Страница:
— Да, я много раз это подмечала.
Леди Сомеркоут нахмурилась, вернулась к постели Джейн и уселась с ней рядом. А Джейн отставила в сторону поднос, обвела невидящим взглядом комнату, поправила на голове ночной чепчик и опять откинулась на подушки.
— Проблема в том, — размышляла она вслух, — что, несмотря на причудливость характера Фредди, на его непостоянство, я продолжала надеяться, что у нас с ним все будет хорошо. Сама не знаю почему! Но каждый раз, допуская какую-нибудь оплошность, он потом так смиренно просил прощения… И это подкупало. И еще — в последнее время он стал гораздо спокойнее и разумнее. Все это поддерживало во мне надежду.
— И когда же вы потеряли эту надежду?
Слезы вновь подступили к глазам Джейн.
Она постаралась сдержать их: ей хотелось найти ответ, а для этого нужно было быть спокойной. Взяв наконец себя в руки, она уверенно сказала:
— Когда я тонула вместе с тем несчастным ребенком, а Торп протянул мне руку и спас. Я тогда не успела его увидеть, но в глубине души чувствовала, что это он. Так вот, с той секунды что-то во мне круто переменилось. И, я думаю, навсегда. — Она подняла взгляд на леди Сомеркоут и, тяжело вздохнув, призналась в невозможном: — Я глубоко и безоглядно люблю лорда Торпа!
Остаток дня Джейн провела в своей спальне. У леди Сомеркоут не нашлось слов, чтобы хоть как-то успокоить Джейн после того, как она призналась в любви к человеку, который никогда не назовет ее своей женой. Все, что смогла леди Сомеркоут, так это разделить с Джейн ее отчаяние и выразить надежду на то, что ей удастся справиться с этим чувством. Она поддержала Джейн еще в одном: если хватит сил, нужно, несмотря ни на что, продолжать попытки выйти замуж за Фредди, тем более что в его поведении наметились сдвиги к лучшему. А там — как Бог даст.
Джейн понимала, что в ее положении брак с Фредди — единственный разумный выход. Но, к сожалению, здравый смысл не был больше ее путеводной звездой. Она могла сейчас думать только об одном человеке — о Торпе!
Одеваясь к обеду, Джейн выбрала темно-синее шелковое платье, усыпанное золотыми блестками и украшенное внизу несколькими рядами брюссельских кружев. Платье было достаточно строгим — под стать ее настроению, — но в то же время нарядным. Пышные рукава расширялись к плечам, создавая подобие воротника, но при этом оставляли обнаженной шею. В волосы, каскадом спадавшие на плечи, были вплетены золотые ленточки, что придавало прическе средиземноморский вид — греческий или итальянский. Шелк платья бросал отблеск на сапфировый браслет и серьги, а через локти Джейн была перекинута золотая шелковая шаль с длинной темно-синей бахромой.
Джейн начала медленно спускаться по лестнице и почти не удивилась, что одновременно с ней в холл вошел с улицы Торп, держа в руках белые перчатки. Он словно почувствовал момент, когда она появится из своей спальни, и теперь, улыбаясь, смотрел, как Джейн, приподняв пальцами подол платья, неуверенными шагами идет навстречу ему.
А Джейн показалось, что с той секунды, когда она увидела Торпа, все вокруг волшебным образом переменилось. Он стоял, как обычно, спокойно, с выражением некоторой надменности на лице, но Джейн уловила идущее от него возбуждение, которое тут же передалось ей и заставило забиться ее сердце. Торп уже не улыбался, но его светло-голубые глаза излучали тепло. Он молчал, да и зачем слова, когда сердце говорит с сердцем?
Джейн любила его! Каждая ее клеточка кричала об этом. Торп подошел к нижней ступеньке, ожидая, пока Джейн спустится, она же не могла оторвать от него глаз, думая, что каждый раз видит его словно впервые и все начинается с самого начала.
Черный сюртук плотно облегал плечи Торпа — сильные плечи, которые позволили ему недавно вытащить ее из реки. Закругленные полы сюртука подчеркивали стройность талии, открывая сильные, длинные ноги. Знаменитый узел на шейном платке — «Месть Торпа» — был в этот раз заколот элегантной застежкой. Густые волосы, зачесанные вперед, делали его похожим на римлянина.
Джейн спустилась на последнюю ступеньку и оказалась совсем близко от Торпа. Неожиданно она отметила, что в холле никого нет и из прихожей не доносятся голоса, а значит, ничто не помешает Торпу взять ее руку и поцеловать. Словно прочитав ее мысли, он взял ее руку и нежно поцеловал каждый пальчик.
— Я приготовил речь, — он, не отрываясь, смотрел в глаза Джейн, — но забыл все слова. Хотел сказать, что горжусь вами, вашей смелостью и готовностью рисковать жизнью ради спасения ребенка. Но вместо этого стою и думаю, как вы прекрасны, и мечтаю о том мгновении, когда мы снова будем вместе.
Джейн собиралась сказать в ответ, что он должен оставить ее на время и дать ей возможность подумать о дальнейшей жизни. Что она все еще надеется выйти замуж за Фредди. Но вместо этого она подняла руку и, не скрывая своих чувств, провела пальцами по его глазам, щеке, губам…
Торп вспыхнул и наклонился к ней, до боли сжимая ее пальцы.
— Джейн! — пробормотал он. — О чем вы сейчас подумали?
Но она уже пожалела о своем порыве и покачала головой:
— Может быть, о том, как мы встретимся вечером за виньеткой…
Торп вздохнул:
— Тогда остается только набраться терпения и пережить все, что отделяет нас от оружейной, — обед, карты и музыку.
Джейн опустила глаза. Она боялась, что, если их разговор продлится и дальше, она просто бросится в его объятия, и тогда — прощай все правила приличия! Она попыталась освободить руку, но Торп продолжал крепко держать ее:
— Позвольте мне проводить вас в гостиную. Все уже собрались и ждут только вашего появления.
Что он имел в виду? Джейн не успела спросить: гостиная была рядом, в двух шагах.
Как только Джейн ступила на порог, восемь человек, сидевших в гостиной, разом замолчали, повернулись к ней и зааплодировали. Леди Сомеркоут и миссис Улльстри подбежали, обняли Джейн с двух сторон и расцеловали в обе щеки. Затем она выдержала натиск полковника Даффилда, низко склонившегося к ее руке и восславившего ее храбрость. Потом Джейн пришлось выслушать, какая гордость переполняет сердце Фредди. Когда же мужчины наконец отпустили ее, к ней тут же подлетела Генриетта и долго-долго щебетала со слезами на глазах о том, как восхищена бесстрашием Джейн, вступившей в единоборство с ужасной, опасной водной стихией. Последним подошел мистер Улльстри, обхватил руку Джейн своими пухлыми ладошками и воспел достоинства храброй леди Амбергейт. И только миссис Ньюстед осталась в стороне, заметив, правда, с улыбкой, что Джейн вела себя весьма отчаянно.
