– Это по три золотых за полный комплект вооружения, включая луки, стрелы, ятаганы, ножи и щиты? Ты же говорил, что за один доспех можно купить маленькую деревеньку.
– Ну скорее хутор со всем инвентарем и живностью, но я говорил вам про человеческую кольчугу. Это оружие орочье и далеко не кольчуга, а кожаный доспех, к тому же его еще предстоит доделывать: доспехи перекраивать, потому что не так часто встретишь человека ростом в два метра; ятаганы придется перековывать в мечи, потому что ятаганом нужно еще уметь пользоваться, но металл у орков очень хорош. Со щитами проще: там только перебить кожаные петли – и пехотный щит готов. Шлемам нужно будет слегка изменить полумаску: больно их морды от наших отличаются. Ножи и луки переделываться вообще не будут, потому что орки – самые искусные мастера лука, ну а ножи человеку в самую пору. И потом, доспехи орков если покупаются, то для охраны караванов или вооружения ополчения, а потому они стоят недорого – они все же сильно уступают кольчуге. Итак, в ближайшем городе, а это будет Йорк, мы продадим оружие, если вы не хотите ничего оставить себе.
– Нет, мне нет необходимости в местном оружии: все равно я не умею им пользоваться, а что касается доспеха, то лучше моего бронежилета у вас ничего не найдется.
– Это так, грудь и спину он прикроет хорошо, но остаются прорехи сбоку, с плеч, пах не прикрыт, и шея не защищена, опять же шлема нет. Как видите, масса недостатков, так что я не советую вам продавать вашу кольчугу.
– Твою кольчугу.
– Нет, господин Андрэ, вашу. Но у меня есть предложение. Ведь вы все равно будете переделывать кольчугу, так почему бы вам не поменяться со мной? Я отдал бы вам ту, что снял с орка, а вы отдали бы мне мою прежнюю – по качеству они одинаковы, уверяю вас.
При этих словах Андрей призадумался. Что и говорить, недостатки были указаны верно, а потому от своей прежней идеи одарить Эндрю его же доспехом пришлось отказаться, благо об этом намерении он не высказывался вслух.
– Что ж, вы можете забрать все ваше оружие и доспехи в обмен на ваш трофей.
– Но это неравноценный обмен.
– А сколько, по-вашему, стоит добрый совет? Вы же одариваете меня советами с момента нашего знакомства. Так что извините, но будет так, как я сказал. Более того, вы получите десять процентов от сделки по золоту.
– Вы очень щедры.
– У меня нет в этом мире ни друзей, ни родных, а потому я хочу быть честным и справедливым с теми, кто честен со мной. Конечно, на первых порах я немного потеряю, но приобрету много больше впоследствии. Поэтому я также награжу и всех остальных: им нужно как-то устраиваться в этой жизни.
– И мудры. Но как мне кажется, вы хотите дать всем денег и расстаться с ними?
– Ну а что мне еще делать-то? Не взваливать же мне их себе на плечи. Тут бы самому разобраться в дальнейшей жизни.
– А если я скажу, что они хотят умолять вас оставить их при себе в услужении?
– Это еще что за новости? – растерялся Андрей.
– Они просили бы вас принять от них вассальную присягу, но вы, к сожалению, не рыцарь. Так что будут просить вас принять их в услужение, и это абсолютно точно. Я-то не могу менять своего образа жизни: у меня все уже давно устоялось, и потеря одного каравана хотя и болезненный удар, но все же не смертельный, а благодаря вашей щедрости я еще и в прибыли останусь. А вот женщинам некуда податься, с Мараном та же история, с семьей его, к сожалению, разлучили, и теперь у него нет ни родных, ни средств к существованию, но если со вторым вы ему поможете, то обосноваться на новом месте без поддержки близких – то еще мучение: у нас чужаков не любят. Грэг ни за что не уйдет от вас – он кузнец от Бога, ему даже котел не грозил, если бы он согласился быть помощником у их кузнеца, а вы знаете столько нового, что уже привязали его к себе почище всяких пут. Жан потерял артель в том селении, а в одиночку охотник на орочьей стороне не выживет.
