Страница:
— Нет, Роботрон, — смущенно отвечала на экране Кибермария, — я не могу принять твое предложение, поскольку мое плазменное сердце навеки принадлежит Хосеандроиду.
— Правильно, молодец, — похвалил героиню Бисквит Иванович, — так держать, дорогуша. Белъды, застонав, взялся за голову.
— Тогда я убью тебя, — взревел на экране Роботрон, — а потом себя или нет, лучше я убью тебя, а затем разберу на части Хосеандроида и сдам его в металлолом.
— О Боже, — закричала Кибермария, отключаясь в обморок.
Трясущимися руками Бельды кое-как натянул на себя космический скафандр.
— Снежок, притормози, — сказал он сидящей за штурвалом лайке, — я выйду подышать свежим воздухом…
А на поверхности Цербера-3 творилось черт знает что: не то восстание, не то революция. Заключенные с яростью кидались на роботов-надзирателей, те били их током, летели искры, горели останки каких-то не то киборгов, не то гигантских пылесосов.
Короче, конец света.
Под надежным прикрытием разумных примусов, Борис Богданович Убийвовк торжественно прошествовал к космическому “Киндер-сюрпризу” новых марсиан, спокойно стоящему на отшибе за лесом, который в двух местах уже начинал гореть. В смысле лес начинал гореть, а не “Киндер-сюрприз”, поскольку некоторые заключенные решили, судя по всему, поиграть в звездные войны — эпизод тысяча двадцатый.
А все объяснялось довольно просто. Потеряв капитана, космический крейсер “Смердящий”, стоявший на стреме над планетой, совершенно утратил всякую дисциплину и соответственно, боеготовность. Часть офицеров разлетелась по домам, часть по дорогим космическим борделям, а матросы запили, пригласив на корабль Дэйва Фильдакопера с развлекающей программой и Чучелену, известную в галактике порнозвезду с четырьмя грудями.
В общем, отрывались на полную катушку, похлестче космических пиратов Леонардо Ди Каприо.
Взойдя на корабль, Убийвовк дьявольски рассмеялся, но тут же приуныл, вспомнив, что водить звездолет он, к сожалению, не умеет. Но на помощь пахану внезапно пришли верные примусы.
— Господин, — сказали они, — позволь нам повести корабль, мы это хорошо умеем.
Убийвовк, естественно, позволил и, погрузившись, они сразу же задраили все люки, поскольку число желающих прокатиться на звездолете резко стало возрастать. Они буквально толпой повалили из пылающего леса.
— Эх, революция, — вздохнул Борис Богданович, мечтательно глядя в иллюминатор, — народ ропщет, а власть как всегда лежит под ногами. Низы могут, но верхи не хотят. И как всегда в итоге бьют ни в чем не повинных кибернетиков. Взлетаем, братва.
И ловко колдуя над панелью управления, разумные примусы подняли “Киндер-сюрприз” в воздух, пальнув пару раз по снующим внизу без дела заключенным.
— Господин, — предложил один из железных чурбанов, — позвольте разнести эту планету на атомы. Убийвовк задумался.
— Конечно, это можно, — согласился он, — но, думаю, у нас сейчас просто нету для этого времени, все-таки там, в космосе, не все поголовно идиоты и скоро здесь наверняка будет армия. Примусы приуныли.
— Но вот главный тюремный корпус я вам разнести разрешаю, — благосклонно добавил Убийвовк, — на атомы.
— Ура, — взревели примусы, — а куда мы полетим после этого?
— Конечно же, на Землю, — ухмыльнулся Борис Богданович, — в город Хрючевск, у меня там остались кое-какие старые дела…
Когда Сан Саныч наконец проснулся, Крючков не было.
Дверь его камеры оказалась открытой, а в камере братьев Воротилов обнаружил порванный серый носок Семы. Да и вообще с первого взгляда было ясно, что Крючки яростно сопротивлялись и камеру покидать наотрез отказывались.
— Боже, — прошептал Сан Саныч, — я остался без охраны, теперь меня может замочить любой сопливый отморозок.
В рубке на полу Воротилов обнаружил в дрезину пьяного Леонардо, лежащего на груде обнаженных женских тел, тоже кстати пьяных и спящих.
— Какая гнусь, — сказал Сан Саныч, — я единственный на этом корабле, кто еще трезв.
— Ы-ы-ы, — промычал главарь пиратов, — кукареку-у-у-у…
— Допился, гад, — Воротилов с ненавистью пихнул пирата ногой в живот, — отвечай, мудило, куда ты дел моих телохранителей?
— Я их продал, — икнул на полу Леонардо, стаскивая с себя чью-то длинную ногу в изящной туфельке на шпильке.
— Кому продал, — авторитет чувствительно тряхнул пирата за отворот камзола.
— Да этому извращенцу, — заплетающимся языком ответил флибустьер, — Титу, он накачанных мальчиков очень любит.
— Чего? — ужаснулся Сан Саныч.
— Да нет, — возразил Леонардо, — не в этом смысле. Он часто устраивает боксерские поединки без правил, сшибая со зрителей колоссальные бабки, плюс букмекерские ставки, короче, не пропадут твои громилы, бабки заработают и себя из рабства выкупят.
Судя по более-менее становящейся связной речи, пират трезвел на глазах и Сан Саныч решил приступить к осуществлению своего очередного придуманного во сне плана.
— Скажи, Лео, ты человек азартный? — спросил он главаря корсаров, безуспешно пытающегося отыскать свой отстегнувшийся железный протез в груде спящих женских тел.
— Ну, а ты как думал, — усмехнулся пират, — русская рулетка — моя любимая игра. Вот подзову боцмана, приставлю к его голове бластер, да как нажму на курок…
— Но ведь в бластере нет ни патронов, ни барабана, — удивился Воротилов, — какая же это рулетка?
— А не важно, — махнул рукой Леонардо, — главное, что это очень азартно.
— В таком случае, — сказал Сан Саныч, — предлагаю тебе сыграть в карты.
И авторитет ловким движением руки извлек из-за пояса колоду порнографических игральных карт.
— Ух ты, круто, — восхитился пират, уставившись на картинки бесстыжих красоток, — а на что играть-то будем?
— На твои пиастры, — невозмутимо ответил Воротилов, понимая, что мышка уже в ловушке и никуда от него не убежит.
— Ну а ты что поставишь? — лукаво прищурился Леонардо. — У тебя ведь ничего, кроме одежды, нет.
— Свою жизнь, — легко бросил авторитет, скрестив за спиной на левой руке два пальца.
— Долго еще лететь? — спросил Фуха капитан Синицын. — Сколько еще часов?
