Страница:
‹Вставка 7›
Замечали ли вы, что если какое-либо слово повторить вслух десяток-другой раз подряд, то оно неожиданно теряет свой смысл и обращается в набор пустых, перекатывающихся на языке нелепых звуков? Во всяком случае, Валлентайн негаданно-нежданно вспомнил о том, когда за окном визгливый женский голос раз эдак с дюжину нудно и безо всякой надежды на успех проорал:
- Паня, а ну ходь сюды! Нешто не слышишь?
Утро уже давно вступило в свои права - да так, что в напрочь вынесенное вчера окно вовсю ломились солнечные лучи. По замку, как будто так и надо, толпами гуляли сквозняки и привидения. Чёрный как смоль адский пёс мирно дремал у крыльца донжона, положив на передние лапы две головы и иногда во сне скуля третьей, коя такой чести не удостоилась. И только эхо зычноголосой женщины металось по запутанным переходам, иногда гулко отзываясь в высоких сводчатых залах.
- Паня, растудыть тебя через грот-мачту - счас крапивой у меня враз огребёшь! А вот найду тя…
Волшебник с наслаждением потянулся и даже зевнул. От ночных приключений и ужасов не осталось даже следа. И сейчас замок, ещё вчера представлявшийся прибежищем самых страшных кошмаров и тёмных сил, просто тихо нежился на утреннем ветерке и солнышке. Он казался весь пронизанный ласковым сиянием, и в косых столбах солнечного света неслышно плясали золотистые пылинки.
Ну вот, а страхов-то рассказывали!
Прислушавшись, Валлентайн где-то на самом донышке восприятия всё же различил еле заметное басовитое гудение. То могучая древняя магия, пропитавшая всё сооружение словно вода губку, мимолётно давала о себе знать. А ведь ещё вечером всё было по-иному…
Гулко, с ленивой самоуверенной оттяжкой хлестнул разряд молнии. Удар этот разметал в стороны дорожную пыль, и от этого мощёный каменными плитами путь к воротам замка вдруг проступил явственно и неотвратимо. Выщербленные шестиугольники сложились в узор - и узор этот упирался в мрачные и высокие ворота. Век бы не видать такой картины…
Бойницы и стрельчатые оконца привратной башни загорелись призрачным огнём. Сначала робко и неуверенно, словно там кто-то метался с одинокой зелёной свечой, а потом всё сильнее, пока изнутри сооружения не стали бить во все стороны снопы света. Затем осветились и угловые башни, там и выглядывающий из-за стен крепкий донжон озарился всё тем же неестественным сиянием. А на остроконечном шпиле сам собою воцарился неяркий, исходящий голубым пламенем шар. Тревога! Чужаки у ворот!
Однако стоящий на вросшем в землю подъёмном мосте волшебник мало озаботился всеми этими кажущимися приготовлениями к отпору. Показуха она и есть - хотя стоило признать, на особ неподготовленных и нервических наверняка это всё оказывало должное воздействие…
С треском зеленушных искр, из-под земли винтом вывернулся примечательный коротышка - эдакий лысый пузанчик с потешными махонькими рожками и в одной лишь набедренной повязке. В изрядно волосатых лапках существо держало трезубец, подозрительно схожий с обыкновенными селянскими вилами, а само в нетерпении приплясывало да постукивало по плитам… а ведь всё верно - там, где на ногах у людей и прочих порядочных особ имеются пятки и пальцы, этот щеголял вполне козлиного облика копытцами. Ну само собой, и тонкий, длинный и совершенно лысый хвост прилагался ко всему этому безобразию.
- Ну, какого рожна припёрся? - скрипучим голосом неприветливо осведомился толстячок.
Однако лезть в рукопашную он что-то не порывался. Возможно, его смутила шпага на боку Валлентайна - хотя скорее всего оказало должное воздействие показное спокойствие волшебника. В самом деле, все наблюдающиеся феномены пока что оказывались скорее забавными, нежели страшными…
- Лопату тащи, - ухмыльнулся Валлентайн при виде занесённых в нижней части сором и грязью створок ворот.
Пузан вдумчиво и с жутким хрустом почесал себя когтями по лысине, а потом не без явственно различимого вздоха извлёк прямо из воздуха крепкую совковую лопату. Поскольку ответный кивок волшебника мог означать что угодно (живи мол пока, спасибо за лопату, подходит), то коротышка безропотно отдёрнул лапки, когда Валлентайн отнял ещё и трезубец. Боязливо отодвинулся, но волшебник пока не стал проявлять кровожадности. Лишь отобрал да воткнул это трезубое то ли оружие, то ли огородный инструмент в придорожную пыль и повесил на торчащую рукоять плащ. А сам засучил рукава и с немалой сноровкой крепкого деревенского парня принялся шуровать лопатой у подножия створок.
Видимо, у демонёнка совсем в голове помутилось от увиденного, потому что на скукожившейся мордочке проступило откровенное смятение. Ну в самом деле - отпрыск графского рода, да ещё и могучий волшебник, собственноручно орудует простолюдинской лопатой!
- А отчего не шарахнул - чтоб вынести вместе с воротами? - всё же поинтересовался он.
Валлентайн устало выдохнул. Критически осмотрел более-менее расчищенное пространство, а затем коротко, почти без замаха врезал вертящемуся рядом нахалу. От души, что называется - когда-то он таким ударом отправлял в глубокую меланхолическую задумчивость плечистых деревенских увальней. Помните, была такая забава - за сельской околицей, на лужку, сходились стенка на стенку дюжие любители выпустить пар в молодецкой забаве? Правда, там надо было чётко рассчитать - куда, когда, и главное как ударить. Здесь же маловпечатляющие размеры и вес демона сыграли с тем злую шутку.
Результат оказался весьма интересен, и я даже сказал бы - эффектен. Кругленький мясистый нос пузанчика лопнул словно перезрелая слива. А сам он, забавно кувыркаясь в полёте и дрыгая нелепо раскоряченными ножками, по короткой дуге обрушился в крепостной ров. Судя по донёсшемуся снизу хрусту и треску, вместо воды в напрочь пересохшем нехитром защитном сооружении нынче обретался всякий сор, грязь и прочая дрянь.
- Отчего на главной королевской площади нельзя телегу починить? - вспомнил волшебник старую присказку. - Да оттого, что советчиков сильно много.
Он с наслаждением сплюнул вслед за бесславно отправившимся в ров толстячком, заодно избавляясь и от набившегося в рот песка.
- Кого провести надумал, дурачок… Нет, этот замок беречь и любить надо, - Валлентайн даже вытер о себя вспотевшие ладони, за что ему частенько перепадало в детстве, и осторожно, ласково положил их на половинки створок.