А когда утихли поздравления и хвалебные оды, Джейн поняла, что от нее ждут ответной речи. И решила сказать всю правду:
— Я очень благодарна всем вам за поздравления. Должна сказать, что в тот момент я не думала ни о чем — только о погибающем ребенке. Наверное, это звучит очень громко и высокопарно — простите. Но знайте, я непременно утонула бы вместе с мальчиком, если бы не нашелся человек, который сумел вытащить нас из воды и спас нам жизнь. Этот человек — лорд Торп!
— Вот это да! — воскликнул мистер Улльстри. — Торп, что же вы молчали?
Даффилд пересек гостиную, обнял Торпа и похлопал его по спине:
— Я знал, что вы помогли миссис Амбергейт выбраться из воды. Но что вы спасли ей жизнь… Мы все поздравляем вас, милый!
Снова раздались славословия, на сей раз — в адрес Торпа. Все считали, что оба они — Джейн и Торп — совершили настоящий подвиг, и Джейн даже удивилась, что вовсе не чувствует себя героиней.
Позже, когда гости насладились первоклассным обедом, а затем коротким концертом, который устроили миссис Улльстри и леди Сомеркоут, Джейн совсем было собралась идти в оружейную репетировать с Торпом. Как вдруг миссис Ньюстед обратилась к леди Сомеркоут и громко сказала:
— Я узнала, что у миссис Амбергейт и у миссис Улльстри пропали их маскарадные костюмы. Меня крайне огорчило это событие. Но вот что удивительно: сегодня и я хватилась своего костюма. Видите ли, мы с вашим мужем решили сыграть свою виньетку в маскарадных костюмах. Утром решили, а днем я отправилась за своим костюмом — но не нашла ни платья, ни маски, ни парика. Скажите, вам что-нибудь удалось узнать по поводу этих пропаж?
Джейн перевела взгляд с леди Сомеркоут на ее мужа: она чувствовала, что сейчас многое должно решиться — ведь миссис Ньюстед была единственной, у кого и в самом деле был похищен маскарадный костюм.
Леди Сомеркоут ответила не сразу. Она осторожно взглянула на Джейн, а затем повернулась к миссис Ньюстед со словами извинения. Что же касается бедного лорда Сомеркоута, то он вспыхнул, сделал шаг по направлению к миссис Ньюстед и закричал срывающимся голосом:
— Что значит — вы не можете найти свое платье, парик и маску?! Я знаю — они у вас! Ведь вы же сами… Нет, если у кого-то и могли пропасть костюмы, то только не у вас!
Джейн ахнула. Леди Сомеркоут — тоже. Наступило неловкое молчание.
— О чем вы толкуете?! — миссис Ньюстед была до глубины души потрясена заявлением графа. — Я не могу найти свои вещи и уверена, что слуги их не крали — зачем они им? Не хотелось бы заострять на этом внимание, милорд, но очень странно, что у ваших гостей пропадают маскарадные костюмы, не правда ли?
Лорд Сомеркоут выглядел так, словно его отхлестали по щекам.
— Решительно не понимаю вас, мадам! — Он нервно поклонился, сделал шаг назад и покинул гостиную.
— Ну и ну! — сказала миссис Ньюстед, глядя ему вслед, а затем повернулась к леди Сомеркоут: — Ваш муж явно не в себе, мадам. Я знаю, что он был настроен пофлиртовать со мной, и в этом, не скрою, есть доля и моей вины. Но последнее время он ведет себя, словно сумасшедший! Несколько дней подряд постоянно подмигивает мне — я даже подумала сначала, что у него тик. То и дело отпускает замечания по поводу моих костюмов, все время о чем-то бессвязно бормочет… И, могу добавить, бормочет что-то неприличное!
Леди Сомеркоут вздернула подбородок:
— Вы абсолютно правы. Спасибо, что обратили на это мое внимание. Но не могли бы вы рассказать поподробнее — что именно говорил граф по поводу ваших костюмов?
Миссис Ньюстед пожала плечами и несколько сбавила тон:
— Не далее как сегодня утром он шепнул мне на ухо: «Клеопатра понравилась мне больше, чем Мария Антуанетта». А затем несколько раз прищелкнул языком. Я сказала, что он несет чушь, но он в ответ довольно развязно кивнул и прижал палец к губам, призывая к молчанию. Я несколько раз прощала ему подобные замечания, но только за сегодняшнее утро их было целых три, и это совершенно выбивает меня из колеи! Я полагаю, вам просто необходимо показать вашего мужа хорошему врачу.
— Наверное, я так и поступлю, — задумчиво сказала леди Сомеркоут. — И еще раз спасибо вам, миссис Ньюстед, что поделились со мной своими наблюдениями. У вас доброе сердце. Мы все должны стараться следовать вашему примеру.
Миссис Ньюстед довольно натянуто улыбнулась и, нахмурив бровки, покинула комнату, отвесив легкий поклон.
После ее ухода Джейн и леди Сомеркоут остались вдвоем. Оценив по достоинству блестящую победу своей подруги, Джейн не удержалась и прыснула. Ее смех заразил леди Сомеркоут, и они обе принялись хохотать, как безумные.
Лорд Торп ожидал Джейн в маленькой комнатке рядом с гостиной. Он с удовольствием прислушивался к смеху и шепоту, доносившимся до него. Ему нравилось слышать, как Джейн смеется: значит, ей хорошо в компании с подругой и она сейчас радуется всему, что ее окружает.
Торп шагал по золотому с зеленым рисунком ковру, перебирая в памяти события сегодняшнего дня и удивляясь тому, что в душе его смешались восхищение, тревога и неуверенность. Он всегда точно знал, как вести себя с близкими ему женщинами. Но все изменилось с той секунды, когда он, бросившись в воду, схватил сильную руку Джейн. С той поры в душе Торпа поселились неведомые ему доселе чувства. Желание обладать этой женщиной, и до того достаточно сильное, возросло теперь стократно. Он хотел ее, как никого и никогда раньше!
Сегодня вечером он просто не мог оторвать от нее глаз — и когда ее наперебой осыпали поздравлениями гости леди Сомеркоут, и позже, во время концерта в музыкальной гостиной. Как бы он ни старался переключить свое внимание на разговор или фортепианный дуэт в четыре руки, его мысли постоянно возвращались к Джейн, словно их притягивал к ней волшебный магнит. Когда он смотрел на нее, сердце переполнялось волнением; оно то замирало, то бешено билось, и Торп не узнавал сам себя.
