Касслер Клайв. В поисках Валгаллы

   И все же на лице были видны следы времени. В уголках глаз появились пресловутые «гусиные лапки». Кожа загрубела и стала уже далеко не такой эластичной, как в молодости. На лбу прорезались морщины. Нос оставался прямым и ровным, хотя и был сломан в трех местах. Питт не был писаным красавцем, но люди оборачивались, когда он входил в комнату.
   Он пробежался пальцами по шрамам, покрывавшим тело. Они напоминали о приключениях, выпавших на его долю за два десятилетия службы в НУМА. Хотя он закончил Академию ВВС и имел чин майора, он сразу же согласился перейти в военно-морское ведомство и служить под началом адмирала Джеймса Сэндекера в только что образованном Агентстве подводных и морских исследований.
   Питт никогда не был женат, но в течение ряда лет поддерживал близкие отношения с конгрессменом Лорен Смит. Однако их семейная жизнь не сложилась. Его работа в НУМА и ее деятельность в Конгрессе плохо совмещались с совместным проживанием и ведением хозяйства.
   Были в его жизни еще две любимые женщины, но обе погибли при трагических обстоятельствах. Саммер Моран утонула во время сильнейшего землетрясения близ Гавайских островов, а Мэйв Флетчер застрелила ее сестра у берегов Тасмании.
   Потом ему часто снилось то лето. Как Саммер ныряла, пытаясь найти своего отца, запертого в подводной пещере. Вспоминал ее прекрасное тело и струящиеся рыжие волосы, исчезающие в водах Тихого океана. Когда он вынырнул, чтобы глотнуть воздуха, и увидел, что она исчезла, то попытался нырнуть снова. Но вытащившие его из воды мужчины знали, что это безнадежно, и силой удержали от повторного погружения.
   С того времени он жил только своей работой. Море стало его домом, а экипаж семьей. Так же счастлив он бывал только в древнем авиационном ангаре, стоявшем в углу вашингтонского аэропорта имени Рональда Рейгана. Там он хранил свою коллекцию старых машин, самолетов и прочих раритетов. Но лучше всего он чувствовал себя на борту исследовательского судна посреди океанских просторов.
   Вздохнув, Питт надел махровый халат и растянулся на кровати. Он уже почти засыпал, когда вспомнил о девушке с кожаным портфелем. Разом стряхнув с себя сон, он вскочил с постели. Он не знал, откуда взялась такая уверенность, но был убежден в том, что девушка не покинула судно. А это означало, что она спряталась на борту «Изыскателя».
   Питт быстро оделся и уже через пять минут начал планомерный обыск судна, перемещаясь от кормы к носу. Он старался заглянуть в каждый укромный уголок: в генераторную, машинное отделение, кладовые, склад научного оборудования. Поиски продвигались медленно.
   Питт проверил склад запасных частей и уже собрался уходить, как вдруг заметил, что несколько канистр со смазочными маслами аккуратно расставлены рядышком на одном из нижних стеллажей. На первый взгляд ничего особенного, но Питт твердо помнил, что канистры всегда хранились в длинном деревянном ларе. Тогда какого черта они делают на стеллаже? Бесшумно подкравшись к ларю, он откинул крышку.
   Измученная Келли Иген спала так безмятежно и крепко, что даже не ощутила присутствия Питта. Но и во сне она крепко обнимала свой драгоценный кожаный портфель. Улыбнувшись, Питт вырвал листок из блокнота и написал записку следующего содержания:
   "Юная леди, когда проснетесь, не сочтите за труд заглянуть в мою каюту. Она находится на втором уровне, номер восемь.
   Дирк Питт.
   P.S. Для вас приготовлен завтрак и напитки".
   Осторожно положив записку на грудь девушки, Питт плавно опустил крышку и тихо вышел из помещения.

