Старик помахал рукой:
— Эй, на берегу!
Женщина вздрогнула и подняла взгляд.
— Могу я купить здесь немного бензина? — крикнул инспектор.
Медсестра энергично покачала головой и указала на коляску. Старик спустился на пляж и направился к ней. Песок был чистым, как выстиранная скатерть, и он боялся наследить.
— Прошу прощения. — Инспектор снял шляпу. — Я разбудил малыша?
Склонившаяся над коляской медсестра, улыбаясь, выпрямилась.
— Нет. Он спит как сурок.
Ричард Квин подумал, что никогда не видел более приятной улыбки. Женщина просто светилась здоровьем и была на редкость симпатична, ее хорошенький носик облупился от загара. Ей лет под пятьдесят, определил инспектор опытным глазом полицейского. Для обычного человека она сошла бы за сорокалетнюю.
Женщина отвела его в сторону от коляски.
— Вы сказали, у вас кончился бензин?
— Забыл проверить бак перед отплытием. Это не моя лодка, и боюсь, моряк из меня скверный. Я как раз подходил к причалу, когда увидел ваш насос.
— Вы вторглись в частное владение. — Она снова улыбнулась.
— Остров Нер, — кивнул инспектор. — Но я в отчаянной ситуации. Вы не позволите купить немного горючего для этой штуковины?
— Вам следовало обратиться к владельцу поместья — мистеру Хамфри, — но вряд ли бы это помогло. Вам бы очень повезло, если бы он не позвонил в полицию Тогаса.
— Он дома? — Старик усмехнулся, представив себе, как Эйб Перл спешит к острову Нер, чтобы арестовать его.
— Нет. — Женщина засмеялась. — Они поехали на катере в Ларчмонт — смотреть регату. Миссис Хамфри не высовывала носа из дома с тех пор, как появился ребенок.
— Значит, если я помогу себе сам, никто не узнает?
— Я узнаю.
— Позвольте мне взять несколько галлонов. Я пришлю мистеру Хамфри чек.
— Из-за вас у меня будут неприятности.
— Я даже не упомяну ваше имя, — пообещал инспектор. — Кстати, как вас зовут?
— Шервуд. Джесси Шервуд.
— А меня Ричард Квин, миссис Шервуд.
— Мисс Шервуд, мистер Квин.
— Вот как? Рад познакомиться.
— Взаимно.
Непонятно почему оба заулыбались. Солнце сверкало на голубом небе, с моря дул легкий ветерок, принося соленые брызги.
— Мне здесь некого посещать, мисс Шервуд, — сказал старик. — Почему бы нам не посидеть и не поболтать?
Улыбка исчезла.
— Если до мистера и миссис Хамфри дойдет, что я болтала с посторонним на пляже, когда ребенок был на моем попечении, они меня уволят и будут абсолютно правы. А я ужасно привязалась к маленькому Майклу. Боюсь, мне придется отказать вам, мистер Квин.
«Приятная женщина», — подумал инспектор.
— Да, конечно, я об этом не подумал... Понимаете, я старый друг Эйба Перла — шефа полиции в Тогасе, я провожу лето с ним и миссис Перл в их домике на берегу.
— В таком случае мистер Хамфри, возможно, не стал бы возражать... Но они так нервничают из-за ребенка...
— Это их первенец?
— Да.
— Их можно понять. Родители не могут быть слишком осторожны в отношении своих детей — особенно если они богаты.
— Хамфри — мультимиллионеры.
— Шеф Перл говорил мне, что на острове Нер только такие и живут. Помню дело о похищении, которое я расследовал несколько лет назад...
— Расследовали? Вы тоже полицейский офицер, мистер Квин?
— Был — в Нью-Йорке. Но меня отправили на пенсию.
— На пенсию? В вашем возрасте?
Он посмотрел на нее:
— Как вы думаете, сколько мне лет?
Около пятидесяти пяти.
— Вы говорите это из вежливости.
— Я никогда не лгу — даже из вежливости. Значит, вы старше?
— Процитирую вам пункт «О» параграфа 434-а Административного кодекса города Нью-Йорк. «Ни один служащий департамента полиции, за исключением полицейских врачей...» и так далее, «достигший возраста шестидесяти трех лет, не может продолжать службу и должен быть отправлен на пенсию за счет департамента». Как видите, я выучил это наизусть.
— Шестьдесят три? — Выражение ее лица было скептическим.
— Именно столько мне стукнуло в последний день рождения.
— Никогда бы этому не поверила.
Из недр коляски донесся писк. И сестра Шервуд поспешила к своему питомцу, старик последовал за ней. Он невольно обратил внимание на изгиб ее бедер, молодые плечи, стройные ноги.
Оказалось, ребенок просто всплакнул во сне.
— Скоро он проснется и захочет есть, — сказала Джесси Шервуд, возясь с вуалью. — Ваша жена тоже гостит у шефа и миссис Перл?
«У нее сильные руки... »
— Я овдовел, когда вы родились, мисс Шервуд.
— Быть не может! — Она засмеялась. — И сколько же, по-вашему, мне лет?
— Тридцать девять — сорок, — солгал инспектор.
— Вы просто душка! В январе мне исполнится пятьдесят. Я уже почти двадцать пять лет дипломированная медсестра.
— Вот как? Разве ребенок болен?
— Господи, конечно нет. Малыш вполне здоровенький.
Пухлые ручки и ножки, крепкая грудь и толстые щечки свидетельствовали о том, что так оно и есть. Он спал, как бы защищая руками головку, в трогательно беспомощной позе; шелковистые брови были озабоченно сдвинуты. «Они оба выглядят, как...» — думал Ричард Квин, но не мог найти подходящего слова. Некоторые чувства нельзя выразить словами. Его удивляло, что они у него все еще есть.
— Просто миссис Хамфри так нервничает, что не доверяет обычной няне, — продолжала Джесси Шервуд. — А я почти всю свою карьеру работала педиатрической медсестрой. Обычно я не берусь за такие дела, я имею в виду, уход за совершенно здоровым ребенком. Предпочитаю заботиться о тех, кто в этом нуждается. Но за последние несколько нет я сильно переутомилась, а предложение мистера Хамфри было настолько щедрым...
Джесси оборвала фразу. Чего ради она рассказывает все это постороннему?
— Никогда не были замужем? — небрежным тоном осведомился старик.
— Прошу прощения? О, вы имеете в виду меня? — Ее лицо изменилось. — Была один раз помолвлена. Во время войны. — Теперь в улыбке ощущалась горечь. — Он был врачом и погиб в Нормандии.
Инспектор кивнул. Они стояли рядом у коляски, глядя сквозь сетку на маленькое сонное личико.
«О чем я думаю? — спрашивал себя старик. — Она энергичная привлекательная женщина, а я всего лишь высохший старый дурак».
Он теребил пуговицу куртки.
— Приятно было побеседовать с вами, мисс Шервуд.
