Супруг улыбнулся, и губы Ланиты сложились в ответную улыбку. Девушка чувствовала, что ее собеседник ждет, чтобы она добавила что-нибудь к сказанному, и она произнесла:
— Простите… меня.
— Вам не за что просить прощения, — с удивлением заметил хозяин дома. — Это мне следует извиняться.
— Мне… следовало остановить вас… Сегодня я думала о том… что случилось. С моей стороны… было неправильно позволить вам…
— Вы не в силах были что-либо поделать, — прямо ответил лорд Ротвин.
— С моей стороны… это было постыдной трусостью. Маме было бы… стыдно за меня.
Лорд Ротвин пододвинул стул поближе к кровати и сел возле Лалиты.
— Мы обвенчаны, Лалита, — твердо сказал лорд Ротвин, — поэтому между нами не должно быть никакого притворства или лжи. В ночь, когда вы потеряли сознание из-за моего жестокого обращения, ибо на вас я выместил свою обиду на Софи, вы сказали, что вас избивала ваша мачеха, а потом, испугавшись, сказали, что это была ваша мать. Я хочу, чтобы вы знали, пока вы находитесь под моей защитой, ни один человек не осмелится обидеть вас. Отныне вы моя жена, и все ваши жизненные неурядицы остались позади, в прошлом!
Лалита подняла на мужа глаза, и ему показалось, что она верит ему. Неожиданно она сказала:
— Но я не могу… оставаться у вас.
— Почему?
— Потому что… вы ведь не желали, чтобы я стала вашейженой, и, если вам вздумается отослать меня обратно, никто не поверит, что мы были обвенчаны.
Лорд Ротвин пристально посмотрел на Лалиту и произнес довольно странным голосом:
— Не хотите ли вы сказать, Лалита, что вы готовы умолчать о том, что мы женаты? Что вы готовы исчезнуть из моей жизни?
— Сделать это будет нетрудно, — ответила девушка. — Кроме того, это единственный выход из ситуации: я совсем не та женщина, которую вы мечтали взять в жены.
— Я принудил вас выйти за меня замуж, — сопротивлялся лорд Ротвин. — Я хотел отомстить вашей сестре. Кроме того, я заключил с вами сделку, выгодную мне не только на небесах, но и на земле, ведь я женился-таки на мисс Стадли!
Помолчав, Лалита переспросила:
— Так я спасла вас от уплаты десятитысячного пари?
— Спасли, — ответил лорд Ротвин. — Но я отказался принять деньги, когда мне их предложил проигравший.
— Но почему?
— Хорошо, — согласился супруг Лалиты, — я скажу вам правду и надеюсь, что в будущем смогу рассчитывать на вашу искренность. Итак… когда ваша сестра дала согласие выйти за меня замуж, я посвятил в эту тайну двух своих ближайших друзей, и один из них сказал мне, что я дурак.
— Почему?
— Он сказал мне, что Софи Стадли ради упрочения социального положения готова на все; если она отвергнет предложение Джулиуса Вертона, то только потому, что полагает, что герцог, его дядя, будет здравствовать еще долгие годы. В этом смысле я более предпочтительный муж для нее, чем бедняга Джулиус.
Пока лорд Ротвин рассказывал, Лалита думала о том, что то же самое и даже почти теми же словами говорила ее сестра.
— Я был влюблен, — продолжал лорд Ротвин, — и очень рассердился на своего друга. Софи любит меня ради меня самого, как зеленый юнец, уверял я сам себя. Приятель предложил мне пари на десять тысяч гиней. Он утверждал что если Софи узнает, что герцог Йелвертонский при смерти, она не разорвет свою помолвку с Вертоном. Я презрительно насмехался над ним, поскольку был уверен, что Софи клялась мне в любви со всею искренностью юной души. Чтобы выяснить правду, мы составили письмо, которое, по нашему замыслу, ваша сестра должна была получить, прежде чем она отправится к церкви Святого Гроба Господня.
— Вы придумали довольно жестокое испытание, — вымолвила Лалита.
— Жестоким оно было или нет, но оно ясно показало, что мой друг оказался совершенно прав, а я был дураком!
— Следовательно, он выиграл пари!
— Откровенно говоря, да, но, когда вы направились к карете, чтобы уехать домой от церкви, я вспомнил, что в договоре сделки значилось «мисс Стадли», а вовсе не «мисс Софи Стадли».
— Я поняла… — с грустью прошептала Лалита. — Впрочем, с вашей стороны было весьма благородно отказаться от денег, которые формально ваш друг проиграл вам.
— Я рад, что заслужил ваше одобрение! — засмеялся лорд Ротвин.
— Впрочем, — продолжала Лалита, — вы понесли ущерб…
— Я? Ущерб? — изумился хозяин дома.
— Да, ведь… теперь вы женаты на мне.
— Я бы не стал живописать наш союз в таких трагических тонах!
— Несколько минут назад вы сказали, что нам не следует лукавить друг с другом, — продолжала девушка. — Давайте поговорим по душам! Вы полюбили Софи за то, что она самая красивая девушка в Англии. Я не встречала существа прелестнее ее! Тем не менее вашей женой стала я, та, которую вы не любите и восхищаться которой не можете. Самое лучшее, что вы можете сделать, это… избавиться от меня!
— Почему вы думаете за меня, а не беспокоитесь о себе? — удивился лорд Ротвин.
— Со мной все будет хорошо, — ответила Лалита, — если вы мне поможете.
— Каким образом?
— Я подумала… что… если бы вы смогли дать мне немного денег… действительно немного… я бы купила домик в деревне, где меня никто не знает… и вы бы никогда не услышали обо мне больше.
Испугавшись, что это предложение не понравилось ее супругу, Лалита поспешно добавила:
— У меня есть старая няня, такая, как Нэтти. Моя мачеха… рассчитала ее, когда мы уезжали из Норфолка. Я знаю, что старушке очень одиноко, и она бы с удовольствием заботилась обо мне.
— Как вы полагаете, сколько денег вам понадобится? — спросил лорд Ротвин.
Лалита почувствовала себя неловко и отвела глаза.
— Если это не слишком много… — шепотом сказала она, — я думаю, мы смогли бы безбедно жить на… сто фунтов в год.
— И за эту внушительную сумму, — усмехнулся лорд РОтвин, — вы готовы навсегда исчезнуть из моей жизни?
— Я никогда и никому не расскажу о том, что произошло, — пообещала Лалита. — И в дальнейшем вы сможете жениться на той, которая полюбит вас так же сильно, как и вы ее.
