– А зачем?.. – спросила Сенна, когда они уже зашагали вверх по крутой и узкой, почти незаметной тропинке. – Зачем мы перешли дорогу? Разве нельзя было идти вдоль нее? Эта же дорога ведет в Дублин, верно?
Финниан промолчал, и Сенна решила, что не стоит его расспрашивать – подъем на склон горы был слишком крутым и требовал серьезных усилий.
Они поднимались, то и дело ныряя под склонившиеся над ними ветви вековых деревьев. Пахло свежестью, и в серебристом свете луны казалось, что все вокруг озарялось зеленоватым сиянием.
Наконец они достигли вершины холма, и Сенна, тяжело дыша, остановилась, чтобы немного передохнуть. Шедший позади нее Финниан тоже остановился, но казалось, что он совсем не устал, – может быть, чуть-чуть.
Сенна оглянулась. В ярком потоке лунного света его фигура была словно высеченной из камня, и он представлялся силуэтом какого-то сверхъестественного существа. Когда же он заправил за уши свои спадавшие до плеч черные волосы, стали видны очертания его скул и волевого подбородка, покрытых щетиной. И еще Сенна разглядела массивную рукоять меча, торчавшую из-за его левого плеча.
– Готовы, Сенна? – спросил Финниан.
Она выпрямилась и кивнула, хотя еще час отдыха был бы нелишним.
– Тогда вперед, мой ангел. Нам предстоит долгий путь.
– До Дублина? – спросила девушка. – Мы ведь идем в Дублин? Знаете, я могу ошибаться в своих расчетах, но кажется, мы направляемся на запад, а не на юг.
– Бейл Ата Клайт.
– Куда? Что?..
– Бейл Ата Клайт. Идите же, не останавливайтесь.
– Что вы сказали? Что означают ваши слова? – спросила Сенна. Впрочем, она поняла, что Финниан заговорил по-ирландски. Причем эти слова прозвучали как колдовское заклинание.
– Так когда-то назывался Дублин, – пояснил ирландец.
– Белли Кле, Кле… – Сенна с раздражением взглянула на своего спутника. – Почему бы не назвать город так, как его называют все?
– Все?.. Дублин – так город обычно называли жители Северной Европы. А теперь и саксонские галлы так говорят. Но настоящее название Дублина – Бейл Ата Клайт. Потому что его основали вовсе не викинги и не английские иноземцы, а ирландцы.
Сенна снова оглянулась. Финниан, казалось, не сердился на нее, однако же чуть нахмурился. Какое-то время они шли молча, потом ирландец, по-прежнему шагавший следом за девушкой, вдруг отчетливо произнес:
– Но нет, не в Дублин.
Сенна опять обернулась.
– Что?.. О чем вы?
– Мы идем не в Дублин.
Девушка вздрогнула и пробормотала:
– Но вы же обещали отвести меня в Дублин…
– Милая, я никогда не обещал вам такого.
– Нет, обещали! Обещали! – закричала Сенна; ей вдруг захотелось ударить ирландца.
– Милая, успокойтесь, – пробормотал Финниан.
Но она в негодовании закричала:
– Я успокоюсь, когда вы…
Вытянув руку, Финниан прикрыл ей рот ладонью, заставив замолчать. Потом тихо сказал:
– На дороге появились всадники.
Но для Сенны вдруг все изменилось; она больше не думала о своем отчаянном положении, не чувствовала усталости, не испытывала страха и даже не осознавала, насколько опасны всадники внизу на дороге, – сейчас она ощущала только одно: теплые пальцы ирландца осторожно прижимались к ее губам, а другая его рука обнимала ее за плечи.
Стараясь прийти в себя, она вдохнула запах его ладони и пробормотала:
– Но, Финниан…
– Вы хоть секунду можете не болтать? – прошептал он ей в ухо.
И тут Сенна услышала голоса людей, доносившиеся со стороны дороги, и топот копыт.
«Всадники?.. – подумала она. – Ну и пусть. Зато меня сейчас обнимает этот замечательный мужчина».
Сенна вздрогнула от этой мысли – и еще от силы своего безумного желания. О Господи, что же с ней такое?! Неужели греховное наследие матери, годами удерживаемое под контролем, теперь наконец вырвалось на свободу? Она была поражена безудержной силой своего желания и еще сильнее задрожала, но совсем не от страха.
Финниан, должно быть, почувствовал ее дрожь, потому что рука, закрывавшая ей рот, сдвинулась ближе к щеке, и он большим пальцем провел по ее подбородку, а другой рукой погладил по спине.
– Бояться нечего, милая, – шепнул Финниан. – Это просто курьер и его слуга. Они не ищут нас. Они сейчас проедут. Так что успокойтесь, пожалуйста. Не волнуйтесь.
– Прекратите гладить меня, – взмолилась Сенна, отвернувшись.
– Что? – Он чуть отстранился и замер.
– Поцелуйте меня, – неожиданно сказала девушка, и сердце ее гулко застучало.
– Что вы сказали? – послышался рокочущий голос ирландца.
Сенна промолчала. И вдруг подумала: «Уж если мне суждено умереть, то я должна хотя бы сейчас узнать ласки этого мужчины».
Она взяла его за руку, придвинула ее обратно к своим губам и, закрыв глаза, провела по ладони Финниана кончиком языка.
По его телу пробежала легкая дрожь – словно ветер пронесся над водой. А потом послышался хрипловатый голос ирландца:
– Вы попросили, чтобы я поцеловал вас?
– Да, Финниан, – ответила Сенна дрожащим шепотом.
– Почему?
– Потому что, если мне предстоит умереть, не должно остаться ничего такого, чего мне сейчас не хватает.
– Значит, вам не хватает поцелуя? – спросил он после паузы.
Она кивнула и замерла в ожидании. И вдруг почувствовала, как от волнения у нее закружилась голова.