* * *

   Около семи часов вечера Келли негромко постучала в дверь каюты Питта. Он открыл дверь и увидел ее в коридоре. Смущенно опустив глаза, Келли по-прежнему сжимала в руке кожаный портфель. Взяв девушку за руку, Питт провел ее внутрь.
   — Должно быть, вы умираете от голода, — предположил Питт и ласково улыбнулся ей, как бы демонстрируя свои мирные намерения.
   — Это вы — Дирк Питт?
   — Да, а как зовут вас?
   — Келли Иген. Мне очень жаль, что я причинила вам...
   — Никакого беспокойства, — заверил ее Питт и указал на стол, на котором стоял поднос с бутербродами и кувшином молока. — Не лукуллов пир, конечно, но это лучшее, что смог выкроить кок из остатков наших запасов. — Он протянул ей блузку и шорты. — Одна из наших женщин любезно подобрала вам кое-что из одежды. Сперва поешьте, а потом примите душ. Я вернусь через полчаса. Тогда и поговорим.

* * *

   Когда Питт вернулся, Келли уже приняла душ. От горы бутербродов с сыром и ветчиной осталась только чистая тарелка, кувшин с молоком тоже опустел.
   Усевшись в кресло, Питт приготовился к разговору:
   — Ну как, почувствовали себя снова человеком?
   Келли улыбнулась и кивнула. Она напоминала провинившуюся школьницу.
   — Вы, наверное, удивились, почему я не покинула ваше судно?
   — Такая мысль приходила мне в голову.
   — Я боялась.
   — Кого? Человека, который напал на вас? Счастлив сообщить, что он присоединился к другим утонувшим и больше не сможет причинить вам вреда.
   Немного помолчав, девушка призналась:
   — Там был еще один. Офицер. Похоже, он был заодно с тем рыжим, который пытался меня убить. Они хотели украсть портфель моего отца и, мне кажется, собирались его убить. Но что-то пошло не так, и им удалось только сбросить его в воду.
   — Вместе с портфелем? — уточнил Питт.
   — Да. — В глазах Келли блеснули слезы. Она заново переживала смерть отца.
   Пошарив в кармане, Питт протянул ей носовой платок.
   Вытерев слезы, Келли уставилась на тончайшую материю:
   — Мне казалось, что у мужчин больше не бывает таких платков. Вот уж не думала, что кто-то в наше время использует ткань, а не бумажные салфетки.
   — Возможно, я старомоден, — спокойно ответил Питт, — но никогда ведь не знаешь, где встретишь настоящую леди.
   С интересом взглянув на него, Келли слегка улыбнулась:
   — Первый раз встречаю такого оригинала, как вы.
   — То ли еще будет, — туманно пообещал Питт и снова вернулся к интересующей его теме: — Вы смогли бы описать этого офицера?
   — Да, конечно. Это был высокий темнокожий мужчина, думаю, афроамериканец, поскольку лайнер принадлежит американской судоходной линии и большую часть команды набрали в Соединенных Штатах.
   — Странно, что они дожидались, пока разгорится пожар, чтобы произвести нападение.
   — Это не в первый раз! — гневно воскликнула Келли. — Папе и раньше угрожали, он сам мне рассказывал.
   — Так это из-за него хотели расправиться с вашим отцом? — осведомился Питт, указывая на портфель, стоявший в ногах девушки.
   — Мой отец, доктор Элмор Иген, был выдающимся ученым в области механики и химии и нобелевским лауреатом.
   — Я слышал это имя, — кивнул Питт. — Доктор Иген, помимо прочего, был еще и очень известным изобретателем. Насколько мне известно, он спроектировал несколько типов судовых двигателей, а также разработал высокоэффективную смазку.
   — Откуда вы все это знаете? — Келли даже не пыталась скрыть удивление.
   — Ну я же все-таки морской инженер, — улыбнулся Питт. — Мне по роду занятий положено иметь представление о подобных вещах.
