Страница:
Норрек метнулся из каюты, направляясь к носу. Крики известили его о том, что экипаж уже борется с нависшей угрозой, но он знал, как тяжела будет их задача, если случилось именно то, о чем он подозревает. Поврежденный корабль — это уже плохо, но попытки чинить его во время такого хаоса…
Через мгновение худшие его страхи подтвердились. Несколько матросов пытались не дать одной из мачт сломаться окончательно. Одни тянули канаты, стараясь поставить на место верхушку, а остальные пытались укрепить разрушенные участки планками, гвоздями и теми же тросами. Но все же Норрек уже знал, что все их усилия напрасны. Мачта клонилась все опаснее и опаснее, а когда сдастся она, вскоре за ней наверняка последуют и другие.
Ему хотелось хоть чем-то помочь, но его навыки были слишком скромными. Норрек взглянул на свои руки в латных перчатках, кроваво-красный цвет которых делал их с виду такими могучими, полными сил. Вся хваленая власть наследства Бартука не принесет ему сейчас никакой пользы.
Мысль эта мигом улетучилась — вокруг каждой перчатки безо всякого предупреждения принялась формироваться пронзительно-голубая аура.
Норрек внезапно обнаружил, что метнулся вперед; доспехи вновь взяли на себя руководство его действиями. На этот раз солдат был уверен в намерениях доспехов, хотя слегка и сопротивлялся. Латы жаждали достичь места назначения, а если они вместе с Норреком погрузятся на дно, этому наверняка не суждено осуществиться. Поэтому они будут действовать ради жизни Норрека.
— Прочь! Прочь! — вопил капитан Каско, абсолютно уверенный, что его неповоротливый пассажир сделает ужасную ситуацию еще хуже.
Норрек, однако, пронесся мимо него, чуть не врезавшись в хромого моряка.
Мачта хрипло стонала — верный признак, что лишь секунды отделяют ее от падения на соседнюю. Норрек вдохнул поглубже, тревожно ожидая, что предпримут доспехи.
— Кесра! Квезал иракус!
Молнии подчеркнули каждое слово, сорвавшееся с уст солдата, но Норреку было плевать на это. То, что он увидел, без сомнения, заметили и все стоящие вокруг несколько внезапно возникших мерцающих зеленоватых фигур, окруживших разломанную мачту и словно вцепившихся в нее. Их сильные гладкие руки оканчивались пальцами-присосками, а там, где должны были быть ноги, тела чудовищ расширялись, как у гигантских слизняков. Создания ползли и шипели, их едва различимые гримасы напоминали галлюцинации сумасшедшего художника, изобразившего морду летучей мыши в клоунской раскраске.
Моряки в панике бежали, побросав тросы и доски. Мачта начала заваливаться…
Мерцающая орда возвратила ее на место. Пока часть из них придерживала мачту, остальные принялись ползать вокруг. Слизистый след, который они оставляли, покрывал все трещины. Сперва Норрек не мог понять, что они затеяли, но потом заметил, что слизь эта почти немедленно затвердевает, укрепляя мачту. Твари ползли и ползли в безумной гонке друг за другом по замкнутому кругу. Их собратья, которым больше не нужно было подпирать мачту, наблюдали, шипя нечто вроде ободрения кружащимся вокруг столба.
— Кесра! Квезал ранакка!
Демоны быстро отползли от мачты, сбившись в кучку. Норрек оторвал взгляд от жуткой группы, оглядывая завершенную работу. Несмотря на ураганный ветер, мачта покачивалась, будто при легком бризе. Они не только починили ее, но и укрепили так, что теперь она наверняка перенесет путешествие лучше, чем две другие.
Словно бы тоже удовлетворившись, доспехи небрежно махнули демонам рукой. Чертову стайку объяла вспышка пламени, столь яркая, что Норреку пришлось прикрыть ладонью глаза. Шипение тварей усилилось, а потом свет, будто вздохнув, исчез, не оставив и следа ни от слизняков, ни от их слизи.
Шторм как ни в чем не бывало продолжал бушевать, швыряя «Ястребиный огонь» из стороны в сторону. И все же экипаж не торопился вернуться на свои посты. Только когда капитан наконец рявкнул на них, матросы неуверенно поспешили на места. Люди огибали Норрека по широкой дуге — на их лицах явственно читался страх. Конечно, их жизни были спасены благодаря явлению демонов, но сам факт, что с ними плывет тот, кто может призывать подобный ужас, наверняка потряс моряков до самых глубин их душ.
Норрека, однако, это не заботило, его беспокоили подгибающиеся ослабевшие ноги. Хотя заклинания исходили от доспехов, он внезапно почувствовал себя так, словно только что в одиночку поднял и починил мачту. Норрек ждал, что латы отправятся обратно в каюту, но теперь, когда основная опасность была устранена, они, очевидно, решили предоставить дальнейшее ему.
Уходя с палубы, Норрек чувствовал, будто его железный нагрудник весит тысячу фунтов; к тому же тяжелые взгляды команды «Ястребиного огня» продолжали сверлить ветерана. Несомненно, они скоро забудут, кому обязаны жизнями, и начнут размышлять, что означает присутствие на борту повелителя демонов. Страх имеет привычку обращаться жестокостью…
И все же Норрек сейчас думал только о том, как добраться до постели. Он отчаянно нуждался во сне. Даже буря не сможет теперь его разбудить. Придет утро, и, если нужно, он попытается объяснить, что произошло.
Норрек лишь надеялся, что никто из команды тем временем не предпримет ничего глупого… и фатального.
Тьма. Теплая, обволакивающая тьма.
Кара свернулась в ней, как в гнезде, таком уютном, что ей долго-долго не хотелось покидать его. Но потом пришел момент, когда что-то — какое-то тяжелое ощущение, дурное предчувствие — заставило ее повернуться, поежиться… и попробовало разбудить.
А еще она услышала голос:
— Кара! Девочка! Где ты?
Знакомый голос медленно вытаскивал ее из забвения. Кто-то помогал Каре Ночной Тени проснуться. Эта темнота, это небытие держали пленницу. Уют, который они предлагали, душил, настаивая на вечном сне.
— Кара!
Нет, больше тут уже не уютно. Теперь все царапается, колется, ты словно в гробу, а не в мягкой постели…
— Кара!
Веки колдуньи дрогнули и открылись.
Она стояла в деревянной гробнице, и все тело будто окоченело.
Где-то залаяла собака. Девушка моргнула, пытаясь сфокусировать зрение. Мутного света, проникающего в узкие щели, хватило на то, чтобы лучше понять, что с ней. Дерево давило на девушку со всех сторон — что это, пустой ствол безо всякого выхода? Дупло? Ее каким-то образом засунули сюда, запечатали и оставили тут умирать?
