Страница:
Такси, с трудом преодолев заторы, образовавшиеся на улицах в часы пик, наконец остановилось у больницы, Мне оставалось всего десять минут.
— Если хотите застать его в живых, поторопитесь, — сказал главврач. — Когда начнется новый припадок, сердце больше не выдержит.
Я вихрем промчался по мрачному коридору и вбежал в палату. Отец, маленький, желтый, похожий на обтянутый кожей скелет, лежал на спине, плотно сжав тонкие бескровные губы и прикрыв глаза почти прозрачными веками. Его кадык время от времени начинал судорожно опускаться и подниматься, из горла вылетали свистящие звуки.
— Отец, — воскликнул я, хватая его за плечо. — Отец, скажи, ты сделал это?..
Его веки дрогнули и приоткрылись, хрип в горле усилился.
— Отец, послушай, отец! — у меня отчаянно билось сердце, я схватился за спинку кровати, чтобы не упасть. — Останови, прекрати это! Умоляю тебя, перед тем как начнется приступ, пожелай, чтобы все кончилось. Прошу, умоляю тебя, слышишь? Ради детей, ради твоих внуков…
Внезапно его глаза широко открылись, и я невольно отшатнулся. Подернутые дымкой зрачки, невидящий взгляд безумца, погруженного в свой страшный мир…
По телу отца пробежала дрожь — предвестник припадка.
Я снова склонился к изголовью кровати, приблизил губы к его уху.
— Ну, постарайся, пожалуйста, постарайся! Сейчас, а то поздно будет! — крикнул я. — Собери всю свою волю и пожелай, чтобы война кончилась. Понимаешь — кон-чи-лась! Люди возвращаются с фронта домой!..
Его тонкие губы дрожали, он силился что-то сказать. Я напряженно следил за движениями этих сухих бескровных губ и вдруг заметил искривившую их странную усмешку. Мне стало страшно, я отступил от кровати. Его тело забилось, задергалось в судорогах. Только тут я понял, что он хотел сказать, и почувствовал, как меня сковывает леденящий ужас.
"Банзай его величество император!" — едва слышный шепот остывающих губ, зловещий шелест могильной трары… Вслед за тем из горла умирающего вырвался последний хрип, его тело дрогнуло и затихло.
За моей спиной звякнула сабля. Рука, взявшая меня за локоть, не была рукой больничной сиделки…
Морио Кита
Синити Хоси
Cake Комацу
— Если хотите застать его в живых, поторопитесь, — сказал главврач. — Когда начнется новый припадок, сердце больше не выдержит.
Я вихрем промчался по мрачному коридору и вбежал в палату. Отец, маленький, желтый, похожий на обтянутый кожей скелет, лежал на спине, плотно сжав тонкие бескровные губы и прикрыв глаза почти прозрачными веками. Его кадык время от времени начинал судорожно опускаться и подниматься, из горла вылетали свистящие звуки.
— Отец, — воскликнул я, хватая его за плечо. — Отец, скажи, ты сделал это?..
Его веки дрогнули и приоткрылись, хрип в горле усилился.
— Отец, послушай, отец! — у меня отчаянно билось сердце, я схватился за спинку кровати, чтобы не упасть. — Останови, прекрати это! Умоляю тебя, перед тем как начнется приступ, пожелай, чтобы все кончилось. Прошу, умоляю тебя, слышишь? Ради детей, ради твоих внуков…
Внезапно его глаза широко открылись, и я невольно отшатнулся. Подернутые дымкой зрачки, невидящий взгляд безумца, погруженного в свой страшный мир…
По телу отца пробежала дрожь — предвестник припадка.
Я снова склонился к изголовью кровати, приблизил губы к его уху.
— Ну, постарайся, пожалуйста, постарайся! Сейчас, а то поздно будет! — крикнул я. — Собери всю свою волю и пожелай, чтобы война кончилась. Понимаешь — кон-чи-лась! Люди возвращаются с фронта домой!..
Его тонкие губы дрожали, он силился что-то сказать. Я напряженно следил за движениями этих сухих бескровных губ и вдруг заметил искривившую их странную усмешку. Мне стало страшно, я отступил от кровати. Его тело забилось, задергалось в судорогах. Только тут я понял, что он хотел сказать, и почувствовал, как меня сковывает леденящий ужас.
"Банзай его величество император!" — едва слышный шепот остывающих губ, зловещий шелест могильной трары… Вслед за тем из горла умирающего вырвался последний хрип, его тело дрогнуло и затихло.
За моей спиной звякнула сабля. Рука, взявшая меня за локоть, не была рукой больничной сиделки…
Морио Кита
Свет утра
— Все еще ночь? Небо еще не посветлело? — тяжело дыша спросил старик.
Какие же это были долгие годы… Как медленно тянулось время… Но сейчас старик знал — конец был уже близок. Старик готовился к этому. Что ж, он неплохо справлялся со своими обязанностями. В одиночку, но неплохо. Правда, не совсем в одиночку.
— Снаружи все еще темно? Мрак не рассеивается? — снова спросил старик.
— Пока нет. Но через час, наверно, наступит утро, — ответил его товарищ, глядя в густую черноту за окном. — Если вам неприятна темнота, я зажгу огонь.
— Нет, не нужно, Дзиро. Я хочу своими глазами увидеть свет утра.
— Здесь ночи очень длинные, — сказал Дзиро. — А вам кажутся еще длиннее, так как вы не любите темноты.
— Все это пустяки, Дзиро. Просто сегодня особенная ночь. В тех краях, где я родился, эту ночь называют новогодней, а утро, которое наступит, — утром Нового года.
— Новый год? — хрипло спросил Дзиро и замолчал.
— Да. Новый год. Я знаю, тебе это непонятно. Неважно. Мне хочется, чтобы ты меня выслушал… Видишь ли, Дзиро, каждый год — это веха в нашей жизни. Проходит год, наступает новый, и мы на год становимся старше. И так все время, пока совсем не состаримся, как я…
Старик надолго замолчал. Потом продолжал:
— Но когда-то давным-давно я был очень молод и радовался, что становлюсь на год старше. Я любил одну девушку… Ох, как давно это было… И она меня любила… Да, очень молодые мы были, совсем молодые. Почти дети… Ты слушаешь, Дзиро?
— Да, слушаю, но не совсем понимаю.
— Это неважно, ты только слушай. Так вот, мы были почти дети и не могли еще жить вместе. И поэтому мы очень хотели поскорее стать старше. И мы радовались, когда кончался старый год и начинался новый. Каждый раз под Новый год мы тайком выбирались из дома, встречались в саду и ждали восхода новогоднего солнца…
— Новогоднего солнца?
