Константин Калбазов. Царство Небесное

   Андрей отогнул усики и, зажав руками рычаги предохранителей, в кольцо каждой гранаты вставил по большому пальцу; разведя руки в стороны, выдернул кольца с чекой, приведя таким образом гранаты в боевую готовность. Все, теперь только ждать.
   Орки конечно же были опытными лесовиками и ступали практически неслышно. Но только если знать, что хочешь услышать, и ждать именно этих звуков, то ты всегда сможешь вычленить их среди остальных. Как бы опытны ни были лесные воины, но и они не могли ничего поделать со своим снаряжением. Где-то легонько скрипнул ремешок, где-то едва слышно звякнуло звено доспеха, прошуршала листвой по сапогу ветка. Воину в полном вооружении ни за что не сохранить полной тишины, да еще когда внимание слушателя напряжено до предела и выискивает именно эти звуки. Другое дело, что сохранять внимание на таком уровне продолжительное время невозможно, но Андрею и не нужно было сохранять его долго.
   Легкое бряцание железа раздавалось уже напротив позиции, занятой людьми, и Андрей напрягся, как струна. Посмотрев на замершего рядом с луком на изготовку Эндрю, он встретился с ним взглядом, и тот подбадривающе ухмыльнулся.
   «Фаталист, твою мать. Интересно, он действительно не боится или настолько хорошо владеет собой? Мне бы так, а то от страха поджилки трясутся – гранаты бы не выронить. Не мандражируй. Как говорит поговорка, «солдат, который боится, наполовину уже мертв» – или «проиграл схватку» – ну это уже как кому нравится. Ну что, готов или опять решил сначала обгадиться? Риторический вопрос, но если воюем, то сейчас».
   Тихо вздохнув для решительности, он метнул первую гранату, так и не поменяв позы, бросая ее за спину и за валун. Сразу же раздался звон отлетевшего рычага, затем хлопок капсюля, воспламеняющего замедлитель. Не теряя времени, он переложил в правую руку вторую гранату – будучи махровым правшой, он побоялся довериться в таком ответственном деле левой руке, – вторая граната полетела вслед за первой.
   По верху валуна и кустам стриганули несколько стрел – орки все же успели среагировать. Нет, недооценивать этих воинов было никак нельзя: даже сталкиваясь с неизвестным, они сначала атаковали – и только потом разбирались, с чем же им пришлось столкнуться.
   Андрей уже тянулся к пулемету, когда раздался первый взрыв, – к радости Андрея, он расслышал болезненные стоны, последовавшие за взрывом. Что ж, если осколками вывело из строя хотя бы парочку, то это уже неплохо. Когда же пулемет оказался в руках, раздался второй взрыв.
   Андрей поспешил вскочить на ноги с пулеметом наперевес, но как он ни торопился, а Эндрю его все же опередил, всадив стрелу в одного из орков. Наконец, поднявшись и увидев врагов, Андрей вскинул пулемет и всадил первую короткую очередь в ближайшего орка, опрокидывая его на землю. Управившись с первым, он поспешил навести ствол на второго, не заботясь о точности прицеливания, – достаточно было только наводить ствол в сторону противника, но делать это как можно быстрее, так как расстояние между ними постоянно сокращалось. Как и ожидал Андрей, наученный прошлым опытом, орки не побежали и не растерялись, у них тут же сработал инстинкт хищника – сначала уничтожить угрозу, а уже потом рассуждать что и почему.
   Несмотря на то что события мчались со скоростью взбесившейся лошади, Андрей успел охватить всю картину целиком. Так, он отметил, что пятеро были убиты или тяжело ранены гранатами, двоих сняли стрелами его товарищи, еще двоих снял он двумя очередями. Оставшиеся трое бежали друг рядом с другом, и поэтому, наведя на них ствол РПК, Андрей вдавил спусковой крючок, и пулемет, захлебываясь одной бесконечной очередью, выплюнул в их сторону поток смертоносного металла.
   Наконец и эта тройка, споткнувшись о плотную стену пуль, повалилась наземь. Андрей, прекратив огонь и поводя в стороны стволом, стал осматривать поле боя. Орки лежали вповалку, трое корчились на земле, будучи тяжелоранеными, четвертый с перебитыми осколками ногами, перекатившись на левый бок, изготавливался, чтобы выстрелить из лука, но в планы Андрея это не входило, и поэтому он короткой очередью на три патрона пресек эту попытку на корню, не дав ему натянуть тетивы.
