Страница:
— В чем дело, Вэнджи?
— Я просто подумала о вишневом платье, мадам, — ответила та, нахмурив брови. — А не лучше ли будет надеть шемизет?
Джейн усмехнулась:
— Какая ерунда! Конечно нет.
У вишневого платья был глубокий вырез, и с помощью корсета Джейн собиралась достичь в нем нужного эффекта. Она не оставит Фредди ни единого шанса к отступлению! Наряд должен напомнить ему о прошедшей ночи и заставить мечтать о следующей.
Часом позже Джейн крутилась возле большого зеркала рядом с камином. Платье из индийского шелка с рисунком из вишен и темно-зеленых листьев высоко поднимало грудь, при этом лиф прикрывал ее всего на три дюйма, позволяя увидеть многое. Почти все! Даже Вэнджи, оставив свои представления о скромности, украшающей женщину, захлопала в ладошки.
— Это прелестно! — закричала она. — Увидев вас, он тут же влюбится, если до сих пор еще не влюбился. Разве мужчина устоит перед подобным платьем? Особенно — такой мужчина!
«Такой мужчина»? Джейн удивилась, но тут же успокоила себя. Разве Фредди не должен казаться волшебным созданием всей женской прислуге?
— Спасибо, — игриво улыбнулась она, и Вэнджи рассмеялась в ответ. Она была на два года моложе своей хозяйки, хотя на самом деле их разделяла пропасть столетий.
Вэнджи все никак не могла перестать смеяться, и Джейн нахмурилась, внимательно посмотрев на нее.
— В чем дело, Вэнджи? — Она перестала крутиться перед зеркалом. — Ты с самого утра ведешь себя как-то странно. Сначала я подумала, что ты нездорова, но теперь вижу, что это не так. Но тогда в чем же дело? Отвечай!
— Я просто подумала, что прошлой ночью… Вы, случайно, не изменили свое мнение по поводу… ну, относительно мистера Уэйнгрова, я хочу сказать…
Джейн покраснела:
— Конечно нет! Но откуда ты знаешь… Что ты вообще можешь знать о прошлой ночи?!
Вэнджи всплеснула руками.
— Да нет, я просто догадываюсь! Не сердитесь, мадам, но вчера я случайно видела, как вы шли к комнате мистера Уэйнгрова с ключом и запиской… — смущенно закончила Вэнджи и густо покраснела.
Джейн пожала плечами и не стала продолжать разговор. Все это не трогало ее. Если она и была близка с мужчиной, за которого собиралась замуж, что в том зазорного? И все-таки намек Вэнджи был ей неприятен: конечно, лучше было бы сохранить все это в тайне.
Кстати, а почему Вэнджи вообще завела этот разговор? И почему она так взволнована? Во-первых, то, что сделала Джейн, — не редкость для людей ее круга. Во-вторых, Вэнджи никогда прежде не говорила с ней на эту тему. И что она имела в виду, спросив, не переменилось ли ее отношение к мистеру Уэйнгрову?
Джейн вновь почувствовала непонятную тревогу, как и тогда, когда наблюдала за лебедями. Что-то не давало ей покоя, намекало на какую-то ошибку… Но, еще раз перебрав в памяти все случившееся, Джейн не нашла в своем поведении ничего предосудительного.
— Наверное, нам будет лучше забыть об этом разговоре, — сказала Джейн.
Она отвернулась к зеркалу и поправила красные шелковые ленты над левым ухом. Все! Пусть ничто не мешает ей сосредоточиться на скором свидании с Фредди!!
— Ну ладно, — весело сказала она, пытаясь заглушить внутреннее напряжение. — Пойду нарежу цветов!
3
— Я просто подумала о вишневом платье, мадам, — ответила та, нахмурив брови. — А не лучше ли будет надеть шемизет?
Джейн усмехнулась:
— Какая ерунда! Конечно нет.
У вишневого платья был глубокий вырез, и с помощью корсета Джейн собиралась достичь в нем нужного эффекта. Она не оставит Фредди ни единого шанса к отступлению! Наряд должен напомнить ему о прошедшей ночи и заставить мечтать о следующей.
Часом позже Джейн крутилась возле большого зеркала рядом с камином. Платье из индийского шелка с рисунком из вишен и темно-зеленых листьев высоко поднимало грудь, при этом лиф прикрывал ее всего на три дюйма, позволяя увидеть многое. Почти все! Даже Вэнджи, оставив свои представления о скромности, украшающей женщину, захлопала в ладошки.
— Это прелестно! — закричала она. — Увидев вас, он тут же влюбится, если до сих пор еще не влюбился. Разве мужчина устоит перед подобным платьем? Особенно — такой мужчина!
«Такой мужчина»? Джейн удивилась, но тут же успокоила себя. Разве Фредди не должен казаться волшебным созданием всей женской прислуге?
— Спасибо, — игриво улыбнулась она, и Вэнджи рассмеялась в ответ. Она была на два года моложе своей хозяйки, хотя на самом деле их разделяла пропасть столетий.
Вэнджи все никак не могла перестать смеяться, и Джейн нахмурилась, внимательно посмотрев на нее.
— В чем дело, Вэнджи? — Она перестала крутиться перед зеркалом. — Ты с самого утра ведешь себя как-то странно. Сначала я подумала, что ты нездорова, но теперь вижу, что это не так. Но тогда в чем же дело? Отвечай!
— Я просто подумала, что прошлой ночью… Вы, случайно, не изменили свое мнение по поводу… ну, относительно мистера Уэйнгрова, я хочу сказать…
Джейн покраснела:
— Конечно нет! Но откуда ты знаешь… Что ты вообще можешь знать о прошлой ночи?!
Вэнджи всплеснула руками.
— Да нет, я просто догадываюсь! Не сердитесь, мадам, но вчера я случайно видела, как вы шли к комнате мистера Уэйнгрова с ключом и запиской… — смущенно закончила Вэнджи и густо покраснела.
Джейн пожала плечами и не стала продолжать разговор. Все это не трогало ее. Если она и была близка с мужчиной, за которого собиралась замуж, что в том зазорного? И все-таки намек Вэнджи был ей неприятен: конечно, лучше было бы сохранить все это в тайне.
Кстати, а почему Вэнджи вообще завела этот разговор? И почему она так взволнована? Во-первых, то, что сделала Джейн, — не редкость для людей ее круга. Во-вторых, Вэнджи никогда прежде не говорила с ней на эту тему. И что она имела в виду, спросив, не переменилось ли ее отношение к мистеру Уэйнгрову?
Джейн вновь почувствовала непонятную тревогу, как и тогда, когда наблюдала за лебедями. Что-то не давало ей покоя, намекало на какую-то ошибку… Но, еще раз перебрав в памяти все случившееся, Джейн не нашла в своем поведении ничего предосудительного.
— Наверное, нам будет лучше забыть об этом разговоре, — сказала Джейн.
