Страница:
Ю. К.). Астронавты ценят предложенную Советским Союзом помощь и надеются, что в будущем между нашими странами будет больше сотрудничества в области космической деятельности»
[689].
Очевидно, первое более или менее четкое представление о том, для чего нужно международное партнерство за пределами атмосферы, Никсон получил в сентябре 1969 г., когда ему был представлен вышеупомянутый доклад Оперативной группы по космосу. В нем в числе прочих были сформулированы цели и задачи сотрудничества США с другими странами в области исследования и освоения внеземного пространства. Из них главными, по мнению авторов документа, являлись: углубление в людях планеты единства; оптимизация международной научной, технической и экономической кооперации [в космосе]; использование космических технологий для решения насущных проблем человечества; разделение как затрат на исследование и освоение космоса, так и результатов [полученных благодаря этой деятельности].
Но при этом в подходе Никсона к межгосударственному взаимодействию за пределами атмосферы было нечто, что выгодно отличало главу Белого дома от его предшественников и создавало более благоприятные условия для принятия Советским Союзом американского предложения об объединении усилий в космосе. В своей международной космической политике президент стал делать акцент не столько на обязательности для США сохранять «лидерство через сотрудничество» (позиция, закрепляющая главенствующее положение США в любом совместном космическом проекте), сколько на необходимости быть «партнером, а не патроном» [692]. Равноправное партнерство с Соединенными Штатами, даже носящее во многом декларативный характер, было в принципе приемлемо для Советского Союза, который не считал свою космическую мощь уступающей американской.
Несмотря на отсутствие формального интереса к сотрудничеству в космосе с СССР в начале первого президентского срока, Никсон не был чужд этой идее. По воспоминаниям бывшего посла Соединенных Штатов в Советском Союзе Фоя Колера, именно Никсон, а не Кеннеди впервые выдвинул идею объединить в космосе усилия США и СССР. Выступая в 1959 году по телевидению и радио перед советскими людьми, Никсон, в частности, сказал:
Космическая отрасль США: из кризиса «под руку» с СССР?
Станция под вопросом
Очевидно, первое более или менее четкое представление о том, для чего нужно международное партнерство за пределами атмосферы, Никсон получил в сентябре 1969 г., когда ему был представлен вышеупомянутый доклад Оперативной группы по космосу. В нем в числе прочих были сформулированы цели и задачи сотрудничества США с другими странами в области исследования и освоения внеземного пространства. Из них главными, по мнению авторов документа, являлись: углубление в людях планеты единства; оптимизация международной научной, технической и экономической кооперации [в космосе]; использование космических технологий для решения насущных проблем человечества; разделение как затрат на исследование и освоение космоса, так и результатов [полученных благодаря этой деятельности].
«Исходя из этого, соблюдение наших международных интересов будет лучше всего обеспечено: 1) проектами, которые предоставляют максимум возможности для прямого иностранного участия; 2) проектами, которые принесут экономические и социальные блага другим странам, включая нашу; и 3) видами [космической] деятельности, в рамках которых можно будет и дальше развивать международную кооперацию и координацию [действий].Впервые с момента начала своего президентства Никсон упомянул о том, чего конкретно он ожидает от международного сотрудничества в космосе, через полгода после выхода в свет доклада Оперативной группы, а именно 7 марта 1970 года в «Заявлении о будущем космической программы Соединенных Штатов». В нем четко прослеживаются некоторые рекомендации данной группы. Никсон, в частности, сказал: «Другие страны уже используют наши носители для запуска в космос своих беспилотных научных нагрузок на основе разделения затрат [на подобные запуски]. Мы ждем, что наступит день, когда подобные соглашения смогут быть распространены на более широкие сферы [космической деятельности], включая спутники и [полеты] астронавтов». Президент назвал государства, которые, по его мнению, могли стать партнерами США в космосе. Это страны Западной Европы, Канада, Япония и Австралия. Советского Союза в списке «приглашенных» не было [691].
…Мы должны приложить особые усилия к тому, чтобы сократить увеличивающийся разрыв в технологическом развитии между космическими державами и прочими [не имеющими космических программ] странами. Мы также должны помочь [последним] понять новые возможности, которые предоставляет космический век, и осознать связанную с этим ответственность.
