Эдуард Лимонов
Как мы строили будущее России

глава 1. Как все начиналось

На стороне русского солдата

   Газета, партия и я лично поздравляем русских солдат с Новым, 1995 годом. Пусть будет вам, мужики, теплее там, в ледяной Чечне. Впервые (не считая Таджикистана) русскую землю употребляют на правое дело. Дай бог, чтоб армии не помешали воевать!
   Состояние страны: по-прежнему агония. Цена потребительской корзинки превышает минимальную зарплату в десять раз. Неуклонно дорожают хлеб и проезд в общественном транспорте. Лепет правительства об уменьшении инфляции остался лепетом.
   Чтобы удержаться у власти, президент сменил религию, либеральную веру на националистическую и совершает бросок на юг. Блистательно оставив Жириновского пустым.
   С остолбенением глядим на это мы, националисты, но приветствуем. Гайдар и Явлинский отходят на задворки политики. Коммунисты, как и следовало ожидать, оказались интернационалистами, пацифистами и чеченолюбами. Избирателю стоит обратить на это серьезное внимание. Когда на следующих выборах они опять притворятся националистами, кто ж им поверит! Прочеченская газета на русском языке «МК» соревнуется в прочеченстве с газетой «Завтра».
   Что до нас, то «Лимонка» приняла сторону русского солдата.

«Лимонка» в либералов

   11-го вечером я поехал на Пушкинскую площадь взглянуть на этих людей. Либералы и демократы собирались встретиться со своими депутатами и выразить протест по поводу ввода российских войск в Чечню.
   Я испытывал, не скрою, злорадное, безграничное удовлетворение. Мне хотелось, чтобы пришли отряды ОМОНа и побили их хотя бы в четверть силы. Ведь они злорадствовали и урчали всякий раз, когда били «нас», «наших». Они урчали, когда впервые 23 февраля 1992 г. уже «их» демократический ОМОН измолотил нас на Тверской. Они радостно мурлыкали, когда 1 мая 1993 г. нас били на Октябрьской площади. Они вопили «распни его! распни!» 3–4 октября прошлого года, когда в нас стреляли прямой наводкой, трассирующими, чтоб видеть.
   И вот я пришел посмотреть, как бьют их. Испытать, пусть скромное, удовольствие. Увы, в морозный вечер против толпящихся у памятника не выпустили откормленный ОМОН. Хорошо в сравнении с нами одетые бабы в шубах, у мужиков очки. Очки и очень много носов — эти люди яростно спорили вокруг микрофонов. Здесь и там я увидел, не веря глазам своим, «патриотические» лозунги. Один висел даже в ветвях дерева: «Берите себе суверенитета сколько сможете. Е.Б.Н.». Жаргон газеты «Завтра» немедленно возобладал среди них! Надо же, они называют «своего» президента — Е.Б.Н.! Жаль, не дожил до этого часа «эпохи трепетный фитиль» — Сахаров. Дожил бы, умер бы на месте.
   Оставшись, как и были, каннибалами, ни во что, на самом деле, не ставящими жизнь ни коммуняки, ни патриота, ни чеченца, они вышли на мороз потому, что почуяли опасность для себя. Это их политические, а в конечном счете и физические интересы поставлены на карту. Президент, все более принимающий облик самодержца, в последнее время воспарил над политическими партиями и слушается все больше импульсов, идущих от нации. Повинуется им. Ельцин никогда не был демократом, ныне необходимость толкает его на националистические позиции. Пойдя на чеченский конфликт, президент послушался других людей, а через них именно Нацию. Поворот к национализму невыгоден обмороженным Гайдарам и Явлинским. Если президент будет поощрять национализм, этим людям будет нечего делать на политической сцене.
   Потому они тревожно скучились на морозе. Шепчутся, гневно брызжут слюной. Кончилось ваше время, господа, — время либералов и демократов. Одновременно с либералами уйдут со сцены и коммунисты — капээрэфники-пенсионеры, они так и не смогли освободиться от архаичного своего интернационализма. (С сожалением вынуждены констатировать факт, что националист и крайний коммунист Виктор Анпилов не понял ситуации и занял — по привычке последних лет — антипрезидентскую позицию, выступил против войны.) Время национализма, эра национализма равно маргинализирует и Явлинских-Гайдаров, и Зюгановых.
   Очень жаль, что либералов не побили по хребтам дубинками. Ведь с каким сладострастием они разглядывали, как убивают нас. Как Явлинский в ту ночь с 3 на 4 октября и Гайдар призывали убивать нас, мы помним. Я не хочу, чтоб вас убивали, но лишь хочу, чтобы отряд национальной милиции отмолотил вас за вашу ненависть.
   Политический прогноз на ближайшие двадцать лет может быть только один. На политической сцене останутся лишь различные виды национализма и будут бороться за власть между собой. Консервативный православный национализм (отлично сформулированный митрополитом Иоанном в книге «Самодержавие духа») самый слабый из наших национализмов. Основная борьба будет идти между национал-капитализмом (сам президент, Шумейко, Лужков, лженационалист Жириновский) и национал-социализмом. Последний представлен правой ветвью (РНЕ) и левой его ветвью — Национал-большевистская партия.
   Иного развития событий я не вижу.

