Страница:
В этом деспотизме и этом порабощении, которые сами заключали в себе помеху для дальнейшего свободного развития общественных сил, мы должны видеть еще и один из результатов вообще слабого развития личного начала в древнейших обществах. На Востоке, говоря словами Гегеля, дух не сознавал своей сущности, каковая заключается в свободе, т. е. личность легко подчинялась всему внешнему, целям, для нее посторонним, - в своей деятельности, и понятиям, пришедшим к ней извне, - в своем мышлении. Раз бессознательною, коллективною, с традиционными приемами деятельностью народа выработаны были известные формы мысли и жизни, известные понятия и порядки, отдельная личность подчинялась им в силу того, что находила все это уже готовым, являясь на свет Божий, а такое подчинение всех установившемуся укладу неминуемо влекло за собою застой, коснение. Культурно-социальная среда,
бывающая, конечно, всегда на первых ступенях исторического развития продуктом бессознательной и коллективной работы над таким же путем сложившимися традициями, имеет тенденцию подчинять себе личность, и чем личность менее развита, - а такова она на ранних ступенях общественного быта, - тем легче и подчиняется она этой среде, т. е. тем большее господство получает последняя в жизни всего народа, и тем труднее делается для него выйти из заколдованного круга традиционных понятий и порядков. На Востоке так и случилось: пока складывалась культурно-социальная среда того или другого народа, мы еще наблюдаем историческое движение, но ввиду только что отмеченной слабости личного элемента в начальных периодах истории, эта культурно-социальная среда сама рано или поздно начинала принимать характер, враждебный развитию личного начала. Как необходимый в обществе элемент власти, развившись за счет других сил общества, крайне слабых в начале истории, дал восточным государствам деспотический строй, как, с другой стороны, не менее неизбежное расчленение народа на классы, приняв уродливое направление, сделалось одною из причин внутреннего бессилия общества, - совершенно так же и социально-культурная среда получила в этих государствах одностороннее развитие именно в силу слабости личного элемента на первых ступенях истории, подавив личность и подчинив ее всему, имевшему происхождение в бессознательной, коллективной, традиционной стороне истории.
Значение Востока в религиозной истории человечества
Рядом с политическим и социальным угнетением, тяготевшим над населением восточных деспотий, следует поставить и чисто жреческий характер всех главных проявлений духовной культуры на древнем Востоке. Если принять формулу умственного развития человечества, предложенную Контом в качестве основного закона истории, то придется сказать, что развитие восточных народов не перешагнуло за
пределы теологического фазиса. Главным результатом всей деятельности этих народов в области духовной культуры было создание великих религиозных систем, налагавших печать на всю жизнь общества и подчинявших ее известному общему укладу, как данному ей свыше и потому неприкосновенному для человеческого произвола. Браманизм в Индии освящал деление общества на касты; иранский маздеизм опутывал личную жизнь целою сетью мертвого формализма и подчинял ее рабскому игу неподвижного закона; у египтян, которые, по словам Геродота, были религиознее всех людей, религия также играла первенствующую роль во всех подробностях частной и общественной жизни; религиозный строй жизни Израиля равным образом может служить примером этой особенности восточных цивилизаций.
Вот почему в истории человечества древний Восток прежде всего представляется нам как родина всех великих религиозных систем, некоторые из которых вышли далеко за пределы породивших их национальностей и распространились широко среди других народов. Мы еще остановимся на так называемом религиозном синкретизме, характеризующем времена Римской империи, когда восточные верования и культы стали распространяться и среди населений европейских провинций этой мировой державы. Здесь пока нужно отметить, что все три великие мировые религии, т. е. такие религии, которые переросли рамки первоначально чисто национального значения, вышли из отдельных стран Востока. Первой по времени мировой религией явился буддизм, возникновение которого относится к VI в. до Р. X. Он был результатом долговременного процесса религиозной эволюции, совершавшейся в Индии, но в то время, как более ранние формы индийской религии - поэтический ведизм и философский браманизм - имели чисто национальный характер, буддизм, который, в конце концов, в самой Индии даже не удержался, приобрел многочисленных последователей на обширной территории от Цейлона и Сиама до сопредельных стран Сибири и Монголии и от берегов нижней Волги до Японии. Точной статистики
последователей буддизма не существует, но их теперь, во всяком случае, многие десятки, если не сотни миллионов.
Восток является колыбелью и второй, по времени, но самой важной по своему историческому значению мировой религии - христианства. Религиозная история Израиля имеет сама по себе глубокий интерес, но еврейский культ Иеговы отличался, как известно, чисто национальным характером. Выросшее на почве иудаизма христианство с самого же начала приняло характер религии универсальной, и распространение его на обширной территории Римской империи имеет значение одного из величайших фактов всемирной истории.
Наконец, на Востоке же - только уже в начале средних веков - явилась и третья мировая религия, насчитывающая в настоящее время многие миллионы последователей, магометанство.
Культурное влияние Востока на европейскую историю
Было бы, однако, односторонне видеть в культурном влиянии Востока на всемирную историю только одну религиозную сторону. Для главного исторического мира Восток был родиной весьма многих научных и технических знаний, плодами которых мы пользуемся до сих пор. Если на греческую цивилизацию мы должны смотреть как на главный источник всего дальнейшего культурного прогресса Европы, стоящей теперь во главе всего мира, то сами греки обязаны были начатками своих теоретических и практических знаний заимствованиям у восточных народов. Этот общий факт заслуживает быть особенно отмеченным.