Она отвернулась к зеркалу и поправила красные шелковые ленты над левым ухом. Все! Пусть ничто не мешает ей сосредоточиться на скором свидании с Фредди!!
— Ну ладно, — весело сказала она, пытаясь заглушить внутреннее напряжение. — Пойду нарежу цветов!
3
Лорд Торп стоял в центре тисового лабиринта, закутавшись в коричневый плащ, промокший, пока он пробирался сквозь кусты. Слегка болела голова, и это было неудивительно: спал он плохо.
Торп вынул из кармана ключ от спальни Джейн. Погладил пальцами гладкий шелк ленты. Вздохнул. Затем тряхнул головой и поставил одну ногу на каменную скамейку, врытую в южном углу травянистой лужайки. Задумчиво разглядывая свой сапог, покрытый дождевой пылью, он спрашивал себя, почему у него так тяжело на душе. Ведь после вчерашней ночи он должен чувствовать себя на седьмом небе! А он чувствует себя как в аду…
С восьми часов, когда Торп окончательно проснулся, его не отпускали мысли о Джейн. С этими мыслями он выпил две чашки крепчайшего кофе, съел легкий завтрак. Он просто не мог думать ни о чем другом! Ему вспомнилась их первая встреча — в Лондоне, в прошлом апреле. Красота Джейн сразила его с первого взгляда, когда он увидел ее, идущую навстречу по дорожке Гайд-парка рядом с леди Сомеркоут.
Торп помнил ту встречу до мельчайших подробностей. Помнил даже наряд Джейн — фиолетовую шелковую шляпку, отделанную по полям кружевами, с веточками зелени и лилиями на тулье. Темно-каштановые волосы Джейн спадали тогда на плечи изящными локонами. От нее исходила какая-то внутренняя сила, и упрямый изгиб бровей усиливал это ощущение. Когда он взглянул ей в глаза — твердо и достаточно недвусмысленно, — в них не промелькнуло ни волнения, ни улыбки — только слабая тень удивления.
И с этого момента он страстно захотел ее.
На следующий же день Торп объяснился с миссис Ньюстед. Он сказал, что устал от суеты и волнений. Он надеется, что она понимает: брак между ними невозможен, и свое решение он не изменит ни за что. Даже если она начнет устраивать ему сцены ревности на глазах у всего Лондона. Они должны расстаться. Они больше не любовники. Точка.
К счастью, миссис Ньюстед очень спокойно приняла их разрыв. Более того, она выразила надежду, что со временем страсти утихнут и они станут добрыми друзьями.
А Торп тем временем целиком переключил свое внимание на Джейн — особенно после того, как во время их следующей встречи она, приподняв одну бровь в ответ на его приветствие, небрежно протянула ему два пальца.
Ясное дело, ей уже рассказали о его репутации!
Бедняжка, она, очевидно, даже не поняла, что этим жестом бросает ему вызов. Но Торп поднял брошенную перчатку и с тех пор был готов пойти на все, лишь бы завоевать сердце Джейн. Он твердо знал, что будет биться до конца. До победы.
А Джейн оказалась вовсе не такой уж провинциальной простушкой, как он решил поначалу. Напротив, она постоянно возбуждала его интерес и азарт охотника тем, что всячески давала понять: он ее не получит.
Он ее не получит?!
Ну, теперь-то можно сказать, что здесь она ошибалась. Прошлой ночью он получил ее. Всю.
От воспоминаний о пережитом наслаждении по нервам Торпа пробежал ток возбуждения. Ветер трепал его плащ, приятно освежал кожу. Торп взглянул на небо, подумал, что вот-вот ударит молния, и рассмеялся над своими переживаниями.
Он чувствовал себя так, словно вчера впервые был с женщиной! А впрочем, в каком-то смысле Джейн и впрямь была у него первой — первой, с кем ему было так хорошо. И еще — первой, отдавшейся ему, не зная, кто он…
Но чем больше Торп думал об этом, тем яснее для него становилось, что Джейн уже догадалась — должна была догадаться! — кто забрался в ее постель. Вряд ли она хоть на секунду могла поверить, что ее вчерашним любовником мог быть Фредди Уэйнгров.
Торп часто наблюдал за Фредди, когда тот вился вокруг Джейн. Одаренный поэт не мог без трепета даже поднести к губам ее пальцы! Как же Джейн сможет поверить в столь чудесное перевоплощение?
Он вновь перенесся мыслями в прошлую ночь, потому что не мог думать ни о чем другом.
Джейн…
Она была безудержной и пылкой, нежной и сильной. Она говорила о детях… Ей нравилось все, чем они занимались в постели!
Джейн…
Внезапно странное тепло окутало его сердце, согрело все тело.
Джейн!
О, Боже, что с ним происходит?! Ему нельзя влюбляться в нее!
Нет. Невозможно. Это не любовь.
Но что тогда? Похоть? Да, грязная, мерзкая похоть! И такой сильной похоти он не испытывал за всю свою жизнь…
Так больше продолжаться не может. Надо сбросить тяжесть, лежащую на сердце. Разве ему жаль, что он обманул ее? Конечно нет! Так какого же дьявола он чувствует себя таким расстроенным?! Торп тряхнул головой. Он не мог понять, что так тяготит его.
Может быть, он боится ее гнева? Но ведь ей самой так понравилось заниматься любовью с ним! Наверное, самым правильным будет смиренно попросить у Джейн прощения и предоставить ей самой решать, как быть дальше. Да, надо поступить именно так и, разумеется, сообщить, что он может предложить ей на будущее. Сказать, что он знает о ее финансовых проблемах и в ближайшие год-два готов содержать ее. По его мнению, это будет честный обмен. О лорде Торпе можно говорить все, что угодно, но к тем, кого он берет под свое покровительство, он всегда щедр — уж этого никто не оспорит!
И тогда сегодня ночью он снова придет к ней… От этой мысли по его телу снова пробежала сладостная дрожь.
Прежде чем направиться в лабиринт, Джейн поговорила с дворецким. Он вежливо разъяснил ей все, что она хотела — как быстрее и проще попасть в центр лабиринта. Джейн вовсе не улыбалось пробираться по дорожкам, петляя и упираясь в тупики в поисках центральной лужайки, пачкая при этом свое замечательное вишневое платье. Она хотела предстать во всей красе перед человеком, который подарил ей вчера незабываемую ночь.
Перед человеком, которого она любила!
Следуя советам дворецкого, Джейн благополучно миновала мокрый тисовый коридор. Память о прошлой ночи звенела в ее сердце.
Фредди!
Милый, милый Фредди!
Наконец она добралась до лужайки в центре лабиринта. Фредди уже ждал ее. Он стоял, опершись одной ногой на скамейку.
— Мой дорогой! — позвала Джейн, выйдя на лужайку сквозь арку из промокших ветвей, а потом побежала к нему, широко раскинув руки; плетеная корзинка заскользила по рукаву, собираясь упасть на землю.
