Кварри Ник. Имя убийцы

   Вытащить тело Кэт из машины не было никакой возможности: ее сдавил покореженный корпус. Он без конца повторял ее имя, ждал ответа, снова звал ее, и страшный звук его голоса заставил мужчин, собравшихся у машины, отступить: потрясенные, смертельно бледные, глядели они друг на друга. Они давно уже поняли то, во что он никак не хотел поверить. Наконец им удалось оторвать Дэва, увести его и объяснить, что Кэт мертва.

Глава 8

   Квартира была тщательно подметена и прибрана: вычищены пепельницы, газеты и журналы уложены в аккуратные стопки, нигде не видно ни пылинки. В воздухе терпко и сладко пахло увядшими розами и лилиями. Миссис Вайс, жившая этажом выше, предложила свои услуги и в день похорон навела в квартире полный порядок.
   Дэв стоял в передней, засунув руки в карманы пальто, и оглядывал квартиру в последний раз. Ничего его здесь больше не удерживало. Как близка была еще недавно эта комната, и насколько чужой и холодной казалась сейчас! Безразличной и невыразительной, словно витрина мебельного магазина.
   Он взглянул еще на книжные полки, на своих старых, добрых друзей. Ни одной он не возьмет с собой, да и чем они могут ему помочь. Один он мог сейчас решиться и действовать, знал ответ на свой вопрос, обращенный к жизни, и ответ этот холодно, тяжелее свинца, сдавил его сердце.
   На первом перекрестке Дэв остановил такси, чтобы доехать до управления. Достал сигарету, закурил. Какой серой и невеселой казалась сейчас река, как тяжело нависло небо. Он попытался не думать — думать сейчас было самым мучительным...
   Нейл был в комнате один, он как раз говорил с кем-то по телефону, и, коротко кивнув ему, Бэньон направился прямо к кабинету Уилкса.
   Лейтенант вскочил из-за стола и заспешил навстречу Бэньону. Его лицо было серьезным, как никогда.
   — Я не ждал увидеть тебя на службе так скоро, Дэв, — начал он. — Проходи, садись! Слушай, тебе нужен покой, отпуск, пока ты наберешься сил и сможешь, как следует, работать.
   Дэв Бэньон остался стоять, его глаза неподвижно глядели на Уилкса. Тот кашлянул и убрал руку с плеча сержанта.
   — Делом твоей жены занимаются три человека. Скоро мы закончим следствие.
   — Было бы хорошо, — сказал Дэв. — Но пока нет ничего конкретного?
   — Гм, нет. У нас, конечно, есть кое-какие предположения. — Он замолчал, глядя на покрывшийся морщинами лоб Дэва. — Я понимаю, тебе не хотелось бы говорить обо всей этой истории.
   — Наоборот, именно о ней я и намерен говорить. Кого вы подозреваете?
   — Дело обстоит следующим образом: в твоем блоке живет один профсоюзный деятель, по фамилии Грэйджер.
   — Я знаю его.
   — Так вот: за последнее время он сильно «полевел» и пытался потянуть за собой весь профсоюз. У нас есть подозрение, что взрывчатка предназначалась ему, а не тебе, и уж ни в коем случае не твоей жене. Его машина в тот вечер тоже стояла на улице, и так похожа на твою, что их можно спутать. В связи с этим мы полагаем, что имела место чудовищная ошибка.
   — Ах, так, значит, вот что вы подозреваете... — произнес Бэньон, не сводя с Уилкса взгляда.
   — Можешь быть уверен, мы не упустим ни одной мелочи.
   — Это хорошо. Я тоже не упущу ни одной мелочи.
   — Что ты хочешь сказать, Дэв? — нерешительно спросил Уилкс.
   — Я ухожу.
   — Уходишь?
   — Отсюда. Имею честь оставить службу в полиции. — И так как ответа не последовало, добавил: — Есть какой-то формуляр, который полагается заполнить в подобном случае.
   — Дэв, садись. Успокойся сперва. Ты хочешь уехать из города, переменить обстановку? Такое решение я бы понял.