   — В последнее время отец работал над усовершенствованием магнитогидродинамических, или, как он их называл, МГД-двигателей.
   — Вроде тех, что стояли на «Изумрудном дельфине»? — Девушка кивнула, и Питт продолжил: — Я ничего не понимаю в МГД-двигателях, но читал когда-то, что эта технология была разработана тридцать лет назад, но широкого применения не нашла. Вот почему я удивился, когда узнал, что они стоят на «Дельфине».
   — Не только вы. Но папа предложил новый, революционный подход. Он научился извлекать электроэнергию из морской воды, используя сверхпроводимость, возникающую при охлаждении магнитного соленоида в жидком гелии.
   Внимательно слушавший девушку Питт восхищенно присвистнул:
   — Вы хотите сказать, что его двигатель работает на морской воде?
   — У морской воды низкая проводимость. Мой отец разработал способ ее повышения. Только тогда ее можно использовать для выработки достаточной для двигателей мощности.
   — Трудно даже представить, какие широкие перспективы откроются для применения двигателя, работающего на неисчерпаемом источнике энергии.
   Келли кивнула, она явно гордилась отцом:
   — Как он объяснял мне...
   — Вы работали вместе с ним? — перебил ее Питт.
   — Ну что вы! — Келли впервые улыбнулась. — Боюсь, я страшно разочаровала его. Математика — это не для меня. Я даже не смогла освоить алгебру. Меня всегда привлекал бизнес, я получила в Йеле степень магистра. Работала в качестве аналитика по продажам для ряда фирм. Среди моих клиентов были крупные универмаги и магазины распродаж.
   Губы Питта сложились в ироническую улыбку.
   — Конечно, это звучит не так заманчиво, как открытие новых форм энергии.
   — Возможно, — согласилась Келли, резким движением головы отправляя за спину гриву роскошных каштановых волос. — Но я хорошо зарабатывала.
   — А вы не знаете, что побудило вашего отца заняться разработкой новой технологии МГД-двигателя?
   — С самого начала он столкнулся с проблемой трения. Прежние модели работали всего несколько часов в заданном режиме, а затем выходили из строя. Вместе с помощником и другом отца химиком Джошем Томасом они разработали формулу нового масла. Оно оказалось в тысячу раз эффективнее любого другого. Так папа наконец построил двигатель, который мог достаточно долго работать, не изнашиваясь.
   В голове у Питта многое прояснилось и встало на свои места.
   — Следовательно, суперсмазка и стала тем недостающим элементом, который позволил создать эффективно действующий МГД-двигатель?
   — Верно, — согласилась Келли. — После того как первые испытания прошли успешно, руководство круизной компании «Голубые моря» связалось с папой, чтобы он сконструировал и установил свои двигатели на «Дельфине». Тогда судно как раз достраивали в Сингапуре. Одновременно там же строили роскошный подводный пассажирский лайнер. Я не помню его названия. Они предоставили папе исключительные права на установку двигателей на это судно.
   — Можно ли воспроизвести формулу масла?
   — Формулу, конечно. Но не технологию. Никто, кроме отца и Джоша, не сможет в точности повторить процесс производства.
   — Ваш отец патентовал свои изобретения?
   Келли энергично кивнула:
   — Да, конечно, вместе с Джошем они получили на свои разработки больше тридцати патентов.
   — А как насчет смазки?
   Поколебавшись, она неохотно призналась:
   — Папа предпочитал не обнародовать ее. Он не доверял даже Патентному бюро.
   — При желании доктор Иген мог стать очень богатым человеком, не так ли?
   — Папа никогда не гнался за богатством. Как и вы, он не искал проторенных путей. Он хотел, чтобы его открытие служило людям и всячески добивался этого. Кроме того, папа всегда был страшно занят. Он говорил мне, что работает над еще более грандиозным проектом, который, возможно, коренным образом изменит будущее.
   — Он рассказывал вам какие-нибудь подробности?