Человек, стоявший рядом со скамейкой, обернулся, и Джейн застыла в оцепенении.
— Вы?! — Она опустила руки и едва успела подхватить корзинку. — Что вы здесь делаете? Неужели вы вспугнули Фредди и вынудили его уйти? Зачем вы сделали это? И каким образом? Очевидно, уставились на него своим тупым оловянным взглядом… Где он, лорд Торп? Как давно он ушел? Вы его видели? Полчаса, четверть часа тому назад? И почему вы — здесь?
Джейн ждала, разгневанно глядя на него.
— Его не было здесь, — холодно ответил Торп. — Вы договаривались с ним?
— Конечно, договаривались! — ответила она. — Но вас это совершенно не касается.
Торп окинул быстрым взглядом ее открытое платье; ироничная, понимающая ухмылка появилась на его лице.
— Поверьте мне, Джейн, — мягко сказал он, снимая ногу со скамейки, — Фредди здесь нет и не было. Тут только я один. А у вас на уме, кажется, было что-то поинтереснее, чем безобидный флирт…
Джейн почувствовала, как у нее краснеют щеки и шея.
— Вы несносный человек! — презрительно воскликнула она.
Своим циничным, раздевающим взглядом Торп превратил ее старания поэффектнее одеться для Фредди во что-то низкое и грязное. Решив немедленно уйти, она повернулась на каблуках.
— Минутку! — окликнул Торп. — Мне кажется, я должен вам кое-что вернуть.
Джейн хотела проигнорировать его слова, однако они почему-то усилили чувство беспокойства и тревоги.
— Что-то вернуть мне? — переспросила она неожиданно пересохшими губами. — Очевидно, какую-нибудь забытую перчатку или платок?
Торп покачал головой:
— Не перчатку и не платок, а нечто круглое, золотое и фиолетовое. Вы не теряли ничего необычного? Ну, вспомните!
Джейн нахмурилась:
— Нет, не припоминаю.
О чем он говорит? И почему под его взглядом она чувствует себя голой — словно и нет на ней целого ярда этого индийского цветного хлопка? Или это очередная его уловка — разговорить ее, с тем чтобы украсть еще один поцелуй?
Джейн распрямила плечи и улыбнулась. Слава Богу, Торп больше для нее ничего не значит. После прошлой ночи она целиком и полностью принадлежит Фредди! Торп не посмеет даже попытаться впредь поцеловать ее, как только будет объявлено об их помолвке с Фредди.
— Ну, так вы думаете возвращать мне мое имущество или будете опять дразнить меня в вашей обычной глупой манере?
Торп опустил руку в карман. Секундой позже в ней блеснуло нечто золотое, блестящее и фиолетовое — в точности, как он сказал. Джейн оторопело уставилась на ключ, висевший перед ней на фиолетовой ленточке — длинный, тяжелый ключ от двери.
Ключ от ее спальни!
— Что это значит?! — упавшим голосом спросила Джейн.
Она была так ошеломлена, словно получила неожиданный и сильный удар. Все подспудные тревоги и сомнения сконцентрировались сейчас в этом ключе, сверкающем в лучах июльского солнца. Он тихонько покачивался в руке Торпа — вперед-назад, вперед-назад…
— Ваш ключ, мадам. Как настоящий джентльмен, я должен вернуть его вам.
— Как он у вас оказался? — задала она глупый вопрос. — Вы что, взяли его у Фредди?
Джейн никак не могла понять, что же случилось. Ведь она передала ключ от своей спальни Фредди! И вместе с ним передала ему право оказаться в ее постели…
Торп медленно приблизился. Джейн подняла глаза от ключа и встретилась с ним взглядом. Как странно он смотрит, какая жестокая улыбка на его губах!
— Вы что… ударили Фредди? — спросила она, внезапно испугавшись. — Как к вам попал мой ключ? Почему вы на меня так смотрите?
Торп резко рассмеялся:
— Прекратите, миссис Амбергейт! Впрочем, полагаю, что имею право называть вас теперь просто Джейн. Я ни за что не поверю, если вы скажете, будто уверены, что вы провели прошлую ночь с Фредди Уэйнгровом. Да он же взглянуть на вас без трепета не смеет, не то что… Не валяйте дурака!
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — прошептала она.
Джейн стало страшно. Торп стоял совсем рядом, и ощущение его близости казалось странно знакомым. Она вдруг подумала, как часто вспоминала Торпа прошедшей ночью. Если постараться восстановить в памяти все, что тогда произошло…
Но это трудно — слишком много шампанского было выпито.
— Что вы имеете в виду? — задыхаясь спросила она.
— Вы прекрасно знаете, о чем я говорю. Припомните еще раз события прошлой ночи — и вы поймете, что я имею в виду.
Джейн презрительно посмотрела на него.
— Вы не можете знать того, что помню я! Даже если вам каким-то образом стало известно, что Фредди придет ко мне… — Она запнулась, тяжело дыша.
Торп молча смотрел на нее — пристально, жестко, понимающе.
— Это невозможно! — чуть слышно выдохнула она.
Джейн захотелось убежать прочь. Слезы ручьем хлынули из глаз. Но Торп схватил ее за руку, когда она отшатнулась от него. Хватка у него была сильная.
— Очень даже возможно, — усмехнулся Торп. — Я узнал от вашей горничной о том, что должно произойти наступающей ночью. На балу вы были такой счастливой, такой уверенной в себе, что это заинтриговало меня. Вэнджи сказала, что ключ находится под ковром у комнаты мистера Уэйнгрова. Остальное вы знаете.
Джейн стало дурно, она зажала рот рукой. Так значит, это Торп, а не Фредди занимался с ней вчера любовью! Все ее планы рухнули в один момент. Она погибла. Окончательно и бесповоротно.
— О, да не расстраивайтесь вы так! — сказал Торп, нежно касаясь пальцами ее щеки. — Если не ошибаюсь, вам понравилась прошлая ночь, а я так просто испытал наслаждение. И готов все повторить сегодня же — на этот раз в моей постели. Все, что мы делали прошлой ночью, — и еще немного сверх того! Вы всегда будете счастливы со мной, Джейн, это я вам обещаю. Уж я-то знаю, как доставить женщине настоящее удовольствие. Что же касается ваших денежных трудностей, я позабочусь о вас. Я богат, Джейн, очень богат. Надеюсь, вам это хорошо известно. Так зачем вам ловить этого мышонка Фредди, если вы можете получить меня?
Джейн молча смотрела на него. Тошнота понемногу отступала, но она все еще была ошеломлена, оглушена, подавлена всем происшедшим. Однако нужно было что-то сказать.
