Страница:
Марк Частин молча кивнул, Карен вышла из кабинета, а он так и остался стоять около двери, словно ожидая, что она вдруг передумает и вернется.
Прошло достаточно много времени с тех пор, как Карен Витлоу покинула кабинет детектива Частина, а он с задумчивым видом все сидел за столом и вспоминал их разговор. Ему было неудобно перед Карен за то, что дело об убийстве ее отца было спущено на тормозах, но обманывать ее и говорить, что он со своими коллегами усердно трудится над поисками преступника, тоже не хотелось. После того как тело убитого Декстера Витлоу было опознано, начальство, выслушав его отчет и возможные версии, намекнуло на то, что расследование продолжать не стоит, поскольку застреленный Витлоу относился к контингенту бездомных уличных бродяг, с которыми может случиться все, что угодно: не поделил с таким же бездомным коробку для ночлега, что-то украл, с кем-то подрался, вот его и застрелили.
Вспоминая детали встречи с Карен Витлоу, Марк думал о том, что она с редким пониманием отнеслась к тому факту, что расследование убийства ее отца не представляет для полиции никакого интереса. Недаром она сравнила работу полицейских с работой врачей и медсестер и сказала, что там действуют схожие принципы. Причем она не иронизировала, не упрекала Марка, а просто приняла существующее положение вещей как данность, и он был очень ей за это признателен.
Сегодня Карен Витлоу была так же выдержанна, внешне спокойна и доброжелательна. Ему понравилось, что она искренне рассказала о своей жизни с матерью, о том, как они помогали друг другу, и каждая старалась по мере сил и возможностей скрашивать существование другой. Как Карен любила Джанет, как трогательно заботилась о ней!
Марк Частин поймал себя на том, что думает о мисс Витлоу как о хорошей знакомой, почти близком человеке, которого знает давно и искренне ему сочувствует. Почему эта женщина так увлекла его? Неужели все дело только в ее внешней привлекательности? Но ведь он уже давно почувствовал, что за красотой лица и стройностью фигуры Карен Витлоу скрываются большая внутренняя сила, выдержка, твердый характер — все то, чего недостает большинству женщин.
Марк инстинктивно чувствовал: Карен очень одинока, жизнь ее не сложилась, и она нуждается во внимании, заботе и человеческом участии. Ее отрывочный, немного сумбурный рассказ о самой себе свидетельствовал о том, что она с детства росла ответственной девочкой, помогала матери, морально поддерживала ее и страдала от того, что ее семья была неполной, поскольку отец бросил их и появлялся, лишь когда нуждался в помощи или деньгах. Наверное, она и работать пошла в больницу медсестрой, потому что с детства привыкла обо всех заботиться, за кем-то ухаживать. Теперь она, Карен, сама нуждалась в участии и тепле, и Марк готов был помогать ей и защищать от всех горестей и бед.
Марк Частин, хорошо зная психологию женщин, относился к ним с подчеркнутым вниманием, старался выглядеть в их глазах настоящим мужчиной — сильным, мужественным и смелым. Но в общении с женщинами он придерживался одного важного принципа: никогда не рассказывал своей очередной даме о том, что происходило у него на работе, не делился впечатлениями, не жаловался на тяжелую долю полицейского и не искал сочувствия и утешительных слов. Очень часто он был вынужден среди ночи уезжать из дома по срочному вызову, иногда отменял свидания или приходил на них уставшим и невыспавшимся. Но понимания и слов утешения Марк никогда не ждал. В глубине души он отлично сознавал: ни одна женщина не сможет, да и не захочет разделить с ним тяготы совместной жизни — рано утром провожать его на работу, по вечерам часто оставаться одной, ждать, что вот-вот с мужем может случиться беда… «А Карен Витлоу не из таких!»— вдруг подумал Марк Частин, вспомнив, что она неодобрительно высказалась по поводу женщин, которые из эгоистических чувств не желают выходить замуж за полицейских.
«Может, мне еще просто не встретилась настоящая женщина, которая не только полюбила бы меня, но и согласилась принять меня таким, какой я есть: с моими недостатками, с нелегкой, нервной, напряженной работой?»
Перед глазами Марка Частина снова возникло тонкое лицо Карен, с грустным взглядом больших выразительных темных глаз, с нервно подрагивающими губами. Он вспомнил ее изящные руки, тонкие пальцы, которые чуть заметно дрожали, когда он положил на ее ладонь обручальное кольцо отца. Другая бы, попав в подобные драматические обстоятельства, не выдержала бы, стала закатывать истерики, требовать повышенного внимания, раздражалась бы, искала виноватых. Карен Витлоу мужественно выдержала все беседы, необходимую и тягостную процедуру опознания, она ни словом не упрекнула Марка за бездействие по раскрытию преступления, а ведь впереди ее ждет еще одно испытание — похороны. Кто-то же должен поддержать ее в столь трудную минуту и помочь проводить в последний путь отца, которого она, несмотря ни на что, любила всю жизнь. И этим человеком будет Марк Частин. Он для себя этот вопрос уже решил.
Глава 9
Прошло достаточно много времени с тех пор, как Карен Витлоу покинула кабинет детектива Частина, а он с задумчивым видом все сидел за столом и вспоминал их разговор. Ему было неудобно перед Карен за то, что дело об убийстве ее отца было спущено на тормозах, но обманывать ее и говорить, что он со своими коллегами усердно трудится над поисками преступника, тоже не хотелось. После того как тело убитого Декстера Витлоу было опознано, начальство, выслушав его отчет и возможные версии, намекнуло на то, что расследование продолжать не стоит, поскольку застреленный Витлоу относился к контингенту бездомных уличных бродяг, с которыми может случиться все, что угодно: не поделил с таким же бездомным коробку для ночлега, что-то украл, с кем-то подрался, вот его и застрелили.
Вспоминая детали встречи с Карен Витлоу, Марк думал о том, что она с редким пониманием отнеслась к тому факту, что расследование убийства ее отца не представляет для полиции никакого интереса. Недаром она сравнила работу полицейских с работой врачей и медсестер и сказала, что там действуют схожие принципы. Причем она не иронизировала, не упрекала Марка, а просто приняла существующее положение вещей как данность, и он был очень ей за это признателен.
Сегодня Карен Витлоу была так же выдержанна, внешне спокойна и доброжелательна. Ему понравилось, что она искренне рассказала о своей жизни с матерью, о том, как они помогали друг другу, и каждая старалась по мере сил и возможностей скрашивать существование другой. Как Карен любила Джанет, как трогательно заботилась о ней!
