Костин Андрей. Канатные плясуны

   - Сколько людей на Электроламповом работают? - спросил Саид, когда они вышли на палубу.
   - Считай, полгорода. Может, теперь чуть меньше.
   - Куда они пойдут работать потом, если хозяином кто-то другой станет?
   - Там же работать станут. - удивился Паша. - Про других не скажу, а я никого, если пашет по-настоящему, не обижу. Ну, если хозяином стану.
   - А кому тогда нужны будут твои лампочки? Разве что себе... засовывать?
   - Не понял?
   - Сейчас вся продукция завода закупается. И закупается она благодаря тем самым жирным маклакам, как ты выразился. Хотя не пойму, с чего ты взял, что они краденое скупают. Ну, да дело не в этом. А в том, что как только они перестанут иметь свой интерес в нашем заводе, продукцию для государственных нужд у другого завода закупать начнут. Деньги-то бюджетные. А бюджет - что дышло.
   На палубе было сыро и прохладно. Ночная сырость на реке не сравнится ни с чем, разве что с коньяком. Натурально, восхитительно, старо и вредно для здоровья.
   - Саид, - Паша-мореход развел руками. - но ведь если так... Какая же может быть инициатива? Сидишь на должности - гребешь бабки внаглую. Купил завод - под него заказ. Отсосал у кого надо - получил должность. И так - по цепочке. А как же людям, которые по понятиям жисть стоить хочут? - нарочито простецки заговорил он. - Украл, выпил - и в тюрьму? Это же вы нас глушите!
   - Как говорил один знакомый сантехник, тут не заглушку, тут всю систему давно менять надо было. Это когда, помнишь, в детском саду трубу прорвало и трое детишек заживо сварились. А вместе с ними и воспитательница, которая кинулась спасать.
   - Светлана? Помню, - Паша опустил вниз глаза. - Твоя жена... Ты прости, я тогда на похороны не смог...
   - Главное, корефан, - с деланным весельем сказал Саид, - не попасть на собственные похороны. И если ты сейчас утихнешь, на рожон лезть не станешь, успокоишь местную братву - а я ведь могу шепнуть так, что до Парижа докатится, - "варягов" ты сам выдумал... У тебя появится шанс не попасть... На собственные похороны.
   По шторм-трапу Саид спустился вниз, где его ждал катер.
   - Может, в реку его мокнуть? - спросил подошедший сзади к Паше-мореходу продавец сосисок.
   - Ни в жисть, - Паша отрицательно повертел головой. - Следи, чтобы волос с его головы не упал! А главное - чтобы с тех актеров, что в театре живут.
   Продавец кивнул и по-кошачьи ловко спустился вниз на ожидающий катер.
   * * *
   - Как мы могли, просто затмение на нас нашло! - Семен с несвойстенной ему агрессивностью потряс кулаком перед собой. - Бросили Димку одного! А если с ним что-нибудь случится? Димка сейчас за всех отдувается.
   - В одиночку, - кивнул Ренат.
   - Это ваши похороны, пацаны, - отпарировал "Робин Гуд".
   - Какие еще похороны?!
   - Поговорка такая есть, - пояснил он, - в английском языке.
   - Надо срочно выбраться отсюда. И - к нему на помощь.
   - Хотя бы еще одному из нас удалось выбраться, - кивнул Ренат. - Надо Димыча подстраховать.
   - А я знаю, как, - вдруг сказала Джессика. - Случайно в костюмерной я видела медицинский халат. И шапочку. Беленькую.
   - Ну-ка, поясни.
   Некоторое время, понизив голос, она что-то втолковывала собеседникам. Те внимательно слушали, только Семен перебил ее один раз, спросив:
   - Почему именно ты?
   - Где ты видел санитара с таким пузом? - она ткнула пальцем в Рената. тем более, халатик - женский. Еле еле п... закрывает.
   - Тьфу, - возмутился Семен, не переносивший матерных слов.
   * * *
   Настроение у Паши-морехода было испорчено окончательно.
   Чтобы как-то развеяться, он отправился на кухню, или "камбуз", как называли считавшие себя моряками служащие парохода.