   — Нет, — ответила девушка. — Папа был очень скрытным человеком, а когда я начинала приставать с расспросами, неизменно повторял: меньше знаешь, крепче спишь.
   — Как оказалось, его заповедь вам мало помогла, — констатировал Питт. — Хотя это вряд ли вас утешит, но совершенно очевидно, что он хотел защитить вас от тех, кто стремился завладеть его секретом.
   Келли грустно посмотрела на него:
   — После смерти мамы мы отдалились друг от друга. В принципе он был хорошим и заботливым отцом. Но работа всегда стояла для него на первом месте. И папа вечно был погружен в свои проблемы. Думаю, он пригласил меня в первое плавание на «Дельфине», чтобы попытаться вернуть прежнюю близость.
   Задумавшись, Питт минуту сидел неподвижно. Потом указал на кожаный портфель:
   — Как вы считаете, не пора ли его открыть?
   Пытаясь скрыть смущение, Келли прижала руки к щекам.
   — Я бы тоже не прочь туда заглянуть, — нерешительно проговорила она, — но боюсь.
   — Чего? — спокойно спросил ее Питт.
   Лицо девушки вспыхнуло, но не от смущения, а от безотчетного страха перед неизвестностью.
   — Сама не знаю, — прошептала она.
   — Если вы боитесь, что я негодяй, который собирается украсть драгоценные бумаги вашего отца, забудьте об этом. Я удалюсь в другой угол каюты и буду там тихонько сидеть, пока вы не ознакомитесь с содержимым и не решите, стоит ли показывать его мне. Обещаю не подглядывать.
   Неожиданно все происходящее показалось Келли настолько нелепым и театральным, что она положила портфель на колени и хихикнула:
   — Знаете, мистер Питт, я ведь не имею ни малейшего представления, что там такое. Вполне возможно, что в нем всего лишь грязное белье или, в лучшем случае, пара черновых блокнотов, исписанных нечитаемым папиным почерком.
   — Тогда вам и вовсе нечего скрывать, — пожал плечами Питт.
   Слегка поколебавшись, Келли щелкнула запорами и медленно, как будто открывая коробку с выпрыгивающим клоуном, подняла крышку.
   — О господи! — выдохнула Келли, тупо уставившись в открытый портфель.
   Питт вскочил с места.
   — Что там?
   Как в замедленной киносъемке, она перевернула портфель и опустила его на пол.
   — Ничего не понимаю, — пробормотала девушка. — Я же ни на минуту не выпускала его из рук.
   Питт наклонился и заглянул внутрь.
   В портфеле ничего не было.

10

   Когда они оказались в двух сотнях миль от Веллингтона, метеорологи предсказали, что ближайшие четыре дня море будет спокойным, а небо безоблачным. Поскольку «Изыскателю» больше не угрожала опасность отправиться на дно, капитан Невинс приказал дать самый полный, чтобы прибыть в порт как можно скорее. Иначе для двух тысяч незапланированных пассажиров могло элементарно не хватить провизии.
   Когда контейнеровоз проходил мимо «Изыскателя», все снова высыпали на палубу, чтобы попрощаться. Расставаясь с исследовательским судном, команда и пассажиры «Изумрудного дельфина» опять хлопали, кричали и восторженно размахивали всем, что подвернулось под руку. Кто-то затянул песню «Как хорошо, что мы встретились с вами», и вскоре ее подхватили тысячи голосов. Особенно трогательно прозвучала последняя строчка: «И мы обязательно встретимся вновь». Через час «Граф Уотлсфилд» скрылся за горизонтом.
   Капитан Невинс привел свое судно в Веллингтон на шесть часов раньше «Изыскателя». Их ожидала радостная и торжественная встреча. Пока контейнеровоз медленно подходил к причалу, тысячи людей собрались на берегу, негромко переговариваясь между собой. Гостеприимные новозеландцы с готовностью открывали свои сердца и объятия тем, кто чудом выжил в самом страшном за всю историю мореплавания пожаре.
