Страница:
На маленьком столике стояла чаша, наполненная праздничным пуншем. Рейф взглянул на Бесси, подозревая, что в напиток входит изрядная доля крепкого виски. Улыбнувшись, он принялся разливать пунш по бокалам.
– Я не умею говорить речи, – начал он, – это и не требуется, чтобы разводить скот. – Рейф поднял бокал и, взяв руку Джилли, поднес ее к губам. – Сегодня я самый счастливый человек на свете, потому что эта леди стала моей женой. Давайте же выпьем за мою супругу леди Джиллиан Рейборн, – произнес он, сияя глазами.
Нэн, Бесси и Арон подняли свои бокалы и выпили.
Джилли была тронута словами Рейфа. Ответить она решила, оставшись наедине с мужем. Бесси поставила бокал на столик.
– Я подумала, что сегодня вам вряд ли потребуется ужин, и поэтому приготовила только холодные закуски. – Она взглянула на новую хозяйку. – Я правильно поступила, миссис Рейборн? Джилли неохотно отвела взгляд от мужа.
– Да, Бесси, спасибо.
– Бесси, накрой нам через полчаса в комнате миссис Рейборн, – попросил Рейф.
Экономка кивнула, и они с Эроном вышли из библиотеки. Рейф выпустил руку Джилли.
– Я скоро поднимусь к тебе, дорогая.
– Ловлю на слове, любимый.
Оставшись в библиотеке, Рейф налил себе еще один бокал крепкого пунша, остановив взгляд на черпаке для вина, отделанном серебром. Этот черпак и чашу он одолжил в Энкантадоре. Теперь он связан с Бьюкенен не только любовью, но и кровным родством. Тори и Рис станут называть его зятем. Ему совсем нетрудно считать родней Риса, так как с тринадцати лет он был для Рейфа и отцом, и братом. Тори он считал старшей сестрой и, в некотором роде, даже матерью, которой ему так не хватало.
Рейф испытал огромное облегчение, когда стало таять напряжение между ним и Рисом, чему немало посодействовала Джилли, старавшаяся помирить мужчин.
Рейф не мог понять, чем заслужил любовь такой удивительной женщины, как Джиллиан.
Допив содержимое бокала, он налил еще. Кажется, сегодня Джилли выглядит еще прелестнее, чем обычно.
– Здесь, должно быть, какая-то ошибка, – сказала Джилли служанке.
– Нет, миссис Джилли, – ответила Нэн. – Все правильно. Бесси велела перенести ваши вещи в эту комнату. Так распорядился мистер Рейборн.
В чем же дело? – недоумевала Джилли. Почему Рейф отвел ей комнату так далеко от своей?
Скорее всего, это просто недоразумение. Придет Рейф, и все выяснится. Может быть, он решил, что ей захочется иметь собственную спальню?
Вздор. Чего она действительно сейчас хотела, так это своего мужа.
Джилли с нетерпением ждала его, шагая взад и вперед по комнате. Близился вечер; солнце садилось за линию горизонта, окрашивая небо в синий, розовый и оранжевый цвета. Где же ты, Рейф, безмолвно шептала она.
Ее взгляд остановился на закусках, приготовленных Бесси. Ужин на двоих.
Устав мерить шагами комнату, Джилли взяла щетку и принялась расчесывать волосы.
– Можно? – прозвучал низкий голос. Девушка обернулась.
– Рейф! – выдохнула она.
Он стоял на пороге, одетый почти так же, как на свадебной церемонии – отсутствовали лишь фрак и атласный жилет. Белоснежная рубашка была расстегнута, выгодно подчеркивая его мускулистую грудь.
– Входи же, ради Бога, – обрела, наконец, Джилли дар речи.
Рейф вошел в комнату и осторожно прикрыл за собой дверь. Теперь они остались наедине с женой.
Он подвел Джилли к туалетному столику, усадил на стул, взяв из ее рук щетку, развязал атласную ленту и принялся расчесывать густые длинные волосы жены.
Рейф слышал, как она тихо вздохнула, почувствовав прикосновение его сильных рук, закрыла глаза и откинула назад голову. Ему нравилось касаться ее мягких шелковистых волос, вдыхать их тонкий аромат. Он залюбовался нежной шеей девушки и, не в силах удержаться, прикоснулся к ней теплыми губами, сразу почувствовав, как этот невинный поцелуй взволновал жену.
Поцелуй мужа вызвал во всем ее теле приятную щекочущую дрожь. Она приподняла руку и нашла лицо Рейфа. В памяти всплыли те удивительные мгновения, когда она прижимала к груди его голову, дрожа от охватившего ее наслаждения. Не стоило так делать, подумал Рейф, невольно отпрянув. Поцеловав Джилли, он совершил ошибку. Теперь еще сильнее хотелось ласкать ее, а это слишком опасно для его плана. Если сейчас он сделает это, то уже не сможет доказать, что уважает и любит ее не только за бесспорное очарование. А оно и в самом деле действовало неотразимо.
Джилли, мягкая и нежная, как шелк или бархат, он же – прост и груб, как полотно или сыромятная кожа. Слегка отступив от жены, Рейф отложил щетку в сторону. – Все.
Лучистые глаза Джилли, дрогнув, открылись. Она не видела в зеркале выражения лица мужа из-за полумрака и не знала, что делать дальше. Может быть, сказать ему, как сильно она его любит? Нет, это говорилось слишком часто.
– Ты ужинала? – спросил Рейф хриплы и дрожащим голосом.
Джилли покачала головой.
– Я решила дождаться тебя.
– Прекрасно. Я ужасно проголодался, – сказал Рейф, признавшись про себя, что на самом деле хочет совсем другого.
Девушка встала и подала мужу небольшое блюдо с холодным ростбифом и сыром, положив туда толстый ломоть румяного поджаренного хлеба. То же самое она взяла и для себя.
– Вина? – предложил Рейф, поднимая бутылку.
– С удовольствием, – мягко произнесла Джилли и едва заметно улыбнулась, узнав этикетку. Это вино из винного погреба Энкантадоры, лучшее из лучших.
Она взяла бокал, предложенный Рейфом. В этот момент их глаза встретились, и Джилли вдруг почувствовала, что между ней и мужем появился холодок отчуждения. Но почему? Пытаясь растопить его, девушка заметила:
– Твой дом намного больше, чем я предполагала.
