Страница:
– Вот уж не знала, что у него была цель.
– Еще какая! – Ханна не сводила глаз с реки Уилламет, перепоясанной мостами. – Он старался не угодить в тюрьму.
– Если вспомнить, какой образ жизни он вел восемь лет назад, остается только удивляться, что он до сих пор на свободе.
– Если бы он попал в тюрьму, мы наверняка узнали бы об этом. – Ханна крепче сжала трубку. – Такие вести мгновенно облетают Эклипс-Бей.
– Но ты же помнишь, он редко бывал в Эклипс-Бей с тех пор, как погибла Кэтлин Садлер. По словам мамы и папы, он только навещал деда – раз в два-три месяца, не чаще. Кто знает, чем он занимался остальное время?
– Он слишком умен, чтобы попасть в тюрьму, – заметила Ханна.
– Быть умным – еще не значит быть здравомыслящим. Мы обе заняты брачным бизнесом и каждый день видим, как ошибаются вроде бы умные люди.
– Верно.
Лилиан помолчала.
– Ты по-прежнему строишь большие планы насчет Дримскейпа?
– Огромные.
– Этого я и боялась. В присутствии Рейфа даже не заикайся о том, что ты хочешь превратить Дримскейп в отель.
– Почему?
Лилиан испустила досадливый вздох:
– Подумай сама. Если он поймет, как тебе нужен дом, он заломит за свою половину бешеную цену.
– Я буду осторожна в словах. Нам, Хартам, это дается легко. Не бойся, я сумею притвориться равнодушной.
– И правильно сделаешь, – сухо отозвалась Лилиан. – Знаешь, почему-то мне кажется, что мама с папой выбрали для круиза на редкость удачное время. Если бы они узнали, что ты ведешь переговоры с Рейфом Мэдисоном, то нагрянули бы в Эклипс-Бей, как карающие ангелы.
– Кстати, о родителях: надеюсь, ты никому не проболтаешься о том, что я решила съездить в Эклипс-Бей. С Рейфом придется поработать. А под опекой родителей или родственников это немыслимо.
– Буду держать язык за зубами. – Лилиан вздохнула. – Не понимаю, о чем только думала Изабель. С тех пор, как Рейф использовал тебя, чтобы обеспечить себе алиби в ночь смерти Кэтлин Садлер, Изабель вбила себе в голову, что вы двое станете новыми Ромео и Джульеттой и положите конец вражде Хартов и Мэдисонов.
– Рейф не использовал меня, – поправила Ханна. – Просто я обеспечила ему алиби.
– А разве это не одно и то же?
– Разумеется, нет.
Глава 2
Странно… Ему и в голову не приходило вернуться сюда надолго – визитов долга к Митчеллу было вполне достаточно. А теперь оказалось, что его будущее неразрывно связано с Эклипс-Бей.
Есть о чем задуматься.
Рейф поставил обутую в спортивную туфлю ногу на нижнюю перекладину перил веранды на втором этаже дома, облокотился на верхнюю перекладину и засмотрелся на маленькую спортивную «хонду» оттенка ярко-красной губной помады, приближающуюся к дому.
Восемь лет назад он ни к чему не стремился, только знал, что с разгульной жизнью пора завязывать. Отказ от нее стал серьезным испытанием. Глядя на несущуюся к дому машину, он думал о том, что первой из своих целей уже достиг. Он сумел не попасть в тюрьму.
Интересно, порадуется ли этому Ханна?
Алая машина остановилась рядом с его серебристым «порше». Жар предвкушения окатил Рейфа с ног до головы. Дверца «хонды» открылась.
Как только Ханна вышла из машины, Рейф заметил, что ее янтарно-каштановые волосы стали короче. Восемь лет назад они свисали почти до талии, а теперь были подрезаны плавной, изысканной волной на уровне подбородка.
Она совсем не пополнела, но ее фигура неуловимо изменилась. Черные брюки и черный топ облегали подтянутое, гибкое тело с тонкой талией, плавными изгибами бедер и небольшой грудью. Прошло несколько секунд, и Рейф понял: изменилась не фигура, а манера поведения – Ханна стала держаться увереннее. В ту ночь на берегу она казалась совсем юной и наивной, почти девочкой. А теперь перед ним была зрелая женщина.
Придерживая дверцу, она наклонилась к кому-то на переднем сиденье. Со своего наблюдательного пункта на верхней веранде Рейф не мог разглядеть, кого Ханна привезла с собой, но испытал укол разочарования. Почему-то он надеялся, что она приедет одна. Но с какой стати? Год назад он услышал, что помолвка Ханны расторгнута, но за прошедшее время она вполне могла успеть с кем-нибудь познакомиться.
Дверца со стороны пассажира не открылась, но Ханна посторонилась, выпуская из машины ухоженного серого шнауцера.
Рейф не сдержал вздоха облегчения. Значит, ока не с приятелем, а с живой игрушкой. С псиной он как-нибудь справится.
Почуяв Рейфа, шнауцер замер на месте и поднял голову. Рейф ожидал, что пес зальется визгливым лаем, но тот не издал ни звука. Он внимательно и задумчиво смотрел на Рейфа.
Возможно, этот пес неглуп.
Ханна вскинула голову, и отблеск солнца заиграл на стеклах ее стильных темных очков.
– Привет, Рейф.
Восемь лет назад в ее голосе не слышалось этой холодной сдержанности, мимоходом отметил Рейф.
– Давно не виделись, – невозмутимо отозвался он.
– Да, давно, – кивнула она. – Значит, ты все-таки взялся за ум?
– Это как посмотреть. А ты? Выполнила пятилетний план?
– Не совсем. – Она вскинула руку, указывая на дом: – Так ты не надумал продавать свою долю?
– Нет.
– Так я и знала, – кивнула Ханна.
Она поднялась по ступеням крыльца и скрылась в доме. Шнауцер одарил Рейфа еще одним оценивающим взглядом и последовал за хозяйкой.
Рейф нашел Ханну в солярии, где она стояла неподвижно, скрестив руки на груди. Она холодно улыбнулась, не меняя позы и явно приготовившись к бою. Когда Рейф вошел в комнату с застекленными стенами, шнауцер перестал обнюхивать пальму в кадке.
– Славный песик. – Рейф присел и протянул руку.
– Его зовут Уинстон, – сухо сообщила Ханна.
– Привет, Уинстон.
Шнауцер с достоинством прошелся по выложенному плиткой полу, приблизился к Рейфу и вежливо принюхался. Удовлетворенный результатами, он сел и перевел взгляд на Ханну.
Рейф поднялся.
– Похоже, я ему понравился.
Ханна не улыбнулась.
– Уинстон хорошо воспитан. Его поведение еще ничего не значит.
– Верно. Может, он ждет, когда я повернусь к нему спиной, чтобы вцепиться в меня. Давно он у тебя?
– Года два.
