Меган стала рассказывать ему о своей работе в публичной библиотеке, он слушал ее внимательно, однако несколько странно при этом улыбался, словно бы не доверял ей или подозревал, что не пройдет и недели, как она бесследно исчезнет, прихватив с собой наиболее дорогие фолианты.
– Я бы не назвал такую работу увлекательной, – наконец изрек он, словно бы размышляя вслух. – Можно зачахнуть от скуки.
Меган смутилась и замолчала, потупившись: проницательность мистера Балоччи повергла ее в замешательство.
– Позволю себе предположить, что и вы ею не удовлетворены, мисс Стюарт. Я угадал? Очевидно, вам хочется как-то изменить свою жизнь, наполнить ее новым содержанием, не так ли?
Меган осмелилась поднять голову и посмотреть ему в глаза: в них она прочла неподдельный интерес к ее персоне и благожелательность. Это ободрило ее, и она сказала:
– Вы правы, мне хотелось бы заняться чем-то более интересным, чем выдача бульварных романов одиноким пенсионерам.
– Не могу не отметить, что и в моем доме вам придется поначалу проводить большую часть своего времени в одиночестве, разбирая эти завалы макулатуры. Однако со временем вы подружитесь с моими коллегами, которые здесь обитают, и откроете для себя много нового. Нам бы хотелось, чтобы вы стали членом нашей семьи, почувствовали себя здесь как дома. Но во многом это будет зависеть от вас, мисс Стюарт. Скажите, у вас есть жених? – Фабрицио пронзил ее сверлящим взглядом.
Меган почувствовала, что у нее вспыхнул румянец на щеках, и, сглотнув ком, ответила:
– Разве это так важно? Какое отношение имеет моя личная жизнь к работе?
– Самое непосредственное, смею вас заверить! Если вы будете здесь работать, то мне бы не хотелось, чтобы вы покидали усадьбу на выходные, чтобы встретиться с женихом.
– Вы серьезно полагаете, что я стану работать без выходных? – вскинув брови, спросила Меган, пораженная такой откровенной наглостью работодателя.
– Я хочу, чтобы вы навели здесь порядок как можно скорее, мисс Стюарт, – нахмурив лоб, ответил итальянец. – Поэтому график вашей работы будет весьма напряженным. Я смогу предоставлять вам двухдневный отдых только один раз в три недели. Вас это не устраивает? Разумеется, я щедро компенсирую столь интенсивный труд и учту ваше усердие. Все это мы обговорим в договоре.
Меган облизнула губы и сказала:
– Собственно говоря, жениха у меня пока нет, но есть любовник, с которым я регулярно встречаюсь на протяжении года. Впрочем, это меня ни к чему не обязывает, – неожиданно для себя добавила она.
– Следует ли мне понимать ваши слова так, что он скорее ваш приятель, чем возлюбленный? – спросил проницательный итальянец.
– Ну, я бы не стала судить об этом столь категорично, – робко возразила Меган, все сильнее волнуясь. – Но…
– Можете не продолжать, я вас уже понял. Вы не станете тосковать о нем, живя в моем доме. Верно?
Меган молча кивнула.
– Я должен предупредить вас, что вы не сможете приглашать сюда своих друзей и знакомых, – строго добавил Фабрицио.
– Такая мысль даже не приходила мне в голову, – выпалила Меган.
– Скажите, у вас вообще был когда-нибудь жених? – вдруг спросил итальянец тоном полицейского, ведущего дознание.
– Нет, – ответила Меган, переступив с ноги на ногу. – Я не была ни с кем обручена.
– Следовательно, в отличие о многих своих сверстниц вы не торопитесь выскочить замуж? – немедленно последовал новый бестактный вопрос.
– Да, я не тороплюсь обзавестись семьей, – ответила Меган.
– Это великолепно! – удовлетворенно воскликнул Фабрицио, и глазки его похотливо заблестели. – Это свидетельствует о вашем стремлении лучше познать жизнь во всем ее многообразии. Что ж, весьма похвально, мисс Стюарт.
– Видите ли, мистер Балоччи, боюсь, что вы меня не правильно поняли, – поспешила уточнить свою мысль Меган. – Я имела в виду, что хочу получить о жизни больше знаний, читая полезные книги и обогащаясь мудростью минувших эпох. Вот почему я и работаю в библиотеке. Вы меня понимаете? Если бы мне хотелось ярких впечатлений и приключений, я бы перебралась в Америку. Не так ли?
– Не могу с вами полностью согласиться, мисс Стюарт, – улыбнувшись, возразил Фабрицио. – Уже одно то, что вы откликнулись на мое объявление, говорит о том, что вы стремитесь изменить свой привычный жизненный уклад. Уверяю вас, что вы на правильном пути. Вовсе не обязательно отправляться в поисках приключений за океан. Даже в своей стране человек, ищущий новых ярких впечатлений, порой обретает поразительный опыт. Во всяком случае, в моем доме вам не придется скучать. Мы, итальянцы, лучше англичан знаем, как следует наслаждаться жизнью и находить в ней новые грани.
Ошеломленная столь поразительными доводами, Меган не нашла что сказать в защиту своих соотечественников и не совсем уверенно промолвила:
– Мне кажется, что я сумею привести в порядок вашу библиотеку, для этого я имею и достаточный опыт, и необходимую квалификацию. Насколько я понимаю, вы хотите, чтобы ваши сокровища были каталогизированы? – Она захлопала глазами, ожидая ответа.
Но Фабрицио не ответил, он вообще больше не слушал ее, а дергал за шнур звонка, очевидно, вызывая дворецкого, чтобы тот выпроводил вон разочаровавшую его соискательницу вакансии.
– Вероятно, вы уже решили, по какому именно принципу должен быть составлен этот каталог, – излишне торопливо выпалила Меган, впадая в отчаяние и тщетно пытаясь исправить ситуацию в свою пользу, хватаясь за нелепые вопросы, как утопающий за соломинку. Она вдруг ощутила острую потребность получить эту работу, чтобы иметь возможность снова видеть этого смуглого брюнета и беседовать с ним, наблюдая игру эмоций на его привлекательном лице и впитывая исходящую от него мужскую энергию, от которой у нее кружилась голова и возникала легкая дрожь в коленях.
– Вы что-то сказали? – спросил он.
– Да, я хотела…
Дверь библиотеки распахнулась, и вошла девушка среднего роста, приблизительно того же возраста, что и Меган. По ее лицу, похожему на лицо Фабрицио, и в особенности по ее горящему взгляду Меган догадалась, что это его сестра. Однако она не была жгучей брюнеткой, ее волнистые волосы имели цвет липового меда, а прекрасно развитая фигура в костюме для верховых прогулок могла бы привести в восторг самого придирчивого ценителя женской красоты. Улыбнувшись брату, она похлопала кнутом по голенищу и, смерив гостью изучающим взглядом, мелодичным голосом спросила:
– Это и есть наша новая библиотекарша?
– Позвольте мне вас познакомить, – сказал Фабрицио и представил девушек друг другу. – Леонора совершенно не разбирается в книгах, предпочитая им лошадей, – добавил он и хохотнул, как породистый жеребец.
По спине Меган пробежала сладостная дрожь.
– Мой братец шутит, – с улыбкой проворковала Леонора. – Разумеется, я читаю различную литературу, главным образом любовные романы. А какие книги больше нравятся вам, Меган?
– Исторические, особенно мемуары знаменитых людей, – не задумываясь ответила Меган. – В них тоже немало игры страстей. Порой я поражаюсь тому, на какие опрометчивые поступки толкали людей сильные чувства в минувшие эпохи. Особенно любовь. Ради нее многие шли на безрассудный риск и, случалось, погибали. В наше время уже не встретишь героев, готовых на самопожертвование ради своей любимой.
– Вы полагаете, что раньше люди были более страстными, чем теперь? Или в нашу эпоху нравы стали строже? – насмешливо спросил Фабрицио. – Тогда вы заблуждаетесь.
– Я бы не отважилась судить о нравственности наших предков огульно, все люди разные, – уклончиво ответила Меган. – Впрочем, каждый склонен судить о других по себе…
– Вы правы, – сказала Леонора и, протянув ей руку, добавила:
– Рада была с вами познакомиться. Надеюсь, что мы еще встретимся и продолжим наш спор о морали и распущенности. А теперь позвольте мне вас оставить.
С этими словами она повернулась и вышла из комнаты, на прощание чуть заметно кивнув своему брату.
Проводив сестру рассеянным взглядом, Фабрицио предложил наконец Меган сесть и довольно резко сказал:
– Я принимаю вас к себе на работу.
Меган растерянно похлопала глазами, прочистила горло и промямлила:
– И вы не желаете взглянуть на мои бумаги?
– Я привык доверять своей интуиции, – сказал Фабрицио, хищно раздувая чувственные ноздри. – И тем не менее нам придется подписать договор, непременным условием которого станет ваше согласие не покидать этот дом, пока работа не будет выполнена. Я оставляю за собой право прервать контракт в любое время либо изменить его условия по своему усмотрению. Уверяю вас, что вознаграждение за ваши труды будет очень щедрым. А главное, вы станете членом нашей дружной семьи. Вы согласны?
Он вперил в нее гипнотизирующий взгляд, и по коже Меган поползли мурашки. Более того, она с ужасом почувствовала, что соски грудей твердеют, а промежность увлажняется. Нечто необъяснимое происходило с ней под воздействием этого удивительного итальянца, в ней пробуждались неведомые ей низменные желания и странные ощущения.
Охваченная противоречивыми эмоциями, Меган смущенно потупила глаза и пролепетала:
– Я польщена вашим доверием, мистер Балоччи, однако хотела бы взять текст договора домой и немного подумать. И если…
– Вероятно, я не достаточно ясно изложил вам свои мысли, – с раздражением перебив ее, воскликнул Фабрицио. – Контракт нужно подписать немедленно, прежде чем вы отсюда уедете.
– Простите, но я не привыкла принимать необдуманные решения, – сказала Меган, почуяв подвох. – По-моему, я не давала вам повода думать обо мне как о легкомысленной девице.
Фабрицио разочарованно вздохнул.
– Если вам угодно, вы можете взять копию договора с собой и поразмышлять над текстом на досуге. Однако я не могу поручиться, что за это время кто-нибудь посмекалистее не займет эту вакансию. Согласитесь, в Англии немало специалистов вашего профиля, но если вы подпишете договор прямо сейчас, я не стану встречаться с другими соискателями. Надеюсь, на этот раз я выразился достаточно ясно?
– В таком случае мне бы хотелось уточнить некоторые детали нашего соглашения, – сказала Меган, решив бороться до конца за это теплое местечко.
Итальянец энергично всплеснул руками:
– Это ваше право, мисс Стюарт! Предлагаю, однако, для начала совершить экскурсию по дому.
Даже не взглянув на свою собеседницу, он стремительно покинул библиотеку и пошел по длинному коридору. Меган покорно последовала за ним, ожидая увидеть некое крикливое подобие музейного зала. Но, к ее изумлению, ни антикварной мебели, ни массивных бронзовых канделябров в гостиной не оказалось, хотя картин там было великое множество. Светлая и просторная, она была обставлена удобной современной мебелью пастельных тонов, а вместо подсвечников повсюду стояли разнообразные изящные лампы. Внимание Меган привлекла картина Тициана, выполненная в сочных красных и золотых красках и с поразительной достоверностью.
– Это ведь знаменитый портрет дожа Андреа Гритти, Не так ли? – воскликнула она, подходя к полотну поближе, чтобы получше разглядеть его детали. – Обожаю работы Тициана! В них ощущается как поразительное мастерство этого гениального художника, так и его глубочайшее знание жизни!
– В таком случае вам надо обязательно взглянуть на его картину «Красавица», которая висит на площадке парадной лестницы, – сказал Фабрицио, подходя к ней сзади. – Облик изображенной на ней женщины полон таинственности, ее удивительные глаза завораживают смотрящих на нее мужчин и как бы говорят им, что женская натура навсегда останется для них загадкой. Согласитесь, трудно устоять перед соблазном разгадать хотя бы один из женских секретов, не так ли?
– Вам виднее, – чуть слышно ответила Меган, трепеща от волнения. Поеживаясь от горячего дыхания, которым согревал ее затылок Фабрицио, она лихорадочно соображала, к чему он клонит. Его странные намеки на особое радушие, которое окажут ей родные и близкие, явно сексуальная подоплека рассуждений о картине Тициана, вкрадчивый голос и плотоядные взгляды наводили ее на мысль, что в этом старинном уединенном доме происходит нечто необыкновенное и жутковатое.
Фабрицио прервал ход ее размышлений, промолвив:
– Здесь мы, как правило, собираемся по вечерам. А теперь давайте поднимемся в отведенную вам комнату. А по пути взглянем на «Красавицу».
Поднимаясь за ним по мраморным ступенькам, Меган действительно вскоре увидела знаменитое полотно итальянского живописца и замерла, пораженная его великолепием.
– Теперь вы понимаете, что я имел в виду, говоря о загадке, таящейся в ее глазах? – спросил Фабрицио, положив ей руку на плечо.
Тщетно стараясь не выдать охватившего ее волнения, Меган в течение минуты, показавшейся ей вечностью, рассматривала изображенную на картине женщину и заметила в ее взгляде не только загадочность, но и самодовольство, граничащее со злорадством. Всем своим видом куртизанка как бы говорила, что она видит мужчин насквозь и может вертеть ими, как ей вздумается.
– Она воистину прекрасна, – наконец промолвила Меган.
– Сама картина или изображенная на ней красотка? – расхохотавшись, спросил Фабрицио.
– Разумеется, живопись! Это шедевр!
– Вас не смутило загадочное выражение лица этой дамы?
– Вовсе нет. Я не вижу в нем ничего необычного, мне ясны все ее желания и помыслы.
– У вас поразительная интуиция, хотелось бы и мне вот так же просто читать чужие мысли, – пробормотал итальянец. – Ну а теперь давайте пройдем в вашу спальню.
Меган вздрогнула, почувствовав странную двусмысленность этого предложения, однако не подала виду, что она смущена, и спокойно последовала за Фабрицио.
Настойчивость, с которой он уговаривал ее поскорее покончить с формальностями, порождала у нее множество вопросов. Опытный менеджер не стал бы столь опрометчиво торопиться, заключая трудовое соглашение: ведь это выглядит, мягко говоря, не профессионально, так ведут себя только дилетанты, не уважающие интеллектуальный труд. Неужели в основе всех этих переговоров лежит банальное желание совратить наивную провинциальную англичанку, на которых, как она читала в романах, падки итальянские ловеласы? Может быть, не стоит идти с Фабрицио в спальню?
Сердечко Меган затрепетало, словно птичка, попавшая в сети. Но она собралась с духом и преодолела еще один лестничный пролет. Фабрицио распахнул дубовые двери опочивальни, предназначенной для нее, и воскликнул:
– Прошу!
Крик удивления и восторга чуть было не сорвался с ее губ, едва лишь она вошла в просторную комнату, в которой вполне могли бы поместиться три крохотные квартирки, подобные той, что была ее нынешним пристанищем в Линкольне. Изумительные тисненые розовые обои создавали приятный тон для огромной кровати с набивной спинкой в изголовье, полог которой великолепно сочетался своей расцветкой и фактурой со шторами. Искусно выполненные репродукции картин известных художников удачно дополняли изящную мебель – стулья и комод с мраморным верхом. А вазы со свежесрезанными цветами вносили в интерьер весеннее оживление.
– Здесь имеется и ванная, – вкрадчиво произнес хозяин дома, отдергивая бархатную портьеру. – Осторожно, тут две ступеньки!
Словно бы охваченная летаргическим сном, Меган прошла в ванную и обомлела от ее внутреннего убранства. Три стены оказались целиком зеркальными, все краны – позолоченными, а на полочках стояло столько баночек с кремами и флаконов с духами, что такому богатству позавидовал бы любой косметический салон. Сделав судорожный вздох, Меган поспешила покинуть шикарную туалетную комнату, достойную кинозвезды, все больше утверждаясь в своем подозрении относительно мотивов поведения Фабрицио.
– Надеюсь, вы удовлетворены? – с улыбкой спросил он.
– Ничего подобного я еще не видела, – призналась она.
– Вот и чудесно. Подозреваю, что вы рассчитывали получить несколько иное жилище, скорее всего убогую комнатку без удобств на чердаке.
Меган нервно хохотнула:
– Вы почти угадали. Согласитесь, что скромная библиотекарша не может рассчитывать на хоромы.
– Из всякого правила бывают исключения. По-моему, каждый человек должен иметь возможность приобщиться к роскоши и научиться наслаждаться ею. Ведь жизнь так скоротечна! – философски возразил ей Фабрицио. – Что ж, предлагаю вернуться в библиотеку и обсудить финансовые аспекты нашего договора!
Спускаясь по лестнице, Меган испытывала легкое головокружение от полученных впечатлений и раздиравших ее сомнений. Все происходившее с ней в этом доме казалось ей сном. Ей трудно было поверить, что Фабрицио заинтересовался ею исключительно как экспертом по старинным книгам. Внутренний голос твердил ей, что здесь таится какой-то подвох. От волнения ее бросало то в жар, то в озноб.
Она не питала никаких иллюзий на свой счет. Конечно, дурнушкой назвать ее было нельзя, однако ей недоставало утонченности, свойственной многоопытным дамам. Скромный достаток и природная неуверенность в себе не лучшим образом сказывались на ее внешнем облике. Ей никогда не удавалось подобрать туалеты, которые подчеркивали бы скрытые прелести ее фигуры. А Фабрицио Балоччи наверняка был избалован вниманием роскошных светских львиц. Но, с другой стороны, возможно, именно поэтому его и потянуло на английскую простушку. Меган начала нервничать.
Она интуитивно чувствовала, что намерения богатого итальянца вовсе не безобидны и далеко не альтруистические. С ее стороны было бы опрометчиво позволить ему уговорить ее здесь остаться. Отрезанная от родных и подруг, она очутится в ловушке. Тревожные опасения Меган усилились, когда она увидела еще одного мужчину, спускающегося с другой стороны по лестнице. Он был одного роста с Фабрицио, но производил впечатление благодушного человека. Черты его лица были значительно мягче, а кудрявые волосы и пухлые губы придавали ему сходство с купидоном.
– Вы, должно быть, мисс Стюарт? – произнес он, отвесив ей вежливый поклон. – Надеюсь, что Фабрицио не успел вас напугать? Его библиотека в ужасном состоянии, однако приводить ее в порядок, на мой взгляд, следует исподволь, без излишней суеты. Надеюсь, что Фабрицио не станет требовать, чтобы вы привели ее в божеский вид в кратчайшие сроки? По-моему, на такую гигантскую работу уйдет не менее полугода.
Фабрицио кивнул, подтверждая справедливость его замечания, и сказал:
– Позвольте представить вам моего друга Ренато Стафьери, большого знатока литературы и вообще тонкого ценителя искусства. Если вы согласитесь работать в этом доме, вам придется с ним часто встречаться. Кстати, он приятель моей сестры.
– Очень приятно, – сказала Меган и протянула Ренато руку.
Он мягко пожал ее и подкупающе улыбнулся, отчего страхи ее тотчас же улетучились. Она даже мысленно упрекнула себя за беспричинную трусость и скоропалительные выводы. Если Фабрицио показал ей спальню, это вовсе не означало, что он хотел ее соблазнить. Где еще она встретит таких милых, интеллигентных людей, интересующихся живописью и книгами, воспринимающих роскошь как нечто вполне естественное и не обремененных мелочными заботами простых смертных? Приятели Ника интересовались исключительно пивом и футболом, ни о чем возвышенном они никогда не разговаривали. И уж если у нее возникло желание как-то изменить свою жизнь, то грех упускать шанс познакомиться с людьми из высших слоев общества. В конце концов, она устраивается на временную работу, всего на полгода. И если она откажется от этой редкой возможности, то наверняка всю оставшуюся жизнь будет укорять себя за нерешительность.
Фабрицио протянул ей лист бумаги и промолвил:
– Здесь указана сумма вашего денежного вознаграждения. Питание и жилье вам будут предоставлены бесплатно.
– Вы очень щедры! – воскликнула Меган, взглянув на написанную на листке цифру.
– Вам предстоит чрезвычайно кропотливая и ответственная работа! Всякий труд должен быть достойно оплачен. Так вы согласны, мисс Стюарт? – проникновенным голосом спросил итальянец.
Меган все еще оторопело смотрела на листок бумаги. Сумма, которая была там указана, превышала ее зарплату в три раза, что совершенно не укладывалось у нее в голове. Зачахший было червь сомнения вновь зашевелился в ее душе, а воображение нарисовало ей огромную мышеловку с аппетитным куском сыра. «Нет, – решила она, – нельзя торопиться, надо все основательно обдумать дома в спокойном расположении духа».
– Мне бы хотелось изучить условия договора, – наконец сказала она, пытливо взглянув на своего искусителя.
– Да, разумеется! Вот он, – невозмутимо сказал Фабрицио и, достав из ящика письменного стола несколько листов бумаги с текстом соглашения, протянул их ей. Она стала читать, однако вскоре поняла, что его сверлящий взгляд мешает ей сосредоточиться. Дочитав текст до конца, Меган удовлетворенно кивнула и произнесла:
– На первый взгляд здесь все нормально. Мне бы хотелось задать вам один вопрос, мистер Балоччи.
– Я вас слушаю.
– Сколько человек живет в этом доме?
– Уже знакомые вам Леонора и Ренато, ее любовник, моя подруга Алессандра, мой личный секретарь Франко, я сам и, конечно же, прислуга, – с улыбкой ответил Фабрицио.
Узнав о том, что в особняке проживает его любовница, Меган почувствовала легкое разочарование. Тем не менее эта новость развеяла остатки ее страхов и сыграла определяющую роль в принятии ею окончательного решения.
– Так вы беретесь за эту работу? – вновь спросил Фабрицио.
– Да, – ответила она не колеблясь.
– Следовательно, вы согласны остаться здесь на полгода?
– Естественно! Ведь вряд ли мне удастся завершить свою миссию за меньший срок!
– Я рад, что мы договорились, – удовлетворенно произнес Фабрицио. – Что ж, скрепим этот документ нашими подписями!
Возвращаясь из усадьбы домой, Меган ломала голову лишь над одной проблемой: как безболезненно сообщить эту новость своему постылому любовнику Нику.
Глава 3
– Я бы не назвал такую работу увлекательной, – наконец изрек он, словно бы размышляя вслух. – Можно зачахнуть от скуки.
Меган смутилась и замолчала, потупившись: проницательность мистера Балоччи повергла ее в замешательство.
– Позволю себе предположить, что и вы ею не удовлетворены, мисс Стюарт. Я угадал? Очевидно, вам хочется как-то изменить свою жизнь, наполнить ее новым содержанием, не так ли?
Меган осмелилась поднять голову и посмотреть ему в глаза: в них она прочла неподдельный интерес к ее персоне и благожелательность. Это ободрило ее, и она сказала:
– Вы правы, мне хотелось бы заняться чем-то более интересным, чем выдача бульварных романов одиноким пенсионерам.
– Не могу не отметить, что и в моем доме вам придется поначалу проводить большую часть своего времени в одиночестве, разбирая эти завалы макулатуры. Однако со временем вы подружитесь с моими коллегами, которые здесь обитают, и откроете для себя много нового. Нам бы хотелось, чтобы вы стали членом нашей семьи, почувствовали себя здесь как дома. Но во многом это будет зависеть от вас, мисс Стюарт. Скажите, у вас есть жених? – Фабрицио пронзил ее сверлящим взглядом.
Меган почувствовала, что у нее вспыхнул румянец на щеках, и, сглотнув ком, ответила:
– Разве это так важно? Какое отношение имеет моя личная жизнь к работе?
– Самое непосредственное, смею вас заверить! Если вы будете здесь работать, то мне бы не хотелось, чтобы вы покидали усадьбу на выходные, чтобы встретиться с женихом.
– Вы серьезно полагаете, что я стану работать без выходных? – вскинув брови, спросила Меган, пораженная такой откровенной наглостью работодателя.
– Я хочу, чтобы вы навели здесь порядок как можно скорее, мисс Стюарт, – нахмурив лоб, ответил итальянец. – Поэтому график вашей работы будет весьма напряженным. Я смогу предоставлять вам двухдневный отдых только один раз в три недели. Вас это не устраивает? Разумеется, я щедро компенсирую столь интенсивный труд и учту ваше усердие. Все это мы обговорим в договоре.
Меган облизнула губы и сказала:
– Собственно говоря, жениха у меня пока нет, но есть любовник, с которым я регулярно встречаюсь на протяжении года. Впрочем, это меня ни к чему не обязывает, – неожиданно для себя добавила она.
– Следует ли мне понимать ваши слова так, что он скорее ваш приятель, чем возлюбленный? – спросил проницательный итальянец.
– Ну, я бы не стала судить об этом столь категорично, – робко возразила Меган, все сильнее волнуясь. – Но…
– Можете не продолжать, я вас уже понял. Вы не станете тосковать о нем, живя в моем доме. Верно?
Меган молча кивнула.
– Я должен предупредить вас, что вы не сможете приглашать сюда своих друзей и знакомых, – строго добавил Фабрицио.
– Такая мысль даже не приходила мне в голову, – выпалила Меган.
– Скажите, у вас вообще был когда-нибудь жених? – вдруг спросил итальянец тоном полицейского, ведущего дознание.
– Нет, – ответила Меган, переступив с ноги на ногу. – Я не была ни с кем обручена.
– Следовательно, в отличие о многих своих сверстниц вы не торопитесь выскочить замуж? – немедленно последовал новый бестактный вопрос.
– Да, я не тороплюсь обзавестись семьей, – ответила Меган.
– Это великолепно! – удовлетворенно воскликнул Фабрицио, и глазки его похотливо заблестели. – Это свидетельствует о вашем стремлении лучше познать жизнь во всем ее многообразии. Что ж, весьма похвально, мисс Стюарт.
– Видите ли, мистер Балоччи, боюсь, что вы меня не правильно поняли, – поспешила уточнить свою мысль Меган. – Я имела в виду, что хочу получить о жизни больше знаний, читая полезные книги и обогащаясь мудростью минувших эпох. Вот почему я и работаю в библиотеке. Вы меня понимаете? Если бы мне хотелось ярких впечатлений и приключений, я бы перебралась в Америку. Не так ли?
– Не могу с вами полностью согласиться, мисс Стюарт, – улыбнувшись, возразил Фабрицио. – Уже одно то, что вы откликнулись на мое объявление, говорит о том, что вы стремитесь изменить свой привычный жизненный уклад. Уверяю вас, что вы на правильном пути. Вовсе не обязательно отправляться в поисках приключений за океан. Даже в своей стране человек, ищущий новых ярких впечатлений, порой обретает поразительный опыт. Во всяком случае, в моем доме вам не придется скучать. Мы, итальянцы, лучше англичан знаем, как следует наслаждаться жизнью и находить в ней новые грани.
Ошеломленная столь поразительными доводами, Меган не нашла что сказать в защиту своих соотечественников и не совсем уверенно промолвила:
– Мне кажется, что я сумею привести в порядок вашу библиотеку, для этого я имею и достаточный опыт, и необходимую квалификацию. Насколько я понимаю, вы хотите, чтобы ваши сокровища были каталогизированы? – Она захлопала глазами, ожидая ответа.
Но Фабрицио не ответил, он вообще больше не слушал ее, а дергал за шнур звонка, очевидно, вызывая дворецкого, чтобы тот выпроводил вон разочаровавшую его соискательницу вакансии.
– Вероятно, вы уже решили, по какому именно принципу должен быть составлен этот каталог, – излишне торопливо выпалила Меган, впадая в отчаяние и тщетно пытаясь исправить ситуацию в свою пользу, хватаясь за нелепые вопросы, как утопающий за соломинку. Она вдруг ощутила острую потребность получить эту работу, чтобы иметь возможность снова видеть этого смуглого брюнета и беседовать с ним, наблюдая игру эмоций на его привлекательном лице и впитывая исходящую от него мужскую энергию, от которой у нее кружилась голова и возникала легкая дрожь в коленях.
– Вы что-то сказали? – спросил он.
– Да, я хотела…
Дверь библиотеки распахнулась, и вошла девушка среднего роста, приблизительно того же возраста, что и Меган. По ее лицу, похожему на лицо Фабрицио, и в особенности по ее горящему взгляду Меган догадалась, что это его сестра. Однако она не была жгучей брюнеткой, ее волнистые волосы имели цвет липового меда, а прекрасно развитая фигура в костюме для верховых прогулок могла бы привести в восторг самого придирчивого ценителя женской красоты. Улыбнувшись брату, она похлопала кнутом по голенищу и, смерив гостью изучающим взглядом, мелодичным голосом спросила:
– Это и есть наша новая библиотекарша?
– Позвольте мне вас познакомить, – сказал Фабрицио и представил девушек друг другу. – Леонора совершенно не разбирается в книгах, предпочитая им лошадей, – добавил он и хохотнул, как породистый жеребец.
По спине Меган пробежала сладостная дрожь.
– Мой братец шутит, – с улыбкой проворковала Леонора. – Разумеется, я читаю различную литературу, главным образом любовные романы. А какие книги больше нравятся вам, Меган?
– Исторические, особенно мемуары знаменитых людей, – не задумываясь ответила Меган. – В них тоже немало игры страстей. Порой я поражаюсь тому, на какие опрометчивые поступки толкали людей сильные чувства в минувшие эпохи. Особенно любовь. Ради нее многие шли на безрассудный риск и, случалось, погибали. В наше время уже не встретишь героев, готовых на самопожертвование ради своей любимой.
– Вы полагаете, что раньше люди были более страстными, чем теперь? Или в нашу эпоху нравы стали строже? – насмешливо спросил Фабрицио. – Тогда вы заблуждаетесь.
– Я бы не отважилась судить о нравственности наших предков огульно, все люди разные, – уклончиво ответила Меган. – Впрочем, каждый склонен судить о других по себе…
– Вы правы, – сказала Леонора и, протянув ей руку, добавила:
– Рада была с вами познакомиться. Надеюсь, что мы еще встретимся и продолжим наш спор о морали и распущенности. А теперь позвольте мне вас оставить.
С этими словами она повернулась и вышла из комнаты, на прощание чуть заметно кивнув своему брату.
Проводив сестру рассеянным взглядом, Фабрицио предложил наконец Меган сесть и довольно резко сказал:
– Я принимаю вас к себе на работу.
Меган растерянно похлопала глазами, прочистила горло и промямлила:
– И вы не желаете взглянуть на мои бумаги?
– Я привык доверять своей интуиции, – сказал Фабрицио, хищно раздувая чувственные ноздри. – И тем не менее нам придется подписать договор, непременным условием которого станет ваше согласие не покидать этот дом, пока работа не будет выполнена. Я оставляю за собой право прервать контракт в любое время либо изменить его условия по своему усмотрению. Уверяю вас, что вознаграждение за ваши труды будет очень щедрым. А главное, вы станете членом нашей дружной семьи. Вы согласны?
Он вперил в нее гипнотизирующий взгляд, и по коже Меган поползли мурашки. Более того, она с ужасом почувствовала, что соски грудей твердеют, а промежность увлажняется. Нечто необъяснимое происходило с ней под воздействием этого удивительного итальянца, в ней пробуждались неведомые ей низменные желания и странные ощущения.
Охваченная противоречивыми эмоциями, Меган смущенно потупила глаза и пролепетала:
– Я польщена вашим доверием, мистер Балоччи, однако хотела бы взять текст договора домой и немного подумать. И если…
– Вероятно, я не достаточно ясно изложил вам свои мысли, – с раздражением перебив ее, воскликнул Фабрицио. – Контракт нужно подписать немедленно, прежде чем вы отсюда уедете.
– Простите, но я не привыкла принимать необдуманные решения, – сказала Меган, почуяв подвох. – По-моему, я не давала вам повода думать обо мне как о легкомысленной девице.
Фабрицио разочарованно вздохнул.
– Если вам угодно, вы можете взять копию договора с собой и поразмышлять над текстом на досуге. Однако я не могу поручиться, что за это время кто-нибудь посмекалистее не займет эту вакансию. Согласитесь, в Англии немало специалистов вашего профиля, но если вы подпишете договор прямо сейчас, я не стану встречаться с другими соискателями. Надеюсь, на этот раз я выразился достаточно ясно?
– В таком случае мне бы хотелось уточнить некоторые детали нашего соглашения, – сказала Меган, решив бороться до конца за это теплое местечко.
Итальянец энергично всплеснул руками:
– Это ваше право, мисс Стюарт! Предлагаю, однако, для начала совершить экскурсию по дому.
Даже не взглянув на свою собеседницу, он стремительно покинул библиотеку и пошел по длинному коридору. Меган покорно последовала за ним, ожидая увидеть некое крикливое подобие музейного зала. Но, к ее изумлению, ни антикварной мебели, ни массивных бронзовых канделябров в гостиной не оказалось, хотя картин там было великое множество. Светлая и просторная, она была обставлена удобной современной мебелью пастельных тонов, а вместо подсвечников повсюду стояли разнообразные изящные лампы. Внимание Меган привлекла картина Тициана, выполненная в сочных красных и золотых красках и с поразительной достоверностью.
– Это ведь знаменитый портрет дожа Андреа Гритти, Не так ли? – воскликнула она, подходя к полотну поближе, чтобы получше разглядеть его детали. – Обожаю работы Тициана! В них ощущается как поразительное мастерство этого гениального художника, так и его глубочайшее знание жизни!
– В таком случае вам надо обязательно взглянуть на его картину «Красавица», которая висит на площадке парадной лестницы, – сказал Фабрицио, подходя к ней сзади. – Облик изображенной на ней женщины полон таинственности, ее удивительные глаза завораживают смотрящих на нее мужчин и как бы говорят им, что женская натура навсегда останется для них загадкой. Согласитесь, трудно устоять перед соблазном разгадать хотя бы один из женских секретов, не так ли?
– Вам виднее, – чуть слышно ответила Меган, трепеща от волнения. Поеживаясь от горячего дыхания, которым согревал ее затылок Фабрицио, она лихорадочно соображала, к чему он клонит. Его странные намеки на особое радушие, которое окажут ей родные и близкие, явно сексуальная подоплека рассуждений о картине Тициана, вкрадчивый голос и плотоядные взгляды наводили ее на мысль, что в этом старинном уединенном доме происходит нечто необыкновенное и жутковатое.
Фабрицио прервал ход ее размышлений, промолвив:
– Здесь мы, как правило, собираемся по вечерам. А теперь давайте поднимемся в отведенную вам комнату. А по пути взглянем на «Красавицу».
Поднимаясь за ним по мраморным ступенькам, Меган действительно вскоре увидела знаменитое полотно итальянского живописца и замерла, пораженная его великолепием.
– Теперь вы понимаете, что я имел в виду, говоря о загадке, таящейся в ее глазах? – спросил Фабрицио, положив ей руку на плечо.
Тщетно стараясь не выдать охватившего ее волнения, Меган в течение минуты, показавшейся ей вечностью, рассматривала изображенную на картине женщину и заметила в ее взгляде не только загадочность, но и самодовольство, граничащее со злорадством. Всем своим видом куртизанка как бы говорила, что она видит мужчин насквозь и может вертеть ими, как ей вздумается.
– Она воистину прекрасна, – наконец промолвила Меган.
– Сама картина или изображенная на ней красотка? – расхохотавшись, спросил Фабрицио.
– Разумеется, живопись! Это шедевр!
– Вас не смутило загадочное выражение лица этой дамы?
– Вовсе нет. Я не вижу в нем ничего необычного, мне ясны все ее желания и помыслы.
– У вас поразительная интуиция, хотелось бы и мне вот так же просто читать чужие мысли, – пробормотал итальянец. – Ну а теперь давайте пройдем в вашу спальню.
Меган вздрогнула, почувствовав странную двусмысленность этого предложения, однако не подала виду, что она смущена, и спокойно последовала за Фабрицио.
Настойчивость, с которой он уговаривал ее поскорее покончить с формальностями, порождала у нее множество вопросов. Опытный менеджер не стал бы столь опрометчиво торопиться, заключая трудовое соглашение: ведь это выглядит, мягко говоря, не профессионально, так ведут себя только дилетанты, не уважающие интеллектуальный труд. Неужели в основе всех этих переговоров лежит банальное желание совратить наивную провинциальную англичанку, на которых, как она читала в романах, падки итальянские ловеласы? Может быть, не стоит идти с Фабрицио в спальню?
Сердечко Меган затрепетало, словно птичка, попавшая в сети. Но она собралась с духом и преодолела еще один лестничный пролет. Фабрицио распахнул дубовые двери опочивальни, предназначенной для нее, и воскликнул:
– Прошу!
Крик удивления и восторга чуть было не сорвался с ее губ, едва лишь она вошла в просторную комнату, в которой вполне могли бы поместиться три крохотные квартирки, подобные той, что была ее нынешним пристанищем в Линкольне. Изумительные тисненые розовые обои создавали приятный тон для огромной кровати с набивной спинкой в изголовье, полог которой великолепно сочетался своей расцветкой и фактурой со шторами. Искусно выполненные репродукции картин известных художников удачно дополняли изящную мебель – стулья и комод с мраморным верхом. А вазы со свежесрезанными цветами вносили в интерьер весеннее оживление.
– Здесь имеется и ванная, – вкрадчиво произнес хозяин дома, отдергивая бархатную портьеру. – Осторожно, тут две ступеньки!
Словно бы охваченная летаргическим сном, Меган прошла в ванную и обомлела от ее внутреннего убранства. Три стены оказались целиком зеркальными, все краны – позолоченными, а на полочках стояло столько баночек с кремами и флаконов с духами, что такому богатству позавидовал бы любой косметический салон. Сделав судорожный вздох, Меган поспешила покинуть шикарную туалетную комнату, достойную кинозвезды, все больше утверждаясь в своем подозрении относительно мотивов поведения Фабрицио.
– Надеюсь, вы удовлетворены? – с улыбкой спросил он.
– Ничего подобного я еще не видела, – призналась она.
– Вот и чудесно. Подозреваю, что вы рассчитывали получить несколько иное жилище, скорее всего убогую комнатку без удобств на чердаке.
Меган нервно хохотнула:
– Вы почти угадали. Согласитесь, что скромная библиотекарша не может рассчитывать на хоромы.
– Из всякого правила бывают исключения. По-моему, каждый человек должен иметь возможность приобщиться к роскоши и научиться наслаждаться ею. Ведь жизнь так скоротечна! – философски возразил ей Фабрицио. – Что ж, предлагаю вернуться в библиотеку и обсудить финансовые аспекты нашего договора!
Спускаясь по лестнице, Меган испытывала легкое головокружение от полученных впечатлений и раздиравших ее сомнений. Все происходившее с ней в этом доме казалось ей сном. Ей трудно было поверить, что Фабрицио заинтересовался ею исключительно как экспертом по старинным книгам. Внутренний голос твердил ей, что здесь таится какой-то подвох. От волнения ее бросало то в жар, то в озноб.
Она не питала никаких иллюзий на свой счет. Конечно, дурнушкой назвать ее было нельзя, однако ей недоставало утонченности, свойственной многоопытным дамам. Скромный достаток и природная неуверенность в себе не лучшим образом сказывались на ее внешнем облике. Ей никогда не удавалось подобрать туалеты, которые подчеркивали бы скрытые прелести ее фигуры. А Фабрицио Балоччи наверняка был избалован вниманием роскошных светских львиц. Но, с другой стороны, возможно, именно поэтому его и потянуло на английскую простушку. Меган начала нервничать.
Она интуитивно чувствовала, что намерения богатого итальянца вовсе не безобидны и далеко не альтруистические. С ее стороны было бы опрометчиво позволить ему уговорить ее здесь остаться. Отрезанная от родных и подруг, она очутится в ловушке. Тревожные опасения Меган усилились, когда она увидела еще одного мужчину, спускающегося с другой стороны по лестнице. Он был одного роста с Фабрицио, но производил впечатление благодушного человека. Черты его лица были значительно мягче, а кудрявые волосы и пухлые губы придавали ему сходство с купидоном.
– Вы, должно быть, мисс Стюарт? – произнес он, отвесив ей вежливый поклон. – Надеюсь, что Фабрицио не успел вас напугать? Его библиотека в ужасном состоянии, однако приводить ее в порядок, на мой взгляд, следует исподволь, без излишней суеты. Надеюсь, что Фабрицио не станет требовать, чтобы вы привели ее в божеский вид в кратчайшие сроки? По-моему, на такую гигантскую работу уйдет не менее полугода.
Фабрицио кивнул, подтверждая справедливость его замечания, и сказал:
– Позвольте представить вам моего друга Ренато Стафьери, большого знатока литературы и вообще тонкого ценителя искусства. Если вы согласитесь работать в этом доме, вам придется с ним часто встречаться. Кстати, он приятель моей сестры.
– Очень приятно, – сказала Меган и протянула Ренато руку.
Он мягко пожал ее и подкупающе улыбнулся, отчего страхи ее тотчас же улетучились. Она даже мысленно упрекнула себя за беспричинную трусость и скоропалительные выводы. Если Фабрицио показал ей спальню, это вовсе не означало, что он хотел ее соблазнить. Где еще она встретит таких милых, интеллигентных людей, интересующихся живописью и книгами, воспринимающих роскошь как нечто вполне естественное и не обремененных мелочными заботами простых смертных? Приятели Ника интересовались исключительно пивом и футболом, ни о чем возвышенном они никогда не разговаривали. И уж если у нее возникло желание как-то изменить свою жизнь, то грех упускать шанс познакомиться с людьми из высших слоев общества. В конце концов, она устраивается на временную работу, всего на полгода. И если она откажется от этой редкой возможности, то наверняка всю оставшуюся жизнь будет укорять себя за нерешительность.
Фабрицио протянул ей лист бумаги и промолвил:
– Здесь указана сумма вашего денежного вознаграждения. Питание и жилье вам будут предоставлены бесплатно.
– Вы очень щедры! – воскликнула Меган, взглянув на написанную на листке цифру.
– Вам предстоит чрезвычайно кропотливая и ответственная работа! Всякий труд должен быть достойно оплачен. Так вы согласны, мисс Стюарт? – проникновенным голосом спросил итальянец.
Меган все еще оторопело смотрела на листок бумаги. Сумма, которая была там указана, превышала ее зарплату в три раза, что совершенно не укладывалось у нее в голове. Зачахший было червь сомнения вновь зашевелился в ее душе, а воображение нарисовало ей огромную мышеловку с аппетитным куском сыра. «Нет, – решила она, – нельзя торопиться, надо все основательно обдумать дома в спокойном расположении духа».
– Мне бы хотелось изучить условия договора, – наконец сказала она, пытливо взглянув на своего искусителя.
– Да, разумеется! Вот он, – невозмутимо сказал Фабрицио и, достав из ящика письменного стола несколько листов бумаги с текстом соглашения, протянул их ей. Она стала читать, однако вскоре поняла, что его сверлящий взгляд мешает ей сосредоточиться. Дочитав текст до конца, Меган удовлетворенно кивнула и произнесла:
– На первый взгляд здесь все нормально. Мне бы хотелось задать вам один вопрос, мистер Балоччи.
– Я вас слушаю.
– Сколько человек живет в этом доме?
– Уже знакомые вам Леонора и Ренато, ее любовник, моя подруга Алессандра, мой личный секретарь Франко, я сам и, конечно же, прислуга, – с улыбкой ответил Фабрицио.
Узнав о том, что в особняке проживает его любовница, Меган почувствовала легкое разочарование. Тем не менее эта новость развеяла остатки ее страхов и сыграла определяющую роль в принятии ею окончательного решения.
– Так вы беретесь за эту работу? – вновь спросил Фабрицио.
– Да, – ответила она не колеблясь.
– Следовательно, вы согласны остаться здесь на полгода?
– Естественно! Ведь вряд ли мне удастся завершить свою миссию за меньший срок!
– Я рад, что мы договорились, – удовлетворенно произнес Фабрицио. – Что ж, скрепим этот документ нашими подписями!
Возвращаясь из усадьбы домой, Меган ломала голову лишь над одной проблемой: как безболезненно сообщить эту новость своему постылому любовнику Нику.
Глава 3
Вечером того же дня, пока Меган и Ник бурно выясняли отношения, в особняке ее будущего работодателя состоялся любопытный разговор Фабрицио с его близкими приятелями.