— Скажите… отдаете ли вы себе отчет в том, что я очень… очень состоятельный человек? — спросил хозяин дома.
— Да, Софи мне говорила, что вы богаты.
— И, зная это, вы тем не менее считаете, что сотня фунтов в год была бы достаточной компенсацией за вашу услугу молчать?
— Я не расточительна и не привыкла к излишествам.
— В таком случае вы очень не похожи на молодых дам вашего возраста.
Лалита застенчиво улыбнулась:
— Счастье не зависит от денег.
Девушка вспомнила о том, как счастлива она была в кругу семьи, со своими родителями, которые не могли себе позволить больших трат, но познали радость, не покупаемую за все золото мира. Мысли ее прервал голос лорда Ротвина:
— Тогда я вновь вынужден заметить вам, что вы не похожи на прочих юных леди.
— К сожалению, это не комплимент, — печально ответила Лалита.
Помолчав немного, ее муж спросил:
— Может быть, у вас есть другие планы на будущее? Взглянув на Лалиту, лорд Ротвин изумился: глаза ее припухли и покраснели.
— Вы ведь… не скажете моим мачехе и сестре, куда я уехала, не так ли? Они могут разыскать меня и… — умоляла его девушка.
В состоянии неосознанной жалости лорд Ротвин наклонился к своей жене, а Лалита вытянула руки, как бы прося у него защиты. И он взял ее руки в свои.
— Неужели вы допускаете мысль, что я могу сделать что-либо, что заставило бы вас вновь испытать эти нечеловеческие мучения?
Пальцы Лалиты дрожали в его ладонях, как будто он держал трепещущую птицу.
— Я думаю, — нетвердым голосом произнесла девушка, — мачеха хочет, чтобы я умерла. Не могли бы вы сказать ей, что меня больше нет в живых?
— Но вы ведь живым-живехонька, — заметил лорд Ротвин. — И несмотря на то, что меня крайне интересуют ваши планы, у меня все-таки есть и свои собственные.
— Каковы же ваши планы?
Лорд Ротвин выпустил руки Лалиты и откинулся на спинку стула.
— Неужели Софи никогда не говорила вам, каково мое самое большое увлечение в жизни?
—Нет.
— Вот уже несколько лет и по настоящее время я увлечен идеей вернуть позабытым и заброшенным старинным зданиям облик дней их былого величия и славы.
— Должно быть, это очень увлекательно!
— Я тоже так думаю.
— Ах да, я припоминаю… Софи однажды говорила мне, что даже регент интересуется вашим мнением в области строительства.
— На многие вещи мы смотрим одинаково, — подтвердил лорд Ротвин. — Я подал его королевскому высочеству кое-какие идеи по поводу принадлежащих ему особняков в Риджент-Парке и в Брайтоне. Он часто делает мне честь своими похвалами, когда мне удается дать вторую жизнь тому, что некогда было не больше чем груда развалин.
— Как бы мне хотелось взглянуть на творение ваших рук! — воскликнула Лалита.
— Непременно увидите, — пообещал лорд Ротвин. Совсем недалеко отсюда находится особняк, первоначально построенный для одного видного государственного деятеля времен королевы Елизаветы.
Лалита слушала рассказ лорда Ротвина, затаив дыхание и не сводя с него глаз.
— Особняк обветшал настолько, что даже Большой обеденный зал, где, бывало, трапезничала королева Елизавета, служил местным крестьянам конюшней. Деревянные украшения были отодраны от стен и разворованы, а то, что нельзя было украсть, сожги. Сегодня реставрация этого особняка почти завершена.
Когда лорд Ротвин рассказывал о своем детище, голос у него дрожал от волнения.
— Недалеко от городка Сент-Альбанс, который некогда был римским городищем, мне удалось раскопать небольшое древнее поселение, на месте которого вырос лес. Я приказал срубить деревья и провести раскопки. Можете себе представить, под несколькими культурными слоями я обнаружил удивительной красоты мозаики, искусно выточенные мраморные колонны и изумительные изразцы!
— Как вы догадливы! — с восхищением воскликнула Лалита. — Мне кажется, вы должны быть счастливы и довольны собой.
— Я горжусь тем, что подсознательно чувствую все, что имеет отношение к реставрации старинных зданий. Регент говорил мне как-то, что он испытывает приблизительно то же чувство, когда видит бесценную античную вещь или картину и понимает, что под слоем грязи и пыли скрывается творение Мастера.
— И вы ни разу не ошиблись?
— Практически ни разу! — отозвался лорд Ротвин. — Поэтому-то я убежден в том, что в отношении вас я тоже не ошибся.
— В отношении меня?
— Мне кажется, вы тоже нуждаетесь во…внутренней реставрации.
Лалита на секунду задумалась и произнесла:
— То, что вы находили, было в первую очередь красиво, и я боюсь, что по красоте я не соответствую уровню ваших интересов.
—Вы слишком скромны, — ответил лорд Ротвин. — Скажите, вы похожи на своего отца?
— Нет, я скорее похожа на мать, но являюсь лишь ее слабой копией. Она была красавицей!
Лалита ответила, не задумываясь, и лорд Ротвин — в который уже раз — заметил, что в глазах ее промелькнул испуг и внезапная дрожь прокатилась по хрупкому тельцу.
— Конечно… — прошептала девушка, не поднимая глаз на собеседника, — она существенно изменилась с возрастом.
— А мне-то казалось, — укоризненно сказал хозяин дома, — что мы договорились впредь не лгать друг другу.
— Я дала слово, — слабо защищалась Лалита, — и потом…
— И чем же вам пригрозили на тот случай, если вы нарушите слово? — допытывался лорд Ротвин.
— Она… она убьет меня! — едва слышно выдохнула Лалита.
— Этого не случится никогда, — твердо пообещал ей супруг. — Я не хочу, чтобы вы беспокоились, и хочу, чтобы вы забыли все ужасы, которые остались для вас в прошлом. — В глазах Лалиты он прочел благодарность и продолжал: — Я бы хотел, чтобы вы не думали ни о чем, кроме собственного выздоровления. Когда вы наберетесь достаточно сил, мы сначала будем гулять с вами по саду, а потом отправимся к минеральному источнику, который бьет недалеко от местечка Сент-Альбанс, и, прежде чем я найду достойного арендатора, посетим особняк елизаветинского вельможи. — Лорд Ротвин поднялся. — Обещайте, что не будете переживать по поводу собственного будущего.
— Я постараюсь, — ответила Лалита.
— О вашем будущем мы побеседуем позже, когда вы наберетесь сил, помните, однако, что я буду разочарован реставрацией дворца под названием «Лалита», если восстановительные работы пойдут медленнее, чем я рассчитываю.
