Страница:
Мать с отцом радовались её охотничьим успехам - и не мешали. Жизнь впереди долгая, найдёт себе пару по вкусу. Немайн ещё в гнезде решила - работать по крупному мясу. Недельку молодые перебьются - на бабушкиных нычках и том, что сами поймают. А так - будет им еда, пока Немайн ещё добудет. Кроме того, отдавая всю добычу подросткам и маленьким, можно и самой лапы протянуть. А не протянешь - совесть заест в голодные глаза смотреть. Они ж не виноваты, что не умеют пока.
А если цель, скажем, лось - то любая мелочь - её, Немайн, законная закуска. Так и надёжнее выйдет, и свое брюхо не останется пустым. Проблема: взять лося. По хорошему, лося нужно валить группой - и то занятие опасное. Отец именно во время такой охоты лапу и потерял. А в одиночку... Но - кто самый умный в семье? Немайн. Разве не стоит доказать? Но сначала лося нужно вытропить.
Вытропила... А дальше что? А ничего. Лось был слишком большим и сильным, и слишком уж сторожким. Он уже за три прыжка готовился к обороне, и непрервно и чутко следил за хищницей. Или не совсем хищницей? За весь день росомаха так ни разу и не бросилась, не попыталась заохотить. И держалась на почтительном расстоянии, при этом не пыталась скрываться или красться. Правда, временами подходила чуть ближе, но сразу возвращалась назад, словно боялась слишком близко подойти к такой громадине.
Лося такое соседство беспокоило - но поделать он ничего не мог.
А ещё был запах. Постоянный и всё усиливающийся. Росомахой пахло от деревьев, об которые Немайн тёрлась. На тропах - наследила. А кое-где и нагадила. И постоянно появлялась - не слишком близко, но уж и не слишком далеко. Появления её сопровождались шумом и треском, ей не было никокого дела до того, что она, видите ли, может кого-то спугнуть! Кто-то может спугиваться - и хоть убегать, хоть готовиться к бою, а росомаза будет лущить орехи - вот их сколько в беличьей ухоронке! И малым не унесёшь, и питательно. Зеленью зимой и не пахнет, а не мясом единым жива росомаха. Немайн припомнила, какой праздник был по осени, когда она нашла полянку с голубикой... И родичам не показала, а повадься в угодье хоть и медведь - сама бы порвала в клочочки! Уж такая это вкусная штука. И для шерсти полезная, да.
На пятый день соседства с лосем Немайн уже паслась с ним рядышком. Зимой много чего не отроешь, да и некогда, но росомахи небрезгливы. Падаль - ела. Мечтала - вот бы найти такую тушу, чтоб не стыдно было малым затащить. Охотиться, даже на мышей - избегала. Вдруг лось вспомнит, кто это там шныряет под копытами... До того, как один короткий прыжок не вознесёт притворщицу ему на загривок. А дальше - быстро. Когти, зубы. Язык, лакающий вытекающее, которое домой не дотащить.
Насытившись и поразмыслив, добычу Немайн поволокла не в гнездо, а воюющим родичам. Тем ведь некогда охотиться - нужно мишку гнать. А тащить - оказался труд. Долгий. Треть туши по пути умяла, пять дней маялась - а вместо спасибо зубы кажут, рычат утробно. Злятся. Особо племянницы растявкались. Воображают, дуры, что тушу у Немайн отняли. Один отец потрепал за ухо ласково. Но тем и ограничился. Рядом держались братья. Опекали, чтобы в драку сам не бросился. От него нынче не зубы и когти, а мудрость требуется. Сами братики мясо жрали, а косились зло. Припоминали, что в поход не пошла. Не понимали, что расплатиться за победу детёнышами - для семьи смерть. А пока охрана давилась чужой добычей, отец зашёл дуракам за спины, встал столбиком, и показал невесть откуда взявшийся в единственной верхней лапе плакат. С одним единственным словом: "Умница". И только потом подошёл к туше и урвал долю героя - заднюю ногу.
Немайн фыркнула. Отца покормила - хорошо, но что-то он сдал. Будь у него все четыре лапы, наверняка показал бы всем урок вежества. А ещё припомнились малыши и неумёхи там, возле гнезда. Наверняка у них уже животы подводит. И Немайн принялась искать новую добычу.
За вторым лосем пришлось зайти ещё дальше. Пока попался подходящий. И "приручение" шло неплохо, но на четвёртый день, когда добыча уже утрачивала сторожкость, Немайн увидела следы, в которые вместились по две её лапки. А вскоре и того, кто их оставил.
Мех с проседью, но над поверженным сохатым прыгает кузнечиком. Немайн легла на брюхо и принялась смотреть. Биться с чужаком за угодья и мясо - не по её силам, да и не виноват красавец с серебряной диадемой на лбу, что положил глаз на ту же добычу. Следовало уходить, искать другую жертву. Но оторвать взгляд от прыжков белолобого оказалось невозможно. И ведь гон будет только в начале лета.
А тот заметил Немайн и коротко, призывно, залаял. Мол, откушай, голубушка. И ведь не гон, не гон! Ничего ему не нужно - кроме как радстью от успеха поделиться! И знать ведь не знает, отчего ему в одиночку удалось завалить такую глыбищу! Немайн подошла поближе. Вежливо наклонила голову. Белолобый фыркнул. Привстал, достал из-за спины табличку: "Угощайся, красавица". А толку? Красавице теперь нового лося выслеживать. И приручать. Неделя. А маленькие голодные. Немайн даже подвыла от обиды. Под лапой вдруг появилась табличка на палочке. Немайн откуда-то знала - на табличке написано: "Нужно. Отдай. Маленькие голодные." Но лапа не поднялась, и скоро под ней снова был лишь придавленный снег. На глаза наворачивались слёзы, но Немайн держала спину гордо. Нужно было повкрнуться и уйти. И так много времени ушло впустую - но росомаха продолжала сидеть и смотреть на белолобого. Сил отвести взгляд не было.