– А они разве охотились артелью?
– Ну конечно. Это же орочий берег, ведь никто не станет плавать туда ради одной туши оленя. А потом, мало его убить – ведь нужно еще и принести на берег Яны, да и большой лодкой управлять в одиночку никак не получится, на маленькой же лодочке много не перевезешь. Охотничья артель обычно включает в себя четверых. Тогда и отдыхать можно по двое, а двое в охранении.
– Ну он может прибиться к другой артели…
– В графстве Испвич эта артель была единственной. Не так много желающих нарываться на неприятности на том берегу.
– Значит, мне от них не отвертеться?
– Почему же нет! Но только не с вашим складом характера. Вы ведь не сможете себе позволить обмануть их ожидания.
– Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Итак, у меня в общей сложности получается сумма в тридцать пять золотых и еще семнадцать золотых браслетов орков.
– Не вздумайте их продавать! – не на шутку разволновался Эндрю.
– Это еще почему? – удивился такой реакции купца Андрей.
– Во-первых, никто и никогда не купит их у вас, во всяком случае – непереплавленными. Во-вторых, наличие двадцати таких браслетов дает вам право на получение рыцарского звания. Этот браслет можно снять только с мертвого орка. Они получают его в день посвящения в воины, и с ним же их и хоронят: этот браслет при погребении обеспечивает им жизнь воина в царстве мертвых, погребенный же без браслета обречен на вечную неприкаянность. Я лично знаю только одного рыцаря, получившего это звание таким путем.
– Да какой из меня рыцарь, – горько усмехнулся Андрей. – Уж ты-то прекрасно знаешь цену моей доблести.
– Я встречал рыцарей, которые и в более простой ситуации теряли мужество и опускали руки. Вы же просто обделались, но затем сумели найти в себе силы, чтобы продолжить сражаться. И потом, вы ведь раньше никогда не знали о существовании орков, так что это объясняет ужас, который вы испытали, столкнувшись с ними в первый раз. Ведь потом вы не испугались выйти против пятнадцати и проявили себя с лучшей стороны. Я знаю многих рыцарей, недостойных этого звания. Вы – достойны.
– Ну ладно, оставим это. Тем более что у меня нет двадцати браслетов.
Тут уж задумался Эндрю и, ухмыльнувшись своим мыслям и лукаво прищурившись, проговорил:
– А кто сказал, что у вас нет двадцати браслетов? Мне мои без надобности – разве только для бахвальства. Жан, я уверен, с радостью отдаст вам один из своих, он даже будет настаивать на том, чтобы вы приняли оба браслета, лишь бы позволили остаться с собой. Так что нам нужно только дойти до Йорка, и граф сэр Свенсон по предъявлении этих браслетов с радостью произведет вас в рыцари.
– А если я украл эти браслеты?
– Эти трофеи хранятся в семейных сокровищницах, на почетном месте, их пропажа будет весьма скоро обнаружена – и вора будут искать весьма усердно. Поэтому похитители могут продать их, только переплавив.
– Да мало ли таких браслетов…
– Вы просто не понимаете. Каждый из этих браслетов уникален и неповторим: вы постарайтесь как-нибудь внимательно посмотреть на браслет – и тогда все поймете.
– Ну хорошо, ты убедил меня. Но мне не нужно рыцарское звание.
– Еще как нужно. Тогда вам не придется селиться в городе, где от святой инквизиции порой не протолкнуться, – а вы рано или поздно вызовете ее интерес: уж больно вы необычный. Рыцарская же цепь позволяет вам приобрести земли из королевских или тех, которые выставлены на продажу, потому что только рыцарь вправе владеть землей, остальные могут быть лишь арендаторами. А деревня – она и есть деревня, там нравы куда свободнее. Если же надел небольшой, то тогда там и церкви-то нет, бывает, до ближайшего прихода доведется отмахать и по двадцать миль. В общем, для вас, по крайней мере вначале, это самое лучшее.
– Я, может, чего-то и не понимаю, но скажи-ка мне: ведь рыцарское звание одновременно накладывает и кое-какие обязательства? Или у вас здесь рыцарь может жить в свое удовольствие и наплевать на все остальное?
– Нет, конечно. Рыцарское звание подразумевает под собой принятие присяги своему сюзерену и службу.
– Ну и зачем мне это нужно? Мне сейчас важно устроиться как можно комфортнее, и желательно – где-нибудь в глухомани, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Вот ты говорил, что только рыцарь может быть владельцем земли, а арендовать ее кто может?
– Арендатором может быть любой человек, даже крестьянин, лишь бы был в состоянии выплачивать аренду, – недоумевая, пожал плечами купец.
– Вот и ладненько. Присоветуй мне какой-нибудь участок потише и поуединеннее. Поживу, осмотрюсь, а то как в омут головой – сразу служить и защищать, – глупо может получиться.
На этом они закончили разговор, так как уже стемнело и пора было возвращаться на постоялый двор. С наступлением темноты ворота закрывались, как в настоящей крепости, и не открывались до самого рассвета. Запоздалым путникам в этих краях никогда рады не были и на постой не пускали – мало того, не позволяли останавливаться ближе трех сотен ярдов от стены, да и то только потому, что до таких непрошеных соседей не мог добить ни один лук. Все постоялые дворы были известны, и путники так рассчитывали свой путь, что если не успевали до очередного ночлега засветло, то оставались на предыдущем месте ночевки. Что тут скажешь, приграничная территория: тут тебе и орки, и свои лихие разбойнички.
Ввиду того что дороги еще окончательно не просохли, движение по тракту было весьма слабым, а потому хозяин мог себе позволить разместить постояльцев вполне вольготно, да только Андрей не пожелал воспользоваться одной из лучших комнат. Мало того что его выворачивало от затхлой и кислой вони в помещении, так еще и была возможность подцепить там блох. Хотя белье и стиралось, да вот только чистота тела здесь не была в чести.
Руководствуясь такими соображениями, он предпочел переночевать на сеновале. Жан решил составить ему компанию – будучи охотником, он не больно-то любил жизнь в домах, предпочитая палатку. Сеновал приятно удивил Андрея: сюда даже не доносились весьма неприятные запахи со двора, а царил аромат пряного сена. К тому же было очень мягко и удобно. Насколько он успел выяснить, матрацы здесь набивались все тем же сеном, и меняли его не чаще одного раза в месяц, а потому его спутникам предстояло спать не на таком комфортном ложе, как досталось им с Жаном. С удовольствием растянувшись на сене, Андрей довольно улыбнулся, предвкушая первую спокойную ночь за последние дни.
Андрей никогда не был лежебокой, впрочем, к жаворонкам он тоже не относился – так, нечто среднее, во всяком случае, дольше восьми часов утра он спать не мог ни при каком раскладе. Даже после бурной ночи с чрезмерным употреблением спиртного он просыпался не позднее этого срока и, как бы плохо себя ни чувствовал, больше валяться в постели не мог. Другое дело, что, промаявшись пару часов, он мог вновь завалиться в постель и дать возможность изможденному организму прийти в себя посредством целительного сна. Здесь же он заметил за собой склонность просыпаться с рассветом. Скорее всего, сказывалось отсутствие телевидения или иных развлечений, из-за чего ему приходилось ложиться не так поздно, как в той, прошлой (да, уже прошлой!) жизни.
Сегодня же он проснулся поздновато. Во всяком случае, его разбудил не деловитый шум во дворе, а солнечный луч, пробившийся сквозь щели в створке ворот и упавший ему на лицо.
Открыв глаза, он отодвинулся в сторону, чтобы утреннее солнце не слепило его, и, испытывая истому во всем изможденном за последние дни теле, с наслаждением потянулся, прислушиваясь к тому, как похрустывают суставы. Глубоко вдохнув чистый, пропахший сеном воздух, он со смаком зевнул и осмотрелся по сторонам.
Жана уже не было, но, уходя, охотник прикрыл за собой ворота и, вероятно, попросил не открывать их, чтобы дать ему выспаться, потому что вчера ворота сеновала были открыты настежь, и, как подозревал Андрей, они не закрывались в течение всего дня.