Он страстно хотел близости с Джейн, но это было недоступно. Он хотел объясниться с ней, но боялся, что сердце не выдержит и разорвется. Он хотел прикоснуться к ней, но мог лишь стоять поодаль, любуясь ею и страдая…
Продолжая анализировать свои чувства, Торп понял, что перемена наступила раньше: когда он увидел, как Джейн срывает с себя шляпку и бежит в развевающемся на ветру платье к реке. Сначала Торп подумал, что причина тому — Фредди, сказавший Джейн что-то обидное. Он даже испугался, что она сошла с ума от тщетных попыток добиться любви этого бесхарактерного человека.
Но когда Джейн длинной красной стрелой ринулась в холодную синеву реки, Торп рванулся вслед еще до того, как его мозг осознал, что она бросилась спасать ребенка. Торп закрыл глаза и во всех деталях вспомнил, как он бежал, как скользили сапоги по мокрой траве, как он достиг берега и увидел Джейн, отчаянно борющуюся с бурным течением. Вспомнил, как колыхался в воде красный шелк платья и как бережно поддерживала она над волнами головку ребенка.
О том, что произошло дальше, он помнил смутно — в памяти вспыхивали лишь отдельные моменты. И самый яркий из них — тот миг, когда их руки встретились. А ведь он страшно боялся не успеть: Джейн очень быстро относило течением. Каким-то чудом вытащил он ее тогда из реки вместе с прижатым к груди ребенком.
А затем, уже на берегу, она прежде всего позаботилась о спасенном мальчике, ни словом не обвинив его в непростительной глупости. Он никогда не забудет, как Джейн, мокрая с ног до головы, держала на руках мальчика, завернув его в свою шаль, как успокаивала его и качала, словно это был ее собственный сын…
«Вот где разгадка!» — неожиданно подумал он.
О чем чаще всего говорила Джейн? Конечно, о детях! О своих детях, которых она так хотела родить, растить, качать на руках, в которых видела смысл своей жизни…
Когда две леди вышли из гостиной, Торп вежливо отступил назад и поклонился. Джейн держала леди Сомеркоут под руку, они продолжали хохотать и перестали, лишь когда увидели его.
— Я жду вас, Джейн.
Торп и сам понял, как глупо это прозвучало. Что еще он мог тут делать? Разумеется, он ждал Джейн, чтобы идти с ней в оружейную — наводить последний блеск на их виньетку.
Леди Сомеркоут улыбнулась Торпу, отпустила руку Джейн и направилась в библиотеку, где ее тоже дожидался партнер — мистер Улльстри.
Только когда шаги графини затихли в отдалении, Торп предложил Джейн руку. Поразительно, но при этом он опустил глаза! Такого с ним еще не бывало: его переполняло восхищение, смешанное со страхом.
Торп глубоко вздохнул.
«О, Боже! — изумленно подумал он. — Неужто я наконец по-настоящему влюбился?!»
12
Леди Сомеркоут нахмурилась, вернулась к постели Джейн и уселась с ней рядом. А Джейн отставила в сторону поднос, обвела невидящим взглядом комнату, поправила на голове ночной чепчик и опять откинулась на подушки.
— Проблема в том, — размышляла она вслух, — что, несмотря на причудливость характера Фредди, на его непостоянство, я продолжала надеяться, что у нас с ним все будет хорошо. Сама не знаю почему! Но каждый раз, допуская какую-нибудь оплошность, он потом так смиренно просил прощения… И это подкупало. И еще — в последнее время он стал гораздо спокойнее и разумнее. Все это поддерживало во мне надежду.
— И когда же вы потеряли эту надежду?
Слезы вновь подступили к глазам Джейн.
Она постаралась сдержать их: ей хотелось найти ответ, а для этого нужно было быть спокойной. Взяв наконец себя в руки, она уверенно сказала:
— Когда я тонула вместе с тем несчастным ребенком, а Торп протянул мне руку и спас. Я тогда не успела его увидеть, но в глубине души чувствовала, что это он. Так вот, с той секунды что-то во мне круто переменилось. И, я думаю, навсегда. — Она подняла взгляд на леди Сомеркоут и, тяжело вздохнув, призналась в невозможном: — Я глубоко и безоглядно люблю лорда Торпа!
Остаток дня Джейн провела в своей спальне. У леди Сомеркоут не нашлось слов, чтобы хоть как-то успокоить Джейн после того, как она призналась в любви к человеку, который никогда не назовет ее своей женой. Все, что смогла леди Сомеркоут, так это разделить с Джейн ее отчаяние и выразить надежду на то, что ей удастся справиться с этим чувством. Она поддержала Джейн еще в одном: если хватит сил, нужно, несмотря ни на что, продолжать попытки выйти замуж за Фредди, тем более что в его поведении наметились сдвиги к лучшему. А там — как Бог даст.
Джейн понимала, что в ее положении брак с Фредди — единственный разумный выход. Но, к сожалению, здравый смысл не был больше ее путеводной звездой. Она могла сейчас думать только об одном человеке — о Торпе!
Одеваясь к обеду, Джейн выбрала темно-синее шелковое платье, усыпанное золотыми блестками и украшенное внизу несколькими рядами брюссельских кружев. Платье было достаточно строгим — под стать ее настроению, — но в то же время нарядным. Пышные рукава расширялись к плечам, создавая подобие воротника, но при этом оставляли обнаженной шею. В волосы, каскадом спадавшие на плечи, были вплетены золотые ленточки, что придавало прическе средиземноморский вид — греческий или итальянский. Шелк платья бросал отблеск на сапфировый браслет и серьги, а через локти Джейн была перекинута золотая шелковая шаль с длинной темно-синей бахромой.
Джейн начала медленно спускаться по лестнице и почти не удивилась, что одновременно с ней в холл вошел с улицы Торп, держа в руках белые перчатки. Он словно почувствовал момент, когда она появится из своей спальни, и теперь, улыбаясь, смотрел, как Джейн, приподняв пальцами подол платья, неуверенными шагами идет навстречу ему.
А Джейн показалось, что с той секунды, когда она увидела Торпа, все вокруг волшебным образом переменилось. Он стоял, как обычно, спокойно, с выражением некоторой надменности на лице, но Джейн уловила идущее от него возбуждение, которое тут же передалось ей и заставило забиться ее сердце. Торп уже не улыбался, но его светло-голубые глаза излучали тепло. Он молчал, да и зачем слова, когда сердце говорит с сердцем?
Джейн любила его! Каждая ее клеточка кричала об этом. Торп подошел к нижней ступеньке, ожидая, пока Джейн спустится, она же не могла оторвать от него глаз, думая, что каждый раз видит его словно впервые и все начинается с самого начала.