«Лимонка» в Проханова

   Написал я заглавие и задумался. Надо же, в Проханова, в человека, которого ценил и ценю, в настоящего организатора и вдохновителя всех патриотических Боярских волнений, в Проханова! Может, не надо? Надо. Древние для такого случая оставили формулировку «Платон мне друг, но истина дороже».
 
   1. «Купите Руцкого!»
 
   В номере 37 «Завтра» Проханов выступил в роли Эльдара Рязанова: тот продавал населению Ельцина, Проханов продает (уже не в первый раз) Руцкого. Проханов так называет генерала: «вы для меня самый яркий человек… у вас блестящая судьба воина, древнерусского витязя… Вы наполнены потрясающей плазмой, энергией… мчитесь, как штурмовик, через жизнь…» Ну, Проханов это умеет — превознести. Читатели знают и знаю я. Руцкой, скучно и монотонно, словно пытаясь доказать обратное сказанному Прохановым, на трех полосах газеты рассказывает о своей жизни, трех высших образованиях, должностях, о том, как «шел работать представителем народа». Декларирует: «Я боролся и буду бороться за справедливость, счастье, здоровую жизнь для русских, чего бы мне это ни стоило». Резонно замечает, что «для победы на будущих президентских и парламентских выборах нужна широкая и гарантированная поддержка народа» и что «мы потерпели поражение от розни». Далее и везде Руцкой и Проханов употребляют сплошной эзопов язык. Руцкой: «неглупые деятели (кто? Зюганов? Бабурин? Власов?) не могут понять, что, действуя разрозненно, при этом не гнушаясь поливать друг друга грязью в стремлении к оппозиционному лидерству, они создают ситуацию, когда общественное мнение… изменяется в пользу резервных ставленников режима, действующих под вывесками либералов и центристов» (кто? Жириновский?).
   Проханов поддакивает, ведя генерала мимо опасных мест, поддерживает его твердо под локоток. «Надо отдать должное нашим противникам, — вставляет он, — по части социальной мимикрии они достойны внесения в Книгу рекордов Гиннесса. Вчерашние безжалостные разрушители России буквально на глазах превращаются в «сильных» государственников и «крутых» патриотов. Недавние сторонники «дикого рынка» сегодня открыто отмежевываются от него, разглагольствуя о важности «прагматического» государственного регулирования. Будем откровенны: …все-таки у них сохраняются шансы в очередной раз одурачить народ…»
   Если увлекающийся Проханов, может быть, не кривит душой, когда называет Руцкого «древнерусским витязем и ярким человеком», хотя витязь получил звание генерала от Ельцина за сугубо невоенные подвиги, то будем откровенны: и Руцкой, и сам Проханов по части мимикрии не последние люди. Вот что писала о Руцком газета «День» в 1992 г. Беглый взгляд.
 
   № 10: «За три месяца резко возросла смертность детей (особенно до трех лет) и стариков. Но в это время Руцкой, Шапошников, Гайдар, Горбачев и Примаков жадно поедали французских устриц. «Руцкого назначили ответственным за голод».»
   № 12: «Вице-Ельцин Руцкой».
   № 14: «Офицер Руцкой присягнул оккупационному режиму Гайдара».
   № 18: «Вы задумывались, кто из нынешнего оккупационного режима наиболее смешная фигура? С моей точки зрения — Александр Владимирович Руцкой. Те политические кульбиты, которые он совершил за последние полгода, ясно указывают на степень его беспринципности… Вице-президент РФ имел теплую, дружественную встречу с председателем исполкома Всемирного еврейского агентства, с Диницем. Руцкой категорически осудил деятельность целого ряда патриотических организаций и движений и, прямо как американский генерал, заявил: «Израиль — настоящий друг». Будьте осторожны — Руцкой!»
   № 24: «Руцкого после Иерусалима как обрезало».
   № 27: «Чем ближе русский голод, тем деловитее Руцкой…»
 