Она быстро вскинула голову:
— Вы уходите?
— Лучше поскорее позаимствовать немного бензина у мистера Хамфри и вернуться. Беки — миссис Перл — устроит истерику, если я не прибуду к ленчу. Она пытается нарастить на моих костях немного мяса.
— Не понимаю зачем. По-моему, вы отлично сложены для...
— Для человека моего возраста? — Инспектор улыбнулся. — Надеюсь, мы еще встретимся.
— Да. — Джесси вздохнула. — Я здесь никого не знаю. По четвергам, когда у меня выходной, можно с ума сойти.
— Я вас понимаю. — Улыбка инспектора была натянутой. — Ну, до свидания, мисс Шервуд. Вечером отправлю мистеру Хамфри чек.
— До свидания, — отозвалась Джесси.
Он даже не помахал ей рукой, когда шел к причалу.
День независимости пришелся на понедельник и стал одним из самых шумных Четвертых июля, какие могла припомнить сестра Шервуд. Несмотря на запрет продажи фейерверков, они весь день шипели, трещали и вспыхивали над островом Нер.
Непрекращающийся салют беспокоил маленького Майкла — он плакал, капризничал, и его настроение передавалось остальным обитателям дома. Миссис Хамфри ломала руки и не отходила от ребенка; миссис Шарбедо, кухарка, пережарила мясо и обменивалась язвительными замечаниями с экономкой миссис Ленихан, миссис Ленихан не давала покоя Роуз Хили, горничной верхнего этажа, и так придиралась к Мэри Томпкинс, горничной нижнего этажа, что та была готова подать заявление об уходе. Даже Столлингс, старый садовник, обычно самый невозмутимый, сердито угрожал разбить нос Генри Калламу, шоферу, если тот снова въедет задним ходом на лужайку, так неудачно расположенную за гаражом.
Олтон Хамфри тоже был раздражен. Единственная дорога на острове весь день была переполнена, как Фронт-стрит в Тогасе; вокруг острова сновали сотни прогулочных судов с материка, и Каллама пришлось отрядить на охрану пляжа Хамфри, со строгим указанием выгонять всех нарушителей.
Хуже всего было то, что Роналд Фрост устроил сцену. Фрост был племянником Хамфри — единственным ребенком покойной сестры миллионера. Он жил на маленький доход от состояния матери, проводя большую часть времени в гостях у многочисленных друзей из высшего общества, где танцевал с девушками, у которых не оказывалось партнера, и обучал чьих-то кузин игре в теннис.
Молодой человек прибыл на уик-энд вместе с родственниками Сары Хамфри из Эндовера, Мэлдена и Кембриджа, но, надо сказать, представителям клана Стайлс хватило ума покинуть остров в воскресенье вечером, чтобы потом не застрять в пробке из-за встречного транспорта, Роналд Фрост задержался на День независимости, хотя не скрывал, что скучает. Джесси Шервуд подозревала, что все дело в дядюшкином баре, который он усердно посещал.
Рон был почти полной копией своего дяди — высокий, худощавый, с покатыми плечами, тусклыми каштановыми волосами и глазами слегка навыкате. Но его рот постоянно кривила неприятная улыбка — полуелейная-полупрезрительная, — а с прислугой он обращался просто по-свински.
Джесси Шервуд слышала ссору, когда переодевала малыша в детской, которая тоже располагалась на верхнем этаже, как раз напротив кабинета Олтона Хамфри. Очевидно, Рон Фрост увяз в очередной финансовой трясине и рассчитывал, что дядя вытянет его из нее.
— Боюсь, Роналд, на сей раз тебе придется искать помощи где-нибудь в другом месте, — услышала Джесси ледяной, слегка гнусавый голос миллионера.
— Что? — Молодой Фрост был ошарашен.
— Этот путь для тебя закрыт.
— Ты шутишь!
— В жизни не был более серьезен.
— Но, дядя Олтон, я в жуткой передряге!
— Ты столько раз попадал в передряги, что уже должен был научиться выбираться из них собственными силами.
— Не могу в это поверить! Раньше ты никогда мне не отказывал. В чем дело, дядя? Не говори мне, что у тебя денежные затруднения.
— У меня не бывает денежных затруднений, Роналд. — Джесси Шервуд почти зримо представила ледяную улыбку Олтона Хамфри. — Насколько я понимаю, эта просьба была истинной целью твоего визита, так что...
— Погоди. — В голосе Рона Фроста зазвучали скверные нотки. — Я хочу объяснений. Это минутное раздражение из-за того, что твой драгоценный замок весь день оскверняют толпы обывателей, или от ворот поворот раз и навсегда?
— В переводе на английский ты, очевидно, интересуешься, каприз это или сознательная политика. Это политика, Роналд. Я наконец понял, что могу найти моим деньгам лучшее применение, чем оплата твоих карточных долгов и увеличение банковских счетов твоих подружек с разбитым сердцем.
— Это отродье... — пробормотал Фрост.
— Прошу прощения?
— Ублюдок, которого ты где-то подобрал...
— Ты пьян, — прервал Олтон Хамфри.
— Не настолько, чтобы не сложить два и два! Весь твой лицемерный треп о крови Хамфри и семейном имени, все обещания, которые ты дал моей матери...
— Ты тоже кое-что обещал. Например, прекратить вести паразитический образ жизни. И кстати, извинись за те отвратительные выражения, в которых ты отзывался о моем сыне.
— О твоем сыне! — взревел Фрост. — Кто он, если не ублюдок?
— Убирайся.
— Не нравится, да? Ты давал мне все основания надеяться, что твоим наследником стану я, а не какой-то мерзкий маленький...
— Клянусь Богом, Роналд, — голос Олтона Хамфри звучал четко, — если ты немедленно не уберешься отсюда, я спущу тебя с лестницы.
Возникла пауза, которую нарушил нервный смешок молодого Фроста.
— Прости, дядя. Очевидно, я перебрал. Приношу мои извинения.
— Очень хорошо. Насколько я понимаю, ты уезжаешь?
— Да-да, — спешно отозвался Роналд.
Джесси слышала, как он нетвердой походкой шел по коридору. Потом шаги проследовали в обратном направлении и остановились у двери кабинета.
— Пожалуйста, передай от меня благодарность тете Саре, дядя. При сложившихся обстоятельствах...
— Понимаю. — Голос Хамфри звучал равнодушно.
— Ну... пока, дядя Олтон.
— До свидания, Роналд.
— Надеюсь вскоре увидеть тебя и тетю Сару.
Ответа не последовало.
Молодой Фрост заковылял вниз по лестнице. Вскоре Джесси услышала, как отъехал его «ягуар».
День был кошмарным, и вечером она с радостью легла в постель, взбила подушку, пробормотала ночную молитву и попыталась заснуть.
Но в два часа ночи Джесси все еще не спала.