Рейф кивнул.
– Дольше, чем твой бывший жених? Псу повезло.
Ханна сжала зубы.
– Я приехала не для того, чтобы обсуждать Уинстона и моего бывшего.
– Как хочешь. Будешь кофе?
Поколебавшись, Ханна кивнула.
– Тогда идем со мной.
Вдвоем они направились по коридору в большую, старомодно обставленную кухню. Уинстон семенил за хозяйкой, время от времени останавливаясь и обнюхивая углы и мебель.
– Откуда ты знаешь о моей помолвке? – спросила Ханна раздраженным ледяным тоном.
– Харты и Мэдисоны знают друг о друге все.
– Иными словами, тебе рассказала Изабель.
– Да. – Рейф поставил чайник на плиту. – В письме, сразу после разрыва помолвки. Она была в восторге. Похоже, твой выбор она не одобряла.
Ханна пристально смотрела на него.
– И давно ты здесь живешь?
– Приехал вчера поздно ночью. – Он пересыпал кофе в высокий стеклянный кофейник.
Ханна оглядела французскую кофеварку с прессом.
– Изабель никогда не пользовалась такими. У нее была обычная кофеварка.
– Это моя. Я привез ее с собой.
– Ясно. – Ханна заметила на кухонном столе блестящую пароварку из нержавейки. – И ее тоже?
– Да.
Нахмурившись, Ханна заглянула в один из кухонных шкафов. Рейф знал, что она увидит внутри. С собой он привез несколько коробок любимых макарон разных видов, бутылку бальзамического уксуса двенадцатилетней выдержки и упаковку соленых каперсов. А еще сушеные травы, специи и французскую чечевицу.
Ханна плотно закрыла шкаф.
– Вижу, ты здесь чувствуешь себя как дома.
– Почему бы и нет? Половина дома принадлежит мне.
– Лилиан была права, – процедила Ханна сквозь зубы. – Не знаю, о чем думала Изабель, составляя завещание.
Рейф наполнил кофейник кипятком.
– Тебе известно, о чем.
– О Ромео и Джульетте.
Он отставил чайник.
– Но со счастливым концом.
– Я готова хорошо заплатить за твою половину дома.
– Об этом забудь. – Он усмехнулся. – Такие предложения меня не интересуют.
Ханна уставилась на него в упор, ее глаза блеснули металлом.
– Ты хочешь выкупить мою половину?
Он прислонился к столу.
– А ты согласна продать ее?
– Нет. Насчет Дримскейпа у меня свои планы.
– Какое совпадение! У меня тоже. – Ханна подозрительно нахмурилась:
– Похоже, мы в тупике.
– Думаешь?
– Ты долго намерен пробыть в Эклипс-Бей?
Он пожал плечами и занялся кофе.
– Сколько понадобится.
– Ты можешь позволить себе все бросить и переселиться в Эклипс-Бей?
– В Сан-Диего меня ничто не держит.
– Там ты и провел все эти годы? – невольно полюбопытствовала Ханна.
«Она спросила об этом не задумываясь, – отметил он. – Будто не смогла удержаться. Хороший признак. Может быть».
– Почти, – нехотя отозвался он и опустил вниз поршень, прижимая гущу ко дну кофейника, а потом оглянулся на Ханну через плечо. На ее лице застыло загадочное выражение. – А ты? – спросил, в свою очередь, он. – Сколько ты пробудешь здесь?
Она вскинула брови:
– Сколько понадобится.
– Здесь три этажа. Десяток спален с ванными. Выбирай любую.
– Ты живешь здесь?
– Само собой. А в чем дело?
– Тогда я буду жить у родителей, – холодно сообщила она.
А на что он рассчитывал? Во всяком случае, не на легкую победу. Ему ничего не давалось без труда. Напротив, он обладал даром осложнять любую ситуацию.
– Как хочешь, – отозвался он. – Но мы в Эклипс-Бей. Ты носишь фамилию Харт, я – Мэдисон, и весь город уже знает, что Изабель завещала дом нам обоим.
– Ну и что?
– А то, что сплетни пойдут в любом случае, где бы ты ни предпочла ночевать.
Ханна наблюдала, как он разливает кофе. Когда он протянул ей кружку, их пальцы соприкоснулись. Рейф ощутил легкую дрожь и задумался о том, что почувствовала Ханна.
Она отвернулась чересчур поспешно и отошла от стола.
– Давай вернемся в солярий, – предложил он и направился к двери. – Там и посидим.
Ханна молча зашагала за ним. В солярии она устроилась в белом плетеном кресле с подушками. Уинстон обежал залитую солнцем комнату, нашел удобное местечко у окна, лег и положил голову на передние лапы. Из-под негустой челки он внимательно наблюдал за Рейфом. Ханна обхватила кружку обеими ладонями.
– Как ты намерен распорядиться домом?
– Я хочу открыть здесь отель и ресторан.
У Ханны отвисла челюсть. Широко раскрытыми глазами она уставилась на Рейфа.
– Что?! – еле выговорила она.
– Ты же слышала.
– Ты шутишь? – выпалила она. – Это же мой план! По крайней мере, я точно собиралась открыть отель. – Она помедлила и призналась: – О ресторане я не думала.
– И напрасно. Репутация шикарного отеля во многом зависит от ресторана при нем.
– Не обижайся, но, насколько я помню, ты считал шикарным заведением гриль-бар «Эклипс». Сомневаюсь, что твой эталон заметно отличается от него.
– Гриль-бар «Эклипс» – отличное место.
– Поверю тебе на слово. – Ханна не сводила с него глаз. – Ты имеешь хоть какое-нибудь представление о том, как надо управлять отелем и рестораном?
– Я работал в пятизвездочном отеле в Сан-Диего.
– Замечательно. – Ханна удостоила Рейфа ледяным взглядом. – И ты думаешь, что после этого сможешь управлять своим отелем?
– Признаться, в ресторанном бизнесе я ориентируюсь гораздо лучше.
– Что же ты делал в том пятизвездочном отеле? Обслуживал столики в ресторане?
– И не только, – откликнулся Рейф. – А ты? Что ты знаешь об отелях?
– Видишь ли, я уже целый год учусь на интенсивных курсах менеджмента отелей. С тех пор, как мне пришло в голову превратить в отель Дримскейп.
– Вот как? Каким же образом у тебя родилась эта блестящая мысль?
Ханна смутилась.
– Об этом мы с Изабель заговорили почти год назад.
Рейф присвистнул.
– Удивительное совпадение!
– Все ясно. – Выражение лица Ханны стало жестким. – В то же время она поделилась этой мыслью с тобой, верно?
– Да.
Ханна забарабанила безупречно аккуратными ногтями по кружке.
– Давай проясним все сразу. Для меня это не мгновенный порыв и не озарение. Весь прошлый год я строила планы. Я приняла решение продать «Свадебное агентство Ханны Харт», открыть отель и посвятить ему все свое время.
– Какое совпадение, – снова повторил он.
– Будем реалистами: рано или поздно нам придется решать, как быть с Дримскейпом.
Он поудобнее устроился в кресле и устремил взгляд на залив.
– Я никуда не спешу.
Ханна одарила его ледяной улыбкой:
– Я заметила.
Глава 3
За восемь лет кафе «У Сноу» ничуть не изменилось. Ханне всегда казалось, что оно существует вне времени. На стенах всегда висели одни и те же яркие плакаты – постеры классических рок-групп и лаконичные высказывания хозяйки заведения. Большой плакат над кассой в целом отражал мировоззрение Аризоны. На нем были изображены два инопланетянина с матовыми огромными глазами, в громоздких металлических скафандрах и с футуристическим оружием. Надпись внизу гласила: «Мы – представители правительства, мы прибыли, чтобы оказать помощь».
Кафе было излюбленным местом сборищ студентов и преподавателей соседнего Колледжа Чемберлена. Неподалеку располагался и институт политологии, но его студенты в кафе «У Сноу» бывали редко. Все знали: Аризона с подозрением относится к этому учебному заведению с тех пор, как оно открылось. Она была убеждена, что происходящее в стенах института представляет серьезную угрозу для свободной страны.
– Сюда, Ханна! – Лицо Пэмелы осветилось приветливой улыбкой. Пэмела Макаллистер работала на кафедре английской литературы в Колледже Чемберлена. Ее восхождение по извилистому и кремнистому пути к вершинам науки сопровождалось почти незаметными, но значительными переменами в одежде. Она по-прежнему отдавала предпочтение черному цвету, но уже напоминала не романтическую поэтессу, а молодую преподавательницу, стригла волосы короче, чем раньше, и выбирала сумки из более дорогого материала.
– Извини за опоздание. – Ханна порывисто обняла подругу и уселась за столик напротив нее. – Я заехала в Дримскейп, а потом мне пришлось отвозить вещи и собаку к родителям.
Пэмела ответила понимающим взглядом.
– Значит, ты будешь жить не в Дримскейпе?
– Рейф опередил меня.
– Я слышала, что его машина простояла перед домом всю прошлую ночь.
– Да, он приехал надолго. – Ханна вынула из подставки потрепанное меню в пластиковой папке. – Видимо, решил, что главное – поскорее вступить во владение собственностью.
– Так-так… – заинтригованным тоном произнесла Пэмела. – Интересно…
– Думаешь?
– Конечно. Скорее бы узнать, чем все кончится! – Глаза Пэмелы за стеклами очков заблестели. – Весь город будет следить за вами в оба.
– Рада слышать. – Ханна с первого взгляда поняла, что за прошедшие восемь лет меню не изменилось. Оно по-прежнему представляло собой пеструю, но впечатляющую мешанину из вегетарианских бургеров, картофеля фри, пиццы, кесадильи и блюд из лапши. – А на мой взгляд, в происходящем нет ровным счетом ничего интересного. Сегодня Рейф ясно дал мне понять, что поладить с ним будет нелегко.
– С ним всегда полно хлопот. – Пэмела поставила локти на желтый пластиковый стол и подперла подбородок ладонями. – Ну, рассказывай! Он очень изменился?
– Нет. Правда, сейчас он ездит не на мотоцикле, а на «порше», но на какие средства он живет – понятия не имею.
– Хм…
Ханна вскинула голову, оторвавшись от меню:
– Что это значит?
– Ходят слухи, что последние восемь лет он был не в ладах с законом.
– Час от часу не легче! Значит, тетя Изабель завещала недвижимость гангстеру?
– Видишь ли, точно никто ничего не знает. Но откуда у него «порше»?
Ханна задумалась.
– Одно я знаю наверняка: чем бы он ни занимался все эти годы, он по-прежнему считает меня занудой и карьеристкой. Ненадежный фундамент для длительных взаимоотношений.
– Длительных?
– Пэм, я еще не давала тебе права делать далеко идущие выводы. – Ханна вздохнула. – Скоро станет ясно, изменился он или нет. Если он по-прежнему будет все вечера просиживать в баре «Эклипс», это уже кое-что.
– Я бы сказала, это говорит о многом.
– Давай сменим тему. – Ханна отложила меню. – Как Брэд и дети?
– Дети – прекрасно. – Лицо Пэмелы сразу смягчилось и озарилось воодушевлением. – Я пообещала им, что скоро ты придешь к нам на ужин.
– Непременно. А Брэд? Он уже получил ту должность в институте?
Улыбка Пэмелы погасла.
– Мы думали, что уже в этом месяце у нас будут хорошие новости… но теперь мы ни в чем не уверены.
– Что-то случилось?
– Можно сказать и так. Нечто по имени Перри Декейтер. Насколько нам известно, назначению препятствует именно он. Он уже давно завидует Брэду. Наверное, боится, что Брэд затмит его.
Ханна удивленно заморгала:
– А я и не знала, что Перри работает в институте!
– Разве я не говорила? Из Колледжа Чемберлена он ушел полгода назад. Теперь он вице-президент, глава финансового отдела и администрации. Благодаря ему у института появились щедрые спонсоры. Все считают, что Перри рано или поздно станет директором.
Ханна пренебрежительно покачала головой:
– Перри всегда рвался к власти.
– Никогда не думал, что ты вернешься сюда навсегда. – Джед Стедман поерзал в плетеном кресле и зажал ладони между коленями. – После ссоры с дедом ты вообще не появлялся в Эклипс-Бей.
Рейф убрал ноги с перекладины перил, откинулся на спинку кресла и глотнул пива из бутылки, только что принесенной из кухни.
– За последние восемь лет я твердо усвоил одно правило: никогда не говори «никогда».
– Понятно. – Джед проводил взглядом чайку, пролетевшую над скалами. – Жизнь порой принимает такие обороты, что диву даешься. Помнишь, я когда-то мечтал уехать отсюда?
– Помню. Ты хотел стать зарубежным корреспондентом какой-нибудь известной ежедневной газеты. Что же помешало?
– Человек должен быть гибким, иначе он упустит удачу. Несколько лет назад, когда Эд Болтон предложил мне купить «Джорнал», я ухватился за эту возможность. Теперь я редактор и владелец и сам заказываю музыку.
– Это тоже непросто.
– Верно. – Джед отвел взгляд. – А ты, судя по «порше», преуспеваешь.
Рейф отпил еще пива.
– Я сумел не попасть в тюрьму.
Джед коротко рассмеялся:
– Чуть не забыл! В твои планы не входило торчать за решеткой.
Рейф насмешливо отсалютовал ему бутылкой.
– Как видишь, я здесь и готов добиваться успеха в выбранном деле. Наглядный пример для всей непутевой молодежи.
– Какое же дело ты выбрал? – полюбопытствовал Джед. – Не припомню, чтобы ты когда-нибудь занимался тем, что принято считать настоящей работой.
– И до сих пор терпеть ее не могу.
– Я заметил. – Джед пристально наблюдал за другом. – Поговаривают, что ты нашел для себя… скажем так: необычное занятие.
– Ты стал назойливым, как журналист, Джед.
Джед развел руками:
– Ладно, замнем. Не будем больше об этом. Не обижайся, ладно? В конце концов, это моя работа.
Несколько минут прошло в дружеском молчании.
– Я слышал, что вы с Конни пару лет назад расстались, – наконец произнес Рейф. – Сочувствую.
– Наш брак был ошибкой. – Джед уставился на свои сцепленные пальцы. – Она так и не прижилась в маленьком городке, вернулась в Сиэтл и снова вышла замуж.
Рейф поудобнее уселся в кресле.
– Я тоже не смог сохранить семью.
– Удивительно, что ты вообще отважился жениться. Ты же всегда твердил, что брак не для тебя.
– И был прав.
– Я должен кое-что сообщить тебе, – помолчав, изменившимся тоном произнес Джед. – Делл Садлер по-прежнему считает, что это ты сбросил его сестру со скалы. На твоем месте я бы избегал встреч с ним.
– Спасибо за совет.
– Не за что. Мы же друзья. – Джед оглядел широкую веранду, окружающую дом со всех сторон. – Как ты намерен поступить с домом?
– Открою здесь отель и ресторан.
– Да ну? – Известие явно впечатлило Джеда. – Вот это размах! Обойдется такая затея недешево.
– Не беда, – откликнулся Рейф.
Глава 4
Ханна стояла на каменистом пляже неподалеку от коттеджа Хартов и смотрела, как Уинстон гоняется за чайками по берегу бухты Дэдхенд-Коув. Отлив еще не кончился. Пять острых камней, благодаря которым бухта получила свое название1, торчали из сырого песка, отдаленно напоминая руку мертвеца – по крайней мере так казалось в детстве Ханне, Нику и Лилиан. Через несколько часов, когда начнется прилив, вода скроет из виду все «пальцы», кроме самого кончика «указательного».
В детстве все трое подрастающих Хартов любили играть в этой бухте. Здесь была не только каменная «рука», но и целый лабиринт небольших пещер в скалах. Вместе с Ником и Лилиан Ханна часами бродила по узким каменным коридорам между пещерами. Неглубокие и неопасные, они служили отличным убежищем смелым детям.
Уинстон оставил в покое одну чайку и погнался за другой. В Эклипс-Бей ему явно нравится, думала Ханна. К своему удивлению, и она ощущала здесь умиротворенность, несмотря на неразрешенную проблему с Рейфом.
Ханна с Уинстоном пробыли в городке почти неделю, но дело с Дримскейпом так и не сдвинулось с мертвой точки. Рейф не желал даже обсуждать продажу своей половины дома. Испытание на выдержку затягивалось. Ханна понимала, что не сможет всю жизнь торчать здесь. Рано или поздно кому-то придется пойти на уступки.
Уинстон нашел на берегу принесенную прибоем палку, схватил ее и торжествующе помчался к хозяйке. Но на полпути он вдруг застыл и уставился куда-то вверх.
Одновременно по спине Ханны побежали мурашки. Присутствие Рейфа она почувствовала раньше, чем он заговорил.
– Приятно видеть, что Уинстон не всегда придерживается этикета, – произнес Рейф.
Ханна подавила в себе волнение, которое испытывала при каждой встрече с Рейфом. Обернувшись, она увидела, что он спускается по тропе на берег. Он двигался с присущей ему небрежной мужской грацией.
Время не изменило Рейфа. Правда, взгляд его зеленых глаз стал еще более бесстрастным и холодным – должно быть, сказывался жизненный опыт. Резкие, угловатые черты его лица всегда были выразительными, а годы придали им оттенок мрачного аскетизма.
В нем не осталось ничего от юношеской бесшабашности, которую Ханна видела давней ночью на берегу. Но почему-то с возрастом он не утратил привлекательности. Его плечи, обтянутые черной тенниской с длинными рукавами, стали еще мощнее и шире, а живот остался совсем плоским.
Ханна одернула себя. Да что с ней такое? Целых восемь лет она пыталась разобраться в своем кратком и неожиданном увлечении Рейфом Мэдисоном. В городке он считался беспутным бездельником, однажды поздно ночью он проводил ее домой – этого достаточно, чтобы у любой нормальной девушки разыгралась фантазия. Но теперь ей уже не до романтической чепухи.
Об этом увлечении Ханна не рассказывала никому – даже Лилиан, хотя подозревала, что сестра о чем-то догадывается. Ханна твердила себе, что у нее могут быть свои секреты и фантазии. Сожалеть ей было не о чем. Она окончательно забыла бы Рейфа Мэдисона, если бы адвокат не сообщил о завещании Изабель.
– Доброе утро, Рейф. Не ожидала увидеть тебя здесь. Приехал поговорить о Дримскейпе?
– Я взял себе за правило не говорить о делах до полудня.
– А ты часто обсуждаешь их после полудня?
– Только когда я в настроении. – Он наклонился, чтобы погладить Уинстона. – Я ехал в город за почтой, случайно заметил вас двоих и решил предложить подвезти вас.
Первой реакцией Ханны стало удивление. После разговора в доме Изабель Рейф впервые сделал шаг навстречу. Может, он и сломается первым?
А может, ей следует удвоить бдительность?
С другой стороны, серьезного разговора им не избежать.
– Мне надо кое-что купить, – осторожно ответила она.
– Тогда поедем со мной, – отозвался Рейф с непроницаемой улыбкой. – Развлечем городских сплетников.
Ханна отвела со лба разметавшиеся на ветру волосы и вгляделась в глаза Рейфу, но так и не поняла, шутит он или говорит всерьез.
– Ладно, – наконец согласилась она. Он сверкнул усмешкой:
– Вот что меня всегда восхищало в тебе: ты никогда не боялась злых серых волков.
Ханна кивнула в сторону Уинстона:
– Теперь у меня есть свой волк.
Рейф окинул пса оценивающим взглядом:
– Готов биться об заклад, что я завяжу твою собачонку узлом одной рукой.
– Даже не мечтай.
Через час Ханна вышла из супермаркета Фултона с набитыми пакетами в обеих руках. Оглядев ряды машин на небольшой стоянке, она высмотрела среди них серебристый «порше». Рейф уже забрал почту и теперь ждал пассажирку, прислонившись к сверкающему боку машины и скрестив руки на груди. Зеркальные очки от солнца придавали ему вид гангстера.
Уинстон стоял на задних лапах на водительском сиденье, положив передние на выступ дверцы и высунув морду в приоткрытое окно. Ханна умилилась, обнаружив, что пес с нетерпением ждет ее. Что и говорить, собаки – преданные существа.
– Еще какая! – Ханна не сводила глаз с реки Уилламет, перепоясанной мостами. – Он старался не угодить в тюрьму.
– Если вспомнить, какой образ жизни он вел восемь лет назад, остается только удивляться, что он до сих пор на свободе.
– Если бы он попал в тюрьму, мы наверняка узнали бы об этом. – Ханна крепче сжала трубку. – Такие вести мгновенно облетают Эклипс-Бей.
– Но ты же помнишь, он редко бывал в Эклипс-Бей с тех пор, как погибла Кэтлин Садлер. По словам мамы и папы, он только навещал деда – раз в два-три месяца, не чаще. Кто знает, чем он занимался остальное время?
– Он слишком умен, чтобы попасть в тюрьму, – заметила Ханна.
– Быть умным – еще не значит быть здравомыслящим. Мы обе заняты брачным бизнесом и каждый день видим, как ошибаются вроде бы умные люди.
– Верно.
Лилиан помолчала.
– Ты по-прежнему строишь большие планы насчет Дримскейпа?
– Огромные.
– Этого я и боялась. В присутствии Рейфа даже не заикайся о том, что ты хочешь превратить Дримскейп в отель.
– Почему?
Лилиан испустила досадливый вздох:
– Подумай сама. Если он поймет, как тебе нужен дом, он заломит за свою половину бешеную цену.
– Я буду осторожна в словах. Нам, Хартам, это дается легко. Не бойся, я сумею притвориться равнодушной.
– И правильно сделаешь, – сухо отозвалась Лилиан. – Знаешь, почему-то мне кажется, что мама с папой выбрали для круиза на редкость удачное время. Если бы они узнали, что ты ведешь переговоры с Рейфом Мэдисоном, то нагрянули бы в Эклипс-Бей, как карающие ангелы.
– Кстати, о родителях: надеюсь, ты никому не проболтаешься о том, что я решила съездить в Эклипс-Бей. С Рейфом придется поработать. А под опекой родителей или родственников это немыслимо.
– Буду держать язык за зубами. – Лилиан вздохнула. – Не понимаю, о чем только думала Изабель. С тех пор, как Рейф использовал тебя, чтобы обеспечить себе алиби в ночь смерти Кэтлин Садлер, Изабель вбила себе в голову, что вы двое станете новыми Ромео и Джульеттой и положите конец вражде Хартов и Мэдисонов.
– Рейф не использовал меня, – поправила Ханна. – Просто я обеспечила ему алиби.
– А разве это не одно и то же?
– Разумеется, нет.
Глава 2
Странно… Ему и в голову не приходило вернуться сюда надолго – визитов долга к Митчеллу было вполне достаточно. А теперь оказалось, что его будущее неразрывно связано с Эклипс-Бей.
Есть о чем задуматься.
Рейф поставил обутую в спортивную туфлю ногу на нижнюю перекладину перил веранды на втором этаже дома, облокотился на верхнюю перекладину и засмотрелся на маленькую спортивную «хонду» оттенка ярко-красной губной помады, приближающуюся к дому.
Восемь лет назад он ни к чему не стремился, только знал, что с разгульной жизнью пора завязывать. Отказ от нее стал серьезным испытанием. Глядя на несущуюся к дому машину, он думал о том, что первой из своих целей уже достиг. Он сумел не попасть в тюрьму.
Интересно, порадуется ли этому Ханна?
Алая машина остановилась рядом с его серебристым «порше». Жар предвкушения окатил Рейфа с ног до головы. Дверца «хонды» открылась.
Как только Ханна вышла из машины, Рейф заметил, что ее янтарно-каштановые волосы стали короче. Восемь лет назад они свисали почти до талии, а теперь были подрезаны плавной, изысканной волной на уровне подбородка.
Она совсем не пополнела, но ее фигура неуловимо изменилась. Черные брюки и черный топ облегали подтянутое, гибкое тело с тонкой талией, плавными изгибами бедер и небольшой грудью. Прошло несколько секунд, и Рейф понял: изменилась не фигура, а манера поведения – Ханна стала держаться увереннее. В ту ночь на берегу она казалась совсем юной и наивной, почти девочкой. А теперь перед ним была зрелая женщина.
Придерживая дверцу, она наклонилась к кому-то на переднем сиденье. Со своего наблюдательного пункта на верхней веранде Рейф не мог разглядеть, кого Ханна привезла с собой, но испытал укол разочарования. Почему-то он надеялся, что она приедет одна. Но с какой стати? Год назад он услышал, что помолвка Ханны расторгнута, но за прошедшее время она вполне могла успеть с кем-нибудь познакомиться.
Дверца со стороны пассажира не открылась, но Ханна посторонилась, выпуская из машины ухоженного серого шнауцера.
Рейф не сдержал вздоха облегчения. Значит, ока не с приятелем, а с живой игрушкой. С псиной он как-нибудь справится.
Почуяв Рейфа, шнауцер замер на месте и поднял голову. Рейф ожидал, что пес зальется визгливым лаем, но тот не издал ни звука. Он внимательно и задумчиво смотрел на Рейфа.
Возможно, этот пес неглуп.
Ханна вскинула голову, и отблеск солнца заиграл на стеклах ее стильных темных очков.
– Привет, Рейф.
Восемь лет назад в ее голосе не слышалось этой холодной сдержанности, мимоходом отметил Рейф.
– Давно не виделись, – невозмутимо отозвался он.
– Да, давно, – кивнула она. – Значит, ты все-таки взялся за ум?
– Это как посмотреть. А ты? Выполнила пятилетний план?
– Не совсем. – Она вскинула руку, указывая на дом: – Так ты не надумал продавать свою долю?
– Нет.
– Так я и знала, – кивнула Ханна.
Она поднялась по ступеням крыльца и скрылась в доме. Шнауцер одарил Рейфа еще одним оценивающим взглядом и последовал за хозяйкой.
Рейф нашел Ханну в солярии, где она стояла неподвижно, скрестив руки на груди. Она холодно улыбнулась, не меняя позы и явно приготовившись к бою. Когда Рейф вошел в комнату с застекленными стенами, шнауцер перестал обнюхивать пальму в кадке.
– Славный песик. – Рейф присел и протянул руку.
– Его зовут Уинстон, – сухо сообщила Ханна.
– Привет, Уинстон.
Шнауцер с достоинством прошелся по выложенному плиткой полу, приблизился к Рейфу и вежливо принюхался. Удовлетворенный результатами, он сел и перевел взгляд на Ханну.
Рейф поднялся.
– Похоже, я ему понравился.
Ханна не улыбнулась.
– Уинстон хорошо воспитан. Его поведение еще ничего не значит.
– Верно. Может, он ждет, когда я повернусь к нему спиной, чтобы вцепиться в меня. Давно он у тебя?
– Года два.
Рейф кивнул.
– Дольше, чем твой бывший жених? Псу повезло.
Ханна сжала зубы.
– Я приехала не для того, чтобы обсуждать Уинстона и моего бывшего.
– Как хочешь. Будешь кофе?
Поколебавшись, Ханна кивнула.
– Тогда идем со мной.
Вдвоем они направились по коридору в большую, старомодно обставленную кухню. Уинстон семенил за хозяйкой, время от времени останавливаясь и обнюхивая углы и мебель.
– Откуда ты знаешь о моей помолвке? – спросила Ханна раздраженным ледяным тоном.
– Харты и Мэдисоны знают друг о друге все.
– Иными словами, тебе рассказала Изабель.
– Да. – Рейф поставил чайник на плиту. – В письме, сразу после разрыва помолвки. Она была в восторге. Похоже, твой выбор она не одобряла.
Ханна пристально смотрела на него.
– И давно ты здесь живешь?
– Приехал вчера поздно ночью. – Он пересыпал кофе в высокий стеклянный кофейник.
Ханна оглядела французскую кофеварку с прессом.
– Изабель никогда не пользовалась такими. У нее была обычная кофеварка.
– Это моя. Я привез ее с собой.
– Ясно. – Ханна заметила на кухонном столе блестящую пароварку из нержавейки. – И ее тоже?
– Да.
Нахмурившись, Ханна заглянула в один из кухонных шкафов. Рейф знал, что она увидит внутри. С собой он привез несколько коробок любимых макарон разных видов, бутылку бальзамического уксуса двенадцатилетней выдержки и упаковку соленых каперсов. А еще сушеные травы, специи и французскую чечевицу.
Ханна плотно закрыла шкаф.
– Вижу, ты здесь чувствуешь себя как дома.
– Почему бы и нет? Половина дома принадлежит мне.
– Лилиан была права, – процедила Ханна сквозь зубы. – Не знаю, о чем думала Изабель, составляя завещание.
Рейф наполнил кофейник кипятком.
– Тебе известно, о чем.
– О Ромео и Джульетте.
Он отставил чайник.
– Но со счастливым концом.
– Я готова хорошо заплатить за твою половину дома.
– Об этом забудь. – Он усмехнулся. – Такие предложения меня не интересуют.
Ханна уставилась на него в упор, ее глаза блеснули металлом.
– Ты хочешь выкупить мою половину?
Он прислонился к столу.
– А ты согласна продать ее?
– Нет. Насчет Дримскейпа у меня свои планы.
– Какое совпадение! У меня тоже. – Ханна подозрительно нахмурилась:
– Похоже, мы в тупике.
– Думаешь?
– Ты долго намерен пробыть в Эклипс-Бей?
Он пожал плечами и занялся кофе.
– Сколько понадобится.
– Ты можешь позволить себе все бросить и переселиться в Эклипс-Бей?
– В Сан-Диего меня ничто не держит.
– Там ты и провел все эти годы? – невольно полюбопытствовала Ханна.
«Она спросила об этом не задумываясь, – отметил он. – Будто не смогла удержаться. Хороший признак. Может быть».
– Почти, – нехотя отозвался он и опустил вниз поршень, прижимая гущу ко дну кофейника, а потом оглянулся на Ханну через плечо. На ее лице застыло загадочное выражение. – А ты? – спросил, в свою очередь, он. – Сколько ты пробудешь здесь?
Она вскинула брови:
– Сколько понадобится.
– Здесь три этажа. Десяток спален с ванными. Выбирай любую.
– Ты живешь здесь?
– Само собой. А в чем дело?
– Тогда я буду жить у родителей, – холодно сообщила она.
А на что он рассчитывал? Во всяком случае, не на легкую победу. Ему ничего не давалось без труда. Напротив, он обладал даром осложнять любую ситуацию.
– Как хочешь, – отозвался он. – Но мы в Эклипс-Бей. Ты носишь фамилию Харт, я – Мэдисон, и весь город уже знает, что Изабель завещала дом нам обоим.
– Ну и что?
– А то, что сплетни пойдут в любом случае, где бы ты ни предпочла ночевать.
Ханна наблюдала, как он разливает кофе. Когда он протянул ей кружку, их пальцы соприкоснулись. Рейф ощутил легкую дрожь и задумался о том, что почувствовала Ханна.
Она отвернулась чересчур поспешно и отошла от стола.
– Давай вернемся в солярий, – предложил он и направился к двери. – Там и посидим.
Ханна молча зашагала за ним. В солярии она устроилась в белом плетеном кресле с подушками. Уинстон обежал залитую солнцем комнату, нашел удобное местечко у окна, лег и положил голову на передние лапы. Из-под негустой челки он внимательно наблюдал за Рейфом. Ханна обхватила кружку обеими ладонями.
– Как ты намерен распорядиться домом?
– Я хочу открыть здесь отель и ресторан.
У Ханны отвисла челюсть. Широко раскрытыми глазами она уставилась на Рейфа.
– Что?! – еле выговорила она.
– Ты же слышала.
– Ты шутишь? – выпалила она. – Это же мой план! По крайней мере, я точно собиралась открыть отель. – Она помедлила и призналась: – О ресторане я не думала.
– И напрасно. Репутация шикарного отеля во многом зависит от ресторана при нем.
– Не обижайся, но, насколько я помню, ты считал шикарным заведением гриль-бар «Эклипс». Сомневаюсь, что твой эталон заметно отличается от него.
– Гриль-бар «Эклипс» – отличное место.
– Поверю тебе на слово. – Ханна не сводила с него глаз. – Ты имеешь хоть какое-нибудь представление о том, как надо управлять отелем и рестораном?
– Я работал в пятизвездочном отеле в Сан-Диего.
– Замечательно. – Ханна удостоила Рейфа ледяным взглядом. – И ты думаешь, что после этого сможешь управлять своим отелем?
– Признаться, в ресторанном бизнесе я ориентируюсь гораздо лучше.
– Что же ты делал в том пятизвездочном отеле? Обслуживал столики в ресторане?
– И не только, – откликнулся Рейф. – А ты? Что ты знаешь об отелях?
– Видишь ли, я уже целый год учусь на интенсивных курсах менеджмента отелей. С тех пор, как мне пришло в голову превратить в отель Дримскейп.
– Вот как? Каким же образом у тебя родилась эта блестящая мысль?
Ханна смутилась.
– Об этом мы с Изабель заговорили почти год назад.
Рейф присвистнул.
– Удивительное совпадение!
– Все ясно. – Выражение лица Ханны стало жестким. – В то же время она поделилась этой мыслью с тобой, верно?
– Да.
Ханна забарабанила безупречно аккуратными ногтями по кружке.
– Давай проясним все сразу. Для меня это не мгновенный порыв и не озарение. Весь прошлый год я строила планы. Я приняла решение продать «Свадебное агентство Ханны Харт», открыть отель и посвятить ему все свое время.
– Какое совпадение, – снова повторил он.
– Будем реалистами: рано или поздно нам придется решать, как быть с Дримскейпом.
Он поудобнее устроился в кресле и устремил взгляд на залив.
– Я никуда не спешу.
Ханна одарила его ледяной улыбкой:
– Я заметила.
Глава 3
За восемь лет кафе «У Сноу» ничуть не изменилось. Ханне всегда казалось, что оно существует вне времени. На стенах всегда висели одни и те же яркие плакаты – постеры классических рок-групп и лаконичные высказывания хозяйки заведения. Большой плакат над кассой в целом отражал мировоззрение Аризоны. На нем были изображены два инопланетянина с матовыми огромными глазами, в громоздких металлических скафандрах и с футуристическим оружием. Надпись внизу гласила: «Мы – представители правительства, мы прибыли, чтобы оказать помощь».
Кафе было излюбленным местом сборищ студентов и преподавателей соседнего Колледжа Чемберлена. Неподалеку располагался и институт политологии, но его студенты в кафе «У Сноу» бывали редко. Все знали: Аризона с подозрением относится к этому учебному заведению с тех пор, как оно открылось. Она была убеждена, что происходящее в стенах института представляет серьезную угрозу для свободной страны.
– Сюда, Ханна! – Лицо Пэмелы осветилось приветливой улыбкой. Пэмела Макаллистер работала на кафедре английской литературы в Колледже Чемберлена. Ее восхождение по извилистому и кремнистому пути к вершинам науки сопровождалось почти незаметными, но значительными переменами в одежде. Она по-прежнему отдавала предпочтение черному цвету, но уже напоминала не романтическую поэтессу, а молодую преподавательницу, стригла волосы короче, чем раньше, и выбирала сумки из более дорогого материала.
– Извини за опоздание. – Ханна порывисто обняла подругу и уселась за столик напротив нее. – Я заехала в Дримскейп, а потом мне пришлось отвозить вещи и собаку к родителям.
Пэмела ответила понимающим взглядом.
– Значит, ты будешь жить не в Дримскейпе?
– Рейф опередил меня.
– Я слышала, что его машина простояла перед домом всю прошлую ночь.
– Да, он приехал надолго. – Ханна вынула из подставки потрепанное меню в пластиковой папке. – Видимо, решил, что главное – поскорее вступить во владение собственностью.
– Так-так… – заинтригованным тоном произнесла Пэмела. – Интересно…
– Думаешь?
– Конечно. Скорее бы узнать, чем все кончится! – Глаза Пэмелы за стеклами очков заблестели. – Весь город будет следить за вами в оба.
– Рада слышать. – Ханна с первого взгляда поняла, что за прошедшие восемь лет меню не изменилось. Оно по-прежнему представляло собой пеструю, но впечатляющую мешанину из вегетарианских бургеров, картофеля фри, пиццы, кесадильи и блюд из лапши. – А на мой взгляд, в происходящем нет ровным счетом ничего интересного. Сегодня Рейф ясно дал мне понять, что поладить с ним будет нелегко.
– С ним всегда полно хлопот. – Пэмела поставила локти на желтый пластиковый стол и подперла подбородок ладонями. – Ну, рассказывай! Он очень изменился?
– Нет. Правда, сейчас он ездит не на мотоцикле, а на «порше», но на какие средства он живет – понятия не имею.
– Хм…
Ханна вскинула голову, оторвавшись от меню:
– Что это значит?
– Ходят слухи, что последние восемь лет он был не в ладах с законом.
– Час от часу не легче! Значит, тетя Изабель завещала недвижимость гангстеру?
– Видишь ли, точно никто ничего не знает. Но откуда у него «порше»?
Ханна задумалась.
– Одно я знаю наверняка: чем бы он ни занимался все эти годы, он по-прежнему считает меня занудой и карьеристкой. Ненадежный фундамент для длительных взаимоотношений.
– Длительных?
– Пэм, я еще не давала тебе права делать далеко идущие выводы. – Ханна вздохнула. – Скоро станет ясно, изменился он или нет. Если он по-прежнему будет все вечера просиживать в баре «Эклипс», это уже кое-что.
– Я бы сказала, это говорит о многом.
– Давай сменим тему. – Ханна отложила меню. – Как Брэд и дети?
– Дети – прекрасно. – Лицо Пэмелы сразу смягчилось и озарилось воодушевлением. – Я пообещала им, что скоро ты придешь к нам на ужин.
– Непременно. А Брэд? Он уже получил ту должность в институте?
Улыбка Пэмелы погасла.
– Мы думали, что уже в этом месяце у нас будут хорошие новости… но теперь мы ни в чем не уверены.
– Что-то случилось?
– Можно сказать и так. Нечто по имени Перри Декейтер. Насколько нам известно, назначению препятствует именно он. Он уже давно завидует Брэду. Наверное, боится, что Брэд затмит его.
Ханна удивленно заморгала:
– А я и не знала, что Перри работает в институте!
– Разве я не говорила? Из Колледжа Чемберлена он ушел полгода назад. Теперь он вице-президент, глава финансового отдела и администрации. Благодаря ему у института появились щедрые спонсоры. Все считают, что Перри рано или поздно станет директором.
Ханна пренебрежительно покачала головой:
– Перри всегда рвался к власти.
– Никогда не думал, что ты вернешься сюда навсегда. – Джед Стедман поерзал в плетеном кресле и зажал ладони между коленями. – После ссоры с дедом ты вообще не появлялся в Эклипс-Бей.
Рейф убрал ноги с перекладины перил, откинулся на спинку кресла и глотнул пива из бутылки, только что принесенной из кухни.
– За последние восемь лет я твердо усвоил одно правило: никогда не говори «никогда».
– Понятно. – Джед проводил взглядом чайку, пролетевшую над скалами. – Жизнь порой принимает такие обороты, что диву даешься. Помнишь, я когда-то мечтал уехать отсюда?
– Помню. Ты хотел стать зарубежным корреспондентом какой-нибудь известной ежедневной газеты. Что же помешало?
– Человек должен быть гибким, иначе он упустит удачу. Несколько лет назад, когда Эд Болтон предложил мне купить «Джорнал», я ухватился за эту возможность. Теперь я редактор и владелец и сам заказываю музыку.
– Это тоже непросто.
– Верно. – Джед отвел взгляд. – А ты, судя по «порше», преуспеваешь.
Рейф отпил еще пива.
– Я сумел не попасть в тюрьму.
Джед коротко рассмеялся:
– Чуть не забыл! В твои планы не входило торчать за решеткой.
Рейф насмешливо отсалютовал ему бутылкой.
– Как видишь, я здесь и готов добиваться успеха в выбранном деле. Наглядный пример для всей непутевой молодежи.
– Какое же дело ты выбрал? – полюбопытствовал Джед. – Не припомню, чтобы ты когда-нибудь занимался тем, что принято считать настоящей работой.
– И до сих пор терпеть ее не могу.
– Я заметил. – Джед пристально наблюдал за другом. – Поговаривают, что ты нашел для себя… скажем так: необычное занятие.
– Ты стал назойливым, как журналист, Джед.
Джед развел руками:
– Ладно, замнем. Не будем больше об этом. Не обижайся, ладно? В конце концов, это моя работа.
Несколько минут прошло в дружеском молчании.
– Я слышал, что вы с Конни пару лет назад расстались, – наконец произнес Рейф. – Сочувствую.
– Наш брак был ошибкой. – Джед уставился на свои сцепленные пальцы. – Она так и не прижилась в маленьком городке, вернулась в Сиэтл и снова вышла замуж.
Рейф поудобнее уселся в кресле.
– Я тоже не смог сохранить семью.
– Удивительно, что ты вообще отважился жениться. Ты же всегда твердил, что брак не для тебя.
– И был прав.
– Я должен кое-что сообщить тебе, – помолчав, изменившимся тоном произнес Джед. – Делл Садлер по-прежнему считает, что это ты сбросил его сестру со скалы. На твоем месте я бы избегал встреч с ним.
– Спасибо за совет.
– Не за что. Мы же друзья. – Джед оглядел широкую веранду, окружающую дом со всех сторон. – Как ты намерен поступить с домом?
– Открою здесь отель и ресторан.
– Да ну? – Известие явно впечатлило Джеда. – Вот это размах! Обойдется такая затея недешево.
– Не беда, – откликнулся Рейф.
Глава 4
Ханна стояла на каменистом пляже неподалеку от коттеджа Хартов и смотрела, как Уинстон гоняется за чайками по берегу бухты Дэдхенд-Коув. Отлив еще не кончился. Пять острых камней, благодаря которым бухта получила свое название1, торчали из сырого песка, отдаленно напоминая руку мертвеца – по крайней мере так казалось в детстве Ханне, Нику и Лилиан. Через несколько часов, когда начнется прилив, вода скроет из виду все «пальцы», кроме самого кончика «указательного».
В детстве все трое подрастающих Хартов любили играть в этой бухте. Здесь была не только каменная «рука», но и целый лабиринт небольших пещер в скалах. Вместе с Ником и Лилиан Ханна часами бродила по узким каменным коридорам между пещерами. Неглубокие и неопасные, они служили отличным убежищем смелым детям.
Уинстон оставил в покое одну чайку и погнался за другой. В Эклипс-Бей ему явно нравится, думала Ханна. К своему удивлению, и она ощущала здесь умиротворенность, несмотря на неразрешенную проблему с Рейфом.
Ханна с Уинстоном пробыли в городке почти неделю, но дело с Дримскейпом так и не сдвинулось с мертвой точки. Рейф не желал даже обсуждать продажу своей половины дома. Испытание на выдержку затягивалось. Ханна понимала, что не сможет всю жизнь торчать здесь. Рано или поздно кому-то придется пойти на уступки.
Уинстон нашел на берегу принесенную прибоем палку, схватил ее и торжествующе помчался к хозяйке. Но на полпути он вдруг застыл и уставился куда-то вверх.
Одновременно по спине Ханны побежали мурашки. Присутствие Рейфа она почувствовала раньше, чем он заговорил.
– Приятно видеть, что Уинстон не всегда придерживается этикета, – произнес Рейф.
Ханна подавила в себе волнение, которое испытывала при каждой встрече с Рейфом. Обернувшись, она увидела, что он спускается по тропе на берег. Он двигался с присущей ему небрежной мужской грацией.
Время не изменило Рейфа. Правда, взгляд его зеленых глаз стал еще более бесстрастным и холодным – должно быть, сказывался жизненный опыт. Резкие, угловатые черты его лица всегда были выразительными, а годы придали им оттенок мрачного аскетизма.
В нем не осталось ничего от юношеской бесшабашности, которую Ханна видела давней ночью на берегу. Но почему-то с возрастом он не утратил привлекательности. Его плечи, обтянутые черной тенниской с длинными рукавами, стали еще мощнее и шире, а живот остался совсем плоским.
Ханна одернула себя. Да что с ней такое? Целых восемь лет она пыталась разобраться в своем кратком и неожиданном увлечении Рейфом Мэдисоном. В городке он считался беспутным бездельником, однажды поздно ночью он проводил ее домой – этого достаточно, чтобы у любой нормальной девушки разыгралась фантазия. Но теперь ей уже не до романтической чепухи.
Об этом увлечении Ханна не рассказывала никому – даже Лилиан, хотя подозревала, что сестра о чем-то догадывается. Ханна твердила себе, что у нее могут быть свои секреты и фантазии. Сожалеть ей было не о чем. Она окончательно забыла бы Рейфа Мэдисона, если бы адвокат не сообщил о завещании Изабель.
– Доброе утро, Рейф. Не ожидала увидеть тебя здесь. Приехал поговорить о Дримскейпе?
– Я взял себе за правило не говорить о делах до полудня.
– А ты часто обсуждаешь их после полудня?
– Только когда я в настроении. – Он наклонился, чтобы погладить Уинстона. – Я ехал в город за почтой, случайно заметил вас двоих и решил предложить подвезти вас.
Первой реакцией Ханны стало удивление. После разговора в доме Изабель Рейф впервые сделал шаг навстречу. Может, он и сломается первым?
А может, ей следует удвоить бдительность?
С другой стороны, серьезного разговора им не избежать.
– Мне надо кое-что купить, – осторожно ответила она.
– Тогда поедем со мной, – отозвался Рейф с непроницаемой улыбкой. – Развлечем городских сплетников.
Ханна отвела со лба разметавшиеся на ветру волосы и вгляделась в глаза Рейфу, но так и не поняла, шутит он или говорит всерьез.
– Ладно, – наконец согласилась она. Он сверкнул усмешкой:
– Вот что меня всегда восхищало в тебе: ты никогда не боялась злых серых волков.
Ханна кивнула в сторону Уинстона:
– Теперь у меня есть свой волк.
Рейф окинул пса оценивающим взглядом:
– Готов биться об заклад, что я завяжу твою собачонку узлом одной рукой.
– Даже не мечтай.
Через час Ханна вышла из супермаркета Фултона с набитыми пакетами в обеих руках. Оглядев ряды машин на небольшой стоянке, она высмотрела среди них серебристый «порше». Рейф уже забрал почту и теперь ждал пассажирку, прислонившись к сверкающему боку машины и скрестив руки на груди. Зеркальные очки от солнца придавали ему вид гангстера.
Уинстон стоял на задних лапах на водительском сиденье, положив передние на выступ дверцы и высунув морду в приоткрытое окно. Ханна умилилась, обнаружив, что пес с нетерпением ждет ее. Что и говорить, собаки – преданные существа.