Страница:
– Ставлю задачу. Ты, Сова, – Батя употребил прозвище, известное только среди своих, – с группой сядешь слева от тропы. Перекрой все подходы к переправе. Вот тут, – он очертил контуры заросшего невысокого скального выступа, – посади пулеметчика, сектор широкий, почти вся речка как на ладони. Остальных по своему выбору раскидай. Но обязательно сигналки на тропе поставь, вдруг гости пожалуют. Тогда отходите к нам, уйдем вверх по течению и пойдем на юго-восток, в болотах потеряемся. Ведь потеряемся, а, Сусанин? – Серебрянников с ободряющей улыбкой на размалеванном маскировочной краской лице повернулся к Симону. Парнишка ничего не понял, но, внимательно следя за пассами командира над картой, видимо, догадался, о чем идет речь, и утвердительно кивнул.
– Связь держать через получасовые промежутки, – продолжал Батя. – Если что экстренное, выходи в эфир по второму варианту. Твой сигнал к работе – как только переправят весь груз через ручей или начнется пальба. Если что-то идет криво, я красный свет дам, и тогда уходим в отрыв раздельно. Будь готов отсекать тех, кто за мной увяжется, но сам на правый берег ни ногой. Но вроде сил хватает, это пиковый случай… Теперь все. По местам стоять!
Командир поднялся и, махнув проводнику, чтобы следовал за ним, ушел в голову колонны. Вскоре он и его группа растворились в темноте. Разместив бойцов по точкам, намеченным еще в лагере, я занял позицию на пригорке вместе с Лисом и нашей бесполезной частью команды – местным увальнем Пако. Отсюда, чуть выше тропы, просматривалась вся переправа и часть правого берега, не скрытая кустарником и свисающими к самой воде лианами и корнями причудливых деревьев, таким своеобразным способом собирающих влагу.
Детонатор поставил на тропе три сигнальных мины и добавил на подходах к лежкам ребят еще три растяжки, ежели кто полезет в обход, а сам засел ниже по течению, стерег правый фланг, готовый в случае чего прижать любого, кто полезет с той стороны ручья.
Пулеметчиком у нас был Саня, угрюмый парень из Перми, невысокий жилистый молчун, как-то на спор разогнувший две сложенные вместе подковы. Откуда в нем бралась эта сила – никто не знал, но пулемет в его руках даже не шевелился, когда Саня стрелял с рук. Прозвище Саня получил не совсем благозвучное – Дуга, но никогда не обижался. Еще Дуга умел виртуозно палить из ПКМ{19}, почти как из снайперской винтовки, а по результатам ночных стрельб лучше него выступала только снайперская группа, хотя соревновательный элемент был чисто неформальным.
Но в этот раз обошлось без любителей поохотиться на местную военную элиту, поскольку для снайпера тут не было работы – слишком короткое расстояние, мало открытых мест. Снайперу нужен простор, а его тут не наблюдалось; по всему выходит, что сшибка будет короткой. Бой в лесу – это почти всегда игра в прятки, и выигрывает тот, кто умеет долго и терпеливо ждать. Девяносто процентов всех акций на моей памяти пришлось именно на засады. Для обычного человека все выглядит очень скучно: сидят взрослые мужики, иногда по горло в воде или болотной жиже, чтобы потом встать и просто переместиться в другое, не менее паршивое с точки зрения комфорта место и снова ждать, прислушиваясь к каждому звуку вокруг.
Мошкара особо не надоедала – снадобье шаманское довольно неплохо держало кровососущую мерзость на расстоянии, позволяя без нужды не отвлекаться на подавление желания стряхнуть с себя жадных до человечьей крови насекомых. Взяв у Лиса наушники, я вслушивался в эфирные завывания, но пока все было нормально: пара стандартных радиообменов и один сигнал о готовности от первой группы. Бормотнул шепотом, что все понятно, – вот и вся жизнедеятельность за прошедшие от начала сидения двадцать с небольшим минут.
Потом начались странности. Лис тронул меня за руку, указывая влево: метрах в ста от позиции, которую облюбовал Батя со своими, в листве деревьев сначала засверкали всполохи света, а потом послышались звуки стрельбы. Расстояние было приличным, но, по-моему, палили из трех стволов, которым кто-то несомненно отвечал, только, скорее всего, он использовал глушеные стволы. Со стороны это выглядит, как если слушаешь чужой телефонный разговор: то, что говорит человек перед тобой, ты слышишь, а вот что ему отвечают, это уже загадка. Я взял рацию и, переключившись на резервную частоту, вызвал Батю:
– Сильверо, здесь Мигель. Стрельба слева двадцать, удаление сто пятьдесят – двести метров. Прием.
– Здесь Сильверо, остаемся на позиции. Ждем. Как принял?
– Сильверо, все понял, ждем. Отбой.
Стрельба стихла так же неожиданно, как и началась, но тон общего фона в лесу изменился, сельва наполнилась гвалтом напуганных зверей. Потом минут десять все было относительно тихо, живность успокаивалась, кто-то поумнее торопился сменить место ночевки, отчего лес наполнился треском зарослей. Вновь ожила рация:
– Здесь Сильверо, всем внимание: гости приближаются, справа пятьдесят. Всем приготовиться, отбой.
– Здесь Мигель, понял вас, готовы. Отбой.
Лис вдруг скинул наушники, которые я ему передал, и, схватившись за уши, покатился по земле. Упав на дно овражка, буквально вгрызся зубами в землю, гася рвущийся из горла крик. Быстро взяв гарнитуру, я приложил ухо к динамику, но тут же бросил наушники наземь. В эфире царил жуткий вой помех неизвестного происхождения, причем, как я выяснил минуту спустя, на всех частотах. Кинулся к Лису, тот знаками показал, что приходит в себя. Велев радисту оставаться на месте, я подхватил автомат, снова включив «ночник». Все было тихо и спокойно: ни выстрелов, ни шевеления кустов на противоположной стороне. Я спустился к броду и пошел к ребятам, чтобы дать знать про непонятки последнего получаса. Но все всё и так слышали, а Дуга даже засек, что в нашу сторону пробежал кто-то двуногий.
– Товарищ старший лейтенант, – прогнусавил Дуга, не отрывая взгляда от пространства перед собой. – Кто-то, как тень, мелькнул и пропал за вон теми деревьями, справа тридцать. Больше ничего не видел. Только пальбу слыхал, и все.