Белолобый, кажется, удивился. Подошёл. Обнюхал. Что он уловил? Запахи гнезда? Склонил голову насмешливо, тявкнул пару раз, и потрусил в сторону. Оставив Немайн всю тушу. В задней лапе мелькнула табличка: "Тебе нужнее". Понял! Без просьб, без слов... Немайн плакала - по-росомашьи, крупно и беззвучно. От счастья, от благодарности, от стыда - и ещё от чего-то, что никак не решалась назвать.
А когда Немайн пришла в себя, был далеко. И ладно. Теперь росомаха, во время гона не подпускающая к себе самцов - мелкие все, и глупые, и никакое желание не заставляет принять желаемое за действительное - знала, куда следует прогуляться, когда настанет гон. От кого она с удовольствием родит пару щенков. А повезёт - и трёх. А нет - и одним будет счастлива!
Значит, весной, решила Немайн. Весной. Отблагодарю...
И снова бурлацкие дни. Кто говорит про прожорливую да ненасытную росомаху? Да, когда такой некрупный зверь, урча, тащит огромную тушу, со стороны выглядит так, будто от жадности давится. А на деле - в гнездо торопится. А что по дороге куски выедает, так на пустой желудок волочь груз в десять раз себя тяжелее - неподъёмно. Сила для этого нужна. Вот и приходится выедать из лосиного бока кусок за куском, и каждый кусок встаёт поперёк горла, когда представляются голодные глаза детей. Даже чужих.
Но вот - родная пещера. Точнее, маленькая расселина в скале. Как трудились отец с мамой перекрывая её! Ведь каждую жёрдочку нужно найти - чтоб одна к одной - и пристроить наверху. Потом на основу лёг слой опавшей листвы - чтоб снег внутрь логова не проваливался. Зато теперь над головой есть крыша, а тепло легко получить, свалившись с роднёй в обший клубок, в котором уже не разберёшь, где чьи лапы и хвосты.
Первым навстречу попался рыженький детёныш, ещё даже не подросток. Самый большелапый, самый лобастый, самый бойкий. И - вполне здоровый. Немного похудевший - ну так вот ему, как раз, и полезно. А то был поперёк себя толще. Словно вырасти собирался не в росомаху, а в нерпу. И плавал, правда, лучше всех. Заметив Немайн, он сразу поднял лапку с табличкой:
"Я тетерева поймал".
Если правда - молодец. Зимой - не на току! Зимой это птица осторожная... Немайн внимательнее посмотрела на рыжего. Подняла лапу: "А где тушка? Съел в одиночку?"
Тот заскулил.
"Не бойся, говори."
"Тётка отобрала".
"Какая?" - почему-то этот разговор не удивлял.
"Морриган".
Ну да, эта детей ненавидит. У самой такое уродилось - загрызть пришлось, пока не выросло. А малой снова тянет лапку: "Бабушка Немайн, ты её накажешь?" А то! Да её все должны наказать! Вся семья! А парень молодец - не кусок попросил, помогать принялся. Толку от него было чуть, но всё-таки он помогал, а не мешал. Вот только у самого входа в нору ходила кругами Морриган. Медно-красная шерсть, кирпичная шлея вдоль бока. Окрас как у самой Немайн. Уродилась вот. А теперь заматерела... Уж и не различить почти. Разве только припомнить, что Морриган совсем не умеет охотиться. Что не мешает ей быть полезной для семьи. Когда маленьких не обижает.
Немайн подняла лапу с табличкой:"Обидела!" - и показала на маленького.
Морриган только ощерилась зло.
Немайн отпустила тушу. Нет, ну это за всякими пределами. Сейчас кому-то будет больно.
С войны сбежала, у племянника мясо отобрала... Гадина."
Морриган поняла - сейчас будет драка. А потому поспешно подняла лапу:
"Дед послал. За едой."
Кому дед, кому - брат. Ну, правильно сделал. С самого начала нужно было назначить охотников. А не обвинять Немайн в трусости.
"За тетеревом Брана?"
"Нет. За твоим лосем. Сказал - второго в гнездо потащишь. А нам нужнее".
Немайн ощерилась. Морриган попятилась.
"А ещё он сказал, что я одна с тобой не справлюсь."
Из-за деревьев вышел брат. Этарлам.
"Отдай тушу. Нас двое."
Надо бы отдать... Но - малыш Бран становится рядом.
"Нас тоже двое!"
И встал, умница, против прадеда, а не тётки. Тот хоть не убьёт. Да и отвлечётся малость. А ещё они решат, что Немайн будет биться честно... Нет. Вот пока брат занят детёнышем, его и рвануть. А потом - Морриган. Как не хочется убивать родню... Но силы не те, чтобы щадить. Они будут ждать рычания, укусов без рывков, оплеух тыльной стороной лапы. А получат рваные раны - а главное, сухожилия, удары длинными и острыми когтями - лучше по морде, такой удар сносит морду оленю - чем росомашья крепче?
"Уйди, внук."
"Нет! Там Белен голодный. И Бранвен."
Снег у входа в туннель перед гнездом зашевелился.
Вся обсыпанная звёздной пудрой снежной пыли по тёмно-бурому меху, появилась та, которая всегда спасёт - и никогда не опоздает.
Великая Дон. Мама...