Финниан же осторожно развернул ее лицом к себе и внимательно посмотрел ей в глаза. Потом наклонился к ней, и Сенна почувствовала на щеке его теплое дыхание, а затем легкие дразнящие поцелуи запрыгали по ее щекам и по векам. Она тихонько вздохнула, а Финниан, прижав ладонь к затылку девушки, покрепче обнял ее другой рукой, и тут его губы наконец прижались к ее губам. В тот же миг губы девушки приоткрылись, и Финниан впился в них поцелуем. Сенна затрепетала и постаралась еще крепче к нему прижаться. Но он вдруг чуть отстранился и прошептал ей в волосы:
– Это то, чего вы хотели?
Всадники внизу на дороге уже проехали, но Финниан ничего об этом не сказал, а Сенна вообще про них забыла. Приподнявшись на цыпочки, она припала губами к теплым губам ирландца, а затем провела по ним кончиком языка.
Финниан вздрогнул и застонал. В следующее мгновение губы их снова слились в поцелуе, и на сей раз поцелуй был весьма продолжительным. Когда же он наконец прервался, Сенна, с трудом переводя дыхание, прошептала:
– О, Финниан…
А он вдруг поежился, почувствовав, что все сильнее возбуждается. Разумеется, он не собирался соблазнять эту девушку – у него были совсем другие планы, – но в этот момент Финниан ничего не мог с собой поделать: внезапно оказалось, что он был не способен контролировать происходящее.
Пытаясь взять себя в руки, он пробормотал:
– Всадники уже проехали…
Финниан ожидал, что после этих его слов девушка отодвинется, но она не отодвинулась, а осталась стоять, едва не касаясь грудью его груди. Прошло какое-то время, и Сенна наконец прошептала:
– Проехали, да?
Положив ладони ей на бедра, Финниан спросил:
– Вы ведь получили свой поцелуй, верно, Сенна?
– А вы? – Она взглянула на него вопросительно.
Финниан шумно выдохнул, сейчас ему казалось, что он-то не получил «своего» поцелуя.
Он медленно провел ладонями по бедрам девушки, затем положил руки ей на плечи и лизнул кончиком языка мочку ее уха. Вздрогнув, Сенна несмело обняла его за шею. «О, святые небеса!» – мысленно воскликнул Финниан. Коснувшись косы на затылке девушки, он несколькими быстрыми движениями распустил ее, и прекрасные волосы Сенны рассыпались по его пальцам и запястьям. Сделав глубокий вдох, Финниан зарылся в них лицом, бормоча нежные восторженные слова. И снова привлек Сенну к себе, и ее груди прижались к его груди. А потом губы их снова встретились. Но этот их поцелуй был более страстным и продолжительным, чем предыдущие. Не в силах сдержать себя, Финниан резким движением опустил руки и, прижав ладони к ягодицам девушки, чуть приподнял ее.
– О-о… – прошептала Сенна, не отрываясь от его губ.
А Финниан, немного сдвинув одну руку, заставил девушку чуть поднять ногу, согнув ее в колене, так что теперь его возбужденное мужское естество оказалось у нее между ног. Сдерживая крик, Сенна запрокинула голову назад, что означало полное подчинение – уж Финниан-то это знал.
Да, он чувствовал, что она готова ему отдаться, однако же…
Преодолев рев похоти, наполнявшей его кровь, ирландец отстранился и опустил Сенну на землю. Она абсолютно не знала своего тела – это было так же неоспоримо, как тот неоспоримый факт, что если уж солнце восходит, то непременно потом и заходит. Да, было ясно: до этой ночи Сенна де Валери ничего не знала о бросающих в дрожь наслаждениях, для которых создано ее тело. Она только что пробудилась и не разбиралась ни в чем по-настоящему, совершенно ничего не знала об интимных отношениях мужчины и женщины. Потому он, Финниан, и заставил себя сдержаться.
Сенна же медленно попятилась; ее щеки пылали, а сверкавшие в лунном свете волосы разметались по плечам. И казалось, что она очень чему-то удивлялась, возможно – только что происходившему.
Глядя в землю, Финниан пробормотал:
– Больше такого у нас не будет.
– Да, конечно… – задыхаясь, кивнула Сенна. – Конечно, не будет.
Тут он наконец поднял голову и взглянул на нее. Она сейчас стояла под густыми ветвями, но даже в темноте были видны ее чуть припухшие от поцелуев губы; грудь же Сенны бурно вздымалась и опускалась.
– Что ж, пойдемте, – сказал Финниан.
– А как же Дубл… Бэти Клии? – прошептала она, стараясь выговорить ирландские слова.
– Куда бы мы ни направлялись, милая, – в Дублин или в ад, – сначала нам нужно подняться вон туда. – Финниан кивком указал на ближайший холм. – Двигаться рядом с дорогой небезопасно, ясно?
Сенна молча кивнула и тут же спросила:
– А целоваться разрешается?
– Не знаю, милая. Это вам решать. Так как же, разрешается?..
Не дожидаясь ответа, Финниан двинулся дальше, в самую глубину ирландского леса.
Глава 15
Финниан промолчал, и Сенна решила, что не стоит его расспрашивать – подъем на склон горы был слишком крутым и требовал серьезных усилий.
Они поднимались, то и дело ныряя под склонившиеся над ними ветви вековых деревьев. Пахло свежестью, и в серебристом свете луны казалось, что все вокруг озарялось зеленоватым сиянием.
Наконец они достигли вершины холма, и Сенна, тяжело дыша, остановилась, чтобы немного передохнуть. Шедший позади нее Финниан тоже остановился, но казалось, что он совсем не устал, – может быть, чуть-чуть.
Сенна оглянулась. В ярком потоке лунного света его фигура была словно высеченной из камня, и он представлялся силуэтом какого-то сверхъестественного существа. Когда же он заправил за уши свои спадавшие до плеч черные волосы, стали видны очертания его скул и волевого подбородка, покрытых щетиной. И еще Сенна разглядела массивную рукоять меча, торчавшую из-за его левого плеча.