Волна клаустрофобии накрыла Кару с головой. Она попробовала пошевелить руками, но не смогла. Они были привязаны к бокам крепкими ростками, тянущимися от «стен». Хуже того, лицо поросло мхом, склеившим губы. Она пыталась издать хоть какой-то звук, хотя понимала, что никто не услышит ее слабого стона.
Псы лаяли громче… ближе. И она вспомнила голос, голос капитана Джероннана, выкрикивающий ее имя:
— Кара! Госпожа! Девочка! Ты меня слышишь?
Ноги тоже не двигались: они были связаны, как и руки. Кара была абсолютно беспомощной.
Боязнь замкнутого пространства усиливалась. Хотя большую часть своей короткой жизни колдунья провела в уединении, у нее всегда оставались и свобода передвижений, и свобода выбора. Напавшие призраки лишили ее и того, и другого. Почему они сразу не прирезали ее, отчаявшаяся Кара сказать не могла, но если в скором времени ей не удастся убежать, она погибнет, как погибла бы от кинжала… но смерть будет медленной и мучительной.
Она не собиралась мириться с этой мыслью. Ей хотелось бежать, хотелось свободы, только бы не переживать невыносимую пытку голодной смертью…
Связанную, с заткнутым ртом — никакие замысловатые заклинания ее не спасут. Нет, теперь в ней бурлили, требуя выхода, грубые эмоции, обычно сдерживаемые последователями Рашмы. Кара уставилась на дерево с ненавистью человека, заживо зарытого в могилу.
Она не умрет так, от черной магии нежити…
Она не умрет так…
В дупле стало жарко: на коже колдуньи выступили крупные капли пота. Ростки еще туже стиснули ее руки и ноги.
Не умрет…
Ее серебристые глаза полыхнули… ярче… ярче…
Дерево взорвалось.
Обломки веток разлетелись во все стороны. Где-то послышались ругань людей и лай собак. Колдунья упала — ничто больше не сдерживало ее. Лишь инстинктивно выбросив вперед руки, Кара спасла свою голову от сильного удара о землю, но все же тело ее сотряслось так, что она потеряла сознание.
Она неясно слышала голоса, которые, казалось, приближались. Какое-то животное, сопя, обнюхивало землю около ее головы, на миг коснувшись уха девушки холодным носом. Она услышала окрик и почувствовала, как ее взяли за плечи сильные, но ласковые руки.
— Кара! Именем Морской Ведьмы, что с тобой случилось, девочка?
— Джерон… — с трудом выдавила она, вновь едва не лишившись чувств.
— Полегче, крошка! Эй, недоумки! Оттащите собак! Я присмотрю за ней!
— Есть, капитан!
Кара плохо запомнила возвращение обратно в Ги Кул — сохранился лишь момент, когда трактирщик, несший ее на руках, бранил одного из своих спутников за то, что тот недосмотрел, и капитан едва не споткнулся о подвернувшуюся под ноги собаку. В те короткие моменты, когда сознание возвращалось к ней, колдунья вспоминала короткую встречу с парочкой нежити. Что-то в их облике сильно тревожило ее, но что, она не понимала.
Внезапно Кара догадалась, что они были невидимы, что они играли с ней. Некроманты манипулируют силами жизни и смерти, но здесь было наоборот: Вижири и его насмешливый спутник играли с Карой, словно она неумелый новичок! Более того, почему они вообще вышли в мир?
Ответ наверняка связан с ее первой ошибкой в гробнице. Каким-то образом, хотя в процессе обучения она никогда не сталкивалась со столь поразительными обстоятельствами, когда она оставила фантом в одиночестве, он смог взять полный контроль над телом. Затем он вернул «жизнь» своему товарищу (которого, конечно, знал и раньше), и пара, воспользовавшись магией, скрылась прежде, чем вернулась девушка.
Простое объяснение, и все же оно не совсем удовлетворяло ее. Кара что-то упустила из виду, она была в этом уверена.
— Чаровница?
Слово эхом зазвенело в черепе, заглушая мысли. Девушка с усилием разлепила веки, которые до сего момента были закрыты, и увидела перед собой озабоченную физиономию капитана Ханса Джероннана.
— Что?…
— Спокойно, девочка! Ты два дня провела без еды и питья! Вроде и недолго, чтобы причинить тебе настоящий вред, но и пользы от этого никакой!
Два дня? Они просидела в дереве целых два дня?
— Когда ты пропала той ночью, я сразу отправился на поиски, но только утром обнаружил этот кошелек под стеной гостиницы.
Он протянул девушке маленький кожаный мешочек, в котором Кара хранила кое-какие травы, необходимые в ее профессии. Заклинания некроманта требуют и других компонентов помимо крови, хотя большинству непосвященных это неизвестно.
Странно, однако, что она его потеряла. Захватившим ее в плен потребовалось бы немало драгоценного времени, чтобы сорвать мешочек, — так прочно юная колдунья обычно прикрепляла кошелек. Единственная причина, по которой они могли сделать так, — это желание оставить улику, говорящую о ее похищении, — а зачем это ходячим трупам?
И все же они оставили ее живой, пусть и похороненной в сердцевине погибшего дерева.
Девушка пребывала в замешательстве. Ее состояние, должно быть, отразилось на лице, потому что трактирщик немедленно бросился на подмогу:
— Что случилось? Еще воды? Одеял?
— Я… — Слова, вылетающие из ее рта, больше напоминали кваканье лягушки или хрип ее противника. Кара с благодарностью приняла принесенную воду и попыталась снова: — Я в порядке, капитан… и спасибо тебе за твою заботу. Я, конечно же, заплачу…
— В моем доме не сквернословят, миледи! Больше никаких разговоров о деньгах! И слышать не хочу!
Этот человек поистине возбуждал в ней любопытство.
— Капитан Джероннан, большинство людей, особенно выходцев с Запада, предпочли бы оставить таких, как я, гнить в дереве и, уж конечно, не стали бы организовывать поисковую партию. Почему ты сделал это?
Великан выглядел смущенным.
— Я всегда приглядываю за моими гостями, госпожа.
Несмотря на боль во всем теле, девушка села. Джероннан предоставил ей комнату, каких она и не чаяла встретить в Ги Куле. Чистую и уютную, без малейшего запаха рыбы. Настоящее чудо. Но Кара не позволила приятному окружению сбить ее с мысли и помешать задать вопрос:
— Зачем тебе это, капитан?