Заселяя постепенно острова и западный берег Малой Азии, греческие выходцы приходили здесь в соприкосновение с народами, стоявшими уже сравнительно с ними на высшем уровне культуры: у этих народов они и заимствовали начатки своей образованности. В Малой Азии и на острове Кипре, когда сюда пришли греки, уже существовала довольно высокая культура, находившаяся под сильным
влиянием Вавилона и Египта. На материке она распространялась посредством сухопутной торговли, на Кипре и островах Эгейского моря мореплавателями-финикийцами (на Кипре имевшими к тому же и свои колонии). В этой второй своей родине греки познакомились со всем тем, что только было выработано важного Востоком в культурном отношении. Более непосредственное, а потому особенно широкое и сильное влияние должны были оказывать на греков, конечно, их ближайшие малоазиатские соседи, у которых они заимствовали очень многое в своей материальной культуре - в жилище, домашней утвари, одежде, вооружении и т. п. Сначала греки пользовались продуктами иноземной промышленности (ткани, сосуды, оружие и т. п.), но потом стали изготовлять разные вещи сами, хотя первоначально лишь по иностранным образцам и только позднее выработали самостоятельную технику. С Востока через Лидию пришла к грекам чеканка монеты, да и торговые меры греков были также восточного (вавилонского) происхождения. Греческий алфавит; как известно, есть не что иное, как измененный алфавит сирийских семитов, перешедший к эллинам или через Малую Азию, или при посредстве финикийцев. Греки только придали некоторым знакам значение гласных (которых не было у семитов) и прибавили еще несколько букв, но название букв (альфа, бета, гамма, дельта и т. д.) и их порядок сохранились те же, что и в финикийской азбуке. Наконец, храмы и статуи богов в Греции равным образом носили в себе первоначально следы влияния восточных религиозных верований и искусства.
Неодинаковое значение отдельных восточных народов во всемирной истории
Конечно, в смысле влияния на последующую историю отдельные народы Востока играли далеко не одинаковую роль. Политическое значение индийцев и евреев со всемирно-исторической точки зрения можно назвать ничтожным, но оба эти народа оказали громадное влияние на религиозную жизнь человечества. Наоборот, персы очень мало
сделали для духовной культуры, но зато их значение в политической истории древности было громадным. В распространении культуры особую роль сыграли финикийцы, хотя сами, по-видимому, очень мало внесли оригинального в общую сокровищницу цивилизации. Как, однако, многосторонни могли быть влияния отдельных стран на другие, об этом, например, может .свидетельствовать то значение, какое по праву принадлежит во всемирной истории древнейшей культурной стране - Египту.
Египтяне, как известно, создали самую раннюю письменность, перешедши постепенно от идеографического письма (изображения предметов) к буквенному, причем их азбука легла в основу финикийского алфавита, из которого образовались впоследствии алфавиты греческий и латинский. В Египте же получили начало медицина с анатомией (бальзамирование трупов), геометрия (землемерие), механика и архитектура (постройка пирамид), астрономия (определение времени разлития Нила по годичным переменам звездного неба) и т. п., хотя теоретические части этих наук часто состояли из чисто магических и мифологических представлений. Особого совершенства достигли египтяне в ремеслах и всякого рода технике. До сих пор еще поражают нас громадные сооружения древних египтян, вроде пирамид, которые до новейших европейских сооружений оставались высочайшими на земле человеческими постройками. Гидравлические работы, произведенные египтянами, также указывают на высокое развитие их технических знаний. В скульптуре, живописи и поэзии они равным образом сделали большие успехи. Но особенно важно то, что Египет рано начал и постоянно продолжал оказывать влияние на другие народы древности, чему способствовали, кроме торговых сношений, походы фараонов в Азию и завоевания, которым подвергался сам Египет, сделавшийся в 525 г. до Р. X. провинцией Персидской монархии, потом вошедший в состав монархии Александра Македонского и три века затем находившийся под властью греков, пока (в 30 г. до Р. X.) не превратился в провинцию Римской империи. В эпоху греческого и римского владычества он был страною, где от
столкновения идей Запада и Востока возникали новые культурные формы. Если в первые времена своего существования Египет научил другие народы азбуке и элементам разных практических искусств, то в греко-римскую эпоху его жреческая религия оказала некоторое влияние на духовную жизнь тогдашнего исторического мира. Культ египетских богов довольно рано (еще до завоевания Египта) стал проникать в Рим и все более и более распространяться в разных частях империи. В египетской Александрии, где одно время процветали греческие науки и искусства (при Птоломеях), в первые столетия нашей эры возникла особая религиозная философия (неоплатонизм), в которой греческая мысль подчинилась сильному восточному влиянию. Из Египта же в христианскую эпоху вышли аскетизм и многочисленные ереси, которые отражают на себе несомненное влияние древнеегипетских моральных и религиозных представлений. Даже в отношении политическом его история не прошла бесследно: именно он был родиной бюрократической системы управления, традиции которой с успехом продолжала после Александра Македонского греческая династия Птоломеев, а затем императорский Рим и Византия. Равным образом и в истории первоначального христианства Египет играл весьма значительную роль, ибо Александрия была одним из наиболее важных центров новой религии; александрийский патриарх очень долго первенствовал на Востоке. Сначала греческая цивилизация, а потом христианство мало-помалу стерли следы самобытной египетской культуры, хотя, быть может, сила монофизитской ереси все еще доказывала некоторую живучесть древних идейных традиций этой страны и в более поздние эпохи.
Очерк третий
Греко-римский мир
Важность знакомства с историей классического мира
"В Греции мы впервые чувствуем себя дома". Эти слова принадлежат Гегелю и были написаны им в его знаменитой "Философии истории". В Греции мы, действительно, чувствуем себя дома: это значит, что история древней Эллады уже близка нам, более близка, чем история Востока. В самом деле, европейская история начинается в Греции, откуда цивилизация перешла в Рим и чрез него вместе со "вторым Римом", т. е. Византией - к новым европейским народам. Греция - первая страна духовной и общественной свободы, не существовавшей в государствах Востока. Греческая цивилизация, порожденная этим новым духом, чуждым более ранним культурным народам, с полным правом может быть названа главным источником европейской цивилизации.
Другим таким же, как греки, народом, оказавшим громадное влияние на всю историю передовой части человечества, были римляне, и в римской истории мы равным образом "чувствуем себя дома". Начав европейскую историю, классический мир и после своей гибели, как известно, продолжал оказывать могущественное влияние на новые народы: вся культурная жизнь Европы обновилась в так называемую эпоху "возрождения" (с XIV в.), когда философия, наука, литература и искусство античных народов стали снова изучаться и оказывать непосредственное действие на умственную жизнь новых европейских наций.
До расцвета новейшей исторической литературы, совершившегося в XIX в., общее историческое образование питалось почти исключительно классическим материалом. Если бы лет полтораста тому назад пришлось отвечать на вопрос, какого рода исторические книги предпочтительнее всего читать в целях гуманитарного и гражданского образования, пришлось бы, за немногими исключениями, указывать лишь на сочинения древних историков. Дело в том, что тогда почти и не было другого материала для исторического чтения: средневековая история стала обрабатываться только в первой половине XIX в., да и новая также, и потому круг исторического чтения должен был ограничиваться одним классическим миром. Хотя в настоящее время область общего исторического образования страшно расширилась, тем не менее знакомство с классическим миром должно играть весьма важную роль в этом образовании - и прежде всего с всемирно-исторической точки зрения. Становясь на эту точку зрения, мы, конечно, не станем рассматривать классическую древность, как нечто исключительное и беспримерное. Это бывало раньше, но теперь едва ли кто-либо станет утверждать, будто классический мир представляет собою нечто совершенно особенное в истории человечества, дающее нам право и даже нас обязывающее выделять его из остальной истории и ставить особняком и, так сказать, "вне конкурса". Впрочем, еще очень недавно приходилось вооружаться против такого взгляда, и не только у нас, охотно повторяющих зады европейской науки, но даже и там, где вообще нужно было бы предполагать более здравые суждения о научных предметах. Напр., в 1873 г. известный английский историк Эдуард Фриман прочитал в Кембриджском университете лекцию под заглавием "Единство истории", в которой сильно вооружился против выделения классических народов в какой-то особый, замкнутый в себе самом исторический мир, и нет ничего удивительного в том, что
эта лекция тотчас же была переведена у нас в журнале "Знание"*. Еще очень недавно и русский ученый, проф. Р. Ю. Виппер, нашел небесполезным в особой статье ** подвергнуть критике мнение многих педагогов о привилегированном положении классического мира. И эта статья направлена против педагогического предрассудка, будто в древней истории "все особенно ценно, все превосходно и все отмечено печатью великого духа". Действительно, в материале и построениях древней истории весьма еще недавно многие продолжали видеть нечто, можно было бы сказать, магическое по своему педагогическому воздействию и в нравственном, и в умственном отношении. Чуть ли не до вчерашнего дня античный человек многими считался по преимуществу "цельным человеком, не разъедаемым рефлексией, уравновешенным, без внутренних противоречий, со спокойным душевным миром, гармонией духа и тела и т. п.", и в древнем мире предполагалась всюду какая-то "правильность, логичность, как бы живой рассудок в событиях". Научная, всемирно-историческая точка зрения требует, чтобы и классический мир рассматривался в связи с древним Востоком, с которым он был связан и культурно, и политически, и чтобы, рассматривая его в нем самом, мы относились к нему совершенно так же, как относимся к другим отделам истории без идеализации античного человека и всего быта классических народов и без предвзятой мысли, будто общие законы культурного и политического развития выразились в наибольшей чистоте и с наибольшею ясностью именно в истории только этих народов. С другой стороны, знакомясь с историей античного мира, не следует никогда упускать из виду и того наследия, которое он оставил средневековой Европе, и того влияния, которое он, скажем так, и из-за гроба продолжал оказывать на ту же Европу в новое время. В этом и заключается правильное отношение к античному миру с всемирно-исторической точки зрения: нужно именно
* См. другой ее перевод в приложении к "Сравнительной политике" (Спб., 1880 г.).
" "Школьное преподавание истории и новая историческая наука" в "Вестнике Воспитания" за 1898 г.
