Козловский Евгений Антонович. Киносценарии и повести

   - Чего смотришь? - заметил Мазепа алинино недовольство. - Нарушается принцип неизбежности возмездия? А и хрен с ним, с принципом! Так у себя в блокнотике и запиши: капитан Мазепа считает, что и хрен с ним, с принципом!
   - А пуля?
   - Что - пуля?
   - Ну! угадала? Тот же браунинг? "Зауэр"?
   - Тот же, тот же! - отболтнулся капитан.
   - Значит, шансов, по-твоему, никаких?
   - Разве что с такою помощницею.
   - Расскажи, - все пыталась Алина сбить капитана с несерьезного тона, - расскажи, ради Бога: почему прошлогоднее убийство зашло в тупик? Тоже потому что хрен с ним с принципом?
   - Убийство-то как раз удалось. Вот расследование!
   - Шляхетский юмор? - раздражилась Алина.
   Капитан заметил раздражение.
   - Можно было, конечно, покопать! Но правда ведь: не интересно!
   - То есть пускай убивают друг друга?! - возмутилась журналистка.
   - Ага, - отозвался капитан и заложил крутой вираж во двор. - Слава Богу, приехали.
   7. ИНТЕР-РЕСНОЕ ОГРАБЛЕНИЕ
   Таинственные грабители разорили очевидно богатую квартиру весьма интеллигентно: аккуратно выпилили замок, ценные вещи упаковали и вынесли не торопясь: все, что осталось, не было ни сдвинуто, ни взломано, ни поцарапано. Молодая женщина с туповато-упрямым, зареванным лицом горевала на диване; суетились менты; хозяин, мужичок лет под пятьдесят, маленький, лысенький, деловито проверял опись украденного. Капитан склонился над его плечом.
   - Та-ак! Телевизоров - два. Видеомагнитофонов - три. А видеомагнитофонов зачем - три?
   - Один цифровой, - сквозь слезы пояснила женщина с дивана. - Дигиталь. А те два - чтоб фильмы переписывать. Не таскаться ж!
   У капитана видеомагнитофона не было ни одного - с тем более серьезным сочувствием кивнул он головою:
   - А-а! - и продолжил чтение списка. - Видеокамера эм-восемь! Компьютер персональный ай би эм 386 дэ икс, в комплекте! компьютер персональный "Макинтош"! принтер лазерный! принтер струйный! принтер матричный! ксерокс! факс! радиотелефона - три! картины! антиквариат! В общем, тысяч так! на пятьсот? - спросил-подытожил.
   - Как считать, - ответил хозяин. - Цены плавают. И потом: одно дело купить, другое - продать.
   - Как считать! - злобно передразнила женщина.
   - Отпечатки, пиф-паф ой-ой-ой! снимали? - поинтересовался капитан у коллег.
   - Нет отпечатков, - буркнул огненно-рыжий мент-эксперт, у которого всякий раз, когда не было отпечатков, сильно портилось настроение.
   - Естественно, - отозвался капитан и пошел по квартире, заглядывая в шкафы. - Норка? О! еще! А зачем столько шуб? Тоже одна - цифровая, а две - переписывать.
   - Чо ж я, каждый день в одной ходить буду?
   - Каждый день - конечно, - снова сочувственно согласился капитан. - И ни одну не тронули? Как-кие благородные воры! По-рыцарски относятся к дамам! Дубровские прямо!
   Хозяйка вдруг встревожилась, встрепенулась, подскочила к шкафу, пересчитала богатство:
   - Аж напугали!..
   - Откуда, - отнесся Мазепа к хозяину, - не спрашиваю. Все, надо думать, нажито законно. Иначе б не обратились. Верно говорю?
   - Верно, - отозвался хозяин. - "Икар". Внедренческий кооператив.
   - Неплохие заработки, - прокомментировал капитан. - И что к солнцу подлетать слишком близко опасно - знаете, - и вернулся в прихожую, осмотрел входную дверь: быстро, но цепко. - Недавно поменяли? Неужто еще худшая была?
   - Лучшая была, лучшая! Бронированная! - подскочила зареванная хозяйка. - Замок ему, видите ли, из Парижа привезли. Электронный. Поставить приспичило! Будто на месте поставить было нельзя!
   - Галя! - поморщился хозяин.
   - А ты на меня не хавкай! Я на тебя сейчас так хавкну!
   - Давно женаты? - осведомился капитан.
   - А какое это, интересно, играет значение? - непонятно на что обидевшись, взвилась Галя.
   - Третий год, - буркнул хозяин, и стало окончательно ясно, что каждый из двадцати четырех с чем-то там этих месяцев обошелся ему недешево.
   - Вдовец?
   - Развелся.
   - А родом-то вы откуда? - поинтересовался вдруг капитан, оборотясь к хозяйке.
   - С Винницы, - опешила та. - А шо, нэможно?
   - Можно, можно, - успокоил Мазепа и обратился к ментам. - Ладно, хлопцы, пиф-паф ой-ой-ой, - продул воображаемый ствол от воображаемого порохового дыма. - Вы тут занимайтесь. А мы с Алиной Евгеньевной пойдем. Вечером дома будете? Я загляну, o'key?
   Хозяин кивнул.
   - Пошли? - и, взяв Алину под руку, капитан направился к лестнице.
   - У тебя что, дела?
   - Неотложные, - согласился он. - Еду обедать с любимой женщиной капитана Мазепы.
   - Обедать? - удивилась Алина. - Тебе что, не интересно? Или снова свои?
   - На сей раз мне не интересно, - сказал капитан, - потому что все ясно.
   - Поражаешь?
   - Отнюдь, - сделал Богдан лягушачьи губы. - Стиль работы.
   - Ну, и что тебе ясно?
   - Маленький секрет. Конан-Дойля читала? Надо тянуть интригу. Ты помнишь, чтобы Холмс хоть раз раскрыл свои секреты Ватсону прежде, чем довел дело до конца?
   - А я у тебя, выходит, за Ватсона?
   - За Конан-Дойля. Ну, расскажу я тебе - и читатели твои на двенадцатой странице помрут со скуки. Станешь преднамеренной убийцею с отягчающими обстоятельствами. Статья сто вторая, пункт "е". Ты этого хочешь?
   - Положим, - согласилась Алина.
   - Жесто-окая! А я отказываюсь быть в этом массовом убийстве соучастником! - припечатал Мазепа страстно.
   Алина пожала плечиками.
   - А куда едем обедать? Тоже секрет?
   - Отнюдь, - возразил капитан. - В "Трембиту".
   - В "Тремби-и-ту"?!
   - А что? Кормят там вкусно. От потери, думаю, уже оклемались - не государственное же заведение: бабки надо строгать!
   - Ненавижу, - выплеснула Алина скопившееся раздражение, - когда менты употребляют жаргон!
   - А мне, - отпарировал Мазепа, - наоборот, дико нравится, когда журналистки употребляют слово "менты".
   Кормили в "Трембите" точно: вкусно. После горячего, в ожидании десерта, Алина решила подкрасить губы. В зеркальце отразилось, что портьера, скрывающая служебный ход, дрогнула.
   - Наблюдают, - шепнула Алина Богдану.
   - Нехай, - ответил тот.
   - А вдруг выстрелят?
   - У меня хорошая реакция.
   - А если - в меня?
   - На фиг ты им нужна?!.
   - А если?
   - Заслоню своим телом, - произнес капитан торжественно. - Как Александр Матросов - Родину. Как Набоков - Милюкова!
   8. НАЗАД - НА МЕСТО ПРЕСТУПЛЕНИЯ
   - Нашли? - с агрессивной надеждою встретила капитана с Алиною давешняя потерпевшая.
   - Какая вы, Галя, скорая! - изумился капитан. - У вас в Виннице все такие? Пиф-паф ой-ой-ой - и все, по-вашему? Так, Галя, только в кино бывает. Вы, кажется, забыли, в каком государстве живете.
   - Хоть надежда-то есть? - помрачнела хозяйка.
   - Надежда, очаровательная Галочка! Ничего, что я вас так? Надежда всегда должна умирать последней. Супруг дома?
   - Да вы заходьте!
   - Летом, летом, - отмахнулся капитан.
   - Так и так же ж лето ж! - изумилась Галочка, но капитан уже кивал: выйдем, мол, - появившемуся в прихожей хозяину.
   Тот кивнул в свою очередь - понимающе-согласительно - и принялся надевать башмаки.
   - Куда это вы? - встревожилась вдруг хозяйка.
   - Подышать свежим воздухом, - ответил супруг с плохо скрытою ненавистью.
   - Я с вами! - Галочка решительно не собиралась спускать с мужа глаз.
   - Обчистят, - сказал капитан очень серьезно. - Шубы-то остались. Надо сторожить.
   - Верно, - согласилась хозяйка, на мгновенье задумавшись. - Верно. Сторожить - надо. Спасибо вам, - и временная дверь закрылась за нею.
   - Детей нету? - спросил капитан у хозяина, когда они втроем спускались по лестнице.
   - Да если б дети! - вздохнул тот.
   - На развод уже подали?
   - Нет, - ответил хозяин по инерции. - Я ей еще и не говорил! А откуда в знаете?! - встрепенулся вдруг весь. - Я никому не говорил!
   Они вышли на улицу, в сиреневых тонов вечер. Две дамы гуляли вдалеке со внушительными собачками - больше рядом не было никого.
   - Я много чего знаю, - отозвался капитан и обнял Алину за плечи. - Не первый год, слава Богу, на земле живу. В общем, так. Вора я, как вы понимаете, могу найти мгновенно. За руку, так сказать, схватить. И - все украденное. А могу, конечно, и не найти. Вы следите, следите за моей мыслью! Или найти, но не все. Часть. Наименее ценное. Где-нибудь, скажем! на вокзале! в камере хранения! автоматической! В ячейке, предположим, номер двести восемьдесят три. Она в закутке, практически всегда бывает свободна. А остальное! остальное спишем на первый же труп. Вот так. Пиф-паф ой-ой-ой!
   - Да вы в своем уме?! За кого вы меня принимаете?! - не вполне естественно возмутился несколько помертвевший хозяин.
   - Ах, вы про Алину?! - сказал капитан. - Алину вы не бойтесь: я ее люблю. Новость несвежая, но вполне достоверная.
   Хозяин помолчал. Собачки тявкнули друг на друга и принялись носиться по газону.
   - Ну, и сколько я вам за это буду! должен? - робко спросил хозяин.
   - Даром, - ответил капитан. - Это будет мой первый свадебный подарок невесте. Пойдешь за меня, Алина? А?
   Та не то не понимала ничего, не то как-то не решалась понимать.
   - Но ведь вы знаете! у меня! - хозяин все косился опасливо на журналистку. - Я ведь пятьдесят тысяч потеряю - не замечу!
   - Знаю-знаю, - отозвался капитан. - Догадываюсь. Только не надо. Запомнили? Двести восемьдесят три. Привет, - и, взяв Алину под руку, резко пошел к "Шевроле не Шевроле".
   - Инсценировка, да? - спросила Алина. - Сам у себя украл?
   - Видишь: и объяснять не пришлось, - развел рукам Мазепа. - Взяла и догадалась. Умненькая потому что.
   Капитан запустил двигатель, откинулся на сиденьи, сказал с какою-то вдруг тоской в голосе.
   - Женился черт знает на ком! Она ведь все на раздел потребует. Глазенки-то видела как горят? Я тоже, знаешь, однажды! сдуру! на такой же! свиннице!
   Ревность, что ли, в Алине взыграла:
   - А меня зачем потащил? Поразить широтою души? Ну как стукну?
   Капитан несколько мигов провел в мерзлой неподвижности, потом резко та даже отшатнулась - взял в ладони алинино лицо, заглянул в глаза в свете неблизкого фонаря.
   - Знаешь, милая, - сказал. - Если я снова ошибся - я просто пущу себе пулю в лоб. Если я снова ошибся - значит я ошибся вообще! Понимаешь? В представлении об этом мире. Онтологически. А тогда - фиг ли он мне нужен?!
   И Алину поцеловал.
   9. ПОЧЕМУ НЕ ПОШЛА КРОВЬ?!
   Засыпая, Алина все думала о прошлогоднем убийстве в кооперативном ресторанчике - сегодняшний обед освежил впечатления о месте действия, неудивительно потому, что ей отчетливо, как наяву, приснилось нападение: снова подкатила с визгом машина, снова двое в платках и джинсовых кепках ворвались в зал, снова начали полосовать очередями и одиночными, только вот стекла бара сыпались как-то неестественно медленно, словно осенние листья. Еще медленнее полз по стене убитый!
   Алина открыла глаза. Сильный, большой капитан спал рядом безмятежным младенческим сном. Эта безмятежность почему-то разозлила Алину. Она потрясла Богдана за плечо.
   - Слушай! как же так получилось? Я отчетливо видела на фотографии. У него рукав был закатан. Голая рука, почти по локоть! И осколком стекла до самой кости.
   - У кого у него? - капитан возвращался из сна с большой неохотою.
   - Как у кого?! - возмутилась Алина. - У бармена!
   - Ну? - никак не мог сообразить капитан, чего она от него хочет.
   - А крови - не было! Понимаешь, да? Ведь его убили выстрелом в лоб? Не в сердце? Значит, кровь от пореза должна была пойти?! Стекло-то разбилось в те же секунды? Так, я спрашиваю?!
   - А черт его знает, - ворчливо отозвался Мазепа. - Какая тебе разница? Говорю ж - свои дрались, - и повернулся на бок, закрыл глаза.
   Закрыла глаза и Алина и увидела, как директор ресторана, в котором пока целы все стекла и вся посуда, тащит по полу труп бармена, укладывает под стойку, подправляет, чтоб было похоже на естественное сползание, вытирает кровавые следы по пути следования, говорит что-то в трубку телефона и ждет, ждет, ждет! И только после этого с визгом останавливается возле ресторана автомобиль - нет, неверно, не с визгом: тихонечко, интеллигентно! - и выпускает спокойного мужика с автоматом под полою: ни тебе никакого гангстерского платка, ни тебе рыночной джинсовой кепочки. Мужик оглядывается, встречается на середине зала с подошедшим ему навстречу директором, негромко совещается с ним и только уже после этого вскидывает автомат, а директор - передергивает затвор браунинга, - и они вдвоем начинают палить в стекла и посуду!
   Под этот воображаемый стеклянный звон Алина и заснула - на сей раз глубоко, без видений.
   10. ИСКУШЕНИЕ БРИЛЛИАНТАМИ
   Два дня спустя Алина получила извещение на бандероль и удивилась: из Москвы она не ждала ничего: родители из принципа (Алина никогда не понимала этого принципа) не дарили подарков не на Новый Год или день рождения, с Мазепою же Алина расставалась разве что на час-другой в сутки. Она заполнила бумажку паспортными реквизитами, поинтересовалась по обыкновению, не нужны ли отпечатки пальцев и получила от обидевшейся девицы небольшой, кубического вида, сверток.
   Шаг всего (чтоб не мешать очереди) от окошечка отойдя, Алина с веселым любопытством принялась распаковывать бандерольку: приятно, знаете, все-таки получать сюрпризы! Под бумагою оказалась коробочка под шагрень.
   Алина нажала кнопочку. Крышка откинулась, обнаружив сияющее, переливающееся всеми цветами спектра усыпанное бриллиантами платиновое колечко. Замерла в восхищении. Покойный муж, как мы уже знаем, жил не бедно, однако, ничего подобного не мог позволить себе подарить жене. Если бы, предположим, даже и искренне захотел. Нищему же, несмотря на его "Шевроле не Шевроле", Мазепе и подавно подобные презенты были не по карману.
   Алина чувствовала, что что-то с этим кольцом не так, какое-то тут недоразумение, но удержаться, не примерить, не смогла. Как назло оказалось точно впору на левый безымянный пальчик. Сняла, хоть и не хотелось расставаться с вещичкою, уложила назад в коробочку, щелкнула крышкой. Вернулась к окошечку.
   - Это точно мне, девушка?
   Обиженная девушка только фыркнула и прилепила к стеклу извещение: адрес был обозначен алинин, с точным индексом, и фамилия, и отчество. И никакого - обратного.
   Алина пожала плечами, вышла на улицу. Снова достала кольцо, насадила на пальчик. Под солнцем бриллиантики переливались еще нестерпимее.
   Едва повернулся в двери ключ, Алина вылетела в прихожую, стала в дверном проеме, перегораживая его, словно жена из анекдота или кинокомедии, поджидающая мужа-алкаша.
   - Что это такое? - сунула под нос капитану пальчик с колечком.
   - Это? - замешательство в глазах Мазепы билось мгновенье, не дольше. - Очередной мой подарок. К свадьбе. Не подошло? Не беда, поменяем! Или не понравилось?
   - Врешь! - отрезала Алина. - Откуда у тебя такие деньги?
   - Ты еще спроси, откуда у меня "Шевроле".
   - А правда, откуда у тебя "Шевроле"?
   Дверь квартиры напротив стала эдак незаметненько, по миллиметру, приоткрываться: соседка не могла пропустить скандал.
   - В комиссионке купил. По случаю. За четыре с половиной тысячи.
   - Смешно, - не рассмеялась Алина. - А кольцо за сколько?
   - Кольцо? - переспросил капитан, словно был глуховат, повернулся, резко одолел четыре метра до двери напротив, потянул за ручку, но нос соседке прищемить, видимо, не успел: иначе Алина могла себе представить, какие понеслись бы вопли.
   - Кольцо-кольцо!
   - Кольцо, - вернулся капитан, - в наследство досталось.
   - От фирмы "Икар"?
   Капитан схватил Алину за руку, потащил по лестнице вниз, открыл зев мусоропровода.
   - А ты выбрось, выбрось его, - посоветовал. - Выбрось!
   - Жа-алко, - улыбнулась Алина после паузы и поиграла бриллиантиками под светом далекой пыльной лампочки.
   - Тогда - носи! - и капитан, бросив Алину возле мусоропровода, через две ступеньки на третью взлетел на площадку, скрылся в алининой квартире.
   11. МИЛИЦЕЙСКИЙ МАЙОР - ПОКЛОННИК СОЛЖЕНИЦЫНА
   И снова сидела Алина в кабинете Мазепы, и снова листала то, прошлогоднее, "дело". Рука, посверкивая бриллиантиками, работала по инерции, что изобличало неоднократность и почти бездумность процедуры, но вдруг получила приказ от мозга, вернулась на несколько бумажек назад, остановилась у фотографии убитого, помедлила мгновенье, пошла на лист вперед: на фото общего плана. Снова двинулась дальше, но уже медленно, внимательно: фотографии, тексты, документы!
   Вот она, заноза! На фото - гильза и рядышком - сплющенная пуля, извлеченная из стойки бара.
   Алина несколько раз перевела взгляд с пули на гильзу, с гильзы на пулю, полезла в шкаф, извлекла каталог оружия. Остановилась на маленьком, ладном "зауэре". Справилась для верности, хоть помнила его наизусть, с заключением баллистической экспертизы.
   Встала, вышла в коридор, зацокала каблучками по лестницам, переходам, отвечая на приветствия встречных: ее тут уже почти все знали, - и добралась, наконец, до двери с надписью "Криминалистический музей", толкнула ее.
   - Не могла б я взглянуть на "зауэр"? Подержать в руке. Как он выглядит? - обратилась к немолодому толстому майору, читающему Солженицына.
   Майор, кажется, был один из немногих, ради которых надо было три фразы назад вставить слово "почти".
   - Что-то я вас не припоминаю. У вас разрешение есть?
   Алина вынула из сумочки измятую, полковником подписанную, секретаршею припечатанную бумажку. Майор внимательно изучал ее, сверял лицо предъявительницы с фотографией на предъявляемом.
   - Ну! - нетерпеливо подогнала Алина: длинное путешествие по запутанным коридорам, а теперь вот еще эта идиотическая медлительная недоверчивость майора грозили разрушить в сознании смутную догадку, которую Алина пока не сумела бы даже сформулировать.
   - Что - ну? - майор был более чем невозмутим и явно не спешил никуда - даже вернуться к прерванному чтению.
   - "Зауэр", "зауэр"! - протянула Алина требовательную ладошку.
   - Ах, "зауэр"! - обрадовался майор тому, что понял, наконец, чего от него ждут. - Да что вы, обворожительная гражданочка! "Зауэра" у нас нету! Что вы! Откуда?! У нас вообще импортного оружия не бывает. Самоделочки в основном: ножи, заточки. Есть один старый "ТТ". Просверленныей. Если хотите! - и майор чуть было не скрылся в закутке.
   - Погодите! - остановила его изумленная Алина. - А чего ж вы тогда голову морочили, разрешение спрашивали?!
   - Разрешение? - задумался майор снова.
   Алина повернулась на каблучках, вышла, хлопнула дверью.
   Майор потянулся за отложенным Солженицыным, но, прежде чем открыть книгу, пробурчал.
   - А потому, барышня, что то, что у нас ничего нету - это тоже секрет. Может, самый как раз главный!..
   12. НАД ОБРЫВОМ
   Когда Богдан пригласил Алину съездить на дачу, ей и в голову не могло прийти, что придется пилить добрых часа полтора: не дача, а загородное, что ли, именье; крохотное, но именье: уединенное, довольно высоко в горах, - эхо выстрелов звучало здесь суховато и разносилось далеко.
   Стрелял Мазепа не по стандартной мишени, а по плакату застойных времен, изображающему бравого милиционера, поганой метлою выметающего всяческую нетипичную нечисть: воров, хулиганов, хапуг, расточителей народного добра. Плакат укреплен был на дощатом щите, тот на столбе, а столб вбит в каменистую почву на краю запущенного огородика, над самым обрывом, идущим к полупересохшей речушке, на другом берегу которой торчали голые скалы. Алина в бинокль видела, как в ореоле мелкой щепы из дощатой подложки возникают с интервалом в полсекунды пулевые дырочки точно посреди лбов (как в "Трембите"!) всех нехороших этих выродков, а потом нимбом располагаются вокруг головы краснощекого милиционера.
   - Пиф-паф ой-ой-ой, - сказал, наконец, капитан и выдул из ствола пороховой дым.
   - А можно - я? - спросила Алина.
   - Чего ж я тебя сюда тащил? Думаешь, только похвастаться собственной целкостью?
   - С тебя бы как раз сталось! Вильгельм Тель!
   Капитан перезаряжал пистолет.
   - Только как за патроны отчитаешься?
   - Перед кем? - с некоторым вызовом поинтересовался Мазепа.
   - Ну! перед!
   - Девочка ты моя милая, - сказал Богдан наставительным, усталым тоном. - На тренировочные стрельбы нам в год выдается девять патронов. Девять! И те - в тире, с рук на руки. Пиф-паф ой-ой-ой, как говорится. Так что если пользоваться только теми, за которые следует отчитываться! Вижу, вижу немой вопрос в твоих очаровательных глазках: а где ты их, Мазепа берешь?! Если скажу, что покупаю на черном рынке, ты, во-первых, конечно же спросишь, откуда у меня деньги, и уже во-вторых - уличишь в потакании преступности. Остается предположить воровство и коррупцию в недрах самого Министерства Внутренних Дел, не так ли? Ты права, моя маленькая: все это чрезвычайно! крайне печально. Но согласись: куда печальнее было бы, если б меня - пиф-паф ой-ой-ой при исполнении из-за того, что я тренируюсь раз в год девятью патронами, а они - когда захотят и сколько захотят. Единственное, как сказал некогда скучный, но великий Герцен, что охраняет нас от дурных российских законов - это столь же дурное их исполнение. Да, и зафиксируй, пожалуйста, для будущего очерка высокий образовательный статус рядового оперуполномоченного. Ну, стреляй!
   - А мишень?
   - Что - мишень?
   - Не поменяешь?
   Капитан пожал плечами.
   - Экономишь на невесте? - осведомилась Алина.
   - Экономлю силы для невесты. В тех же самых недрах, дорогая, этих мишеней! Настоящих, кружочком - таких дефицит, а этих! Вот на днях pyeryestroyka, - последнее слово капитан произнес с утрированным иностранным акцентом, английским, что ли, - пиф-паф ой-ой-ой! - новую пачку притащу. Со очередным сюжетом.
   - В чем же тогда проблема?
   - Давай пари: если хоть одна пробоина после твоей стрельбы там добавится, - кивнул капитан на изодранный плакат, - выполняю три любые твои желания!
   - Любые?!
   - Чтоб мне птички в рот накакали, - поклялся Богдан.
   - И даже расскажешь про убийства в "Трембите"?
   - О, Господи! - шлепнул капитан ладонью по лбу в не столь уж и шутливом отчаянии. - И далась тебе эта паршивая "Трембита"!
   - Расскажешь или нет?
   - Расскажу, расскажу!
   - Честно?
   - Ты попади сначала!
   - А если не попаду?
   - Не попадешь - не расскажу.
   - Это весь мой проигрыш?
   - Не весь! - раздраженный разговорами о "Трембите", капитан только сейчас вспомнил, что предложил пари. - Пойдешь со мной в погреб.
   - Зачем это, интересно? - дурашливо закокетничала Алина.
   - Не за тем, не за тем, размечталась!
   - Бурбон! - шлепнула Алина Мазепу ладошкою по плечу.
   - Мама велела привезти грибков, - пояснил он. - И маринованных помидорчиков. Собирается знакомиться с невестою сына, устраивает большой парадный ужин. Старенькая совсем стала. Первое лето на даче не живет. А я смерть не люблю разбираться в этих банках!
   Алина изготовилась. Капитан согнал с лица тень грусти, возникшую, едва он заговорил о маме.
   - Погоди, не так! - и обнял Алину, показывая позицию для стрельбы, но несколько переувлекся телом невесты.
   - Ну Богдан, ну чего ты! Я же еще не проиграла! И вообще - мы же только что! Мальчишка!..
   13. КАК УБИВАЛИ КАПИТАНА МАЗЕПУ
   - Расскажи, как тебя убивали! - они ехали с дачи в вечерней фиолетовой мгле, особенно располагавшей к интимной доверительности, что, впрочем, не помешало Алине, едва она произнесла непроизвольно эту фразу, подумать:
   "Если в один прекрасный день я напишу детектив, так его и назову: ?Расскажи, как тебя убивали!"" - вернее, подумать, что, имея такое название, грех не написать как-нибудь детектив в стиле Чандлера.
   - Убивали? - переспросил капитан.
   - Н-ну! - Алина старалась не спугнуть Богдана, подбиралась на кошачьих лапках интонации, - !два покушения.
   - Ты и про покушения знаешь? Кто донес?
   - Я журналистка, миленький! Хорошая журналистка!
   - Это-то и печально, - констатировал Мазепа после паузы-вздоха.
   - Лучше расскажи, чем печалиться, - погладила Алина его по щеке.
   Капитан почти что поплыл.
   - Ну, как убивали?!. Обыкновенно. Пиф-паф ой-ой-ой!
   Алина вкрадчиво прервала восстановившуюся было паузу наводящим, как говорят в школе, вопросом:
   - Стреляли?
   Капитан мотнул головой.
   - Кирпичом в подворотне.
   - А как же твои хваленые реакция, интуиция?
   "Вот уж это-то я, кажется, зря", - подумала, еще не закончив ехидную фразу.
   Богдан, однако, на ехидство, слава Богу, не отреагировал.
   - Не реакция с интуицией, - ответил, - так и убили б!
   - Не поймал?
   Мазепа промолчал.
   - И не догадываешься, кто?
   - Ну, при моей работе!.. Кандидатов - пруд пруди. Себе дороже высчитывать. Я же сыщик, любимая. Отличный сыщик.
   - Выходит, ты не со всеми преступниками остаешься в друзьях? - взбесилась Алина, чувствуя, что атмосфера атмосферою, а Богдан по обыкновению ничего, в сущности, так и не расскажет.
   Он взглянул на Алину: странно как-то, недобро.
   - Извини, - отреагировала она, злясь сама не зная на кого больше: на себя, на него.
   Он, кажется, извинил. Помолчав, Алина решилась продолжить расспросы.
   - А! второй раз?
   - Второй? - переспросил Мазепа, и лицо его стало жестким, холодным. Второй эти с-суки! Мама попросила свозить на дачу: весна, на грядках покопаться. Как раз накануне нашего с тобою! первого! знакомства. Засиделись дотемна, вот почти как сейчас. Помнишь? - у нас прямо от дачи дорога идет немножечко вверх и все по прямой. Потом перевал, крутой спуск и сразу - резкий поворот. Ну вот, - кивнул назад,, - минут пять как проехали. На спуске я обычно машину не держу и к повороту подхожу милях на пятидесяти!
   Голос капитана звучал ровно, безэмоционально, как бы приглашая Алину вообразить себя на месте богдановой мамы (даже банку помидоров та, наверное, держала точно так же, на коленях)!
   !Стрелка спидометра подрагивает возле отметки "50".