Черный сюртук плотно облегал плечи Торпа — сильные плечи, которые позволили ему недавно вытащить ее из реки. Закругленные полы сюртука подчеркивали стройность талии, открывая сильные, длинные ноги. Знаменитый узел на шейном платке — «Месть Торпа» — был в этот раз заколот элегантной застежкой. Густые волосы, зачесанные вперед, делали его похожим на римлянина.
Джейн спустилась на последнюю ступеньку и оказалась совсем близко от Торпа. Неожиданно она отметила, что в холле никого нет и из прихожей не доносятся голоса, а значит, ничто не помешает Торпу взять ее руку и поцеловать. Словно прочитав ее мысли, он взял ее руку и нежно поцеловал каждый пальчик.
— Я приготовил речь, — он, не отрываясь, смотрел в глаза Джейн, — но забыл все слова. Хотел сказать, что горжусь вами, вашей смелостью и готовностью рисковать жизнью ради спасения ребенка. Но вместо этого стою и думаю, как вы прекрасны, и мечтаю о том мгновении, когда мы снова будем вместе.
Джейн собиралась сказать в ответ, что он должен оставить ее на время и дать ей возможность подумать о дальнейшей жизни. Что она все еще надеется выйти замуж за Фредди. Но вместо этого она подняла руку и, не скрывая своих чувств, провела пальцами по его глазам, щеке, губам…
Торп вспыхнул и наклонился к ней, до боли сжимая ее пальцы.
— Джейн! — пробормотал он. — О чем вы сейчас подумали?
Но она уже пожалела о своем порыве и покачала головой:
— Может быть, о том, как мы встретимся вечером за виньеткой…
Торп вздохнул:
— Тогда остается только набраться терпения и пережить все, что отделяет нас от оружейной, — обед, карты и музыку.
Джейн опустила глаза. Она боялась, что, если их разговор продлится и дальше, она просто бросится в его объятия, и тогда — прощай все правила приличия! Она попыталась освободить руку, но Торп продолжал крепко держать ее:
— Позвольте мне проводить вас в гостиную. Все уже собрались и ждут только вашего появления.
Что он имел в виду? Джейн не успела спросить: гостиная была рядом, в двух шагах.
Как только Джейн ступила на порог, восемь человек, сидевших в гостиной, разом замолчали, повернулись к ней и зааплодировали. Леди Сомеркоут и миссис Улльстри подбежали, обняли Джейн с двух сторон и расцеловали в обе щеки. Затем она выдержала натиск полковника Даффилда, низко склонившегося к ее руке и восславившего ее храбрость. Потом Джейн пришлось выслушать, какая гордость переполняет сердце Фредди. Когда же мужчины наконец отпустили ее, к ней тут же подлетела Генриетта и долго-долго щебетала со слезами на глазах о том, как восхищена бесстрашием Джейн, вступившей в единоборство с ужасной, опасной водной стихией. Последним подошел мистер Улльстри, обхватил руку Джейн своими пухлыми ладошками и воспел достоинства храброй леди Амбергейт. И только миссис Ньюстед осталась в стороне, заметив, правда, с улыбкой, что Джейн вела себя весьма отчаянно.
А когда утихли поздравления и хвалебные оды, Джейн поняла, что от нее ждут ответной речи. И решила сказать всю правду:
— Я очень благодарна всем вам за поздравления. Должна сказать, что в тот момент я не думала ни о чем — только о погибающем ребенке. Наверное, это звучит очень громко и высокопарно — простите. Но знайте, я непременно утонула бы вместе с мальчиком, если бы не нашелся человек, который сумел вытащить нас из воды и спас нам жизнь. Этот человек — лорд Торп!
— Вот это да! — воскликнул мистер Улльстри. — Торп, что же вы молчали?
Даффилд пересек гостиную, обнял Торпа и похлопал его по спине:
— Я знал, что вы помогли миссис Амбергейт выбраться из воды. Но что вы спасли ей жизнь… Мы все поздравляем вас, милый!
Снова раздались славословия, на сей раз — в адрес Торпа. Все считали, что оба они — Джейн и Торп — совершили настоящий подвиг, и Джейн даже удивилась, что вовсе не чувствует себя героиней.
Позже, когда гости насладились первоклассным обедом, а затем коротким концертом, который устроили миссис Улльстри и леди Сомеркоут, Джейн совсем было собралась идти в оружейную репетировать с Торпом. Как вдруг миссис Ньюстед обратилась к леди Сомеркоут и громко сказала:
— Я узнала, что у миссис Амбергейт и у миссис Улльстри пропали их маскарадные костюмы. Меня крайне огорчило это событие. Но вот что удивительно: сегодня и я хватилась своего костюма. Видите ли, мы с вашим мужем решили сыграть свою виньетку в маскарадных костюмах. Утром решили, а днем я отправилась за своим костюмом — но не нашла ни платья, ни маски, ни парика. Скажите, вам что-нибудь удалось узнать по поводу этих пропаж?
Джейн перевела взгляд с леди Сомеркоут на ее мужа: она чувствовала, что сейчас многое должно решиться — ведь миссис Ньюстед была единственной, у кого и в самом деле был похищен маскарадный костюм.
Леди Сомеркоут ответила не сразу. Она осторожно взглянула на Джейн, а затем повернулась к миссис Ньюстед со словами извинения. Что же касается бедного лорда Сомеркоута, то он вспыхнул, сделал шаг по направлению к миссис Ньюстед и закричал срывающимся голосом:
— Что значит — вы не можете найти свое платье, парик и маску?! Я знаю — они у вас! Ведь вы же сами… Нет, если у кого-то и могли пропасть костюмы, то только не у вас!
Джейн ахнула. Леди Сомеркоут — тоже. Наступило неловкое молчание.
— О чем вы толкуете?! — миссис Ньюстед была до глубины души потрясена заявлением графа. — Я не могу найти свои вещи и уверена, что слуги их не крали — зачем они им? Не хотелось бы заострять на этом внимание, милорд, но очень странно, что у ваших гостей пропадают маскарадные костюмы, не правда ли?
Лорд Сомеркоут выглядел так, словно его отхлестали по щекам.
— Решительно не понимаю вас, мадам! — Он нервно поклонился, сделал шаг назад и покинул гостиную.
— Ну и ну! — сказала миссис Ньюстед, глядя ему вслед, а затем повернулась к леди Сомеркоут: — Ваш муж явно не в себе, мадам. Я знаю, что он был настроен пофлиртовать со мной, и в этом, не скрою, есть доля и моей вины. Но последнее время он ведет себя, словно сумасшедший! Несколько дней подряд постоянно подмигивает мне — я даже подумала сначала, что у него тик. То и дело отпускает замечания по поводу моих костюмов, все время о чем-то бессвязно бормочет… И, могу добавить, бормочет что-то неприличное!