   Тут гостю нового мира пришлось убедиться, что вгоняемые в него инструкторами понятия не были чем-то новым – они были стары как мир. Никогда ни при каких обстоятельствах не оставляй за спиной недобитого врага. Эндрю как наскипидаренный рванул к оркам, с другой стороны бежал Жан. Вдвоем они деловито обошли всех орков и, ничуть не чураясь, быстро наносили удары по горлу – купец при этом работал мечом, а охотник ножом, но действовали они весьма быстро. Как ни странно, добивание они начали не с тех, кто подавал признаки жизни, а с неподвижных тел, хотя, как выяснилось, все они были трупами. Поначалу удивившись этому, Андрей вспомнил затем наставления своего инструктора о том, что в первую очередь заслуживают контроля именно лежащие без движения и признаков жизни: раненого корячит так, что он полностью на виду и ни о чем не может думать, кроме как о боли, а вот среди неподвижных может затаиться еще вполне боеспособный и потому особенно опасный противник.
   Пока Андрей заменял наполовину опустошенный магазин полным, его соратники обошли всех орков, никого не обделив своим вниманием. После этого они начали деловито собирать добычу с трупов. Но тут Андрей посчитал своим долгом вмешаться:
   – Добычу не берем. Нам некогда: нужно еще и своих догонять, лишняя тяжесть ни к чему.
   – Жаль оставлять такое богатство, – не скрывая разочарования, проговорил Эндрю. – Броня – дорогой товар, даже орочья, а здесь две кольчуги человеческой работы, хорошая кольчуга с маленькую деревеньку стоит. Эти, кстати, и стоят.
   – Нужно брать столько, сколько сможешь проглотить, иначе поперек глотки станет, – резонно возразил Андрей.
   – Это точно, но думаю, что от одной кольчуги моя ноша не станет слишком тяжелой.
   С этими словами он сноровисто стянул с убитого доспех и, вытряхнув орочий заплечный мешок, уложил его туда; к удивлению Андрея, тот занял совсем немного места. Туда же Эндрю уложил и кошель орка, срезанный с пояса, цепь с шеи и браслет с правой руки. После этого он стал вместе с Жаном деловито обходить трупы и снимать с них самое ценное, укладывая все это в другой мешок, который затем протянули Андрею. Он сразу же понял, что они только что собрали его добычу с убитых им орков. Да-а, к добыче здесь отношение было самым серьезным.
   Андрей обратил внимание, что у Жана вся его добыча уместилась в двух кошелях, висящих на поясе. От этой картины ему стало несколько неудобно. Второй орк в кольчуге был убит Андреем, и потому Жан не предпринял никаких поползновений к тому, чтобы забрать трофей себе, хотя Андрей и заметил, с каким вожделением охотник смотрел на кольчугу.
   – Жан, если хочешь, то можешь забрать кольчугу себе. И не надо смотреть на меня так. Не хочешь – не бери, но я ее точно не заберу: с меня и так хватает амуниции, еще и эту тяжесть таскать – нет уж, увольте.
   Дважды уговаривать себя Жан не заставил: он сноровисто стянул доспех с трупа и, подобно купцу, воспользовался трофейным мешком. Все, пора было двигаться в путь – ведь с каждой минутой расстояние между ними и караваном все возрастало, а больше всего в жизни Андрей не любил ждать и догонять, хотя по иронии судьбы его прошлая деятельность как раз в этом и заключалась.
   Они взяли довольно быстрый темп, но все же не бежали, хотя и двигались гораздо быстрее каравана, – в таком темпе они должны были нагнать остальных уже через час. Потерять их они не боялись: уж больно отчетливый след тянулся. Андрей обратил внимание на то, что его спутники приноравливаются к шагу своего командира, и был им за это благодарен. Нет, он, конечно, не шел прогулочным шагом, но видел, что они могут передвигаться и побыстрее.
   – Сэр, а насколько сложно изготовить такое оружие, как у вас? – задал давно интересующий его вопрос Жан.
   – Очень сложно. Если опустить трудность изготовления деталей, которые, изрядно помучившись, все же возможно изготовить, то встанет вопрос с качеством металла. Но и здесь путем множества попыток можно что-нибудь придумать. Но вот патроны… Патроны ни за что не сделать, потому что в них находится зелье, секрет изготовления которого мне неизвестен.
   – Так вы не сможете изготовить эти самые патроны?
   – Нет.
   – Жаль, – это уже подключился Эндрю. – Такому оружию цены бы не было. Оно легко пробивает воина в броне насквозь, и мне кажется, что и щит не спасет от него.
   – Нет, не спасет, – подтвердил Андрей высказывание купца. – Но факт остается фактом: я располагаю только теми патронами, что вы видели, и ничуть не больше.
   – А то оружие, что у вас на поясе, такое же мощное? – вновь поинтересовался Жан.
   – Нет, это послабее, но с расстояния в двадцать шагов тоже пробьет практически любую броню.
   – А почему же, если у вас так мало этих самых патронов, вы так неэкономно расходовали их? – не унимался охотник.
   – Ну дело в том, что я раньше не воевал. Это первые враги, которых я убил и с которыми я столкнулся в смертельной схватке.
   – Но как же тогда вы могли получить рыцарские цепь и шпоры?
   – А разве я когда-нибудь говорил, что я рыцарь?
   – Нет. Но ведь вы не возражали, когда мы вас называли сэром.
   – Я просто решил, что это вежливая форма обращения, – немного слукавил Андрей. Он прекрасно помнил, что кроме сэра его совершенно однозначно называли и рыцарем, но решил уйти в сторону от этой скользкой темы. Насколько он помнил, в Средние века нужно было заслужить звание рыцаря, которое ни в коей мере не передавалось по наследству, – его каждый должен был заслужить, и никак иначе.
   После этого разговора они перестали называть его как прежде – теперь к нему обращались только «господин Андрэ». Он этим ничуть не огорчился, а испытывающий чувство неловкости купец все же попытался объяснить ему их поведение. Дело в том, что за самовольное присвоение рыцарского достоинства виновному грозила смертная казнь через отрубание головы. В общем, максимум риска за ничего для него не значащее звание.
   Караван, как и рассчитывали, догнали довольно скоро, и те были просто несказанно рады видеть своих спутников в целости и сохранности. А с наступлением сумерек они добрались до берега Яны.
   День только-только уступал свои права ночи, и потому видимость была довольно приличной, правда, противоположный берег угадывался только широкой черной полосой. Впрочем, его и днем-то не особо разглядишь. Река по своим размерам ничуть не уступала Волге – такая же широкая, полноводная и величавая, ширина ее в этом месте была примерно в полтора километра.
   Не теряя времени, мужчины принялись рубить деревья, чтобы навязать из них плоты для предстоящей переправы. Работа предстояла тяжелая и долгая, а потому Андрей высказал свои сомнения по поводу предстоящего мероприятия.
   – Ведь все дело в моей добыче – так давайте бросим ее, а возьмем только самое важное, ну то, что мы взяли на моей стоянке, остальное можно бросить.
   – Хорошего же вы о нас мнения, господин Андрэ, – вздохнув, возразил Эндрю. – Неправильно это будет, а потом, мы и без того в лесу оставили целую кучу оружия на поживу любому нашедшему. Оставлять еще и это? Нет, так не пойдет.
   – Но ведь на изготовление плотов уйдет целая уйма времени.
   – Ну если мы будем работать довольно быстро, то не так уж и много. Уже завтра к вечеру все будет готово. А если вы переживаете за наши жизни, то напрасно. Первый плот будет готов уже к полуночи, и если орки появятся, то тогда мы бросим все лишнее и будем спасать свои жизни. А плоты нам просто необходимы, потому что большинство из нас не умеет плавать.
   Что ни говори, но купец – он всегда купец. На первом месте для него практичность и выгода, а уже потом степень риска. Риск был, но если все правильно организовать, то можно было особо и не переживать.
   – Добро. Жан, тогда отправляйся в патрулирование, ты лучше всех для этого подходишь.
   С этим никто не стал спорить, и молодой охотник молча направился к лесу, стоявшему стеной сразу же за песчаным, метров тридцать в ширину, берегом.
   Андрей порадовался и тому обстоятельству, что деревья так близко подступали к берегу, и тому, что берег имел довольно крутой уклон, так что поваленные деревья даже с необрубленными сучьями докатывались практически к срезу воды. Но тем не менее работы предстояло довольно много.

Глава 6
Поединок

   Нельзя сказать, что Андрей был не голоден, есть хотелось очень. Неделя, можно сказать, на подножном корму, да еще и при сильных физических нагрузках, – тут уж кто угодно проголодается как волк. Но смириться с той вонью, что стояла в таверне, он не мог никак.
   Постоялый двор представлял собой одиноко стоящее на открытой местности подворье, огороженное высоким крепким забором с такими же крепкими воротами. За ним был довольно обширный двор, справа от ворот располагался большой сеновал с высокой крышей, крытой камышом, слева конюшня, крыша которой, скорее всего, тоже использовалась для складирования сена, так как имела весьма обширную конфигурацию. Возле конюшни стояли три большие крытые телеги. Судя по всему, здесь на постой остановился небольшой купеческий караван.
   Прямо напротив ворот располагался большой каменный дом в два этажа с чердачным перекрытием, покрытый все тем же камышом. Это несколько удивило Андрея – ведь в средневековой Европе прекрасно знали, что такое черепица, и повсеместно использовали ее, во всяком случае, уж такое-то заведение могло позволить себе подобную роскошь.
   За домом были видны еще постройки с такими же высокими крышами – вероятно, там содержался скот и птица, которые шли в пищу постояльцам. Здесь не знали холодильников, а потому предпочитали хранить мясо в живом виде и готовить гостям свежатину.
   Едва оказавшись во дворе, Андрей сразу же заподозрил неладное. Несмотря на то что стояла середина весны, дорога на открытых пространствах уже успела подсохнуть, хотя там, где она вилась среди деревьев, все еще была весьма труднопроходимой. Двор же постоялого двора был подобен болоту: нужно было очень постараться, чтобы пройти к дому, изрядно не изгваздавшись в грязи, а еще – над двором стояла вонь из смеси мочи и навоза.
   Андрей заметил одного молодого человека, судя по одежде – из слуг, который, зайдя за угол дома, но при этом не особо прячась и вовсе не стесняясь, стянул штаны и стал справлять нужду по-большому, да еще и лукаво подмигнул одной из женщин из Андреева отряда.
   Но полностью его добила именно таверна, которая располагалась на первом этаже. Это было весьма просторное помещение с большим камином у противоположной от входа стены. Судя по размерам, а также присутствовавшему там же вертелу, камин использовался для приготовления целой туши кабана. Сквозь небольшие окна все же проникало вполне достаточно света, чтобы не зажигать светильников. В обеденном зале стояло около дюжины вполне просторных столов с лавками вместо стульев, за одним из них сидели шесть человек и, не торопясь, ели кашу, приправленную, судя по всему, мясом. Второй этаж полностью занимали комнаты для посетителей.
   Конечно, за время совместного путешествия он заметил, что его спутники пахнут далеко не приятно, даже женщины, но он отнес это на условия похода и отсутствие возможности помыться. Как выяснилось, он сильно ошибался – баня в этом мире не пользовалась особой популярностью. Судя по тому, что ему было известно о средневековой Европе, там мылись весьма редко вплоть до девятнадцатого века, так что завшивевший дворянин не был чем-то из ряда вон выходящим – скорее обыденностью.
   Несмотря на урчание в животе, рвотный рефлекс был сильнее. Возможно, впоследствии он и привыкнет к подобным ароматам, но пока брезгливость брала свое. Поэтому он вышел из таверны и, поймав одного из слуг, приказал принести ему немного крупы и мяса за забор. Пройдя к волокушам, которые сейчас споро распрягали его люди, он взял небольшой котелок и после этого направился за ворота заведения. Отойдя к маленькой рощице, он наломал сушняка, и вскоре на опушке горел скромный костер, а над ним висел котелок, в котором закипала вода.
   – Господин Андрэ, что-то случилось?
   – С чего ты взял, Эндрю?
   – Вы так быстро покинули таверну, что мы даже не успели сделать заказ.
   – Вот черт, я и не подумал. – Андрей быстро полез в свой мешок, чтобы достать один из кошелей орков. Как выяснилось, те не чужды были ни золота, ни серебра и очень любили ожерелья из человеческих монет, да и в оборот на своих ярмарках тоже пускали, а потому у Андрея, по местным меркам, было немаленькое состояние, а у его людей не было ни копейки, чтобы заплатить за обед и постой.
   – Что вы делаете?