включать его в общий процесс истории, как совершенно равноправного звена наряду с древним Востоком и средневековою и новою Европою и постоянно при этом помнить о том, что в одних отношениях классические народы лишь продолжали дело, начатое народами древнего Востока, как, в свою очередь, средневековая и новая Европа лишь продолжала работу самого античного мира, тогда как в других отношениях в истории Греции и Рима мы имеем частные примеры полного цикла исторического существования двух наций от первых зачатков культурной жизни чрез эпоху полного процветания до периода совершенного упадка прежней жизнедеятельности. Мысль о том, будто только греки и римляне развивались нормально, уже оставлена: совершенно нормальное историческое развитие вообще может быть только отвлеченной идеей нашего ума, отнюдь не реальностью, и в этом смысле античное развитие не было более нормальным, чем всякое другое. Каждый народ по-своему проходит фазисы культурно-социальной эволюции, и ни одно развитие в этом отношении не может быть названо более нормальным, нежели все остальные. Греки и римляне развивались в особых условиях сравнительно и с древним Востоком, и с народами теперешней Европы, и этими условиями определяется своеобразность их развития, но опытный взгляд историка, вооруженного всеми приобретениями современной науки, обнаружит и под своеобразностью античного развития многие общие черты всякого исторического развития в смысле постепенного перехода с одних ступеней цивилизации на другие. Народы античного мира в своей культурно-социальной эволюции повторили многое из того, что уже было пережито народами древнего Востока, но. вместе с тем, греки и римляне пошли и далее, выработав у себя свободные формы государственной жизни и светскую науку. В свою очередь, и Европа в средние века и в новое время повторила в своем развитии то, что уже существовало - в иных только формах - в истории античного мира, но, равным образом, и она превзошла более раннее развитие, во многих отношениях сделав такие шаги вперед, которые, если можно так выразиться, оказались не под силу
грекам и римлянам. В этом и заключается всемирно-исторический прогресс культуры - в постепенном опереживании последующими великими эпохами эпох предыдущих.
Географические условия греко-римской истории
Окончательным результатом греко-римской истории было культурное и политическое объединение юго-западной Европы, северной Африки и западной окраины Азии в единой обширной, поистине мировой державе. Это была громадная территория, окружавшая Средиземное море, приблизительно между 10° и 60° восточной долготы и между 30° и 50° северной широты: вне этих пределов были сравнительно незначительные отрезки самых отдаленных от центра провинций. В центре этой территории, в средней части Средиземного моря, лежали два полуострова, находившиеся во главе и впереди всей остальной массы земель: в Италии Рим был на таком же расстоянии от западной границы империи, на каком самый замечательный город Греции - Афины - находился от границы восточной; по отношению к широте оба эти города были одинаково отдалены от северной и южной границ империи. Линия между восточной и западной частями империи, шедшая по 37° в. долготы, делила эту империю на две равные половины: восточная, в которой господствовал элемент греческий, состояла из таких стран, цивилизация которых имела большую древность, нежели греческая, потому что здесь находились Египет, Палестина, Финикия и страны других народов юго-западной Азии, и греческая культура стала здесь распространяться со времени образования обширной монархии Александра Македонского. Западная часть Средиземного моря была, наоборот, окружена странами, из которых только одна карфагенская область могла поспорить с Римом по древности своей культуры: все остальные начали жить историческою жизнью лишь после того, как подчинились римскому влиянию. Центральное положение Греции и Италии на Средиземном море имело весьма важное значение
в судьбах населявших их народов, а указанное разделение бассейна Средиземного моря было одною из причин того, что греки ранее римлян выступили на поприще истории: во-первых, Греция находилась в ближайшем соседстве с образованным Востоком; во-вторых, сношениям с Востоком содействовало здесь то обстоятельство, что именно восточный берег греческого полуострова представляет из себя самую развитую береговую линию со множеством заливов и удобных гаваней, а далее на восток от этого берега разбросаны по морю острова, сближающие его с берегами Азии. Эта же восточная часть полуострова и в других отношениях представляла из себя наиболее выгодные условия для раннего расцвета культурной жизни. Совсем другое мы видим в Италии, в которой как раз западный берег, обращенный к малокультурным странам, был гораздо развитее восточного, совершенно почти лишенного удобных гаваней. По малому количеству окружающих островов Апеннинский полуостров также не может идти в сравнение с Элладой. Поэтому Италия не могла войти так скоро в сообщение с Востоком, бывшим у греков, так сказать, под рукою. В самом деле, с Малейского мыса на юге Пелопоннеса видны вершины острова Крита, с Крита - горы Родоса, с Родоса берег Малой Азии; два дня пути отделяют Крит от Кирены в Африке, и одним только лишним днем измеряется расстояние до Египта: в Эгейском море острова лежат, как камни, по которым можно перейти через реку в мелком месте. Море, доступное для мирных путешественников и неудобное для передвижения громадных армий, защищало Грецию и Италию со стороны берегов, и классическим народам нечего было вечно бояться вторжения с этой стороны каких-либо варварских орд, игравших такую крупную роль в истории Востока. Грекам и римлянам поэтому незачем было строить такие крепости на границам, к каким прибегали египтяне: там, где не защищало море, защищали горы - именно на севере обоих полуостровов. Без этих естественных ограждений немыслимо было бы существование множества мелких, самостоятельных и разъединенных между собою государств Греции и столь быстрое развитие их культуры.
Устройство поверхности обоих полуостровов, особенно греческого, было столь же благоприятно для культурной жизни. На небольшом пространстве каких-нибудь полуторы тысячи квадратных миль Греция представляет из себя страшное разнообразие. На севере от Эгейского моря климат напоминает Среднюю Германию, в Фессалии уже вечнозеленые деревья, градусом еще южнее произрастают оливковые деревья, на острове Евбее и в Аттике попадается даже пальма, и т. д. Во всех направлениях Грецию пересекают горы, которые разнообразят местность и делят полуостров на не схожие между собой кантоны: в Аттике почва была плохого качества, в соседней Беотии, наоборот, весьма плодородная; в то время как в приморских частях восточной части полуострова была развита цивилизация, на западе, напр., в Этолии, жители еще во времена римского завоевания находились в варварском состоянии. В Италии разнообразие было меньшее, но и здесь, напр., хорошим пашням западной части можно противоположить богатые пастбища восточной. Зато в Италии и легче было образование одного государства при отсутствии той замкнутости отдельных областей и различия в племенном характере их жителей, которые характеризуют древнюю Грецию.