Леди Сомеркоут вздернула подбородок:
— Вы абсолютно правы. Спасибо, что обратили на это мое внимание. Но не могли бы вы рассказать поподробнее — что именно говорил граф по поводу ваших костюмов?
Миссис Ньюстед пожала плечами и несколько сбавила тон:
— Не далее как сегодня утром он шепнул мне на ухо: «Клеопатра понравилась мне больше, чем Мария Антуанетта». А затем несколько раз прищелкнул языком. Я сказала, что он несет чушь, но он в ответ довольно развязно кивнул и прижал палец к губам, призывая к молчанию. Я несколько раз прощала ему подобные замечания, но только за сегодняшнее утро их было целых три, и это совершенно выбивает меня из колеи! Я полагаю, вам просто необходимо показать вашего мужа хорошему врачу.
— Наверное, я так и поступлю, — задумчиво сказала леди Сомеркоут. — И еще раз спасибо вам, миссис Ньюстед, что поделились со мной своими наблюдениями. У вас доброе сердце. Мы все должны стараться следовать вашему примеру.
Миссис Ньюстед довольно натянуто улыбнулась и, нахмурив бровки, покинула комнату, отвесив легкий поклон.
После ее ухода Джейн и леди Сомеркоут остались вдвоем. Оценив по достоинству блестящую победу своей подруги, Джейн не удержалась и прыснула. Ее смех заразил леди Сомеркоут, и они обе принялись хохотать, как безумные.
Лорд Торп ожидал Джейн в маленькой комнатке рядом с гостиной. Он с удовольствием прислушивался к смеху и шепоту, доносившимся до него. Ему нравилось слышать, как Джейн смеется: значит, ей хорошо в компании с подругой и она сейчас радуется всему, что ее окружает.
Торп шагал по золотому с зеленым рисунком ковру, перебирая в памяти события сегодняшнего дня и удивляясь тому, что в душе его смешались восхищение, тревога и неуверенность. Он всегда точно знал, как вести себя с близкими ему женщинами. Но все изменилось с той секунды, когда он, бросившись в воду, схватил сильную руку Джейн. С той поры в душе Торпа поселились неведомые ему доселе чувства. Желание обладать этой женщиной, и до того достаточно сильное, возросло теперь стократно. Он хотел ее, как никого и никогда раньше!
Сегодня вечером он просто не мог оторвать от нее глаз — и когда ее наперебой осыпали поздравлениями гости леди Сомеркоут, и позже, во время концерта в музыкальной гостиной. Как бы он ни старался переключить свое внимание на разговор или фортепианный дуэт в четыре руки, его мысли постоянно возвращались к Джейн, словно их притягивал к ней волшебный магнит. Когда он смотрел на нее, сердце переполнялось волнением; оно то замирало, то бешено билось, и Торп не узнавал сам себя.
Он страстно хотел близости с Джейн, но это было недоступно. Он хотел объясниться с ней, но боялся, что сердце не выдержит и разорвется. Он хотел прикоснуться к ней, но мог лишь стоять поодаль, любуясь ею и страдая…
Продолжая анализировать свои чувства, Торп понял, что перемена наступила раньше: когда он увидел, как Джейн срывает с себя шляпку и бежит в развевающемся на ветру платье к реке. Сначала Торп подумал, что причина тому — Фредди, сказавший Джейн что-то обидное. Он даже испугался, что она сошла с ума от тщетных попыток добиться любви этого бесхарактерного человека.
Но когда Джейн длинной красной стрелой ринулась в холодную синеву реки, Торп рванулся вслед еще до того, как его мозг осознал, что она бросилась спасать ребенка. Торп закрыл глаза и во всех деталях вспомнил, как он бежал, как скользили сапоги по мокрой траве, как он достиг берега и увидел Джейн, отчаянно борющуюся с бурным течением. Вспомнил, как колыхался в воде красный шелк платья и как бережно поддерживала она над волнами головку ребенка.
О том, что произошло дальше, он помнил смутно — в памяти вспыхивали лишь отдельные моменты. И самый яркий из них — тот миг, когда их руки встретились. А ведь он страшно боялся не успеть: Джейн очень быстро относило течением. Каким-то чудом вытащил он ее тогда из реки вместе с прижатым к груди ребенком.
А затем, уже на берегу, она прежде всего позаботилась о спасенном мальчике, ни словом не обвинив его в непростительной глупости. Он никогда не забудет, как Джейн, мокрая с ног до головы, держала на руках мальчика, завернув его в свою шаль, как успокаивала его и качала, словно это был ее собственный сын…
«Вот где разгадка!» — неожиданно подумал он.
О чем чаще всего говорила Джейн? Конечно, о детях! О своих детях, которых она так хотела родить, растить, качать на руках, в которых видела смысл своей жизни…
Когда две леди вышли из гостиной, Торп вежливо отступил назад и поклонился. Джейн держала леди Сомеркоут под руку, они продолжали хохотать и перестали, лишь когда увидели его.
— Я жду вас, Джейн.
Торп и сам понял, как глупо это прозвучало. Что еще он мог тут делать? Разумеется, он ждал Джейн, чтобы идти с ней в оружейную — наводить последний блеск на их виньетку.
Леди Сомеркоут улыбнулась Торпу, отпустила руку Джейн и направилась в библиотеку, где ее тоже дожидался партнер — мистер Улльстри.
Только когда шаги графини затихли в отдалении, Торп предложил Джейн руку. Поразительно, но при этом он опустил глаза! Такого с ним еще не бывало: его переполняло восхищение, смешанное со страхом.
Торп глубоко вздохнул.
«О, Боже! — изумленно подумал он. — Неужто я наконец по-настоящему влюбился?!»
12
Идя вслед за Торпом в оружейную, Джейн снова ощутила бесконечную любовь, пронизывающую все ее существо, растущую с каждым шагом. Ей было спокойно и легко; казалось, она может идти вот так за ним сколько угодно и куда угодно.
Она любила его!
Торп провел ее по длинному коридору, и они вошли в ставшую такой знакомой комнату. Камин горел, и язычки пламени отражались на полированных досках пола. Серебряный письменный прибор стоял на столе рядом с листами исписанной бумаги.
Джейн ощутила странное волнение, когда Торп закрыл дверь, отсекая их от внешнего мира. И с удивлением заметила, что, вместо того чтобы повернуться к ней, он неподвижно замер, словно оцепенел.
Джейн прикрыла глаза, наслаждаясь этой минутой. Они одни. Они вместе — сейчас. А через два дня должны будут расстаться. Навсегда…
Сможет ли она?
Джейн нерешительно вздохнула. Ей хотелось, чтобы эта минута длилась вечно и никогда не кончалась. «Может быть, в конце концов мне все-таки стать его любовницей?» — мелькнула в глубине сознания предательская мысль, но Джейн постаралась отогнать ее.