Медвежонок забавно пожал плечами.
— Точно сказать не могу, возможно, около получаса. Гильдия торгового космофлота снова бастует, все космические трассы грузовыми танкерами забиты.
— А что случилось, — поинтересовался Белочкин, — почему они бастуют?
— Да зарплату им не платят, — ответил Фух, — уже второй год. Перебиваются бедняги контрабандой и торговлей налево, но в полиции, сами понимаете, тоже не дураки, работу выполняют добросовестно. Так что бастуй или умирай с голоду.
— Проклятые бюрократы, — проревел со спальной полки Рональд, — каленым железом… — и, не договорив, свалился на пол.
— А можно повторить падение на бис? — попросил Белочкин, сладко зевая. — С замедлением. Синицын сокрушенно покачал головой:
— А я думал, что только у нас на Земле мужики до белой горячки допиваются.
— Да что вы, — махнул лапкой Фух, — у нас вот такие экземпляры практически на каждом частном космическом корабле есть. Если пилот не пьет, то обязательно штурман за воротник закладывает, если не штурман, то бортовой механик.
— В общем, как в сказке про репку, — кивнул Синицын, — дед пил-пил не допил, бабка пила-пила не допила…
— А пока они бухали, — добавил Белочкин, — Змей Горыныч слопал репку и похитил внучку.
— М-да, — согласился Фух, — поучительно, но хуже всего, когда на корабле кок пьет, тогда уж всем точно крышка. Однажды случай один был. Пьяный кок с военного крейсера “Ильф и Петров” команду носками своими потравил, уронив их случайно в кастрюлю с супом…
— Не плюй в котел, — философски изрек с пола Рональд, — там повар тапки варит.
— Вот видите, — сказал Фух, — указывая на второго пилота, — он тоже знает эту историю.
— Я служил на том корабле, — глухо пробурчал Рональд, — и я единственный, кто выжил. Кока того потом под трибунал отдали, дело-то на маневрах было.
Еще немного повалявшись на полу, Рональд встал на ноги и побрел, придерживаясь за стены, к выходу из кают-компании.
— Господа, я на минутку отлучусь, мне надо туда, куда ходят маленькие мальчики.
— В зоопарк, что ли? — удивился Белочкин.
— Нет, хуже, — ответил Рональд, — в туалет. Слушай, Фух, что-то корабль сильно качает, а не попали ли мы случайно в метеоритный поток?
Выйдя из кают-компании, Рональд, воровато оглянувшись, прокрался в самогонную лабораторию в предвкушении стаканчика своего фирменного пойла…
Когда он вернулся к пассажирам, то был абсолютно трезв и зубы у него при этом стучали.
— Что такое, — испугался Фух, — у нас в туалете гигантская пробоина, через которую выходит воздух?
— Нет, — ответил Рональд, садясь в кресло, — в моей лаборатории на полу спит какая-то толстая баба.
— Вот до чего допился, — покачал головой Фух, — у него уже эротические галлюцинации, а вы говорите, что у инопланетян белой горячки не бывает.
Белочкин с Синицыным переглянулись.
— Надеюсь, — сказал Иннокентий Петрович, — посадка у вас тоже осуществляется автоматически…
А бедняга капитан Румбель все парил в открытом пространстве, облаченный в космический скафандр “Спиридоныч” и безуспешно пытался докричаться до проходящих мимо космических кораблей, поскольку все думали, что это один из бастующих космоторговцев выражает таким образом протест, выбросив себя в открытый космос.
Капитаны звездолетов радостно сигналили ему, проявляя свою солидарность, после чего уносились прочь.
На сотовый телефон Воротилова также надежды было мало, поскольку он был очень слаб и на местных частотах не работал.
Один лишь Убийвовк, пролетая в космическом “Киндер-сюрпризе” мимо, недоуменно пожал плечами, увидев в иллюминаторе странного мужика в треухе, валенках, телогрейке и с сотовым телефоном в правой руке.
— Глядите, бомж мобилку у какого-то барыги спер, — сказал Борис Богданович также удивленным зрелищем примусам, — далеко, однако, шельмец забрался…
ГЛАВА 5,
— Правильно, молодец, — похвалил героиню Бисквит Иванович, — так держать, дорогуша. Белъды, застонав, взялся за голову.
— Тогда я убью тебя, — взревел на экране Роботрон, — а потом себя или нет, лучше я убью тебя, а затем разберу на части Хосеандроида и сдам его в металлолом.
— О Боже, — закричала Кибермария, отключаясь в обморок.
Трясущимися руками Бельды кое-как натянул на себя космический скафандр.
— Снежок, притормози, — сказал он сидящей за штурвалом лайке, — я выйду подышать свежим воздухом…
А на поверхности Цербера-3 творилось черт знает что: не то восстание, не то революция. Заключенные с яростью кидались на роботов-надзирателей, те били их током, летели искры, горели останки каких-то не то киборгов, не то гигантских пылесосов.
Короче, конец света.
Под надежным прикрытием разумных примусов, Борис Богданович Убийвовк торжественно прошествовал к космическому “Киндер-сюрпризу” новых марсиан, спокойно стоящему на отшибе за лесом, который в двух местах уже начинал гореть. В смысле лес начинал гореть, а не “Киндер-сюрприз”, поскольку некоторые заключенные решили, судя по всему, поиграть в звездные войны — эпизод тысяча двадцатый.
А все объяснялось довольно просто. Потеряв капитана, космический крейсер “Смердящий”, стоявший на стреме над планетой, совершенно утратил всякую дисциплину и соответственно, боеготовность. Часть офицеров разлетелась по домам, часть по дорогим космическим борделям, а матросы запили, пригласив на корабль Дэйва Фильдакопера с развлекающей программой и Чучелену, известную в галактике порнозвезду с четырьмя грудями.
В общем, отрывались на полную катушку, похлестче космических пиратов Леонардо Ди Каприо.
Взойдя на корабль, Убийвовк дьявольски рассмеялся, но тут же приуныл, вспомнив, что водить звездолет он, к сожалению, не умеет. Но на помощь пахану внезапно пришли верные примусы.
— Господин, — сказали они, — позволь нам повести корабль, мы это хорошо умеем.
Убийвовк, естественно, позволил и, погрузившись, они сразу же задраили все люки, поскольку число желающих прокатиться на звездолете резко стало возрастать. Они буквально толпой повалили из пылающего леса.
— Эх, революция, — вздохнул Борис Богданович, мечтательно глядя в иллюминатор, — народ ропщет, а власть как всегда лежит под ногами. Низы могут, но верхи не хотят. И как всегда в итоге бьют ни в чем не повинных кибернетиков. Взлетаем, братва.