— У меня была дочь, — с явной неохотой начал он. — И, прежде чем ты спросишь, она нисколько не была похожа на тебя, хотя тоже прелестная. — Джероннан откашлялся, прочистив горло. — Ее мать была выше родом, чем я, из знати, но мои морские успехи позволили мне подняться, так что мы смогли пожениться. У нас родилась Терания, но ее мать прожила после этого недолго. — В уголке глаза грубого трактирщика блеснула непрошеная слеза, и мужчина поспешно смахнул ее. — Следующие десять лет прошли как в бреду, я не мог выносить разлуки с единственным родным существом, оставшимся у меня. Наконец, когда она только-только начала расцветать, превращаясь в красивую девушку, я ушел в отставку и увез ее за море в место, которое было когда-то дивным. Благослови ее звезды, Терания никогда не жаловалась, ей даже, кажется, нравилось здесь.
— В Ги Куле?
— Не удивляйся так, девочка. Десять лет назад тут было куда чище. Но с тех пор что-то произошло, что-то мерзкое коснулось этих мест, да и, насколько я слышал, и остальных тоже.
Кара старалась сохранять безразличное выражение лица. Как и все последователи Рашмы, она прекрасно знала, что темные силы начали расползаться по земле. Опустошение гробницы Бартука служило тому лишь примером. Некроманты боялись, что скоро мир поскользнется, потеряет шаткое равновесие, требуемое для его существования, и чаша склонится в сторону Властителей Ада.
Демоны уже разгуливают по земле.
Пока она думала, капитан Джероннан продолжал говорить, так что Кара пропустила несколько последних фраз. Однако что-то в конце привлекло ее внимание, да так, что она выпалила:
— Что?
Теперь лицо трактирщика было мрачным, очень мрачным.
— Да, именно это и случилось! Два года мы жили здесь счастливо, насколько это возможно; но однажды ночью я услышал крик из ее комнаты — места, куда бы не проник ни один мужчина, не пройдя сперва мимо меня! Выбив дверь, я не обнаружил ни следа дочери. Окно оставалось закрытым, чулан и шкафы я обыскал, но она каким-то образом испарилась из надежно запертой комнаты — других выходов там не было.
Джероннан перевернул горы и долы в поисках своей дочери, несколько местных более чем охотно присоединились к нему. Три дня они шарили повсюду, три дня прошли безрезультатно… пока как-то ночью, стараясь уснуть, капитан не услышал знакомый голосок, зовущий его.
Несмотря на вспыхнувшую отчаянную надежду, он, будучи человеком осторожным, прихватил церемониальный клинок, врученный ему адмиралом. Сжимая оружие, трактирщик последовал на зов своего ребенка. Больше часа он пробирался по лесам и холмам, ища, ища…
Наконец возле искривленного дерева он увидел свою драгоценную Теранию. Девочка с неестественно бледной — даже белее, чем у Кары, — кожей стояла, ожидая отца с распростертыми объятиями.
Она позвала снова, и Джероннан, конечно же, ответил. С клинком в одной руке он привлек к себе дочь…
И ее клыки чуть не разорвали ему глотку.
Капитан Джероннан прошел под парусами весь мир, видел множество чудес, и дивных, и ужасных, сражался с пиратами и злодеями, но в жизни его был лишь один смысл — вырастить свое единственное дитя.
И ничто не могло бы запасть в его душу сильнее, чем бег сквозь чащу от твари, которой стала его дочь.
— Клинок висит внизу, — пробормотал он, заканчивая. — Красивая и полезная вещь. — И, словно в раздумье, капитан добавил: — Посеребрен, а иначе я не разговаривал бы сегодня с тобой.
— Что произошло с ней? — Кара слышала такие истории, но причины рознились.
— Проклятие, я так никогда и не выяснил! Мне удалось загнать все это в самый дальний уголок мозга, но тут пропала ты. Я боялся, что она вернулась за тобой! — Дерзкая слеза все же выкатилась из глаза. — Я все еще слышу ее крики… и тот, когда она исчезла, и другой когда я зарубил ее.
Нет, к Каре не подкрался безымянный ужас Джероннана, но две нежити из гробницы наверняка выжидали своего часа, и мысли девушки наконец вернулись к настоящему.
— Прости, капитан, возможно, тебе покажется, что я не сочувствую твоей великой потере, но не скажешь ли ты, отошел ли за время моего отсутствия от берега какой-нибудь корабль?
Вопрос Кары застал горюющего трактирщика врасплох, но он быстро пришел в себя:
— Единственное ушедшее в море за эти два дня судно — «Ястребиный огонь», проклятая скорлупка, если я хоть что-то понимаю в этом деле! Удивительно, как это корыто до сих пор не потонуло.
Только один корабль. Наверное, именно он-то ей и нужен.
— Куда направилось судно?
— В Лат Голейн. Оно всегда ходит в Лат Голейн.
Название было известно девушке. Процветающее королевство на западной стороне Морей-Близнецов, место, куда стекаются купцы и торговцы со всего мира.
Лат Голейн. Вижири и его ухмыляющийся друг проделали весь путь сюда от гробницы, шагая так, как могут шагать только те, кто не знает усталости. Они специально пришли в Ги Кул, единственный прок от которого — служить точкой, из которой отправляются в другие земли. Но отчего?
Тут могла быть только одна причина. Они преследовали оставшихся членов своей компании, тех, кто забрал доспехи Бартука. Кара подозревала, что это может быть и один человек, но не выбрасывала из мыслей и возможности того, что их больше.
Значит, «Ястребиный огонь» взял на борт выживших или мстителей. Если последнее, парочке придется затаиться и вести себя осторожно, чтобы избежать опознания, но она слышала, что нежить, охотясь за жертвой, способна на многое. Пересечь море — трудно, но не невозможно.
Лат Голейн. Возможно, очередная короткая остановка, но по крайней мере Кара определилась с направлением.
— Капитан, когда отправляется следующий корабль в Лат Голейн?
— Госпожа, ты едва сидишь, а тем более…
Немигающие серебристые глаза остановились на нем.
— Когда?
Мужчина поскреб подбородок.
— Не скоро. Может, через неделю, а может, и позже.
Слишком долго ждать. К тому времени оба мстителя и те, за кем они гонятся, давно скроются, и латы с ними. Хуже всего то, что доспехи Кровавого Полководца вышли в мир. Их чары наверняка взывают к честолюбию и злу. И необязательно человеческим.
— У меня есть деньги. Ты можешь порекомендовать корабль, который можно бы было нанять?
Глаза Джероннана секунду изучали девушку.
— Это так важно?
— Больше, чем ты можешь себе представить.