Детонатор тоже лишь пожал плечами, его вообще пронять трудно. Славка по-хозяйски разложился в небольшой вымоине на склоне холма, откуда хорошо просматривались брод и часть леса ниже по течению ручья. По его словам, он слышал только стрельбу, но переправиться на нашу сторону никто не пытался. Разговор ничего толком не прояснил, и я уже собрался идти к Лису, как на том берегу ахнули подряд три взрыва и заговорили стволы нашей передовой группы – Батя начал работать. Картина прояснилась: Серебрянников на ходу изменил план, решив нахлобучить караван, не дав головному дозору противника переправиться и попасть к нам в руки. Скорее всего, он подумал, что стрельбу начали «няньки», пострелявшие кого-то в лесу, и решил не ждать, когда насторожившиеся амеры начнут шнырять у переправы. Пока картина боя складывалась удачно – группе Бати отвечало семь стволов, один из которых успел дать только одну длинную очередь и захлебнулся.
Вернувшись к радисту на НП{20}, я прильнул к прицелу, всматриваясь во всполохи света, выглядевшие не слишком ярко в мертвенно зеленой мути «ночника». Рисунок схватки изменился снова, Батины бойцы оттеснили охрану каравана вниз по течению и прижали четверых огрызающихся короткими очередями местных к зарослям у самой воды. Ракеты не было, в рации по-прежнему завывали помехи, поэтому ничего другого, кроме как наблюдать за развитием событий, не оставалось. Спустя пару минут обстановка вновь изменилась, и стало твориться непонятное: в тылу передовой группы, связанной боем, прогремели два взрыва. Но это были не ручные гранаты, скорее, выстрелы из РПГ: звук взрывов был звонким, отличавшимся по тембру от нашей «семерки»{21}, но, судя по шелесту осколков, это были противопехотки. Стрельба с нашей стороны стихла и… В воздух взвилась красная ракета. Батя давал сигнал уходить, словно был атакован превосходящими силами и принял решение спасти хотя бы часть отряда. Но я не спешил с отходом и отправил Лиса обойти позиции и передать мой приказ оставаться на месте. Между тем бой продолжался, слышался ответный огонь Батиной группы, поредевшей до трех стволов, да очухались караванщики, став переправляться через ручей. Парням крупно не повезло – быстрое течение вынесло двоих, переправившихся прямо на Славкину позицию. Я отчетливо видел, как сначала один низкорослый бандит нырнул в черную стремнину с простреленной из бесшумного ПБ (которым был вооружен Детонатор) головой, а за ним последовал и второй караванщик с двумя дырками в спине. Видимо, никто из обозников больше не мог ходить или они пошли куда-то еще, но я понял, что это наш шанс вытащить Батю и поквитаться с противником. Я обернулся к Лису и вполголоса скомандовал:
– Лис, мухой к Дуге, оставь там этого увальня, потом спускайся к Славкиной лежке, – я кивнул на съежившегося от страха и дурных предчувствий на дне оврага Пако. – Ждите меня, пойдем Батю выручать. Быстро выполнять, ящик свой тоже у Дуги оставишь, налегке пойдем.
Формально я не имею права нарушать прямой приказ командира группы и лезть в пекло поперек, но чутье подсказывало, что шанс вытащить командира из передряги еще есть. Лис скрылся, подгоняя впереди себя что-то жалобно лопотавшего местного.
Спустившись по отлогому склону и перебежав тропу, я в три минуты преодолел расстояние до лежки Детонатора. Слава уже все прибрал за собой, оставил только подрывную машинку, на которую были завязаны мины, расставленные по берегу и вдоль тропы. Спустя минут пять подтянулся Лис, и я ввел бойцов в курс дальнейших действий:
– Значит, так – похоже, засада это. Сейчас вынем всех, кто остался, и уходим на базу. Надо выяснить у этой суки Рауля, как он нас так красиво под пиндосов подвел и зачем это ему понадобилось. Лис, – повернулся к радисту, – на тебе левый фланг. Иди вверх, дистанция тридцать метров. Ставо, – это уже к Славке, – ты пойдешь справа. Ориентируемся по засветке, слышите: нашим кисло совсем.
На том берегу говорили уже только два наших ствола, а пока я давал вводную, рванули почти одна за другой три гранаты. Дистанция боя сократилась до двадцати метров, Бате и тому, кто выжил, приходил звездец. Дав отмашку, я рванул вперед. Проточная вода обожгла холодом, ручей-то ручьем, но воды было почти по пояс. Лис и Славка шли следом, стараясь держаться точно за мной, течение было довольно сильным, и нас сносило вправо. Звуки выстрелов на правобережье звучали все реже, я ускорил шаг, но выбраться на берег удалось лишь спустя долгих десять минут. Не теряя больше ни секунды, мы рассыпались цепью и пошли на звук боя. Через три минуты в разных местах пересекли тропу, ведущую к переправе; тут уже все было кончено – мулы, сбросив часть поклажи, разбежались, в разных позах застыли несколько тел их охраны, я насчитал троих в головной части, и еще четверо лежали справа на обочине. Судя по положению трупов, караванщиков накрыло взрывами развешанных на деревьях и прикопанных по обочинам тропы мин. Остальных быстро оттеснили на северо-восток, а потом в тыл нашим ударила неизвестная группа. Но что еще более странно: чужие не помогали каравану лоялистов, попавшему в беду, они косили всех подряд. Впрочем, анализировать произошедшее было некогда. Я вынул ПБ и проконтролировал близлежащие тела – не хотелось бы оставлять у себя в тылу недобитков.
Бойцы показали жестами, что у них тоже все чисто, и мы двинулись дальше, стараясь зайти с фланга, чтобы не оказаться на линии огня. Сельву изрядно проредило взрывами, и через просветы в кронах деревьев проглянула полная луна. Стало светло, совсем как днем, джунгли окрасились в полутона синего, серого, на листьях заиграли серебряные блики, давая еще больше света. Подул ветер, и в неровном свете метрах в пятидесяти впереди я увидел одного из нападавших. Он стрелял от бедра, совершенно не целясь. Оружие незнакомца походило на амеровский пулемет М60{22}, но со странным, утолщенным стволом. Звука и пламени почти не было; слышался лязг затвора и стук падающих на землю гильз, и ствол оружия чуть дергался в руках… Не думая больше ни секунды, я плавным движением поднял автомат и, целя в голову, дал две короткие очереди, одновременно уходя вправо приставным шагом.