Марк Частин поймал себя на том, что думает о мисс Витлоу как о хорошей знакомой, почти близком человеке, которого знает давно и искренне ему сочувствует. Почему эта женщина так увлекла его? Неужели все дело только в ее внешней привлекательности? Но ведь он уже давно почувствовал, что за красотой лица и стройностью фигуры Карен Витлоу скрываются большая внутренняя сила, выдержка, твердый характер — все то, чего недостает большинству женщин.
Марк инстинктивно чувствовал: Карен очень одинока, жизнь ее не сложилась, и она нуждается во внимании, заботе и человеческом участии. Ее отрывочный, немного сумбурный рассказ о самой себе свидетельствовал о том, что она с детства росла ответственной девочкой, помогала матери, морально поддерживала ее и страдала от того, что ее семья была неполной, поскольку отец бросил их и появлялся, лишь когда нуждался в помощи или деньгах. Наверное, она и работать пошла в больницу медсестрой, потому что с детства привыкла обо всех заботиться, за кем-то ухаживать. Теперь она, Карен, сама нуждалась в участии и тепле, и Марк готов был помогать ей и защищать от всех горестей и бед.
Марк Частин, хорошо зная психологию женщин, относился к ним с подчеркнутым вниманием, старался выглядеть в их глазах настоящим мужчиной — сильным, мужественным и смелым. Но в общении с женщинами он придерживался одного важного принципа: никогда не рассказывал своей очередной даме о том, что происходило у него на работе, не делился впечатлениями, не жаловался на тяжелую долю полицейского и не искал сочувствия и утешительных слов. Очень часто он был вынужден среди ночи уезжать из дома по срочному вызову, иногда отменял свидания или приходил на них уставшим и невыспавшимся. Но понимания и слов утешения Марк никогда не ждал. В глубине души он отлично сознавал: ни одна женщина не сможет, да и не захочет разделить с ним тяготы совместной жизни — рано утром провожать его на работу, по вечерам часто оставаться одной, ждать, что вот-вот с мужем может случиться беда… «А Карен Витлоу не из таких!»— вдруг подумал Марк Частин, вспомнив, что она неодобрительно высказалась по поводу женщин, которые из эгоистических чувств не желают выходить замуж за полицейских.
«Может, мне еще просто не встретилась настоящая женщина, которая не только полюбила бы меня, но и согласилась принять меня таким, какой я есть: с моими недостатками, с нелегкой, нервной, напряженной работой?»
Перед глазами Марка Частина снова возникло тонкое лицо Карен, с грустным взглядом больших выразительных темных глаз, с нервно подрагивающими губами. Он вспомнил ее изящные руки, тонкие пальцы, которые чуть заметно дрожали, когда он положил на ее ладонь обручальное кольцо отца. Другая бы, попав в подобные драматические обстоятельства, не выдержала бы, стала закатывать истерики, требовать повышенного внимания, раздражалась бы, искала виноватых. Карен Витлоу мужественно выдержала все беседы, необходимую и тягостную процедуру опознания, она ни словом не упрекнула Марка за бездействие по раскрытию преступления, а ведь впереди ее ждет еще одно испытание — похороны. Кто-то же должен поддержать ее в столь трудную минуту и помочь проводить в последний путь отца, которого она, несмотря ни на что, любила всю жизнь. И этим человеком будет Марк Частин. Он для себя этот вопрос уже решил.
Глава 9
На следующий день погода испортилась, небо затянули тяжелые свинцовые тучи, из которых в любую минуту мог полить дождь. Жара спала, и Карен, стоя под густой кроной старого дерева, чувствовала легкий озноб. Усиливающийся ветер холодил плечи, и она уже думала о том, что поступила опрометчиво, надев черное платье с короткими рукавами.
Несмотря на плохую погоду, на кладбище звонко щебетали птицы, зелень деревьев сверкала чистотой, а мягкая трава под ногами была свежей и яркой. Маленькое сельское кладбище, на котором через некоторое время должны были состояться похороны Декстера, вопреки ожиданиям Карен, не производило тягостного впечатления и не навевало тоски и уныния, как это обычно бывает на больших городских кладбищах. Повсюду росло множество красивых цветов, ряды могил и дорожки между ними выглядели ухоженными и чистыми.
Неожиданная мысль пришла в голову Карен. А что, если впоследствии перенести сюда прах Джанет? Сначала она планировала отправить прах Декстера в Огайо, но теперь поняла, что разумнее будет сделать наоборот. Пусть они вместе, рядом, покоятся на этом тихом сельском кладбище, где на раскидистых ветвях старых деревьев дивно поют птицы, вокруг все дышит умиротворением и покоем и ничто не вызывает страха и отчаяния перед неизбежной неумолимой вечностью.
Карен старалась гнать от себя грустные мысли о том, что через несколько минут ее отца, лежащего в гробу около свежевырытой могилы, опустят туда и забросают комьями земли. Он ушел из ее жизни незаметно, просто исчез, словно его никогда и не было. Конечно, время от времени отец напоминал о своем существовании, но Карен давно привыкла к тому, что он с ними не живет, с возрастом осознала его потребительское отношение к Джанет, переживала за нее, а тихий плач матери по ночам после очередного ухода Декстера надрывал ей сердце.
Теперь все осталось в прошлом. Отца больше нет, Джанет тоже умерла, и сама смерть поставила точку в их длительных, запутанных, сложных, полных взаимного непонимания отношениях. Сейчас уже нельзя строго судить Декстера, вспоминать его былые прегрешения и ее собственные обиды. Он умер не своей смертью: его убили — и перед этим фактом все выглядит мелочным и ничтожным. Он заслужил прощение, его больше не существует, а значит, она должна постараться сохранить в памяти все хорошее, что когда-то было между ними. Ведь если постараться вспомнить, то в дальних уголках памяти можно отыскать какие-то крупицы добра, заботы, отеческой любви Декстера Витлоу к своей маленькой дочери.
Перед глазами Карен промелькнули давно забытые картины детства. Они нахлынули так внезапно, были такими свежими и яркими, что девушка даже удивилась. Сколько лет они хранились в памяти, готовые в нужный момент предстать перед ее внутренним взором, а она даже и не подозревала об их существовании! Наверное, потому, что никогда не связывала свое детство с личностью отца.