Когда она открыла глаза, Торп уже преодолел свое оцепенение и подошел к ней.
— Не знаю, о чем вы думаете сейчас, но у вас такой несчастный вид, — проговорила она вполголоса. — А я не хочу видеть вас несчастным.
Торп взял ее руку, но не поцеловал:
— Я выгляжу несчастным?
— Да. Но я не позволю вам быть несчастным сегодня!
Джейн коснулась его лица — так же, как у лестницы в холле.
— Дорогой, — прошептала она, и слезы внезапно подкатили к ее глазам. — Пусть все будет! Зачем лишать друг друга счастья?
Он улыбнулся, когда Джейн дотронулась до ямочки на его подбородке:
— Мы ни за что не сделаем этой глупости, моя любимая!
От его слов из глаз Джейн хлынули крупные слезы.
— Вы разбиваете мое сердце, — сказал Торп, вытирая слезы с ее лица.
— Но я совсем не чувствую себя несчастной! — Джейн провела пальцем по его щекам, коснулась глаз, погладила горбинку носа, высокие дуги бровей.
— Почему же тогда вы плачете? — тихо спросил он.
— Не знаю, — честно призналась она. — Меня переполняют чувства. С той минуты на реке…
— Да, именно с той минуты, — задумчиво подтвердил он.
Горячая волна захлестнула Джейн: он чувствовал то же, что и она!
— С той минуты на реке я почувствовала, что все изменилось — по крайней мере, для меня. Мне трудно объяснить, как или почему, но с той минуты моя жизнь принадлежит вам. Очевидно, произошло какое-то чудо. Это странно, непонятно — но я принадлежу вам!
Торп глотнул воздух и сильнее сжал ее пальцы. От его прикосновения по телу Джейн прокатилась теплая волна. Глубоко вздохнув, она подумала, как это непохоже на то, что она прежде чувствовала в его объятиях.
Торп наклонился и мягко, нежно поцеловал ее в губы. Джейн закрыла глаза. Он целовал ее словно впервые — она готова была в этом поклясться! Джейн услышала стон — свой собственный стон. Она напрочь забыла все, что было между ними прежде. Ее теперь интересовало лишь то, что между ними будет. Она приоткрыла губы, и язык Торпа тут же скользнул внутрь, лаская и возбуждая.
Джейн вся отдалась во власть чувств, пальцы ее задрожали от возбуждения. Откуда-то из глубины снова поднялась горячая волна, окатившая ее сердце потоком расплавленной бронзы.
Она любила его!
Она хотела его!
Джейн завела руки за спину Торпа и сцепила их. Он наклонил голову и стал покрывать поцелуями ее шею и плечи. Поток расплавленной бронзы с новой силой помчался по венам Джейн, заливая все тело, так что даже кончики пальцев запылали, как в огне. Рука Торпа скользнула вниз по ее спине, и Джейн глубоко вздохнула, радуясь, что можно больше не сопротивляться переполнявшему ее чувству.
— Торп… — прошептала она.
Боже, как сладко ощущать на кончике языка его имя!
Торп целовал ее все более страстно, и Джейн приводило в восторг каждое прикосновение его языка. Она стала отвечать ему, и снова послышался стон, но на этот раз стонал Торп. Его рука легла на грудь Джейн, и она судорожно вздохнула. Огонь полыхал в ее крови, опалял сердце, окутывал зноем живот, жарко и нетерпеливо пульсировал во всем теле.
— Торп, подождите, у меня кое-что припасено для вас. — Джейн слегка отстранилась.
Он удивленно взглянул на нее, а Джейн вынула из кармана платья ключ от своей спальни, по-прежнему привязанный к фиолетовой ленточке, и положила его на руку Торпа. Тот на какое-то мгновение застыл, не в силах поверить происходящему.
— Приходите в полночь, — прошептала Джейн.
Он стиснул ладонями ее плечи — так что ключ впился в кожу, — наклонился и поцеловал в губы — крепко-крепко. Так крепко, что у Джейн подогнулись колени.
— В полночь, — хрипло прошептал Торп, с трудом оторвавшись от нее.
Полночь застала Джейн в постели — она лежала обнаженная, с распущенными волосами; на столике рядом с постелью горела только одна свеча. Джейн плотно задернула занавески вокруг кровати, оставив свободным лишь край, обращенный к двери.
Она ждала Торпа. Впервые ждала Торпа! Все, что было между ними раньше, рождалось от случайного возбуждения, от соблазна, от похоти. Сейчас было все иначе. Сейчас все было другое. Сегодняшняя ночь принадлежала мужчине, которого она любит!
Джейн беспрестанно повторяла заветное имя, и каждый раз Торп словно возникал рядом. Она с нетерпением ждала его прихода, чтобы слиться с ним, стать неразделимым целым.
Огорчало лишь одно — как мало времени отпустила им судьба! Боль была тем сильнее, чем сильнее Джейн желала близости с Торпом. Она давно уже не была наивной девочкой и прекрасно понимала, что сегодня ночью она всего лишь дает Торпу все карты в руки — и ничего больше.
Джейн глубоко вздохнула, отгоняя грустные мысли.
«Жизнь непредсказуема, — думала она. — Когда-то казалось, что наш брак с Эдвардом — навсегда, а он длился всего пять коротких лет. Сколько времени отпущено нам с Торпом? Бог весть… У судьбы прихотливый нрав, и не стоит ни огорчаться потерям, ни строить далеко идущие планы. Ведь даже если люди женятся, их в любую минуту может разлучить смерть».
Ну, а сегодняшняя ночь целиком принадлежит Торпу. Джейн сама дала ему ключ от своей спальни и не чувствует раскаяния. Ни малейшего!
В коридоре негромко зазвучали шаги, а спустя несколько секунд Джейн услышала звук вставляемого в замок ключа. Щелчок, поворот, толчок — и Торп вошел в ее спальню, одетый в бордовый бархатный халат, распахнутый на груди.
Он посмотрел на Джейн и улыбнулся:
— Если бы вы только знали, как это тяжело — ждать условленного срока! Особенно в последние несколько часов. Я слонялся по своей спальне с десяти.
Джейн улыбнулась в ответ и протянула к нему руки.
— Идите ко мне, — просто сказала она. Но Торп не спешил. Он медленно развязал пояс халата, шевельнул плечами, и халат упал к его ногам.
Под халатом на нем не было ничего.
У Джейн перехватило дыхание, когда она увидела Торпа обнаженным при свете свечи. Какое великолепное тело открылось ее взору! Сильное, красивое, с выпуклыми линиями хорошо развитых мускулов — настоящее мужское тело, густо заросшее черными волосами. Они курчавились на груди, сбегали по животу и сбиваясь внизу в плотное темное облако.