– Готовы, Сенна? – спросил Финниан.
Она выпрямилась и кивнула, хотя еще час отдыха был бы нелишним.
– Тогда вперед, мой ангел. Нам предстоит долгий путь.
– До Дублина? – спросила девушка. – Мы ведь идем в Дублин? Знаете, я могу ошибаться в своих расчетах, но кажется, мы направляемся на запад, а не на юг.
– Бейл Ата Клайт.
– Куда? Что?..
– Бейл Ата Клайт. Идите же, не останавливайтесь.
– Что вы сказали? Что означают ваши слова? – спросила Сенна. Впрочем, она поняла, что Финниан заговорил по-ирландски. Причем эти слова прозвучали как колдовское заклинание.
– Так когда-то назывался Дублин, – пояснил ирландец.
– Белли Кле, Кле… – Сенна с раздражением взглянула на своего спутника. – Почему бы не назвать город так, как его называют все?
– Все?.. Дублин – так город обычно называли жители Северной Европы. А теперь и саксонские галлы так говорят. Но настоящее название Дублина – Бейл Ата Клайт. Потому что его основали вовсе не викинги и не английские иноземцы, а ирландцы.
Сенна снова оглянулась. Финниан, казалось, не сердился на нее, однако же чуть нахмурился. Какое-то время они шли молча, потом ирландец, по-прежнему шагавший следом за девушкой, вдруг отчетливо произнес:
– Но нет, не в Дублин.
Сенна опять обернулась.
– Что?.. О чем вы?
– Мы идем не в Дублин.
Девушка вздрогнула и пробормотала:
– Но вы же обещали отвести меня в Дублин…
– Милая, я никогда не обещал вам такого.
– Нет, обещали! Обещали! – закричала Сенна; ей вдруг захотелось ударить ирландца.
– Милая, успокойтесь, – пробормотал Финниан.
Но она в негодовании закричала:
– Я успокоюсь, когда вы…
Вытянув руку, Финниан прикрыл ей рот ладонью, заставив замолчать. Потом тихо сказал:
– На дороге появились всадники.
Но для Сенны вдруг все изменилось; она больше не думала о своем отчаянном положении, не чувствовала усталости, не испытывала страха и даже не осознавала, насколько опасны всадники внизу на дороге, – сейчас она ощущала только одно: теплые пальцы ирландца осторожно прижимались к ее губам, а другая его рука обнимала ее за плечи.
Стараясь прийти в себя, она вдохнула запах его ладони и пробормотала:
– Но, Финниан…
– Вы хоть секунду можете не болтать? – прошептал он ей в ухо.
И тут Сенна услышала голоса людей, доносившиеся со стороны дороги, и топот копыт.
«Всадники?.. – подумала она. – Ну и пусть. Зато меня сейчас обнимает этот замечательный мужчина».
Сенна вздрогнула от этой мысли – и еще от силы своего безумного желания. О Господи, что же с ней такое?! Неужели греховное наследие матери, годами удерживаемое под контролем, теперь наконец вырвалось на свободу? Она была поражена безудержной силой своего желания и еще сильнее задрожала, но совсем не от страха.
Финниан, должно быть, почувствовал ее дрожь, потому что рука, закрывавшая ей рот, сдвинулась ближе к щеке, и он большим пальцем провел по ее подбородку, а другой рукой погладил по спине.
– Бояться нечего, милая, – шепнул Финниан. – Это просто курьер и его слуга. Они не ищут нас. Они сейчас проедут. Так что успокойтесь, пожалуйста. Не волнуйтесь.
– Прекратите гладить меня, – взмолилась Сенна, отвернувшись.
– Что? – Он чуть отстранился и замер.
– Поцелуйте меня, – неожиданно сказала девушка, и сердце ее гулко застучало.
– Что вы сказали? – послышался рокочущий голос ирландца.
Сенна промолчала. И вдруг подумала: «Уж если мне суждено умереть, то я должна хотя бы сейчас узнать ласки этого мужчины».
Она взяла его за руку, придвинула ее обратно к своим губам и, закрыв глаза, провела по ладони Финниана кончиком языка.
По его телу пробежала легкая дрожь – словно ветер пронесся над водой. А потом послышался хрипловатый голос ирландца:
– Вы попросили, чтобы я поцеловал вас?
– Да, Финниан, – ответила Сенна дрожащим шепотом.
– Почему?
– Потому что, если мне предстоит умереть, не должно остаться ничего такого, чего мне сейчас не хватает.
– Значит, вам не хватает поцелуя? – спросил он после паузы.
Она кивнула и замерла в ожидании. И вдруг почувствовала, как от волнения у нее закружилась голова.
Финниан же осторожно развернул ее лицом к себе и внимательно посмотрел ей в глаза. Потом наклонился к ней, и Сенна почувствовала на щеке его теплое дыхание, а затем легкие дразнящие поцелуи запрыгали по ее щекам и по векам. Она тихонько вздохнула, а Финниан, прижав ладонь к затылку девушки, покрепче обнял ее другой рукой, и тут его губы наконец прижались к ее губам. В тот же миг губы девушки приоткрылись, и Финниан впился в них поцелуем. Сенна затрепетала и постаралась еще крепче к нему прижаться. Но он вдруг чуть отстранился и прошептал ей в волосы:
– Это то, чего вы хотели?
Всадники внизу на дороге уже проехали, но Финниан ничего об этом не сказал, а Сенна вообще про них забыла. Приподнявшись на цыпочки, она припала губами к теплым губам ирландца, а затем провела по ним кончиком языка.