Вот они с отцом сидят на полу в гостиной в их старом доме… Карен — маленькая девочка, играет в куклы, а Дек-стер внимательно наблюдает за ней и улыбается. Во что же она тогда играла? Ну, конечно, в больницу! Видимо, стремление помогать людям и ощущать свою необходимость было заложено в ней с раннего детства. Представляла, что куклы заболели, их положили в больницу, и теперь она лечит их, ухаживает за ними, дает лекарство. Декстер молча следит за игрой дочери, изредка подает какие-то реплики, и им обоим хорошо и уютно друг с другом.
Второе яркое, отчетливое до мельчайших деталей воспоминание: они с отцом гуляют по лесу. Декстер учит маленькую Карен, как незаметно спрятаться в кустах и сидеть неподвижно, чтобы долго наблюдать за белками и птицами. Одно неверное движение, еле слышный шорох — и осторожный зверек мгновенно перебежит на другое дерево, а птицы, встревоженно захлопав крыльями, улетят в небо. Карен внимательно слушает Декстера, старается все делать так, как он велит, и мечтает быть на него похожей: такой же умной, сильной, ловкой. Она гордится отцом и твердо знает, что он — самый лучший человек на свете. Он и Джанет.
Но какие до обидного смутные воспоминания, как их мало, ничтожно мало…
О чем же еще можно вспомнить? Пожалуй, еще о золотом обручальном кольце, которое Декстер всегда носил с собой… Даже детектив Частин придерживается мнения, что Декстер Витлоу хранил кольцо в память о своей семье. Наверное, так оно и было, ведь теперь у Декстера уже не спросишь…
Негромкий, с сочувствующими, мягкими интонациями голос служителя кладбища прервал воспоминания Карен. Он что-то сказал ей, но она не расслышала и не поняла, и вместо нее ответил детектив Частин, который все время стоял рядом.
Начался мелкий моросящий дождь, ветер сделался порывистым и злым, и Карен почувствовала, как холод постепенно пронизывает ее, заставляя дрожать. Марк Частин молча достал зонт, раскрыл его и придвинулся к Карен вплотную. Он стал позади нее, держа зонт над их головами, и она ощутила тепло его сильного тела. Они стояли, тесно прижавшись друг у другу, и постепенно дрожь Карен утихла, и она немного успокоилась. В который раз она поймала себя на мысли, что испытывает к Марку Частину огромную благодарность и искреннюю признательность за все хорошее, что он сделал для нее в эти дни. Он не только не позволил ей окончательно упасть духом, но и помог организовать похороны Декстера. Все, начиная от выбора участка на кладбище и кончая гробом и покупкой цветов, — его работа.
«Почему он все это делает для меня?»— думала Карен, ощущая на своей щеке тепло дыхания Марка.
Очевидно, у нее с самого начала сложилось о нем ложное впечатление. В первый день их знакомства Марк Частин показался ей надменным и самоуверенным: он разговаривал с ней снисходительно, и Карен постоянно ощущала исходившую от него легкую неприязнь. Да, она просто неверно его оценила, ошиблась, не разглядела за внешней небрежностью отзывчивую душу и горячее сердце. Однако она прилетела в Новый Орлеан после тяжелой бессонной ночи, находясь в состоянии сильного стресса от известия об убийстве отца.
Карен вдруг вспомнила распространенное мнение, что мужчины-южане более вежливы, любезны и галантны, чем их собратья с севера страны, и легкая улыбка тронула уголки ее губ. Нет, дело не в этом…
К ней снова подошел служитель кладбища, дотронулся до руки и, произнеся общепринятые слова соболезнования, тихо спросил, готова ли она к тому, чтобы начать процедуру похорон. К горлу Карен мгновенно подступил комок, стало трудно дышать, а в глазах заблестели слезы. Она растерянно и беспомощно взглянула на детектива Частина, тот молча кивнул и еще теснее прижался к ней.
— Да, пожалуйста, начинайте, — еле слышно прошептала Карен и судорожно сцепила руки.
Служитель вопросительно посмотрел на Марка, словно ожидая его распоряжений.
— Начинайте, — глухо произнес детектив.
Держа в одной руке зонт, другой Марк обнял Карен за плечи и медленно подвел ее к вырытой могиле. Дождь усиливался, и теперь уже тысячи быстрых крупных капель барабанили по земле. Карен, мельком взглянув на дно могилы, устланное зеленой травой, вздрогнула всем телом, и слезы градом хлынули из ее глаз. Сейчас, через несколько минут все будет кончено, и гроб с телом убитого Декстера опустится вниз и навсегда скроется под землей. Кем бы он ни был в жизни, какие бы неблаговидные поступки ни совершал, он достоин того, чтобы навсегда запечатлеться в чьей-то памяти. Необходимо, чтобы остался на свете хотя бы один-единственный человек, который будет помнить о нем. И этим человеком должна стать его дочь Карен.
Служитель кладбища подал знак могильщикам, стоявшим поодаль с лопатами в руках. Они подошли к могиле и начали с помощью металлических цепей медленно опускать в нее гроб. Карен закрыла лицо руками и, не в силах совладать со своими чувствами, зарыдала в голос.
Она плакала о рано ушедшей на тот свет Джанет, о горьком беспросветном одиночестве, которое ожидало ее впереди, о так нелепо и трагически оборвавшейся жизни Декстера и о том, что никогда больше они теперь не будут втроем: мать, отец и она, Карен. Сквозь собственные рыдания она слышала, как комья мокрой от дождя земли со стуком падают на крышку гроба, короткие, отрывистые фразы могильщиков и… прерывистое дыхание детектива Частина, обнимавшего ее одной рукой за плечи. Карен дрожала всем телом, а Марк все сильнее и крепче прижимал ее к себе.
Неожиданно он опустил зонт на землю и расстегнул пуговицы пиджака. Марк обнял Карен, укрыв ее полами пиджака, и несильно сжал плечо. Теперь они стояли вплотную друг к другу, и Карен опустила подбородок на его руку, лежащую у нее на плече. Ей казалось, что они слились воедино, и никакой дождь, гроза и сильный ветер не смогут их разъединить. От Марка исходили такие уверенность и сила, его тело излучало такое мощное тепло, что Карен перестала дрожать и вытерла слезы. Прижимаясь спиной к его груди, чувствуя его горячее дыхание на своем затылке, Карен начала успокаиваться и даже заставила себя взглянуть на могилу.