– И все же, – ответил Рейф, отпивая глоток вина, – есть дома и побольше.
Джилли с трудом сдерживалась. Что произошло? – спрашивала она себя снова и снова. Они разговаривали так вежливо и учтиво, как люди, только что узнавшие друг друга. И это в день свадьбы, причем свадьбы по любви!
– Достаточно большой, чтобы выделить жене отдельную комнату.
– Она тебе не нравится? – спросил Рейф. Джилли пожала плечами.
– Моя комната очень мила, но дело не в этом.
– А в чем?
– Я считала, что у нас будет общая спальня.
– В Англии жены и мужья спят отдельно.
– Но мы не в Англии, а в Техасе, – отрезала Джилли.
– Знаю. – Рейф заставил себя улыбнуться. – Но нам нужно время, чтобы привыкнуть к этому.
Джилли была озадачена. О чем он говорит?
– Должно быть, я плохо объяснил, – продолжил Рейф. – Понимаешь, большую часть своей жизни я провел в одиночестве. Принимал все решения сам, и касались они только меня одного. Сегодня днем все изменилось. – Он встал и поставил тарелку на стол, так ни к чему и не притронувшись. Ему и в самом деле хотелось дать Джилли время, чтобы привыкнуть к роли его жены, хотелось ухаживать за ней и постепенно приблизиться к тому, что у них будет одна спальня. Но Рейф боялся, что она не поймет этих объяснений.
В голову Джилли пришла страшная мысль: а не жалеет ли Рейф о том, что так поспешно на ней женился, считая, что таков его долг? Что, если они будут спать раздельно и он потребует развода, мотивируя его отсутствием супружеских отношений?
Или она успела чем-то разочаровать Рейфа? Наскучила своей наивностью и неопытностью? Неужели он женился из жалости или обостренного чувства благородства? «Господи, – беззвучно шептала девушка, – это разобьет мое сердце».
Рейф не подозревал о том, что творится в душе жены, думая об одном: нужно поскорее выбраться из этой комнаты, чтобы не потерять голову от желания. Видеть Джилли в тонкой ночной рубашке и делать вид, что остаешься равнодушным? Нет, это выше его сил.
– Думаю, будет лучше, если мы поспим какое-то время в разных спальнях.
– Ты уверен? – чуть слышно спросила девушка.
– Да, – ответил Рейф срывающимся от волнения голосом. – Сегодня был трудный день, а завтра утром мы будем осматривать ранчо. Поэтому я ухожу, чтобы ты смогла хорошенько отдохнуть.
Джилли, потрясенная услышанным, молча смотрела на мужа, который повернулся, собираясь выйти из комнаты.
– Неужели нужно просить мужа, чтобы он поцеловал жену перед сном? – спросила она.
Рейф тяжело вздохнул.
– Нет, – ответил он. Девушка замерла на месте.
Рейф осторожно коснулся ее губ, стремясь сделав это как можно более целомудренно, но когда их губы встретились, он тотчас забыл о своем намерении.
Сумев совладать с собой, Рейф осторожно снял руки жены и оторвался от ее губ, резко повернулся и стремительно вышел из комнаты, оставив дрожащую Джилли стоять на то же месте.
Постояв так некоторое время, девушка забралась в одинокую постель, накрылась с головой одеялом и горько заплакала.
Рейф решил придерживаться своей тактики в отношении жены, пусть даже ценой бессонных ночей и бесконечных часов самобичевания. Он любит Джилли.
Рейф посмотрел на полотно, висящее над камином: богато украшенную, позолоченную рамку, обрамлявшую некогда картину, заменила другая – из прекрасного темного дерева, гораздо больше, по мнению хозяина, подходившая.
В чистых и ласковых глазах девушки на портрете он увидел всю любовь, на которую только способен мир. Когда-нибудь Джилли все поймет. Обязательно поймет.
ГЛАВА 23
– Я не умею говорить речи, – начал он, – это и не требуется, чтобы разводить скот. – Рейф поднял бокал и, взяв руку Джилли, поднес ее к губам. – Сегодня я самый счастливый человек на свете, потому что эта леди стала моей женой. Давайте же выпьем за мою супругу леди Джиллиан Рейборн, – произнес он, сияя глазами.
Нэн, Бесси и Арон подняли свои бокалы и выпили.
Джилли была тронута словами Рейфа. Ответить она решила, оставшись наедине с мужем. Бесси поставила бокал на столик.
– Я подумала, что сегодня вам вряд ли потребуется ужин, и поэтому приготовила только холодные закуски. – Она взглянула на новую хозяйку. – Я правильно поступила, миссис Рейборн? Джилли неохотно отвела взгляд от мужа.
– Да, Бесси, спасибо.
– Бесси, накрой нам через полчаса в комнате миссис Рейборн, – попросил Рейф.
Экономка кивнула, и они с Эроном вышли из библиотеки. Рейф выпустил руку Джилли.
– Я скоро поднимусь к тебе, дорогая.
– Ловлю на слове, любимый.
Оставшись в библиотеке, Рейф налил себе еще один бокал крепкого пунша, остановив взгляд на черпаке для вина, отделанном серебром. Этот черпак и чашу он одолжил в Энкантадоре. Теперь он связан с Бьюкенен не только любовью, но и кровным родством. Тори и Рис станут называть его зятем. Ему совсем нетрудно считать родней Риса, так как с тринадцати лет он был для Рейфа и отцом, и братом. Тори он считал старшей сестрой и, в некотором роде, даже матерью, которой ему так не хватало.
Рейф испытал огромное облегчение, когда стало таять напряжение между ним и Рисом, чему немало посодействовала Джилли, старавшаяся помирить мужчин.
Рейф не мог понять, чем заслужил любовь такой удивительной женщины, как Джиллиан.
Допив содержимое бокала, он налил еще. Кажется, сегодня Джилли выглядит еще прелестнее, чем обычно.
* * *
Бесси ошиблась, подумала Джилли, следуя за Нэн в свою спальню. Не так уж и хорошо она знает Рейфа. Уверенная в том, что они будут спать вместе с мужем, Джиллиан очень удивилась, узнав, что это не так. Их комнаты располагались на приличном расстоянии.– Здесь, должно быть, какая-то ошибка, – сказала Джилли служанке.
