Леженда Валентин. Время прибытия

   — Ведь они еще не прилетели… — возразил Бельды, но полковник Толстолобов был уже на связи.
   — Да, я слушаю.
   — Полковник, это Бельды.
   — Неужели еще что-то случилось? — удивился начальник хрючевской милиции.
   — Да, случилось, — голос у Бельды дрожал, — у нас полный аврал. На Цербере-3 произошло восстание. Сбежал Убийвовк, который сейчас летит на Землю вместе с какими-то головорезами.
   — Черт, — выругался полковник, — вы что там все совсем с ума сошли?
   — Это не мы, — обиделся Бельды, — это все ваш Воротилов. Если бы он капитана сторожевого крейсера не похитил, все было бы сейчас в порядке.
   — Прокладываю курс на Землю, — сообщил Снежок, снова забравшись в кресло пилота.
   — И что же мне теперь прикажете делать? — возмутился Толстолобов. — Эвакуировать город или, может быть, снова частную космическую полицию за ваш счет вызвать?
   — Боже упаси, — ужаснулся Бельды, — даже и не думайте об этом. Мы уже летим к вам. Все решим на месте.
   — Да уж постарайтесь, — проворчал полковник, — мне лишняя головная боль и лишние маньяки в городе ни к чему. Своих хватает выше крыши.
   — Курс проложен, — сказал Снежок, — будем на Земле через час.
   — Полковник, вы слышали, — обрадовался Бельды, — через час мы будем у вас.
   — Через какой час, — переспросил Толстолобов, — земной или корабельный?
   — Конечно, корабельный… — ответил Бельды и осекся, — черт.
   — То-то, — усмехнулся полковник, — но вы все равно поспешите.
   После чего Толстолобов отключился.
   А один корабельный час — это где-то десять земных.
   Вот так-то.
   В общем, хрючевцы снова попали.
 
   — Эх, хорошо летим, — Воротилов блаженно развалился в кресле первого пилота, — ни тебе налоговой, ни ментов…
   — Чего? — ошарашенно переспросил сидящий рядом с чашкой кофе Степановский. — Ментов, говоришь, нет?
   — То есть я хотел сказать наших ментов, — поправился авторитет, — хрючевских.
   На корабле царила страшная теснота. Плевку негде было упасть: везде либо сидели, либо лежали спасенные Воротиловым братки.
   — И куда мы теперь полетим? — спросил Степановский. — Куда на этот раз подадимся?
   — Конечно, домой, — улыбнулся Сан Саныч, — с бардаком пора кончать. Новых марсиан в Хрючевске уже нет, так что путь свободен.
   — Ох, что-то не верится мне, что мы вернемся, — покачал головой Степановский, — ох, не верится.
   — Не каркай, — рявкнул Воротилов, после чего обратился к бортовому компьютеру, — компьютер, курс на Землю, если можно.
   — Можно, — ответил компьютер, — топлива, правда, впритык, но, думаю, до Земли дотянем.
   — Это хорошо, — согласился авторитет, — первым делом, вернувшись в Хрючевск, я лично расправлюсь с Белочкиным и Иудой-профессором. Нет, профессора я сначала попытаю каким-нибудь из его чудесных изобретений.
   — Ага, — заржал Степановский, — нарастим ему волосы под коленями, ой…
   Внезапно корабль вздрогнул, видимо, случайно тесанувшись о метеорит, и дымящийся кофе из чашки Степановского выплеснулся на панель управления. Панель тут же заискрила и на корабле погас свет.
   — Ты что, мудило, натворил, — зло проревел во тьме Сан Саныч, после чего раздались глухие удары и длинный протяжный стон.
   Свет, как по команде, тут же включился, но часть лампочек на пульте управления уже не горела.
   У кресла пилота на четвереньках стоял Марк Степановский, держась за разбитый нос.
   — Я не виноват, — заскулил рэкетир, доставая из кармана платок, — это корабль сам дернулся. Эй, у кого-нибудь есть лед?
   Сотрясаясь от гнева, сжимая и разжимая кулаки, Воротилов яростно вглядывался в звездную карту на мониторе бортового компьютера. Карта явно была другой.
   — Бортовой компьютер? — сипло прохрипел Воротилов. — Але, мать твою, бортовой компьютер? Но компьютер молчал. Сан Саныча прошиб холодный пот.
   — Ах ты, недоносок сраный… Но Степановского уже и след простыл, поскольку Марик счел благоразумным отсидеться в трюме.
   — Да, слетали на Землю, — прошептал, зажмурившись, авторитет, пытаясь приглушить накатывающие волны праведного гнева.
 
   — Шеф, прилетели.
   Борис Богданович, издав радостный вопль, выскочил из космического корабля наружу и, упав в снег, стал целовать родную землю.
   — Господи, неужели я дома, дома.
   В это верилось с трудом.
   Звездолет сел на окраине Хрючевска, совсем недалеко от разрушенной дачи Воротилова, с которой он и стартовал.
   — Ни за что, — кричал Убийвовк, катаясь по снегу, — никогда больше не покину родную Землю.
   Столпившись у выхода из корабля, примусы с недоумением наблюдали за своим господином.
   — Наверное, это какой-то местный ритуал, — предположил один из них, — танец возвращения.
   Остальные согласно загудели.
   Еще немного покатавшись по снегу, Убийвовк наконец пришел в себя и, встав с.земли, отряхнул одежду
   Ему не следовало забывать, что в городе его ждали важные дела.
   — Да, — сказал вслух Борис Богданович, — теперь я покажу им, где беглые зеки зимуют. Они надолго запомнят мое имя. Ох надолго!
   Примусы недоуменно на него посмотрели.
   — А вам, друзья, — сказал Убийвовк, — в моей предстоящей мести отводится главная роль…
   Издалека за всем этим представлением наблюдал в бинокль встревоженный полковник Толстолобов.
   — Да где же эти суперагенты, — вслух сказал он, — они что хотят, чтобы этот малохольный вместе со своими ржавыми пылесосами власть в городе захватил?
 
   Но Бельды со Снежком и Бисквитом Ивановичем были еще далеко.
   Им предстояло преодолеть значительное расстояние, отделяющее их от Земли.
   Ко всему еще черно-белый, постоянно работающий телевизор Бисквита Ивановича жрал очень много энергии, постепенно истощая реактор корабля, что также сказывалось на скорости продвижения суперагентов.
   В общем, город Хрючевск снова находился в опасности и над ним снова нависла угроза инопланетной колонизации, но на этот раз уже не новыми марсианами, а разумными примусами под командованием свихнувшегося Убийвовка.
   Снова заплеталась леденящая душу интрига, а развязка была до нереальности далека.

ГЛАВА 6
ВРЕМЯ ПРИБЫТИЙ

   — Ну так куда же вас подвезти? — спросил Черный Билл.
   Эус задумчиво почесал макушку.
   — Надо бы подумать, — медленно ответил он, — на Марс нельзя, там правительство издало указ повесить нас без суда и следствия, как только появимся на родине. В какое другое место в пределах межзвездной Федерации тоже не катит, после побега нас будут искать. Так что…
   Эус сделал паузу.
   — Ну, я слушаю, — Черный Билл доброжелательно улыбнулся, — учтите, у меня не так уж и много времени. Я тут придумал, как хакнуть главный полицейский компьютер Федерации, так что у меня дела.
   — Да мы понимаем, — закивали новые марсиане.
   — Вы мне очень симпатичны, — продолжил Черный Билл, — и потому, где вы скажете, там я вас и высажу.
   — А давай, братва, вернемся на Землю, — вдруг сказал Эус, — барыги-то местные на нарах парятся, а мы займем их место.
   — Великолепное решение, — восхитился преступный гений, — я догадывался, что вы предложите мне высадить вас на Земле. Что ж, в таком случае туда и полетим, но сперва я хотел бы сделать вам маленький подарок.
