Но важнее то, о чем они вслух не говорят. Поскольку никто из руководителей ФРС и новых экономистов в администрации Буша-младшего не оказывает явного сопротивления быстрому росту государственных расходов, то предполагается, по всей видимости, что для их компенсации придется резко увеличить государственный долг. Что возможно сделать только путем резкого увеличения продаж государственных облигаций. То есть необходимо поднимать их привлекательность — повышать учетную ставку (альтернативный вариант будет рассмотрен чуть ниже). А при ее повышении резко вырастает стоимость рефинансирования корпоративных долгов, что приведет к автоматическому «исправлению» структурных перекосов через механизм массового банкротства и, как следствие, — резкому сокращению ВВП.
Иными словами, даже после привязки доллара к золоту неминуемо начнутся кризисные процессы, которые вызовут его дальнейшую девальвацию.
Последним крупным стратегическим предложением, выдвинутым уже непосредственно Бушем-младшим, стала новая налоговая реформа, направленная на стимулирование американской экономики. Она предполагала сокращение налоговой нагрузки примерно на 750 миллиардов долларов в течение 10 лет и сразу же, как только была обнародована, подверглась жесточайшей критике. Читателю этой книги должно быть ясно с самого начала, что предложения подобного масштаба никакого существенного эффекта дать не могут — 750 миллиардов в 10 лет — это 6 миллиардов в месяц. Хотя по своему прямому воздействию это снижение и сравнимо с описанным выше эффектом от уменьшения нефтяных цен, однако здесь есть дополнения, на которые сразу обратила внимание американская общественность. Дело в том, что основными получателями этих льгот должны стать именно те предприятия, которые и так имеют существенную прибыль. Иными словами, эта реформа стимулирует не те предприятия, которые находятся на грани рентабельности (в значительной части не по своей вине), а те, кто и так не нуждается в поддержке. Иными словами, дополнительная прибыль скорее всего будет банально «проедена» акционерами и владельцами этих компаний и, в значительной своей части, не пойдет па стимулирование экономики.
Кроме того, эта реформа, в случае ее осуществления, должна была нанести серьезнейший удар по бюджетной системе отдельных штатов, которые в течение короткого времени после ее начала стали бы банкротами.
В апреле 2003 года Конгресс все-таки принял эту реформу, однако ее масштаб был сокращен более чем вдвое, что практически полностью ликвидировало ее как фактор стратегического влияния на общеэкономическую ситуацию в стране.
В декабре 2002 года подали в отставку П. О'Нил и Л. Линдсей. Люди, которые, принеся в жертву "священную корову" — монетаризм, спасли Буша-младшего в сентябре 2001 года, оказались в не менее критической ситуации персонами non grata. Причем американские СМИ довольно откровенно говорили о причинах этой отставки (или, точнее, об одной из причин) — недостаточное внимание, с которым эти люди прислушиваются к мнению американских финансовых кругов (читай: банкиров с Уолл-стрит). Иными словами, те антикризисные действия, которые задумывали О'Нил и Линдсей, оказались не совсем «правильными» — далеко не все оставшиеся ресурсы государства предполагалось бросить на спасение инвестиционных гигантов с Уолл-стрит. Такое пренебрежение их интересами в сегодняшнем Вашингтоне не допускается. И на освободившиеся места были назначены люди, которым такое поведение не свойственно: достаточно слабый в политическом смысле руководитель железнодорожной компании Джон Сноу стал министром финансов, а главным экономическим советником Буша-младшего стал Стивен Фридмен — представитель одного из крупнейших в мире инвестбанков Goldman Sachs.
В сложившейся ситуации все чаще на первое место стала выходить война в Ираке. Хотя она утратила всякий стратегический смысл, однако во многих вариантах чисто кризисных сценариев США будет необходим контроль над нефтью Персидского залива. Кроме того, "маленькая победоносная война" еще никому не мешала, особенно в ситуации, когда общественное мнение было обработано в результате многомесячной анти-хусейновской пропаганды, а рейтинг Буша-младшего определенно стал падать в условиях непрекращающихся экономических проблем.
Но эта война сама по себе стала достаточной проблемой. Причем сразу по двум направлениям. Во-первых, необходимо было ее максимально легитимизировать, то есть в первую очередь получить санкцию Совета Безопасности ООН на ее начало. А здесь, несмотря на все усилия К. Пауэлла, США столкнулись с жестким противостоянием с Францией и Германией. Мы не будем здесь в полной мере описывать эту коллизию, но хотелось бы высказать одно наше частное мнение. Нам кажется, что проблемы Ирака не могли вызвать такой серьезный раскол. Скорее всего, дело в том, что в последние месяцы США не смогли исполнять те функции по сохранению стабильности мировой финансовой системы, которые они, явно или неявно, взяли на себя в 1944 году, при принятии Бреттон-Вудских соглашений, и особенно в 1973 году — при их отмене. А в этих условиях встает вопрос о правомерности для США присвоения монопольной «ренты», возникающей в связи с тем, что национальная валюта этой страны используется как базовая в международных расчетах. Фактически речь идет о том, что те преимущества, которые получили США в "модели Рузвельта", были кредитом, платой за который было обеспечение стабильности мировой финансовой системы. Стабильность исчезла, кредит надо отдавать… Это куда более серьезная причина для ссоры, причем такая, которая на уровне обычной дипломатии решена быть не может.
Во-вторых, уж коли речь о полном захвате всех стран Персидского залива уже не шла, необходимо было придумать, как организовать американский контроль за добычей именно иракской нефти, причем максимально ее увеличив. Однако США настолько увязли в иракских проблемах, что им можно только посочувствовать. Не вдаваясь в тонкости, можно отметить только, что провести демократические выборы в Ираке США не могут, поскольку на них победят шииты (которые составляют 60 % населения страны), находящиеся под полным идеологическим и организационным контролем Ирана. Продолжать оккупацию — значит серьезно ухудшить отношения с другими арабскими странами. Передать северные месторождения курдам — значит вызвать серьезный конфликт с Турцией. Не давать курдам контроль над нефтяными полями — значит превратить их из союзников во врагов.