Улыбнулась во все клыки - и Этарлам виновато заскулил, а Морриган фыркнула и сделала вид, что её очень интересует собственный хвост.
Дон подняла лапу с табличкой.
"Спасибо, дочь."
И, когда Немайн опустила шерсть на загривке, добавила:
"Почему бы тебе не рассказать людям о нас? Мы же твоя семья!"
Немайн хотела было спросить, зачем ей рассказывать о чём-то каким-то лысым обезьянам - но проснулась. Впереди был новый день. Точнее, новое утро...
Глоссарий
1399 г. a.u.c.- от основания Города, то есть Рима. Дату основания Рима исчисляют по-разному. От рождества Христова это год 645. У валлийцев начался 1 мая.
Баробаллиста- любая метательная машина с гравитационным принципом действия.
Бига- колесница, запряжённая парой лошадей.
Боггарт- домовой, перешедший к партизанской войне против хозяев.
Дикая охота- общее название для нескольких очень разных явлений. Первичными Дикими охотами были охоты кельтских божеств - и они охотились на оленей, а не людей. Вся их дикость заключалась в шумливости и скорости передвижения. Они были немного опасны, поскольку могли решить проучить человека за что-нибудь. Или - похитить. Саксы привезли на острова свою версию Дикой охоты - охоту Одина. Развлекающихся мёртвых воинов. Это тоже умеренно безопасны, и вообще предпочитают скакать по небу, для чего у их собак есть крылья. Ещё позже к ряду диких охот добавились проклятые охоты, например, люди, которые рассыпались прахом, сойдя с коней, а потому продолжали скакать вечно, и грешники, которые были недостаточно плохи для Ада. В последнем случае Дикая охота выступала валлийской заменой Чистилища. И последнее - дьявольская охота, цель которой - не олени, а души.
Поохотиться могли захотеть обитатели любого сида, а потому Охота Немайн - она даже и не особо Дикая. Но опасная, поскольку богиня войны окружена лучшими рыцарями, и весьма недоброжелательна к наблюдателям. Впрочем, куртуазно вызванные на поединок, эти воины бьются по правилам. Однако ни одного победить не удалось - в отличие от рыцарей из свиты других владык сидов. Кони и собаки Немайн - лучше человеческих, но почти обычные. Охота Гвина к описываемому периоду уже обрела ряд черт адской Охоты, кони и собаки у них - демоны, и уйти от них нельзя, да и молитва не всегда спасает, ибо Гвин ещё не стал демоном окончательно. Эта охота просто убивает, платя человеческими жизнями ежегодную дань Сатане. Фэйри из охоты Гвина - уже вполне нечисть, хотя и не бесы, и холодного железа опасаются. А потому на вооружённых и храбрых людей нападают редко. Известны случаи, когда рыцарей Гвина вызывали на поединок, и побеждали, но победитель обычно получал подлый удар в спину либо от поверженного противника, либо от его товарищей, как правило, не смертельный.
Жирень- существо, заводящееся в погребе, обычно у жадных хозяев, и жрущее всё подряд. По внешнему виду напоминает очень толстого человека, находящегося в самом расцвете желудочных сил.
Квадроченто- это 1400-е годы. Пятнадцатый век по итальянски. Конец его относят к Возрождению, начало - к средним векам.
Ктулху(англ. Cthulhu, иные транслитерации с английского: Ктулу, Цтулху) в Мифах Ктулху - спящее на дне Тихого океана чудище, способное дистанционно влиять на разум человека. Впервые упомянут в рассказе Говарда Лавкрафта 'Зов Ктулху' (1928). Фтхагн - проснётся, проснись или что-то вроде.
Лабиллярный процесс- форма судебного процесса, разновидность экстраординарного процесса, каковой сменила примерно при Юстиниане. Характеризуется, в отличие экстраординарного процесса развитой системой протоколирования, и требованием судить точно по букве кодифицированного свода законов. Система протоколирования служит для избежания злоупотреблений как форма контроля за судьей.
Лизун- Этот фэйри очень хорошо знаком тем, кто видел фильм "Охотники за привидениями". Питается кухонными объедками. Любит вылизвать невымытую посуду.
Литра- единица ВЕСА, 327 грамм - византийская, 218 грамм - сицилийская.
Ликвамен- римский рыбный соус. он же гарум - ферментированный рыбный соус. ... Это был острый рыбный соус, который приготовляли таким образом - мелкую, но дорогую рыбешку клали в чан, крепко ее засаливали и оставляли стоять на солнце месяца 2-3, часто и тщательно перемешивая содержимое чана. Когда весь засол превращался в густую массу, в чан опускали большую корзину частого плетения; в нее постепенно набиралась густая жидкость - это и был гарум. О химическом процессе, происходящем при этом способе приготовления, и о сходстве гарума с нуок-мам, обычной приправой к овощам и хлебу у жителей Вьетнама, см.: P. Grimalet, Th. Monod. Sur la veritable nature du garum. Revus des etudes anciennes. 1952. T. 54. C. 27-38
Лугнасад- праздник у кельтов. 1 августа. В описываемый период носит характер праздника окончания сбора урожая.