Если мы говорим о том, чтобы значительно расширить международное участие и взаимодействие [в рамках космических проектов], то это должно предполагать: 1) создание базы для максимального использования вкладов других стран в космическую деятельность, для чего необходимо существенно улучшить возможности для учета взглядов и интересов этих государств…
Наиболее ярко выраженной формой иностранного участия в нашей программе станут полеты [на американских кораблях] иностранных астронавтов. Разумеется, такое возможно лишь при условии значительного иностранного вклада в соответствующие программы.
Форма партнерства, наиболее предпочитаемая развитыми странами, состоит в предоставлении им технической помощи для развития их собственных возможностей [для исследования и освоения космоса]. Мы должны двигаться в направлении либерализации нашей политики в сфере космического сотрудничества, быть готовыми по мере возможности предоставлять услуги [по запускам полезных нагрузок] и технологии, а также привлекать зарубежных экспертов в детальное составление будущих планов американской космической программы, включая участие в разработке проектов и конструкций [космической техники].
Создание механизма международного участия в космической деятельности, благодаря которому страны получат возможность запуска своих полезных нагрузок не только благодаря непосредственной помощи Соединенных Штатов.
Разделение труда между нами и другими странами или региональными космическими организациями, которое позволило бы взять на себя единоличную или коллективную ответственность за решение научных или прикладных задач в космическом пространстве.
Международная финансовая и организационная поддержка исследования планет типа той, что была во время Международного геофизического года» [690].
Но при этом в подходе Никсона к межгосударственному взаимодействию за пределами атмосферы было нечто, что выгодно отличало главу Белого дома от его предшественников и создавало более благоприятные условия для принятия Советским Союзом американского предложения об объединении усилий в космосе. В своей международной космической политике президент стал делать акцент не столько на обязательности для США сохранять «лидерство через сотрудничество» (позиция, закрепляющая главенствующее положение США в любом совместном космическом проекте), сколько на необходимости быть «партнером, а не патроном» [692]. Равноправное партнерство с Соединенными Штатами, даже носящее во многом декларативный характер, было в принципе приемлемо для Советского Союза, который не считал свою космическую мощь уступающей американской.
Несмотря на отсутствие формального интереса к сотрудничеству в космосе с СССР в начале первого президентского срока, Никсон не был чужд этой идее. По воспоминаниям бывшего посла Соединенных Штатов в Советском Союзе Фоя Колера, именно Никсон, а не Кеннеди впервые выдвинул идею объединить в космосе усилия США и СССР. Выступая в 1959 году по телевидению и радио перед советскими людьми, Никсон, в частности, сказал:
«Давайте будем сотрудничать в области освоения космического пространства. Как сказал мне один рабочий в Новосибирске: „Давайте вместе отправимся на Луну"» [693]. А в марте 1968 г., уже во время предвыборной кампании, Никсон отметил: «Космическое пространство из области бесконечных все более дорогих престижных гонок должно переместиться в фокус усиливающегося американо-советского сотрудничества. Из-за открытости нашего общества о нашей космической программе известно так много, что, пригласив Советский Союз принять участие в невоенных [космических] проектах, мы вряд ли создадим угрозу собственной национальной безопасности» [694].Более того, как показали дальнейшие слова Никсона, именно забота о «мире и спокойствии» для собственной страны была одной из главных причин, по которой он стал рассматривать возможность космического альянса двух сверхдержав: «Настаивая на ответных привилегиях (быть допущенными на взаимной основе к информации о космической программе СССР. — Ю. К.), мы узнаем намного больше об их космической деятельности, тем самым, безусловно, укрепив безопасность Соединенных Штатов» [695]. Здесь уместно заметить, что стремление Никсона «узнать намного больше» о том, что делает Советский Союз за пределами атмосферы, проявилось у него еще в 1959 году, когда он посетил СССР в статусе вице-президента. По воспоминаниям сына Хрущева — Сергея,
«Никсон вцепился, как клещ, проявлял недипломатическую настойчивость в желании глянуть на ракеты.Существовала, правда, и еще одна причина, по которой новый президент хотел представить на «суд» общественности США информацию о советском ракетно-космическом потенциале. Дело в том, что американцы, как отмечалось выше, к тому времени стали тяготиться большими расходами на космос. Поэтому они, по замечанию одного американского обозревателя, уже не принимали безоглядно «аргументы в пользу престижа и международного соревнования с русскими так, как они это когда-то делали, вне зависимости от того, насколько данные аргументы могли показаться весомыми в долгосрочной перспективе» [697]. Простые налогоплательщики хотели знать: «действительно ли есть космическая «гонка» или же это иллюзорное соревнование, которое Америка уже выиграла из-за отсутствия соперника» [698]. По этой причине, говоря об оздоровительном воздействии советско-американского космического партнерства на отношения между двумя сверхдержавами, Никсону приходилось проявлять немалую осторожность, чтобы не уменьшить еще больше поддержку космической программы США внутри страны. Согласно опросу общественного мнения Трендекс, проведенному в конце 1968 г., только 18% респондентов полагали, что смягчение международной напряженности может оказать благотворное воздействие на космическую программу [699].