   2. Ложь
 
   Остановлюсь, ибо цитирование заполнит всю статью. Мне было важно показать, что Проханов знает (писал же и читал же он свою газету) о степени беспринципности Руцкого, но так кривит душой сегодня, что получается ложь. Руцкой никакой не витязь. Отлетав свое в Афганистане в 1986–1990 гг. (согласно справочнику «Политическая Россия сегодня», уже в апреле 1986-го был сбит и до самого августа 1988 г. находился на лечении. В августе сразу же был сбит второй раз), он стал придворным, штатным, столичным офицером. Учился в 1988–1990 гг. в Военной академии Генерального штаба. В 1989 г. стал кандидатом в депутаты СССР от Кунцева. Проиграл (выиграл в следующем году, баллотируясь в своей предвыборной программе 1989 г.; Руцкой «считал ввод советских войск в Афганистан ошибкой»). В нынешней беседе с Прохановым он утверждает прямо противоположное: «Болтуны и демагоги, окрашенные в цвет предательства, теперь заявляют, что это была преступная война. Мы ушли оттуда: посмотрите, что сейчас там происходит. Если бы политики довели начатое до конца…»
   Возможно, Руцкой сам верит в то, что говорит сегодня о Руцком 1988–1992 гг. Возможно, у него, как у Жириновского, памяти нет или очень плохая память (Жириновский даже отчество отца забыл напрочь, как и большую часть своей биографии. Вольф Исаакович звали вашего папу, Владимир Вольфович»). «И вот 1988 год. Офицеров били, убивали, издевались над ними, — жалуется Руцкой Проханову. — Именно тогда и созрело во мне решение идти в политику — защищать армию…» Проханов слушает, зная, что в программе Руцкого в 1990 г. значилось: «реформировать и сократить армию». Проханов кривит душой. Ради кого: Господа Бога? России? Оппозиции? Отстранения Ельцина от власти? И так сильно кривит Проханов душой, что разговор весь выглядит (язык мой не поворачивается, но «Платон друг, а истина дороже»)… как… да ложь это все. ЛОЖЬ. Сочиненная, чтобы сделать Руцкого президентом.
   Вся вторая половина разговора двух больших бояр-«верховников» Руцкого и Проханова полна сетований на непослушность оппозиций и ее лидеров, на нежелание объединиться. «Лидеры… заполняют промежутки плетением интриг внутри и без того разрозненных оппозиционных групп с целью дискредитации своих же товарищей по борьбе, рассчитывая таким образом прорваться в лидеры». В то время как (магическое слово для собеседников) следует ОБЪЕДИНИТЬСЯ. Ну конечно, вокруг Руцкого (сам он пробивается в лидеры без стеснения). «Вокруг программы движения «Держава», основными принципами которой являются: возрождение великодержавной России в границах СССР, объединение народов и народностей в единую нацию, построение общества реального социализма, демократического общества социальной справедливости». Так говорит Руцкой.
   Взглянем на недавние события недавней истории России. 2 апреля 1991 г. мы видим Руцкого, объявляющего с трибуны III съезда депутатов РСФСР о создании фракции «Коммунисты за демократию». То есть Руцкой расколол мощную группу депутатов-коммунистов, увел от них 179 депутатов. Руцкой (цитирую из газеты «Политическая Россия сегодня») «объявил о намерениях новой депутатской группы обеспечить твердую поддержку ВС РСФСР в вопросах утверждения суверенитета России (читай — уничтожения СССР. — Э.Л.)и мероприятиях по выходу из экономического кризиса (читай: реформы шоковой терапии. — Э.Л.),выказал доверие Председателю ВС РСФСР Б.Н.Ельцину, депутатским группам «Демократическая Россия», «Независимые» и «Левый центр»… В мае 1991 г. Руцкой был зарегистрирован кандидатом на должность вице-президента РСФСР. 12 июня был избран вице-президентом…»
   Я вообще цитирование не люблю, но нужно было освежить память и Руцкому-«витязю», и нашему вечно честному Проханову, уставшему в борьбе, отчего и памятью слаб стал, очевидно. Кто как не Руцкой без изъяна подходит под прохановское определение «вчерашние безжалостные разрушители России превращаются в «сильных» государственников и «крутых» патриотов»? Есть, конечно, сонм иных, но Руцкой всех «ярче». В том смысле, что беспринципность привела его на вторую в государстве должность, и он теперь постоянно на политической сцене, играя все более крупные роли: «то за «немцев», то за «наших»», — как справедливо говорят в таких случаях неподкупные дети. Помог Руцкой «немцам» власть захватить. Сам «немцем» был. Теперь утверждает, что «наш». А завтра?
 