Немайн- ирландско-валлийская богиня войны. Изначально часть триады 'Морриган-Немайн-Бадб', однако позднее выпала, была заменена Махой. Имя обычно переводится в диапазоне от 'Паника' до 'Неистовая'. Точно происхождение неизвестно. Точно неизвестно, была ли замужем: кандидатуру в мужья выдали и за Бадб. При этом у Бадб-то точно были дочери, а у Немайн нет. Кельты допускали разводы, но не многожёнство, так что кто его разберёт... Формально являясь вороном-оборотнем, предпочитает человеческие формы, от девочки до старухи. Основной атрибут - пение, приводящее к ужасу в рядах противника. Вплоть до летального исхода - в одном из сражений испугала насмерть шестьсот человек. А часто и не только противника... Любит устраивать диверсии - вплоть до напроситься в замок к врагу переночевать, ну и попеть немножко в знак благодарности. Везунчики, успевшие выпрыгнуть в окна, отделались перепачканными штанами. Пророческим даром, в отличие от Морриган, не обладает (от способностей последней, вероятно, пошло 'накаркать').
В Британию пришла вместе с вероятной матерью, Дон (мать-земля). В последующих хрониках Гильдас и Ненний Дон отчего-то сделали мужчиной. Собственно, Немайн - ирландский вариант имени. Такое самоназвание напоминает валлийцам, что Немайн, как и Мак-Дэсси, ирландка. Точнее, ирландская сида. В Британии Немайн немного поменяла профессию, став богиней священных рощ и ручьёв. Характер при этом поменялся с задорно-вздорного на сумрачно-взрывной и одной из главных потребительниц человеческих жертв. По человеку на реку в год - вот по такой таксе. Не будет жертвы - утопит больше. При этом богиней войны она осталась, приобретя, наконец, способность к планированию и зачатки полководческого таланта из-за римских ассоциаций с Афиной Палладой. Правильнее, конечно, был бы Марс. Но римляне своим богам пол не меняли.
С принятием христианства и вторжением саксов характер Немайн снова меняется. Тёмные аспекты откалываются, обращаясь в баньши, бенни, и тому подобную мелкую нечисть. Немайн вспоминает, что её отец Лудд был в первую очередь ремесленником. Лично в бой она уже не лезет, а вот волшебный меч короля Артура и ещё более волшебные ножны - её работа. Образ светлеет, и после норманнской романтической обработки христианизируется. Немайн превращается в леди Нимуэ, Деву Озера и острова Авалон. Смартельно раненого Артура последние уцелевшие рыцари передают ей с рук на руки. После чего об Артуре и Нимуэ ничего нового не рассказывают...
А вот Немхэйн - есть и такая огласовка, взлетает вороном на знамя валлийцев всякий раз, когда они желают биться насмерть, не беря врагов в плен и не сдаваясь, вплоть до окончательного поражения Уэльса в 15 в.
Мангонель- форма баробаллисты, наиболее примитивная по конструкции. Также более дёшева чем требюше с подвижным противовесом, при этом несколько уступает в мощности, точности и долговечности. Кроме того, рычаг - "лапа" - после пуска никак не тормозится и потому некоторое время изображает маятник, что, конечно, быстрее изнашивает машину и снижает скорострельность. Когда в XIII веке во Франции изобрели требюше с подвижным противовесом, эта машина заняла нишу артиллерии импровизированной, когда машину нужно было построить вчера, а использовать - не годами, а месяцок. Либо при отсутствии высококвалифицированных инжененров - так как мангонель гораздо проще.
Охряпник- большая дубина в рост человека имеющая форму деревянной скалки, которой мнут картофель в пюре. Напоминает гипертрофированную немецкую гранату на длинной рукояти. При этом у нее заточена верхняя часть, как у карандаша.
Подток (у посоха)- Металлическая нижняя оконечность. Бывает у посохов, секир, копий, и прочего древкового оружия, а также у знамён.
Римская миля- 1480 метров = 1000 шагов = 5000 римских футов.
Сидхи- Сиды, ши, и т.п. Вообще - почти любые волшебные существа, так или иначе связанные с холмами (собственно, sidh - это и есть холм). В книге - высшая аристократия предыдущего, докельтского, волшебного населения Британских островов. Сходные существа попроще - в книге обозначены тилвит тег, (валл. Добрые Соседи). Валлийские сиды частично общи с ирландскими Туата де Дананн. Среди них немало "бывших" языческих богов. Случаи крещения сидхов многократно отмечены фольклорной традицией.
"Скорпиончик"- манубаллиста, если научно. Ручная баллиста римского образца. Не такая уж она и малая - плечи по 45 см каждое, мотки верёвки закрыты в футляры для защиты от сырости, толщиной около 5 см. Стреляет стрелами - но весят те куда больше, чем лучные - от 200 до 600 г. Предельная дальность около 400 метров. Возможен вариант стрельбы свинцовыми и каменными пулями.
Тонна- на портовой латыни того времени - бочка. Сидху прекрасно поняли. С точностью плюс-минус центнер.
Триада- тип литературного произведения в валлийской традиции. Три истории с общей моралью, схожими героями или на схожую тематику. Бывали сборники триад: все, чем славен остров Британия - выдающиеся лица, события, места, - объединено в тройки.
Фении- члены военного общества "фиан", что часто трактуется, как "священный отряд". Общество котируется в качестве маргинального. Отряд состоит из неженатой молодёжи в возрасте до 25 лет и реально - а не по сказкам - отличается довольно средней боеспособностью всвязи с низкой организацией - "пируют вместе, сражаются порознь" и большим количеством малообученных и неопытных воинов. Отряд дислоцируется на границе королевства-туата, не считается его частью, что позволяем фениям безнаказанно (для туата) совершать набеги на соседей. Но и соседям не объявишь кровной мести, если они фиан немножко вырежут. Для воина считалось правильным набрать славу в подобном отряде, и после того, как тот покидал ряды фениев, хвалиться подвигами-безобразиями. За которые он, став благородным воином, ответственности (хотя бы формально) уже не нёс.
Фэйри- в широком смысле слова - любое волшебное существо. Узких определений очень много. В книге обычно понимается как человекообразные, разумные, способные к общению волшебные существа.
Шелковинка- домовой женского пола.
Эллил- эльф в традиционно-сказочной традиции - мелкое, весело-шкодливое, с крылышками. По поверьям, наводил ряд болезней, от простуды до радикулита.
А если цель, скажем, лось - то любая мелочь - её, Немайн, законная закуска. Так и надёжнее выйдет, и свое брюхо не останется пустым. Проблема: взять лося. По хорошему, лося нужно валить группой - и то занятие опасное. Отец именно во время такой охоты лапу и потерял. А в одиночку... Но - кто самый умный в семье? Немайн. Разве не стоит доказать? Но сначала лося нужно вытропить.
Вытропила... А дальше что? А ничего. Лось был слишком большим и сильным, и слишком уж сторожким. Он уже за три прыжка готовился к обороне, и непрервно и чутко следил за хищницей. Или не совсем хищницей? За весь день росомаха так ни разу и не бросилась, не попыталась заохотить. И держалась на почтительном расстоянии, при этом не пыталась скрываться или красться. Правда, временами подходила чуть ближе, но сразу возвращалась назад, словно боялась слишком близко подойти к такой громадине.
Лося такое соседство беспокоило - но поделать он ничего не мог.
А ещё был запах. Постоянный и всё усиливающийся. Росомахой пахло от деревьев, об которые Немайн тёрлась. На тропах - наследила. А кое-где и нагадила. И постоянно появлялась - не слишком близко, но уж и не слишком далеко. Появления её сопровождались шумом и треском, ей не было никокого дела до того, что она, видите ли, может кого-то спугнуть! Кто-то может спугиваться - и хоть убегать, хоть готовиться к бою, а росомаза будет лущить орехи - вот их сколько в беличьей ухоронке! И малым не унесёшь, и питательно. Зеленью зимой и не пахнет, а не мясом единым жива росомаха. Немайн припомнила, какой праздник был по осени, когда она нашла полянку с голубикой... И родичам не показала, а повадься в угодье хоть и медведь - сама бы порвала в клочочки! Уж такая это вкусная штука. И для шерсти полезная, да.
На пятый день соседства с лосем Немайн уже паслась с ним рядышком. Зимой много чего не отроешь, да и некогда, но росомахи небрезгливы. Падаль - ела. Мечтала - вот бы найти такую тушу, чтоб не стыдно было малым затащить. Охотиться, даже на мышей - избегала. Вдруг лось вспомнит, кто это там шныряет под копытами... До того, как один короткий прыжок не вознесёт притворщицу ему на загривок. А дальше - быстро. Когти, зубы. Язык, лакающий вытекающее, которое домой не дотащить.
Насытившись и поразмыслив, добычу Немайн поволокла не в гнездо, а воюющим родичам. Тем ведь некогда охотиться - нужно мишку гнать. А тащить - оказался труд. Долгий. Треть туши по пути умяла, пять дней маялась - а вместо спасибо зубы кажут, рычат утробно. Злятся. Особо племянницы растявкались. Воображают, дуры, что тушу у Немайн отняли. Один отец потрепал за ухо ласково. Но тем и ограничился. Рядом держались братья. Опекали, чтобы в драку сам не бросился. От него нынче не зубы и когти, а мудрость требуется. Сами братики мясо жрали, а косились зло. Припоминали, что в поход не пошла. Не понимали, что расплатиться за победу детёнышами - для семьи смерть. А пока охрана давилась чужой добычей, отец зашёл дуракам за спины, встал столбиком, и показал невесть откуда взявшийся в единственной верхней лапе плакат. С одним единственным словом: "Умница". И только потом подошёл к туше и урвал долю героя - заднюю ногу.
Немайн фыркнула. Отца покормила - хорошо, но что-то он сдал. Будь у него все четыре лапы, наверняка показал бы всем урок вежества. А ещё припомнились малыши и неумёхи там, возле гнезда. Наверняка у них уже животы подводит. И Немайн принялась искать новую добычу.
За вторым лосем пришлось зайти ещё дальше. Пока попался подходящий. И "приручение" шло неплохо, но на четвёртый день, когда добыча уже утрачивала сторожкость, Немайн увидела следы, в которые вместились по две её лапки. А вскоре и того, кто их оставил.
Мех с проседью, но над поверженным сохатым прыгает кузнечиком. Немайн легла на брюхо и принялась смотреть. Биться с чужаком за угодья и мясо - не по её силам, да и не виноват красавец с серебряной диадемой на лбу, что положил глаз на ту же добычу. Следовало уходить, искать другую жертву. Но оторвать взгляд от прыжков белолобого оказалось невозможно. И ведь гон будет только в начале лета.
А тот заметил Немайн и коротко, призывно, залаял. Мол, откушай, голубушка. И ведь не гон, не гон! Ничего ему не нужно - кроме как радстью от успеха поделиться! И знать ведь не знает, отчего ему в одиночку удалось завалить такую глыбищу! Немайн подошла поближе. Вежливо наклонила голову. Белолобый фыркнул. Привстал, достал из-за спины табличку: "Угощайся, красавица". А толку? Красавице теперь нового лося выслеживать. И приручать. Неделя. А маленькие голодные. Немайн даже подвыла от обиды. Под лапой вдруг появилась табличка на палочке. Немайн откуда-то знала - на табличке написано: "Нужно. Отдай. Маленькие голодные." Но лапа не поднялась, и скоро под ней снова был лишь придавленный снег. На глаза наворачивались слёзы, но Немайн держала спину гордо. Нужно было повкрнуться и уйти. И так много времени ушло впустую - но росомаха продолжала сидеть и смотреть на белолобого. Сил отвести взгляд не было.