А хорошо звучит! Высокий, чистый гул благородного хрусталя пронизал волшебника, словно он ненароком задел край большой вазы. Весь замок легонько загудел, и это понравилось полночному гостю.
Ворота словно сами собою медленно стали раскрываться навстречу волшебнику. Сделанные как бы не из каменного дуба и толщиной вряд ли уступавшие бортам однажды виденного тяжёлого королевского фрегата, потемневшие створки без малейшего скрипа или дребезга подались на беззвучный зов. Вот так, вот так… Валлентайну пришлось сделать пару шагов назад, чтобы тяжеленные даже на вид ворота не раздавили его. Отчего, почему - волшебник не задумывался, но поступал с замком вовсе не хамски-хозяйским образом, к которому его так усердно подталкивал мелкий толстый бес. А вот и он, недолог на помине…
Перед глазами, точно на линии ворот из каменных плит вымахнул столб неяркого пламени, и в нём немедля обозначился давешний пузанчик. Правда, вид у него оказался несколько более потрёпанный, а настроение куда менее покладистое.
- Не ходи сюда, - демон шмыгнул разбитым и свороченным набок набрякшим носом, из которого вместо крови истекали крохотные язычки огня. Он утёр пострадавшее место лапой, а затем воинственно нацелился своим трезубцем.
Нет, смотреть на эту мелкую нечисть без смеха было совершенно невозможно, а уж тем более сердиться или воспринимать всерьёз. Весь донельзя изодранный, грязный и помятый. Из бока густым пучком, наподобие щетины торчали зловещего вида колючки, ещё только что обретавшиеся на здоровенном, вымахавшем во всё удовольствие репейнике или чертополохе. И судя по всему, настроения они демону что-то не добавляли. Ишь, как перекособочило болезного.
И даже дрянная набедренная повязка куда-то сгинула. Вместо неё причинное место пузана теперь прикрывал лист второпях содранного во рву лопуха. Вот по этому-то лопуху Валлентайн и наподдал сапогом. Смачно, с хрустом, во всё удовольствие…
- Как напутствовала меня однажды маменька - коль встретишь демона, надавай оному и по заднице, и по переднице, да со всем прилежанием, - волшебник критически осмотрел корчащегося в огненной лужице беса. - Но уж промеж рогов обязательно…
Поскольку бить лежачих, пусть даже и таких пакостных, он посчитал ниже своего достоинства, то просто плюнул на грязную плешь скосоротившегося в предвкушении продолжения битья пузанчика.
- Сгинь отсюда, паразит - а то ведь зашибу ненароком…
Тот разом прекратил умирать. Тут же заюлил, кинулся в ноги именно что мелким бесом. В его торопливой и пламенной речи тут же обозначилась суть дела - дескать, он причарован к этому месту. И рад бы убраться, да отказано ему в том кем-то из прежних хозяев.
- А хочешь навсегда отсюда уйти? - вкрадчиво поинтересовался волшебник, пока что не поднимая глаз в открывшийся перед ним замковый двор.
Толстячок снова привычно почесал себя между рожек, хмуро глядя на невесть откуда объявившегося тут могучего мага и усердно соображая - будут снова бить или нет?
- Хоть демоны и считаются бессмертными - но есть, есть способы спровадить их путём истинной смерти. А мне известны даже несколько, - с непонятной весёлостью объявил волшебник.
И по некому наитию надел обратно плащ. Тут, в проёме ворот, ветерок продувал неплохой - вспотевши, простыть можно запросто. Да и хотелось, так сказать, предстать перед замком во всём великолепии…
Похоже, пузатый маленький мерзавец только сейчас и обратил внимание на цвет этой детали одежды. Потому что даже в скудном свете звёзд и по-прежнему льющегося изо всех окон сияния стало заметно, как он посерел. Ну просто до неприличия - вон, даже огненная лужица меж кривых ножек опять обозначилась.
- Прости, господин - не признал сразу, - демон бухнулся на отроду немытые костлявые колени, склонил башку и даже протянул на дрожащих лапах своё оружие.
Вот ведь… прими такого на службу, потом хлопот не оберёшься. С другой стороны, и приводить в действие свои отнюдь не пустые угрозы волшебник тоже пока не собирался. Ну демон, ну рожа такая, что не плюнуть в такую просто грех - однако, не убивать же только за это, право. И волшебник после мига колебаний решился.
Обычно, если вассал берёт кого-то на службу, он касается пальцами предложенного в услужение предмета. Солдат протягивал будущему сюзерену своё оружие, повариха половник, сельский лапотник пастуший кнут или лемех от ещё прадедовского плуга. Однако Валлентайн полностью взял в руки трезубец. Повертел его, осмотрел и зачем-то даже попробовал ногтем остроту зубьев. А очень даже ничего, оружие немного волшебное - если соответствующей магией заправить, то с таким не стыдно и в хорошую драку ввязаться.
Пузанчик хоть и подсматривал исподлобья, однако сразу как-то успокоился. Всё-таки, если господин взял в руки его оружие, то это означало полное и безоговорочное рабство. А хорошие и исполнительные рабы, между прочим, на дороге не валяются.
- Имя? - лениво поинтересовался волшебник, не спеша возвращать жалкому демонёнку трезубец.
В ответном лопотании на каком-то несусветнем наречии он разобрал только, что толстячка как только не обзывали - но от роду его нарекли то ли Юлиусом, то ли Джулиусом…
- Жулик, в общем, - волшебник благодушно и величественно кивнул.
Привычно он выслушал "как будет угодно господину", и только тогда швырнул тотчас подхватившемуся на копытца проходимцу его верное оружие. Коль скоро оружие в порядке и даже смазано, видать, не совсем безнадёжен…
- Приведи себя в должный вид - и следуй за мной, - распорядился человек.
Однако демон в ответ жалко скукожился, виновато втянул лысую рогатую башку в грязные плечи и трусливо проблеял - дескать, он давно на голодном пайке. И в самом деле, запоздало спохватился волшебник, собственной Силы у этих мелкого пошиба бестий нет. Вечно побираются у своего повелителя.
"А нынешний владелец, стало быть, я и буду?" - Валлентайн коротко одарил изголодавшегося по магии страдальца небольшой толикой волшбы. Судя по жадно блеснувшим масленым глазёнкам, демон и в самом деле давненько пребывал на мели. Вон как провалился куда-то внутрь него скупо выделенный магический импульс. Словно в прорву - и волшебник добавил ещё немного…
Результат оказался заметен сразу. Пузанчик сыто и пьяно икнул, и со счастливой улыбкой завертелся огненным вихрем. Даже в мельтешащем водовороте искр было заметно, как демон стал повыше ростом. Рой крутящегося пламени тут же распался, и на каменные плиты изнутри шагнул статный мускулистый красавец. В чёрных глазах плясали дьявольские огоньки, на губах блуждала смутная улыбка… то есть, мускулистый как молодой бык атлет оказался похожим на человека только выше пояса - ниже обреталось некое подобие волосатого и отвратного козлищи с надоевшими копытами, по которым яростно хлестал длинный хвост.
