— Сегодня я был более удачлив, чем вчера! — довольно потирая руки, сообщил граф. — Даже более удачлив, чем герцог! Поймал целых два лосося, а он — одного!
— Я за вас ужасно рада. Обязательно расскажу об этом Мэри-Роуз.
Она поведала, как узнала об их рыбалке: о том, как они с Мэри-Роуз ходили к конуре Ролло и о разговоре с Малькольмом.
— Прошу вас, не приближайтесь к этому псу, он опасен, — с искренней тревогой воскликнул граф. — Что если этот зверь нападет на вас? Признаюсь честно: я это не переживу!
— Надеюсь, Мэри-Роуз меня защитит, — ответила, улыбаясь и пожимая плечами, Фиона.
По его взгляду, по голосу она поняла вдруг, что герцог прав: граф действительно влюблен в нее.
Сознавая, что обходится с ним жестоко, давая ложную надежду, она продолжила непринужденный разговор. Беседовать с герцогом представлялось ей опасным: они могли выдать своим видом вызванные друг в друге чувства, а леди Мораг использовала бы их как оружие против нее.
Несмотря на все предпринятые меры предосторожности, леди Мораг все же что-то заподозрила. Когда они с Фионой перешли после ужина в гостиную, она сказала:
— Мне не очень приятно вновь заводить этот разговор, мисс Уиндхэм, но у меня создается такое ощущение, что вам ужасно скучно и одиноко здесь. Когда вы собираетесь возвращаться на Юг?
— В Англии у меня нет близких родственников, — сообщила Фиона. — Я жила с сестрой и зятем, а теперь, когда их не стало, Мэри-Роуз — все, что осталось от моей семьи.
— Я понимаю ваши чувства к этой девочке, — притворно сладким голосом пропела леди, Мораг. — Но ее положение здесь может кардинально измениться, если герцог женится.
— Я знаю, что это невозможно. По крайней мере при существующем положении вещей, — невозмутимо ответила Фиона.
— Тело погибшей герцогини могут обнаружить в любой момент, — сказала леди Мораг. — Тогда герцог автоматически станет свободным человеком.
В ее голосе прозвучало нечто такое, что заставило Фиону резко взглянуть ей в глаза.
«А не знает ли чего-нибудь важного эта хитрюга?» — неожиданно подумала она.
— Вы здесь давно живете, леди Мораг. Может, вы что-нибудь знаете о той невероятной истории. Что произошло с супругой его светлости? — произнесла она вслух. — Все очень странно.
— Крайне странно! — согласилась леди Мораг. — Но они были несчастны вместе.
Фиона опять почувствовала, что в словах ее собеседницы кроется второй смысл. Создавалось впечатление, что она тоже не сомневается в причастности герцога к убийству жены.
— Граф поведал мне о том, в чем местные жители подозревают герцога, — сказала Фиона. — Я очень хорошо знала своего зятя и сильно сомневаюсь, что кто-то из его близких родственников способен совершить столь отвратительное преступление.
— Наверное, вы не видели мужчин и женщин, доведенных ненавистью друг к другу до настоящей ярости. — Леди Мораг многозначительно повела бровью.
Глаза Фионы расширились.
— Вы допускаете такую возможность? Полагаете, герцог избавился от ненавистной супруги? — спросила она.
Леди Мораг рассмеялась.
— Мисс Уиндхэм, дорогая! Какой необычный вопрос! Неужели вы полагаете, что я способна думать нечто столь ужасное о нашем замечательном герцоге? — Она выдержала многозначительную паузу. — В то же время, если вас что-то пугает, вы можете покинуть это место. Наверное, здесь вам неуютно и страшно.
Теперь рассмеялась Фиона, более живым, искренним смехом.
— Вы меня удивляете, леди Мораг. Считаете, — я боюсь, что меня убьют? Какие глупости! А что касается Мэри-Роуз… Я была бы только счастлива новой женитьбе герцога. Я твердо убеждена, что почетное звание старейшины целого клана не вполне подходит для женщины.
В глазах леди Мораг промелькнуло нечто такое, что лишь подкрепило зародившиеся в душе Фионы подозрения.
Ей в голову вдруг пришла блестящая мысль: если леди Мораг действительно знает что-то о местонахождении сестры, то она откроет секрет лишь в одном случае — если будет уверена в том, что, обретя свободу, герцог женится на ней.
Позднее тем же вечером, уже лежа в кровати, Фиона воспроизвела в памяти разговор с леди Мораг! Она старалась вспомнить каждую мелочь, не упустить ни одной детали, обдумывала интонации собеседницы и менявшееся выражение ее лица.
Чем больше она размышляла, тем сильнее становилась ее уверенность в том, что леди Мораг многое известно. А еще в том, что основная ее задача — заполучить герцога.
— Нет! Он никогда не будет твоим! — упрямо прошептала Фиона, уставившись в темноту. — Я вступила в эту опасную игру не только для того, чтобы освободить его от оков неудачного супружества. Я люблю его и сделаю его своим! Навсегда!
Глава шестая
— Я за вас ужасно рада. Обязательно расскажу об этом Мэри-Роуз.
Она поведала, как узнала об их рыбалке: о том, как они с Мэри-Роуз ходили к конуре Ролло и о разговоре с Малькольмом.
— Прошу вас, не приближайтесь к этому псу, он опасен, — с искренней тревогой воскликнул граф. — Что если этот зверь нападет на вас? Признаюсь честно: я это не переживу!
— Надеюсь, Мэри-Роуз меня защитит, — ответила, улыбаясь и пожимая плечами, Фиона.
По его взгляду, по голосу она поняла вдруг, что герцог прав: граф действительно влюблен в нее.
Сознавая, что обходится с ним жестоко, давая ложную надежду, она продолжила непринужденный разговор. Беседовать с герцогом представлялось ей опасным: они могли выдать своим видом вызванные друг в друге чувства, а леди Мораг использовала бы их как оружие против нее.
Несмотря на все предпринятые меры предосторожности, леди Мораг все же что-то заподозрила. Когда они с Фионой перешли после ужина в гостиную, она сказала:
— Мне не очень приятно вновь заводить этот разговор, мисс Уиндхэм, но у меня создается такое ощущение, что вам ужасно скучно и одиноко здесь. Когда вы собираетесь возвращаться на Юг?
— В Англии у меня нет близких родственников, — сообщила Фиона. — Я жила с сестрой и зятем, а теперь, когда их не стало, Мэри-Роуз — все, что осталось от моей семьи.
— Я понимаю ваши чувства к этой девочке, — притворно сладким голосом пропела леди, Мораг. — Но ее положение здесь может кардинально измениться, если герцог женится.