Остров Нер давно погрузился во тьму и тишину. Помимо редких звуков автомобиля запоздалого гостя, покидающего остров, Джесси слышала только шорох прибоя, который так успокаивал ее каждую ночь, но сейчас он словно не совпадал с ритмом ее пульса. Все в доме уже спали; прошло уже несколько часов, как в двух комнатах над гаражом, которые занимали Столлингс и Каллам, погас свет. В одиннадцать с моря подул прохладный ветер, и в спальне Джесси пришлось встать за стеганым одеялом.
Почему она не может заснуть?
Обычно Джесси засыпала, когда захотела. Она всегда умела мгновенно расслабиться. Для медсестры это было ценным качеством.
Безусловно, причина была не в ребенке. Днем Джесси несколько тревожило его поведение, но в кроватке он сразу успокоился, выпил молочко и заснул, как ангелочек. Когда она зашла к нему перед сном, его личико было безмятежным, а дыхание таким легким, что ей пришлось склониться над кроваткой, чтобы услышать его. И не приближающееся кормление мешало ей заснуть — уже десять дней, как маленькому Майклу перестали давать бутылочку в два часа ночи, и с тех пор он спокойно спал до утра.
Очевидно, все дело в утомительном дне — фейерверках, общей суете, паническом настроении миссис Хамфри, напряжении, достигшем кульминации во время ссоры дяди с племянником. А может быть — Джесси ощутила, как зарделись ее щеки, — это как-то связано с тем человеком, Ричардом Квином.
Джесси была вынуждена признать, что после их встречи на пляже Хамфри она вела себя как мечтательная девчонка. Думать о мужчине, достигшем возраста шестидесяти трех лет! Намекнуть ему, что в четверг у нее выходной... В свой следующий свободный день она даже отправилась на общественный пляж в Тогасе и всю вторую половину дня просидела на песке под взятым напрокат зонтом, надеясь на встречу и одновременно чувствуя себя совершенной дурой. Что, если он появится? Конечно, для своих лет Джесси выглядела не так плохо в купальном костюме, но она едва ли могла соперничать с порхающими по пляжу стройными, загорелыми молодыми девицами в бикини. Наконец, Джесси ушла оттуда облегченно, вздохнув, сердитая на себя, но при этом разочарованная. Ричард Квин казался таким симпатичным, таким моложавым и таким огорченным из-за своего возраста и своей отставки... Конечно, он решил держаться от нее подальше. Прослужив в полиции всю жизнь, он наверняка многое знает о женщинах и, вероятно, причислил ее к пронырливым старым девам, рыскающим в поисках добычи.
И тем не менее, Джесси была расстроена, сколько интересных тем у них было для разговоров. Она могла бы рассказать некоторые случаи из своей практики, когда обслуживала важных персон. И он, должно быть, пережил немало захватывающих событий. К тому же в купальном костюме она выглядела совсем не так уж скверно. В тот день Джесси внимательно разглядывала себя в зеркале ванной, прежде чем принять решение. По крайней мере, у нее не торчат кости и кожа необычайно гладкая для сорокадевятилетней женщины. Интересно, сколько лет Марлен Дитрих?.. [6]
Джесси Шервуд повернулась и зарылась лицом в подушку.
В тишине, последовавшей за стоном кровати, она вдруг услышала звук, который заставил ее забыть обо всем на свете.
Это был звук открываемого окна детской.
Джесси замерла, напрягая слух.
Смежная с ее спальней детская находилась в задней части дома — это была угловая комната с двумя окнами. Одно выходило на подъездную аллею и сад, другое было обращено к морю. Когда малыш спал, Джесси открывала оба окна настежь, но этой ночью поднялся ветер, ей пришлось взять одеяло даже для себя, она вернулась в детскую, укутала младенца дополнительным атласным одеяльцем и закрыла окно, выходящее на море. Температура упала так сильно, что она даже опустила раму второго окна, оставив его открытым всего на три-четыре дюйма.
Ей казалось, что звук донесся со стороны именно этого окна.
Потом он прозвучал снова и снова.
Это были тихие, краткие, царапающие звуки, как будто окно открывали каждый раз не более чем на пару дюймов, словно прислушиваясь во время пауз.
«Родители не могут быть слишком осторожны в отношении своих детей — особенно если они богаты... »
Так он сказал...
«Дело о похищении, которое я расследовал несколько лет назад... »
Похититель детей!
Спрыгнув с кровати, Джесси Шервуд схватила халат, накинула его поверх ночной рубашки и побежала в комнату маленького Майкла.
При слабом свете ночника, вмонтированного в плинтус, она увидела мужчину, перебросившего ногу через подоконник окна, выходящего на подъездную аллею. Другая нога, очевидно, опиралась на верхнюю ступеньку приставной лестницы. Голову скрывала наполовину поднятая штора. Он казался плоским и бесцветным, словно вырезанный из черной бумаги контур в человеческий рост.
Джесси Шервуд с криком бросилась к кроватке. Фигура в окне сразу же исчезла.
Последовала грандиозная суматоха. Прибежал мистер Хамфри, застегивая пижамную куртку на тощем волосатом торсе. За ним последовала миссис Хамфри, с воплем вырвавшая ребенка из рук няни. Миссис Ленихан, миссис Шарбедо и обе горничные прибежали с третьего этажа, надев, что попало под руку, и засыпали друг друга вопросами. В помещениях мужской прислуги над гаражом зажегся свет. Ребенок плакал, миссис Хамфри вопила, мистер Хамфри требовал объяснений, которые пыталась дать Джесси сквозь весь этот бедлам. Когда ей это удалось и Олтон Хамфри высунул голову из окна, подъездная аллея была пуста, за исключением старого Столлингса и Генри Каллама в пижамах и босиком, которые с тревогой всматривались вверх и спрашивали, что происходит. К окну была прислонена высокая лестница.
— Обыщите территорию, — крикнул Олтон Хамфри двум седовласым мужчинам внизу. — Я позвоню в сторожку.
Вскоре он вернулся, кипя от ярости.
— Не знаю, за что мы платим охранникам. Этот придурок Питерсон либо спал, либо был пьян. Пожалуйста, Сара, прекрати кричать. Отдай Майкла мисс Шервуд. Ты пугаешь его до смерти.
— О, Олтон, а если это был похититель детей? — истерически взвизгнула Сара.
— Чепуха. Это был какой-то грабитель, и мисс Шервуд спугнула его. Дай мне ребенка.
— Я возьму его, мистер Хамфри, — сказала Джесси. — Миссис Ленихан, принесите из холодильника бутылочку детского питания. Думаю, дорогой, этой ночью мы сделаем для тебя исключение. Но сначала сменим подгузник... — Она унесла ребенка в ванную при детской и плотно закрыла дверь.
Когда Джесси вышла с малышом на руках, в детской оставался только Олтон Хамфри, он не сводил глаз с бутылочки на электронагревателе.
— С Майклом все в порядке? — резко осведомился он.