Вздохнув, трактирщик ответил:
— Есть маленькое, но юркое судно, «Королевский щит», стоит в северном конце порта. Шхуна готова к отплытию в любое время. Потребуется только день или два, чтобы собрать команду и подготовить припасы.
— Думаешь, ты сможешь убедить владельца выслушать меня?
Джероннан невесело рассмеялся:
— Об этом не беспокойся, миледи! Он привык действовать, особенно если дельце благое!
Надежда крепла. Девушка уже чувствовала себя в состоянии отправиться в путешествие. «Ястребиный огонь» опережает ее на несколько дней, но с добрым кораблем Кара прибудет в Лат Голейн, не намного отставая. А ее исключительные умения в сочетании с парой-тройкой осторожных вопросов позволят обнаружить след.
— Мне надо поговорить с ним. Я должна отправиться завтра утром.
— Завтра утром…
И снова она пронзила трактирщика взглядом. Кара сожалела о грубости, но на кону стояло нечто большее, чем ее здоровье или настойчивость капитана.
— Именно так.
— Ладно. — Гигант-трактирщик тряхнул головой. — Я все устрою. Выходим утром.
Кара была тронута его неожиданным предложением.
— Было бы вполне достаточно, если бы ты просто убедил капитана «Королевского щита» предпринять это путешествие, но не стоит тебе бросать свою гостиницу! Дальше уж совсем не твоя забота.
— Мне не нравится, когда моих гостей едва не убивают… или еще чего похуже, девочка. Кроме того, слишком долго я торчал на суше! Как же будет здорово снова почувствовать море! — Он нагнулся к ней, слегка улыбаясь. — А что до убеждения капитана, не думаю, что ты поняла меня, чаровница! Я владелец этого судна, и, именем всего святого, я уж позабочусь, чтобы к утру оно было готово к отплытию, — или, обещаю тебе, кто-то чертовски поплатится!
И он поспешил присмотреть за приготовлениями, а Кара сползла на подушку, размышляя над его последними словами. Чертовски поплатится?
Капитан Ханс Джероннан понятия не имел, насколько близким к истине может оказаться его обещание.
Глава 7
Через мгновение худшие его страхи подтвердились. Несколько матросов пытались не дать одной из мачт сломаться окончательно. Одни тянули канаты, стараясь поставить на место верхушку, а остальные пытались укрепить разрушенные участки планками, гвоздями и теми же тросами. Но все же Норрек уже знал, что все их усилия напрасны. Мачта клонилась все опаснее и опаснее, а когда сдастся она, вскоре за ней наверняка последуют и другие.
Ему хотелось хоть чем-то помочь, но его навыки были слишком скромными. Норрек взглянул на свои руки в латных перчатках, кроваво-красный цвет которых делал их с виду такими могучими, полными сил. Вся хваленая власть наследства Бартука не принесет ему сейчас никакой пользы.
Мысль эта мигом улетучилась — вокруг каждой перчатки безо всякого предупреждения принялась формироваться пронзительно-голубая аура.
Норрек внезапно обнаружил, что метнулся вперед; доспехи вновь взяли на себя руководство его действиями. На этот раз солдат был уверен в намерениях доспехов, хотя слегка и сопротивлялся. Латы жаждали достичь места назначения, а если они вместе с Норреком погрузятся на дно, этому наверняка не суждено осуществиться. Поэтому они будут действовать ради жизни Норрека.
— Прочь! Прочь! — вопил капитан Каско, абсолютно уверенный, что его неповоротливый пассажир сделает ужасную ситуацию еще хуже.
Норрек, однако, пронесся мимо него, чуть не врезавшись в хромого моряка.
Мачта хрипло стонала — верный признак, что лишь секунды отделяют ее от падения на соседнюю. Норрек вдохнул поглубже, тревожно ожидая, что предпримут доспехи.
— Кесра! Квезал иракус!
Молнии подчеркнули каждое слово, сорвавшееся с уст солдата, но Норреку было плевать на это. То, что он увидел, без сомнения, заметили и все стоящие вокруг несколько внезапно возникших мерцающих зеленоватых фигур, окруживших разломанную мачту и словно вцепившихся в нее. Их сильные гладкие руки оканчивались пальцами-присосками, а там, где должны были быть ноги, тела чудовищ расширялись, как у гигантских слизняков. Создания ползли и шипели, их едва различимые гримасы напоминали галлюцинации сумасшедшего художника, изобразившего морду летучей мыши в клоунской раскраске.
Моряки в панике бежали, побросав тросы и доски. Мачта начала заваливаться…
Мерцающая орда возвратила ее на место. Пока часть из них придерживала мачту, остальные принялись ползать вокруг. Слизистый след, который они оставляли, покрывал все трещины. Сперва Норрек не мог понять, что они затеяли, но потом заметил, что слизь эта почти немедленно затвердевает, укрепляя мачту. Твари ползли и ползли в безумной гонке друг за другом по замкнутому кругу. Их собратья, которым больше не нужно было подпирать мачту, наблюдали, шипя нечто вроде ободрения кружащимся вокруг столба.
— Кесра! Квезал ранакка!
Демоны быстро отползли от мачты, сбившись в кучку. Норрек оторвал взгляд от жуткой группы, оглядывая завершенную работу. Несмотря на ураганный ветер, мачта покачивалась, будто при легком бризе. Они не только починили ее, но и укрепили так, что теперь она наверняка перенесет путешествие лучше, чем две другие.
Словно бы тоже удовлетворившись, доспехи небрежно махнули демонам рукой. Чертову стайку объяла вспышка пламени, столь яркая, что Норреку пришлось прикрыть ладонью глаза. Шипение тварей усилилось, а потом свет, будто вздохнув, исчез, не оставив и следа ни от слизняков, ни от их слизи.
Шторм как ни в чем не бывало продолжал бушевать, швыряя «Ястребиный огонь» из стороны в сторону. И все же экипаж не торопился вернуться на свои посты. Только когда капитан наконец рявкнул на них, матросы неуверенно поспешили на места. Люди огибали Норрека по широкой дуге — на их лицах явственно читался страх. Конечно, их жизни были спасены благодаря явлению демонов, но сам факт, что с ними плывет тот, кто может призывать подобный ужас, наверняка потряс моряков до самых глубин их душ.
Норрека, однако, это не заботило, его беспокоили подгибающиеся ослабевшие ноги. Хотя заклинания исходили от доспехов, он внезапно почувствовал себя так, словно только что в одиночку поднял и починил мачту. Норрек ждал, что латы отправятся обратно в каюту, но теперь, когда основная опасность была устранена, они, очевидно, решили предоставить дальнейшее ему.