— Дзиро, бедняга, ты ничего не понимаешь, но это не имеет никакого значения. Ты только слушай, слушай, Дзиро… Знаешь, как это бывает? Сначала — ночью — небо черное, как чернила, а звезды крупные и яркие. Потом звезды начинают бледнеть. Потом на востоке, у самого горизонта появляется узенькая светлая полоска, и на сердце становится светлее… Вот этого-то света мы и ждали каждый раз… И когда наконец звезды совсем гасли и в бледно-голубом небе появлялось новогоднее солнце, мы улыбались друг другу и шли по домам. И однажды она мне сказала: "Встретим еще раз новогоднее солнце, а потом будем вместе, всегда вместе…" Дзиро, ты слушаешь?
— Да.
Но голос старика прервался. Потом Дзиро услышал какой-то странный звук — кажется, старик плакал.
— Дзиро, ты не поймешь этого… Ты никогда ничего не поймешь… Она умерла…
Дзиро растерянно молчал.
— Это очень печальная история, Дзиро. Очень печальная, самая печальная на свете… Нет ничего горше, чем смерть любимой… Впрочем, тебе этого не понять… Потому-то я и приехал сюда. Бежал от нестерпимой печали. Бежал в края, где ночь длится почти пятьдесят часов…
— А-а… — вдруг сказал Дзиро. — Над горизонтом появился свет. Кажется, наступает утро.
Старик хотел приподняться, но мучительно закашлялся и упал на подушки.
— Дзиро, прости, не могу сам. Поддержи меня.
Дзиро помог ему.
— Спасибо, Дзиро! Ты верно и долго служил мне…
Да, небо на востоке, кажется, посветлело, но мои глаза уже застилает туман. Дзиро, скажи, мрак рассеивается?
— Да.
— В небе уже заиграли золотые лучи?
— Да.
— Края облаков стали розовыми и прозрачными?
— Да, все вокруг стало розовым.
Старик удовлетворенно кивнул.
— Благодарю тебя, Дзиро. Теперь уложи меня поудобнее и укрой. Мне холодно…
Старик лежал с закрытыми глазами. Он больше не шевелился и не спрашивал, взошло ли солнце. На его лице застыл блаженный покой.
Дзиро немного постоял около него, потом открыл дверь и вышел наружу. Свет новогоднего утра разлился по бесконечно далекой от Земли планете. На крыше хижины играли розовые блики.
Металлическая грудь Дзиро вспыхнула под лучами яркого солнца. Глупышка робот, не ведавший, что такое любовь и смерть, маленький стальной оруженосец, верой и правдой служивший своему хозяину — рыцарю, пионеру космоса, ибо так повелевал ему электронный мозг, взял ведро и зашагал вниз по тропинке к источнику. Но пить воду было уже некому.
Какие же это были долгие годы… Как медленно тянулось время… Но сейчас старик знал — конец был уже близок. Старик готовился к этому. Что ж, он неплохо справлялся со своими обязанностями. В одиночку, но неплохо. Правда, не совсем в одиночку.
— Снаружи все еще темно? Мрак не рассеивается? — снова спросил старик.
— Пока нет. Но через час, наверно, наступит утро, — ответил его товарищ, глядя в густую черноту за окном. — Если вам неприятна темнота, я зажгу огонь.
— Нет, не нужно, Дзиро. Я хочу своими глазами увидеть свет утра.
— Здесь ночи очень длинные, — сказал Дзиро. — А вам кажутся еще длиннее, так как вы не любите темноты.
— Все это пустяки, Дзиро. Просто сегодня особенная ночь. В тех краях, где я родился, эту ночь называют новогодней, а утро, которое наступит, — утром Нового года.
— Новый год? — хрипло спросил Дзиро и замолчал.
— Да. Новый год. Я знаю, тебе это непонятно. Неважно. Мне хочется, чтобы ты меня выслушал… Видишь ли, Дзиро, каждый год — это веха в нашей жизни. Проходит год, наступает новый, и мы на год становимся старше. И так все время, пока совсем не состаримся, как я…
Старик надолго замолчал. Потом продолжал:
— Но когда-то давным-давно я был очень молод и радовался, что становлюсь на год старше. Я любил одну девушку… Ох, как давно это было… И она меня любила… Да, очень молодые мы были, совсем молодые. Почти дети… Ты слушаешь, Дзиро?
— Да, слушаю, но не совсем понимаю.
— Это неважно, ты только слушай. Так вот, мы были почти дети и не могли еще жить вместе. И поэтому мы очень хотели поскорее стать старше. И мы радовались, когда кончался старый год и начинался новый. Каждый раз под Новый год мы тайком выбирались из дома, встречались в саду и ждали восхода новогоднего солнца…
— Новогоднего солнца?
— Дзиро, бедняга, ты ничего не понимаешь, но это не имеет никакого значения. Ты только слушай, слушай, Дзиро… Знаешь, как это бывает? Сначала — ночью — небо черное, как чернила, а звезды крупные и яркие. Потом звезды начинают бледнеть. Потом на востоке, у самого горизонта появляется узенькая светлая полоска, и на сердце становится светлее… Вот этого-то света мы и ждали каждый раз… И когда наконец звезды совсем гасли и в бледно-голубом небе появлялось новогоднее солнце, мы улыбались друг другу и шли по домам. И однажды она мне сказала: "Встретим еще раз новогоднее солнце, а потом будем вместе, всегда вместе…" Дзиро, ты слушаешь?
— Да.
Но голос старика прервался. Потом Дзиро услышал какой-то странный звук — кажется, старик плакал.
— Дзиро, ты не поймешь этого… Ты никогда ничего не поймешь… Она умерла…
Дзиро растерянно молчал.
— Это очень печальная история, Дзиро. Очень печальная, самая печальная на свете… Нет ничего горше, чем смерть любимой… Впрочем, тебе этого не понять… Потому-то я и приехал сюда. Бежал от нестерпимой печали. Бежал в края, где ночь длится почти пятьдесят часов…
— А-а… — вдруг сказал Дзиро. — Над горизонтом появился свет. Кажется, наступает утро.
Старик хотел приподняться, но мучительно закашлялся и упал на подушки.
— Дзиро, прости, не могу сам. Поддержи меня.
Дзиро помог ему.
— Спасибо, Дзиро! Ты верно и долго служил мне…
Да, небо на востоке, кажется, посветлело, но мои глаза уже застилает туман. Дзиро, скажи, мрак рассеивается?
— Да.
— В небе уже заиграли золотые лучи?
— Да.
— Края облаков стали розовыми и прозрачными?
— Да, все вокруг стало розовым.
Старик удовлетворенно кивнул.
— Благодарю тебя, Дзиро. Теперь уложи меня поудобнее и укрой. Мне холодно…
Старик лежал с закрытыми глазами. Он больше не шевелился и не спрашивал, взошло ли солнце. На его лице застыл блаженный покой.