Финниан вздрогнул и застонал. В следующее мгновение губы их снова слились в поцелуе, и на сей раз поцелуй был весьма продолжительным. Когда же он наконец прервался, Сенна, с трудом переводя дыхание, прошептала:
– О, Финниан…
А он вдруг поежился, почувствовав, что все сильнее возбуждается. Разумеется, он не собирался соблазнять эту девушку – у него были совсем другие планы, – но в этот момент Финниан ничего не мог с собой поделать: внезапно оказалось, что он был не способен контролировать происходящее.
Пытаясь взять себя в руки, он пробормотал:
– Всадники уже проехали…
Финниан ожидал, что после этих его слов девушка отодвинется, но она не отодвинулась, а осталась стоять, едва не касаясь грудью его груди. Прошло какое-то время, и Сенна наконец прошептала:
– Проехали, да?
Положив ладони ей на бедра, Финниан спросил:
– Вы ведь получили свой поцелуй, верно, Сенна?
– А вы? – Она взглянула на него вопросительно.
Финниан шумно выдохнул, сейчас ему казалось, что он-то не получил «своего» поцелуя.
Он медленно провел ладонями по бедрам девушки, затем положил руки ей на плечи и лизнул кончиком языка мочку ее уха. Вздрогнув, Сенна несмело обняла его за шею. «О, святые небеса!» – мысленно воскликнул Финниан. Коснувшись косы на затылке девушки, он несколькими быстрыми движениями распустил ее, и прекрасные волосы Сенны рассыпались по его пальцам и запястьям. Сделав глубокий вдох, Финниан зарылся в них лицом, бормоча нежные восторженные слова. И снова привлек Сенну к себе, и ее груди прижались к его груди. А потом губы их снова встретились. Но этот их поцелуй был более страстным и продолжительным, чем предыдущие. Не в силах сдержать себя, Финниан резким движением опустил руки и, прижав ладони к ягодицам девушки, чуть приподнял ее.
– О-о… – прошептала Сенна, не отрываясь от его губ.
А Финниан, немного сдвинув одну руку, заставил девушку чуть поднять ногу, согнув ее в колене, так что теперь его возбужденное мужское естество оказалось у нее между ног. Сдерживая крик, Сенна запрокинула голову назад, что означало полное подчинение – уж Финниан-то это знал.
Да, он чувствовал, что она готова ему отдаться, однако же…
Преодолев рев похоти, наполнявшей его кровь, ирландец отстранился и опустил Сенну на землю. Она абсолютно не знала своего тела – это было так же неоспоримо, как тот неоспоримый факт, что если уж солнце восходит, то непременно потом и заходит. Да, было ясно: до этой ночи Сенна де Валери ничего не знала о бросающих в дрожь наслаждениях, для которых создано ее тело. Она только что пробудилась и не разбиралась ни в чем по-настоящему, совершенно ничего не знала об интимных отношениях мужчины и женщины. Потому он, Финниан, и заставил себя сдержаться.
Сенна же медленно попятилась; ее щеки пылали, а сверкавшие в лунном свете волосы разметались по плечам. И казалось, что она очень чему-то удивлялась, возможно – только что происходившему.
Глядя в землю, Финниан пробормотал:
– Больше такого у нас не будет.
– Да, конечно… – задыхаясь, кивнула Сенна. – Конечно, не будет.
Тут он наконец поднял голову и взглянул на нее. Она сейчас стояла под густыми ветвями, но даже в темноте были видны ее чуть припухшие от поцелуев губы; грудь же Сенны бурно вздымалась и опускалась.
– Что ж, пойдемте, – сказал Финниан.
– А как же Дубл… Бэти Клии? – прошептала она, стараясь выговорить ирландские слова.
– Куда бы мы ни направлялись, милая, – в Дублин или в ад, – сначала нам нужно подняться вон туда. – Финниан кивком указал на ближайший холм. – Двигаться рядом с дорогой небезопасно, ясно?
Сенна молча кивнула и тут же спросила:
– А целоваться разрешается?
– Не знаю, милая. Это вам решать. Так как же, разрешается?..
Не дожидаясь ответа, Финниан двинулся дальше, в самую глубину ирландского леса.
Глава 15
Они шли сквозь ночь, все дальше уходя от дороги и от открытых пространств. Финниан то и дело поглядывал на Сенну и предупреждал ее, когда она могла наткнуться на дерево или угодить в яму, но, кроме этого, он почти ничего не говорил, если только она не задавала вопрос, как правило – короткий.
– О, что это?.. – прошептала девушка. – Кто так кричит?
– Козодой. Это такая птица.
Когда же они вышли на поляну и громко заухала сова, со свистом пролетавшая над ними, Сенна прижала руку к сердцу и пригнулась.
– Разве у вас в Англии нет сов? – пробурчал Финниан с раздражением. Он ужасно злился на себя из-за того, что постоянно возбуждался, когда девушка оказывалась слишком близко от него.
– Сов?.. Не знаю, – ответила Сенна тоже с некоторым раздражением. – Обычно я не гуляю по ночам.
Они молча пошли дальше и в конце поляны снова нырнули под ветви деревьев. Внезапно прямо у них под ногами раздался шорох, а затем в воздух взмыла стайка птиц. Сенна, отскочив в сторону, не удержалась на ногах и плюхнулась на свой изящный задик.
– А это что? – спросила она шепотом.
– Тоже птицы. Некоторые из них живут на земле и вьют гнезда в траве, на скалах и прочих подобных местах. А мы их напугали.
– Да, наверное. – Поморщившись, девушка поднялась на ноги, и оба зашагали дальше.
Через некоторое время они вышли на лужайку вблизи гребня горы, и Финниан сказал:
– Здесь весь день отдыхаем. До наступления сумерек.
Сенна осмотрелась. Мерцавшее на горизонте пылающее оранжевое зарево разгоняло ночную тьму, и становилось теплее, что было очень кстати. Финниан же бросился на траву, закрыл глаза и, вытянув руки и ноги, с облегчением вздохнул.
– Финниан, когда вы такой, вы похожи на мальчишку, – пробормотала Сенна.