– Нет, миссис Джилли, – ответила Нэн. – Все правильно. Бесси велела перенести ваши вещи в эту комнату. Так распорядился мистер Рейборн.
В чем же дело? – недоумевала Джилли. Почему Рейф отвел ей комнату так далеко от своей?
Скорее всего, это просто недоразумение. Придет Рейф, и все выяснится. Может быть, он решил, что ей захочется иметь собственную спальню?
Вздор. Чего она действительно сейчас хотела, так это своего мужа.
Джилли с нетерпением ждала его, шагая взад и вперед по комнате. Близился вечер; солнце садилось за линию горизонта, окрашивая небо в синий, розовый и оранжевый цвета. Где же ты, Рейф, безмолвно шептала она.
Ее взгляд остановился на закусках, приготовленных Бесси. Ужин на двоих.
Устав мерить шагами комнату, Джилли взяла щетку и принялась расчесывать волосы.
– Можно? – прозвучал низкий голос. Девушка обернулась.
– Рейф! – выдохнула она.
Он стоял на пороге, одетый почти так же, как на свадебной церемонии – отсутствовали лишь фрак и атласный жилет. Белоснежная рубашка была расстегнута, выгодно подчеркивая его мускулистую грудь.
– Входи же, ради Бога, – обрела, наконец, Джилли дар речи.
Рейф вошел в комнату и осторожно прикрыл за собой дверь. Теперь они остались наедине с женой.
Он подвел Джилли к туалетному столику, усадил на стул, взяв из ее рук щетку, развязал атласную ленту и принялся расчесывать густые длинные волосы жены.
Рейф слышал, как она тихо вздохнула, почувствовав прикосновение его сильных рук, закрыла глаза и откинула назад голову. Ему нравилось касаться ее мягких шелковистых волос, вдыхать их тонкий аромат. Он залюбовался нежной шеей девушки и, не в силах удержаться, прикоснулся к ней теплыми губами, сразу почувствовав, как этот невинный поцелуй взволновал жену.
Поцелуй мужа вызвал во всем ее теле приятную щекочущую дрожь. Она приподняла руку и нашла лицо Рейфа. В памяти всплыли те удивительные мгновения, когда она прижимала к груди его голову, дрожа от охватившего ее наслаждения. Не стоило так делать, подумал Рейф, невольно отпрянув. Поцеловав Джилли, он совершил ошибку. Теперь еще сильнее хотелось ласкать ее, а это слишком опасно для его плана. Если сейчас он сделает это, то уже не сможет доказать, что уважает и любит ее не только за бесспорное очарование. А оно и в самом деле действовало неотразимо.
Джилли, мягкая и нежная, как шелк или бархат, он же – прост и груб, как полотно или сыромятная кожа. Слегка отступив от жены, Рейф отложил щетку в сторону. – Все.
Лучистые глаза Джилли, дрогнув, открылись. Она не видела в зеркале выражения лица мужа из-за полумрака и не знала, что делать дальше. Может быть, сказать ему, как сильно она его любит? Нет, это говорилось слишком часто.
– Ты ужинала? – спросил Рейф хриплы и дрожащим голосом.
Джилли покачала головой.
– Я решила дождаться тебя.
– Прекрасно. Я ужасно проголодался, – сказал Рейф, признавшись про себя, что на самом деле хочет совсем другого.
Девушка встала и подала мужу небольшое блюдо с холодным ростбифом и сыром, положив туда толстый ломоть румяного поджаренного хлеба. То же самое она взяла и для себя.
– Вина? – предложил Рейф, поднимая бутылку.
– С удовольствием, – мягко произнесла Джилли и едва заметно улыбнулась, узнав этикетку. Это вино из винного погреба Энкантадоры, лучшее из лучших.
Она взяла бокал, предложенный Рейфом. В этот момент их глаза встретились, и Джилли вдруг почувствовала, что между ней и мужем появился холодок отчуждения. Но почему? Пытаясь растопить его, девушка заметила:
– Твой дом намного больше, чем я предполагала.
– И все же, – ответил Рейф, отпивая глоток вина, – есть дома и побольше.
Джилли с трудом сдерживалась. Что произошло? – спрашивала она себя снова и снова. Они разговаривали так вежливо и учтиво, как люди, только что узнавшие друг друга. И это в день свадьбы, причем свадьбы по любви!
– Достаточно большой, чтобы выделить жене отдельную комнату.
– Она тебе не нравится? – спросил Рейф. Джилли пожала плечами.
– Моя комната очень мила, но дело не в этом.
– А в чем?
– Я считала, что у нас будет общая спальня.
– В Англии жены и мужья спят отдельно.
– Но мы не в Англии, а в Техасе, – отрезала Джилли.
– Знаю. – Рейф заставил себя улыбнуться. – Но нам нужно время, чтобы привыкнуть к этому.
Джилли была озадачена. О чем он говорит?
– Должно быть, я плохо объяснил, – продолжил Рейф. – Понимаешь, большую часть своей жизни я провел в одиночестве. Принимал все решения сам, и касались они только меня одного. Сегодня днем все изменилось. – Он встал и поставил тарелку на стол, так ни к чему и не притронувшись. Ему и в самом деле хотелось дать Джилли время, чтобы привыкнуть к роли его жены, хотелось ухаживать за ней и постепенно приблизиться к тому, что у них будет одна спальня. Но Рейф боялся, что она не поймет этих объяснений.
В голову Джилли пришла страшная мысль: а не жалеет ли Рейф о том, что так поспешно на ней женился, считая, что таков его долг? Что, если они будут спать раздельно и он потребует развода, мотивируя его отсутствием супружеских отношений?
Или она успела чем-то разочаровать Рейфа? Наскучила своей наивностью и неопытностью? Неужели он женился из жалости или обостренного чувства благородства? «Господи, – беззвучно шептала девушка, – это разобьет мое сердце».
Рейф не подозревал о том, что творится в душе жены, думая об одном: нужно поскорее выбраться из этой комнаты, чтобы не потерять голову от желания. Видеть Джилли в тонкой ночной рубашке и делать вид, что остаешься равнодушным? Нет, это выше его сил.
– Думаю, будет лучше, если мы поспим какое-то время в разных спальнях.
– Ты уверен? – чуть слышно спросила девушка.
– Да, – ответил Рейф срывающимся от волнения голосом. – Сегодня был трудный день, а завтра утром мы будем осматривать ранчо. Поэтому я ухожу, чтобы ты смогла хорошенько отдохнуть.
Джилли, потрясенная услышанным, молча смотрела на мужа, который повернулся, собираясь выйти из комнаты.
– Неужели нужно просить мужа, чтобы он поцеловал жену перед сном? – спросила она.
Рейф тяжело вздохнул.
– Нет, – ответил он. Девушка замерла на месте.
Рейф осторожно коснулся ее губ, стремясь сделав это как можно более целомудренно, но когда их губы встретились, он тотчас забыл о своем намерении.
Сумев совладать с собой, Рейф осторожно снял руки жены и оторвался от ее губ, резко повернулся и стремительно вышел из комнаты, оставив дрожащую Джилли стоять на то же месте.
Постояв так некоторое время, девушка забралась в одинокую постель, накрылась с головой одеялом и горько заплакала.
* * *
Рейф никогда не думал, что проведет первую брачную ночь в одиночестве. Его красивая нежная жена испытывала те же чувства совсем близко от него, через несколько комнат. Он мог положить конец мучениям: достаточно встать с кровати и принести ее к себе в комнату. Но что он докажет? Свою страсть? Она и так знает об этом.Рейф решил придерживаться своей тактики в отношении жены, пусть даже ценой бессонных ночей и бесконечных часов самобичевания. Он любит Джилли.
Рейф посмотрел на полотно, висящее над камином: богато украшенную, позолоченную рамку, обрамлявшую некогда картину, заменила другая – из прекрасного темного дерева, гораздо больше, по мнению хозяина, подходившая.
В чистых и ласковых глазах девушки на портрете он увидел всю любовь, на которую только способен мир. Когда-нибудь Джилли все поймет. Обязательно поймет.
ГЛАВА 23
– Какая она красивая! – воскликнула Джилли.
– Я так и знал, что тебе понравится, – ответил Рейф, вручая ей поводья. Он слегка отступил, чтобы полюбоваться, с какой радостью жена принимает подарок. Джилли ласково потрепала лошадь по холке.
– Прекрасная пара твоему Паладину. Кобыла тихонько заржала и замотала головой под нежными прикосновениями рук хозяйки.
Джилли пришла в восторг от такого сюрприза. Они женаты три недели, и каждый день она получала от Рейфа подарки. Однажды он преподнес золотые, с гранатовыми глазками, сережки, в другой раз – набор разноцветных лент. Каждое утро Джилли ожидало что-то новое и неожиданное.
Можно было сожалеть об однообразии ночей – они расходились каждый по своим спальням, словно брат и сестра, а не муж и жена, и поэтому Джилли особенно остро воспринимала те мгновения, когда их руки случайно ли, намеренно ли соприкасались. Испытав всю сладость супружеского ложа, она гораздо труднее переносила одиночество ночей. Много раз Джилли лежала без сна, страстно желая видеть мужа, перекинуться с ним хотя бы словом, но приходилось ждать утра.
Она не знала тайных способов, которые помогли бы ей завлечь мужа в одинокую постель, да если бы и знала, то не воспользовалась бы ими. Ей постоянно вспоминались слова Тори, что Рейфу необходимо дать время. Это и удерживало ее от желания броситься к мужу и окружить его любовью. Джилли терпеливо ждала и молила Бога, чтобы тот послал им ребенка.
– Где же ты взял эту красавицу? Рейф только улыбнулся.
– На ранчо Дона Себастьяна, он уже несколько лет разводит эту породу лошадей. – Рейф тихонько свистнул, и его жеребец послушно подбежал к нему. Он угостил коня морковкой и прошептал что-то ласковое.
– Как хорошо он тебя слушается, – заметила Джилли.
– Паладин знает, что я никогда не обижу его и не сделаю больно. Обращаясь с ним дурно, ничего не добьешься. – Он посмотрел на жену. – Доверие. Любовь. Только этим можно чего-то добиться. И еще добротой, – прибавил Рейф. – Я понял, что только тогда достигнешь желаемого. С животным нужно обходиться ласково, чтобы оно постепенно привыкало к твоим прикосновениям и голосу. А в результате станет послушным тебе. – Рейф тихонько прошептал Паладину какую-то команду, и жеребец, легко согнув одну ногу, поклонился. Восхищенная мастерством лошади, Джилли захлопала в ладоши.
– Иногда ему нравится показывать, на что он способен, – сказал Рейф, услышав, как Паладин негромко заржал. Кобыла Джилли ответила более тихим ржанием и легонько натянула кожаные поводья, которые девушка все еще сжимала в руках. – Особенно любит он выступать перед дамами.
– А ты поможешь научить всему этому мою лошадь? – спросила Джилли дрогнувшим от волнения голосом. Для нее эта область была совершенно неизвестной, поскольку она никогда не задумывалась, как конюхи на ранчо ее брата объезжают лошадей. Джилли знала лишь одно: с ними там обращались заботливо. Все лошади брата отличались сходством – всегда резвые, живые, одним словом, прекрасные скакуны. А ее опыт ограничивался веселой возней с щенками шотландской овчарки в их поместье, в Дорсете, для которых всегда находилось время. За более крупными животными ухаживали люди, знающие в этом толк.
Но то было в Англии, а здесь Техас, и она замужем за техасцем. Время – ее союзник, она не сомневалась. Проделав длинный путь и положив на карту слишком многое, она не имела права признать себя пораженной.
Идея пикника возникла у Джилли, решившей, что они отлично проведут время вдвоем. Со дня свадьбы Рейф дважды возил ее на балы в ближайший городок Дерран, где представил местному обществу. Пару раз они побывали на нескольких обедах у соседей, включая ранчо Монтенегро. Дон Себастьян и его семья оказали им самый радушный прием.
Джилли до сих пор не забыла своего удивления, когда их с Рейфом проводили в отведенную им спальню, где стояла лишь одна большая кровать. Эта была единственная ночь за время их совместной жизни, которую они провели в одной постели, но и тогда Рейф поступил, как истинный джентльмен, уступив кровать жене, сам же улегся на полу. Конечно, ни одному из них в ту ночь заснуть не удалось: слишком остро ощущали они присутствие друг друга.