Незнакомец пошатнулся… но не упал! В бою резко обостряются все чувства, и я отлично видел, как вздрогнуло от попаданий тело незнакомца, но он не упал и даже не прекратил стрелять. Он мгновенно развернул ствол пулемета в мою сторону, перенося огонь на новую мишень. Тяжелые, 7,62 мм, пули веером стеганули по тому месту, где я только что стоял, срезав кусты, словно косой. Бывают такие моменты во время боя, когда понимаешь, что противник неожиданно оказался сильнее тебя, но поделать с этим уже ничего нельзя, нужно драться, надеясь только на то, что фортуна – дама ветреная. Я снова попал, но стрелок опять остался невредим и, опять поведя стволом пулемета, согнал меня вправо, где, на мое счастье, росло толстое, обхвата в два, дерево с пятнами мха по всему стволу. Оно приняло на себя удар еще одной длинной очереди, спасая жизнь совершенно запутавшегося в обстановке человека. За те доли секунды, что мне были отпущены на быстрое, как вспышка магния, осмысление произошедшего, я успел понять, что Лис и Детонатор тоже напорются на сюрприз в виде неубиваемого парня с пулеметом. Или это только мне так повезло?..
Мои мысли прервали щелчок и последовавшая за ним возня: пулемет заклинило. Поняв, что это мой шанс, я выхватил оборонительную «американку»{23} и, вырвав предохранительное кольцо, швырнул гранату в сторону противника, тут же швырнул и вторую, причем так, чтобы разрывы пошли справа и слева от незнакомца. Сдвоенный взрыв прозвучал совсем близко, меня обдало горячей воздушной волной, а по стволу дерева несколько раз тенькнуло осколками. Я откатился к соседнему стволу, расположенному от прежней моей позиции метрах в десяти. Однако выстрелов больше не последовало, и стрельба наших двух «калашей» впереди слева тоже прекратилась. Я выглянул из укрытия, но ничего, кроме медленно оседавшего в безветрии порохового дыма, не увидел. Незнакомец исчез или валяется где-то неподалеку, держа автомат наготове. Я осмотрелся – ничего. Только ямки от разрывов моих же гранат да скошенная осколками и ударной волной трава. Никого. Словно этот двухметровый амер растворился в ночной темени, как морок.
Водя стволом перед собой, я осмотрелся внимательнее, но опять ничего не обнаружил. Опустив оружие, прикинул, в какой стороне находится приблизительное место первого взрыва и где в последний раз слышалась стрельба из нашего оружия. В воздухе стоял смешанный запах пороховой гари, порезанных осколками и пулями растений и, само собой, человечьей крови: тяжелый, сладковато-приторный запах смерти. Вдруг справа ворохнулись кусты. Я вскинул автомат, но тут же опустил его – это Лис и Детонатор вышли из зарослей. Вид у обоих был обескураженный. Завидев меня, бойцы тоже было вскинулись, но узнав, опустили оружие и подошли.
– Нашли кого-нибудь из наших?
– Нет, – ответил Лис. – Только трупы местных, да куча гильз. Темно кругом, вряд ли до рассвета что-нибудь отыщем.
– Добро, – я глянул на светящиеся стрелки часов. – Сейчас расходимся, дистанция тридцать метров. Выдерживаем юго-восточное направление, первые два взрыва были оттуда, стреляли тоже в том секторе, ищем наших еще час. Потом собираемся у брода и уходим на базу. Вперед!
Мы разошлись в стороны и стали быстро, но внимательно осматривать место схватки, постепенно продвигаясь строго на юг. Первые мои предположения подтвердились: сначала группа Серебрянникова сработала точно по плану. Затем по какой-то причине Батя решил не дожидаться, пока часть груза переправят через ручей, и дал команду на подрыв заложенных вдоль тропы противопехоток. Что его подвигло на изменения, не знаю, – вот еще одна причина для того, чтобы его отыскать.
В общем фоне лесных звуков мне послышалась диссонирующая, новая нотка… Кто-то стонал впереди справа. Крикнув по-совиному, я подал бойцам сигнал «все ко мне» и замер на месте, фиксируя направление, откуда слышался стон, несомненно человеческий. Лис с Детонатором появились спустя пару минут. Я знаками дал команду страховать меня с флангов, а сам медленно пошел в направлении, откуда доносился стон.
Через десять долгих минут мы увидели две воронки от взрывов осколочных гранат, а под одним из деревьев, посеченных осколками, лежали Серебрянников и парнишка-проводник. Батя был без сознания и стонал, он был тяжело ранен: грудь замотана, но крови нет. Скорее всего, осколками посекло спину, а вот вторая рана – в живот, и это пулевое. Пацан кое-как раны перевязал, но сделал это не слишком умело. Симон направил на нас Батин АКМ и время от времени пытался нажать на спусковой крючок. Видимо, патроны кончились, иначе кто-то из нас непременно словил бы очередь в упор. Лис подошел к парнишке и забрал автомат из его окровавленных рук.
– Магазин пустой, следы ведут на север. Паренек тащил Батю волоком от места боя. Сам-то он невредим, только пара царапин да легкая контузия. Наших никого вокруг нет. Попробуй его расспросить, Сова.
Присев рядом с парнем на корточки и махнув Славке, чтобы занялся Батей, я отстегнул с пояса флягу с водой и дал парню глотнуть. Симон глотнул, закашлялся, но взгляд его приобрел осмысленное выражение. Он узнал меня и заговорил.
Сначала все шло как обычно, но потом послышалась стрельба от водопада, что в двух километрах на юге. По словам Симона, Батя приказал затаиться и выслал разведку. Судя по описанию, это был Юра по прозвищу Крокодил, отменный следопыт, пожалуй, лучший в группе. Спустя какое-то время Юра вернулся, но ничего толком сказать не смог: видел свежие стреляные гильзы, но и только. Потом Батю вызвал я, и тот решил, что стрельбе особого значения придавать не следует, но следует ускорить акцию и взять караван чуть раньше намеченного, разумно посчитав, что часть целого больше, чем ничего. Потом появился караван, шестеро охранников и пара мулов легли под осколками, остальных диверсы прижали огнем, оттесняя к берегу ручья. Все уже почти закончилось, как вдруг сзади грохнули два взрыва и некто открыл ураганный пулеметный огонь с тыла и справа сзади. Убило сразу троих из Батиной группы, остался только командир, но уже раненный, поскольку во время взрывов закрыл парнишку своим телом от осколков. Дальше парень изъяснялся сумбурно и не мог описать, кто же на них напал, слишком все быстро случилось. Слышал, как стрелял первый радист, Вадя Комаров. Только благодаря ему им с подполковником и удалось отползти и спрятаться. Батя продолжал стрелять, пока Симон тащил его тяжелую тушу, и в результате словил еще одну пулю в брюхо.
Лис срубил носилки, и мы с Детонатором положили на них продолжавшего стонать Батю. Я подхватил его оружие и, взяв проводника за шиворот, потащил того к берегу, чтобы оказаться под прикрытием пулемета Дуги.
Славка и Лис несли раненого, а я шел сзади. Два раза крикнул по-совиному и мигнул инфракрасным фонариком в сторону позиции пулеметчика. Пока мы добирались до брода, прошло минут сорок, и в момент переправы из леса со стороны разгромленного каравана послышался шум вертолетных винтов. Кроны деревьев скрывали, кто за кем прилетел. Вдруг лианы раздвинулись, и высокая тень показалась на правом берегу. Мгновением позже ручей впереди нас располосовала пулеметная очередь, взметнувшая фонтаны воды, швырнувшая потоки ледяной влаги прямо в глаза и на миг ослепившая. Почти сразу ответил пулемет Дуги, серия из двух коротких прицельных очередей в труху распотрошила лианы и, словно тяжелой плетью, стегнула по застывшей на берегу фигуре. Я тянул пацана за шиворот к близким уже спасительным зарослям. Послышалось шипение реактивной струи, и впереди справа ухнул взрыв – позицию Дуги накрыли из РПГ. Но еще через секунду пулемет заговорил снова, скупыми, как и раньше, сериями загоняя пули куда-то в чащу позади нас. Так я и знал – чтобы Дуга, да не сменил позицию… Не дождетесь. Бросив тело вперед, я перехватил передний край носилок у Славки и крикнул, перекрывая шум боя:
– Как выйдем на берег, рви мины!.. Эти гады почти на них стоят… Если не поможет, берите Батю и отходите в двенадцатый квадрат…
Детонатор кивнул и, преодолевая сопротивление течения, рванул влево, к своей позиции. Снова впереди забурлила фонтанчиками вода, но тут же огрызнулся в ответ Дуга. И снова мы, словно в киселе, рвемся к такому близкому уже берегу. Вот речка, словно бы нехотя, отпустила сначала меня, затем, словно пробка, из воды выскочил Симон, а потом мы уже все вместе вломились в заросли кустарника, и тут же позади один за другим прогремели пять взрывов подряд. Не оглядываясь, мы продолжали бежать вперед и остановились лишь минут десять спустя, когда переправа скрылась за деревьями.
Осмотревшись, я понял, что мы отдалились метров на триста от берега и сошли с тропы, углубившись к северо-западу от точки встречи. Крикнув Лису, что нужно сменить направление, я посмотрел на Батю: лицо хоть и бледное, но живое. Как придем на дневку, нужно будет перевязать. Парнишка выбился из сил, но держался молодцом. Передав ему свой край носилок, я показал сторону, куда нужно идти, а сам двинул обратно, чтобы проверить, не организовали ли пиндосы преследование. Забирая чуть правее от нашего следа, через полчаса вышел к переправе. Взрывы мин выкосили кустарник и посекли заросли метров на двадцать подчистую, но на том месте, где час назад стоял незнакомец и садил по нам из пулемета, играючи держа тяжелую бандуру одной рукой, не было никого.
Небо стало синеть, близился рассвет. Все произошедшее стало напоминать кошмарный сон с продолжением. Ты вдруг просыпаешься, но липкие объятия ночного видения снова и снова возвращают тебя в пучину ночного морока, где спящий ни над чем не имеет власти. Передернув затвор «калаша», я зашел в чащу, где все еще царил сумрак, и взял направление к месту встречи. Нам предстояло выйти к базе и разобраться во всем, что произошло нынешней ночью.
Жутко трещала голова, казалось, что некто, наделенный определенно садистскими наклонностями, методично раскалывает череп Шона на сотню кусочков и тут же собирает их воедино, чтобы одним ударом размозжить вновь. Доктор сказал, что это побочное следствие одной из прививок и скоро мигрень пройдет сама собой. Эндерс, чертыхнувшись, раздавил в ладони голубую таблетку болеутоляющего и, забросив кусочки в рот, с хрустом разжевал их, смакуя горечь. Странно прозвучит, но капитан с детства не любил сладостей; пристрастившись с ранних лет жевать таблетки не запивая, он даже находил в сводящей скулы хинной горечи нечто приятное, заставляющее быстрее соображать. Шон не курил, но втайне от всех мог напиться до соплей, а потом как ни в чем не бывало сутками работать, не щадя ни себя, ни находящихся с ним в одной упряжке Мэтьюса и Нила.
Результаты по программе были просто ошеломляющими: найденная в Перу сфера таила в себе сотни тысяч терабайт информации, на расшифровку только десятой доли которой у их группы ушло более шести лет. Способ записи напоминал простейший двоичный код, а ключом послужила надпись на камне, под которым и нашли сферу. Артефакт был величиной с крупную горошину и едва заметно мерцал, вспыхивая лиловым светом. Данные записывались на носитель, который все звали просто «сферой», казалось, без какой-либо логики: рядом лежали данные по фармакологии, и тут же всплывало описание некоего оружия, а далее следовали гигабайты текста, определенно напоминавшего некую стихотворную поэму. Само собой, оружие интересовало хозяев Шона более всего, но, как выяснилось после полугода упорной работы над расшифровкой данных, все записанное на сфере и было оружием. Бессистемные на первый взгляд массивы информации давали представление о том, как и из чего можно создать армию непобедимых солдат. Неуязвимых, быстрых и практически не нуждающихся в сне и отдыхе. Эндерса подключили уже на этапе доводки опытных образцов до создания прототипа того, что теперь именовалось тактическим комплексом «Nebula». Работа велась в строжайшей тайне, даже русские толком ничего не разнюхали – им скормили историю про новое космическое оружие, и даже позволили контролируемую утечку «дезы» на данную тему.