   Паша любил тепло кухни. С тех пор, как учился в Москве, и из общаги попадал к друзьям, которые жили в этом городе. На уютных пятиметровых кухнях "хрущобок" кто-то к полуночи заваривал чай, нет, не заваривал, а совершал обряд, на глаз определяя, когда вода закипит под "белый ключ", а чай был краснодарский с бесценной щепоткой цейлонского... И высушенными лепестками жасмина, собранными в близлежащем парке. Сигаретный дым "Явы" явской висел туманом, и готовили коктейли (кубинский ром, который дешевле водки, газировка из сифона и сок выдавленного лимона с ложечкой сахара. А главное - веточка мяты. Без веточки мяты, конечно, не то. А вот с мятой... "Такие обожал сам Хемингуэй. Когда на Кубе жил, садился в автомобиль, чтобы в Гавану ехать, его закутывали а плед, старенький уже был, а в руки давали стакан в коктейлем. "Мохито" называется. А уж как любил "Мохито" Че Гевара, так и говорить не приходится, и так ясно). И разговоры. Разговоры, блин! От ужения рыбы на блесну спорного наименования "шторлинг" или "шторлинк" (как потом выяснилось, блесна называется шторлек) - до журнала "Плейбой" двадцатилетней давности. О политике, хоть об этом и утверждают те, кто слинял и отрабатывал, не говорил на тех кухнях никто. На кой она нужна, политика? Мы же не какие-то там узники совести были? На ром хватало, а уж на портвейн тем более.
   На камбузе оказалось жарко. Паша-мореход сразу снял пиджак и закинул его на плечо, держась за петельку.
   Подошел шеф-повар. Он выглядел недовольным. Кухня была его владением, и даже хозяин парохода не должен был, по понятиям, вмешиваться.
   Но хозяин - все-таки хозяин - рассудил про себя шеф-повар и нехотя отрапортовал:
   - Семь заказов, только один потребовал лобстера. Впарим ему раков, свеженькие, с затона привезли утром. Остальное - как обычно. салаты, шашлык и рыбное ассорти...
   - Ты смог бы накормить сотню человек? В течение двух дней?
   Шеф-повар немного опешил от вопроса, а потом уточнил:
   - Когда?
   - В субботу. И до воскресенья.
   Брови у шеф-повара поползли вверх.
   - Собрание, конгресс или что-то вроде того. Никаких персональных заказов. Сожрут, что подадут, - успокоил его Паша.
   - Мяса и рыбы хватит, - он задумался на секунду. - Есть еще куры... Если зажарить в гриле их заранее, а потом каждую разделать на четыре порции... С гарниром возникнут проблемы. Картошки хватит, но вот овощей надо много, шеф-повар был похож на архистратига, обдумывающего сокрушительный разгром. Овощи, зелень - занимают много места на тарелке и выглядят аппетитно, - пояснил он Паше. - если будет овощей в достатке, мы справимся.
   - Вот и отлично, готовься, - кивнул Паша. - Закажи, чтобы доставили овощи. Деньги не жалей.
   - Проблема с десертом, - повар жестом остановил Пашу, который собрался уходить. - У нас не хватит десерта на сто человек.
   - Подавай мороженое. С клубникой или вишнями. Можно с вареньем. Я, например, пломбир с абрикосовым вареньем очень уважаю.
   - Я давно просил поставить два новых холодильника. Остальные - забиты до отказа. Мы не сможем сохранить мороженое.
   - Тогда, - поморщился Паша, - приготовь им пирог с черникой и взбитыми сливками... Ну придумай сам что-нибудь!
   И засмеялся, увидев возмущенное лицо шеф-повара.
   * * *
   - Паша, - охранник выглядел растерянным, - тут одного хмыря поймали... Ну, не совсем чтобы поймали...
   - Какого еще хмыря? - переспросил Паша, недовольный, что помешали его размышлениям. - Где поймали? Я же говорил - рыбу во время дежурства не ловить... Постой? Хмыря?! Это что еще за карась?