   Вся страна испытывала сострадание к выжившим и умершим. Спасенным открывались все двери. Их буквально завалили продуктами и одеждой. Таможенники пропускали их без досмотра, почти не задавая вопросов, поскольку многие потеряли в огне свои документы. Авиакомпании ввели дополнительные рейсы, чтобы желающие могли поскорее улететь на родину.
   Высшие чиновники правительства Новой Зеландии и посол Соединенных Штатов образовали комитет по встрече. Прибывшие со всех концов мира толпы журналистов осаждали выживших в катастрофе. Последние же мечтали только об одном: попасть на берег и как можно скорее сообщить родственникам и друзьям, что они живы.
   Героическое спасение командой и учеными «Изыскателя» пассажиров круизного лайнера стало самым главным событием в современной истории страны.
   Одновременно началось расследование. Большинство пассажиров охотно отвечали на вопросы и давали показания относительно действий экипажа во время пожара. Иначе вели себя выжившие члены команды. По совету адвокатов круизной компании они хранили молчание, собираясь заговорить только через три месяца, когда начнется слушание дела перед судом присяжных.
   Если прибытие «Графа Уотлсфилда» больше походило на торжественную церемонию, то встреча «Изыскателя» сразу превратилась в безудержный и сумасшедший праздник. Как только судно вошло в пролив Кука и направилось к Веллингтону, его окружили сотни небольших катеров и яхт. Когда его форштевень показался в гавани, к ним добавилось множество лодок всевозможных размеров. Два пожарных катера встали по бокам и сопроводили судно к причалу. Струи воды из брандспойтов взлетали вверх подобно салюту, образуя в небе сверкающую радугу.
   Собравшиеся на пирсе разглядывали глубокие царапины на бирюзовой краске, покореженные листы обшивки в тех местах, где «Изыскатель» швыряло о борт «Дельфина». Крики и приветствия, усиленные звуками тысяч автомобильных и корабельных сирен и звоном колоколов, произвели такой шум, что при швартовке капитану Берчу пришлось воспользоваться мегафоном. На палубу обрушился настоящий ливень из серпантина и конфетти.
   Команда и ученые даже не предполагали, что они в одночасье стали знаменитостями и национальными героями. Ошеломленные столь бурным приемом, они не могли поверить, что все это для них. Увидев встречающую их армаду, все забыли об усталости и постарались побыстрее привести себя в порядок. Из чемоданов извлекли все лучшее: женщины — выходные платья, мужчины — слаксы и спортивные куртки, команда — парадную форму НУМА. Собравшись на рабочей палубе, где остались только подводные аппараты, они с удовольствием отвечали на восторженные приветствия.
   Келли пристроилась рядом с Питтом, она была радостно возбуждена, как и все, но в то же время грустна. Ей так хотелось, чтобы отец был с ней и мог сам все это увидеть. Повернувшись, она заглянула Питту в глаза и сказала со вздохом:
   — Вот и нам с вами пришло время расставаться.
   — Вы улетаете в Штаты?
   — Закажу билет на первый же рейс домой.
   — А что вы называете домом? — спросил Питт.
   — Нью-Йорк, — ответила Келли, подхватив бумажный вымпел, сброшенный на них сверху. — У меня свой домик в Вест-Сайде.
   — Вы живете одна?
   — Нет, — улыбнулась девушка. — У меня еще есть пестрый кот Зиппо и бассет-хаунд. Он отзывается на кличку Ушастик, хотя в родословной у него какое-то многоэтажное имя, которое я так и не смогла выучить.
   — Я не часто схожу на берег, но, как только окажусь в ваших краях, обязательно приглашу вас поужинать.
   — С удовольствием принимаю ваше приглашение. — Она написала свой номер телефона на клочке бумаги и протянула ему.