Ну и, наконец, в рамках нейтралитета большинства арабских стран в этой войне, США взяли на себя обязательство разрешить палестино-израильский конфликт с образованием по его итогам палестинского государства. Задача вполне утопичная.
Причем в том случае, если в процессе реализации какой-нибудь тактической цели обнаруживаются непредвиденные проблемы, то для их решения используются все возможности, "в огонь" бросаются все ресурсы, даже в том случае, если при этом существенно ухудшаются шансы на достижение заявленной стратегической цели. Последним примером такого поведения являлись попытки США сколотить "антииракскую коалицию", ради чего были серьезно ухудшены отношения со «старой» Европой и реально поставлена под угрозу вся американская "пятая колонна" в этом регионе (в частности, судьба нынешнего премьера Великобритании Т. Блэра и отдельных режимов в Восточной Европе).
Описанная методика, хотя и может создавать определенные сложности, но в целом позволяет максимально использовать выучку среднего звена государственного аппарата, который в каждый момент четко знает, какой цели он должен достичь, какие задачи он решает в данный момент и какие ресурсы можно и нужно для этого задействовать.
При этом до принятия окончательного решения не исключены многочисленные споры о правильности той или иной стратегии, но после ее принятия устанавливается административный консенсус. Например, в США были серьезные разногласия между "командой Пауэлла" и "командой Рамсфельда" в отношении необходимости и обеспечения операции в Ираке, которые мгновенно прекратились, как только было принято окончательное решение.
В частности, попытки бывшего спикера Палаты представителей Н. Гингрича в середине апреля 2003 года обрушиться с критикой на К. Пауэлла уже после войны в Ираке (скорее всего, с тайной поддачи команды «ястребов» Чейни-Рамсфельда-Раис-Вулфовица-Перла), была явным нарушением установленного правила и потому встретила жесткий отпор как со стороны Дж. Буша-старшего, так и со стороны официального представителя Белого Дома.
Однако в том случае, когда стратегическая цель является предельно сложной, такая технология может привести к катастрофе, поскольку в процессе решения тактических задач можно «растратить» тот ресурс, который теоретически позволял бы достичь необходимого результата. Классическим примером является распад СССР, который произошел, в частности, вследствие того, что весь экономический и административный ресурс был использован на реализацию мелких в государственном плане решений.
Описанная выше система построения государственного управления, помимо всего прочего, предусматривает жесткое разделение сфер ответственности. Теоретически перечисленные творцы современной модели американской безопасности и не должны думать об экономической ситуации. Но проблема усугубляется известным разделением нынешнего Вашингтона на две партии. Поскольку собственно военных (Комитет начальников штабов) скорее всего контролирует «изоляционист» Пауэлл (недаром этот орган управления американской армии летом и осенью 2002 года неоднократно допускал целенаправленные «утечки» информации о крайней нежелательности войны в Ираке), система политического управления войсками, то есть собственно министерство обороны США, Пентагон, проявляет все большую активность. И неминуемо «залезает» на территорию «изоляциониста» К. Пауэлла — государственного секретаря (министра иностранных дел).
А вот экономический блок до декабря 2002 года «ястребы» не контролировали вообще. И это серьезно беспокоило их «кураторов» с Уолл-стрит, поскольку «изоляционисты» Л. Линдсей и П. О'Нил в своих действиях явно могли совершить действия, которые были бы крайне нежелательны для «ястребов». После декабря ситуация изменилась — хотя новые назначенцы и не являются членами команды Чейни-Рамсфелда-Вулфовица, но и вес занимаемых ими должностей в Вашингтоне снизился настолько, что самостоятельных планов они предъявлять не могут. Но это автоматически усилило роль собственно «ястребов» как разработчиков уже экономических стратегий, при том, что они к этой работе не приспособлены и не готовы — и как конкретные люди, и всей системой аппаратного разделения труда.
А «изоляционисты» все чаще и чаще вынуждены свои планы проводить не в рамках публичного обсуждения государственных проблем, а путем тайного использования своего влияния на нижних ступенях государственного аппарата. В частности, не исключено, что некоторые действия, которые осуществляют международные террористы и которые направлены на торможение планов «ястребов», сделаны по заказу отдельных чиновников ЦРУ, которым в свое время руководил такой видный представитель "партии изоляционистов", как Дж. Буш-старший.
Современная политическая стратегия США изложена в новой доктрине по национальной безопасности, разработанной в Пентагоне Чейни, Рамсфельдом, Вулфовицем и Перлом еще в самом начале 1990-х годов, но принятой и подписанной уже президентом Бушем-младшим совсем недавно. Доктрина имеет неприкрытый неоимперский характер, а ее авторы являются открытыми идейными наследниками Лео Страусса, известного своими фашистскими воззрениями. Но итоги войны в Ираке, которые мы в этой книге подробно обсуждать не будем, показали, что экономических ресурсов на реализацию такой стратегии в полном объеме явно недостаточно. А с экономическими стратегиями дела обстояли плохо…
В результате описанной выше "фракционной борьбы", с 2003 года в США не ведется никаких дискуссий о содержании стратегических планов преодоления экономических проблем. Происходят только отдельные тактические действия, сводящиеся в основном к решению локальных, проблем. Например, проблемы авиаперевозчиков, возникшие в связи с войной, закрыли путем принятия многомиллиардной программы их господдержки; ранее принята аналогичная масштабная программа субсидий фермерам (не очевидно, что такие программы соответствуют принципам ВТО); жесткие протекционистские меры применены для защиты сталелитейной промышленности (несмотря на которые в отрасли в течение года происходили крупные банкротства). Эта политика "затыкания дыр" пока срабатывает, но очевидна ее неэффективность — новые дыры возникают на порядок быстрее, чем латаются старые.
