– Похоже на старинную площадку для обмолачивания зерна, предположила я. – Но вулканцы никогда не занимались сельским хозяйством.
Может быть, это их театр или храм.
– Но у вулканцев, как вы знаете, нет богов. Этого я как раз и не знала. Я разозлилась на себя за то, что упустила такую важную деталь.
Источник знаний был совсем рядом со мной, а я оставалась в неведении.
– Строение не отличается особой изысканностью, – заключила Мэрит.
– Они бы не были вулканцами, если бы все было наоборот. Но посмотрите, как все их постройки напоминают камни и как удачно дополняют их. Очевидно, они являются неплохими знатоками металлургии. Видите вон те кучи руды?
Я села на выступ из гематита, отполированный до блеска колебаниями температур и похожий на сидящего прилежного ученика. На мгновение я закрыла глаза: передо мной был настоящий бастион интеллекта. Голое, безлюдное место и, вместе с тем, источник наиболее своеобразной философской системы в галактике. Все это притягивало к себе, словно магнит.
– Хорошо, спасибо. Достаточно Мэрит отключила изображение, и когда я открыла глаза, пейзажи Вулкана уже исчезли, а яркое освещение библиотечного зала показалось мне слепящим до боли. Я заняла место Мэрит за компьютерным терминалом и сделала запрос по теме: ступень Селе-ан-т'ли.
– Что это означает? – спросила моя собеседница.
– Сейчас увидим.
На экране появились бегущие строки. Никакого звукового сопровождения.
«Селе-ан-л'ли: ступень в тренировочной системе вулканцев, возраст при мерно 38-45 лет по местному летоисчислению».
– Остановитесь, – приказала я компьютеру. – Переведите в земную систему временных координат.
«Селе-ан-т'ли; данная ступень соответствует земному возрасту 25-29 лет. Состоит из занятий по субдоминантной организации мозга, углубленного изучения философии и логики, мышечной координации и волевого контроля».
«Пять ступеней: вера, дисциплина (реальность, бодрствование), сенсорные системы, острота восприятия и зрительный анализатор, расчеты (анализ фактов)".
«Чтение включает в себя: «Логика и определенность» Лираса, «Внутренний мир» Тал Луксура, «Уравнения» Скоруса, «Логические системы»
Сурака, «Цель как первичный стимул» Сурака».
«Усовершенствованные методики слияния интеллектов. Конец списка.»
– Вот что он имел в виду, – пробормотала я. – Он отстает от своей возрастной ступени.
– Не хотите же вы сказать этим, что он проводит свои занятия самостоятельно?
– Похоже, дело обстоит именно так. Я знала об этом уже давно, но никак не решалась признаться себе самой.
– Он похож на утопающего, отчаянно пытающегося научиться плавать до того, как захлебнется окончательно. Компьютер, мне необходим общий список предметов, изучаемых вулканцами с восьмилетнего возраста и далее.
«Контроль над болью Узловые точки слияния интеллектов».
– Вы видите, – пробормотала я.
– Впечатляет, не правда ли? – Мэрит наклонилась совсем близко к экрану, стараясь рассмотреть текст получше. – Я уже сейчас могу сделать вывод, что некоторые из этих тем устарели.
– Но многие еще совсем нет, – критически заметила я. – Компьютер, специфицируйте тренировочный список для вулканцев старше 35 лет по земным стандартам, включая литературу для подготовки.
Через некоторое время без предварительного сообщения появился второй список:
«Разделение функций между долями головного мозга Традиции и чувство собственного достоинства у вулканцев Созерцание бесконечного Изучение поведенческих свойств нейронов Выделение Ксипры Чтение, включающее «Очерки дисциплины» Сурака, «Анализ псевдодоксальности» Твина.
– Ого, – выдохнула я, не осознавая, как по-детски это прозвучало. Конечно, среди всех этих дебрей с фазером не походишь. Компьютер…
Я заколебалась, вероятно, из-за того, что все это начинало походить на интеллектуальное издевательство над человеком, во многом схожим со мной.
– Какие стадии непосредственно соседствуют с этапом Колинар или входят в него?
«Задание принято. Венлинар – стадия, которой достигает большинство взрослых вулканцев. Она включает медитацию по индивидуальной программе, дальнейшее изучение Дармы вулканцев, чтение факультативных разделов Сурака, Скоруса, Тенна, Твина, Призу и Селтара. Колинар означает окончательное освобождение мозга, тела и Катры от всех видов эмоциональных ответов на события. Если необходимо, Колинар может сопровождаться нарушениями памяти. Достигнут конец информационного блока».
Я задумалась, лежа на койке в своей любимой позе и кусая нижнюю губу.
– Мэрит…
– Я слушаю.
– Что вам известно о работе мозга вулканцев?
– Достаточно, чтобы прийти к выводу, что он отличается от вашего не столь разительно, как их другие физиологические функции. Они приучили себя использовать все резервы своего организма так, как никакой другой вид, обладающий интеллектом.
– Они научились структуризации решаемых задач?
Мэрит нахмурилась:
– Что вы имеете в виду?
Я стала объяснять, добавляя к словам и язык жестов:
– Во время учебы в земном колледже студент усваивает сначала методики обучения, а затем с их помощью проходит несколько курсов наук, которые потом забываются, но могут быть легко выучены заново. Мне кажется, что система тренировок вулканцев основана на их непрерывности и компиляции вместо использования способности запоминать заново.
– Понятно.
Мэрит была такой спокойной и отвечала так непринужденно, что я ей позавидовала. Получив поддержку, я продолжила:
– Вы сами это видели. Если начинаются тренировки в каком-то определенном направлении, то они идут без перерыва. При этом для другого аспекта места уже не остается. Взятое жестко направление непрерывно усложняется, и всякое новое задание должно безукоснительно выполняться.
– Но ведь в конце концов им не хватит часов в сутках для выполнения всех требований, медитации и…
– Совершенно верно.
Я вскочила, ошеломленная своим открытием.
– Вот почему они создали и разработали методику с раздельно работающими полушариями мозга. К примеру, одно полушарие занимается математическими расчетами, другое – медитацией и частично обдумывает какую-нибудь философскую проблему или контролирует ежедневные заботы, или следит за успешностью социальных контактов. Вот поэтому-то вулканцев почти невозможно вывести из себя. Разве не так? Только катастрофа невероятных масштабов в состоянии сразу оборвать все решаемые их мозгом задачи!