— Я знаю, что это невозможно. По крайней мере при существующем положении вещей, — невозмутимо ответила Фиона.
— Тело погибшей герцогини могут обнаружить в любой момент, — сказала леди Мораг. — Тогда герцог автоматически станет свободным человеком.
В ее голосе прозвучало нечто такое, что заставило Фиону резко взглянуть ей в глаза.
«А не знает ли чего-нибудь важного эта хитрюга?» — неожиданно подумала она.
— Вы здесь давно живете, леди Мораг. Может, вы что-нибудь знаете о той невероятной истории. Что произошло с супругой его светлости? — произнесла она вслух. — Все очень странно.
— Крайне странно! — согласилась леди Мораг. — Но они были несчастны вместе.
Фиона опять почувствовала, что в словах ее собеседницы кроется второй смысл. Создавалось впечатление, что она тоже не сомневается в причастности герцога к убийству жены.
— Граф поведал мне о том, в чем местные жители подозревают герцога, — сказала Фиона. — Я очень хорошо знала своего зятя и сильно сомневаюсь, что кто-то из его близких родственников способен совершить столь отвратительное преступление.
— Наверное, вы не видели мужчин и женщин, доведенных ненавистью друг к другу до настоящей ярости. — Леди Мораг многозначительно повела бровью.
Глаза Фионы расширились.
— Вы допускаете такую возможность? Полагаете, герцог избавился от ненавистной супруги? — спросила она.
Леди Мораг рассмеялась.
— Мисс Уиндхэм, дорогая! Какой необычный вопрос! Неужели вы полагаете, что я способна думать нечто столь ужасное о нашем замечательном герцоге? — Она выдержала многозначительную паузу. — В то же время, если вас что-то пугает, вы можете покинуть это место. Наверное, здесь вам неуютно и страшно.
Теперь рассмеялась Фиона, более живым, искренним смехом.
— Вы меня удивляете, леди Мораг. Считаете, — я боюсь, что меня убьют? Какие глупости! А что касается Мэри-Роуз… Я была бы только счастлива новой женитьбе герцога. Я твердо убеждена, что почетное звание старейшины целого клана не вполне подходит для женщины.
В глазах леди Мораг промелькнуло нечто такое, что лишь подкрепило зародившиеся в душе Фионы подозрения.
Ей в голову вдруг пришла блестящая мысль: если леди Мораг действительно знает что-то о местонахождении сестры, то она откроет секрет лишь в одном случае — если будет уверена в том, что, обретя свободу, герцог женится на ней.
Позднее тем же вечером, уже лежа в кровати, Фиона воспроизвела в памяти разговор с леди Мораг! Она старалась вспомнить каждую мелочь, не упустить ни одной детали, обдумывала интонации собеседницы и менявшееся выражение ее лица.
Чем больше она размышляла, тем сильнее становилась ее уверенность в том, что леди Мораг многое известно. А еще в том, что основная ее задача — заполучить герцога.
— Нет! Он никогда не будет твоим! — упрямо прошептала Фиона, уставившись в темноту. — Я вступила в эту опасную игру не только для того, чтобы освободить его от оков неудачного супружества. Я люблю его и сделаю его своим! Навсегда!
Глава шестая
Миссис Мередит помогла ей высвободиться из мягких оков вечернего платья.
— Сегодня вы выглядели несказанно красиво, мисс, — сказала она. — Внизу все только о вас и болтали.
— Спасибо, — ответила Фиона, улыбаясь.
Экономка направилась с платьем к шкафу.
— Была ли дружна леди Мораг со своей сестрой, герцогиней, что исчезла при непонятных обстоятельствах? — неожиданно спросила у нее Фиона.
Миссис Мередит остановилась как вкопанная, потом медленно повернула голову.
— Конечно. О них говорили: не разлей вода. Именно поэтому после смерти супруга ее милости старый герцог позволил ей остаться в замке.
Фиона задумалась. Могла ли испытывать леди Мораг искреннюю привязанность к младшей сестре? Было в ее характере нечто жесткое, непробиваемое. Казалось, все ее интересы сводятся к одному: завладеть герцогом.
— Если вам любопытно, — продолжила миссис Мередит, угадывая мысли Фионы, — я скажу больше: ее милость и герцогиня проводили вместе столько времени, что бедняга его светлость частенько оставался в стороне. Было даже странно. Моя покойная матушка говаривала: двое — пара, трое — ничто! Так оно и вышло! — Миссис Мередит сокрушительно хлопнула ладонью по массивному бедру и наконец повесила платье в шкаф.
— Как вы думаете, что произошло с герцогиней, миссис Мередит? — спросила Фиона. — Кто-то ведь должен был видеть ее в день исчезновения?
— Я ее видела, мисс. Я ухаживала за ней, это входило в мои обязанности, — ответила экономка.
— Вы не заметили в ней ничего странного? Может, она была расстроенной или напуганной? — расспрашивала Фиона.
— Нет-нет! Ее светлость вела себя как обычно. Болтала о бале, который планировали устроить на следующей неделе, — ответила, пожимая плечами, миссис Мередит.
— Бал… — рассеянно повторила Фиона, словно обращаясь к воздуху.
Она давно обратила внимание на то, что замок рассчитан для вмещения больших количеств людей. Несомненно, при его строительстве учитывалось и то, что в нем будет устраиваться множество увеселительных мероприятий.
Мистер Мак Кейт показывал им с Мэри-Роуз зал для балов. Когда-то раньше зал этот назывался залом старейшины. В нем глава клана собирал своих людей. Они вместе планировали свои дальнейшие действия и продумывали военные операции против англичан и других кланов, с которыми воевали.
Покойный отец нынешнего герцога обновил этот зал, и теперь он выглядел потрясающе: торжественно и величественно.
— Ее светлость все не могла решить, в каком платье ей следует пойти на бал, — продолжила рассказывать миссис Мередит. — Сначала она думала, что наденет белое. Бриллианты Рэнноков смотрелись бы великолепно в ее черных волосах. Но леди Мораг советовала ей отдать предпочтение зеленому.
«Когда я надеваю что-то зеленое, непременно ссорюсь с Эйденом!» — возразила ей ее светлость. Этот разговор я слышала собственными ушами.
«Зеленый тебе больше идет, — сказала тогда леди Мораг. — А с ним прекрасно сочетаются изумруды. Ты будешь неотразима!»
— Мне казалось, леди Мораг довольно суеверна, — задумчиво пробормотала Фиона, вспоминая неприятную историю с колдовством.
Миссис Мередит лишь пожала плечами.