– Связь держать через получасовые промежутки, – продолжал Батя. – Если что экстренное, выходи в эфир по второму варианту. Твой сигнал к работе – как только переправят весь груз через ручей или начнется пальба. Если что-то идет криво, я красный свет дам, и тогда уходим в отрыв раздельно. Будь готов отсекать тех, кто за мной увяжется, но сам на правый берег ни ногой. Но вроде сил хватает, это пиковый случай… Теперь все. По местам стоять!
Командир поднялся и, махнув проводнику, чтобы следовал за ним, ушел в голову колонны. Вскоре он и его группа растворились в темноте. Разместив бойцов по точкам, намеченным еще в лагере, я занял позицию на пригорке вместе с Лисом и нашей бесполезной частью команды – местным увальнем Пако. Отсюда, чуть выше тропы, просматривалась вся переправа и часть правого берега, не скрытая кустарником и свисающими к самой воде лианами и корнями причудливых деревьев, таким своеобразным способом собирающих влагу.
Детонатор поставил на тропе три сигнальных мины и добавил на подходах к лежкам ребят еще три растяжки, ежели кто полезет в обход, а сам засел ниже по течению, стерег правый фланг, готовый в случае чего прижать любого, кто полезет с той стороны ручья.
Пулеметчиком у нас был Саня, угрюмый парень из Перми, невысокий жилистый молчун, как-то на спор разогнувший две сложенные вместе подковы. Откуда в нем бралась эта сила – никто не знал, но пулемет в его руках даже не шевелился, когда Саня стрелял с рук. Прозвище Саня получил не совсем благозвучное – Дуга, но никогда не обижался. Еще Дуга умел виртуозно палить из ПКМ{19}, почти как из снайперской винтовки, а по результатам ночных стрельб лучше него выступала только снайперская группа, хотя соревновательный элемент был чисто неформальным.
Но в этот раз обошлось без любителей поохотиться на местную военную элиту, поскольку для снайпера тут не было работы – слишком короткое расстояние, мало открытых мест. Снайперу нужен простор, а его тут не наблюдалось; по всему выходит, что сшибка будет короткой. Бой в лесу – это почти всегда игра в прятки, и выигрывает тот, кто умеет долго и терпеливо ждать. Девяносто процентов всех акций на моей памяти пришлось именно на засады. Для обычного человека все выглядит очень скучно: сидят взрослые мужики, иногда по горло в воде или болотной жиже, чтобы потом встать и просто переместиться в другое, не менее паршивое с точки зрения комфорта место и снова ждать, прислушиваясь к каждому звуку вокруг.
Мошкара особо не надоедала – снадобье шаманское довольно неплохо держало кровососущую мерзость на расстоянии, позволяя без нужды не отвлекаться на подавление желания стряхнуть с себя жадных до человечьей крови насекомых. Взяв у Лиса наушники, я вслушивался в эфирные завывания, но пока все было нормально: пара стандартных радиообменов и один сигнал о готовности от первой группы. Бормотнул шепотом, что все понятно, – вот и вся жизнедеятельность за прошедшие от начала сидения двадцать с небольшим минут.
Потом начались странности. Лис тронул меня за руку, указывая влево: метрах в ста от позиции, которую облюбовал Батя со своими, в листве деревьев сначала засверкали всполохи света, а потом послышались звуки стрельбы. Расстояние было приличным, но, по-моему, палили из трех стволов, которым кто-то несомненно отвечал, только, скорее всего, он использовал глушеные стволы. Со стороны это выглядит, как если слушаешь чужой телефонный разговор: то, что говорит человек перед тобой, ты слышишь, а вот что ему отвечают, это уже загадка. Я взял рацию и, переключившись на резервную частоту, вызвал Батю:
– Сильверо, здесь Мигель. Стрельба слева двадцать, удаление сто пятьдесят – двести метров. Прием.
– Здесь Сильверо, остаемся на позиции. Ждем. Как принял?
– Сильверо, все понял, ждем. Отбой.
Стрельба стихла так же неожиданно, как и началась, но тон общего фона в лесу изменился, сельва наполнилась гвалтом напуганных зверей. Потом минут десять все было относительно тихо, живность успокаивалась, кто-то поумнее торопился сменить место ночевки, отчего лес наполнился треском зарослей. Вновь ожила рация:
– Здесь Сильверо, всем внимание: гости приближаются, справа пятьдесят. Всем приготовиться, отбой.
– Здесь Мигель, понял вас, готовы. Отбой.
Лис вдруг скинул наушники, которые я ему передал, и, схватившись за уши, покатился по земле. Упав на дно овражка, буквально вгрызся зубами в землю, гася рвущийся из горла крик. Быстро взяв гарнитуру, я приложил ухо к динамику, но тут же бросил наушники наземь. В эфире царил жуткий вой помех неизвестного происхождения, причем, как я выяснил минуту спустя, на всех частотах. Кинулся к Лису, тот знаками показал, что приходит в себя. Велев радисту оставаться на месте, я подхватил автомат, снова включив «ночник». Все было тихо и спокойно: ни выстрелов, ни шевеления кустов на противоположной стороне. Я спустился к броду и пошел к ребятам, чтобы дать знать про непонятки последнего получаса. Но все всё и так слышали, а Дуга даже засек, что в нашу сторону пробежал кто-то двуногий.
– Товарищ старший лейтенант, – прогнусавил Дуга, не отрывая взгляда от пространства перед собой. – Кто-то, как тень, мелькнул и пропал за вон теми деревьями, справа тридцать. Больше ничего не видел. Только пальбу слыхал, и все.