- Воистину темна твоя сила, давно я такой не пробовал - пьянит, - преобразившийся демон не мешкая стал перед хозяином на одно колено и виновато склонил голову с роскошной гривой чёрных волос, из которых по-прежнему кокетливо выглядывали махонькие рожки.
- Приказывай, мой Повелитель! - как от его восторженного рёва не посыпались камни из кладки древних стен, оставалось только дивиться. - Такому я буду служить с радостью!
- Штаны бы хоть надел, паразит. Да сапоги, чтоб народ не пугать, - волшебник вдумчиво осмотрел своё сомнительное приобретение, пытаясь сообразить - что же ему с ним делать?
Жулик, или как его там, с готовностью подхватился. Вновь крутанулся в огненном вихре - но уже куда слабее. "А ведь противосолонь" - восхитился Валлентайн, - "То есть, против часовой стрелки - самый настоящий демон…" После диковинной процедуры, судя по всему служащей демону для использования запасов магии, Жулик обнаружился в кожаных лоскутных штанах, высоких сапогах - и даже с сияющими медными пряжками. Мало того, предугадав настроения своего повелителя, демон обзавёлся скрывшей рожки алой пиратской повязкой на голове. И даже оказался столь предусмотрителен, что свои волосы связал на затылке хвостом.
- Будет из тебя толк, - одобрительно осклабился волшебник. - Что умеешь?
Жулик в задумчивости почесал было макушку, но легчайшего неодобрительного шевеления бровью оказалось достаточно, чтобы он запросто отказался от своей привычки. Выяснилось, что ничего такого особенного демон не умеет. Вернее, всего понемногу…
- Пару-тройку обычных солдат я запросто одолею, Повелитель. Могу с поручением сбегать или за порядком проследить, - закончил тот и пожал литыми плечищами.
Теперь, статный и величавый, он оказался как бы не выше самого волшебника, а неразлучно обретающийся в правой лапе трезубец иногда обвивался маленькими молниями до поры сдерживаемой Силы. Ну ясное дело - прибедняется, паразит эдакий, присматривается к новому господину.
- Ладно, показывай, что тут и как… - распорядился Валлентайн и наконец-то шагнул во двор.
Едва обе ноги оказались за невидимой, но так хорошо ощущаемой линией ворот, как всё сооружение мягко и игриво покачнулось. Вернее, сообразил волшебник, это в голове поплыло после попадания в такое мощное магическое поле, что оставалось впору только дивиться. Однако он не стал ломать здешнюю ауру или подстраивать её под себя - наоборот, даже остановился на миг, чтобы чуть привыкнуть.
И когда мельтешение в голове прекратилось, пошёл дальше. Путь под аркой до внутренних ворот он преодолел без происшествий. И судя по ощущениям, невмешательство оказалось воспринято замком с лёгкой одобрительной ухмылкой.
"Хм-м, да он словно живой!" - волшебник с каким-то детским щенячьим восторгом чувствовал, как токи невидимых энергий пронизывают всё его существо. Вихри бушующей ауры то обволакивали дерзкого, осмелившегося ступить сюда человека, то беззастенчиво вспухали внутри него, а то вдруг для разнообразия принимались беззастенчиво ласкать. И вроде бы, особого отторжения ни одна из сторон не испытывала.
Словно в зеркале, Валлентайн заметил, как Жулик поколебался и, как-то извернувшись, бочком шмыгнул в еле заметный, остающийся за ним самим след. Изображение его, воспринимаемое внутренним зрением, размылось на миг - но замок, вроде бы принявший волшебника, нехотя пощадил и слугу.
Внутренние ворота оказались раскрыты настежь. Вернее, как рассмотрел мимоходом Валлентайн, толстая кованая решётка поднята вверх.
Во дворе оказалось довольно светло - бьющего из окон сияния оказалось вполне достаточно, чтобы смотреть просто глазами…
- Приберёшься тут потом, - уронил в сторону волшебник, философски осмотрев эдак с пару дюжин смирно лежащих тут скелетов в истлевших одеждах и ржавых доспехах.
- Осмелюсь спросить, Господин не собирается их поднимать? - услужливо поинтересовался Жулиус откуда-то из-за левого плеча. Соображает своё место, стервец…
- Посмотрим, - неопределённо пожал плечами Валлентайн и продолжил свой путь.
Впрочем, попалось несколько и вполне свежих костяков, ещё не блистающих белизной выбеленной временем кости. Загадочно и молчаливо взирали черепа тёмными провалами глазниц, и Валлентайну на миг почудилось, что смотрят те с укоризной. Хотя пришелец и не смог с ходу определить причину их смерти, но сомневаться в насильственной её природе вовсе не приходилось, знаете ли.
Ибо у ступеней крыльца главной башни - донжона - беззастенчиво дрых некий здоровенный и жуткий зверюга. С виду это безобразие, вообще-то, больше всего походило на обычного пса. Только собаки не бывают размером с хорошего деревенского быка - да и трёх голов у них что-то в природе не наблюдается.
На всякий случай волшебник проверил - не слетели ли с него несколько не самых слабых защитных заклинаний - и нехотя отказался от мысли взяться за оружие или кое-какие хитрые магические трюки. Хозяин не убивает дворового пса за нерадивость или промашку. Но проучить немного тоже следовало бы.
Он осмотрелся, и едва нашёл взглядом две латные рукавицы от обретающегося неподалёку скелета, как Жулик уже тащил их Господину, поджав от страха хвостяру. Тщательно и осторожно волшебник напитал их до предела магией - да не простой. Теперь такими можно и утёсы гранитные в пыль крошить…
Правда, диковинный пёс в пыль не разлетелся. Вертелся юлой, всё порывался цапнуть какой-нибудь вполне крокодильего размера пастью, истекающей огненными брызгами. Однако и Валлентайн прекрасно знал, чего добивался - зря, что ли, прилежно и кропотливо зубрил описание "всяких диавольских тварей"? Трёхголовые псы, между прочим, ещё далеко не самые мерзкие из имеющихся там красочно описанных и ещё более красочно нарисованных. У этих мозгов и соображения даже на чайную ложечку не наберётся. Понимают только силу и признают в качестве власти опять же, только силу.
- Да заткнись же ты, сволочь, - псина завывал так, что даже у мертвяков, небось, заходили напрочь отсутствующие печёнки-селезёнки.