   - Человек это, не рыба, - пояснил охранник. - Непонятно как проник на судно. Требует встречи с тобой.
   - Хочешь сказать, кто-то пробрался на пароход, его схватили, и теперь он хочет поговорить со мной?
   - Нет, - охранник почувствовал, что дрожит, то ли от сырости, то ли от страха. - Он вырубил одного из наших, отобрал у того оружие, и теперь сидит в твоем кабинете и ждет тебя.
   - Веселенькое дело, - Паша искренне засмеялся. - Всегда мечтал побеседовать с супергероем.
   Супергерой Дима сидел в кресле, нога на ногу. Увидев Пашу-морехода в сопровождении телохранителей, он аккуратно положил пистолет, который до этого держал на коленях, на пол, и ногой подтолкнул в сторону вошедших.
   - Этого достаточно, - кивнул Паша, и, обратясь к телохранителям, добавил, - обыскивать не надо. Такой уж я человек, - он посмотрел на Диму. Доверчивый. Ну, разве не понятно сказано? - спросил у телохранителей.
   Те переглянулись между собой и молча вышли вон.
   - У меня нет другого оружия, - Дима пожал плечами.
   - Выпьешь? - гостеприимно предложил Мореход.
   Перевернутый во время разговора с Саидом столик уже убрали, но на полу остались осколки.
   - Не откажусь, - кивнул Дима.
   - Мне тут подарили, - Паша открыл ящик стола и достал бутыль темного стекла. - Знаешь, что это? Кальвадос. А знаешь, почему кальвадос можно ввозить в Россию только контрабандой? Мудак-чиновник, составлявший перечень крепких спиртных напитков понятия не имел, что такой кальвадос существует. И поэтому не внес его в перечень. Теперь получается, что если ты хочешь производить или торговать в России кальвадосом, надо оформлять отдельную лицензию. Водкой, джином или коньяком - пожалуйста, а кальвадосом - нет! На самом же деле обыкновенная яблочная самогонка.
   - Может, чиновник вовсе не мудак? Он хотел сохранить стратегически важный продукт. Ведь яблоки очень полезны для здоровья, - возразил Дима.
   - Особенно для зубов, - уточнил Паша-мореход.
   Они выпили по стаканчику и ощутили, как отступила промозглая ночная сырость, пронизывавшая пароход и его команду.
   - Я пришел, чтобы... - начал Дима. - Это подождет. Сначала я хочу узнать, как ты сюда пробрался? Сигареты свои курить будешь? Или, хочешь, американские? Правда, извини, без акцизной марки. Но ведь это не влияет на их вкус? У меня весь товар забирает Адидас. И курит, заметь, только эти, безакцизные. Говорит, моральное удовольствие получает, когда превращает бюджет государства в пепел. Не патриот, - Паша покачал головой. - Ой, не патриот, он всегда таким был, еще когда на "чухасы" производства швейной фабрики "Красный цеховик" импортные лейблы пришивал.
   - Но то, о чем я хочу с тобой поговорить - важнее, чем...
   - Хорошо. Мы ведь никуда не торопимся, - Паша разлил еще по одной. Успеем все обсудить.
   - Люди, которых ты расстрелял в джипе, не имеют никакого отношения к разборкам в городе.
   - Мне это уже известно, - спокойно подтвердил Паша.
   - Они искали нас... Меня и моих друзей.
   - И это я знаю. Вот только не знаю, как ты проник на пароход.
   - И ты знаешь, почему они нас искали?
   Паша кивнул.
   - Может, тебе известно, что у нас нет того, что они ищут? Никто из нас не убивал Трупина, и никто не грабил его сейф.
   - А как ты докажешь, что акции Электролампового завода не у кого-нибудь в сумке из твоей команды?
   - Мы готовы отдать тебе все свои сумки, - Дима выдохнул и залпом выпил. - Хотя у нас их нет. Что-то уже на дне реки, что-то вообще неизвестно где.
   - Верю, - Паша был очень серьезен. - Но что тебе надо? Неужели ты рисковал шкурой, чтобы только сообщить, что никого не мочил и не крал? Я ведь не прокурор и не исповедник.