Отец даже вспылил: «Не вице-президент, а шпион какой-то».
Никсону так и не удалось увидеть наше «ракетное чудо». Его только поддразнили сообщением в газетах о запуске накануне его приезда высотных геофизических ракет с собачками на борту» [696].
Космическая отрасль США: из кризиса «под руку» с СССР?
Разумеется, стремление Никсона узнать больше о советской заатмосферной деятельности не может само по себе объяснить усилившийся интерес космического сообщества США к сотрудничеству с СССР. Более того, интерес этот отнюдь не был стимулирован президентской инициативой, хотя в упомянутом докладе Оперативной группы по космосу, работавшей под руководством первого заместителя главы государства, были отражены отношение к космической программе СССР, а также видение возможного советско-американского взаимодействия во внеземном пространстве. Как отметили авторы доклада,
Одна из них заключалась в том, что действия государственного руководства в СССР и в США были в разной степени зависимы от общественного мнения своих стран. В Советском Союзе все решения, независимо от сложности и масштаба, принимались «наверху», считались априори грамотными, верными и предполагали беспрекословное их выполнение «низами». В Соединенных Штатах была иная ситуация. Любой дорогостоящий проект должен был в первую очередь соответствовать чаяниям и потребностям избирателей, а потому подвергался постоянному рассмотрению и контролю со стороны законодателей. Большинство же электората, как показывали опросы общественного мнения в США, рассматривало мощную космическую программу как поглотителя неоправданно больших средств из федерального бюджета. Поэтому, несмотря на мнение американских экспертов, полагавших, что «как США, так и СССР находились под давлением внутренних проблем, а потому благосклонно отнеслись бы к объединению усилий в космосе ради сокращения расходов» на этот вид деятельности [703], советская космическая программа не столкнулась с такими политическими и финансовыми проблемами, как американская. Руководство СССР считало, что Советский Союз, может, и проиграл «лунную», но отнюдь не «космическую» гонку. Последняя же выходила за рамки просто борьбы за первенство в водружении национального флага на Луне и предполагала соревнование в сфере более широкого освоения космоса. Победителем здесь будет тот, чьи представители смогут дольше, более продуктивно и комфортно жить и работать за пределами атмосферы. Именно на этом направлении собирался СССР бросить вызов США, когда провозгласил «свой путь» в космосе, заключавшийся, как известно, в создании долговременных пилотируемых орбитальных станций. Это был идеологически достаточно обоснованный и дальновидный ход. Граждане «самого справедливого» государства на свете уже одним фактом длительного проживания в космосе были призваны постоянно притягивать к себе внимание мировых СМИ. Народам планеты, таким образом, непрерывно напоминали о том «небывалом расцвете», который обеспечил науке и технике социалистический строй. Поэтому, когда в начале 1972 года сенатский комитет по исследованиям в области аэронавтики и космоса подготовил доклад о состоянии советской космической программы, у него были все основания назвать данную программу «сильным и растущим предприятием», которое, в отличие от американской космической отрасли, практически не знало бюджетных ограничений [704]. Подобная ситуация объясняет разницу в причинах, по которым руководители советской и американской космических отраслей искали взаимодействия между своими отраслями. Интерес первых к сотрудничеству с коллегами из США был во многом продиктован их желанием, с одной стороны, получить доступ к заокеанским космическим, в частности, стыковочным, технологиям и опыту, а с другой — подчеркнуть равновеликость советской космической программы американской [705].