   3. Эх, Проханов…
 
   Вернемся к страстному, умному, сильному патриоту Александру Проханову. Ведь «Лимонка»-то в него предназначалась. Нельзя было обойтись без хотя бы беглого освидетельствования товара, который он нам пытается всучить. Товар, мы убедились, гнилой. Ни принципов у Руцкого, ни убеждений. А общие слова о справедливости, счастье, достойной жизни для русских — так их все говорят: и Ельцин, и Александр Яковлев, и Гайдар, и Жириновский. «По делам их узнаете их…»
   В своем страстном желании свалить Ельцина Проханов не видит опасности прихода к власти оппортунистов и карьеристов, лишь прикрывающихся «национальными» лозунгами. Он закрывает глаза на прошлое Руцкого, на личные и коллективные преступления (да!), которые совершил в компании Ельцина, находясь у власти. Проханов, мягко говоря, говорит неправду. Неправда не вчера поселилась в благородном семействе оппозиции. Уже в 1992 г. и летом 1993 г. я писал о перебежчиках-оппортунистах, и уже тогда «Советская Россия» и «День» отказались печатать мои статьи «К радикализму!» и «Два ножа в спину оппозиции». Не желая выносить сор из избы. Закономерно. Сора в избе оппозиции скопилось так много, что возникает вопрос: чего же больше: сора, плевел или полноценных зерен? Постепенное занижение стандартов морали и принципиальности привело к тому, что оппортунисты и перебежчики захватили лидерство в оппозиции. Более искусные в интригах, хитроумные, пообмаслившиеся уже в лучах средств массовой информации во времена, когда были экстремистами-демократами, оппортунисты без труда оттерли на задний план тружеников оппозиции (да того же Анпилова!).
   Я понимаю, что для Руцкого я неприятный «обличитель». «Подлее и хуже всего, когда такого рода «обличители» появляются из среды оппозиции, подхватывая домыслы «желтой прессы», целенаправленно вбивая в сознание людей, что Руцкой — это не тот человек, за которого он себя выдает, и т. д. и т. п.», — возмущается Руцкой. До «желтой прессы» мне дела нет. Допускаю, что ее мнения могут в данном единичном случае совпадать с моими. Да, я целенаправленно вбиваю в сознание людей, что Руцкой (также как Жириновский или Зюганов) не может быть лидером оппозиции, так как его послужной список политика из рук вон плох. Его «политические кульбиты ясно указывают на степень его беспринципности» — согласен я с газетой «День», высказавшей это в 1992 г. Я, как видим, своей позиции не менял, это прохановские требования к «нашим» изменились. (Из агентства «Дня в «Дне»» № 21 за 1992 г. не откажу себе в удовольствии процитировать: «Уезжая на заработки, Горбачев оставляет на хозяйстве Цыпко». «Говорухин долго скрывал, что не слишком умен»).
   Номер Руцкого не пройдет. Помимо того, что он оппортунист, он еще и маловат для работы президента. У Руцкого нет политических убеждений. Никаких. Процитированная ниже программа «Державы» — не политическая программа, но популистская, кое-как сделанная «под народ». Когда 17 марта 1992 г. патриоты (и я среди них) пытались восстановить СССР в Воронове, Руцкой обещал посадить всех.
   Я понимаю, что для Проханова я досадливый, неудобный и якобы неуживчивый человек. И что с таким делать, черт его знает. Демократом не был, коммунистом не был, в Париже уже не живет (вообще нигде не живет — бомж), а если и «льет воду на мельницу», то все же союзников — свою, да Баркашова, да Анпилова. И Баркашов неудобный, все злее на Руцкого «тянет». Разброд, скандал в благородном семействе! Собеседники на эзоповом языке прямо имен не назвали, но кто знает эзопов язык, тот понимает.
   Того не хочет понять сам Проханов, что мы не одиноки, я или Баркашов, в своей радикальной критике оппозиции. Мы лишь видимые выразители массовых процессов, происходящих в рядах старших и младших офицеров и нижних членов оппозиции. Мы, офицеры, недовольны (и очень) захватом власти в оппозиции чужими. Мы требуем чистки. Мы требуем честности и принципиальности! Требуем, среди прочего, и своих прав на лидерство. У нас, в отличие от чужих (их заслуга — всего лишь высокая последняя должность «бывшего»), есть заслуги. Поэтому мы возмущены засильем всех этих Руцких, Цыпко, Глазьевых и Грязьевых (если последнего нет, то обязательно появится).
   Но уже ясно, что чистки не будет. Потому от толпы оппозиции сделала 10 июня с.г. шаг в сторону революционная оппозиция — радикалы. Будут еще шаги. Ясно, что, отказавшись от фрондерства (помнится, он даже называл себя с вызовом «фашистом»), Проханов сделал свой выбор: взялся работать на умеренную, среднюю оппозицию: на Зюганова и вот совсем на чужака-перебежчика — Руцкого. Из газеты «Завтра» закономерно исчез радикализм, остались лишь охлажденные патриотические безделки — потерявшие жизнь лозунги. Перехода от патриотизма к национализму Проханов никогда не совершит. Почему именно такой выбор сделал Проханов?
 
