В ноябре 1940 года число одних лишь самолетов, заказанных Англией в США, дошло до 23 тысяч! А сколько стоил один американский самолет, читатель уже знает.
   Забавно, что при таком огромном барыше янки на европейской войне наш полпред в Лондоне Майский 11 декабря 1939 года писал в шифровке Молотову: «Основной цепью британской политики в настоящее время является вовлечение США в войну на стороне „союзников“ . Вот почему с самого начала войны каждый шаг… британского правительства предпринимается с оглядкой на Америку…»
   А ведь основной целью политики США было максимально поддержать Англию для того, чтобы она не отказалась воевать!
   Для того чтобы этого не случилось, янки были готовы не все. Да так оно и вышло…
   Британия вступила в войну с золотым запасом примерно в четыре с половиной миллиарда долларов, и вскоре эта немалая сумма была полностью поглощена военными заказами. Англии уже просто нечем было платить за свое нежелание мириться с Гитлером и желание все более обогащать США ценой собственных слез и крови. А они к концу 40-го года лились в Англии уже весьма обильно…
   Возникала опасность, во-первых, что англичанам все это может надоесть — особенно если Гитлер еще раз предложит мир.
   Во-вторых, как уже сказано, у Англии больше не было денег на войну во имя США.
   7 декабря 1940 года Черчилль направил Рузвельту письмо, где известил президента об этом без околичностей: «Как Вам известно, стоимость заказов, которые уже размещены или о которых ведутся переговоры… во много раз превосходят все валютные запасы Англии. Приближается время, когда мы не сможем более платить наличными за корабли и другие поставки…»
   Казалось бы, Англия могла взять у Америки кредиты, но.. Но взять их она, увы, не могла, потому что еще не расплатилась с Америкой за свои прежние государственные военные долги, сделанные Англией в Первую мировую войну, организованную тоже в интересах США и впервые давшую США экономическое владычество над Европой.
   А по закону Джонсона от 13 (опять!) апреля 1931 года должники, не внесшие причитающихся с них платежей, лишаются возможности получать какие-либо кредиты в США…
   Положение становилось все более интересным…
   И тогда Америка «великодушно» согласилась дать англичанам возможность проливать кровь и слезы, не платя Америке за это удовольствие, а почти бесплатно — на принципе ленд-лиза.
   Ленд-лиз — это система передачи Соединенными Штатами союзным странам взаймы или в аренду вооружений, а также военных и других необходимых для ведения войны материалов.
   Расплачиваться англичанам (и вообще всем, кого янки «осчастливливали» режимом ленд-лиза) предстояло после войны — или вернув полученное взаймы имущество, или возмещая долг товарами, деньгами, а также иной «приемлемой для США» компенсацией типа торговых и прочих уступок.
   Вот так…
   Закон о ленд-лизе был принят конгрессом 11 марта 1941 года подавляющим большинством голосов. Америка тогда не воевала с Германией и не состояла в союзных отношениях с Англией. Однако закон о ленд-лизе был принят именно для Англии.
   Такой «нейтралитет» мир уже наблюдал во время Первой мировой войны, когда на 1 миллион долларов американского кредита немцам приходилось 100 миллионов кредита Антанте…
   Теперь история повторялась постольку, поскольку прежними были и схема, и цели, и инициаторы, и исполнители.
   Все было цинично и логично: раз Англии, воюющей за дивиденды США, нечем платить за оружие — дадим его «на время», как один сосед дает другому пожарный шланг, чтобы тот потушил пожар.
   Именно так пояснил Рузвельт журналистам идею ленд-лиза. Никто при этом почему-то не спросил его— как это можно дать «взаймы» или в аренду боевую технику? Ведь самолеты, случается, сбивают, танки — подбивают, а снаряды — безвозвратно выстреливают из пушек.
   Да и банки тушенки солдаты не всегда носят в вещевых мешках как неприкосновенный запас, а порой и вскрывают, чтобы безвозвратно съесть…
   Но на эти «мелочи» никто внимания не обращал — разве можно было не восхищаться этаким «благородством» и «рыцарством» Дяди Сэма?
   Вначале он втравил Европу в войну, начавшуюся из-за наглости и спеси поощряемой им Польши. А теперь «бескорыстно» давал Европе возможность вести эту войну до победного конца, не заботясь о платежах.