Конечно, за такую проницательность меня следует наградить медалью.
Мэрит задумалась, скрестив руки на груди, а затем посмотрела на меня взглядом, в котором были и гордость, и предостережение одновременно.
– Ваша теория выглядит неплохо. Но я бы не стала применять ее по отношению к Сарде.
– Почему же?
Дредноут.
– Я не считаю обдуманным шагом то, что вы хотите просить вулканца самому признать, что его интеллект в такой же степени обусловлен биологически, в какой связан с тренировкой работы мозга. Они не захотят сознаться в том, что их дети уже рождаются умниками.
Мой энтузиазм сразу улетучился. Я подумала о том, что бы я сейчас ощущала на месте Сарды.
– О Мэрит… Спасибо вам. Я чуть было опять не принесла ему боль.
Теперь мне понятно, почему он так реагировал всякий раз, когда я упоминала о Колинаре в его присутствии. Я играла с ним в жестокие игры. Спасибо вам, что остановили меня на этом пути.
– Игры? С вулканцем?
– С душой вулканца.
Иллюминатор бокового обзора «Энтерпрайза» позволил мне взглянуть на усыпанное звездами небо открытого космоса.
– Я пыталась клещами вытянуть из него эмоции. Возможно, это было игрой, но, может быть, я действительно пыталась повлиять на него прежде, чем он доведет себя до самоистязания попытками стать частью той культуры, которая сама отвергла его. Я больше не буду мешать ему. И мне только хотелось бы… Если бы я только могла…
– У меня есть деловое предложение.
– С удовольствием приму его.
– Нет, лучше потом, когда закончится весь этот шум вокруг дредноута.
– Надеюсь, это будет уже скоро.
– На первой Базе Звездного Флота есть посольство Вулкана, в задачу которого входит и поддержание тесного контакта с теми людьми, которые интересуются Вулканом и его населением. Вы могли бы обратиться к ним. Во всяком случае, теперь вы будете знать, что такая возможность имеется.
Место это было довольно просторным, о чем многие на корабле уже забыли. В этом укромном уголке оказалось довольно сумрачно. Фактически только слабый немигающий свет ламп в проходах едва добирался сюда, так что приходилось двигаться почти на ощупь. Где-то высоко, однако, пробивалось звездное небо: множество звезд и фиолетовые отблески туманностей, мимо которых летел «Энтерпрайз». Очевидно, они состояли из громадного числа космических тел и находились очень далеко от нас, поскольку медленно ползли по небу даже в условиях наших огромных скоростей. За широкими дверьми ангара располагались четыре наших космических челнока, сами по себе практически космические корабли, во многом перестроенные по новым технологиям за последнее десятилетие. Рядом стояли ангары двухместных летательных аппаратов.
В остальном же совершенно пустынное место. Само по себе оно было уникальным по сравнению с Другими помещениями корабля, потому что его площадь превосходила солярий, лекционный зал, залы Для погребальных церемоний, дипломатических приемов, военных совещаний вместе взятые.
Основным назначением этой внушительной площадки являлась отправка и прием военных и научных экспедиций, что, естественно, происходило редко, и поэтому паутины здесь было больше, чем где-либо еще на корабле. Мне вдруг пришла в голову мысль: по какой старинной традиции конструкторы продолжали включать ее в чертежи самых новых моделей космических судов, и сколько еще это продлится, пока суперсовершенные транспортные системы и обученные команды не вытеснят полностью такую палубу в небытие. Но пока что у этого места было еще одно назначение – святилище. В центре зала стояла одинокая коленопреклоненная фигура.
Хотя между нами было приличное расстояние, я явственно увидела его лицо и мне даже показалось, что он заметил мое присутствие. Но, конечно, нет; все это было лишь кажущимся, и с этим мне следовало бороться. Даже с малейшим желанием контакта. Я отвела глаза в сторону, чтобы он не мог почувствовать мое присутствие. Ведь многие способны ощущать на себе чужой взгляд.
Пленка тихо скользнула из моей руки в предназначенное для нее гнездо на терминале, и на одном дыхании я запустила программу. Через мгновение на моем черном джемпере уже появились красноватые пятна, такого же цвета дымка стала постепенно заволакивать всю палубу. Я ощутила глубокое удовлетворение.
Напрягая всю свою интеллектуальную энергию, я послала телепатический сигнал, хотя надежды на то, что он будет принят противоположной стороной, было очень мало.
Глава 5
Может быть, это их театр или храм.
– Но у вулканцев, как вы знаете, нет богов. Этого я как раз и не знала. Я разозлилась на себя за то, что упустила такую важную деталь.
Источник знаний был совсем рядом со мной, а я оставалась в неведении.
– Строение не отличается особой изысканностью, – заключила Мэрит.
– Они бы не были вулканцами, если бы все было наоборот. Но посмотрите, как все их постройки напоминают камни и как удачно дополняют их. Очевидно, они являются неплохими знатоками металлургии. Видите вон те кучи руды?
Я села на выступ из гематита, отполированный до блеска колебаниями температур и похожий на сидящего прилежного ученика. На мгновение я закрыла глаза: передо мной был настоящий бастион интеллекта. Голое, безлюдное место и, вместе с тем, источник наиболее своеобразной философской системы в галактике. Все это притягивало к себе, словно магнит.
– Хорошо, спасибо. Достаточно Мэрит отключила изображение, и когда я открыла глаза, пейзажи Вулкана уже исчезли, а яркое освещение библиотечного зала показалось мне слепящим до боли. Я заняла место Мэрит за компьютерным терминалом и сделала запрос по теме: ступень Селе-ан-т'ли.
– Что это означает? – спросила моя собеседница.
– Сейчас увидим.
На экране появились бегущие строки. Никакого звукового сопровождения.
«Селе-ан-л'ли: ступень в тренировочной системе вулканцев, возраст при мерно 38-45 лет по местному летоисчислению».
– Остановитесь, – приказала я компьютеру. – Переведите в земную систему временных координат.
«Селе-ан-т'ли; данная ступень соответствует земному возрасту 25-29 лет. Состоит из занятий по субдоминантной организации мозга, углубленного изучения философии и логики, мышечной координации и волевого контроля».