Джейн откинула простыню — последнюю преграду, разделявшую их, — и Торп скользнул к ней в постель. Восхищенными глазами он пожирал ее лицо, шею, высокую грудь, маленький зовущий треугольник между длинными стройными ногами. Торп не торопился начать любовную игру. Пока он только смотрел на Джейн, чувствуя, как грудь его наполняется ликованием и радостью.
Он прекрасно понимал значение ключа на фиолетовой ленточке. Капитуляция! Полная и безоговорочная. Джейн Амбергейт сдалась ему. Наконец-то он покорил эту женщину — как и говорил, как и собирался. Слово Торпа — закон! Так он и скажет завтра миссис Ньюстед, подводя итог их пари. Он улыбнулся и нежно поцеловал Джейн, представляя при этом, как будет рад полковник Даффилд, когда миссис Ньюстед осчастливит его, приняв предложение руки и сердца. И Даффилд даже не будет знать, кому обязан своей победой!
Торп удовлетворенно вздохнул.
Однако внезапно какой-то странный тревожный червячок зашевелился в глубине его сердца. Что-то связанное с этим пари… Что именно хотел он доказать миссис Ньюстед, когда решил обуздать строптивую вдовушку Амбергейт? Когда обещал соблазнить ее, подчинить своей воле, заставить плясать под свою дудку?
Торп почувствовал, как заныло сердце. От чувства вины?
Он нахмурился и прижался щекой к щеке Джейн, наслаждаясь лаской ее пальцев, нежно перебиравших его волосы. Никогда еще в своей жизни Торп не испытывал чувства вины! Все женщины, с которыми он был близок, легко входили в его жизнь и так же легко исчезали.
Торп поцеловал ухо Джейн, недовольный направлением своих мыслей. Что с ним происходит? Почему в сердце затаилась тревога? Какой бес его обуял?
— Я пойду за вами куда угодно! — прошептала Джейн.
Кровь застыла у Торпа в жилах от ее слов. Джейн принимала его предложение, она была согласна стать его любовницей. Почему же он чувствует от этого холод и опустошенность?
Что за чертовщина с ним происходит?!
— Что-то не так? — тихо спросила Джейн. Торп приподнялся на локте, чтобы лучше видеть ее, и встретил недоумевающий взгляд блестящих карих глаз.
— Не знаю, — прошептал он. — Джейн, я не хочу, чтобы вы делали что-то вопреки своим желаниям. Вы понимаете меня?
Ну, и зачем он сказал это? Его любовницы всегда делали только то, что хотел он сам. Торп покорял их для того, чтобы управлять ими. Так было всегда! И он думал, что так всегда будет…
Джейн вытянулась на постели:
— Я знаю одно местечко, где хотела бы оказаться вместе с вами. И прямо сейчас!
Брови Торпа удивленно поднялись. Джейн придвинулась ближе, теперь ее соски возвышались прямо перед его глазами — вызывающе, дразняще, призывно. Он наклонился и стал страстно целовать их.
— О, продолжайте! — простонала Джейн.
Она любила его!
Торп провел ее по длинному коридору, и они вошли в ставшую такой знакомой комнату. Камин горел, и язычки пламени отражались на полированных досках пола. Серебряный письменный прибор стоял на столе рядом с листами исписанной бумаги.
Джейн ощутила странное волнение, когда Торп закрыл дверь, отсекая их от внешнего мира. И с удивлением заметила, что, вместо того чтобы повернуться к ней, он неподвижно замер, словно оцепенел.
Джейн прикрыла глаза, наслаждаясь этой минутой. Они одни. Они вместе — сейчас. А через два дня должны будут расстаться. Навсегда…
Сможет ли она?
Джейн нерешительно вздохнула. Ей хотелось, чтобы эта минута длилась вечно и никогда не кончалась. «Может быть, в конце концов мне все-таки стать его любовницей?» — мелькнула в глубине сознания предательская мысль, но Джейн постаралась отогнать ее.
Когда она открыла глаза, Торп уже преодолел свое оцепенение и подошел к ней.
— Не знаю, о чем вы думаете сейчас, но у вас такой несчастный вид, — проговорила она вполголоса. — А я не хочу видеть вас несчастным.
Торп взял ее руку, но не поцеловал:
— Я выгляжу несчастным?
— Да. Но я не позволю вам быть несчастным сегодня!
Джейн коснулась его лица — так же, как у лестницы в холле.
— Дорогой, — прошептала она, и слезы внезапно подкатили к ее глазам. — Пусть все будет! Зачем лишать друг друга счастья?
Он улыбнулся, когда Джейн дотронулась до ямочки на его подбородке:
— Мы ни за что не сделаем этой глупости, моя любимая!
От его слов из глаз Джейн хлынули крупные слезы.
— Вы разбиваете мое сердце, — сказал Торп, вытирая слезы с ее лица.
— Но я совсем не чувствую себя несчастной! — Джейн провела пальцем по его щекам, коснулась глаз, погладила горбинку носа, высокие дуги бровей.
— Почему же тогда вы плачете? — тихо спросил он.
— Не знаю, — честно призналась она. — Меня переполняют чувства. С той минуты на реке…
— Да, именно с той минуты, — задумчиво подтвердил он.
Горячая волна захлестнула Джейн: он чувствовал то же, что и она!
— С той минуты на реке я почувствовала, что все изменилось — по крайней мере, для меня. Мне трудно объяснить, как или почему, но с той минуты моя жизнь принадлежит вам. Очевидно, произошло какое-то чудо. Это странно, непонятно — но я принадлежу вам!
Торп глотнул воздух и сильнее сжал ее пальцы. От его прикосновения по телу Джейн прокатилась теплая волна. Глубоко вздохнув, она подумала, как это непохоже на то, что она прежде чувствовала в его объятиях.
Торп наклонился и мягко, нежно поцеловал ее в губы. Джейн закрыла глаза. Он целовал ее словно впервые — она готова была в этом поклясться! Джейн услышала стон — свой собственный стон. Она напрочь забыла все, что было между ними прежде. Ее теперь интересовало лишь то, что между ними будет. Она приоткрыла губы, и язык Торпа тут же скользнул внутрь, лаская и возбуждая.
Джейн вся отдалась во власть чувств, пальцы ее задрожали от возбуждения. Откуда-то из глубины снова поднялась горячая волна, окатившая ее сердце потоком расплавленной бронзы.
Она любила его!
Она хотела его!
Джейн завела руки за спину Торпа и сцепила их. Он наклонил голову и стал покрывать поцелуями ее шею и плечи. Поток расплавленной бронзы с новой силой помчался по венам Джейн, заливая все тело, так что даже кончики пальцев запылали, как в огне. Рука Торпа скользнула вниз по ее спине, и Джейн глубоко вздохнула, радуясь, что можно больше не сопротивляться переполнявшему ее чувству.
— Торп… — прошептала она.