Открыв глаза, он посмотрел на небо, где еще оставалось несколько звезд, а потом перевел взгляд на девушку. Она сидела, обхватив руками колени, и рассматривала его.
– Правда? – удивился ирландец. – На мальчишку? Но… в каком смысле?
– В смысле упрямства. – Сенна улыбнулась.
– Ну… значит, мы с вами – отличная пара. – Он тоже улыбнулся.
Покачав головой, Сенна пробормотала:
– А вот я в этом не уверена. – Она поднялась на ноги и, опустив голову, поплелась к краю лужайки, прижимая к спине ладонь, словно для поддержки.
На ветвях чирикали и заливались трелями птички, воздух был напоен запахом сосен, восходящее солнце все сильнее согревало землю, и Финниан, сладко зевнув, снова закрыл глаза.
Внезапный стук упавшего рядом с ним камешка заставил его открыть глаза, но оказалось, что это всего лишь Сенна. Однако теперь она держалась совершенно иначе, чем несколько минут назад, – подбородок ее был поднят, а плечи расправлены.
– Что? – Финниан приподнялся на локтях.
– Это… Какой изумительный восход! – Сенна с восторженной улыбкой указала на горизонт, причем говорила так, словно сделала величайшее открытие.
Финниан взглянул в сторону восхода, потом снова на девушку.
– Да, изумительный, – кивнул он. – Но восход часто такой бывает.
Сенна вновь указала в сторону горизонта и воскликнула:
– И день будет восхитительный!
– Да, верно, – согласился Финниан. – День будет очень даже неплохой.
– Признаюсь, я не встречала восход, наверное… – Сенна помолчала, потом добавила: – Уже три года.
– Корпели за письменным столом, да?
– Что-то вроде этого. – Она пожала плечами.
Финниан с усмешкой подумал: «Какая серьезная дама. Но с другой стороны…» Страсть буквально переполняла эту женщину – их поцелуй доказал это.
Казалось, она была наполнена… чем-то обжигающим, и что бы она ни делала, ее страстность проявлялась в полной мере.
Финниан вдруг нахмурился и сказал себе: «Но какое все это имеет значение? Ведь у меня сейчас нет времени на сердечные дела».
Да, конечно, он проявлял интерес к женщинам, вернее – к их телам, однако ничто постоянное никогда его не привлекало. Аристократка или простолюдинка, скромная или бесстыдная – он любил их всех одинаково, но явно недостаточно для того, чтобы они для него что-то значили. И он ничего не мог им дать. Зачем же тогда задумываться о том, что он всегда будет один? Да, он будет один, и это гораздо лучше, чем кончить так, как кончил его отец – тот погиб из-за женщины.
К тому же у него неоплатный долг перед О’Фейлом, его приемным отцом, великим воином и королем самого большого королевства в Ирландии.
Занимаемое Финнианом положение главного королевского советника и доверенного лица вполне его устраивало, но, конечно же, положение это было связано с многочисленными обязанностями.
И в данный момент его обязанность была очень простой, хотя и не очень-то приятной: он должен был найти секретный рецепт уишминских красок раньше, чем это сделает Рэрдов, – иначе многие ирландские поместья и, возможно, значительные территории Ирландии перейдут к английскому королю Эдуарду I.
Так что для серьезных отношений с женщинами у него просто не оставалось времени, – да и не стремился он к таким отношениям.
Именно поэтому Финниан был весьма удивлен, обнаружив, что получает удовольствие от того, что Сенна постоянно отвлекала его от мыслей о самом главном для него.
Взглянув на девушку, он спросил:
– Зачем вы это делаете, Сенна?
Откинув клапан своего мешка, она осторожно присела на него, словно это был небольшой стульчик, и принялась заплетать косу. Глядя на ее ловкие пальцы, перебиравшие красновато-желтый шелк волос, Финниан вспоминал, какими были на ощупь эти чудесные пряди, когда Сенна выгибалась в его объятиях, готовая на все…
– Зачем я делаю – что? – не поняла она.
– Ну… занимаетесь расчетами и ведете счетные книги.
Он никогда еще не встречал женщину, которая занималась бы чем-то подобным. И он не мог представить, как Сенна решилась связать свою жизнь с рядами цифр и щелканьем деревянных шариков, когда могла бы под открытым небом встречать восход, по которому, как она только что призналась, скучала последние три года.
– Счетные книги нужно содержать в порядке, – ответила Сенна.
– Да?.. Неужели?
– Да, именно так. Потому что у меня довольно большое хозяйство. А вы, Финниан, наверное, не представляете, сколько времени отнимает работа.
Он снова растянулся на траве и с ухмылкой заметил:
– Вы, должно быть, очень любите овец, правда?
Сенна на несколько секунд задумалась, потом вдруг заявила:
– Нет, овец нисколько не люблю, но я люблю… – Она в смущении умолкла.
– Может, деньги? – предположил Финниан.
Легкий румянец залил щеки девушки, и она молча потупилась. Что ж, это было пусть и молчаливое, но все же признание того, что для нее главное в жизни – это деньги. Подобное признание должно было бы охладить его пыл, но все же он не мог не отметить, что Сенна оказалась более честной, чем некоторые другие женщины.
Разумеется, такая откровенность не сделала ее менее корыстной, зато уменьшила его интерес к ней. Или все-таки не уменьшила?..
– Ничего смешного, Финниан. – Неодобрительно поджав губы, Сенна подняла с земли веточку и начала ломать ее. Потом снова заговорила: – Производство шерсти – очень выгодное дело, и я создавала его в течение… В общем, все последние годы. И я сама все делаю. Сама нанимаю перевозчиков, слежу, чтобы у нас всегда были места на ярмарках, и заключаю сделки. Сараи, овцы, безопасность перевозки – все это на мне. Кроме того, я арендую корабли, нанимаю работников, плачу кредиторам и…
Она опять внезапно умолкла. Финниан терпеливо ждал продолжения, и минуту спустя, глядя в землю, Сенна тихо добавила:
– И у меня ужасно хорошо все это получается.