— Я знала, что вы дурной человек, — странно спокойным голосом начала она. — Но я не знала, что вы к тому же удивительно жестокий человек. Вы подлец, милорд! Пусть моя погоня за мистером Уэйнгровом была не слишком благородным делом — по крайней мере, я играла честно, без обмана. Вы скажете, мной двигала корысть? Что ж, возможно. Но при этом я сохраняла верность Фредди в моем сердце. И если бы на то была милость Господня, я подарила бы ему детей. А что вы можете мне предложить, кроме радостей плотской близости?
Торп устремил на нее ледяной взгляд:
— Итак, вы считаете, что для того, чтобы заполучить мужчину и сделать его счастливым, достаточно дать ему немного верности и родить детей? Увы, так думают слишком многие женщины. Что ж, делайте Фредди Уэйнгрова счастливым! И позвольте ему одарить вас своими деньгами. Но только не надо болтать о добродетели, которой в вас нет и в помине. Я бы не стал преследовать вас, если бы хоть на минуту мог поверить, что вы любите Фредди Уэйнгрова. Но я вижу, что вы только погубите его, если не свернете с выбранной вами дорожки и не перестанете тащить его к алтарю. И если вы надеялись, что я буду на все это спокойно посматривать со стороны, то вы ошиблись!
Джейн слушала, и слова Торпа причиняли ей боль. Он считал ее такой же безнравственной, как он сам, и это больше всего ранило ее. Да что он на самом деле знает о ее жизни, о ее трудностях? Ничего! Лорд Торп из тех, кто видит только то, что желает видеть. А говорит и делает только то, что отвечает его планам.
— Между нами существует разница, — сказала она наконец. — Вы обманули меня. И я презираю вас.
— Я поверил бы, если бы не помнил, как вы наслаждались прошлой ночью. Скажите честно, миссис Амбергейт, — вы ведь только убеждали себя, что занимаетесь любовью с Уэйнгровом. Женщина не может так ошибиться! Это я был в вашем сердце, это со мной вы занимались любовью, а не с Фредди. Признайтесь же наконец, что думали обо мне!
Все это время он продолжал держать ее за руку, но Джейн уже было все равно.
— Да, я думала о вас, — тихо произнесла она. — Что скрывать, я мечтала о вас с первого дня — помните, конечно, — тогда, в Гайд-парке, Торп, вы посмотрели на меня, и мне показалось, что небеса разверзлись и осыпали меня золотым дождем. Вы мгновенно покорили мое сердце. Вот тогда я действительно постоянно думала о вас. Мне так хотелось, чтобы вы меня полюбили! А затем мне рассказали — и о миссис Ньюстед, и о других… Может, мне и не суждено стать женой Фредди, но вашей любовницей я не буду — уж это точно. Не хочу, чтобы мной попользовались, а потом отбросили за ненадобностью. Я презираю вас, лорд Торп. Вы для меня не существуете. Отдайте мне ключ, и, если вы надумаете еще раз подойти близко к моей спальне, не ждите, что я буду молчать!
— Это еще не конец. — В голубых глазах Торпа мелькнула усмешка. — Вот увидите, в течение ближайших двух недель вы станете моей любовницей!
— В ближайшие две недели я буду помолвлена с Фредди Уэйнгровом! — парировала Джейн. Вздернув подбородок, она освободила руку, вызывающе улыбнулась и забрала свой ключ. Затем резко повернулась и пошла прочь.
Торп посмотрел ей вслед и снова оперся ногой о каменную скамейку. Постоял, глядя на сверкающий носок своего сапога, перебирая в памяти все, что они сказали друг другу. Теперь еще острее, чем прежде, он желал обладать ею, сломать ее сопротивление, разрушить их роман с Уэйнгровом! У него оставалось тринадцать дней на то, чтобы довести до конца задуманное. Тринадцать дней, и он не намерен терять ни одного из них.
Итак, Джейн Амбергейт снова открылась ему с неожиданной стороны. Он был уверен, что теперь-то она никуда не денется — однажды проведя с ним ночь. Но оказалось, что не так-то просто удержать ее, овладеть ее телом и душой. Торп почувствовал знакомую дрожь, охотничий азарт.
Но что же делать дальше? Как теперь вернуть ее расположение? Сейчас она станет еще осторожнее… И все-таки в подобной ситуации любая женщина уязвима — он-то знал это очень, хорошо.
Выйдя из тисового лабиринта, Торп неожиданно столкнулся с миссис Ньюстед, появившейся из расположенного рядом цветника.
— Эй, что вы здесь делаете? — весело закричала она. — Вот уж не думала, что вы любите лабиринты! Или у вас здесь было свидание с какой-нибудь местной девушкой?
Софи Ньюстед была немного ниже ростом, чем Джейн. На ней было бледно-желтое платье из индийского коленкора, отделанное понизу тремя рядами рюшей василькового цвета. Соломенная шляпка с голубым бантом прикрывала белокурые локоны. Ленты красиво оттеняли голубизну глаз, и на какой-то момент в сердце Торпа шевельнулась прежняя страсть.
Софи была живой, подвижной, и в ней проглядывало что-то кукольное: маленький носик, щечки с ямочками, нежно-розовые губки, слегка тронутые тонким слоем помады. Хороша, черт побери! Торп даже почувствовал неожиданное желание обнять и поцеловать ее — как когда-то. Но этот порыв исчез, как только он вспомнил о вспышках гнева, которым была подвержена Софи, о ее попытке женить его на себе.
Желание быстро испарилось: игра не стоила свеч.
— Вы прекрасно выглядите сегодня, Софи, — сказал Торп, аккуратно обходя заданный вопрос. — Действительно, просто превосходно. Весь Дербишир любуется вами!
Сделав шутливый реверанс и улыбнувшись, она взяла его под руку.
— Доставьте мне удовольствие, Торп. Прогуляйтесь со мной по саду!
Она потянула его назад к воротам, из которых только что вышла, и Торп без колебаний последовал за ней.
— Конечно, если вам будет это приятно, — галантно сказал он.
— Будет, будет! — сладко улыбнулась Софи. — Мне всегда приятно быть рядом с вами. Кроме того, я уверена, что и вам понравится в саду. Представляете, под каждый сорт цветов здесь отведено более полуакра земли! Вот вам и объяснение тому, что весь Дом утопает в цветах — букеты в каждой комнате, в каждом углу. Моя горничная рассказывала, что несколько слуг здесь заняты исключительно составлением букетов, чтобы дом постоянно благоухал и радовал глаз. Какое удивительное хозяйство у леди Сомеркоут! Мне просто стыдно за себя. — Она замолчала и вопросительно взглянула на него. — Однако вы так и не ответили на мой вопрос. Ни за что не поверю, что вы пришли в лабиринт с утра пораньше лишь для того, чтобы хорошенько промокнуть! Ну, с кем же у вас было свидание? Говорите, или я замучаю вас расспросами!