А волшебник скупо, расчётливо мордовал полыхающими Силой рукавицами свою жертву, иногда не забывая поддать сапогом - напрасно, что ли, сообразил нацепить серебряные рыцарские шпоры? Иногда пёс успевал цапнуть сразу двумя пастями с разных сторон, и тогда по всему телу словно прокатывалась обжигающая болью волна. Прокатывалась, на миг сводя всё судорогой нестерпимого мучения - а на плиты двора брызгал то ли огонь, то ли полыхающая алой яростью горячая и мятежная человеческая кровь.
Однако, в конце концов трёхголовому зверюге надоело, что его так бесцеремонно и больно пинают. С глухим рычанием он отпрянул, с ненавистью и сомнением глядя полыхающими разрезами глаз.
- Ну, проснулся? - поинтересовался волшебник с неуёмным любопытством.
А затем, подумав, снял левую рукавицу - и протянул кисть вперёд. Чёрный зверь, великолепный в своей неукрощённой ярости, с шумом принюхался издали. Неуверенно засопел, взвизгнул какой-то из голов. На всякий случай хрипло и сдавленно гавкнув, пёс осторожно и недоверчиво шагнул поближе.
Блестящий, чёрный и совсем по-собачьи холодный нос осторожно принюхался, на миг прикоснулся и обжёг кожу адским холодом - но взмыленный волшебник терпел. Быть того не может, чтоб демон не распознал чёрного мага.
И действительно - все три здоровенные башки глухо взвыли, задрав глотки к косо ощерившейся луне, что любопытно заглядывала через зубчатую стену. Здоровенный лоснящийся хвост тут же заходил из стороны в сторону помелом, а сам зверь неожиданно шлёпнулся наземь - аж загудели массивные каменные плиты. Перевернувшись на спину, трёхголовый восторженно затеребил толстенными мощными лапами и взвизгнул, когда новый хозяин показал, что не гневается, и даже в порыве щедрости почесал доверчиво подставленное брюхо с оказавшейся мягкой и густой шерстью.
- Ну вот, а то совсем службу забыл, - Валлентайн довольно улыбнулся.
Подкупить или сманить эдакого пса почиталось делом безнадёжным. А воевать с таким сторожем дело дохлое - ты ему голову или лапу даже если и срубишь, а она тут же заново отрастает… да и оружие подходящее заморишься искать…
Жулик трясся как осиновый лист, когда волшебник разрешил чёрному диковинному питомцу обнюхать своего слугу. Однако трёхголовый пёс презрительно фыркнул, обнюхав перепуганного демона, а потом словно щенок снова радостно запрыгал вокруг хозяина, обдавая его жарким дыханием.
- Ладно, ладно, - Валлентайн одобрительно потрепал мощный чёрный загривок, успокаивая пса, и тот ещё долго не сводил с этого человека преданного взгляда трёх пар светящихся глаз.
- С чего лучше начать? - обратился волшебник к почтительно замершему Жулику. Тот стоял и таращился с видом более чем уважительным - коль эдакая псина признала, тут уж всякие сомнения отпадают, право…
Демон озадаченно почесал себе спину остриями трезубца и озадаченно пробормотал - дескать, коль Повелитель соизволил почтить скромного раба вопросом…
- Без лишних велеречий, - прервал эти словоизлияния Валлентайн и, подумав, стимулировал понятливость Жулика крохотной долей магии.
Ну, это по его меркам крохотной - а демон засиял словно новенький золотой, и тут же совершенно нормальным рокочущим голосом ответил в том духе, что лучше всего пройти прямо в тронную залу. Совет показался волшебнику хорош. Поскольку пёс рыкнул средней головой на левую и понятливо остался на крыльце, то человек и демон без церемоний отворили мощную дверь и вошли в полутёмное здание.
Все огни погасли, словно в них больше не было нужды. Валлентайн ощутил, каково же приходится попавшей в кисель мухе - он словно плыл в вязком и непрекращающемся кошмаре, ориентируясь даже не столько внутренним зрением, сколь смутно пробуждающимися инстинктами. Судя по всему, те кто отгрохал такую махину - а в то что такое сооружение может построить одиночка, да ещё и до такой степени напичкать его магией, разум верить попросту отказывался - так вот, представлялось совершенно очевидным, что строители были совершенно и напрочь спятившими на почве магии личностями.
Впрочем, путь назад казался открытым и мог быть преодолён без особых трудностей. Но стиснувший зубы волшебник упрямо шагал по печально тёмным залам, словно корявый голем неуклюже поднимался по засыпанным пылью и помётом лестницам. Невидимый поток с каждым шагом становился всё сильнее и сильнее. Он уже ревел как неукротимая даже в лютые морозы горная река, и восторг Валлентайна переливался вместе с ней - это ощущение ему нравилось. Только сейчас он сообразил, что сделал абсолютно правильный и единственный выбор.
Не ломать и подчинять, пытаясь приказывать тут. На этом, кстати, наверняка и погорели прежние самонадеянные гости. Не корчить из себя хозяина. А принять грандиозное сооружение таким как есть. Стать его частью - но взамен сделать его и частью себя…
Главная зала - тронная, как смутно припомнил волшебник, которого вихрь бушующих сил уже едва не уносил куда-то в вечность - оказалась такой же пустой, тёмной и заброшенной. У дальней стены на возвышении виднелся весь оплетённый пышной паутиной трон, однако источникбил не оттуда. Став на колени, Валлентайн медленно и торжественно смахнул с пола мусор. И на тёмном полированном пятачке обнажившегося мрамора медленно, словно нехотя, проступила тонкая прямая линия. Она зазвенела неудержимо, и прямо под грязными пальцами стала наливаться светом.
А волшебник уже сметал пыль и сор в стороны. Голыми ладонями, тщательно и в то же время быстро. И остановился только тогда, когда на пространстве каменного пола обнаружилась большая четырёхлучевая звезда, в центре которой мягким оранжевым светом обозначился небольшой, в шаг диаметром круг.
Вот туда-то, в почтительном волнении сняв сапоги, Валлентайн и ступил. Медленно, осторожно, стараясь не расплескать разгулявшийся внутри него магический шторм…
И всё утихло. Пропало в тот же миг, когда обе босые ноги прочно утвердились внутри Круга Силы. Вернее, даже не утихло, а… Валлентайн не сразу пришёл в себя. Достигший невообразимой силы вихрь словно втянул волшебника в себя исполинским, бешено вращающимся хоботом. Сначала всё тело охватил холод - не тот, что заставляет трястись от стужи, нет. Восхитительная прохлада, столь желанная после жаркого дня измученному путнику, заставила улыбнуться потрескавшиеся от зноя губы.
Замечали ли вы, что если какое-либо слово повторить вслух десяток-другой раз подряд, то оно неожиданно теряет свой смысл и обращается в набор пустых, перекатывающихся на языке нелепых звуков? Во всяком случае, Валлентайн негаданно-нежданно вспомнил о том, когда за окном визгливый женский голос раз эдак с дюжину нудно и безо всякой надежды на успех проорал:
- Паня, а ну ходь сюды! Нешто не слышишь?
Утро уже давно вступило в свои права - да так, что в напрочь вынесенное вчера окно вовсю ломились солнечные лучи. По замку, как будто так и надо, толпами гуляли сквозняки и привидения. Чёрный как смоль адский пёс мирно дремал у крыльца донжона, положив на передние лапы две головы и иногда во сне скуля третьей, коя такой чести не удостоилась. И только эхо зычноголосой женщины металось по запутанным переходам, иногда гулко отзываясь в высоких сводчатых залах.
- Паня, растудыть тебя через грот-мачту - счас крапивой у меня враз огребёшь! А вот найду тя…
Волшебник с наслаждением потянулся и даже зевнул. От ночных приключений и ужасов не осталось даже следа. И сейчас замок, ещё вчера представлявшийся прибежищем самых страшных кошмаров и тёмных сил, просто тихо нежился на утреннем ветерке и солнышке. Он казался весь пронизанный ласковым сиянием, и в косых столбах солнечного света неслышно плясали золотистые пылинки.
Ну вот, а страхов-то рассказывали!
Прислушавшись, Валлентайн где-то на самом донышке восприятия всё же различил еле заметное басовитое гудение. То могучая древняя магия, пропитавшая всё сооружение словно вода губку, мимолётно давала о себе знать. А ведь ещё вечером всё было по-иному…
Гулко, с ленивой самоуверенной оттяжкой хлестнул разряд молнии. Удар этот разметал в стороны дорожную пыль, и от этого мощёный каменными плитами путь к воротам замка вдруг проступил явственно и неотвратимо. Выщербленные шестиугольники сложились в узор - и узор этот упирался в мрачные и высокие ворота. Век бы не видать такой картины…
Бойницы и стрельчатые оконца привратной башни загорелись призрачным огнём. Сначала робко и неуверенно, словно там кто-то метался с одинокой зелёной свечой, а потом всё сильнее, пока изнутри сооружения не стали бить во все стороны снопы света. Затем осветились и угловые башни, там и выглядывающий из-за стен крепкий донжон озарился всё тем же неестественным сиянием. А на остроконечном шпиле сам собою воцарился неяркий, исходящий голубым пламенем шар. Тревога! Чужаки у ворот!
Однако стоящий на вросшем в землю подъёмном мосте волшебник мало озаботился всеми этими кажущимися приготовлениями к отпору. Показуха она и есть - хотя стоило признать, на особ неподготовленных и нервических наверняка это всё оказывало должное воздействие…
С треском зеленушных искр, из-под земли винтом вывернулся примечательный коротышка - эдакий лысый пузанчик с потешными махонькими рожками и в одной лишь набедренной повязке. В изрядно волосатых лапках существо держало трезубец, подозрительно схожий с обыкновенными селянскими вилами, а само в нетерпении приплясывало да постукивало по плитам… а ведь всё верно - там, где на ногах у людей и прочих порядочных особ имеются пятки и пальцы, этот щеголял вполне козлиного облика копытцами. Ну само собой, и тонкий, длинный и совершенно лысый хвост прилагался ко всему этому безобразию.
- Ну, какого рожна припёрся? - скрипучим голосом неприветливо осведомился толстячок.
Однако лезть в рукопашную он что-то не порывался. Возможно, его смутила шпага на боку Валлентайна - хотя скорее всего оказало должное воздействие показное спокойствие волшебника. В самом деле, все наблюдающиеся феномены пока что оказывались скорее забавными, нежели страшными…
- Лопату тащи, - ухмыльнулся Валлентайн при виде занесённых в нижней части сором и грязью створок ворот.
Пузан вдумчиво и с жутким хрустом почесал себя когтями по лысине, а потом не без явственно различимого вздоха извлёк прямо из воздуха крепкую совковую лопату. Поскольку ответный кивок волшебника мог означать что угодно (живи мол пока, спасибо за лопату, подходит), то коротышка безропотно отдёрнул лапки, когда Валлентайн отнял ещё и трезубец. Боязливо отодвинулся, но волшебник пока не стал проявлять кровожадности. Лишь отобрал да воткнул это трезубое то ли оружие, то ли огородный инструмент в придорожную пыль и повесил на торчащую рукоять плащ. А сам засучил рукава и с немалой сноровкой крепкого деревенского парня принялся шуровать лопатой у подножия створок.
Видимо, у демонёнка совсем в голове помутилось от увиденного, потому что на скукожившейся мордочке проступило откровенное смятение. Ну в самом деле - отпрыск графского рода, да ещё и могучий волшебник, собственноручно орудует простолюдинской лопатой!
- А отчего не шарахнул - чтоб вынести вместе с воротами? - всё же поинтересовался он.
Валлентайн устало выдохнул. Критически осмотрел более-менее расчищенное пространство, а затем коротко, почти без замаха врезал вертящемуся рядом нахалу. От души, что называется - когда-то он таким ударом отправлял в глубокую меланхолическую задумчивость плечистых деревенских увальней. Помните, была такая забава - за сельской околицей, на лужку, сходились стенка на стенку дюжие любители выпустить пар в молодецкой забаве? Правда, там надо было чётко рассчитать - куда, когда, и главное как ударить. Здесь же маловпечатляющие размеры и вес демона сыграли с тем злую шутку.
Результат оказался весьма интересен, и я даже сказал бы - эффектен. Кругленький мясистый нос пузанчика лопнул словно перезрелая слива. А сам он, забавно кувыркаясь в полёте и дрыгая нелепо раскоряченными ножками, по короткой дуге обрушился в крепостной ров. Судя по донёсшемуся снизу хрусту и треску, вместо воды в напрочь пересохшем нехитром защитном сооружении нынче обретался всякий сор, грязь и прочая дрянь.
- Отчего на главной королевской площади нельзя телегу починить? - вспомнил волшебник старую присказку. - Да оттого, что советчиков сильно много.
Он с наслаждением сплюнул вслед за бесславно отправившимся в ров толстячком, заодно избавляясь и от набившегося в рот песка.
- Кого провести надумал, дурачок… Нет, этот замок беречь и любить надо, - Валлентайн даже вытер о себя вспотевшие ладони, за что ему частенько перепадало в детстве, и осторожно, ласково положил их на половинки створок.