Как уже говорилось, была сделана попытка искусственно поднять курсы доллара и фондовые индексы, воспользовавшись войной в Ираке, однако и эта попытка не очень удалась. Отметим, что Л. Линдсей и П. О'Нил скорее всего не стали бы заниматься такой «мелкой» деятельностью, поскольку для них была очевидной ее бессмысленность и даже определенная имиджевая вредность.
По всей видимости, политическое руководство США в настоящий момент признало, а точнее, смирилось с тем, что надежных методов вывода страны из экономического кризиса не существует и избежать его острой стадии практически невозможно. Только такое понимание ситуации могло заставить государственный аппарат США отказаться от обсуждения стратегических целей в области экономики.
Как следствие, стратегические экономические цели заменены на цели политические, главной из которой является обеспечение победы Буша-младшего на следующих президентских выборах. Тем более что в этом обе группировки в его окружении абсолютно солидарны. Соответственно, в экономике будут применяться только те тактические методы, последствия которых понятны и прогнозируемы. Иными словами, в настоящий момент основной задачей экономической политики руководства США является не решение реальных экономических проблем, а отнесение их самых неприятных последствий на срок после выборов в ноябре 2004 года.
Разумеется, при таком подходе возникают некоторые резервы, которые теперь не используются при реализации стратегических планов, но зато и реальных результатов ждать не приходится — остается только ждать, когда произойдет обвал. И не исключено, что отставка в декабре 2002 года основных экономических стратегов Буша-младшего в предыдущий период — П. О'Нила и Л. Линдсея — частично связана именно с их нежеланием участвовать в такой деструктивной деятельности.
Для недопущения обвального спада в экономике до выборов будет осуществляться мощная денежная накачка в тот сектор экономики, который в тот или иной момент будет находиться в наиболее критической ситуации. При этом будут использоваться как прямые бюджетные деньги, так и средства закрытых фондов министерства финансов и ФРС, а также прямая денежная эмиссия.
В частности, скорее всего будут приложены максимальные усилия для того, чтобы не допустить обрушения рынка недвижимости (закладных) — последнего крупного рынка, поддерживающего высокую потребительскую активность в США. А поскольку это возможно только при низкой учетной ставке, не исключено, что администрация Буша-младшего откажется и от идеи перейти к «рейганомике» — то есть не станет повышать учетную ставку для увеличения привлекательности облигаций федерального казначейства. Поскольку финансировать государственные расходы все равно необходимо, не исключено, что странам Персидского залива и Европы будут предложены серьезные уступки (доступ к контрактам на восстановление Ирака, согласие на приход к гражданской власти в Ираке местной администрации или даже согласие на выполнение опековских квот со стороны Ирака) в обмен на их согласие на массовую покупку долгосрочных облигаций казначейства США.
Поскольку такая абсолютно неконструктивная политика в целом неминуемо приведет к постепенному ухудшению жизненного уровня большинства граждан США, то это будет компенсироваться агрессивной пропагандой в стиле "три года упорного труда — десять тысяч лет счастья". Иными словами, американские граждане подвергнутся тотальной пропагандистской обработке на предмет объяснения им необходимости на короткое время (до выборов!) "затянуть пояса" в связи с необходимостью завершить борьбу с внешними врагами (международным терроризмом). Одновременно будет наращиваться давление на политических противников (демократов), которые будут обвиняться в неспособности к решительным действиям по борьбе с "международным терроризмом".
Вопрос о том, как долго может продолжаться такая политика и может ли она в принципе завершиться успехом (то есть удастся ли перенести острую стадию кризиса на конец 2004 года) — остается открытым. Если руководству США удастся договориться с арабскими странами и Европой, и с их помощью осуществить массированные вливания в американский бюджет, то ситуация может еще какое-то время держаться. Но общий объем необходимых средств составляет триллионы долларов. С учетом серьезных экономических разногласий между США и Европой вопрос о том, сумеют ли США «продавить» необходимые им результаты, далеко не очевиден.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Иными словами, даже после привязки доллара к золоту неминуемо начнутся кризисные процессы, которые вызовут его дальнейшую девальвацию.
Последним крупным стратегическим предложением, выдвинутым уже непосредственно Бушем-младшим, стала новая налоговая реформа, направленная на стимулирование американской экономики. Она предполагала сокращение налоговой нагрузки примерно на 750 миллиардов долларов в течение 10 лет и сразу же, как только была обнародована, подверглась жесточайшей критике. Читателю этой книги должно быть ясно с самого начала, что предложения подобного масштаба никакого существенного эффекта дать не могут — 750 миллиардов в 10 лет — это 6 миллиардов в месяц. Хотя по своему прямому воздействию это снижение и сравнимо с описанным выше эффектом от уменьшения нефтяных цен, однако здесь есть дополнения, на которые сразу обратила внимание американская общественность. Дело в том, что основными получателями этих льгот должны стать именно те предприятия, которые и так имеют существенную прибыль. Иными словами, эта реформа стимулирует не те предприятия, которые находятся на грани рентабельности (в значительной части не по своей вине), а те, кто и так не нуждается в поддержке. Иными словами, дополнительная прибыль скорее всего будет банально «проедена» акционерами и владельцами этих компаний и, в значительной своей части, не пойдет па стимулирование экономики.
Кроме того, эта реформа, в случае ее осуществления, должна была нанести серьезнейший удар по бюджетной системе отдельных штатов, которые в течение короткого времени после ее начала стали бы банкротами.
В апреле 2003 года Конгресс все-таки принял эту реформу, однако ее масштаб был сокращен более чем вдвое, что практически полностью ликвидировало ее как фактор стратегического влияния на общеэкономическую ситуацию в стране.