Уходя с палубы, Норрек чувствовал, будто его железный нагрудник весит тысячу фунтов; к тому же тяжелые взгляды команды «Ястребиного огня» продолжали сверлить ветерана. Несомненно, они скоро забудут, кому обязаны жизнями, и начнут размышлять, что означает присутствие на борту повелителя демонов. Страх имеет привычку обращаться жестокостью…
И все же Норрек сейчас думал только о том, как добраться до постели. Он отчаянно нуждался во сне. Даже буря не сможет теперь его разбудить. Придет утро, и, если нужно, он попытается объяснить, что произошло.
Норрек лишь надеялся, что никто из команды тем временем не предпримет ничего глупого… и фатального.
Тьма. Теплая, обволакивающая тьма.
Кара свернулась в ней, как в гнезде, таком уютном, что ей долго-долго не хотелось покидать его. Но потом пришел момент, когда что-то — какое-то тяжелое ощущение, дурное предчувствие — заставило ее повернуться, поежиться… и попробовало разбудить.
А еще она услышала голос:
— Кара! Девочка! Где ты?
Знакомый голос медленно вытаскивал ее из забвения. Кто-то помогал Каре Ночной Тени проснуться. Эта темнота, это небытие держали пленницу. Уют, который они предлагали, душил, настаивая на вечном сне.
— Кара!
Нет, больше тут уже не уютно. Теперь все царапается, колется, ты словно в гробу, а не в мягкой постели…
— Кара!
Веки колдуньи дрогнули и открылись.
Она стояла в деревянной гробнице, и все тело будто окоченело.
Где-то залаяла собака. Девушка моргнула, пытаясь сфокусировать зрение. Мутного света, проникающего в узкие щели, хватило на то, чтобы лучше понять, что с ней. Дерево давило на девушку со всех сторон — что это, пустой ствол безо всякого выхода? Дупло? Ее каким-то образом засунули сюда, запечатали и оставили тут умирать?
Волна клаустрофобии накрыла Кару с головой. Она попробовала пошевелить руками, но не смогла. Они были привязаны к бокам крепкими ростками, тянущимися от «стен». Хуже того, лицо поросло мхом, склеившим губы. Она пыталась издать хоть какой-то звук, хотя понимала, что никто не услышит ее слабого стона.
Псы лаяли громче… ближе. И она вспомнила голос, голос капитана Джероннана, выкрикивающий ее имя:
— Кара! Госпожа! Девочка! Ты меня слышишь?
Ноги тоже не двигались: они были связаны, как и руки. Кара была абсолютно беспомощной.
Боязнь замкнутого пространства усиливалась. Хотя большую часть своей короткой жизни колдунья провела в уединении, у нее всегда оставались и свобода передвижений, и свобода выбора. Напавшие призраки лишили ее и того, и другого. Почему они сразу не прирезали ее, отчаявшаяся Кара сказать не могла, но если в скором времени ей не удастся убежать, она погибнет, как погибла бы от кинжала… но смерть будет медленной и мучительной.
Она не собиралась мириться с этой мыслью. Ей хотелось бежать, хотелось свободы, только бы не переживать невыносимую пытку голодной смертью…
Связанную, с заткнутым ртом — никакие замысловатые заклинания ее не спасут. Нет, теперь в ней бурлили, требуя выхода, грубые эмоции, обычно сдерживаемые последователями Рашмы. Кара уставилась на дерево с ненавистью человека, заживо зарытого в могилу.
Она не умрет так, от черной магии нежити…
Она не умрет так…
В дупле стало жарко: на коже колдуньи выступили крупные капли пота. Ростки еще туже стиснули ее руки и ноги.
Не умрет…
Ее серебристые глаза полыхнули… ярче… ярче…
Дерево взорвалось.
Обломки веток разлетелись во все стороны. Где-то послышались ругань людей и лай собак. Колдунья упала — ничто больше не сдерживало ее. Лишь инстинктивно выбросив вперед руки, Кара спасла свою голову от сильного удара о землю, но все же тело ее сотряслось так, что она потеряла сознание.
Она неясно слышала голоса, которые, казалось, приближались. Какое-то животное, сопя, обнюхивало землю около ее головы, на миг коснувшись уха девушки холодным носом. Она услышала окрик и почувствовала, как ее взяли за плечи сильные, но ласковые руки.
— Кара! Именем Морской Ведьмы, что с тобой случилось, девочка?
— Джерон… — с трудом выдавила она, вновь едва не лишившись чувств.
— Полегче, крошка! Эй, недоумки! Оттащите собак! Я присмотрю за ней!
— Есть, капитан!
Кара плохо запомнила возвращение обратно в Ги Кул — сохранился лишь момент, когда трактирщик, несший ее на руках, бранил одного из своих спутников за то, что тот недосмотрел, и капитан едва не споткнулся о подвернувшуюся под ноги собаку. В те короткие моменты, когда сознание возвращалось к ней, колдунья вспоминала короткую встречу с парочкой нежити. Что-то в их облике сильно тревожило ее, но что, она не понимала.
Внезапно Кара догадалась, что они были невидимы, что они играли с ней. Некроманты манипулируют силами жизни и смерти, но здесь было наоборот: Вижири и его насмешливый спутник играли с Карой, словно она неумелый новичок! Более того, почему они вообще вышли в мир?
Ответ наверняка связан с ее первой ошибкой в гробнице. Каким-то образом, хотя в процессе обучения она никогда не сталкивалась со столь поразительными обстоятельствами, когда она оставила фантом в одиночестве, он смог взять полный контроль над телом. Затем он вернул «жизнь» своему товарищу (которого, конечно, знал и раньше), и пара, воспользовавшись магией, скрылась прежде, чем вернулась девушка.
Простое объяснение, и все же оно не совсем удовлетворяло ее. Кара что-то упустила из виду, она была в этом уверена.
— Чаровница?
Слово эхом зазвенело в черепе, заглушая мысли. Девушка с усилием разлепила веки, которые до сего момента были закрыты, и увидела перед собой озабоченную физиономию капитана Ханса Джероннана.
— Что?…
— Спокойно, девочка! Ты два дня провела без еды и питья! Вроде и недолго, чтобы причинить тебе настоящий вред, но и пользы от этого никакой!
Два дня? Они просидела в дереве целых два дня?
— Когда ты пропала той ночью, я сразу отправился на поиски, но только утром обнаружил этот кошелек под стеной гостиницы.
Он протянул девушке маленький кожаный мешочек, в котором Кара хранила кое-какие травы, необходимые в ее профессии. Заклинания некроманта требуют и других компонентов помимо крови, хотя большинству непосвященных это неизвестно.
Странно, однако, что она его потеряла. Захватившим ее в плен потребовалось бы немало драгоценного времени, чтобы сорвать мешочек, — так прочно юная колдунья обычно прикрепляла кошелек. Единственная причина, по которой они могли сделать так, — это желание оставить улику, говорящую о ее похищении, — а зачем это ходячим трупам?
И все же они оставили ее живой, пусть и похороненной в сердцевине погибшего дерева.
Девушка пребывала в замешательстве. Ее состояние, должно быть, отразилось на лице, потому что трактирщик немедленно бросился на подмогу:
— Что случилось? Еще воды? Одеял?
— Я… — Слова, вылетающие из ее рта, больше напоминали кваканье лягушки или хрип ее противника. Кара с благодарностью приняла принесенную воду и попыталась снова: — Я в порядке, капитан… и спасибо тебе за твою заботу. Я, конечно же, заплачу…
— В моем доме не сквернословят, миледи! Больше никаких разговоров о деньгах! И слышать не хочу!
Этот человек поистине возбуждал в ней любопытство.
— Капитан Джероннан, большинство людей, особенно выходцев с Запада, предпочли бы оставить таких, как я, гнить в дереве и, уж конечно, не стали бы организовывать поисковую партию. Почему ты сделал это?
Великан выглядел смущенным.
— Я всегда приглядываю за моими гостями, госпожа.
Несмотря на боль во всем теле, девушка села. Джероннан предоставил ей комнату, каких она и не чаяла встретить в Ги Куле. Чистую и уютную, без малейшего запаха рыбы. Настоящее чудо. Но Кара не позволила приятному окружению сбить ее с мысли и помешать задать вопрос:
— Зачем тебе это, капитан?
— У меня была дочь, — с явной неохотой начал он. — И, прежде чем ты спросишь, она нисколько не была похожа на тебя, хотя тоже прелестная. — Джероннан откашлялся, прочистив горло. — Ее мать была выше родом, чем я, из знати, но мои морские успехи позволили мне подняться, так что мы смогли пожениться. У нас родилась Терания, но ее мать прожила после этого недолго. — В уголке глаза грубого трактирщика блеснула непрошеная слеза, и мужчина поспешно смахнул ее. — Следующие десять лет прошли как в бреду, я не мог выносить разлуки с единственным родным существом, оставшимся у меня. Наконец, когда она только-только начала расцветать, превращаясь в красивую девушку, я ушел в отставку и увез ее за море в место, которое было когда-то дивным. Благослови ее звезды, Терания никогда не жаловалась, ей даже, кажется, нравилось здесь.
— В Ги Куле?
— Не удивляйся так, девочка. Десять лет назад тут было куда чище. Но с тех пор что-то произошло, что-то мерзкое коснулось этих мест, да и, насколько я слышал, и остальных тоже.
Кара старалась сохранять безразличное выражение лица. Как и все последователи Рашмы, она прекрасно знала, что темные силы начали расползаться по земле. Опустошение гробницы Бартука служило тому лишь примером. Некроманты боялись, что скоро мир поскользнется, потеряет шаткое равновесие, требуемое для его существования, и чаша склонится в сторону Властителей Ада.
Демоны уже разгуливают по земле.
Пока она думала, капитан Джероннан продолжал говорить, так что Кара пропустила несколько последних фраз. Однако что-то в конце привлекло ее внимание, да так, что она выпалила:
— Что?
Теперь лицо трактирщика было мрачным, очень мрачным.
— Да, именно это и случилось! Два года мы жили здесь счастливо, насколько это возможно; но однажды ночью я услышал крик из ее комнаты — места, куда бы не проник ни один мужчина, не пройдя сперва мимо меня! Выбив дверь, я не обнаружил ни следа дочери. Окно оставалось закрытым, чулан и шкафы я обыскал, но она каким-то образом испарилась из надежно запертой комнаты — других выходов там не было.
Джероннан перевернул горы и долы в поисках своей дочери, несколько местных более чем охотно присоединились к нему. Три дня они шарили повсюду, три дня прошли безрезультатно… пока как-то ночью, стараясь уснуть, капитан не услышал знакомый голосок, зовущий его.
Несмотря на вспыхнувшую отчаянную надежду, он, будучи человеком осторожным, прихватил церемониальный клинок, врученный ему адмиралом. Сжимая оружие, трактирщик последовал на зов своего ребенка. Больше часа он пробирался по лесам и холмам, ища, ища…
Наконец возле искривленного дерева он увидел свою драгоценную Теранию. Девочка с неестественно бледной — даже белее, чем у Кары, — кожей стояла, ожидая отца с распростертыми объятиями.
Она позвала снова, и Джероннан, конечно же, ответил. С клинком в одной руке он привлек к себе дочь…
И ее клыки чуть не разорвали ему глотку.
Капитан Джероннан прошел под парусами весь мир, видел множество чудес, и дивных, и ужасных, сражался с пиратами и злодеями, но в жизни его был лишь один смысл — вырастить свое единственное дитя.
И ничто не могло бы запасть в его душу сильнее, чем бег сквозь чащу от твари, которой стала его дочь.
— Клинок висит внизу, — пробормотал он, заканчивая. — Красивая и полезная вещь. — И, словно в раздумье, капитан добавил: — Посеребрен, а иначе я не разговаривал бы сегодня с тобой.
— Что произошло с ней? — Кара слышала такие истории, но причины рознились.
— Проклятие, я так никогда и не выяснил! Мне удалось загнать все это в самый дальний уголок мозга, но тут пропала ты. Я боялся, что она вернулась за тобой! — Дерзкая слеза все же выкатилась из глаза. — Я все еще слышу ее крики… и тот, когда она исчезла, и другой когда я зарубил ее.
Нет, к Каре не подкрался безымянный ужас Джероннана, но две нежити из гробницы наверняка выжидали своего часа, и мысли девушки наконец вернулись к настоящему.
— Прости, капитан, возможно, тебе покажется, что я не сочувствую твоей великой потере, но не скажешь ли ты, отошел ли за время моего отсутствия от берега какой-нибудь корабль?
Вопрос Кары застал горюющего трактирщика врасплох, но он быстро пришел в себя:
— Единственное ушедшее в море за эти два дня судно — «Ястребиный огонь», проклятая скорлупка, если я хоть что-то понимаю в этом деле! Удивительно, как это корыто до сих пор не потонуло.
Только один корабль. Наверное, именно он-то ей и нужен.
— Куда направилось судно?
— В Лат Голейн. Оно всегда ходит в Лат Голейн.
Название было известно девушке. Процветающее королевство на западной стороне Морей-Близнецов, место, куда стекаются купцы и торговцы со всего мира.