   «В конце концов ни одна большая война никогда не была проиграна из-за недостатка денег», — успокоил прессу и весь мир Рузвельт на пресс-конференции 17 декабря 1940 года.
   А 29 декабря он же по шпаргалке, составленной его советником Самуилом Розенменом, произнес и еще одну «историческую» фразу: «Мы должны быть великим арсеналом демократий»…
   Впрочем, еще до всего этого — 2 сентября 1940 года, янки обменяли свои старые эсминцы на английские базы, что никак не вязалось с доктриной изоляционизма и нейтралитета.
   Америка за право аренды на 99 лет баз на Ньюфаундленде, Бермудских и Багамских островах, на Ямайке, Антигуа, Сент-Люсиа, Тринидаде и в Британской Гвиане отдавала Англии полмиллиона винтовок, оставшихся с Первой мировой войны, несколько сот таких же старых орудий и 50 старых же эсминцев…
   Постаревший «лев» британской имперской политики Ллойд Джордж проворчал в беседе с Иваном Майским:
   — Дядя Сэм остался Дядей Сэмом… Не очень-то расщедрился… За железное старье мы платим важнейшими базами.
   Затем «лев» пожал плечами:
   — Но что оставалось делать? Другого выхода не было… Ллойд Джордж уже «забыл», как год назад сам же и предлагал другой и разумный выход — рассмотреть любое предложение о мире…
   В Германии обо всем этом обмене «шила» на базы, естественно, знали — Черчилль объявил о соглашении в парламенте 5 сентября… Немцы заявили по этому поводу протест, а в годовщину подписания Московского пакта — 23 августа 1940 года генерал Гальдер записал в дневнике: «Америка получает от Англии ряд военно-морских баз в Атлантическом и Тихом океанах в качестве компенсации за 50—90 старых эсминцев, переданных ей Англии. Переговоры об Азорских островах (португальские), которые рассматриваются как возможная база соединенного англо-американского флота. Стремление Америки получить базы в Гренландии и Исландии. Очень заметно намерение Америки „поглотить“ Англию…»
   И «Англия» Черчилля все более втягивала страну в войну не только против Гитлера, но и против Англии..
   В этой книге уже не раз было сказано о том, что элита Англии состояла из космополитической части — «черчиллевской», и части национальной… И национально ориентированная часть была, пожалуй, готова даже отказаться от враждебности к Советскому Союзу и пойти на союз с Германией, если бы это было платой за резкое ослабление влияния США на ход дел в мире.
   10 марта 1939 года министр внутренних дел Самуэль Хор выступил в Лондоне с большой речью и сказал:
   — Что, если бы в обстановке возросшего доверия был осуществлен пятилетний план, неизмеримо более великий, чем любой пятилетний план, который в последнее время пыталась реализовать любая отдельная страна?
   Уже это было явным и заслуженным комплиментом в адрес СССР, ибо пятилетками жил лишь он. А то, что англичанин Хор называл пятилетку «великим планом», говорило о многом.
   Но Хор сказал и больше:
   — Что, если бы в течение пяти лет не было ни войн, ни слухов о войнах, если бы народы Европы могли отдохнуть от давящего их кошмара и от сокрушительной тяжести расходов на вооружение? Разве не могли бы они в этом случае использовать все поразительные открытия и изобретения нашего времени для создания золотого века, в котором бедность была бы сведена к крайнему минимуму, а общий уровень жизни поднят до небывалой высоты? Для вождей мира здесь открывается величайшая возможность. Пять человек в Европе, если бы они были связаны единством цели и действия, могли бы в невероятно короткий срок перестроить всю мировую историю…
   Пять человек — это Чемберлен, Даладье, Гитлер, Муссолини и Сталин. Рузвельта, как видим, Хор в компанию не брал, обнаруживая весьма глубокое понимание сути проблемы.
   «Литвиновский» же кадр — советский полпред Иван Майский, слушая Хора, говорил Черчиллю:
   — Трудно представить себе более яркий образчик лицемерия, тупости и полного непонимания того, что действительно творится в мире…
   Н-да…
   Вернемся немного назад… Как мы помним, в феврале 1940 года Рузвельт направил в Европу заместителя госсекретаря Самнера Уэллеса с официальной целью — попробовать найти пути примирения немцев и англофранцузов.