А хорошо звучит! Высокий, чистый гул благородного хрусталя пронизал волшебника, словно он ненароком задел край большой вазы. Весь замок легонько загудел, и это понравилось полночному гостю.
Ворота словно сами собою медленно стали раскрываться навстречу волшебнику. Сделанные как бы не из каменного дуба и толщиной вряд ли уступавшие бортам однажды виденного тяжёлого королевского фрегата, потемневшие створки без малейшего скрипа или дребезга подались на беззвучный зов. Вот так, вот так… Валлентайну пришлось сделать пару шагов назад, чтобы тяжеленные даже на вид ворота не раздавили его. Отчего, почему - волшебник не задумывался, но поступал с замком вовсе не хамски-хозяйским образом, к которому его так усердно подталкивал мелкий толстый бес. А вот и он, недолог на помине…
Перед глазами, точно на линии ворот из каменных плит вымахнул столб неяркого пламени, и в нём немедля обозначился давешний пузанчик. Правда, вид у него оказался несколько более потрёпанный, а настроение куда менее покладистое.
- Не ходи сюда, - демон шмыгнул разбитым и свороченным набок набрякшим носом, из которого вместо крови истекали крохотные язычки огня. Он утёр пострадавшее место лапой, а затем воинственно нацелился своим трезубцем.
Нет, смотреть на эту мелкую нечисть без смеха было совершенно невозможно, а уж тем более сердиться или воспринимать всерьёз. Весь донельзя изодранный, грязный и помятый. Из бока густым пучком, наподобие щетины торчали зловещего вида колючки, ещё только что обретавшиеся на здоровенном, вымахавшем во всё удовольствие репейнике или чертополохе. И судя по всему, настроения они демону что-то не добавляли. Ишь, как перекособочило болезного.
И даже дрянная набедренная повязка куда-то сгинула. Вместо неё причинное место пузана теперь прикрывал лист второпях содранного во рву лопуха. Вот по этому-то лопуху Валлентайн и наподдал сапогом. Смачно, с хрустом, во всё удовольствие…
- Как напутствовала меня однажды маменька - коль встретишь демона, надавай оному и по заднице, и по переднице, да со всем прилежанием, - волшебник критически осмотрел корчащегося в огненной лужице беса. - Но уж промеж рогов обязательно…
Поскольку бить лежачих, пусть даже и таких пакостных, он посчитал ниже своего достоинства, то просто плюнул на грязную плешь скосоротившегося в предвкушении продолжения битья пузанчика.
- Сгинь отсюда, паразит - а то ведь зашибу ненароком…
Тот разом прекратил умирать. Тут же заюлил, кинулся в ноги именно что мелким бесом. В его торопливой и пламенной речи тут же обозначилась суть дела - дескать, он причарован к этому месту. И рад бы убраться, да отказано ему в том кем-то из прежних хозяев.
- А хочешь навсегда отсюда уйти? - вкрадчиво поинтересовался волшебник, пока что не поднимая глаз в открывшийся перед ним замковый двор.
Толстячок снова привычно почесал себя между рожек, хмуро глядя на невесть откуда объявившегося тут могучего мага и усердно соображая - будут снова бить или нет?
- Хоть демоны и считаются бессмертными - но есть, есть способы спровадить их путём истинной смерти. А мне известны даже несколько, - с непонятной весёлостью объявил волшебник.
И по некому наитию надел обратно плащ. Тут, в проёме ворот, ветерок продувал неплохой - вспотевши, простыть можно запросто. Да и хотелось, так сказать, предстать перед замком во всём великолепии…
Похоже, пузатый маленький мерзавец только сейчас и обратил внимание на цвет этой детали одежды. Потому что даже в скудном свете звёзд и по-прежнему льющегося изо всех окон сияния стало заметно, как он посерел. Ну просто до неприличия - вон, даже огненная лужица меж кривых ножек опять обозначилась.
- Прости, господин - не признал сразу, - демон бухнулся на отроду немытые костлявые колени, склонил башку и даже протянул на дрожащих лапах своё оружие.
Вот ведь… прими такого на службу, потом хлопот не оберёшься. С другой стороны, и приводить в действие свои отнюдь не пустые угрозы волшебник тоже пока не собирался. Ну демон, ну рожа такая, что не плюнуть в такую просто грех - однако, не убивать же только за это, право. И волшебник после мига колебаний решился.
Обычно, если вассал берёт кого-то на службу, он касается пальцами предложенного в услужение предмета. Солдат протягивал будущему сюзерену своё оружие, повариха половник, сельский лапотник пастуший кнут или лемех от ещё прадедовского плуга. Однако Валлентайн полностью взял в руки трезубец. Повертел его, осмотрел и зачем-то даже попробовал ногтем остроту зубьев. А очень даже ничего, оружие немного волшебное - если соответствующей магией заправить, то с таким не стыдно и в хорошую драку ввязаться.
Пузанчик хоть и подсматривал исподлобья, однако сразу как-то успокоился. Всё-таки, если господин взял в руки его оружие, то это означало полное и безоговорочное рабство. А хорошие и исполнительные рабы, между прочим, на дороге не валяются.
- Имя? - лениво поинтересовался волшебник, не спеша возвращать жалкому демонёнку трезубец.
В ответном лопотании на каком-то несусветнем наречии он разобрал только, что толстячка как только не обзывали - но от роду его нарекли то ли Юлиусом, то ли Джулиусом…
- Жулик, в общем, - волшебник благодушно и величественно кивнул.
Привычно он выслушал "как будет угодно господину", и только тогда швырнул тотчас подхватившемуся на копытца проходимцу его верное оружие. Коль скоро оружие в порядке и даже смазано, видать, не совсем безнадёжен…
- Приведи себя в должный вид - и следуй за мной, - распорядился человек.
Однако демон в ответ жалко скукожился, виновато втянул лысую рогатую башку в грязные плечи и трусливо проблеял - дескать, он давно на голодном пайке. И в самом деле, запоздало спохватился волшебник, собственной Силы у этих мелкого пошиба бестий нет. Вечно побираются у своего повелителя.
"А нынешний владелец, стало быть, я и буду?" - Валлентайн коротко одарил изголодавшегося по магии страдальца небольшой толикой волшбы. Судя по жадно блеснувшим масленым глазёнкам, демон и в самом деле давненько пребывал на мели. Вон как провалился куда-то внутрь него скупо выделенный магический импульс. Словно в прорву - и волшебник добавил ещё немного…
Результат оказался заметен сразу. Пузанчик сыто и пьяно икнул, и со счастливой улыбкой завертелся огненным вихрем. Даже в мельтешащем водовороте искр было заметно, как демон стал повыше ростом. Рой крутящегося пламени тут же распался, и на каменные плиты изнутри шагнул статный мускулистый красавец. В чёрных глазах плясали дьявольские огоньки, на губах блуждала смутная улыбка… то есть, мускулистый как молодой бык атлет оказался похожим на человека только выше пояса - ниже обреталось некое подобие волосатого и отвратного козлищи с надоевшими копытами, по которым яростно хлестал длинный хвост.
