Кумин Вячеслав. Реванш

   В целом выходило, что противник достиг своей главной цели и остановил работу перерабатывающего комплекса. Тем самым уступив преимущество заводу-конкуренту, чьи грузовики начнут сновать в поисках ценных метеоров с особым усердием.
   – «Дельфин», это «Косой».
   – Слушаю тебя, «Косой», – ответил Крис. Он сел на хвост вражескому «циклону» и отстреливал очереди, как только в прицел попадали неприятельские машины. Точнее, стрелял компьютер самолета, поставленный в режим «по готовности», Крис лишь управлял своим «циклоном», стараясь не сорваться с хвоста и зорко следя за тем, чтобы ему, в свою очередь, не сели на хвост, или преследуемому не пришел на выручку напарник, тогда могло быть худо.
   – У меня на заднице прыщ…
   – Понял тебя, «Косой». Где ты?
   – На четыре часа, плюс тридцать пять градусов…
   – Понял тебя, «Косой», сейчас буду… Компьютер, беру управление стрельбой на себя.
   – Выполнено…
   Стрелявшая по цели машина внезапно замолчала. Форкс, нажав на гашетки, отстрелял очередь по «свинье», заставив того дернуться в сторону, избегая поражения, но все же несколько кусков брони отлетело от его борта, вдобавок Крис спустил на него ракету. «Чтобы жизнь медом не казалась!» – усмехнувшись, подумал он и развернул машину по указанным Лагранжем координатам.
   Самолет Руссо Форкс заметил практически сразу, не пришлось даже глядеть на радар. Его напарник метался из стороны в сторону, стараясь сбросить хвост, но это у него никак не получалось. Наседающий же старался попасть в своего противника, отстреливая очереди и изредка выпуская ракеты, но пока так же безуспешно. Хотя создавалось впечатление, что ему скоро удастся подстрелить свою «свинью» и записать на свой счет еще несколько тысяч реалов вознаграждения.
   На форсаже Форкс приблизился к парочке и, поймав на прицел преследователя, сближаясь на полной скорости, взяв опережение, открыл стрельбу из пушек. Четыре снаряда ушли вперед, заставив преследователя нервно качнуть крыльями и оторваться от своей жертвы.
   – Спасибо, «Дельфин»!
   – Не за что, «Косой»…
   Крис, почуяв добычу, догонял недавнего вершителя судеб, чтобы он сам мог почувствовать, что значит быть «свиньей».
   – Присоединяйся, «Косой».
   – С радостью!
   – Давай, «клещи».
   – Давай!
   Раньше они делали этот маневр только со встречным противником, когда приходилось биться лоб в лоб. Но сейчас в голову Криса пришла мысль: а почему бы и не попробовать с противником убегающим?..
   Сказано – сделано, и приятели снова, как в самом начале схватки, разошлись по вертикали.
   – Наклон.
   – Понял.
   Самолеты синхронно повернули и, казалось, пошли навстречу друг другу, – и в определенной точке столкнулись бы, если бы дошли до конца, но цель была совсем иной.
   – Огонь! – скомандовал Крис, поймав в прицел недавнего противника Лагранжа.
   «Прыщ», как его обозвал Руссо, на несколько секунд замешкался, потеряв своих преследователей на экране радара, и стал их искать – это было его фатальной ошибкой. Противники навалились на него сверху и снизу, расстреляв из пушек, и только куски брони летели от самолета. Смекнув, что дело дрянь, вражеский пилот катапультировался.
   – Мы его сделали! – потеряв всякий интерес к пилоту, закричал в эфир Лагранж.
   Добивать катапультировавшихся пилотов запрещалось, чтобы торговые войны не стали слишком уж кровавыми, – это могло не понравиться правительству, и оно приняло бы меры против торговых войн. Хотя Крису была непонятна и эта ситуация, это бездействие правительства, закрывавшего глаза на подобные столкновения так называемых охранных агентств за обладание ресурсами нанявших их корпораций. Но думать об этом не хотелось.
   – Да… Сейчас вот только дам его координаты поисковику, чтобы выловили субчика.
   – Вот только на чей счет его запишут, а? – поинтересовался Руссо.
   – В таких случаях премию делят пополам, – изрек Крис прописную истину.
   – А самолетик?
   – Никому, до тех пор пока мы кого-нибудь снова не собьем вместе, и тогда нам нарисуют по одному белому значку.
   – Жаль… Лучше бы уж по половинке самолетика рисовали, все круче было бы.
   – Наверное…
   Крис передал координаты и направление движения катапультировавшегося пилота, чтобы его часом не потеряли, и он не помер от нехватки кислорода или не замерз в безжизненном космосе.
   – Ладно… давай назад, а то мы что-то далековато ушли, могут и в уклонисты ненароком записать. С них станется.
   – Этого нам не нужно.
   – Вот и я про то…
   «Циклоны» резко повернули назад к уже затихающей схватке. Пилотам не хотелось, чтобы их считали трусами. Нападавшие рассредоточивались, поскольку основную задачу выполнили, а вести долговременный бой не могли, так как пополнить боезапас им было негде. Их авианосец стоял на противоположной стороне.

50

   Нельзя сказать, что генерал Крайс, получивший очередное и столь желанное звание всего две недели назад, рвал на себе волосы от отчаяния, но психологическое состояние было близко к этому. И все из-за того, что объект, который ему поручили охранять, разнесли практически вдребезги. Вероятность того, что ему сие простят, была близка к нулю. И генерал вышагивал по капитанскому мостику, наблюдая, как горят производственные корпуса.
   Противник появился, откуда не ждали – с северо-востока, где практически все было перекрыто следящими станциями, но они как-то проморгали появление противника, самолеты которых, подойдя на дистанцию визуального наблюдения, включили двигатели и прорвались к намеченной цели, выпустив целый рой ракет и сбросив бомбы на фабрику.
   – Как они, черт возьми, пробрались к нам?! – кричал генерал, потрясая в воздухе кулаком, наблюдая, как вражеская авиация рассеялась, уходя домой после выполнения задания. – Кто виноват?! Будьте уверены, я лично расстреляю эту сволочь! Почему не засекли?! Почему, я вас спрашиваю?! Ведь у вас, сволочей, стоит самая новейшая аппаратура, мудаки!!!
   Бледный, как мел, подполковник, отвечающий за средства наблюдения, что-то невнятно мычал. Потом он, собравшись с духом, все же ответил:
   – Они были экранированы, сэр… И если посмотреть записи, то можно увидеть, как они перед атакой сбросили с корпусов своих машин экранирующие покрывала…
   – Заткнись…
   – Так точно, сэр…
   – Майор… – прохрипел генерал, повернувшись к командиру авиационного крыла, не в силах уже кричать и ругаться.
   – Да, сэр, – шагнул вперед Ставр Гастон.
   Он уже понимал, что ему предстоит, и задание, скорее всего, будет не слишком обдуманным, и он не ошибся: генерал сказал:
   – Майор, мы должны наказать их… стереть в порошок… поотрывать им яйца… Мы должны нанести ответный удар. Мы должны немедленно сравнять счет…
   – Так точно, сэр, – отчеканил майор, хотя был в корне не согласен со своим начальством.
   Майор Гастон не стал говорить, что потери будут большими, как никогда, что противник, нанеся столь сокрушительный удар, наверняка подготовился к ответным действиям, ждет. Майор не стал просить об отсрочке, чтобы провести разведку – в том числе и боем, – чтобы выявить слабые места, тогда хотя бы жертв было бы меньше. Всего этого он не сказал, зная, что генерал Крайс от всех доводов сейчас просто отмахнется, обвинит в трусости и прочих смертных грехах и потребует немедленно выполнить приказ.
   – Идите, майор… остальным также занять свои места. Мы выступаем немедленно.
 
   Корабли группировки генерала Крайса продвигались вперед к противнику, по самому короткому пути. Ни о какой секретности продвижения не могло быть и речи, так как даже если бы удалось уничтожить все спутники-шпионы, которыми система была прямо-таки напичкана, их просто бы заметили визуально из-за постоянных вспышек лазерных лучей, разрушающих слишком близко подошедшие метеориты, угрожавшие кораблям.
   Навстречу авианосцу «Нибелунг», крейсеру «Спайтфуль» и двум линкорам (один из них, «Восход Динго», все же остался для защиты останков перерабатывающей фабрики) выдвинулась не менее представительная группа боевых кораблей. И вскоре между противниками завязалась интенсивная артиллерийская перестрелка.
   Метеоры, которые оказались между двумя флотами, в первую же минуту были превращены в пыль. Продвинувшись под огнем неприятеля и оттеснив врага, в космос, как рой озлобленных пчел-убийц из улья, высыпали самолеты и направились прямиком к перерабатывающей базе. Которую следовало уничтожить, во что бы то ни стало. И точка.

51

   Видеть такую свалку Крису еще не доводилось, он даже подумал о том, что немногим «старичкам» посчастливилось такое наблюдать и уж тем более участвовать. Сотня бортов прорывались вперед, чтобы уничтожить перерабатывающую станцию или хотя бы повредить ее. Но, как известно, сказать легче, чем сделать.
   Вот и они, преодолев половину пути до станции, попали в хорошо организованную засаду, и уже несколько машин разлетелись вдребезги. Неизвестно, успели ли катапультироваться пилоты, – не считая истребителей, вышедших из боя относительно целыми, но уже не способными на какие-то активные действия.
   – «Косой», ты цел?
   – Пока что да, «Дельфин»…
   Форкс закладывал вираж, намереваясь обогнуть метеор и зайти кому-нибудь в хвост. Но так уж получилось, что кто-то думал так же, и два самолета оказались друг против друга, и спустя секунду «циклон» и «цикада» открыли огонь.
   Две дорожки снарядов протянулись навстречу друг другу. Крис закрутился по оси, но нескольких попаданий не избежал. Сочтя, что применил не самую лучшую тактику боя, резко отклонился вправо. То же самое сделал и его противник, видимо, одолеваемый теми же мыслями: «бодание баранов» хорошо смотрится в кино, но никак не в реальной жизни.
   – Уф-ф… – тяжело выдохнул Крис, бросив мимолетный взгляд на экран, где высвечивались сведения о повреждениях. Но ничего серьезного не произошло. Правда, потом взгляд все же заметил трещину на колпаке, но и она не была страшна.
   «Хотя могло бы пробить, и меня разорвало бы на части, – холодея, отметил Форкс. – Но все хорошо, что хорошо кончается…»
   Стоило ему об этом подумать, как бортовой компьютер затянул свое извечное:
   – Внимание, внимание! Захват системой наведения…
   Крис уже и сам видел, как два вражеских самолета сели ему на хвост.
   – Отстрел ПРС.
   – Произведен.
   – «Косой», это «Дельфин».
   – Слушаю тебя, «Дельфин».
   – Ты как?
   – Нормально, «Дельфин».
   – А у меня целых два прыща на заднице… – сказал Крис, отметив вдруг, что он, пожалуй, впервые попросил помощи у своего напарника. Но оно и не мудрено в такой свалке…
   – Понял, сейчас буду.
   Между тем Форкс крутился, как мог, уходя от пушечных очередей и подбивая ракеты средствами ПРС, уже отстрелив одну из двух противоракет. Ситуация становилось все хуже.
   «Ну, где там „Косой"?!» – чуть ли не в отчаянии кричал про себя Крис, бросая взгляд на радар.
   Послышалось пять глухих ударов.
   – Твою мать… – выругался Крис, почувствовав, как его машину резко бросило в сторону помимо его воли.
   – Повреждение топливной системы, – тут же доложил бортовой компьютер. – Повреждение системы управления левым маневровым двигателем… Перехожу на дублирующие каналы…
   С последними словами БК «циклон» стал управляем, как прежде. Крис успел поймать еще пяток снарядов, но они броню не пробили. И ему пришлось сбросить последнюю противоракету, чтобы не подорваться на смертельном подарке, что ему хотели подарить.
   – А вот и я! – зазвучал радостный голос в наушнике, и Крис увидел на радаре знакомый номер рядом с меткой.
   – Ты вовремя…
   Напарник отогнал одного из нападавших длинной очередью, и Крис сделал разворот на сто восемьдесят градусов через «спину», так что даже глаза перестали видеть, застеленные серой пеленой. Как только они что-то смогли различать, он нажал на гашетки, еще даже не совместив кружочек и квадратик вместе, и те не загорелись красным, указывая, что цель взята на прицел.
   Противник дернулся в сторону и, хотя очередь Криса его не достигла, ему это все равно не помогло. На цель зашел Лагранж и расстрелял недавнего «седока» из пушек, так что у того задымились двигатели, и через три секунды пилот катапультировался, а его машина превратилась в огненный шар.
   – Я его сделал!
   – Да, «Косой»…
   – За сегодня это уже второй!
   – Молодец…
   Крис криво улыбнулся, он такой результативностью, как «Косой», похвастаться не мог. Наоборот, его сегодня два раза самого чуть не сделали, и он едва унес ноги.
   – Всем, всем! Вернуться на базу для дозаправки и пополнения боекомплекта, – зазвучал в эфире голос командира.
   – Давно пора, а то я почти пустой, – согласился с майором Лагранж.
   У Криса тоже был девяностопроцентный расход боекомплекта, и Форкс молча повернул свой потрепанный «циклон» к «Нибелунгу», отмечая на радаре второю сотню бортов, что должна была пробраться к базе еще ближе.
   «Наша волна должна быть решающей», – понял Форкс.
   Техники суетились возле самолета, подкатывая тележки и цепляя на подвески кассеты с неуправляемыми ракетами. В пазы ставили новые картриджи со снарядами. Кто-то заделывал места повреждений, закладывая в пробоины и на места отлетевших броневых пластин «целебную мазь» – временный быстротвердеющий раствор, который в случае чего сможет защитить от одного попадания снаряда.
   Пилоты наблюдали за всей этой суетой, даже не вылезая из своих машин. За исключением тех, конечно, кто летать уже просто не мог физически, или чьему самолету требовался серьезный ремонт.
   – У тебя колпак пробит…
   – Я вижу, Бубба.
   – По правилам я должен тебя оставить…
   – Но ты ведь этого не сделаешь, – скорее утвердительно сказал Крис, устало улыбнувшись.
   – Не сделаю.
   – Спасибо.
   Бубба накричал на какого-то нерасторопного техника, и тот принес своему начальнику тюбик. Бубба выдавил все его содержимое на трещину колпака.
   – Это должно помочь…
   – Спасибо.
   Краем глаза Крис видел, как машинам некоторых старичков навешивают бомбы.
   «Зачем?» – подумал он, так как знал, что первую скрипку должны были сыграть торпедоносцы «ТКГ-2» со своими дурами «галилами», а истребители должны их просто прикрыть.

52

   Вторая волна выдыхалась, борясь со свежим противником. Так что подкрепление для них оказалось очень кстати, и под их прикрытием они отхлынули назад, чтобы выйти четвертой волной, дабы прикрыть отход волны третьей, так как если не удастся выполнить порученное задание, то противник постарается их жестоко наказать.
   Еще издали были видны частые вспышки разрывов: то были ракеты, но нет-нет да взбухали вспышки покрупнее, и тогда чей-то самолет, свой или противника, разлетался на молекулы. Становилось понятно, что потери в этой схватке будут по-настоящему большими. Это Крис понял по тому, как вышли все запасные пилоты и, несмотря на это, от сотни бортов первой волны в набег катилось не более восьмидесяти машин. Плюс потери их смены (а без потерь они не обошлись), плюс потери, которые еще появятся. Получалась удручающая цифра.
   Как и ожидалось, противник, опознав самую опасную цель, зная, что собой представляет их смертельный груз, набросился на торпедоносцы «ТКГ-2».
   Такой круговерти Крис даже и представить себе не мог, хотя думал, что кошмарнее бывшего в первой волне быть просто не может. Случалось, что сразу по три «Молнии Зевса» налегали на один истребитель охранения, и охране приходилось крутиться, чтобы не пропустить в борт ракету или длинную очередь. Но не всем удавалось увернуться, благо что торпедоносец тоже был не беззубым и огрызался огнем.
   Тем не менее с потерями, но торпедоносцы подходили к намеченной точке. Когда неожиданно нападавшие самолеты исчезли, ударили пушки крейсера, и сразу два из четырех «ТКГ-2» буквально испарились.
   Стрельба с крейсера продолжилась, но была уже не такой точной. Цели были хоть и малоподвижными, но, увидев, что случилось с их коллегами, остальные «ТКГ-2» завертелись довольно резво, и пушки, рассчитанные на удар по противнику покрупнее, вроде своих собратьев крейсеров да линкоров, мазали. Тогда за дело с двойной энергией снова взялись «Молнии».
   – Всем внимание! Абсолютно все – вперед! – прямо-таки проорал командир, так что Крис аж поморщился, как от боли. Он хотел поинтересоваться насчет торпедоносцев (пока еще и не вышедших на дистанцию торпедирования), которых без прикрытия на заклепки растащат, но за него это сделал кто-то другой:
   – Командир! Торпедоносцы еще не сделали свой залп!
   – Они и не должны были его делать! Они пустые! Ну же, вперед!
   «То-то они такие резвые…» – понял Крис и, уже ни о чем не думая, бросил свой истребитель на форсаже вперед, догоняя тех, кто выскочил вперед с бомбовой загрузкой, державшихся все это время позади остальных, прокладывающих им дорогу.
   – Есть, сэр!
   Торпедоносцы же, все еще отстреливаясь от наседавших «циклопов» и «цикад» противника, резко затормозив, пошли на разворот. Их задача была выполнена, и теперь следовало уносить ноги.
   С авианосца противника к «Молниям» шло подкрепление.
   «Вот теперь, действительно, дело дрянь», – как-то отстраненно подумал Крис Форкс, крепче сжимая штурвал.
   Завязалась новая драка. Противник уже понял задумку своего врага и старался выбить те самолеты, что несли под собой бомбы. Форкс, видя, что к его непосредственному командиру, вырвавшемуся вперед, спешили на перехват аж шесть красных меток, еще сильнее нажал на газ, увлекая за собой Лагранжа.
   – «Косой», это «Дельфин».
   – Слушаю…
   – Наша цель – борт 7562.
   – Понял тебя…
   И зажимая «циклон» противника в «клещи», напарники открыли стрельбу. К ним присоединились еще два самолета, также выбравших 7562-й своей целью, и тот, полыхнув огнем, разлетелся на куски.
   Противник в долгу не остался и, сев на хвост, вывел две машины из строя, так что теперь против четырех «кобр», одна из которых была «беременной», билось пять полностью загруженных «циклонов» и «циклопов», – последнее обстоятельство им, наверное, немного мешало, и они стремительно расставались с тяжелым боекомплектом, так что еще одна «кобра», завертевшись, вышла из боя.
   – «Косой», это «Дельфин»…
   – Слушаю…
   – Перекрестный разворот.
   – Понял…
   И отстреливая ПРС, две машины закрыли машину командира, развернувшись навстречу противнику. Полетели ракеты, и, чтобы не напороться на них, противник сманеврировал, дав возможность майору Гастону добраться-таки до цели.
   Пока вертелась раскрученная ими карусель, подоспела помощь, и пятерка поспешила ретироваться, так что в миг эйфории Крис не обратил внимание на огненную вспышку.
   – «Косой», это «Дельфин»… «Косой», чего молчишь, это «Дельфин»…
   – Позывной «Косой» уничтожен, – бесстрастно объявил БК.
   – «Косой»…
   Внутри словно все оборвалось. Но вдруг всколыхнулась надежда, и Крис затребовал у БК:
   – Маяк! Работает ли маяк позывного «Косой»?!
   – Ответ отрицательный.
   – Черт!!!
   Но бой продолжался, и Крис в порыве ярости бросил свою машину навстречу перерабатывающей станции. Ему самому казалось, что если они не подобьют ее, он бросит на фабрику свой самолет. И, наверное, в ту минуту он так бы и поступил, и стал бы катапультироваться – неизвестно. В ту минуту мозги работали плохо, и Крис мог совершить любую глупость.
   – …«Дельфин», твою мать! Это «Кобра»!
   – Слушаю, «Кобра»…
   – Ты что, не видишь ни хрена?!
   Только сейчас, выйдя из оцепенения, он увидел, что самолет командира атакуют сразу три борта противника. «Кобра» проявляла чудеса высшего пилотажа, уходя из-под обстрела, все еще не сбрасывая бомбы, но давался этот пилотаж все труднее. У остальных были схожие проблемы.
   «Это какой-то кошмар… Бессмыслица… Идиотизм чистейшей воды…»
   – Вас понял, «Кобра», иду на помощь.
   – Наконец-то…
   Крис, приблизившись к схватке, наложил контуры на первоочередную цель, сидевшую на хвосте «Кобры» и отстреливающую по жертве длинные очереди.
   – БК… семикратное увеличение… – вдруг ни с того ни с сего приказал Форкс. Он даже и сам не понял, для чего это сделал.
   – Выполняю…
   Самолет-цель увеличивался рывками и наконец картинка стабилизировалась.
   «Не может быть… – опустошенно подумал Крис, увидев хвост „циклопа", по которому он должен был отстрелять очередь. На хвосте была изображена „вздорная девчонка" – голова девочки с носом пуговкой, с двумя в разные стороны торчащими косичками с бантиками. – Она же должна быть в армии, в этих… как их… „Голубях мира"… Что она делает здесь?!»
   В голове калейдоскопом пронеслись сотни различных картинок. Дженнифер одна… Дженнифер с ним… улыбающаяся и грустная. Ее тост за то, чтобы они не оказались на прицеле друг у друга. Но все же оказались… она оказалась на его прицеле… И вот он должен в нее стрелять.
   – Стервоза…
   – Почему не стреляешь, мать твою?!! «Дельфин»! – взревел в эфире командир. – Из меня решето делают!
   – Стреляю…
   Крис пустил ракету, потом еще одну, зная, что от двух посланцев Дженнифер увернуться не составит большого труда. После чего перевел пушечный огонь на другой самолет, дожимавший майора Гастона.
   Избавившись от «прыщей», майор, что-то бубня в эфир в адрес Форкса, сыпля проклятиями и обещаниями, не сулящими ничего хорошего, пошел на сближение со станцией и сбросил свою бомбу. Первую из четырех, что добрались до цели из сброшенного десятка, – и более чем тридцати, что навесили на авианосце. Остальным до станции добраться не удалось. Но и этого хватило, чтобы на фабрике полыхнули взрывы, и можно было считать, что задание в целом выполнено, но вот с какими потерями, это еще предстояло выяснить.
   – Всем вернуться на базу…
   Сражение сразу как-то сразу завяло. Атаковать было уже некому и в принципе нечего, а защитникам нечего было защищать. Разве что только добирать премиальные, но тут уже и боезапас стал у всех заканчиваться. И словно на всех пилотов опрокинули ушат холодной воды, они стали расходиться по своим авианосцам. Прекратили перестрелку даже крейсеры и линкоры.

53

   Форкс проехал по полу не менее двух метров от удара в челюсть, что отвесил ему командир майор Ставр Гастон. Самолет командира действительно сильно пострадал, и было непонятно, как он вообще умудрился что-то сбросить, да еще точно в цель, когда все датчики были разбиты вдребезги.
   Майор злился и оттого, что потери были ужасными. Из своей эскадрильи он потерял десять человек, причем ровно половину навсегда, их тел уже не найти. И неизвестно, сколько человек из подранков сможет летать дальше. Общие цифры потерь еще уточнялись. И ему просто необходимо было выместить на ком-то свою злость.
   – Когда, мать твою, я говорю «стрелять», ты должен стрелять! – буквально рычал майор, за грудки поднимая с пола Криса. – Так почему же ты, сволочь такая, не стрелял, когда этот гад меня на куски полосовал?!
   – Сэр…
   Сказать что-то еще Крис не успел, из глаз посыпались искры от очередного удара, и правый глаз залило что-то теплое и липкое.
   – Что ты там вякнул?.. Я же тебя убью, гаденыша… Ну?
   – Сэр… это был не «он»…
   – А кто?
   – Она…
   – И что?! Если это она, то ей можно расстрелять майора Гастона?! Или, может быть, ты не стреляешь в женщин?!
   – Не в этом дело… – просипел Крис после очередного удара Встать самостоятельно у него уже не было сил.
   – А в чем?!
   – Это Дженнифер, сэр… позывной «Стервоза»…
   – И что дальше?
   – Я учился с ней в одной группе, сэр… и…
   – И? – зло переспросил майор.
   – Я ее люблю…
   – Твою мать… – Гастон бросил истязаемого на пол, так и не нанеся последнего удара, отправившего бы Криса в глубокий нокаут.
   Похоже, такого оборота событий не ожидал никто. Ни майор Гастон, ни собравшиеся пилоты, наблюдавшие за избиением, ни даже Крис, который только сейчас понял, что любит свою одногруппницу Дженнифер Гилгуд, позывной «Стервоза».
   – В лазарет его, – наконец произнес майор, устало глядя на дело своих рук – совершенно разбитое лицо пилота, кровавую маску. – А потом… потом на гауптвахту, на десять суток.
   Кто-то непроизвольно охнул, и Крис даже с затуманенным сознанием его понял: десять суток это много. Это очень много. Форкс сам слышал, как кричали из-за стенки наказанные техники, посаженные «на губу» по пьяному делу. На второй день они уже начинали выть в голос и молотить по двери кулаками. Пилоты независимо от пола были ребятами покрепче, но и они больше пяти-шести суток не выдерживали и тоже начинали сходить с ума. Но на все это, по крайней мере сейчас, Крису было наплевать, что называется, с высокой колокольни.
   Капитан медицинской службы пыталась протестовать, но Гастон оказался тверд и неумолим. Единственное, что удалось Спирс, так это задержать Форкса у себя аж на три дня. За что Крис ее отблагодарил, как мог…
   Впрочем, Форкс понимал, что отделался довольно легко, могло быть и хуже. Майор Гастон мог его просто застрелить, и ему бы за это ничего не сделали… Да и прецеденты были. Крис думал о том, что Ставр ему не пустил пулю в лоб только потому, что потери и без того были огромными, и где-то он прав…