В ответ Лалита слабо улыбнулась:
— Пожалуйста, не требуйте от меня слишком многого.
— Я ценю во всем законченность и совершенство, — пошутил лорд Ротвин. С этими слова он поднес ее руку к губам и слегка поцеловал. — Отдыхайте, Лалита. Завтра я вновь приду навестить вас, — добавил великий реставратор.
Лорд Ротвин уже взялся за ручку двери, когда Лалита неожиданно спросила:
— Почему вы живете здесь, а не в столице? Лондонские сезоны еще не закончились.
— Они завершаются, — ответил хозяин дома. — Кроме того, наблюдение за последним этапом работы по реставрации здания я никому не доверяю.
С этими словами муж улыбнулся Лалите и вышел, а она откинулась на подушки. Сердце ее трепыхалось в груди, как пойманная птица, но страха больше не было. Как он добр, отметила про себя девушка, вместе с тем она решила настоять на том, чтобы он освободил себя от нее. Лорд Ротвин был, безусловно, воспитанным человеком, но Лалита не сомневалась, что на его друзей она произведет удручающее впечатление. Они рассчитывали увидеть в качестве жены лорда Ротвина красавицу Софи, несравненную, голубоглазую, золотоволосую Софи. Лалита догадывалась, что в жизни ее супруга было много красивых женщин, но никому из них он не делал предложения. Софи как-то проболталась, что лорд Ротвин принадлежит к числу самых богатых людей Англии, и совершенно ясно, что любая честолюбивая мамаша была бы не прочь заполучить его в зятья. Любая великосветская юная леди могла бы жить припеваючи в особняке на Парк-Лэйн или в замке в Рот-Парке. В драгоценностях, принадлежащих семейству Ротвинов, хозяйка дома смогла бы достойно принять гостей любого ранга, включая и самого регента. У Софи было одно качество, необходимое, по мнению Лалиты, женщине, которая хочет занять высокое положение в свете: она поражала своей красотой с первого взгляда. Кроме Софи, на место супруги лорда Ротвина могли обоснованно претендовать многие, имеющие древнюю родословную, большое приданое или просто-напросто замечательные сами по себе девушки. Я не обладаю ни тем, ни другим, ни третьим, внушала себе Лалита..С этой мыслью она погрузилась в мягчайшие подушки и закрыла глаза. Но и ускользая в сон, она продолжала твердить себе, что ей надо быть разумной, рассудительной и практичной. Еще немного, пока не наберется сил, она побудет здесь, в мире красоты и изысканности. Девушка всегда чувствовала отвращение ко всему уродливому, грязному, жестокому и лживому, к тому, в окружении чего ей пришлось прожить последние несколько лет жизни. И ей удалось исчезнуть из этого грязного мира! Однако не следует думать, что она избавилась от этого навсегда. Да, лорд Ротвин был добр по отношению к ней, но только потому, что она была больна, а он заставил ее поступить в соответствии со своим своевольным и эгоистичным желанием. Он должен презирать меня за мои слабости, думала Лалита. Если бы я достаточно энергично протестовала, если бы закричала и отказалась давать клятвы перед алтарем, он бы не находился в том двусмысленном положении, в котором он оказался.
Лалита вздохнула.
— Я должна спасти его от него самого и… от меня!
Через два дня Лалита почувствовала себя настолько хорошо, что смогла без посторонней помощи подняться с постели и спуститься вниз. Но прежде чем ей удалось это сделать, состоялась ее встреча со знахаркой. Это была довольно странная старуха, которая выглядела так, будто ее поджаривали на солнце, пока кожа ее не приобрела оттенок желтой меди, а глаза не стали голубыми, как незабудки.
Старую каргу доставили в замок в экипаже его светлости. Она была счастлива видеть, что Лалита выздоравливает и, кажется, даже слегка поправилась.
— Дорогая моя, вам еще предстоит пройти долгий путь к полному выздоровлению, — говорила старуха нараспев, как говорят в окрестностях Гертфордшира. — Но вы движетесь в правильном направлении, вам надо только строго выполнять мои предписания.
Знахарка привезла с собой всевозможные снадобья, которые она приготовила для Лалиты и которые очень заинтересовали девушку. Ей было предписано продолжать втирать в кожу спины лавровое масло, чтобы шрамы от побоев стали совершенно незаметными. Старуха оставила кремы, сделанные на основе побегов примулы, которые девушка должна была втирать в кожу после того, как примет ванну. Среди всевозможных кремов и притирок было снадобье, приготовленное на основе конской мяты, травы Меркурия, призванное врачевать не только тело, но и очищать разум.
— Если вас послушать, так я едва ли не сумасшедшая. — посетовала Лалита.
— Вашему мозгу не хватало пищи так же, как ее не хватало вашему телу, — ответила знахарка. — Чтобы стать сильным, ваш мозг нуждается в дополнительном питании.
И в этом ваш надежный союзник — конская мята. Я оставлю вам бутылочку, а когда настойка кончится, дайте мне знать.
Травница дала девушке так много наставлений, что, боясь их забыть, едва лишь за старухой закрылась дверь, Лалита все тщательно записала. Одно Лалита запомнила очень хорошо и даже не стала записывать, — это то, что теперь она должна будет втирать в кожу головы жидкость, настоенную на персиковых ядрышках.
— Ядра персиков надо сварить в уксусе, — наставляла знахарка Нэтти. — К счастью, персики как раз начинают созревать. От этого средства волосы вырастут даже у лысого и будут упругими и сильными, как сам персик.
Кроме снадобий, старуха принесла Лалите мед и велела съедать его вместе с сотами, которые столь же полезны человеку, как и сам тягучий ароматный мед.
— Где вы научились всему этому? — спросила больная.
— Травами лечили мой папа и папа моего папы. Нашим предком был Николас Кульпепер, или, как его еще называли, Николас Целитель.
— Кто это?
— Очень известный целитель-астролог. Он первым в нашем крае собрал и записал все сведения, касающиеся трав.
Улыбнувшись Лалите, старуха добавила:
— Это учение уходит корнями в глубь веков.
— Да, это я знаю, но я никогда не видела книг, посвященных исцелению травами.
— Николас Кульпепер, — гордо заявила знахарка, — посвятил свою жизнь изучению астрологии и медицины.
— Какое счастье, что свои знания он сумел систематизировать и записать! — воскликнула Лалита.