- Воистину темна твоя сила, давно я такой не пробовал - пьянит, - преобразившийся демон не мешкая стал перед хозяином на одно колено и виновато склонил голову с роскошной гривой чёрных волос, из которых по-прежнему кокетливо выглядывали махонькие рожки.
- Приказывай, мой Повелитель! - как от его восторженного рёва не посыпались камни из кладки древних стен, оставалось только дивиться. - Такому я буду служить с радостью!
- Штаны бы хоть надел, паразит. Да сапоги, чтоб народ не пугать, - волшебник вдумчиво осмотрел своё сомнительное приобретение, пытаясь сообразить - что же ему с ним делать?
Жулик, или как его там, с готовностью подхватился. Вновь крутанулся в огненном вихре - но уже куда слабее. "А ведь противосолонь" - восхитился Валлентайн, - "То есть, против часовой стрелки - самый настоящий демон…" После диковинной процедуры, судя по всему служащей демону для использования запасов магии, Жулик обнаружился в кожаных лоскутных штанах, высоких сапогах - и даже с сияющими медными пряжками. Мало того, предугадав настроения своего повелителя, демон обзавёлся скрывшей рожки алой пиратской повязкой на голове. И даже оказался столь предусмотрителен, что свои волосы связал на затылке хвостом.
- Будет из тебя толк, - одобрительно осклабился волшебник. - Что умеешь?
Жулик в задумчивости почесал было макушку, но легчайшего неодобрительного шевеления бровью оказалось достаточно, чтобы он запросто отказался от своей привычки. Выяснилось, что ничего такого особенного демон не умеет. Вернее, всего понемногу…
- Пару-тройку обычных солдат я запросто одолею, Повелитель. Могу с поручением сбегать или за порядком проследить, - закончил тот и пожал литыми плечищами.
Теперь, статный и величавый, он оказался как бы не выше самого волшебника, а неразлучно обретающийся в правой лапе трезубец иногда обвивался маленькими молниями до поры сдерживаемой Силы. Ну ясное дело - прибедняется, паразит эдакий, присматривается к новому господину.
- Ладно, показывай, что тут и как… - распорядился Валлентайн и наконец-то шагнул во двор.
Едва обе ноги оказались за невидимой, но так хорошо ощущаемой линией ворот, как всё сооружение мягко и игриво покачнулось. Вернее, сообразил волшебник, это в голове поплыло после попадания в такое мощное магическое поле, что оставалось впору только дивиться. Однако он не стал ломать здешнюю ауру или подстраивать её под себя - наоборот, даже остановился на миг, чтобы чуть привыкнуть.
И когда мельтешение в голове прекратилось, пошёл дальше. Путь под аркой до внутренних ворот он преодолел без происшествий. И судя по ощущениям, невмешательство оказалось воспринято замком с лёгкой одобрительной ухмылкой.
"Хм-м, да он словно живой!" - волшебник с каким-то детским щенячьим восторгом чувствовал, как токи невидимых энергий пронизывают всё его существо. Вихри бушующей ауры то обволакивали дерзкого, осмелившегося ступить сюда человека, то беззастенчиво вспухали внутри него, а то вдруг для разнообразия принимались беззастенчиво ласкать. И вроде бы, особого отторжения ни одна из сторон не испытывала.
Словно в зеркале, Валлентайн заметил, как Жулик поколебался и, как-то извернувшись, бочком шмыгнул в еле заметный, остающийся за ним самим след. Изображение его, воспринимаемое внутренним зрением, размылось на миг - но замок, вроде бы принявший волшебника, нехотя пощадил и слугу.
Внутренние ворота оказались раскрыты настежь. Вернее, как рассмотрел мимоходом Валлентайн, толстая кованая решётка поднята вверх.
Во дворе оказалось довольно светло - бьющего из окон сияния оказалось вполне достаточно, чтобы смотреть просто глазами…
- Приберёшься тут потом, - уронил в сторону волшебник, философски осмотрев эдак с пару дюжин смирно лежащих тут скелетов в истлевших одеждах и ржавых доспехах.
- Осмелюсь спросить, Господин не собирается их поднимать? - услужливо поинтересовался Жулиус откуда-то из-за левого плеча. Соображает своё место, стервец…
- Посмотрим, - неопределённо пожал плечами Валлентайн и продолжил свой путь.
Впрочем, попалось несколько и вполне свежих костяков, ещё не блистающих белизной выбеленной временем кости. Загадочно и молчаливо взирали черепа тёмными провалами глазниц, и Валлентайну на миг почудилось, что смотрят те с укоризной. Хотя пришелец и не смог с ходу определить причину их смерти, но сомневаться в насильственной её природе вовсе не приходилось, знаете ли.
Ибо у ступеней крыльца главной башни - донжона - беззастенчиво дрых некий здоровенный и жуткий зверюга. С виду это безобразие, вообще-то, больше всего походило на обычного пса. Только собаки не бывают размером с хорошего деревенского быка - да и трёх голов у них что-то в природе не наблюдается.
На всякий случай волшебник проверил - не слетели ли с него несколько не самых слабых защитных заклинаний - и нехотя отказался от мысли взяться за оружие или кое-какие хитрые магические трюки. Хозяин не убивает дворового пса за нерадивость или промашку. Но проучить немного тоже следовало бы.
Он осмотрелся, и едва нашёл взглядом две латные рукавицы от обретающегося неподалёку скелета, как Жулик уже тащил их Господину, поджав от страха хвостяру. Тщательно и осторожно волшебник напитал их до предела магией - да не простой. Теперь такими можно и утёсы гранитные в пыль крошить…
Правда, диковинный пёс в пыль не разлетелся. Вертелся юлой, всё порывался цапнуть какой-нибудь вполне крокодильего размера пастью, истекающей огненными брызгами. Однако и Валлентайн прекрасно знал, чего добивался - зря, что ли, прилежно и кропотливо зубрил описание "всяких диавольских тварей"? Трёхголовые псы, между прочим, ещё далеко не самые мерзкие из имеющихся там красочно описанных и ещё более красочно нарисованных. У этих мозгов и соображения даже на чайную ложечку не наберётся. Понимают только силу и признают в качестве власти опять же, только силу.
- Да заткнись же ты, сволочь, - псина завывал так, что даже у мертвяков, небось, заходили напрочь отсутствующие печёнки-селезёнки.