Лат Голейн. Вижири и его ухмыляющийся друг проделали весь путь сюда от гробницы, шагая так, как могут шагать только те, кто не знает усталости. Они специально пришли в Ги Кул, единственный прок от которого — служить точкой, из которой отправляются в другие земли. Но отчего?
Тут могла быть только одна причина. Они преследовали оставшихся членов своей компании, тех, кто забрал доспехи Бартука. Кара подозревала, что это может быть и один человек, но не выбрасывала из мыслей и возможности того, что их больше.
Значит, «Ястребиный огонь» взял на борт выживших или мстителей. Если последнее, парочке придется затаиться и вести себя осторожно, чтобы избежать опознания, но она слышала, что нежить, охотясь за жертвой, способна на многое. Пересечь море — трудно, но не невозможно.
Лат Голейн. Возможно, очередная короткая остановка, но по крайней мере Кара определилась с направлением.
— Капитан, когда отправляется следующий корабль в Лат Голейн?
— Госпожа, ты едва сидишь, а тем более…
Немигающие серебристые глаза остановились на нем.
— Когда?
Мужчина поскреб подбородок.
— Не скоро. Может, через неделю, а может, и позже.
Слишком долго ждать. К тому времени оба мстителя и те, за кем они гонятся, давно скроются, и латы с ними. Хуже всего то, что доспехи Кровавого Полководца вышли в мир. Их чары наверняка взывают к честолюбию и злу. И необязательно человеческим.
— У меня есть деньги. Ты можешь порекомендовать корабль, который можно бы было нанять?
Глаза Джероннана секунду изучали девушку.
— Это так важно?
— Больше, чем ты можешь себе представить.
Вздохнув, трактирщик ответил:
— Есть маленькое, но юркое судно, «Королевский щит», стоит в северном конце порта. Шхуна готова к отплытию в любое время. Потребуется только день или два, чтобы собрать команду и подготовить припасы.
— Думаешь, ты сможешь убедить владельца выслушать меня?
Джероннан невесело рассмеялся:
— Об этом не беспокойся, миледи! Он привык действовать, особенно если дельце благое!
Надежда крепла. Девушка уже чувствовала себя в состоянии отправиться в путешествие. «Ястребиный огонь» опережает ее на несколько дней, но с добрым кораблем Кара прибудет в Лат Голейн, не намного отставая. А ее исключительные умения в сочетании с парой-тройкой осторожных вопросов позволят обнаружить след.
— Мне надо поговорить с ним. Я должна отправиться завтра утром.
— Завтра утром…
И снова она пронзила трактирщика взглядом. Кара сожалела о грубости, но на кону стояло нечто большее, чем ее здоровье или настойчивость капитана.
— Именно так.
— Ладно. — Гигант-трактирщик тряхнул головой. — Я все устрою. Выходим утром.
Кара была тронута его неожиданным предложением.
— Было бы вполне достаточно, если бы ты просто убедил капитана «Королевского щита» предпринять это путешествие, но не стоит тебе бросать свою гостиницу! Дальше уж совсем не твоя забота.
— Мне не нравится, когда моих гостей едва не убивают… или еще чего похуже, девочка. Кроме того, слишком долго я торчал на суше! Как же будет здорово снова почувствовать море! — Он нагнулся к ней, слегка улыбаясь. — А что до убеждения капитана, не думаю, что ты поняла меня, чаровница! Я владелец этого судна, и, именем всего святого, я уж позабочусь, чтобы к утру оно было готово к отплытию, — или, обещаю тебе, кто-то чертовски поплатится!
И он поспешил присмотреть за приготовлениями, а Кара сползла на подушку, размышляя над его последними словами. Чертовски поплатится?
Капитан Ханс Джероннан понятия не имел, насколько близким к истине может оказаться его обещание.
Глава 7
— Нетерпение моих людей растет, и я вполне понимаю их, Галеона. Величие манит нас, а мы сидим тут, на краю пустыни!
— Это был твой приказ задержаться тут еще ненадолго, мой дорогой Августас.
Он навис над ней:
— Потому что ты сказала, что скоро мы точнее узнаем о местонахождении доспехов Бартука! Куда этот дурак потащил их?! — Злорадный ухватил женщину за волосы и притянул к себе так, что их лица едва не соприкоснулись. — Найди его, моя дорогая. Найди его — или я сам найду для тебя страшную смерть!
Она не показала ему своего страха. Те, кто не умел скрывать страх, сильно опускались в глазах командующего, безвозвратно теряя уважение. Галеоне пришлось долго н тяжело трудиться, чтобы стать бесценной, и изменения ей были совершенно ни к чему.
— Я посмотрю, что можно сделать, но на сей раз это должно свершиться без тебя.
Он нахмурился:
— Раньше ты всегда настаивала на моем присутствии. Отчего же теперь я не нужен?
— Потому что то, что я должна сделать сейчас, потребует погружения куда глубже, чем когда-либо прежде… и если по какой-то причине мне помешают, это не только убьет меня, но может погубить и любого, оказавшегося поблизости.
Это впечатлило даже генерала. Брови его расправились, и он кивнул:
— Отлично. Это все, что тебе надо?
Внезапно в голове Галеоны заговорил голос: Должна быть… какая-то жертва.
Колдунья улыбнулась, одна рука ее обвилась вокруг шеи Злорадного, губы прижались к его губам. А когда поцелуй завершился, женщина безразлично спросила:
— Кто за последнее время больше всего разочаровывал тебя, моя любовь?
Рот его разом превратился в прямую черту, жесткую, не прощающую.
— Капитан Толос не оправдывает моих ожиданий. Думаю, преданность его показная.
Рука колдуньи потрепала командующего по щеке.
— Тогда, возможно, я могу сделать его более полезным для тебя.
— Понимаю. Я пошлю его к тебе немедленно. Только обещай мне результаты.
— Полагаю, ты будешь доволен.
— Посмотрим.
Командующий Злорадный покинул шатер. Галеона сразу повернулась к теням, а к одной — особенно:
— Думаешь, этого будет достаточно?
— Этот может лишь попробовать,- отозвался Ксазакс.
Тень отделилась от остальных и придвинулась ближе. Часть ее легла на ногу ведьмы, заставив ее ощутить нечто подобное приближению смерти.
— На этот раз я должна отыскать его! Ты же видишь, как нетерпелив стал генерал!
— Этот ждал куда дольше, чем смертные, — проскрипела тень. — Этот стремится найти куда сильнее, чем тот.
Снаружи послышались шаги. Силуэт Ксазакса мгновенно слился с остальными тенями. Галеона откинула назад волосы и привела в порядок свои соблазнительные одежды, открывающие все прелести.
