Куин Джулия. Великолепно!

   – Вижу, – отозвался Алекс сочувственно. – И все же?
   – Видишь ли, Алекс, я… я хочу попросить твоей руки.
   Эти слова были произнесены так быстро, что Алекс от растерянности заморгал, не зная, что сказать и что ему вообще делать дальше.
   Эмма обратила к нему обеспокоенный взгляд:
   – Алекс!
   – Ты, кажется, просишь меня жениться на тебе?
   Эмма принялась теребить складки своей темно-зеленой юбки.
   – Да, я сказала именно это.
   Алекс все еще пребывал в растерянности. Только что он убедил себя, что пора сделать Эмме предложение, а она опередила его. Едва слышный голос говорил ему, что это очень хорошо, но еще более громкий голос утверждал, что все это неправильно и что Эмма лишила его чего-то очень важного, чего он так сильно желал.
   Он так мечтал о том, как сделает ей предложение, и даже два дня непрестанно репетировал в уме их разговор, а также не мог спать ночью, потому что постоянно проигрывал в уме возможные ситуации. Он даже подумывал о том, чтобы опуститься на одно колено, и вот теперь вместо этого сидел, притулившись на стуле, слишком маленьком и узком для него, в то время как Эмма примостилась на краешке софы в такой позе, что он опасался ее падения.
   – И ты в самом деле знаешь, что делаешь? – спросил он наконец.
   Эмма сразу сникла. Это был не очень-то обнадеживающий ответ.
   – Я хочу сказать, что обычно мужчина делает предложение женщине.
   – Да, но я не стала дожидаться, когда ты попросишь моей руки, – печально ответила Эмма и вздохнула. – Если ты вообще собирался сделать мне предложение.
   – Уверяю, тебе не пришлось бы ждать слишком долго, – заметил Алекс чуть слышно, и по-видимому, Эмма не расслышала его, потому что вид ее оставался не менее встревоженным, чем прежде.
   – Дело в том, что мне надо выйти за тебя как можно скорее.
   Алексу это замечание показалось довольно странным: ведь между ними еще не произошло того акта, который делал необходимым вступление в брак столь поспешно.
   – Это очень необычно, – сказал он задумчиво.
   – Понимаю. – Эмма кивнула. – Но ведь ты часто говорил мне, что я необычная женщина.
   – И все равно я никогда не слышал, чтобы женщина делала предложение мужчине. – Алекс осторожно выбирал слова. – Не думаю, что это незаконно, но так не поступают.
   Эмма широко раскрыла глаза. Только теперь она начинала понимать, что ей грозит. Она уязвила мужскую гордость герцога и в другом случае, несомненно, получила бы от этого удовольствие, но теперь под угрозой оказалось счастье всей ее жизни.
   Тем временем Алекс, сидя рядом с ней, невольно жалел себя. Только что у него отняли законное мужское право сделать первый шаг. Отчего-то ему даже не пришло в голову, сколько мужества потребовалось Эмме, чтобы прийти в его дом без провожатого со столь странной просьбой; зато он твердо знал, что она не должна была этого делать. Очевидно, в детстве ей не преподали того, что следовало знать повзрослевшей девушке, а именно, как делается предложение о вступлении в брак.
   – Право, Алекс, – сказала Эмма, изо всех сил стараясь улыбнуться как можно нежнее, – ты должен быть польщен.
   Алекс растерянно пожал плечами.
   – Видишь ли, я собирался сделать тебе предложение в пятницу, – сказал он несколько обиженно. – И даже репетировал свою речь.
   – Ах! – радостно воскликнула Эмма. – Неужели это правда? О, Алекс, я так счастлива!
   Не в силах дольше сдерживаться, она вскочила с софы, затем опустилась на колени перед Алексом и взяла обе его руки в свои маленькие ладони, а он смотрел на нее сверху вниз с детским выражением лица.
   – Я так ждал возможности сделать тебе предложение. Я никогда никому прежде не предлагал вступить в брак со мной, А теперь у меня и не будет такого случая.
   Эмма крепче сжала его руки:
   – Ты все еще можешь это сделать. Обещаю, что скажу «да».
   Алекс вздохнул и вдруг посмотрел ей в глаза с полной серьезностью:
   – Кажется, я не слишком любезен, а?
   – Не слишком, – признала Эмма. – Но, по правде сказать, мне все равно. Я просто счастлива оттого, что ты хочешь на мне жениться.
   – Как ты могла заметить, я еще не сказал «да».
   Эмма мгновенно помрачнела.
   – Но думаю, ты можешь поощрить меня, если захочешь.
   – И каким же образом, ваша светлость?
   – Ну, для начала хороший поцелуй оказался бы отнюдь не лишним.
   Эмма, подавшись вперед, положила руки на подлокотники его стула.
   – Тогда ты должен мне помочь. – Эмма чувствовала себя очень отважной и дерзкой теперь, когда ее предложение было принято, и вдруг нежно коснулась губами его губ, наслаждаясь сознанием того, что это первый в ее жизни поцелуй, на который она отважилась сама.
   – Я так рад, что позаботился закрыть дверь. – Лаская ее шею, Алекс улыбнулся. – Хотя… – Тут он быстро повернул голову к двери гостиной и громко крикнул: – Смидерз! Немедленно убери ухо от двери, а еще лучше убирайся отсюда, да подальше!
   – Сию минуту, сэр, – послышался приглушенный ответ.
   Услышав в холле удаляющиеся шаги, Эмма не смогла удержаться от смеха.
   – Наш дворецкий уже много лет пытается устроить мою жизнь, – пояснил Алекс. – Итак, на чем мы остановились?
   Эмма на мгновение задумалась.
   – Не помню, но думаю, мы оба могли бы перебраться на софу.
   На этот раз Алекс не заставил долго себя упрашивать.
   – Эмма, дорогая, – прошептал он, садясь с ней рядом. – Я так скучал без тебя!
   – Но ведь мы виделись всего три дня назад…
   – Безумно долгий срок, тебе не кажется?
   – Пожалуй. Я ведь тоже скучала без тебя, – призналась Эмма робко. – А потом впала в истерику, представляя, как приду к тебе сегодня.
   Алекс ободряюще улыбнулся ей:
   – Успокойся, я очень счастлив, что ты пришла.
   Потом он снова прильнул к ней губами. Поцелуи его становились более страстными, долгими, и наконец его язык пробежал по ровному ряду ее зубов. Когда с губ Эммы сорвался легкий вздох, он воспользовался этим моментом, чтобы еще крепче поцеловать ее, пробуя на вкус сладость этой близости и упиваясь ею.
   – Меня бы устроил брак на всю жизнь, – едва слышно произнесла Эмма. – Не думаю, что когда-нибудь я устану от твоих поцелуев. – Она слегка отстранилась от Алекса и положила руку на его щеку: – Ты заставляешь меня чувствовать себя такой… прекрасной.
   – Но ты и в самом деле прекрасна!
   – Даже несмотря на то, что у меня безнадежно немодные рыжие волосы?
   – Да. – Алекс нежно заглянул ей в глаза. Прозрачная кожа Эммы разрумянилась от волнения, глаза, осененные длинными ресницами, сияли, а губы…
   Никогда прежде Алексу не доводилось видеть таких свежих, розовых, полных губ!
   Эмма почувствовала, как по телу ее разлилась волна тепла.
   – Прошу тебя, Алекс, поцелуй меня еще!
   – С радостью, любовь моя. – Алекс привлек ее ближе к себе, и она не противилась. Тотчас же его язык проник в ее рот и принялся ласкать нежную плоть. Эмма робко следовала его примеру, с любопытством знакомясь с ним так же, как изучал ее он.
   Алекс тут же подумал, что ее несмелые ласки – смерть для него, потому что он уже не хотел на этом останавливаться и желал большего.
   Тем временем Эмма издала стон наслаждения, и тело ее ответило на его объятия трепетом радости. А когда она подумала, что не сможет вынести большего, Алекс положил руку ей на грудь и слегка сжал ее. Ей показалось, что его рука обжигает ее сквозь платье и кожа ее в огне, словно Алекс поставил на нее тавро, заклеймил как будущую жену.
   Медленно, но неуклонно Эмма теряла контроль над собой. Все, о чем она могла сейчас думать, – как стать к нему поближе и коснуться его везде.
   Наконец Алекс неохотно отстранился от нее.
   – Дорогая, – сказал он, призывая себе на помощь всю свою решительность, – я должен остановиться, прежде чем мы перейдем черту, за которой я уже не смогу остановиться. Надеюсь, ты меня понимаешь?
   Эмма кивнула.
   – Я хочу, чтобы наша брачная ночь, когда ты во всех смыслах будешь принадлежать мне, стала совершенством.
   – Я тоже, – тихо добавила Эмма. Алекс нежно поцеловал ее в губы.
   – Так и будет. Этот момент станет лучшим в нашей жизни. А теперь, если не возражаешь, я обниму тебя и подержу так несколько мгновений, прежде чем найду в себе силы отправить домой.
   Эмма снова кивнула, не будучи в силах найти слова, чтобы выразить переполнявшие ее чувства. Даже в мечтах она никогда не представляла, что радость может быть такой полной. Правда, она смутно сознавала: Алекс еще не сказал, что любит ее. Но ведь и она не произнесла слов любви, и все это ничуть не умаляло ее чувств к нему. Разве он мог бы так обнимать ее, если бы не любил хоть немного? За последние месяцы она узнала Алекса очень хорошо и понимала, что когда-нибудь он произнесет эти слова. Возможно, даже, что она наберется храбрости и скажет их первая, а сейчас с нее было довольно и того, что он держит ее в объятиях. Ей казалось, что в них она нашла наконец свой настоящий дом.
   – А теперь, любовь моя, мне придется отправить тебя домой. – Алекс с сожалением похлопал Эмму по плечу.
   – Я бы предпочла, чтобы ты этого не делал.
   – Увы, последнее, чего мы оба хотели бы, – это чтобы вся твоя родня явилась сюда.
   Эмма медленно высвободилась из объятий Алекса.
   – Ненавижу такую жизнь.
   Алекс согласно кивнул.
   – Как насчет следующей недели?
   – Что именно?
   – Я имею в виду нашу свадьбу, глупышка.
   – На следующей неделе? Ты что, с ума сошел?
   – Похоже на то.
   – Алекс, это никак невозможно. Я не смогу подготовиться к свадьбе за неделю.
   Внезапно Эмма вспомнила, что заставило ее сделать Алексу предложение именно теперь, но Алекс уже пошел на попятный:
   – Тогда через две недели.
   – Согласна, – медленно произнесла она. – Правда, тетя Кэролайн впадет в истерику: она непременно захочет, чтобы наша свадьба стала грандиозным событием.
   – А ты хотела бы пышной свадьбы?
   Эмма снисходительно улыбнулась:
   – По правде говоря, мне сейчас все равно.
   На самом деле Эмма всегда мечтала о красивом подвенечном платье и о том, как гордо пройдет по церковному проходу навстречу своему будущему.
   – Через неделю, считая с субботы. – Она надеялась, что портниха успеет усовершенствовать ее гардероб, несмотря на жесткие сроки.
   Алекс усмехнулся:
   – Надеюсь, мне удастся удержать тебя до этого дня.
   – Ну, если ты хорошенько постараешься…
   – Разумеется, постараюсь, но… – Он легонько коснулся ее подбородка. – Позволь мне задать один вопрос.
   – Да?
   – Что заставило тебя просить меня о женитьбе?
   – Что заставило? Если честно, мне бы следовало убить Неда за это, хотя все и кончилось так хорошо. Я не могу представить, что возможно быть счастливее. – Эмма огорченно вздохнула. – Мне понадобились деньги, а я не могла воспользоваться своими…
   В этот же миг внезапная перемена в липе Алекса заставила Эмму замереть, не докончив фразы.
   – Алекс, – сказала она нерешительно, – что-то не так?
   В этот момент герцог ощутил такой приступ ярости, что лишился дара речи и способности здраво рассуждать. «Мне были нужны деньги, мне были нужны деньги, мне были нужны деньги», – стучало у него в висках.
   Теперь вокруг его сердца словно снова выросли неприступные стены. Как он мог быть таким болваном? Он решил, что наконец нашел женщину, способную думать лично о нем, а не о материальных преимуществах и престиже, сопутствующих его имени и титулу. Он поверил, что любит ее. Ну что за идиот! В конечном итоге Эмма оказалась точно такой же, как все остальные женщины! Она честно призналась ему: все, что ей нужно, – деньги, и это говорило в ее пользу. По крайней мере, она не лгала, как остальные.
   Глаза Алекса превратились в два кусочка изумрудного льда.
   – Вон отсюда, – сказал он хрипло ей в лицо.
   Эмма почувствовала, как кровь отхлынула от ее щек. На мгновение ей показалось, что она теряет сознание.
   – Что? – Она не верила своим ушам.
   – Ты все поняла правильно. Я хочу, чтобы ты убиралась.
   – Но как же это? – Она с трудом выговаривала слова.
   – Можешь считать, что согласие, к которому мы сегодня пришли, аннулировано. – Алекс схватил ее за руку и подтолкнул к двери.
   Жаркие слезы покатились по щекам Эммы.
   – Алекс, пожалуйста, – умоляла она, спотыкаясь и чуть не падая по пути из гостиной в холл. – Скажи хотя бы, в чем дело? Пожалуйста!
   Алекс резко повернул ее лицом к себе и твердо посмотрел ей в глаза:
   – Ты алчная маленькая сучка!
   В этот миг Эмме показалось, будто он ее ударил.
   – Господи! – Теперь слезы потоком лились из глаз.
   – Подожди снаружи, – резко бросил герцог, сталкивая ее с верхней ступеньки крыльца. – Я вызову карету, и тебя отвезут домой. – Повернувшись, он вошел в дом, но в дверях обернулся: – Никогда больше не появляйся здесь.
   Стоя на ступеньках, Эмма удивлялась, что до сих пор не умерла. Впрочем, она не была до конца в этом уверена. Вытирая непрерывно струящиеся слезы, она судорожно втягивала в себя воздух, пытаясь восстановить равновесие.
   Последнее, чего хотелось теперь Эмме, – это вернуться домой в экипаже герцога. Накинув на голову шаль, чтобы скрыть ярко-рыжие волосы, Эмма сбежала вниз по ступенькам и неровной походкой пошла вдоль улицы.

Глава 16

   Пока Эмма в одиночестве добиралась домой, у нее было много времени, чтобы проанализировать злополучный разговор с Алексом, и вскоре она поняла, что именно произошло. Белл не раз рассказывала ей о первом появлении Алекса в свете; также Эмме было известно, что за ним все еще охотились из-за его титула и богатства. Несомненно, женщины, жаждущие заполучить его по этой причине, были ему отвратительны.
   В итоге, когда Алекс спросил, что ее подвигло на предложение вступить в брак, Эмма дала самый неудачный ответ, какой только можно было придумать.
   Но именно потому, что она поняла реакцию Алекса, Эмма решила, что не простит ему его поспешности. Он не должен был осуждать ее, не разобравшись ни в чем, и не смел приходить к столь нелестному заключению о ней. Увы, прежде ей казалось, что их отношения зиждутся на более прочной основе. Она поверила, что Алекс – ее друг, а не просто еще один из многочисленных поклонников и как друг он должен был доверять ей. Если бы Алекс питал к ней настоящие чувства, он понял бы, что ею движет вовсе не алчность, и дал бы ей возможность объяснить ужасную ситуацию, в которой оказался ее кузен.
   Эмма глубоко вздохнула, пытаясь побороть слезы, которые снова навернулись ей на глаза и грозили покатиться по щекам. Если Алекс сейчас не питает к ней доверия, то что произошло бы, если бы она стала его женой?
   Подходя к своему дому, Эмма немного успокоилась. У нее не было сомнений в том, что в конце концов Алекс придет в чувство и поймет, что произошло. Представление об Эмме-стяжательнице, стремящейся проникнуть в высшее общество и вскарабкаться по светской лестнице как можно выше, никоим образом не сочеталось с тем, что он узнал о ней за два месяца их знакомства. Возможно, он даже попросит прощения, но Эмма вряд ли сможет его простить после того, что случилось.
   А ведь они могли бы быть счастливы вместе! Алекс сам лишил себя надежды на счастье, а заодно разрушил и ее надежды.
   Поспешно поднявшись по ступенькам, Эмма проскользнула в парадную дверь Блайдон-Мэншн. Это все, что она могла сделать, чтобы поскорее скрыться от глаз возможных свидетелей. Однако когда она вошла в свою спальню, слезы хлынули из ее глаз потоком.
   Заперев дверь, Эмма бросилась на кровать и уже через несколько минут промочила подушку насквозь. Тело ее сотрясалось от отчаянных рыданий, которые, казалось, выворачивали наизнанку не только все тело, но и душу. Она не думала о том, какой шум производит, не слышала ни робко го стука Неда в ее дверь, ни стука Белл и Кэролайн. Ее сердце словно растерзали в клочья и вырвали из тела, оставив его хозяйку в одиночестве оплакивать утрату.
   Но самым мучительным для Эммы было то, что она все еще любила Алекса, того самого Алекса, который предал ее.
   И все же по мере того, как рыдания затихали, а слезы иссякали, в груди Эммы стало возникать другое чувство, и это был гнев.
   Как посмел Алекс обойтись с ней так безжалостно? Он оказался более холодным и черствым, более циничным, чем думали о нем в обществе, а это означало, что герцог обречен провести свою жизнь в одиночестве.
   Когда Эмма наконец открыла дверь и Нед ворвался в комнату, глаза ее были еще обведены красными кругами, но она больше не плакала.
   – Ради Бога, что случилось? – Нед плотно закрыл за собой дверь. – Скажи, с тобой все в порядке? Может быть, он тебя обидел?
   Эмма отвела глаза:
   – Не в физическом смысле, если ты это имеешь в виду.
   – Значит, он сказал «нет»? Ну что за идиот! Каждый дурак знает, что он в тебя влюблен.
   Эмма попыталась обратить все в шутку.
   – Если он и самый выдающийся из всех дураков, то только потому, что не знает себя. – Она прошла через комнату к окну и долго смотрела сквозь него невидящим взором, а потом снова повернулась к кузену: – Мне, право, жаль, Нед. Ты отчаянно нуждаешься в деньгах, но не думаю, что я смогу теперь скоро их получить, разве что ты женишься на мне. – Эмма отрывисто засмеялась.
   Нед уставился на нее в полном изумлении, и Эмма отвернулась.
   – Впрочем, я не думаю, что мы подходим друг другу, – заметила она, усмехаясь, – и если бы ты попытался меня поцеловать, вряд ли это сработало бы. Мне очень жаль.
   – Ради Бога, Эмма! – возмутился Нед. – Мне плевать на деньги. Я не нищий и найду способ выпутаться. – Он быстро прошел через комнату и заключил кузину в братские объятия. – Ты мне не безразлична, а этот негодяй обидел тебя.
   Эмма кивнула; теперь, когда Нед держал ее в объятиях, она почувствовала себя немного лучше.
   – По правде говоря, единственное, что мешает мне заплакать, – это то, что я в ярости. К тому же я пролила столько слез, что мой организм обезвожен.
   – Может, воды? – забеспокоился Нед.
   – Откровенно говоря, да.
   – Подожди минуту, я позову горничную.
   Нед усадил Эмму на постель, потом подошел к двери; однако как только он открыл ее, в комнату ворвалась Белл.
   – Ради всего святого, неужели ты подслушивала? – На лице Неда отразилось негодование.
   – А чего ты ожидал? – язвительно спросила Белл. – Вы крадучись бродите по дому уже два дня и планируете какой-то низкий заговор; при этом никому из вас не приходит в голову, что мне тоже хочется знать, что происходит. Кстати, я вполне могла бы оказать вам помощь.
   Эмма безразлично пожала плечами.
   – Нет у нас никакого заговора, – спокойно ответила она.
   – К тому же это тебя не касается, – осадил сестру Нед довольно резко.
   – Чепуха! – возразила Белл. – Если бы это было только твое дело, то тогда оно меня не касалось бы, как и личное дело Эммы, но все, что касается вас обоих, – это и мое дело тоже.
   – Не слишком-то логично, – сухо заметил Нед.
   – А я забыла, о чем мы говорили, – добавила Эмма.
   – Ах вот как! – На лице Белл появилось выражение благородного негодования. – Придя домой, я застаю кузину рыдающей за запертой дверью, а когда пытаюсь утешить ее, мой братец останавливает меня. Кстати, Нед, ты даже не знаешь, что ее расстроило.
   – Ступай отсюда.
   Эмма повернулась к Неду, и брови ее взметнулись вверх:
   – Неужели это ты так сказал? Ужасно грубо!
   – Я был вынужден так сказать, – попытался оправдаться Нед. – Если помнишь, у тебя был такой вид, будто ты сейчас умрешь, и я этим очень обеспокоен.
   Встав и повернувшись к кузине, Эмма взяла ее за руки:
   – Мне жаль, Белл, что ты почувствовала себя посторонней в наших делах. Конечно, у нас не было такого намерения. Просто у Неда возникла серьезная проблема, а я нашла возможность ее решить, но все произошло так быстро, что мы не успели поставить тебя в известность.
   – Ладно, принято. А теперь не расскажите ли вы мне, что происходит?
   Эмма попыталась собраться с мыслями.
   – Думаю, вкратце все можно изложить одной фразой: я попросила Алекса жениться на мне.
   Белл медленно опустилась на кровать.
   – Неужели это правда?
   – Да, и этот мерзавец отказал ей, – сказал Нед.
   – Не может быть!
   – Может. – Эмма мрачно кивнула.
   – Но почему? – спросила Белл недоверчиво.
   – Это уже тебя не касается, и Неда тоже.
   – Неужели ты не могла подождать, пока он сам сделает тебе предложение? Обычно это происходит именно так, разве нет?
   – У меня было слишком мало времени.
   – Что, ради всего святого, ты хочешь этим сказать? Тебя нельзя назвать старой девой…
   – Это все из-за меня, – вмешался Нед. – Эмма решила принести себя в жертву.
   Белл окинула Эмму скептическим взглядом.
   – Ты это сделала ради моего брата?
   – Так оно и было, – не унимался Нед. – Я вляпался в неприятную историю: карточный долг и все такое…
   – И сколько же ты задолжал? – подозрительно спросила Белл.
   – Десять тысяч фунтов.
   – Не может быть! Ты что, рехнулся?
   – Я сперва тоже так думала. – Эмма сокрушенно развела руками.
   – Послушай, мы обо всем этом уже говорили с Эммой, – покаянно сказал Нед. – Вудсайд жульничал, и…
   – О нет! Только не виконту Бентону! – застонала Белл. – Этот человек – свинья!
   – Он даже хуже, чем ты думаешь, – заметила Эмма, – потому что предложил обменять свой долг на тебя.
   – На меня? Не хочешь же ты сказать…
   – Судя по всему, он рассчитывает на тебе жениться и, вероятно, решил, что скомпрометировать тебя – лучший способ добиться твоего согласия.
   Белл передернула плечами:
   – Боже, как это грязно! Думаю, мне надо принять ванну.
   – У меня есть кое-какие деньги, оставленные семьей матери, – пояснила Эмма. – И я подумала, что смогла бы отдать их Неду: тогда ему не пришлось бы рассказывать обо всем родителям. Но дело в том, что я не смогу получить наследство, пока не выйду замуж.
   – И что же нам теперь делать?
   – Не думаю, что у меня есть выбор, – печально сказал Нед. – Придется обратиться к ростовщику.
   – Если только не… – Эмма замолчала, не докончив фразы.
   – Если что? – Нед резко вскинул голову. – Когда ты в последний раз сказала «если не», то в результате осталась с разбитым сердцем.
   При этом упоминании слеза скатилась по щеке Эммы, но она поспешно смахнула ее.
   – Ты идиот, – прошипела Белл и пнула брата ногой в голень.
   – Вероятно, ты права. – Нед поморщился. – Прости, Эмма, мне не следовало этого говорить.
   – Все в порядке, – сказала Эмма тихо. – Ты просто мне кое о чем напомнил. И все же сейчас речь не об этом.
   – Верно! – обрадовалась Белл. – Я думаю, у тебя появился какой-то план, так?
   Эмма несколько секунд не сводила взгляда с окна и лишь потом ответила:
   – Да, это так, и вот что, я думаю, нам следует сделать. Мы должны выкрасть расписку Неда.
   – Что?
   – Если у Вудсайда не будет письменного обязательства, он едва ли сможет взыскать долг. По-моему, это прекрасный план.
   – Не спорю, он мог бы сработать, – задумчиво согласился Нед. – И когда ты хочешь этим заняться?
   – Прямо сейчас. У нас не так уж много времени, и мы не знаем, сколько времени потребуется, чтобы найти эту бумагу.
   – Но скажи на милость, как ты можешь быть уверена, что Вудсайда не будет дома, когда мы попытаемся выкрасть расписку? – засомневалась Белл.
   Эмма пристально посмотрела в глаза кузине:
   – А вот это будет целиком зависеть от тебя.
   – Нет! – Белл поморщилась. – Я и слышать не хочу об этом.
   – Ради Бога, Белл, я же не прошу тебя продаваться. Все, что от тебя потребуется, – послать Вудсайду записку, в которой будет сказано, что ты очень хочешь его видеть, к примеру… – Эмма подняла глаза к потолку, мысленно перелистывая свою записную книжку с упоминанием всех светских вечеров, на которые была приглашена, – завтра на балу у леди Моттрам. Он так увлечен тобой, что стремглав помчится на встречу. Все, что ты должна сделать, – это развлекать его несколько часов, пока мы проскользнем в его дом и найдем расписку.
   – И как ты предлагаешь действовать? Допустим, он подумает, что Нед решил пожертвовать моей невинностью и продал ее за десять тысяч фунтов. Тогда…
   – Тогда он не покинет бала, пока ты остаешься там.
   – Только не позволяй ему увлечь тебя в сад, – забеспокоился Нед.
   – Или на балкон, – добавила Эмма. – Балконы часто бывают плохо освещены, и там многое случается.
   – А что мне сказать, когда люди начнут вами интересоваться? – спросила Белл. – А они, как ты знаешь, непременно начнут.
   – Ты будешь не одна, тебя будут сопровождать родители.
   – Это меня успокаивает, но не так, как бы мне хотелось. – Каждое слово, срывавшееся с уст Белл, было пронизано сарказмом. – А их не удивит, что я провожу время с человеком, которого презираю?
   – Белл, ты же умная женщина, – непринужденно заметил Нед. – В конце концов, придумай что-нибудь.
   – Все равно это будет самое гнусное, самое ужасное дело в моей жизни, – вздохнула Белл, и лицо ее сморщилось, словно она выпила стакан прокисшего молока.
   – Согласна, но… Ты это сделаешь? – спросила Эмма с надеждой.
   – Конечно.
 
   Вечер вторника Алекс провел наедине с бутылкой виски, размышляя об удивительном актерском таланте Эммы. В течение двух месяцев она морочила ему голову, а он был уверен, что по-настоящему узнал ее. Эмма стала неотъемлемой частью его жизни, и порой он даже мог предсказать, что Эмма скажет до того, как она начинала говорить. И кто мог бы догадаться, какой острый математический ум скрывается под ее ярко-рыжими локонами? К тому же она оказалась самой ловкой на Британских островах лазальщицей по деревьям. И все равно, женщина, способная лазать по деревьям и насадить на крючок червячка, произвести с легкостью любое арифметическое действие, не могла быть алчной маленькой сучкой, каковой он назвал ее не далее как нынче днем.