   - Один из тех, кто сидел в джипе, из тех, кто охотился на нас - у тебя?
   - Ну и что?
   - Мне нужно, чтобы ты его отпустил. И он расскажет людям, которые его наняли - мы тут не при чем.
   - А эти люди поверят? - иронично усомнился Паша.
   - Сделай так, чтобы они поверили.
   - С какой стати?
   - Тебе это выгодно.
   - ?
   - Если нас убьют и не найдут - а они не найдут! - того, что ищут, то решат, что ЭТО - у тебя. Или у кого-то из твоих компаньонов, вместе с которыми ты делишь город.
   - Ну и что?
   - Они убьют вас всех, чтобы добраться до цели.
   - Пока получилось наоборот.
   - Брось ты! - пренебрежительно махнул рукой Дима. - Этот джип с вооруженными людьми предназначался только для того, чтобы захватить нас троих. Когда они, заказчики, решат, что теперь им надо иметь дело с тобой, или со всей вашей мафией, не волнуйся, пришлют покруче. Или у тебя тут в трюме припасена ракетная установка "земля-воздух-земля"?
   - Дело так далеко зайдет? - иронически поинтересовался Паша-мореход. - И откуда ты узнал про зенитную установку?
   - А что им стоит взорвать пару-тройку заводов и пароходов вместе с их владельцами в вашем Нововладимире?
   - Абсурд!
   - От абсурда слышу.
   Паша засмеялся. Потом резко смолк. Посмотрев в глаза собеседнику, он коротко спросил:
   - Как?
   - Как я проник на твою территорию? Можно прямо с реки забраться. По лесенке. Раз ступенька, два ступенька...
   И Дима объяснил, как он влез на палубу.
   - Кто тебе это сообщил? Кто из моих людей рассказал, что можно пробраться на пароход таким макаром?
   - Нет уж. Я же не стукач. Да и какая разница? Один сварочный аппарат, и никто не пролезет, никаким макаром. Пусть тот, кто заработал на этом свои деньги, с этими деньгами и останется.
   - Согласен. И, знаешь, почему?
   - Хоть убей!
   - Не мешало бы. Но ты из тех парней, мне почудилось, кто считает, что есть что-то поважнее жизни. Друзья, скажем, честь, или... женщина. Ерунда! Поважнее жизни нет ничего... Каждое утро сам себе это твержу, прежде чем открыть глаза.
   - Как же мы решим нашу маленькую проблему? - напомнил Дима.
   - А - никак. В смысле - по-джентльменски.
   - Как это?
   - Ты меня попросил - я сделаю. Чего бы мне это ни стоило.
   А я тебя попрошу...
   - "Чего бы мне это ни стоило" - я не согласен, - проявил неожиданную рассудительность Дима. - Цену определим заранее.
   * * *
   "Нет, - решил капитан Комаров, - какое-никакое малое предприятие снова закрою, а Якова Ильича верну. Нельзя псу Борису без хозяина обитаться.
   Но не это, не это сейчас главное! - вернулся к исходной мысли капитан. Если тех мужиков в театре руководство решило как бы охранять, то зачем охранять именно в театре? Здание огромное, подходов к нему - тьма! Проще - в КПЗ бы заперли - и все дела. Ни риска, ни дополнительных сотрудников на дежурство посылать".
   Снова, ой, снова отвлекли его мысли о Якове Ильиче и дебошире-пьянице Пузикове, регулярно плюющимся с балкона на головы соседей по дому и даже совершенно посторонних граждан. Может, оттого, что капитан не умел сосредоточиваться на главном, никогда не стал бы он майором. А вот майор Голиков, некогда служивший под его началом, уже полковничью должность занимает.
   Единственная надежда - сержант Леха. Своих детей у капитана не было, и Алешка из соседнего подъезда казался ему продолжателем дела, вроде как учеником, которому он передаст секреты мастерства. Вроде... вроде, как Страдивари, расскажет про свои скрипки. А пока пусть Леха улицы потопчет, думал капитан, - оперативного опыта наберется. Время настанет, мы его дальше учиться пошлем. Еще посмотрим, кто раньше: Голиков, или Леха полковником станет...