«Пять ступеней: вера, дисциплина (реальность, бодрствование), сенсорные системы, острота восприятия и зрительный анализатор, расчеты (анализ фактов)".
«Чтение включает в себя: «Логика и определенность» Лираса, «Внутренний мир» Тал Луксура, «Уравнения» Скоруса, «Логические системы»
Сурака, «Цель как первичный стимул» Сурака».
«Усовершенствованные методики слияния интеллектов. Конец списка.»
– Вот что он имел в виду, – пробормотала я. – Он отстает от своей возрастной ступени.
– Не хотите же вы сказать этим, что он проводит свои занятия самостоятельно?
– Похоже, дело обстоит именно так. Я знала об этом уже давно, но никак не решалась признаться себе самой.
– Он похож на утопающего, отчаянно пытающегося научиться плавать до того, как захлебнется окончательно. Компьютер, мне необходим общий список предметов, изучаемых вулканцами с восьмилетнего возраста и далее.
«Контроль над болью Узловые точки слияния интеллектов».
– Вы видите, – пробормотала я.
– Впечатляет, не правда ли? – Мэрит наклонилась совсем близко к экрану, стараясь рассмотреть текст получше. – Я уже сейчас могу сделать вывод, что некоторые из этих тем устарели.
– Но многие еще совсем нет, – критически заметила я. – Компьютер, специфицируйте тренировочный список для вулканцев старше 35 лет по земным стандартам, включая литературу для подготовки.
Через некоторое время без предварительного сообщения появился второй список:
«Разделение функций между долями головного мозга Традиции и чувство собственного достоинства у вулканцев Созерцание бесконечного Изучение поведенческих свойств нейронов Выделение Ксипры Чтение, включающее «Очерки дисциплины» Сурака, «Анализ псевдодоксальности» Твина.
– Ого, – выдохнула я, не осознавая, как по-детски это прозвучало. Конечно, среди всех этих дебрей с фазером не походишь. Компьютер…
Я заколебалась, вероятно, из-за того, что все это начинало походить на интеллектуальное издевательство над человеком, во многом схожим со мной.
– Какие стадии непосредственно соседствуют с этапом Колинар или входят в него?
«Задание принято. Венлинар – стадия, которой достигает большинство взрослых вулканцев. Она включает медитацию по индивидуальной программе, дальнейшее изучение Дармы вулканцев, чтение факультативных разделов Сурака, Скоруса, Тенна, Твина, Призу и Селтара. Колинар означает окончательное освобождение мозга, тела и Катры от всех видов эмоциональных ответов на события. Если необходимо, Колинар может сопровождаться нарушениями памяти. Достигнут конец информационного блока».
Я задумалась, лежа на койке в своей любимой позе и кусая нижнюю губу.
– Мэрит…
– Я слушаю.
– Что вам известно о работе мозга вулканцев?
– Достаточно, чтобы прийти к выводу, что он отличается от вашего не столь разительно, как их другие физиологические функции. Они приучили себя использовать все резервы своего организма так, как никакой другой вид, обладающий интеллектом.
– Они научились структуризации решаемых задач?
Мэрит нахмурилась:
– Что вы имеете в виду?
Я стала объяснять, добавляя к словам и язык жестов:
– Во время учебы в земном колледже студент усваивает сначала методики обучения, а затем с их помощью проходит несколько курсов наук, которые потом забываются, но могут быть легко выучены заново. Мне кажется, что система тренировок вулканцев основана на их непрерывности и компиляции вместо использования способности запоминать заново.
– Понятно.
Мэрит была такой спокойной и отвечала так непринужденно, что я ей позавидовала. Получив поддержку, я продолжила:
– Вы сами это видели. Если начинаются тренировки в каком-то определенном направлении, то они идут без перерыва. При этом для другого аспекта места уже не остается. Взятое жестко направление непрерывно усложняется, и всякое новое задание должно безукоснительно выполняться.
– Но ведь в конце концов им не хватит часов в сутках для выполнения всех требований, медитации и…
– Совершенно верно.
Я вскочила, ошеломленная своим открытием.
– Вот почему они создали и разработали методику с раздельно работающими полушариями мозга. К примеру, одно полушарие занимается математическими расчетами, другое – медитацией и частично обдумывает какую-нибудь философскую проблему или контролирует ежедневные заботы, или следит за успешностью социальных контактов. Вот поэтому-то вулканцев почти невозможно вывести из себя. Разве не так? Только катастрофа невероятных масштабов в состоянии сразу оборвать все решаемые их мозгом задачи!
Конечно, за такую проницательность меня следует наградить медалью.
Мэрит задумалась, скрестив руки на груди, а затем посмотрела на меня взглядом, в котором были и гордость, и предостережение одновременно.
– Ваша теория выглядит неплохо. Но я бы не стала применять ее по отношению к Сарде.
– Почему же?
Дредноут.
– Я не считаю обдуманным шагом то, что вы хотите просить вулканца самому признать, что его интеллект в такой же степени обусловлен биологически, в какой связан с тренировкой работы мозга. Они не захотят сознаться в том, что их дети уже рождаются умниками.
Мой энтузиазм сразу улетучился. Я подумала о том, что бы я сейчас ощущала на месте Сарды.
– О Мэрит… Спасибо вам. Я чуть было опять не принесла ему боль.
Теперь мне понятно, почему он так реагировал всякий раз, когда я упоминала о Колинаре в его присутствии. Я играла с ним в жестокие игры. Спасибо вам, что остановили меня на этом пути.
– Игры? С вулканцем?
– С душой вулканца.
Иллюминатор бокового обзора «Энтерпрайза» позволил мне взглянуть на усыпанное звездами небо открытого космоса.
– Я пыталась клещами вытянуть из него эмоции. Возможно, это было игрой, но, может быть, я действительно пыталась повлиять на него прежде, чем он доведет себя до самоистязания попытками стать частью той культуры, которая сама отвергла его. Я больше не буду мешать ему. И мне только хотелось бы… Если бы я только могла…
– У меня есть деловое предложение.
– С удовольствием приму его.
– Нет, лучше потом, когда закончится весь этот шум вокруг дредноута.
– Надеюсь, это будет уже скоро.