   4. Человек Системы
 
   Дело в том, что Проханов — человек Системы. Как писатель и журналист он вырос и сформировался в Системе и доверяет только ей. Все его заговоры (а они таки его!) — и «Слово к Народу!», и затем ФНС, были на самом деле дворцовыми интригами именитых бояр-«верховников». Проханов практически единолично, обаянием своим и общительностью, объединил заговорщиков. Проханов не верит в живые силы вне Системы. (Какие там Баркашовы, Дугины, Лимоновы… Какая их последняя должность? Никакой! Ну так о чем с ними говорить?) Вот и сегодня он послушно и привычно плетет сеть интриг в пользу человека Системы, побывавшего вторым в иерархии государства, — в пользу Руцкого.
   Из них двоих Проханов больше годится в президенты. Почему он предпочитает роль «серого кардинала»? Ответ, может быть, знают его близкие. Я не знаю. Что ждет Проханова? Лучше всего его трагическое положение сочинителя сценариев, в которых главные роли играют другие, иллюстрирует сцена, которую я наблюдал (в компании генерала Филатова) в одну из ночей Белого дома. Мы вышли на улицу вслед за Прохановым, ушедшим, кажется, искать сыновей. Мы увидели, как, выйдя из толпы, он уверенно проследовал прочь меж деревьев. Длинноволосый, в кепке, в длинном плаще, с папкой, которую прижимал к груди. Остановился, огляделся, посмотрел отстраненно на Белый дом и медленно ушел. У него была такая красивая «разочарованная» спина. Дело в том, что в Белом доме ему нечего было делать — лидерство войсками, которые мы сформировали, захватили другие, совсем чужие оппозиции люди. Потому он выпил со своими — с нами — в буфете контрабандной водки «за победу» и, невеселый, ретировался с «разочарованной» спиной. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить.
   Теперь мавр Проханов работает на Руцкого.
   А кого же, спросят, в президенты? Да лучше никого, чем нечестного, нестойкого, глупого, чем нахрапом рвущегося. (Тем более что выборы, скорее всего, не состоятся в невыгодных для Ельцина условиях в 1996 г.) Стремление избавиться от режима понятно, я его разделяю и работаю на баррикадах для этого. Но желание избрать лишь бы кого нового — не разделяю, категорически против. Неминуемо нарвемся на еще худшего, продолжим цепь Черненко — Горбачев — Ельцин… России нужен вождь, а не президент. Вождей же не выбирают. Вожди приходят сами. И, появившись, вождь неоспорим.