И ловко колдуя над панелью управления, разумные примусы подняли “Киндер-сюрприз” в воздух, пальнув пару раз по снующим внизу без дела заключенным.
— Господин, — предложил один из железных чурбанов, — позвольте разнести эту планету на атомы. Убийвовк задумался.
— Конечно, это можно, — согласился он, — но, думаю, у нас сейчас просто нету для этого времени, все-таки там, в космосе, не все поголовно идиоты и скоро здесь наверняка будет армия. Примусы приуныли.
— Но вот главный тюремный корпус я вам разнести разрешаю, — благосклонно добавил Убийвовк, — на атомы.
— Ура, — взревели примусы, — а куда мы полетим после этого?
— Конечно же, на Землю, — ухмыльнулся Борис Богданович, — в город Хрючевск, у меня там остались кое-какие старые дела…
Когда Сан Саныч наконец проснулся, Крючков не было.
Дверь его камеры оказалась открытой, а в камере братьев Воротилов обнаружил порванный серый носок Семы. Да и вообще с первого взгляда было ясно, что Крючки яростно сопротивлялись и камеру покидать наотрез отказывались.
— Боже, — прошептал Сан Саныч, — я остался без охраны, теперь меня может замочить любой сопливый отморозок.
В рубке на полу Воротилов обнаружил в дрезину пьяного Леонардо, лежащего на груде обнаженных женских тел, тоже кстати пьяных и спящих.
— Какая гнусь, — сказал Сан Саныч, — я единственный на этом корабле, кто еще трезв.
— Ы-ы-ы, — промычал главарь пиратов, — кукареку-у-у-у…
— Допился, гад, — Воротилов с ненавистью пихнул пирата ногой в живот, — отвечай, мудило, куда ты дел моих телохранителей?
— Я их продал, — икнул на полу Леонардо, стаскивая с себя чью-то длинную ногу в изящной туфельке на шпильке.
— Кому продал, — авторитет чувствительно тряхнул пирата за отворот камзола.
— Да этому извращенцу, — заплетающимся языком ответил флибустьер, — Титу, он накачанных мальчиков очень любит.
— Чего? — ужаснулся Сан Саныч.
— Да нет, — возразил Леонардо, — не в этом смысле. Он часто устраивает боксерские поединки без правил, сшибая со зрителей колоссальные бабки, плюс букмекерские ставки, короче, не пропадут твои громилы, бабки заработают и себя из рабства выкупят.
Судя по более-менее становящейся связной речи, пират трезвел на глазах и Сан Саныч решил приступить к осуществлению своего очередного придуманного во сне плана.
— Скажи, Лео, ты человек азартный? — спросил он главаря корсаров, безуспешно пытающегося отыскать свой отстегнувшийся железный протез в груде спящих женских тел.
— Ну, а ты как думал, — усмехнулся пират, — русская рулетка — моя любимая игра. Вот подзову боцмана, приставлю к его голове бластер, да как нажму на курок…
— Но ведь в бластере нет ни патронов, ни барабана, — удивился Воротилов, — какая же это рулетка?
— А не важно, — махнул рукой Леонардо, — главное, что это очень азартно.
— В таком случае, — сказал Сан Саныч, — предлагаю тебе сыграть в карты.
И авторитет ловким движением руки извлек из-за пояса колоду порнографических игральных карт.
— Ух ты, круто, — восхитился пират, уставившись на картинки бесстыжих красоток, — а на что играть-то будем?
— На твои пиастры, — невозмутимо ответил Воротилов, понимая, что мышка уже в ловушке и никуда от него не убежит.
— Ну а ты что поставишь? — лукаво прищурился Леонардо. — У тебя ведь ничего, кроме одежды, нет.
— Свою жизнь, — легко бросил авторитет, скрестив за спиной на левой руке два пальца.
— Долго еще лететь? — спросил Фуха капитан Синицын. — Сколько еще часов?
Медвежонок забавно пожал плечами.
— Точно сказать не могу, возможно, около получаса. Гильдия торгового космофлота снова бастует, все космические трассы грузовыми танкерами забиты.
— А что случилось, — поинтересовался Белочкин, — почему они бастуют?
— Да зарплату им не платят, — ответил Фух, — уже второй год. Перебиваются бедняги контрабандой и торговлей налево, но в полиции, сами понимаете, тоже не дураки, работу выполняют добросовестно. Так что бастуй или умирай с голоду.
— Проклятые бюрократы, — проревел со спальной полки Рональд, — каленым железом… — и, не договорив, свалился на пол.
— А можно повторить падение на бис? — попросил Белочкин, сладко зевая. — С замедлением. Синицын сокрушенно покачал головой:
— А я думал, что только у нас на Земле мужики до белой горячки допиваются.
— Да что вы, — махнул лапкой Фух, — у нас вот такие экземпляры практически на каждом частном космическом корабле есть. Если пилот не пьет, то обязательно штурман за воротник закладывает, если не штурман, то бортовой механик.
— В общем, как в сказке про репку, — кивнул Синицын, — дед пил-пил не допил, бабка пила-пила не допила…
— А пока они бухали, — добавил Белочкин, — Змей Горыныч слопал репку и похитил внучку.
— М-да, — согласился Фух, — поучительно, но хуже всего, когда на корабле кок пьет, тогда уж всем точно крышка. Однажды случай один был. Пьяный кок с военного крейсера “Ильф и Петров” команду носками своими потравил, уронив их случайно в кастрюлю с супом…
— Не плюй в котел, — философски изрек с пола Рональд, — там повар тапки варит.
— Вот видите, — сказал Фух, — указывая на второго пилота, — он тоже знает эту историю.
— Я служил на том корабле, — глухо пробурчал Рональд, — и я единственный, кто выжил. Кока того потом под трибунал отдали, дело-то на маневрах было.
Еще немного повалявшись на полу, Рональд встал на ноги и побрел, придерживаясь за стены, к выходу из кают-компании.
— Господа, я на минутку отлучусь, мне надо туда, куда ходят маленькие мальчики.
— В зоопарк, что ли? — удивился Белочкин.
— Нет, хуже, — ответил Рональд, — в туалет. Слушай, Фух, что-то корабль сильно качает, а не попали ли мы случайно в метеоритный поток?
Выйдя из кают-компании, Рональд, воровато оглянувшись, прокрался в самогонную лабораторию в предвкушении стаканчика своего фирменного пойла…
Когда он вернулся к пассажирам, то был абсолютно трезв и зубы у него при этом стучали.
