Страница:
— Вы разговариваете с лошадью, сэр? Она смеялась над ним, эта чумазая девчонка в мужской одежде и в надвинутой на глаза шерстяной шапочке. Грязь, которой он ее перепачкал, давно сошла, уступив место настоящей черной грязи из Уэльса. Даже ее гладкие белые руки были в грязи. На его взгляд, она совсем не походила на мальчика.
— Да, он очень умный и говорит мне, что пора обедать.
Дария с надеждой взглянула на мешки.
— К сожалению, ничего не осталось. Я должен пойти поохотиться.
Она посмотрела туда, откуда они приехали, и печально покачала головой.
— Нет, я не голодна, Роланд, правда. Разве мы не можем скакать до вечера? Тогда и поохотишься. Мы и так потеряли много времени.
— Не бойся, Дария. Нас никто не мог выдать. Даже если фермер и рассказал о нас графу, он не знал, куда мы направлялись.
Девушка грустно улыбнулась.
— Эдмонд узнает — у меня предчувствие. — Но увидев, что ее спутник насупился, быстро добавила:
— Он очень умный.
Однако Роланд продолжал хмуриться и неожиданно для себя выпалил:
— Значит, ты им восхищаешься? В таком случае почему ты не захотела выйти за него замуж? Зачем оставила его?
Она вздернула подбородок.
— Ты говоришь как дурак, Роланд. — И вдруг, к его удивлению, расплакалась.
Роланд с недоумением уставился на нее. Наверное, она просто переутомилась. Но все равно это было странно. До сих Дария проявляла необыкновенную выдержку и стойкость. Расплакаться теперь, когда опасность осталась позади, было непохоже на нее.
— Почему это я дурак?
Девушка покачала головой и, отвернувшись от него, провела ладонью по глазам.
— Я этого не сказала. — Она рассмеялась. — Кэнтор напился?
Роланд смерил ее долгим взглядом.
— Да, — ответил он, взяв ее за руку и подсадив на лошадь.
Они ехали по направлению к реке Уз; по обеим сторонам от них поднимались горы, густо заросшие буком и карликовыми дубами. Высокие ели замерли словно в карауле, и множество тонких ручейков пробивалось сквозь землю. Большинство было мелких, и глинистая вода блестела в лучах яркого солнца. Издалека доносился шум водопада, низвергавшегося на мокрые скалы, и воздух был пропитан влагой и свежестью. Дария еще крепче прижалась к Роланду.
— Как хорошо! — вздохнула она.
— Скажи спасибо, что нет дождя, — проворчал он. — Так почему же я дурак, Дария? Или говорю как дурак?
Роланд почувствовал, как она напряглась, и понял, что не должен настаивать на ответе, но он был очень упрям.
— Почему? — повторил он.
— Граф — страшный человек. Я не считаю его сумасшедшим, но он — фанатик, и его настроения меняются с опасной быстротой. Я скорее бы вышла замуж за отца Ральфа Колчестера или за его дедушку, чем за Эдмонда Клэра.
— А-а…
Она уткнулась лицом ему в спину.
— Роланд, пожалуйста, не отвози меня к дяде. Он не любит Бога, даже такого, который бы прощал ему все грехи. Он любит только себя и считает себя всемогущим. Дэймон Лемарк страшнее всех остальных, потому что он жесток от природы и это доставляет ему удовольствие.
— В таком случае ты должна быть рада возможности выйти замуж и покинуть Реймерстоунский замок.
Дария вновь словно окаменела, и Роланд пожалел о том, что ему приходится быть беспощадным с ней. Но Дэймон Лемарк даст Роланду деньги, на которые тот сможет купить замок в Корнуолле и жить там припеваючи.
Девушка больше ничего не сказала, а его так и подмывало услышать еще что-нибудь.
Был уже полдень, когда она прервала молчание:
— Остановись на минутку, пожалуйста. Роланд кивнул и придержал Кэнтора. Соскочив с коня, он протянул ей руку, но она сделала вид, что не заметила ее, и сама сползла с лошади.
— Ради Бога, сойди с дороги, скорее! Кэнтор дернулся вперед, повернув голову, чтобы взглянуть на своего хозяина, и ударил ее копытом. Она споткнулась о камень и упала навзничь в траву. Роланд отвел лошадь к ближайшему дереву и привязал поводьями. Подойдя к Дарии, он несколько мгновений стоял над ней, уперев руки в бока, а затем сказал:
— Никогда больше не делай такой глупости. Могла бы знать, как надо слезать с лошади.
Она кивнула и самостоятельно поднялась на ноги.
— Ты поступила так, потому что злишься. Не забудь, пожалуйста: я должен доставить тебя в Реймерстоун целой и невредимой.
— Ну да, конечно! Если я умру, ты ведь ничего не получишь от моего дяди, правда?
Роланд окинул ее долгим взглядом и медленно кивнул.
— Верно. Так что береги себя.
— Я сбегаю за деревья, — проговорила Дария, такая сердитая и расстроенная его словами, что ей хотелось плакать, и неспешно, слегка прихрамывая, направилась в густые заросли мокрых кустарников. От запахов сосны и мха кружилась голова. Когда девушка скрылась из вида, Роланд огляделся по сторонам. Вдали над лесом поднимались коричневатые горы, и даже на этой полянке слышался рев водопада, обрушивающегося с голых скал. На склоне горы он увидел маленький табун диких пони с развевающимися нечесаными гривами. Они заметили его и замерли, наблюдая. Он подошел к дубу и прислонился к стволу. Рядом громоздилось несколько замшелых валунов, словно их занесло сюда древними штормами или еще более древними богами. Он стал насвистывать песенку шута графа Фортенбери, Круки, усмехаясь ее глупым словам:
Тут Роланд услышал крик Дарии и оборвал пение.
— Ну что, продолжим пытку или предпочитаешь умереть быстро? Скажи мне правду. Признайся, откуда у тебя эта лошадь, и ты больше не будешь мучиться.
Фермер поднял глаза на неумолимое лицо графа и подумал: «Все, что я хотел, — иметь достаточно денег на покупку четырех коров». Но его мечте не суждено было сбыться, и теперь он звал смерть. Его тело было так изувечено, что все равно бы не зажило, даже если бы пытка прекратилась прямо сейчас. И боль была сильной, очень сильной. Заплетающимся языком он выдавил из себя несколько неразборчивых слов.
— Мужчина и мальчик направились в Уэльс. Это все, что я знаю. У него был черный могучий конь. Он заплатил мне, чтобы я поехал на этой лошади в противоположном направлении и оставил ее там, но я его не послушался. — Он с горечью пробормотал себе под нос:
— Я хотел оставить лошадь себе и теперь умираю из-за своей глупости.
"Он говорит правду», — подумал граф.
— Давай, парень, вспоминай. Он наверняка назвал тебе свое имя. Скажи его, и ты умрешь в тот же миг.
— Роланд, — прошептал фермер после очередного удара хлыстом. — Он сказал — Роланд.
Эдмонд, граф Клэр, еще мгновение смотрел на страдальца, а потом кивнул своему человеку. Тот вытащил из ножен кинжал и вонзил его в сердце фермеру. Уэльсец дернулся, его голова упала на грудь, наручники зазвенели, и он обмяк.
Кто такой этот Роланд, размышлял граф, входя в большой зал. Наверняка человек, нанятый Дэймоном для того, чтобы привезти к нему девчонку. Ну нет, у него ничего не выйдет, у этого фальшивого священника, которому он так доверял. Впрочем, в глубине души он подозревал, что этот человек — самозванец. Отец Коринтиан был слишком красив, его тело слишком хорошо натренировано для человека, которого интересовали исключительно духовные запросы. Ему следовало понять это сразу, увидев, как женщины замка открыто вожделели его. И он увез Дарию так легко, этот сукин сын.
Эдмонд позвал Маклауда, своего оруженосца. Разговаривая с ним, он похлопывал себя по ляжкам толстыми кожаными латными рукавицами.
— Собери дюжину людей. Мы поскачем в Уэльс на поиски маленькой госпожи и так называемого священника. Он украл Дарию, увел против ее воли. Мы спасем девушку. Возьми провизии на несколько недель: нам предстоит долгий путь.
Маклауд ничего не ответил. Не его дело спорить с графом или задавать ему лишние вопросы. Его дело выполнять приказ. Пусть даже все знают, что маленькая госпожа покинула замок добровольно. Они найдут ее, убьют притворщика-священника и доставят девушку обратно в постель графа.
Через час они покинули Тибертон и отправились в погоню во главе с графом Клэром.
Заслышав голоса, он замедлил шаги — разговаривали двое мужчин, схвативших Дарию.
— ..В Ланрет, быстро!
— А что делать с мужчиной?
— Мы успеем уйти, пока он хватится ее. Оставь его. Тихо!
Роланд спрятался за деревья и стал наблюдать. Один из разбойников, кряжистый исполин, нес Дарию, перекинув через плечо. Другой, маленький и лохматый, как пони, которых видел Роланд, ступал за ним следом, беспрестанно оглядываясь по сторонам.
Снова пошел дождь, серый, унылый косохлест, которому, казалось, не будет конца. Маленький разбойник выругался.
Роланд старался идти как можно тише, но его сапоги хлюпали по лужам. Дождь усилился, отгородив сплошной стеной деревья и горы, и его шум сливался с шумом водопада. Воистину проклятая земля — только что светило солнце, а теперь стало почти темно, а ведь был полдень. Роланд стряхнул дождевую воду с ресниц и крадучись пошел дальше.
Разбойники направлялись к маленькой пещере, уходившей глубоко в гору. Вокруг громоздились огромные валуны. Роланд спрятался за одним из них и видел, как мужчины с Дарией вошли внутрь. Вскоре там забрезжил тусклый огонек. Молодой человек подошел ближе и прислушался.
— Чертов дождь… glaw, glaw… вечно этот дождь.
— Ты возьмешь ее сейчас, Мирддин?
— Нет, девчонка промокла и едва жива. Положи ее в угол и прикрой чем-нибудь.
Значит, они обнаружили, что она не мальчик. Били ли они ее? Роланд не хотел себе в этом признаться, но его первая мысль была о, ней, а не о деньгах, которые бы он потерял, если бы не привез ее к дяде живой и невредимой.
"Она — лишь товар, — говорил он себе, — груз, который надо доставить в сохранности».
Роланд стал размышлять. Было еще рано; мужчины наверняка захотят поохотиться. Гигант — его звали Мирддин, если он правильно расслышал — не захочет пропускать ужин. Роланд был готов ждать под скользкой скалой, укрывавшей его от бесконечного серого дождя.
Ожидание оказалось недолгим. Мирддин выполз из пещеры, добродушно выругал дождь, как выругал бы старого друга, и побежал трусцой, зажав под мышкой лук и стрелу. Роланд медленно двинулся ко входу в пещеру. Заглянув внутрь, он увидел коротышку, стоявшего на коленях возле Дарии и рассматривавшего ее. Потом, не спуская с нее глаз, тот поднял грязное одеяло.
Вдруг перед мысленным взором Роланда встал граф Клэр, запустивший руку девушке под юбку. А теперь и этот мужлан пожирал ее глазами, и его рука двигалась к ее груди… Роланд не мог этого стерпеть. Согнувшись в три погибели, он залез в пещеру тихо, как летучая мышь, охотящаяся по ночам. Разбойник не заметил его появления. От костра, разложенного похитителями, шел удушливый дым, и Роланд поперхнулся им и закашлялся.
Мужчина быстро повернулся, и Роланд набросился на него. По счастью, он был выше и сильнее, и его пальцы сжали горло врага мертвой хваткой. Разбойник издал булькающий звук, его лицо потемнело, а глаза вылезли из орбит. Роланд, одержимый яростью, продолжал душить его, пока не услышал шепот Дарии:
— Не надо, Роланд, не убивай его. Тяжело дыша, он отпустил горло коротышки.
— С тобой все в порядке?
— Вроде бы да. Они схватили меня, когда я собиралась идти назад. Тот громила ударил меня кулаком по голове. — Девушка покачала головой, как бы проверяя, цела ли она. — Да, я буду жить, но нам лучше уйти отсюда, пока он не вернулся.
Но Роланд хотел убить негодяя. Дария поняла его намерение и быстро сказала:
— Я боюсь.
— Со мной ты в безопасности. Я не оставлю этого мерзавца в живых, потому что он погонится за нами и схватит тебя снова.
Она согласилась с ним, хотя мысль об убийстве была ей ненавистна. Роланд добавил:
— Подойди к выходу из пещеры и следи за мной. Не оглядывайся на этого негодяя. Поняла?
Дария молча кивнула. Несколько минут они оба смотрели на огонь, потом Роланд поднялся и вышел.
Роланд ждал, пока у него не затекли ноги. Тогда он попрыгал, похлопал себя по ляжкам, выругал дождь, но не сдвинулся с места.
Наконец он услышал шаги великана по мокрой траве. Мирддин что-то бормотал себе под нос и казался очень довольным. Роланд держал наготове кинжал.
Разбойник остановился, понюхал воздух и издал угрожающий боевой клич, от которого Роланд вздрогнул, выдав тем самым свое присутствие.
— Ублюдок! Шлюхин сын! — Мирддин бросился на него, размахивая тяжелым луком. Мужчина был гораздо сильнее Роланда, но тот более умело обращался с оружием. Роланд оступился на скользкой земле и упал, но быстро перекатился на бок и вскочил на ноги, услышав, как лук ударился о камень рядом с тем местом, где только что была его голова. Мирддин выпрямился. На сей раз у него в руке блеснул нож.
Надо было остаться с Дарией, мелькнуло в голове Роланда, когда он вцепился в горло врага.
Он был слишком самонадеян, слишком уверен в себе, и вот теперь им суждено умереть. Какой же он дурак!
Великан прижимал его к блестящим от дождя валунам, поигрывая ножом. На его лице блуждала широкая ухмылка.
Роланд не спускал с него глаз и в тот момент, когда Мирддин приготовился метнуть в него нож, отклонился в сторону. Нож просвистел в воздухе, ударился о скалу и отскочил от нее рикошетом. Мирддин в ярости прыгнул на спину молодого человека.
Огромные ручищи сомкнулись на горле Роланда, и его на мгновение охватила паника, но он овладел собой и медленно занес кинжал. Но он знал, что уже поздно… слишком поздно. О Господи, он не хотел умирать…
Вдруг сквозь пелену дождя, застилавшую ему глаза, он увидел Дарию. Девушка размахнулась и ударила Мирддина по голове большим камнем. Великан отпустил Роланда, взглянул на Дарию и с тяжелым вздохом свалился в лужу.
Девушка опустилась на колени возле Роланда.
— Роланд, как ты? О, твое горло! Ты можешь говорить?
— Нормально, — ответил он сиплым голосом, потирая горло и вращая головой. Он оказался на волосок от гибели и своим спасением был обязан женщине. Женщине, к которой относился как к лошади или домашнему скарбу. Роланд взглянул на ее лицо, белое и отмытое дождем от грязи.
— Спасибо, — прохрипел он. — А теперь давай покинем это место.
Они ехали в самое сердце Черных гор, в долину Афон-Хондду.
— Как здесь пустынно, — прошептала Дария, испытывая трепет перед величием природы.
Роланд просто кивнул: он так устал, что едва мог о чем-нибудь думать.
— Подожди, пока мы приедем в Лантонское аббатство. Оно было основано сто пятьдесят лет назад лордом Херфордом, но монахи не захотели жить в такой глуши и, как они выражались, «петь с волками», и переселились в Глучестер. Но там остались несколько закаленных монахов, которым нравится эта дикая местность. Они приютят нас, и мы переночуем сегодня в тепле.
Для Дарии это звучало как сказка.
Настоятель встретил их возле маленькой церквушки и, услышав, что джентльмену и его младшему брату требуется кров, предложил келью в монастыре. Архитектура его была столь же аскетичной и строгой, как и окружающая природа. Дария дрожала от холода, ступая по пятам вслед за Роландом. Настоятель привел их в холодный зал с голыми стенами, где трапезничали двадцать монахов, не покинувших монастырские стены. Но в этот поздний час зал был пуст — монахи находились на вечерней молитве. Роланд почувствовал облегчение: даже монахи, давно не видевшие людей, могли разглядеть в его спутнике женщину, и это бы вызвало ненужные вопросы.
Маленький монах подал им жидкий суп с несколькими кусками черного хлеба и удалился. Настоятель тоже ушел, не проявляя к ним больше интереса. Еда показалась голодной девушке пищей богов. Она молча съела все, что ей дали.
— У нас будет настоящая постель? — спросила она.
— Скорее всего просто матрац, набитый соломой, но зато сухой.
Так и оказалось. У них была одна свеча, которую им дал тот же монах. В келье стояла узкая кровать с двумя одеялами.
— Этот соломенный тюфяк выглядит чертовски неуютно. Но здесь есть одеяла, так что мы не замерзнем.
— Мы?
— Да, — сказал он рассеянно, стягивая сапоги. И повторил:
— Да. Неужели тебя оскорбляет то, что ты должна спать рядом со мной? Я тебя не понимаю: ты ведь спала так последние две ночи.
Дария промолчала. На самом деле она была в восторге оттого, что будет спать рядом с ним в постели. Это совсем не то, что в лесу или в пещере.
— Я не против, Роланд, честное слово.
— Не бойся, Дария. Я так устал, что не посмотрел бы на самую красивую женщину во всем Уэльсе. А тебе бы следовало возражать. Ты — леди и девственница. С твоей стороны было бы проявлением скромности, если бы ты стала протестовать. Но это не важно. Забирайся под одеяло. Мы завтра рано уезжаем.
Она усмехнулась и легла спать в одной рубашке, по счастью, сухой. Когда он лег рядом и загасил свечу, Дария не пошевельнулась. Но солома впивалась в ее тело, и она заерзала, стараясь найти более удобное положение. Через несколько минут Роланд сказал:
— Дария, прижмись ко мне, я замерз. Девушка придвинулась ближе, положив голову ему на плечо. Он обнял ее, и она со вздохом прильнула к нему. Ей было так хорошо.
Роланд нахмурился. Он ценил ее доверие, но ей не стоило так открыто проявлять его. Неужто она и впрямь считает его совершенно бесчувственным?
— Не забывай, что ты не мой младший брат, — сказал он. — И прекрати елозить. Она улыбнулась.
— Мне тоже холодно.
Он проснулся от ее крика. Роланд стряхнул сон и слегка похлопал девушку по щекам.
— Проснись, Дария.
Она резко пробудилась и села на кровати, тяжело дыша.
— О!
— Все хорошо. Тише.
— Мне было так страшно. Этот гигант Мирддин касался меня и… — девушка осеклась.
— Ты теперь в безопасности, — успокоил он снова. — Никто тебя не тронет. — Его правая рука методично гладила ее спину. — Я защищу тебя.
Наступила полночь, в комнате было темно, и Дария высказала свою обиду.
— Ты разговариваешь со мной, как с ребенком, Роланд, но я не ребенок. Конечно, ты защитишь меня. Ты должен доставить меня целой и невредимой, иначе мой дядюшка ничего тебе не заплатит.
— Совершенно верно.
— Я — богатая наследница. Я дам тебе деньги, чтобы ты не отвозил меня дяде.
— Не будь дурой, Дария. Ты не имеешь доступа к своему наследству. Все в руках Дэймона Лемарка. Подчинись своему опекуну. Ты должна быть возвращена домой живой и невинной.
Черт бы побрал его глупый язык! Может быть, ей будет неудобно расспрашивать его? Может быть, она не обратила внимания на его слова? Может быть…
Она отреагировала мгновенно:
— Невинной? Какое это имеет значение?
— Никакого. Я просто оговорился. Спи. Но девушка не унималась:
— Ты хочешь сказать, что дяде нужна моя девственность? Так же, как графу Клэру?
— Спи.
Дария ударила его кулачком в живот, и он вскрикнул. Затем схватил ее за руки и повернул к себе. В темноте Роланд не мог разглядеть ее лица, но ощущал ее теплое дыхание.
— Я сказал спи, Дария.
— Но ты должен ответить…
— Значит, ты мне не подчиняешься, так?
— Скажи мне, — настаивала она, дотрагиваясь до его носа своим. — Мой дядя не примет меня обратно, если я потеряю невинность?
— Да. Он хочет, чтобы я вернул ему тебя девственной. Такой, какой ты вышла из утробы матери. Теперь удовлетворена?
Она раздумывала над его словами и молчала. Не зная Дарию хорошенько, Роланд почувствовал облегчение от ее молчания. Он снова повернулся на спину, прижав девушку к себе.
— Спи, Дария.
— Хорошо, Роланд, — проговорила Дария. Что сделает ее дядя Дэймон, если она вернется не девственной?
Глава 6
— Да, он очень умный и говорит мне, что пора обедать.
Дария с надеждой взглянула на мешки.
— К сожалению, ничего не осталось. Я должен пойти поохотиться.
Она посмотрела туда, откуда они приехали, и печально покачала головой.
— Нет, я не голодна, Роланд, правда. Разве мы не можем скакать до вечера? Тогда и поохотишься. Мы и так потеряли много времени.
— Не бойся, Дария. Нас никто не мог выдать. Даже если фермер и рассказал о нас графу, он не знал, куда мы направлялись.
Девушка грустно улыбнулась.
— Эдмонд узнает — у меня предчувствие. — Но увидев, что ее спутник насупился, быстро добавила:
— Он очень умный.
Однако Роланд продолжал хмуриться и неожиданно для себя выпалил:
— Значит, ты им восхищаешься? В таком случае почему ты не захотела выйти за него замуж? Зачем оставила его?
Она вздернула подбородок.
— Ты говоришь как дурак, Роланд. — И вдруг, к его удивлению, расплакалась.
Роланд с недоумением уставился на нее. Наверное, она просто переутомилась. Но все равно это было странно. До сих Дария проявляла необыкновенную выдержку и стойкость. Расплакаться теперь, когда опасность осталась позади, было непохоже на нее.
— Почему это я дурак?
Девушка покачала головой и, отвернувшись от него, провела ладонью по глазам.
— Я этого не сказала. — Она рассмеялась. — Кэнтор напился?
Роланд смерил ее долгим взглядом.
— Да, — ответил он, взяв ее за руку и подсадив на лошадь.
Они ехали по направлению к реке Уз; по обеим сторонам от них поднимались горы, густо заросшие буком и карликовыми дубами. Высокие ели замерли словно в карауле, и множество тонких ручейков пробивалось сквозь землю. Большинство было мелких, и глинистая вода блестела в лучах яркого солнца. Издалека доносился шум водопада, низвергавшегося на мокрые скалы, и воздух был пропитан влагой и свежестью. Дария еще крепче прижалась к Роланду.
— Как хорошо! — вздохнула она.
— Скажи спасибо, что нет дождя, — проворчал он. — Так почему же я дурак, Дария? Или говорю как дурак?
Роланд почувствовал, как она напряглась, и понял, что не должен настаивать на ответе, но он был очень упрям.
— Почему? — повторил он.
— Граф — страшный человек. Я не считаю его сумасшедшим, но он — фанатик, и его настроения меняются с опасной быстротой. Я скорее бы вышла замуж за отца Ральфа Колчестера или за его дедушку, чем за Эдмонда Клэра.
— А-а…
Она уткнулась лицом ему в спину.
— Роланд, пожалуйста, не отвози меня к дяде. Он не любит Бога, даже такого, который бы прощал ему все грехи. Он любит только себя и считает себя всемогущим. Дэймон Лемарк страшнее всех остальных, потому что он жесток от природы и это доставляет ему удовольствие.
— В таком случае ты должна быть рада возможности выйти замуж и покинуть Реймерстоунский замок.
Дария вновь словно окаменела, и Роланд пожалел о том, что ему приходится быть беспощадным с ней. Но Дэймон Лемарк даст Роланду деньги, на которые тот сможет купить замок в Корнуолле и жить там припеваючи.
Девушка больше ничего не сказала, а его так и подмывало услышать еще что-нибудь.
Был уже полдень, когда она прервала молчание:
— Остановись на минутку, пожалуйста. Роланд кивнул и придержал Кэнтора. Соскочив с коня, он протянул ей руку, но она сделала вид, что не заметила ее, и сама сползла с лошади.
— Ради Бога, сойди с дороги, скорее! Кэнтор дернулся вперед, повернув голову, чтобы взглянуть на своего хозяина, и ударил ее копытом. Она споткнулась о камень и упала навзничь в траву. Роланд отвел лошадь к ближайшему дереву и привязал поводьями. Подойдя к Дарии, он несколько мгновений стоял над ней, уперев руки в бока, а затем сказал:
— Никогда больше не делай такой глупости. Могла бы знать, как надо слезать с лошади.
Она кивнула и самостоятельно поднялась на ноги.
— Ты поступила так, потому что злишься. Не забудь, пожалуйста: я должен доставить тебя в Реймерстоун целой и невредимой.
— Ну да, конечно! Если я умру, ты ведь ничего не получишь от моего дяди, правда?
Роланд окинул ее долгим взглядом и медленно кивнул.
— Верно. Так что береги себя.
— Я сбегаю за деревья, — проговорила Дария, такая сердитая и расстроенная его словами, что ей хотелось плакать, и неспешно, слегка прихрамывая, направилась в густые заросли мокрых кустарников. От запахов сосны и мха кружилась голова. Когда девушка скрылась из вида, Роланд огляделся по сторонам. Вдали над лесом поднимались коричневатые горы, и даже на этой полянке слышался рев водопада, обрушивающегося с голых скал. На склоне горы он увидел маленький табун диких пони с развевающимися нечесаными гривами. Они заметили его и замерли, наблюдая. Он подошел к дубу и прислонился к стволу. Рядом громоздилось несколько замшелых валунов, словно их занесло сюда древними штормами или еще более древними богами. Он стал насвистывать песенку шута графа Фортенбери, Круки, усмехаясь ее глупым словам:
Несомненно, это были нелепые стишки, но он напел их снова, улыбаясь еще шире, когда представил себе Фортенбери и его невесту Филиппу. Исполняя песенку, Круки закатывал глаза и принимал непристойные позы, пока граф пинком не выгнал его из зала.
Миленький боженька, это не грех
Дай мне изведать любовных утех.
Я поцелую ее нежный рот,
Филиппа вздохнет и в объятьях замрет.
Я опрокину ее на кровать —
О, как же сладко я буду с ней спать.
Тут Роланд услышал крик Дарии и оборвал пение.
Тибертонский замок
Граф Клэр прислонился к холодной каменной стене, скрестив на груди массивные руки. Фермер едва дышал, черт бы побрал его предательскую душонку. Вначале он наказал своему человеку стегать его не слишком сильно, но постепенно жажда крови взяла верх, и теперь уэльсец болтался на железных наручниках с закатившимися зрачками и посеревшим лицом. Граф смотрел на него совершенно бесстрастно.— Ну что, продолжим пытку или предпочитаешь умереть быстро? Скажи мне правду. Признайся, откуда у тебя эта лошадь, и ты больше не будешь мучиться.
Фермер поднял глаза на неумолимое лицо графа и подумал: «Все, что я хотел, — иметь достаточно денег на покупку четырех коров». Но его мечте не суждено было сбыться, и теперь он звал смерть. Его тело было так изувечено, что все равно бы не зажило, даже если бы пытка прекратилась прямо сейчас. И боль была сильной, очень сильной. Заплетающимся языком он выдавил из себя несколько неразборчивых слов.
— Мужчина и мальчик направились в Уэльс. Это все, что я знаю. У него был черный могучий конь. Он заплатил мне, чтобы я поехал на этой лошади в противоположном направлении и оставил ее там, но я его не послушался. — Он с горечью пробормотал себе под нос:
— Я хотел оставить лошадь себе и теперь умираю из-за своей глупости.
"Он говорит правду», — подумал граф.
— Давай, парень, вспоминай. Он наверняка назвал тебе свое имя. Скажи его, и ты умрешь в тот же миг.
— Роланд, — прошептал фермер после очередного удара хлыстом. — Он сказал — Роланд.
Эдмонд, граф Клэр, еще мгновение смотрел на страдальца, а потом кивнул своему человеку. Тот вытащил из ножен кинжал и вонзил его в сердце фермеру. Уэльсец дернулся, его голова упала на грудь, наручники зазвенели, и он обмяк.
Кто такой этот Роланд, размышлял граф, входя в большой зал. Наверняка человек, нанятый Дэймоном для того, чтобы привезти к нему девчонку. Ну нет, у него ничего не выйдет, у этого фальшивого священника, которому он так доверял. Впрочем, в глубине души он подозревал, что этот человек — самозванец. Отец Коринтиан был слишком красив, его тело слишком хорошо натренировано для человека, которого интересовали исключительно духовные запросы. Ему следовало понять это сразу, увидев, как женщины замка открыто вожделели его. И он увез Дарию так легко, этот сукин сын.
Эдмонд позвал Маклауда, своего оруженосца. Разговаривая с ним, он похлопывал себя по ляжкам толстыми кожаными латными рукавицами.
— Собери дюжину людей. Мы поскачем в Уэльс на поиски маленькой госпожи и так называемого священника. Он украл Дарию, увел против ее воли. Мы спасем девушку. Возьми провизии на несколько недель: нам предстоит долгий путь.
Маклауд ничего не ответил. Не его дело спорить с графом или задавать ему лишние вопросы. Его дело выполнять приказ. Пусть даже все знают, что маленькая госпожа покинула замок добровольно. Они найдут ее, убьют притворщика-священника и доставят девушку обратно в постель графа.
Через час они покинули Тибертон и отправились в погоню во главе с графом Клэром.
Уэльс
Бросаясь в чащу соснового бора, Роланд на ходу выхватил шпагу и кинжал. Он услышал тихий сдавленный крик и почувствовал, как кровь застыла у него в жилах. Неужели кто-то убил ее?Заслышав голоса, он замедлил шаги — разговаривали двое мужчин, схвативших Дарию.
— ..В Ланрет, быстро!
— А что делать с мужчиной?
— Мы успеем уйти, пока он хватится ее. Оставь его. Тихо!
Роланд спрятался за деревья и стал наблюдать. Один из разбойников, кряжистый исполин, нес Дарию, перекинув через плечо. Другой, маленький и лохматый, как пони, которых видел Роланд, ступал за ним следом, беспрестанно оглядываясь по сторонам.
Снова пошел дождь, серый, унылый косохлест, которому, казалось, не будет конца. Маленький разбойник выругался.
Роланд старался идти как можно тише, но его сапоги хлюпали по лужам. Дождь усилился, отгородив сплошной стеной деревья и горы, и его шум сливался с шумом водопада. Воистину проклятая земля — только что светило солнце, а теперь стало почти темно, а ведь был полдень. Роланд стряхнул дождевую воду с ресниц и крадучись пошел дальше.
Разбойники направлялись к маленькой пещере, уходившей глубоко в гору. Вокруг громоздились огромные валуны. Роланд спрятался за одним из них и видел, как мужчины с Дарией вошли внутрь. Вскоре там забрезжил тусклый огонек. Молодой человек подошел ближе и прислушался.
— Чертов дождь… glaw, glaw… вечно этот дождь.
— Ты возьмешь ее сейчас, Мирддин?
— Нет, девчонка промокла и едва жива. Положи ее в угол и прикрой чем-нибудь.
Значит, они обнаружили, что она не мальчик. Били ли они ее? Роланд не хотел себе в этом признаться, но его первая мысль была о, ней, а не о деньгах, которые бы он потерял, если бы не привез ее к дяде живой и невредимой.
"Она — лишь товар, — говорил он себе, — груз, который надо доставить в сохранности».
Роланд стал размышлять. Было еще рано; мужчины наверняка захотят поохотиться. Гигант — его звали Мирддин, если он правильно расслышал — не захочет пропускать ужин. Роланд был готов ждать под скользкой скалой, укрывавшей его от бесконечного серого дождя.
Ожидание оказалось недолгим. Мирддин выполз из пещеры, добродушно выругал дождь, как выругал бы старого друга, и побежал трусцой, зажав под мышкой лук и стрелу. Роланд медленно двинулся ко входу в пещеру. Заглянув внутрь, он увидел коротышку, стоявшего на коленях возле Дарии и рассматривавшего ее. Потом, не спуская с нее глаз, тот поднял грязное одеяло.