Что же касается вторых, то их интерес к партнерству с Советским Союзом был вызван факторами, жизненно важными для будущего пилотируемой деятельности Соединенных Штатов за пределами атмосферы. Это объясняет, почему стремление к двустороннему сотрудничеству было ярче выражено с американской стороны, чем с советской, и почему США предпринимали более активные шаги в данном направлении. В основе поиска Соединенными Штатами космического сближения с Советским Союзом было несколько составляющих.
Во-первых, отмена нескольких экспедиций на Луну привела к тому, что ряд командных модулей «Аполлона» оказались невостребованными. Совместный космический полет позволил бы НАСА использовать хотя бы один из них.
Во-вторых, по составленным к тому времени планам агентства, проект «Аполлон» должен был закончиться в 1972 г., а следующая пилотируемая программа начаться не раньше 1978 г. Это означало, что в полетах американских кораблей с экипажами на борту наступит шестилетний перерыв. Такая пауза могла оказать губительное воздействие на космическую инфраструктуру США, созданную для обеспечения пилотируемых миссий. Чтобы этого не произошло, НАСА намеревалось потратить большую часть из 300 млн. долларов, а именно в такую сумму была оценена в Соединенных Штатах первая стыковка кораблей двух стран, на поддержание «в форме» данной инфраструктуры в Хьюстоне, Хантсвилле, Алабаме и на мысе имени Кеннеди [706]. Рассматривались и другие варианты сохранения в рабочем состоянии центров и предприятий США, существование которых было напрямую связано с полетами астронавтов. Однако все эти способы были значительно дороже, чем планируемая стыковка «Аполлона» и «Союза», а, следовательно, еще труднее вписались бы в сократившийся бюджет НАСА. Так, станция «Скайлэб-2», которую можно было бы вывести на орбиту в 1976 г., обошлась бы американским налогоплательщикам в 800 млн. долларов, а двухнедельный полет по лунной орбите в 1976 или 1977 годах с целью составления подробной карты Селены — в 400 млн. долларов [707].
В-третьих, с учетом наметившегося потепления в отношениях между СССР и США и желания американского политического истеблишмента сохранить эту тенденцию, у НАСА были все основания рассчитывать на поддержку, в том числе финансовую, советско-американской космической миссии со стороны Белого дома и Капитолийского холма [708].
В-четвертых — «Аполлон-13». Взрыв кислородного бака во время его полета к Луне, создавший серьезную угрозу жизни астронавтов, сделал перспективу разработки универсальных средств спасения на основе советских и американских космических кораблей весьма привлекательной в глазах общества и политиков США [709]. Интересно, что росту популярности в США идеи о взаимопомощи на орбите невольно способствовал Голливуд. По воспоминаниям Сыромятникова, неожиданно переговоры между представителями советской космической программы и американской Академией наук приобрели конкретный характер: «Поводом послужил американский почти научно-фантастический, почти просоветский фильм «В плену орбиты» («Marooned»), в котором советские космонавты помогали спасать терпящих бедствие астронавтов, сумев приблизиться на орбите и через открытый космос передать баллоны с кислородом. Состыковаться корабли не могли, так как их механизмы были несовместимы. Общественность США активно отреагировала на фантазию кинематографистов, что вообще характерно для американцев. Отправившийся в Москву президент Американской академии Ф. Хандлер взял на себя посредническую миссию. В тот момент искусство, наука и политика оказались единодушны, и это в конце концов дало практические результаты» [710].
Пятая причина, вынуждавшая НАСА проявлять активность в поиске партнерства с советской космической отраслью, состояла в том, что интерес простых американцев к деятельности их страны в космосе значительно снизился уже после первых полетов астронавтов к Селене и на нее. Достаточно вспомнить, что ни одна из ведущих телевизионных компаний Соединенных Штатов не стала показывать в прямом эфире полет «Аполлона-13», хотя это был всего лишь третий визит людей на другую планету (экипаж этого корабля, разумеется, стал героем всех теле-, радио- и газетных новостей после того, как оказался в опасности). Предстоящая совместная миссия, предлагающая американской публике новое «шоу» на орбите, вполне могла рассчитывать на более высокий общественный интерес и поддержку, чем очередная экспедиция на Луну [711].