– На первой Базе Звездного Флота есть посольство Вулкана, в задачу которого входит и поддержание тесного контакта с теми людьми, которые интересуются Вулканом и его населением. Вы могли бы обратиться к ним. Во всяком случае, теперь вы будете знать, что такая возможность имеется.
* * *
С того памятного момента, когда капитан Кирк в первый раз вызвал меня на мостик, моя фамилия больше ни разу не произносилась вслух. Мое желание развеяться и отдохнуть за оставшиеся шестнадцать часов привело меня сначала на Проксиму с помощью Мэрит, затем на Вулкан, а теперь еще и в третье место.Место это было довольно просторным, о чем многие на корабле уже забыли. В этом укромном уголке оказалось довольно сумрачно. Фактически только слабый немигающий свет ламп в проходах едва добирался сюда, так что приходилось двигаться почти на ощупь. Где-то высоко, однако, пробивалось звездное небо: множество звезд и фиолетовые отблески туманностей, мимо которых летел «Энтерпрайз». Очевидно, они состояли из громадного числа космических тел и находились очень далеко от нас, поскольку медленно ползли по небу даже в условиях наших огромных скоростей. За широкими дверьми ангара располагались четыре наших космических челнока, сами по себе практически космические корабли, во многом перестроенные по новым технологиям за последнее десятилетие. Рядом стояли ангары двухместных летательных аппаратов.
В остальном же совершенно пустынное место. Само по себе оно было уникальным по сравнению с Другими помещениями корабля, потому что его площадь превосходила солярий, лекционный зал, залы Для погребальных церемоний, дипломатических приемов, военных совещаний вместе взятые.
Основным назначением этой внушительной площадки являлась отправка и прием военных и научных экспедиций, что, естественно, происходило редко, и поэтому паутины здесь было больше, чем где-либо еще на корабле. Мне вдруг пришла в голову мысль: по какой старинной традиции конструкторы продолжали включать ее в чертежи самых новых моделей космических судов, и сколько еще это продлится, пока суперсовершенные транспортные системы и обученные команды не вытеснят полностью такую палубу в небытие. Но пока что у этого места было еще одно назначение – святилище. В центре зала стояла одинокая коленопреклоненная фигура.
Хотя между нами было приличное расстояние, я явственно увидела его лицо и мне даже показалось, что он заметил мое присутствие. Но, конечно, нет; все это было лишь кажущимся, и с этим мне следовало бороться. Даже с малейшим желанием контакта. Я отвела глаза в сторону, чтобы он не мог почувствовать мое присутствие. Ведь многие способны ощущать на себе чужой взгляд.
Пленка тихо скользнула из моей руки в предназначенное для нее гнездо на терминале, и на одном дыхании я запустила программу. Через мгновение на моем черном джемпере уже появились красноватые пятна, такого же цвета дымка стала постепенно заволакивать всю палубу. Я ощутила глубокое удовлетворение.
Напрягая всю свою интеллектуальную энергию, я послала телепатический сигнал, хотя надежды на то, что он будет принят противоположной стороной, было очень мало.
Глава 5
– Тревога. Боевая тревога. Всем в боевые рубки. Капитана Кирка срочно запрашивает мостик. Лейтенант Пайпер, срочно ответьте мостику. Тревога.
Всему персоналу занять свои места в боевых рубках.
Каким-то образом (думаю, что никто не сможет упрекнуть меня за это) на пути к мостику я оказалась в одном турболифте с капитаном Кирком. В действительности это он присоединился ко мне. Я бы все равно не смогла преодолеть его код капитана, пользующийся приоритетом на всех транспортных системах корабля, а также помешать его внутреннему чувству паники, хотя внешне он оставался совершенно спокоен. Черт побери!
Он посмотрел на меня немигающим вопросительным взглядом. Вокруг нас во всем ощущался тревожный пульс корабля, мы чувствовали его, даже находясь в турболифте. Мое лицо горело.
– Это «Звездная Империя»? – дрожащим голосом спросила я.
– Мы уже достигли точки нашей встречи, лейтенант, – ответил он.
– Тогда почему…
– Когда мы вышли из режима ускорения, то сразу же заметили четыре корабля-птицы клингонов, и эти хищники уже успели принять позицию для атаки.
– На нас?
– Нет, лейтенант, они ведут огонь по дредноуту.
Мой рот раскрылся помимо моей воли.
– Напали на корабль Федерации? Разве мы настолько близки к нейтральной космической зоне клингонов?
Неужели ему так нравилось видеть выражение замешательства на моем лице?
– Точка, где планировалась наша встреча, находится внутри региона Сабука. Это космическая область, право на обладание которой оспаривают многие, но она не включена в нейтральную зону. Поэтому вход сюда юридически еще не означает начала войны.
– Очень удобное место.
– Для клингонов, – добавил он, прежде чем я успела поправиться сама.
Что же такое было в капитане, что побуждало меня в его присутствии говорить первое, что приходило на ум?
– Сэр… я не понимаю, почему находящиеся на «Звездной Империи» выбрали для беседы с нами именно это место. Почему они решили подставить себя и нас под возможный удар клингонов?
Мигающий красный свет тревоги продолжал отражаться на сто капитанском нагрудном значке.
– Вот здесь в дело должны вступить вы. После того, как вы подтвердите свой биокод, для нас, возможно, откроются и другие вещи. Будем на это надеяться.
– Вряд ли вы, капитан, уповаете только на эту надежду.
Его лицо приобрело какое-то новое выражение. Правда, ускользающее, неуловимое. Я уже однажды видела его у капитана Кирка на рисунке, сделанном от руки в стенгазете Академии. Заметка, к которой он был приложен в качестве иллюстрации, по смыслу соответствовала идее: «любой может стать таким, как он». Рисунок, в целом неплохого качества, представлял капитана героем в большей степени, чем я могла видеть сейчас.
Похож, конечно, но не до мелочей.
Лицо, находившееся передо мной сейчас, было выполнено в пастельных тонах. Никаких острых углов, складок и тому подобного. Нежные темные глаза, как у самца антилопы во время случки. Лицо героя, известного всем?
Вряд ли. Это лицо вряд ли хотело славы, и мощь его отличалась от той силы, которая просматривалась в угловатых чертах мистера Спока. Словно две стороны одной и той же монеты: на одной – выражение собственного достоинства, на другой – творение художника. Когда я заглянула в глаза капитана, то увидела, что в них идет странная внутренняя борьба. Он не мог больше терпеть этих клингонов, одинаково сильно желая столкнуться с ними и свернуть в сторону, забыть их. Я догадалась об этом еще в турболифте.