– Ну скорее хутор со всем инвентарем и живностью, но я говорил вам про человеческую кольчугу. Это оружие орочье и далеко не кольчуга, а кожаный доспех, к тому же его еще предстоит доделывать: доспехи перекраивать, потому что не так часто встретишь человека ростом в два метра; ятаганы придется перековывать в мечи, потому что ятаганом нужно еще уметь пользоваться, но металл у орков очень хорош. Со щитами проще: там только перебить кожаные петли – и пехотный щит готов. Шлемам нужно будет слегка изменить полумаску: больно их морды от наших отличаются. Ножи и луки переделываться вообще не будут, потому что орки – самые искусные мастера лука, ну а ножи человеку в самую пору. И потом, доспехи орков если покупаются, то для охраны караванов или вооружения ополчения, а потому они стоят недорого – они все же сильно уступают кольчуге. Итак, в ближайшем городе, а это будет Йорк, мы продадим оружие, если вы не хотите ничего оставить себе.
– Нет, мне нет необходимости в местном оружии: все равно я не умею им пользоваться, а что касается доспеха, то лучше моего бронежилета у вас ничего не найдется.
– Это так, грудь и спину он прикроет хорошо, но остаются прорехи сбоку, с плеч, пах не прикрыт, и шея не защищена, опять же шлема нет. Как видите, масса недостатков, так что я не советую вам продавать вашу кольчугу.
– Твою кольчугу.
– Нет, господин Андрэ, вашу. Но у меня есть предложение. Ведь вы все равно будете переделывать кольчугу, так почему бы вам не поменяться со мной? Я отдал бы вам ту, что снял с орка, а вы отдали бы мне мою прежнюю – по качеству они одинаковы, уверяю вас.
При этих словах Андрей призадумался. Что и говорить, недостатки были указаны верно, а потому от своей прежней идеи одарить Эндрю его же доспехом пришлось отказаться, благо об этом намерении он не высказывался вслух.
– Что ж, вы можете забрать все ваше оружие и доспехи в обмен на ваш трофей.
– Но это неравноценный обмен.
– А сколько, по-вашему, стоит добрый совет? Вы же одариваете меня советами с момента нашего знакомства. Так что извините, но будет так, как я сказал. Более того, вы получите десять процентов от сделки по золоту.
– Вы очень щедры.
– У меня нет в этом мире ни друзей, ни родных, а потому я хочу быть честным и справедливым с теми, кто честен со мной. Конечно, на первых порах я немного потеряю, но приобрету много больше впоследствии. Поэтому я также награжу и всех остальных: им нужно как-то устраиваться в этой жизни.
– И мудры. Но как мне кажется, вы хотите дать всем денег и расстаться с ними?
– Ну а что мне еще делать-то? Не взваливать же мне их себе на плечи. Тут бы самому разобраться в дальнейшей жизни.
– А если я скажу, что они хотят умолять вас оставить их при себе в услужении?
– Это еще что за новости? – растерялся Андрей.
– Они просили бы вас принять от них вассальную присягу, но вы, к сожалению, не рыцарь. Так что будут просить вас принять их в услужение, и это абсолютно точно. Я-то не могу менять своего образа жизни: у меня все уже давно устоялось, и потеря одного каравана хотя и болезненный удар, но все же не смертельный, а благодаря вашей щедрости я еще и в прибыли останусь. А вот женщинам некуда податься, с Мараном та же история, с семьей его, к сожалению, разлучили, и теперь у него нет ни родных, ни средств к существованию, но если со вторым вы ему поможете, то обосноваться на новом месте без поддержки близких – то еще мучение: у нас чужаков не любят. Грэг ни за что не уйдет от вас – он кузнец от Бога, ему даже котел не грозил, если бы он согласился быть помощником у их кузнеца, а вы знаете столько нового, что уже привязали его к себе почище всяких пут. Жан потерял артель в том селении, а в одиночку охотник на орочьей стороне не выживет.
– А они разве охотились артелью?
– Ну конечно. Это же орочий берег, ведь никто не станет плавать туда ради одной туши оленя. А потом, мало его убить – ведь нужно еще и принести на берег Яны, да и большой лодкой управлять в одиночку никак не получится, на маленькой же лодочке много не перевезешь. Охотничья артель обычно включает в себя четверых. Тогда и отдыхать можно по двое, а двое в охранении.
– Ну он может прибиться к другой артели…
– В графстве Испвич эта артель была единственной. Не так много желающих нарываться на неприятности на том берегу.
– Значит, мне от них не отвертеться?
– Почему же нет! Но только не с вашим складом характера. Вы ведь не сможете себе позволить обмануть их ожидания.
– Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Итак, у меня в общей сложности получается сумма в тридцать пять золотых и еще семнадцать золотых браслетов орков.
– Не вздумайте их продавать! – не на шутку разволновался Эндрю.
– Это еще почему? – удивился такой реакции купца Андрей.
– Во-первых, никто и никогда не купит их у вас, во всяком случае – непереплавленными. Во-вторых, наличие двадцати таких браслетов дает вам право на получение рыцарского звания. Этот браслет можно снять только с мертвого орка. Они получают его в день посвящения в воины, и с ним же их и хоронят: этот браслет при погребении обеспечивает им жизнь воина в царстве мертвых, погребенный же без браслета обречен на вечную неприкаянность. Я лично знаю только одного рыцаря, получившего это звание таким путем.
– Да какой из меня рыцарь, – горько усмехнулся Андрей. – Уж ты-то прекрасно знаешь цену моей доблести.
– Я встречал рыцарей, которые и в более простой ситуации теряли мужество и опускали руки. Вы же просто обделались, но затем сумели найти в себе силы, чтобы продолжить сражаться. И потом, вы ведь раньше никогда не знали о существовании орков, так что это объясняет ужас, который вы испытали, столкнувшись с ними в первый раз. Ведь потом вы не испугались выйти против пятнадцати и проявили себя с лучшей стороны. Я знаю многих рыцарей, недостойных этого звания. Вы – достойны.
– Ну ладно, оставим это. Тем более что у меня нет двадцати браслетов.
Тут уж задумался Эндрю и, ухмыльнувшись своим мыслям и лукаво прищурившись, проговорил:
– А кто сказал, что у вас нет двадцати браслетов? Мне мои без надобности – разве только для бахвальства. Жан, я уверен, с радостью отдаст вам один из своих, он даже будет настаивать на том, чтобы вы приняли оба браслета, лишь бы позволили остаться с собой. Так что нам нужно только дойти до Йорка, и граф сэр Свенсон по предъявлении этих браслетов с радостью произведет вас в рыцари.
– А если я украл эти браслеты?
– Эти трофеи хранятся в семейных сокровищницах, на почетном месте, их пропажа будет весьма скоро обнаружена – и вора будут искать весьма усердно. Поэтому похитители могут продать их, только переплавив.
– Да мало ли таких браслетов…
– Вы просто не понимаете. Каждый из этих браслетов уникален и неповторим: вы постарайтесь как-нибудь внимательно посмотреть на браслет – и тогда все поймете.
– Ну хорошо, ты убедил меня. Но мне не нужно рыцарское звание.
– Еще как нужно. Тогда вам не придется селиться в городе, где от святой инквизиции порой не протолкнуться, – а вы рано или поздно вызовете ее интерес: уж больно вы необычный. Рыцарская же цепь позволяет вам приобрести земли из королевских или тех, которые выставлены на продажу, потому что только рыцарь вправе владеть землей, остальные могут быть лишь арендаторами. А деревня – она и есть деревня, там нравы куда свободнее. Если же надел небольшой, то тогда там и церкви-то нет, бывает, до ближайшего прихода доведется отмахать и по двадцать миль. В общем, для вас, по крайней мере вначале, это самое лучшее.
– Я, может, чего-то и не понимаю, но скажи-ка мне: ведь рыцарское звание одновременно накладывает и кое-какие обязательства? Или у вас здесь рыцарь может жить в свое удовольствие и наплевать на все остальное?
– Нет, конечно. Рыцарское звание подразумевает под собой принятие присяги своему сюзерену и службу.
– Ну и зачем мне это нужно? Мне сейчас важно устроиться как можно комфортнее, и желательно – где-нибудь в глухомани, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Вот ты говорил, что только рыцарь может быть владельцем земли, а арендовать ее кто может?
– Арендатором может быть любой человек, даже крестьянин, лишь бы был в состоянии выплачивать аренду, – недоумевая, пожал плечами купец.
– Вот и ладненько. Присоветуй мне какой-нибудь участок потише и поуединеннее. Поживу, осмотрюсь, а то как в омут головой – сразу служить и защищать, – глупо может получиться.
На этом они закончили разговор, так как уже стемнело и пора было возвращаться на постоялый двор. С наступлением темноты ворота закрывались, как в настоящей крепости, и не открывались до самого рассвета. Запоздалым путникам в этих краях никогда рады не были и на постой не пускали – мало того, не позволяли останавливаться ближе трех сотен ярдов от стены, да и то только потому, что до таких непрошеных соседей не мог добить ни один лук. Все постоялые дворы были известны, и путники так рассчитывали свой путь, что если не успевали до очередного ночлега засветло, то оставались на предыдущем месте ночевки. Что тут скажешь, приграничная территория: тут тебе и орки, и свои лихие разбойнички.
Ввиду того что дороги еще окончательно не просохли, движение по тракту было весьма слабым, а потому хозяин мог себе позволить разместить постояльцев вполне вольготно, да только Андрей не пожелал воспользоваться одной из лучших комнат. Мало того что его выворачивало от затхлой и кислой вони в помещении, так еще и была возможность подцепить там блох. Хотя белье и стиралось, да вот только чистота тела здесь не была в чести.
Руководствуясь такими соображениями, он предпочел переночевать на сеновале. Жан решил составить ему компанию – будучи охотником, он не больно-то любил жизнь в домах, предпочитая палатку. Сеновал приятно удивил Андрея: сюда даже не доносились весьма неприятные запахи со двора, а царил аромат пряного сена. К тому же было очень мягко и удобно. Насколько он успел выяснить, матрацы здесь набивались все тем же сеном, и меняли его не чаще одного раза в месяц, а потому его спутникам предстояло спать не на таком комфортном ложе, как досталось им с Жаном. С удовольствием растянувшись на сене, Андрей довольно улыбнулся, предвкушая первую спокойную ночь за последние дни.
Андрей никогда не был лежебокой, впрочем, к жаворонкам он тоже не относился – так, нечто среднее, во всяком случае, дольше восьми часов утра он спать не мог ни при каком раскладе. Даже после бурной ночи с чрезмерным употреблением спиртного он просыпался не позднее этого срока и, как бы плохо себя ни чувствовал, больше валяться в постели не мог. Другое дело, что, промаявшись пару часов, он мог вновь завалиться в постель и дать возможность изможденному организму прийти в себя посредством целительного сна. Здесь же он заметил за собой склонность просыпаться с рассветом. Скорее всего, сказывалось отсутствие телевидения или иных развлечений, из-за чего ему приходилось ложиться не так поздно, как в той, прошлой (да, уже прошлой!) жизни.
Сегодня же он проснулся поздновато. Во всяком случае, его разбудил не деловитый шум во дворе, а солнечный луч, пробившийся сквозь щели в створке ворот и упавший ему на лицо.
Открыв глаза, он отодвинулся в сторону, чтобы утреннее солнце не слепило его, и, испытывая истому во всем изможденном за последние дни теле, с наслаждением потянулся, прислушиваясь к тому, как похрустывают суставы. Глубоко вдохнув чистый, пропахший сеном воздух, он со смаком зевнул и осмотрелся по сторонам.
Жана уже не было, но, уходя, охотник прикрыл за собой ворота и, вероятно, попросил не открывать их, чтобы дать ему выспаться, потому что вчера ворота сеновала были открыты настежь, и, как подозревал Андрей, они не закрывались в течение всего дня.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента