Страница:
«Наступление немцев в этом направлении было бы французам на руку. Свойства местности будут иметь значение в полной мере, крепости тоже окажут свое влияние и нападающая сторона неизбежно будет принуждена перейти от маневренной войны к позиционной. Французы же воспользуются этим рубежом, чтобы перегруппировать свои силы и затем перейти в наступление превосходными силами в каком-либо ином месте».На этом основании предполагалось в случае надобности против Мозельского участка произвести демонстрацию незначительными силами, чтобы обмануть противника и приковать находящиеся здесь его силы.
К сожалению, наступая на Мозель, мы давали французам возможность «маневрировать», как то было указано выше. Противник перебросил с Мозельского участка по железной дороге большие силы и в сентябре в битве на Марне ударил заново сформированной армией Монури от Парижа, во фланг нашего ослабленного за это время правого крыла в то время, когда последний начал свое обходное движение.
Принятие подобных решений — дело высшего командования и Главный Штаб за их последствия не отвечает.
Докладчик следственной комиссии в конце своего доклада говорит о том, что после общего наступления французов дорога на Париж немцам была открыта. В ночь с 24 на 25 августа военный министр потребовал от ген. Жофра присылки в Париж по крайней мере одной армии из 3 арм. корпусов для защиты столицы.
В конце августа обстановка складывалась для нас во всех отношениях благоприятно. Противнику на всем фронте от Эльзаса до Монса было нанесено поражение; наши главные силы левого фланга в Лотарингии, благодаря победе у Саарбурга и отступлению французов, были в безопасности. Если бы мы своевременно отправили и перевезли части 6-й и 7-й армии на правый фланг и если бы мы его не ослабили отправкой двух арм. корпусов в Россию и двух других корпусов к Антверпену и Мобежу, для каковой цели должны были быть наготове другие формирования, то несмотря на численный перевес противника, Марнская битва в сентябре стала бы для нас большой победой.
Предположения, которые делал Германский Главный Штаб в мирное время о вероятных операциях французов (см. выше). оправдались почти по всем пунктам. В особенности оказалось верно то, что противник не предусматривал как раньше наше наступление, чтобы ответить на него контрнаступлением, а намеревался сам начать немедленно стратегическое наступление. Это вполне соответствовало соглашению, установленному франко-русской военной конвенцией.
Наступление через Бельгию ставилось нам в тяжелый упрек. Интересно проследить, что думали по этому поводу французы до войны.
«Германии не только выгодно, но она прямо-таки принуждена вести наступление через Бельгию», писала «Арме э Демократи» в 1911 г. Один из сенаторов в заседании 6/IV 1911 г. высказался по этому поводу следующим образом:
«Сильные укрепления на восточной французской границе и недостаток места для развертывания между Люксембургом и Вогезами побуждают немцев распространиться дальше к северу. Только таким способом они могут развернуть все свои силы и предпринять желаемый ими охват».В том же смысле высказался 23/I 1908 г. в «Тан» Рейнгольд Канн. Он указывал на то, что восточная граница Франции благодаря укреплениям совершенно неприступна.
«Нельзя допустить, что немцы будут пробовать прорваться через два узких прохода между люксембургской границей и Верденом и между Тулем и Эпиналем, в то время как они могут, пройдя через Люксембург и Бельгию, без труда обойти линию французских крепостей. Стоит только посмотреть на карту, чтобы убедиться в том, что юго-восточная Бельгия является естественным путем наступления для большей части германских корпусов».Наступление через Швейцарию исключалось ввиду больших естественных препятствий и значительной силы сопротивления швейцарской армии. Наоборот, путь через Бельгию пролегал по богатой стране с хорошо развитой сетью железных и других дорог. (Ген. Метро 1911 г.).
В общем, во Франции упрочилось мнение, что Германия не сможет наступать иначе как только через Бельгию. При этом о бельгийском нейтралитете почти не было и речи, все сводилось только к военным соображениям.
Разница во взглядах французов состояла только в определении численности германских сил, предназначаемых для наступления через Бельгию и как далеко распространятся они к северу, а также в том, как будут действовать немцы в Лотарингии.
До 1909 г. французы определенно ожидали, что они будут атакованы с фронта со стороны Лотарингии и Вогезов. Кроме того, они предполагали, что правый фланг немцев будет наступать через Южную Бельгию и Люксембург. Позже явилась уверенность в том, что через Бельгию немцы будут наступать крупными силами. Об этом заключали по постройке железнодорожной сети в Рейнской провинции.
В последнее время перед войной часто выражалось даже такое мнение, что главные силы немцев пойдут через Бельгию и что их правый фланг захватит, быть может, район севернее Мааса, а в Лотарингии для операции будут оставлены небольшие силы. «На линии Метц — Базель следует ожидать лишь демонстраций или оборонительных действий». («Ля Франс Милитер»). «Сильные крепости Диденгофен и Метц будут служить маневренной осью для германских передвижений, которые будут идти главным образом через Бельгию. Метц является защитой фланга немецкого маневрирования» («Арме э Демократа» 1911 г. и «Эко де Пари» 1912 г.). Являлись ли крепости Лотарингии уже тогда достаточной защитой левого фланга немцев и позволяли ли они произвести переброску всех сил на север,-в этом уверены не были. Ген. Метро в тот момент сомневался в этом, но в будущем был уверен, что это будет именно так:
«Французские мероприятия заставляют немцев переносить, центр тяжести все более к северу. Фронт Верден — Туль неприступен. Шармский проход, бывший первоначально в 65 км. ширины, сократился вследствие расширения Туля и Эпиналя до 40 км.; кроме того, дороги через этот проход преграждены только что возведенными укреплениями у Манонвилье и Пон-С.-Венсеи. Шармского прохода больше не существует. Главные силы немцев в будущем пойдут не через Лотарингию, а по Рейнской области в районе Кельна — Аахена — Трира — Кобленца; в Лотарингии останется только наблюдательная армия».В начале войны Французский Главный Штаб полагал, что: крупные силы немцев сосредоточатся в Лотарингии и что правый фланг германцев достигнет в крайнем случае Мааса, но никак не дальше.
Наступление нашего сильного правого фланга севернее Мааса застало французов совершенно врасплох и опрокинуло все их планы.
Возражения против суждений Генерального Штаба
После вышесказанного каждый может судить о том, была ли правильна оценка французов нашим Главным Штабом. Полк. Иммануэль («Победы и поражения в мировой войне») утверждает, что по численности французская армия равнялась приблизительно немецкой, и что Франция упорной работой достигла того, что ее армия стала превосходной; это недостаточно оценивалось даже в кругах Германского Главного Штаба. После сказанного раньше на этом следует остановиться. Он говорит дальше (стр. 6), что с немецкой стороны недостаточно считались с тем, что во французском офицерском корпусе произошло сильное духовное обновление, усиленное боевым опытом, приобретенным в колониальных войнах в Африке и в Индо-Китае. Я же сошлюсь на наше суждение в главе «Отдельные роды оружия». Он повторяет также не раз раздававшуюся жалобу на то, что мы не учли возможности привлечения полмиллиона чернокожих и цветных солдат, в то время как в Германии вплоть до мировой войны думали, что Франция сможет взять из своих колоний только слабые силы второстепенного качества. Я по этому поводу могу отослать к главе «Усиление средств обороны». Профессор Штейнгаузен («Ошибки войны и Генеральный Штаб» Гота 1919 г.) часто опирается на мнение Иммануэля и также полагает, что мы недооценивали французов, тогда как они с самого начала явились наиболее сильным и опасным нашим противником. Эта ошибка впоследствии якобы открыто признавалась в разговорах то тем, то другим офицером Главного Штаба. Такие общие места не могут, однако, доказать неправильности приведенных нами фактов. Он приводит также слышанное им в начале войны «от одного штабного майора» неблагоприятное мнение и французской артиллерии в качестве доказательства того, что «в некоторых высших штабах недооценка французов в начале войны была прямо-таки поразительна». Это следовало опровергнуть.
II. Россия
Усиление средств обороны, вооруженные силы мирного и военного времени
Картина, изображаемая здесь, передает только те взгляды, которые составились о постановке военного дела в России в Германском Большом Главном Штабе до войны.
Непосредственно после Японской войны боевая готовность русской армии была сильно поколеблена. В первую очередь являлось необходимым пополнить убыль в вооружении, боевых припасах, снаряжении, обозе, железнодорожном материале и т. д., а также пополнить все необходимые для боевой готовности армии запасы. По нашим предположениям это было достигнуто к 1911 г. В дальнейшем требовалось принять ряд решительных мер для того, чтобы создать такую мощь и боевую готовность, какая считалась необходимой для предстоящей рано или поздно европейской войны. Также и в отношении вооружения и снабжения новейшими военно-техническими вспомогательными средствами русская армия должна была быть доведена до уровня армии западноевропейских великих держав.
Быстрое хозяйственное усиление страны давало возможность предоставить военному ведомству финансовые средства, значительно превосходившие соответствующие суммы, тратившиеся для целей обороны другими державами. Хорошие урожаи 1909, 1910, 1912 и 1913 г.г. повлияли благоприятно на русские финансы. Государственные росписи 1910 и 1911 г.г., а также и на 1912 г. не предусматривали дефицита, несмотря на то, что б последний год расходы были на 285 миллионов марок больше, чем в предшествующий год. Оказалось «даже возможным употребить из текущих доходов 110 миллионов марок на досрочное погашение государственных долгов. 1913 г. также не дал дефицита, наоборот, излишки за 1912 и 1913 г.г. были так велики, что правительство могло ими покрыть 800 миллионов непредвиденных, расходов. Бюджет 1914 г. являлся также доказательством быстро растущей финансовой мощи России. Увеличение расходов по сравнению с предыдущим годом достигало 660 миллионов марок, из них около 230 миллионов марок предназначалось для обороны. Всего Россия израсходовала в 1914 г. на армию 2.642 миллиона марок.
Увеличение армии в России происходило совершенно секретно. Пресса не имела права касаться каких бы то ни было вопросов, связанных с организацией армии. Этим объясняется то обстоятельство, что сведения об усилении русской армии получались заграницей только тогда, когда это становилось уже совершившимся фактом. Необходимые сведения черпались большей частью из французской прессы. За шпионажем в России следили очень зорко, особенно последнее время перед войной. В 1912 г. вошел в силу очень строгий закон о шпионах. Путешествие по России германских государственных чиновников было затруднено.
Ежегодный набор 1911 и 1912 г.г. равнялся 455.000 чел. На этом основании мы принимали боевой состав армии мирного времени для этих годов круглым числом в 50.000 офицеров и врачей и 1.225.000 нижних чинов (без пограничной стражи).
В 1913 г. армия была значительно увеличена.
Летом Гос. Дума согласилась на увеличение набора на 25.000 чел. Таким образом, армия мирного времени должна была увеличиться на 75.000 чел. Затем во время политического осложнения 1912—13 г.г., при наборе новобранцев в ноябре, старший год не был отпущен домой, а был задержан под знаменами до апреля, пока обучались новобранцы. Так как в России срок действительной службы был трехлетний, а для кавалерии четырехлетний, то зимой в армии состояло три, а в кавалерии четыре обученных возраста, в то время как мы в период обучения новобранцев имели под знаменами один и в кавалерии два обученных возраста. Поэтому в России при мобилизации как зимой, так и лётом требовалось для пополнения частей одинаковое количество людей, что упрощало мобилизацию. Боевая готовность армии зимой была значительно выше. Наличный состав армии зимой возрастал более чем на 400.000 чел. Это временное сначала мероприятие стало впоследствии законом.
По нашим предположениям увеличение мирного состава армии на 75.000 чел., не считая увеличения штатов вообще и отдельных частей (пулеметных, кавалерийских, легкой и тяжелой артиллерии, технических и т.п.) позволило сформировать 3 новых дивизии. Из них, принимая во внимание имевшиеся сверхштатные формирования, можно было составить 3—4 новых арм. корпуса, но одному на восточно-прусской границе, на австро-силезской, на Кавказе и в Сибири.
Резкий скачок должен был наступить летом 1913 года, вследствие увеличения армии на 136.000 чел. По нашим расчетам общая численность армии мирного времени должна была достигнуть летом 1914 г. 1.581.000 чел. и зимой этого же года 1.981.000 чел. После полного проведения в жизнь увеличения армии, она должна была бы осенью 1915 г. достичь колоссальной цифры в 1.803.000 чел. для лета и 2.193.000 чел. для зимы. В русской прессе приводилась даже цифра в 2.320.000 чел.
Со времени сокращения срока действительной службы значительно возросли ежегодные наборы. В соответствии с этим возрастало число людей, находящихся в запасе, которыми можно было бы располагать при мобилизации. В России, как известно, различали I и II категории службы в запасе (7 и 8 лет) и I и II разряды ополчения (4 г, для служивших и 22 года для неслуживших). Считая, что всего будет выставлено 38 резервных дивизий, потребность в людях в декабре 1913 г. мы определяли в следующих цифрах:
В обоих категориях запасных числилось — 2.292.000 чел. Получался избыток 423.000 чел.
Поэтому призыв в резервные части старших возрастов ополчения I разряда (соответствует нашему ландштурму) не требовался. Для заполнения действующих, резервных и запасных частей достаточно было ограничиться возрастом 1899 г. (35-летними).
Избыток обученных запасных мог идти на дальнейшие резервные или тыловые формирования. Вопрос заключался только в том, найдется ли для этих формирований достаточно офицеров действительной службы и запаса. В ополчении имелось 4 возраста служивших, не служивших и условно годных (22 и 43-летние). Призванные ополченцы 1 разряда предназначались при мобилизации для доведения действующих частей пограничной стражи до штатов военного времени, для пополнения запасных частей и для формирования особых ополченских частей. Численность ополченцев 1 разряда мы принимали в 2.000.000 и полагали, что будет сформировано около 20 ополченских дивизий, хотя число дивизий могло бы быть и больше, если бы нашлось достаточное количество офицеров ополчения.
Ополчение II разряда также могло бы дать 20 дивизий, состоявших из условно годных, не служивших и необученных людей.
Для обучения запасных в последние годы до войны делалось очень много. В то время как с 1905 до 1908 г., вследствие внутренних политических причин вообще никаких учебных сборов не производилось, в 1909, в 1911 и 1912 г.г. они делались в широких размерах. Тогда как раньше сборы были 4 недельные и только для призываемых на осенние сборы продолжались 6 недель, теперь они были увеличены вообще до 6 недель. В 1912 г. должны были призвать на учебные сборы около 370.000 запасных и 360.000 ополченцев, из числа коих неслужившие получали таким образом некоторую военную подготовку.
В 1913 г. в учебных сборах принимало участие 797.000 чел. запасных и ополченцев, то есть на 70.000 больше, чем в 1912 г.
В 1914 г. в учебных сборах должны были принять участие 904.000чел. Из неслуживших ополченцев в 1911—1913 г.г. приняло участие в 4—6 недельных сборах всего 910.000 чел. младших возрастов. Этой хотя и краткой военной выучкой значительно облегчалось использование ополченцев при мобилизации.
Таким образом, категория запасных в русской армии значительно развилась как количественно, так и качественно. громадный людской материал, находившийся в распоряжении военного ведомства, должен был целиком использоваться для будущей войны. Значительное количество призывавшихся на учебные сборы давало средства возмещать убыль, происходившую от роспуска весной по домам старшего возраста.
В случае политических осложнений являлась возможность задерживать под знаменами призванных на учебные сборы.
Непосредственно после Японской войны боевая готовность русской армии была сильно поколеблена. В первую очередь являлось необходимым пополнить убыль в вооружении, боевых припасах, снаряжении, обозе, железнодорожном материале и т. д., а также пополнить все необходимые для боевой готовности армии запасы. По нашим предположениям это было достигнуто к 1911 г. В дальнейшем требовалось принять ряд решительных мер для того, чтобы создать такую мощь и боевую готовность, какая считалась необходимой для предстоящей рано или поздно европейской войны. Также и в отношении вооружения и снабжения новейшими военно-техническими вспомогательными средствами русская армия должна была быть доведена до уровня армии западноевропейских великих держав.
Быстрое хозяйственное усиление страны давало возможность предоставить военному ведомству финансовые средства, значительно превосходившие соответствующие суммы, тратившиеся для целей обороны другими державами. Хорошие урожаи 1909, 1910, 1912 и 1913 г.г. повлияли благоприятно на русские финансы. Государственные росписи 1910 и 1911 г.г., а также и на 1912 г. не предусматривали дефицита, несмотря на то, что б последний год расходы были на 285 миллионов марок больше, чем в предшествующий год. Оказалось «даже возможным употребить из текущих доходов 110 миллионов марок на досрочное погашение государственных долгов. 1913 г. также не дал дефицита, наоборот, излишки за 1912 и 1913 г.г. были так велики, что правительство могло ими покрыть 800 миллионов непредвиденных, расходов. Бюджет 1914 г. являлся также доказательством быстро растущей финансовой мощи России. Увеличение расходов по сравнению с предыдущим годом достигало 660 миллионов марок, из них около 230 миллионов марок предназначалось для обороны. Всего Россия израсходовала в 1914 г. на армию 2.642 миллиона марок.
Увеличение армии в России происходило совершенно секретно. Пресса не имела права касаться каких бы то ни было вопросов, связанных с организацией армии. Этим объясняется то обстоятельство, что сведения об усилении русской армии получались заграницей только тогда, когда это становилось уже совершившимся фактом. Необходимые сведения черпались большей частью из французской прессы. За шпионажем в России следили очень зорко, особенно последнее время перед войной. В 1912 г. вошел в силу очень строгий закон о шпионах. Путешествие по России германских государственных чиновников было затруднено.
Ежегодный набор 1911 и 1912 г.г. равнялся 455.000 чел. На этом основании мы принимали боевой состав армии мирного времени для этих годов круглым числом в 50.000 офицеров и врачей и 1.225.000 нижних чинов (без пограничной стражи).
В 1913 г. армия была значительно увеличена.
Летом Гос. Дума согласилась на увеличение набора на 25.000 чел. Таким образом, армия мирного времени должна была увеличиться на 75.000 чел. Затем во время политического осложнения 1912—13 г.г., при наборе новобранцев в ноябре, старший год не был отпущен домой, а был задержан под знаменами до апреля, пока обучались новобранцы. Так как в России срок действительной службы был трехлетний, а для кавалерии четырехлетний, то зимой в армии состояло три, а в кавалерии четыре обученных возраста, в то время как мы в период обучения новобранцев имели под знаменами один и в кавалерии два обученных возраста. Поэтому в России при мобилизации как зимой, так и лётом требовалось для пополнения частей одинаковое количество людей, что упрощало мобилизацию. Боевая готовность армии зимой была значительно выше. Наличный состав армии зимой возрастал более чем на 400.000 чел. Это временное сначала мероприятие стало впоследствии законом.
По нашим предположениям увеличение мирного состава армии на 75.000 чел., не считая увеличения штатов вообще и отдельных частей (пулеметных, кавалерийских, легкой и тяжелой артиллерии, технических и т.п.) позволило сформировать 3 новых дивизии. Из них, принимая во внимание имевшиеся сверхштатные формирования, можно было составить 3—4 новых арм. корпуса, но одному на восточно-прусской границе, на австро-силезской, на Кавказе и в Сибири.
Резкий скачок должен был наступить летом 1913 года, вследствие увеличения армии на 136.000 чел. По нашим расчетам общая численность армии мирного времени должна была достигнуть летом 1914 г. 1.581.000 чел. и зимой этого же года 1.981.000 чел. После полного проведения в жизнь увеличения армии, она должна была бы осенью 1915 г. достичь колоссальной цифры в 1.803.000 чел. для лета и 2.193.000 чел. для зимы. В русской прессе приводилась даже цифра в 2.320.000 чел.
Со времени сокращения срока действительной службы значительно возросли ежегодные наборы. В соответствии с этим возрастало число людей, находящихся в запасе, которыми можно было бы располагать при мобилизации. В России, как известно, различали I и II категории службы в запасе (7 и 8 лет) и I и II разряды ополчения (4 г, для служивших и 22 года для неслуживших). Считая, что всего будет выставлено 38 резервных дивизий, потребность в людях в декабре 1913 г. мы определяли в следующих цифрах:
В обоих категориях запасных числилось — 2.292.000 чел. Получался избыток 423.000 чел.
Поэтому призыв в резервные части старших возрастов ополчения I разряда (соответствует нашему ландштурму) не требовался. Для заполнения действующих, резервных и запасных частей достаточно было ограничиться возрастом 1899 г. (35-летними).
Избыток обученных запасных мог идти на дальнейшие резервные или тыловые формирования. Вопрос заключался только в том, найдется ли для этих формирований достаточно офицеров действительной службы и запаса. В ополчении имелось 4 возраста служивших, не служивших и условно годных (22 и 43-летние). Призванные ополченцы 1 разряда предназначались при мобилизации для доведения действующих частей пограничной стражи до штатов военного времени, для пополнения запасных частей и для формирования особых ополченских частей. Численность ополченцев 1 разряда мы принимали в 2.000.000 и полагали, что будет сформировано около 20 ополченских дивизий, хотя число дивизий могло бы быть и больше, если бы нашлось достаточное количество офицеров ополчения.
Ополчение II разряда также могло бы дать 20 дивизий, состоявших из условно годных, не служивших и необученных людей.
Для обучения запасных в последние годы до войны делалось очень много. В то время как с 1905 до 1908 г., вследствие внутренних политических причин вообще никаких учебных сборов не производилось, в 1909, в 1911 и 1912 г.г. они делались в широких размерах. Тогда как раньше сборы были 4 недельные и только для призываемых на осенние сборы продолжались 6 недель, теперь они были увеличены вообще до 6 недель. В 1912 г. должны были призвать на учебные сборы около 370.000 запасных и 360.000 ополченцев, из числа коих неслужившие получали таким образом некоторую военную подготовку.
В 1913 г. в учебных сборах принимало участие 797.000 чел. запасных и ополченцев, то есть на 70.000 больше, чем в 1912 г.
В 1914 г. в учебных сборах должны были принять участие 904.000чел. Из неслуживших ополченцев в 1911—1913 г.г. приняло участие в 4—6 недельных сборах всего 910.000 чел. младших возрастов. Этой хотя и краткой военной выучкой значительно облегчалось использование ополченцев при мобилизации.
Таким образом, категория запасных в русской армии значительно развилась как количественно, так и качественно. громадный людской материал, находившийся в распоряжении военного ведомства, должен был целиком использоваться для будущей войны. Значительное количество призывавшихся на учебные сборы давало средства возмещать убыль, происходившую от роспуска весной по домам старшего возраста.
В случае политических осложнений являлась возможность задерживать под знаменами призванных на учебные сборы.
Обучение
Недостатки командования были ясно сознаны во время Русско-японской войны. Русские начали изучать иностранную военную литературу и уставы, в особенности немецкие, развивая в себе здоровые военные взгляды. Новейшие русские уставы в общем соответствовали вашим и противодействовали вкоренившимся в армию недостаткам.
О будущих действиях русских мы судили в 1913 г. следующим образом:
Позиционной войне в России придавалось очень большое значение, но в нашем суждении 1913 г. указывалось, что от этого взгляда стали заметно отклоняться. Мы теперь знаем, что железная воля великого князя Николая Николаевича умела вести русских в атаки.
Русская армия была опытна в ночных операциях и достигла в них высокой степени совершенства.
«Русские искусны в выборе места для укреплений и в возведении их». Оборона должна была вестись активно. Русские были, подобно французам и в противоположность нам, ярыми приверженцами демонстраций (см. выше).
Выучка русской пехоты нами рассматривалась, как массовая дрессировка. Мы считали, что для индивидуального обучения, в особенности стрельбе, учебному персоналу не хватает старания и способности. Большое значение придавали русские боевой подготовке, которой помогало одновременное пребывание частей всех родов войск в течение 4-х месяцев в году в лагерях и на маневрах. На первом месте в смысле боевой подготовки мы ставили артиллерию.
О будущих действиях русских мы судили в 1913 г. следующим образом:
«Передвижения русских войск совершаются теперь, как и раньше, крайне медленно. Быстрого использования благоприятного оперативного положения ожидать от русского командования также трудно, как быстрого и точного выполнения войсками предписанного приказом маневра. Для этого слишком велики препятствия со всех сторон при издании, передаче и выполнении приказов. Поэтому немецкое командование при столкновении с русскими будет иметь возможность осуществлять такие маневры, которых оно не позволило бы себе с другим, равным себе противником».На основании именно этого взгляда ген. Людендорф предложил ген. Гинденбургу операцию, приведшую к сражению у Танненберга. Было крайне смело снять все силы с фронта, против которого в расстоянии 2—3 переходов находилась армия Ренненкампфа (между Мазурскими озерами и Прегелем оставались только две кав. бригады). Немногие вожди отважились бы на это. Но противник был оценен правильно и результатом явилась одна из наиболее блестящих побед всех времен.
Позиционной войне в России придавалось очень большое значение, но в нашем суждении 1913 г. указывалось, что от этого взгляда стали заметно отклоняться. Мы теперь знаем, что железная воля великого князя Николая Николаевича умела вести русских в атаки.
Русская армия была опытна в ночных операциях и достигла в них высокой степени совершенства.
«Русские искусны в выборе места для укреплений и в возведении их». Оборона должна была вестись активно. Русские были, подобно французам и в противоположность нам, ярыми приверженцами демонстраций (см. выше).
Выучка русской пехоты нами рассматривалась, как массовая дрессировка. Мы считали, что для индивидуального обучения, в особенности стрельбе, учебному персоналу не хватает старания и способности. Большое значение придавали русские боевой подготовке, которой помогало одновременное пребывание частей всех родов войск в течение 4-х месяцев в году в лагерях и на маневрах. На первом месте в смысле боевой подготовки мы ставили артиллерию.
Мобилизация и боевая готовность
Наибольшее затруднение для русской армии при мобилизации заключалось в протяжении империи. Поэтому все сводилось к возможно более тщательной подготовке к мобилизации.
Нам было хорошо известно, насколько за последние годы мобилизация ускорилась. Штаты рот пехоты на западной границе еще в 1909 г. были увеличены с 116 до 158 чел. Батареи полевой артиллерии на западе имели полные запряжки. Кавалерия и конная артиллерия уже и раньше имели почти полный состав военного времени. То, чего не хватало в отношении пулеметных, саперных и разведывательных команд. войска получили в 1913 г. и в начале 1914 г.
Мы знали, что с 1911 г. срок готовности к выступлению в поход отдельных войсковых частей был сокращен на один день. Мы считали, что перволинейные войска будут готовы к выступлению к вечеру 5-го дня мобилизации, а второлинейные к вечеру 8-го дня. Таким образом, достигался тот же срок, что и у французов, перволинейные части которых выступали на 4-й и 5-й день мобилизации. На сколько облегчало мобилизацию удержание зимой выслужившего срок службы возраста, об этом уже было упомянуто выше.
Важным средством для осуществления мобилизации без трений явились пробные и контрольные мобилизации.
Для пробных мобилизации, начиная с 1913 г., отпускалось ежегодно 91.000.000 рублей. Для контрольных мобилизаций в 1913 г. было отпущено 120.000.000 руб.
Пробные мобилизации служили для того, чтобы проверить выполнимость мобилизационных планов. Необходимые для этого люди и лошади брались из других войсковых частей. В 1913 г. и весной 1914 г. число пробных мобилизации значительно увеличилось.
Гораздо дальше шли контрольные мобилизации, число которых наряду с пробными мобилизациями в последние голы перед войной постепенно все возрастало. Они проводились в полной мере с призывом всех запасных и набором всех необходимых лошадей и обоза и позволяли поэтому перевести отдельные войсковые части на полное боевое положение.
Нам стало также известно установление подготовительного к войне периода. Эта мера должна была сократить срок мобилизации тем, что целый ряд серьезных мобилизационных мероприятий приводился в исполнение еще в мирное время в период политического осложнения. Благодаря этому явилась возможность при известных обстоятельствах тотчас же по издании приказа о мобилизации иметь в боевой готовности по крайней мере пограничные корпуса. Материал, доставшийся нам во время войны, подтверждает правильность нашего взгляда. Россия с марта до июля 1914 г. фактически предприняла ряд мероприятий, предусмотренных для подготовительного к войне периода, так что уже до 26 июля, то есть до дня официального начала подготовительного к войне периода, многие войсковые части были доведены до численности военного времени.
Много и других мероприятий увеличивало боевую готовность русской армии.
5.5 сибирских арм. корпусов со времени Русско-Японской войны оставались в почти полном боевом составе, так что их мобилизация и отправка могли совершиться в кратчайший срок. Работы по возведению крепостей: Новогеоргиевска, Гродно, Ковно, которые должны были прикрывать развертывание русской армии, шли весьма энергично.
Значительные закупки материалов нужных при мобилизации состоялись в 1913 г. и в первой половине 1914 г. Большие закупки лошадей за границей должны были покрыть потребность в них при мобилизации. 27 марта 1914 г. последовал приказ о запрещении вывоза лошадей из России, распространившийся сначала, только на верховых лошадей, а затем (до конца июля) был запрещен всякий вывоз.
Напряженный момент 1912—13 г. дал повод русским основательно пересмотреть все проведенные до того времени мероприятия к повышению боевой готовности и устранить найденные недостатки. Особое внимание следует обратить на то, что все подготовительные работы как гражданских, так и военных властей, касающиеся мобилизации, были еще раз тщательно пересмотрены.
Пробелы в мобилизационных запасах обмундирования, вооружения, снаряжения и продовольствия были спешно пополнены. Посредством обширных и срочных заказов как внутри государства, так и за границей, Россия приобрела запасы всевозможных военных материалов, а в том числе и тех, которые собственная промышленность совсем не производила, или производила в ограниченном количестве или, наконец, для изготовления коих требовался большой срок, как, например, оптические приборы для артиллерии, радиостанции, медицинские инструменты и медикаменты для санитарных учреждений.
Стратегическая железнодорожная сеть непрерывно расширялась, причем главным образом имелась ввиду быстрая переброска войск из Петербургского, Московского и Казанского округов к границам Германии и Австрии. Для этой цели перед войной был сделан во Франции миллиардный заем. Провозоспособность железных дорог для военных потребностей была увеличена благодаря исправлению путей и искусственных сооружений, увеличению подвижного состава, пополнению запасов топлива на случай мобилизации, увеличению и улучшению личного состава и учреждению районных комиссий для целесообразного распределения подвижного состава.
На Великом Сибирском пути прокладка второй колеи, игравшей громадную роль для быстрой переброски сибирских корпусов, была настолько ускорена, что закончилась до начала 1914 г.
Железнодорожные линии Сосновицы — Варшава и Александрове — Варшава, находившиеся до того в частных руках, в 1912 г. были взяты в казну. В виду важности этих ж.-д. линий в случае мобилизации служащих польского происхождения начали заменять русскими, а в следующем году начали немецкую колею перешивать на русскую.
На основании всего вышесказанного, взгляд Б.Г.Ш. в 1914 г. сводился к следующему:
Нам было хорошо известно, насколько за последние годы мобилизация ускорилась. Штаты рот пехоты на западной границе еще в 1909 г. были увеличены с 116 до 158 чел. Батареи полевой артиллерии на западе имели полные запряжки. Кавалерия и конная артиллерия уже и раньше имели почти полный состав военного времени. То, чего не хватало в отношении пулеметных, саперных и разведывательных команд. войска получили в 1913 г. и в начале 1914 г.
Мы знали, что с 1911 г. срок готовности к выступлению в поход отдельных войсковых частей был сокращен на один день. Мы считали, что перволинейные войска будут готовы к выступлению к вечеру 5-го дня мобилизации, а второлинейные к вечеру 8-го дня. Таким образом, достигался тот же срок, что и у французов, перволинейные части которых выступали на 4-й и 5-й день мобилизации. На сколько облегчало мобилизацию удержание зимой выслужившего срок службы возраста, об этом уже было упомянуто выше.
Важным средством для осуществления мобилизации без трений явились пробные и контрольные мобилизации.
Для пробных мобилизации, начиная с 1913 г., отпускалось ежегодно 91.000.000 рублей. Для контрольных мобилизаций в 1913 г. было отпущено 120.000.000 руб.
Пробные мобилизации служили для того, чтобы проверить выполнимость мобилизационных планов. Необходимые для этого люди и лошади брались из других войсковых частей. В 1913 г. и весной 1914 г. число пробных мобилизации значительно увеличилось.
Гораздо дальше шли контрольные мобилизации, число которых наряду с пробными мобилизациями в последние голы перед войной постепенно все возрастало. Они проводились в полной мере с призывом всех запасных и набором всех необходимых лошадей и обоза и позволяли поэтому перевести отдельные войсковые части на полное боевое положение.
Нам стало также известно установление подготовительного к войне периода. Эта мера должна была сократить срок мобилизации тем, что целый ряд серьезных мобилизационных мероприятий приводился в исполнение еще в мирное время в период политического осложнения. Благодаря этому явилась возможность при известных обстоятельствах тотчас же по издании приказа о мобилизации иметь в боевой готовности по крайней мере пограничные корпуса. Материал, доставшийся нам во время войны, подтверждает правильность нашего взгляда. Россия с марта до июля 1914 г. фактически предприняла ряд мероприятий, предусмотренных для подготовительного к войне периода, так что уже до 26 июля, то есть до дня официального начала подготовительного к войне периода, многие войсковые части были доведены до численности военного времени.
Много и других мероприятий увеличивало боевую готовность русской армии.
5.5 сибирских арм. корпусов со времени Русско-Японской войны оставались в почти полном боевом составе, так что их мобилизация и отправка могли совершиться в кратчайший срок. Работы по возведению крепостей: Новогеоргиевска, Гродно, Ковно, которые должны были прикрывать развертывание русской армии, шли весьма энергично.
Значительные закупки материалов нужных при мобилизации состоялись в 1913 г. и в первой половине 1914 г. Большие закупки лошадей за границей должны были покрыть потребность в них при мобилизации. 27 марта 1914 г. последовал приказ о запрещении вывоза лошадей из России, распространившийся сначала, только на верховых лошадей, а затем (до конца июля) был запрещен всякий вывоз.
Напряженный момент 1912—13 г. дал повод русским основательно пересмотреть все проведенные до того времени мероприятия к повышению боевой готовности и устранить найденные недостатки. Особое внимание следует обратить на то, что все подготовительные работы как гражданских, так и военных властей, касающиеся мобилизации, были еще раз тщательно пересмотрены.
Пробелы в мобилизационных запасах обмундирования, вооружения, снаряжения и продовольствия были спешно пополнены. Посредством обширных и срочных заказов как внутри государства, так и за границей, Россия приобрела запасы всевозможных военных материалов, а в том числе и тех, которые собственная промышленность совсем не производила, или производила в ограниченном количестве или, наконец, для изготовления коих требовался большой срок, как, например, оптические приборы для артиллерии, радиостанции, медицинские инструменты и медикаменты для санитарных учреждений.
Стратегическая железнодорожная сеть непрерывно расширялась, причем главным образом имелась ввиду быстрая переброска войск из Петербургского, Московского и Казанского округов к границам Германии и Австрии. Для этой цели перед войной был сделан во Франции миллиардный заем. Провозоспособность железных дорог для военных потребностей была увеличена благодаря исправлению путей и искусственных сооружений, увеличению подвижного состава, пополнению запасов топлива на случай мобилизации, увеличению и улучшению личного состава и учреждению районных комиссий для целесообразного распределения подвижного состава.
На Великом Сибирском пути прокладка второй колеи, игравшей громадную роль для быстрой переброски сибирских корпусов, была настолько ускорена, что закончилась до начала 1914 г.
Железнодорожные линии Сосновицы — Варшава и Александрове — Варшава, находившиеся до того в частных руках, в 1912 г. были взяты в казну. В виду важности этих ж.-д. линий в случае мобилизации служащих польского происхождения начали заменять русскими, а в следующем году начали немецкую колею перешивать на русскую.
На основании всего вышесказанного, взгляд Б.Г.Ш. в 1914 г. сводился к следующему:
«Из всего этого вытекает, что боевая готовность России сделала со времени Русско-Японской войны колоссальные шаги вперед и стоит теперь на большей высоте, чем когда бы то ни было раньше. В особенности же должно быть обращено внимание на то, что по некоторым пунктам боевой готовности она превосходит прочие великие державы, в том числе и Германию, а именно: удержанием на службе старшего возраста до окончания обучения новобранцев, чем избегалось с военной точки зрения ослабление армии зимой; частой практической поверкой всех мобилизационных мероприятий при помощи примерных и пробных мобилизации и возможностью чрезвычайного ускорения мобилизации с помощью подготовительного к войне периода».