Белолобый, кажется, удивился. Подошёл. Обнюхал. Что он уловил? Запахи гнезда? Склонил голову насмешливо, тявкнул пару раз, и потрусил в сторону. Оставив Немайн всю тушу. В задней лапе мелькнула табличка: "Тебе нужнее". Понял! Без просьб, без слов... Немайн плакала - по-росомашьи, крупно и беззвучно. От счастья, от благодарности, от стыда - и ещё от чего-то, что никак не решалась назвать.
А когда Немайн пришла в себя, был далеко. И ладно. Теперь росомаха, во время гона не подпускающая к себе самцов - мелкие все, и глупые, и никакое желание не заставляет принять желаемое за действительное - знала, куда следует прогуляться, когда настанет гон. От кого она с удовольствием родит пару щенков. А повезёт - и трёх. А нет - и одним будет счастлива!
Значит, весной, решила Немайн. Весной. Отблагодарю...
И снова бурлацкие дни. Кто говорит про прожорливую да ненасытную росомаху? Да, когда такой некрупный зверь, урча, тащит огромную тушу, со стороны выглядит так, будто от жадности давится. А на деле - в гнездо торопится. А что по дороге куски выедает, так на пустой желудок волочь груз в десять раз себя тяжелее - неподъёмно. Сила для этого нужна. Вот и приходится выедать из лосиного бока кусок за куском, и каждый кусок встаёт поперёк горла, когда представляются голодные глаза детей. Даже чужих.
Но вот - родная пещера. Точнее, маленькая расселина в скале. Как трудились отец с мамой перекрывая её! Ведь каждую жёрдочку нужно найти - чтоб одна к одной - и пристроить наверху. Потом на основу лёг слой опавшей листвы - чтоб снег внутрь логова не проваливался. Зато теперь над головой есть крыша, а тепло легко получить, свалившись с роднёй в обший клубок, в котором уже не разберёшь, где чьи лапы и хвосты.
Первым навстречу попался рыженький детёныш, ещё даже не подросток. Самый большелапый, самый лобастый, самый бойкий. И - вполне здоровый. Немного похудевший - ну так вот ему, как раз, и полезно. А то был поперёк себя толще. Словно вырасти собирался не в росомаху, а в нерпу. И плавал, правда, лучше всех. Заметив Немайн, он сразу поднял лапку с табличкой:
"Я тетерева поймал".
Если правда - молодец. Зимой - не на току! Зимой это птица осторожная... Немайн внимательнее посмотрела на рыжего. Подняла лапу: "А где тушка? Съел в одиночку?"
Тот заскулил.
"Не бойся, говори."
"Тётка отобрала".
"Какая?" - почему-то этот разговор не удивлял.
"Морриган".
Ну да, эта детей ненавидит. У самой такое уродилось - загрызть пришлось, пока не выросло. А малой снова тянет лапку: "Бабушка Немайн, ты её накажешь?" А то! Да её все должны наказать! Вся семья! А парень молодец - не кусок попросил, помогать принялся. Толку от него было чуть, но всё-таки он помогал, а не мешал. Вот только у самого входа в нору ходила кругами Морриган. Медно-красная шерсть, кирпичная шлея вдоль бока. Окрас как у самой Немайн. Уродилась вот. А теперь заматерела... Уж и не различить почти. Разве только припомнить, что Морриган совсем не умеет охотиться. Что не мешает ей быть полезной для семьи. Когда маленьких не обижает.
Немайн подняла лапу с табличкой:"Обидела!" - и показала на маленького.
Морриган только ощерилась зло.
Немайн отпустила тушу. Нет, ну это за всякими пределами. Сейчас кому-то будет больно.
С войны сбежала, у племянника мясо отобрала... Гадина."
Морриган поняла - сейчас будет драка. А потому поспешно подняла лапу:
"Дед послал. За едой."
Кому дед, кому - брат. Ну, правильно сделал. С самого начала нужно было назначить охотников. А не обвинять Немайн в трусости.
"За тетеревом Брана?"
"Нет. За твоим лосем. Сказал - второго в гнездо потащишь. А нам нужнее".
Немайн ощерилась. Морриган попятилась.
"А ещё он сказал, что я одна с тобой не справлюсь."
Из-за деревьев вышел брат. Этарлам.
"Отдай тушу. Нас двое."
Надо бы отдать... Но - малыш Бран становится рядом.
"Нас тоже двое!"
И встал, умница, против прадеда, а не тётки. Тот хоть не убьёт. Да и отвлечётся малость. А ещё они решат, что Немайн будет биться честно... Нет. Вот пока брат занят детёнышем, его и рвануть. А потом - Морриган. Как не хочется убивать родню... Но силы не те, чтобы щадить. Они будут ждать рычания, укусов без рывков, оплеух тыльной стороной лапы. А получат рваные раны - а главное, сухожилия, удары длинными и острыми когтями - лучше по морде, такой удар сносит морду оленю - чем росомашья крепче?
"Уйди, внук."
"Нет! Там Белен голодный. И Бранвен."
Снег у входа в туннель перед гнездом зашевелился.
Вся обсыпанная звёздной пудрой снежной пыли по тёмно-бурому меху, появилась та, которая всегда спасёт - и никогда не опоздает.
Великая Дон. Мама...
Улыбнулась во все клыки - и Этарлам виновато заскулил, а Морриган фыркнула и сделала вид, что её очень интересует собственный хвост.
Дон подняла лапу с табличкой.
"Спасибо, дочь."
И, когда Немайн опустила шерсть на загривке, добавила:
"Почему бы тебе не рассказать людям о нас? Мы же твоя семья!"
Немайн хотела было спросить, зачем ей рассказывать о чём-то каким-то лысым обезьянам - но проснулась. Впереди был новый день. Точнее, новое утро...
Глоссарий
1399 г. a.u.c.- от основания Города, то есть Рима. Дату основания Рима исчисляют по-разному. От рождества Христова это год 645. У валлийцев начался 1 мая.
Баробаллиста- любая метательная машина с гравитационным принципом действия.
Бига- колесница, запряжённая парой лошадей.
Боггарт- домовой, перешедший к партизанской войне против хозяев.
Дикая охота- общее название для нескольких очень разных явлений. Первичными Дикими охотами были охоты кельтских божеств - и они охотились на оленей, а не людей. Вся их дикость заключалась в шумливости и скорости передвижения. Они были немного опасны, поскольку могли решить проучить человека за что-нибудь. Или - похитить. Саксы привезли на острова свою версию Дикой охоты - охоту Одина. Развлекающихся мёртвых воинов. Это тоже умеренно безопасны, и вообще предпочитают скакать по небу, для чего у их собак есть крылья. Ещё позже к ряду диких охот добавились проклятые охоты, например, люди, которые рассыпались прахом, сойдя с коней, а потому продолжали скакать вечно, и грешники, которые были недостаточно плохи для Ада. В последнем случае Дикая охота выступала валлийской заменой Чистилища. И последнее - дьявольская охота, цель которой - не олени, а души.
Поохотиться могли захотеть обитатели любого сида, а потому Охота Немайн - она даже и не особо Дикая. Но опасная, поскольку богиня войны окружена лучшими рыцарями, и весьма недоброжелательна к наблюдателям. Впрочем, куртуазно вызванные на поединок, эти воины бьются по правилам. Однако ни одного победить не удалось - в отличие от рыцарей из свиты других владык сидов. Кони и собаки Немайн - лучше человеческих, но почти обычные. Охота Гвина к описываемому периоду уже обрела ряд черт адской Охоты, кони и собаки у них - демоны, и уйти от них нельзя, да и молитва не всегда спасает, ибо Гвин ещё не стал демоном окончательно. Эта охота просто убивает, платя человеческими жизнями ежегодную дань Сатане. Фэйри из охоты Гвина - уже вполне нечисть, хотя и не бесы, и холодного железа опасаются. А потому на вооружённых и храбрых людей нападают редко. Известны случаи, когда рыцарей Гвина вызывали на поединок, и побеждали, но победитель обычно получал подлый удар в спину либо от поверженного противника, либо от его товарищей, как правило, не смертельный.
Жирень- существо, заводящееся в погребе, обычно у жадных хозяев, и жрущее всё подряд. По внешнему виду напоминает очень толстого человека, находящегося в самом расцвете желудочных сил.
Квадроченто- это 1400-е годы. Пятнадцатый век по итальянски. Конец его относят к Возрождению, начало - к средним векам.
Ктулху(англ. Cthulhu, иные транслитерации с английского: Ктулу, Цтулху) в Мифах Ктулху - спящее на дне Тихого океана чудище, способное дистанционно влиять на разум человека. Впервые упомянут в рассказе Говарда Лавкрафта 'Зов Ктулху' (1928). Фтхагн - проснётся, проснись или что-то вроде.
Лабиллярный процесс- форма судебного процесса, разновидность экстраординарного процесса, каковой сменила примерно при Юстиниане. Характеризуется, в отличие экстраординарного процесса развитой системой протоколирования, и требованием судить точно по букве кодифицированного свода законов. Система протоколирования служит для избежания злоупотреблений как форма контроля за судьей.
Лизун- Этот фэйри очень хорошо знаком тем, кто видел фильм "Охотники за привидениями". Питается кухонными объедками. Любит вылизвать невымытую посуду.
Литра- единица ВЕСА, 327 грамм - византийская, 218 грамм - сицилийская.
Ликвамен- римский рыбный соус. он же гарум - ферментированный рыбный соус. ... Это был острый рыбный соус, который приготовляли таким образом - мелкую, но дорогую рыбешку клали в чан, крепко ее засаливали и оставляли стоять на солнце месяца 2-3, часто и тщательно перемешивая содержимое чана. Когда весь засол превращался в густую массу, в чан опускали большую корзину частого плетения; в нее постепенно набиралась густая жидкость - это и был гарум. О химическом процессе, происходящем при этом способе приготовления, и о сходстве гарума с нуок-мам, обычной приправой к овощам и хлебу у жителей Вьетнама, см.: P. Grimalet, Th. Monod. Sur la veritable nature du garum. Revus des etudes anciennes. 1952. T. 54. C. 27-38
Лугнасад- праздник у кельтов. 1 августа. В описываемый период носит характер праздника окончания сбора урожая.
Немайн- ирландско-валлийская богиня войны. Изначально часть триады 'Морриган-Немайн-Бадб', однако позднее выпала, была заменена Махой. Имя обычно переводится в диапазоне от 'Паника' до 'Неистовая'. Точно происхождение неизвестно. Точно неизвестно, была ли замужем: кандидатуру в мужья выдали и за Бадб. При этом у Бадб-то точно были дочери, а у Немайн нет. Кельты допускали разводы, но не многожёнство, так что кто его разберёт... Формально являясь вороном-оборотнем, предпочитает человеческие формы, от девочки до старухи. Основной атрибут - пение, приводящее к ужасу в рядах противника. Вплоть до летального исхода - в одном из сражений испугала насмерть шестьсот человек. А часто и не только противника... Любит устраивать диверсии - вплоть до напроситься в замок к врагу переночевать, ну и попеть немножко в знак благодарности. Везунчики, успевшие выпрыгнуть в окна, отделались перепачканными штанами. Пророческим даром, в отличие от Морриган, не обладает (от способностей последней, вероятно, пошло 'накаркать').
В Британию пришла вместе с вероятной матерью, Дон (мать-земля). В последующих хрониках Гильдас и Ненний Дон отчего-то сделали мужчиной. Собственно, Немайн - ирландский вариант имени. Такое самоназвание напоминает валлийцам, что Немайн, как и Мак-Дэсси, ирландка. Точнее, ирландская сида. В Британии Немайн немного поменяла профессию, став богиней священных рощ и ручьёв. Характер при этом поменялся с задорно-вздорного на сумрачно-взрывной и одной из главных потребительниц человеческих жертв. По человеку на реку в год - вот по такой таксе. Не будет жертвы - утопит больше. При этом богиней войны она осталась, приобретя, наконец, способность к планированию и зачатки полководческого таланта из-за римских ассоциаций с Афиной Палладой. Правильнее, конечно, был бы Марс. Но римляне своим богам пол не меняли.
С принятием христианства и вторжением саксов характер Немайн снова меняется. Тёмные аспекты откалываются, обращаясь в баньши, бенни, и тому подобную мелкую нечисть. Немайн вспоминает, что её отец Лудд был в первую очередь ремесленником. Лично в бой она уже не лезет, а вот волшебный меч короля Артура и ещё более волшебные ножны - её работа. Образ светлеет, и после норманнской романтической обработки христианизируется. Немайн превращается в леди Нимуэ, Деву Озера и острова Авалон. Смартельно раненого Артура последние уцелевшие рыцари передают ей с рук на руки. После чего об Артуре и Нимуэ ничего нового не рассказывают...
А вот Немхэйн - есть и такая огласовка, взлетает вороном на знамя валлийцев всякий раз, когда они желают биться насмерть, не беря врагов в плен и не сдаваясь, вплоть до окончательного поражения Уэльса в 15 в.
Мангонель- форма баробаллисты, наиболее примитивная по конструкции. Также более дёшева чем требюше с подвижным противовесом, при этом несколько уступает в мощности, точности и долговечности. Кроме того, рычаг - "лапа" - после пуска никак не тормозится и потому некоторое время изображает маятник, что, конечно, быстрее изнашивает машину и снижает скорострельность. Когда в XIII веке во Франции изобрели требюше с подвижным противовесом, эта машина заняла нишу артиллерии импровизированной, когда машину нужно было построить вчера, а использовать - не годами, а месяцок. Либо при отсутствии высококвалифицированных инжененров - так как мангонель гораздо проще.
Охряпник- большая дубина в рост человека имеющая форму деревянной скалки, которой мнут картофель в пюре. Напоминает гипертрофированную немецкую гранату на длинной рукояти. При этом у нее заточена верхняя часть, как у карандаша.
Подток (у посоха)- Металлическая нижняя оконечность. Бывает у посохов, секир, копий, и прочего древкового оружия, а также у знамён.
Римская миля- 1480 метров = 1000 шагов = 5000 римских футов.
Сидхи- Сиды, ши, и т.п. Вообще - почти любые волшебные существа, так или иначе связанные с холмами (собственно, sidh - это и есть холм). В книге - высшая аристократия предыдущего, докельтского, волшебного населения Британских островов. Сходные существа попроще - в книге обозначены тилвит тег, (валл. Добрые Соседи). Валлийские сиды частично общи с ирландскими Туата де Дананн. Среди них немало "бывших" языческих богов. Случаи крещения сидхов многократно отмечены фольклорной традицией.
"Скорпиончик"- манубаллиста, если научно. Ручная баллиста римского образца. Не такая уж она и малая - плечи по 45 см каждое, мотки верёвки закрыты в футляры для защиты от сырости, толщиной около 5 см. Стреляет стрелами - но весят те куда больше, чем лучные - от 200 до 600 г. Предельная дальность около 400 метров. Возможен вариант стрельбы свинцовыми и каменными пулями.
Тонна- на портовой латыни того времени - бочка. Сидху прекрасно поняли. С точностью плюс-минус центнер.
Триада- тип литературного произведения в валлийской традиции. Три истории с общей моралью, схожими героями или на схожую тематику. Бывали сборники триад: все, чем славен остров Британия - выдающиеся лица, события, места, - объединено в тройки.
Фении- члены военного общества "фиан", что часто трактуется, как "священный отряд". Общество котируется в качестве маргинального. Отряд состоит из неженатой молодёжи в возрасте до 25 лет и реально - а не по сказкам - отличается довольно средней боеспособностью всвязи с низкой организацией - "пируют вместе, сражаются порознь" и большим количеством малообученных и неопытных воинов. Отряд дислоцируется на границе королевства-туата, не считается его частью, что позволяем фениям безнаказанно (для туата) совершать набеги на соседей. Но и соседям не объявишь кровной мести, если они фиан немножко вырежут. Для воина считалось правильным набрать славу в подобном отряде, и после того, как тот покидал ряды фениев, хвалиться подвигами-безобразиями. За которые он, став благородным воином, ответственности (хотя бы формально) уже не нёс.
Фэйри- в широком смысле слова - любое волшебное существо. Узких определений очень много. В книге обычно понимается как человекообразные, разумные, способные к общению волшебные существа.
Шелковинка- домовой женского пола.
Эллил- эльф в традиционно-сказочной традиции - мелкое, весело-шкодливое, с крылышками. По поверьям, наводил ряд болезней, от простуды до радикулита.