«Лимонка» в стукачей-интеллигентов

   Интересно, Мазепа понимал, что он предатель? А Власов? Александр Исаевич Солженицын в нирване самообожания, я полагаю, так и не понимает, что он своим «Архипелагом» настучал Западу на Россию, которую он якобы горячо любит. И причинил вреда в тысячи раз больше, чем все перебежчики, приговоренные к смертной казни, все гордиевские и шевченко.
   Группа лиц, называющих себя «интеллигенцией» страны, поместила в «Известиях» открытое письмо президенту и затем встретилась с ним. На его территории. Требовали «запретить», «оградить», «обратить пристальное внимание». (Всегда особый Солженицын побеседовал с Ельциным отдельно.)
   Кто же эти самозваные «интеллигенты», добровольные «суки», как в зоне называют тех, кто сотрудничает с охраной лагеря? (Так ведь, Александр Исаевич?) Ни Аллу Гербер, ни Булата Окуджаву, ни Григория Бакланова большими писателями не назовешь. Вялые таланты, авторы тотально нечитаемых после 1985 г. произведений. Если Окуджава был хотя бы широко известен благодаря своим обывательским песням периода застойных годов, то о Бакланове знают лишь в литературной тусовке (он был редактором журнала «Знамя»). А уж большинство — «болото», восемь десятков пришедших к президенту пожаловаться и настучать, — вовсе наемные чиновники культуры крошечного калибра. Они ревностно обслуживали советскую власть, теперь обслуживают президентскую, абсолютистскую: оскоцкие, нуйкины, жуйкины и плюйкины.
   Рассказывали они президенту свои старушечьи страхи, пересказывали сплетни (так, Бакланов настучал на уже попавшего в опалу Полторанина, что тот якобы обещал «принести» СМИ Зюганова и Жириновского). Требовали защитить от «фашизма». Мы видели всю эту массовую сцену по телевизору — бороды, морщины, плеши, седины. Сеанс коллективного стукачества. Степень низости этих людей была очевидна даже по тем небольшим обрывкам, которые нам позволили увидеть на теле. Хочется сказать Бакланову: «Эй, вы же на фронте были, разве пинают падающего, опального уже? Не мне защищать Полторанина, но нельзя быть настолько безнравственным. Это шакалы набрасываются на обессилевших своих же товарищей!» Впрочем, что взять с «антифашиста» Бакланова, он не постеснялся поставить под своей приветственной телеграммой в адрес Ельцина («Лит. газета» от 28 августа 1991 г.) не только дату 20 августа, но и время: 19:00. То был шедевр верноподданнического неприличия.
   Что до Окуджавы, то создается впечатление, будто во время хирургической операции несколько лет тому назад ему что-то отрезали лишнее. Потому — ссохшийся, старый, скрипучий, скрюченный — он исходит ненавистью.
   «Интеллигенты» требовали от президента суровых мер в борьбе с привидением, которое они коллективно видят, — с «фашизмом». (Уверен, что ни один из злобных старичков этих не сможет объяснить, что же это такое, если потребовать от них объяснения.) Утверждали, что в стране выходит аж 135 «фашистских» изданий. И настаивали: «Мер! Мер! И чрезвычайных!»
   Что же происходит? Тотально советские старички и старушки, с архаичным сознанием, плохо, узко образованные, лезут не в свое дело, судят о процессах формирования идеологий и о политике. Причем никто, и президент тоже, не уполномочивал, не избирал их в прокуроры. Самоназначенные инквизиторы из затхлых кухонь перенесли свои кухонные страсти на обзор всей стране. Стране, которая их лично не любит, не уважает, не поддерживает.
   Чего, собственно, хотят эти дяди? А возврата к прошлому всего-навсего. Когда борьба идей была запрещена, когда политические партии были запрещены, царила лишь КПСС, существовал антифашистский комитет и комитет борьбы за мир, все они получали жирные гонорары от государства за бездарные и тусклые свои произведения. Они лишь хотят называть такой порядок «демократией».
   И без того режим в России — авторитарный. Несмотря на то что все новые партии регистрируются Минюстом, фактически в стране присутствует политическая несвобода. Не имея средств на поддержание существования (на помещение, на издание партийного органа), партии находятся под бдительным оком спецслужб, выгоняются из помещений под фальшивыми административными предлогами и прямым запугиванием. Достаточно сказать, что такая общероссийская организация, как «Трудовая Россия», не имеет помещения — только контактный телефон. Большинство российских партий существуют только на бумаге. Но стукачи хотят, чтобы не было вообще никакой оппозиции, только режим, только власть. В данном случае они куда более радикальны, чем американские «советники» президента. Американцы хотя бы всегда настаивают на том, чтобы формальности демократии соблюдались. Среди таких формальностей — многопартийность. Розовый социал-демократ, называющий себя коммунистом, Зюганов, сидящий в Думе со товарищи, наверняка обязан попаданием туда американским «советникам» — отличная отмазка. Если 65 коммунистов сидят в Думе, никто не сможет упрекнуть Ельцина в том, что он не демократ! А вреда от них немного.