— В полном порядке, мистер Хамфри.
— Вы уверены, что это был мужчина?
— Да, сэр.
— Вам не показалось в нем ничего знакомого? — Его тон был странным.
— Право, не знаю, — ответила Джесси. — Я не видела его лица, а все остальное было только черным силуэтом на фоне лунного света. Не думаю, мистер Хамфри, что это был грабитель.
— Почему? — Он бросил на нее быстрый взгляд.
— Зачем грабителю пытаться влезть через верхнее окно? Внизу окна не заперты.
Олтон Хамфри не ответил. Джесси сняла бутылку с нагревателя, села в кресло качалку и начала кормить ребенка.
Снизу послышался голос Каллама:
— Мистер Хамфри.
Миллионер подошел к окну:
— Да?
— Нигде ни души, — сказал шофер. Столлингс рядом с ним молча кивнул.
— Вы оба лучше оденьтесь и оставайтесь пока здесь. — Хамфри поставил перед окном ширму с силуэтами животных. Джесси заметила, как тщательно он старается не прикасаться к окну.
Когда он повернулся, его брови были нахмурены.
— Вам не кажется, что надо позвонить в полицию, мистер Хамфри? — сказала Джесси.
— Да, — кивнул он.
По другую сторону тонкой стены зазвонил телефон, и старик сразу же проснулся. Он услышал, как Эйб Перл сонно буркнул: «Да?» — а потом добавил отнюдь не сонно:
— Сейчас буду. Пускай Тинни и Борчер встретят меня там.
Когда шеф Перл вышел из своей спальни, его поджидал в коридоре старик в халате.
— Почему ты встал, Дик?
— Я слышал телефон, Эйб. Какие-то неприятности?
— Что-то странное произошло на острове Нер. Может, хочешь поучаствовать?
— На острове Нер, — повторил Ричард Квин. — Что именно там произошло?
— Кто-то пытался забраться в дом одного из этих миллионеров. Точнее, в детскую. Возможно, попытка похищения.
— Неужели в дом Хамфри?
— Верно. — Эйб Перл удивленно уставился на него.
— Кто-нибудь пострадал?
— Нет, его спугнули. Но как ты догадался, Дик?
— Присоединюсь к тебе через три минуты.
В доме Хамфри горел свет. Они обнаружили одного из людей Эйба Перла обследующим приставную лестницу на подъездной аллее, другой разговаривал в детской с Хамфри и няней. Ширма теперь закрывала кроватку, а Сара Хамфри сидела в качалке и грызла ногти, но она уже успокоилась.
Старик и Джесси Шервуд посмотрели друг на друга и тут же отвели взгляды. Инспектор Квин держался на заднем плане, присматриваясь и прислушиваясь. Джесси покраснела и плотнее закуталась в халат. «Угораздило же меня сегодня надеть хлопчатобумажную ночную сорочку! — думала она. — Почему я не выстирала орлоновую? »
Когда они рассказали о происшедшем, шеф Перл подошел к окну.
— Это ваша лестница, мистер Хамфри?
— Да.
— Где она обычно хранится?
— В сарае. Столлингс, мой садовник, держит там свое оборудование.
— Загляните туда, Борчер.
Детектив вышел.
Эйб Перл повернулся к Джесси:
— Вы бы узнали этого человека, если бы увидели его снова, мисс Шервуд?
— Сомневаюсь.
— Он ничего не говорил? Никак не проявил себя?
— Я не слышала ничего, кроме звука постепенно поднимаемого окна. Когда я прибежала, он сразу исчез.
— Вы слышали автомобиль?
— Нет. Я хотела сказать, не помню.
— Так слышали или нет?
Джесси охватил гнев.
— Говорю вам, не помню!
— Естественно, ведь вы были так возбуждены. — Шеф Перл повернулся к ней спиной, и Ричард Квин прищурился. Он понимал, что его друг мысленно пометил няню вопросительным знаком. Конечно, ведь Эйб не знает ее. Его удивило, что он думает о ней так, будто они давно знакомы.
— Вы слышали отъезжающий автомобиль, мистер Хамфри?
— Не знаю. После крика мисс Шервуд здесь было так шумно...
Эйб Перл кивнул.
— Если он приехал на машине, то мог припарковаться на дороге, возле вашего поместья. Вы не нашли никаких следов?
— Нет.
— Следов? — прошептала Сара Хамфри.
— Ты не думаешь, Сара, что тебе лучше лечь в постель? — резко сказал ей муж.
— Нет, Олтон, прошу тебя. Сейчас я все равно не могу спать. Со мной все в порядке, дорогой.
— Вы в состоянии ответить на несколько вопросов, миссис Хамфри? — спросил Эйб Перл.
— Да. Но я не могу ничего вам сообщить...
— Я имею в виду, о ваших слугах.
— О слугах? — переспросила Сара Хамфри.
— Только для проформы, миссис Хамфри. В таких делах ни в чем нельзя быть уверенным. Сколько у вас слуг и как долго они пробыли с вами?
— Наша экономка, миссис Ленихан, служит у нас со дня нашей свадьбы, — ответила Сара Хамфри. — Миссис Шарбедо, кухарка, работает у нас почти десять лет. Горничные Роуз Хили и Мэри Томпкинс — девушки из Бостона — также много лет с нами.
— А те два старика?
— Столлингс — садовник — местный житель, — сказал Олтон Хамфри, — но мы наняли его, когда приобрели это поместье. Зимой он остается за смотрителя. Генри Каллам, шофер, возил еще моего отца. Я ручаюсь за обоих. Если на то пошло, за женщин тоже. Мы тщательно подбирали прислугу, мистер Перл.
— А как насчет мисс Шервуд? — небрежно осведомился шеф Перл.
— Это возмутительно! — воскликнула Джесси.
— Мисс Шервуд поступила к нам примерно за неделю до прибытия ребенка. Но ее рекомендовали доктор Холлидей из Гринвича, наш педиатр, и доктор Уикс из Тогаса, наш семейный врач в летнее время.
— Вы проверили ее рекомендации, мистер Хамфри?
— Очень тщательно.
— Я уже двадцать три года дипломированная медсестра, — заявила Джесси Шервуд, — и мне приходилось многое терпеть, но всему есть предел. Неужели вы думаете, что если бы я состояла в сговоре с каким-то психопатом с целью похищения ребенка, то подняла бы крик и спугнула его?
— Я просто хочу составить четкую картину происшедшего, — мягко произнес шеф Перл и вышел из комнаты.
— Не упрекайте шефа, — сказал инспектор Квин, не обращаясь ни к кому конкретно. — Это его работа.
Джесси Шервуд сердито тряхнула головой. Вернувшись, Эйб Перл обратился к Хамфри:
— На лестнице мы смогли снять несколько отпечатков. Полагаю, мисс Шервуд, вы не можете сказать нам, был ли этот человек в перчатках?