   — Нет, я остаюсь.
   — Ты хочешь вести следствие один?
   — Да.
   — Хорошо, тут я не могу тебя ни в чем обвинить. Я на твоем месте поступил бы скорее всего так же. Но не забудь, что твоим делом занимается полиция, и, хотя я полностью понимаю мотивы, которые побуждают тебя действовать, я никак не могу допустить, чтобы ты стоял у нас поперек дороги.
   — Я не стану вам поперек дороги. Я найду другие пути.
   — Обдумай все хорошо, Дэв, — сказал Уилкс, нервно потирая руки. — Ты знаешь, любитель далеко не уйдет.
   — Я не любитель.
   — Нет, но в управлении у тебя гораздо больше возможностей. Почему ты не останешься?
   — Потому что управление не кажется мне подходящей платформой для поимки человека, которого я хочу заполучить.
   — Мне ясно, что ты имеешь в виду!
   — Вам должно быть чертовски неловко в вашей шкуре, лейтенант.
   Уилкс уставился на него, потом обошел вокруг стола и оперся на него обеими руками, словно этот символ его достоинства и авторитета придавал ему силы.
   — Что ты хочешь этим сказать!
   — Я явился сюда не для того, чтобы давать объяснения, — Бэньон сделал попытку уйти.
   — Дэв, ты совершаешь тяжелую ошибку...
   Бэньон стоял уже у двери.
   — Дэв, один момент!
   — Да, что еще?
   Лейтенант Уилкс сглотнул слюну и расправил плечи.
   — Ты должен оставить здесь жетон и пистолет. — Он хотел, чтобы в голосе его чувствовалась властность, но слова прозвучали хрипло, а глаза не выдержали взгляда Бэньона.
   — Пистолет — моя собственность, — сказал Дэв.
   — Тогда ты должен заполнить бланк на право ношения оружия, — возразил Уилкс.
   Дэв иронически улыбнулся, медленно доставая из бумажника жетон, лежащий в особом карманчике. Это был оригинальный значок в позолоте, его подарили Дэву сослуживцы в день десятилетия его службы. Теперь эта маленькая вещица лежала на его широкой ладони. Его взгляд на секунду остановился на жетоне, потом он повернулся к Уилксу и крепко сжал жетон в кулаке.
   — На, возьми. — Разжал кулак, и на зеленое сукно стола упал кусочек металла, согнутый и искореженный, словно комок станиоля.
   Уилкс провел кончиком языка по пересохшим губам.
   — Ты будешь горько жалеть о содеянном, — пробормотал он. — Наш знак чист, хоть некоторые его порочат! Я...
   Он умолк, продолжать не было смысла, ибо сержант Бэньон уже оставил кабинет. Уилкс медленно потянулся к телефону. По лицу его скатывались капельки пота.
   Бэньон остановился перед столом Нейла. Вошел Бурке, облокотился на шкаф и озабоченно взглянул на Дэва.
   — Нейл, не окажешь ли ты мне услугу? — спросил Бэньон.
   — Конечно, сержант.
   — Мне нужны фамилии всех автослесарей и механиков в городе, находившихся прежде в заключении.
   — Да, это продлится недолго.
   — Еще одно, прежде чем ты примешься за дело. Я больше не служу в управлении, со службой в полиции у меня все покончено.
   Нейл взглянул на него с изумлением.
   — Ты что, шутишь?
   — Нет.
   — Гм... в таком случае... я не знаю... Боюсь, что не вправе дать внутренние сведения...
   — Постороннему лицу — это ты хотел сказать?
   — Я ведь не имею права! — Нейл в растерянности посмотрел на телефон.
   — О'кей, Нейл! Смотри, чтобы ты всегда делал только то, на что имеешь право! — Дэв пошел к двери.
   Бурке, все еще стоявший у шкафа, задержал его.
   — Почему ты с нами расплевался, Дэв?
   Бэньон ничего не ответил. Толкнув дверь с такой силой, что чуть не сорвал ее с петель, оказался в коридоре. Тут его догнал Бурке.