   А может, вовсе не в передаче тайн мастерства закавыка, а в том, что до армии Комаров был влюблен в красивую девочку Нину из соседнего двора. Но Нина из армии его не дождалась, как это часто случается с красивыми девочками, и когда Комаров демобилизовался, она была уже замужем и с сыном Алешкой.
   Опять посторонние мысли отвлекли капитана.
   "Посижу-ка я машине, - решил он для себя. - Вход в театр - как на ладони. Сержант молодой, зеленый, да и напарник у него - одного поля ягода. А вот если что затевается, мне отсюда полный обзор и преимущество, как на главенствующей высоте".
   Когда Алешка подрос, отслужил, он сам попросил дядю Колю устроить его работать в милицию.
   Рядом, почти бесшумно, остановилась иномарка. Из нее вылез пассажир и направился к "козлу", в котором сидел капитан. Комаров узнал директора Саидова.
   - Родной милиции! - Джабраил Саидов шутливо взял под несуществующий козырек. - Охраняем?
   - А то, - согласился капитан.
   - Дядя Коля, ты меня с детства знаешь...
   - Я весь город знаю. И половину его - с детства.
   - Капитан, мне с теми "актерами", которых в театре держат, поговорить надо.
   - Поговори, - капитна пожал плечами. - Они, насколько я в курсе, по-русски разумеют, так что тебе переводчик не надобен.
   - Дядя Коля, мне срочно надо. Пойми, эти люди опасны. Сами по себе неопасны, но у них может находиться то, что разнесет весь город.
   - Взрывчатка? - встрепенулся капитан.
   - Покруче. Документы. Из-за этих документов сцепится, как на собачьей свадьбе, весь наш крутяк. Мочить начнут направо и налево. Бойня будет, дядя Коля. Вот я и хочу успеть договориться, потому что договариваться лучше, чем воевать.
   - Звони начальству. Разрешат - встречайся. Я здесь случайно оказался, мотор заглох, - капитан вздохнул оттого, что приходится врать. - Не мое дежурство.
   - Дядя Коля, разве ты не понял: начальство тоже в деле. Помоги, а? У тебя ж авторитет. Не знаю, кто их там охраняет сейчас, но тебя любой из ментов пропустит. Ты ведь у нас, - директор завода улыбнулся, - главнее меня, главнее мэра. Потому что тебя уважают. И любят.
   - Не проси, - капитан отрицательно замотал головой.
   - Дядя Коля, ты мне всегда помогал! Помнишь, я пацаном стекло мячом разбил, так ты за это стекло сам заплатил. Потому что если б отцу штраф принесли, он бы меня порол три дня.
   - Не надо про отца плохо, царство ему небесное, пусть даже ваше, мусульманское, - строго сказал капитан. - Помню, перед двадцатым партсъездом нам вместе грамоты вручали. Мне - как лучшему участковому, а ему - как ударнику труда.
   - А теперь бы ему, как лицу кавказской национальности... Дядя Коля, так ты поможешь, или нет?
   - Чья машина?
   - Моя машина, - директор недоуменно оглянулся на иномарку за спиной. - А чья же еще?
   - Нет, не эта. Вон, видишь, морда торчит из переулка? Узнаю, узнаю, хоть номер и не видать, но этот разбитый подфарник я вовек не забуду. Это когда водитель спьяну на детскую площадку въехал, а его "отмазали" после. Помощник мэра на этой машине ездит, поверь мне...
   - Слетаются вороны, - хмуро заметил директор. - Надо успеть.
   - Ладно, пойдем, - капитан открыл дверцу. - Попробую тебе помочь.
   - Дядя Коля, я тебе обязан...
   - Не мне, не мне. Алешка счас дежурит, сержант, может помнишь его, хотя он и младше тебя. Вот ты и станешь потом ему, когда он дальше учиться пойдет, стипендию платить. Пя-ять лет!
   - у капитан засмеялся. - Как по статье...
   - На высшее образование денег не жалко, - и директор засмеялся тоже.
   * * *
   Сержант милиции очень любил фрикадельки. Некоторые просто любят фрикадельки, а он - очень. Развернув пакет, который принес капитан Комаров, он увидел, что бутерброд был с фрикадельками.
   В только что заваренный чай он положил шесть кубиков сахара. Сержант любил не только фрикадельки, но и сладкое.
   - Умирает, умирает! - вниз по широкой лестнице, перепрыгивая через ступеньки, сбежал рыжий мужичок.
   Один из той компании, которую ему необходимо было охранять.
   Фрикаделька застряла в горле.
   - Кто там еще умирает? - спросил сержант милиции, откашливаясь фрикаделькой. - Тихо, спокойно, - попытался он обуздать эмоции субъекта.
   - Мой друг, ему плохо! Надо срочно вызвать скорую помощь... - Это который друг? - наморщил лоб сержант. - Который худой и длинноволосый?
   - Нет, другой...
   - А, толстый татарин...
   - Да какая вам разница - толстый он или татарин? - возмутился Семен. Надо срочно вызвать врачей!
   Отрываться от фрикаделек сержанту очень не хотелось, но напарник, как назло, куда-то отлучился. Сказал, что пойдет, проверит здание, а сам теперь, наверняка, где-нибудь дрыхнет.
   - Я потому спрашиваю, толстый он или худой, - нашелся сержант, - чтобы знать, сколько санитаров потребуется его выносить. Татарина - уж никак не меньше четырех человек поднять смогут...
   - Маразм какой-то.
   - Вы, гражданин, поосторожнее со словами, - озлобился сержант. - Я при исполнении, а не маразм какой-то.
   Нарочито медленно он доел фрикадельки, запил чаем, а уж после передал по рации, что одному из подопечных потребовался врач.
   Врача пообещали прислать.
   - Пойдем, посмотрим, что там с твоим другом, - вздохнул сержант и стряхнул крошки с подбородка.
   - Вас ведь охранять поставили, а не сторожить нас, - возмущенно пробормотал Семен.
   Он побаивался этого двадцатилетнего паренька с пустыми глазами и автоматом на груди.
   "Дали бы мне в таком возрасте оружие и неограниченную власть над людьми, у меня бы тоже стал такой взгляд, - убеждал себя Семен, пока они шли в зрительный зал. Фашисты тоже были по большей части двадцатилетние и с автоматами".
   - Подожди, а где остальные? - недоумевающе спросил сержант, увидев лишь Рената, лежащего на спине, и очкарика, который делал вид, что щупает пульс.
   Они расположились на сцене театра.
   - Вы - врач? - очкарик уставился на милиционера.
   - Я?.. - он несколько озадачился. - Разве похож?
   - Необходимо сделать укол прямо в сердце, а иначе он откинет копыта, продолжал очкарик наглым голосом. - Справитесь?
   - Я...
   - Ну да, прямо в сердце, - снова уточнил очкарик. - Резко так, одним движением, как ножом ударить.
   - Только в кино такое видел, - признался сержант растерянно. "Криминальное чтиво" называется.
   - В кино все видели, - покачал головой "Робин Гуд". - Тогда где же врач?
   - А вот и они, - облегченно вздохнул милиционер, услышав, как хлопнула парадная дверь.
   И прогремел выстрел.
   Сержант побежал.
   Он бежал по проходу между рядами кресел к выходу из зала, а за первым выстрелом последовал второй и третий...
   Поперек входа в театр, там, где в лучшие времена стояла перед премьерой билетерша, лежал человек в форме милиционера. Ногами он упирался в дверь, мешая ей закрыться.
   - Товарищ капитан! - сержант на мгновение склонился над ним. - Дядя Коля, - по-детски испугано позвал он...
   Капитан молчал, только еще блестел в свете электрической лампы мертвый глаз. На месте другой глазницы зияло пулевое отверстие.
   - Убью! - заорал сержант, выбегая на улицу.
   * * *
   Площадь перед театром просматривалась даже ночью, в свете оставшихся целыми фонарей. Сообщество нищих, устроившее жилище из коробок в чаше неработающего фонтана, металось длинными тенями.