Финниан невольно рассмеялся:
– Так хорошо – или ужасно?
Девушка взглянула на него с удивлением, потом, тоже рассмеявшись, проговорила:
– Если честно, то бывает по-всякому. Моя поездка к барону – это, конечно, ужасная история.
– Да, верно, – согласился Финниан. – Но сейчас Рэрдов, наверное, уже проклинает себя за глупость.
– Наверняка, – кивнула Сенна. – Он мог бы занять выгодное положение на рынке шерсти, а вместо этого говорил со мной о браке и крашении.
Финниан тут же приподнялся.
– Рэрдов говорил о крашении?..
Сенна снова кивнула:
– Да. Это его навязчивая идея.
– Уишминские моллюски?
Девушка вздрогнула и, пристально глядя на собеседника, спросила:
– Ирландцы тоже знают об уишминском индиго?
– Да, конечно. – Финниан изобразил равнодушие. – А что в этом странного?
– Вообще-то все это просто глупые россказни, – заявила Сенна. – К тому же земли Рэрдова – это не легендарный берег индиго. – Она взяла другую веточку и тотчас же принялась ее ломать.
– Это теперь здешние земли принадлежат Рэрдову, – тихо сказал Финниан, пытаясь справиться с внутренним волнением. – Но прежде они были ирландскими. —
Более того, эти земли принадлежали его, Финниана, семье.
Он с трудом подавил желание схватить Сенну за плечи и потребовать, чтобы она сказала, как много ей известно об уишминских красках и почему она вообще о них знает. Стараясь говорить как можно спокойнее, Финниан спросил:
– А как по-вашему, Сенна, Рэрдов стал бы так беспокоиться из-за выдумки?
– Думаю, Рэрдов – настоящий сумасшедший.
Финниан рассмеялся:
– Знаете, рассказывают, что уишминские моллюски обладают способностью губить людей, так что вам, Сенна, лучше держаться подальше от них.
– Я их видела, – призналась Сенна. – И я видела уишминскую краску.
– Видели? – переспросил Финниан, и сердце его гулко забилось.
Сенна кивнула:
– Да, видела. У Рэрдова есть образец, кусочек ткани, окрашенный в цвет индиго. А вы когда-нибудь видели этот цвет? Это самый изумительный оттенок синего и…
– Фальшивка, – перебил Финниан, не в силах сдержаться.
– Но тот цвет был прекрасен! – В голосе девушки появились восторженные нотки. – И если бы кому-то удалось воссоздать этот цвет, то он был бы… – Она в очередной раз внезапно умолкла.
Финниан молча слушал и вспоминал детство. Он вырос вблизи этих берегов и в детстве слушал истории о древних красках и об утерянных секретных рецептах их изготовления. Сухой и морщинистый старый Дональд и острый на язык Руайдри – эти алхимики красоты всегда были для Финниана такими же легендами, как Финн Маккун и как Тристан и Изольда.
Когда-то красильщики с берега индиго получали такие чудесные оттенки синего цвета, что слухи об этих красках дошли до римских правителей. Однако в конечном итоге римляне посчитали, что путешествие через Ирландское море, а также неизбежные военные расходы не окупятся. «И поступили очень разумно», – подумал Финниан.
Поэтому ирландские красильщики мирно занимались своим ремеслом, но сделались более осторожными и сузили круг посвященных. Становилось все меньше и меньше людей, которым позволялось участвовать в приготовлении краски или даже видеть ее, и в конце концов цвет индиго стал производиться только для верховных правителей – для их коронации на скале Тара – и превратился в исключительно королевскую привилегию. А через некоторое время явились викинги и норманны, и секреты изготовления краски были забыты.
А двадцать один год назад, когда Финниану было десять, здесь появился Рэрдов, укравший у страны индиго все, – но не секрет чудесной краски.
И вот теперь, впервые со времен падения Римской империи, опять поползли слухи об уишминцах и их изумительных волшебных красках.
Сенна по-прежнему молчала, и Финниан, не удержавшись, спросил:
– Так как же, милая?.. Каким бы был этот цвет?
«Интересно, какое слово она выберет, чтобы описать чудесный оттенок синего, созданный моими предками? – думал Финниан. – Восхитительный? Опять изумительный? Милый?»
Девушка ненадолго задумалась, потом ответила:
– Прибыльным.
Финниану показалось, что ему наступили на грудь.
– Ложись спать, Сенна, – пробурчал он. Затем снова лег и закрыл глаза, погрузившись в привычное состояние полудремы. Мысли же его отправились бродить по тропинкам прошлого, что совсем не успокаивало.
Сенна по-прежнему сидела на траве, любуясь рассветом, заливавшим золотистым сиянием небольшую деревушку далеко внизу. Через некоторое время она украдкой оглянулась. Финниан лежал, закинув руки за голову и скрестив в лодыжках мускулистые ноги. Его длинные черные волосы рассыпались по траве, а дыхание было глубоким и ровным; казалось, он спал.
– О, что это?.. – прошептала девушка. – Кто так кричит?
– Козодой. Это такая птица.
Когда же они вышли на поляну и громко заухала сова, со свистом пролетавшая над ними, Сенна прижала руку к сердцу и пригнулась.
– Разве у вас в Англии нет сов? – пробурчал Финниан с раздражением. Он ужасно злился на себя из-за того, что постоянно возбуждался, когда девушка оказывалась слишком близко от него.
– Сов?.. Не знаю, – ответила Сенна тоже с некоторым раздражением. – Обычно я не гуляю по ночам.
Они молча пошли дальше и в конце поляны снова нырнули под ветви деревьев. Внезапно прямо у них под ногами раздался шорох, а затем в воздух взмыла стайка птиц. Сенна, отскочив в сторону, не удержалась на ногах и плюхнулась на свой изящный задик.