бывающая, конечно, всегда на первых ступенях исторического развития продуктом бессознательной и коллективной работы над таким же путем сложившимися традициями, имеет тенденцию подчинять себе личность, и чем личность менее развита, - а такова она на ранних ступенях общественного быта, - тем легче и подчиняется она этой среде, т. е. тем большее господство получает последняя в жизни всего народа, и тем труднее делается для него выйти из заколдованного круга традиционных понятий и порядков. На Востоке так и случилось: пока складывалась культурно-социальная среда того или другого народа, мы еще наблюдаем историческое движение, но ввиду только что отмеченной слабости личного элемента в начальных периодах истории, эта культурно-социальная среда сама рано или поздно начинала принимать характер, враждебный развитию личного начала. Как необходимый в обществе элемент власти, развившись за счет других сил общества, крайне слабых в начале истории, дал восточным государствам деспотический строй, как, с другой стороны, не менее неизбежное расчленение народа на классы, приняв уродливое направление, сделалось одною из причин внутреннего бессилия общества, - совершенно так же и социально-культурная среда получила в этих государствах одностороннее развитие именно в силу слабости личного элемента на первых ступенях истории, подавив личность и подчинив ее всему, имевшему происхождение в бессознательной, коллективной, традиционной стороне истории.
Значение Востока в религиозной истории человечества
Рядом с политическим и социальным угнетением, тяготевшим над населением восточных деспотий, следует поставить и чисто жреческий характер всех главных проявлений духовной культуры на древнем Востоке. Если принять формулу умственного развития человечества, предложенную Контом в качестве основного закона истории, то придется сказать, что развитие восточных народов не перешагнуло за
пределы теологического фазиса. Главным результатом всей деятельности этих народов в области духовной культуры было создание великих религиозных систем, налагавших печать на всю жизнь общества и подчинявших ее известному общему укладу, как данному ей свыше и потому неприкосновенному для человеческого произвола. Браманизм в Индии освящал деление общества на касты; иранский маздеизм опутывал личную жизнь целою сетью мертвого формализма и подчинял ее рабскому игу неподвижного закона; у египтян, которые, по словам Геродота, были религиознее всех людей, религия также играла первенствующую роль во всех подробностях частной и общественной жизни; религиозный строй жизни Израиля равным образом может служить примером этой особенности восточных цивилизаций.
Вот почему в истории человечества древний Восток прежде всего представляется нам как родина всех великих религиозных систем, некоторые из которых вышли далеко за пределы породивших их национальностей и распространились широко среди других народов. Мы еще остановимся на так называемом религиозном синкретизме, характеризующем времена Римской империи, когда восточные верования и культы стали распространяться и среди населений европейских провинций этой мировой державы. Здесь пока нужно отметить, что все три великие мировые религии, т. е. такие религии, которые переросли рамки первоначально чисто национального значения, вышли из отдельных стран Востока. Первой по времени мировой религией явился буддизм, возникновение которого относится к VI в. до Р. X. Он был результатом долговременного процесса религиозной эволюции, совершавшейся в Индии, но в то время, как более ранние формы индийской религии - поэтический ведизм и философский браманизм - имели чисто национальный характер, буддизм, который, в конце концов, в самой Индии даже не удержался, приобрел многочисленных последователей на обширной территории от Цейлона и Сиама до сопредельных стран Сибири и Монголии и от берегов нижней Волги до Японии. Точной статистики
последователей буддизма не существует, но их теперь, во всяком случае, многие десятки, если не сотни миллионов.
Восток является колыбелью и второй, по времени, но самой важной по своему историческому значению мировой религии - христианства. Религиозная история Израиля имеет сама по себе глубокий интерес, но еврейский культ Иеговы отличался, как известно, чисто национальным характером. Выросшее на почве иудаизма христианство с самого же начала приняло характер религии универсальной, и распространение его на обширной территории Римской империи имеет значение одного из величайших фактов всемирной истории.
Наконец, на Востоке же - только уже в начале средних веков - явилась и третья мировая религия, насчитывающая в настоящее время многие миллионы последователей, магометанство.
Культурное влияние Востока на европейскую историю
Было бы, однако, односторонне видеть в культурном влиянии Востока на всемирную историю только одну религиозную сторону. Для главного исторического мира Восток был родиной весьма многих научных и технических знаний, плодами которых мы пользуемся до сих пор. Если на греческую цивилизацию мы должны смотреть как на главный источник всего дальнейшего культурного прогресса Европы, стоящей теперь во главе всего мира, то сами греки обязаны были начатками своих теоретических и практических знаний заимствованиям у восточных народов. Этот общий факт заслуживает быть особенно отмеченным.
Заселяя постепенно острова и западный берег Малой Азии, греческие выходцы приходили здесь в соприкосновение с народами, стоявшими уже сравнительно с ними на высшем уровне культуры: у этих народов они и заимствовали начатки своей образованности. В Малой Азии и на острове Кипре, когда сюда пришли греки, уже существовала довольно высокая культура, находившаяся под сильным
влиянием Вавилона и Египта. На материке она распространялась посредством сухопутной торговли, на Кипре и островах Эгейского моря мореплавателями-финикийцами (на Кипре имевшими к тому же и свои колонии). В этой второй своей родине греки познакомились со всем тем, что только было выработано важного Востоком в культурном отношении. Более непосредственное, а потому особенно широкое и сильное влияние должны были оказывать на греков, конечно, их ближайшие малоазиатские соседи, у которых они заимствовали очень многое в своей материальной культуре - в жилище, домашней утвари, одежде, вооружении и т. п. Сначала греки пользовались продуктами иноземной промышленности (ткани, сосуды, оружие и т. п.), но потом стали изготовлять разные вещи сами, хотя первоначально лишь по иностранным образцам и только позднее выработали самостоятельную технику. С Востока через Лидию пришла к грекам чеканка монеты, да и торговые меры греков были также восточного (вавилонского) происхождения. Греческий алфавит; как известно, есть не что иное, как измененный алфавит сирийских семитов, перешедший к эллинам или через Малую Азию, или при посредстве финикийцев. Греки только придали некоторым знакам значение гласных (которых не было у семитов) и прибавили еще несколько букв, но название букв (альфа, бета, гамма, дельта и т. д.) и их порядок сохранились те же, что и в финикийской азбуке. Наконец, храмы и статуи богов в Греции равным образом носили в себе первоначально следы влияния восточных религиозных верований и искусства.
Неодинаковое значение отдельных восточных народов во всемирной истории
Конечно, в смысле влияния на последующую историю отдельные народы Востока играли далеко не одинаковую роль. Политическое значение индийцев и евреев со всемирно-исторической точки зрения можно назвать ничтожным, но оба эти народа оказали громадное влияние на религиозную жизнь человечества. Наоборот, персы очень мало
сделали для духовной культуры, но зато их значение в политической истории древности было громадным. В распространении культуры особую роль сыграли финикийцы, хотя сами, по-видимому, очень мало внесли оригинального в общую сокровищницу цивилизации. Как, однако, многосторонни могли быть влияния отдельных стран на другие, об этом, например, может .свидетельствовать то значение, какое по праву принадлежит во всемирной истории древнейшей культурной стране - Египту.
Египтяне, как известно, создали самую раннюю письменность, перешедши постепенно от идеографического письма (изображения предметов) к буквенному, причем их азбука легла в основу финикийского алфавита, из которого образовались впоследствии алфавиты греческий и латинский. В Египте же получили начало медицина с анатомией (бальзамирование трупов), геометрия (землемерие), механика и архитектура (постройка пирамид), астрономия (определение времени разлития Нила по годичным переменам звездного неба) и т. п., хотя теоретические части этих наук часто состояли из чисто магических и мифологических представлений. Особого совершенства достигли египтяне в ремеслах и всякого рода технике. До сих пор еще поражают нас громадные сооружения древних египтян, вроде пирамид, которые до новейших европейских сооружений оставались высочайшими на земле человеческими постройками. Гидравлические работы, произведенные египтянами, также указывают на высокое развитие их технических знаний. В скульптуре, живописи и поэзии они равным образом сделали большие успехи. Но особенно важно то, что Египет рано начал и постоянно продолжал оказывать влияние на другие народы древности, чему способствовали, кроме торговых сношений, походы фараонов в Азию и завоевания, которым подвергался сам Египет, сделавшийся в 525 г. до Р. X. провинцией Персидской монархии, потом вошедший в состав монархии Александра Македонского и три века затем находившийся под властью греков, пока (в 30 г. до Р. X.) не превратился в провинцию Римской империи. В эпоху греческого и римского владычества он был страною, где от
столкновения идей Запада и Востока возникали новые культурные формы. Если в первые времена своего существования Египет научил другие народы азбуке и элементам разных практических искусств, то в греко-римскую эпоху его жреческая религия оказала некоторое влияние на духовную жизнь тогдашнего исторического мира. Культ египетских богов довольно рано (еще до завоевания Египта) стал проникать в Рим и все более и более распространяться в разных частях империи. В египетской Александрии, где одно время процветали греческие науки и искусства (при Птоломеях), в первые столетия нашей эры возникла особая религиозная философия (неоплатонизм), в которой греческая мысль подчинилась сильному восточному влиянию. Из Египта же в христианскую эпоху вышли аскетизм и многочисленные ереси, которые отражают на себе несомненное влияние древнеегипетских моральных и религиозных представлений. Даже в отношении политическом его история не прошла бесследно: именно он был родиной бюрократической системы управления, традиции которой с успехом продолжала после Александра Македонского греческая династия Птоломеев, а затем императорский Рим и Византия. Равным образом и в истории первоначального христианства Египет играл весьма значительную роль, ибо Александрия была одним из наиболее важных центров новой религии; александрийский патриарх очень долго первенствовал на Востоке. Сначала греческая цивилизация, а потом христианство мало-помалу стерли следы самобытной египетской культуры, хотя, быть может, сила монофизитской ереси все еще доказывала некоторую живучесть древних идейных традиций этой страны и в более поздние эпохи.
Очерк третий
Греко-римский мир
Важность знакомства с историей классического мира
"В Греции мы впервые чувствуем себя дома". Эти слова принадлежат Гегелю и были написаны им в его знаменитой "Философии истории". В Греции мы, действительно, чувствуем себя дома: это значит, что история древней Эллады уже близка нам, более близка, чем история Востока. В самом деле, европейская история начинается в Греции, откуда цивилизация перешла в Рим и чрез него вместе со "вторым Римом", т. е. Византией - к новым европейским народам. Греция - первая страна духовной и общественной свободы, не существовавшей в государствах Востока. Греческая цивилизация, порожденная этим новым духом, чуждым более ранним культурным народам, с полным правом может быть названа главным источником европейской цивилизации.
Другим таким же, как греки, народом, оказавшим громадное влияние на всю историю передовой части человечества, были римляне, и в римской истории мы равным образом "чувствуем себя дома". Начав европейскую историю, классический мир и после своей гибели, как известно, продолжал оказывать могущественное влияние на новые народы: вся культурная жизнь Европы обновилась в так называемую эпоху "возрождения" (с XIV в.), когда философия, наука, литература и искусство античных народов стали снова изучаться и оказывать непосредственное действие на умственную жизнь новых европейских наций.
До расцвета новейшей исторической литературы, совершившегося в XIX в., общее историческое образование питалось почти исключительно классическим материалом. Если бы лет полтораста тому назад пришлось отвечать на вопрос, какого рода исторические книги предпочтительнее всего читать в целях гуманитарного и гражданского образования, пришлось бы, за немногими исключениями, указывать лишь на сочинения древних историков. Дело в том, что тогда почти и не было другого материала для исторического чтения: средневековая история стала обрабатываться только в первой половине XIX в., да и новая также, и потому круг исторического чтения должен был ограничиваться одним классическим миром. Хотя в настоящее время область общего исторического образования страшно расширилась, тем не менее знакомство с классическим миром должно играть весьма важную роль в этом образовании - и прежде всего с всемирно-исторической точки зрения. Становясь на эту точку зрения, мы, конечно, не станем рассматривать классическую древность, как нечто исключительное и беспримерное. Это бывало раньше, но теперь едва ли кто-либо станет утверждать, будто классический мир представляет собою нечто совершенно особенное в истории человечества, дающее нам право и даже нас обязывающее выделять его из остальной истории и ставить особняком и, так сказать, "вне конкурса". Впрочем, еще очень недавно приходилось вооружаться против такого взгляда, и не только у нас, охотно повторяющих зады европейской науки, но даже и там, где вообще нужно было бы предполагать более здравые суждения о научных предметах. Напр., в 1873 г. известный английский историк Эдуард Фриман прочитал в Кембриджском университете лекцию под заглавием "Единство истории", в которой сильно вооружился против выделения классических народов в какой-то особый, замкнутый в себе самом исторический мир, и нет ничего удивительного в том, что
эта лекция тотчас же была переведена у нас в журнале "Знание"*. Еще очень недавно и русский ученый, проф. Р. Ю. Виппер, нашел небесполезным в особой статье ** подвергнуть критике мнение многих педагогов о привилегированном положении классического мира. И эта статья направлена против педагогического предрассудка, будто в древней истории "все особенно ценно, все превосходно и все отмечено печатью великого духа". Действительно, в материале и построениях древней истории весьма еще недавно многие продолжали видеть нечто, можно было бы сказать, магическое по своему педагогическому воздействию и в нравственном, и в умственном отношении. Чуть ли не до вчерашнего дня античный человек многими считался по преимуществу "цельным человеком, не разъедаемым рефлексией, уравновешенным, без внутренних противоречий, со спокойным душевным миром, гармонией духа и тела и т. п.", и в древнем мире предполагалась всюду какая-то "правильность, логичность, как бы живой рассудок в событиях". Научная, всемирно-историческая точка зрения требует, чтобы и классический мир рассматривался в связи с древним Востоком, с которым он был связан и культурно, и политически, и чтобы, рассматривая его в нем самом, мы относились к нему совершенно так же, как относимся к другим отделам истории без идеализации античного человека и всего быта классических народов и без предвзятой мысли, будто общие законы культурного и политического развития выразились в наибольшей чистоте и с наибольшею ясностью именно в истории только этих народов. С другой стороны, знакомясь с историей античного мира, не следует никогда упускать из виду и того наследия, которое он оставил средневековой Европе, и того влияния, которое он, скажем так, и из-за гроба продолжал оказывать на ту же Европу в новое время. В этом и заключается правильное отношение к античному миру с всемирно-исторической точки зрения: нужно именно
* См. другой ее перевод в приложении к "Сравнительной политике" (Спб., 1880 г.).
" "Школьное преподавание истории и новая историческая наука" в "Вестнике Воспитания" за 1898 г.
включать его в общий процесс истории, как совершенно равноправного звена наряду с древним Востоком и средневековою и новою Европою и постоянно при этом помнить о том, что в одних отношениях классические народы лишь продолжали дело, начатое народами древнего Востока, как, в свою очередь, средневековая и новая Европа лишь продолжала работу самого античного мира, тогда как в других отношениях в истории Греции и Рима мы имеем частные примеры полного цикла исторического существования двух наций от первых зачатков культурной жизни чрез эпоху полного процветания до периода совершенного упадка прежней жизнедеятельности. Мысль о том, будто только греки и римляне развивались нормально, уже оставлена: совершенно нормальное историческое развитие вообще может быть только отвлеченной идеей нашего ума, отнюдь не реальностью, и в этом смысле античное развитие не было более нормальным, чем всякое другое. Каждый народ по-своему проходит фазисы культурно-социальной эволюции, и ни одно развитие в этом отношении не может быть названо более нормальным, нежели все остальные. Греки и римляне развивались в особых условиях сравнительно и с древним Востоком, и с народами теперешней Европы, и этими условиями определяется своеобразность их развития, но опытный взгляд историка, вооруженного всеми приобретениями современной науки, обнаружит и под своеобразностью античного развития многие общие черты всякого исторического развития в смысле постепенного перехода с одних ступеней цивилизации на другие. Народы античного мира в своей культурно-социальной эволюции повторили многое из того, что уже было пережито народами древнего Востока, но. вместе с тем, греки и римляне пошли и далее, выработав у себя свободные формы государственной жизни и светскую науку. В свою очередь, и Европа в средние века и в новое время повторила в своем развитии то, что уже существовало - в иных только формах - в истории античного мира, но, равным образом, и она превзошла более раннее развитие, во многих отношениях сделав такие шаги вперед, которые, если можно так выразиться, оказались не под силу
грекам и римлянам. В этом и заключается всемирно-исторический прогресс культуры - в постепенном опереживании последующими великими эпохами эпох предыдущих.