Теперь там высился небольшой земляной холмик. Где-то там, внизу, нашел свое последнее прибежище человек со странной, изломанной судьбой — ее отец Декстер Витлоу. На глаза Карен снова навернулись слезы. Марк Частин стал шептать ей на ухо какие-то успокаивающие, теплые слова. Карен не вникала в их смысл, а лишь вслушивалась в интонации его бархатного голоса, и они звучали словно тихая, немного печальная музыка. Зонт детектива Частина так и оставался лежать на земле: ведь, чтобы наклониться и поднять его, Марку пришлось бы на секунду отпустить от себя Карен, а она сейчас так нуждалась в его защите… Холодные капли дождя стекали по ее лицу, смешиваясь со слезами.
Марк Частин тихо переговаривался со служителем кладбища, но Карен не прислушивалась к их словам. Она чувствовала себя удивительно защищенной и казалось, что отныне все беды будут обходить ее стороной. Здравый смысл подсказывал ей, что похороны закончились и становится просто неприлично стоять в объятиях детектива Частина, на виду у служащих кладбища, но она не двигалась с места.
Дождь постепенно прекратился, порывы ветра стихли, и птицы, сидевшие на деревьях и пережидавшие непогоду, снова весело и шумно защебетали, предчувствуя, что с минуты на минуту из-за облаков выглянет солнце.
Марк Частин наклонился к ее лицу. До Карен донесся тонкий, чуть терпкий лимонный запах его одеколона, она глубоко вдохнула его, и ее сердце сильно и часто забилось. Этот аромат — изысканный, возбуждающий, горьковато-лимонный — был ей уже знаком. Она уловила его раньше, когда Марк Частин во время их первой встречи подошел к ней. Никто не обнимал ее так, как Марк. То есть, конечно, некоторый опыт в общении с противоположным полом у Карен имелся, но ничьи объятия не будили в ней ответных чувств, ни в ком она не ощущала такой огромной внутренней силы, никто не смог заставить ее идти за собой, полностью довериться и быть просто женщиной. Слабой, нуждающейся в опеке и ласке.
Карен сделала еле заметное движение, Марк Частин ослабил объятия, и она смущенно взглянула в его лицо:
— Извините, пожалуйста, за то, что я… слишком эмоционально вела себя. Сама не ожидала от себя такого взрыва чувств!
В серых глазах Марка отразилось сочувствие, он достал из кармана носовой платок и подал Карен.
— Все в порядке, — мягко сказал он. — На то и кладбище, чтобы люди, приходящие сюда, плакали. Возьмите платок, мисс Витлоу, у вас все лицо в слезах.
Карен нерешительно взяла носовой платок, промокнула глаза, вытерла нос и смущенно пробормотала:
— Спасибо, я… выстираю платок и верну вам.
Марк Частин тихо засмеялся и снова положил руку на плечо Карен.
— Да уж, пожалуйста, не забудьте! Носовой платок — большая ценность, редкая вещь!
Карен улыбнулась, но, спохватившись, тотчас же уткнулась лицом в его грудь. Она боялась, как бы кто-нибудь из служителей кладбища или посетителей не увидел, что она улыбается, стоя у могилы только что похороненного отца.
— Я почти его не знала, — неожиданно произнесла Карен. — Что он был за человек, с каким характером… Он… он бросил нас с матерью много лет назад. Иногда навещал, оставался на несколько дней, и тогда Джанет расцветала прямо на глазах. Светилась от счастья, постоянно улыбалась. Потом… потом отец надолго исчезал, даже не звонил, а Джанет каждую ночь плакала, думая, что я крепко сплю и ничего не слышу. Я тогда была маленькой девочкой, но уже многое понимала. Если бы вы только знали, как я ненавидела отца за то, что он мучает Джанет! Я считала, ему не следует приходить к нам, а уж если пришел, то должен постоянно жить в семье! Мы никогда не знали заранее, когда он появится, сколько времени пробудет…
Марк Частин погладил Карен по голове и тихо спросил:
— А вы хотели, чтобы ваш отец постоянно жил с вами?
Возникла долгая пауза, и у Марка создалось впечатление, что Карен впервые всерьез задумалась над таким, в сущности, простым вопросом. Наконец она ответила.
— Первое время я мечтала о том, чтобы Декстер вернулся и мы бы жили одной семьей. Слишком горько и тяжело было видеть несчастное лицо матери и слышать ее тихие всхлипывания по ночам. Когда он приходил, я бежала в свою комнату и украдкой молилась, чтобы он никуда больше не исчезал. — Карен немного помолчала, а потом продолжила:
— Знаете, даже смешно вспоминать, как я — маленькая девочка — загадывала одно-единственное желание, глядя на звезды, бросала мелкие монетки в реку, надеясь, что какие-то высшие силы внимут моим мольбам и просьбам! — Она горестно вздохнула.
— А потом?
— А потом, когда я подросла и поумнела, то осознала, что моим мечтам и надеждам не суждено сбыться. Увы, семья для отца мало что значила!
— И ваше отношение к отцу изменилось.
— Да, я перестала ждать его, детская привязанность исчезла, уступив место раздражению, обиде и… даже ненависти. Вскоре и эти чувства пропали, и осталось лишь одно равнодушие. Я не думала о нем, не вспоминала его и жила так, словно Декстера никогда не было. Правда, редко, но все-таки я задавала себе вопрос: а как я отношусь к отцу? И ответ — искренний и правдивый — пугал меня: никак! Его нет, он не существует. Сейчас, когда он умер, я переосмыслила свое отношение к этому человеку, но тогда я не только не нуждалась в нем, я даже не помнила о его существовании. Это, наверное, плохо?
— Не вините себя ни в чем, — тихо ответил Марк Частин. — Те же эмоции испытывал бы любой человек, окажись он на вашем месте.
Он прикоснулся пальцами к подбородку Карен и немного приподнял его.
— Вы нормально себя чувствуете? — Его мягкий баритон звучал заботливо и нежно.
— Да, спасибо, — прошептала Карен. — Я уже успокоилась.
— Больше не будете плакать?
— Не буду! А знаете, плакать — полезно! — вдруг оживилась она. — После плача душа успокаивается, словно вместе со слезами уходит все тревожное, горькое, и настроение улучшается.
Она действительно чувствовала себя значительно лучше, слезы давно высохли, и ей казалось, что в душе наступило умиротворение, будто чья-то добрая рука отсекла от нее все плохое, не позволявшее легко и свободно дышать.
— Вы никогда не видели, как люди смеются на кладбище? — вдруг спросил Марк Частин.
Карен недоуменно взглянула на него и покачала головой.
— А я наблюдал эту странную и кощунственную на первый взгляд картину много раз, — продолжал детектив, — но осуждать этих людей не надо. Они искренне скорбели по ушедшим близким, им пришлось пройти через тяжелую процедуру похорон, а потом наступила защитная реакция. Их психика требовала разрядки, отвлечения от горький мыслей, и они начинали смеяться.
«А ведь он прав, — подумала Карен, — и с медицинской, и с психологической точек зрения».
Она прижалась щекой к его плечу, ощутив немного шершавую ткань пиджака, и стала тихо рассказывать:
— Я тоже помню, как много лет назад — мне тогда было лет одиннадцать — мы поехали в Западную Виргинию на похороны дедушки, отца Декстера. Собралось много родственников, старых знакомых. Бабушка сидела в кресле и горько плакала, а потом, когда приглашенные стали вспоминать различные эпизоды из жизни деда, она оживилась, включилась в общий разговор и несколько раз засмеялась. Я не помню, о чем шла речь и что так развеселило бабушку, но гости тоже поддержали ее и принялись смеяться. Потом вдруг опомнились, мгновенно замолчали и снова на их лицах появилось скорбное выражение.
— Очевидно, они вспоминали что-то забавное, старые добрые времена, когда они были молодыми, — задумчиво произнес Марк. — А вы, значит, из Западной Виргинии?
— Да, а что?
— Я так и подумал! У вас характерный для тех мест акцент.
И Марк Частин стал копировать, как Карен произносит слово «Огайо».
— Неужели я так говорю? — Она засмеялась, но, опомнившись, испуганно замолчала, прикрыв губы ладонью.
— Именно так, ну, может быть, я чуть-чуть утрирую! — воскликнул Марк и взял Карен под локоть, давая понять, что им пора уходить.
Они медленно побрели по тропинке, ведущей к главной аллее, в конце которой находился выход.
«Как жаль, что нельзя еще ненадолго задержаться и побыть вдвоем в тишине!»— тоскливо подумала Карен, но тотчас же мысленно себя одернула.
Детектив Частин и так потратил на нее уйму времени, утешал ее, когда она плакала, постоянно находился рядом в такой тяжелый и горестный момент похорон.
— Я, наверное, отняла у вас много времени? — Она взглянула на Марка Частина, и он, к ее удивлению, рассмеялся.
Карен истолковала его смех по-своему.
«Господи, на кого я, должно быть, похожа! Глаза красные от слез, нос распух, на щеках черные подтеки от туши для ресниц…»
— Я, наверное, смешно выгляжу?
— Немного экзотично! А, кстати, почему вы решили, что отнимаете у меня время? Помогать молодым женщинам — мой долг! — Его бархатный голос звучал шутливо. — Помните, я говорил вам о своем девизе? «Помогай и защищай!»— этим в данным момент я и занимаюсь, мисс Витлоу! К тому же у меня сегодня выходной день, так что можно сказать, я помогаю вам не по долгу службы, а по велению души!
— Обычно в выходные дни люди планируют сделать какие-то дела, назначают встречи, свидания…
Карен мгновенно пожалела, что произнесла последнее слово. Нельзя переходить определенные границы, тем более что ответ может быть таким, от которого больно сожмется сердце. Зачем пытаться выяснять подробности личной жизни человека, если завтра рано утром они расстанутся навсегда?
— Свидания… — медленно повторил Марк Частин. — Нет, никаких свиданий я на сегодня не назначал. А что на вечер запланировано у вас?
Карен молча развела руками. Что она могла планировать после похорон отца? Скоротать вечер в гостиничном номере, в одиночестве, перед телевизором, а завтра утром покинуть Новый Орлеан и вернуться домой, в Огайо.
— Если сегодня вы свободны, то я хотел бы предложить вам сначала немного прогуляться по городу, осмотреть Французский квартал, а потом где-нибудь пообедать, — сказал Марк. — Новый Орлеан — интересный, необычный город, уверен, за эти дни вам не удалось познакомиться с ним поближе!
Карен молча кивнула, стараясь не выдать своих чувств. Неужели детектив Частин приглашает ее провести вместе вечер? О таком повороте событий она даже не могла и мечтать! Конечно, существует доля вероятности, что он решил составить ей компанию просто из любезности, жалея ее, но останавливаться на этой мысли Карен не хотелось. Он пригласил ее прогуляться и пообедать? Прекрасно, она с радостью примет его приглашение и не станет думать, какими чувствами он руководствовался, позвав ее провести вечер вместе!
— Спасибо, — улыбнувшись, ответила Карен. — Я с удовольствием приму ваше приглашение.
Марк Частин заметно оживился.
— Прекрасно! — воскликнул он. — Тогда вперед!
Они ускорили шаг и через минуту свернули с тропинки на главную аллею, ведущую к выходу с кладбища. Из-за серых тяжелых туч выглянуло яркое солнце. Карен подняла голову, и его жаркие лучи ударили ей в лицо, ослепив на мгновение. Она зажмурила глаза, закрыла их ладонью и, сделав несколько неуверенных шагов в сторону, оступилась, зацепившись ногой за жесткие кусты, росшие по обеим сторонам аллеи. Карен охнула, и детектив Частин подхватил ее под руку.
— Оцарапались? — спросил он.
Карен взглянула вниз и испуганно вскрикнула.
Несмотря на плохую погоду, на кладбище звонко щебетали птицы, зелень деревьев сверкала чистотой, а мягкая трава под ногами была свежей и яркой. Маленькое сельское кладбище, на котором через некоторое время должны были состояться похороны Декстера, вопреки ожиданиям Карен, не производило тягостного впечатления и не навевало тоски и уныния, как это обычно бывает на больших городских кладбищах. Повсюду росло множество красивых цветов, ряды могил и дорожки между ними выглядели ухоженными и чистыми.
Неожиданная мысль пришла в голову Карен. А что, если впоследствии перенести сюда прах Джанет? Сначала она планировала отправить прах Декстера в Огайо, но теперь поняла, что разумнее будет сделать наоборот. Пусть они вместе, рядом, покоятся на этом тихом сельском кладбище, где на раскидистых ветвях старых деревьев дивно поют птицы, вокруг все дышит умиротворением и покоем и ничто не вызывает страха и отчаяния перед неизбежной неумолимой вечностью.
Карен старалась гнать от себя грустные мысли о том, что через несколько минут ее отца, лежащего в гробу около свежевырытой могилы, опустят туда и забросают комьями земли. Он ушел из ее жизни незаметно, просто исчез, словно его никогда и не было. Конечно, время от времени отец напоминал о своем существовании, но Карен давно привыкла к тому, что он с ними не живет, с возрастом осознала его потребительское отношение к Джанет, переживала за нее, а тихий плач матери по ночам после очередного ухода Декстера надрывал ей сердце.