В-шестых, совместный пилотируемый космический полет дал бы НАСА время и опыт, необходимые для определения технических требований к системам, которые в дальнейшем могли быть использованы на «шаттлах» [712]. Наконец, одной из главных целей первой советско-американской миссии в космосе было установить между двумя странами отношения «взаимного доверия и уверенности в надежности друг друга» — важнейшего условия для продолжения дальнейшего взаимодействия за пределами атмосферы [713].
Интересно, что совместному полету невольно способствовало и несколько противоречивое стремление Никсона, с одной стороны, сэкономить на «космосе», а с другой — осуществить после «Аполлона» какой-нибудь другой амбициозный космический проект. Об этом он, еще в бытность кандидатом в президенты, прямо сказал в мае 1968 г.: «Думаю, что космос будет в списке тех сфер деятельности, расходы на которые я как президент предложу сократить. Полагаю, что нам придется сконцентрироваться на тех сферах, где шансы на получение впечатляющих результатов будут наиболее высоки. Однако с учетом серьезнейшего финансового кризиса, в котором сегодня находятся Соединенные Штаты, нам придется пойти на некоторые сокращения. Я поддержу эти сокращения. Но как только нам удастся восстановить [экономическую] стабильность в стране, мы вновь сможем продолжить программы освоения не только космоса, но и вообще всего нового. И тогда космос должен будет стать одним из первых в списке приоритетов, поскольку ни одна великая держава не может позволить себе быть второй в исследовании неизвестного» [714].
По мнению высших руководителей страны, к числу которых относился вице-президент Спиро Агню, международное сотрудничество с разделением финансового бремени между всеми участниками было важнейшим условием реализации любого крупномасштабного космического проекта [715]. Но проект проекту, даже в одной и той же области — рознь. Космический корабль многоразового использования типа «Спэйс Шаттл», имеющий четкое военное применение, США могли разрабатывать вместе с ближайшими друзьями и стратегическими союзниками — Западной Европой и Канадой [716]. Понятно, что Советскому Союзу — потенциальному противнику Соединенных Штатов, несмотря на весь его опыт в создании пилотируемой космической техники, вход в этот «альянс» был заказан. Другое дело — обитаемая околоземная станция — один из проектов, представлявших для НАСА наибольший интерес. Подобный орбитальный комплекс мог быть построен в рамках двустороннего соглашения между США и СССР на базе уже сравнительно «устаревших» американских и советских технологий.
«…В настоящее время, благодаря успеху «Аполлона», полетам «Маринер-6» и «Маринер-7», эффективному использованию связных и метеорологических спутников, США находятся на пике своего престижа и космических достижений [700].Несмотря на то, что вышеупомянутые рекомендации по объединению усилий двух стран в космосе были сделаны осенью 1969 г., Никсон официально включил космическое сотрудничество с Советским Союзом в число задач государственной политики Соединенных Штатов только 25 февраля 1971 года в своем послании к конгрессу под названием «Внешняя политика США на 1970-е годы: строить мир»:
На короткий промежуток времени(выделено мною. — Ю. К.) гонка с русскими выиграна… В настоящий момент маловероятно, чтобы советские космические достижения имели бы такой же эффект, как в прошлом. Однако Советы продолжают развивать свой потенциал для [«взятия» очередных «барьеров» в космосе], а потому есть все основания ожидать от [СССР] осуществления грандиозных космических программ с громким политическим резонансом. Нет никаких признаков того, что Советы собираются сократить или вообще прекратить свою доступную для всеобщего обозрения космическую деятельность(выделено мною. — Ю. К.), несмотря на проблемы, которые у них были с ракетами-носителями и космическими кораблями (видимо, имеются в виду неудачи с «лунной лошадкой» Н-2 и гибель «Союза-1». — Ю. К.), а также несмотря на затмевающий [любые другие космические достижения] полет «Аполлона-11».