   — Мне будет не хватать вас, Келли Иген.
   Она посмотрела в его неотразимые глаза и поняла, что Питт говорит совершенно серьезно. Невольно залившись краской, Келли почувствовала, как у нее подгибаются колени. Чтобы не упасть, она ухватилась за поручни, не понимая, что с ней происходит. Удивившись, что теряет контроль над собой, она приподнялась на цыпочках, неожиданно для себя обняла Питта, притянула его голову к себе и поцеловала в губы долгим, крепким поцелуем. Ее глаза были закрыты, его же изумленно расширились.
   Отпрянув, Келли обрела привычное самообладание:
   — Благодарю вас, Дирк Питт, за то, что спасли мне жизнь, и за многое, многое другое. — Отойдя на несколько шагов, она внезапно обернулась. — Кожаный портфель моего отца...
   — А что с ним? — удивился Питт, не понимая, что она имеет в виду.
   — Он ваш.
   Сказав это, Келли повернулась и вышла в проход, ведущий на рабочую палубу. Как только перекинули трап, она сошла на берег, где ее тут же окружила толпа репортеров.

* * *

   Равнодушный к почестям, Питт предоставил Берчу и команде наслаждаться славой. Пока они кочевали с одного банкета на другой, он оставался на борту и отправил по спутниковой связи подробный отчет адмиралу Сэндекеру в штаб-квартиру НУМА в Вашингтоне. Адмирал сразу же связался с Питтом по мобильному телефону.
   — "Изыскатель" побывал в серьезной переделке, сэр, — доложил Питт. — Я договорился на верфи, чтобы утром его поставили в док. Бригадир ремонтников считает, что на устранение повреждений потребуется не меньше трех суток.
   — Газеты и телевидение, захлебываясь, передают историю спасения пассажиров, — сообщил адмирал. — С самолетов сделаны потрясающие снимки горящего лайнера и «Изыскателя». Телефонные линии НУМА дымятся от поздравлений. От имени Агентства выражаю искреннюю благодарность вам лично и всем остальным, кто принимал участие в оказании помощи терпящим бедствие.
   Питт отчетливо представил преисполненного гордости адмирала, чрезвычайно довольного тем, что возглавляемое им Агентство снова оказалось в центре внимания. Он ясно видел пылающие рыжие волосы с проблесками седины, острую бородку в стиле Ван Дейка, пронзительно-яркие голубые глаза. И даже ощутил резкий запах любимой адмиральской сигары.
   — Не хотите ли вы сказать, что повышаете нам жалованье, сэр? — хмыкнув, поинтересовался Питт.
   — Даже не мечтай, — отрезал Сэндекер. — Славу нельзя купить за деньги.
   — Тогда было бы неплохо получить премию.
   — Не спугни свою удачу. Радуйся, что я не вычел расходы на ремонт из твоего жалованья.
   Питт не дал себя одурачить. Среди персонала НУМА Сэндекер славился тем, что никогда не обижал подчиненных, хотя частенько любил разыгрывать из себя скрягу, дрожащего над каждым центом. Дирк готов был поклясться, что адмирал уже подсчитывает благотворительные пожертвования. Когда дело касалось НУМА, его любимого детища, Сэндекер не допускал никакой слабины. Не обращаясь к гадалке с ее хрустальным шаром, Питт и так знал, что адмирал выжмет все возможное из этой истории, сыграв на сентиментальных чувствах соотечественников. А потом добьется, чтобы на следующий год Конгресс заложил в бюджет Агентства дополнительные пятьдесят миллионов долларов.
   — Это еще не все, что вам предстоит вычесть, сэр, — нахально заявил Питт. — Чтобы остаться на плаву, нам пришлось выбросить почти все наше оборудование за борт.
   — И глубоководные аппараты? — забеспокоился Сэндекер.
   — Мы отправили их немного поплавать, а потом подобрали.
   — Это хорошо, они вам скоро понадобятся.
   — Не понял, адмирал. Половина нашего оборудования лежит на дне моря, а без него мы не сможем выполнить задание по описанию впадины.
   — А вы и не будете изучать впадину, — спокойно ответил адмирал. — Теперь вы занимаетесь «Дельфином». Постарайтесь осмотреть то, что от него осталось. Надо выяснить причину пожара и слишком быстрого затопления. По-моему, между ними есть связь. — Помедлив, он добавил: — Полагаю, лучше вас никто в этом не разберется. Кстати, ты ведь уже знаешь, что лайнер пошел ко дну в процессе буксировки?
   — Да, мы с Берчем прослушивали переговоры капитана буксира с его руководством, — ответил Питт.
   — И не обижайся на меня. Просто сейчас мне некому поручить такую работу, кроме тебя и экипажа «Изыскателя», — закончил адмирал.
   — Обследовать огромный лайнер с подводного аппарата на глубине в двадцать тысяч футов вовсе не то же самое, что рыться на пепелище сгоревшего дома. Кроме того, мы утопили кран.
   — Купите или арендуйте новый. Сделайте все, что можете, и постарайтесь вернуться с конкретным результатом. Производители круизных судов так или иначе потерпят убытки в связи с этой катастрофой, зато страховые компании охотно и с лихвой компенсируют НУМА все расходы.
   — Я не страховой агент по пожарам. Хотелось бы знать, что мне искать?
   — Об этом не беспокойся, — ответил Сэндекер. — Посылаю тебе в подмогу человечка, который не одну собаку съел на морских катастрофах. Кроме того, он разбирается и в глубоководных аппаратах.
   — Я его знаю? — осторожно поинтересовался Питт.
   — Очень может быть. Это заместитель директора департамента специальных проектов НУМА.
   — Ал Джордино! — радостно воскликнул Питт. — А я-то думал, что он все еще в Антарктике.
   — Уже нет. Он вылетел и завтра утром приземлится в Веллингтоне.
   — Вы не могли сделать более удачный выбор, сэр.
   Сэндекеру всегда нравилось поддразнивать Питта.
   — Еще бы, — насмешливо заметил он. — Я так и знал, что тебе понравится.

11

   Альберт Джордино поднимался по трапу, перекинутому со стенки сухого дока на палубу «Изыскателя», походкой смертельно уставшего человека. Одной рукой он придерживал водруженный на плечо старинный морской сундучок, стянутый лакированными деревянными обручами и со всех сторон облепленный яркими наклейками гостиниц самых разных стран мира. В другой руке коротышка-итальянец бережно нес старомодный кожаный саквояж. Поднявшись, он сгрузил свой багаж у трапа и оглядел пустую палубу и мостик. На судне остались только рабочие, чинившие обшивку корпуса.
   Джордино обладал почти квадратной фигурой. Коренастый и широкоплечий, он, казалось, состоял из одних мускулов. Оливковая кожа, черные вьющиеся волосы, карие глаза и зажигательный юмор выдавали его итальянское происхождение. Его шутки нередко вызывали гомерический хохот.
   Друзья детства, Питт и Джордино играли в одной футбольной команде и в университете, и в Военно-воздушной академии. Они почти не разлучались, всегда следуя друг за другом. Джордино не задумываясь присоединился к Питту, перешедшему из ВВС на службу в НУМА. Их морские и подводные приключения давно обросли легендами. В отличие от Питта, обитавшего в авиационном ангаре, битком набитом антикварными машинами, Джордино жил в обыкновенной квартире обыкновенной многоэтажки, обставленной столь вопиюще безвкусно, что у любого уважающего себя дизайнера, вздумай он туда заглянуть, непременно случился бы нервный припадок. Для передвижения он пользовался старым «корветом». Кроме работы страстью Джордино были женщины, и он с большим азартом поддерживал свою репутацию неисправимого донжуана.