— Что такое, — испугался Фух, — у нас в туалете гигантская пробоина, через которую выходит воздух?
— Нет, — ответил Рональд, садясь в кресло, — в моей лаборатории на полу спит какая-то толстая баба.
— Вот до чего допился, — покачал головой Фух, — у него уже эротические галлюцинации, а вы говорите, что у инопланетян белой горячки не бывает.
Белочкин с Синицыным переглянулись.
— Надеюсь, — сказал Иннокентий Петрович, — посадка у вас тоже осуществляется автоматически…
А бедняга капитан Румбель все парил в открытом пространстве, облаченный в космический скафандр “Спиридоныч” и безуспешно пытался докричаться до проходящих мимо космических кораблей, поскольку все думали, что это один из бастующих космоторговцев выражает таким образом протест, выбросив себя в открытый космос.
Капитаны звездолетов радостно сигналили ему, проявляя свою солидарность, после чего уносились прочь.
На сотовый телефон Воротилова также надежды было мало, поскольку он был очень слаб и на местных частотах не работал.
Один лишь Убийвовк, пролетая в космическом “Киндер-сюрпризе” мимо, недоуменно пожал плечами, увидев в иллюминаторе странного мужика в треухе, валенках, телогрейке и с сотовым телефоном в правой руке.
— Глядите, бомж мобилку у какого-то барыги спер, — сказал Борис Богданович также удивленным зрелищем примусам, — далеко, однако, шельмец забрался…
ГЛАВА 5,
В КОТОРОЙ ДЕЙСТВИЕ НАБИРАЕТ СТРЕМИТЕЛЬНЫЕ ОБОРОТЫ
Без сомнения, нашего пристального внимания требует еще один звездолет, бороздящий просторы вселенной со скоростью света.
За штурвалом этого достаточно небольшого космического корабля сидел маленький мальчик лет двенадцати в синей пионерской форме и красным галстуком на шее.
Рулил он не менее яростно, чем ругался.
— Если эти мудозвоны с Земли думают, что им удалось избавиться от Ликвидатора, то они сильно заблуждаются, — зло твердил пионер, грызя карамельного петушка на палочке.
— Вход в звездную систему затруднителен, — безразлично сообщил бортовой компьютер, — бастуют космические торговцы.
— Черт, — пионер резко крутанул штурвал вправо, — проклятые недоноски!
Рядом с ним на приборной доске лежал открытый маленький блокнот с длинным списком фамилий, где некоторые были аккуратно вычеркнуты.
— Ну подождите, — угрожал пионер, — дайте мне только из пробки выбраться.
Корабль тряхнуло, видимо, пионер нечаянно сбил дорожный знак.
— Вы только что задели локационный буй, — сухо прокомментировал бортовой компьютер, — еще три нарушения, и у вас заберут водительские права.
— Ну и хрен с ними, — ответил подросток.
В правом иллюминаторе промелькнуло чье-то перекошенное лицо в коричневом треухе.
— Человек за бортом, — сообщил компьютер, — может, подберем?
— Да пошел он, — огрызнулся пионер, ловко протискивая корабль между двумя здоровыми грузовыми трейлерами.
— Боже, я разорен, — пират Леонардо сидел за игральным столиком в одних лишь черных плавках с черепами и топил свое горе в кружке с пивом.
— Пиво, кстати, тоже уже не твое, — напомнил Сан Саныч, пряча в карман карты.
Авторитет выиграл у вожака пиратов не только все пиастры, всех девочек, свой шестисотый “мерс”, но и угнанный челнок вместе с катером “Пиранья Дунька”.
— У меня к тебе предложение, — сказал Воротилов, когда пират наконец перестал всхлипывать.
— Ты дашь мне отыграться? — с надеждой спросил Леонардо.
— Нет, — Сан Саныч покачал головой, — ты сделаешь мне одну услугу, после чего я верну тебе большую часть твоего проигрыша.
— Говори, что ты хочешь, — оживился пират.
— Поскольку на военном крейсере, сторожащем Цербер-3 нет капитана, ты со своей славной командой мог бы попытаться его захватить и, так сказать, присвоить, пересев с катера на более мощный корабль.
— Так, — обрадовался пират, — я тоже об этом думал в короткие часы протрезвления. Воротилов кивнул:
— А заодно ты поможешь мне забрать с планеты кое-каких отбывающих там срок моих корешей, после чего мы улетим, а твой карточный проигрыш будет мною возвращен.
— Ну что ж, — улыбнулся Леонардо, — вариант вполне приемлемый. Прямо сейчас и начнем его осуществление.
И пираты, предвкушая очередную битву, хором запели: “Кровавым корсаром был Робин, под черными парусами ходил он к далеким планетам, шевеля зловеще усами”.
А бедные братья Крючки летели на космической галере Тита Самоубийцы к своей неизвестной пока судьбе.
Однако следует отдать Титу должное, братьев он грести на гравивесла не посадил, готовя их к более серьезному делу, а именно: к скорому боксерскому поединку “Вселенский мордобой-2002”, где владелец победивших рабов-боксеров получал приз в виде необитаемой планеты с правом заселения ее колонистами.
Короче, золотая жила.
Бывшие лучшие боксеры Тита Гена Льюис и Маша Дзынь, выиграв очередной поединок, выкупили себя из рабства и, поженившись, укатили в свадебное путешествие на Ганимед.
Это было обидно. Но таковы негласные законы этого запрещенного бизнеса. Заработавший большую сумму боксер мог без согласия своего владельца выкупить себя у него из рабства.
Но братья Крючки об этом аспекте боксероторговли пока еще ничего не знали.
Несчастные телохранители Сан Саныча, разлученные с любимым авторитетом, были помещены в отдельный барак к другим рабам-спортсменам Тита: реслирам, штангистам, борцам сумо и лыжникам-биатлонистам.
Особенно братья Крючки удивились, встретив в бараке известного хоккеиста Петра Мурэ, который уже около двух лет считался сбежавшим с известной чернокожей топ-моделью на Запад.
— А в прессе пишут, что ты яхту себе купил, — удивлялись братья, — и виллу в Голливуде.
— Да врут они все, — гневно потрясал клюшкой Петр, — меня два с половиной года назад тарелка летающая похитила под Конотопом, когда я в речке купался. Вот теперь играю за сборную Тита.
— А много в той сборной хоккеистов? — спросил старший Крючок.
— Двое, — ответил Мурэ, — я и Марадона.
— Кто? — не поверили братья. — Диего Марадона?
— Ага, — подтвердил хоккеист, — тот, что сейчас на Земле — это его брат-близнец, бездарь полный, только в пинг-понг да и может играть с переменным успехом, поэтому и пришлось “утку” пускать о допинге, дисквалификацию устраивать. Но вы не думайте, Марадона здесь по контракту играет, он не невольник.
— Так ведь он же футболист? — снова удивились братья.
— А один хрен, — махнул клюшкой Петр, — вы думаете, здесь в космосе могут отличить хоккей от футбола? Фигушки, ни черта они в этом не понимают, им главное глазеть, как мужики потные по полю бегают.
— Да, дела, — взгрустнули братья, — кончилась наша сладкая жизнь.
— Не то слово, — согласился с ними Мурэ, — боксеры у нас, кстати, вообще долго не задерживаются, уж больно поединки кровавые.
Братья переглянулись.
— Но вы не расстраивайтесь, парни, — попытался утешить их хоккеист, — на ринге всегда можно ввернуть какой-нибудь оригинальный прием, гранату там в штаны сопернику засунуть или нос откусить…
В общем, перспектива вырисовывалась, мягко говоря, мрачная.
Теперь, дорогой читатель, настал наконец момент рассказать о всего лишь один раз упоминавшемся в первой части нашего повествования персонаже по кличке Черный Билл.
Черный Билл в космосе был кем-то вроде профессора Мориарти в несуществующие времена Шерлока Холмса.
Зловещий преступный гений, всегда облаченный в черное, получил свою кличку вовсе не из-за стиля одежды, а вследствие сильно развитого чувства черного юмора.
Ну скажем, он мог, к примеру, подарить на Рождество своим друзьям по детскому гробику или явиться на похороны тещи в ластах и акваланге. В общем, мужик был по жизни приколистом.
Косвенно, но бежать новым марсианам с Цербера-3 все же помог именно он, Черный Билл, жертвуя ордену сумасшедших монахов колоссальные суммы, которые те тратили на закупку манной крупы для каши.
В принципе Билл рассчитывал, что с планеты-тюрьмы сбегут более опасные заключенные, но, как оказалось, он попросту переоценил их умственные возможности. Клепок организовать побег хватило лишь новым марсианам, которые драпанули на свою голову в сторону Земли, попав в конечном итоге после аварии вместе с космическим кораблем к Сан Санычу Воротилову.
Но Черный Билл после сего конфуза не очень-то и огорчился. Заварушка во вселенной получилась, конечно, не такая грандиозная, как ожидалось, но все же.
Еще Черный Билл играл на саксофоне, но это так, к слову.
Узнав о бунте на Цербере-3, гениальный космический преступник решил еще раз помочь полюбившимся ему новым марсианам и вытащить их под шумок из космической тюрьмы, пока у военной базы эрпизианцев собирался космический флот, готовивший масштабную операцию под кодовым названием “Возмездие засранцам”.
Взяв небольшую космическую тарелку, Билл полетел на Цербер-3.
А на Цербере полоумные зеки уже объявили национализацию имущества и равенство всех рас перед паханом, который по необъяснимым причинам куда-то пропал.
На освобожденной от гнета надзирателей территории заключенные хотели построить город солнца, разума и благодетели, где собирались совершить коллективное самоубийство вместе с планетой.
— Как это романтично, — сказал Черный Билл, расчищая ракетами место для посадки, — вот чего не хватает в наше гнусное время: романтики, убийства во имя идеалов, придуманных помешанным гением. Долго искать новых марсиан не пришлось. Эус с братвой, пользуясь неразберихой, грабил тюремную канцелярию, чудом уцелевшую после сокрушительного удара по корпусу сумасшедших примусов из бортовых орудий космического “Киндер-сюрприза”.
Когда в иллюминаторе пиратского катера появился мутно-коричневый шарик Цербера-3, пират Леонардо отвел Воротилова на челнок и, перепрограммировав бортовой компьютер на самоуправление, пожелал Сан Санычу приятной встречи с друзьями.
— Не понял? — квадратная челюсть у авторитета отвисла, — а как же я, блин, посажу корабль?
— Не дури, братело, — ответил Леонардо, — в режиме самоуправления бортовой компьютер управляется голосом, бывай.
И пират удалился.
— Ну ладно, — Сан Саныч осторожно уселся в кресло пилота, — гм… как тебя там, компьютер?..
— Я вас слушаю, — ответил приятный голос, — жду приказаний.
— Летим на Цербер-3, — сказал Воротилов, — заберем моих корешей.
Челнок вздрогнул и, осторожно отделившись от катера пиратов, направился к пылающему в огне революции Церберу.
А пираты тем временем приняли решение брать военный крейсер “Смердящий” на абордаж.
Выстрелив специальными крючьями со стальными тросами, они не спеша подтянули катер к крейсеру.
Когда же космические флибустьеры наконец ввалились через грузовой шлюз вовнутрь сторожевика, то чуть не были растоптаны танцующими полуголыми матросами.
Через минуту пираты поняли, что они попали на колоссальную вечеринку.
Работала светомузыка, гремели развешенные где можно и где нельзя колонки, трясся, как припадочный, в своей прозрачной кабинке чернолицый диджей.
— Так, — сказал Леонардо, снимая с головы бронешлем, — приехали.
Внимания на пиратов никто из танцующих не обращал, лишь кибер-официант подвез прибывшим гостям поднос с шампанским.
Взяв бокал, Леонардо задумчиво посмотрел на золотые шарики пузырьков и, выпив его залпом, сказал:
— Эх, гулять так гулять.
И побросав оружие, пираты с веселым гиканьем бросились в кают-компанию, где показывала высококлассный стриптиз роскошная Чучелена.
Но не будем забывать и о Сан Саныче Воротилове, впервые в жизни управлявшем космическим кораблем. Хотя делал он это при помощи голоса, тем не менее переживал не меньше, чем старшеклассник на школьном балу, предвкушающий потерю девственности.
Как обнаружить земных братков в том аду, что творился на поверхности Цербера-3, авторитет не знал.
Вполне возможно, что от них остались лишь обгоревшие, дымящиеся кости.
— Посадка в данном секторе невозможна, — сообщил бортовой компьютер, — везде огонь.
— Да я и сам вижу, — буркнул Воротилов, вглядываясь в объятые пламенем экраны внешнего обзора.
Тем не менее земные братки вскоре нашлись, и их заметил, конечно же, умный бортовой компьютер.
— Да вот они, — сказал он, давая на экранах увеличение, — я думал сперва, что это обезьяны, но, сравнив их внешность с вашей, понял, что вы представители одного и того же вида.
Братки сидели на верхушке гигантского баобаба, ствол которого уже начинал у корней гореть.