…Опыт [попыток взаимодействия] с СССР в космосе за прошедшие десять лет показал, что главная проблема развития космического сотрудничества [с этой страной] носит политический, а не инженерный или экономический характер. Были определены многочисленные технически вполне жизнеспособные проекты для партнерства с Советским Союзом [в данной сфере]. Более того, многие из них были в той или иной форме предложены Советскому Союзу, но, как правило, безрезультатно. Например, мы могли разработать серию последовательных шагов, которые привели бы к крупномасштабному сотрудничеству. [Шаги эти] охватывали бы диапазон от прямого и полнообъемного обмена результатами осуществления различных космических проектов до согласованных взаимодополняющих действий (как, например, обоюдная поддержка слежения за космическими объектами или координированные запуски спутников для решения специальных задач в космосе). Следующей ступенью стали бы полностью интегрированные, состоящие из советских и американских элементов проекты, предназначенные для достижения общих целей [СССР и США] в космосе. Особого внимания заслуживают следующие направления:
В области космических исследований: изучение с околоземной орбиты, атмосферной динамики и магнитного поля Земли; астрономические наблюдения с использованием спутников или лунных баз; наблюдения за солнечной активностью с помощью спутников, а также исследование Луны и прочих планет.
В области прикладного использования космической деятельности: координирование работы с метеорологическими спутниками с целью глобального предсказания погоды и раннего предвидения природных катастроф; создание спутниковой системы для поиска полезных ископаемых и контроля над ними.
В области пилотируемых полетов: медико-биологические исследования, аварийно-спасательные работы в космосе, координация экспериментов и параметров полетов для околоземных орбитальных станций, освоение Луны и обмен астронавтами.
В области отслеживания космических объектов: взаимодополнение возможностей друг друга.
С учетом исключительно большого внимания, которое Советы уделяют исследованию планет, взаимодействие в данной области представляется особенно интересным» [701].
«Я также поручил НАСА предпринять все усилия для расширения нашего сотрудничества в космосе с Советским Союзом. Здесь уже наметился прогресс. Вместе с советскими учеными и инженерами мы определили пути проектирования совместимых стыковочных систем.Предыдущий период в истории советско-американского космического сотрудничества показал, что заявления президента о необходимости взаимодействовать с Советским Союзом обычно предшествуют любым видам каких-либо совместных действий двух стран за пределами атмосферы. Согласно вышеупомянутому посланию к конгрессу, советско-американское сотрудничество в космосе официально возродилось при Никсоне в январе 1971 г. Однако к тому времени полномочные представители советской и американской космических программ уже почти два года проводили встречи, на которых обсуждали возможные совместные проекты в космосе. Подобное беспрецедентное явление в истории космических отношений между двумя странами стало возможным благодаря ряду тенденций в американской космической политике и программе.
В январе мы достигли предварительного соглашения с Советским Союзом, которое может стать основой для установления куда более широкого сотрудничества между нами в области космоса. Я предписал НАСА и Государственному департаменту отнестись к решению этой перспективной задачи со всей серьезностью» [702].
Одна из них заключалась в том, что действия государственного руководства в СССР и в США были в разной степени зависимы от общественного мнения своих стран. В Советском Союзе все решения, независимо от сложности и масштаба, принимались «наверху», считались априори грамотными, верными и предполагали беспрекословное их выполнение «низами». В Соединенных Штатах была иная ситуация. Любой дорогостоящий проект должен был в первую очередь соответствовать чаяниям и потребностям избирателей, а потому подвергался постоянному рассмотрению и контролю со стороны законодателей. Большинство же электората, как показывали опросы общественного мнения в США, рассматривало мощную космическую программу как поглотителя неоправданно больших средств из федерального бюджета. Поэтому, несмотря на мнение американских экспертов, полагавших, что «как США, так и СССР находились под давлением внутренних проблем, а потому благосклонно отнеслись бы к объединению усилий в космосе ради сокращения расходов» на этот вид деятельности [703], советская космическая программа не столкнулась с такими политическими и финансовыми проблемами, как американская. Руководство СССР считало, что Советский Союз, может, и проиграл «лунную», но отнюдь не «космическую» гонку. Последняя же выходила за рамки просто борьбы за первенство в водружении национального флага на Луне и предполагала соревнование в сфере более широкого освоения космоса. Победителем здесь будет тот, чьи представители смогут дольше, более продуктивно и комфортно жить и работать за пределами атмосферы. Именно на этом направлении собирался СССР бросить вызов США, когда провозгласил «свой путь» в космосе, заключавшийся, как известно, в создании долговременных пилотируемых орбитальных станций. Это был идеологически достаточно обоснованный и дальновидный ход. Граждане «самого справедливого» государства на свете уже одним фактом длительного проживания в космосе были призваны постоянно притягивать к себе внимание мировых СМИ. Народам планеты, таким образом, непрерывно напоминали о том «небывалом расцвете», который обеспечил науке и технике социалистический строй. Поэтому, когда в начале 1972 года сенатский комитет по исследованиям в области аэронавтики и космоса подготовил доклад о состоянии советской космической программы, у него были все основания назвать данную программу «сильным и растущим предприятием», которое, в отличие от американской космической отрасли, практически не знало бюджетных ограничений [704]. Подобная ситуация объясняет разницу в причинах, по которым руководители советской и американской космических отраслей искали взаимодействия между своими отраслями. Интерес первых к сотрудничеству с коллегами из США был во многом продиктован их желанием, с одной стороны, получить доступ к заокеанским космическим, в частности, стыковочным, технологиям и опыту, а с другой — подчеркнуть равновеликость советской космической программы американской [705].
Что же касается вторых, то их интерес к партнерству с Советским Союзом был вызван факторами, жизненно важными для будущего пилотируемой деятельности Соединенных Штатов за пределами атмосферы. Это объясняет, почему стремление к двустороннему сотрудничеству было ярче выражено с американской стороны, чем с советской, и почему США предпринимали более активные шаги в данном направлении. В основе поиска Соединенными Штатами космического сближения с Советским Союзом было несколько составляющих.
Во-первых, отмена нескольких экспедиций на Луну привела к тому, что ряд командных модулей «Аполлона» оказались невостребованными. Совместный космический полет позволил бы НАСА использовать хотя бы один из них.
Во-вторых, по составленным к тому времени планам агентства, проект «Аполлон» должен был закончиться в 1972 г., а следующая пилотируемая программа начаться не раньше 1978 г. Это означало, что в полетах американских кораблей с экипажами на борту наступит шестилетний перерыв. Такая пауза могла оказать губительное воздействие на космическую инфраструктуру США, созданную для обеспечения пилотируемых миссий. Чтобы этого не произошло, НАСА намеревалось потратить большую часть из 300 млн. долларов, а именно в такую сумму была оценена в Соединенных Штатах первая стыковка кораблей двух стран, на поддержание «в форме» данной инфраструктуры в Хьюстоне, Хантсвилле, Алабаме и на мысе имени Кеннеди [706]. Рассматривались и другие варианты сохранения в рабочем состоянии центров и предприятий США, существование которых было напрямую связано с полетами астронавтов. Однако все эти способы были значительно дороже, чем планируемая стыковка «Аполлона» и «Союза», а, следовательно, еще труднее вписались бы в сократившийся бюджет НАСА. Так, станция «Скайлэб-2», которую можно было бы вывести на орбиту в 1976 г., обошлась бы американским налогоплательщикам в 800 млн. долларов, а двухнедельный полет по лунной орбите в 1976 или 1977 годах с целью составления подробной карты Селены — в 400 млн. долларов [707].
В-третьих, с учетом наметившегося потепления в отношениях между СССР и США и желания американского политического истеблишмента сохранить эту тенденцию, у НАСА были все основания рассчитывать на поддержку, в том числе финансовую, советско-американской космической миссии со стороны Белого дома и Капитолийского холма [708].
В-четвертых — «Аполлон-13». Взрыв кислородного бака во время его полета к Луне, создавший серьезную угрозу жизни астронавтов, сделал перспективу разработки универсальных средств спасения на основе советских и американских космических кораблей весьма привлекательной в глазах общества и политиков США [709]. Интересно, что росту популярности в США идеи о взаимопомощи на орбите невольно способствовал Голливуд. По воспоминаниям Сыромятникова, неожиданно переговоры между представителями советской космической программы и американской Академией наук приобрели конкретный характер: «Поводом послужил американский почти научно-фантастический, почти просоветский фильм «В плену орбиты» («Marooned»), в котором советские космонавты помогали спасать терпящих бедствие астронавтов, сумев приблизиться на орбите и через открытый космос передать баллоны с кислородом. Состыковаться корабли не могли, так как их механизмы были несовместимы. Общественность США активно отреагировала на фантазию кинематографистов, что вообще характерно для американцев. Отправившийся в Москву президент Американской академии Ф. Хандлер взял на себя посредническую миссию. В тот момент искусство, наука и политика оказались единодушны, и это в конце концов дало практические результаты» [710].
Пятая причина, вынуждавшая НАСА проявлять активность в поиске партнерства с советской космической отраслью, состояла в том, что интерес простых американцев к деятельности их страны в космосе значительно снизился уже после первых полетов астронавтов к Селене и на нее. Достаточно вспомнить, что ни одна из ведущих телевизионных компаний Соединенных Штатов не стала показывать в прямом эфире полет «Аполлона-13», хотя это был всего лишь третий визит людей на другую планету (экипаж этого корабля, разумеется, стал героем всех теле-, радио- и газетных новостей после того, как оказался в опасности). Предстоящая совместная миссия, предлагающая американской публике новое «шоу» на орбите, вполне могла рассчитывать на более высокий общественный интерес и поддержку, чем очередная экспедиция на Луну [711].
В-шестых, совместный пилотируемый космический полет дал бы НАСА время и опыт, необходимые для определения технических требований к системам, которые в дальнейшем могли быть использованы на «шаттлах» [712]. Наконец, одной из главных целей первой советско-американской миссии в космосе было установить между двумя странами отношения «взаимного доверия и уверенности в надежности друг друга» — важнейшего условия для продолжения дальнейшего взаимодействия за пределами атмосферы [713].
Интересно, что совместному полету невольно способствовало и несколько противоречивое стремление Никсона, с одной стороны, сэкономить на «космосе», а с другой — осуществить после «Аполлона» какой-нибудь другой амбициозный космический проект. Об этом он, еще в бытность кандидатом в президенты, прямо сказал в мае 1968 г.: «Думаю, что космос будет в списке тех сфер деятельности, расходы на которые я как президент предложу сократить. Полагаю, что нам придется сконцентрироваться на тех сферах, где шансы на получение впечатляющих результатов будут наиболее высоки. Однако с учетом серьезнейшего финансового кризиса, в котором сегодня находятся Соединенные Штаты, нам придется пойти на некоторые сокращения. Я поддержу эти сокращения. Но как только нам удастся восстановить [экономическую] стабильность в стране, мы вновь сможем продолжить программы освоения не только космоса, но и вообще всего нового. И тогда космос должен будет стать одним из первых в списке приоритетов, поскольку ни одна великая держава не может позволить себе быть второй в исследовании неизвестного» [714].
По мнению высших руководителей страны, к числу которых относился вице-президент Спиро Агню, международное сотрудничество с разделением финансового бремени между всеми участниками было важнейшим условием реализации любого крупномасштабного космического проекта [715]. Но проект проекту, даже в одной и той же области — рознь. Космический корабль многоразового использования типа «Спэйс Шаттл», имеющий четкое военное применение, США могли разрабатывать вместе с ближайшими друзьями и стратегическими союзниками — Западной Европой и Канадой [716]. Понятно, что Советскому Союзу — потенциальному противнику Соединенных Штатов, несмотря на весь его опыт в создании пилотируемой космической техники, вход в этот «альянс» был заказан. Другое дело — обитаемая околоземная станция — один из проектов, представлявших для НАСА наибольший интерес. Подобный орбитальный комплекс мог быть построен в рамках двустороннего соглашения между США и СССР на базе уже сравнительно «устаревших» американских и советских технологий.
Станция под вопросом
Впрочем, у проекта околоземного «дома» были и свои оппоненты. Доклад, представленный Никсону группой экспертов еще до его формального вступления в должность президента, критиковал идею орбитального комплекса на том основании, что это «был, очевидно, не самый эффективный способ продолжать показывать с целью престижа наши пилотируемые космические возможности», в то время как потребность в престиже на международной арене продолжала сохраняться