   – Не видишь? Я ищу деньги, чтобы вы могли оплатить обед и постой. Я думаю, что ночевка на нормальных постелях пойдет вам только на пользу.
   – Но у нас есть деньги. Вы забыли, я и Жан взяли трофеи с четырех убитых нами орков. Нет, оплатить постой и кормежку мы можем на несколько дней, и причем для всех. Меня интересует, почему вы покинули таверну.
   – Давай потом поговорим на эту тему, – поморщившись, словно съел лимон, попытался замять разговор Андрей.
   – И все же?
   – Ты не будешь смеяться?
   – Разумеется, нет.
   – Дело в том, что там уж больно сильно воняет.
   – Заведение, конечно, не из лучших и немного грязновато, но я не заметил ничего такого особенного, – недоуменно заметил купец.
   – А я заметил. Уж извини. В моем мире так живут только опустившиеся на самое дно люди.
   – Вы презираете нас? – В вопросе Эндрю были и злость, и негодование, и обида одновременно.
   – С чего ты взял? – искренне удивился Андрей. – Боже, я вовсе не хотел оскорбить ни тебя, ни кого другого. Вы такие, какие есть, и мерить вас по своей мерке я не собираюсь. Мало того, я уже смирился с тем, что мне придется принять ваш образ жизни, а потому не могу же я презирать и себя самого.
   – Но находиться с нами в одном помещении вы не желаете, – все так же обиженно проговорил купец.
   – Понимать – это одно, а принять – совсем другое. Если я умом все прекрасно понимаю, то вот желудок мой, например, черт бы его побрал, не желает ничего понимать и рвется вывернуться наизнанку. Извини, но мне еще предстоит привыкнуть. А пока я лучше сварю немного каши здесь, на свежем воздухе. Я надеюсь, между нами теперь нет недоговоренностей?
   – Нет, все в порядке, – примирительно проговорил купец, и было видно, что искренние уверения Андрея были приняты им за чистую монету. Впрочем, это и было правдой, Новак говорил именно то, что думал. – Может, я тогда составлю вам компанию?
   – А как же жаркое, о котором ты всю дорогу грезил? – лукаво скосив на него взгляд, поинтересовался Андрей.
   – А кто сказал, что я от него откажусь? – В это время появился парень с крупой и солидным куском сырого мяса. – Эй, дружище, что там с жарким, ты не в курсе?
   – Хозяин велел насадить на вертел барашка.
   – Вот и ладно. Как только мясо подойдет, принеси и нам. Держи за труды. – Он кинул парнишке маленькую серебряную монету, и тот ловко поймал ее.
   – Как будет угодно господину. – Сверкнув белозубой улыбкой, парнишка стремглав помчался к воротам постоялого двора.
   Вскоре каша, приправленная мясом, дошла, и новоявленные друзья начали обедать, с нескрываемым удовольствием поглощая горячую пищу, которой были лишены на протяжении нескольких дней. Даже во время переправы они не могли позволить себе ничего приготовить, так как все, даже женщины, были заняты на тяжелых и неуклюжих веслах. Сама переправа заняла половину дня: все же плоты, да еще и груженые, оказались весьма неповоротливыми.
   Как выяснил Андрей, от заветной поляны до реки было не так уж и далеко, всего лишь чуть больше десяти километров, и они могли проделать этот путь за один день, но тут вмешивалась река. Своенравная, обладающая довольно быстрым течением. Если ее правый берег был пологим, сплошь покрытым лесами, постепенно поднимаясь и переходя в горы, то левый – на большом протяжении обрывистым, хотя за ним и располагалась равнинная местность. Берега сплошь состояли из хрупкого сланца, возвышаясь отвесной стеной на высоту до тридцати метров. Подняться по такой стене не представлялось возможным, потому что хрупкая порода в любой момент могла обрушиться, и смельчак, решившийся на такое, вполне мог погибнуть, упав с большой высоты. Такой берег был не везде. Выше по течению, в двух десятках километров, был приличный плес, но, чтобы выплыть к нему, сносимым течением людям пришлось подняться еще на пятнадцать километров вверх по течению.
   – Эндрю, а что, берег Яны везде так крут? Неужели так необходимо было подниматься вверх по течению?
   – Нет, конечно. Примерно в тридцати милях вниз по течению есть маленький участок, примерно в триста ярдов шириной, который хотя и крут, но все же не обрывист, а дальше еще на пятьдесят миль опять сплошные скалы. Но на первом нам с нашими плотами ни за что было не высадиться. Вы же помните, сколько потребовалось нам времени, чтобы пристать к берегу, а там вдоль скал и течение побыстрее. У нас же плавать умеют только я да Жан, так что для нас был только один способ: на плотах.
   – А почему было не проплыть лишние мили и не высадиться дальше? – ничего не понимая, спросил Андрей.
   – Потому что, господин Андрэ, если слишком долго находиться на воде, то вздумавшего путешествовать по реке могут обнаружить орки, и тогда они непременно нападут. И потом, там уже земли Франции, а так как между Англией и Францией война, то нам бы не поздоровилось: очень уж они не любят нас, англичан. А вот и мясо. Вот молодец, и вино не забыл, – радостно приветствовал купец парнишку с большим блюдом из обожженной глины, на котором исходило паром горячее мясо. В другой руке он нес весьма вместительный кувшин и узелок, в котором были хлеб, сыр и пара головок лука.
   Они вновь жадно набросились на еду. Несмотря на весьма неаппетитные запахи в таверне, все принесенное было очень вкусным, хотя и несколько грубоватым. Мясо слегка подгорело, но Андрей ел с удовольствием.
   – Так вот. Французы непременно загнали бы нас в каменоломни, как каких-нибудь каторжников, ну а женщинам тоже не поздоровилось бы.
   – А как же тогда идет здесь торговля, если в случае войны всех хватают и определяют на каторгу?
   – Торговцы – это другое дело. Их даже не выдворяют из страны, и мало того, ты можешь даже во время войны отправиться в соседнее государство, и риск при этом будет чуть больше, чем обычно. На дорогах появляется слишком много вооруженных людей, но рыцари не позволяют мародерствовать. Торговля выгодна всем. Другое дело, что наш король может осерчать, и тогда горе тому торговцу, которого уличат в торговле с неприятелем: его имущество тут же будет конфисковано в казну, он сам осужден на каторгу, а все его родные выброшены на улицу, даже гильдия не станет заступаться за своего собрата – себе дороже. Поэтому если начинается война, во избежание неприятностей все торговцы спешат вернуться домой.
   – И что, торговля умирает?
   – Нет, конечно, – улыбнувшись, проговорил купец. – Она перерастает в контрабанду. Тогда мы доходим до какого-нибудь приграничного городка или селения и продаем там товар контрабандистам, а сами закупаемся у контрабандистов с той стороны.
   – И что, в этом случае вам ничто не грозит?
   – Абсолютно. Мы ведь не нарушаем закона и торгуем только на своей территории. А вот контрабандисты – другое дело.
   – И как, выгодно?
   – Ну не так, как в мирное время, но все же деньги не лежат мертвым грузом и продолжают приносить прибыль, хотя и не такую большую. Контрабандисты – те, правда, во время войны зарабатывают не в пример больше. Так вот, если бы мы пристали к их берегу, то нас сразу взяли бы в оборот. Даже крестьянин на своем наделе больше защищен, так как он ценное приобретение, приносящее пользу, а мы попросту голытьба без всякого рода занятий, а наше имущество было бы добычей для отряда, отловившего нас. Впрочем, мне это не грозило бы, за меня точно потребовали бы выкуп. Я, знаете ли, не из бедных.
   – Весело тут у вас, как я погляжу.
   – Мы не жалуемся, – задорно улыбнувшись, согласился Эндрю.
   – Послушай, Эндрю, что ты посоветуешь мне дальше делать? Я ведь новичок у вас здесь и не знаю, куда приткнуться.
   – Я посоветовал бы вам купить дом в каком-нибудь городе, можно в моем Дувре. Для этого даже не нужно продавать ваше золото. Вы взяли достаточно трофеев с орков. Если мне не изменяет память, двенадцать золотых цехинов, ну и серебра более ста пятидесяти монет различного достоинства, по весу эдак на сотню шиллингов.
   – Ты когда сосчитать-то успел? – улыбнувшись, спросил Андрей.
   – Извините, но это невольно вышло. Я ведь купец.
   – И насколько это много?
   – Судите сами. В одном цехине тридцать шиллингов, итого у вас получается примерно четыреста шестьдесят шиллингов наличными. Плюс шесть полных орочьих доспехов и вооружение, за которые в первой же оружейной лавке можно получить не меньше восемнадцати золотых.