Голубоглазый и светловолосый Франко, секретарь Фабрицио, без обиняков отверг кандидатуру Меган, заявив, что она типичная английская замухрышка и совершенно не вписывается в их изысканную компанию.
– Не понимаю, как ты, ценитель всего изящного, мог обратить внимание на эту серую мышку! У нее нет никакого вкуса! – воскликнул он в завершение своей витиеватой тирады.
– Она, безусловно, отличается от остальных моих избранниц, – согласился с ним Фабрицио. – Но в ней есть пикантная изюминка, распознать которую дано не каждому. – Он многозначительно улыбнулся Алессандре, и та похотливо рассмеялась.
Леонора недоуменно посмотрела на Ренато и спросила:
– А какое она произвела на тебя впечатление? Фабрицио явно замышляет какую-то новую игру с участием этой девицы. Но я пока, признаться, не понимаю, что он в ней нашел.
– Лично мне Меган понравилась, – ответил Ренато. – у нее ладная фигурка и симпатичная мордашка. Что же до ее нарядов, так мы их ей подберем. Не так ли, Фабрицио?
– Симпатичная мордашка! – насмешливо повторила за ним Леонора. – Не кажется ли тебе, мой милый, что этого маловато? Нам требуется девушка с особыми данными.
– Я всего лишь откровенно высказал о ней свое мнение, – миролюбиво возразил Ренато. – По-моему, эта простушка внесет в наши развлечения толику разнообразия.
– А мне кажется, что в ней нет страсти, – стоял на своем Франко. – Я бы не стал с ней связываться, ничего путного из этой затеи не выйдет.
– Почему ты так в этом уверен? – спросила Алессандра. – Ты с ней разговаривал?
– Нет, но я составил о ней достаточное впечатление по ее манере держаться и внешнему виду, – сказал Франко. – Может быть, ты соблаговолишь наконец объяснить нам, дружище, что ты задумал? – спросил он у Фабрицио.
– По-моему, это очевидно: я намерен ее растлить, превратить из простушки в порочную жрицу любви. Именно поэтому я и заключил с ней контракт на полгода. За это время она должна потерять всякий стыд и стать такой же законченной извращенкой, как, к примеру, Алессандра. Но мне понадобится ваша помощь, друзья. Всем вам придется принять самое деятельное участие в ее развращении.
– Можешь на меня рассчитывать! – хохотнув, воскликнула Леонора и ухватила под столом за мошонку своего любовника. – Как ты думаешь, милый, у нее уже есть опыт лесбийского секса? – спросила у него она.
– Вряд ли, – покачав головой, ответил Ренато и расстегнул ширинку. – Хотелось бы надеяться, что она уже не девственница.
– В этом я сразу же удостоверился, – сказал Фабрицио. – У нее есть дружок. Полагаю, что он ее не балует особым разнообразием способов совокупления. Уверен, что она будет приятно удивлена, познав с нашей помощью искусство получения удовольствия.
– Да, она не производит впечатления женщины, искушенной в тайнах сладострастия, – согласилась с ним Алессандра.
– Еще недавно ты и сама была робкой и неопытной, дорогая, – напомнил ей Фабрицио. – Всем тем, что ты теперь знаешь о наслаждении, ты обязана нам. И чем глубже ты проникаешь в мир темных страстей, тем развратнее и похотливее ты становишься, не так ли?
Голубоглазый и светловолосый Франко, секретарь Фабрицио, без обиняков отверг кандидатуру Меган, заявив, что она типичная английская замухрышка и совершенно не вписывается в их изысканную компанию.
– Не понимаю, как ты, ценитель всего изящного, мог обратить внимание на эту серую мышку! У нее нет никакого вкуса! – воскликнул он в завершение своей витиеватой тирады.
– Она, безусловно, отличается от остальных моих избранниц, – согласился с ним Фабрицио. – Но в ней есть пикантная изюминка, распознать которую дано не каждому. – Он многозначительно улыбнулся Алессандре, и та похотливо рассмеялась.
Леонора недоуменно посмотрела на Ренато и спросила:
– А какое она произвела на тебя впечатление? Фабрицио явно замышляет какую-то новую игру с участием этой девицы. Но я пока, признаться, не понимаю, что он в ней нашел.
– Лично мне Меган понравилась, – ответил Ренато. – у нее ладная фигурка и симпатичная мордашка. Что же до ее нарядов, так мы их ей подберем. Не так ли, Фабрицио?
– Симпатичная мордашка! – насмешливо повторила за ним Леонора. – Не кажется ли тебе, мой милый, что этого маловато? Нам требуется девушка с особыми данными.
– Я всего лишь откровенно высказал о ней свое мнение, – миролюбиво возразил Ренато. – По-моему, эта простушка внесет в наши развлечения толику разнообразия.
– А мне кажется, что в ней нет страсти, – стоял на своем Франко. – Я бы не стал с ней связываться, ничего путного из этой затеи не выйдет.
– Почему ты так в этом уверен? – спросила Алессандра. – Ты с ней разговаривал?
– Нет, но я составил о ней достаточное впечатление по ее манере держаться и внешнему виду, – сказал Франко. – Может быть, ты соблаговолишь наконец объяснить нам, дружище, что ты задумал? – спросил он у Фабрицио.
– По-моему, это очевидно: я намерен ее растлить, превратить из простушки в порочную жрицу любви. Именно поэтому я и заключил с ней контракт на полгода. За это время она должна потерять всякий стыд и стать такой же законченной извращенкой, как, к примеру, Алессандра. Но мне понадобится ваша помощь, друзья. Всем вам придется принять самое деятельное участие в ее развращении.
– Можешь на меня рассчитывать! – хохотнув, воскликнула Леонора и ухватила под столом за мошонку своего любовника. – Как ты думаешь, милый, у нее уже есть опыт лесбийского секса? – спросила у него она.
– Вряд ли, – покачав головой, ответил Ренато и расстегнул ширинку. – Хотелось бы надеяться, что она уже не девственница.
– В этом я сразу же удостоверился, – сказал Фабрицио. – У нее есть дружок. Полагаю, что он ее не балует особым разнообразием способов совокупления. Уверен, что она будет приятно удивлена, познав с нашей помощью искусство получения удовольствия.
– Да, она не производит впечатления женщины, искушенной в тайнах сладострастия, – согласилась с ним Алессандра.
– Еще недавно ты и сама была робкой и неопытной, дорогая, – напомнил ей Фабрицио. – Всем тем, что ты теперь знаешь о наслаждении, ты обязана нам. И чем глубже ты проникаешь в мир темных страстей, тем развратнее и похотливее ты становишься, не так ли?