   — Я достану тебе фамилии. Думаешь, я тебя не понимаю? Хочешь перевернуть весь мир? Но это тебе не дверь, которую можно сорвать! Я на тебя не обижаюсь, будь только умницей, парень.
   Бэньон испытующе поглядел на Бурке, лицо его было серьезным.
   — Я буду умницей, положись на меня, — сказал он.
   Бэньону пришлось недолго ждать в приемной, инспектор вышел из-за стола и направился к Дэву с распростертыми руками, словно желая обнять его.
   — Дэв, чем я могу тебе помочь? — тихо спросил он.
   — Я пришел к вам, чтобы просить об одолжении.
   — Заранее согласен. Тебе известно, я не люблю много говорить, ты меня знаешь!
   — Да, именно поэтому я здесь. Я закончил свои дела там, внизу, и теперь мне нужно разрешение на ношение оружия.
   — Гм, значит, ты берешь дело в свои руки. С оружием в руках, сам судья, сам палач! Это противозаконно, Дэв.
   — Противозаконно также подкладывать бомбы в машину.
   Крэнстон вздохнул.
   — Как видно, я моту оставить отеческие советы при себе. Ты сам знаешь, на что идешь. Разрешение ты получишь через день. Куда его прислать?
   — Я переехал в «Гранд-отель».
   — Хорошо. Чем еще могу быть полезен?
   — Ничем, спасибо, инспектор.
   — Не забывай, где меня можно найти. О'кей!
   — Не забуду, Крэнстон.

Глава 9

   Бэньон стоял на каменной ступеньке перед домом, подняв воротник плаща, чтобы защититься от дождя.
   — Я хотел бы поговорить с вашим сыном Эштоном.
   — Его нет. Раньше семи его не бывает. Что вы от него хотите? У него опять будут неприятности?
   — Нет, ни в коем случае. Я бы охотно с ним побеседовал.
   — Вы ведь из полиции, правда?
   — Нет, — он впервые отвечал так.
   Женщина еще колебалась, быстро поглядела в одну сторону улицы, потом в другую.
   — Пройдите в дом и ждите его там.
   — Спасибо.
   Дом был трехэтажный, но в нем имелось всего три комнаты, одна над другой, а кухня — в подвале. Обстановка выглядела очень бедно, но в комнате царили идеальный порядок и чистота. Женщина извинилась — ее ждут дела на кухне — и исчезла.
   Снизу доносился запах варева.
   Дэву не пришлось долго ждать, пока появился молодой парень в кожаной куртке. Это был Эштон Уильямс, тот самый молодой негр, которого две недели назад Бурке арестовал по подозрению в убийстве.
   Он остановился, как вкопанный, и, совершенно растерявшись, испуганно оглядывался, словно попал в чужую квартиру.
   — Что вам здесь нужно? — тихо спросил он.
   — Несколько дней назад была убита моя жена. Может быть, ты читал об этом. Кто-то подложил бомбу в машину. Теперь я ищу человека, который это сделал.
   Негр в нерешительности переступил с ноги на ногу.
   — А почему вы обратились именно ко мне?
   — Потому что ты работал во многих гаражах. Ты понимаешь, что автомобильные бомбы не купишь в лавках дешевой распродажи. Их нужно сконструировать, изготовить: нужно приделать взрыватель, который соединяется с зажиганием, и вмонтировать кусочек динамита. Честные механики бомб не изготовляют, значит, тот человек был преступником. Его-то я и ищу, Эштон!
   — Чем же я могу вам помочь? — спросил неф. — У меня будет куча неприятностей, если я стану помогать полицейским.
   — Я больше не полицейский, — перебил его Бэньон. — Я ушел из полиции. Так что ты вполне можешь послать меня ко всем чертям.
   — Да, так было бы лучше всего, — смущенно улыбнулся негр.
   — Это твой ответ?
   — Нет! Вы обошлись со мной хорошо. Почему, я не знаю, но так было. Так что я должен делать?
   — Ты знаешь механиков и автослесарей, которые когда-либо прежде сидели в тюрьме?
   Эштон наморщил лоб, потер себя по щеке.
   — Прямо сейчас не могу вам сказать. Я как-то слышал, что один парень из Джермантоуна сидел восемь лет в Холмесбурге. Правда ли это, я не знаю. Есть еще один, в Западной Филадельфии, он мне сам говорил, что он «человек». Это ведь воровской жаргон?
   — Верно, Эштон, — кивнул Бэньон. — Послушай, я вот что тебе скажу: встанешь завтра и попробуй на свежую голову вспомнить всех, кто хоть немного кажется тебе подозрительным. Но будь осторожен, Эштон! — предупредил Бэньон.
   Он пожал юноше руку, сел в автобус и отправился в гостиницу. Было уже поздно ехать к Эллу и Маргарет, у которых жила Бриджит.
   Портье подал ему толстое письмо, и Дэв сразу увидел, что оно от Бурке. На листе бумаги были написаны фамилии и адреса всех механиков, техников и автослесарей, имевших в прошлом тюремные наказания.
   Бэньону понадобилось пять дней, чтобы обойти все указанные адреса, но все было безрезультатно.
   Пришло еще одно письмо от Бурке, с тремя новыми фамилиями: в конце письма была приписка «Резервуар опустошен». Эштон доставил ему фамилии четырех механиков. Две из них имелись и у Бурке. Дэв тщательно разобрался в каждом из подозреваемых, и опять неудача. Он посетил почти все гаражи и ремонтные мастерские, обстоятельно беседовал со всеми и ровно ничего не достиг. Неудача не обескуражила его. Он знал, его час придет. Преступник всегда оставляет след, и Бэньон найдет этот след!
   Несколько вечеров он провел у Элла и Маргарет, играл с Бриджит. Девочка ни о чем не спрашивала. У сестры Кэт было двое детей, чуть постарше Бриджит, и девочка была просто счастлива, что нашла себе товарищей для игр. Она не задавала вопросов и не жаловалась, только по ночам просыпалась в слезах и просилась к матери.
   И Элл и Маргарет убеждали Дэва: пусть не беспокоится, девочка может оставаться у них на какой угодно срок. Элл, работавший инспектором на газопроводе, даже предложил свояку тысячу долларов, если они ему нужны. Они делали, что было в их силах, эти добрые люди, но Дэв сознавал, что надолго обременять их нельзя. Как только он найдет убийцу, нужно забрать девчонку от родственников и подыскать женщину, которая взяла бы на себя воспитание Бриджит.
   Однажды утром зазвонил телефон. Говорил Эштон:
   — Я узнал еще об одном человеке, мистер Бэньон. Его как будто зовут Слим, другого имени я не знаю. Последние два месяца работал на автомобильном кладбище, а сейчас куда-то исчез.
   — Спасибо, Эштон! Попробую его найти.
   Кладбище автомобилей находилось за чертой города, в западной части Филадельфии. Оно представляло собой грандиозную свалку, большинство машин давно покрылось ржавчиной, а от других остались только коробки. Среди этого хлама виднелись девять-пятнадцать времянок. Торговцы покупали старые машины, механики разбирали их, сортировали детали, которые потом продавались мелким гаражам и водителям, ремонтировавшим свои машины лично.
   Здесь Бэньон провел целый день.
   Первые сведения ему удалось получить перед самым уходом. На времянке висела табличка: «Смитти. Самые низкие цены!». Хозяин будки был рослый и массивный, удивительно даже, как он вообще помещался в такой халупе. Он сидел за столом и что-то подсчитывал с карандашом в руках. На его лице, давно не знавшем бритвы, выделялись светлые проницательные глаза. На вопрос Бэньона он ответил:
   — Да, парень по имени Слим у меня работал. А что с ним?
   — Вы не знаете, где бы я мог его увидеть?
   — Вы из полиции?
   — Нет.
   — Частный детектив? Агент по страхованию?
   — Нет, ни то и ни другое. Но мне нужен человек по имени Слим.
   — Слушайте, у меня нет оснований скрывать, где он находится, но у меня нет ни времени, ни желания отвечать на подобные вопросы. Если бы вы были из полиции, я должен был бы отвечать, но для частных дел у меня нет времени.
   — Я могу объясниться коротко, — сказал Бэньон.
   — Вы уже слышали, что я сказал, — проговорил торговец. — Я вам не справочное бюро.
   — Вы не очень-то любезны, — пророкотал Бэньон и засунул руки в карманы. Пальто и пиджак были распахнуты, и торговец заметил рукоятку пистолета. Глаза его забегали. Смитти был начеку.
   — Вот видите, теперь вы стали немного дружелюбнее, — ухмыльнулся Дэв.
   — Да, конечно. Отчего не помочь человеку, если это в твоих силах?
   — Правильно. Вы просто были расстроены своими подсчетами, когда я вошел.
   — Да. Проклятое налоговое управление, — Смитти облизнул губы.
   — Тоже правильно. Теперь у вас выпала свободная минутка! Мы как-нибудь поймем друг друга. Когда Слим ушел от вас?
   — Неделю назад.
   — Что же он здесь делал?
   — Все, что придется. Разбирал машины и все такое...
   — И ничего больше?
   — По крайней мере для меня. Но незадолго до своего ухода он занимался еще какой-то побочной работой.
   — Что за работа?
   Торговец взглянул на лицо Бэньона, и у него сразу пересохло в горле.
   — Это я не знаю, мистер, действительно не знаю. Он попросил у меня один внеочередной выходной день.
   — И потом попросил расчет?
   — Да, потом он ушел.
   — Куда?
   — Не имею представления. Правда, как-то он говорил, будто сам он из Честера, но вернулся ли он туда, мне не известно.
   «Ушел восемь дней назад», — пробормотал Дэв Бэньон. По времени все совпадало.
   — Кто был тот человек, для которого работал Слим?
   Торговец пожал плечами.
   — Да, знаете ли, я его даже не видел. Он остановился на шоссе и дал несколько гудков; Слим подошел к нему, и они о чем-то говорили. Видно, Слим знал его раньше.
   — А что за машина?
   — "Бьюик". Новый. Голубая спортивная модель.
   — Большое спасибо, Смитти, — сказал Бэньон.
   — Не за что. Мне было приятно помочь вам...
   Когда Бэньон пошел к машине Бурке, Смитти сел к столу, и ему понадобилось истратить три спички, чтобы прикурить. Потом он встал и бросил лопату угля в пылающую печь: ему вдруг показалось, что в его времянке чертовски холодно.
   — Сыро и холодно, как в могиле, — пробормотал он себе под нос.

* * *

   Бэньон отправился в Честер.
   Уже стемнело, когда он остановился перед зданием честерской полиции. Двухэтажное здание из красного кирпича было покрыто копотью, десятки лет подряд выбрасываемой в небо трубами близлежащих заводов. Бэньон был здесь не впервые. Он не раз появлялся в Честере по делам службы и знал многих чиновников из здешнего управления.
   В непривычно высокой комнате — так строили в начале века — сидели три крепких, упитанных полисмена.
   Один из них, детектив по фамилии Сулковский, знавший Дэва, направился к нему, чтобы поздороваться. Оставшиеся двое заинтересованно оглянулись, услышав слова Сулковского: «Дэв Бэньон! Мне жаль, я очень сожалею, эта история с твоей женой...». А то, что ты ушел, я очень понимаю, — я, наверное, и сам ушел бы. И нашел бы этого парня, можешь на меня положиться! Удовольствия разделаться с ним я бы никому не уступил.
   — Поэтому-то я и здесь, — сказал Дэв. — Знаешь ли ты в округе человека, которого звали бы Слим? Он как будто автослесарь или что-то в этом роде.
   — Слим Лоури, — сказал Сулковский, после чего наступило молчание.
   Бэньон заметил, как два других полисмена обменялись многозначительными взглядами.
   — Тут что-то не так? — спросил он.
   — Со Слимом мы очень хорошо знакомы! — ответил Сулковский, — Он больше сидел по тюрьмам, чем ходил на свободе. — Лицо его сделалось очень серьезным. — Только видишь ли, в чем дело: он болел туберкулезом и позавчера умер. Дэв, это чертовское невезение! Ты подозревал его?
   — Да, я уверен, что убийцей был он. В его смерти не было ничего подозрительного?
   — Нет, он умер своей смертью. Единственное, что нам показалось странным, — у него при себе было пятьсот долларов и последние дни он жил у довольно темных субъектов со Второй стрит.
   «Пятьсот долларов! — подумал Дэв. — За пятьсот долларов была убита Кэт, столько стоил я сам!».
   — Он умер у этих людей? — спросил Бэньон.
   — Нет, в госпитале. Его хозяева позвонили к нам, а мы вызвали больничную карету. Через несколько часов он умер.
   — Где он жил?
   — Постараюсь узнать все, что тебе нужно, — сказал Сулковский.
   Бэньон взял адрес, пожал всем троим руки и сел за руль. Проехал торговые кварталы, начинался район трущоб. Пустынные улицы, грязные, запущенные дома!
   Негритянские дети играли на тротуаре, резко и громко крича друг на друга. Дэв с трудом нашел нужный дом. Услышал шаги, звук отодвигаемого засова, и перед ним предстала высокая женщина с платком на плечах. Она глядела на Бэньона своими близко посаженными грустными глазами.
   — Прошу вас уделить мне несколько минут, — проговорил он, снимая шляпу. — Я хотел бы узнать... О человеке по имени Слим Лоури.
   — Он умер.
   — Слышал. Можно мне войти?
   — Ладно уж, входите, — и пошла по длинному, тускло освещенному коридору в комнату, где стояла печка, такая же раскаленная, как и во времянке Смитти.
   Женщина села на шатающийся стул подле печки и бросила на Бэньона оценивающий взгляд.
   — Вы сыщик?
   — Нет, я сам по себе. Почему Слим Лоури жил у вас?
   — Он говорил, что здесь ему легче дышать. Зачем ему снимать комнату в гостинице, когда у нас гораздо дешевле.
   — На прошлой неделе убили мою жену, ее разорвало в куски взрывом бомбы, которую кто-то подложил в машину, сейчас я ищу убийцу. Вы могли бы мне помочь, если бы захотели...
   Женщина долго молчала.
   — Гм, мне жаль, мистер, — сказала она уже совершенно другим тоном. — Слим пришел сюда, потому что он квартировал здесь и раньше, когда это был район только для белых. Он был болен, это я заметила, и что у него не все в порядке — это я заметила тоже. Но он был так угнетен, что я оставила его здесь.
   — Приходил к нему кто-нибудь?
   — Нет. Правда, он все время повторял, что кто-то должен его навестить и тогда он докажет, что не по его вине все провалилось.
   Дэв Бэньон сжал челюсти.
   — Звонил он по телефону?
   — Нет.
   — А ему.
   — Да, однажды. Это было в тот вечер, когда он умер. Я уже позвонила в полицию насчет «скорой помощи», и в это время его попросили к телефону. Какой-то мужчина во что бы то ни стало хотел поговорить со Слимом.
   — Вы знаете, кто просил его к телефону?
   — Знаю, он мне сказал свою фамилию. Я объяснила ему, что Слим не может подняться с постели, тогда он начал ужасно ругаться и кричать: «Скажи ему, это Ларри Смит!». Я ответила, что Слим опасно болен и к телефону подойти не может. Тогда он повесил трубку. Послушайте, что с вами? Вы бледны, как смерть. Странные люди эти белые!
   — Ларри Смит... — пробормотал Бэньон.
   Узел может быть запутан до чрезвычайности, но стоит потянуть за нужную нитку, и все распутается. Теперь эта нить у него в руках.

Глава 10

   Ларри Смит сел в свой синий спортивный «бьюик», кивнул полицейскому, стоявшему на углу, тот щелкнул каблуками и взял под козырек. Ларри дал газ, он уже опаздывал; у него была договоренность на восемь вечера с Максом Стоуном, а было как раз восемь. Он должен был захватить Стоуна из автомобильного магазина и поехать с ним на его квартиру, где их ждал Лагана. Стоун сказал ему по телефону, что Лагана чем-то страшно обеспокоен: скорее всего это из-за Бэньона. Ну что же, без промахов обойтись трудно, но теперь нужно сделать все, чтобы операция прошла, как по маслу.
   Он остановился перед автомагазином Макса Стоуна, тот его уже ждал. Он стоял перед своим огромным предприятием, над которым мерцали неоновые огни. Да, он достиг многого, это нужно признать! Удачливый делец, легальный и нелегальный, он стоял перед своим предприятием, и улыбка освещала его свежерозове лицо с маленькими глазками, шныряющими по сторонам. Стоун был в пальто с начесом, которое могло стоить все двести долларов.
   Ларри открыл дверцу машины, и Макс Стоун сел радом с ним.
   — Ты опоздал! — не здороваясь, проворчал он.
   Машина стремительно неслась по улице.
   — Ты что, с ума сошел? Это тебе не гоночный трек «Индианаполис»! — Стоун вытащил из кармана сигару.
   — Я думал, ты спешишь, — ухмыльнулся Ларри.
   Стоун пробормотал что-то, закурил сигару от золотой зажигалки.
   Пешеход на тротуаре отскочил назад — так резко повернул Ларри на перекрестке. В ярости мужчина погрозил кулаком удалявшейся машине.
   — Не сходи с ума, — посоветовал Стоун Ларри. Последние дни он стал особенно раздражителен.
   — Что нужно от нас Лагане? — спросил Ларри.
   — Недоволен фиаско с Бэньоном, — ответил Стоун. — Для тебя будет лучше, если говорить с ним буду я.
   — Нет необходимости. Я и сам постою за себя, твоя помощь мне не нужна. Что он себе думает, собственно говоря? Что, я должен мухобойкой ухлопать человека?
   — Проклятье, — проворчал Стоун. — Все дело в том, что тебе не удалось убрать его. Об этом нет смысла и говорить, подождем, что скажет он. — Стоун перекатил сигару в другой угол рта. Беспредметные размышления не интересовали его, он был человеком дела. Но Лагана сказал «нет». Возможно, у него есть свои соображения, а может быть, он стал стар и у него сдали нервы.
   Ларри остановился перед домом Стоуна на Вельнут-стрит. Он оставил ключи в машине и велел управляющему присмотреть за ней. Стоун уже шагал по залу, устланному коврами, своей характерной походкой: быстро, смотря прямо перед собой, слегка выдвинув вперед голову и плечи, точно приближаясь к противнику. Он занимал в доме два верхних этажа, в каждом из которых было по семь комнат. Верхний этаж был отведен под служебные помещения и для приема посетителей, в нижнем находились жилые комнаты.
   Стоун и Ларри поднялись на лифте. Алекс, тень и слуга Макса, принял их шляпы и пальто.
   — Ко мне придут двое для игры в покер, Алекс, — сказал Стоун и провел рукой по редеющим волосам. — У нас дома достаточно выпивки?
   — Да, конечно!
   — Я спрашиваю о французском коньяке. Будет судья Мак-Гроу, а он ничего другого не пьет, ты ведь знаешь, — он бросил нервный взгляд на часы. — Майк опаздывает! Мы рискуем головой, чтобы прибыть сюда вовремя, а он опаздывает!
   — Что ты будешь пить? — спросил Ларри, который привык играть здесь роль хозяина.
   — Виски с содовой, мне нужно поднять настроение, — Стоун подошел к стеклянным дверям, выходившим на террасу. Отсюда открывался вид на город с его лабиринтом улиц и шумным движением, город, который он держал в железных тисках.
   — Это ты, Макс? — спросил высокий голос из соседней комнаты.
   — Да, со мной Ларри.
   Из столовой вышла девушка, она улыбнулась Ларри и поцеловала Макса в щеку. Он обнял ее и спросил:
   — Ну что ты делала весь день?
   — Ездила за покупками.
   С неестественной озабоченностью Стоун приложил руку ко лбу.