– А это что? – спросила она шепотом.
– Тоже птицы. Некоторые из них живут на земле и вьют гнезда в траве, на скалах и прочих подобных местах. А мы их напугали.
– Да, наверное. – Поморщившись, девушка поднялась на ноги, и оба зашагали дальше.
Через некоторое время они вышли на лужайку вблизи гребня горы, и Финниан сказал:
– Здесь весь день отдыхаем. До наступления сумерек.
Сенна осмотрелась. Мерцавшее на горизонте пылающее оранжевое зарево разгоняло ночную тьму, и становилось теплее, что было очень кстати. Финниан же бросился на траву, закрыл глаза и, вытянув руки и ноги, с облегчением вздохнул.
– Финниан, когда вы такой, вы похожи на мальчишку, – пробормотала Сенна.
Открыв глаза, он посмотрел на небо, где еще оставалось несколько звезд, а потом перевел взгляд на девушку. Она сидела, обхватив руками колени, и рассматривала его.
– Правда? – удивился ирландец. – На мальчишку? Но… в каком смысле?
– В смысле упрямства. – Сенна улыбнулась.
– Ну… значит, мы с вами – отличная пара. – Он тоже улыбнулся.
Покачав головой, Сенна пробормотала:
– А вот я в этом не уверена. – Она поднялась на ноги и, опустив голову, поплелась к краю лужайки, прижимая к спине ладонь, словно для поддержки.
На ветвях чирикали и заливались трелями птички, воздух был напоен запахом сосен, восходящее солнце все сильнее согревало землю, и Финниан, сладко зевнув, снова закрыл глаза.
Внезапный стук упавшего рядом с ним камешка заставил его открыть глаза, но оказалось, что это всего лишь Сенна. Однако теперь она держалась совершенно иначе, чем несколько минут назад, – подбородок ее был поднят, а плечи расправлены.
– Что? – Финниан приподнялся на локтях.
– Это… Какой изумительный восход! – Сенна с восторженной улыбкой указала на горизонт, причем говорила так, словно сделала величайшее открытие.
Финниан взглянул в сторону восхода, потом снова на девушку.
– Да, изумительный, – кивнул он. – Но восход часто такой бывает.
Сенна вновь указала в сторону горизонта и воскликнула:
– И день будет восхитительный!
– Да, верно, – согласился Финниан. – День будет очень даже неплохой.
– Признаюсь, я не встречала восход, наверное… – Сенна помолчала, потом добавила: – Уже три года.
– Корпели за письменным столом, да?
– Что-то вроде этого. – Она пожала плечами.
Финниан с усмешкой подумал: «Какая серьезная дама. Но с другой стороны…» Страсть буквально переполняла эту женщину – их поцелуй доказал это.
Казалось, она была наполнена… чем-то обжигающим, и что бы она ни делала, ее страстность проявлялась в полной мере.
Финниан вдруг нахмурился и сказал себе: «Но какое все это имеет значение? Ведь у меня сейчас нет времени на сердечные дела».
Да, конечно, он проявлял интерес к женщинам, вернее – к их телам, однако ничто постоянное никогда его не привлекало. Аристократка или простолюдинка, скромная или бесстыдная – он любил их всех одинаково, но явно недостаточно для того, чтобы они для него что-то значили. И он ничего не мог им дать. Зачем же тогда задумываться о том, что он всегда будет один? Да, он будет один, и это гораздо лучше, чем кончить так, как кончил его отец – тот погиб из-за женщины.
К тому же у него неоплатный долг перед О’Фейлом, его приемным отцом, великим воином и королем самого большого королевства в Ирландии.
Занимаемое Финнианом положение главного королевского советника и доверенного лица вполне его устраивало, но, конечно же, положение это было связано с многочисленными обязанностями.
И в данный момент его обязанность была очень простой, хотя и не очень-то приятной: он должен был найти секретный рецепт уишминских красок раньше, чем это сделает Рэрдов, – иначе многие ирландские поместья и, возможно, значительные территории Ирландии перейдут к английскому королю Эдуарду I.
Так что для серьезных отношений с женщинами у него просто не оставалось времени, – да и не стремился он к таким отношениям.
Именно поэтому Финниан был весьма удивлен, обнаружив, что получает удовольствие от того, что Сенна постоянно отвлекала его от мыслей о самом главном для него.
Взглянув на девушку, он спросил:
– Зачем вы это делаете, Сенна?
Откинув клапан своего мешка, она осторожно присела на него, словно это был небольшой стульчик, и принялась заплетать косу. Глядя на ее ловкие пальцы, перебиравшие красновато-желтый шелк волос, Финниан вспоминал, какими были на ощупь эти чудесные пряди, когда Сенна выгибалась в его объятиях, готовая на все…
– Зачем я делаю – что? – не поняла она.
– Ну… занимаетесь расчетами и ведете счетные книги.
Он никогда еще не встречал женщину, которая занималась бы чем-то подобным. И он не мог представить, как Сенна решилась связать свою жизнь с рядами цифр и щелканьем деревянных шариков, когда могла бы под открытым небом встречать восход, по которому, как она только что призналась, скучала последние три года.
– Счетные книги нужно содержать в порядке, – ответила Сенна.
– Да?.. Неужели?
– Да, именно так. Потому что у меня довольно большое хозяйство. А вы, Финниан, наверное, не представляете, сколько времени отнимает работа.
Он снова растянулся на траве и с ухмылкой заметил:
– Вы, должно быть, очень любите овец, правда?
Сенна на несколько секунд задумалась, потом вдруг заявила:
– Нет, овец нисколько не люблю, но я люблю… – Она в смущении умолкла.
– Может, деньги? – предположил Финниан.
Легкий румянец залил щеки девушки, и она молча потупилась. Что ж, это было пусть и молчаливое, но все же признание того, что для нее главное в жизни – это деньги. Подобное признание должно было бы охладить его пыл, но все же он не мог не отметить, что Сенна оказалась более честной, чем некоторые другие женщины.