Клингоны?
Настоящие живые клингоны? Не обман зрения и не голографические их изображения?
Щелчки и шипение коммуникатора.
– Доложите статус.
– Капитан, клингоны направляют всю свою огневую мощь на «Звездную Империю». Только один корабль отделился от них и идет в нашу сторону. Мы подняли свои защитные экраны.
Все тот же тяжелый голос. Кто-то, медленно пройдя вдоль нижней палубы, встал возле командирского кресла. Спок. Они с капитаном обменялись продолжительными взглядами, забыв про существование монитора внешнего наблюдения. Спок нарочито медленно произнес:
– Для вас все готово, капитан. Между ними произошел какой-то обмен информацией, но речь не шла о передаче полномочий. Я поняла это по реакции высших офицеров, собравшихся на мостике. У «Энтерпрайза» оставался прежний хозяин. Это было самое главное.
– Спасибо, мистер Спок. Подготовьтесь к возможному маневру. Проведите наводку на цель главных фазерных батарей. Ухура, сообщите Зулу, чтобы он явился на мостик.
– Он уже в пути, капитан. Лампочки боевой тревоги продолжали пульсировать кроваво-красным светом.
– Спок, каков ваш анализ ситуации?
– Клингоны удивлены нашим появлением, нам удалось частично расстроить их атаку на дредноут, и хотя пока мы имеем преимущество внезапности, они производят перегруппировку. Что же касается «Звездной Империи» – можете убедиться сами…
Только после этого я позволила себе перевести взгляд на экран переднего обзора. Огромный корабль завис под странным углом, конечно, еще далеко от нас. В космосе очень трудно определить, где верх, где низ, но все же… мне показалось, что он перевернулся вверх брюхом. Похоже, дредноут совершенно потерял управление и безвольно вращался под влиянием одного работающего ускорителя. Толстые нити фазерных лучей трех кораблей клингонов прошивали его в безудержном танце хищных птиц. Один из вражеских кораблей завис над дредноутом и упрямыми залпами пытался совершенно разрушить гондолу ускорителя; цветные искры и струи ионизированного газа летели во все стороны. Мне почудилось, что я ощутила запах плавящегося металла, а вместе с ним – запах самой смерти.
– Нет…
Я отступала назад, пока не столкнулась с переборкой. Перед глазами поплыл туман. Смерть. Реальная смерть. Если им удалось разрезать на куски суперкорабль…
Дредноут продолжал раскачиваться, полностью потеряв один ускоритель.
Я ощутила комок в горле. Огромное пятно чернело на корпусе «Звездной Империи», время от времени испуская пучки голубых искр – корабль терял остатки энергии. Полное разрушение. Катастрофа.
– Крейсер клингонов заходит по нашему левому борту, капитан, послышался незнакомый мне женский голос.
Я снова ощутила страх. Молодая женщина крепкого телосложения внимательно следила за показаниями приборов в капитанской рубке.
– Ускользающий маневр! Залп! – отреагировал Кирк.
«Энтерпрайз» провалился вниз настолько резко, что нам пришлось хвататься за первые попавшиеся предметы. Мы ощутили, как ударная волна прокатилась по всему кораблю; фазерный залп был поглощен защитными экранами левого борта. На мониторе внешнего обзора мы увидели наш собственный залп, доставший клингона во время его прохождения мимо нас.
Противник проскользнул настолько близко, что я непроизвольно отпрянула от экрана.
– Курс 0,06. Позаботьтесь о передних защитных экранах, – произнес «портрет», выполненный пастелью.
Наши фазеры продолжали преследовать клингона.
– Огонь россыпью, младший лейтенант Мейерс.
Мы отправились вдогонку за противником, продолжая посылать залпы до тех пор, пока не стало ясно, что противник бежит.
– Мы немного потрясли его, сэр, – произнесла Мейерс.
Я не поверила своим ушам, когда Кирк приказал:
– Прекратить огонь. Возвращаемся назад. Нам необходимо освободить «Звездную Империю».
Почему он не захотел окончательно разобраться с клингоном, которого мы уже заставили бежать?
Ведь он обязательно вернется и нападет на нас позднее. Я подумала, что капитан выбрал не очень подходящее время для благотворительности.
Освободить «Звездную Империю»? Зачем? Мы найдем там лишь кучку наполовину дезинтегрированных тел.
– Зарядить аппараты для фотонных торпед. Траектория доступа в точке 0,737. Полный заряд.
Рядом со мной раскрылась дверь турболифта, и из нее вышел мистер Зулу. Он сразу же побежал в сторону командирской рубки. Младший лейтенант Мейерс отправилась к консоли управления навигацией, а тот, кто находился там, вернулся на свое первоначальное место.
– Рад вашему возвращению, Зулу, – произнес капитан.
– Извините за опоздание, сэр. Мне пришлось задержаться у панели контроля ремонтно-восстановительных работ мы получили пробоину во внешнем корпусе.
– Похвально, но в следующий раз не стоит терять на это столько времени.
– Сэр фотонные торпеды заряжены и готовы к пуску.
Мы поспешили в сторону «Звездной Империи», где три ястреба клингонов все еще расписывали космос красными лучами своих залпов. У меня пересохло в горле, а руки предательски затряслись. Где они, все эти бесконечные тренировки и имитации настоящего боя, и что они могут дать перед лицом настоящей опасности, когда с трудом вспоминаешь свое собственное имя?
Однако я должна выйти из всего этого живой.
Я попыталась вернуть своему голосу былую твердость.
– Сэр… разрешите мне вернуться на свое рабочее место в экологической службе.
– Не разрешаю. Вы нужны нам здесь вместе с вашим биокодом. Огонь!
После нескольких деликатно-агрессивных прикосновений Зулу к панели управления мы, описав дугу, проскочили мимо двух кораблей клингонов, успев при этом сделать несколько фазерных залпов сначала по одному, а затем по другому хищнику. Их зеленые внешние оболочки получили несколько прицельных попаданий.
– Сэр. – обратился к капитану Спок. – Повреждены защитные экраны над кормовым инженерным отсеком слева. – Я пытаюсь провести текущий ремонт.