— Эй, на берегу!
Женщина вздрогнула и подняла взгляд.
— Могу я купить здесь немного бензина? — крикнул инспектор.
Медсестра энергично покачала головой и указала на коляску. Старик спустился на пляж и направился к ней. Песок был чистым, как выстиранная скатерть, и он боялся наследить.
— Прошу прощения. — Инспектор снял шляпу. — Я разбудил малыша?
Склонившаяся над коляской медсестра, улыбаясь, выпрямилась.
— Нет. Он спит как сурок.
Ричард Квин подумал, что никогда не видел более приятной улыбки. Женщина просто светилась здоровьем и была на редкость симпатична, ее хорошенький носик облупился от загара. Ей лет под пятьдесят, определил инспектор опытным глазом полицейского. Для обычного человека она сошла бы за сорокалетнюю.
Женщина отвела его в сторону от коляски.
— Вы сказали, у вас кончился бензин?
— Забыл проверить бак перед отплытием. Это не моя лодка, и боюсь, моряк из меня скверный. Я как раз подходил к причалу, когда увидел ваш насос.
— Вы вторглись в частное владение. — Она снова улыбнулась.
— Остров Нер, — кивнул инспектор. — Но я в отчаянной ситуации. Вы не позволите купить немного горючего для этой штуковины?
— Вам следовало обратиться к владельцу поместья — мистеру Хамфри, — но вряд ли бы это помогло. Вам бы очень повезло, если бы он не позвонил в полицию Тогаса.
— Он дома? — Старик усмехнулся, представив себе, как Эйб Перл спешит к острову Нер, чтобы арестовать его.
— Нет. — Женщина засмеялась. — Они поехали на катере в Ларчмонт — смотреть регату. Миссис Хамфри не высовывала носа из дома с тех пор, как появился ребенок.
— Значит, если я помогу себе сам, никто не узнает?
— Я узнаю.
— Позвольте мне взять несколько галлонов. Я пришлю мистеру Хамфри чек.
— Из-за вас у меня будут неприятности.
— Я даже не упомяну ваше имя, — пообещал инспектор. — Кстати, как вас зовут?
— Шервуд. Джесси Шервуд.
— А меня Ричард Квин, миссис Шервуд.
— Мисс Шервуд, мистер Квин.
— Вот как? Рад познакомиться.
— Взаимно.
Непонятно почему оба заулыбались. Солнце сверкало на голубом небе, с моря дул легкий ветерок, принося соленые брызги.
— Мне здесь некого посещать, мисс Шервуд, — сказал старик. — Почему бы нам не посидеть и не поболтать?
Улыбка исчезла.
— Если до мистера и миссис Хамфри дойдет, что я болтала с посторонним на пляже, когда ребенок был на моем попечении, они меня уволят и будут абсолютно правы. А я ужасно привязалась к маленькому Майклу. Боюсь, мне придется отказать вам, мистер Квин.
«Приятная женщина», — подумал инспектор.
— Да, конечно, я об этом не подумал... Понимаете, я старый друг Эйба Перла — шефа полиции в Тогасе, я провожу лето с ним и миссис Перл в их домике на берегу.
— В таком случае мистер Хамфри, возможно, не стал бы возражать... Но они так нервничают из-за ребенка...
— Это их первенец?
— Да.
— Их можно понять. Родители не могут быть слишком осторожны в отношении своих детей — особенно если они богаты.
— Хамфри — мультимиллионеры.
— Шеф Перл говорил мне, что на острове Нер только такие и живут. Помню дело о похищении, которое я расследовал несколько лет назад...
— Расследовали? Вы тоже полицейский офицер, мистер Квин?
— Был — в Нью-Йорке. Но меня отправили на пенсию.
— На пенсию? В вашем возрасте?
Он посмотрел на нее:
— Как вы думаете, сколько мне лет?
Около пятидесяти пяти.
— Вы говорите это из вежливости.
— Я никогда не лгу — даже из вежливости. Значит, вы старше?
— Процитирую вам пункт «О» параграфа 434-а Административного кодекса города Нью-Йорк. «Ни один служащий департамента полиции, за исключением полицейских врачей...» и так далее, «достигший возраста шестидесяти трех лет, не может продолжать службу и должен быть отправлен на пенсию за счет департамента». Как видите, я выучил это наизусть.
— Шестьдесят три? — Выражение ее лица было скептическим.
— Именно столько мне стукнуло в последний день рождения.
— Никогда бы этому не поверила.
Из недр коляски донесся писк. И сестра Шервуд поспешила к своему питомцу, старик последовал за ней. Он невольно обратил внимание на изгиб ее бедер, молодые плечи, стройные ноги.
Оказалось, ребенок просто всплакнул во сне.
— Скоро он проснется и захочет есть, — сказала Джесси Шервуд, возясь с вуалью. — Ваша жена тоже гостит у шефа и миссис Перл?
«У нее сильные руки... »
— Я овдовел, когда вы родились, мисс Шервуд.
— Быть не может! — Она засмеялась. — И сколько же, по-вашему, мне лет?
— Тридцать девять — сорок, — солгал инспектор.
— Вы просто душка! В январе мне исполнится пятьдесят. Я уже почти двадцать пять лет дипломированная медсестра.
— Вот как? Разве ребенок болен?
— Господи, конечно нет. Малыш вполне здоровенький.
Пухлые ручки и ножки, крепкая грудь и толстые щечки свидетельствовали о том, что так оно и есть. Он спал, как бы защищая руками головку, в трогательно беспомощной позе; шелковистые брови были озабоченно сдвинуты. «Они оба выглядят, как...» — думал Ричард Квин, но не мог найти подходящего слова. Некоторые чувства нельзя выразить словами. Его удивляло, что они у него все еще есть.
— Просто миссис Хамфри так нервничает, что не доверяет обычной няне, — продолжала Джесси Шервуд. — А я почти всю свою карьеру работала педиатрической медсестрой. Обычно я не берусь за такие дела, я имею в виду, уход за совершенно здоровым ребенком. Предпочитаю заботиться о тех, кто в этом нуждается. Но за последние несколько нет я сильно переутомилась, а предложение мистера Хамфри было настолько щедрым...
Джесси оборвала фразу. Чего ради она рассказывает все это постороннему?
— Никогда не были замужем? — небрежным тоном осведомился старик.
— Прошу прощения? О, вы имеете в виду меня? — Ее лицо изменилось. — Была один раз помолвлена. Во время войны. — Теперь в улыбке ощущалась горечь. — Он был врачом и погиб в Нормандии.
Инспектор кивнул. Они стояли рядом у коляски, глядя сквозь сетку на маленькое сонное личико.
«О чем я думаю? — спрашивал себя старик. — Она энергичная привлекательная женщина, а я всего лишь высохший старый дурак».
Он теребил пуговицу куртки.
— Приятно было побеседовать с вами, мисс Шервуд.