БЕССМЫСЛЕННАЯ ВОЙНА
По мере рассмотрения описанных выше кризисных сценариев и крушения всех стратегических экономических планов, руководство США все более и более оказывалось в ситуации идейного вакуума. Война в Ираке потеряла стратегический смысл, прекратились даже нападки на Саудовскую Аравию. Сценарии девальвации доллара рассматривались, но уже в качестве одного из катастрофических вариантов, который надо в обязательном порядке предотвратить, никаких новых идей на горизонте тоже не просматривалось. И в этот момент банкиры с Уолл-стрит поняли, что речь уже идет не о размере прибыли, а о выживании. И они начали действовать.В декабре 2002 года подали в отставку П. О'Нил и Л. Линдсей. Люди, которые, принеся в жертву "священную корову" — монетаризм, спасли Буша-младшего в сентябре 2001 года, оказались в не менее критической ситуации персонами non grata. Причем американские СМИ довольно откровенно говорили о причинах этой отставки (или, точнее, об одной из причин) — недостаточное внимание, с которым эти люди прислушиваются к мнению американских финансовых кругов (читай: банкиров с Уолл-стрит). Иными словами, те антикризисные действия, которые задумывали О'Нил и Линдсей, оказались не совсем «правильными» — далеко не все оставшиеся ресурсы государства предполагалось бросить на спасение инвестиционных гигантов с Уолл-стрит. Такое пренебрежение их интересами в сегодняшнем Вашингтоне не допускается. И на освободившиеся места были назначены люди, которым такое поведение не свойственно: достаточно слабый в политическом смысле руководитель железнодорожной компании Джон Сноу стал министром финансов, а главным экономическим советником Буша-младшего стал Стивен Фридмен — представитель одного из крупнейших в мире инвестбанков Goldman Sachs.
В сложившейся ситуации все чаще на первое место стала выходить война в Ираке. Хотя она утратила всякий стратегический смысл, однако во многих вариантах чисто кризисных сценариев США будет необходим контроль над нефтью Персидского залива. Кроме того, "маленькая победоносная война" еще никому не мешала, особенно в ситуации, когда общественное мнение было обработано в результате многомесячной анти-хусейновской пропаганды, а рейтинг Буша-младшего определенно стал падать в условиях непрекращающихся экономических проблем.
Но эта война сама по себе стала достаточной проблемой. Причем сразу по двум направлениям. Во-первых, необходимо было ее максимально легитимизировать, то есть в первую очередь получить санкцию Совета Безопасности ООН на ее начало. А здесь, несмотря на все усилия К. Пауэлла, США столкнулись с жестким противостоянием с Францией и Германией. Мы не будем здесь в полной мере описывать эту коллизию, но хотелось бы высказать одно наше частное мнение. Нам кажется, что проблемы Ирака не могли вызвать такой серьезный раскол. Скорее всего, дело в том, что в последние месяцы США не смогли исполнять те функции по сохранению стабильности мировой финансовой системы, которые они, явно или неявно, взяли на себя в 1944 году, при принятии Бреттон-Вудских соглашений, и особенно в 1973 году — при их отмене. А в этих условиях встает вопрос о правомерности для США присвоения монопольной «ренты», возникающей в связи с тем, что национальная валюта этой страны используется как базовая в международных расчетах. Фактически речь идет о том, что те преимущества, которые получили США в "модели Рузвельта", были кредитом, платой за который было обеспечение стабильности мировой финансовой системы. Стабильность исчезла, кредит надо отдавать… Это куда более серьезная причина для ссоры, причем такая, которая на уровне обычной дипломатии решена быть не может.
Во-вторых, уж коли речь о полном захвате всех стран Персидского залива уже не шла, необходимо было придумать, как организовать американский контроль за добычей именно иракской нефти, причем максимально ее увеличив. Однако США настолько увязли в иракских проблемах, что им можно только посочувствовать. Не вдаваясь в тонкости, можно отметить только, что провести демократические выборы в Ираке США не могут, поскольку на них победят шииты (которые составляют 60 % населения страны), находящиеся под полным идеологическим и организационным контролем Ирана. Продолжать оккупацию — значит серьезно ухудшить отношения с другими арабскими странами. Передать северные месторождения курдам — значит вызвать серьезный конфликт с Турцией. Не давать курдам контроль над нефтяными полями — значит превратить их из союзников во врагов.
Ну и, наконец, в рамках нейтралитета большинства арабских стран в этой войне, США взяли на себя обязательство разрешить палестино-израильский конфликт с образованием по его итогам палестинского государства. Задача вполне утопичная.
В ОТСУТСТВИЕ СТРАТЕГИИ
Все эти проблемы и задачи, которые как снежный ком нарастали весь год, привели к крайне серьезному результату: принципиальному и радикальному изменению поведения американского государственного аппарата. Его высокое качество и общая высокая культура менеджмента в США всегда делали стратегическую направленность этого государства вполне прогнозируемой. После выбора стратегической цели (которая обычно публично обсуждается) разрабатывается план ее достижения (далеко не всегда обнародуемый, а частью просто секретный), который неукоснительно исполняется.Причем в том случае, если в процессе реализации какой-нибудь тактической цели обнаруживаются непредвиденные проблемы, то для их решения используются все возможности, "в огонь" бросаются все ресурсы, даже в том случае, если при этом существенно ухудшаются шансы на достижение заявленной стратегической цели. Последним примером такого поведения являлись попытки США сколотить "антииракскую коалицию", ради чего были серьезно ухудшены отношения со «старой» Европой и реально поставлена под угрозу вся американская "пятая колонна" в этом регионе (в частности, судьба нынешнего премьера Великобритании Т. Блэра и отдельных режимов в Восточной Европе).
Описанная методика, хотя и может создавать определенные сложности, но в целом позволяет максимально использовать выучку среднего звена государственного аппарата, который в каждый момент четко знает, какой цели он должен достичь, какие задачи он решает в данный момент и какие ресурсы можно и нужно для этого задействовать.
При этом до принятия окончательного решения не исключены многочисленные споры о правильности той или иной стратегии, но после ее принятия устанавливается административный консенсус. Например, в США были серьезные разногласия между "командой Пауэлла" и "командой Рамсфельда" в отношении необходимости и обеспечения операции в Ираке, которые мгновенно прекратились, как только было принято окончательное решение.
В частности, попытки бывшего спикера Палаты представителей Н. Гингрича в середине апреля 2003 года обрушиться с критикой на К. Пауэлла уже после войны в Ираке (скорее всего, с тайной поддачи команды «ястребов» Чейни-Рамсфельда-Раис-Вулфовица-Перла), была явным нарушением установленного правила и потому встретила жесткий отпор как со стороны Дж. Буша-старшего, так и со стороны официального представителя Белого Дома.
Однако в том случае, когда стратегическая цель является предельно сложной, такая технология может привести к катастрофе, поскольку в процессе решения тактических задач можно «растратить» тот ресурс, который теоретически позволял бы достичь необходимого результата. Классическим примером является распад СССР, который произошел, в частности, вследствие того, что весь экономический и административный ресурс был использован на реализацию мелких в государственном плане решений.
Описанная выше система построения государственного управления, помимо всего прочего, предусматривает жесткое разделение сфер ответственности. Теоретически перечисленные творцы современной модели американской безопасности и не должны думать об экономической ситуации. Но проблема усугубляется известным разделением нынешнего Вашингтона на две партии. Поскольку собственно военных (Комитет начальников штабов) скорее всего контролирует «изоляционист» Пауэлл (недаром этот орган управления американской армии летом и осенью 2002 года неоднократно допускал целенаправленные «утечки» информации о крайней нежелательности войны в Ираке), система политического управления войсками, то есть собственно министерство обороны США, Пентагон, проявляет все большую активность. И неминуемо «залезает» на территорию «изоляциониста» К. Пауэлла — государственного секретаря (министра иностранных дел).
А вот экономический блок до декабря 2002 года «ястребы» не контролировали вообще. И это серьезно беспокоило их «кураторов» с Уолл-стрит, поскольку «изоляционисты» Л. Линдсей и П. О'Нил в своих действиях явно могли совершить действия, которые были бы крайне нежелательны для «ястребов». После декабря ситуация изменилась — хотя новые назначенцы и не являются членами команды Чейни-Рамсфелда-Вулфовица, но и вес занимаемых ими должностей в Вашингтоне снизился настолько, что самостоятельных планов они предъявлять не могут. Но это автоматически усилило роль собственно «ястребов» как разработчиков уже экономических стратегий, при том, что они к этой работе не приспособлены и не готовы — и как конкретные люди, и всей системой аппаратного разделения труда.
А «изоляционисты» все чаще и чаще вынуждены свои планы проводить не в рамках публичного обсуждения государственных проблем, а путем тайного использования своего влияния на нижних ступенях государственного аппарата. В частности, не исключено, что некоторые действия, которые осуществляют международные террористы и которые направлены на торможение планов «ястребов», сделаны по заказу отдельных чиновников ЦРУ, которым в свое время руководил такой видный представитель "партии изоляционистов", как Дж. Буш-старший.
Современная политическая стратегия США изложена в новой доктрине по национальной безопасности, разработанной в Пентагоне Чейни, Рамсфельдом, Вулфовицем и Перлом еще в самом начале 1990-х годов, но принятой и подписанной уже президентом Бушем-младшим совсем недавно. Доктрина имеет неприкрытый неоимперский характер, а ее авторы являются открытыми идейными наследниками Лео Страусса, известного своими фашистскими воззрениями. Но итоги войны в Ираке, которые мы в этой книге подробно обсуждать не будем, показали, что экономических ресурсов на реализацию такой стратегии в полном объеме явно недостаточно. А с экономическими стратегиями дела обстояли плохо…
В результате описанной выше "фракционной борьбы", с 2003 года в США не ведется никаких дискуссий о содержании стратегических планов преодоления экономических проблем. Происходят только отдельные тактические действия, сводящиеся в основном к решению локальных, проблем. Например, проблемы авиаперевозчиков, возникшие в связи с войной, закрыли путем принятия многомиллиардной программы их господдержки; ранее принята аналогичная масштабная программа субсидий фермерам (не очевидно, что такие программы соответствуют принципам ВТО); жесткие протекционистские меры применены для защиты сталелитейной промышленности (несмотря на которые в отрасли в течение года происходили крупные банкротства). Эта политика "затыкания дыр" пока срабатывает, но очевидна ее неэффективность — новые дыры возникают на порядок быстрее, чем латаются старые.
Как уже говорилось, была сделана попытка искусственно поднять курсы доллара и фондовые индексы, воспользовавшись войной в Ираке, однако и эта попытка не очень удалась. Отметим, что Л. Линдсей и П. О'Нил скорее всего не стали бы заниматься такой «мелкой» деятельностью, поскольку для них была очевидной ее бессмысленность и даже определенная имиджевая вредность.
АКТИВНОЕ БЕЗДЕЙСТВИЕ
Все вышесказанное позволяет сделать вывод о том, что политэкономическая ситуация в США принципиально изменилась!По всей видимости, политическое руководство США в настоящий момент признало, а точнее, смирилось с тем, что надежных методов вывода страны из экономического кризиса не существует и избежать его острой стадии практически невозможно. Только такое понимание ситуации могло заставить государственный аппарат США отказаться от обсуждения стратегических целей в области экономики.
Как следствие, стратегические экономические цели заменены на цели политические, главной из которой является обеспечение победы Буша-младшего на следующих президентских выборах. Тем более что в этом обе группировки в его окружении абсолютно солидарны. Соответственно, в экономике будут применяться только те тактические методы, последствия которых понятны и прогнозируемы. Иными словами, в настоящий момент основной задачей экономической политики руководства США является не решение реальных экономических проблем, а отнесение их самых неприятных последствий на срок после выборов в ноябре 2004 года.
Разумеется, при таком подходе возникают некоторые резервы, которые теперь не используются при реализации стратегических планов, но зато и реальных результатов ждать не приходится — остается только ждать, когда произойдет обвал. И не исключено, что отставка в декабре 2002 года основных экономических стратегов Буша-младшего в предыдущий период — П. О'Нила и Л. Линдсея — частично связана именно с их нежеланием участвовать в такой деструктивной деятельности.
Для недопущения обвального спада в экономике до выборов будет осуществляться мощная денежная накачка в тот сектор экономики, который в тот или иной момент будет находиться в наиболее критической ситуации. При этом будут использоваться как прямые бюджетные деньги, так и средства закрытых фондов министерства финансов и ФРС, а также прямая денежная эмиссия.
В частности, скорее всего будут приложены максимальные усилия для того, чтобы не допустить обрушения рынка недвижимости (закладных) — последнего крупного рынка, поддерживающего высокую потребительскую активность в США. А поскольку это возможно только при низкой учетной ставке, не исключено, что администрация Буша-младшего откажется и от идеи перейти к «рейганомике» — то есть не станет повышать учетную ставку для увеличения привлекательности облигаций федерального казначейства. Поскольку финансировать государственные расходы все равно необходимо, не исключено, что странам Персидского залива и Европы будут предложены серьезные уступки (доступ к контрактам на восстановление Ирака, согласие на приход к гражданской власти в Ираке местной администрации или даже согласие на выполнение опековских квот со стороны Ирака) в обмен на их согласие на массовую покупку долгосрочных облигаций казначейства США.
Поскольку такая абсолютно неконструктивная политика в целом неминуемо приведет к постепенному ухудшению жизненного уровня большинства граждан США, то это будет компенсироваться агрессивной пропагандой в стиле "три года упорного труда — десять тысяч лет счастья". Иными словами, американские граждане подвергнутся тотальной пропагандистской обработке на предмет объяснения им необходимости на короткое время (до выборов!) "затянуть пояса" в связи с необходимостью завершить борьбу с внешними врагами (международным терроризмом). Одновременно будет наращиваться давление на политических противников (демократов), которые будут обвиняться в неспособности к решительным действиям по борьбе с "международным терроризмом".
Вопрос о том, как долго может продолжаться такая политика и может ли она в принципе завершиться успехом (то есть удастся ли перенести острую стадию кризиса на конец 2004 года) — остается открытым. Если руководству США удастся договориться с арабскими странами и Европой, и с их помощью осуществить массированные вливания в американский бюджет, то ситуация может еще какое-то время держаться. Но общий объем необходимых средств составляет триллионы долларов. С учетом серьезных экономических разногласий между США и Европой вопрос о том, сумеют ли США «продавить» необходимые им результаты, далеко не очевиден.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Книга закончилась. В ней содержится далеко не весь объем материалов, который у нас есть, и мы не исключаем, что через некоторое время появится и вторая, и последующие редакции. А сейчас, в заключение, мы хотели бы повторить основную мысль нашей книги, которая сильнее всего демонстрирует тот масштаб перемен, который ожидает человечество.
Впервые с XVI века человечество столкнулось с ситуацией, когда невозможно удержать устойчивость единой меры стоимости — тогда золота, а сейчас доллара. И степень общей нестабильности хорошо видна по тому, как существенно за последний год расходится динамика многих макропараметров, многие десятилетия строго соблюдавших "правила игры". Быстрый рост дефицита внешнеторгового баланса США, сопровождающийся падением курса доллара, рост фондового рынка в период падения национальной валюты и резкого роста дефицита национального бюджета, полное отсутствие инфляции в условиях существенного роста денежной массы — все это говорит о том, что системы управления экономикой в этой стране, и государственные, и корпоративные, находятся в крайне сложном положении. Но на какой базе, какой парадигмы будут отстраиваться новые системы управления, пока абсолютно непонятно.
Мы описали в книге некоторые направления послекризисного развития, однако такая информация явно недостаточна для принятия решений в конкретном бизнесе. А ведь те лица, которые будут принимать реальные решения, должны это делать на основании какой-то базы! И поскольку ничего нового не видно, волей-неволей приходится возвращаться к решениям старым. А старые сводятся в основном к двум позициям. Первая состоит в том, что практически все богатства мировой элиты в XX веке — во всяком случае, после Первой мировой войны, когда были разрушены наследные империи, — были созданы за счет прямой эмиссии. Ничем другим невозможно объяснить то, что скорость роста мировых финансовых активов намного превышала нормальный рост активов материальных — то есть 2–3 % в год. Именно под такую модель была построена мировая финансовая система, основной задачей которой являлось создание новых финансовых активов и выделение тех из них, под которые и производилась эмиссия. С этой точки зрения, описанная в книге "модель Рузвельта" была лишь преломлением этой системы к интересам собственно США.
Вторая позиция состоит в уникальной роли золота в истории человечества. Последние тридцать лет была сделана попытка умалить эту роль, однако она оказалась, прямо скажем, не очень удачной. Но, как это уже неоднократно отмечалось в нашей книге, прямой возврат к золоту невозможен — слишком много в мире стало активов, слишком сложная образовалась финансовая система.
По этой причине видится только один вариант, при котором сохранится и роль эмиссии для построения финансовых элит и будет возможен возврат к золотому обеспечению. Состоит он в том, что нынешние единые мировые рынки фрагментируются, и в каждом кусочке будет своя единая мера стоимости — будет зона доллара, зона евро, зона юаня, зона иены. Могла бы быть и зона рубля, но об этом чуть ниже. А золото будет обеспечивать только оборот между зонами. В этой ситуации его понадобится много меньше, и волки будут сыты, и овцы целы (на время, разумеется). Но не исключено (даже почти наверняка), что в такой ситуации внутри зон обращение золота будет ограничено. И это означает, что коммерческим структурам сейчас покупать золото не то чтобы опасно — но проблематично. Скорее всего, крупным держателям этого металла придется их продать государству (государствам) по фиксированным ценам. Которые, конечно, будут много выше нынешних. К частным лицам, впрочем, это не относится.
При этом фрагментация единых рынков неминуемо разрушит существующую систему мирового разделения труда, которая только и обеспечивает повышенную эффективность производства. Это означает, что в течении 10–15 лет производственная экономика сильно деградирует, и процесс фрагментации и упадка будет продолжен. Собственно говоря, весь мировой процесс 1945–2003 годов будет для каждой из описанных зон пройден всего за несколько лет.
Теперь несколько слов о России. На протяжении последних пятнадцати лет в НАШЕЙ стране выросла целая элита, которая при своем росте с самых низких позиций точно знала, что главный «пахан» сидит в Вашингтоне. Их карьера, их деньги, их власть — все оттуда. Они в принципе не понимают, что что-то может быть иначе. Любая диктатура требует своих хунвэйбинов (опричников, инквизиторов, чекистов — необходимое подчеркнуть, недостающее добавить по вкусу) — то есть людей, которые со сменой системы теряют ВСЕ. В этом смысле наши либеральные «хунвэйбины» (а их естественно так называть, потому что они в своей деятельности они руководствуются принципами, близкими к высказанным когда-то Мао — "дайте нам еще три года порулить и с вашей экономикой все будет отлично навсегда") являются продуктом и необходимым условием "либеральной проамериканской диктатуры". И все, кто сомневался в правильности этой диктатуры, "железной рукой" изгонялись с государственной службы.
Но в результате получился "брежневский застой" № 2. Тогда два поколения управленцев были вынуждены ждать, когда предыдущие руководители вымрут естественным путем, и когда это наконец случилось, то выяснилось, что люди, десятилетиями сидевшие на постах главспецов и в лучшем случае начальников секторов, не могут стать нормальными начальниками отделов, не говоря уже о замминистрах. Слабость и беспомощность гайдаровского правительства в первую очередь была от того, что те ребята, которые свою карьеру с должности замминистра начинали, были абсолютно неспособны решить никакую РЕАЛЬНУЮ задачу — они даже не знали, как бумажки ходят. А это и тогда, и сейчас ведет к коррупции — если человек точно знает, что месту не соответствует, то он не может отказаться от единоразового получения 100 годовых зарплат.
Ну назначьте сейчас толкового человека министром экономики. Предположим, он знает, что делать и как делать, и даже в состоянии сам разработать и провести любой документ. Но кому он будет поручать всю остальную работу? Ему придется не меньше года потратить на то, чтобы вычистить министерство и еще год — на то, чтобы вырастить из толковых ребят, которых он возьмет на работу хороших начальников отделов, потом еще два — чтобы из начальников отделов вырастить начальников департаментов. Ну а там и замминистры пойдут… Если бы эту работу начать в 2000… А ведь еще нужно воевать с правительством и, прости Господи, его аппаратом…
И по этой причине скорее всего рублевой зоны у нас не будет. Некому ее делать. А это значит, что нашу страну экономически разделят на зоны другие сильные валюты. Будет зона евро, будет зона юаня и с большой вероятностью зона иены. Кроме того, не исключено, что на территории исламских стран будет зона «динара» (условно пока такой валюты для расчетов между мусульманскими странами нет, хотя разговоры о ней идут). Не исключено, что такой динар будет ассоциирован с зоной доллара (менее вероятно) или евро (более вероятно), но в любом случае — если он будет, то займет существенную часть нашей страны. И после этого о ее развале можно будет даже не говорить — это произойдет автоматически.
И хотя описанный сценарий не является обязательным, он, как уже отмечалось, сыграет свою роль в дальнейшем развитии событий. А общий вывод из приведенного анализа очень прост: глобальные экономические тенденции толкают мир к фрагментации на валютные зоны. Пока Россия слаба, она автоматически попадает в РАЗНЫЕ зоны. И ее единственный шанс — быстро и активно развивать свою экономику и поставить в руководство финансово-экономическим блоком государства людей, которые будут руководствоваться интересами НАШЕЙ страны, а не исключительно личными корыстными проблемами, или, тем более, следовать инструкциям из-за океана. Отметим, что это последний шанс не только страны, но и ее бизнеса. Не смогут наши бизнесмены контролировать зональные центры эмиссии — значит, будут полностью беззащитны перед конкурентами, которые, в отличие от нынешних американских финансистов, еще не «наелись» и будут проявлять максимальную жесткость в части захвата контроля над реальными ценностями. У нас есть последний срок — выборы конца этого — начала следующего года, поскольку остановить глобальные мировые экономические тенденции невозможно. И это есть главный вывод из нашей книги.
Впервые с XVI века человечество столкнулось с ситуацией, когда невозможно удержать устойчивость единой меры стоимости — тогда золота, а сейчас доллара. И степень общей нестабильности хорошо видна по тому, как существенно за последний год расходится динамика многих макропараметров, многие десятилетия строго соблюдавших "правила игры". Быстрый рост дефицита внешнеторгового баланса США, сопровождающийся падением курса доллара, рост фондового рынка в период падения национальной валюты и резкого роста дефицита национального бюджета, полное отсутствие инфляции в условиях существенного роста денежной массы — все это говорит о том, что системы управления экономикой в этой стране, и государственные, и корпоративные, находятся в крайне сложном положении. Но на какой базе, какой парадигмы будут отстраиваться новые системы управления, пока абсолютно непонятно.
Мы описали в книге некоторые направления послекризисного развития, однако такая информация явно недостаточна для принятия решений в конкретном бизнесе. А ведь те лица, которые будут принимать реальные решения, должны это делать на основании какой-то базы! И поскольку ничего нового не видно, волей-неволей приходится возвращаться к решениям старым. А старые сводятся в основном к двум позициям. Первая состоит в том, что практически все богатства мировой элиты в XX веке — во всяком случае, после Первой мировой войны, когда были разрушены наследные империи, — были созданы за счет прямой эмиссии. Ничем другим невозможно объяснить то, что скорость роста мировых финансовых активов намного превышала нормальный рост активов материальных — то есть 2–3 % в год. Именно под такую модель была построена мировая финансовая система, основной задачей которой являлось создание новых финансовых активов и выделение тех из них, под которые и производилась эмиссия. С этой точки зрения, описанная в книге "модель Рузвельта" была лишь преломлением этой системы к интересам собственно США.
Вторая позиция состоит в уникальной роли золота в истории человечества. Последние тридцать лет была сделана попытка умалить эту роль, однако она оказалась, прямо скажем, не очень удачной. Но, как это уже неоднократно отмечалось в нашей книге, прямой возврат к золоту невозможен — слишком много в мире стало активов, слишком сложная образовалась финансовая система.
По этой причине видится только один вариант, при котором сохранится и роль эмиссии для построения финансовых элит и будет возможен возврат к золотому обеспечению. Состоит он в том, что нынешние единые мировые рынки фрагментируются, и в каждом кусочке будет своя единая мера стоимости — будет зона доллара, зона евро, зона юаня, зона иены. Могла бы быть и зона рубля, но об этом чуть ниже. А золото будет обеспечивать только оборот между зонами. В этой ситуации его понадобится много меньше, и волки будут сыты, и овцы целы (на время, разумеется). Но не исключено (даже почти наверняка), что в такой ситуации внутри зон обращение золота будет ограничено. И это означает, что коммерческим структурам сейчас покупать золото не то чтобы опасно — но проблематично. Скорее всего, крупным держателям этого металла придется их продать государству (государствам) по фиксированным ценам. Которые, конечно, будут много выше нынешних. К частным лицам, впрочем, это не относится.
При этом фрагментация единых рынков неминуемо разрушит существующую систему мирового разделения труда, которая только и обеспечивает повышенную эффективность производства. Это означает, что в течении 10–15 лет производственная экономика сильно деградирует, и процесс фрагментации и упадка будет продолжен. Собственно говоря, весь мировой процесс 1945–2003 годов будет для каждой из описанных зон пройден всего за несколько лет.
Теперь несколько слов о России. На протяжении последних пятнадцати лет в НАШЕЙ стране выросла целая элита, которая при своем росте с самых низких позиций точно знала, что главный «пахан» сидит в Вашингтоне. Их карьера, их деньги, их власть — все оттуда. Они в принципе не понимают, что что-то может быть иначе. Любая диктатура требует своих хунвэйбинов (опричников, инквизиторов, чекистов — необходимое подчеркнуть, недостающее добавить по вкусу) — то есть людей, которые со сменой системы теряют ВСЕ. В этом смысле наши либеральные «хунвэйбины» (а их естественно так называть, потому что они в своей деятельности они руководствуются принципами, близкими к высказанным когда-то Мао — "дайте нам еще три года порулить и с вашей экономикой все будет отлично навсегда") являются продуктом и необходимым условием "либеральной проамериканской диктатуры". И все, кто сомневался в правильности этой диктатуры, "железной рукой" изгонялись с государственной службы.
Но в результате получился "брежневский застой" № 2. Тогда два поколения управленцев были вынуждены ждать, когда предыдущие руководители вымрут естественным путем, и когда это наконец случилось, то выяснилось, что люди, десятилетиями сидевшие на постах главспецов и в лучшем случае начальников секторов, не могут стать нормальными начальниками отделов, не говоря уже о замминистрах. Слабость и беспомощность гайдаровского правительства в первую очередь была от того, что те ребята, которые свою карьеру с должности замминистра начинали, были абсолютно неспособны решить никакую РЕАЛЬНУЮ задачу — они даже не знали, как бумажки ходят. А это и тогда, и сейчас ведет к коррупции — если человек точно знает, что месту не соответствует, то он не может отказаться от единоразового получения 100 годовых зарплат.
Ну назначьте сейчас толкового человека министром экономики. Предположим, он знает, что делать и как делать, и даже в состоянии сам разработать и провести любой документ. Но кому он будет поручать всю остальную работу? Ему придется не меньше года потратить на то, чтобы вычистить министерство и еще год — на то, чтобы вырастить из толковых ребят, которых он возьмет на работу хороших начальников отделов, потом еще два — чтобы из начальников отделов вырастить начальников департаментов. Ну а там и замминистры пойдут… Если бы эту работу начать в 2000… А ведь еще нужно воевать с правительством и, прости Господи, его аппаратом…
И по этой причине скорее всего рублевой зоны у нас не будет. Некому ее делать. А это значит, что нашу страну экономически разделят на зоны другие сильные валюты. Будет зона евро, будет зона юаня и с большой вероятностью зона иены. Кроме того, не исключено, что на территории исламских стран будет зона «динара» (условно пока такой валюты для расчетов между мусульманскими странами нет, хотя разговоры о ней идут). Не исключено, что такой динар будет ассоциирован с зоной доллара (менее вероятно) или евро (более вероятно), но в любом случае — если он будет, то займет существенную часть нашей страны. И после этого о ее развале можно будет даже не говорить — это произойдет автоматически.
И хотя описанный сценарий не является обязательным, он, как уже отмечалось, сыграет свою роль в дальнейшем развитии событий. А общий вывод из приведенного анализа очень прост: глобальные экономические тенденции толкают мир к фрагментации на валютные зоны. Пока Россия слаба, она автоматически попадает в РАЗНЫЕ зоны. И ее единственный шанс — быстро и активно развивать свою экономику и поставить в руководство финансово-экономическим блоком государства людей, которые будут руководствоваться интересами НАШЕЙ страны, а не исключительно личными корыстными проблемами, или, тем более, следовать инструкциям из-за океана. Отметим, что это последний шанс не только страны, но и ее бизнеса. Не смогут наши бизнесмены контролировать зональные центры эмиссии — значит, будут полностью беззащитны перед конкурентами, которые, в отличие от нынешних американских финансистов, еще не «наелись» и будут проявлять максимальную жесткость в части захвата контроля над реальными ценностями. У нас есть последний срок — выборы конца этого — начала следующего года, поскольку остановить глобальные мировые экономические тенденции невозможно. И это есть главный вывод из нашей книги.