Он шутливо прижал руки к груди:
— Ваша угроза вселяет страх в мое сердце! Софи хихикнула и ущипнула его за локоть:
— Не валяйте дурака и рассказывайте! Торп поднял задвижку и распахнул ворота.
— Не расскажу, — заявил он, легко толкнув створку.
— Негодник! — смеясь, воскликнула Софи. — Все равно я от вас не отстану!
Торп улыбнулся в ответ, пропуская ее в огромный сад. Софи оказалась права: обилие цветов поражало — камелии, фиалки, розы, пионы, гвоздики, ирисы радовали глаз. В центре сада был разбит топиарий — кусты, искусно подстриженные в виде огромных чашек, чайника и соусника. В каждой чашке свободно мог бы поместиться ребенок. В дальнем углу сада кружком стояли ульи, аккуратно укрытые от дождя большими плетеными корзинами.
Окунувшись в атмосферу уютного благоухающего сада, Торп неожиданно почувствовал покой. Плечи его расслабились, пока они с Софи медленно брели по дорожке; Торп с наслаждением вдыхал чистый, напоенный ароматом цветов воздух. Напряжение, вызванное разговором с Джейн, стало спадать, все чувства пришли в равновесие. Торп наслаждался природой, Чаллестоном, и даже общество Софи было ему приятно. Но он напрасно надеялся, что Софи оставит его в покое.
— Мы теперь — добрые друзья, — вкрадчиво начала она. — И я считаю, что вы могли бы поделиться со мной. Ведь у вас, несомненно, было свидание с кем-то! С кем? — Она повернула к нему свое кукольное личико. — Ну? Что же вы хмуритесь? Или свидание было неудачным?
Торп рассмеялся. Софи всегда тонко улавливала оттенки его чувств по выражению глаз, бровей, губ. Она и теперь не утратила своего мастерства.
— Отдаю должное вашей проницательности. Ну, хорошо. Я был в лабиринте с миссис Амбергейт.
Какое-то время они шли молча; казалось, Софи обдумывала что-то. Затем она остановилась и в упор взглянула на него:
— Да, вы меня заинтриговали. Конечно, я подозревала, что у вас был тет-а-тет именно с ней… Но почему вы так расстроены?
Торп пожал плечами. Он уже был не рад, что Софи выпытала у него имя Джейн, но отступать было некуда.
— Мы действительно поспорили с ней. Миссис Амбергейт считает, что женщине позволено охотиться за мужчиной, если ее цель — устроить его счастье, то есть, разумеется, выйти за него замуж. Но для мужчины — вроде меня — безнравственно добиваться от женщины взаимности и делать ее своей любовницей, пусть даже с той же целью — дать ей счастье и покой. — Торп обвел взглядом цветущий сад и еще раз с наслаждением вдохнул воздух, напоенный ароматом роз и душистого горошка. — Это глупо, не правда ли?
Софи промолчала, задумчиво глядя куда-то в глубину сада. Что-то странное было в ее молчании, и он переспросил:
— А вы не считаете ее мнение абсурдным? Миссис Ньюстед повернулась к нему и несколько раз моргнула.
— Да, конечно, — тихо сказала она. — Извините, я засмотрелась. Эти кусты подстрижены так искусно, не правда ли?
— Да, действительно необычно, — согласился он.
Торп попытался рассмотреть лицо Софи, затененное краями шляпки. Он готов был поклясться, что она отнеслась к его рассказу более серьезно, чем хотела показать.
Софи отправилась дальше, и он покорно пошел следом, по-прежнему держа ее под руку.
— Итак, у вас было объяснение с миссис Амбергейт в тисовом лабиринте. Я должна сказать, Торп, что для мужчины, который так хорошо знает женщин, вы ведете себя с ней недостаточно осмотрительно. Она не из тех, кого можно завоевать обычными способами…
Торп вынул из кармана ключ от спальни Джейн. Погладил пальцами гладкий шелк ленты. Вздохнул. Затем тряхнул головой и поставил одну ногу на каменную скамейку, врытую в южном углу травянистой лужайки. Задумчиво разглядывая свой сапог, покрытый дождевой пылью, он спрашивал себя, почему у него так тяжело на душе. Ведь после вчерашней ночи он должен чувствовать себя на седьмом небе! А он чувствует себя как в аду…
С восьми часов, когда Торп окончательно проснулся, его не отпускали мысли о Джейн. С этими мыслями он выпил две чашки крепчайшего кофе, съел легкий завтрак. Он просто не мог думать ни о чем другом! Ему вспомнилась их первая встреча — в Лондоне, в прошлом апреле. Красота Джейн сразила его с первого взгляда, когда он увидел ее, идущую навстречу по дорожке Гайд-парка рядом с леди Сомеркоут.
Торп помнил ту встречу до мельчайших подробностей. Помнил даже наряд Джейн — фиолетовую шелковую шляпку, отделанную по полям кружевами, с веточками зелени и лилиями на тулье. Темно-каштановые волосы Джейн спадали тогда на плечи изящными локонами. От нее исходила какая-то внутренняя сила, и упрямый изгиб бровей усиливал это ощущение. Когда он взглянул ей в глаза — твердо и достаточно недвусмысленно, — в них не промелькнуло ни волнения, ни улыбки — только слабая тень удивления.
И с этого момента он страстно захотел ее.
На следующий же день Торп объяснился с миссис Ньюстед. Он сказал, что устал от суеты и волнений. Он надеется, что она понимает: брак между ними невозможен, и свое решение он не изменит ни за что. Даже если она начнет устраивать ему сцены ревности на глазах у всего Лондона. Они должны расстаться. Они больше не любовники. Точка.
К счастью, миссис Ньюстед очень спокойно приняла их разрыв. Более того, она выразила надежду, что со временем страсти утихнут и они станут добрыми друзьями.
А Торп тем временем целиком переключил свое внимание на Джейн — особенно после того, как во время их следующей встречи она, приподняв одну бровь в ответ на его приветствие, небрежно протянула ему два пальца.
Ясное дело, ей уже рассказали о его репутации!
Бедняжка, она, очевидно, даже не поняла, что этим жестом бросает ему вызов. Но Торп поднял брошенную перчатку и с тех пор был готов пойти на все, лишь бы завоевать сердце Джейн. Он твердо знал, что будет биться до конца. До победы.
А Джейн оказалась вовсе не такой уж провинциальной простушкой, как он решил поначалу. Напротив, она постоянно возбуждала его интерес и азарт охотника тем, что всячески давала понять: он ее не получит.
Он ее не получит?!
Ну, теперь-то можно сказать, что здесь она ошибалась. Прошлой ночью он получил ее. Всю.
От воспоминаний о пережитом наслаждении по нервам Торпа пробежал ток возбуждения. Ветер трепал его плащ, приятно освежал кожу. Торп взглянул на небо, подумал, что вот-вот ударит молния, и рассмеялся над своими переживаниями.
Он чувствовал себя так, словно вчера впервые был с женщиной! А впрочем, в каком-то смысле Джейн и впрямь была у него первой — первой, с кем ему было так хорошо. И еще — первой, отдавшейся ему, не зная, кто он…
Но чем больше Торп думал об этом, тем яснее для него становилось, что Джейн уже догадалась — должна была догадаться! — кто забрался в ее постель. Вряд ли она хоть на секунду могла поверить, что ее вчерашним любовником мог быть Фредди Уэйнгров.
Торп часто наблюдал за Фредди, когда тот вился вокруг Джейн. Одаренный поэт не мог без трепета даже поднести к губам ее пальцы! Как же Джейн сможет поверить в столь чудесное перевоплощение?
Он вновь перенесся мыслями в прошлую ночь, потому что не мог думать ни о чем другом.
Джейн…
Она была безудержной и пылкой, нежной и сильной. Она говорила о детях… Ей нравилось все, чем они занимались в постели!
Джейн…
Внезапно странное тепло окутало его сердце, согрело все тело.
Джейн!
О, Боже, что с ним происходит?! Ему нельзя влюбляться в нее!
Нет. Невозможно. Это не любовь.
Но что тогда? Похоть? Да, грязная, мерзкая похоть! И такой сильной похоти он не испытывал за всю свою жизнь…
Так больше продолжаться не может. Надо сбросить тяжесть, лежащую на сердце. Разве ему жаль, что он обманул ее? Конечно нет! Так какого же дьявола он чувствует себя таким расстроенным?! Торп тряхнул головой. Он не мог понять, что так тяготит его.
Может быть, он боится ее гнева? Но ведь ей самой так понравилось заниматься любовью с ним! Наверное, самым правильным будет смиренно попросить у Джейн прощения и предоставить ей самой решать, как быть дальше. Да, надо поступить именно так и, разумеется, сообщить, что он может предложить ей на будущее. Сказать, что он знает о ее финансовых проблемах и в ближайшие год-два готов содержать ее. По его мнению, это будет честный обмен. О лорде Торпе можно говорить все, что угодно, но к тем, кого он берет под свое покровительство, он всегда щедр — уж этого никто не оспорит!
И тогда сегодня ночью он снова придет к ней… От этой мысли по его телу снова пробежала сладостная дрожь.
Прежде чем направиться в лабиринт, Джейн поговорила с дворецким. Он вежливо разъяснил ей все, что она хотела — как быстрее и проще попасть в центр лабиринта. Джейн вовсе не улыбалось пробираться по дорожкам, петляя и упираясь в тупики в поисках центральной лужайки, пачкая при этом свое замечательное вишневое платье. Она хотела предстать во всей красе перед человеком, который подарил ей вчера незабываемую ночь.
Перед человеком, которого она любила!
Следуя советам дворецкого, Джейн благополучно миновала мокрый тисовый коридор. Память о прошлой ночи звенела в ее сердце.
Фредди!
Милый, милый Фредди!
Наконец она добралась до лужайки в центре лабиринта. Фредди уже ждал ее. Он стоял, опершись одной ногой на скамейку.
— Мой дорогой! — позвала Джейн, выйдя на лужайку сквозь арку из промокших ветвей, а потом побежала к нему, широко раскинув руки; плетеная корзинка заскользила по рукаву, собираясь упасть на землю.
Человек, стоявший рядом со скамейкой, обернулся, и Джейн застыла в оцепенении.
— Вы?! — Она опустила руки и едва успела подхватить корзинку. — Что вы здесь делаете? Неужели вы вспугнули Фредди и вынудили его уйти? Зачем вы сделали это? И каким образом? Очевидно, уставились на него своим тупым оловянным взглядом… Где он, лорд Торп? Как давно он ушел? Вы его видели? Полчаса, четверть часа тому назад? И почему вы — здесь?
Джейн ждала, разгневанно глядя на него.
— Его не было здесь, — холодно ответил Торп. — Вы договаривались с ним?
— Конечно, договаривались! — ответила она. — Но вас это совершенно не касается.
Торп окинул быстрым взглядом ее открытое платье; ироничная, понимающая ухмылка появилась на его лице.
— Поверьте мне, Джейн, — мягко сказал он, снимая ногу со скамейки, — Фредди здесь нет и не было. Тут только я один. А у вас на уме, кажется, было что-то поинтереснее, чем безобидный флирт…
Джейн почувствовала, как у нее краснеют щеки и шея.
— Вы несносный человек! — презрительно воскликнула она.
Своим циничным, раздевающим взглядом Торп превратил ее старания поэффектнее одеться для Фредди во что-то низкое и грязное. Решив немедленно уйти, она повернулась на каблуках.
— Минутку! — окликнул Торп. — Мне кажется, я должен вам кое-что вернуть.
Джейн хотела проигнорировать его слова, однако они почему-то усилили чувство беспокойства и тревоги.
— Что-то вернуть мне? — переспросила она неожиданно пересохшими губами. — Очевидно, какую-нибудь забытую перчатку или платок?
Торп покачал головой:
— Не перчатку и не платок, а нечто круглое, золотое и фиолетовое. Вы не теряли ничего необычного? Ну, вспомните!
Джейн нахмурилась:
— Нет, не припоминаю.
О чем он говорит? И почему под его взглядом она чувствует себя голой — словно и нет на ней целого ярда этого индийского цветного хлопка? Или это очередная его уловка — разговорить ее, с тем чтобы украсть еще один поцелуй?
Джейн распрямила плечи и улыбнулась. Слава Богу, Торп больше для нее ничего не значит. После прошлой ночи она целиком и полностью принадлежит Фредди! Торп не посмеет даже попытаться впредь поцеловать ее, как только будет объявлено об их помолвке с Фредди.
— Ну, так вы думаете возвращать мне мое имущество или будете опять дразнить меня в вашей обычной глупой манере?
Торп опустил руку в карман. Секундой позже в ней блеснуло нечто золотое, блестящее и фиолетовое — в точности, как он сказал. Джейн оторопело уставилась на ключ, висевший перед ней на фиолетовой ленточке — длинный, тяжелый ключ от двери.
Ключ от ее спальни!
— Что это значит?! — упавшим голосом спросила Джейн.
Она была так ошеломлена, словно получила неожиданный и сильный удар. Все подспудные тревоги и сомнения сконцентрировались сейчас в этом ключе, сверкающем в лучах июльского солнца. Он тихонько покачивался в руке Торпа — вперед-назад, вперед-назад…
— Ваш ключ, мадам. Как настоящий джентльмен, я должен вернуть его вам.
— Как он у вас оказался? — задала она глупый вопрос. — Вы что, взяли его у Фредди?
Джейн никак не могла понять, что же случилось. Ведь она передала ключ от своей спальни Фредди! И вместе с ним передала ему право оказаться в ее постели…
Торп медленно приблизился. Джейн подняла глаза от ключа и встретилась с ним взглядом. Как странно он смотрит, какая жестокая улыбка на его губах!
— Вы что… ударили Фредди? — спросила она, внезапно испугавшись. — Как к вам попал мой ключ? Почему вы на меня так смотрите?
Торп резко рассмеялся:
— Прекратите, миссис Амбергейт! Впрочем, полагаю, что имею право называть вас теперь просто Джейн. Я ни за что не поверю, если вы скажете, будто уверены, что вы провели прошлую ночь с Фредди Уэйнгровом. Да он же взглянуть на вас без трепета не смеет, не то что… Не валяйте дурака!
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — прошептала она.
Джейн стало страшно. Торп стоял совсем рядом, и ощущение его близости казалось странно знакомым. Она вдруг подумала, как часто вспоминала Торпа прошедшей ночью. Если постараться восстановить в памяти все, что тогда произошло…
Но это трудно — слишком много шампанского было выпито.
— Что вы имеете в виду? — задыхаясь спросила она.
— Вы прекрасно знаете, о чем я говорю. Припомните еще раз события прошлой ночи — и вы поймете, что я имею в виду.
Джейн презрительно посмотрела на него.
— Вы не можете знать того, что помню я! Даже если вам каким-то образом стало известно, что Фредди придет ко мне… — Она запнулась, тяжело дыша.
Торп молча смотрел на нее — пристально, жестко, понимающе.
— Это невозможно! — чуть слышно выдохнула она.
Джейн захотелось убежать прочь. Слезы ручьем хлынули из глаз. Но Торп схватил ее за руку, когда она отшатнулась от него. Хватка у него была сильная.
— Очень даже возможно, — усмехнулся Торп. — Я узнал от вашей горничной о том, что должно произойти наступающей ночью. На балу вы были такой счастливой, такой уверенной в себе, что это заинтриговало меня. Вэнджи сказала, что ключ находится под ковром у комнаты мистера Уэйнгрова. Остальное вы знаете.
Джейн стало дурно, она зажала рот рукой. Так значит, это Торп, а не Фредди занимался с ней вчера любовью! Все ее планы рухнули в один момент. Она погибла. Окончательно и бесповоротно.
— О, да не расстраивайтесь вы так! — сказал Торп, нежно касаясь пальцами ее щеки. — Если не ошибаюсь, вам понравилась прошлая ночь, а я так просто испытал наслаждение. И готов все повторить сегодня же — на этот раз в моей постели. Все, что мы делали прошлой ночью, — и еще немного сверх того! Вы всегда будете счастливы со мной, Джейн, это я вам обещаю. Уж я-то знаю, как доставить женщине настоящее удовольствие. Что же касается ваших денежных трудностей, я позабочусь о вас. Я богат, Джейн, очень богат. Надеюсь, вам это хорошо известно. Так зачем вам ловить этого мышонка Фредди, если вы можете получить меня?
Джейн молча смотрела на него. Тошнота понемногу отступала, но она все еще была ошеломлена, оглушена, подавлена всем происшедшим. Однако нужно было что-то сказать.
— Я знала, что вы дурной человек, — странно спокойным голосом начала она. — Но я не знала, что вы к тому же удивительно жестокий человек. Вы подлец, милорд! Пусть моя погоня за мистером Уэйнгровом была не слишком благородным делом — по крайней мере, я играла честно, без обмана. Вы скажете, мной двигала корысть? Что ж, возможно. Но при этом я сохраняла верность Фредди в моем сердце. И если бы на то была милость Господня, я подарила бы ему детей. А что вы можете мне предложить, кроме радостей плотской близости?
Торп устремил на нее ледяной взгляд:
— Итак, вы считаете, что для того, чтобы заполучить мужчину и сделать его счастливым, достаточно дать ему немного верности и родить детей? Увы, так думают слишком многие женщины. Что ж, делайте Фредди Уэйнгрова счастливым! И позвольте ему одарить вас своими деньгами. Но только не надо болтать о добродетели, которой в вас нет и в помине. Я бы не стал преследовать вас, если бы хоть на минуту мог поверить, что вы любите Фредди Уэйнгрова. Но я вижу, что вы только погубите его, если не свернете с выбранной вами дорожки и не перестанете тащить его к алтарю. И если вы надеялись, что я буду на все это спокойно посматривать со стороны, то вы ошиблись!
Джейн слушала, и слова Торпа причиняли ей боль. Он считал ее такой же безнравственной, как он сам, и это больше всего ранило ее. Да что он на самом деле знает о ее жизни, о ее трудностях? Ничего! Лорд Торп из тех, кто видит только то, что желает видеть. А говорит и делает только то, что отвечает его планам.
— Между нами существует разница, — сказала она наконец. — Вы обманули меня. И я презираю вас.
— Я поверил бы, если бы не помнил, как вы наслаждались прошлой ночью. Скажите честно, миссис Амбергейт, — вы ведь только убеждали себя, что занимаетесь любовью с Уэйнгровом. Женщина не может так ошибиться! Это я был в вашем сердце, это со мной вы занимались любовью, а не с Фредди. Признайтесь же наконец, что думали обо мне!
Все это время он продолжал держать ее за руку, но Джейн уже было все равно.
— Да, я думала о вас, — тихо произнесла она. — Что скрывать, я мечтала о вас с первого дня — помните, конечно, — тогда, в Гайд-парке, Торп, вы посмотрели на меня, и мне показалось, что небеса разверзлись и осыпали меня золотым дождем. Вы мгновенно покорили мое сердце. Вот тогда я действительно постоянно думала о вас. Мне так хотелось, чтобы вы меня полюбили! А затем мне рассказали — и о миссис Ньюстед, и о других… Может, мне и не суждено стать женой Фредди, но вашей любовницей я не буду — уж это точно. Не хочу, чтобы мной попользовались, а потом отбросили за ненадобностью. Я презираю вас, лорд Торп. Вы для меня не существуете. Отдайте мне ключ, и, если вы надумаете еще раз подойти близко к моей спальне, не ждите, что я буду молчать!
— Это еще не конец. — В голубых глазах Торпа мелькнула усмешка. — Вот увидите, в течение ближайших двух недель вы станете моей любовницей!
— В ближайшие две недели я буду помолвлена с Фредди Уэйнгровом! — парировала Джейн. Вздернув подбородок, она освободила руку, вызывающе улыбнулась и забрала свой ключ. Затем резко повернулась и пошла прочь.
Торп посмотрел ей вслед и снова оперся ногой о каменную скамейку. Постоял, глядя на сверкающий носок своего сапога, перебирая в памяти все, что они сказали друг другу. Теперь еще острее, чем прежде, он желал обладать ею, сломать ее сопротивление, разрушить их роман с Уэйнгровом! У него оставалось тринадцать дней на то, чтобы довести до конца задуманное. Тринадцать дней, и он не намерен терять ни одного из них.