— Мы сможем их как-нибудь снять? — спросил Сан Саныч, умиляясь от вида потерянно висящего на ветке в позе размышляющего о вечном гиббона Марка Степановского.
— Во всяком случае, попробуем, — ответил бортовой компьютер, вырастив из бока тарелки железный манипулятор.
Хватая братков по одному, он не спеша перетащил их с дерева в трюм.
— Ну вот вроде все, — и тарелка снова начала набирать высоту.
Спустившись в трюм, Сан Саныч Воротилов был встречен радостным воплем, после чего братва от ужаса всего, что с ними произошло, басом зарыдала.
А Борис Богданович Убийвовк на всех парах мчался в направлении планеты Земля, обратный курс к которой содержался в памяти компьютера звездолета.
— Запомните, — громогласно наставлял он шестнадцать внимательно слушающих его примусов, — то, что мы собираемся сделать — это акт возмездия моим врагам. Когда я, естественно, не без вашей помощи, стану главным хрючевским авторитетом, они поймут, что очень сильно недооценивали меня все эти годы. В первую очередь расправа, конечно, ждет грязного хряка Воротилова, которого я достану и из космоса, затем пыточные камеры будут освобождены для братьев Крючков, ну и на десерт я отомщу начальнику хрючевскои милиции полковнику Толстолобову. Хотя…
Убийвовк задумался, прикидывая что-то в уме.
— Пожалуй, с Толстолобова по прилету на Землю и начнем.
Примусы слаженно закивали, соглашаясь с хозяином.
— А затем мы разрушим город на атомы, — радостно прогудели они.
— Нет, — закричал Убийвовк, — вы что, сдурели, а авторитетом я тогда где буду, в Бердянске?
— Ну а как же без этого, — удивились примусы, — иначе неинтересно.
— Я здесь решаю, что интересно, а что не интересно, — сказал Борис Богданович, — и вообще, можно поинтересоваться, за что вас посадили?
Примусы переглянулись.
— Ну мы, в общем… — замялись они, пряча глаза.
— Что, в общем? — взревел Убийвовк. — Попрошу отвечать связно.
— Ну мы устроили взрыв Сверхновой, — ответили примусы, — нам интересно было, какого она цвета будет, Сверхновая эта.
— Значит, вам интересно было? — переспросил Борис Богданович. — Ну я из вас эту дурь выбью. А ну немедленно разбиться на пары и драить палубу до зеркального блеска. Через час я проверю и буду карать каждого недобросовестно работающего постепенным отвин-чиванием деталей.
Испуганно зашептавшись, примусы покорно удалились за швабрами.
— Салаги, — презрительно бросил им вслед Борис Богданович.
Земля уже была совсем близко.
— Боже мой, — побледнев, Бельды снял наушники коммуникатора межзвездной связи и, пройдя в маленький камбуз, налил себе в стакан газированной воды.
— Что случилось? — озабоченно спросил Снежок, просматривающий на экране главного монитора звездные карты.
— Только что передали, — Бельды сделал мощный глоток, — на Цербере-3 произошло восстание. Вся земная братва бежала, а Убийвовк с группой обезумевших головорезов летит на Землю.
— Так и передали? — удивился Снежок.
— Да, но это еще не все. Новые марсиане также сбежали.
— Как? — скрученный бубликом хвост у лайки от ужаса развернулся.
— Вот так, — ответил Бельды, — и им опять помог Черный Билл.
Сидящий у телевизора Бисквит Иванович приглушенно зарыдал, вытирая нос большим клетчатым платком.
Суперагенты недоуменно посмотрели на бывшего эмиссара.
— Кибермария тоже впала в кому, — всхлипывая, пояснил Бисквит Иванович.
— Тьфу ты, — Бельды с чувством сплюнул в сторону, — пользы от тебя, как от козла капусты.
— Немедленно звони в Хрючевск, — Снежок нетерпеливо забегал по рубке, — предупреди полковника, скажи ему, что мы меняем курс и вскоре прилетим на Землю.
Бельды кивнул, набирая по сотовому телефону код Земли.
— А здесь, — добавил Снежок — в космосе, пусть Рональд с Фухом вместе с людьми Толстолобова разбираются, хватит им в резерве болтаться.
За штурвалом этого достаточно небольшого космического корабля сидел маленький мальчик лет двенадцати в синей пионерской форме и красным галстуком на шее.
Рулил он не менее яростно, чем ругался.
— Если эти мудозвоны с Земли думают, что им удалось избавиться от Ликвидатора, то они сильно заблуждаются, — зло твердил пионер, грызя карамельного петушка на палочке.
— Вход в звездную систему затруднителен, — безразлично сообщил бортовой компьютер, — бастуют космические торговцы.
— Черт, — пионер резко крутанул штурвал вправо, — проклятые недоноски!
Рядом с ним на приборной доске лежал открытый маленький блокнот с длинным списком фамилий, где некоторые были аккуратно вычеркнуты.
— Ну подождите, — угрожал пионер, — дайте мне только из пробки выбраться.
Корабль тряхнуло, видимо, пионер нечаянно сбил дорожный знак.
— Вы только что задели локационный буй, — сухо прокомментировал бортовой компьютер, — еще три нарушения, и у вас заберут водительские права.
— Ну и хрен с ними, — ответил подросток.
В правом иллюминаторе промелькнуло чье-то перекошенное лицо в коричневом треухе.
— Человек за бортом, — сообщил компьютер, — может, подберем?
— Да пошел он, — огрызнулся пионер, ловко протискивая корабль между двумя здоровыми грузовыми трейлерами.
— Боже, я разорен, — пират Леонардо сидел за игральным столиком в одних лишь черных плавках с черепами и топил свое горе в кружке с пивом.
— Пиво, кстати, тоже уже не твое, — напомнил Сан Саныч, пряча в карман карты.
Авторитет выиграл у вожака пиратов не только все пиастры, всех девочек, свой шестисотый “мерс”, но и угнанный челнок вместе с катером “Пиранья Дунька”.
— У меня к тебе предложение, — сказал Воротилов, когда пират наконец перестал всхлипывать.
— Ты дашь мне отыграться? — с надеждой спросил Леонардо.
— Нет, — Сан Саныч покачал головой, — ты сделаешь мне одну услугу, после чего я верну тебе большую часть твоего проигрыша.
— Говори, что ты хочешь, — оживился пират.
— Поскольку на военном крейсере, сторожащем Цербер-3 нет капитана, ты со своей славной командой мог бы попытаться его захватить и, так сказать, присвоить, пересев с катера на более мощный корабль.
— Так, — обрадовался пират, — я тоже об этом думал в короткие часы протрезвления. Воротилов кивнул:
— А заодно ты поможешь мне забрать с планеты кое-каких отбывающих там срок моих корешей, после чего мы улетим, а твой карточный проигрыш будет мною возвращен.
— Ну что ж, — улыбнулся Леонардо, — вариант вполне приемлемый. Прямо сейчас и начнем его осуществление.
И пираты, предвкушая очередную битву, хором запели: “Кровавым корсаром был Робин, под черными парусами ходил он к далеким планетам, шевеля зловеще усами”.
А бедные братья Крючки летели на космической галере Тита Самоубийцы к своей неизвестной пока судьбе.
Однако следует отдать Титу должное, братьев он грести на гравивесла не посадил, готовя их к более серьезному делу, а именно: к скорому боксерскому поединку “Вселенский мордобой-2002”, где владелец победивших рабов-боксеров получал приз в виде необитаемой планеты с правом заселения ее колонистами.
Короче, золотая жила.
Бывшие лучшие боксеры Тита Гена Льюис и Маша Дзынь, выиграв очередной поединок, выкупили себя из рабства и, поженившись, укатили в свадебное путешествие на Ганимед.
Это было обидно. Но таковы негласные законы этого запрещенного бизнеса. Заработавший большую сумму боксер мог без согласия своего владельца выкупить себя у него из рабства.
Но братья Крючки об этом аспекте боксероторговли пока еще ничего не знали.
Несчастные телохранители Сан Саныча, разлученные с любимым авторитетом, были помещены в отдельный барак к другим рабам-спортсменам Тита: реслирам, штангистам, борцам сумо и лыжникам-биатлонистам.
Особенно братья Крючки удивились, встретив в бараке известного хоккеиста Петра Мурэ, который уже около двух лет считался сбежавшим с известной чернокожей топ-моделью на Запад.
— А в прессе пишут, что ты яхту себе купил, — удивлялись братья, — и виллу в Голливуде.
— Да врут они все, — гневно потрясал клюшкой Петр, — меня два с половиной года назад тарелка летающая похитила под Конотопом, когда я в речке купался. Вот теперь играю за сборную Тита.
— А много в той сборной хоккеистов? — спросил старший Крючок.
— Двое, — ответил Мурэ, — я и Марадона.
— Кто? — не поверили братья. — Диего Марадона?
— Ага, — подтвердил хоккеист, — тот, что сейчас на Земле — это его брат-близнец, бездарь полный, только в пинг-понг да и может играть с переменным успехом, поэтому и пришлось “утку” пускать о допинге, дисквалификацию устраивать. Но вы не думайте, Марадона здесь по контракту играет, он не невольник.
— Так ведь он же футболист? — снова удивились братья.
— А один хрен, — махнул клюшкой Петр, — вы думаете, здесь в космосе могут отличить хоккей от футбола? Фигушки, ни черта они в этом не понимают, им главное глазеть, как мужики потные по полю бегают.
— Да, дела, — взгрустнули братья, — кончилась наша сладкая жизнь.
— Не то слово, — согласился с ними Мурэ, — боксеры у нас, кстати, вообще долго не задерживаются, уж больно поединки кровавые.
Братья переглянулись.
— Но вы не расстраивайтесь, парни, — попытался утешить их хоккеист, — на ринге всегда можно ввернуть какой-нибудь оригинальный прием, гранату там в штаны сопернику засунуть или нос откусить…
В общем, перспектива вырисовывалась, мягко говоря, мрачная.
Теперь, дорогой читатель, настал наконец момент рассказать о всего лишь один раз упоминавшемся в первой части нашего повествования персонаже по кличке Черный Билл.
Черный Билл в космосе был кем-то вроде профессора Мориарти в несуществующие времена Шерлока Холмса.
Зловещий преступный гений, всегда облаченный в черное, получил свою кличку вовсе не из-за стиля одежды, а вследствие сильно развитого чувства черного юмора.
Ну скажем, он мог, к примеру, подарить на Рождество своим друзьям по детскому гробику или явиться на похороны тещи в ластах и акваланге. В общем, мужик был по жизни приколистом.
Косвенно, но бежать новым марсианам с Цербера-3 все же помог именно он, Черный Билл, жертвуя ордену сумасшедших монахов колоссальные суммы, которые те тратили на закупку манной крупы для каши.
В принципе Билл рассчитывал, что с планеты-тюрьмы сбегут более опасные заключенные, но, как оказалось, он попросту переоценил их умственные возможности. Клепок организовать побег хватило лишь новым марсианам, которые драпанули на свою голову в сторону Земли, попав в конечном итоге после аварии вместе с космическим кораблем к Сан Санычу Воротилову.
Но Черный Билл после сего конфуза не очень-то и огорчился. Заварушка во вселенной получилась, конечно, не такая грандиозная, как ожидалось, но все же.
Еще Черный Билл играл на саксофоне, но это так, к слову.
Узнав о бунте на Цербере-3, гениальный космический преступник решил еще раз помочь полюбившимся ему новым марсианам и вытащить их под шумок из космической тюрьмы, пока у военной базы эрпизианцев собирался космический флот, готовивший масштабную операцию под кодовым названием “Возмездие засранцам”.
Взяв небольшую космическую тарелку, Билл полетел на Цербер-3.
А на Цербере полоумные зеки уже объявили национализацию имущества и равенство всех рас перед паханом, который по необъяснимым причинам куда-то пропал.
На освобожденной от гнета надзирателей территории заключенные хотели построить город солнца, разума и благодетели, где собирались совершить коллективное самоубийство вместе с планетой.
— Как это романтично, — сказал Черный Билл, расчищая ракетами место для посадки, — вот чего не хватает в наше гнусное время: романтики, убийства во имя идеалов, придуманных помешанным гением. Долго искать новых марсиан не пришлось. Эус с братвой, пользуясь неразберихой, грабил тюремную канцелярию, чудом уцелевшую после сокрушительного удара по корпусу сумасшедших примусов из бортовых орудий космического “Киндер-сюрприза”.
Когда в иллюминаторе пиратского катера появился мутно-коричневый шарик Цербера-3, пират Леонардо отвел Воротилова на челнок и, перепрограммировав бортовой компьютер на самоуправление, пожелал Сан Санычу приятной встречи с друзьями.
— Не понял? — квадратная челюсть у авторитета отвисла, — а как же я, блин, посажу корабль?
— Не дури, братело, — ответил Леонардо, — в режиме самоуправления бортовой компьютер управляется голосом, бывай.
И пират удалился.
— Ну ладно, — Сан Саныч осторожно уселся в кресло пилота, — гм… как тебя там, компьютер?..