Мистер Скотт готов к включению аварийного энергообеспечения.
– Младший лейтенант Мейерс, помогите Споку. Лейтенант, займите ее место у консоли навигационного контроля.
Клингоны описали полукруг и продолжили атаки «Звездной Империи» с ее незащищенной стороны. Белоснежный корпус дредноута опять засиял белыми, красными и зелеными искрами.
– Пайпер! – голос капитана добрался до моего сознания. – Возьмите на себя навигационный контроль.
Я оторвалась от ужасов, высвечивающихся на экране, и посмотрела в глаза капитану. На меня вдруг нахлынули воспоминания.
– Что? О, сэр… вы меня не поняли, я не могу – ведь я никогда не…
– Бросьте, лейтенант. Возьмите на себя это дело.
Его тон все решил за меня.
Не отдавая себе отчета в своих действиях, я села за навигационную панель, негромко бормоча:
– Хорошо… но если я наломаю здесь дров, то виноваты все равно будете вы.
Я подавила в себе отчаяние или, во всяком случае, попыталась это сделать. Три видневшихся на экране корабля клингонов оставили в покое разбитый корпус «Звездной Империи» и направились в нашу сторону.
– Будьте внимательны, капитан. – Бархатистый голос Кирка все еще звучал в моих ушах. Мои руки, лежавшие на клавиатуре, дрожали.
– Курс минус 822. – произнес он. Теперь капитан сидел в своем кресле, и его голос, его опыт воздействовали на меня через мое левое плечо. Я пыталась сделать все, что полагается в таких случаях, выполняя приказы так, как меня этому учили, но холодившие мою кровь три корабля клингонов не давали мне сосредоточиться, заодно превращая мои пальцы в негнущиеся палки.
– Пайпер, – угрожающе повторил он.
– Но… это поставит нас под их перекрестный обстрел.
– Проектируйте, лейтенант, как я сказал. Сейчас.
– Они сотрут нас в порошок. И я не могу… Он схватил меня за плечи и попытался вытащить из кресла. Надо мной младший лейтенант Мейерс своими тонкими пальцами стучала в стекло монитора переднего обзора. Она детализировала этот смертельный для нас курс и передавала цифры в рубку Зулу. Я закрыла лицо руками и смотрела на экран, наблюдая сквозь пальцы разворачивавшуюся там картину. У меня осталось слишком мало времени даже на то, чтобы встать.
Клингоны подошли к нам одновременно с обеих сторон, предварительно спустившись сверху. Жерла их фазерных установок горели красным огнем. Ни один корабль, даже «Энтерпрайз», не устоит против залпа максимального заряда фазерных установок с минимального расстояния и сразу с трех сторон.
Если бы я могла зажмуриться, то наверняка сделала бы это. Но, видимо, у меня была другая судьба: заглянуть смерти в лицо.
– Зулу, залп по цели в квадрате 0,005 с последующим уклонением Т-минус 4000 метров. Затем пируэт Рингольда. Немедленно.
– Приказ принят.
Сразу после звука его хриплого голоса я почувствовала странное распирающее ощущение в собственном желудке. Экран монитора наблюдения поплыл перед моими глазами. «Энтерпрайз» совершал этот чертов пируэт.
Корабль скрипел, стонал, боролся с собственной искусственной гравитацией, возникавшее при этом перегрузки буквально вколачивали вас вглубь наших кресел. Все это было на грани моих физических возможностей.
«Энтерпрайз» аккуратно маневрировал между тремя сконфуженными клингонами, едва не касаясь своим корпусом их бортов, но мы все же вырвались в открытый космос и, совершая маневр, покатились словно гигантское колесо, посылая при этом наугад залп за залпом.
Их возмездие не заставило себя долго ждать. Тонкие красные лучи появились сразу с трех сторон. Но мы были уже далеко.
– Доложите данные с кормовых сканнеров, – приказал капитан Кирк.
Экран монитора погас, затем зажегся снова, на нем застыло изображение кораблей клингонов, которые уже вели огонь друг по другу!
Мостик заполнился победными криками младшего офицерского состава.
Пируэт Рингольда. Хм…
– Прекрасный выбор военной стратегии, капитан.
Надо мной, словно статуя, склонился мистер Спок.
– К сожалению, корабли клингонов имеют неплохую защиту, и у нас слишком мало шансов победить при соотношении 3:1.
– Да, – пробормотал Кирк, задумчиво рассматривая происходившее на экране. – Весь вопрос в том как склонить чашу весов в нашу пользу. Вам удалось обнаружить на сканнере четвертый корабль?
– Очевидно, он слишком сильно поврежден, чтобы участвовать в дальнейших боевых действиях. Он спрятался за группой астероидов и до сих пор не появлялся оттуда.
Всему персоналу занять свои места в боевых рубках.
Каким-то образом (думаю, что никто не сможет упрекнуть меня за это) на пути к мостику я оказалась в одном турболифте с капитаном Кирком. В действительности это он присоединился ко мне. Я бы все равно не смогла преодолеть его код капитана, пользующийся приоритетом на всех транспортных системах корабля, а также помешать его внутреннему чувству паники, хотя внешне он оставался совершенно спокоен. Черт побери!
Он посмотрел на меня немигающим вопросительным взглядом. Вокруг нас во всем ощущался тревожный пульс корабля, мы чувствовали его, даже находясь в турболифте. Мое лицо горело.
– Это «Звездная Империя»? – дрожащим голосом спросила я.
– Мы уже достигли точки нашей встречи, лейтенант, – ответил он.
– Тогда почему…
– Когда мы вышли из режима ускорения, то сразу же заметили четыре корабля-птицы клингонов, и эти хищники уже успели принять позицию для атаки.
– На нас?
– Нет, лейтенант, они ведут огонь по дредноуту.
Мой рот раскрылся помимо моей воли.
– Напали на корабль Федерации? Разве мы настолько близки к нейтральной космической зоне клингонов?
Неужели ему так нравилось видеть выражение замешательства на моем лице?
– Точка, где планировалась наша встреча, находится внутри региона Сабука. Это космическая область, право на обладание которой оспаривают многие, но она не включена в нейтральную зону. Поэтому вход сюда юридически еще не означает начала войны.
– Очень удобное место.
– Для клингонов, – добавил он, прежде чем я успела поправиться сама.
Что же такое было в капитане, что побуждало меня в его присутствии говорить первое, что приходило на ум?
– Сэр… я не понимаю, почему находящиеся на «Звездной Империи» выбрали для беседы с нами именно это место. Почему они решили подставить себя и нас под возможный удар клингонов?
Мигающий красный свет тревоги продолжал отражаться на сто капитанском нагрудном значке.
– Вот здесь в дело должны вступить вы. После того, как вы подтвердите свой биокод, для нас, возможно, откроются и другие вещи. Будем на это надеяться.
– Вряд ли вы, капитан, уповаете только на эту надежду.
Его лицо приобрело какое-то новое выражение. Правда, ускользающее, неуловимое. Я уже однажды видела его у капитана Кирка на рисунке, сделанном от руки в стенгазете Академии. Заметка, к которой он был приложен в качестве иллюстрации, по смыслу соответствовала идее: «любой может стать таким, как он». Рисунок, в целом неплохого качества, представлял капитана героем в большей степени, чем я могла видеть сейчас.
Похож, конечно, но не до мелочей.
Лицо, находившееся передо мной сейчас, было выполнено в пастельных тонах. Никаких острых углов, складок и тому подобного. Нежные темные глаза, как у самца антилопы во время случки. Лицо героя, известного всем?
Вряд ли. Это лицо вряд ли хотело славы, и мощь его отличалась от той силы, которая просматривалась в угловатых чертах мистера Спока. Словно две стороны одной и той же монеты: на одной – выражение собственного достоинства, на другой – творение художника. Когда я заглянула в глаза капитана, то увидела, что в них идет странная внутренняя борьба. Он не мог больше терпеть этих клингонов, одинаково сильно желая столкнуться с ними и свернуть в сторону, забыть их. Я догадалась об этом еще в турболифте.
Клингоны?
Настоящие живые клингоны? Не обман зрения и не голографические их изображения?
Щелчки и шипение коммуникатора.
– Доложите статус.
– Капитан, клингоны направляют всю свою огневую мощь на «Звездную Империю». Только один корабль отделился от них и идет в нашу сторону. Мы подняли свои защитные экраны.
Все тот же тяжелый голос. Кто-то, медленно пройдя вдоль нижней палубы, встал возле командирского кресла. Спок. Они с капитаном обменялись продолжительными взглядами, забыв про существование монитора внешнего наблюдения. Спок нарочито медленно произнес:
– Для вас все готово, капитан. Между ними произошел какой-то обмен информацией, но речь не шла о передаче полномочий. Я поняла это по реакции высших офицеров, собравшихся на мостике. У «Энтерпрайза» оставался прежний хозяин. Это было самое главное.
– Спасибо, мистер Спок. Подготовьтесь к возможному маневру. Проведите наводку на цель главных фазерных батарей. Ухура, сообщите Зулу, чтобы он явился на мостик.
– Он уже в пути, капитан. Лампочки боевой тревоги продолжали пульсировать кроваво-красным светом.
– Спок, каков ваш анализ ситуации?
– Клингоны удивлены нашим появлением, нам удалось частично расстроить их атаку на дредноут, и хотя пока мы имеем преимущество внезапности, они производят перегруппировку. Что же касается «Звездной Империи» – можете убедиться сами…
Только после этого я позволила себе перевести взгляд на экран переднего обзора. Огромный корабль завис под странным углом, конечно, еще далеко от нас. В космосе очень трудно определить, где верх, где низ, но все же… мне показалось, что он перевернулся вверх брюхом. Похоже, дредноут совершенно потерял управление и безвольно вращался под влиянием одного работающего ускорителя. Толстые нити фазерных лучей трех кораблей клингонов прошивали его в безудержном танце хищных птиц. Один из вражеских кораблей завис над дредноутом и упрямыми залпами пытался совершенно разрушить гондолу ускорителя; цветные искры и струи ионизированного газа летели во все стороны. Мне почудилось, что я ощутила запах плавящегося металла, а вместе с ним – запах самой смерти.
– Нет…
Я отступала назад, пока не столкнулась с переборкой. Перед глазами поплыл туман. Смерть. Реальная смерть. Если им удалось разрезать на куски суперкорабль…
Дредноут продолжал раскачиваться, полностью потеряв один ускоритель.
Я ощутила комок в горле. Огромное пятно чернело на корпусе «Звездной Империи», время от времени испуская пучки голубых искр – корабль терял остатки энергии. Полное разрушение. Катастрофа.
– Крейсер клингонов заходит по нашему левому борту, капитан, послышался незнакомый мне женский голос.
Я снова ощутила страх. Молодая женщина крепкого телосложения внимательно следила за показаниями приборов в капитанской рубке.
– Ускользающий маневр! Залп! – отреагировал Кирк.
«Энтерпрайз» провалился вниз настолько резко, что нам пришлось хвататься за первые попавшиеся предметы. Мы ощутили, как ударная волна прокатилась по всему кораблю; фазерный залп был поглощен защитными экранами левого борта. На мониторе внешнего обзора мы увидели наш собственный залп, доставший клингона во время его прохождения мимо нас.
Противник проскользнул настолько близко, что я непроизвольно отпрянула от экрана.
– Курс 0,06. Позаботьтесь о передних защитных экранах, – произнес «портрет», выполненный пастелью.
Наши фазеры продолжали преследовать клингона.
– Огонь россыпью, младший лейтенант Мейерс.
Мы отправились вдогонку за противником, продолжая посылать залпы до тех пор, пока не стало ясно, что противник бежит.
– Мы немного потрясли его, сэр, – произнесла Мейерс.
Я не поверила своим ушам, когда Кирк приказал:
– Прекратить огонь. Возвращаемся назад. Нам необходимо освободить «Звездную Империю».
Почему он не захотел окончательно разобраться с клингоном, которого мы уже заставили бежать?
Ведь он обязательно вернется и нападет на нас позднее. Я подумала, что капитан выбрал не очень подходящее время для благотворительности.
Освободить «Звездную Империю»? Зачем? Мы найдем там лишь кучку наполовину дезинтегрированных тел.
– Зарядить аппараты для фотонных торпед. Траектория доступа в точке 0,737. Полный заряд.
Рядом со мной раскрылась дверь турболифта, и из нее вышел мистер Зулу. Он сразу же побежал в сторону командирской рубки. Младший лейтенант Мейерс отправилась к консоли управления навигацией, а тот, кто находился там, вернулся на свое первоначальное место.
– Рад вашему возвращению, Зулу, – произнес капитан.
– Извините за опоздание, сэр. Мне пришлось задержаться у панели контроля ремонтно-восстановительных работ мы получили пробоину во внешнем корпусе.
– Похвально, но в следующий раз не стоит терять на это столько времени.
– Сэр фотонные торпеды заряжены и готовы к пуску.
Мы поспешили в сторону «Звездной Империи», где три ястреба клингонов все еще расписывали космос красными лучами своих залпов. У меня пересохло в горле, а руки предательски затряслись. Где они, все эти бесконечные тренировки и имитации настоящего боя, и что они могут дать перед лицом настоящей опасности, когда с трудом вспоминаешь свое собственное имя?
Однако я должна выйти из всего этого живой.
Я попыталась вернуть своему голосу былую твердость.
– Сэр… разрешите мне вернуться на свое рабочее место в экологической службе.
– Не разрешаю. Вы нужны нам здесь вместе с вашим биокодом. Огонь!
После нескольких деликатно-агрессивных прикосновений Зулу к панели управления мы, описав дугу, проскочили мимо двух кораблей клингонов, успев при этом сделать несколько фазерных залпов сначала по одному, а затем по другому хищнику. Их зеленые внешние оболочки получили несколько прицельных попаданий.
– Сэр. – обратился к капитану Спок. – Повреждены защитные экраны над кормовым инженерным отсеком слева. – Я пытаюсь провести текущий ремонт.
Мистер Скотт готов к включению аварийного энергообеспечения.
– Младший лейтенант Мейерс, помогите Споку. Лейтенант, займите ее место у консоли навигационного контроля.
Клингоны описали полукруг и продолжили атаки «Звездной Империи» с ее незащищенной стороны. Белоснежный корпус дредноута опять засиял белыми, красными и зелеными искрами.
– Пайпер! – голос капитана добрался до моего сознания. – Возьмите на себя навигационный контроль.
Я оторвалась от ужасов, высвечивающихся на экране, и посмотрела в глаза капитану. На меня вдруг нахлынули воспоминания.
– Что? О, сэр… вы меня не поняли, я не могу – ведь я никогда не…
– Бросьте, лейтенант. Возьмите на себя это дело.
Его тон все решил за меня.
Не отдавая себе отчета в своих действиях, я села за навигационную панель, негромко бормоча:
– Хорошо… но если я наломаю здесь дров, то виноваты все равно будете вы.
Я подавила в себе отчаяние или, во всяком случае, попыталась это сделать. Три видневшихся на экране корабля клингонов оставили в покое разбитый корпус «Звездной Империи» и направились в нашу сторону.
– Будьте внимательны, капитан. – Бархатистый голос Кирка все еще звучал в моих ушах. Мои руки, лежавшие на клавиатуре, дрожали.
– Курс минус 822. – произнес он. Теперь капитан сидел в своем кресле, и его голос, его опыт воздействовали на меня через мое левое плечо. Я пыталась сделать все, что полагается в таких случаях, выполняя приказы так, как меня этому учили, но холодившие мою кровь три корабля клингонов не давали мне сосредоточиться, заодно превращая мои пальцы в негнущиеся палки.
– Пайпер, – угрожающе повторил он.
– Но… это поставит нас под их перекрестный обстрел.
– Проектируйте, лейтенант, как я сказал. Сейчас.
– Они сотрут нас в порошок. И я не могу… Он схватил меня за плечи и попытался вытащить из кресла. Надо мной младший лейтенант Мейерс своими тонкими пальцами стучала в стекло монитора переднего обзора. Она детализировала этот смертельный для нас курс и передавала цифры в рубку Зулу. Я закрыла лицо руками и смотрела на экран, наблюдая сквозь пальцы разворачивавшуюся там картину. У меня осталось слишком мало времени даже на то, чтобы встать.
Клингоны подошли к нам одновременно с обеих сторон, предварительно спустившись сверху. Жерла их фазерных установок горели красным огнем. Ни один корабль, даже «Энтерпрайз», не устоит против залпа максимального заряда фазерных установок с минимального расстояния и сразу с трех сторон.
Если бы я могла зажмуриться, то наверняка сделала бы это. Но, видимо, у меня была другая судьба: заглянуть смерти в лицо.
– Зулу, залп по цели в квадрате 0,005 с последующим уклонением Т-минус 4000 метров. Затем пируэт Рингольда. Немедленно.
– Приказ принят.
Сразу после звука его хриплого голоса я почувствовала странное распирающее ощущение в собственном желудке. Экран монитора наблюдения поплыл перед моими глазами. «Энтерпрайз» совершал этот чертов пируэт.
Корабль скрипел, стонал, боролся с собственной искусственной гравитацией, возникавшее при этом перегрузки буквально вколачивали вас вглубь наших кресел. Все это было на грани моих физических возможностей.
«Энтерпрайз» аккуратно маневрировал между тремя сконфуженными клингонами, едва не касаясь своим корпусом их бортов, но мы все же вырвались в открытый космос и, совершая маневр, покатились словно гигантское колесо, посылая при этом наугад залп за залпом.
Их возмездие не заставило себя долго ждать. Тонкие красные лучи появились сразу с трех сторон. Но мы были уже далеко.
– Доложите данные с кормовых сканнеров, – приказал капитан Кирк.
Экран монитора погас, затем зажегся снова, на нем застыло изображение кораблей клингонов, которые уже вели огонь друг по другу!
Мостик заполнился победными криками младшего офицерского состава.
Пируэт Рингольда. Хм…
– Прекрасный выбор военной стратегии, капитан.
Надо мной, словно статуя, склонился мистер Спок.
– К сожалению, корабли клингонов имеют неплохую защиту, и у нас слишком мало шансов победить при соотношении 3:1.
– Да, – пробормотал Кирк, задумчиво рассматривая происходившее на экране. – Весь вопрос в том как склонить чашу весов в нашу пользу. Вам удалось обнаружить на сканнере четвертый корабль?
– Очевидно, он слишком сильно поврежден, чтобы участвовать в дальнейших боевых действиях. Он спрятался за группой астероидов и до сих пор не появлялся оттуда.