Боже, как сладко ощущать на кончике языка его имя!
Торп целовал ее все более страстно, и Джейн приводило в восторг каждое прикосновение его языка. Она стала отвечать ему, и снова послышался стон, но на этот раз стонал Торп. Его рука легла на грудь Джейн, и она судорожно вздохнула. Огонь полыхал в ее крови, опалял сердце, окутывал зноем живот, жарко и нетерпеливо пульсировал во всем теле.
— Торп, подождите, у меня кое-что припасено для вас. — Джейн слегка отстранилась.
Он удивленно взглянул на нее, а Джейн вынула из кармана платья ключ от своей спальни, по-прежнему привязанный к фиолетовой ленточке, и положила его на руку Торпа. Тот на какое-то мгновение застыл, не в силах поверить происходящему.
— Приходите в полночь, — прошептала Джейн.
Он стиснул ладонями ее плечи — так что ключ впился в кожу, — наклонился и поцеловал в губы — крепко-крепко. Так крепко, что у Джейн подогнулись колени.
— В полночь, — хрипло прошептал Торп, с трудом оторвавшись от нее.
Полночь застала Джейн в постели — она лежала обнаженная, с распущенными волосами; на столике рядом с постелью горела только одна свеча. Джейн плотно задернула занавески вокруг кровати, оставив свободным лишь край, обращенный к двери.
Она ждала Торпа. Впервые ждала Торпа! Все, что было между ними раньше, рождалось от случайного возбуждения, от соблазна, от похоти. Сейчас было все иначе. Сейчас все было другое. Сегодняшняя ночь принадлежала мужчине, которого она любит!
Джейн беспрестанно повторяла заветное имя, и каждый раз Торп словно возникал рядом. Она с нетерпением ждала его прихода, чтобы слиться с ним, стать неразделимым целым.
Огорчало лишь одно — как мало времени отпустила им судьба! Боль была тем сильнее, чем сильнее Джейн желала близости с Торпом. Она давно уже не была наивной девочкой и прекрасно понимала, что сегодня ночью она всего лишь дает Торпу все карты в руки — и ничего больше.
Джейн глубоко вздохнула, отгоняя грустные мысли.
«Жизнь непредсказуема, — думала она. — Когда-то казалось, что наш брак с Эдвардом — навсегда, а он длился всего пять коротких лет. Сколько времени отпущено нам с Торпом? Бог весть… У судьбы прихотливый нрав, и не стоит ни огорчаться потерям, ни строить далеко идущие планы. Ведь даже если люди женятся, их в любую минуту может разлучить смерть».
Ну, а сегодняшняя ночь целиком принадлежит Торпу. Джейн сама дала ему ключ от своей спальни и не чувствует раскаяния. Ни малейшего!
В коридоре негромко зазвучали шаги, а спустя несколько секунд Джейн услышала звук вставляемого в замок ключа. Щелчок, поворот, толчок — и Торп вошел в ее спальню, одетый в бордовый бархатный халат, распахнутый на груди.
Он посмотрел на Джейн и улыбнулся:
— Если бы вы только знали, как это тяжело — ждать условленного срока! Особенно в последние несколько часов. Я слонялся по своей спальне с десяти.
Джейн улыбнулась в ответ и протянула к нему руки.
— Идите ко мне, — просто сказала она. Но Торп не спешил. Он медленно развязал пояс халата, шевельнул плечами, и халат упал к его ногам.
Под халатом на нем не было ничего.
У Джейн перехватило дыхание, когда она увидела Торпа обнаженным при свете свечи. Какое великолепное тело открылось ее взору! Сильное, красивое, с выпуклыми линиями хорошо развитых мускулов — настоящее мужское тело, густо заросшее черными волосами. Они курчавились на груди, сбегали по животу и сбиваясь внизу в плотное темное облако.
Джейн откинула простыню — последнюю преграду, разделявшую их, — и Торп скользнул к ней в постель. Восхищенными глазами он пожирал ее лицо, шею, высокую грудь, маленький зовущий треугольник между длинными стройными ногами. Торп не торопился начать любовную игру. Пока он только смотрел на Джейн, чувствуя, как грудь его наполняется ликованием и радостью.
Он прекрасно понимал значение ключа на фиолетовой ленточке. Капитуляция! Полная и безоговорочная. Джейн Амбергейт сдалась ему. Наконец-то он покорил эту женщину — как и говорил, как и собирался. Слово Торпа — закон! Так он и скажет завтра миссис Ньюстед, подводя итог их пари. Он улыбнулся и нежно поцеловал Джейн, представляя при этом, как будет рад полковник Даффилд, когда миссис Ньюстед осчастливит его, приняв предложение руки и сердца. И Даффилд даже не будет знать, кому обязан своей победой!
Торп удовлетворенно вздохнул.
Однако внезапно какой-то странный тревожный червячок зашевелился в глубине его сердца. Что-то связанное с этим пари… Что именно хотел он доказать миссис Ньюстед, когда решил обуздать строптивую вдовушку Амбергейт? Когда обещал соблазнить ее, подчинить своей воле, заставить плясать под свою дудку?
Торп почувствовал, как заныло сердце. От чувства вины?
Он нахмурился и прижался щекой к щеке Джейн, наслаждаясь лаской ее пальцев, нежно перебиравших его волосы. Никогда еще в своей жизни Торп не испытывал чувства вины! Все женщины, с которыми он был близок, легко входили в его жизнь и так же легко исчезали.
Торп поцеловал ухо Джейн, недовольный направлением своих мыслей. Что с ним происходит? Почему в сердце затаилась тревога? Какой бес его обуял?
— Я пойду за вами куда угодно! — прошептала Джейн.
Кровь застыла у Торпа в жилах от ее слов. Джейн принимала его предложение, она была согласна стать его любовницей. Почему же он чувствует от этого холод и опустошенность?
Что за чертовщина с ним происходит?!
— Что-то не так? — тихо спросила Джейн. Торп приподнялся на локте, чтобы лучше видеть ее, и встретил недоумевающий взгляд блестящих карих глаз.
— Не знаю, — прошептал он. — Джейн, я не хочу, чтобы вы делали что-то вопреки своим желаниям. Вы понимаете меня?
Ну, и зачем он сказал это? Его любовницы всегда делали только то, что хотел он сам. Торп покорял их для того, чтобы управлять ими. Так было всегда! И он думал, что так всегда будет…
Джейн вытянулась на постели:
— Я знаю одно местечко, где хотела бы оказаться вместе с вами. И прямо сейчас!
Брови Торпа удивленно поднялись. Джейн придвинулась ближе, теперь ее соски возвышались прямо перед его глазами — вызывающе, дразняще, призывно. Он наклонился и стал страстно целовать их.
— О, продолжайте! — простонала Джейн.