Итак, Джейн Амбергейт снова открылась ему с неожиданной стороны. Он был уверен, что теперь-то она никуда не денется — однажды проведя с ним ночь. Но оказалось, что не так-то просто удержать ее, овладеть ее телом и душой. Торп почувствовал знакомую дрожь, охотничий азарт.
Но что же делать дальше? Как теперь вернуть ее расположение? Сейчас она станет еще осторожнее… И все-таки в подобной ситуации любая женщина уязвима — он-то знал это очень, хорошо.
Выйдя из тисового лабиринта, Торп неожиданно столкнулся с миссис Ньюстед, появившейся из расположенного рядом цветника.
— Эй, что вы здесь делаете? — весело закричала она. — Вот уж не думала, что вы любите лабиринты! Или у вас здесь было свидание с какой-нибудь местной девушкой?
Софи Ньюстед была немного ниже ростом, чем Джейн. На ней было бледно-желтое платье из индийского коленкора, отделанное понизу тремя рядами рюшей василькового цвета. Соломенная шляпка с голубым бантом прикрывала белокурые локоны. Ленты красиво оттеняли голубизну глаз, и на какой-то момент в сердце Торпа шевельнулась прежняя страсть.
Софи была живой, подвижной, и в ней проглядывало что-то кукольное: маленький носик, щечки с ямочками, нежно-розовые губки, слегка тронутые тонким слоем помады. Хороша, черт побери! Торп даже почувствовал неожиданное желание обнять и поцеловать ее — как когда-то. Но этот порыв исчез, как только он вспомнил о вспышках гнева, которым была подвержена Софи, о ее попытке женить его на себе.
Желание быстро испарилось: игра не стоила свеч.
— Вы прекрасно выглядите сегодня, Софи, — сказал Торп, аккуратно обходя заданный вопрос. — Действительно, просто превосходно. Весь Дербишир любуется вами!
Сделав шутливый реверанс и улыбнувшись, она взяла его под руку.
— Доставьте мне удовольствие, Торп. Прогуляйтесь со мной по саду!
Она потянула его назад к воротам, из которых только что вышла, и Торп без колебаний последовал за ней.
— Конечно, если вам будет это приятно, — галантно сказал он.
— Будет, будет! — сладко улыбнулась Софи. — Мне всегда приятно быть рядом с вами. Кроме того, я уверена, что и вам понравится в саду. Представляете, под каждый сорт цветов здесь отведено более полуакра земли! Вот вам и объяснение тому, что весь Дом утопает в цветах — букеты в каждой комнате, в каждом углу. Моя горничная рассказывала, что несколько слуг здесь заняты исключительно составлением букетов, чтобы дом постоянно благоухал и радовал глаз. Какое удивительное хозяйство у леди Сомеркоут! Мне просто стыдно за себя. — Она замолчала и вопросительно взглянула на него. — Однако вы так и не ответили на мой вопрос. Ни за что не поверю, что вы пришли в лабиринт с утра пораньше лишь для того, чтобы хорошенько промокнуть! Ну, с кем же у вас было свидание? Говорите, или я замучаю вас расспросами!
Он шутливо прижал руки к груди:
— Ваша угроза вселяет страх в мое сердце! Софи хихикнула и ущипнула его за локоть:
— Не валяйте дурака и рассказывайте! Торп поднял задвижку и распахнул ворота.
— Не расскажу, — заявил он, легко толкнув створку.
— Негодник! — смеясь, воскликнула Софи. — Все равно я от вас не отстану!
Торп улыбнулся в ответ, пропуская ее в огромный сад. Софи оказалась права: обилие цветов поражало — камелии, фиалки, розы, пионы, гвоздики, ирисы радовали глаз. В центре сада был разбит топиарий — кусты, искусно подстриженные в виде огромных чашек, чайника и соусника. В каждой чашке свободно мог бы поместиться ребенок. В дальнем углу сада кружком стояли ульи, аккуратно укрытые от дождя большими плетеными корзинами.
Окунувшись в атмосферу уютного благоухающего сада, Торп неожиданно почувствовал покой. Плечи его расслабились, пока они с Софи медленно брели по дорожке; Торп с наслаждением вдыхал чистый, напоенный ароматом цветов воздух. Напряжение, вызванное разговором с Джейн, стало спадать, все чувства пришли в равновесие. Торп наслаждался природой, Чаллестоном, и даже общество Софи было ему приятно. Но он напрасно надеялся, что Софи оставит его в покое.
— Мы теперь — добрые друзья, — вкрадчиво начала она. — И я считаю, что вы могли бы поделиться со мной. Ведь у вас, несомненно, было свидание с кем-то! С кем? — Она повернула к нему свое кукольное личико. — Ну? Что же вы хмуритесь? Или свидание было неудачным?
Торп рассмеялся. Софи всегда тонко улавливала оттенки его чувств по выражению глаз, бровей, губ. Она и теперь не утратила своего мастерства.
— Отдаю должное вашей проницательности. Ну, хорошо. Я был в лабиринте с миссис Амбергейт.
Какое-то время они шли молча; казалось, Софи обдумывала что-то. Затем она остановилась и в упор взглянула на него:
— Да, вы меня заинтриговали. Конечно, я подозревала, что у вас был тет-а-тет именно с ней… Но почему вы так расстроены?
Торп пожал плечами. Он уже был не рад, что Софи выпытала у него имя Джейн, но отступать было некуда.
— Мы действительно поспорили с ней. Миссис Амбергейт считает, что женщине позволено охотиться за мужчиной, если ее цель — устроить его счастье, то есть, разумеется, выйти за него замуж. Но для мужчины — вроде меня — безнравственно добиваться от женщины взаимности и делать ее своей любовницей, пусть даже с той же целью — дать ей счастье и покой. — Торп обвел взглядом цветущий сад и еще раз с наслаждением вдохнул воздух, напоенный ароматом роз и душистого горошка. — Это глупо, не правда ли?
Софи промолчала, задумчиво глядя куда-то в глубину сада. Что-то странное было в ее молчании, и он переспросил:
— А вы не считаете ее мнение абсурдным? Миссис Ньюстед повернулась к нему и несколько раз моргнула.
— Да, конечно, — тихо сказала она. — Извините, я засмотрелась. Эти кусты подстрижены так искусно, не правда ли?
— Да, действительно необычно, — согласился он.
Торп попытался рассмотреть лицо Софи, затененное краями шляпки. Он готов был поклясться, что она отнеслась к его рассказу более серьезно, чем хотела показать.
Софи отправилась дальше, и он покорно пошел следом, по-прежнему держа ее под руку.
— Итак, у вас было объяснение с миссис Амбергейт в тисовом лабиринте. Я должна сказать, Торп, что для мужчины, который так хорошо знает женщин, вы ведете себя с ней недостаточно осмотрительно. Она не из тех, кого можно завоевать обычными способами…