— Можешь войти, — проворковала она.
В палатку шагнул молодой офицер с зажатым под мышкой шлемом. Рыжий, с жидкой бородкой и такими невинными глазами, он напоминал ягненка, шествующего на заклание. Галеона вспомнила его лицо и интересные мысли, не раз приходившие ей в голову.
— Подойди ближе, капитан Толос.
— Меня прислал командующий, — ответил офицер голосом, в котором звучала неуверенность. Он, без сомнения, был осведомлен о репутации колдуньи… не говоря уже о ее аппетитах. — Он сказал, у тебя есть для меня дело.
Женщина подошла к столу, на котором стояло вино для генерала, и налила Толосу кубок самого лучшего. Галеона подняла чашу, показывая ее, и поманила мужчину приблизиться к ней. Юноша со смущенным лицом повиновался, как пойманная рыбка удочке.
Втиснув кубок ему в руку, Галеона поднесла вино к губам юноши. Одновременно вторая ее рука гладила его тело, усиливая беспокойство мужчины.
— Леди Галеона,- выдавил, заикаясь, Толос,- командующий прислал меня сюда для выполнения определенного поручения. Ему не понравится, если он обнаружит…
— Тсс…
Ведьма заставила юношу отхлебнуть из кубка. Огненно-рыжий солдат глотнул раз, другой, а потом колдунья вновь опустила чашу. Свободной рукой она притянула его к себе, впившись губами в губы юноши, и долго не отрывала их. Он колебался лишь первые секунды, но потом страстно ответил — чары одержали победу.
Довольно скоротечных услад,— зазвучал в голове голос демона. — Нам пора работать…
За спиной обезоруженного офицера выросла и застыла тень. Зазвенело жужжание роя умирающих мух, вырывая капитана Толоса из сетей, сплетенных вокруг него Галеоной. Свет масляной лампады позволил разглядеть новую тень, попавшую в поле зрения юноши, тень, в которой не было ничего человеческого.
— Это был твой приказ задержаться тут еще ненадолго, мой дорогой Августас.
Он навис над ней:
— Потому что ты сказала, что скоро мы точнее узнаем о местонахождении доспехов Бартука! Куда этот дурак потащил их?! — Злорадный ухватил женщину за волосы и притянул к себе так, что их лица едва не соприкоснулись. — Найди его, моя дорогая. Найди его — или я сам найду для тебя страшную смерть!
Она не показала ему своего страха. Те, кто не умел скрывать страх, сильно опускались в глазах командующего, безвозвратно теряя уважение. Галеоне пришлось долго н тяжело трудиться, чтобы стать бесценной, и изменения ей были совершенно ни к чему.
— Я посмотрю, что можно сделать, но на сей раз это должно свершиться без тебя.
Он нахмурился:
— Раньше ты всегда настаивала на моем присутствии. Отчего же теперь я не нужен?
— Потому что то, что я должна сделать сейчас, потребует погружения куда глубже, чем когда-либо прежде… и если по какой-то причине мне помешают, это не только убьет меня, но может погубить и любого, оказавшегося поблизости.
Это впечатлило даже генерала. Брови его расправились, и он кивнул:
— Отлично. Это все, что тебе надо?
Внезапно в голове Галеоны заговорил голос: Должна быть… какая-то жертва.
Колдунья улыбнулась, одна рука ее обвилась вокруг шеи Злорадного, губы прижались к его губам. А когда поцелуй завершился, женщина безразлично спросила:
— Кто за последнее время больше всего разочаровывал тебя, моя любовь?
Рот его разом превратился в прямую черту, жесткую, не прощающую.
— Капитан Толос не оправдывает моих ожиданий. Думаю, преданность его показная.
Рука колдуньи потрепала командующего по щеке.
— Тогда, возможно, я могу сделать его более полезным для тебя.
— Понимаю. Я пошлю его к тебе немедленно. Только обещай мне результаты.
— Полагаю, ты будешь доволен.
— Посмотрим.
Командующий Злорадный покинул шатер. Галеона сразу повернулась к теням, а к одной — особенно:
— Думаешь, этого будет достаточно?
— Этот может лишь попробовать,- отозвался Ксазакс.
Тень отделилась от остальных и придвинулась ближе. Часть ее легла на ногу ведьмы, заставив ее ощутить нечто подобное приближению смерти.
— На этот раз я должна отыскать его! Ты же видишь, как нетерпелив стал генерал!
— Этот ждал куда дольше, чем смертные, — проскрипела тень. — Этот стремится найти куда сильнее, чем тот.
Снаружи послышались шаги. Силуэт Ксазакса мгновенно слился с остальными тенями. Галеона откинула назад волосы и привела в порядок свои соблазнительные одежды, открывающие все прелести.
— Можешь войти, — проворковала она.
В палатку шагнул молодой офицер с зажатым под мышкой шлемом. Рыжий, с жидкой бородкой и такими невинными глазами, он напоминал ягненка, шествующего на заклание. Галеона вспомнила его лицо и интересные мысли, не раз приходившие ей в голову.
— Подойди ближе, капитан Толос.
— Меня прислал командующий, — ответил офицер голосом, в котором звучала неуверенность. Он, без сомнения, был осведомлен о репутации колдуньи… не говоря уже о ее аппетитах. — Он сказал, у тебя есть для меня дело.
Женщина подошла к столу, на котором стояло вино для генерала, и налила Толосу кубок самого лучшего. Галеона подняла чашу, показывая ее, и поманила мужчину приблизиться к ней. Юноша со смущенным лицом повиновался, как пойманная рыбка удочке.
Втиснув кубок ему в руку, Галеона поднесла вино к губам юноши. Одновременно вторая ее рука гладила его тело, усиливая беспокойство мужчины.
— Леди Галеона,- выдавил, заикаясь, Толос,- командующий прислал меня сюда для выполнения определенного поручения. Ему не понравится, если он обнаружит…
— Тсс…
Ведьма заставила юношу отхлебнуть из кубка. Огненно-рыжий солдат глотнул раз, другой, а потом колдунья вновь опустила чашу. Свободной рукой она притянула его к себе, впившись губами в губы юноши, и долго не отрывала их. Он колебался лишь первые секунды, но потом страстно ответил — чары одержали победу.
Довольно скоротечных услад,— зазвучал в голове голос демона. — Нам пора работать…
За спиной обезоруженного офицера выросла и застыла тень. Зазвенело жужжание роя умирающих мух, вырывая капитана Толоса из сетей, сплетенных вокруг него Галеоной. Свет масляной лампады позволил разглядеть новую тень, попавшую в поле зрения юноши, тень, в которой не было ничего человеческого.