   Новые марсиане, оживившись, одобрительно зашептались, а Черный Билл подошел к здоровому железному ящику в углу звездолета и, раскрыв его, достал оттуда блистающий хромом импульсный лучевик.
   — Самая свежая модель, — сказал он, перезаряжая оружие, — снабжена плазменным огнеметом и шестизарядной мыследробилкой. Я дарю вам весь контейнер.
   И новые марсиане с радостными физиономиями бросились разбирать чудо-оружие.
   Пока во вселенной развивались столь драматические события, космическая тарелка с капитаном Синицыным и Белочкиным на борту по-прежнему бороздила пространство, подбираясь к границе владений межзвездной Федерации.
   — Что-то мы как-то медленно летим, — сказал Фух, с подозрением посматривая на Рональда, — дорогой коллега, сколько раз вы уже спускались в машинное отделение?
   — Ик, — ответил Рональд, развалившись в капитанском кресле.
   — Дело в том, — начал пояснять пассажирам медвежонок, — что наш звездолет работает на спирту. Двигатель хотя и дорогой, но зато экологически чистый. Рональд специально настоял на его покупке и даже вступил ради этого в общество “Гринюниверсал”, в результате чего нам удалось приобрести спиртодвигатель со скидкой.
   — Да, — согласился Белочкин, — у нас в Хрючевске тоже один такой борец за чистоту окружающей среды был. Все ходил деньги собирал на очистку от мусора городской речки, и каждый раз после окончания сборов его видели валяющегося в луже под кабаком. Протрезвеет, помоется и на утро по новой ходит с кружкой, ко всем пристает. Его потом мусоровоз переехал.
   — Поучительно, — согласился медвежонок, — Рональд, ты слышал историю?
   — Буль-буль, — ответил коперфильдец.
   — На каждого в жизни найдется свой мусоровоз, — сказал Белочкин и, чуть подумав, добавил, — или снайпер с винтовкой на крыше.
   — Внимание, на связи суперагент Бельды, — сообщил бортовой компьютер, и на одном из мониторов возникла раскосая физиономия с узкой щеточкой усов под носом.
   — Совсем стал на Мао Цзе Дуна похож, — заявил на минуту протрезвевший Рональд, — сгинь, нечистый…
   — А вы все летите, — покачал головой Бельды, — а ведь я тебя, Фух, предупреждал, чтобы ты спиртовой двигатель на звездолет не ставил.
   Медвежонок грустно вздохнул.
   — Ладно, — суперагент посмотрел в сторону и раздраженно крикнул, — да сколько же можно, Бисквит Иванович, да сделайте же телевизор потише.
   — Что случилось, коллега? — Фух подошел к монитору. — Планы изменились?
   — Именно, — подтвердил Бельды, — наша встреча на Альдебаране отменяется. Мы с агентом Снежковским срочно летим на Землю, поскольку там возникла внештатная ситуация, грозящая планете катастрофой.
   — Хорошо, — медвежонок кивнул, — а что делать нам?
   — Мы со Снежком, то есть агентом Снежовским, возлагаем на вас большие надежды, — ответил Бельды, — и рассчитываем, что вы нас не подведете.
   Фух подобрался:
   — Внимательно вас слушаю, суперагент.
   — Значит, так, — Бельды расстегнул ворот рубашки, — пока мы! будем разбираться с возникшими проблемами на Земле, вы должны успеть найти сбежавших с Цербера земных братков под предводительством Сан Саныча Воротилова, пока они не натворили во вселенной чего похуже бунта на планете-тюрьме.
   — Хорошо, мы попробуем.
   — И смотрите, чтобы с людьми полковника Толстолобова ничего плохого не случилось, иначе посольство Земли нам всем устроит сладкую жизнь.
   — И за этим проследим, — кивнул Фух, под словом “проследим”, имея в виду, конечно, одного себя.
   — Ни в какие драки смотрите не ввязывайтесь, — продолжал наставлять медвежонка Бельды, — держите с земной братвой дистанцию, главное сейчас — установить, где они находятся, обо всем остальном побеспокоимся мы с агентом Снежковским.
   — Без проблем, — улыбнулся Фух, — думаю, мы их быстро найдем.
   Бельды удовлетворенно кивнул:
   — Я знал, что на вас можно рассчитывать. До связи. И экран погас.
   — Ох-хо-хох, — взявшись за голову, медвежонок продолжал смотреть на матовый монитор, — не было проблем.
   Вроде задремавший Рональд вдруг поднялся с кресла.
   — Пойду схожу проверю, как там двигатель, — сказал он, — чувствуется какая-то странная вибрация, вы не находите?
   Фух достал из-под кресла пилота пистолет.
   — В машинном отделении все в порядке, — холодным голосом ответил он, — коллега, пожалуйста, вернитесь на свое место.
   Рональд удивленно вытаращился на пистолет:
   — Ты хочешь сказать, что будешь в меня стрелять из этой штуки, если я не подчинюсь? Фух пожал плечами.
   — А что мне еще остается делать? — спросил он. — Хорошо еще, если до заправочной станции успеем долететь, а то аварийку вызывать придется.
   Моргнув, Рональд завалился обратно в кресло.
   — Меня на этом корабле не уважают, — приглушенно буркнул он.
   Наблюдавший за драматической сценой Белочкин усмехнулся, толкая локтем спящего капитана Синицына:
   — Не, ты видел, Федя, кино, блин…
 
   А земные братки тем временем в ужасе смотрели, как их космический корабль выходит на орбиту какой-то непонятной планеты с зеленым небом, готовясь к торможению и, соответственно, посадке.
   В трюме отчаянно скулил Марк Степановский.
   — Ну что ж, ничего не поделаешь, — сказал братве Сан Саныч Воротилов, — будем садиться, а там посмотрим. Надеюсь, Цербер в этой галактике всего лишь один.
   Глаза всех братков, в которых застыл немой вопрос, были прикованы к экранам внешнего обзора.
   Сначала на экранах не было ничего, лишь какая-то непонятная сизая дымка, затем, по мере того как корабль начал входить в плотные слои атмосферы, стало появляться изображение: странные треугольные поля и ровные реки, какие-то не то поселки, не то города.
   — Обитаема, — сделал вывод авторитет, — братва, у кого-нибудь есть с собой оружие?
   — Только перья, — ответил Гена Фуфел, вытащив из кармана бабочку.
   — Ну, на первое время, думаю, сойдет, — кивнул Сан Саныч, — внимание, садимся.
   Корабль тряхнуло. Экраны внешнего обзора заволокло пылью, которая осела лишь через пять минут.
   — Что за фигня? — удивился Воротилов, смотря на остроконечные башни странного, словно сделанного из стекла города, — а ну-ка, ну-ка, десять добровольцев со мной наружу.
   Сопровождать авторитета вызвались Гена Фуфел и Петр Дубина со своими лучшими боевиками.
   — Да, и это, — вдруг спохватился Сан Саныч, — кто-нибудь приведите Степановского, он тоже с нами пойдет.
   Делегация в чужой мир нетерпеливо топталась у шлюзовой камеры. Привели дрожащего Степановского. На ушах и носу рэкетира выступили кристаллики инея.
   — Что ж ты, баран, в трюме-то сидел? — спросил его Воротилов. — Он ведь не отапливается.
   — Так это, — сказал Степановский, — я думал, что вы хотите мне сделать что-то очень плохое.
   — Да, хотел, — согласился авторитет, — но сейчас передумал, ведь все равно ни хрена не изменить. Прилетели, в общем.
   Нажав на красный рычаг, Сан Саныч открыл люк, и братки вывалили на ярко освещенную каменную площадку какой-то высокой пирамиды.
   Яркие лучи местного солнца резали глаза.
   Братки прищурились.
   Внизу у пирамиды стояла огромная толпа людей не то в белых сари, не то в простынях, которые испуганно глазели на выбравшуюся из звездолета братву.
   Как оказалось, корабль опустился точнехонько на вершину ступенчатой пирамиды, под которой находился небольшой алтарь с высеченной из белого мрамора головой.
   Голова подозрительно живо, особенно беспорядочно торчащими в разные стороны кудряшками, напоминала профессора Эдмона Сумасбродова.
   — Тю, блин, — громко сказал Воротилов — это еще что за масоны?
   — О… — удивленный возглас пронесся над толпой туземцев и на возвышение у алтаря тут же вскочил какой-то плешивый коротышка в непомерно больших сандалиях.
   — Товарищи, — визгливо закричал он, тыча пальцем в ошарашенную братву, — вы только что видели, с неба наконец спустились наши Отцы. Это великий день, товарищи. Да здравствует народ Утопии!
   — Ура, — взревела толпа.
   — Да здравствует великий Чистый Разум!
   — Ура, — снова подхватила толпа.
   — Да здравствуют великие идеалы равенства и справедливости!
   — Ура, ура, ура.
   — Мы че, в натуре, на митинг попали? — удивился Гена Фуфел. — Это че, коммуняки недобитые, что ли?
   — Так вот, значит, куда они все в тридцать седьмом году делись, — прошептал Степановский, — а мы думали, что это репрессии.
   — Не мелите ерунды, кретины, — зло огрызнулся Воротилов, — от звездолета ни на шаг. Я пойду вниз.
   Осторожно шагая по ступенькам, Сан Саныч спустился к алтарю, став возле коротышки.
   Туземцы испуганно притихли.
   — Приветствуем тебя, народ прекрасной Утопии, — громко произнес авторитет, взвешивая каждое слово, — мы — ваши Отцы.
   — Ура, — буркнул коротышка, странно косясь на Сан Саныча.
   — Ура, — громко подхватила толпа.
   — Товарищи, закатим в честь великих Отцов пир, — закричал туземец, — объявим сегодня в стране праздник.
   — Пир, — взревела толпа, — праздник, ура… Воротилов величественно повернулся к коротышке:
   — Милый друг, приглашаю тебя посетить наш небесный дом.
   Туземец забавно кивнул, и они медленно поднялись к звездолету.
   Зайдя в космический корабль, коротышка отряхнул свою одежду, поправил золотую брошь на плече, после чего раздраженно спросил:
   — Вы чего это, дебилы, сюда приперлись? Сан Саныч от удивления чуть не сел на пол. Братки опешили, с открытыми ртами уставившись на туземца.
   — Я спрашиваю, какого черта вы сюда приперлись? — повторил коротышка. — Неужели вас никто не предупреждал, что эта планета запрещенная и что туристические экскурсии на ней не проводятся.
   Авторитет моргнул.
   — Ну что ты, баран, зенки выкатил? — спросил его туземец. — Как будто пылесос говорящий увидал. Ты что со своими олигофренами решил под Богов закосить? Так вот я тебя огорчу, ни хрена у тебя не выйдет. Морды у вас уж больно протокольные.
   — А ты кто такой? — только и смог выдавить из себя Воротилов.
   — А вам какое дело? — взбеленился коротышка. — Я один из семи Верховных Хранителей всеобщего равновесия, Кавалер Ордена Разума, отвечаю за порядок, не допускаю бардак. В общем, так, бакланы, собрали манатки и свалили отсюда, да побыстрее, пока я не разозлился.
   — А как же народ? — спросил Марк Степановский. — Народ-то нас уже видел.
   Хранитель всеобщего равновесия презрительно посмотрел на рэкетира:
   — Скажем, что это была всеобщая галлюцинация, вызванная неистовым молением Чистому Разуму. Все, пошли отсюда.
   — Но мы не можем, — возразил Воротилов.
   — Это еще почему?
   — Наш звездолет неисправен.
   С недоверием, смерив взглядом авторитета, Хранитель подошел к пульту управления, понажимал какие-то кнопки, подергал тумблеры.
   — Ага, — сказал он, — кто-то из вас, дебилов, разлил тут чашечку кофе, а другого места для завтрака, значит, не нашлось?
   Марк Степановский потупил взор.
   — Ладно, — махнул рукой коротышка, — будем теперь как-то выкручиваться. Значит, ты, ты и ты…
   Хранитель по очереди ткнул пальцем в Воротилова, Степановского и Гену Фуфела.
   — Пойдете со мной. Остальные чтобы с корабля носа не высовывали, иначе я прикажу взорвать пирамиду. Выйдете наружу лишь ночью. Я лично вас переведу в другое место. Вопросы есть?
   Степановский робко потянул руку.
   — Ну что там еще? — раздраженно бросил ему коротышка. — Говори скорее, дефективный.
   — А можно узнать, где мы, — спросил рэкетир, — куда попали?
   — Вы в Утопии, — просто ответил Хранитель, — на планете под названием Утопия, общество которой было построено некогда мудрым Мором Компореллой. Если хотите здесь выжить, слушайтесь меня. Хранителя Луция.
 
   Вот такие пироги.
   А ведь вполне могло быть и хуже, попади земляне чуть правее на соседнюю планету обезумевших стиральных машин-убийц.
   Но не будем забывать и о событиях в Хрючевске…
 
   ТЕМ ВРЕМЕНЕМ В ХРЮЧЕВСКЕ
   (микроподглава)
 
   — Ну наконец-то, — полковник Толстолобов буквально бросился навстречу выбирающимся из тарелки суперагентам, — я уже вас порядком заждался.
   Бельды протянул полковнику крепкую руку, Снежок лапку.
   — А где же Бисквит Иванович? — спросил Толстолобов. — Ведь вы говорили, что прилетите втроем.
   — Он там, в звездолете, — ответил Бельды, — телек смотрит.
   — О Боже, Хосеадроид пошевелил антенной, — раздался в корабле радостный вопль очнувшейся от комы Кибермарии, — проснись, милый, встань, встань, встань…
   — Что это за порнография? — удивился полковник. — Иванович что, крепко подсел на порнушку, так я из него эту дурь сейчас быстро выбью…
   — Стойте, — Бельды схватил ринувшегося в корабль Толстолобова за локоть, — это всего-навсего сериал для домохозяек, и, пока он не закончится, Иванович от телевизора не отойдет.
   — Чудны дела твои, Господи, — прошептал полковник, снимая фуражку, — как жизнь людей калечит…
   — Полковник, — сказал Снежок, следя за киберами, выгружающими из тарелки непонятные ящики, — где сейчас Убийвовк, что делает?
   — Действительно, — сказал Бельды, вынося из звездолета какие-то свертки, — успел уже что-нибудь натворить?
   — Да вроде нет, — пожал плечами Толстолобов, — пока все тихо, стратегию, видно, разрабатывает в лучшей своей традиции. Он в органах когда служил, без начертанного на бумажке плана в туалет даже не мог сходить, вечно с моим кабинетом путал.
   — Видимо, это у него врожденное, — кивнул Бельды, — оперативный кретинизм.
   — С ним еще пылесосы какие-то ржавые прилетели, — сказал полковник, — говорящие и с клещами.
   — Это не пылесосы, — ответил Снежок, — это нечто похуже, это разумные примусы, по пьянке когда-то сконструированные профессором Сумасбродовым. От него тогда жена с детьми в очередной раз ушла, и он весь свой гнев в изобретение и вылил. По замыслу это должны были быть управляемые на расстоянии с помощью усилия мысли газонокосилки, а на деле получились разумные примусы, которые от профессора тут же сбежали.
   — А почему он их сконструировал в нескольких экземплярах? — удивился Толстолобов. — Это ж какой газон должен быть, футбольное поле.
   — А черт его знает, — пожал плечами Бельды, — у человека депрессия была, видать, в определенный момент работы зациклился малость.
   — М-да, — согласился полковник, — страсти играют человеком, а человек играет на трубе.
   — На саксофоне, — поправил Толстолобова смеющийся Бельды, — как Черный Билл.
   — Клинтон, что ли? — переспросил полковник. — Так разве он черный? С черным Моника вряд ли развратом занималась, да и не выбрали бы в Америке негра президентом, белый апартеид бы тогда начался.
   — Да мы о другом Билле, — возразил Снежок, — о нашем, космическом.
   — А… — протянул полковник, — неужели этот мерзавец до сих пор жив. Его же по полицейской статистике уже раз 50 сажали в тюрьму и 116 раз казнили на электрическом стуле.
   — Да нет, — вынеся из корабля последний сверток, Бельды, морщась, потер поясницу, — то были его клоны, генетические двойники. Сам Билл неуловим, как еж в стоге сена.
   — Некоторые даже утверждают, что его вообще не существует, — добавил Снежок, — что это, мол, “утка”, много лет блуждающая в Интернете.
   — Компьютерный вирус, — кивнул Бельды, — переселившийся в мозги.
   — А что это у вас в ящиках? — спросил Толстолобов. — Вероятно, некое секретное оружие против примусов?
   — Не-а, — мотнул головой Бельды, — в этом ящике осетринка с Церпеи-8, в этом икра двурогой черепахи с Плузона-4, а в остальных — модные женские шмотки.
   — Зарплату-то нам платят через раз, — пояснил Снежок, — вот и приходится крутиться челноками, контрабандой заниматься. Сейчас сдадим все это оптом, глядишь, и на вызов частной космической полиции хватит.
   — Кстати, а вот и Вахтанг, — улыбнулся Бельды.
   Толстолобов огляделся.
   Из-за заснеженных елок появился красный джип “тойота”, плавно притормозивший возле персональной “волги” полковника.
   Клацнула дверь и из машины выбрался коренастый усатый грузин в белой кепке и коричневой дубленке.
   — Вахтанг, дорогой, — Бельды обнял улыбающегося грузина за плечи, — сколько лет, сколько зим. Ну ты прям в своей кепке с дубленкой как бутылка вермута.
   — Вах-вах-вах, — сказал грузин, пожимая лапку Снежку, — у меня там для твоего четвероногого друга в машине ящик “Педигри пал” лежит.
   Лайка радостно завиляла хвостом.
   Полковник ошарашенно наблюдал, как Бельды помог грузину отнести в джип ящики со свертками, после чего получил от Вахтанга пачку межзвездных кредиток.
   — Вот так, — сказал Бельды, когда грузин с товаром уехал, — крутимся, как ужи на сковородке.
   После чего они со Снежком принялись склочно делить полученные кредитки.
 
   — Ну вот она, Земля, — Черный Билл указал рукой в кожаной перчатке на мерцающий экран монитора, — в какую ее точку вас высадить?
   Новые марсиане переглянулись.
   — В Хрючевск, — хором ответили они.
   — Желательно, на окраину, — добавил Эус, — а идеальный вариант был бы, если ты высадишь нас прямо у заброшенного консервного завода, где раньше была наша база.
   — Без проблем, — ответил Черный Билл, — вхожу в атмосферу.
   Звездолет заметно завибрировал.
   — Понатыкали спутников где попало, — проворчал Билл, делая вираж, — ох уж мне эти засране. Не дай Бог, в большой космос выберутся, тогда нам всем точно крышка.
   — Выдаю карту Хрючевска, — сообщил бортовой компьютер, выводя на главный экран подробную схему города.
   — А это что такое? — удивились новые марсиане. — В центре, на гигантского спрута похоже.
   — Это Диснейленд, — ответил бортовой компьютер, — построен совсем недавно.
   Новые марсиане снова переглянулись.
   — Да, дела, — сказал Эус, — когда же они успели его построить? Надо бы, братва, нам туда сходить, как только прилетим.
   — V, круто, — прогудели марсиане, — покатаемся на
   “чертовом колесе”.