А волшебник скупо, расчётливо мордовал полыхающими Силой рукавицами свою жертву, иногда не забывая поддать сапогом - напрасно, что ли, сообразил нацепить серебряные рыцарские шпоры? Иногда пёс успевал цапнуть сразу двумя пастями с разных сторон, и тогда по всему телу словно прокатывалась обжигающая болью волна. Прокатывалась, на миг сводя всё судорогой нестерпимого мучения - а на плиты двора брызгал то ли огонь, то ли полыхающая алой яростью горячая и мятежная человеческая кровь.
Однако, в конце концов трёхголовому зверюге надоело, что его так бесцеремонно и больно пинают. С глухим рычанием он отпрянул, с ненавистью и сомнением глядя полыхающими разрезами глаз.
- Ну, проснулся? - поинтересовался волшебник с неуёмным любопытством.
А затем, подумав, снял левую рукавицу - и протянул кисть вперёд. Чёрный зверь, великолепный в своей неукрощённой ярости, с шумом принюхался издали. Неуверенно засопел, взвизгнул какой-то из голов. На всякий случай хрипло и сдавленно гавкнув, пёс осторожно и недоверчиво шагнул поближе.
Блестящий, чёрный и совсем по-собачьи холодный нос осторожно принюхался, на миг прикоснулся и обжёг кожу адским холодом - но взмыленный волшебник терпел. Быть того не может, чтоб демон не распознал чёрного мага.
И действительно - все три здоровенные башки глухо взвыли, задрав глотки к косо ощерившейся луне, что любопытно заглядывала через зубчатую стену. Здоровенный лоснящийся хвост тут же заходил из стороны в сторону помелом, а сам зверь неожиданно шлёпнулся наземь - аж загудели массивные каменные плиты. Перевернувшись на спину, трёхголовый восторженно затеребил толстенными мощными лапами и взвизгнул, когда новый хозяин показал, что не гневается, и даже в порыве щедрости почесал доверчиво подставленное брюхо с оказавшейся мягкой и густой шерстью.
- Ну вот, а то совсем службу забыл, - Валлентайн довольно улыбнулся.
Подкупить или сманить эдакого пса почиталось делом безнадёжным. А воевать с таким сторожем дело дохлое - ты ему голову или лапу даже если и срубишь, а она тут же заново отрастает… да и оружие подходящее заморишься искать…
Жулик трясся как осиновый лист, когда волшебник разрешил чёрному диковинному питомцу обнюхать своего слугу. Однако трёхголовый пёс презрительно фыркнул, обнюхав перепуганного демона, а потом словно щенок снова радостно запрыгал вокруг хозяина, обдавая его жарким дыханием.
- Ладно, ладно, - Валлентайн одобрительно потрепал мощный чёрный загривок, успокаивая пса, и тот ещё долго не сводил с этого человека преданного взгляда трёх пар светящихся глаз.
- С чего лучше начать? - обратился волшебник к почтительно замершему Жулику. Тот стоял и таращился с видом более чем уважительным - коль эдакая псина признала, тут уж всякие сомнения отпадают, право…
Демон озадаченно почесал себе спину остриями трезубца и озадаченно пробормотал - дескать, коль Повелитель соизволил почтить скромного раба вопросом…
- Без лишних велеречий, - прервал эти словоизлияния Валлентайн и, подумав, стимулировал понятливость Жулика крохотной долей магии.
Ну, это по его меркам крохотной - а демон засиял словно новенький золотой, и тут же совершенно нормальным рокочущим голосом ответил в том духе, что лучше всего пройти прямо в тронную залу. Совет показался волшебнику хорош. Поскольку пёс рыкнул средней головой на левую и понятливо остался на крыльце, то человек и демон без церемоний отворили мощную дверь и вошли в полутёмное здание.
Все огни погасли, словно в них больше не было нужды. Валлентайн ощутил, каково же приходится попавшей в кисель мухе - он словно плыл в вязком и непрекращающемся кошмаре, ориентируясь даже не столько внутренним зрением, сколь смутно пробуждающимися инстинктами. Судя по всему, те кто отгрохал такую махину - а в то что такое сооружение может построить одиночка, да ещё и до такой степени напичкать его магией, разум верить попросту отказывался - так вот, представлялось совершенно очевидным, что строители были совершенно и напрочь спятившими на почве магии личностями.
Впрочем, путь назад казался открытым и мог быть преодолён без особых трудностей. Но стиснувший зубы волшебник упрямо шагал по печально тёмным залам, словно корявый голем неуклюже поднимался по засыпанным пылью и помётом лестницам. Невидимый поток с каждым шагом становился всё сильнее и сильнее. Он уже ревел как неукротимая даже в лютые морозы горная река, и восторг Валлентайна переливался вместе с ней - это ощущение ему нравилось. Только сейчас он сообразил, что сделал абсолютно правильный и единственный выбор.
Не ломать и подчинять, пытаясь приказывать тут. На этом, кстати, наверняка и погорели прежние самонадеянные гости. Не корчить из себя хозяина. А принять грандиозное сооружение таким как есть. Стать его частью - но взамен сделать его и частью себя…
Главная зала - тронная, как смутно припомнил волшебник, которого вихрь бушующих сил уже едва не уносил куда-то в вечность - оказалась такой же пустой, тёмной и заброшенной. У дальней стены на возвышении виднелся весь оплетённый пышной паутиной трон, однако источникбил не оттуда. Став на колени, Валлентайн медленно и торжественно смахнул с пола мусор. И на тёмном полированном пятачке обнажившегося мрамора медленно, словно нехотя, проступила тонкая прямая линия. Она зазвенела неудержимо, и прямо под грязными пальцами стала наливаться светом.
А волшебник уже сметал пыль и сор в стороны. Голыми ладонями, тщательно и в то же время быстро. И остановился только тогда, когда на пространстве каменного пола обнаружилась большая четырёхлучевая звезда, в центре которой мягким оранжевым светом обозначился небольшой, в шаг диаметром круг.
Вот туда-то, в почтительном волнении сняв сапоги, Валлентайн и ступил. Медленно, осторожно, стараясь не расплескать разгулявшийся внутри него магический шторм…
И всё утихло. Пропало в тот же миг, когда обе босые ноги прочно утвердились внутри Круга Силы. Вернее, даже не утихло, а… Валлентайн не сразу пришёл в себя. Достигший невообразимой силы вихрь словно втянул волшебника в себя исполинским, бешено вращающимся хоботом. Сначала всё тело охватил холод - не тот, что заставляет трястись от стужи, нет. Восхитительная прохлада, столь желанная после жаркого дня измученному путнику, заставила улыбнуться потрескавшиеся от зноя губы.