— Я вас слушаю, — ответил приятный голос, — жду приказаний.
— Летим на Цербер-3, — сказал Воротилов, — заберем моих корешей.
Челнок вздрогнул и, осторожно отделившись от катера пиратов, направился к пылающему в огне революции Церберу.
А пираты тем временем приняли решение брать военный крейсер “Смердящий” на абордаж.
Выстрелив специальными крючьями со стальными тросами, они не спеша подтянули катер к крейсеру.
Когда же космические флибустьеры наконец ввалились через грузовой шлюз вовнутрь сторожевика, то чуть не были растоптаны танцующими полуголыми матросами.
Через минуту пираты поняли, что они попали на колоссальную вечеринку.
Работала светомузыка, гремели развешенные где можно и где нельзя колонки, трясся, как припадочный, в своей прозрачной кабинке чернолицый диджей.
— Так, — сказал Леонардо, снимая с головы бронешлем, — приехали.
Внимания на пиратов никто из танцующих не обращал, лишь кибер-официант подвез прибывшим гостям поднос с шампанским.
Взяв бокал, Леонардо задумчиво посмотрел на золотые шарики пузырьков и, выпив его залпом, сказал:
— Эх, гулять так гулять.
И побросав оружие, пираты с веселым гиканьем бросились в кают-компанию, где показывала высококлассный стриптиз роскошная Чучелена.
Но не будем забывать и о Сан Саныче Воротилове, впервые в жизни управлявшем космическим кораблем. Хотя делал он это при помощи голоса, тем не менее переживал не меньше, чем старшеклассник на школьном балу, предвкушающий потерю девственности.
Как обнаружить земных братков в том аду, что творился на поверхности Цербера-3, авторитет не знал.
Вполне возможно, что от них остались лишь обгоревшие, дымящиеся кости.
— Посадка в данном секторе невозможна, — сообщил бортовой компьютер, — везде огонь.
— Да я и сам вижу, — буркнул Воротилов, вглядываясь в объятые пламенем экраны внешнего обзора.
Тем не менее земные братки вскоре нашлись, и их заметил, конечно же, умный бортовой компьютер.
— Да вот они, — сказал он, давая на экранах увеличение, — я думал сперва, что это обезьяны, но, сравнив их внешность с вашей, понял, что вы представители одного и того же вида.
Братки сидели на верхушке гигантского баобаба, ствол которого уже начинал у корней гореть.
— Мы сможем их как-нибудь снять? — спросил Сан Саныч, умиляясь от вида потерянно висящего на ветке в позе размышляющего о вечном гиббона Марка Степановского.
— Во всяком случае, попробуем, — ответил бортовой компьютер, вырастив из бока тарелки железный манипулятор.
Хватая братков по одному, он не спеша перетащил их с дерева в трюм.
— Ну вот вроде все, — и тарелка снова начала набирать высоту.
Спустившись в трюм, Сан Саныч Воротилов был встречен радостным воплем, после чего братва от ужаса всего, что с ними произошло, басом зарыдала.
А Борис Богданович Убийвовк на всех парах мчался в направлении планеты Земля, обратный курс к которой содержался в памяти компьютера звездолета.
— Запомните, — громогласно наставлял он шестнадцать внимательно слушающих его примусов, — то, что мы собираемся сделать — это акт возмездия моим врагам. Когда я, естественно, не без вашей помощи, стану главным хрючевским авторитетом, они поймут, что очень сильно недооценивали меня все эти годы. В первую очередь расправа, конечно, ждет грязного хряка Воротилова, которого я достану и из космоса, затем пыточные камеры будут освобождены для братьев Крючков, ну и на десерт я отомщу начальнику хрючевскои милиции полковнику Толстолобову. Хотя…
Убийвовк задумался, прикидывая что-то в уме.
— Пожалуй, с Толстолобова по прилету на Землю и начнем.
Примусы слаженно закивали, соглашаясь с хозяином.
— А затем мы разрушим город на атомы, — радостно прогудели они.
— Нет, — закричал Убийвовк, — вы что, сдурели, а авторитетом я тогда где буду, в Бердянске?
— Ну а как же без этого, — удивились примусы, — иначе неинтересно.
— Я здесь решаю, что интересно, а что не интересно, — сказал Борис Богданович, — и вообще, можно поинтересоваться, за что вас посадили?
Примусы переглянулись.
— Ну мы, в общем… — замялись они, пряча глаза.
— Что, в общем? — взревел Убийвовк. — Попрошу отвечать связно.
— Ну мы устроили взрыв Сверхновой, — ответили примусы, — нам интересно было, какого она цвета будет, Сверхновая эта.
— Значит, вам интересно было? — переспросил Борис Богданович. — Ну я из вас эту дурь выбью. А ну немедленно разбиться на пары и драить палубу до зеркального блеска. Через час я проверю и буду карать каждого недобросовестно работающего постепенным отвин-чиванием деталей.
Испуганно зашептавшись, примусы покорно удалились за швабрами.
— Салаги, — презрительно бросил им вслед Борис Богданович.
Земля уже была совсем близко.
— Боже мой, — побледнев, Бельды снял наушники коммуникатора межзвездной связи и, пройдя в маленький камбуз, налил себе в стакан газированной воды.
— Что случилось? — озабоченно спросил Снежок, просматривающий на экране главного монитора звездные карты.
— Только что передали, — Бельды сделал мощный глоток, — на Цербере-3 произошло восстание. Вся земная братва бежала, а Убийвовк с группой обезумевших головорезов летит на Землю.
— Так и передали? — удивился Снежок.
— Да, но это еще не все. Новые марсиане также сбежали.
— Как? — скрученный бубликом хвост у лайки от ужаса развернулся.
— Вот так, — ответил Бельды, — и им опять помог Черный Билл.
Сидящий у телевизора Бисквит Иванович приглушенно зарыдал, вытирая нос большим клетчатым платком.
Суперагенты недоуменно посмотрели на бывшего эмиссара.
— Кибермария тоже впала в кому, — всхлипывая, пояснил Бисквит Иванович.
— Тьфу ты, — Бельды с чувством сплюнул в сторону, — пользы от тебя, как от козла капусты.
— Немедленно звони в Хрючевск, — Снежок нетерпеливо забегал по рубке, — предупреди полковника, скажи ему, что мы меняем курс и вскоре прилетим на Землю.
Бельды кивнул, набирая по сотовому телефону код Земли.
— А здесь, — добавил Снежок — в космосе, пусть Рональд с Фухом вместе с людьми Толстолобова разбираются, хватит им в резерве болтаться.