Холт Виктория. Слезы печали

   Он не мог говорить ни о чем другом. Он был так нежен и осторожен со мной, что это не могло не радовать меня, однако временами я ощущала обиду.
   Я сказала ему:
   - А что, если это опять будет девочка?
   - Не будет, - твердо сказал он, как будто мог распоряжаться этими вопросами. - Я знаю, что на этот раз появится сын.
   - Это абсурд, - сказала я, - у тебя есть чудесная дочь, а ты ее почти не замечаешь.
   - Ты подаришь мне сына, Арабелла! Я знал об этом с самой первой нашей встречи.
   Я начала волноваться. Салли Нуленс заметила это.
   - Это нехорошо для вас, - сказала она. - Перестаньте-ка. Сидите себе спокойненько да ждите. Хотелось бы мне последовать ее совету... Когда я оставалась одна, в мою спальню часто заходила Харриет. Ей нравилось сидеть и смотреть, как я шью детское приданое. Мне это доставляло огромное удовольствие, хотя портнихой я была не Бог весть какой.
   - Карлтон вне себя от счастья, - сказала Харриет, озабоченно глядя на меня. - Ты встревожена, Арабелла.
   - Я просто хочу, чтобы все это побыстрее кончилось. Я хочу лежать вот в этой кровати и чтобы рядом в колыбельке лежал мой сын.
   - Наверное, он потеснит мадам Присциллу.
   - Никто не сможет изменить моих чувств к ней, - сказала я.
   - Конечно же, нет. Ты идеальная мать. Ах, Арабелла, как многое успело с нами случиться за все эти годы! Мы обе стали матерями... Обе носим фамилию Эверсли. Тебе не кажется это странным?
   - То, что мы обе Эверсли? Да, тут потребовалась некоторая изобретательность.
   - Опять ты за старое! Ну, а почему бы немножко и не поизобретать? Разве Тоби был когда-нибудь таким счастливым, как сейчас?
   - В этом ты права. Но женитьба на тебе потребовала от него чрезмерного напряжения. Это совершенно очевидно.
   - Ты имеешь в виду его сердечный приступ? Я очень забочусь о нем, Арабелла. Я люблю его. О да, это действительно так! А кроме того, в каком положении оказалась бы я, если бы он умер?
   - Этот дом все равно оставался бы твоим.
   - Надеюсь, что так. Но старая леди не любит меня. Карлотта меня ненавидит. Карлтон... - Она рассмеялась. - Вот видишь, на моей стороне только ты. Но и ты меня иногда подозреваешь. А вот если бы я была сейчас беременна, если бы я собиралась родить сына... Тебе никогда не приходило в голову, что мой сын был бы следующим наследником после твоего Эдвина? Если бы он родился до того, как ты родишь сына.., или, возможно, не родишь...
   В комнате повисло молчание. У меня вдруг появилось неприятное чувство, что мы здесь не одни.
   Я оглянулась.
   В дверях стояла Салли Нуленс, держа в руках чашку.
   - Вот, я принесла, - обратилась она ко мне. - Хороший крепкий бульон. Это то, что вам нужно.
   ***
   Это произошло поздно ночью, после полуночи, как я сообразила позднее, когда ко мне вернулась способность соображать. Мы с Карлтоном уже спали, но нас разбудил крик. Мы оба сели в кровати, и в колеблющемся свете свечи я узнала фигуру Харриет.
   - Арабелла, Карлтон, быстрей! - кричала она. - Тоби плохо!
   Мы вскочили с кровати, набросил" на себя пледы и побежали в комнату, где жили Тоби и Харриет. Тоби лежал в кровати с мертвенно бледным лицом и выпученными глазами.
   Подойдя к нему, Карлтон пощупал пульс, затем приложил ухо к его груди.
   Когда он повернулся, по выражению его лица я поняла, что Тоби очень плох.
   - Наверное, нужен врач? - спросила Харриет.
   - Да, - сказал Карлтон. Она выбежала из комнаты.
   - Карлтон, - спросила я, - мы можем что-нибудь сделать?
   - Принеси немного бренди. Но я боюсь, что... Я подошла к буфету и налила в стакан бренди. Его держали в этой комнате с тех пор, как с дядей Тоби приключился первый приступ. Карлтон поднес стакан к губам больного и попытался влить бренди ему в рот, но оно стекало по подбородку.
   - Слишком поздно! - пробормотал Карлтон. - Этого я и боялся.
   В комнату вернулась Харриет.
   - Я послала одного из слуг, - сказала она. - О, Господи, он выглядит.., ужасно.
   - Возможно, уже поздно, - сказал Карлтон.
   - Нет... - прошептала Харриет.
   Она зашла с другой стороны кровати. Карлтон бережно поправил подушку Тоби. Мы стояли и молча смотрели на него. Потом Харриет сказала:
   - Побыстрей бы уж приходил доктор. Как он долго!
   - Слуга только что отправился к нему, - напомнил ей Карлтон. - Должно пройти не менее часа.
   Вновь наступило молчание. Я стояла в голове кровати, Харриет по одну ее сторону, а Карлтон - по другую.
   Позади нас послышалось тяжелое дыхание, и в комнату вошла Карлотта.
   - Я услышала какую-то беготню. Что случилось?
   - У дядюшки приступ, - ответил Карлтон.
   - И.., серьезный?
   - Боюсь, что очень серьезный.
   - Ах, бедный, бедный дядя Тоби! И вновь молчание. Я слышала, как на каминной полке зловеще тикают часы.
   Мы стояли вокруг кровати как статуи. Меня поразил вид Карлотты. Казалось, она знает что-то, недоступное мне.
   "Чепуха! - сказала я себе. - Ты переутомлена. Все дело в твоем состоянии".
   Мне вдруг пришло в голову, что мы образуем живую картину, полную скрытого смысла, который я не вполне понимаю.
   Последующие дни были окутаны печалью.
   - Две смерти одна за другой, - сокрушалась Матильда. - Ах, как я ненавижу смерть! Он был так счастлив, так полон любви!
   - Возможно, именно в этом причина смерти, - сказала Карлотта.
   Я заметила, что при этих словах Матильда вздрогнула. Затем она сказала:
   - Он забыл о том, что уже не очень молод. Такое иногда случается.
   - По крайней мере, - напомнила я им, - он был счастлив. Весь последний год, а то и дольше, он жил как в раю.
   - В каком раю? - спросила Карлотта. - В раю для дураков?
   Конечно, она ненавидела Харриет, и ее всегда возмущал способ, которым та сумела проникнуть в нашу семью.
   В этом доме был еще один человек, ненавидевший Харриет, - Салли Нуленс. Но, пожалуй, она скорее боялась ее, чем ненавидела. Она искренне оплакивала Тоби. Ведь она помнила, каким он был в ту пору, когда еще не уехал из дому.
   - Он всегда думал о людях лучше, чем они того заслуживали, многозначительно сказала Салли.
   ЯД В БРАЧНОМ КУБКЕ
   Беременность моя тянулись гораздо дольше, чем в тот период, когда я ждала рождения Присциллы. Я чувствовала себя неважно. Наверное, я боялась, что и на этот раз родится не мальчик.
   Меня раздражал Карлтон. Как глупо возлагать на женщину вину за то, что пол рожденного ею ребенка не тот, о котором мечтал ее муж! В прошлом такое случалось с королями. Я вспомнила об Анне Болейн, обо всем, что случилось с ней из-за того, что она не могла родить сына. Как она чувствовала себя все эти долгие месяцы ожидания, исход которого предрешал ее будущее? Отзвуки этой истории повлияли на судьбу одной из моих прапрабабушек, Дамаск Фарланд, и на судьбу ее семьи. Это было так нечестно, так жестоко и так типично для некоторых мужчин! Таких, как Генрих VIII. Таких, как Карлтон. Да и у нашего короля Карла не было законного наследника, хотя на стороне у него росли несколько сыновей. Что чувствовала в такой ситуации наша кроткая королева? Впрочем, возможно, она беспокоилась меньше, чем я. Карл мог быть на редкость неверным мужем, но при этом оставался добрым человеком.
   Все произошло в жаркий летний день. До ожидаемого рождения моего ребенка оставалось еще четыре месяца. Я гуляла в саду с Присциллой. Мальчики занимались на стрельбище, находившемся за лужайкой. Время от времени раздавался выстрел, а затем вопль восторга или разочарования. Без сомнения, они были довольны. Эдвину даже нравилась дисциплина, которой требовал от них Карлтон, и я с радостью замечала, как растет уважение моего сына к мужу. Он не любил Карлтона - для этого он слишком благоговел перед ним, но наверняка можно было сказать, что он относился к отчиму с почтительностью. Я была вполне удовлетворена этим, как, впрочем, и сам Карл-тон. Я надеялась, что постепенно они сблизятся.
   Размышляя об этом, я упустила из виду Присциллу, которая не замедлила воспользоваться моим невниманием. Она была весьма любознательна и постоянно пыталась куда-нибудь улизнуть. Осматриваясь, я вдруг с ужасом заметила, что она ковыляет к стрельбищу.
   Испугавшись, я вскочила и побежала, выкрикивая на ходу ее имя. Она, видимо, решила, что это какая-то новая игра и заковыляла еще быстрей, радостно смеясь. И тут я зацепилась каблуком за торчащий корень и упала.
   Меня охватили панический страх и боль.
   - Присцилла, Присцилла! - кричала я, пытаясь подняться. - Вернись, вернись!
   Я встала и вновь упала.
   Потом я увидела идущего ко мне Карлтона. Он нес на руках Присциллу.
   Увидев меня, он поставил ее на землю и побежал ко мне.
   - Что случилось?
   - Я испугалась.., она побежала на стрельбище. Я.., я упала.
   Карлтон взял меня на руки и понес в дом. Ступив на порог, он прокричал слугам:
   - Немедленно отправляйтесь за доктором!
   ***
   Я лежала в своей постели. В комнате царил полумрак, так как окна были занавешены тяжелыми портьерами. Я чувствовала себя усталой и разбитой, хотя боль уже прошла.
   Видимо, я была серьезно больна.
   В комнату вошла Салли Нуленс:
   - А, наконец-то проснулись. Она остановилась надо мной, держа в руках чашку с бульоном.
   - Ох, Салли... - сказала я.
   - Все будет в порядке, госпожа, - утешила она меня. - Знаете, лорд Эдвин очень расстраивался. Невозможно было его успокоить. Теперь я хоть могу сказать ему, что вы пошли на поправку.
   - Я потеряла ребенка, - сказала я.
   - Будут и другие дети, - ответила она. - Слава Богу, что вас не потеряли.
   - Значит, я была настолько плоха?
   - Вам сейчас вредно много говорить. Возьмите-ка бульон! Он вас подкрепит.
   Я взяла чашку. Внимательно посмотрев на меня, Салли сказала:
   - Ну, значит, я приведу их посмотреть на вас перед сном. Всех троих. Знаете ли, пришлось пообещать им.
   Она привела детей. Эдвин бросился ко мне и прижался так крепко, что Салли запротестовала:
   - Вы хотите задушить свою маму, молодой человек?
   Ли попытался оттеснить Эдвина.
   - Я тоже хочу, - сказал он.
   Присцилла захныкала, поскольку ей было до меня не добраться.
   Я радостно улыбнулась.
   Как бы то ни было, у меня оставались они.
   Вошел Карлтон и сел возле кровати. Бедный Карл-тон, как он был расстроен!
   - Мне очень жаль! - сказала я и протянула к нему руку, которую он поцеловал.
   - Ничего, Арабелла, у нас впереди много времени.
   - Конечно. Я не успокоюсь, пока не рожу тебе сына.
   - Тебе нужно отдохнуть после этого... По крайней мере, год, как мне сказали. А может, и два.
   - До того, как мы сможем обзавестись ребенком?
   Он кивнул.
   - Во всяком случае, ты выжила, - сказал он. - Знаешь, дела твои были плохи. Если бы ты только не.., ну да ладно.
   - Я испугалась.
   - Да, знаю. Присцилла! - Он произнес ее имя почти со злостью.
   - Я подумала, что она может забежать на стрельбище и...
   - Не беспокойся. Она не забежала. Я наверняка увидел бы ее и велел прекратить стрельбу.
   - Ах, Карлтон, мне так жаль!
   - Не нужно говорить об этом. Как будто я какой-то.., монстр...
   - Да ты и есть монстр, - сказала я, возвращаясь к моему обычному расположению духа. Карлтон наклонился и поцеловал меня.
   - Поправляйся побыстрее, Арабелла! - прошептал он.
   Пришла Матильда.
   - Ах, мое дорогое милое дитя, как чудесно, что ты уже можешь принимать посетителей. Я была просто вне себя от страха. Это было так ужасно... Мой любимый муж... Тоби.., и теперь ты. Как будто в доме поселился какой-то злой дух...
   Она умолкла. Я заметила, что в комнату вошла Салли.
   - Это всего-навсего цепочка несчастных случаев, - сказала я. - Давайте надеяться, что на этом наши неприятности закончатся.
   - Так и есть, ведь ты уже поправляешься. Салли говорила, что тебе с каждым часом становится все лучше и лучше. Правда, Салли?
   - Я знаю, как вылечить миледи, и поставлю ее на ноги еще до конца недели. Вот увидите...
   - Я всегда доверяла тебе, Салли. А, вот и Карлотта.
   В комнату вошла Карлотта.
   - Карлотта, посмотри, как хорошо выглядит Арабелла, - сказала Матильда, почти как раньше, не правда ли?
   - И даже лучше, - сказала Карлотта. - Я очень рада этому и сожалею о случившемся.
   - Это был несчастный случай, - сказала я, - мне следовало быть осторожней.
   - Да, - тихо согласилась Карлотта.
   - Садись, Карлотта, - пригласила ее мать. - Тебе ведь там неудобно стоять.
   Карлотта послушно села, и некоторое время мы болтали о детях. У бедняжки Эдвина чуть не разорвалось сердце. Пережив смерть дедушки и дяди Тоби, он боялся, что я тоже могу умереть.
   - Было очень трудно его успокоить, - сказала Карлотта, - и лучше всех это удавалось Ли. Мальчики очень сблизились.
   Потом мы поговорили о Присцилле, о том, какая она сообразительная и как она грустила обо мне и плакала, все время повторяя мое имя.
   - Вот видишь, все в доме рады тому, что ты поправляешься, - сказала Матильда Опять вошла Салли и заявила, что мне нельзя переутомляться и, по ее мнению, я уже достаточно наговорилась.
   Они вышли, оставив меня наедине с моими мыслями. Я не могла не думать о разочаровании Карлтона и о том, что он винит меня, а может статься, и Присциллу во всем случившемся.
   ***
   Через два дня меня пришла навестить Харриет. Я уже успела значительно окрепнуть, сидела в кровати и даже немножко ходила по комнате.
   - Ходить слишком быстро не следует, - приказала Салли, которой я беспрекословно подчинялась во время болезни.
   Зная, как она устает, выхаживая меня и одновременно занимаясь детьми, я настояла на том, чтобы во второй половине дня она отдохнула. Салли ненадолго прилегла, и я догадалась, что только поэтому Харриет осмелилась заглянуть ко мне.
   Она вошла в комнату на цыпочках, и ее чудесные глаза лукаво поглядывали на меня.
   - Дракон уснул, - произнесла она театральным голосом. - Знаешь ли ты, что она всякий раз изрыгала огонь при моих попытках приблизиться к твоему ложу?
   - Так ты уже заходила?
   - Ну конечно. Не думаешь ли ты, что я оставалась в стороне, зная о том, как ты больна?
   В ее присутствии я оживала. Она излучала жизненную силу. Я была рада видеть ее.
   - Ты не выглядишь умирающей, - заметила Харриет.
   - А я и не умираю.
   - Однако ты заставила нас всех поволноваться.
   - Больше всего я сержусь на себя. После стольких месяцев ожидания.., все кончено.
   - Не расстраивайся. Это тебе вредно. Благодари судьбу за то, что твоя любимая семья не лишилась тебя. Эдвин так волновался.
   - Я знаю, мне говорили. Мой дорогой мальчик!
   - Он очень предан своей маме. Впрочем, так и должно быть. Арабелла, я еще никому не говорила. Мне хотелось, чтобы ты первой узнала об этом. Это просто чудесно. Я вновь чувствую себя счастливой. Я ведь любила Тоби, хотя ты и сомневалась в моих чувствах к нему. Ты никогда не простишь мне Эдвина, не так ли?
   - Ах, это.., это было так давно.
   - Я знаю твою натуру. Ты можешь простить, но не можешь забыть. Ведь ты мне больше не доверяешь, верно?
   - Пожалуй, да.
   - Я собираюсь заставить тебя поверить мне. Я так люблю тебя, Арабелла! Это вызывает у тебя улыбку. Ты считаешь, что нельзя поступить так, как поступила я, и продолжать любить тебя. А я могу. То, что произошло между мной и Эдвином, не касалось нашей дружбы. Подобное часто случается. Между людьми возникает влечение, и они не в силах противиться ему. Человек забывает обо всем, кроме жажды его удовлетворения. Когда это заканчивается, жизнь вновь входит в нормальную колею и все идет по-старому.
   Я покачала головой.
   - Давай не обсуждать это. Мы никогда не придем к согласию.
   - Я была воспитана совсем не так, как ты, Арабелла. Мне всегда и за все приходилось бороться. Это стало для меня естественным. Я борюсь за то, чего хочу, получаю это, а уж затем начинаю думать об уплаченной цене. Но я пришла сюда вовсе не для того, чтобы рассказывать тебе об этом. Просто, оказываясь с тобой, я всегда вынуждена оправдываться. Арабелла, у меня будет ребенок.
   - Харриет! Возможно ли это?
   - Конечно. Знаешь ли, Тоби был не настолько стар.
   - Я вижу, ты довольна.
   - Это то, чего мне не хватало. Ты лучше всех поймешь меня. Разве не то же самое было и с тобой? Вспомни-ка! Твой муж неожиданно погиб, и после этого вдруг выяснилось, что у тебя будет от него ребенок. Теперь это случилось и со мной. Давай порадуемся вместе! Мне хочется петь благодарственный гимн.
   - Когда?..
   - Через шесть месяцев.
   Харриет подошла ко мне и обняла меня.
   - Это все меняет. Я остаюсь здесь. Теперь у меня есть на это право. Я и раньше имела права, а теперь и подавно. Старая Матильда и Карлотта надеялись, что я уйду. Что же касается твоей Салли, то она смотрит на меня, как на воплощение дьявола. Но меня это не волнует. У меня будет ребенок. Маленький Эверсли. Ты только подумай - мой собственный ребенок.
   - Надеюсь, на сей раз ты не убежишь, оставив его мне? - холодно произнесла я, чувствуя в то же время, что поддаюсь ее чарам. Харриет рассмеялась:
   - Твой язычок вновь стал острым, Арабелла. Ты много практикуешься с Карлтоном.
   - Это так заметно?
   - Конечно. Но ему это, несомненно, нравится.
   Теперь о моем ребенке...
   - Ты говоришь, что еще никому не рассказывала?
   - Я решила, что ты должна быть первой.
   - Как бы обрадовался дядя Тоби, узнав об этом! Ее глаза слегка затуманились.
   - Ах, дорогой мой Тоби! - произнесла она. Я была тронута, но потом вдруг подумала: не играет ли Харриет еще одну из своих ролей?
   ***
   Новость о положении Харриет поразила весь дом, и в течение нескольких дней высказывались предположения, будто все это ей лишь показалось. Но со временем стало очевидно, что она не ошиблась.
   Харриет была чрезвычайно довольна собой и явно наслаждалась ситуацией. Она вела себя так, будто ей удалось сыграть великолепную шутку, и нужно признать, что ей удалось добиться желаемого эффекта.
   Карлтон был потрясен.
   - Если у нее будет мальчик, - сказал он, - он будет наследовать вслед за Эдвином.
   - Нет, если Эдвин женится и у него появится сын.
   - Ну, до этого еще пройдет много лет.
   - Знаешь, мне не хочется, чтобы ты говорил об Эдвине так, будто его дни сочтены.
   - Извини. Я всего лишь размышлял...
   - О линии наследования. Можно подумать, что Эверсли - королевский род.
   Его это действительно тяготило. И я часто замечала, что он смотрит на Харриет с той же подозрительностью, что и раньше.
   Между нами стали возникать трения. Теперь наша жизнь текла не так гладко, как до моего выкидыша. Похоже, Карлтон не одобрял моей горячей любви к Присцилле и, конечно, к Эдвину, и, если я отчасти понимала ревность к Эдвину, все же казалось совершенно невероятным, что мужчина может обвинять собственную дочь в потере неродившегося сына.
   Я говорила Карлтону, что он ненормальный. Желание иметь сына стало у него манией. Известно, что это весьма распространенное желание у определенного типа мужчин, но Карлтон довел себя до крайности.
   Теперь он часто уезжал. Он ездил в Уайтхолл, и я знала, что он занимает видное положение в придворных кругах. Я часто думала о том, какую жизнь он там ведет. Меня беспокоило ослабление наших чувств друг к другу, и я говорила себе, что это неизбежно. Я сознавала, что в определенном смысле сама виновата в этом. И в то же время я мечтала, чтобы Карлтон вернулся и у нас восстановились отношения, складывавшиеся в самом начале. Но действительно ли он был таким, каким я его себе представляла? Нас связывало страстное влечение, но могло ли оно служить достаточным основанием для продолжительного семейного счастья? Может быть, я ошибалась. Меня всегда тянуло вспоминать счастливые времена с Эдвином, которые на самом деле были пронизаны фальшью. Именно поэтому я и решила, что не дам одурачить себя вторично. Не оттого ли я стала слишком жесткой и подозрительной?
   В течение последующих месяцев жизнь казалась мне несколько нереальной. Единственным довольным жизнью человеком была Харриет. Она разгуливала по дому с видом победительницы и скоро - как мне это напомнило прошлое! - начала всеми командовать.
   Она предложила, чтобы по вечерам мы собирались и вместе пели баллады: я, Карлотта, Грегори Стивене, а зачастую и Мэттью Долан, не забывавший навещать нас. Карлотта несколько чуждалась его, словно знала о надеждах, которые я питала относительно него, и старалась противодействовать этому.
   Харриет любила рассказывать истории из своей актерской жизни, держа аудиторию в состоянии напряжения. Как настоящая Шехерезада, она имела обыкновение прерывать рассказ на самом интересном месте, говоря:
   - Ну, на сегодня хватит. Что-то у меня голос сел. Мне, знаете ли, приходится о нем заботиться.
   Временами Эдвин и Ли тоже приходили послушать ее. Они считали ее очаровательной, и она всячески доказывала это. Даже Присцилла умудрялась приковылять, чтобы восхищенно слушать ее пение или рассказы.
   Хотя я была озабочена своими взаимоотношениями с Карлтоном, осложненными тем, что на этот раз не я ждала ребенка, однако и меня Харриет сумела пленить, как и всех остальных. За зимние месяцы она значительно пополнела, но ничуть не потеряла красоты. Ее безоблачное спокойствие только прибавляло ей обаяния.
   Даже Салли Нуленс с нетерпением ждала появления нового младенца в детской.
   Как-то раз я ей сказала:
   - Салли, ты ждешь-не дождешься этого ребенка, я знаю.
   - Ой, ничего не могу с собой поделать, - призналась она, - По мне, так нет ничего лучше, чем беспомощный малыш.
   - Даже если он принадлежит Харриет? - спросила я.
   - Кем бы она ни была, она - мать, - ответила Салли.
   Я и не заметила, как в комнату вошла Карлотта. Она умела держаться в тени, как будто ей не хотелось обращать на себя внимание.
   - Как ты думаешь, у нее будут легкие роды? - спросила я.
   - У нее! - воскликнула Салли, и ее глаза вдруг загорелись странным огнем. - Да из нее высыплется, как горох из стручка. С такими, как она...
   - Как она... - повторила я.
   - Есть в ней что-то такое, - тихо сказала Салли. - Я-то с самого начала это заметила. Говорят, у ведьм есть особые способности.
   - Салли, не думаешь ли ты, что Харриет ведьма? - спросила Карлотта.
   - Я ничего не говорила, - пробормотала Салли.
   - Нет, ты только что сказала, - напомнила я.
   - Я могу сказать только то, что чувствую. Есть что-то... Есть в ней какая-то особая сила... Я просто не знаю, как это назвать. Некоторые называют это колдовством. Мне это не нравится и никогда не понравится.
   - О, Салли, что за чепуха! Просто она здоровая и привлекательная женщина...
   - Которая умеет добиться того, чего хочет. Мы с Карлоттой обменялись взглядами, как бы желая сказать друг другу, что не следует принимать всерьез слова старушки Салли.
   Харриет родила ребенка в феврале. Как и предсказывала Салли, роды оказались легкими. Она родила сына, и, признаюсь, я ощутила некоторую зависть.
   Прошла неделя или чуть больше после рождения ребенка, которого окрестили Бенджамином, когда домой вернулся Карлтон.
   Он крепко обнял меня, и я вдруг задрожала от счастья.. Я решила, что рожу ему сына, как только полностью оправлюсь от слабости, которую все еще ощущала после выкидыша.
   Карлтон заметил мое настроение.
   - Ты выглядишь гораздо лучше, - сказал он, приподнял меня и прижал к себе.
   - Я рада твоему возвращению, - ответила я. Мы вошли в дом рука об руку. Я сказала ему:
   - У нас в доме прибавление - Харриет родила ребенка.
   Он промолчал, и я добавила:
   - У нее сын. В Харриет можно было не сомневаться.
   - Да, - медленно сказал он, - в Харриет можно не сомневаться.
   Мы прошли в комнату Харриет. Она лежала в постели, Бенджи спал в колыбельке, и возле него крутилась Салли.
   Харриет протянула руку Карлтону. Он пожал ее и, как мне показалось, пожимал ее достаточно долго.
   Высвободив руку, она сказала:
   - Салли, подай мне Бенджи. Я хочу его показать. Клянусь вам, Карлтон, это самый прекрасный младенец в мире. А Салли поможет мне вырастить его.
   Она была очень красива: великолепные волосы, спадающие на плечи, безмятежно счастливое лицо и чудные глаза, которые излучали мягкую нежность.
   Я обратила внимание на Карлтона. Он очень внимательно смотрел на Харриет. И вновь мне показалось, что мы изображаем живую картину, исполненную скрытого смысла.
   Бенджи рос на глазах. Салли говорила, что ей никогда не доводилось видеть младенца с такими крепкими легкими. Когда он орал, Присцилла смотрела на него как зачарованная. С самых первых дней жизни он демонстрировал решимость получать все желаемое. Он был красавцем - с большими синими глазами, с завитками темных волос. Присцилле нравилось смотреть, как его купают, она с удовольствием подавала Салли полотенце.
   Я никогда не видела Харриет столь умиротворенной. Пробудившийся в ней материнский инстинкт удивлял меня, но я цинично объясняла это тем, что ребенок укрепил ее позиции в доме. Конечно, будучи вдовой Тоби, она имела право жить здесь, но то, что она родила одного из наследников земель и титула, делало ее положение гораздо более прочным.
   Как бы то ни было, я чувствовала, что во мне растет напряжение. Я внимательно следила за Харриет, предполагая, что она вновь затевает какие-то интриги. Возможно, во всем было виновато мое воображение, и я просто не могла забыть прошлое.
   Временами я ходила в дальний угол сада, к беседке, в которой погиб Эдвин. Этот участок сада оставался таким же глухим, как прежде, и еще больше зарос кустарником. Выглядел он жутковато, загадочно, как и должно выглядеть место трагедии, которое люди не любят посещать, создавая вокруг него легенды.
   Частити проговорилась о том, что, по мнению слуг, здесь живут привидения. Привидение Эдвина, подумала я. Эдвина, на которого обрушилось наказание за грехи его; Эдвина, пойманного на месте преступления Старым Джетро. Интересно, о чем думала Харриет, заходя сюда? Она была непосредственным участником трагической сцены и должна была хорошо помнить ее, но ни разу не проронила ни слова при упоминании о беседке. По-моему, Харриет принадлежала к тем женщинам, которые умеют стирать из памяти неприятные события.