Теперь все осталось в прошлом. Отца больше нет, Джанет тоже умерла, и сама смерть поставила точку в их длительных, запутанных, сложных, полных взаимного непонимания отношениях. Сейчас уже нельзя строго судить Декстера, вспоминать его былые прегрешения и ее собственные обиды. Он умер не своей смертью: его убили — и перед этим фактом все выглядит мелочным и ничтожным. Он заслужил прощение, его больше не существует, а значит, она должна постараться сохранить в памяти все хорошее, что когда-то было между ними. Ведь если постараться вспомнить, то в дальних уголках памяти можно отыскать какие-то крупицы добра, заботы, отеческой любви Декстера Витлоу к своей маленькой дочери.
Перед глазами Карен промелькнули давно забытые картины детства. Они нахлынули так внезапно, были такими свежими и яркими, что девушка даже удивилась. Сколько лет они хранились в памяти, готовые в нужный момент предстать перед ее внутренним взором, а она даже и не подозревала об их существовании! Наверное, потому, что никогда не связывала свое детство с личностью отца.
Вот они с отцом сидят на полу в гостиной в их старом доме… Карен — маленькая девочка, играет в куклы, а Дек-стер внимательно наблюдает за ней и улыбается. Во что же она тогда играла? Ну, конечно, в больницу! Видимо, стремление помогать людям и ощущать свою необходимость было заложено в ней с раннего детства. Представляла, что куклы заболели, их положили в больницу, и теперь она лечит их, ухаживает за ними, дает лекарство. Декстер молча следит за игрой дочери, изредка подает какие-то реплики, и им обоим хорошо и уютно друг с другом.
Второе яркое, отчетливое до мельчайших деталей воспоминание: они с отцом гуляют по лесу. Декстер учит маленькую Карен, как незаметно спрятаться в кустах и сидеть неподвижно, чтобы долго наблюдать за белками и птицами. Одно неверное движение, еле слышный шорох — и осторожный зверек мгновенно перебежит на другое дерево, а птицы, встревоженно захлопав крыльями, улетят в небо. Карен внимательно слушает Декстера, старается все делать так, как он велит, и мечтает быть на него похожей: такой же умной, сильной, ловкой. Она гордится отцом и твердо знает, что он — самый лучший человек на свете. Он и Джанет.
Но какие до обидного смутные воспоминания, как их мало, ничтожно мало…
О чем же еще можно вспомнить? Пожалуй, еще о золотом обручальном кольце, которое Декстер всегда носил с собой… Даже детектив Частин придерживается мнения, что Декстер Витлоу хранил кольцо в память о своей семье. Наверное, так оно и было, ведь теперь у Декстера уже не спросишь…
Негромкий, с сочувствующими, мягкими интонациями голос служителя кладбища прервал воспоминания Карен. Он что-то сказал ей, но она не расслышала и не поняла, и вместо нее ответил детектив Частин, который все время стоял рядом.
Начался мелкий моросящий дождь, ветер сделался порывистым и злым, и Карен почувствовала, как холод постепенно пронизывает ее, заставляя дрожать. Марк Частин молча достал зонт, раскрыл его и придвинулся к Карен вплотную. Он стал позади нее, держа зонт над их головами, и она ощутила тепло его сильного тела. Они стояли, тесно прижавшись друг у другу, и постепенно дрожь Карен утихла, и она немного успокоилась. В который раз она поймала себя на мысли, что испытывает к Марку Частину огромную благодарность и искреннюю признательность за все хорошее, что он сделал для нее в эти дни. Он не только не позволил ей окончательно упасть духом, но и помог организовать похороны Декстера. Все, начиная от выбора участка на кладбище и кончая гробом и покупкой цветов, — его работа.
«Почему он все это делает для меня?»— думала Карен, ощущая на своей щеке тепло дыхания Марка.
Очевидно, у нее с самого начала сложилось о нем ложное впечатление. В первый день их знакомства Марк Частин показался ей надменным и самоуверенным: он разговаривал с ней снисходительно, и Карен постоянно ощущала исходившую от него легкую неприязнь. Да, она просто неверно его оценила, ошиблась, не разглядела за внешней небрежностью отзывчивую душу и горячее сердце. Однако она прилетела в Новый Орлеан после тяжелой бессонной ночи, находясь в состоянии сильного стресса от известия об убийстве отца.
Карен вдруг вспомнила распространенное мнение, что мужчины-южане более вежливы, любезны и галантны, чем их собратья с севера страны, и легкая улыбка тронула уголки ее губ. Нет, дело не в этом…
К ней снова подошел служитель кладбища, дотронулся до руки и, произнеся общепринятые слова соболезнования, тихо спросил, готова ли она к тому, чтобы начать процедуру похорон. К горлу Карен мгновенно подступил комок, стало трудно дышать, а в глазах заблестели слезы. Она растерянно и беспомощно взглянула на детектива Частина, тот молча кивнул и еще теснее прижался к ней.
— Да, пожалуйста, начинайте, — еле слышно прошептала Карен и судорожно сцепила руки.
Служитель вопросительно посмотрел на Марка, словно ожидая его распоряжений.
— Начинайте, — глухо произнес детектив.
Держа в одной руке зонт, другой Марк обнял Карен за плечи и медленно подвел ее к вырытой могиле. Дождь усиливался, и теперь уже тысячи быстрых крупных капель барабанили по земле. Карен, мельком взглянув на дно могилы, устланное зеленой травой, вздрогнула всем телом, и слезы градом хлынули из ее глаз. Сейчас, через несколько минут все будет кончено, и гроб с телом убитого Декстера опустится вниз и навсегда скроется под землей. Кем бы он ни был в жизни, какие бы неблаговидные поступки ни совершал, он достоин того, чтобы навсегда запечатлеться в чьей-то памяти. Необходимо, чтобы остался на свете хотя бы один-единственный человек, который будет помнить о нем. И этим человеком должна стать его дочь Карен.
Служитель кладбища подал знак могильщикам, стоявшим поодаль с лопатами в руках. Они подошли к могиле и начали с помощью металлических цепей медленно опускать в нее гроб. Карен закрыла лицо руками и, не в силах совладать со своими чувствами, зарыдала в голос.
Она плакала о рано ушедшей на тот свет Джанет, о горьком беспросветном одиночестве, которое ожидало ее впереди, о так нелепо и трагически оборвавшейся жизни Декстера и о том, что никогда больше они теперь не будут втроем: мать, отец и она, Карен. Сквозь собственные рыдания она слышала, как комья мокрой от дождя земли со стуком падают на крышку гроба, короткие, отрывистые фразы могильщиков и… прерывистое дыхание детектива Частина, обнимавшего ее одной рукой за плечи. Карен дрожала всем телом, а Марк все сильнее и крепче прижимал ее к себе.
Неожиданно он опустил зонт на землю и расстегнул пуговицы пиджака. Марк обнял Карен, укрыв ее полами пиджака, и несильно сжал плечо. Теперь они стояли вплотную друг к другу, и Карен опустила подбородок на его руку, лежащую у нее на плече. Ей казалось, что они слились воедино, и никакой дождь, гроза и сильный ветер не смогут их разъединить. От Марка исходили такие уверенность и сила, его тело излучало такое мощное тепло, что Карен перестала дрожать и вытерла слезы. Прижимаясь спиной к его груди, чувствуя его горячее дыхание на своем затылке, Карен начала успокаиваться и даже заставила себя взглянуть на могилу.
Теперь там высился небольшой земляной холмик. Где-то там, внизу, нашел свое последнее прибежище человек со странной, изломанной судьбой — ее отец Декстер Витлоу. На глаза Карен снова навернулись слезы. Марк Частин стал шептать ей на ухо какие-то успокаивающие, теплые слова. Карен не вникала в их смысл, а лишь вслушивалась в интонации его бархатного голоса, и они звучали словно тихая, немного печальная музыка. Зонт детектива Частина так и оставался лежать на земле: ведь, чтобы наклониться и поднять его, Марку пришлось бы на секунду отпустить от себя Карен, а она сейчас так нуждалась в его защите… Холодные капли дождя стекали по ее лицу, смешиваясь со слезами.
Марк Частин тихо переговаривался со служителем кладбища, но Карен не прислушивалась к их словам. Она чувствовала себя удивительно защищенной и казалось, что отныне все беды будут обходить ее стороной. Здравый смысл подсказывал ей, что похороны закончились и становится просто неприлично стоять в объятиях детектива Частина, на виду у служащих кладбища, но она не двигалась с места.
Дождь постепенно прекратился, порывы ветра стихли, и птицы, сидевшие на деревьях и пережидавшие непогоду, снова весело и шумно защебетали, предчувствуя, что с минуты на минуту из-за облаков выглянет солнце.
Марк Частин наклонился к ее лицу. До Карен донесся тонкий, чуть терпкий лимонный запах его одеколона, она глубоко вдохнула его, и ее сердце сильно и часто забилось. Этот аромат — изысканный, возбуждающий, горьковато-лимонный — был ей уже знаком. Она уловила его раньше, когда Марк Частин во время их первой встречи подошел к ней. Никто не обнимал ее так, как Марк. То есть, конечно, некоторый опыт в общении с противоположным полом у Карен имелся, но ничьи объятия не будили в ней ответных чувств, ни в ком она не ощущала такой огромной внутренней силы, никто не смог заставить ее идти за собой, полностью довериться и быть просто женщиной. Слабой, нуждающейся в опеке и ласке.
Карен сделала еле заметное движение, Марк Частин ослабил объятия, и она смущенно взглянула в его лицо:
— Извините, пожалуйста, за то, что я… слишком эмоционально вела себя. Сама не ожидала от себя такого взрыва чувств!
В серых глазах Марка отразилось сочувствие, он достал из кармана носовой платок и подал Карен.
— Все в порядке, — мягко сказал он. — На то и кладбище, чтобы люди, приходящие сюда, плакали. Возьмите платок, мисс Витлоу, у вас все лицо в слезах.
Карен нерешительно взяла носовой платок, промокнула глаза, вытерла нос и смущенно пробормотала:
— Спасибо, я… выстираю платок и верну вам.
Марк Частин тихо засмеялся и снова положил руку на плечо Карен.
— Да уж, пожалуйста, не забудьте! Носовой платок — большая ценность, редкая вещь!
Карен улыбнулась, но, спохватившись, тотчас же уткнулась лицом в его грудь. Она боялась, как бы кто-нибудь из служителей кладбища или посетителей не увидел, что она улыбается, стоя у могилы только что похороненного отца.
— Я почти его не знала, — неожиданно произнесла Карен. — Что он был за человек, с каким характером… Он… он бросил нас с матерью много лет назад. Иногда навещал, оставался на несколько дней, и тогда Джанет расцветала прямо на глазах. Светилась от счастья, постоянно улыбалась. Потом… потом отец надолго исчезал, даже не звонил, а Джанет каждую ночь плакала, думая, что я крепко сплю и ничего не слышу. Я тогда была маленькой девочкой, но уже многое понимала. Если бы вы только знали, как я ненавидела отца за то, что он мучает Джанет! Я считала, ему не следует приходить к нам, а уж если пришел, то должен постоянно жить в семье! Мы никогда не знали заранее, когда он появится, сколько времени пробудет…
Марк Частин погладил Карен по голове и тихо спросил:
— А вы хотели, чтобы ваш отец постоянно жил с вами?
Возникла долгая пауза, и у Марка создалось впечатление, что Карен впервые всерьез задумалась над таким, в сущности, простым вопросом. Наконец она ответила.
— Первое время я мечтала о том, чтобы Декстер вернулся и мы бы жили одной семьей. Слишком горько и тяжело было видеть несчастное лицо матери и слышать ее тихие всхлипывания по ночам. Когда он приходил, я бежала в свою комнату и украдкой молилась, чтобы он никуда больше не исчезал. — Карен немного помолчала, а потом продолжила:
— Знаете, даже смешно вспоминать, как я — маленькая девочка — загадывала одно-единственное желание, глядя на звезды, бросала мелкие монетки в реку, надеясь, что какие-то высшие силы внимут моим мольбам и просьбам! — Она горестно вздохнула.
— А потом?
— А потом, когда я подросла и поумнела, то осознала, что моим мечтам и надеждам не суждено сбыться. Увы, семья для отца мало что значила!
— И ваше отношение к отцу изменилось.
— Да, я перестала ждать его, детская привязанность исчезла, уступив место раздражению, обиде и… даже ненависти. Вскоре и эти чувства пропали, и осталось лишь одно равнодушие. Я не думала о нем, не вспоминала его и жила так, словно Декстера никогда не было. Правда, редко, но все-таки я задавала себе вопрос: а как я отношусь к отцу? И ответ — искренний и правдивый — пугал меня: никак! Его нет, он не существует. Сейчас, когда он умер, я переосмыслила свое отношение к этому человеку, но тогда я не только не нуждалась в нем, я даже не помнила о его существовании. Это, наверное, плохо?
— Не вините себя ни в чем, — тихо ответил Марк Частин. — Те же эмоции испытывал бы любой человек, окажись он на вашем месте.
Он прикоснулся пальцами к подбородку Карен и немного приподнял его.
— Вы нормально себя чувствуете? — Его мягкий баритон звучал заботливо и нежно.
— Да, спасибо, — прошептала Карен. — Я уже успокоилась.
— Больше не будете плакать?
— Не буду! А знаете, плакать — полезно! — вдруг оживилась она. — После плача душа успокаивается, словно вместе со слезами уходит все тревожное, горькое, и настроение улучшается.
Она действительно чувствовала себя значительно лучше, слезы давно высохли, и ей казалось, что в душе наступило умиротворение, будто чья-то добрая рука отсекла от нее все плохое, не позволявшее легко и свободно дышать.
— Вы никогда не видели, как люди смеются на кладбище? — вдруг спросил Марк Частин.
Карен недоуменно взглянула на него и покачала головой.
— А я наблюдал эту странную и кощунственную на первый взгляд картину много раз, — продолжал детектив, — но осуждать этих людей не надо. Они искренне скорбели по ушедшим близким, им пришлось пройти через тяжелую процедуру похорон, а потом наступила защитная реакция. Их психика требовала разрядки, отвлечения от горький мыслей, и они начинали смеяться.
«А ведь он прав, — подумала Карен, — и с медицинской, и с психологической точек зрения».
Она прижалась щекой к его плечу, ощутив немного шершавую ткань пиджака, и стала тихо рассказывать:
— Я тоже помню, как много лет назад — мне тогда было лет одиннадцать — мы поехали в Западную Виргинию на похороны дедушки, отца Декстера. Собралось много родственников, старых знакомых. Бабушка сидела в кресле и горько плакала, а потом, когда приглашенные стали вспоминать различные эпизоды из жизни деда, она оживилась, включилась в общий разговор и несколько раз засмеялась. Я не помню, о чем шла речь и что так развеселило бабушку, но гости тоже поддержали ее и принялись смеяться. Потом вдруг опомнились, мгновенно замолчали и снова на их лицах появилось скорбное выражение.
— Очевидно, они вспоминали что-то забавное, старые добрые времена, когда они были молодыми, — задумчиво произнес Марк. — А вы, значит, из Западной Виргинии?
— Да, а что?
— Я так и подумал! У вас характерный для тех мест акцент.
И Марк Частин стал копировать, как Карен произносит слово «Огайо».
— Неужели я так говорю? — Она засмеялась, но, опомнившись, испуганно замолчала, прикрыв губы ладонью.
— Именно так, ну, может быть, я чуть-чуть утрирую! — воскликнул Марк и взял Карен под локоть, давая понять, что им пора уходить.
Они медленно побрели по тропинке, ведущей к главной аллее, в конце которой находился выход.
«Как жаль, что нельзя еще ненадолго задержаться и побыть вдвоем в тишине!»— тоскливо подумала Карен, но тотчас же мысленно себя одернула.
Детектив Частин и так потратил на нее уйму времени, утешал ее, когда она плакала, постоянно находился рядом в такой тяжелый и горестный момент похорон.
— Я, наверное, отняла у вас много времени? — Она взглянула на Марка Частина, и он, к ее удивлению, рассмеялся.
Карен истолковала его смех по-своему.
«Господи, на кого я, должно быть, похожа! Глаза красные от слез, нос распух, на щеках черные подтеки от туши для ресниц…»
— Я, наверное, смешно выгляжу?
— Немного экзотично! А, кстати, почему вы решили, что отнимаете у меня время? Помогать молодым женщинам — мой долг! — Его бархатный голос звучал шутливо. — Помните, я говорил вам о своем девизе? «Помогай и защищай!»— этим в данным момент я и занимаюсь, мисс Витлоу! К тому же у меня сегодня выходной день, так что можно сказать, я помогаю вам не по долгу службы, а по велению души!
— Обычно в выходные дни люди планируют сделать какие-то дела, назначают встречи, свидания…
Карен мгновенно пожалела, что произнесла последнее слово. Нельзя переходить определенные границы, тем более что ответ может быть таким, от которого больно сожмется сердце. Зачем пытаться выяснять подробности личной жизни человека, если завтра рано утром они расстанутся навсегда?
— Свидания… — медленно повторил Марк Частин. — Нет, никаких свиданий я на сегодня не назначал. А что на вечер запланировано у вас?
Карен молча развела руками. Что она могла планировать после похорон отца? Скоротать вечер в гостиничном номере, в одиночестве, перед телевизором, а завтра утром покинуть Новый Орлеан и вернуться домой, в Огайо.
— Если сегодня вы свободны, то я хотел бы предложить вам сначала немного прогуляться по городу, осмотреть Французский квартал, а потом где-нибудь пообедать, — сказал Марк. — Новый Орлеан — интересный, необычный город, уверен, за эти дни вам не удалось познакомиться с ним поближе!
Карен молча кивнула, стараясь не выдать своих чувств. Неужели детектив Частин приглашает ее провести вместе вечер? О таком повороте событий она даже не могла и мечтать! Конечно, существует доля вероятности, что он решил составить ей компанию просто из любезности, жалея ее, но останавливаться на этой мысли Карен не хотелось. Он пригласил ее прогуляться и пообедать? Прекрасно, она с радостью примет его приглашение и не станет думать, какими чувствами он руководствовался, позвав ее провести вечер вместе!
— Спасибо, — улыбнувшись, ответила Карен. — Я с удовольствием приму ваше приглашение.
Марк Частин заметно оживился.
— Прекрасно! — воскликнул он. — Тогда вперед!
Они ускорили шаг и через минуту свернули с тропинки на главную аллею, ведущую к выходу с кладбища. Из-за серых тяжелых туч выглянуло яркое солнце. Карен подняла голову, и его жаркие лучи ударили ей в лицо, ослепив на мгновение. Она зажмурила глаза, закрыла их ладонью и, сделав несколько неуверенных шагов в сторону, оступилась, зацепившись ногой за жесткие кусты, росшие по обеим сторонам аллеи. Карен охнула, и детектив Частин подхватил ее под руку.
— Оцарапались? — спросил он.
Карен взглянула вниз и испуганно вскрикнула.