— Во время Гражданской войны, — продолжала травница свой рассказ, — он сражался на стороне парламента и получил ранение в грудь. Он вылечил себя сам, но именно тогда он впервые задумался над тем, что если бы он умер, знания умерли бы вместе с ним.
— Это было бы невосполнимой потерей!
— Конечно! Поэтому он лечил больных и находил при этом время описывать целебные свойства трав и рецепты приготовления снадобий. Свои заметки он объединил в капитальном труде «Полное описание трав и их свойств».
— Пожалуйста, не могли бы вы позволить мне взглянуть на эту книгу, — взмолилась Лалита.
— Ну, конечно, — согласилась старуха. — Я дам вам ее посмотреть, когда вы придете ко мне в гости, и, если это вам будет интересно, вы сможете рассмотреть травы, которые я выращиваю у себя в саду, и то, что уже засушила на зиму, а кроме того, вы сможете побеседовать с моими пчелами.
— Побеседовать с пчелами? — изумилась Лалита.
— Им нравится, когда с ними разговаривают те, кого они лечат, — отозвалась знахарка. — Я тоже разговариваю с ними, объясняю, какое действие на организм пациента должен произвести их замечательный мед. И они никогда меня не подводят! — добавила старуха.
Каждая минута, проведенная в замке в Рот-Парк, несла Лалите новое знание.
Помогая девушке одеться, Нэтти принесла ей платье, которое Лалита не видела никогда раньше. До этого она как раз волновалась из-за того, что простенькое платье, в котором ее обвенчали в церкви, было бы совершенно неуместно в роскошной изысканности замка. Но платье, которое подала ей Нэтти, было прелестным. Вырез ворота лодочкой был очень модным, а широкие и как бы взбитые рукава, крепко схваченные узким манжетом на запястье, скрывали худобу девушки. Широкая, с восточным орнаментом юбка была украшена по подолу мягкими лентами, в шелесте которых опытное ухо различало слово «Париж».
— Это… мне? — широко раскрыв от восхищения глаза, прошептала Лалита.
— Его светлость распорядился выписать платья из Лондона, — объяснила Нэтти. — А то, в котором я увидела вас в первый раз, я приказала сжечь.
Лалита вспыхнула.
— Это все, что у меня было, — прошептала она.
— Ну, теперь у вас есть платья на любой вкус, — утешила ее Нэтти. — Правда, я бы не хотела, чтобы вы утомляли себя их разглядыванием.
— А нельзя ли взглянуть… хотя бы на одно? — попросила Лалита.
Подшучивая над юной хозяйкой, как над нетерпеливым ребенком, Нэтти отворила дверцы шкафа, и Лалита увидела более дюжины платьев, мягких, утонченных, изысканных оттенков, совершенно отличных от кричащих расцветок, которые любила Софи.
Как же он догадался, что мне более всего к лицу приглушенные тона, какие всегда предпочитала мама, спросила сама себя Лалита. И ответила себе, что, должно быть, у ее супруга тонко развито чувство цвета.
Нежно-голубое платье, напомнившее Лалите о незабудках, действительно скрыло худобу девического тела и подчеркнуло тонкий румянец, который выступил на щеках больной благодаря снадобьям чудо-знахарки.
Тем не менее, пока Лалита спускалась по лестнице, ее терзали смутные сомнения: а вдруг лорд Ротвин, так много сделавший для нее, останется ею недоволен?
Лакей в форменной ливрее провел ее через вестибюль в небольшую уютную комнату, совершенно не похожую на роскошный парадный зал, в который, Лалита думала, ее пригласят. Стены комнаты были обтянуты парчой и украшены картинами, на столешницах и этажерках стояли цветы. В проеме окна, раскрытого в сад, Лалита увидела фигуру своего странного супруга. Он обернулся на звук шагов, пристально посмотрел на девушку и улыбнулся. Его улыбка словно стерла все страхи с ее души, и Лалита доверчиво пошла ему навстречу.
Глава 4
— Простите… меня.
— Вам не за что просить прощения, — с удивлением заметил хозяин дома. — Это мне следует извиняться.
— Мне… следовало остановить вас… Сегодня я думала о том… что случилось. С моей стороны… было неправильно позволить вам…
— Вы не в силах были что-либо поделать, — прямо ответил лорд Ротвин.
— С моей стороны… это было постыдной трусостью. Маме было бы… стыдно за меня.
Лорд Ротвин пододвинул стул поближе к кровати и сел возле Лалиты.
— Мы обвенчаны, Лалита, — твердо сказал лорд Ротвин, — поэтому между нами не должно быть никакого притворства или лжи. В ночь, когда вы потеряли сознание из-за моего жестокого обращения, ибо на вас я выместил свою обиду на Софи, вы сказали, что вас избивала ваша мачеха, а потом, испугавшись, сказали, что это была ваша мать. Я хочу, чтобы вы знали, пока вы находитесь под моей защитой, ни один человек не осмелится обидеть вас. Отныне вы моя жена, и все ваши жизненные неурядицы остались позади, в прошлом!
Лалита подняла на мужа глаза, и ему показалось, что она верит ему. Неожиданно она сказала:
— Но я не могу… оставаться у вас.
— Почему?
— Потому что… вы ведь не желали, чтобы я стала вашейженой, и, если вам вздумается отослать меня обратно, никто не поверит, что мы были обвенчаны.
Лорд Ротвин пристально посмотрел на Лалиту и произнес довольно странным голосом:
— Не хотите ли вы сказать, Лалита, что вы готовы умолчать о том, что мы женаты? Что вы готовы исчезнуть из моей жизни?
— Сделать это будет нетрудно, — ответила девушка. — Кроме того, это единственный выход из ситуации: я совсем не та женщина, которую вы мечтали взять в жены.
— Я принудил вас выйти за меня замуж, — сопротивлялся лорд Ротвин. — Я хотел отомстить вашей сестре. Кроме того, я заключил с вами сделку, выгодную мне не только на небесах, но и на земле, ведь я женился-таки на мисс Стадли!
Помолчав, Лалита переспросила:
— Так я спасла вас от уплаты десятитысячного пари?
— Спасли, — ответил лорд Ротвин. — Но я отказался принять деньги, когда мне их предложил проигравший.
— Но почему?
— Хорошо, — согласился супруг Лалиты, — я скажу вам правду и надеюсь, что в будущем смогу рассчитывать на вашу искренность. Итак… когда ваша сестра дала согласие выйти за меня замуж, я посвятил в эту тайну двух своих ближайших друзей, и один из них сказал мне, что я дурак.
— Почему?