   - Где?! - задыхаясь не от бега, а от ненависти, спросил сержант.
   Бомжара только закрыл голову руками, сидя на корточках. Что-то отдаленно похожее на женщину спряталось в коробку из-под холодильника "Стинол". Целая орава чумазых детей, округлив от страха рты, смотрела на сержанта.
   - Дядя, это ты меня хлебом кормил? - вдруг спросил один из них. - Я по-омню... Там еще мясные шарики внутри были...
   - Дядя, дай хлеба, - заорали остальные дети так громко, что их бомжиха вылезла обратно из коробки.
   Нищий перестал закрывать голову руками и поднял глаза на сержанта.
   - Ты ищешь того, кто стрелял? - спросил он, щуря и без того заплывшие веки.
   Сержант кивнул и проглотил слюну, чтобы смочить пересохшее горло.
   - Нельзя говорить, кто стрелял, - бродяга покачал головой. - БМЖ не должен такого говорить... бомжачка мокнуть, все равно что кошку раздавить, только тормозного следа не будет.
   Сержант оглядел площадь. Кроме сообщества нищих на ней никого не было. Даже кошки, хотя какая тут польза от кошки?
   Капитан Комаров. Дядя Коля.
   Когда-то младший лейтенант Комаров, или участковый Комар, отправил его отца на зону, где тот и сгинул. Мать перестала ходить с синяками и разбитыми губами, и ради одного этого сержант, а тогда еще пацан, был готов отдать жизнь за дядю Колю. И он всегда будет помнить, как участковый пригласил их всех, его, мать, сестренку - в гости. Всю ночь перед этим мать что-то гладила, зашивала, штопала. А таких вкусных фрикаделек, как приготовила мама дяди Коли... Нет, это была просто фантастика. Тем более, в тот день он попробывал фрикадельки впервые в жизни.
   После армии дядя Коля помог ему с работой. Жизнь налаживалась, и к зиме сержант собирался приобрести автомобиль. Он уже присмотрел пятилетнюю "Хонду"...
   - Послушай, - обратился сержант. - Ты пойми, убили милиционера... Ты же не дурак...
   - Ой, дурак, дурак, - покачал головой без определенного места жительства. - При советской власти был кандидатом наук. Тогда еще размножался такой вид - ученые. И даже лауреаты премии ленинского комсомола. А теперь я просто мразь... Но! - и с лица его исчезло испуганное и глупое выражение, - Ты однажды накормил моего ребенка. И поэтому я скажу тебе, убили не только мента. Мента вовсе не хотели убивать, просто он оказался рядом.
   А убили, - бомж пальцем указал в темноту ночи, - большого человека, директора лампочного завода. Вон он лежит, у фонтана... Три дырки, и все в голове, как у гималайской скульптурки, что сидит на корточках. И я видел, кто стрелял... Но я только тебе это скажу, никому больше.
   * * *
   Машина "Скорой помощи" приехала через десять минут после стрельбы. Ренату сделали укол в ягодицу, и фельдшерица заметила, что его состояние не вызывает никаких опасений. Впрочем, она подозревала, что и до укола опасений никаких не было, но только не хотела этого говорить при молоденьком враче Василии, который пока еще относился к каждому вызову с особой серьезностью.
   Капитану Комарову медицинская помощь уже не требовалась, как и директору Электролампового завода, чей труп обнаружили чуть позже, разметав картонные коробки нищенского поселения. Следом за "Скорой помощью" приехал пикап, перевозивший трупы. Пикап прождал у здания театра до утра, так как тела мертвых милиционера и бизнесмена не трогали, пока не приехало поднятое среди ночи высокое начальство. Побывал даже губернатор в паре с мэром, и губернатор позже сообщил заспанной ведущей программы новостей местного телевидения, что хоть и возвращается в областной центр, но оттуда будет следить за расследованием и, больше, берет это дело под личный контроль.
   Интервью смонтировали и выпустили в эфир аккурат в дневном блоке, так что зрители смогли почувствовать облегчение.