   Маршрут поездки: Рим — Берлин — Париж — Лондон — Рим, без заезда в Москву…
   Отсутствие Москвы в маршруте объяснялось тем, что Россия-де обнаружила страшную слабость в войне с финнами, оконфузилась, и ее в расчет можно не брать. Черчилль красочно расписывал нашу слабость в очередной своей речи в январе 40-го года…
   Но и его речь, и демонстративное игнорирование Москвы американцами было однозначно провокационным! Немцам пытались внушить две мысли…
   Первая… Россия слаба, и рассчитывать на ее помощь немцам, ведущим войну с Западом, не стоит.
   Вторая была с более дальним прицелом… Раз Россия слаба, то не лучше ли замириться с Западом и ударить по России — самому или вместе с Западом? Гитлер этой мысли поддакивал, но сам поступил умнее — через три месяца сокрушил на континенте Запад.
   Ведь не все в Европе прислушивались к инсинуациям Черчилля — раздавались тогда и трезвые оценки подлинной силы РККА.
   Так, 18 марта 1940 года «Таймс» опубликовала статью своего военного корреспондента — английского генерала, который писал:
   «Финская война раскрыла больше секретов Красной Армии, чем мы узнали их за все предыдущие 20 лет ее существования. Она имела при первом своем реальном испытании наиболее суровую местность, которую она могла выбрать в Европе, и в качестве первых серьезных противников наилучших индивидуальных стрелков всего мира. Из этого испытания вышла совершенно другая сила… Русские действительно должны обладать замечательной изобретательностью… Стратегия наступления была хорошей… Красная Армия имеет инженеров, достаточно способных, когда они занимаются своим делом….
   После трех месяцев Красная Армия сильно отличалась от той, совершающей грубые промахи массы, которая начала свою кровавую карьеру. Вся советская система обучения уже меняется, и в настоящее время Красная Армия имеет опытные войска, из которых можно взять новых офицеров и унтер-офицеров. Имеется крепкое основание для усовершенствований, которое, если на нем правильно строить, окажет глубокое влияние на будущий ход истории».
   Что — в Вашингтоне этого не понимали? Понимали! Как понимали это и вообще везде в мире — не исключая и Берлин.
   Но в Москву эмиссар Вашингтона не поехал. Ведь у миссии Уэллеса было, как мы знаем, и второе «дно», в котором он вез в Европу не мир, а поощрение войны…
   Попутно Уэллес выяснял и еще один вопрос — можно ли создать против СССР, ведущего войну с финнами, общий фронт Запада…
   У Самнера Уэллеса была вообще определенная «дипломатическая» специализация. В 1933 году, сорока одного года от роду, Уэллеса назначают послом в Кубу, где терпел крах режим «диктатора» Мачадо. И вскоре на Кубе произошел военный переворот, и американскую марионетку Мачадо на один месяц сменила американская марионетка де Сеспедес. А потом произошел еще один переворот— уже незапланированный Уэллесом. И уже этим для США опасный.
   Что ж… На рейде Гаваны возникло три десятка кораблей с десантами морской пехоты, и неудачливую марионетку Сеспедеса сменила, на этот раз надолго, американская марионетка сержант Батиста.
   Вот каким послужным списком обладал «ангел мира» Рузвельта.
   Миссия Уэллеса была, безусловно, инспекцией хода войны, и я уже отмечал ее системное сходство с поездкой эмиссара президента Вильсона — «полковника» Хауза — в предвоенную Европу весной 1914 года.
   Только тогда это была инспекция готовности к войне, а не инспекция войны. Но в обоих случаях Америка действовала схоже… Что ж — у каждого преступника свой почерк, от которого так просто не избавишься…
   К СЛОВУ, немного о преступниках…
   В 1938 году Бернард Барух — фигура в XX веке для США и мира «знаковая» во всех отношениях, предлагал одному из «серых кардиналов» Рузвельта, его советнику Гарри Гопкинсу, войти в кабинет не в качестве министра торговли, а в качестве военного министра.
   В том году в мире уже сильно пахло порохом, однако все конфликты носили пока региональный и внешне далекий от США характер— гражданская война в Испании, война Японии в Китае… Постреливали на латиноамериканском континенте— но так, по привычке..:
   В США официально господствовала доктрина изоляционизма…
   А Барух считал, что военное министерство скоро станет самым важным органом, и Гопкинс в качестве его руководителя будет иметь громадные возможности выдвинуться… Средний американец еще выбирал «изоляциониста» Рузвельта, а Барух уже знал, что ждет вскоре этого среднего американца…
   Если учесть, что в служебном дневнике Гопкинса то и дело мелькали имена Аверелла Гарримана из железнодорожной «Юнион пасифик», президента Национальной ассоциации промышленников Говарда Кунли, генерала Вуда и Дональда Нельсона из «Сиэрс Робэк», Кларенса Френсиса из «Дженерал Фудс», Уильяма Бэтта из шарикоподшипниковой «СКФ», Эдуарда Стеттиниуса из «Юнайтед Стейтс стил корпорейшн», Фолса из «Истмен Кодак», Сиднея Вайнберга, Гольдмана, Закса из «Континентал Кен», то можно было предположить, что и на месте военного министра Гопкинс был бы на своем месте…
   На своем месте был всегда и Бернард Барух. Еще в 80-е годы XIX века биржевой маклер Барух вместе с братьями Даниэлом, Майером и Саймоном Гуггенхеймами был тесно связан с кровавой эксплуатацией концессий в Бельгийском Конго, которым владел король Леопольд II. В 1909 году создатель Шерлока Холмса Артур Конан Дойл выпустил в свет книгу «Преступление в Конго» («The Crime of the Congo»), название которой говорило само за себя… Однако когда еще одного клиента Баруха — Томаса Форчуна Райана — обвинили в том, что конголезские компании получают прибыли, используя рабский труд, он ухмыльнулся: «Я сплю сном праведника»…
   К 1905 году Гуггенхеймы вошли в святая святых финансовых кругов Уолл-стрита, стали директорами многих компаний и превратились в… крупных филантропов. Это не помешало, правда, Саймону Гуггенхейму купить голоса колорадских законодателей, уплатив по две — две с половиной тысячи долларов за голос, и попасть в сенат США.
   Впрочем, это было для Золотой Элиты стандартной практикой во всех странах. Уинстон Черчилль называл политические «верхи» Британии «слугами народа», однако в правительстве Чемберлена на 21 министра приходилось 11 аристократов. В палате общин 181 депутат-консерватор занимал 775 директорских постов, олицетворяя и осуществляя власть «великих семей»…
   А помощник Гуггенхеймов и Райана — Бернард Барух — во время Первой мировой войны возглавлял Военно-промышленный совет США. Это был чрезвычайный административный орган, 300 комитетов которого взяли под жесткий контроль все ключевые отрасли экономики страны, все потоки ресурсов. Барух хвалился, что «отмобилизованная экономика США — это оружие, более мощное, чем что-либо из того, что мир когда-либо видел»…
   И был прав, ибо это оружие было призвано защитить резиденцию Золотой Элиты…
   Через двадцать с лишним лет Барух готовился к исполнению той же роли во второй раз…
   Да, так же, как были разнообразны преступления грешников в Дантовом аду, так были разнообразны и преступления тех, кто находился по ту сторону Зла… Но автор позволит себе привести лишь еще один — последний — портрет одного из грешников в том Золотом аду, где удостоившиеся его чувствовали себя там праведниками и спали, «как праведники»…
   Президент Гардинг сделал министром финансов Эндрю Меллона. Этот мультимиллионер из семейства мультимиллионеров был до своего назначения почти неизвестен в США, как и все его семейство, — деньги не любят яркого света, они светят их владельцам и в темноте…
   Один из его соотечественников — Филипп Ландсберг, позднее писал, что назначить Меллона на такой пост было примерно тем же, что назначить Джованни Казанову директором школы для молодых девиц.
   Призванный стоять на страже интересов казны, новый министр тут же ввел такие налоговые льготы для Элиты, что даже она была этим не столько обрадована, сколько удивлена.
   Меллон был винокуром и, как сообщал тот же Ландсберг, не препятствовал тому, чтобы другие винокуры утопили в своей продукции, находившийся под его официальной юрисдикцией, закон Волстеда.
   Закон 1922 года, названный по имени конгрессмена из Миннесоты Волстеда — тоже, к слову, Эндрю — и известный более как «сухой закон», конкретизировал 18-ю поправку к Конституции США, запрещающую на территории США спиртное.
   В США запретили даже пиво, но подпольное «бутлегерство» стало одной из доходнейших статей преступного бизнеса. Гангстеры типа Аль Капоне стали известны не менее, чем голливудские звезды.
   И в 1933 году была принята 21-я поправка к Конституции, отменяющая 18-ю…
   Мафию, впрочем, отменить было уже невозможно… Причем новая ситуация создавала новые возможности — иногда совершенно неожиданные.
   К 1935 году крупнейшим руководителем мафии в США стал Чарльз Лаки («Счастливчик») Лучиано, по сравнению с которым знаменитый Аль Капоне выглядел чуть ли не детсадовцем. Лучиано пользовался, к слову, полной поддержкой центра политической коррупции в США — «клуба избирателей» демократической партии (партии Вильсона и Рузвельта) «Таммани-Холл» в Нью-Йорке. Прекрасный и безжалостный организатор, Лаки полностью реорганизовал мафию, а основную поддержку в этом он получил от мощнейшего мафиозного новообразования — «Корпорации убийств», где руководителями были исключительно… евреи. Этот кровавый картель имел и второе название — «Кошер Ностра».
   Союз «Козы Ностры» и «Кошер Ностры» покончил с дорогостоящими и трудными конфликтами между отдельными бандами и позволил обеспечить работу крупных преступных механизмов не только на местном уровне, но и в национальном масштабе.
   И здесь очень остро проявилась отточенная веками уникальная способность еврейства к эффективной клановости, к безудержному обеспечению групповых интересов. Этой-то особой способностью и талантом к сплоченности ценна была еврейская масса для Золотого Интернационала. Создав ее американскую базу в Новом Свете, Капитал никак не мог упускать из рук старые возможности, давно обеспеченные этим фактором в Старом Свете.
   А ТЕПЕРЬ — немного о картелях…
   Как сообщают нам энциклопедии, картель — это «соглашение (союз) монополий или фирм, принадлежащих разным странам (но действующих чаще всего в одной отрасли), о разделе рынков сбыта, источников сырья, об установлении монопольных цен, использовании патентов и др. мероприятиях в целях получения максимальной прибыли…»
   Рост числа и экономической силы этих «союзов» особенно ускорился после Первой мировой войны, что было и понятно — Золотая Элита всех стран усиленно объединялась! И если в 1914 году в мире было около 100 (ста) картелей, то к 1939 году их было уже около 1200 (тысячи двухсот).
   Вот кое-что о кое-каких из них…
   Картели в судоходстве, например, существовали чаще всего в форме конференций и пулов, то есть соглашений судовладельцев об общих условиях перевозок и их ценах, о распределении зон деятельности или — на более высоком уровне пула — о распределении перевозок грузов, пассажиров, доходов и прочего.
   Судоходные картели имели названия, где обычно указывался район обслуживания («United Kingdom-Australia conference», «Association of West India Transatlantic Steamship Lines» и т. п.). При этом одна и та же судовладельческая компания могла быть участником нескольких картелей, действующих на различных направлениях.
   Картель по радиоаппаратуре был образован в 1925 году, и в него входили американские «Дженерал электрик» (General Electric) и «Вестингауз электрик» (Westinghouse Electric), германские «Сименс» (Siemens) и «АЭГ — Телефункен» (AEG — Telefunken), английская «Дженерал электрик — Инглиш электрик» (General Electric — English Electric).
   Были картели по удобрениям: калийный (возник в 1926 году), азотный (в 1928-м), фосфатный (в 1933-м)… В 1939 году в Международный калийный картель входили монополии Франции, Германии, Испании, Польши, Великобритании, США… Международный картель по фосфатам объединял в то время экспортеров фосфатов США, Северной Африки, Германии, Нидерландов… По условиям картеля 50% экспорта фосфатов из США отгружалось в Европу, 20% — в Японию, 30% — в Канаду и в Латинскую Америку. В Западную Европу направлялось около 90% экспорта фосфатов из стран Северной Африки; но ни один из этих экспортеров не поставлял фосфаты в США.
   Картели по химическим товарам возникли в конце XIX века и особенно широко распространились после Первой мировой войны.
   Содовый картель возник в 1872 году, и его деятельность регулировалась соглашениями 1924, 1929 и 1938 годов. Участниками картеля были монополия «Сольве» (Solvay), национальный экспортный содовый картель США «Алкассо» (Alkasso), английский химический трест «Империал кемикал индастрис»— «ИКИ» (Imperial Chemical Industries, ICI) и германский трест «И. Г.Фарбениндустри». (I.G.Farbenindustrie). Картель регулировал экспорт содовых продуктов во все страны капиталистического мира. Внутренние же рынки участников картеля объявлялись исключительно их территориями.
   Картель по анилиновым красителям, образованный в 1927 году, контролировал свыше 90 процентов всего производства органических синтетических красителей в капиталистическом мире. Руководящую роль в нем играл «И.Г.Фарбениндустри». В состав картеля входили также компании Франции, Швейцарии, Италии, Великобритании, Польши, США и Японии.
   Имелись и картели по цветным металлам, из которых наиболее известными были алюминиевые и медные. Уже до Первой мировой войны на рынке алюминия функционировали 2 картеля — в 1901— 1908 и в 1913—1914 годах. После войны между основными алюминиевыми монополиями было заключено в 1923 году новое соглашение по ценам, а в 1926 году создан третий международный картель, деятельность которого была нарушена мировым экономическим кризисом 1929—1933 годов.
   Самый же мощный алюминиевый картель был образован в 1931 году в виде акционерного общества под названием «Альянс алюминьон компани» со сроком действия 99 лет. Картель был создан наиболее крупными алюминиевыми компаниями Великобритании, Германии, Канады, Франции, Швейцарии. Акции картеля распределялись между участниками пропорционально их производственной мощи. Акция давала право на выпуск определенного количества алюминия.
   Международный картель по меди «Коппер экспортерс инкорпорейтед» (созданный в 1926 году) контролировал 86 процентов производства меди в капиталистических странах и фактически подчинил своему влиянию Лондонскую биржу металлов. В состав картеля входили ведущие американские и западноевропейские медные монополии, в том числе — «Американ метал клаймакс инкорпорейтед» (American Metal Climax Inc.), «Американ смелтинг энд рифай-нинг компани» (American Smelting and Refining Company) и другие.
   Этот картель тоже распался в период 1929—1933 годов. В 1935-м был образован новый медный картель сроком на 3 года, контролировавший около 75 процентов производства этого металла. В состав картеля вошли крупнейшие медные компании, находившиеся под контролем американского, бельгийского и английского капитала.
   Не могло обойтись и без картелей по черным металлам. К 1939 году действовал Международный стальной картель (МСК), созданный в 1937 году на базе соглашения 1933 года о разделе рынков сбыта между Германией, Францией, Саарской областью, Бельгией и Люксембургом. В1934 году к соглашению присоединились Чехословакия, Австрия, в 1935-м — Венгрия и Польша, а также Британская стальная федерация и в 1937 году— стальные монополии США. МСК подчинил своему контролю почти весь капиталистический рынок стали. В 1938 году на страны, фирмы которых входили в МСК, приходилось около 85 процентов выплавки стали. С МСК были тесно связаны картели по изделиям из черных металлов, существовавшие независимо от него.
   Кроме общих картелей, на рынке черных металлов действовали картели по отдельным видам стального проката. Членами трубного картеля, созданного в середине 20-х годов, были фирмы Германии, Франции, Бельгии, Чехословакии, Люксембурга, Саарской области, США, Великобритании и Канады, а позднее к ним присоединялись японские и итальянские производители и шведские импортеры.
   Наконец, Большой Капитал непрочно договорился и о разделе сфер влияния в нефтяном бизнесе… И это был, пожалуй, единственный случай, когда позиции Германии выглядели более чем слабо… Тут немцев подводила природа, не давшая им нефтяных месторождений, и история, отобравшая у них колониальные источники сырья…
   Нефтяной картель объединял 7 крупнейших нефтяных трестов США, Великобритании и Нидерландов.
   Эту «великолепную семерку» образовывали американские «Стандард ойл компани оф Нью-Джерси» (Standard Oil Company of New-Jersey), «Стандард ойл компани оф Калифорния» (Standard Oil Company of California), «Мобил ойл» (Mobil Oil), «Галф ойл» (Gulf Oil), «Тексако» (Texaco); английская «Бритиш петролеум» (British Petroleum) и англо-голландская «Ройял-Датч-Шелл» (Royal Dutch — Shell)…
   С ними в ряде случаев тесно сотрудничала французская монополия «Компани Франсез де петроль» (Compagnie Francaise des Petroles).