Детонатор тоже лишь пожал плечами, его вообще пронять трудно. Славка по-хозяйски разложился в небольшой вымоине на склоне холма, откуда хорошо просматривались брод и часть леса ниже по течению ручья. По его словам, он слышал только стрельбу, но переправиться на нашу сторону никто не пытался. Разговор ничего толком не прояснил, и я уже собрался идти к Лису, как на том берегу ахнули подряд три взрыва и заговорили стволы нашей передовой группы – Батя начал работать. Картина прояснилась: Серебрянников на ходу изменил план, решив нахлобучить караван, не дав головному дозору противника переправиться и попасть к нам в руки. Скорее всего, он подумал, что стрельбу начали «няньки», пострелявшие кого-то в лесу, и решил не ждать, когда насторожившиеся амеры начнут шнырять у переправы. Пока картина боя складывалась удачно – группе Бати отвечало семь стволов, один из которых успел дать только одну длинную очередь и захлебнулся.
Вернувшись к радисту на НП{20}, я прильнул к прицелу, всматриваясь во всполохи света, выглядевшие не слишком ярко в мертвенно зеленой мути «ночника». Рисунок схватки изменился снова, Батины бойцы оттеснили охрану каравана вниз по течению и прижали четверых огрызающихся короткими очередями местных к зарослям у самой воды. Ракеты не было, в рации по-прежнему завывали помехи, поэтому ничего другого, кроме как наблюдать за развитием событий, не оставалось. Спустя пару минут обстановка вновь изменилась, и стало твориться непонятное: в тылу передовой группы, связанной боем, прогремели два взрыва. Но это были не ручные гранаты, скорее, выстрелы из РПГ: звук взрывов был звонким, отличавшимся по тембру от нашей «семерки»{21}, но, судя по шелесту осколков, это были противопехотки. Стрельба с нашей стороны стихла и… В воздух взвилась красная ракета. Батя давал сигнал уходить, словно был атакован превосходящими силами и принял решение спасти хотя бы часть отряда. Но я не спешил с отходом и отправил Лиса обойти позиции и передать мой приказ оставаться на месте. Между тем бой продолжался, слышался ответный огонь Батиной группы, поредевшей до трех стволов, да очухались караванщики, став переправляться через ручей. Парням крупно не повезло – быстрое течение вынесло двоих, переправившихся прямо на Славкину позицию. Я отчетливо видел, как сначала один низкорослый бандит нырнул в черную стремнину с простреленной из бесшумного ПБ (которым был вооружен Детонатор) головой, а за ним последовал и второй караванщик с двумя дырками в спине. Видимо, никто из обозников больше не мог ходить или они пошли куда-то еще, но я понял, что это наш шанс вытащить Батю и поквитаться с противником. Я обернулся к Лису и вполголоса скомандовал:
– Лис, мухой к Дуге, оставь там этого увальня, потом спускайся к Славкиной лежке, – я кивнул на съежившегося от страха и дурных предчувствий на дне оврага Пако. – Ждите меня, пойдем Батю выручать. Быстро выполнять, ящик свой тоже у Дуги оставишь, налегке пойдем.
Формально я не имею права нарушать прямой приказ командира группы и лезть в пекло поперек, но чутье подсказывало, что шанс вытащить командира из передряги еще есть. Лис скрылся, подгоняя впереди себя что-то жалобно лопотавшего местного.
Спустившись по отлогому склону и перебежав тропу, я в три минуты преодолел расстояние до лежки Детонатора. Слава уже все прибрал за собой, оставил только подрывную машинку, на которую были завязаны мины, расставленные по берегу и вдоль тропы. Спустя минут пять подтянулся Лис, и я ввел бойцов в курс дальнейших действий:
– Значит, так – похоже, засада это. Сейчас вынем всех, кто остался, и уходим на базу. Надо выяснить у этой суки Рауля, как он нас так красиво под пиндосов подвел и зачем это ему понадобилось. Лис, – повернулся к радисту, – на тебе левый фланг. Иди вверх, дистанция тридцать метров. Ставо, – это уже к Славке, – ты пойдешь справа. Ориентируемся по засветке, слышите: нашим кисло совсем.
На том берегу говорили уже только два наших ствола, а пока я давал вводную, рванули почти одна за другой три гранаты. Дистанция боя сократилась до двадцати метров, Бате и тому, кто выжил, приходил звездец. Дав отмашку, я рванул вперед. Проточная вода обожгла холодом, ручей-то ручьем, но воды было почти по пояс. Лис и Славка шли следом, стараясь держаться точно за мной, течение было довольно сильным, и нас сносило вправо. Звуки выстрелов на правобережье звучали все реже, я ускорил шаг, но выбраться на берег удалось лишь спустя долгих десять минут. Не теряя больше ни секунды, мы рассыпались цепью и пошли на звук боя. Через три минуты в разных местах пересекли тропу, ведущую к переправе; тут уже все было кончено – мулы, сбросив часть поклажи, разбежались, в разных позах застыли несколько тел их охраны, я насчитал троих в головной части, и еще четверо лежали справа на обочине. Судя по положению трупов, караванщиков накрыло взрывами развешанных на деревьях и прикопанных по обочинам тропы мин. Остальных быстро оттеснили на северо-восток, а потом в тыл нашим ударила неизвестная группа. Но что еще более странно: чужие не помогали каравану лоялистов, попавшему в беду, они косили всех подряд. Впрочем, анализировать произошедшее было некогда. Я вынул ПБ и проконтролировал близлежащие тела – не хотелось бы оставлять у себя в тылу недобитков.
Бойцы показали жестами, что у них тоже все чисто, и мы двинулись дальше, стараясь зайти с фланга, чтобы не оказаться на линии огня. Сельву изрядно проредило взрывами, и через просветы в кронах деревьев проглянула полная луна. Стало светло, совсем как днем, джунгли окрасились в полутона синего, серого, на листьях заиграли серебряные блики, давая еще больше света. Подул ветер, и в неровном свете метрах в пятидесяти впереди я увидел одного из нападавших. Он стрелял от бедра, совершенно не целясь. Оружие незнакомца походило на амеровский пулемет М60{22}, но со странным, утолщенным стволом. Звука и пламени почти не было; слышался лязг затвора и стук падающих на землю гильз, и ствол оружия чуть дергался в руках… Не думая больше ни секунды, я плавным движением поднял автомат и, целя в голову, дал две короткие очереди, одновременно уходя вправо приставным шагом.