Она быстро вскинула голову:
— Вы уходите?
— Лучше поскорее позаимствовать немного бензина у мистера Хамфри и вернуться. Беки — миссис Перл — устроит истерику, если я не прибуду к ленчу. Она пытается нарастить на моих костях немного мяса.
— Не понимаю зачем. По-моему, вы отлично сложены для...
— Для человека моего возраста? — Инспектор улыбнулся. — Надеюсь, мы еще встретимся.
— Да. — Джесси вздохнула. — Я здесь никого не знаю. По четвергам, когда у меня выходной, можно с ума сойти.
— Я вас понимаю. — Улыбка инспектора была натянутой. — Ну, до свидания, мисс Шервуд. Вечером отправлю мистеру Хамфри чек.
— До свидания, — отозвалась Джесси.
Он даже не помахал ей рукой, когда шел к причалу.
* * *
День независимости пришелся на понедельник и стал одним из самых шумных Четвертых июля, какие могла припомнить сестра Шервуд. Несмотря на запрет продажи фейерверков, они весь день шипели, трещали и вспыхивали над островом Нер.
Непрекращающийся салют беспокоил маленького Майкла — он плакал, капризничал, и его настроение передавалось остальным обитателям дома. Миссис Хамфри ломала руки и не отходила от ребенка; миссис Шарбедо, кухарка, пережарила мясо и обменивалась язвительными замечаниями с экономкой миссис Ленихан, миссис Ленихан не давала покоя Роуз Хили, горничной верхнего этажа, и так придиралась к Мэри Томпкинс, горничной нижнего этажа, что та была готова подать заявление об уходе. Даже Столлингс, старый садовник, обычно самый невозмутимый, сердито угрожал разбить нос Генри Калламу, шоферу, если тот снова въедет задним ходом на лужайку, так неудачно расположенную за гаражом.
Олтон Хамфри тоже был раздражен. Единственная дорога на острове весь день была переполнена, как Фронт-стрит в Тогасе; вокруг острова сновали сотни прогулочных судов с материка, и Каллама пришлось отрядить на охрану пляжа Хамфри, со строгим указанием выгонять всех нарушителей.
Хуже всего было то, что Роналд Фрост устроил сцену. Фрост был племянником Хамфри — единственным ребенком покойной сестры миллионера. Он жил на маленький доход от состояния матери, проводя большую часть времени в гостях у многочисленных друзей из высшего общества, где танцевал с девушками, у которых не оказывалось партнера, и обучал чьих-то кузин игре в теннис.
Молодой человек прибыл на уик-энд вместе с родственниками Сары Хамфри из Эндовера, Мэлдена и Кембриджа, но, надо сказать, представителям клана Стайлс хватило ума покинуть остров в воскресенье вечером, чтобы потом не застрять в пробке из-за встречного транспорта, Роналд Фрост задержался на День независимости, хотя не скрывал, что скучает. Джесси Шервуд подозревала, что все дело в дядюшкином баре, который он усердно посещал.
Рон был почти полной копией своего дяди — высокий, худощавый, с покатыми плечами, тусклыми каштановыми волосами и глазами слегка навыкате. Но его рот постоянно кривила неприятная улыбка — полуелейная-полупрезрительная, — а с прислугой он обращался просто по-свински.
Джесси Шервуд слышала ссору, когда переодевала малыша в детской, которая тоже располагалась на верхнем этаже, как раз напротив кабинета Олтона Хамфри. Очевидно, Рон Фрост увяз в очередной финансовой трясине и рассчитывал, что дядя вытянет его из нее.
— Боюсь, Роналд, на сей раз тебе придется искать помощи где-нибудь в другом месте, — услышала Джесси ледяной, слегка гнусавый голос миллионера.
— Что? — Молодой Фрост был ошарашен.
— Этот путь для тебя закрыт.
— Ты шутишь!
— В жизни не был более серьезен.
— Но, дядя Олтон, я в жуткой передряге!
— Ты столько раз попадал в передряги, что уже должен был научиться выбираться из них собственными силами.
— Не могу в это поверить! Раньше ты никогда мне не отказывал. В чем дело, дядя? Не говори мне, что у тебя денежные затруднения.
— У меня не бывает денежных затруднений, Роналд. — Джесси Шервуд почти зримо представила ледяную улыбку Олтона Хамфри. — Насколько я понимаю, эта просьба была истинной целью твоего визита, так что...
— Погоди. — В голосе Рона Фроста зазвучали скверные нотки. — Я хочу объяснений. Это минутное раздражение из-за того, что твой драгоценный замок весь день оскверняют толпы обывателей, или от ворот поворот раз и навсегда?
— В переводе на английский ты, очевидно, интересуешься, каприз это или сознательная политика. Это политика, Роналд. Я наконец понял, что могу найти моим деньгам лучшее применение, чем оплата твоих карточных долгов и увеличение банковских счетов твоих подружек с разбитым сердцем.
— Это отродье... — пробормотал Фрост.
— Прошу прощения?
— Ублюдок, которого ты где-то подобрал...
— Ты пьян, — прервал Олтон Хамфри.
— Не настолько, чтобы не сложить два и два! Весь твой лицемерный треп о крови Хамфри и семейном имени, все обещания, которые ты дал моей матери...
— Ты тоже кое-что обещал. Например, прекратить вести паразитический образ жизни. И кстати, извинись за те отвратительные выражения, в которых ты отзывался о моем сыне.
— О твоем сыне! — взревел Фрост. — Кто он, если не ублюдок?
— Убирайся.
— Не нравится, да? Ты давал мне все основания надеяться, что твоим наследником стану я, а не какой-то мерзкий маленький...
— Клянусь Богом, Роналд, — голос Олтона Хамфри звучал четко, — если ты немедленно не уберешься отсюда, я спущу тебя с лестницы.
Возникла пауза, которую нарушил нервный смешок молодого Фроста.
— Прости, дядя. Очевидно, я перебрал. Приношу мои извинения.
— Очень хорошо. Насколько я понимаю, ты уезжаешь?
— Да-да, — спешно отозвался Роналд.
Джесси слышала, как он нетвердой походкой шел по коридору. Потом шаги проследовали в обратном направлении и остановились у двери кабинета.
— Пожалуйста, передай от меня благодарность тете Саре, дядя. При сложившихся обстоятельствах...
— Понимаю. — Голос Хамфри звучал равнодушно.
— Ну... пока, дядя Олтон.
— До свидания, Роналд.
— Надеюсь вскоре увидеть тебя и тетю Сару.
Ответа не последовало.
Молодой Фрост заковылял вниз по лестнице. Вскоре Джесси услышала, как отъехал его «ягуар».
День был кошмарным, и вечером она с радостью легла в постель, взбила подушку, пробормотала ночную молитву и попыталась заснуть.
Но в два часа ночи Джесси все еще не спала.
Остров Нер давно погрузился во тьму и тишину. Помимо редких звуков автомобиля запоздалого гостя, покидающего остров, Джесси слышала только шорох прибоя, который так успокаивал ее каждую ночь, но сейчас он словно не совпадал с ритмом ее пульса. Все в доме уже спали; прошло уже несколько часов, как в двух комнатах над гаражом, которые занимали Столлингс и Каллам, погас свет. В одиннадцать с моря подул прохладный ветер, и в спальне Джесси пришлось встать за стеганым одеялом.
Почему она не может заснуть?
Обычно Джесси засыпала, когда захотела. Она всегда умела мгновенно расслабиться. Для медсестры это было ценным качеством.
Безусловно, причина была не в ребенке. Днем Джесси несколько тревожило его поведение, но в кроватке он сразу успокоился, выпил молочко и заснул, как ангелочек. Когда она зашла к нему перед сном, его личико было безмятежным, а дыхание таким легким, что ей пришлось склониться над кроваткой, чтобы услышать его. И не приближающееся кормление мешало ей заснуть — уже десять дней, как маленькому Майклу перестали давать бутылочку в два часа ночи, и с тех пор он спокойно спал до утра.
Очевидно, все дело в утомительном дне — фейерверках, общей суете, паническом настроении миссис Хамфри, напряжении, достигшем кульминации во время ссоры дяди с племянником. А может быть — Джесси ощутила, как зарделись ее щеки, — это как-то связано с тем человеком, Ричардом Квином.
Джесси была вынуждена признать, что после их встречи на пляже Хамфри она вела себя как мечтательная девчонка. Думать о мужчине, достигшем возраста шестидесяти трех лет! Намекнуть ему, что в четверг у нее выходной... В свой следующий свободный день она даже отправилась на общественный пляж в Тогасе и всю вторую половину дня просидела на песке под взятым напрокат зонтом, надеясь на встречу и одновременно чувствуя себя совершенной дурой. Что, если он появится? Конечно, для своих лет Джесси выглядела не так плохо в купальном костюме, но она едва ли могла соперничать с порхающими по пляжу стройными, загорелыми молодыми девицами в бикини. Наконец, Джесси ушла оттуда облегченно, вздохнув, сердитая на себя, но при этом разочарованная. Ричард Квин казался таким симпатичным, таким моложавым и таким огорченным из-за своего возраста и своей отставки... Конечно, он решил держаться от нее подальше. Прослужив в полиции всю жизнь, он наверняка многое знает о женщинах и, вероятно, причислил ее к пронырливым старым девам, рыскающим в поисках добычи.
И тем не менее, Джесси была расстроена, сколько интересных тем у них было для разговоров. Она могла бы рассказать некоторые случаи из своей практики, когда обслуживала важных персон. И он, должно быть, пережил немало захватывающих событий. К тому же в купальном костюме она выглядела совсем не так уж скверно. В тот день Джесси внимательно разглядывала себя в зеркале ванной, прежде чем принять решение. По крайней мере, у нее не торчат кости и кожа необычайно гладкая для сорокадевятилетней женщины. Интересно, сколько лет Марлен Дитрих?.. [6]
Джесси Шервуд повернулась и зарылась лицом в подушку.
В тишине, последовавшей за стоном кровати, она вдруг услышала звук, который заставил ее забыть обо всем на свете.
Это был звук открываемого окна детской.
Джесси замерла, напрягая слух.
Смежная с ее спальней детская находилась в задней части дома — это была угловая комната с двумя окнами. Одно выходило на подъездную аллею и сад, другое было обращено к морю. Когда малыш спал, Джесси открывала оба окна настежь, но этой ночью поднялся ветер, ей пришлось взять одеяло даже для себя, она вернулась в детскую, укутала младенца дополнительным атласным одеяльцем и закрыла окно, выходящее на море. Температура упала так сильно, что она даже опустила раму второго окна, оставив его открытым всего на три-четыре дюйма.
Ей казалось, что звук донесся со стороны именно этого окна.
Потом он прозвучал снова и снова.
Это были тихие, краткие, царапающие звуки, как будто окно открывали каждый раз не более чем на пару дюймов, словно прислушиваясь во время пауз.
«Родители не могут быть слишком осторожны в отношении своих детей — особенно если они богаты... »
Так он сказал...
«Дело о похищении, которое я расследовал несколько лет назад... »
Похититель детей!
Спрыгнув с кровати, Джесси Шервуд схватила халат, накинула его поверх ночной рубашки и побежала в комнату маленького Майкла.
При слабом свете ночника, вмонтированного в плинтус, она увидела мужчину, перебросившего ногу через подоконник окна, выходящего на подъездную аллею. Другая нога, очевидно, опиралась на верхнюю ступеньку приставной лестницы. Голову скрывала наполовину поднятая штора. Он казался плоским и бесцветным, словно вырезанный из черной бумаги контур в человеческий рост.
Джесси Шервуд с криком бросилась к кроватке. Фигура в окне сразу же исчезла.
Последовала грандиозная суматоха. Прибежал мистер Хамфри, застегивая пижамную куртку на тощем волосатом торсе. За ним последовала миссис Хамфри, с воплем вырвавшая ребенка из рук няни. Миссис Ленихан, миссис Шарбедо и обе горничные прибежали с третьего этажа, надев, что попало под руку, и засыпали друг друга вопросами. В помещениях мужской прислуги над гаражом зажегся свет. Ребенок плакал, миссис Хамфри вопила, мистер Хамфри требовал объяснений, которые пыталась дать Джесси сквозь весь этот бедлам. Когда ей это удалось и Олтон Хамфри высунул голову из окна, подъездная аллея была пуста, за исключением старого Столлингса и Генри Каллама в пижамах и босиком, которые с тревогой всматривались вверх и спрашивали, что происходит. К окну была прислонена высокая лестница.
— Обыщите территорию, — крикнул Олтон Хамфри двум седовласым мужчинам внизу. — Я позвоню в сторожку.
Вскоре он вернулся, кипя от ярости.
— Не знаю, за что мы платим охранникам. Этот придурок Питерсон либо спал, либо был пьян. Пожалуйста, Сара, прекрати кричать. Отдай Майкла мисс Шервуд. Ты пугаешь его до смерти.
— О, Олтон, а если это был похититель детей? — истерически взвизгнула Сара.
— Чепуха. Это был какой-то грабитель, и мисс Шервуд спугнула его. Дай мне ребенка.
— Я возьму его, мистер Хамфри, — сказала Джесси. — Миссис Ленихан, принесите из холодильника бутылочку детского питания. Думаю, дорогой, этой ночью мы сделаем для тебя исключение. Но сначала сменим подгузник... — Она унесла ребенка в ванную при детской и плотно закрыла дверь.
Когда Джесси вышла с малышом на руках, в детской оставался только Олтон Хамфри, он не сводил глаз с бутылочки на электронагревателе.
— С Майклом все в порядке? — резко осведомился он.
— В полном порядке, мистер Хамфри.
— Вы уверены, что это был мужчина?
— Да, сэр.
— Вам не показалось в нем ничего знакомого? — Его тон был странным.
— Право, не знаю, — ответила Джесси. — Я не видела его лица, а все остальное было только черным силуэтом на фоне лунного света. Не думаю, мистер Хамфри, что это был грабитель.
— Почему? — Он бросил на нее быстрый взгляд.
— Зачем грабителю пытаться влезть через верхнее окно? Внизу окна не заперты.
Олтон Хамфри не ответил. Джесси сняла бутылку с нагревателя, села в кресло качалку и начала кормить ребенка.
Снизу послышался голос Каллама:
— Мистер Хамфри.
Миллионер подошел к окну:
— Да?
— Нигде ни души, — сказал шофер. Столлингс рядом с ним молча кивнул.
— Вы оба лучше оденьтесь и оставайтесь пока здесь. — Хамфри поставил перед окном ширму с силуэтами животных. Джесси заметила, как тщательно он старается не прикасаться к окну.
Когда он повернулся, его брови были нахмурены.
— Вам не кажется, что надо позвонить в полицию, мистер Хамфри? — сказала Джесси.
— Да, — кивнул он.
* * *
По другую сторону тонкой стены зазвонил телефон, и старик сразу же проснулся. Он услышал, как Эйб Перл сонно буркнул: «Да?» — а потом добавил отнюдь не сонно:
— Сейчас буду. Пускай Тинни и Борчер встретят меня там.
Когда шеф Перл вышел из своей спальни, его поджидал в коридоре старик в халате.
— Почему ты встал, Дик?
— Я слышал телефон, Эйб. Какие-то неприятности?
— Что-то странное произошло на острове Нер. Может, хочешь поучаствовать?
— На острове Нер, — повторил Ричард Квин. — Что именно там произошло?
— Кто-то пытался забраться в дом одного из этих миллионеров. Точнее, в детскую. Возможно, попытка похищения.
— Неужели в дом Хамфри?
— Верно. — Эйб Перл удивленно уставился на него.
— Кто-нибудь пострадал?
— Нет, его спугнули. Но как ты догадался, Дик?
— Присоединюсь к тебе через три минуты.
В доме Хамфри горел свет. Они обнаружили одного из людей Эйба Перла обследующим приставную лестницу на подъездной аллее, другой разговаривал в детской с Хамфри и няней. Ширма теперь закрывала кроватку, а Сара Хамфри сидела в качалке и грызла ногти, но она уже успокоилась.
Старик и Джесси Шервуд посмотрели друг на друга и тут же отвели взгляды. Инспектор Квин держался на заднем плане, присматриваясь и прислушиваясь. Джесси покраснела и плотнее закуталась в халат. «Угораздило же меня сегодня надеть хлопчатобумажную ночную сорочку! — думала она. — Почему я не выстирала орлоновую? »
Когда они рассказали о происшедшем, шеф Перл подошел к окну.
— Это ваша лестница, мистер Хамфри?
— Да.
— Где она обычно хранится?
— В сарае. Столлингс, мой садовник, держит там свое оборудование.
— Загляните туда, Борчер.
Детектив вышел.
Эйб Перл повернулся к Джесси:
— Вы бы узнали этого человека, если бы увидели его снова, мисс Шервуд?
— Сомневаюсь.
— Он ничего не говорил? Никак не проявил себя?
— Я не слышала ничего, кроме звука постепенно поднимаемого окна. Когда я прибежала, он сразу исчез.
— Вы слышали автомобиль?
— Нет. Я хотела сказать, не помню.
— Так слышали или нет?
Джесси охватил гнев.
— Говорю вам, не помню!
— Естественно, ведь вы были так возбуждены. — Шеф Перл повернулся к ней спиной, и Ричард Квин прищурился. Он понимал, что его друг мысленно пометил няню вопросительным знаком. Конечно, ведь Эйб не знает ее. Его удивило, что он думает о ней так, будто они давно знакомы.
— Вы слышали отъезжающий автомобиль, мистер Хамфри?
— Не знаю. После крика мисс Шервуд здесь было так шумно...
Эйб Перл кивнул.
— Если он приехал на машине, то мог припарковаться на дороге, возле вашего поместья. Вы не нашли никаких следов?
— Нет.
— Следов? — прошептала Сара Хамфри.
— Ты не думаешь, Сара, что тебе лучше лечь в постель? — резко сказал ей муж.
— Нет, Олтон, прошу тебя. Сейчас я все равно не могу спать. Со мной все в порядке, дорогой.
— Вы в состоянии ответить на несколько вопросов, миссис Хамфри? — спросил Эйб Перл.
— Да. Но я не могу ничего вам сообщить...
— Я имею в виду, о ваших слугах.
— О слугах? — переспросила Сара Хамфри.
— Только для проформы, миссис Хамфри. В таких делах ни в чем нельзя быть уверенным. Сколько у вас слуг и как долго они пробыли с вами?
— Наша экономка, миссис Ленихан, служит у нас со дня нашей свадьбы, — ответила Сара Хамфри. — Миссис Шарбедо, кухарка, работает у нас почти десять лет. Горничные Роуз Хили и Мэри Томпкинс — девушки из Бостона — также много лет с нами.
— А те два старика?
— Столлингс — садовник — местный житель, — сказал Олтон Хамфри, — но мы наняли его, когда приобрели это поместье. Зимой он остается за смотрителя. Генри Каллам, шофер, возил еще моего отца. Я ручаюсь за обоих. Если на то пошло, за женщин тоже. Мы тщательно подбирали прислугу, мистер Перл.
— А как насчет мисс Шервуд? — небрежно осведомился шеф Перл.
— Это возмутительно! — воскликнула Джесси.
— Мисс Шервуд поступила к нам примерно за неделю до прибытия ребенка. Но ее рекомендовали доктор Холлидей из Гринвича, наш педиатр, и доктор Уикс из Тогаса, наш семейный врач в летнее время.
— Вы проверили ее рекомендации, мистер Хамфри?
— Очень тщательно.
— Я уже двадцать три года дипломированная медсестра, — заявила Джесси Шервуд, — и мне приходилось многое терпеть, но всему есть предел. Неужели вы думаете, что если бы я состояла в сговоре с каким-то психопатом с целью похищения ребенка, то подняла бы крик и спугнула его?
— Я просто хочу составить четкую картину происшедшего, — мягко произнес шеф Перл и вышел из комнаты.
— Не упрекайте шефа, — сказал инспектор Квин, не обращаясь ни к кому конкретно. — Это его работа.
Джесси Шервуд сердито тряхнула головой. Вернувшись, Эйб Перл обратился к Хамфри:
— На лестнице мы смогли снять несколько отпечатков. Полагаю, мисс Шервуд, вы не можете сказать нам, был ли этот человек в перчатках?