Вдруг перед мысленным взором Роланда встал граф Клэр, запустивший руку девушке под юбку. А теперь и этот мужлан пожирал ее глазами, и его рука двигалась к ее груди… Роланд не мог этого стерпеть. Согнувшись в три погибели, он залез в пещеру тихо, как летучая мышь, охотящаяся по ночам. Разбойник не заметил его появления. От костра, разложенного похитителями, шел удушливый дым, и Роланд поперхнулся им и закашлялся.
Мужчина быстро повернулся, и Роланд набросился на него. По счастью, он был выше и сильнее, и его пальцы сжали горло врага мертвой хваткой. Разбойник издал булькающий звук, его лицо потемнело, а глаза вылезли из орбит. Роланд, одержимый яростью, продолжал душить его, пока не услышал шепот Дарии:
— Не надо, Роланд, не убивай его. Тяжело дыша, он отпустил горло коротышки.
— С тобой все в порядке?
— Вроде бы да. Они схватили меня, когда я собиралась идти назад. Тот громила ударил меня кулаком по голове. — Девушка покачала головой, как бы проверяя, цела ли она. — Да, я буду жить, но нам лучше уйти отсюда, пока он не вернулся.
Но Роланд хотел убить негодяя. Дария поняла его намерение и быстро сказала:
— Я боюсь.
— Со мной ты в безопасности. Я не оставлю этого мерзавца в живых, потому что он погонится за нами и схватит тебя снова.
Она согласилась с ним, хотя мысль об убийстве была ей ненавистна. Роланд добавил:
— Подойди к выходу из пещеры и следи за мной. Не оглядывайся на этого негодяя. Поняла?
Дария молча кивнула. Несколько минут они оба смотрели на огонь, потом Роланд поднялся и вышел.
Роланд ждал, пока у него не затекли ноги. Тогда он попрыгал, похлопал себя по ляжкам, выругал дождь, но не сдвинулся с места.
Наконец он услышал шаги великана по мокрой траве. Мирддин что-то бормотал себе под нос и казался очень довольным. Роланд держал наготове кинжал.
Разбойник остановился, понюхал воздух и издал угрожающий боевой клич, от которого Роланд вздрогнул, выдав тем самым свое присутствие.
— Ублюдок! Шлюхин сын! — Мирддин бросился на него, размахивая тяжелым луком. Мужчина был гораздо сильнее Роланда, но тот более умело обращался с оружием. Роланд оступился на скользкой земле и упал, но быстро перекатился на бок и вскочил на ноги, услышав, как лук ударился о камень рядом с тем местом, где только что была его голова. Мирддин выпрямился. На сей раз у него в руке блеснул нож.
Надо было остаться с Дарией, мелькнуло в голове Роланда, когда он вцепился в горло врага.
Он был слишком самонадеян, слишком уверен в себе, и вот теперь им суждено умереть. Какой же он дурак!
Великан прижимал его к блестящим от дождя валунам, поигрывая ножом. На его лице блуждала широкая ухмылка.
Роланд не спускал с него глаз и в тот момент, когда Мирддин приготовился метнуть в него нож, отклонился в сторону. Нож просвистел в воздухе, ударился о скалу и отскочил от нее рикошетом. Мирддин в ярости прыгнул на спину молодого человека.
Огромные ручищи сомкнулись на горле Роланда, и его на мгновение охватила паника, но он овладел собой и медленно занес кинжал. Но он знал, что уже поздно… слишком поздно. О Господи, он не хотел умирать…
Вдруг сквозь пелену дождя, застилавшую ему глаза, он увидел Дарию. Девушка размахнулась и ударила Мирддина по голове большим камнем. Великан отпустил Роланда, взглянул на Дарию и с тяжелым вздохом свалился в лужу.
Девушка опустилась на колени возле Роланда.
— Роланд, как ты? О, твое горло! Ты можешь говорить?
— Нормально, — ответил он сиплым голосом, потирая горло и вращая головой. Он оказался на волосок от гибели и своим спасением был обязан женщине. Женщине, к которой относился как к лошади или домашнему скарбу. Роланд взглянул на ее лицо, белое и отмытое дождем от грязи.
— Спасибо, — прохрипел он. — А теперь давай покинем это место.
Они ехали в самое сердце Черных гор, в долину Афон-Хондду.
— Как здесь пустынно, — прошептала Дария, испытывая трепет перед величием природы.
Роланд просто кивнул: он так устал, что едва мог о чем-нибудь думать.
— Подожди, пока мы приедем в Лантонское аббатство. Оно было основано сто пятьдесят лет назад лордом Херфордом, но монахи не захотели жить в такой глуши и, как они выражались, «петь с волками», и переселились в Глучестер. Но там остались несколько закаленных монахов, которым нравится эта дикая местность. Они приютят нас, и мы переночуем сегодня в тепле.
Для Дарии это звучало как сказка.
Настоятель встретил их возле маленькой церквушки и, услышав, что джентльмену и его младшему брату требуется кров, предложил келью в монастыре. Архитектура его была столь же аскетичной и строгой, как и окружающая природа. Дария дрожала от холода, ступая по пятам вслед за Роландом. Настоятель привел их в холодный зал с голыми стенами, где трапезничали двадцать монахов, не покинувших монастырские стены. Но в этот поздний час зал был пуст — монахи находились на вечерней молитве. Роланд почувствовал облегчение: даже монахи, давно не видевшие людей, могли разглядеть в его спутнике женщину, и это бы вызвало ненужные вопросы.
Маленький монах подал им жидкий суп с несколькими кусками черного хлеба и удалился. Настоятель тоже ушел, не проявляя к ним больше интереса. Еда показалась голодной девушке пищей богов. Она молча съела все, что ей дали.
— У нас будет настоящая постель? — спросила она.
— Скорее всего просто матрац, набитый соломой, но зато сухой.
Так и оказалось. У них была одна свеча, которую им дал тот же монах. В келье стояла узкая кровать с двумя одеялами.
— Этот соломенный тюфяк выглядит чертовски неуютно. Но здесь есть одеяла, так что мы не замерзнем.
— Мы?
— Да, — сказал он рассеянно, стягивая сапоги. И повторил:
— Да. Неужели тебя оскорбляет то, что ты должна спать рядом со мной? Я тебя не понимаю: ты ведь спала так последние две ночи.
Дария промолчала. На самом деле она была в восторге оттого, что будет спать рядом с ним в постели. Это совсем не то, что в лесу или в пещере.
— Я не против, Роланд, честное слово.
— Не бойся, Дария. Я так устал, что не посмотрел бы на самую красивую женщину во всем Уэльсе. А тебе бы следовало возражать. Ты — леди и девственница. С твоей стороны было бы проявлением скромности, если бы ты стала протестовать. Но это не важно. Забирайся под одеяло. Мы завтра рано уезжаем.
Она усмехнулась и легла спать в одной рубашке, по счастью, сухой. Когда он лег рядом и загасил свечу, Дария не пошевельнулась. Но солома впивалась в ее тело, и она заерзала, стараясь найти более удобное положение. Через несколько минут Роланд сказал:
— Дария, прижмись ко мне, я замерз. Девушка придвинулась ближе, положив голову ему на плечо. Он обнял ее, и она со вздохом прильнула к нему. Ей было так хорошо.
Роланд нахмурился. Он ценил ее доверие, но ей не стоило так открыто проявлять его. Неужто она и впрямь считает его совершенно бесчувственным?
— Не забывай, что ты не мой младший брат, — сказал он. — И прекрати елозить. Она улыбнулась.
— Мне тоже холодно.
Он проснулся от ее крика. Роланд стряхнул сон и слегка похлопал девушку по щекам.
— Проснись, Дария.
Она резко пробудилась и села на кровати, тяжело дыша.
— О!
— Все хорошо. Тише.
— Мне было так страшно. Этот гигант Мирддин касался меня и… — девушка осеклась.
— Ты теперь в безопасности, — успокоил он снова. — Никто тебя не тронет. — Его правая рука методично гладила ее спину. — Я защищу тебя.
Наступила полночь, в комнате было темно, и Дария высказала свою обиду.
— Ты разговариваешь со мной, как с ребенком, Роланд, но я не ребенок. Конечно, ты защитишь меня. Ты должен доставить меня целой и невредимой, иначе мой дядюшка ничего тебе не заплатит.
— Совершенно верно.
— Я — богатая наследница. Я дам тебе деньги, чтобы ты не отвозил меня дяде.
— Не будь дурой, Дария. Ты не имеешь доступа к своему наследству. Все в руках Дэймона Лемарка. Подчинись своему опекуну. Ты должна быть возвращена домой живой и невинной.
Черт бы побрал его глупый язык! Может быть, ей будет неудобно расспрашивать его? Может быть, она не обратила внимания на его слова? Может быть…
Она отреагировала мгновенно:
— Невинной? Какое это имеет значение?
— Никакого. Я просто оговорился. Спи. Но девушка не унималась:
— Ты хочешь сказать, что дяде нужна моя девственность? Так же, как графу Клэру?
— Спи.
Дария ударила его кулачком в живот, и он вскрикнул. Затем схватил ее за руки и повернул к себе. В темноте Роланд не мог разглядеть ее лица, но ощущал ее теплое дыхание.
— Я сказал спи, Дария.
— Но ты должен ответить…
— Значит, ты мне не подчиняешься, так?
— Скажи мне, — настаивала она, дотрагиваясь до его носа своим. — Мой дядя не примет меня обратно, если я потеряю невинность?
— Да. Он хочет, чтобы я вернул ему тебя девственной. Такой, какой ты вышла из утробы матери. Теперь удовлетворена?
Она раздумывала над его словами и молчала. Не зная Дарию хорошенько, Роланд почувствовал облегчение от ее молчания. Он снова повернулся на спину, прижав девушку к себе.
— Спи, Дария.
— Хорошо, Роланд, — проговорила Дария. Что сделает ее дядя Дэймон, если она вернется не девственной?
Глава 6
На следующее утро, когда они покидали монастырь, Роланд сунул в ладонь настоятеля золотую монету. Старик с удивлением посмотрел на Роланда, а потом проводил их за ворота с пространным благословением.
Дождя не было, и Дария дышала полной грудью.
— Как пахнет зеленью! — восторженно воскликнула она.
— Bore da, — сказал Роланд.
Девушка положила подбородок ему на плечо.
— Что ты сказал?
— Это хорошее утро. Повтори, Она повторила. Их урок продолжался, пока Роланд не остановил Кэнтора перед журчащим ручейком. Они находились высоко в горах, в долине реки Уай, и воздух там был прохладным, а небо светло-голубым.
— Скоро мы будем в Райадере. Мне сказали, что там есть рынок, так что мы сможем купить немного еды.
— Я все еще твой брат? Роланд кивнул.
— Не поднимай головы. Ты, на мой взгляд, совсем не похожа на маленького оборванца. — Она улыбнулась его словам, которые сочла за комплимент, а он добавил:
— Мне больше не хочется драться с мужчинами, которые не прочь позабавиться с тобой.
Райадер оказался сонным городком, по мнению Дарии, больше английским, чем уэльсским. На базаре было много овец и мало людей. Товара осталось немного, так как большая часть уже была распродана утром. Роланд купил хлеба, сыра и несколько яблок. К ним никто не подходил, и никто особенно ими не интересовался.
— Мы для них чужие, — объяснил Роланд Дарии. — Не важно, что мы — валлийцы, мы не местные, и только это имеет значение.
Она слушала, как Роланд говорит по-валлийски, поражаясь легкости, с которой он произносил трудные звуки. Он казался очень довольным.
Они съели свою полуденную трапезу на берегу реки Уай, среди диких трав и вереска. Путники наслаждались красотой и благоуханием природы.
— Эта земля прекрасна, как редкий самородок, — сказал Роланд, надкусив яблоко. — Когда нет дождя, невозможно оторвать глаз от этих красок… Это необыкновенные краски. Взгляни, Дария, какая зелень в долине Уай — мягкая, как бархат, и такая же яркая.
— Куда мы едем, Роланд?
— Сначала в Рексем, затем в крепость лорда Ричарда де Авенеля в Кроуленд. Это на границе Уэльса с Честером.
Она кивнула.
— Сколько мы там пробудем?
— Недолго. — Увидев, что Дария собирается расспрашивать его, Роланд быстро произнес валлийское слово «menyw» и дотронулся кончиками пальцев до подбородка.
Дария повторила это слово — женщина, — затем спросила:
— А как будет жена? Роланд пожал плечами и смерил ее долгим взглядом:
— Gwrang.
Она произнесла это слово несколько раз. Кто знает, может быть, оно и пригодится ей. Роланд снова погрузился в молчание. Остаток дня он казался каким-то отрешенным.
Они провели ночь под сводом неглубокой пещеры. Дождя, к счастью, не было.
— Что тревожит тебя, Роланд? — обратилась Дария к нему на следующее утро.
— Ничего, — отрезал он. — Завтра мы прибудем в Рексем.
Они ехали по склону горы, на вершине которой стояла крепость, такая древняя, что Дарии показалось, будто она была построена еще в незапамятные времена. Под ними в лесистых долинах блестела река, и беглецы увидели три водопада. Это было великолепно, и Дария наслаждалась свободой, которой у нее никогда раньше не было.
Но Роланд выглядел озабоченным.
— Расскажи мне о своей семье, Роланд.
— У меня есть брат, граф Блэкхит. Он не любит меня, никогда не одобрял моего поведения. Но тебе не придется с ним встречаться. У нас в семье так много дядюшек, теток и кузенов, что я не могу вспомнить даже их имена. Наши мужчины отважны, а женщины плодовиты.
Он снова замолчал.
— Почему я тебе не нравлюсь?
Роланд резко повернулся в седле и посмотрел на нее.
— С чего ты взяла?
— Ты не хочешь разговаривать со мной.
Он только передернул плечами и пустил Кэнтора рысью.
— А когда ты снисходишь до разговора со мной, твои слова бывают резкими.
— Я взвешиваю свои слова, — парировал он, и ей пришлось согласиться с ним.
Роланд остановился засветло, просто сказав:
— Кэнтор устал.
Но больше всех устал, как видно, Роланд, потому что он заснул еще до того, как луна показалась на ясном уэльском небе. Дария лежала рядом с ним, приподнявшись на локте. Его дыхание было ровным и глубоким. Она смотрела на его лицо. Сейчас, когда все треволнения отступили, Роланд выглядел очень молодо. Девушка осторожно дотронулась до его щеки, провела пальцами вдоль челюсти к квадратному подбородку. На нем была черная щетина, и она с улыбкой подумала, такие же ли черные волосы у него на теле. Ей доставляло огромное удовольствие разглядывать его. Его брови были дугообразными и черными, как смертный грех. Дарии захотелось смахнуть прядь смоляных волос с его лба, но она побоялась разбудить его. Ей нравилась даже срорма его ушей.
Дождя не было, и Дария дышала полной грудью.
— Как пахнет зеленью! — восторженно воскликнула она.
— Bore da, — сказал Роланд.
Девушка положила подбородок ему на плечо.
— Что ты сказал?
— Это хорошее утро. Повтори, Она повторила. Их урок продолжался, пока Роланд не остановил Кэнтора перед журчащим ручейком. Они находились высоко в горах, в долине реки Уай, и воздух там был прохладным, а небо светло-голубым.
— Скоро мы будем в Райадере. Мне сказали, что там есть рынок, так что мы сможем купить немного еды.
— Я все еще твой брат? Роланд кивнул.
— Не поднимай головы. Ты, на мой взгляд, совсем не похожа на маленького оборванца. — Она улыбнулась его словам, которые сочла за комплимент, а он добавил:
— Мне больше не хочется драться с мужчинами, которые не прочь позабавиться с тобой.
Райадер оказался сонным городком, по мнению Дарии, больше английским, чем уэльсским. На базаре было много овец и мало людей. Товара осталось немного, так как большая часть уже была распродана утром. Роланд купил хлеба, сыра и несколько яблок. К ним никто не подходил, и никто особенно ими не интересовался.
— Мы для них чужие, — объяснил Роланд Дарии. — Не важно, что мы — валлийцы, мы не местные, и только это имеет значение.
Она слушала, как Роланд говорит по-валлийски, поражаясь легкости, с которой он произносил трудные звуки. Он казался очень довольным.
Они съели свою полуденную трапезу на берегу реки Уай, среди диких трав и вереска. Путники наслаждались красотой и благоуханием природы.
— Эта земля прекрасна, как редкий самородок, — сказал Роланд, надкусив яблоко. — Когда нет дождя, невозможно оторвать глаз от этих красок… Это необыкновенные краски. Взгляни, Дария, какая зелень в долине Уай — мягкая, как бархат, и такая же яркая.
— Куда мы едем, Роланд?
— Сначала в Рексем, затем в крепость лорда Ричарда де Авенеля в Кроуленд. Это на границе Уэльса с Честером.
Она кивнула.
— Сколько мы там пробудем?
— Недолго. — Увидев, что Дария собирается расспрашивать его, Роланд быстро произнес валлийское слово «menyw» и дотронулся кончиками пальцев до подбородка.
Дария повторила это слово — женщина, — затем спросила:
— А как будет жена? Роланд пожал плечами и смерил ее долгим взглядом:
— Gwrang.
Она произнесла это слово несколько раз. Кто знает, может быть, оно и пригодится ей. Роланд снова погрузился в молчание. Остаток дня он казался каким-то отрешенным.
Они провели ночь под сводом неглубокой пещеры. Дождя, к счастью, не было.
— Что тревожит тебя, Роланд? — обратилась Дария к нему на следующее утро.
— Ничего, — отрезал он. — Завтра мы прибудем в Рексем.
Они ехали по склону горы, на вершине которой стояла крепость, такая древняя, что Дарии показалось, будто она была построена еще в незапамятные времена. Под ними в лесистых долинах блестела река, и беглецы увидели три водопада. Это было великолепно, и Дария наслаждалась свободой, которой у нее никогда раньше не было.
Но Роланд выглядел озабоченным.
— Расскажи мне о своей семье, Роланд.
— У меня есть брат, граф Блэкхит. Он не любит меня, никогда не одобрял моего поведения. Но тебе не придется с ним встречаться. У нас в семье так много дядюшек, теток и кузенов, что я не могу вспомнить даже их имена. Наши мужчины отважны, а женщины плодовиты.
Он снова замолчал.
— Почему я тебе не нравлюсь?
Роланд резко повернулся в седле и посмотрел на нее.
— С чего ты взяла?
— Ты не хочешь разговаривать со мной.
Он только передернул плечами и пустил Кэнтора рысью.
— А когда ты снисходишь до разговора со мной, твои слова бывают резкими.
— Я взвешиваю свои слова, — парировал он, и ей пришлось согласиться с ним.
Роланд остановился засветло, просто сказав:
— Кэнтор устал.
Но больше всех устал, как видно, Роланд, потому что он заснул еще до того, как луна показалась на ясном уэльском небе. Дария лежала рядом с ним, приподнявшись на локте. Его дыхание было ровным и глубоким. Она смотрела на его лицо. Сейчас, когда все треволнения отступили, Роланд выглядел очень молодо. Девушка осторожно дотронулась до его щеки, провела пальцами вдоль челюсти к квадратному подбородку. На нем была черная щетина, и она с улыбкой подумала, такие же ли черные волосы у него на теле. Ей доставляло огромное удовольствие разглядывать его. Его брови были дугообразными и черными, как смертный грех. Дарии захотелось смахнуть прядь смоляных волос с его лба, но она побоялась разбудить его. Ей нравилась даже срорма его ушей.