— Он сказал мне, что Софи Стадли ради упрочения социального положения готова на все; если она отвергнет предложение Джулиуса Вертона, то только потому, что полагает, что герцог, его дядя, будет здравствовать еще долгие годы. В этом смысле я более предпочтительный муж для нее, чем бедняга Джулиус.
Пока лорд Ротвин рассказывал, Лалита думала о том, что то же самое и даже почти теми же словами говорила ее сестра.
— Я был влюблен, — продолжал лорд Ротвин, — и очень рассердился на своего друга. Софи любит меня ради меня самого, как зеленый юнец, уверял я сам себя. Приятель предложил мне пари на десять тысяч гиней. Он утверждал что если Софи узнает, что герцог Йелвертонский при смерти, она не разорвет свою помолвку с Вертоном. Я презрительно насмехался над ним, поскольку был уверен, что Софи клялась мне в любви со всею искренностью юной души. Чтобы выяснить правду, мы составили письмо, которое, по нашему замыслу, ваша сестра должна была получить, прежде чем она отправится к церкви Святого Гроба Господня.
— Вы придумали довольно жестокое испытание, — вымолвила Лалита.
— Жестоким оно было или нет, но оно ясно показало, что мой друг оказался совершенно прав, а я был дураком!
— Следовательно, он выиграл пари!
— Откровенно говоря, да, но, когда вы направились к карете, чтобы уехать домой от церкви, я вспомнил, что в договоре сделки значилось «мисс Стадли», а вовсе не «мисс Софи Стадли».
— Я поняла… — с грустью прошептала Лалита. — Впрочем, с вашей стороны было весьма благородно отказаться от денег, которые формально ваш друг проиграл вам.
— Я рад, что заслужил ваше одобрение! — засмеялся лорд Ротвин.
— Впрочем, — продолжала Лалита, — вы понесли ущерб…
— Я? Ущерб? — изумился хозяин дома.
— Да, ведь… теперь вы женаты на мне.
— Я бы не стал живописать наш союз в таких трагических тонах!
— Несколько минут назад вы сказали, что нам не следует лукавить друг с другом, — продолжала девушка. — Давайте поговорим по душам! Вы полюбили Софи за то, что она самая красивая девушка в Англии. Я не встречала существа прелестнее ее! Тем не менее вашей женой стала я, та, которую вы не любите и восхищаться которой не можете. Самое лучшее, что вы можете сделать, это… избавиться от меня!
— Почему вы думаете за меня, а не беспокоитесь о себе? — удивился лорд Ротвин.
— Со мной все будет хорошо, — ответила Лалита, — если вы мне поможете.
— Каким образом?
— Я подумала… что… если бы вы смогли дать мне немного денег… действительно немного… я бы купила домик в деревне, где меня никто не знает… и вы бы никогда не услышали обо мне больше.
Испугавшись, что это предложение не понравилось ее супругу, Лалита поспешно добавила:
— У меня есть старая няня, такая, как Нэтти. Моя мачеха… рассчитала ее, когда мы уезжали из Норфолка. Я знаю, что старушке очень одиноко, и она бы с удовольствием заботилась обо мне.
— Как вы полагаете, сколько денег вам понадобится? — спросил лорд Ротвин.
Лалита почувствовала себя неловко и отвела глаза.
— Если это не слишком много… — шепотом сказала она, — я думаю, мы смогли бы безбедно жить на… сто фунтов в год.
— И за эту внушительную сумму, — усмехнулся лорд РОтвин, — вы готовы навсегда исчезнуть из моей жизни?
— Я никогда и никому не расскажу о том, что произошло, — пообещала Лалита. — И в дальнейшем вы сможете жениться на той, которая полюбит вас так же сильно, как и вы ее.
— Скажите… отдаете ли вы себе отчет в том, что я очень… очень состоятельный человек? — спросил хозяин дома.
— Да, Софи мне говорила, что вы богаты.
— И, зная это, вы тем не менее считаете, что сотня фунтов в год была бы достаточной компенсацией за вашу услугу молчать?
— Я не расточительна и не привыкла к излишествам.
— В таком случае вы очень не похожи на молодых дам вашего возраста.
Лалита застенчиво улыбнулась:
— Счастье не зависит от денег.
Девушка вспомнила о том, как счастлива она была в кругу семьи, со своими родителями, которые не могли себе позволить больших трат, но познали радость, не покупаемую за все золото мира. Мысли ее прервал голос лорда Ротвина:
— Тогда я вновь вынужден заметить вам, что вы не похожи на прочих юных леди.
— К сожалению, это не комплимент, — печально ответила Лалита.
Помолчав немного, ее муж спросил:
— Может быть, у вас есть другие планы на будущее? Взглянув на Лалиту, лорд Ротвин изумился: глаза ее припухли и покраснели.
— Вы ведь… не скажете моим мачехе и сестре, куда я уехала, не так ли? Они могут разыскать меня и… — умоляла его девушка.
В состоянии неосознанной жалости лорд Ротвин наклонился к своей жене, а Лалита вытянула руки, как бы прося у него защиты. И он взял ее руки в свои.
— Неужели вы допускаете мысль, что я могу сделать что-либо, что заставило бы вас вновь испытать эти нечеловеческие мучения?
Пальцы Лалиты дрожали в его ладонях, как будто он держал трепещущую птицу.
— Я думаю, — нетвердым голосом произнесла девушка, — мачеха хочет, чтобы я умерла. Не могли бы вы сказать ей, что меня больше нет в живых?
— Но вы ведь живым-живехонька, — заметил лорд Ротвин. — И несмотря на то, что меня крайне интересуют ваши планы, у меня все-таки есть и свои собственные.
— Каковы же ваши планы?
Лорд Ротвин выпустил руки Лалиты и откинулся на спинку стула.
— Неужели Софи никогда не говорила вам, каково мое самое большое увлечение в жизни?
—Нет.
— Вот уже несколько лет и по настоящее время я увлечен идеей вернуть позабытым и заброшенным старинным зданиям облик дней их былого величия и славы.
— Должно быть, это очень увлекательно!
— Я тоже так думаю.
— Ах да, я припоминаю… Софи однажды говорила мне, что даже регент интересуется вашим мнением в области строительства.
— На многие вещи мы смотрим одинаково, — подтвердил лорд Ротвин. — Я подал его королевскому высочеству кое-какие идеи по поводу принадлежащих ему особняков в Риджент-Парке и в Брайтоне. Он часто делает мне честь своими похвалами, когда мне удается дать вторую жизнь тому, что некогда было не больше чем груда развалин.
— Как бы мне хотелось взглянуть на творение ваших рук! — воскликнула Лалита.
— Непременно увидите, — пообещал лорд Ротвин. Совсем недалеко отсюда находится особняк, первоначально построенный для одного видного государственного деятеля времен королевы Елизаветы.
Лалита слушала рассказ лорда Ротвина, затаив дыхание и не сводя с него глаз.
— Особняк обветшал настолько, что даже Большой обеденный зал, где, бывало, трапезничала королева Елизавета, служил местным крестьянам конюшней. Деревянные украшения были отодраны от стен и разворованы, а то, что нельзя было украсть, сожги. Сегодня реставрация этого особняка почти завершена.
Когда лорд Ротвин рассказывал о своем детище, голос у него дрожал от волнения.
— Недалеко от городка Сент-Альбанс, который некогда был римским городищем, мне удалось раскопать небольшое древнее поселение, на месте которого вырос лес. Я приказал срубить деревья и провести раскопки. Можете себе представить, под несколькими культурными слоями я обнаружил удивительной красоты мозаики, искусно выточенные мраморные колонны и изумительные изразцы!
— Как вы догадливы! — с восхищением воскликнула Лалита. — Мне кажется, вы должны быть счастливы и довольны собой.
— Я горжусь тем, что подсознательно чувствую все, что имеет отношение к реставрации старинных зданий. Регент говорил мне как-то, что он испытывает приблизительно то же чувство, когда видит бесценную античную вещь или картину и понимает, что под слоем грязи и пыли скрывается творение Мастера.
— И вы ни разу не ошиблись?
— Практически ни разу! — отозвался лорд Ротвин. — Поэтому-то я убежден в том, что в отношении вас я тоже не ошибся.
— В отношении меня?
— Мне кажется, вы тоже нуждаетесь во…внутренней реставрации.
Лалита на секунду задумалась и произнесла:
— То, что вы находили, было в первую очередь красиво, и я боюсь, что по красоте я не соответствую уровню ваших интересов.
—Вы слишком скромны, — ответил лорд Ротвин. — Скажите, вы похожи на своего отца?
— Нет, я скорее похожа на мать, но являюсь лишь ее слабой копией. Она была красавицей!
Лалита ответила, не задумываясь, и лорд Ротвин — в который уже раз — заметил, что в глазах ее промелькнул испуг и внезапная дрожь прокатилась по хрупкому тельцу.
— Конечно… — прошептала девушка, не поднимая глаз на собеседника, — она существенно изменилась с возрастом.
— А мне-то казалось, — укоризненно сказал хозяин дома, — что мы договорились впредь не лгать друг другу.
— Я дала слово, — слабо защищалась Лалита, — и потом…
— И чем же вам пригрозили на тот случай, если вы нарушите слово? — допытывался лорд Ротвин.
— Она… она убьет меня! — едва слышно выдохнула Лалита.
— Этого не случится никогда, — твердо пообещал ей супруг. — Я не хочу, чтобы вы беспокоились, и хочу, чтобы вы забыли все ужасы, которые остались для вас в прошлом. — В глазах Лалиты он прочел благодарность и продолжал: — Я бы хотел, чтобы вы не думали ни о чем, кроме собственного выздоровления. Когда вы наберетесь достаточно сил, мы сначала будем гулять с вами по саду, а потом отправимся к минеральному источнику, который бьет недалеко от местечка Сент-Альбанс, и, прежде чем я найду достойного арендатора, посетим особняк елизаветинского вельможи. — Лорд Ротвин поднялся. — Обещайте, что не будете переживать по поводу собственного будущего.
— Я постараюсь, — ответила Лалита.
— О вашем будущем мы побеседуем позже, когда вы наберетесь сил, помните, однако, что я буду разочарован реставрацией дворца под названием «Лалита», если восстановительные работы пойдут медленнее, чем я рассчитываю.
В ответ Лалита слабо улыбнулась:
— Пожалуйста, не требуйте от меня слишком многого.
— Я ценю во всем законченность и совершенство, — пошутил лорд Ротвин. С этими слова он поднес ее руку к губам и слегка поцеловал. — Отдыхайте, Лалита. Завтра я вновь приду навестить вас, — добавил великий реставратор.
Лорд Ротвин уже взялся за ручку двери, когда Лалита неожиданно спросила:
— Почему вы живете здесь, а не в столице? Лондонские сезоны еще не закончились.
— Они завершаются, — ответил хозяин дома. — Кроме того, наблюдение за последним этапом работы по реставрации здания я никому не доверяю.
С этими словами муж улыбнулся Лалите и вышел, а она откинулась на подушки. Сердце ее трепыхалось в груди, как пойманная птица, но страха больше не было. Как он добр, отметила про себя девушка, вместе с тем она решила настоять на том, чтобы он освободил себя от нее. Лорд Ротвин был, безусловно, воспитанным человеком, но Лалита не сомневалась, что на его друзей она произведет удручающее впечатление. Они рассчитывали увидеть в качестве жены лорда Ротвина красавицу Софи, несравненную, голубоглазую, золотоволосую Софи. Лалита догадывалась, что в жизни ее супруга было много красивых женщин, но никому из них он не делал предложения. Софи как-то проболталась, что лорд Ротвин принадлежит к числу самых богатых людей Англии, и совершенно ясно, что любая честолюбивая мамаша была бы не прочь заполучить его в зятья. Любая великосветская юная леди могла бы жить припеваючи в особняке на Парк-Лэйн или в замке в Рот-Парке. В драгоценностях, принадлежащих семейству Ротвинов, хозяйка дома смогла бы достойно принять гостей любого ранга, включая и самого регента. У Софи было одно качество, необходимое, по мнению Лалиты, женщине, которая хочет занять высокое положение в свете: она поражала своей красотой с первого взгляда. Кроме Софи, на место супруги лорда Ротвина могли обоснованно претендовать многие, имеющие древнюю родословную, большое приданое или просто-напросто замечательные сами по себе девушки. Я не обладаю ни тем, ни другим, ни третьим, внушала себе Лалита..С этой мыслью она погрузилась в мягчайшие подушки и закрыла глаза. Но и ускользая в сон, она продолжала твердить себе, что ей надо быть разумной, рассудительной и практичной. Еще немного, пока не наберется сил, она побудет здесь, в мире красоты и изысканности. Девушка всегда чувствовала отвращение ко всему уродливому, грязному, жестокому и лживому, к тому, в окружении чего ей пришлось прожить последние несколько лет жизни. И ей удалось исчезнуть из этого грязного мира! Однако не следует думать, что она избавилась от этого навсегда. Да, лорд Ротвин был добр по отношению к ней, но только потому, что она была больна, а он заставил ее поступить в соответствии со своим своевольным и эгоистичным желанием. Он должен презирать меня за мои слабости, думала Лалита. Если бы я достаточно энергично протестовала, если бы закричала и отказалась давать клятвы перед алтарем, он бы не находился в том двусмысленном положении, в котором он оказался.
Лалита вздохнула.
— Я должна спасти его от него самого и… от меня!
Через два дня Лалита почувствовала себя настолько хорошо, что смогла без посторонней помощи подняться с постели и спуститься вниз. Но прежде чем ей удалось это сделать, состоялась ее встреча со знахаркой. Это была довольно странная старуха, которая выглядела так, будто ее поджаривали на солнце, пока кожа ее не приобрела оттенок желтой меди, а глаза не стали голубыми, как незабудки.
Старую каргу доставили в замок в экипаже его светлости. Она была счастлива видеть, что Лалита выздоравливает и, кажется, даже слегка поправилась.
— Дорогая моя, вам еще предстоит пройти долгий путь к полному выздоровлению, — говорила старуха нараспев, как говорят в окрестностях Гертфордшира. — Но вы движетесь в правильном направлении, вам надо только строго выполнять мои предписания.
Знахарка привезла с собой всевозможные снадобья, которые она приготовила для Лалиты и которые очень заинтересовали девушку. Ей было предписано продолжать втирать в кожу спины лавровое масло, чтобы шрамы от побоев стали совершенно незаметными. Старуха оставила кремы, сделанные на основе побегов примулы, которые девушка должна была втирать в кожу после того, как примет ванну. Среди всевозможных кремов и притирок было снадобье, приготовленное на основе конской мяты, травы Меркурия, призванное врачевать не только тело, но и очищать разум.
— Если вас послушать, так я едва ли не сумасшедшая. — посетовала Лалита.
— Вашему мозгу не хватало пищи так же, как ее не хватало вашему телу, — ответила знахарка. — Чтобы стать сильным, ваш мозг нуждается в дополнительном питании.
И в этом ваш надежный союзник — конская мята. Я оставлю вам бутылочку, а когда настойка кончится, дайте мне знать.
Травница дала девушке так много наставлений, что, боясь их забыть, едва лишь за старухой закрылась дверь, Лалита все тщательно записала. Одно Лалита запомнила очень хорошо и даже не стала записывать, — это то, что теперь она должна будет втирать в кожу головы жидкость, настоенную на персиковых ядрышках.
— Ядра персиков надо сварить в уксусе, — наставляла знахарка Нэтти. — К счастью, персики как раз начинают созревать. От этого средства волосы вырастут даже у лысого и будут упругими и сильными, как сам персик.
Кроме снадобий, старуха принесла Лалите мед и велела съедать его вместе с сотами, которые столь же полезны человеку, как и сам тягучий ароматный мед.
— Где вы научились всему этому? — спросила больная.
— Травами лечили мой папа и папа моего папы. Нашим предком был Николас Кульпепер, или, как его еще называли, Николас Целитель.
— Кто это?
— Очень известный целитель-астролог. Он первым в нашем крае собрал и записал все сведения, касающиеся трав.
Улыбнувшись Лалите, старуха добавила:
— Это учение уходит корнями в глубь веков.
— Да, это я знаю, но я никогда не видела книг, посвященных исцелению травами.
— Николас Кульпепер, — гордо заявила знахарка, — посвятил свою жизнь изучению астрологии и медицины.
— Какое счастье, что свои знания он сумел систематизировать и записать! — воскликнула Лалита.
— Во время Гражданской войны, — продолжала травница свой рассказ, — он сражался на стороне парламента и получил ранение в грудь. Он вылечил себя сам, но именно тогда он впервые задумался над тем, что если бы он умер, знания умерли бы вместе с ним.
— Это было бы невосполнимой потерей!
— Конечно! Поэтому он лечил больных и находил при этом время описывать целебные свойства трав и рецепты приготовления снадобий. Свои заметки он объединил в капитальном труде «Полное описание трав и их свойств».
— Пожалуйста, не могли бы вы позволить мне взглянуть на эту книгу, — взмолилась Лалита.
— Ну, конечно, — согласилась старуха. — Я дам вам ее посмотреть, когда вы придете ко мне в гости, и, если это вам будет интересно, вы сможете рассмотреть травы, которые я выращиваю у себя в саду, и то, что уже засушила на зиму, а кроме того, вы сможете побеседовать с моими пчелами.
— Побеседовать с пчелами? — изумилась Лалита.
— Им нравится, когда с ними разговаривают те, кого они лечат, — отозвалась знахарка. — Я тоже разговариваю с ними, объясняю, какое действие на организм пациента должен произвести их замечательный мед. И они никогда меня не подводят! — добавила старуха.
Каждая минута, проведенная в замке в Рот-Парк, несла Лалите новое знание.
Помогая девушке одеться, Нэтти принесла ей платье, которое Лалита не видела никогда раньше. До этого она как раз волновалась из-за того, что простенькое платье, в котором ее обвенчали в церкви, было бы совершенно неуместно в роскошной изысканности замка. Но платье, которое подала ей Нэтти, было прелестным. Вырез ворота лодочкой был очень модным, а широкие и как бы взбитые рукава, крепко схваченные узким манжетом на запястье, скрывали худобу девушки. Широкая, с восточным орнаментом юбка была украшена по подолу мягкими лентами, в шелесте которых опытное ухо различало слово «Париж».
— Это… мне? — широко раскрыв от восхищения глаза, прошептала Лалита.
— Его светлость распорядился выписать платья из Лондона, — объяснила Нэтти. — А то, в котором я увидела вас в первый раз, я приказала сжечь.
Лалита вспыхнула.
— Это все, что у меня было, — прошептала она.
— Ну, теперь у вас есть платья на любой вкус, — утешила ее Нэтти. — Правда, я бы не хотела, чтобы вы утомляли себя их разглядыванием.
— А нельзя ли взглянуть… хотя бы на одно? — попросила Лалита.
Подшучивая над юной хозяйкой, как над нетерпеливым ребенком, Нэтти отворила дверцы шкафа, и Лалита увидела более дюжины платьев, мягких, утонченных, изысканных оттенков, совершенно отличных от кричащих расцветок, которые любила Софи.
Как же он догадался, что мне более всего к лицу приглушенные тона, какие всегда предпочитала мама, спросила сама себя Лалита. И ответила себе, что, должно быть, у ее супруга тонко развито чувство цвета.
Нежно-голубое платье, напомнившее Лалите о незабудках, действительно скрыло худобу девического тела и подчеркнуло тонкий румянец, который выступил на щеках больной благодаря снадобьям чудо-знахарки.
Тем не менее, пока Лалита спускалась по лестнице, ее терзали смутные сомнения: а вдруг лорд Ротвин, так много сделавший для нее, останется ею недоволен?
Лакей в форменной ливрее провел ее через вестибюль в небольшую уютную комнату, совершенно не похожую на роскошный парадный зал, в который, Лалита думала, ее пригласят. Стены комнаты были обтянуты парчой и украшены картинами, на столешницах и этажерках стояли цветы. В проеме окна, раскрытого в сад, Лалита увидела фигуру своего странного супруга. Он обернулся на звук шагов, пристально посмотрел на девушку и улыбнулся. Его улыбка словно стерла все страхи с ее души, и Лалита доверчиво пошла ему навстречу.
Глава 4
Лалита легко и весело спускалась по ступеням. Ее сопровождала маленькая белая с черным собачка. Каждый день, проведенный девушкой в Рот-Парке, был полон открытий и восторгов.
Перво-наперво ее провели по замку, который был возведен во времена Чарльза II, и достраивался каждым следующим поколением Ротвинов. Трудно было представить, что такое обширное и величественное здание может хранить тепло, уют и атмосферу радушного дружелюбия. Замок этот напоминал сокровищницу: стены были украшены гобеленами и картинами музейного значения и баснословной стоимости; мебель работы французких и итальянских мастеров, разрозненные предметы которой идеально гармонировали друг с другом, была вывезена предками-завоевателями лорда Ротвина из покоренных стран. Лалита была очарована. У каждого сокровища была своя история, и, к удовольствию Лалиты, лорд Ротвин не скупился на рассказы.
На мраморной плите возле парадной двери были выбиты слова:
«Замок этот — из кирпича и бревен — возведен силой ума, воображения и жаром сердца Иниго, первого лорда Ротвина. Замок построен в 1678 году от Рождества Христова».
— Представляю, с какой, гордостью он произносил эти слова! — воскликнула Лалита.
— Я тоже, — отозвался лорд Ротвин.
— А вы строите так же, на века?
— Да!
После его твердого «да» возникла пауза, и Лалите захотелось спросить, вкладывает ли он силу своего ума, воображение и жар сердца в реставрацию здания под названием «Лалита» , как он сказал об этом однажды. Но у нее не хватило смелости.
Лорд Ротвин пригласил супругу в свою библиотеку. Девушка увидела великолепно расписанный потолок и тысячи томов книг, которые своими разноцветными корешками образовывали причудливый узор на стенах библиотеки. От восторга у нее захватило дух.
— Не будете ли вы так добры… чтобы позволить мне почитать что-нибудь… отсюда? — спросила Лалита.
Лорд Ротвин сделал радушный жест рукой:
— Они все ваши!
— Я не верю своему счастью, — чуть дыша промолвила Лалита. — Последние годы я чувствовала себя обделенной, главным образом потому, что была лишена возможности читать.
— Книги это не единственное, в чем вас обделили, — с грустью заметил хозяин библиотеки.
Лалита вспыхнула и нервно ответила:
— Мне уже лучше, и я выгляжу не так ужасно, как раньше.
— Вы никогда не были дурнушкой, просто вы выглядели обиженной и отвергнутой.
— Я стараюсь изо всех сил сделать все, что мне велят, и выпиваю в буквальном смысле слова талоны молока! — Девушка поморщилась. — Для меня это большое достижение, потому что я не выношу молока.
— Я тоже, — сказал лорд Ротвин. — Но Нэтти всегда настаивала на том, чтобы я допивал свою кружку до конца, и вам следует делать то же.
Лалита рассмеялась:
— Она очень добра, но вместе с тем чрезвычайно настойчива.
— Да, я вырос под твердой рукой.
Перво-наперво ее провели по замку, который был возведен во времена Чарльза II, и достраивался каждым следующим поколением Ротвинов. Трудно было представить, что такое обширное и величественное здание может хранить тепло, уют и атмосферу радушного дружелюбия. Замок этот напоминал сокровищницу: стены были украшены гобеленами и картинами музейного значения и баснословной стоимости; мебель работы французких и итальянских мастеров, разрозненные предметы которой идеально гармонировали друг с другом, была вывезена предками-завоевателями лорда Ротвина из покоренных стран. Лалита была очарована. У каждого сокровища была своя история, и, к удовольствию Лалиты, лорд Ротвин не скупился на рассказы.
На мраморной плите возле парадной двери были выбиты слова:
«Замок этот — из кирпича и бревен — возведен силой ума, воображения и жаром сердца Иниго, первого лорда Ротвина. Замок построен в 1678 году от Рождества Христова».
— Представляю, с какой, гордостью он произносил эти слова! — воскликнула Лалита.
— Я тоже, — отозвался лорд Ротвин.
— А вы строите так же, на века?
— Да!
После его твердого «да» возникла пауза, и Лалите захотелось спросить, вкладывает ли он силу своего ума, воображение и жар сердца в реставрацию здания под названием «Лалита» , как он сказал об этом однажды. Но у нее не хватило смелости.
Лорд Ротвин пригласил супругу в свою библиотеку. Девушка увидела великолепно расписанный потолок и тысячи томов книг, которые своими разноцветными корешками образовывали причудливый узор на стенах библиотеки. От восторга у нее захватило дух.
— Не будете ли вы так добры… чтобы позволить мне почитать что-нибудь… отсюда? — спросила Лалита.
Лорд Ротвин сделал радушный жест рукой:
— Они все ваши!
— Я не верю своему счастью, — чуть дыша промолвила Лалита. — Последние годы я чувствовала себя обделенной, главным образом потому, что была лишена возможности читать.
— Книги это не единственное, в чем вас обделили, — с грустью заметил хозяин библиотеки.
Лалита вспыхнула и нервно ответила:
— Мне уже лучше, и я выгляжу не так ужасно, как раньше.
— Вы никогда не были дурнушкой, просто вы выглядели обиженной и отвергнутой.
— Я стараюсь изо всех сил сделать все, что мне велят, и выпиваю в буквальном смысле слова талоны молока! — Девушка поморщилась. — Для меня это большое достижение, потому что я не выношу молока.
— Я тоже, — сказал лорд Ротвин. — Но Нэтти всегда настаивала на том, чтобы я допивал свою кружку до конца, и вам следует делать то же.
Лалита рассмеялась:
— Она очень добра, но вместе с тем чрезвычайно настойчива.
— Да, я вырос под твердой рукой.