Географические условия греко-римской истории
Окончательным результатом греко-римской истории было культурное и политическое объединение юго-западной Европы, северной Африки и западной окраины Азии в единой обширной, поистине мировой державе. Это была громадная территория, окружавшая Средиземное море, приблизительно между 10° и 60° восточной долготы и между 30° и 50° северной широты: вне этих пределов были сравнительно незначительные отрезки самых отдаленных от центра провинций. В центре этой территории, в средней части Средиземного моря, лежали два полуострова, находившиеся во главе и впереди всей остальной массы земель: в Италии Рим был на таком же расстоянии от западной границы империи, на каком самый замечательный город Греции - Афины - находился от границы восточной; по отношению к широте оба эти города были одинаково отдалены от северной и южной границ империи. Линия между восточной и западной частями империи, шедшая по 37° в. долготы, делила эту империю на две равные половины: восточная, в которой господствовал элемент греческий, состояла из таких стран, цивилизация которых имела большую древность, нежели греческая, потому что здесь находились Египет, Палестина, Финикия и страны других народов юго-западной Азии, и греческая культура стала здесь распространяться со времени образования обширной монархии Александра Македонского. Западная часть Средиземного моря была, наоборот, окружена странами, из которых только одна карфагенская область могла поспорить с Римом по древности своей культуры: все остальные начали жить историческою жизнью лишь после того, как подчинились римскому влиянию. Центральное положение Греции и Италии на Средиземном море имело весьма важное значение
в судьбах населявших их народов, а указанное разделение бассейна Средиземного моря было одною из причин того, что греки ранее римлян выступили на поприще истории: во-первых, Греция находилась в ближайшем соседстве с образованным Востоком; во-вторых, сношениям с Востоком содействовало здесь то обстоятельство, что именно восточный берег греческого полуострова представляет из себя самую развитую береговую линию со множеством заливов и удобных гаваней, а далее на восток от этого берега разбросаны по морю острова, сближающие его с берегами Азии. Эта же восточная часть полуострова и в других отношениях представляла из себя наиболее выгодные условия для раннего расцвета культурной жизни. Совсем другое мы видим в Италии, в которой как раз западный берег, обращенный к малокультурным странам, был гораздо развитее восточного, совершенно почти лишенного удобных гаваней. По малому количеству окружающих островов Апеннинский полуостров также не может идти в сравнение с Элладой. Поэтому Италия не могла войти так скоро в сообщение с Востоком, бывшим у греков, так сказать, под рукою. В самом деле, с Малейского мыса на юге Пелопоннеса видны вершины острова Крита, с Крита - горы Родоса, с Родоса берег Малой Азии; два дня пути отделяют Крит от Кирены в Африке, и одним только лишним днем измеряется расстояние до Египта: в Эгейском море острова лежат, как камни, по которым можно перейти через реку в мелком месте. Море, доступное для мирных путешественников и неудобное для передвижения громадных армий, защищало Грецию и Италию со стороны берегов, и классическим народам нечего было вечно бояться вторжения с этой стороны каких-либо варварских орд, игравших такую крупную роль в истории Востока. Грекам и римлянам поэтому незачем было строить такие крепости на границам, к каким прибегали египтяне: там, где не защищало море, защищали горы - именно на севере обоих полуостровов. Без этих естественных ограждений немыслимо было бы существование множества мелких, самостоятельных и разъединенных между собою государств Греции и столь быстрое развитие их культуры.
Устройство поверхности обоих полуостровов, особенно греческого, было столь же благоприятно для культурной жизни. На небольшом пространстве каких-нибудь полуторы тысячи квадратных миль Греция представляет из себя страшное разнообразие. На севере от Эгейского моря климат напоминает Среднюю Германию, в Фессалии уже вечнозеленые деревья, градусом еще южнее произрастают оливковые деревья, на острове Евбее и в Аттике попадается даже пальма, и т. д. Во всех направлениях Грецию пересекают горы, которые разнообразят местность и делят полуостров на не схожие между собой кантоны: в Аттике почва была плохого качества, в соседней Беотии, наоборот, весьма плодородная; в то время как в приморских частях восточной части полуострова была развита цивилизация, на западе, напр., в Этолии, жители еще во времена римского завоевания находились в варварском состоянии. В Италии разнообразие было меньшее, но и здесь, напр., хорошим пашням западной части можно противоположить богатые пастбища восточной. Зато в Италии и легче было образование одного государства при отсутствии той замкнутости отдельных областей и различия в племенном характере их жителей, которые характеризуют древнюю Грецию.