Он, этот проклятый выбор, был, пока в Рязани тихо гнил сонный коррумпированный режим генерала Юркевича. Да, это было неприятно. Все эти кокошники и наличники Русской республики, вечный балаган тамошних руководителей и неприятная вечно красная рожа самого Юркевича, который приезжал в Екатеринбург всего-то за три месяца до своего падения, всё это было мерзко, но теперь-то, теперь-то что делать?
Тогда, во время визита, Юркевич всем показался таким мерзким, что сам Михайлов, да и многие из его знакомых и даже коллег, были прямо-таки шокированы. Появилась даже какая-то внутренняя солидарность с пылкими воззваниями подпольных организаций, призывавших патриотов приложить все силы к уничтожению «иуды Юркевича и его преступной клики». Генерал казался худшим из возможного: оплывший, низкорослый, с отвратительным красным лицом запойного пьяницы и злобными свинячьими глазами. И на фоне всего этого - фарфоровая американская улыбка и пересаженные на лысину волосы. И рядом - неизменная Наталья Петровна, вульгарная большегрудая генеральша, какая-то уж совсем откровенная проститутка, тем более отвратительная, чем больше она пыталась строить из себя государыню-матушку. Но потом… Отчего-то вспоминался Ельцин: и пьяный, и гадкий, и хуже вроде и быть не может. А оказалось, что хуже очень даже может быть.
Когда потом, уже в самый разгар мятежа, Михайлов смотрел запись казни Юркевича - ему неожиданно стало жалко генерала и страшно за себя. Вот генерал щурясь выходит из фургона и по булыжникам Красной площади идет на Лобное место, украшенное по случаю торжества виселицами. Ему тогда подумалось, что эта вот нарочитая театральность и опереточная пафосность сближала павший режим Юркевича и новую пироговскую власть.
На фоне Кремля и Василия Блаженного, казавшихся декорацией для мрачноватого спектакля («Хованщина какая-то! Утро стрелецкой казни!», - мрачно прокомментировал эту картинку начальник Михайлова, полковник Жихов) и опереточный мундир со следами сорванных погон и орденов уже не казался таким смешным, более того - показался даже и трагичным.
Лицо у генерала было опавшим, мёртвым… На ногах какие-то нелепые стоптанные тапки с помпонами. Сзади вели экс-премьера Розенгольца и бывшего министра полиции Денисенко. Виселица, приговор, площадь выдыхает… Юркевич всё время вёл себя тихо, даже отстранённо. И повис на верёвке сразу, почти не дёргаясь. А вот Розенгольц плакал и о чем-то умолял конвой, палачей и стоявшего рядом Денисенко. Его буквально вдели в петлю и, уже повиснув, он так отчаянно и жалко дёргался, что и без того тошнотворное зрелище стало просто непереносимым. Денисенко был зол и, похоже, обещал окружающим возмездие в разнообразных и изощрённых формах. На записи было видно, как он плюнул в лицо суетившемуся рядом попу, и, по утверждению некоего анонимного очевидца, последними его словами было: «Скоро американцы натянут вам глаза на жопу!».
Всё это могло бы показаться отвратительным или смешным, когда б не задело Михайлова за весьма чувствительную струну. Он вспомнил жену, сына, своих друзей - и отчётливо понял: их тоже убьют, всех. Просто потому, что сейчас они носят эту форму, служат этому государству, сидят в этом здании… И уже неважно будет, кто во что верил, кто на что надеялся, почему оказался именно на этой стороне очередных баррикад и кто какое будущее для себя и России хотел изначально. Все русские люди - точнее те, кто ещё о чем-то думал в эти сумрачные годы - всегда надеялись, что рано или поздно позорный режим Юркевича падёт и вместо него будет что-то светлое и чистое, все русские люди снова договорятся обо всём между собой, Россия объединится, станет единой, сильной, прекрасной… И что вместо этого? Мерзавца Юркевича сменили какие-то уж совершенно свинорожие скоты из Рязанского ОПОНа, и что - это и есть долгожданные спасители России? Те самые, о которых мечталось и грезилось? Вот этот вот полковник Пирогов? Эта вот его команда тупых провинциальных дуболомов и есть альтернатива бабнику и выпивохе Юркевичу и его подручному, садисту и открытому гомосексуалисту Денисенко? Даже служа в КОКУРе Михайлов думал, что, в конечном счёте, всё равно служить своей Родине. Была у него такая внутренняя мифология: мол, как только появится на горизонте «Спаситель России» - так всё бросить и под его знамёна. Но спаситель пришёл не вовремя и вовсе не такой, каким его себе представлял Василий Михайлов, и потому он посчитал себя свободным от ранее данных себе же обещаний.
От осознания всего этого Михайлову стало невыразимо обидно и он вскочил:
– Да пойми же ты, мы катимся к гражданской войне! Мы будем убивать друг друга на радость всем этим скотам, понимаешь? Ну вот ответь, что делать-то мне?
– Переходить на нашу сторону… На сторону России… - парень вдруг с надеждой посмотрел на Михайлова.
«Идиот, просто идиот… он ещё и надеется!», - подумал Василий Георгиевич и расстроился окончательно.
– На сторону кого? Тебя? Или этого убийцы, который тебе токсинчики передал? Ну на твою сторону я ещё может и готов, но не на сторону же Пирогова и его убийц!!! Он же тупой полицай, понимаешь? Он служил у Юркевича и по его приказу расстреливал ребята из НОРТа, всего два года назад!
…Кровавая история с разгромом Национальной организации русских террористов всколыхнула тихую муть построссийского пространства, хотя власти и пытались минимизировать неприятную информацию.
Началось всё с того, что несколько студентов Рязанского Русско-Британского Педагогического Университета Короля Уильяма, отличников и активистов различных разрешённых молодежных организаций, решили бороться за возрождение России, для чего и создали свою подпольную организацию. Маскировалось все под вывеской мормонского «Студенческого Союза имени Брайема Янга». Ребята создали многочисленную сеть молодых русских националистов, мечтающих отомстить за унижения своей страны. Довольно долго удавалось держать ситуацию под контролем, а наивные мормоны исправно слали нужные деньги и ненужную литературу.
Триумфом организации стала фантаcтическая карьера её лидера, Ярослава Липинцева: его пригласили на стажировку в Юту, а по возвращению он стал руководителем филиала Bank of Utah. Перспектива всеобщего вооруженного восстания, которым бредили нортовцы, казалась такой близкой, что ребята потеряли бдительность.
Конец организации был печален. В какой-то необъяснимой эйфории ЦК НОРТ принял решение о немедленном вооруженном восстании. С самого начала пошли сбои и накладки, и в итоге манифест был широко распубликован раньше, чем начались активные действия. Начальник Тайной Полиции Русской Республики Пётр Заостровский вовремя спохватился, срочно был введён комендантский час и начались массовые аресты. В отчаянии, нортовцы заняли здание Университета Короля Уильяма. После кровавого штурма никаких официальных сообщений о судьбе Липинцева и его соратников не последовало. Впрочем, Михайлов читал секретные отчёты Тайной Полиции Русской Республики: было арестовано несколько сот человек, их долго и страшно пытали, а расстрелом Липицкого и командира Боевой Организации Шанникова руководил Денисенко. Вроде как лично сам стрелял из именного пистолета. Между прочим, было довольно странно, что раскрытое Тайной Полицией дело доводил до кровавого конца министр внутренних дел Денисенко. Впрочем, интриги при дворе Юркевича канули в историю вместе с ним, да и кому это сейчас важно?
Между прочим, во время мятежа Пирогова господин Заостровский куда-то делся, хотя уже его-то по общему мнению обязательно стоило вздёрнуть рядом с Денисенко. Но злые языки поговаривали, что именно он и стоял за спинами Пирогова и компании. Языки эти, а точнее их обладатели, многозначительно указывали на странную фигуру «человека из ниоткуда» Ильи Фадеева, премьера пироговского правительства. Но это были слухи, как и активно раскручиваемая информация о том, что верхушку НОРТ добивал Отряд Полиции Особого Назначения, которым и командовал тогда Владимир Пирогов…
– Это всё ложь… Ну и что! - студент покраснел и говорил, нелепо подергивая руками в наручниках - Это не важно, поймите, важна одна Россия, её единство! А чем ваш этот говённый Полухин лучше? И весь этот ваш сброд, все эти корейцы и казахи? Все эти китайские наблюдатели и американские инструкторы? Чем? Да и какая разница, Пирогов или кто, важно, что вы - враги. Враги России!!!
«Чёрте что!», - подумал Михайлов и мысленно сплюнул на ковер.
– Ладно, закроем дискуссионный клуб. Ты ведь действовал не один, у вас же организация? - стараясь говорить без эмоций, протокольным тоном спросил Михайлов, хотя вопрос был совершенно ненужным: все материалы по Егорушкину и его группе уже давно были собраны и распечатанные лежали в столе, в красивой папке. Если говорить прямо, то цель всего этого странного разговора сводилась к простому желанию посмотреть в лицо врагу и попытаться вытянуть из парня что-то про московского гостя.
– Нас - миллионы! - прокричал студент вдруг уж совсем фальшиво, но неожиданно убежденно.
– Не надо визжать вот только, - Михайлов окончательно смирился с тем ужасом, который начал происходить вокруг него. Перед ним был враг. Жалкий, маленький, злобный. Готовый убить и его, и всех других. Враг, ещё утром готовивший массовое убийство. На том самом банкете, на который, кстати, Михайлов тоже был приглашён.
Из подсознания всплыло воспоминания юности, когда он, участник «антипикета» азартно нападал на затравленных «лимоновцев» и в какой-то момент реально возненавидел их - таких никчемных, глупых, противящихся очевидному и несомненному торжеству «энергетической империи». Впрочем, потом у него было время раскаяться в своей тогдашней горячности.
– Не надо на меня тут визжать, понял!? - сказал он как-то особенно громко и сам чуть не сорвался на визг. - Всё я про тебя знаю и про твои ёбаные миллионы, понял! Рассказать тебе, гандон, кто ты такой и сколько вас?
Михайлов достал из стола папку и театральным жестом бросил её перед собой. На самом деле он и без всякой папки мог рассказать о современном русском движении.
…После первых известий о разгроме НОРТа, название, ставшей легендарной, организации пошло в народ. На фоне волны анонимного гнева и проклятий палачам, стремительно формировалась мифология: мол, все годы существовал в подполье могучий союз патриотов, НОРТ. И что рязанские казни - это частности, что за спиной Липинцева и его друзей стояла огромная структура, которую они не выдали и которая продолжает существовать и бороться, готовя возмездие предателям Родины.
Вновь возникнув в компьютерных сетях как объединение наиболее радикальной части русских националистов и реваншистов, НОРТ сначала занималась тем же, чем и все остальные подобные объединения - публиковала и рассылала трескучие манифесты. Однако в какой-то момент виртуальная организация наполнилась новыми людьми, готовыми к реальным делам. Судя по подготовке, это были националисты из распущенных федеральных спецслужб.
В итоге, на местах действительно стали возникать ячейки, которые координировались между собой и с полумифическим «Центральным Комитетом НОРТ» или просто «Центром». По оперативным данным, «Центр» фактически не контролировал всей ситуации, ибо каждый, кому хотелось сделать гадость коллаборационистам мог самовыразиться, написав на стене «НОРТ» или, еще круче, избить какого-нибудь наиболее одиозного говнюка, вроде как исполняя приговор мифического НОРТа. С другой стороны, после мятежа Пирогова централизация русских организаций перестала быть фикцией, и это вгоняло в ужас коллег Михайлова от Кенигсберга до Владивостока.
Были сведения, впрочем, весьма туманные, что в какой-то момент фактический контроль над организацией взял через подставных людей тот самый загадочно пропавший Заостровский. Во всяком случае, только поддержкой чрезвычайно влиятельных сил можно было объяснить странное перерождение тусовки любителей в организацию профессионалов.
Опять-таки, зачем Тайной Полиции Русской республики пестовать и покрывать своих врагов под носом у кураторов? Впрочем, опасные игры с провокаторами были неискоренимой традицией русских спецслужб, так что всё вполне закономерно. Как и последующая потеря контроля в самый неподходящий момент. В самом глупом положении, кстати, оказались именно пресловутые кураторы: Пирогов и его команда арестовали их, и с конвоем препроводили до границ Москвы - Свободного города под управлением Администрации ООН. Потом их обоих, и американца и европейца, судили свои же - за потерю бдительности. Эта история привела к тотальной смене всех работающих в России кураторов: у Наблюдательной комиссии возникло устойчивое убеждение, что персонал излишне расслабился. Но все это уже не могло остановить ни падение Москвы, ни развитие кризиса.
Первой громкой и реальной акцией НОРТа за пределами Рязани стало убийство в подъезде дома редактора московского коллаборационисткого ресурса «Московское Время» Виталия Личухина. Между прочим, он несколько раз позволял себе обращать внимание Юркевича на странные игры его спецслужб. Впрочем, он вообще много на что обращал внимание - на пронырливого узбека Реджепова, на деятельность преподобного Элиягу Годворда и секты «Фалун Дафа», и даже на финансовые аферы ооновской администрации. Любая из этих тем была чревата проблемами, так что причастен ли к убийству Личухина НОРТ - так и осталось загадкой. Убийство, в прочем, потрясло Москву, и после него четыре буквы НОРТ стали общепризнанным символом русского террора.
Дальнейшая история НОРТ стала хроникой убийств и терактов, заставившая многих коллаборационистов серьёзно задуматься о будущем. Самая громкая и успешная акция русских террористов случилась уже после пироговского мятежа, всего несколько месяцев назад, когда один взрыв уничтожил всю верхушку одиозного «Сибирского Союза» и Сибирской Народной республики во главе с «железной леди Сибири» Ларисой Ожигаловой. С того дня Сибирь жила в режиме постоянного хаоса и непрекращающейся истерики поредевшей политической элиты.
Тем не менее, средства массовой информации опровергали существования какой-либо организованной террористической сети, а официальная пропаганда упорно валило всё на «московских диверсантов».
На Урале ничего похожего довольно долго не было, и вот - извольте. Конечно, не обошлось без разведки врагов и пресловутого московского Джеймса Бонда, но почва явно была подготовлена самостоятельно, местными любителями писать на заборах «НОРТ». Всё это крайне беспокоило Михайлова. Подумать только! Стоило только сделать вид, что все это промосковское копошение незаметно органам безопасности - и вот вам, «Уральский Совет НОРТ». Сначала - группа единомышленников, кружок интеллигентной молодежи и студентов академии госслужбы, потом - рывок, расширение численности, выход на московскую агентуру. И вот - закономерный финал: смертельные токсины в банкетном зале ресторана «Порто-Франко». «Еще чуть-чуть - и болтались бы тут, как Юркевич, или подохли от токсинов в этом чёртовом ресторане!», - подумал Михайлов и прокашлялся.
Националистическая Организация Русских Террористов контролируется профессиональными провокаторами из Москвы! - авторитетно начал он, строго глядя на съежившегося студента:
– По электронным сетям они нашли таких вот уёбков безмозглых, как ты и твои друзья, и воспользовались вашими романтическими настроениями. Понимаешь? Нет никакого Центрального Комитета НОРТ, нет! Есть только блядская «Служба безопасности России» во главе со старым диверсантом Лапниковым, шарашкина контора Пирогова, куда он собрал недобитую путинскую гэбню, понимаешь? И они! Вас! Используют! - Михайлов сорвался на крик, но сделал это почти осознанно, наслаждаясь своей властью.
– Понимаешь, говнюк? - он склонился над Егорушкиным и в нос ему ударил запах пота и животного страха, - Используют вас! И тебя, и твоего друга, Сашу Гарифулина… Русского, бля, тоже нашли! И бабу твою, Семёнову Марию Романовну, тоже! И всё ваше говённое подполье! И токсины вам подогнали! И инструкции! Суки они, вот что. Мы ваш сраный кружок пасём с самого начала, молодогвардейцы хуевы! Я, блядь, про вас узнал, когда вы ещё сами не знали, куда лезете! Лично вас всё время отмазывал! Говорил, мол, не надо их трогать, пусть поиграют! Мне сегодня из-за вас чуть самому яйца не оторвали, понимаешь?! Из-за ваших ёбаных игр мой сын сиротой чуть не остался!
– Лучше б остался…, - тихо и как-то очень искренне сказал Егорушкин.
Ярость буквально накрыла Михайлова и он разом потерял контроль над ситуацией и собой:
– Ах ты блядь! - он со всей силы швырнул в студента ритуальный стаканчик с карандашами, потом неожиданно для себя вскочил и накинулся на него. Бил долго, ногами, руками, по голове, сначала выкрикивая ругательства, а потом уже молча, деловито сопя.
Исступление прошло. Студент лежал в наручниках на полу и тихо скулил. Ярость сменилась каким-то тупым опустошением.
– Значит вот что я тебе скажу, пидорёнок, - Михайлов достал из кармана платок и неспешно принялся вытирать лицо, шею и руки, - Раз ты ничего понимать не хочешь - значит и не надо. Я про тебя всё и так знаю. Твоих друзей всех уже везут сюда же. По-хорошему вас бы, говнюков, вывести за город да шлёпнуть в леске, как того Николая Второго, но мы ж, блядь, гуманисты, нам евросоюзнички не позволят… Пока… Так что поедешь ты и вся ваша кампания за солнечный Серов, в специально оборудованное учреждение. Там уже всё готово. Деревня Потаскуево, на сотни километров вокруг ни черта нету, кроме вооруженного взвода охранников-китайцев. Будешь, сучёнок, там сидеть, пока не поумнеешь… Вот родители твои порадуются, а! Мамаша-то твоя уже убивается на вахте, просит пустить. А вот хуй ей, понял?! Хуй!
Егорушкина вывели, а Михайлов снова сел в кресло и соединился со своим начальником: «Я сейчас к вам зайду, всё расскажу».
3. На страже Республики
* * *
Тогда, во время визита, Юркевич всем показался таким мерзким, что сам Михайлов, да и многие из его знакомых и даже коллег, были прямо-таки шокированы. Появилась даже какая-то внутренняя солидарность с пылкими воззваниями подпольных организаций, призывавших патриотов приложить все силы к уничтожению «иуды Юркевича и его преступной клики». Генерал казался худшим из возможного: оплывший, низкорослый, с отвратительным красным лицом запойного пьяницы и злобными свинячьими глазами. И на фоне всего этого - фарфоровая американская улыбка и пересаженные на лысину волосы. И рядом - неизменная Наталья Петровна, вульгарная большегрудая генеральша, какая-то уж совсем откровенная проститутка, тем более отвратительная, чем больше она пыталась строить из себя государыню-матушку. Но потом… Отчего-то вспоминался Ельцин: и пьяный, и гадкий, и хуже вроде и быть не может. А оказалось, что хуже очень даже может быть.
Когда потом, уже в самый разгар мятежа, Михайлов смотрел запись казни Юркевича - ему неожиданно стало жалко генерала и страшно за себя. Вот генерал щурясь выходит из фургона и по булыжникам Красной площади идет на Лобное место, украшенное по случаю торжества виселицами. Ему тогда подумалось, что эта вот нарочитая театральность и опереточная пафосность сближала павший режим Юркевича и новую пироговскую власть.
На фоне Кремля и Василия Блаженного, казавшихся декорацией для мрачноватого спектакля («Хованщина какая-то! Утро стрелецкой казни!», - мрачно прокомментировал эту картинку начальник Михайлова, полковник Жихов) и опереточный мундир со следами сорванных погон и орденов уже не казался таким смешным, более того - показался даже и трагичным.
Лицо у генерала было опавшим, мёртвым… На ногах какие-то нелепые стоптанные тапки с помпонами. Сзади вели экс-премьера Розенгольца и бывшего министра полиции Денисенко. Виселица, приговор, площадь выдыхает… Юркевич всё время вёл себя тихо, даже отстранённо. И повис на верёвке сразу, почти не дёргаясь. А вот Розенгольц плакал и о чем-то умолял конвой, палачей и стоявшего рядом Денисенко. Его буквально вдели в петлю и, уже повиснув, он так отчаянно и жалко дёргался, что и без того тошнотворное зрелище стало просто непереносимым. Денисенко был зол и, похоже, обещал окружающим возмездие в разнообразных и изощрённых формах. На записи было видно, как он плюнул в лицо суетившемуся рядом попу, и, по утверждению некоего анонимного очевидца, последними его словами было: «Скоро американцы натянут вам глаза на жопу!».
Всё это могло бы показаться отвратительным или смешным, когда б не задело Михайлова за весьма чувствительную струну. Он вспомнил жену, сына, своих друзей - и отчётливо понял: их тоже убьют, всех. Просто потому, что сейчас они носят эту форму, служат этому государству, сидят в этом здании… И уже неважно будет, кто во что верил, кто на что надеялся, почему оказался именно на этой стороне очередных баррикад и кто какое будущее для себя и России хотел изначально. Все русские люди - точнее те, кто ещё о чем-то думал в эти сумрачные годы - всегда надеялись, что рано или поздно позорный режим Юркевича падёт и вместо него будет что-то светлое и чистое, все русские люди снова договорятся обо всём между собой, Россия объединится, станет единой, сильной, прекрасной… И что вместо этого? Мерзавца Юркевича сменили какие-то уж совершенно свинорожие скоты из Рязанского ОПОНа, и что - это и есть долгожданные спасители России? Те самые, о которых мечталось и грезилось? Вот этот вот полковник Пирогов? Эта вот его команда тупых провинциальных дуболомов и есть альтернатива бабнику и выпивохе Юркевичу и его подручному, садисту и открытому гомосексуалисту Денисенко? Даже служа в КОКУРе Михайлов думал, что, в конечном счёте, всё равно служить своей Родине. Была у него такая внутренняя мифология: мол, как только появится на горизонте «Спаситель России» - так всё бросить и под его знамёна. Но спаситель пришёл не вовремя и вовсе не такой, каким его себе представлял Василий Михайлов, и потому он посчитал себя свободным от ранее данных себе же обещаний.
* * *
От осознания всего этого Михайлову стало невыразимо обидно и он вскочил:
– Да пойми же ты, мы катимся к гражданской войне! Мы будем убивать друг друга на радость всем этим скотам, понимаешь? Ну вот ответь, что делать-то мне?
– Переходить на нашу сторону… На сторону России… - парень вдруг с надеждой посмотрел на Михайлова.
«Идиот, просто идиот… он ещё и надеется!», - подумал Василий Георгиевич и расстроился окончательно.
– На сторону кого? Тебя? Или этого убийцы, который тебе токсинчики передал? Ну на твою сторону я ещё может и готов, но не на сторону же Пирогова и его убийц!!! Он же тупой полицай, понимаешь? Он служил у Юркевича и по его приказу расстреливал ребята из НОРТа, всего два года назад!
…Кровавая история с разгромом Национальной организации русских террористов всколыхнула тихую муть построссийского пространства, хотя власти и пытались минимизировать неприятную информацию.
Началось всё с того, что несколько студентов Рязанского Русско-Британского Педагогического Университета Короля Уильяма, отличников и активистов различных разрешённых молодежных организаций, решили бороться за возрождение России, для чего и создали свою подпольную организацию. Маскировалось все под вывеской мормонского «Студенческого Союза имени Брайема Янга». Ребята создали многочисленную сеть молодых русских националистов, мечтающих отомстить за унижения своей страны. Довольно долго удавалось держать ситуацию под контролем, а наивные мормоны исправно слали нужные деньги и ненужную литературу.
Триумфом организации стала фантаcтическая карьера её лидера, Ярослава Липинцева: его пригласили на стажировку в Юту, а по возвращению он стал руководителем филиала Bank of Utah. Перспектива всеобщего вооруженного восстания, которым бредили нортовцы, казалась такой близкой, что ребята потеряли бдительность.
Конец организации был печален. В какой-то необъяснимой эйфории ЦК НОРТ принял решение о немедленном вооруженном восстании. С самого начала пошли сбои и накладки, и в итоге манифест был широко распубликован раньше, чем начались активные действия. Начальник Тайной Полиции Русской Республики Пётр Заостровский вовремя спохватился, срочно был введён комендантский час и начались массовые аресты. В отчаянии, нортовцы заняли здание Университета Короля Уильяма. После кровавого штурма никаких официальных сообщений о судьбе Липинцева и его соратников не последовало. Впрочем, Михайлов читал секретные отчёты Тайной Полиции Русской Республики: было арестовано несколько сот человек, их долго и страшно пытали, а расстрелом Липицкого и командира Боевой Организации Шанникова руководил Денисенко. Вроде как лично сам стрелял из именного пистолета. Между прочим, было довольно странно, что раскрытое Тайной Полицией дело доводил до кровавого конца министр внутренних дел Денисенко. Впрочем, интриги при дворе Юркевича канули в историю вместе с ним, да и кому это сейчас важно?
Между прочим, во время мятежа Пирогова господин Заостровский куда-то делся, хотя уже его-то по общему мнению обязательно стоило вздёрнуть рядом с Денисенко. Но злые языки поговаривали, что именно он и стоял за спинами Пирогова и компании. Языки эти, а точнее их обладатели, многозначительно указывали на странную фигуру «человека из ниоткуда» Ильи Фадеева, премьера пироговского правительства. Но это были слухи, как и активно раскручиваемая информация о том, что верхушку НОРТ добивал Отряд Полиции Особого Назначения, которым и командовал тогда Владимир Пирогов…
– Это всё ложь… Ну и что! - студент покраснел и говорил, нелепо подергивая руками в наручниках - Это не важно, поймите, важна одна Россия, её единство! А чем ваш этот говённый Полухин лучше? И весь этот ваш сброд, все эти корейцы и казахи? Все эти китайские наблюдатели и американские инструкторы? Чем? Да и какая разница, Пирогов или кто, важно, что вы - враги. Враги России!!!
«Чёрте что!», - подумал Михайлов и мысленно сплюнул на ковер.
– Ладно, закроем дискуссионный клуб. Ты ведь действовал не один, у вас же организация? - стараясь говорить без эмоций, протокольным тоном спросил Михайлов, хотя вопрос был совершенно ненужным: все материалы по Егорушкину и его группе уже давно были собраны и распечатанные лежали в столе, в красивой папке. Если говорить прямо, то цель всего этого странного разговора сводилась к простому желанию посмотреть в лицо врагу и попытаться вытянуть из парня что-то про московского гостя.
– Нас - миллионы! - прокричал студент вдруг уж совсем фальшиво, но неожиданно убежденно.
– Не надо визжать вот только, - Михайлов окончательно смирился с тем ужасом, который начал происходить вокруг него. Перед ним был враг. Жалкий, маленький, злобный. Готовый убить и его, и всех других. Враг, ещё утром готовивший массовое убийство. На том самом банкете, на который, кстати, Михайлов тоже был приглашён.
Из подсознания всплыло воспоминания юности, когда он, участник «антипикета» азартно нападал на затравленных «лимоновцев» и в какой-то момент реально возненавидел их - таких никчемных, глупых, противящихся очевидному и несомненному торжеству «энергетической империи». Впрочем, потом у него было время раскаяться в своей тогдашней горячности.
– Не надо на меня тут визжать, понял!? - сказал он как-то особенно громко и сам чуть не сорвался на визг. - Всё я про тебя знаю и про твои ёбаные миллионы, понял! Рассказать тебе, гандон, кто ты такой и сколько вас?
Михайлов достал из стола папку и театральным жестом бросил её перед собой. На самом деле он и без всякой папки мог рассказать о современном русском движении.
* * *
…После первых известий о разгроме НОРТа, название, ставшей легендарной, организации пошло в народ. На фоне волны анонимного гнева и проклятий палачам, стремительно формировалась мифология: мол, все годы существовал в подполье могучий союз патриотов, НОРТ. И что рязанские казни - это частности, что за спиной Липинцева и его друзей стояла огромная структура, которую они не выдали и которая продолжает существовать и бороться, готовя возмездие предателям Родины.
Вновь возникнув в компьютерных сетях как объединение наиболее радикальной части русских националистов и реваншистов, НОРТ сначала занималась тем же, чем и все остальные подобные объединения - публиковала и рассылала трескучие манифесты. Однако в какой-то момент виртуальная организация наполнилась новыми людьми, готовыми к реальным делам. Судя по подготовке, это были националисты из распущенных федеральных спецслужб.
В итоге, на местах действительно стали возникать ячейки, которые координировались между собой и с полумифическим «Центральным Комитетом НОРТ» или просто «Центром». По оперативным данным, «Центр» фактически не контролировал всей ситуации, ибо каждый, кому хотелось сделать гадость коллаборационистам мог самовыразиться, написав на стене «НОРТ» или, еще круче, избить какого-нибудь наиболее одиозного говнюка, вроде как исполняя приговор мифического НОРТа. С другой стороны, после мятежа Пирогова централизация русских организаций перестала быть фикцией, и это вгоняло в ужас коллег Михайлова от Кенигсберга до Владивостока.
Были сведения, впрочем, весьма туманные, что в какой-то момент фактический контроль над организацией взял через подставных людей тот самый загадочно пропавший Заостровский. Во всяком случае, только поддержкой чрезвычайно влиятельных сил можно было объяснить странное перерождение тусовки любителей в организацию профессионалов.
Опять-таки, зачем Тайной Полиции Русской республики пестовать и покрывать своих врагов под носом у кураторов? Впрочем, опасные игры с провокаторами были неискоренимой традицией русских спецслужб, так что всё вполне закономерно. Как и последующая потеря контроля в самый неподходящий момент. В самом глупом положении, кстати, оказались именно пресловутые кураторы: Пирогов и его команда арестовали их, и с конвоем препроводили до границ Москвы - Свободного города под управлением Администрации ООН. Потом их обоих, и американца и европейца, судили свои же - за потерю бдительности. Эта история привела к тотальной смене всех работающих в России кураторов: у Наблюдательной комиссии возникло устойчивое убеждение, что персонал излишне расслабился. Но все это уже не могло остановить ни падение Москвы, ни развитие кризиса.
Первой громкой и реальной акцией НОРТа за пределами Рязани стало убийство в подъезде дома редактора московского коллаборационисткого ресурса «Московское Время» Виталия Личухина. Между прочим, он несколько раз позволял себе обращать внимание Юркевича на странные игры его спецслужб. Впрочем, он вообще много на что обращал внимание - на пронырливого узбека Реджепова, на деятельность преподобного Элиягу Годворда и секты «Фалун Дафа», и даже на финансовые аферы ооновской администрации. Любая из этих тем была чревата проблемами, так что причастен ли к убийству Личухина НОРТ - так и осталось загадкой. Убийство, в прочем, потрясло Москву, и после него четыре буквы НОРТ стали общепризнанным символом русского террора.
Дальнейшая история НОРТ стала хроникой убийств и терактов, заставившая многих коллаборационистов серьёзно задуматься о будущем. Самая громкая и успешная акция русских террористов случилась уже после пироговского мятежа, всего несколько месяцев назад, когда один взрыв уничтожил всю верхушку одиозного «Сибирского Союза» и Сибирской Народной республики во главе с «железной леди Сибири» Ларисой Ожигаловой. С того дня Сибирь жила в режиме постоянного хаоса и непрекращающейся истерики поредевшей политической элиты.
Тем не менее, средства массовой информации опровергали существования какой-либо организованной террористической сети, а официальная пропаганда упорно валило всё на «московских диверсантов».
На Урале ничего похожего довольно долго не было, и вот - извольте. Конечно, не обошлось без разведки врагов и пресловутого московского Джеймса Бонда, но почва явно была подготовлена самостоятельно, местными любителями писать на заборах «НОРТ». Всё это крайне беспокоило Михайлова. Подумать только! Стоило только сделать вид, что все это промосковское копошение незаметно органам безопасности - и вот вам, «Уральский Совет НОРТ». Сначала - группа единомышленников, кружок интеллигентной молодежи и студентов академии госслужбы, потом - рывок, расширение численности, выход на московскую агентуру. И вот - закономерный финал: смертельные токсины в банкетном зале ресторана «Порто-Франко». «Еще чуть-чуть - и болтались бы тут, как Юркевич, или подохли от токсинов в этом чёртовом ресторане!», - подумал Михайлов и прокашлялся.
Националистическая Организация Русских Террористов контролируется профессиональными провокаторами из Москвы! - авторитетно начал он, строго глядя на съежившегося студента:
– По электронным сетям они нашли таких вот уёбков безмозглых, как ты и твои друзья, и воспользовались вашими романтическими настроениями. Понимаешь? Нет никакого Центрального Комитета НОРТ, нет! Есть только блядская «Служба безопасности России» во главе со старым диверсантом Лапниковым, шарашкина контора Пирогова, куда он собрал недобитую путинскую гэбню, понимаешь? И они! Вас! Используют! - Михайлов сорвался на крик, но сделал это почти осознанно, наслаждаясь своей властью.
– Понимаешь, говнюк? - он склонился над Егорушкиным и в нос ему ударил запах пота и животного страха, - Используют вас! И тебя, и твоего друга, Сашу Гарифулина… Русского, бля, тоже нашли! И бабу твою, Семёнову Марию Романовну, тоже! И всё ваше говённое подполье! И токсины вам подогнали! И инструкции! Суки они, вот что. Мы ваш сраный кружок пасём с самого начала, молодогвардейцы хуевы! Я, блядь, про вас узнал, когда вы ещё сами не знали, куда лезете! Лично вас всё время отмазывал! Говорил, мол, не надо их трогать, пусть поиграют! Мне сегодня из-за вас чуть самому яйца не оторвали, понимаешь?! Из-за ваших ёбаных игр мой сын сиротой чуть не остался!
– Лучше б остался…, - тихо и как-то очень искренне сказал Егорушкин.
Ярость буквально накрыла Михайлова и он разом потерял контроль над ситуацией и собой:
– Ах ты блядь! - он со всей силы швырнул в студента ритуальный стаканчик с карандашами, потом неожиданно для себя вскочил и накинулся на него. Бил долго, ногами, руками, по голове, сначала выкрикивая ругательства, а потом уже молча, деловито сопя.
Исступление прошло. Студент лежал в наручниках на полу и тихо скулил. Ярость сменилась каким-то тупым опустошением.
– Значит вот что я тебе скажу, пидорёнок, - Михайлов достал из кармана платок и неспешно принялся вытирать лицо, шею и руки, - Раз ты ничего понимать не хочешь - значит и не надо. Я про тебя всё и так знаю. Твоих друзей всех уже везут сюда же. По-хорошему вас бы, говнюков, вывести за город да шлёпнуть в леске, как того Николая Второго, но мы ж, блядь, гуманисты, нам евросоюзнички не позволят… Пока… Так что поедешь ты и вся ваша кампания за солнечный Серов, в специально оборудованное учреждение. Там уже всё готово. Деревня Потаскуево, на сотни километров вокруг ни черта нету, кроме вооруженного взвода охранников-китайцев. Будешь, сучёнок, там сидеть, пока не поумнеешь… Вот родители твои порадуются, а! Мамаша-то твоя уже убивается на вахте, просит пустить. А вот хуй ей, понял?! Хуй!
Егорушкина вывели, а Михайлов снова сел в кресло и соединился со своим начальником: «Я сейчас к вам зайду, всё расскажу».
3. На страже Республики
В кабинете председателя КОКУР, обставленном тяжелой кожаной мебелью в английском стиле, уже сидели «кураторы», как буднично называли их сотрудники Комитета и все причастные - новый начальник американской резидентуры господин Сайрус Уиллс и его коллега из европейской разведки, Тадеуш Ковалевский. Поляк подобострастно слушал развалившегося в кресле Уиллса. Американец увлечённо рассуждал о ситуации в Африке и её перспективах. Хозяин кабинета меланхолично перебирал бумаги на столе, вежливо кивая.
– Разрешите? - Михайлов вошёл в кабинет.
В такие минуты он обычно играл Штирлица, но сегодня любимый образ не грел душу: Штирлиц, отправивший в концлагерь пастора Шлага и уверовавший в идеалы национал-социализма всей душой - вот какой образ был у него теперь.
– Ага, разрешаю… а мы заждались уж, - председатель КОКУРа, полковник Жихов поудобнее устроился в своём огромном кресле и сложил ухоженные ладони под вторым подбородком. - Только без запевок долгих, пожалуйста, по фактам и кратенько, время не ждёт.
– По фактам всё, как я докладывал позавчера. Благодаря кампании по дезинформации внешнего и внутреннего противника, нам удалось решить поставленные задачи. Судя по поступающим сведениям, в Москве, да и у нас, многие уверены, что нам нечем защищаться и Республика в считанные дни падёт к ногам Пирогова… Благодаря проведённой работе можно констатировать: сведения, сообщенные агентом Карповым, полностью подтверждены. Я считаю, мы должны сообщить всем союзникам, что версия о полном контроле над структурами пресловутого НОРТа со стороны спецслужб Пирогова полностью подтверждается. Нам удалось разоблачить несколько ячеек, действовавших параллельно. Организовать распыление токсинов в ресторане «Порто-Франко» было поручено молодым активистам. Мы давно за ними приглядывали, в группе работал наш человек, который и сообщил нам о планируемом теракте. К сожалению, человека, который всё это организовал и скоординировал, задержать пока не удалось. Но мы знаем, кто он. Ну, в смысле биометрических данных и примерного круга документов, которыми он может пользоваться. Так что ищем, я думаю - найдём. Кроме молодёжной группы, раскрыт заговор в Генеральном Штабе, там уже проведена работа, арестовано восемь человек. В полиции идёт тотальная проверка, есть сведения, что и там может быть подпольная сеть. Тем не менее, никакой реальной угрозы Республике пока нет. Во всяком случае, изнутри. - Так всё-таки, кто именно контролирует весь этот НОРТ? Ваш этот Карпов ничего не сообщает? - Уиллс говорил по-русски хорошо, без акцента, что никак не вязалось с его откровенно африканской внешностью.
– Агент Карпов сообщает, что операции по линии НОРТ курируют лично Лапников и Фадеев. Предвидя ваш вопрос, могу сказать: косвенные факты подтверждают, что Фадеев действительно может оказаться нашим старым другом, Петром Владимировичем Заостровским. И тогда вся эта пироговская история обретает совсем иное звучание, коллеги. - Михайлов вопросительно посмотрел на Жихова, тот - на Уиллса.
– А всё-таки, как ушёл московский шпион? Если вы рассчитывали поймать его, почему в итоге задержали какого-то студентика? Почему не задержали москвича? Кто он, чёрт побери? - Ковалевский и мимикой и интонацией выражал крайнюю степень неудовольствия. «Пошипи, пошипи, змей польский!», - злобно подумал Михайлов и вновь посмотрел на невозмутимого Жихова. Тот ели заметно кивнул.
– Очевидно, перестраховали. Задержанный студент всё-таки работал в ресторане, а агенту пришлось бы приложить массу усилий для проникновения на место. В конце-концов, он не знал, что ловушка устроена специально для него… Теперь о его личности. Я уже разослал установленный отчёт в инстанции, но на словах могу кратко сообщить. Значит, вот его видеопортрет - он включил транслятор и в углу кабинета появилось трёхмерное изображение лысоватого молодого человека, с неприметным, смазанным каким-то лицом, небольшого роста, одетого в неброский бушлатик.
– В Екатеринбург прибыл из Кургана. В Кургане он зарегистрировался как беженец из Поволжской Федерации, Вадим Олегович Мурашов. По предоставленным документам, жил в Самаре, работал там в правительстве, заместителем начальника отдела в Министерстве социальной защиты населения Самарской республики. Некий Мурашов действительно там работал, но, учитывая, в какой панике там всё случилось - никаких файлов по ряду министерств у нас нет.
– Надеюсь, всех, кто выдаёт себя за сотрудников этих пропавших министерств вы уже ищите? - равнодушным голосом поинтересовался Уиллс.
– Да, ситуация с ними с самого начала была сомнительной. Собственно, и этот Мурашов потому и попал в зону нашего внимания! - скромно доложил Жихов.
Уиллс удовлетворенно кивнул, а Ковалевский явно предпочел бы поймать уральских коллег на недоработке, и потому был нескрываемо расстроен.
– Тем не менее, в Кургане его быстро потеряли. Он переехал в Екатеринбург и здесь, очевидно, начал методичный обход сочувствующих. Людей они искали по виртуальным сетям, там целая система скрытого психологического тестирования с элементами зомбирования, известные в общем-то разработки… Надо сказать, что он обошёл все подставы, ну кроме одной. Там, господа, мы применили метод скрытого контроля сознания: человек был активным врагом Республики, мы его арестовали, он прошел спецобработку по методу Кашдани… Короче говоря, он сам не знает, что он работает на нас. Метод показал себя отлично. Не очень понятно, почему этот Мурашов так прямолинейно действовал, но, впрочем, есть ли у них выбор? Да и принятые нами меры сыграли свою роль, кое у кого действительно возникло ощущение вседозволенности… Господа явно торопятся занять максимум территорий до наступления холодов. Короче говоря, нашему скажем так, агенту были предъявлены опознавательные чип-карты, агент получил подтверждение из Москвы и они начали совместную работу. Благо, у нас была эта самая студенческая организация, ну и вот, собственно… Теперь всё кончено, студентов всех… Ну почти всех уже повязали, неудачливого террориста - первого. По нашим сведениям, агент имел контакты с предателями из генштаба, там тоже готовятся аресты. Ситуация пока под контролем! - слово «предатели» применительно к ребятам из генштаба, многих из которых он знал лично, слетело с его губ как-то легко и буднично. «Ничего не поделаешь, такая уж видно судьба» - успокоил он себя. - А токсины? Он их что, вёз с собой из Москвы через Курган? - поляк последний раз попытался вставить шпильку уральским коллегам.
– Токсины американского производства, с военных складов. Предназначались для спецподразделений… Сейчас разбираемся, для чего они на самом деле были выписаны. Ну, то есть, или сочувствующие военные снабдили террористов токсинами, или тупо продали - Жихов вопросительно посмотрел на Уиллса.
Созданная как неизбежный атрибут режима, Уральская армия с самого начала была довольно рыхлым образованием, где сильны были ностальгические настроения и почти явное сочувствие пироговскому мятежу. И хоть генерал Старцев, бессменный военный министр Республики, был вполне лоялен, его окружение целиком значилось в черных списках КОКУР. Жихов все эти годы ждал, пока ему разрешат ликвидировать фрондёров в погонах и, похоже, этот час был близок. Стоило изобразить некое послабление политического надзора - и тихая офицерская фронда обернулась лихорадочной подготовкой переворота.
– Разрешите? - Михайлов вошёл в кабинет.
В такие минуты он обычно играл Штирлица, но сегодня любимый образ не грел душу: Штирлиц, отправивший в концлагерь пастора Шлага и уверовавший в идеалы национал-социализма всей душой - вот какой образ был у него теперь.
– Ага, разрешаю… а мы заждались уж, - председатель КОКУРа, полковник Жихов поудобнее устроился в своём огромном кресле и сложил ухоженные ладони под вторым подбородком. - Только без запевок долгих, пожалуйста, по фактам и кратенько, время не ждёт.
– По фактам всё, как я докладывал позавчера. Благодаря кампании по дезинформации внешнего и внутреннего противника, нам удалось решить поставленные задачи. Судя по поступающим сведениям, в Москве, да и у нас, многие уверены, что нам нечем защищаться и Республика в считанные дни падёт к ногам Пирогова… Благодаря проведённой работе можно констатировать: сведения, сообщенные агентом Карповым, полностью подтверждены. Я считаю, мы должны сообщить всем союзникам, что версия о полном контроле над структурами пресловутого НОРТа со стороны спецслужб Пирогова полностью подтверждается. Нам удалось разоблачить несколько ячеек, действовавших параллельно. Организовать распыление токсинов в ресторане «Порто-Франко» было поручено молодым активистам. Мы давно за ними приглядывали, в группе работал наш человек, который и сообщил нам о планируемом теракте. К сожалению, человека, который всё это организовал и скоординировал, задержать пока не удалось. Но мы знаем, кто он. Ну, в смысле биометрических данных и примерного круга документов, которыми он может пользоваться. Так что ищем, я думаю - найдём. Кроме молодёжной группы, раскрыт заговор в Генеральном Штабе, там уже проведена работа, арестовано восемь человек. В полиции идёт тотальная проверка, есть сведения, что и там может быть подпольная сеть. Тем не менее, никакой реальной угрозы Республике пока нет. Во всяком случае, изнутри. - Так всё-таки, кто именно контролирует весь этот НОРТ? Ваш этот Карпов ничего не сообщает? - Уиллс говорил по-русски хорошо, без акцента, что никак не вязалось с его откровенно африканской внешностью.
– Агент Карпов сообщает, что операции по линии НОРТ курируют лично Лапников и Фадеев. Предвидя ваш вопрос, могу сказать: косвенные факты подтверждают, что Фадеев действительно может оказаться нашим старым другом, Петром Владимировичем Заостровским. И тогда вся эта пироговская история обретает совсем иное звучание, коллеги. - Михайлов вопросительно посмотрел на Жихова, тот - на Уиллса.
– А всё-таки, как ушёл московский шпион? Если вы рассчитывали поймать его, почему в итоге задержали какого-то студентика? Почему не задержали москвича? Кто он, чёрт побери? - Ковалевский и мимикой и интонацией выражал крайнюю степень неудовольствия. «Пошипи, пошипи, змей польский!», - злобно подумал Михайлов и вновь посмотрел на невозмутимого Жихова. Тот ели заметно кивнул.
– Очевидно, перестраховали. Задержанный студент всё-таки работал в ресторане, а агенту пришлось бы приложить массу усилий для проникновения на место. В конце-концов, он не знал, что ловушка устроена специально для него… Теперь о его личности. Я уже разослал установленный отчёт в инстанции, но на словах могу кратко сообщить. Значит, вот его видеопортрет - он включил транслятор и в углу кабинета появилось трёхмерное изображение лысоватого молодого человека, с неприметным, смазанным каким-то лицом, небольшого роста, одетого в неброский бушлатик.
– В Екатеринбург прибыл из Кургана. В Кургане он зарегистрировался как беженец из Поволжской Федерации, Вадим Олегович Мурашов. По предоставленным документам, жил в Самаре, работал там в правительстве, заместителем начальника отдела в Министерстве социальной защиты населения Самарской республики. Некий Мурашов действительно там работал, но, учитывая, в какой панике там всё случилось - никаких файлов по ряду министерств у нас нет.
– Надеюсь, всех, кто выдаёт себя за сотрудников этих пропавших министерств вы уже ищите? - равнодушным голосом поинтересовался Уиллс.
– Да, ситуация с ними с самого начала была сомнительной. Собственно, и этот Мурашов потому и попал в зону нашего внимания! - скромно доложил Жихов.
Уиллс удовлетворенно кивнул, а Ковалевский явно предпочел бы поймать уральских коллег на недоработке, и потому был нескрываемо расстроен.
– Тем не менее, в Кургане его быстро потеряли. Он переехал в Екатеринбург и здесь, очевидно, начал методичный обход сочувствующих. Людей они искали по виртуальным сетям, там целая система скрытого психологического тестирования с элементами зомбирования, известные в общем-то разработки… Надо сказать, что он обошёл все подставы, ну кроме одной. Там, господа, мы применили метод скрытого контроля сознания: человек был активным врагом Республики, мы его арестовали, он прошел спецобработку по методу Кашдани… Короче говоря, он сам не знает, что он работает на нас. Метод показал себя отлично. Не очень понятно, почему этот Мурашов так прямолинейно действовал, но, впрочем, есть ли у них выбор? Да и принятые нами меры сыграли свою роль, кое у кого действительно возникло ощущение вседозволенности… Господа явно торопятся занять максимум территорий до наступления холодов. Короче говоря, нашему скажем так, агенту были предъявлены опознавательные чип-карты, агент получил подтверждение из Москвы и они начали совместную работу. Благо, у нас была эта самая студенческая организация, ну и вот, собственно… Теперь всё кончено, студентов всех… Ну почти всех уже повязали, неудачливого террориста - первого. По нашим сведениям, агент имел контакты с предателями из генштаба, там тоже готовятся аресты. Ситуация пока под контролем! - слово «предатели» применительно к ребятам из генштаба, многих из которых он знал лично, слетело с его губ как-то легко и буднично. «Ничего не поделаешь, такая уж видно судьба» - успокоил он себя. - А токсины? Он их что, вёз с собой из Москвы через Курган? - поляк последний раз попытался вставить шпильку уральским коллегам.
– Токсины американского производства, с военных складов. Предназначались для спецподразделений… Сейчас разбираемся, для чего они на самом деле были выписаны. Ну, то есть, или сочувствующие военные снабдили террористов токсинами, или тупо продали - Жихов вопросительно посмотрел на Уиллса.
Созданная как неизбежный атрибут режима, Уральская армия с самого начала была довольно рыхлым образованием, где сильны были ностальгические настроения и почти явное сочувствие пироговскому мятежу. И хоть генерал Старцев, бессменный военный министр Республики, был вполне лоялен, его окружение целиком значилось в черных списках КОКУР. Жихов все эти годы ждал, пока ему разрешат ликвидировать фрондёров в погонах и, похоже, этот час был близок. Стоило изобразить некое послабление политического надзора - и тихая офицерская фронда обернулась лихорадочной подготовкой переворота.