— Ее милость не поймешь. Сегодня она говорит одно, завтра — другое. В любом случае тогда ее светлости так и не удалось проверить, приносит ли ей зеленый несчастье.
Оставшись одна, Фиона уселась в кресло и погрузилась в мысли.
Если леди Мораг так сильно любила сестру, то почему не прислушалась к ее признанию? И стоит ли придавать этому факту особое значение?
«Возможно, поведение леди Мораг объясняется лишь ее извечным желанием держать все под личным контролем», — рассуждала Фиона.
И в то же время никак не могла отделаться от навязчивого ощущения, что в ситуации, описанной ей миссис Мередит, таится нечто более глубинное.
«Что бы я ни предпринимала, — решила Фиона, — я не должна давать повода прислуге подозревать меня в шпионстве или в чрезмерной любопытности. Хотя узнать мнение каждого из них по поводу исчезновения герцогини весьма интересно. Вряд ли кто-нибудь беседовал с ними об этом».
Она представила себе, как нелепо выглядел бы герцог, если принялся бы выведывать у камердинера, что тот думает о неразгаданной тайне. Что касалось мистера Мак Кейта, то он счел бы ниже своего достоинства сплетничать о хозяевах.
«Я должна выяснить как можно больше подробностей, — твердо решила Фиона. — Но следует быть крайне, предельно осторожной».
Укладываясь в постель, она мечтательно вздохнула, сожалея, что не может обсудить с герцогом все, что узнала, все, о чем думала.
Но он был прав: при данных обстоятельствах не следовало забывать об осмотрительности. Теперь она ясно ощущала: у стен замка имелись глаза и уши.
— Как я хочу его увидеть! — прижимая руки к груди, прошептала она.
Прошло не так много времени, но в ней появилась поразительная уверенность: ее чувство к нему сильное и глубокое.
Их связывало родство душ. Когда им выдавалась возможность бывать наедине друг с другом, и ему, и ей казалось, они — единое целое. Их мысли, инстинкты, биения сердец — все сливалось в нечто общее, неразрывное. Теперь Фиона не представляла себе жизни без него.
— Я… люблю тебя, — стонала она, уткнувшись в подушку, снова и снова задаваясь странным вопросом: сможем ли мы преодолеть разделяющее нас расстояние, расстояние, равное жизни исчезнувшей женщины?
Мэри-Роуз отдыхала после ленча, а Фиона задумчиво сидела за пианино в гостиной, негромко наигрывая знакомую мелодию.
Неожиданно дверь растворилась, и на пороге показался граф.
— Я искал вас повсюду. Потом услышал музыку и понял, где вы. Дивные звуки указали мне путь.
Фиона убрала руки с клавиш и тихо рассмеялась.
— Вы становитесь очень поэтичным!
— Надеюсь, вы догадываетесь почему, — ответил граф.
Фиона поднялась со стула.
— Где герцог? — спросила она из желания перевести разговор в другое русло.
— К нему явилась целая толпа пожилых людей. Все буквально упакованы в шотландку. Они с Севера. Приехали обсудить с герцогом решение какого-то затруднительного вопроса.
— Я нахожу веру людей клана в своего вождя весьма трогательной, — ответила Фиона, уловившая в словах графа несколько пренебрежительные нотки.
— Просто удивительно! Вы проявляете столько чуткости и понимания ко всем кому угодно, а мои интересы оставляют вас равнодушной, — сказал граф.
— Давайте поговорим о чем-нибудь занимательном для нас обоих, — предложила Фиона, делая вид, что не понимает, о чем речь.
— Для меня не существует ничего более занимательного, чем вы!
Фиона беспомощно всплеснула руками.
— Пожалуйста… Вы заставляете меня чувствовать себя ужасно неловко! Прошу вас, не делайте этого! — взмолилась она.
Граф спокойно оглядел ее и неожиданно произнес:
— Мне кажется, вам лучше просто признаться мне: вы влюблены в Эйдена.
Фиона резко вскинула голову, ощущая, как ее щеки заливает густая краска.
— Что вы имеете… в виду?
— То, что сказал. И не трудитесь отрицать это. Я видел вас вдвоем, — невозмутимо ответил граф.
Фиона растерянно провела рукой по волосам.
— Что… я могу вам сказать? — спросила она.
— Ничего. Я ожидал, что это произойдет рано или поздно. Я люблю вас обоих и должен лишь порадоваться. Наконец-то Эйден нашел счастье… Жаль только, что ситуация столь запутанная.
— Вы такой милый… Спасибо за то, что заговорили со мной об этом, — пробормотала Фиона.
— Я хочу от вас другого ко мне отношения, — ответил граф. — Я люблю вас, поэтому мне больно видеть, как вы ломаете себе жизнь.
— Я… думала… вы поможете ему… обрести… свободу…
— Помогу? Я сделал все, что было в моих силах, дорогая моя мисс Уиндхэм, — сказал граф.
— Но ведь должна существовать какая-то зацепка! — настойчиво произнесла Фиона. — Наверное, она слишком очевидна, поэтому никто не обратил на нее внимания.
— Только Богу известно, в чем заключается разгадка.
На протяжении некоторого времени оба они молчали, потом граф вновь заговорил:
— Лучшее, что вы можете сделать, — если у вас есть хоть капля здравого смысла, — так это выйти замуж за меня и забыть Эйдена, а также весь тот мрак и одиночество, которые царят в этом замке.
— Даже если бы я хотела выйти за вас замуж, вы прекрасно знаете, что я никогда не согласилась бы оставить здесь одну Мэри-Роуз, — ответила Фиона несчастным тоном.
— Я буду только рад принять ее и заботиться о ней.
— Вы полагаете, Рэнноки допустят подобное? Начнется еще одна война!
Граф вздохнул.
— И почему я не повстречал вас раньше, на Юге? Я влюбился бы в вас и уговорил вас выйти за меня замуж еще до вашего знакомства с Эйденом.
Фиона молчала, и, выдержав паузу, граф продолжил:
— Уверен, что со временем и я заслужил бы вашу любовь. Если бы вы никогда не видели Эйдена, то смоги бы ответить мне взаимностью. А по Эйдену сходят с ума все женщины, которые его знают. Их привлекает в нем красота, престиж, а самое главное — безразличие к ним. Ни одна женщина не способна устоять перед подобным!
Фиона издала негромкий стон.
— Пожалуйста, пожалуйста! Я не могу позволить себе разрушить вашу с герцогом дружбу! — горячо заговорила она. — У него ведь, кроме нее, ничего не осталось… Я восхищена вашей преданностью другу, вашей верой в него!
Она прошла через комнату, остановилась возле графа и положила ладонь на его руку.
— Что бы ни произошло в прошлом… он не должен потерять вас…
По-видимому, ее слова задели его до глубины души. Он отвернулся и сказал:
— Вы делаете из меня героя. Это мне льстит. Фиона тихо засмеялась и убрала руку.
— Замечательно! Попытайтесь геройски разгадать эту жуткую тайну, победить ее. Шотландцы любят сражения.
— Что вам известно о шотландцах? — спросил граф, прищуривая глаза.
— Только то, что, приехав сюда, я сразу повстречала двоих самых замечательных из живущих на земле мужчин.
— Спасибо, несмотря на то что я в вашем списке занимаю лишь скромное второе место, — ответил он. — А теперь о неразгаданной тайне: с чего вы планируете начать расследование? Даже лучшие в округе детективы не справились с этим заданием.
— Как бы мне хотелось знать точный ответ на ваш вопрос! — ответила Фиона. — Я прочла доклады шерифа и полиции. Насколько я поняла, все склонны считать, что герцогиня покинула замок.
— Здесь осмотрели все комнаты, все кладовые, коридоры, залы и даже темницу.
Фиона прищурилась.
— Не могу отделаться от ощущения, что какую-то деталь все же не учли… И вот еще что: мне кажется, кое-кто в состоянии нам помочь. Я имею в виду леди Мораг. Только вряд ли она согласится разговаривать с нами об этом.
Наверное, графа удивил ход ее мыслей. Он уставился на нее в полном изумлении.
— Леди Мораг? Если выяснится, что ей известны какие-то подробности этого дела, то для меня это будет большой неожиданностью.
— Почему вы так говорите? — спросила Фиона.
— Леди Мораг очень тяжело перенесла исчезновение сестры. Она кричала, плакала, падала в обмороки, умоляла тщательнее осматривать лес, реку, вересковые поля и даже сама отправлялась вместе с поисковой группой и представителями клана прочесывать окрестные места, — ответил граф.
— Вы уверены, что ее страдания были искренними? — тихо спросила Фиона.
— Вообще-то у меня возникло тогда ощущение, что она немного переигрывает. А может, мне это просто показалось. После нескольких дней тщетных поисков, леди Мораг буквально прицепилась к Эйдену, объявив всем, что она постоянно будет находиться с ним рядом.
Фиона резко вскинула голову.
— Значит, леди Мораг уже тогда была влюблена в герцога?
— Полагаю, да, — ответил граф. — Признаться, до исчезновения герцогини я практически не обращал на нее внимания. Мне она представляется женщиной непривлекательной.
— Прошу вас, попытайтесь вспомнить, — воскликнула Фиона. — Много ли времени проводила леди Мораг в обществе герцога до наступления несчастных событий?
На протяжении некоторого времени герцог молчал.
— Припоминаю, что частенько я видел их втроем, — медленно заговорил он. — Тогда я еще сочувствовал Эйдену: думал, его свояченица мешает им своим постоянным присутствием. Хотя, с другой стороны, так, наверное, было лучше. Эйден с герцогиней жили ужасно.
— Об этом все знали?
— Я знал, — ответил герцог. — Мы с Эйденом дружим очень давно. Он вообще не хотел жениться на Дженет. А после свадьбы их жизнь превратилась в сплошной скандал.
— Почему? — поинтересовалась Фиона.
— Я ведь говорил вам: герцогиня была не вполне нормальной. Как-то раз сама леди Мораг поведала мне, что с ней и в детстве беспрестанно случались приступы сильного раздражения, которые переходили в настоящие истерики. Чтобы ее успокоить, ей приходилось давать какое-то лекарство.
— В таком случае, — пробормотала Фиона, — можно предположить, что во время такой вспышки или нервного приступа, не знаю, как правильно это назвать, герцогиня покончила с собой…
— Это не исключено, — ответил граф.
— Если случилось именно так, то… каким образом она могла лишить себя жизни? — продолжала размышлять Фиона.
— Понятия не имею. Если бы у нас имелись хоть какие-то подсказки…
— Все выглядит весьма странно, — сказала Фиона. — Но нельзя опускать руки.
Она взглянула в глаза графа, ожидая услышать слова поддержки. Он ответил не сразу.
— Я понимаю, о чем вы меня просите. И согласен вам помочь. Но в сложившейся ситуации этот мой жест — невиданная щедрость.
— Невиданное великодушие, — тихо поправила его Фиона. — Но я не ожидала от вас ничего другого.
— Какая несправедливость! Все, чего я хочу, так это заключить вас в свои объятия, увести отсюда и сделать все возможное, чтобы вы забыли про Эйдена, его исчезнувшую жену, про этот замок. И царящий тут мрак. С каждым разом, когда я здесь появляюсь, мрак этот лишь сгущается, а замок все больше и больше становится похожим на могилу.
— Вы ведь не сможете отказать нам с герцогом в помощи. Тогда мы обретем счастье, — прошептала Фиона, не глядя на графа.
Он выдержал паузу.
— Хорошо! Вы победили! Такова уж видно моя судьба: играть второстепенную роль вместо главной!
— Спасибо! — с едва заметной улыбкой на губах ответила Фиона.
Потом взглянула на часы.
— Пора будить Мэри-Роуз.
— Насколько я понимаю, вы намекаете, что мне пора уходить, — сказал граф. — Какие у вас планы на сегодняшний день?
— Сейчас мы пойдем на рыбалку.
— А меня возьмете с собой?
— Я с удовольствием бы согласилась, но, думаю, вам лучше остаться здесь. Собрание герцога с представителями клана, наверное, скоро закончится. Он захочет встретиться с вами.
— Если вы собираетесь продолжать обращаться со мной подобным образом, то я уеду в свой собственный замок. Там меня ждет множество развлечений, — пригрозил граф.
Фиона знала, что он хочет лишь запугать ее.
— В вас нуждаются здесь, — тихо ответила она, грустно улыбаясь. — И я уверена, что вы не сможете так поступить по отношению к нам.
Выходя из гостиной, она заметила, как помрачнело его лицо.
В тот вечер они ужинали втроем. Граф отпускал остроумные шутки и беспрестанно болтал. Герцог смеялся, и Фиона решила, что этот ужин самый замечательный из всех со дня ее приезда в замок.
Граф вспоминал об их мальчишеских проделках и, когда герцог заливался смехом, становился как будто другим человеком. Его жизнь могла бы быть совершенно иной, если бы ее не омрачала странная тень исчезнувшей женщины, думала Фиона.
Перейдя в гостиную после ужина, они продолжали шутить и забавляться.
— Может, мне следует оставить вас наедине? — спросил граф.
Фиона захлопала ресницами, а герцог ответил:
— Нет, этого не стоит делать.
Фиона и граф в удивлении уставились на него: их насторожил его категоричный тон.
— Я только сегодня узнал, что новый лакей, которого наняли два месяца назад, — сын кухарки леди Мораг, — пояснил герцог. — Теперь меня не оставляет мысль, что каждое произнесенное здесь слово будет передано ее милости.
— Даже не сомневаюсь в этом! — воскликнул граф. — А откуда ты узнал столь интересную подробность?
— Вчера вечером в разговоре со мной Мораг упомянула кое о чем. Я не говорил об этом ни с кем, кроме тебя. Вчера мы завтракали с тобой вдвоем.
Он помолчал, затем продолжил:
— Сегодня я подумал, что следует предпринять все возможные меры предосторожности в отношении Фионы — нельзя допускать распространения каких бы то ни было скверных сплетен о ней. Я навел справки у Мак Кейта о новых слугах. Оказывается, Мораг лично попросила его принять на должность лакея сына ее кухарки.
— Ситуация неприятная, — заметил граф. — Ты ведь не сможешь уволить его без видимых на то причин.
— Нет, конечно, нет, — ответил герцог. — Но это означает, что мы обязаны быть предельно осторожными.
— Верно, — сказала Фиона. — Мне вообще, наверное, лучше отправиться спать. По-моему, леди Мораг, хоть и относится ко мне как к гувернантке, считает, что мне неприлично расхаживать по замку без сопровождения какой-нибудь пожилой дамы.
— Мне тоже приходили в голову подобные мысли. Одной тебе ходить опасно. Мы еще поговорим с тобой об этом более подробно, — озадаченно сдвинув брови, сказал герцог.
— Может, у тебя найдется какая-нибудь родственница, которая могла бы приехать и погостить у тебя некоторое время? — спросила Фиона. — Лучше, чтобы она была старой и с ослабленным зрением.
— Я подумаю, — улыбаясь, ответил герцог. — Сейчас ничего подходящего мне не приходит на ум.
Он говорил непринужденно, но по его взгляду, устремленному на нее, она понимала: в данную минуту ему больше всего на свете хочется остаться с ней наедине.
Герцог не двигался, но Фиона чувствовала, как всей душой, всей своей сущностью он стремится к ней. Ей казалось, еще немного, и ноги сами понесут ее к нему в объятия.
На какое-то время она даже позабыла о присутствии в гостиной графа.
Ей чудилось: стены, мебель, все вокруг растворяется и исчезает, остаются лишь они вдвоем, и стоит ей только протянуть руки, как счастье окутает их своим неземным сладостным светом.
Любовь захлестывала ее мощной волной, и она четко знала: герцог чувствует то же самое. Они не касались друг друга, но были близки — духовно, мысленно, даже физически, невероятно, но она отчетливо ощущала, что это так.
«Я люблю тебя», — рвалось из ее груди, стучало в ее висках.
С трудом совладав с нахлынувшими эмоциями, Фиона сделала реверанс, улыбнулась графу и зашагала к двери.
Герцог поспешил за ней. Он нагнал ее у самой двери, они одновременно протянули руки к дверной ручке.
Их пальцы соприкоснулись, и вместе с обычным трепетным волнением, ее окатило отчаяние. Он испытывал то же самое, она видела это по выражению его глаз, по напряженно поджатым губам.
Для сохранения внешнего спокойствия ему приходилось прилагать немыслимые усилия, и она мечтала о скорейшем окончании этого кошмара.
«Надо быть предусмотрительнее», — думала Фиона, бредя по озаренному мягким сиянием свечей коридору.
Придя в спальню, она упала на кровать, чувствуя себя совершенно несчастной.
«Может, мне следует уехать отсюда? — промелькнуло в ее голове. — Возможно ли оно, наше с ним совместное будущее?»
Она вспомнила о предложении герцога переехать с Мэри-Роуз в Эдинбург. Возможно, так было бы лучше и для нее, и для него.
Ее сердце рвалось на части и кричало от боли при одной мысли о расставании с ним, но разум твердил одно: ты играешь с огнем.
На следующее утро миссис Мередит сообщила Фионе, что герцог с графом уехали по делам в какое-то отдаленное местечко, принадлежавшее Рэннокам. Это означало, что они с Мэри-Роуз целый день могли осматривать замок и его окрестности.
Выглянув в окно, Фиона увидела, что день солнечный и безветренный, и решила как можно больше времени провести на воздухе.
— Простите, что лезу в ваши дела, мисс, — сказала миссис Мередит, прерывая ход мыслей Фионы, — но если у вас найдется время, то навестите сегодня старую Бабулю. Ей это ужасно понравится.
— А кто она? — поинтересовалась Фиона.
— Мы всегда так называем ее, мисс, потому что эта женщина — самая старшая представительница клана, — пояснила миссис Мередит. — Она присматривала за его светлостью и лордом Ианом, когда они были маленькими детьми. Рассказать кому-нибудь о былых временах доставляет ей большое удовольствие.
— Сегодня вы выглядели несказанно красиво, мисс, — сказала она. — Внизу все только о вас и болтали.
— Спасибо, — ответила Фиона, улыбаясь.
Экономка направилась с платьем к шкафу.
— Была ли дружна леди Мораг со своей сестрой, герцогиней, что исчезла при непонятных обстоятельствах? — неожиданно спросила у нее Фиона.
Миссис Мередит остановилась как вкопанная, потом медленно повернула голову.
— Конечно. О них говорили: не разлей вода. Именно поэтому после смерти супруга ее милости старый герцог позволил ей остаться в замке.
Фиона задумалась. Могла ли испытывать леди Мораг искреннюю привязанность к младшей сестре? Было в ее характере нечто жесткое, непробиваемое. Казалось, все ее интересы сводятся к одному: завладеть герцогом.
— Если вам любопытно, — продолжила миссис Мередит, угадывая мысли Фионы, — я скажу больше: ее милость и герцогиня проводили вместе столько времени, что бедняга его светлость частенько оставался в стороне. Было даже странно. Моя покойная матушка говаривала: двое — пара, трое — ничто! Так оно и вышло! — Миссис Мередит сокрушительно хлопнула ладонью по массивному бедру и наконец повесила платье в шкаф.
— Как вы думаете, что произошло с герцогиней, миссис Мередит? — спросила Фиона. — Кто-то ведь должен был видеть ее в день исчезновения?
— Я ее видела, мисс. Я ухаживала за ней, это входило в мои обязанности, — ответила экономка.
— Вы не заметили в ней ничего странного? Может, она была расстроенной или напуганной? — расспрашивала Фиона.