Дзиро немного постоял около него, потом открыл дверь и вышел наружу. Свет новогоднего утра разлился по бесконечно далекой от Земли планете. На крыше хижины играли розовые блики.
Металлическая грудь Дзиро вспыхнула под лучами яркого солнца. Глупышка робот, не ведавший, что такое любовь и смерть, маленький стальной оруженосец, верой и правдой служивший своему хозяину — рыцарю, пионеру космоса, ибо так повелевал ему электронный мозг, взял ведро и зашагал вниз по тропинке к источнику. Но пить воду было уже некому.
Синити Хоси
Корабль сокровищ
Господин Эн был дома, в своей квартире на десятом этаже огромного здания. Впрочем, в ближайшие дни ему предстояло распрощаться с этой квартирой. Жилось здесь неплохо, но сейчас он находился в таком положении, когда человеку остается только одно — скрыться.
Господин Эн наделал кучу долгов. В том числе он задолжал и за квартиру. Занимать больше было не у кого. Валяясь на кровати, он размышлял вслух:
— Да, все возможности исчерпаны… Больше никто не даст… И главное, ничего не придумаешь. Хоть бы какаянибудь идея пришла, как заработать деньги! Нет, видно, такая уж у меня голова — не рождаются в ней хорошие идеи. Но… Корабль сокровищ… милый, прекрасный Корабль сокровищ, если бы ты появился!
Господин Эн сделал усилие и сосредоточился. Постепенно все прочие мысли испарились, осталась только одна — о Корабле…
И вдруг раздался негромкий стук в окно. Господин Эн вскочил с кровати. Полночь. Десятый этаж. Не может быть, чтобы стучали снаружи!
Наверно, показалось. Или это птица случайно ударилась о стекло, или шальной ветер зашвырнул в вышину сломанную ветку… Но стук повторился. Сомнений не было: в окно стучали костяшками пальцев.
Замирая от страха, господин Эн приблизился к окну, выглянул наружу и… опешил. В синеве ночи покачивался Корабль, пришвартовавшийся к подоконнику. Мелькнула мысль — может, произошел второй всемирный потоп…
Господин Эн протер глаза и посмотрел еще раз. Поразительно! Корабль висел в воздухе. Нет, он нисколько не походил на современный воздушный лайнер — самый обыкновенный старый корабль с палубой и мачтой. На палубе мелькнула человеческая тень. Господин Эн распахнул окно и сказал:
— Что это?
Необычно одетый человек ответил:
— Посмотрите внимательней, небось, поймете.
Господин Эн принялся рассматривать корабль. Так и есть, старое судно, одномачтовое, с простым прямоугольным парусом. На парусе огромная надпись тушью" Сокровища".
— А-а, Корабль сокровищ! — сказал господин Эн.
— Вы правы. А мы — боги счастья.
— А почему вы причалили здесь?
— Потому что вы нас позвали. Вы же всеми силами души желали, чтобы мы явились.
— Да… кажется, желал…
— К таким мы и являемся. Правда, не ко всем тем, кто нас зовет. Вы потерпели неудачу в делах, но дурных поступков не совершали и вы достойны сочувствия. К таким людям мы приходим на помощь и наделяем их счастьем.
Все это походило на сон, но сон прекрасный, и господин Эн страшно обрадовался.
— Ох, даже и не знаю, как вас благодарить… И каким же счастьем вы меня наделите?
— Это уж зависит от вас. Не стесняйтесь, просите всего, чего вам захочется. Только имейте в виду — мы можем исполнить лишь одно желание.
— Тогда…
Господин Эн проглотил чуть не сорвавшуюся с языка фразу — сумму всех своих долгов. Нельзя торопиться. Поспешишь и как раз сделаешь глупость. Этакое счастье привалило, больше никогда не повторится!
Он мысленно удвоил сумму, но вслух ничего не сказал. Потом еще будешь раскаиваться. Ведь сейчас может исполниться любое его желание… Он добавил два нуля к удвоенной сумме, склонил голову на бок, подумал и добавил еще два нуля. Пожалуй, достаточно.
— Ну, что же вы молчите? Какое у вас желание? — поторопил его бог счастья.
— Минуточку! Пожалуйста, еще одну минуточку!
Господин Эн приказал себе: не спеши, будь осторожным и предусмотрительным! Ведь желание не будет исполнено дважды. Сумма, пожалуй, подходящая, но… такие деньги! С ними потом хлопот не оберешься. Узнает кто-нибудь, что он разбогател, — ведь уйма денег, даже в комнате не уместятся… фу, даже голова пошла кругом… — узнает кто-нибудь и заподозрит неладное. Еще подумают, что он банк ограбил. Никто не поверит, что деньги получены от бога счастья, с Корабля сокровищ. Нынче перевелись люди с воображением.
Да, пришьют ему грабеж или того хуже — скажут, что он фальшивомонетчик, и конфискуют денежки. Впрочем, этого, пожалуй, можно избежать. Никто не докажет его вины. А вот от налогового управления никуда не денешься. Оно тут как тут. Чинуши и пикнуть не дадут, заберут большую часть как налог. Это уж точно. Мало того, могут потребовать больше, чем есть в наличности, заподозрят, что он скрывает свои доходы. Знает он этих людей — они всю душу наизнанку вывернут. Да, инспекторам из налогового управления палец в рот не клади, ни за что не поверят, что он назвал всю сумму.
И вообще, если хорошенько подумать, деньги вещь эфемерная… Предположим, какая-то часть у него все-таки останется. Ну и что из этого? Он ведь может в любую минуту отправиться на тот свет. Такой уж нынче век. Несчастные случаи происходят на каждом шагу…
И тут господин Эн сразу принял решение. Молодость и бессмертие — вот что ему нужно. Какая польза от денег, если тебе суждено умереть? И господин Эн сказал:
— Дайте мне молодость и бессмертие.
Бог счастья поморщился:
— Нет, только не это!
— Но почему?
— А потому, что это не дозволено человеку. Выбирайте, пожалуйста, богатство — можете назвать любую сумму — или карьеру, или женитьбу на красавице.
— Но вы же сами сказали, что исполните любое мое желание!
— Виноват, забыл предупредить, чего желать нельзя. Простите уж меня великодушно! Пожелайте чего-нибудь другого.
— А я не хочу другого! И настаиваю на своем желании, это мое право. Понимаете: ничего другого мне не надо!
Господин Эн разозлился и упрямо стоял на своем! Бог счастья кланялся и просил извинения. К нему присоединились все другие боги счастья. Но он только мотал головой.
— Нет, нет и нет! Слово есть слово. Дали его, так будьте любезны, держите! Сделайте меня бессмертным, вечно юным, чтобы я никогда не старел и не умирал!
Боги подумали, подумали и исполнили его желание. Господин Эн получил, что хотел. Он и сейчас молод, и через десять веков будет молодым. Однако молодость и бессмертие против ожидания оказались не таким уж большим счастьем.
Боги вытащили его через окно и сделали матросом на Корабле сокровищ. Изо дня в день он занимается бесконечной, однообразной работой: драит палубу, чистит гальюн, помогает коку и прочее и прочее. Жалованья ему не платят, выпить не разрешают, на берег не пускают, а женщин на корабле нет. Скучища! И до каких пор так будет продолжаться?! А до скончания веков — ведь он бессмертный…
Господин Эн наделал кучу долгов. В том числе он задолжал и за квартиру. Занимать больше было не у кого. Валяясь на кровати, он размышлял вслух:
— Да, все возможности исчерпаны… Больше никто не даст… И главное, ничего не придумаешь. Хоть бы какаянибудь идея пришла, как заработать деньги! Нет, видно, такая уж у меня голова — не рождаются в ней хорошие идеи. Но… Корабль сокровищ… милый, прекрасный Корабль сокровищ, если бы ты появился!
Господин Эн сделал усилие и сосредоточился. Постепенно все прочие мысли испарились, осталась только одна — о Корабле…
И вдруг раздался негромкий стук в окно. Господин Эн вскочил с кровати. Полночь. Десятый этаж. Не может быть, чтобы стучали снаружи!
Наверно, показалось. Или это птица случайно ударилась о стекло, или шальной ветер зашвырнул в вышину сломанную ветку… Но стук повторился. Сомнений не было: в окно стучали костяшками пальцев.
Замирая от страха, господин Эн приблизился к окну, выглянул наружу и… опешил. В синеве ночи покачивался Корабль, пришвартовавшийся к подоконнику. Мелькнула мысль — может, произошел второй всемирный потоп…
Господин Эн протер глаза и посмотрел еще раз. Поразительно! Корабль висел в воздухе. Нет, он нисколько не походил на современный воздушный лайнер — самый обыкновенный старый корабль с палубой и мачтой. На палубе мелькнула человеческая тень. Господин Эн распахнул окно и сказал:
— Что это?
Необычно одетый человек ответил:
— Посмотрите внимательней, небось, поймете.
Господин Эн принялся рассматривать корабль. Так и есть, старое судно, одномачтовое, с простым прямоугольным парусом. На парусе огромная надпись тушью" Сокровища".
— А-а, Корабль сокровищ! — сказал господин Эн.
— Вы правы. А мы — боги счастья.
— А почему вы причалили здесь?
— Потому что вы нас позвали. Вы же всеми силами души желали, чтобы мы явились.
— Да… кажется, желал…
— К таким мы и являемся. Правда, не ко всем тем, кто нас зовет. Вы потерпели неудачу в делах, но дурных поступков не совершали и вы достойны сочувствия. К таким людям мы приходим на помощь и наделяем их счастьем.
Все это походило на сон, но сон прекрасный, и господин Эн страшно обрадовался.
— Ох, даже и не знаю, как вас благодарить… И каким же счастьем вы меня наделите?
— Это уж зависит от вас. Не стесняйтесь, просите всего, чего вам захочется. Только имейте в виду — мы можем исполнить лишь одно желание.
— Тогда…
Господин Эн проглотил чуть не сорвавшуюся с языка фразу — сумму всех своих долгов. Нельзя торопиться. Поспешишь и как раз сделаешь глупость. Этакое счастье привалило, больше никогда не повторится!
Он мысленно удвоил сумму, но вслух ничего не сказал. Потом еще будешь раскаиваться. Ведь сейчас может исполниться любое его желание… Он добавил два нуля к удвоенной сумме, склонил голову на бок, подумал и добавил еще два нуля. Пожалуй, достаточно.
— Ну, что же вы молчите? Какое у вас желание? — поторопил его бог счастья.
— Минуточку! Пожалуйста, еще одну минуточку!
Господин Эн приказал себе: не спеши, будь осторожным и предусмотрительным! Ведь желание не будет исполнено дважды. Сумма, пожалуй, подходящая, но… такие деньги! С ними потом хлопот не оберешься. Узнает кто-нибудь, что он разбогател, — ведь уйма денег, даже в комнате не уместятся… фу, даже голова пошла кругом… — узнает кто-нибудь и заподозрит неладное. Еще подумают, что он банк ограбил. Никто не поверит, что деньги получены от бога счастья, с Корабля сокровищ. Нынче перевелись люди с воображением.
Да, пришьют ему грабеж или того хуже — скажут, что он фальшивомонетчик, и конфискуют денежки. Впрочем, этого, пожалуй, можно избежать. Никто не докажет его вины. А вот от налогового управления никуда не денешься. Оно тут как тут. Чинуши и пикнуть не дадут, заберут большую часть как налог. Это уж точно. Мало того, могут потребовать больше, чем есть в наличности, заподозрят, что он скрывает свои доходы. Знает он этих людей — они всю душу наизнанку вывернут. Да, инспекторам из налогового управления палец в рот не клади, ни за что не поверят, что он назвал всю сумму.
И вообще, если хорошенько подумать, деньги вещь эфемерная… Предположим, какая-то часть у него все-таки останется. Ну и что из этого? Он ведь может в любую минуту отправиться на тот свет. Такой уж нынче век. Несчастные случаи происходят на каждом шагу…
И тут господин Эн сразу принял решение. Молодость и бессмертие — вот что ему нужно. Какая польза от денег, если тебе суждено умереть? И господин Эн сказал:
— Дайте мне молодость и бессмертие.
Бог счастья поморщился:
— Нет, только не это!
— Но почему?
— А потому, что это не дозволено человеку. Выбирайте, пожалуйста, богатство — можете назвать любую сумму — или карьеру, или женитьбу на красавице.
— Но вы же сами сказали, что исполните любое мое желание!
— Виноват, забыл предупредить, чего желать нельзя. Простите уж меня великодушно! Пожелайте чего-нибудь другого.
— А я не хочу другого! И настаиваю на своем желании, это мое право. Понимаете: ничего другого мне не надо!
Господин Эн разозлился и упрямо стоял на своем! Бог счастья кланялся и просил извинения. К нему присоединились все другие боги счастья. Но он только мотал головой.
— Нет, нет и нет! Слово есть слово. Дали его, так будьте любезны, держите! Сделайте меня бессмертным, вечно юным, чтобы я никогда не старел и не умирал!
Боги подумали, подумали и исполнили его желание. Господин Эн получил, что хотел. Он и сейчас молод, и через десять веков будет молодым. Однако молодость и бессмертие против ожидания оказались не таким уж большим счастьем.
Боги вытащили его через окно и сделали матросом на Корабле сокровищ. Изо дня в день он занимается бесконечной, однообразной работой: драит палубу, чистит гальюн, помогает коку и прочее и прочее. Жалованья ему не платят, выпить не разрешают, на берег не пускают, а женщин на корабле нет. Скучища! И до каких пор так будет продолжаться?! А до скончания веков — ведь он бессмертный…
Cake Комацу
Развоплощенная
В вестибюле отеля за конторкой управляющего зазвонил телефон. Звонил коридорный пятого этажа.
— Господин управляющий, — голос молодого коридорного звучал немного взволнованно, — скажите, пожалуйста, 533-й номер занят?
Управляющий бросил взгляд на доску с ключами и ответил:
— Да. Только что прибыл новый постоялец. Я думаю, он уже поднялся наверх.
— В том-то и дело! Я сам его проводил… — коридорный запнулся и секунду молчал. — Скажите, а вчера 533-й номер никто не занимал?
— Вчера?.. Минуточку… Добро пожаловать! Да, да, номер уже заказан. Прошу вас, распишитесь вот здесь, — управляющий, не выпуская из рук трубки, протянул бланк новому постояльцу. Пока тот расписывался, он свободной рукой перелистал книгу записи приезжих. — Вы слушаете? Ни вчера, ни позавчера в 533-м никто не останавливался, — управляющий подал ключ вновь прибывшему и нажал кнопку вызова коридорного. — Сейчас вас проводят. Благодарю вас покорно, желаю хорошо отдохнуть в нашем отеле… Алло! Так что там у вас с 533-м номером?
— Да понимаете, там какая-то женщина… — голос коридорного звучал совсем расстроенно.
— Женщина? Странно… — управляющий недоуменно склонил голову набок. — Номер был заперт?
— Ну конечно. Я открыл его тем самым ключом, который вы вручили новому жильцу. Входим, а там — женщина…
Управляющий недоумевал. Странная история. Если это какая-нибудь искательница приключений, то что ей понадобилось в пустом номере?
— Как же быть? Вновь прибывший господин возмущается.
— Очевидно, произошла какая-то путаница. Попросите, пожалуйста, этого господина спуститься ко мне. Постарайтесь его успокоить, сейчас мы во всем разберемся.
Управляющий уже хотел положить трубку, но в этот момент чей-то голос сказал:
— Ой, ее уже нет!
Потом в трубке раздался сильный треск. Управляющий скорчил гримасу и потер ухо.
— Да что там у вас происходит? — крикнул он, выходя из себя. — Что-нибудь случилось?
Трубка захрипела снова, потом послышался испуганный голос коридорного:
— Она… она… Эта женщина… исчезла. Прямо на моих глазах… Только что была здесь… и пропала.
Из трубки донесся звук падения тяжелого предмета, крики, топот бегущих ног.
Управляющий подождал, потряс трубку, подул в нее — может быть, коридорный скажет что-нибудь еще? Но все смолкло. Он хотел было вызвать сторожей на подмогу, потом решил подождать.
Если эта особа ушла из номера, она должна сейчас появиться здесь, внизу. Управляющий посмотрел в сторону лифтов. Нет, никто не вызывал лифт наверх. Сигнальные лампочки не горели. Все было спокойно.
И вдруг… Управляющий затряс головой и протер глаза. Что такое? Ведь он же в здравом уме и твердой памяти и отлично помнит, что еще секунду назад ни один лифт не был занят и никто не вызывал лифт на пятый этаж. Но…
Перед дверью лифта возникла женщина!
Не вышла из лифта, а именно возникла. Управляющий не мог бы сказать, как и откуда она появилась. Он снова протер глаза. Женщина стояла на том же месте.
Стройная, красивая, молодая — лет тридцати, не больше. Отлично сшитый костюм. Высокая прическа. Ее лицо — с большим лбом, широко расставленными глазами и четко очерченным подбородком — казалось волевым.
Женщина тяжело дышала. Ее голова была немного откинута назад, руки с побелевшими, словно сведенными судорогой пальцами крепко прижаты к груди, нижняя губа закушена, ноги твердо упирались в пол. Казалось, она изо всех сил пытается удержать равновесие.
— Ну нет! Хватит! На этот раз ни за что не дамся! — хрипло крикнула она, уставясь в пустоту лихорадочно горевшими глазами. — Видишь? Вот она я! Я победила!
Постояльцы, дежурные, швейцары, продавщица цветов, мальчишка-газетчик — все, кто был в вестибюле, смотрели на нее с удивлением. Она, кажется, никого не замечала. Странная женщина. Должно быть, немного не в себе, но держится совсем не так, как обыкновенные сумасшедшие. Какая-то оригинальная разновидность помешательства.
Прошло минуты две. Женщина вздохнула с облегчением. Ее напряженные мышцы расслабились. Она постояла еще немного, тыльной стороной руки отерла со лба пот. Потом, чуть-чуть пошатнувшись, двинулась с места и твердым шагом направилась к центральному выходу. Управляющий выбежал из-за конторки и решительно преградил ей дорогу.
— Простите, пожалуйста… — он придвинулся к ней вплотную, чтобы в любой момент можно было схватить ее за руку, но говорил крайне учтиво. — Простите, пожалуйста, не вы ли останавливались в 533-м номере?
Женщина окинула управляющего высокомерным взглядом.
— А кто вы такой? — ее голос звучал властно.
— Управляющий этого отеля, — он вежливо поклонился.
— Гм… Вот как! — она презрительно фыркнула, потом огляделась по сторонам. — Управляющий отеля… Так, значит, это отель…
— Разумеется, отель! А вы что изволили думать?
Управляющий все еще говорил вежливо, но в душе у него накапливалось возмущение. Подумаешь, какая цаца! Строит из себя невесть что. Видали мы таких! На языке у него так и вертелось — брось дурака валять, сама понимаешь, что отель, а не баня и не общественная уборная! — но он сдержался.
Женщина вдруг зашлась злым истерическим смехом.
— Вот, значит, в чем дело! Поняла, поняла! — она никак не могла успокоиться, плечи ее вздрагивали. — 533-й номер… спасибо, что вы мне напомнили. Ну да, этот номер… меня туда заманили, заманили в ловушку!
— Простите, конечно… но уж раз вы сами сказали… Позвольте узнать, как вы попали в этот номер? — управляющий почувствовал себя настоящим сыщиком. Он мысленно потирал руки — сейчас, мол, все узнаем! — Ключ от номера был у меня, номер числился свободным… Простите за нескромность, вы изволили ночевать в этом номере?
— Что вы ко мне привязались?! — глаза женщины вспыхнули гневом. — Какое вам до всего этого дело? Хотя… если уж вас это так интересует, могу сказать, что в номере я была всего три минуты. Не верите? Спросите у горничных…
— В таком случае, позвольте…
— Отойдите! — властно сказала женщина.
Управляющий невольно повиновался, и женщина, громко стуча каблуками, вышла из отеля.
Если бы управляющий даже и хотел задержать ее, он бы все равно не смог. Его вдруг охватила странная слабость. Ноги стали ватными.
Снова зазвонил телефон. Растерянно оглядываясь на дверь, в которую только что вышла таинственная незнакомка, управляющий поплелся к конторке. Поднял трубку. Звонил какой-то мужчина. Голос страшно расстроенный, испуганный.
— Простите, пожалуйста, в вашем отеле не появлялась женщина?.. Несколько минут назад… Высокая, красивая, в зеленом костюме… Да, молодая, лет двадцати восьми… Особые приметы?.. Гм… ну, пожалуй, подбородок выдается чуть больше обычного… И выражение лица капризное.
— Да, — сказал управляющий. — Эта дама только что…
— Немедленно еду к вам! — перебил его мужской голос.
— Алло! Алло!..
Но трубку уже положили. Оцепенение постепенно проходило. Дело, кажется, начинает проясняться. Неплохо все-таки у него голова варит — ловко он это спросил про особые приметы, прямо как в полиции…
Не прошло и пяти минут, как к подъезду отеля подкатила ослепительная спортивная машина. Мальчишка-газетчик охнул и буквально прилип к стеклянной наружной стене, пожирая глазами сверкавший золотом и голубизной «кар». Из машины легко выпрыгнул мужчина лет тридцати, атлетического сложения красавец с крупными мужественными чертами лица. Он казался бы еще более привлекательным, если бы не аляповатая роскошь, с которой он был одет: под дорогой, но слишком яркой спортивной курткой — рубашка фантази, на шее — шелковый платок, небрежно заколотый булавкой с огромным бриллиантом. В целом фигура производила фатоватое и удивительно пошлое впечатление — типичный герой-любовник из дешевенькой оперетки. Управляющий, окинув его профессиональным взглядом, сразу вспомнил, что этот человек однажды останавливался в их гостинице. Впрочем, довольно давно. Кажется, в тот раз он был с женщиной. Может быть, та женщина и незнакомка…
— Ушла, говорите? — мужчина вытирал потное лицо тонким носовым платком. — Не заметили, в какую сторону?
— Не заметил, не могу сказать.
— Злилась, нервничала?.. Впрочем, нечего и спрашивать — конечно, злилась…
— Совершенно верно изволили заметить. Дама была сердитой. Не знаю уж, на что…
— Что же делать-то, а? Надо бы ее найти… Поладить с ней миром, а то, пожалуй, все это плохо кончится… — мужчина задумчиво теребил волосы. Потом нерешительно двинулся к выходу.
— Простите, — управляющий засеменил за ним, — если эта дама ваша знакомая, то… Она останавливалась в нашем отеле, и надо бы…
— Уплатить за номер? — сказал мужчина, оборачиваясь.
Он вывернул карманы, они были пусты. Тогда, уставившись в одну точку, он начал было делать какие-то странные жесты, но вдруг опустил руки.
— Извините, у меня нет при себе денег. Очень спешил, забыл бумажник. Придется вам приехать за деньгами ко мне домой. Впрочем… если хотите, мы можем поехать прямо сейчас, на моей машине.
Управляющий не сомневался, что этот расфуфыренный парень миллионер. Но такого богатства, такой роскоши он не ожидал. Самый фешенебельный район, самая лучшая улица, самый шикарный особняк — это еще ладно. Но когда управляющий увидел три бассейна — один выложенный розовым мрамором, другой — серебром, третий — золотом, у него глаза на лоб полезли. Окончательно доконали его небольшой аэродромчик и элегантный спортивный самолет, переливавшийся всеми цветами радуги, как стрекоза.
У парадного подъезда, украшенного кариатидами, пилонами, балюстрадами, эстакадами и еще чем-то (управляющий был не очень силен в архитектурной и прочей специальной терминологии, не относящейся к соблюдению и поддержанию порядка в отеле), их встретила толпа швейцаров, лакеев и горничных. Где-то на заднем плане мелькнула шикарная красотка.
— Вот это да! Сроду не видал такой роскоши! — громко ахнул управляющий, забывая, что ему, старшему служащему солидного отеля, не подобает выражать вслух свои чувства перед возможным клиентом.
— Она не говорила, что собирается сюда? — с беспокойством спросил хозяин особняка. Его лоб опять покрылся крупными каплями пота.
— Нет, вроде бы ничего такого не говорила, — управляющий замялся. — Простите, пожалуйста, за нескромный вопрос… эта дама ваша супруга?
Мужчина посмотрел на него испуганно. Будто слово «супруга» было табу…
— Нечто в этом роде, — сказал он, покусывая ногти.
— Осмелюсь заметить, необыкновенная она, должно быть, женщина! — управляющий говорил вежливо и даже подобострастно — за долгие годы работы в отеле у него выработалась такая привычка, но он ничего не мог поделать с одолевавшим его любопытством. — Как это ей удается появляться в запертом на ключ номере, а потом бесследно исчезать?
— Гм… заметили, значит… — мужчина, кажется, колебался. — Даете слово, что никому не скажете?
— Честное-расчестное благородное слово! Гроб, могила! — управляющий тоненько захихикал. — Так что не сомневайтесь! У нашего брата профессиональная привычка и, так сказать, золотое, хоть и неписаное правило — чтобы ни гу-гу! Храним тайны клиентов, как свои собственные. Иначе-под зад коленкой, и прости-прощай тепленькое местечко. А уж тайны, доложу я вам, такие бывают, что и…
— Дело вот в чем, — перебил хозяин этот словесный поток. — Я наделен необычными способностями. Вот смотрите!
Он вытянул руку вперед, ладонью вверх. Его взгляд секунду блуждал, словно обшаривая пустоту, а потом сосредоточился на одной точке, кажется, на центре ладони.
Управляющий, сгорая от любопытства, тоже не спускал глаз с его ладони. Прошло секунд десять. И тут случилось нечто невероятное. Сначала на ладони обозначилась какая-то смутная, расплывчатая тень. Потом ее контуры стали более четкими, и наконец она превратилась в банкнот.
— Потрясающе! — управляющий свистнул. — Гениальный фокус! Да вы просто талант! Впервые такое вижу! Я, знаете ли, и сам фокусник-любитель. Люблю всякие такие штучки-дрючки. Клопа, например, в шляпе спрятать. Накроешь его шляпкой-то, скажешь — "Ахалай-махалай!", потом поднимешь шляпу, а клопика-то и нет! Известно, клоп не дурак — забился в подкладку, ну, а ребятишки, разумеется, не догадываются… Или вот еще шарики железные глотаю. То есть я их не глотаю, конечно… зубов у меня сбоку не хватает, вот я туда шарик и заталкиваю. Да что говорить… В цирке еще и не то показывают. Но такого, нет, такого не видал, врать не стану! А может, вы того… гип… гипнотизер, а?
— Господин управляющий, — голос молодого коридорного звучал немного взволнованно, — скажите, пожалуйста, 533-й номер занят?
Управляющий бросил взгляд на доску с ключами и ответил:
— Да. Только что прибыл новый постоялец. Я думаю, он уже поднялся наверх.
— В том-то и дело! Я сам его проводил… — коридорный запнулся и секунду молчал. — Скажите, а вчера 533-й номер никто не занимал?
— Вчера?.. Минуточку… Добро пожаловать! Да, да, номер уже заказан. Прошу вас, распишитесь вот здесь, — управляющий, не выпуская из рук трубки, протянул бланк новому постояльцу. Пока тот расписывался, он свободной рукой перелистал книгу записи приезжих. — Вы слушаете? Ни вчера, ни позавчера в 533-м никто не останавливался, — управляющий подал ключ вновь прибывшему и нажал кнопку вызова коридорного. — Сейчас вас проводят. Благодарю вас покорно, желаю хорошо отдохнуть в нашем отеле… Алло! Так что там у вас с 533-м номером?
— Да понимаете, там какая-то женщина… — голос коридорного звучал совсем расстроенно.
— Женщина? Странно… — управляющий недоуменно склонил голову набок. — Номер был заперт?
— Ну конечно. Я открыл его тем самым ключом, который вы вручили новому жильцу. Входим, а там — женщина…
Управляющий недоумевал. Странная история. Если это какая-нибудь искательница приключений, то что ей понадобилось в пустом номере?
— Как же быть? Вновь прибывший господин возмущается.
— Очевидно, произошла какая-то путаница. Попросите, пожалуйста, этого господина спуститься ко мне. Постарайтесь его успокоить, сейчас мы во всем разберемся.
Управляющий уже хотел положить трубку, но в этот момент чей-то голос сказал:
— Ой, ее уже нет!
Потом в трубке раздался сильный треск. Управляющий скорчил гримасу и потер ухо.
— Да что там у вас происходит? — крикнул он, выходя из себя. — Что-нибудь случилось?
Трубка захрипела снова, потом послышался испуганный голос коридорного:
— Она… она… Эта женщина… исчезла. Прямо на моих глазах… Только что была здесь… и пропала.
Из трубки донесся звук падения тяжелого предмета, крики, топот бегущих ног.
Управляющий подождал, потряс трубку, подул в нее — может быть, коридорный скажет что-нибудь еще? Но все смолкло. Он хотел было вызвать сторожей на подмогу, потом решил подождать.
Если эта особа ушла из номера, она должна сейчас появиться здесь, внизу. Управляющий посмотрел в сторону лифтов. Нет, никто не вызывал лифт наверх. Сигнальные лампочки не горели. Все было спокойно.
И вдруг… Управляющий затряс головой и протер глаза. Что такое? Ведь он же в здравом уме и твердой памяти и отлично помнит, что еще секунду назад ни один лифт не был занят и никто не вызывал лифт на пятый этаж. Но…
Перед дверью лифта возникла женщина!
Не вышла из лифта, а именно возникла. Управляющий не мог бы сказать, как и откуда она появилась. Он снова протер глаза. Женщина стояла на том же месте.
Стройная, красивая, молодая — лет тридцати, не больше. Отлично сшитый костюм. Высокая прическа. Ее лицо — с большим лбом, широко расставленными глазами и четко очерченным подбородком — казалось волевым.
Женщина тяжело дышала. Ее голова была немного откинута назад, руки с побелевшими, словно сведенными судорогой пальцами крепко прижаты к груди, нижняя губа закушена, ноги твердо упирались в пол. Казалось, она изо всех сил пытается удержать равновесие.
— Ну нет! Хватит! На этот раз ни за что не дамся! — хрипло крикнула она, уставясь в пустоту лихорадочно горевшими глазами. — Видишь? Вот она я! Я победила!
Постояльцы, дежурные, швейцары, продавщица цветов, мальчишка-газетчик — все, кто был в вестибюле, смотрели на нее с удивлением. Она, кажется, никого не замечала. Странная женщина. Должно быть, немного не в себе, но держится совсем не так, как обыкновенные сумасшедшие. Какая-то оригинальная разновидность помешательства.
Прошло минуты две. Женщина вздохнула с облегчением. Ее напряженные мышцы расслабились. Она постояла еще немного, тыльной стороной руки отерла со лба пот. Потом, чуть-чуть пошатнувшись, двинулась с места и твердым шагом направилась к центральному выходу. Управляющий выбежал из-за конторки и решительно преградил ей дорогу.
— Простите, пожалуйста… — он придвинулся к ней вплотную, чтобы в любой момент можно было схватить ее за руку, но говорил крайне учтиво. — Простите, пожалуйста, не вы ли останавливались в 533-м номере?
Женщина окинула управляющего высокомерным взглядом.
— А кто вы такой? — ее голос звучал властно.
— Управляющий этого отеля, — он вежливо поклонился.
— Гм… Вот как! — она презрительно фыркнула, потом огляделась по сторонам. — Управляющий отеля… Так, значит, это отель…
— Разумеется, отель! А вы что изволили думать?
Управляющий все еще говорил вежливо, но в душе у него накапливалось возмущение. Подумаешь, какая цаца! Строит из себя невесть что. Видали мы таких! На языке у него так и вертелось — брось дурака валять, сама понимаешь, что отель, а не баня и не общественная уборная! — но он сдержался.
Женщина вдруг зашлась злым истерическим смехом.
— Вот, значит, в чем дело! Поняла, поняла! — она никак не могла успокоиться, плечи ее вздрагивали. — 533-й номер… спасибо, что вы мне напомнили. Ну да, этот номер… меня туда заманили, заманили в ловушку!
— Простите, конечно… но уж раз вы сами сказали… Позвольте узнать, как вы попали в этот номер? — управляющий почувствовал себя настоящим сыщиком. Он мысленно потирал руки — сейчас, мол, все узнаем! — Ключ от номера был у меня, номер числился свободным… Простите за нескромность, вы изволили ночевать в этом номере?
— Что вы ко мне привязались?! — глаза женщины вспыхнули гневом. — Какое вам до всего этого дело? Хотя… если уж вас это так интересует, могу сказать, что в номере я была всего три минуты. Не верите? Спросите у горничных…
— В таком случае, позвольте…
— Отойдите! — властно сказала женщина.
Управляющий невольно повиновался, и женщина, громко стуча каблуками, вышла из отеля.
Если бы управляющий даже и хотел задержать ее, он бы все равно не смог. Его вдруг охватила странная слабость. Ноги стали ватными.
Снова зазвонил телефон. Растерянно оглядываясь на дверь, в которую только что вышла таинственная незнакомка, управляющий поплелся к конторке. Поднял трубку. Звонил какой-то мужчина. Голос страшно расстроенный, испуганный.
— Простите, пожалуйста, в вашем отеле не появлялась женщина?.. Несколько минут назад… Высокая, красивая, в зеленом костюме… Да, молодая, лет двадцати восьми… Особые приметы?.. Гм… ну, пожалуй, подбородок выдается чуть больше обычного… И выражение лица капризное.
— Да, — сказал управляющий. — Эта дама только что…
— Немедленно еду к вам! — перебил его мужской голос.
— Алло! Алло!..
Но трубку уже положили. Оцепенение постепенно проходило. Дело, кажется, начинает проясняться. Неплохо все-таки у него голова варит — ловко он это спросил про особые приметы, прямо как в полиции…
Не прошло и пяти минут, как к подъезду отеля подкатила ослепительная спортивная машина. Мальчишка-газетчик охнул и буквально прилип к стеклянной наружной стене, пожирая глазами сверкавший золотом и голубизной «кар». Из машины легко выпрыгнул мужчина лет тридцати, атлетического сложения красавец с крупными мужественными чертами лица. Он казался бы еще более привлекательным, если бы не аляповатая роскошь, с которой он был одет: под дорогой, но слишком яркой спортивной курткой — рубашка фантази, на шее — шелковый платок, небрежно заколотый булавкой с огромным бриллиантом. В целом фигура производила фатоватое и удивительно пошлое впечатление — типичный герой-любовник из дешевенькой оперетки. Управляющий, окинув его профессиональным взглядом, сразу вспомнил, что этот человек однажды останавливался в их гостинице. Впрочем, довольно давно. Кажется, в тот раз он был с женщиной. Может быть, та женщина и незнакомка…
— Ушла, говорите? — мужчина вытирал потное лицо тонким носовым платком. — Не заметили, в какую сторону?
— Не заметил, не могу сказать.
— Злилась, нервничала?.. Впрочем, нечего и спрашивать — конечно, злилась…
— Совершенно верно изволили заметить. Дама была сердитой. Не знаю уж, на что…
— Что же делать-то, а? Надо бы ее найти… Поладить с ней миром, а то, пожалуй, все это плохо кончится… — мужчина задумчиво теребил волосы. Потом нерешительно двинулся к выходу.
— Простите, — управляющий засеменил за ним, — если эта дама ваша знакомая, то… Она останавливалась в нашем отеле, и надо бы…
— Уплатить за номер? — сказал мужчина, оборачиваясь.
Он вывернул карманы, они были пусты. Тогда, уставившись в одну точку, он начал было делать какие-то странные жесты, но вдруг опустил руки.
— Извините, у меня нет при себе денег. Очень спешил, забыл бумажник. Придется вам приехать за деньгами ко мне домой. Впрочем… если хотите, мы можем поехать прямо сейчас, на моей машине.
Управляющий не сомневался, что этот расфуфыренный парень миллионер. Но такого богатства, такой роскоши он не ожидал. Самый фешенебельный район, самая лучшая улица, самый шикарный особняк — это еще ладно. Но когда управляющий увидел три бассейна — один выложенный розовым мрамором, другой — серебром, третий — золотом, у него глаза на лоб полезли. Окончательно доконали его небольшой аэродромчик и элегантный спортивный самолет, переливавшийся всеми цветами радуги, как стрекоза.
У парадного подъезда, украшенного кариатидами, пилонами, балюстрадами, эстакадами и еще чем-то (управляющий был не очень силен в архитектурной и прочей специальной терминологии, не относящейся к соблюдению и поддержанию порядка в отеле), их встретила толпа швейцаров, лакеев и горничных. Где-то на заднем плане мелькнула шикарная красотка.
— Вот это да! Сроду не видал такой роскоши! — громко ахнул управляющий, забывая, что ему, старшему служащему солидного отеля, не подобает выражать вслух свои чувства перед возможным клиентом.
— Она не говорила, что собирается сюда? — с беспокойством спросил хозяин особняка. Его лоб опять покрылся крупными каплями пота.
— Нет, вроде бы ничего такого не говорила, — управляющий замялся. — Простите, пожалуйста, за нескромный вопрос… эта дама ваша супруга?
Мужчина посмотрел на него испуганно. Будто слово «супруга» было табу…
— Нечто в этом роде, — сказал он, покусывая ногти.
— Осмелюсь заметить, необыкновенная она, должно быть, женщина! — управляющий говорил вежливо и даже подобострастно — за долгие годы работы в отеле у него выработалась такая привычка, но он ничего не мог поделать с одолевавшим его любопытством. — Как это ей удается появляться в запертом на ключ номере, а потом бесследно исчезать?
— Гм… заметили, значит… — мужчина, кажется, колебался. — Даете слово, что никому не скажете?
— Честное-расчестное благородное слово! Гроб, могила! — управляющий тоненько захихикал. — Так что не сомневайтесь! У нашего брата профессиональная привычка и, так сказать, золотое, хоть и неписаное правило — чтобы ни гу-гу! Храним тайны клиентов, как свои собственные. Иначе-под зад коленкой, и прости-прощай тепленькое местечко. А уж тайны, доложу я вам, такие бывают, что и…
— Дело вот в чем, — перебил хозяин этот словесный поток. — Я наделен необычными способностями. Вот смотрите!
Он вытянул руку вперед, ладонью вверх. Его взгляд секунду блуждал, словно обшаривая пустоту, а потом сосредоточился на одной точке, кажется, на центре ладони.
Управляющий, сгорая от любопытства, тоже не спускал глаз с его ладони. Прошло секунд десять. И тут случилось нечто невероятное. Сначала на ладони обозначилась какая-то смутная, расплывчатая тень. Потом ее контуры стали более четкими, и наконец она превратилась в банкнот.
— Потрясающе! — управляющий свистнул. — Гениальный фокус! Да вы просто талант! Впервые такое вижу! Я, знаете ли, и сам фокусник-любитель. Люблю всякие такие штучки-дрючки. Клопа, например, в шляпе спрятать. Накроешь его шляпкой-то, скажешь — "Ахалай-махалай!", потом поднимешь шляпу, а клопика-то и нет! Известно, клоп не дурак — забился в подкладку, ну, а ребятишки, разумеется, не догадываются… Или вот еще шарики железные глотаю. То есть я их не глотаю, конечно… зубов у меня сбоку не хватает, вот я туда шарик и заталкиваю. Да что говорить… В цирке еще и не то показывают. Но такого, нет, такого не видал, врать не стану! А может, вы того… гип… гипнотизер, а?