Незнакомец пошатнулся… но не упал! В бою резко обостряются все чувства, и я отлично видел, как вздрогнуло от попаданий тело незнакомца, но он не упал и даже не прекратил стрелять. Он мгновенно развернул ствол пулемета в мою сторону, перенося огонь на новую мишень. Тяжелые, 7,62 мм, пули веером стеганули по тому месту, где я только что стоял, срезав кусты, словно косой. Бывают такие моменты во время боя, когда понимаешь, что противник неожиданно оказался сильнее тебя, но поделать с этим уже ничего нельзя, нужно драться, надеясь только на то, что фортуна – дама ветреная. Я снова попал, но стрелок опять остался невредим и, опять поведя стволом пулемета, согнал меня вправо, где, на мое счастье, росло толстое, обхвата в два, дерево с пятнами мха по всему стволу. Оно приняло на себя удар еще одной длинной очереди, спасая жизнь совершенно запутавшегося в обстановке человека. За те доли секунды, что мне были отпущены на быстрое, как вспышка магния, осмысление произошедшего, я успел понять, что Лис и Детонатор тоже напорются на сюрприз в виде неубиваемого парня с пулеметом. Или это только мне так повезло?..
Мои мысли прервали щелчок и последовавшая за ним возня: пулемет заклинило. Поняв, что это мой шанс, я выхватил оборонительную «американку»{23} и, вырвав предохранительное кольцо, швырнул гранату в сторону противника, тут же швырнул и вторую, причем так, чтобы разрывы пошли справа и слева от незнакомца. Сдвоенный взрыв прозвучал совсем близко, меня обдало горячей воздушной волной, а по стволу дерева несколько раз тенькнуло осколками. Я откатился к соседнему стволу, расположенному от прежней моей позиции метрах в десяти. Однако выстрелов больше не последовало, и стрельба наших двух «калашей» впереди слева тоже прекратилась. Я выглянул из укрытия, но ничего, кроме медленно оседавшего в безветрии порохового дыма, не увидел. Незнакомец исчез или валяется где-то неподалеку, держа автомат наготове. Я осмотрелся – ничего. Только ямки от разрывов моих же гранат да скошенная осколками и ударной волной трава. Никого. Словно этот двухметровый амер растворился в ночной темени, как морок.
Водя стволом перед собой, я осмотрелся внимательнее, но опять ничего не обнаружил. Опустив оружие, прикинул, в какой стороне находится приблизительное место первого взрыва и где в последний раз слышалась стрельба из нашего оружия. В воздухе стоял смешанный запах пороховой гари, порезанных осколками и пулями растений и, само собой, человечьей крови: тяжелый, сладковато-приторный запах смерти. Вдруг справа ворохнулись кусты. Я вскинул автомат, но тут же опустил его – это Лис и Детонатор вышли из зарослей. Вид у обоих был обескураженный. Завидев меня, бойцы тоже было вскинулись, но узнав, опустили оружие и подошли.
– Нашли кого-нибудь из наших?
– Нет, – ответил Лис. – Только трупы местных, да куча гильз. Темно кругом, вряд ли до рассвета что-нибудь отыщем.
– Добро, – я глянул на светящиеся стрелки часов. – Сейчас расходимся, дистанция тридцать метров. Выдерживаем юго-восточное направление, первые два взрыва были оттуда, стреляли тоже в том секторе, ищем наших еще час. Потом собираемся у брода и уходим на базу. Вперед!
Мы разошлись в стороны и стали быстро, но внимательно осматривать место схватки, постепенно продвигаясь строго на юг. Первые мои предположения подтвердились: сначала группа Серебрянникова сработала точно по плану. Затем по какой-то причине Батя решил не дожидаться, пока часть груза переправят через ручей, и дал команду на подрыв заложенных вдоль тропы противопехоток. Что его подвигло на изменения, не знаю, – вот еще одна причина для того, чтобы его отыскать.
В общем фоне лесных звуков мне послышалась диссонирующая, новая нотка… Кто-то стонал впереди справа. Крикнув по-совиному, я подал бойцам сигнал «все ко мне» и замер на месте, фиксируя направление, откуда слышался стон, несомненно человеческий. Лис с Детонатором появились спустя пару минут. Я знаками дал команду страховать меня с флангов, а сам медленно пошел в направлении, откуда доносился стон.
Через десять долгих минут мы увидели две воронки от взрывов осколочных гранат, а под одним из деревьев, посеченных осколками, лежали Серебрянников и парнишка-проводник. Батя был без сознания и стонал, он был тяжело ранен: грудь замотана, но крови нет. Скорее всего, осколками посекло спину, а вот вторая рана – в живот, и это пулевое. Пацан кое-как раны перевязал, но сделал это не слишком умело. Симон направил на нас Батин АКМ и время от времени пытался нажать на спусковой крючок. Видимо, патроны кончились, иначе кто-то из нас непременно словил бы очередь в упор. Лис подошел к парнишке и забрал автомат из его окровавленных рук.
– Магазин пустой, следы ведут на север. Паренек тащил Батю волоком от места боя. Сам-то он невредим, только пара царапин да легкая контузия. Наших никого вокруг нет. Попробуй его расспросить, Сова.
Присев рядом с парнем на корточки и махнув Славке, чтобы занялся Батей, я отстегнул с пояса флягу с водой и дал парню глотнуть. Симон глотнул, закашлялся, но взгляд его приобрел осмысленное выражение. Он узнал меня и заговорил.
Сначала все шло как обычно, но потом послышалась стрельба от водопада, что в двух километрах на юге. По словам Симона, Батя приказал затаиться и выслал разведку. Судя по описанию, это был Юра по прозвищу Крокодил, отменный следопыт, пожалуй, лучший в группе. Спустя какое-то время Юра вернулся, но ничего толком сказать не смог: видел свежие стреляные гильзы, но и только. Потом Батю вызвал я, и тот решил, что стрельбе особого значения придавать не следует, но следует ускорить акцию и взять караван чуть раньше намеченного, разумно посчитав, что часть целого больше, чем ничего. Потом появился караван, шестеро охранников и пара мулов легли под осколками, остальных диверсы прижали огнем, оттесняя к берегу ручья. Все уже почти закончилось, как вдруг сзади грохнули два взрыва и некто открыл ураганный пулеметный огонь с тыла и справа сзади. Убило сразу троих из Батиной группы, остался только командир, но уже раненный, поскольку во время взрывов закрыл парнишку своим телом от осколков. Дальше парень изъяснялся сумбурно и не мог описать, кто же на них напал, слишком все быстро случилось. Слышал, как стрелял первый радист, Вадя Комаров. Только благодаря ему им с подполковником и удалось отползти и спрятаться. Батя продолжал стрелять, пока Симон тащил его тяжелую тушу, и в результате словил еще одну пулю в брюхо.
Лис срубил носилки, и мы с Детонатором положили на них продолжавшего стонать Батю. Я подхватил его оружие и, взяв проводника за шиворот, потащил того к берегу, чтобы оказаться под прикрытием пулемета Дуги.
Славка и Лис несли раненого, а я шел сзади. Два раза крикнул по-совиному и мигнул инфракрасным фонариком в сторону позиции пулеметчика. Пока мы добирались до брода, прошло минут сорок, и в момент переправы из леса со стороны разгромленного каравана послышался шум вертолетных винтов. Кроны деревьев скрывали, кто за кем прилетел. Вдруг лианы раздвинулись, и высокая тень показалась на правом берегу. Мгновением позже ручей впереди нас располосовала пулеметная очередь, взметнувшая фонтаны воды, швырнувшая потоки ледяной влаги прямо в глаза и на миг ослепившая. Почти сразу ответил пулемет Дуги, серия из двух коротких прицельных очередей в труху распотрошила лианы и, словно тяжелой плетью, стегнула по застывшей на берегу фигуре. Я тянул пацана за шиворот к близким уже спасительным зарослям. Послышалось шипение реактивной струи, и впереди справа ухнул взрыв – позицию Дуги накрыли из РПГ. Но еще через секунду пулемет заговорил снова, скупыми, как и раньше, сериями загоняя пули куда-то в чащу позади нас. Так я и знал – чтобы Дуга, да не сменил позицию… Не дождетесь. Бросив тело вперед, я перехватил передний край носилок у Славки и крикнул, перекрывая шум боя:
– Как выйдем на берег, рви мины!.. Эти гады почти на них стоят… Если не поможет, берите Батю и отходите в двенадцатый квадрат…
Детонатор кивнул и, преодолевая сопротивление течения, рванул влево, к своей позиции. Снова впереди забурлила фонтанчиками вода, но тут же огрызнулся в ответ Дуга. И снова мы, словно в киселе, рвемся к такому близкому уже берегу. Вот речка, словно бы нехотя, отпустила сначала меня, затем, словно пробка, из воды выскочил Симон, а потом мы уже все вместе вломились в заросли кустарника, и тут же позади один за другим прогремели пять взрывов подряд. Не оглядываясь, мы продолжали бежать вперед и остановились лишь минут десять спустя, когда переправа скрылась за деревьями.
Осмотревшись, я понял, что мы отдалились метров на триста от берега и сошли с тропы, углубившись к северо-западу от точки встречи. Крикнув Лису, что нужно сменить направление, я посмотрел на Батю: лицо хоть и бледное, но живое. Как придем на дневку, нужно будет перевязать. Парнишка выбился из сил, но держался молодцом. Передав ему свой край носилок, я показал сторону, куда нужно идти, а сам двинул обратно, чтобы проверить, не организовали ли пиндосы преследование. Забирая чуть правее от нашего следа, через полчаса вышел к переправе. Взрывы мин выкосили кустарник и посекли заросли метров на двадцать подчистую, но на том месте, где час назад стоял незнакомец и садил по нам из пулемета, играючи держа тяжелую бандуру одной рукой, не было никого.
Небо стало синеть, близился рассвет. Все произошедшее стало напоминать кошмарный сон с продолжением. Ты вдруг просыпаешься, но липкие объятия ночного видения снова и снова возвращают тебя в пучину ночного морока, где спящий ни над чем не имеет власти. Передернув затвор «калаша», я зашел в чащу, где все еще царил сумрак, и взял направление к месту встречи. Нам предстояло выйти к базе и разобраться во всем, что произошло нынешней ночью.
* * *
15 февраля 1990 года, 06:00 по среднеамериканскому времени. Борт авианосца «Энтерпрайз». Капитан Шон Эндерс, командир оперативно-тактической группы «Коготь» Агентства национальной безопасности США.Жутко трещала голова, казалось, что некто, наделенный определенно садистскими наклонностями, методично раскалывает череп Шона на сотню кусочков и тут же собирает их воедино, чтобы одним ударом размозжить вновь. Доктор сказал, что это побочное следствие одной из прививок и скоро мигрень пройдет сама собой. Эндерс, чертыхнувшись, раздавил в ладони голубую таблетку болеутоляющего и, забросив кусочки в рот, с хрустом разжевал их, смакуя горечь. Странно прозвучит, но капитан с детства не любил сладостей; пристрастившись с ранних лет жевать таблетки не запивая, он даже находил в сводящей скулы хинной горечи нечто приятное, заставляющее быстрее соображать. Шон не курил, но втайне от всех мог напиться до соплей, а потом как ни в чем не бывало сутками работать, не щадя ни себя, ни находящихся с ним в одной упряжке Мэтьюса и Нила.
Результаты по программе были просто ошеломляющими: найденная в Перу сфера таила в себе сотни тысяч терабайт информации, на расшифровку только десятой доли которой у их группы ушло более шести лет. Способ записи напоминал простейший двоичный код, а ключом послужила надпись на камне, под которым и нашли сферу. Артефакт был величиной с крупную горошину и едва заметно мерцал, вспыхивая лиловым светом. Данные записывались на носитель, который все звали просто «сферой», казалось, без какой-либо логики: рядом лежали данные по фармакологии, и тут же всплывало описание некоего оружия, а далее следовали гигабайты текста, определенно напоминавшего некую стихотворную поэму. Само собой, оружие интересовало хозяев Шона более всего, но, как выяснилось после полугода упорной работы над расшифровкой данных, все записанное на сфере и было оружием. Бессистемные на первый взгляд массивы информации давали представление о том, как и из чего можно создать армию непобедимых солдат. Неуязвимых, быстрых и практически не нуждающихся в сне и отдыхе. Эндерса подключили уже на этапе доводки опытных образцов до создания прототипа того, что теперь именовалось тактическим комплексом «Nebula». Работа велась в строжайшей тайне, даже русские толком ничего не разнюхали – им скормили историю про новое космическое оружие, и даже позволили контролируемую утечку «дезы» на данную тему.