Разумеется, такая откровенность не сделала ее менее корыстной, зато уменьшила его интерес к ней. Или все-таки не уменьшила?..
– Ничего смешного, Финниан. – Неодобрительно поджав губы, Сенна подняла с земли веточку и начала ломать ее. Потом снова заговорила: – Производство шерсти – очень выгодное дело, и я создавала его в течение… В общем, все последние годы. И я сама все делаю. Сама нанимаю перевозчиков, слежу, чтобы у нас всегда были места на ярмарках, и заключаю сделки. Сараи, овцы, безопасность перевозки – все это на мне. Кроме того, я арендую корабли, нанимаю работников, плачу кредиторам и…
Она опять внезапно умолкла. Финниан терпеливо ждал продолжения, и минуту спустя, глядя в землю, Сенна тихо добавила:
– И у меня ужасно хорошо все это получается.
Финниан невольно рассмеялся:
– Так хорошо – или ужасно?
Девушка взглянула на него с удивлением, потом, тоже рассмеявшись, проговорила:
– Если честно, то бывает по-всякому. Моя поездка к барону – это, конечно, ужасная история.
– Да, верно, – согласился Финниан. – Но сейчас Рэрдов, наверное, уже проклинает себя за глупость.
– Наверняка, – кивнула Сенна. – Он мог бы занять выгодное положение на рынке шерсти, а вместо этого говорил со мной о браке и крашении.
Финниан тут же приподнялся.
– Рэрдов говорил о крашении?..
Сенна снова кивнула:
– Да. Это его навязчивая идея.
– Уишминские моллюски?
Девушка вздрогнула и, пристально глядя на собеседника, спросила:
– Ирландцы тоже знают об уишминском индиго?
– Да, конечно. – Финниан изобразил равнодушие. – А что в этом странного?
– Вообще-то все это просто глупые россказни, – заявила Сенна. – К тому же земли Рэрдова – это не легендарный берег индиго. – Она взяла другую веточку и тотчас же принялась ее ломать.
– Это теперь здешние земли принадлежат Рэрдову, – тихо сказал Финниан, пытаясь справиться с внутренним волнением. – Но прежде они были ирландскими. —
Более того, эти земли принадлежали его, Финниана, семье.
Он с трудом подавил желание схватить Сенну за плечи и потребовать, чтобы она сказала, как много ей известно об уишминских красках и почему она вообще о них знает. Стараясь говорить как можно спокойнее, Финниан спросил:
– А как по-вашему, Сенна, Рэрдов стал бы так беспокоиться из-за выдумки?
– Думаю, Рэрдов – настоящий сумасшедший.
Финниан рассмеялся:
– Знаете, рассказывают, что уишминские моллюски обладают способностью губить людей, так что вам, Сенна, лучше держаться подальше от них.
– Я их видела, – призналась Сенна. – И я видела уишминскую краску.
– Видели? – переспросил Финниан, и сердце его гулко забилось.
Сенна кивнула:
– Да, видела. У Рэрдова есть образец, кусочек ткани, окрашенный в цвет индиго. А вы когда-нибудь видели этот цвет? Это самый изумительный оттенок синего и…
– Фальшивка, – перебил Финниан, не в силах сдержаться.
– Но тот цвет был прекрасен! – В голосе девушки появились восторженные нотки. – И если бы кому-то удалось воссоздать этот цвет, то он был бы… – Она в очередной раз внезапно умолкла.
Финниан молча слушал и вспоминал детство. Он вырос вблизи этих берегов и в детстве слушал истории о древних красках и об утерянных секретных рецептах их изготовления. Сухой и морщинистый старый Дональд и острый на язык Руайдри – эти алхимики красоты всегда были для Финниана такими же легендами, как Финн Маккун и как Тристан и Изольда.
Когда-то красильщики с берега индиго получали такие чудесные оттенки синего цвета, что слухи об этих красках дошли до римских правителей. Однако в конечном итоге римляне посчитали, что путешествие через Ирландское море, а также неизбежные военные расходы не окупятся. «И поступили очень разумно», – подумал Финниан.
Поэтому ирландские красильщики мирно занимались своим ремеслом, но сделались более осторожными и сузили круг посвященных. Становилось все меньше и меньше людей, которым позволялось участвовать в приготовлении краски или даже видеть ее, и в конце концов цвет индиго стал производиться только для верховных правителей – для их коронации на скале Тара – и превратился в исключительно королевскую привилегию. А через некоторое время явились викинги и норманны, и секреты изготовления краски были забыты.
А двадцать один год назад, когда Финниану было десять, здесь появился Рэрдов, укравший у страны индиго все, – но не секрет чудесной краски.
И вот теперь, впервые со времен падения Римской империи, опять поползли слухи об уишминцах и их изумительных волшебных красках.
Сенна по-прежнему молчала, и Финниан, не удержавшись, спросил:
– Так как же, милая?.. Каким бы был этот цвет?
«Интересно, какое слово она выберет, чтобы описать чудесный оттенок синего, созданный моими предками? – думал Финниан. – Восхитительный? Опять изумительный? Милый?»
Девушка ненадолго задумалась, потом ответила:
– Прибыльным.
Финниану показалось, что ему наступили на грудь.
– Ложись спать, Сенна, – пробурчал он. Затем снова лег и закрыл глаза, погрузившись в привычное состояние полудремы. Мысли же его отправились бродить по тропинкам прошлого, что совсем не успокаивало.
Сенна по-прежнему сидела на траве, любуясь рассветом, заливавшим золотистым сиянием небольшую деревушку далеко внизу. Через некоторое время она украдкой оглянулась. Финниан лежал, закинув руки за голову и скрестив в лодыжках мускулистые ноги. Его длинные черные волосы рассыпались по траве, а дыхание было глубоким и ровным; казалось, он спал.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента