Страница:
Комфортабельный экипаж был изготовлен специально для вдовы маркиза Уичвуда, и благодаря ему она, почти калека из-за тяжелого артрита, могла с удобствами путешествовать из Лондона в Бат и обратно. Правда, в случае с Шелдоном в этом не было необходимости.
Доктор Прайс удивлялся тому, как быстро заживает рана его пациента. В сущности, ранение было легким – пуля лишь задела руку Харкорта, правда, в дороге он потерял много крови. Хороший уход очень скоро поставил его на ноги.
Не только Бобо проявил себя отменным камердинером, но и Чапмен оказался весьма полезным. В искусстве наведения глянца на сапоги и прочую обувь ему не было равных.
С помощью Франсины, постиравшей и выгладившей его рубашки и платки, Шелдон приобрел надлежащий внешний вид. Его так не обслуживали давно, почти с тех пор, как он покинул Англию.
Он вспомнил времена, когда жил в своем доме, и тут же резко оборвал цепочку воспоминаний. Какой смысл возвращаться, хотя бы мысленно, в прошлое? Чем меньше он помнит и помнят о нем другие – тем лучше.
Даже с рукой на перевязи и в пальто, накинутом лишь на одно плечо, он выглядел немыслимо элегантным. Особенно когда спускался по лестнице «Белого оленя» бок о бок с Кериссой.
Одетая в черный бархатный костюм с отделкой из горностая и с горностаевой муфтой, она была столь прелестна, что даже мальчишки-посыльные, дежурившие у дверей, пялили на нее глаза.
От взгляда портье не укрылось, что карета вдовствующей графини Марч ожидает Шелдона и Кериссу у подъезда, и по этой причине его поклоны – отдельно джентльмену, отдельно леди – были сверх меры почтительны.
– Франсина передала мне, что владелец отеля и вся прислуга гордятся тем, что у них проживает столь героическая личность, как вы, монсеньор, – не преминула сообщить Керисса, едва карета тронулась с места.
– Лавры героя меня мало волнуют, – откликнулся Шелдон. – Но я должен поздравить тебя, Керисса! Ты маневрировала с таким искусством, что за короткое время уже укрепила позиции на стратегических высотах.
На самом деле в тоне его, в противовес словам, ощущалась некоторая язвительность. Решив, что им опять овладела хандра, она придвинулась поближе. Ее ручка скользнула в его ладонь.
– Я не так уж сведуща в военной науке как вам показалось. Я действую лишь так как вы учили меня.
– Значит, ты способная ученица.
– Я стараюсь. И вы не представляете, как я счастлива, что мы снова вместе… вместе приглашены на прием. Кто последит за мной, кто поможет, кто наставит на путь истинный?
– По-моему, сэр Ральф вполне для этого пригоден.
Шелдон говорил холодно, но пальцы его инстинктивно сомкнулись вокруг нежной ручки Кериссы.
– Как увлекательно! Как романтично! – воскликнула она.
– Ты говоришь загадками. Я не понимаю..,
– Мы обманываем людей и тратим на это столько выдумки, – сказала Керисса. – Вам доставляет удовольствие притворяться, и вы не хотите испортить игру раньше времени.
Шелдон невольно расхохотался.
– Ты думаешь, что это нечто вроде детской игры, а в действительности все гораздо серьезнее.
– Знаю! Но знайте и вы! Вы нравитесь мне, только когда улыбаетесь, когда глаза ваши сверкают. А когда вы хмуритесь и беретесь поучать меня или, хуже того, подкалывать, словно тучи закрывают солнце, и вы становитесь мне… отвратительны.
Шелдон вновь рассмеялся.
– Постараюсь не быть мрачным, – пообещал он.
– И скажите мне вслух, открыто, что мы просто забавляемся, водим других за нос, изображая из себя Бог весть каких персон, а люди не догадываются, кто мы такие на самом деле.
– Не обольщайся. Опасно недооценивать врага.
– Вот это точное слово! – Керисса пришла в волнение. – Конечно, враги! И мы их всех победим и станем богачами… мы оба.
Шелдон никак не откликнулся на порыв Кериссы, но руку ее не отпустил, и так они доехали до площади Королевы.
Лишь когда он взглянул в глаза леди Имоджин, встретился с нею взглядом, ему стало ясно, какая еще проблема ждет их впереди.
Ленч был превосходен, а сэр Ральф постарался немало, чтобы расположить к себе опекуна Кериссы.
Настроение у компании соответствовало количеству выпитого вина и его отличному качеству. В таком же приподнятом настроении они покинули столовую и перешли в бело-голубой салон.
– Присядем у огня, – предложила леди Имоджин Шелдону. – Вы должны устроиться удобно, иначе я получу выговор от доктора Прайса.
Шелдон подчинился, а леди Имоджин села к нему так близко, что их разговор при желании не мог быть услышан Кериссой и сэром Ральфом.
Галантный джентльмен показывал юной леди альбом с гравюрами и зарисовками уголков старого Бата, а также паркового ансамбля, созданного самим знаменитым Джоном By дом.
Их голоса долетали до Шелдона только как невнятное бормотание, зато леди Имоджин произнесла свою вступительную речь в расчете на то, что он услышит не только текст, но и подтекст.
– Я стремилась познакомиться с вами с момента, как увидела… Вас несли вверх по лестнице, словно раненого центуриона.
Шелдон промолчал, и она продолжила:
– Но сейчас мне кажется, что мы встречались и раньше…
– Вы были очень молоды, – сказал он, – но уже тогда в Лондоне ни о чем другом не говорили, как только о вашей бесподобной красоте.
– Мне лестно слышать это от вас, но я предполагала, что с годами стала выглядеть лучше.
– Что я могу сказать? Пожалуй, лишь одно: распустившийся цветок несравним с бутоном.
Леди Имоджин протянула ручку и коснулась его руки.
– Шелдон… как старый друг, я, надеюсь, имею право к вам так обращаться… так вот, Шелдон, что вы делали все эти годы?
– Жил во Франции. Она печально вздохнула.
– О, там столько красавиц! Наверняка вам трудно привыкать после экзотических орхидей к скромным английским фиалкам?
– Вас трудно причислить к скромным фиалкам.
– А как бы вы меня назвали? – оживилась леди Имоджин.
– Вам не следует полагаться на мои суждения. По слухам, за вами следуют, куда бы вы ни направлялись, толпы поклонников, готовых вырвать сердца из груди и бросить их к вашим ногам.
Леди Имоджин притворно вздрогнула.
– Красочная картина, но и правдивая. Признаюсь вам, поклонники тяготят меня. И лондонская публика мне наскучила, и Бат я едва выносила вплоть до сегодняшнего дня.
– А чем знаменателен этот день?
– Нашей встречей.
Шелдон поспешил прекратить опасную беседу.
– Как вам уже, не сомневаюсь, известно, все мое время посвящено детской комнате и заботе о ребенке.
– Вы называете графиню ребенком? – Леди Имоджин стоило большого труда, чтобы не расхохотаться. – Этот ребенок только и мечтает выскочить из колыбели прямо под венец и освободить вас от обязанностей опекуна. И вам это было бы на руку, – добавила она после паузы, которая, впрочем, затянулась надолго.
Леди Имоджин заговорила вновь:
– Жаль, что сэр Ральф, который явно очарован ею, вам в этом деле не помощник. Он не соответствует… ее целям.
Великих усилий стоило Шелдону не проявить повышенный интерес к высказыванию, сорвавшемуся с уст прелестной вдовы.
Он спросил равнодушно:
– Что означает «не соответствует»?
И тут он заметил, что Керисса и сэр л Ральф покинули салон. Кровь ударила ему в голову при мысли, что они могут делать наедине.
– Я знаю Ральфа много лет, – объяснила леди Имоджин. – Он жутко богат и из хорошей семьи, и у него прелестнейший дом, наверное, самый очаровательный из тех, где я побывала…
«Так в чем же дело?» – хотелось воскликнуть Шелдону, но он терпеливо ждал, что скажет леди Имоджин. Он предчувствовал, что она нанесет жестокий удар.
– Ральф необдуманно женился, будучи еще юношей. Жена его до сих пор жива, но она сумасшедшая.
Шелдон все-таки сумел сохранить присутствие духа.
– Бедный малый! – произнес он сочувственно. – Теперь расскажите мне о себе…
– Однако я все-таки занялась проблемой вашей подопечной и попыталась решить ее, – сказала леди Имоджин, пропустив мимо ушей его предложение исповедаться. – И, кажется, решение есть.
– Керисса очень молода, – предупредил ее Шелдон, – и она не так бедна, как могут подумать здесь, в Бате. Покойный герцог, ее отец, перевел деньги в Англию на ее имя. Вероятно, какую-то мелочь, но все же она вполне достойная леди. А во Франции у нее есть целое состояние. Ей некуда торопиться, и она должна сделать правильный выбор…
– Из кого? Приемлемых женихов сейчас в нашем окружении нет. Это мы с вами, Шелдон, можем при желании набраться терпения…
– Древняя мудрость гласит, что терпение – благо…
– Но я нетерпелива! – Восклицание леди Имоджин было подобно удару шпагой. – Если я что-то хочу, то я это и получаю. Если в огонь не подбрасывать дрова, он угаснет!
– Ты не переменилась, – после долгого раздумья произнес Шелдон. – Я помню разговоры о том, что ты похожа на пороховой заряд. Поджигаешь фитиль и взрываешься. Ты и за Кенриджа вышла замуж… не на трезвую голову… на пари…
– Не худший вариант, – сказала леди Имоджин.
– Если бы он прожил дольше, он пожалел бы об этом.
– И ты его знал?
– Мы вместе учились в Оксфорде и сблизились… как это бывает. Но я уже удрал за границу, когда ты с ним обвенчалась, и не знаю, что ты с ним сотворила.
– Много речной воды утекло с той поры под мостами, – со вздохом произнесла французскую поговорку леди Имоджин. – Нам надо наверстать упущенное…
– Это невозможно.
– Почему?
– Я дал клятву герцогу де Валенсу перед тем, как гильотина лишила его головы, позаботиться о Кериссе.
– Так давай заботиться о ней вместе. Я устрою в ее честь бал, и весь Бат будет рад развлечься. А когда мы вернемся в Лондон, я поселю вас у себя и обеспечу девчонке две первые страницы в «Бомонде» каждую неделю.
– Как ты одним мановением волшебной палочки разрешила все мои проблемы! – с искренним удивлением, но и не без иронии сказал Шелдон.
Однако в голосе его не было уверенности. Он был готов клюнуть на приманку.
Леди Имоджин вдруг сорвалась с места и хлопнула в восторге в ладоши.
– Я придумала! О небеса, я нашла выход! Какая же я глупышка, что не догадалась об этом раньше!
– О чем? – поинтересовался Шелдон.
– Мама сообщила мне, что Прикки завтра будет здесь.
– Кто такой Прикки? – поморщился Шелдон, услышав это уменьшительное имя, напоминающее собачью кличку.
– Мой брат, затеявший войну со своими опекунами.
– А за что он воюет?
– Неужели тебе надо объяснять? Он вообразил, что по уши влюблен в танцовщицу из Королевского театра. Ноги у нее выше всяких похвал, но она не идет ни в какое сравнение с твоей подопечной.
Шелдон надел на себя маску сурового жреца и молчал.
Леди Имоджин между тем развивала свою мысль:
– Наш папочка завещал Прикки порядочную сумму, но при очень разумных условиях, что, если он женится до достижения двадцати одного года, опекуны выплатят ему наследство, только когда ему исполнится двадцать пять.
– Сложная арифметика, но она позволяет держать его в узде, – согласился Шелдон.
– Конечно, как ты проницателен! К несчастью, ему исполнится двадцать один в мае, а он поклялся этому порхающему созданию – черт, забыла как ее зовут – жениться в скором времени, и ничто не может его разубедить…
Леди Имоджин настолько загорелась собственной идеей, что даже на мгновение выпустила из плена руку Шелдона.
– Сколько времени я мучилась над этой проблемой, но наконец ее решила!
– Боюсь, что я не очень тебя понимаю, – осторожно произнес Шелдон.
– Что тут непонятного? Ты опекун графини. Она графиня, хоть и француженка, и в тысячу раз красивее этой вульгарной плясуньи. Она ему кажется феей лишь потому, что дирекция театра не скупится на свечи и на сцене она просто сияет. А твоя подопечная способна крутить пируэты?
– Не уверен… но…
– Пожалуйста, никаких «но»! – взмолилась леди Имоджин. – Не относись с предубеждением к нашему Прикки на основании того, что я тебе рассказала. Он не сильнее влюблен в эту дурочку в прозрачной кисее, чем в дюжину других девиц, ей подобных. Такое с ним случается постоянно. Есть лишь одно лишь средство остановить его дикую охоту на танцовщиц – это усадить его рядом с каким-нибудь очаровательным и воспитанным в приличном обществе созданием.
И опять леди Имоджин принялась терзать пожатиями здоровую руку Шелдона.
– Мы должны соединить свои усилия… ты и я, и помочь юной парочке обрести счастье.
Заметив, что он еще не совсем поддался на ее доводы, она продолжала:
– Тебе же известно, что нет более влиятельной семьи в Англии, чем Уичвуды, и Прикки по достижении совершеннолетия заграбастает огромные денежки. Его состояние будет во сто крат превосходить даже мое, и хотя он выглядит немного диковатым, на самом деле мой братец приятный малый.
– Если он хоть немного похож на тебя, то, наверное, так оно и есть.
– Я знала, что ты поймешь меня с полуслова! – воскликнула леди Имоджин, торжествуя победу. – Здравый смысл в тебе еще теплится!
– У меня нет желания играть роль сурового опекуна, – сказал Шелдон. – Но… после того, что ты мне рассказала о потаенных «скелетах в шкафу» сэра Ральфа, я уже ничему не верю.
Как только он произнес это, дверь отворилась, и пара воркующих голубков возвратилась в салон.
– Мы посмотрели на ваших спаниелей, леди Имоджин, – поспешила объяснить столь долгое отсутствие Керисса. – Неужели сам император Карл вывел эту породу? Более замечательных и ласковых собак я раньше не видела. Сэр Ральф сказал, что вы подарите мне щенка, если я когда-нибудь обрету постоянное жилье, где смогу держать его.
Говоря это, она смотрела на Шелдона.
– Сэр Ральф, очевидно, желал угодить вам, – произнес Шелдон холодно. – Но, как вам хорошо известно, у нас нет постоянного пристанища, а прежде чем заводить собаку, надо подумать, кто за ней будет присматривать. У меня сложилось мнение, что прежде всего надо научиться присматривать за собой…
– Я так и думала, что вы скажете что-нибудь в этом роде, монсеньор, – с грустью призналась Керисса. – Но все-таки, когда мы уедем из Бата и не будем жить в гостинице…
– Когда это случится, я надеюсь, вы окажете мне честь погостить у меня в Оксфордшире, – вмешался сэр Ральф.
– Я уверена, что мы с радостью примем ваше приглашение, – со всей искренностью откликнулась Керисса.
– В настоящее время трудно что-то загадывать наперед, – ледяным тоном заявил Шелдон. – Ближайшая наша цель – вернуться в отель.
– Вы устали, монсеньор? – встревожилась Керисса.
– Отчасти.
– Так поедем немедленно!
– Я жду вас завтра, – вмешалась леди Имоджин. – Я устраиваю прием в честь приезда моего брата в Бат и приглашаю ради такого случая, как говорится, «омоложенное общество». И вы, графиня, несомненно, будете на нем самой яркой звездой.
Керисса в ответ сделала вежливый реверанс.
– Спасибо за прекрасный ленч, миледи. Я уже мечтаю о завтрашней нашей встрече.
– Надеюсь, и ваш опекун разделяет ваши чувства. Его рана уже залечивается, и от вашей заботы о нем, Керисса, зависит, почтит ли он нас завтра своим присутствием.
– Я постараюсь, – сказала Керисса. Шелдон вежливо приложился к руке леди Имоджин.
– Ни слова о наших планах, – прошептал он. – Никому.
– Конечно, – в ответ заговорщически прошептала леди Имоджин и продолжила уже громко: – Поутру я заберу нашу милую графиню и покажу ей зал ассамблей.
– Вы воплощенная любезность, – поклонился Шелдон.
– Я бы хотела быть таковой по отношению к вам обоим. Вы оба мне симпатичны.
За внешней доброжелательностью леди Имоджин таился строгий расчет – это Шелдону было понятно… Не совсем понятна была ее конечная цель.
Когда они уселись в карету, Шелдон обратил внимание, что сэр Ральф провожает Кериссу унылым взглядом. Все, что он переживал, было написано на его лице.
Шелдон откинулся на подушку и произнес резким тоном:
– Ты зря тратишь на него время.
– Почему?
– Тревеллин женат!
Он заметил, как Керисса вздрогнула. Ему стало жаль ее. Она с трудом произнесла:
– Невозможно… Как он мог! – Ей не хватало слов.
– Как видишь, очень даже мог…
– Теперь мне кое-что стало понятно из его недомолвок. А где его супруга?
– Она душевнобольная.
– О Боже! Бедный сэр Ральф! Я так ему сочувствую!
– Пожалей лучше себя.
– Ко мне он был очень добр и великодушен, но я совсем не собиралась выходить за него замуж!
– Ты уверена? По какой причине ты вдруг совершаешь такой кульбит? Мы не в цирке, и ты не акробатка.
– Когда мы глядели на собачек, сэр Ральф взял меня за руку… Ничего большего он не позволил себе… но мне стало неприятно, – попыталась объяснить свои чувства Керисса.
– Ерунда! Если бы он был свободен, ты бы вышла за него замуж, не так ли?
– Вероятно. Неплохо быть супругой столь респектабельного джентльмена.
– Вот только надеть тебе на пальчик обручальное колечко он никак не сможет. Зато в его власти предложить многое другое…
– Не думаю, что он на это осмелится… но он наговорил столько разных вещей… что я…
– О чем он говорил? – резко прервал ее Шелдон.
– Что я неземное создание… что я воплощение мечты всей его жизни, что он много раз видел меня во сне, но не ожидал, что сон обратится в явь.
– Сентиментальный вздор, хоть и сказано красиво, – усмехнулся Шелдон.
– Но он говорил серьезно и с такой печалью. Теперь я понимаю, почему он так страдает.
– Он должен был рассказать тебе о своей супруге, прежде чем начать описывать круги вокруг тебя и закатывать глаза.
– О ней он не упоминал. Как вы считаете, сэр Ральф может предложить мне что-то иное… кроме женитьбы?
– Сомневаюсь, что у него на это хватит наглости, если только он не пронюхал каким-то образом о нашем бедственном положении. А такую возможность нельзя сбрасывать со счетов, к сожалению.
– Вы имеете в виду, что он мог догадаться о том, что мы сидим без гроша? И что у вас… есть какие-то секреты, о которых вы даже мне не рассказываете? – не без некоторого ехидства задала вопрос Керисса.
– Даже в этом случае его предложение оказывать тебе, скажем так, покровительство воспринималось бы как оскорбление. Я был бы вынужден послать ему вызов.
– А разве дуэли не запрещены в Англии?
– Официально – да, но никто этот закон не соблюдает.
– Я бы не хотела, чтоб… вы дрались, из-за меня. Вас могут… ранить…
– Скорее я бы нанизал его на вертел, – сухо откликнулся Шелдон. – К твоему сведению, я брал уроки у лучших фехтовальщиков Франции, и учителя хвалили мой удар.
– Список ваших достоинств все растет!
Я восхищаюсь вами, монсеньор! – сверкнув глазами, произнесла Керисса. – Я уже теряюсь, не зная, как к вам относиться…
– Твое отношение ко мне не имеет никакого значения, – отпарировал Шелдон. – Скажи лучше, тебе известно, зачем леди Имоджин устраивает завтра прием?
– Чтобы еще раз увидеться с вами. Шелдон не ожидал от Кериссы такой проницательности. Он явно недооценил ее умственных способностей и наблюдательности. Впредь надо быть с ней поосторожнее.
– Прием она затеяла ради тебя, – сказал он, предвкушая эффект, который его сообщение произведет на Кериссу. – С целью свести тебя со своим братцем, сосланным в Бат, потому что он свихнулся из-за какой-то лондонской танцовщицы.
– И вы надеетесь, что он… что я вскружу ему голову и заменю танцовщицу?
– Если ты станешь маркизой Уичвуд, то займешь положение в обществе лишь на одну ступеньку ниже членов королевской фамилии, – наставительно произнес Шелдон.
– Мне это по душе.
– Вот и прекрасно! Владения Уичвудов весьма обширны – поместья в Хертфордшире и особняк в Лондоне, не уступающий по величине и великолепию Карлтон-хауз.
– Кажется, я об этом и мечтала, – вздохнула Керисса.
– И все это достанется тебе легко, если, конечно, Уичвуд не слепой.
– Вероятно, он так влюблен в свою танцовщицу, что других женщин для него не существует.
– Что ты знаешь о любви? – спросил Шелдон.
– Я знаю, что если человек влюблен по-настоящему, то мир вокруг меркнет и лишь сияет предмет его любви.
– О Боже! Кто засорил твои мозги подобной чепухой?
– Это вовсе не чепуха. Мои родители именно так любили друг друга. И так будет со мной, если… если я полюблю кого-нибудь. .
– Но, ради Бога, сначала выскочи замуж! – взмолился Шелдон.
– Может быть, я влюблюсь в того человека, кто на мне женится?
– Такое случается только в сказках. Позволь мне все разъяснить тебе, Керисса, и очистить твою бедную головку от вздорных мыслей. Поскольку, Керисса, ты выбрала свой путь, пожалуйста, уж не сворачивай с него. Брак с богачом, кольцо на пальце – вот твоя цель! Корыстный расчет и райское блаженство в любви несовместимы. Или одно или другое!
– Значит, вы признаете, что любовь – это блаженство? – мягко, но настойчиво допытывалась Керисса.
– Я так не говорил.
– Но так думаете, я уверена. Может ли быть большая радость, чем… находиться рядом с человеком, которого любишь… касаться его, целовать… не замечать никого вокруг… видеть только его…
– Когда же ты прекратишь болтать чепуху? – рассердился Шелдон. – Ты начиталась бредовых книжонок, и они тебе затуманили мозги. Спустись с луны… или с небес… на землю и взгляни в лицо суровой правде жизни.
– Я не слепая, и у меня с мозгами все в порядке, – возразила Керисса. – Я вижу все то, что вы называете суровой правдой жизни. Но ни вы, никто другой не запретит мне… мечтать… и слушать голос своего сердца… А оно знает, что такое истинная любовь.
Ему почудилось, что она вот-вот разрыдается, настолько сильные чувства обуревали ее. Но ему не представилось возможности как-то успокоить Кериссу, так как они уже прибыли в «Белый олень».
Только после того, как Шелдон удобно устроился на софе у горящего камина, Керисса поведала ему, что сэр Ральф пригласил их обоих вечером на обед.
– Пошли ему записку с отказом, – распорядился Шелдон.
Шелдон подумал, что Керисса начнет спорить с ним, и по причине усталости, охватившей его после визита к леди Имоджин, и удрученный возникшими новыми проблемами, он заранее прикрыл глаза, показывая, что не склонен выслушивать ее возражения.
Но Керисса, постояв с минуту посреди комнаты в явной растерянности, покорно уселась за бюро и принялась сочинять послание сэру Ральфу.
Закончив его, она вызвала Бобо и приказала доставить письмо адресату немедленно. Когда за темнокожим слугой затворилась дверь, она робко приблизилась и уселась на полу возле софы, на которой возлежал Шелдон.
Хотя глаза его были закрыты, она догадывалась, что он не спит. Выждав немного, Керисса тихо произнесла:
– Предположим, мы… поменяем наши планы… Предположим, мы раздобудем достаточно денег, чтобы жить скромно… и обойтись без моего замужества.
– Неужели ты так быстро сдалась? – спросил он. – Мы еще не исчерпали всех возможностей, которые дает нам Бат.
– Еще вчера я думала, что если сэр Ральф сделает мне предложение, то я соглашусь… но сегодня, когда он дотронулся до меня, я решила, что это невозможно.
– Я уже объяснил, что ты слишком много хочешь, – сказал Шелдон. – Это была целиком твоя идея, что тебе надо обрести респектабельность и надеть обручальное кольцо на пальце. Почему у тебя возникли сомнения, когда успех дела уже так близок?
– Да, я хотела заиметь крышу над головой, надежное пристанище и уверенность в будущем… Хотела быть чьей-то женой, хотела, чтобы все меня уважали. Но я не подумала, что… – Керисса с трудом подбирала слова, – что когда-нибудь мне придется… остаться наедине… с таким человеком, как сэр Ральф.
– В твоей стране все браки заключаются по расчету, – сказал Шелдон. – Да будет тебе известно, что если бы твой папаша признал тебя своей законной дочерью, ты бы уже давно была замужем за каким-нибудь родовитым аристократом, и совсем необязательно, что ты сама остановила бы на нем свой выбор.
– Да, я знаю, – согласилась Керисса, – и, вероятно, я бы заполучила в мужья скучного скупердяя, которого бы со временем возненавидела, как мой отец свою законную супругу.
– Ярмо на шее, – мрачно произнес Шелдон, – и на всю жизнь.
Керисса ничего не отвечала, и он продолжил:
– А теперь ты все же имеешь возможность выбирать, пока у нас не кончатся деньги.
Он вздохнул.
– Вместо того чтобы валяться здесь мне давно следует находиться за игорным столом.
Он сбросил укрывавший его плед и приподнялся.
– Нет-нет! – запротестовала Керисса. – Поберегите себя. Обождите до завтра.
– Самое время начать добывать деньги.
Шелдон поднялся.
– Возьмите меня с собой, – попросила Керисса.
Когда он направился в гостиную, она бросилась вслед за ним.
– Пожалуйста, позвольте мне пойти с вами…
– Нет! – ответил он. – Оставайся здесь и помни, что чем больше я добуду денег, тем дольше ты сможешь выбирать себе муженька по душе.
Он скрылся за дверью, а Керисса медленно, словно во сне, побрела обратно на свое место у жаркого камина.
– Мой Бог! Почему я так глупа? – едва слышно шептала она.
Фаэтон доставил Шелдона к городской библиотеке.
В просторном зале кругом были расставлены удобные кресла, в которых расположились почтенные джентльмены.
Шелдон взял со стола «Тайме» и «Морцинг пост», отыскал свободное кресло и с некоторым затруднением начал разворачивать газету. Его рука на перевязи несколько сковывала движения.
Доктор Прайс удивлялся тому, как быстро заживает рана его пациента. В сущности, ранение было легким – пуля лишь задела руку Харкорта, правда, в дороге он потерял много крови. Хороший уход очень скоро поставил его на ноги.
Не только Бобо проявил себя отменным камердинером, но и Чапмен оказался весьма полезным. В искусстве наведения глянца на сапоги и прочую обувь ему не было равных.
С помощью Франсины, постиравшей и выгладившей его рубашки и платки, Шелдон приобрел надлежащий внешний вид. Его так не обслуживали давно, почти с тех пор, как он покинул Англию.
Он вспомнил времена, когда жил в своем доме, и тут же резко оборвал цепочку воспоминаний. Какой смысл возвращаться, хотя бы мысленно, в прошлое? Чем меньше он помнит и помнят о нем другие – тем лучше.
Даже с рукой на перевязи и в пальто, накинутом лишь на одно плечо, он выглядел немыслимо элегантным. Особенно когда спускался по лестнице «Белого оленя» бок о бок с Кериссой.
Одетая в черный бархатный костюм с отделкой из горностая и с горностаевой муфтой, она была столь прелестна, что даже мальчишки-посыльные, дежурившие у дверей, пялили на нее глаза.
От взгляда портье не укрылось, что карета вдовствующей графини Марч ожидает Шелдона и Кериссу у подъезда, и по этой причине его поклоны – отдельно джентльмену, отдельно леди – были сверх меры почтительны.
– Франсина передала мне, что владелец отеля и вся прислуга гордятся тем, что у них проживает столь героическая личность, как вы, монсеньор, – не преминула сообщить Керисса, едва карета тронулась с места.
– Лавры героя меня мало волнуют, – откликнулся Шелдон. – Но я должен поздравить тебя, Керисса! Ты маневрировала с таким искусством, что за короткое время уже укрепила позиции на стратегических высотах.
На самом деле в тоне его, в противовес словам, ощущалась некоторая язвительность. Решив, что им опять овладела хандра, она придвинулась поближе. Ее ручка скользнула в его ладонь.
– Я не так уж сведуща в военной науке как вам показалось. Я действую лишь так как вы учили меня.
– Значит, ты способная ученица.
– Я стараюсь. И вы не представляете, как я счастлива, что мы снова вместе… вместе приглашены на прием. Кто последит за мной, кто поможет, кто наставит на путь истинный?
– По-моему, сэр Ральф вполне для этого пригоден.
Шелдон говорил холодно, но пальцы его инстинктивно сомкнулись вокруг нежной ручки Кериссы.
– Как увлекательно! Как романтично! – воскликнула она.
– Ты говоришь загадками. Я не понимаю..,
– Мы обманываем людей и тратим на это столько выдумки, – сказала Керисса. – Вам доставляет удовольствие притворяться, и вы не хотите испортить игру раньше времени.
Шелдон невольно расхохотался.
– Ты думаешь, что это нечто вроде детской игры, а в действительности все гораздо серьезнее.
– Знаю! Но знайте и вы! Вы нравитесь мне, только когда улыбаетесь, когда глаза ваши сверкают. А когда вы хмуритесь и беретесь поучать меня или, хуже того, подкалывать, словно тучи закрывают солнце, и вы становитесь мне… отвратительны.
Шелдон вновь рассмеялся.
– Постараюсь не быть мрачным, – пообещал он.
– И скажите мне вслух, открыто, что мы просто забавляемся, водим других за нос, изображая из себя Бог весть каких персон, а люди не догадываются, кто мы такие на самом деле.
– Не обольщайся. Опасно недооценивать врага.
– Вот это точное слово! – Керисса пришла в волнение. – Конечно, враги! И мы их всех победим и станем богачами… мы оба.
Шелдон никак не откликнулся на порыв Кериссы, но руку ее не отпустил, и так они доехали до площади Королевы.
Лишь когда он взглянул в глаза леди Имоджин, встретился с нею взглядом, ему стало ясно, какая еще проблема ждет их впереди.
Ленч был превосходен, а сэр Ральф постарался немало, чтобы расположить к себе опекуна Кериссы.
Настроение у компании соответствовало количеству выпитого вина и его отличному качеству. В таком же приподнятом настроении они покинули столовую и перешли в бело-голубой салон.
– Присядем у огня, – предложила леди Имоджин Шелдону. – Вы должны устроиться удобно, иначе я получу выговор от доктора Прайса.
Шелдон подчинился, а леди Имоджин села к нему так близко, что их разговор при желании не мог быть услышан Кериссой и сэром Ральфом.
Галантный джентльмен показывал юной леди альбом с гравюрами и зарисовками уголков старого Бата, а также паркового ансамбля, созданного самим знаменитым Джоном By дом.
Их голоса долетали до Шелдона только как невнятное бормотание, зато леди Имоджин произнесла свою вступительную речь в расчете на то, что он услышит не только текст, но и подтекст.
– Я стремилась познакомиться с вами с момента, как увидела… Вас несли вверх по лестнице, словно раненого центуриона.
Шелдон промолчал, и она продолжила:
– Но сейчас мне кажется, что мы встречались и раньше…
– Вы были очень молоды, – сказал он, – но уже тогда в Лондоне ни о чем другом не говорили, как только о вашей бесподобной красоте.
– Мне лестно слышать это от вас, но я предполагала, что с годами стала выглядеть лучше.
– Что я могу сказать? Пожалуй, лишь одно: распустившийся цветок несравним с бутоном.
Леди Имоджин протянула ручку и коснулась его руки.
– Шелдон… как старый друг, я, надеюсь, имею право к вам так обращаться… так вот, Шелдон, что вы делали все эти годы?
– Жил во Франции. Она печально вздохнула.
– О, там столько красавиц! Наверняка вам трудно привыкать после экзотических орхидей к скромным английским фиалкам?
– Вас трудно причислить к скромным фиалкам.
– А как бы вы меня назвали? – оживилась леди Имоджин.
– Вам не следует полагаться на мои суждения. По слухам, за вами следуют, куда бы вы ни направлялись, толпы поклонников, готовых вырвать сердца из груди и бросить их к вашим ногам.
Леди Имоджин притворно вздрогнула.
– Красочная картина, но и правдивая. Признаюсь вам, поклонники тяготят меня. И лондонская публика мне наскучила, и Бат я едва выносила вплоть до сегодняшнего дня.
– А чем знаменателен этот день?
– Нашей встречей.
Шелдон поспешил прекратить опасную беседу.
– Как вам уже, не сомневаюсь, известно, все мое время посвящено детской комнате и заботе о ребенке.
– Вы называете графиню ребенком? – Леди Имоджин стоило большого труда, чтобы не расхохотаться. – Этот ребенок только и мечтает выскочить из колыбели прямо под венец и освободить вас от обязанностей опекуна. И вам это было бы на руку, – добавила она после паузы, которая, впрочем, затянулась надолго.
Леди Имоджин заговорила вновь:
– Жаль, что сэр Ральф, который явно очарован ею, вам в этом деле не помощник. Он не соответствует… ее целям.
Великих усилий стоило Шелдону не проявить повышенный интерес к высказыванию, сорвавшемуся с уст прелестной вдовы.
Он спросил равнодушно:
– Что означает «не соответствует»?
И тут он заметил, что Керисса и сэр л Ральф покинули салон. Кровь ударила ему в голову при мысли, что они могут делать наедине.
– Я знаю Ральфа много лет, – объяснила леди Имоджин. – Он жутко богат и из хорошей семьи, и у него прелестнейший дом, наверное, самый очаровательный из тех, где я побывала…
«Так в чем же дело?» – хотелось воскликнуть Шелдону, но он терпеливо ждал, что скажет леди Имоджин. Он предчувствовал, что она нанесет жестокий удар.
– Ральф необдуманно женился, будучи еще юношей. Жена его до сих пор жива, но она сумасшедшая.
Шелдон все-таки сумел сохранить присутствие духа.
– Бедный малый! – произнес он сочувственно. – Теперь расскажите мне о себе…
– Однако я все-таки занялась проблемой вашей подопечной и попыталась решить ее, – сказала леди Имоджин, пропустив мимо ушей его предложение исповедаться. – И, кажется, решение есть.
– Керисса очень молода, – предупредил ее Шелдон, – и она не так бедна, как могут подумать здесь, в Бате. Покойный герцог, ее отец, перевел деньги в Англию на ее имя. Вероятно, какую-то мелочь, но все же она вполне достойная леди. А во Франции у нее есть целое состояние. Ей некуда торопиться, и она должна сделать правильный выбор…
– Из кого? Приемлемых женихов сейчас в нашем окружении нет. Это мы с вами, Шелдон, можем при желании набраться терпения…
– Древняя мудрость гласит, что терпение – благо…
– Но я нетерпелива! – Восклицание леди Имоджин было подобно удару шпагой. – Если я что-то хочу, то я это и получаю. Если в огонь не подбрасывать дрова, он угаснет!
– Ты не переменилась, – после долгого раздумья произнес Шелдон. – Я помню разговоры о том, что ты похожа на пороховой заряд. Поджигаешь фитиль и взрываешься. Ты и за Кенриджа вышла замуж… не на трезвую голову… на пари…
– Не худший вариант, – сказала леди Имоджин.
– Если бы он прожил дольше, он пожалел бы об этом.
– И ты его знал?
– Мы вместе учились в Оксфорде и сблизились… как это бывает. Но я уже удрал за границу, когда ты с ним обвенчалась, и не знаю, что ты с ним сотворила.
– Много речной воды утекло с той поры под мостами, – со вздохом произнесла французскую поговорку леди Имоджин. – Нам надо наверстать упущенное…
– Это невозможно.
– Почему?
– Я дал клятву герцогу де Валенсу перед тем, как гильотина лишила его головы, позаботиться о Кериссе.
– Так давай заботиться о ней вместе. Я устрою в ее честь бал, и весь Бат будет рад развлечься. А когда мы вернемся в Лондон, я поселю вас у себя и обеспечу девчонке две первые страницы в «Бомонде» каждую неделю.
– Как ты одним мановением волшебной палочки разрешила все мои проблемы! – с искренним удивлением, но и не без иронии сказал Шелдон.
Однако в голосе его не было уверенности. Он был готов клюнуть на приманку.
Леди Имоджин вдруг сорвалась с места и хлопнула в восторге в ладоши.
– Я придумала! О небеса, я нашла выход! Какая же я глупышка, что не догадалась об этом раньше!
– О чем? – поинтересовался Шелдон.
– Мама сообщила мне, что Прикки завтра будет здесь.
– Кто такой Прикки? – поморщился Шелдон, услышав это уменьшительное имя, напоминающее собачью кличку.
– Мой брат, затеявший войну со своими опекунами.
– А за что он воюет?
– Неужели тебе надо объяснять? Он вообразил, что по уши влюблен в танцовщицу из Королевского театра. Ноги у нее выше всяких похвал, но она не идет ни в какое сравнение с твоей подопечной.
Шелдон надел на себя маску сурового жреца и молчал.
Леди Имоджин между тем развивала свою мысль:
– Наш папочка завещал Прикки порядочную сумму, но при очень разумных условиях, что, если он женится до достижения двадцати одного года, опекуны выплатят ему наследство, только когда ему исполнится двадцать пять.
– Сложная арифметика, но она позволяет держать его в узде, – согласился Шелдон.
– Конечно, как ты проницателен! К несчастью, ему исполнится двадцать один в мае, а он поклялся этому порхающему созданию – черт, забыла как ее зовут – жениться в скором времени, и ничто не может его разубедить…
Леди Имоджин настолько загорелась собственной идеей, что даже на мгновение выпустила из плена руку Шелдона.
– Сколько времени я мучилась над этой проблемой, но наконец ее решила!
– Боюсь, что я не очень тебя понимаю, – осторожно произнес Шелдон.
– Что тут непонятного? Ты опекун графини. Она графиня, хоть и француженка, и в тысячу раз красивее этой вульгарной плясуньи. Она ему кажется феей лишь потому, что дирекция театра не скупится на свечи и на сцене она просто сияет. А твоя подопечная способна крутить пируэты?
– Не уверен… но…
– Пожалуйста, никаких «но»! – взмолилась леди Имоджин. – Не относись с предубеждением к нашему Прикки на основании того, что я тебе рассказала. Он не сильнее влюблен в эту дурочку в прозрачной кисее, чем в дюжину других девиц, ей подобных. Такое с ним случается постоянно. Есть лишь одно лишь средство остановить его дикую охоту на танцовщиц – это усадить его рядом с каким-нибудь очаровательным и воспитанным в приличном обществе созданием.
И опять леди Имоджин принялась терзать пожатиями здоровую руку Шелдона.
– Мы должны соединить свои усилия… ты и я, и помочь юной парочке обрести счастье.
Заметив, что он еще не совсем поддался на ее доводы, она продолжала:
– Тебе же известно, что нет более влиятельной семьи в Англии, чем Уичвуды, и Прикки по достижении совершеннолетия заграбастает огромные денежки. Его состояние будет во сто крат превосходить даже мое, и хотя он выглядит немного диковатым, на самом деле мой братец приятный малый.
– Если он хоть немного похож на тебя, то, наверное, так оно и есть.
– Я знала, что ты поймешь меня с полуслова! – воскликнула леди Имоджин, торжествуя победу. – Здравый смысл в тебе еще теплится!
– У меня нет желания играть роль сурового опекуна, – сказал Шелдон. – Но… после того, что ты мне рассказала о потаенных «скелетах в шкафу» сэра Ральфа, я уже ничему не верю.
Как только он произнес это, дверь отворилась, и пара воркующих голубков возвратилась в салон.
– Мы посмотрели на ваших спаниелей, леди Имоджин, – поспешила объяснить столь долгое отсутствие Керисса. – Неужели сам император Карл вывел эту породу? Более замечательных и ласковых собак я раньше не видела. Сэр Ральф сказал, что вы подарите мне щенка, если я когда-нибудь обрету постоянное жилье, где смогу держать его.
Говоря это, она смотрела на Шелдона.
– Сэр Ральф, очевидно, желал угодить вам, – произнес Шелдон холодно. – Но, как вам хорошо известно, у нас нет постоянного пристанища, а прежде чем заводить собаку, надо подумать, кто за ней будет присматривать. У меня сложилось мнение, что прежде всего надо научиться присматривать за собой…
– Я так и думала, что вы скажете что-нибудь в этом роде, монсеньор, – с грустью призналась Керисса. – Но все-таки, когда мы уедем из Бата и не будем жить в гостинице…
– Когда это случится, я надеюсь, вы окажете мне честь погостить у меня в Оксфордшире, – вмешался сэр Ральф.
– Я уверена, что мы с радостью примем ваше приглашение, – со всей искренностью откликнулась Керисса.
– В настоящее время трудно что-то загадывать наперед, – ледяным тоном заявил Шелдон. – Ближайшая наша цель – вернуться в отель.
– Вы устали, монсеньор? – встревожилась Керисса.
– Отчасти.
– Так поедем немедленно!
– Я жду вас завтра, – вмешалась леди Имоджин. – Я устраиваю прием в честь приезда моего брата в Бат и приглашаю ради такого случая, как говорится, «омоложенное общество». И вы, графиня, несомненно, будете на нем самой яркой звездой.
Керисса в ответ сделала вежливый реверанс.
– Спасибо за прекрасный ленч, миледи. Я уже мечтаю о завтрашней нашей встрече.
– Надеюсь, и ваш опекун разделяет ваши чувства. Его рана уже залечивается, и от вашей заботы о нем, Керисса, зависит, почтит ли он нас завтра своим присутствием.
– Я постараюсь, – сказала Керисса. Шелдон вежливо приложился к руке леди Имоджин.
– Ни слова о наших планах, – прошептал он. – Никому.
– Конечно, – в ответ заговорщически прошептала леди Имоджин и продолжила уже громко: – Поутру я заберу нашу милую графиню и покажу ей зал ассамблей.
– Вы воплощенная любезность, – поклонился Шелдон.
– Я бы хотела быть таковой по отношению к вам обоим. Вы оба мне симпатичны.
За внешней доброжелательностью леди Имоджин таился строгий расчет – это Шелдону было понятно… Не совсем понятна была ее конечная цель.
Когда они уселись в карету, Шелдон обратил внимание, что сэр Ральф провожает Кериссу унылым взглядом. Все, что он переживал, было написано на его лице.
Шелдон откинулся на подушку и произнес резким тоном:
– Ты зря тратишь на него время.
– Почему?
– Тревеллин женат!
Он заметил, как Керисса вздрогнула. Ему стало жаль ее. Она с трудом произнесла:
– Невозможно… Как он мог! – Ей не хватало слов.
– Как видишь, очень даже мог…
– Теперь мне кое-что стало понятно из его недомолвок. А где его супруга?
– Она душевнобольная.
– О Боже! Бедный сэр Ральф! Я так ему сочувствую!
– Пожалей лучше себя.
– Ко мне он был очень добр и великодушен, но я совсем не собиралась выходить за него замуж!
– Ты уверена? По какой причине ты вдруг совершаешь такой кульбит? Мы не в цирке, и ты не акробатка.
– Когда мы глядели на собачек, сэр Ральф взял меня за руку… Ничего большего он не позволил себе… но мне стало неприятно, – попыталась объяснить свои чувства Керисса.
– Ерунда! Если бы он был свободен, ты бы вышла за него замуж, не так ли?
– Вероятно. Неплохо быть супругой столь респектабельного джентльмена.
– Вот только надеть тебе на пальчик обручальное колечко он никак не сможет. Зато в его власти предложить многое другое…
– Не думаю, что он на это осмелится… но он наговорил столько разных вещей… что я…
– О чем он говорил? – резко прервал ее Шелдон.
– Что я неземное создание… что я воплощение мечты всей его жизни, что он много раз видел меня во сне, но не ожидал, что сон обратится в явь.
– Сентиментальный вздор, хоть и сказано красиво, – усмехнулся Шелдон.
– Но он говорил серьезно и с такой печалью. Теперь я понимаю, почему он так страдает.
– Он должен был рассказать тебе о своей супруге, прежде чем начать описывать круги вокруг тебя и закатывать глаза.
– О ней он не упоминал. Как вы считаете, сэр Ральф может предложить мне что-то иное… кроме женитьбы?
– Сомневаюсь, что у него на это хватит наглости, если только он не пронюхал каким-то образом о нашем бедственном положении. А такую возможность нельзя сбрасывать со счетов, к сожалению.
– Вы имеете в виду, что он мог догадаться о том, что мы сидим без гроша? И что у вас… есть какие-то секреты, о которых вы даже мне не рассказываете? – не без некоторого ехидства задала вопрос Керисса.
– Даже в этом случае его предложение оказывать тебе, скажем так, покровительство воспринималось бы как оскорбление. Я был бы вынужден послать ему вызов.
– А разве дуэли не запрещены в Англии?
– Официально – да, но никто этот закон не соблюдает.
– Я бы не хотела, чтоб… вы дрались, из-за меня. Вас могут… ранить…
– Скорее я бы нанизал его на вертел, – сухо откликнулся Шелдон. – К твоему сведению, я брал уроки у лучших фехтовальщиков Франции, и учителя хвалили мой удар.
– Список ваших достоинств все растет!
Я восхищаюсь вами, монсеньор! – сверкнув глазами, произнесла Керисса. – Я уже теряюсь, не зная, как к вам относиться…
– Твое отношение ко мне не имеет никакого значения, – отпарировал Шелдон. – Скажи лучше, тебе известно, зачем леди Имоджин устраивает завтра прием?
– Чтобы еще раз увидеться с вами. Шелдон не ожидал от Кериссы такой проницательности. Он явно недооценил ее умственных способностей и наблюдательности. Впредь надо быть с ней поосторожнее.
– Прием она затеяла ради тебя, – сказал он, предвкушая эффект, который его сообщение произведет на Кериссу. – С целью свести тебя со своим братцем, сосланным в Бат, потому что он свихнулся из-за какой-то лондонской танцовщицы.
– И вы надеетесь, что он… что я вскружу ему голову и заменю танцовщицу?
– Если ты станешь маркизой Уичвуд, то займешь положение в обществе лишь на одну ступеньку ниже членов королевской фамилии, – наставительно произнес Шелдон.
– Мне это по душе.
– Вот и прекрасно! Владения Уичвудов весьма обширны – поместья в Хертфордшире и особняк в Лондоне, не уступающий по величине и великолепию Карлтон-хауз.
– Кажется, я об этом и мечтала, – вздохнула Керисса.
– И все это достанется тебе легко, если, конечно, Уичвуд не слепой.
– Вероятно, он так влюблен в свою танцовщицу, что других женщин для него не существует.
– Что ты знаешь о любви? – спросил Шелдон.
– Я знаю, что если человек влюблен по-настоящему, то мир вокруг меркнет и лишь сияет предмет его любви.
– О Боже! Кто засорил твои мозги подобной чепухой?
– Это вовсе не чепуха. Мои родители именно так любили друг друга. И так будет со мной, если… если я полюблю кого-нибудь. .
– Но, ради Бога, сначала выскочи замуж! – взмолился Шелдон.
– Может быть, я влюблюсь в того человека, кто на мне женится?
– Такое случается только в сказках. Позволь мне все разъяснить тебе, Керисса, и очистить твою бедную головку от вздорных мыслей. Поскольку, Керисса, ты выбрала свой путь, пожалуйста, уж не сворачивай с него. Брак с богачом, кольцо на пальце – вот твоя цель! Корыстный расчет и райское блаженство в любви несовместимы. Или одно или другое!
– Значит, вы признаете, что любовь – это блаженство? – мягко, но настойчиво допытывалась Керисса.
– Я так не говорил.
– Но так думаете, я уверена. Может ли быть большая радость, чем… находиться рядом с человеком, которого любишь… касаться его, целовать… не замечать никого вокруг… видеть только его…
– Когда же ты прекратишь болтать чепуху? – рассердился Шелдон. – Ты начиталась бредовых книжонок, и они тебе затуманили мозги. Спустись с луны… или с небес… на землю и взгляни в лицо суровой правде жизни.
– Я не слепая, и у меня с мозгами все в порядке, – возразила Керисса. – Я вижу все то, что вы называете суровой правдой жизни. Но ни вы, никто другой не запретит мне… мечтать… и слушать голос своего сердца… А оно знает, что такое истинная любовь.
Ему почудилось, что она вот-вот разрыдается, настолько сильные чувства обуревали ее. Но ему не представилось возможности как-то успокоить Кериссу, так как они уже прибыли в «Белый олень».
Только после того, как Шелдон удобно устроился на софе у горящего камина, Керисса поведала ему, что сэр Ральф пригласил их обоих вечером на обед.
– Пошли ему записку с отказом, – распорядился Шелдон.
Шелдон подумал, что Керисса начнет спорить с ним, и по причине усталости, охватившей его после визита к леди Имоджин, и удрученный возникшими новыми проблемами, он заранее прикрыл глаза, показывая, что не склонен выслушивать ее возражения.
Но Керисса, постояв с минуту посреди комнаты в явной растерянности, покорно уселась за бюро и принялась сочинять послание сэру Ральфу.
Закончив его, она вызвала Бобо и приказала доставить письмо адресату немедленно. Когда за темнокожим слугой затворилась дверь, она робко приблизилась и уселась на полу возле софы, на которой возлежал Шелдон.
Хотя глаза его были закрыты, она догадывалась, что он не спит. Выждав немного, Керисса тихо произнесла:
– Предположим, мы… поменяем наши планы… Предположим, мы раздобудем достаточно денег, чтобы жить скромно… и обойтись без моего замужества.
– Неужели ты так быстро сдалась? – спросил он. – Мы еще не исчерпали всех возможностей, которые дает нам Бат.
– Еще вчера я думала, что если сэр Ральф сделает мне предложение, то я соглашусь… но сегодня, когда он дотронулся до меня, я решила, что это невозможно.
– Я уже объяснил, что ты слишком много хочешь, – сказал Шелдон. – Это была целиком твоя идея, что тебе надо обрести респектабельность и надеть обручальное кольцо на пальце. Почему у тебя возникли сомнения, когда успех дела уже так близок?
– Да, я хотела заиметь крышу над головой, надежное пристанище и уверенность в будущем… Хотела быть чьей-то женой, хотела, чтобы все меня уважали. Но я не подумала, что… – Керисса с трудом подбирала слова, – что когда-нибудь мне придется… остаться наедине… с таким человеком, как сэр Ральф.
– В твоей стране все браки заключаются по расчету, – сказал Шелдон. – Да будет тебе известно, что если бы твой папаша признал тебя своей законной дочерью, ты бы уже давно была замужем за каким-нибудь родовитым аристократом, и совсем необязательно, что ты сама остановила бы на нем свой выбор.
– Да, я знаю, – согласилась Керисса, – и, вероятно, я бы заполучила в мужья скучного скупердяя, которого бы со временем возненавидела, как мой отец свою законную супругу.
– Ярмо на шее, – мрачно произнес Шелдон, – и на всю жизнь.
Керисса ничего не отвечала, и он продолжил:
– А теперь ты все же имеешь возможность выбирать, пока у нас не кончатся деньги.
Он вздохнул.
– Вместо того чтобы валяться здесь мне давно следует находиться за игорным столом.
Он сбросил укрывавший его плед и приподнялся.
– Нет-нет! – запротестовала Керисса. – Поберегите себя. Обождите до завтра.
– Самое время начать добывать деньги.
Шелдон поднялся.
– Возьмите меня с собой, – попросила Керисса.
Когда он направился в гостиную, она бросилась вслед за ним.
– Пожалуйста, позвольте мне пойти с вами…
– Нет! – ответил он. – Оставайся здесь и помни, что чем больше я добуду денег, тем дольше ты сможешь выбирать себе муженька по душе.
Он скрылся за дверью, а Керисса медленно, словно во сне, побрела обратно на свое место у жаркого камина.
– Мой Бог! Почему я так глупа? – едва слышно шептала она.
Фаэтон доставил Шелдона к городской библиотеке.
В просторном зале кругом были расставлены удобные кресла, в которых расположились почтенные джентльмены.
Шелдон взял со стола «Тайме» и «Морцинг пост», отыскал свободное кресло и с некоторым затруднением начал разворачивать газету. Его рука на перевязи несколько сковывала движения.