— Нет-нет! Ее светлость вела себя как обычно. Болтала о бале, который планировали устроить на следующей неделе, — ответила, пожимая плечами, миссис Мередит.
— Бал… — рассеянно повторила Фиона, словно обращаясь к воздуху.
Она давно обратила внимание на то, что замок рассчитан для вмещения больших количеств людей. Несомненно, при его строительстве учитывалось и то, что в нем будет устраиваться множество увеселительных мероприятий.
Мистер Мак Кейт показывал им с Мэри-Роуз зал для балов. Когда-то раньше зал этот назывался залом старейшины. В нем глава клана собирал своих людей. Они вместе планировали свои дальнейшие действия и продумывали военные операции против англичан и других кланов, с которыми воевали.
Покойный отец нынешнего герцога обновил этот зал, и теперь он выглядел потрясающе: торжественно и величественно.
— Ее светлость все не могла решить, в каком платье ей следует пойти на бал, — продолжила рассказывать миссис Мередит. — Сначала она думала, что наденет белое. Бриллианты Рэнноков смотрелись бы великолепно в ее черных волосах. Но леди Мораг советовала ей отдать предпочтение зеленому.
«Когда я надеваю что-то зеленое, непременно ссорюсь с Эйденом!» — возразила ей ее светлость. Этот разговор я слышала собственными ушами.
«Зеленый тебе больше идет, — сказала тогда леди Мораг. — А с ним прекрасно сочетаются изумруды. Ты будешь неотразима!»
— Мне казалось, леди Мораг довольно суеверна, — задумчиво пробормотала Фиона, вспоминая неприятную историю с колдовством.
Миссис Мередит лишь пожала плечами.
— Ее милость не поймешь. Сегодня она говорит одно, завтра — другое. В любом случае тогда ее светлости так и не удалось проверить, приносит ли ей зеленый несчастье.
Оставшись одна, Фиона уселась в кресло и погрузилась в мысли.
Если леди Мораг так сильно любила сестру, то почему не прислушалась к ее признанию? И стоит ли придавать этому факту особое значение?
«Возможно, поведение леди Мораг объясняется лишь ее извечным желанием держать все под личным контролем», — рассуждала Фиона.
И в то же время никак не могла отделаться от навязчивого ощущения, что в ситуации, описанной ей миссис Мередит, таится нечто более глубинное.
«Что бы я ни предпринимала, — решила Фиона, — я не должна давать повода прислуге подозревать меня в шпионстве или в чрезмерной любопытности. Хотя узнать мнение каждого из них по поводу исчезновения герцогини весьма интересно. Вряд ли кто-нибудь беседовал с ними об этом».
Она представила себе, как нелепо выглядел бы герцог, если принялся бы выведывать у камердинера, что тот думает о неразгаданной тайне. Что касалось мистера Мак Кейта, то он счел бы ниже своего достоинства сплетничать о хозяевах.
«Я должна выяснить как можно больше подробностей, — твердо решила Фиона. — Но следует быть крайне, предельно осторожной».
Укладываясь в постель, она мечтательно вздохнула, сожалея, что не может обсудить с герцогом все, что узнала, все, о чем думала.
Но он был прав: при данных обстоятельствах не следовало забывать об осмотрительности. Теперь она ясно ощущала: у стен замка имелись глаза и уши.
— Как я хочу его увидеть! — прижимая руки к груди, прошептала она.
Прошло не так много времени, но в ней появилась поразительная уверенность: ее чувство к нему сильное и глубокое.
Их связывало родство душ. Когда им выдавалась возможность бывать наедине друг с другом, и ему, и ей казалось, они — единое целое. Их мысли, инстинкты, биения сердец — все сливалось в нечто общее, неразрывное. Теперь Фиона не представляла себе жизни без него.
— Я… люблю тебя, — стонала она, уткнувшись в подушку, снова и снова задаваясь странным вопросом: сможем ли мы преодолеть разделяющее нас расстояние, расстояние, равное жизни исчезнувшей женщины?
Мэри-Роуз отдыхала после ленча, а Фиона задумчиво сидела за пианино в гостиной, негромко наигрывая знакомую мелодию.
Неожиданно дверь растворилась, и на пороге показался граф.
— Я искал вас повсюду. Потом услышал музыку и понял, где вы. Дивные звуки указали мне путь.
Фиона убрала руки с клавиш и тихо рассмеялась.
— Вы становитесь очень поэтичным!
— Надеюсь, вы догадываетесь почему, — ответил граф.
Фиона поднялась со стула.
— Где герцог? — спросила она из желания перевести разговор в другое русло.
— К нему явилась целая толпа пожилых людей. Все буквально упакованы в шотландку. Они с Севера. Приехали обсудить с герцогом решение какого-то затруднительного вопроса.
— Я нахожу веру людей клана в своего вождя весьма трогательной, — ответила Фиона, уловившая в словах графа несколько пренебрежительные нотки.
— Просто удивительно! Вы проявляете столько чуткости и понимания ко всем кому угодно, а мои интересы оставляют вас равнодушной, — сказал граф.
— Давайте поговорим о чем-нибудь занимательном для нас обоих, — предложила Фиона, делая вид, что не понимает, о чем речь.
— Для меня не существует ничего более занимательного, чем вы!
Фиона беспомощно всплеснула руками.
— Пожалуйста… Вы заставляете меня чувствовать себя ужасно неловко! Прошу вас, не делайте этого! — взмолилась она.
Граф спокойно оглядел ее и неожиданно произнес:
— Мне кажется, вам лучше просто признаться мне: вы влюблены в Эйдена.
Фиона резко вскинула голову, ощущая, как ее щеки заливает густая краска.
— Что вы имеете… в виду?
— То, что сказал. И не трудитесь отрицать это. Я видел вас вдвоем, — невозмутимо ответил граф.
Фиона растерянно провела рукой по волосам.
— Что… я могу вам сказать? — спросила она.
— Ничего. Я ожидал, что это произойдет рано или поздно. Я люблю вас обоих и должен лишь порадоваться. Наконец-то Эйден нашел счастье… Жаль только, что ситуация столь запутанная.
— Вы такой милый… Спасибо за то, что заговорили со мной об этом, — пробормотала Фиона.
— Я хочу от вас другого ко мне отношения, — ответил граф. — Я люблю вас, поэтому мне больно видеть, как вы ломаете себе жизнь.
— Я… думала… вы поможете ему… обрести… свободу…
— Помогу? Я сделал все, что было в моих силах, дорогая моя мисс Уиндхэм, — сказал граф.
— Но ведь должна существовать какая-то зацепка! — настойчиво произнесла Фиона. — Наверное, она слишком очевидна, поэтому никто не обратил на нее внимания.
— Только Богу известно, в чем заключается разгадка.
На протяжении некоторого времени оба они молчали, потом граф вновь заговорил:
— Лучшее, что вы можете сделать, — если у вас есть хоть капля здравого смысла, — так это выйти замуж за меня и забыть Эйдена, а также весь тот мрак и одиночество, которые царят в этом замке.
— Даже если бы я хотела выйти за вас замуж, вы прекрасно знаете, что я никогда не согласилась бы оставить здесь одну Мэри-Роуз, — ответила Фиона несчастным тоном.
— Я буду только рад принять ее и заботиться о ней.
— Вы полагаете, Рэнноки допустят подобное? Начнется еще одна война!
Граф вздохнул.
— И почему я не повстречал вас раньше, на Юге? Я влюбился бы в вас и уговорил вас выйти за меня замуж еще до вашего знакомства с Эйденом.
Фиона молчала, и, выдержав паузу, граф продолжил:
— Уверен, что со временем и я заслужил бы вашу любовь. Если бы вы никогда не видели Эйдена, то смоги бы ответить мне взаимностью. А по Эйдену сходят с ума все женщины, которые его знают. Их привлекает в нем красота, престиж, а самое главное — безразличие к ним. Ни одна женщина не способна устоять перед подобным!
Фиона издала негромкий стон.
— Пожалуйста, пожалуйста! Я не могу позволить себе разрушить вашу с герцогом дружбу! — горячо заговорила она. — У него ведь, кроме нее, ничего не осталось… Я восхищена вашей преданностью другу, вашей верой в него!
Она прошла через комнату, остановилась возле графа и положила ладонь на его руку.
— Что бы ни произошло в прошлом… он не должен потерять вас…
По-видимому, ее слова задели его до глубины души. Он отвернулся и сказал:
— Вы делаете из меня героя. Это мне льстит. Фиона тихо засмеялась и убрала руку.
— Замечательно! Попытайтесь геройски разгадать эту жуткую тайну, победить ее. Шотландцы любят сражения.
— Что вам известно о шотландцах? — спросил граф, прищуривая глаза.
— Только то, что, приехав сюда, я сразу повстречала двоих самых замечательных из живущих на земле мужчин.
— Спасибо, несмотря на то что я в вашем списке занимаю лишь скромное второе место, — ответил он. — А теперь о неразгаданной тайне: с чего вы планируете начать расследование? Даже лучшие в округе детективы не справились с этим заданием.
— Как бы мне хотелось знать точный ответ на ваш вопрос! — ответила Фиона. — Я прочла доклады шерифа и полиции. Насколько я поняла, все склонны считать, что герцогиня покинула замок.
— Здесь осмотрели все комнаты, все кладовые, коридоры, залы и даже темницу.
Фиона прищурилась.
— Не могу отделаться от ощущения, что какую-то деталь все же не учли… И вот еще что: мне кажется, кое-кто в состоянии нам помочь. Я имею в виду леди Мораг. Только вряд ли она согласится разговаривать с нами об этом.
Наверное, графа удивил ход ее мыслей. Он уставился на нее в полном изумлении.
— Леди Мораг? Если выяснится, что ей известны какие-то подробности этого дела, то для меня это будет большой неожиданностью.
— Почему вы так говорите? — спросила Фиона.
— Леди Мораг очень тяжело перенесла исчезновение сестры. Она кричала, плакала, падала в обмороки, умоляла тщательнее осматривать лес, реку, вересковые поля и даже сама отправлялась вместе с поисковой группой и представителями клана прочесывать окрестные места, — ответил граф.
— Вы уверены, что ее страдания были искренними? — тихо спросила Фиона.
— Вообще-то у меня возникло тогда ощущение, что она немного переигрывает. А может, мне это просто показалось. После нескольких дней тщетных поисков, леди Мораг буквально прицепилась к Эйдену, объявив всем, что она постоянно будет находиться с ним рядом.
Фиона резко вскинула голову.
— Значит, леди Мораг уже тогда была влюблена в герцога?
— Полагаю, да, — ответил граф. — Признаться, до исчезновения герцогини я практически не обращал на нее внимания. Мне она представляется женщиной непривлекательной.
— Прошу вас, попытайтесь вспомнить, — воскликнула Фиона. — Много ли времени проводила леди Мораг в обществе герцога до наступления несчастных событий?
На протяжении некоторого времени герцог молчал.
— Припоминаю, что частенько я видел их втроем, — медленно заговорил он. — Тогда я еще сочувствовал Эйдену: думал, его свояченица мешает им своим постоянным присутствием. Хотя, с другой стороны, так, наверное, было лучше. Эйден с герцогиней жили ужасно.
— Об этом все знали?
— Я знал, — ответил герцог. — Мы с Эйденом дружим очень давно. Он вообще не хотел жениться на Дженет. А после свадьбы их жизнь превратилась в сплошной скандал.
— Почему? — поинтересовалась Фиона.
— Я ведь говорил вам: герцогиня была не вполне нормальной. Как-то раз сама леди Мораг поведала мне, что с ней и в детстве беспрестанно случались приступы сильного раздражения, которые переходили в настоящие истерики. Чтобы ее успокоить, ей приходилось давать какое-то лекарство.
— В таком случае, — пробормотала Фиона, — можно предположить, что во время такой вспышки или нервного приступа, не знаю, как правильно это назвать, герцогиня покончила с собой…
— Это не исключено, — ответил граф.
— Если случилось именно так, то… каким образом она могла лишить себя жизни? — продолжала размышлять Фиона.
— Понятия не имею. Если бы у нас имелись хоть какие-то подсказки…
— Все выглядит весьма странно, — сказала Фиона. — Но нельзя опускать руки.
Она взглянула в глаза графа, ожидая услышать слова поддержки. Он ответил не сразу.
— Я понимаю, о чем вы меня просите. И согласен вам помочь. Но в сложившейся ситуации этот мой жест — невиданная щедрость.
— Невиданное великодушие, — тихо поправила его Фиона. — Но я не ожидала от вас ничего другого.
— Какая несправедливость! Все, чего я хочу, так это заключить вас в свои объятия, увести отсюда и сделать все возможное, чтобы вы забыли про Эйдена, его исчезнувшую жену, про этот замок. И царящий тут мрак. С каждым разом, когда я здесь появляюсь, мрак этот лишь сгущается, а замок все больше и больше становится похожим на могилу.
— Вы ведь не сможете отказать нам с герцогом в помощи. Тогда мы обретем счастье, — прошептала Фиона, не глядя на графа.
Он выдержал паузу.
— Хорошо! Вы победили! Такова уж видно моя судьба: играть второстепенную роль вместо главной!
— Спасибо! — с едва заметной улыбкой на губах ответила Фиона.
Потом взглянула на часы.
— Пора будить Мэри-Роуз.
— Насколько я понимаю, вы намекаете, что мне пора уходить, — сказал граф. — Какие у вас планы на сегодняшний день?
— Сейчас мы пойдем на рыбалку.
— А меня возьмете с собой?
— Я с удовольствием бы согласилась, но, думаю, вам лучше остаться здесь. Собрание герцога с представителями клана, наверное, скоро закончится. Он захочет встретиться с вами.
— Если вы собираетесь продолжать обращаться со мной подобным образом, то я уеду в свой собственный замок. Там меня ждет множество развлечений, — пригрозил граф.
Фиона знала, что он хочет лишь запугать ее.
— В вас нуждаются здесь, — тихо ответила она, грустно улыбаясь. — И я уверена, что вы не сможете так поступить по отношению к нам.
Выходя из гостиной, она заметила, как помрачнело его лицо.
В тот вечер они ужинали втроем. Граф отпускал остроумные шутки и беспрестанно болтал. Герцог смеялся, и Фиона решила, что этот ужин самый замечательный из всех со дня ее приезда в замок.
Граф вспоминал об их мальчишеских проделках и, когда герцог заливался смехом, становился как будто другим человеком. Его жизнь могла бы быть совершенно иной, если бы ее не омрачала странная тень исчезнувшей женщины, думала Фиона.
Перейдя в гостиную после ужина, они продолжали шутить и забавляться.
— Может, мне следует оставить вас наедине? — спросил граф.
Фиона захлопала ресницами, а герцог ответил:
— Нет, этого не стоит делать.
Фиона и граф в удивлении уставились на него: их насторожил его категоричный тон.
— Я только сегодня узнал, что новый лакей, которого наняли два месяца назад, — сын кухарки леди Мораг, — пояснил герцог. — Теперь меня не оставляет мысль, что каждое произнесенное здесь слово будет передано ее милости.
— Даже не сомневаюсь в этом! — воскликнул граф. — А откуда ты узнал столь интересную подробность?
— Вчера вечером в разговоре со мной Мораг упомянула кое о чем. Я не говорил об этом ни с кем, кроме тебя. Вчера мы завтракали с тобой вдвоем.
Он помолчал, затем продолжил:
— Сегодня я подумал, что следует предпринять все возможные меры предосторожности в отношении Фионы — нельзя допускать распространения каких бы то ни было скверных сплетен о ней. Я навел справки у Мак Кейта о новых слугах. Оказывается, Мораг лично попросила его принять на должность лакея сына ее кухарки.
— Ситуация неприятная, — заметил граф. — Ты ведь не сможешь уволить его без видимых на то причин.
— Нет, конечно, нет, — ответил герцог. — Но это означает, что мы обязаны быть предельно осторожными.
— Верно, — сказала Фиона. — Мне вообще, наверное, лучше отправиться спать. По-моему, леди Мораг, хоть и относится ко мне как к гувернантке, считает, что мне неприлично расхаживать по замку без сопровождения какой-нибудь пожилой дамы.
— Мне тоже приходили в голову подобные мысли. Одной тебе ходить опасно. Мы еще поговорим с тобой об этом более подробно, — озадаченно сдвинув брови, сказал герцог.
— Может, у тебя найдется какая-нибудь родственница, которая могла бы приехать и погостить у тебя некоторое время? — спросила Фиона. — Лучше, чтобы она была старой и с ослабленным зрением.
— Я подумаю, — улыбаясь, ответил герцог. — Сейчас ничего подходящего мне не приходит на ум.
Он говорил непринужденно, но по его взгляду, устремленному на нее, она понимала: в данную минуту ему больше всего на свете хочется остаться с ней наедине.
Герцог не двигался, но Фиона чувствовала, как всей душой, всей своей сущностью он стремится к ней. Ей казалось, еще немного, и ноги сами понесут ее к нему в объятия.
На какое-то время она даже позабыла о присутствии в гостиной графа.
Ей чудилось: стены, мебель, все вокруг растворяется и исчезает, остаются лишь они вдвоем, и стоит ей только протянуть руки, как счастье окутает их своим неземным сладостным светом.
Любовь захлестывала ее мощной волной, и она четко знала: герцог чувствует то же самое. Они не касались друг друга, но были близки — духовно, мысленно, даже физически, невероятно, но она отчетливо ощущала, что это так.
«Я люблю тебя», — рвалось из ее груди, стучало в ее висках.
С трудом совладав с нахлынувшими эмоциями, Фиона сделала реверанс, улыбнулась графу и зашагала к двери.
Герцог поспешил за ней. Он нагнал ее у самой двери, они одновременно протянули руки к дверной ручке.
Их пальцы соприкоснулись, и вместе с обычным трепетным волнением, ее окатило отчаяние. Он испытывал то же самое, она видела это по выражению его глаз, по напряженно поджатым губам.
Для сохранения внешнего спокойствия ему приходилось прилагать немыслимые усилия, и она мечтала о скорейшем окончании этого кошмара.
«Надо быть предусмотрительнее», — думала Фиона, бредя по озаренному мягким сиянием свечей коридору.
Придя в спальню, она упала на кровать, чувствуя себя совершенно несчастной.
«Может, мне следует уехать отсюда? — промелькнуло в ее голове. — Возможно ли оно, наше с ним совместное будущее?»
Она вспомнила о предложении герцога переехать с Мэри-Роуз в Эдинбург. Возможно, так было бы лучше и для нее, и для него.
Ее сердце рвалось на части и кричало от боли при одной мысли о расставании с ним, но разум твердил одно: ты играешь с огнем.
На следующее утро миссис Мередит сообщила Фионе, что герцог с графом уехали по делам в какое-то отдаленное местечко, принадлежавшее Рэннокам. Это означало, что они с Мэри-Роуз целый день могли осматривать замок и его окрестности.
Выглянув в окно, Фиона увидела, что день солнечный и безветренный, и решила как можно больше времени провести на воздухе.
— Простите, что лезу в ваши дела, мисс, — сказала миссис Мередит, прерывая ход мыслей Фионы, — но если у вас найдется время, то навестите сегодня старую Бабулю. Ей это ужасно понравится.
— А кто она? — поинтересовалась Фиона.
— Мы всегда так называем ее, мисс, потому что эта женщина — самая старшая представительница клана, — пояснила миссис Мередит. — Она присматривала за его светлостью и лордом Ианом, когда они были маленькими детьми. Рассказать кому-нибудь о былых временах доставляет ей большое удовольствие.