Сегодня у супругов маленькая годовщина: со дня свадьбы прошел ровно месяц, месячных у Джилли так и не было. Разве можно было придумать лучший подарок, чем сообщить мужу, что ребенок зачат в день рождения отца. Но Джилли не спешила говорить ему о приятной новости, она должна сначала убедиться в этом сама.
Рейф обрадовался, когда жена предложила прогулку. Он хорошо помнил, какой сегодня день. Ему все труднее и труднее не обращать внимания на то, как вскипала в его жилах кровь в те минуты, когда они с Джилли оставались наедине. Он все лучше узнавал женщину, которую любил, с каждым днем его чувство к ней крепло. К своему удивлению, ему нравилось часами сидеть и наблюдать за женой, когда та читала, не произнося при этом ни слова. Рейф отмечал едва заметные, но приятные изменения в доме, происходившие благодаря стараниям Джилли; он видел, как Фортрис превращается в настоящий дом.
Рейф сознавал, что жена стала частью его самого, занимая самое большое место в сердце.
Джилли умела находить к нему такой подход, как он – к диким необъезженным лошадям. Ее любовь, терпение и уважение заставили его, наконец, освободиться от кошмаров прошлого, так долго преследовавшего его.
Рейф выбрал превосходное место для пикника: примерно в миле от его бани вверх по течению ручья. Огромный крепкий дуб, росший на берегу ручья, раскинулся зеленым импровизированным шатром, под которым можно было укрыться от палящих лучей солнца. День выдался прохладнее обычного, и Рейф решил постелить на траву одеяло, всегда привязанное к седлу.
– Не представляю, как тебе удалось не вывернуть содержимое корзины, – удивилась Джилли, спешившись и привязав лошадь к дереву, росшему неподалеку. Опустившись на пестрое одеяло, она принялась вынимать еду.
– Не двигайся! – крикнул вдруг Рейф. Джилли вздрогнула и замерла на месте. Позади она услышала какой-то странный шум. Девушка видела, как муж потянулся за кольтом, мгновенно выхватил его и выстрелил.
– Можешь перевести дыхание, – сказал Рейф жене, пряча револьвер в кобуру. Он нагнулся, поднял с травы обезглавленную змею и отбросил в сторону.
– Что это было? – спросила Джилли, широко раскрыв глаза.
– Гремучая змея.
– О, – только сумела произнести девушка в ответ и, сделав глубокий вздох, снова принялась за свое занятие. Она помнила, что укус этой змеи – смертелен. Однажды, когда она гостила в Энкантадоре, на одного из работников набросилась змея, и вскоре он скончался.
Джилли успокоилась, Рейф был рядом и в любую минуту защитит ее. На этой удивительной земле опасность подстерегала на каждом шагу, но девушку это мало беспокоило. Это родина Рейфа. Жизнь с ним в Техасе сопряжена с риском, зато нескучна.
Рейф восхитился присущим жене типично английским самообладанием. Ни один мускул не выдал ее даже тогда, когда опасность миновала. Она продолжала оставаться спокойной, словно ничего особенного не произошло.
– Я спросила, как тебе удалось держать корзину и управлять лошадью одновременно, – напомнила Джилли, продолжая выкладывать еду.
Рейф запрокинул голову и рассмеялся.
Джилли с улыбкой наблюдала за мужем. Она никогда еще не слышала, чтобы он так весело, от души смеялся, ей понравился его смех, низкий и удивительно успокаивающий.
– Этому я научился у одного старика, работавшего в Энкантадоре. В его жилах текла кровь команчей, именно он научил меня ухаживать за лошадьми и скакать галопом, не пользуясь поводьями. Управляют здесь ногами. Рейф опустился на корточки и принялся помогать жене накрывать импровизированный стол. – Одна рука у меня была свободной, Паладину этого достаточно.
– Ой, совсем забыла! – воскликнула Джилли, вставая. Из кармана юбки она вытащила вымытую и нарезанную морковку и предложила своей кобыле, которая с удовольствием набросилась на угощение.
– Ты уже придумала ей имя? – спросил Рейф, наблюдая за женой и ее лошадью. Он оказался прав, они идеально подходили друг другу.
– Принимая во внимание то, как зовут твоего жеребца, свою кобылу я назову Возлюбленной Рыцаря.
Рейф улыбнулся.
– Согласен. Пусть будет Возлюбленной Рыцаря. – Он снял шляпу и положил ее на край одеяла. Растянувшись, Рейф сквозь опущенные веки наблюдал за тем, как грациозно Джилли опустилась на колени и прикусила нижнюю губу, как бы раздумывая, с чего начать обед.
– Все так аппетитно, что не знаю, чему отдать предпочтение, – пожаловалась она.
– Попробуй цыпленка, – посоветовал Рейф и взял кусочек.
Джилли выбрала ножку цыпленка, запеченного в тесте со всевозможными специями, и с наслаждением откусила.
– Как вкусно!
Рейф тем временем открыл бутылку белого вина и заглянул в корзинку, пытаясь найти бокалы.
– В чем дело?
– Где бокалы?
– О, – простонала Джилли, сдерживая смех. – Забыла на ранчо. – Она вспомнила, как тщательно просматривала содержимое большого сундука, подаренного Тори. В нем хранилась самая разная утварь, необходимая в хозяйстве, в том числе и два хрустальных бокала, завернутых в полотняные салфетки, отороченные кружевами, которые Джилли и собиралась взять с собой на пикник.
– Придется обойтись без них, – заключила она, вопросительно глядя на мужа.
Рейф встретился с женой взглядом.
– Ты когда-нибудь пила из горлышка? Джилли пожала плечами.
– Нет, но не прочь научиться.
Рейф передал жене бутылку. Она поднесла ее к губам и сделал несколько глотков, потом вернула мужу, их руки встретились и задержались, пока Рейф не проделал то же самое. Взяв салфетку, он вытер губы, ни на секунду не отводя глаз от жены.
Джилли пыталась сосредоточиться на еде, боясь, что не сдержится и начнет признаваться в любви или, хуже того, пытаться соблазнить его.
Некоторое время супруги молча ели и по очереди прикладывались к бутылке.
– Хочешь попробовать знаменитого пирога Бесси из сладкого картофеля? – предложил Рейф, разворачивая вощеную бумагу. Эти же самые руки, умеющие обращаться с револьвером и, когда нужно, выхватить нож, могли нежно ласкать ее. Воспоминания об этом горячей волной окатили девушку с ног до головы. Ей захотелось вновь ощутить его ласки.
Господи, взмолилась Джилли, как долго мне еще терпеть одиночество? Поначалу она беспокоилась было, что разочаровала Рейфа или наскучила ему.
Однако, неустанное внимание, которое изо дня в день уделял муж, изменило ее мнение. Внимательное, заботливое отношение Рейфа напомнило ей ухаживание, но как долго оно может продолжаться?
Рейборн мучился той же мыслью. Сидя рядом с женой и обедая, он раздумывал, не пора ли кончить со слишком затянувшимися официальными отношениями? Ему страстно хотелось сжать жену в объятиях и сказать, как сильно он ее любит. А вдруг слишком рано? Ведь он хотел показать Джилли, что может жить по тем правилам, которые сам предложил, давая ей время привыкнуть.
Природные инстинкты с каждым днем все сильнее давали о себе знать, и он начинал уже бояться, что в конце концов не справится с ними.
Рейф основательно запутался в паутине своих планов и не знал, как отказаться от них. Порой, ему как будто слышался голос Тони, предупреждавший:
– Смотри, не пострадай от собственных козней, старина.
Проклятье! Не самец же он, готовый удовлетворять свои потребности с любой самкой. Долгое время ему удавалось обходиться без женщин, не испытывая ни к одной из них того, что чувствует к Джилли. Рейф желал только ее. Ему не давали покоя сильные волнующие воспоминания о той единственной ночи, приукрашенные собственной фантазией. Они часто мешали ему уснуть в одинокой супружеской постели.
Понимая, как опасно думать об этом, Рейф постарался отвлечься от опасных мыслей. Будет лучше, если он подумает о чем-нибудь еще, а там будет видно…
Рейф, поглощенный своими мыслями, не заметил, как Джилли доела кусок пирога и с завистью посматривала на оставшийся.
– Ты будешь еще? – спросила она, наконец, мужа.
– Вижу, тебе понравился пирог, – заметил Рейф и протянул жене новый кусок.
Быстро съев его, Джилли вздохнула и вытерла салфеткой рот.
– Просто божественный.
– Бесси обрадуется, узнав об этом. Когда я сказал ей о нашей свадьбе, она напугалась, что тебе может не понравиться, как она готовит, и ты потребуешь заменить кухарку.
Джилли нахмурилась.
– Я никогда бы не стала прогонять из дома ту, которая так много для тебя значит. Бесси нечего бояться. А ее кулинарные способности я оценила в полной мере. – Джилли указала на пустую тарелку. – Этот пирог – объедение. Попрошу у Бесси рецепт и отошлю его кухарке моей мамы.
– Секрет прост, – признался Рейф, – Бесси вымачивает сладкий картофель в крепком кентуккском виски и добавляет его немного в тесто.
– Вот оно что! – воскликнула девушка, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. – Теперь я понимаю, почему у пирога пьянящий вкус.
Эти слова вызвали громкий взрыв хохота обоих супругов.
Джилли поставила локти на стол и оперлась подбородком о ладони. Рейф – такой сложный человек, ни он сам, ни жизнь с ним не будут делом легким.
Но она знала, на что шла, и получила то, что хотела. Вернее, почти все, поправила себя девушка.
Джилли подняла бокал и задумчиво посмотрела на ярко-красную жидкость, словно надеясь разгадать поведение мужа и его планы на будущее. Она пила вино мелкими глотками.
Где сейчас Рейф? Вернувшись с пикника, он ускакал куда-то с Эроном, предупредив, что не знает, когда вернется. Наверное, у него возникли неотложные дела.
Джилли встала из-за стола и подошла к одному из окон. Отодвинув занавеску, открыла ставни и сразу же почувствовала, что погода резко изменилась. Дул сильный пронизывающий ветер, стало прохладно. Закрыв окно, она подумала, что к вечеру можно растопить камин. Осень добралась, наконец, и до этого уголка Техаса. Из всех времен года Джилли любила весну, когда появлялась первая зеленая трава и листочки, но тем не менее, находила свои прелести и в осени. Скоро, подумала девушка, они справят еще одну свадьбу.
Когда уехал Рейф, к ней пришла Нэн, чтобы поделиться своей радостью. Джилли знала, что большую часть свободного времени ее служанка проводит с Рупертом Сноу. Видя, что между молодыми людьми зарождается любовь, она не удивилась, когда Нэн сообщила, что учитель сделал ей предложение.
– Я так и знал, что тебе понравится, – ответил Рейф, вручая ей поводья. Он слегка отступил, чтобы полюбоваться, с какой радостью жена принимает подарок. Джилли ласково потрепала лошадь по холке.
– Прекрасная пара твоему Паладину. Кобыла тихонько заржала и замотала головой под нежными прикосновениями рук хозяйки.
Джилли пришла в восторг от такого сюрприза. Они женаты три недели, и каждый день она получала от Рейфа подарки. Однажды он преподнес золотые, с гранатовыми глазками, сережки, в другой раз – набор разноцветных лент. Каждое утро Джилли ожидало что-то новое и неожиданное.
Можно было сожалеть об однообразии ночей – они расходились каждый по своим спальням, словно брат и сестра, а не муж и жена, и поэтому Джилли особенно остро воспринимала те мгновения, когда их руки случайно ли, намеренно ли соприкасались. Испытав всю сладость супружеского ложа, она гораздо труднее переносила одиночество ночей. Много раз Джилли лежала без сна, страстно желая видеть мужа, перекинуться с ним хотя бы словом, но приходилось ждать утра.
Она не знала тайных способов, которые помогли бы ей завлечь мужа в одинокую постель, да если бы и знала, то не воспользовалась бы ими. Ей постоянно вспоминались слова Тори, что Рейфу необходимо дать время. Это и удерживало ее от желания броситься к мужу и окружить его любовью. Джилли терпеливо ждала и молила Бога, чтобы тот послал им ребенка.
– Где же ты взял эту красавицу? Рейф только улыбнулся.
– На ранчо Дона Себастьяна, он уже несколько лет разводит эту породу лошадей. – Рейф тихонько свистнул, и его жеребец послушно подбежал к нему. Он угостил коня морковкой и прошептал что-то ласковое.
– Как хорошо он тебя слушается, – заметила Джилли.
– Паладин знает, что я никогда не обижу его и не сделаю больно. Обращаясь с ним дурно, ничего не добьешься. – Он посмотрел на жену. – Доверие. Любовь. Только этим можно чего-то добиться. И еще добротой, – прибавил Рейф. – Я понял, что только тогда достигнешь желаемого. С животным нужно обходиться ласково, чтобы оно постепенно привыкало к твоим прикосновениям и голосу. А в результате станет послушным тебе. – Рейф тихонько прошептал Паладину какую-то команду, и жеребец, легко согнув одну ногу, поклонился. Восхищенная мастерством лошади, Джилли захлопала в ладоши.
– Иногда ему нравится показывать, на что он способен, – сказал Рейф, услышав, как Паладин негромко заржал. Кобыла Джилли ответила более тихим ржанием и легонько натянула кожаные поводья, которые девушка все еще сжимала в руках. – Особенно любит он выступать перед дамами.
– А ты поможешь научить всему этому мою лошадь? – спросила Джилли дрогнувшим от волнения голосом. Для нее эта область была совершенно неизвестной, поскольку она никогда не задумывалась, как конюхи на ранчо ее брата объезжают лошадей. Джилли знала лишь одно: с ними там обращались заботливо. Все лошади брата отличались сходством – всегда резвые, живые, одним словом, прекрасные скакуны. А ее опыт ограничивался веселой возней с щенками шотландской овчарки в их поместье, в Дорсете, для которых всегда находилось время. За более крупными животными ухаживали люди, знающие в этом толк.
Но то было в Англии, а здесь Техас, и она замужем за техасцем. Время – ее союзник, она не сомневалась. Проделав длинный путь и положив на карту слишком многое, она не имела права признать себя пораженной.
* * *
Кобыла Джилли немедленно отреагировала на знак хозяйки, коснувшейся ее ногой в стремени, сорвалась с места и помчалась так же быстро, как жеребец. Рейфу потребовалось несколько дней, чтобы завоевать любовь и доверие животного. Джилли бесконечно радовалась этому и замечала, что и во взгляде мужа, обращенном на нее, светилась гордость. В кармане серой шерстяной амазонки всегда лежало несколько морковок и кусочков сахара для любимицы.Идея пикника возникла у Джилли, решившей, что они отлично проведут время вдвоем. Со дня свадьбы Рейф дважды возил ее на балы в ближайший городок Дерран, где представил местному обществу. Пару раз они побывали на нескольких обедах у соседей, включая ранчо Монтенегро. Дон Себастьян и его семья оказали им самый радушный прием.
Джилли до сих пор не забыла своего удивления, когда их с Рейфом проводили в отведенную им спальню, где стояла лишь одна большая кровать. Эта была единственная ночь за время их совместной жизни, которую они провели в одной постели, но и тогда Рейф поступил, как истинный джентльмен, уступив кровать жене, сам же улегся на полу. Конечно, ни одному из них в ту ночь заснуть не удалось: слишком остро ощущали они присутствие друг друга.
Сегодня у супругов маленькая годовщина: со дня свадьбы прошел ровно месяц, месячных у Джилли так и не было. Разве можно было придумать лучший подарок, чем сообщить мужу, что ребенок зачат в день рождения отца. Но Джилли не спешила говорить ему о приятной новости, она должна сначала убедиться в этом сама.
Рейф обрадовался, когда жена предложила прогулку. Он хорошо помнил, какой сегодня день. Ему все труднее и труднее не обращать внимания на то, как вскипала в его жилах кровь в те минуты, когда они с Джилли оставались наедине. Он все лучше узнавал женщину, которую любил, с каждым днем его чувство к ней крепло. К своему удивлению, ему нравилось часами сидеть и наблюдать за женой, когда та читала, не произнося при этом ни слова. Рейф отмечал едва заметные, но приятные изменения в доме, происходившие благодаря стараниям Джилли; он видел, как Фортрис превращается в настоящий дом.
Рейф сознавал, что жена стала частью его самого, занимая самое большое место в сердце.
Джилли умела находить к нему такой подход, как он – к диким необъезженным лошадям. Ее любовь, терпение и уважение заставили его, наконец, освободиться от кошмаров прошлого, так долго преследовавшего его.
Рейф выбрал превосходное место для пикника: примерно в миле от его бани вверх по течению ручья. Огромный крепкий дуб, росший на берегу ручья, раскинулся зеленым импровизированным шатром, под которым можно было укрыться от палящих лучей солнца. День выдался прохладнее обычного, и Рейф решил постелить на траву одеяло, всегда привязанное к седлу.
– Не представляю, как тебе удалось не вывернуть содержимое корзины, – удивилась Джилли, спешившись и привязав лошадь к дереву, росшему неподалеку. Опустившись на пестрое одеяло, она принялась вынимать еду.
– Не двигайся! – крикнул вдруг Рейф. Джилли вздрогнула и замерла на месте. Позади она услышала какой-то странный шум. Девушка видела, как муж потянулся за кольтом, мгновенно выхватил его и выстрелил.
– Можешь перевести дыхание, – сказал Рейф жене, пряча револьвер в кобуру. Он нагнулся, поднял с травы обезглавленную змею и отбросил в сторону.
– Что это было? – спросила Джилли, широко раскрыв глаза.
– Гремучая змея.
– О, – только сумела произнести девушка в ответ и, сделав глубокий вздох, снова принялась за свое занятие. Она помнила, что укус этой змеи – смертелен. Однажды, когда она гостила в Энкантадоре, на одного из работников набросилась змея, и вскоре он скончался.
Джилли успокоилась, Рейф был рядом и в любую минуту защитит ее. На этой удивительной земле опасность подстерегала на каждом шагу, но девушку это мало беспокоило. Это родина Рейфа. Жизнь с ним в Техасе сопряжена с риском, зато нескучна.
Рейф восхитился присущим жене типично английским самообладанием. Ни один мускул не выдал ее даже тогда, когда опасность миновала. Она продолжала оставаться спокойной, словно ничего особенного не произошло.
– Я спросила, как тебе удалось держать корзину и управлять лошадью одновременно, – напомнила Джилли, продолжая выкладывать еду.
Рейф запрокинул голову и рассмеялся.
Джилли с улыбкой наблюдала за мужем. Она никогда еще не слышала, чтобы он так весело, от души смеялся, ей понравился его смех, низкий и удивительно успокаивающий.
– Этому я научился у одного старика, работавшего в Энкантадоре. В его жилах текла кровь команчей, именно он научил меня ухаживать за лошадьми и скакать галопом, не пользуясь поводьями. Управляют здесь ногами. Рейф опустился на корточки и принялся помогать жене накрывать импровизированный стол. – Одна рука у меня была свободной, Паладину этого достаточно.
– Ой, совсем забыла! – воскликнула Джилли, вставая. Из кармана юбки она вытащила вымытую и нарезанную морковку и предложила своей кобыле, которая с удовольствием набросилась на угощение.
– Ты уже придумала ей имя? – спросил Рейф, наблюдая за женой и ее лошадью. Он оказался прав, они идеально подходили друг другу.
– Принимая во внимание то, как зовут твоего жеребца, свою кобылу я назову Возлюбленной Рыцаря.
Рейф улыбнулся.
– Согласен. Пусть будет Возлюбленной Рыцаря. – Он снял шляпу и положил ее на край одеяла. Растянувшись, Рейф сквозь опущенные веки наблюдал за тем, как грациозно Джилли опустилась на колени и прикусила нижнюю губу, как бы раздумывая, с чего начать обед.
– Все так аппетитно, что не знаю, чему отдать предпочтение, – пожаловалась она.
– Попробуй цыпленка, – посоветовал Рейф и взял кусочек.
Джилли выбрала ножку цыпленка, запеченного в тесте со всевозможными специями, и с наслаждением откусила.
– Как вкусно!
Рейф тем временем открыл бутылку белого вина и заглянул в корзинку, пытаясь найти бокалы.
– В чем дело?
– Где бокалы?
– О, – простонала Джилли, сдерживая смех. – Забыла на ранчо. – Она вспомнила, как тщательно просматривала содержимое большого сундука, подаренного Тори. В нем хранилась самая разная утварь, необходимая в хозяйстве, в том числе и два хрустальных бокала, завернутых в полотняные салфетки, отороченные кружевами, которые Джилли и собиралась взять с собой на пикник.
– Придется обойтись без них, – заключила она, вопросительно глядя на мужа.
Рейф встретился с женой взглядом.
– Ты когда-нибудь пила из горлышка? Джилли пожала плечами.
– Нет, но не прочь научиться.
Рейф передал жене бутылку. Она поднесла ее к губам и сделал несколько глотков, потом вернула мужу, их руки встретились и задержались, пока Рейф не проделал то же самое. Взяв салфетку, он вытер губы, ни на секунду не отводя глаз от жены.
Джилли пыталась сосредоточиться на еде, боясь, что не сдержится и начнет признаваться в любви или, хуже того, пытаться соблазнить его.
Некоторое время супруги молча ели и по очереди прикладывались к бутылке.
– Хочешь попробовать знаменитого пирога Бесси из сладкого картофеля? – предложил Рейф, разворачивая вощеную бумагу. Эти же самые руки, умеющие обращаться с револьвером и, когда нужно, выхватить нож, могли нежно ласкать ее. Воспоминания об этом горячей волной окатили девушку с ног до головы. Ей захотелось вновь ощутить его ласки.
Господи, взмолилась Джилли, как долго мне еще терпеть одиночество? Поначалу она беспокоилась было, что разочаровала Рейфа или наскучила ему.
Однако, неустанное внимание, которое изо дня в день уделял муж, изменило ее мнение. Внимательное, заботливое отношение Рейфа напомнило ей ухаживание, но как долго оно может продолжаться?
Рейборн мучился той же мыслью. Сидя рядом с женой и обедая, он раздумывал, не пора ли кончить со слишком затянувшимися официальными отношениями? Ему страстно хотелось сжать жену в объятиях и сказать, как сильно он ее любит. А вдруг слишком рано? Ведь он хотел показать Джилли, что может жить по тем правилам, которые сам предложил, давая ей время привыкнуть.
Природные инстинкты с каждым днем все сильнее давали о себе знать, и он начинал уже бояться, что в конце концов не справится с ними.
Рейф основательно запутался в паутине своих планов и не знал, как отказаться от них. Порой, ему как будто слышался голос Тони, предупреждавший:
– Смотри, не пострадай от собственных козней, старина.
Проклятье! Не самец же он, готовый удовлетворять свои потребности с любой самкой. Долгое время ему удавалось обходиться без женщин, не испытывая ни к одной из них того, что чувствует к Джилли. Рейф желал только ее. Ему не давали покоя сильные волнующие воспоминания о той единственной ночи, приукрашенные собственной фантазией. Они часто мешали ему уснуть в одинокой супружеской постели.
Понимая, как опасно думать об этом, Рейф постарался отвлечься от опасных мыслей. Будет лучше, если он подумает о чем-нибудь еще, а там будет видно…
Рейф, поглощенный своими мыслями, не заметил, как Джилли доела кусок пирога и с завистью посматривала на оставшийся.
– Ты будешь еще? – спросила она, наконец, мужа.
– Вижу, тебе понравился пирог, – заметил Рейф и протянул жене новый кусок.
Быстро съев его, Джилли вздохнула и вытерла салфеткой рот.
– Просто божественный.
– Бесси обрадуется, узнав об этом. Когда я сказал ей о нашей свадьбе, она напугалась, что тебе может не понравиться, как она готовит, и ты потребуешь заменить кухарку.
Джилли нахмурилась.
– Я никогда бы не стала прогонять из дома ту, которая так много для тебя значит. Бесси нечего бояться. А ее кулинарные способности я оценила в полной мере. – Джилли указала на пустую тарелку. – Этот пирог – объедение. Попрошу у Бесси рецепт и отошлю его кухарке моей мамы.
– Секрет прост, – признался Рейф, – Бесси вымачивает сладкий картофель в крепком кентуккском виски и добавляет его немного в тесто.
– Вот оно что! – воскликнула девушка, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. – Теперь я понимаю, почему у пирога пьянящий вкус.
Эти слова вызвали громкий взрыв хохота обоих супругов.
* * *
Вечером того же дня, сидя в библиотеке с томиком стихов, Джилли вспоминала те чудесные часы, которые они провели вместе. В правой руке она держала бокал портвейна. Зная, что Рейф любит портвейн, Тори прислала на день рождения несколько бутылок из винного погреба Дерран Хауса вместе с несколькими книгами.Джилли поставила локти на стол и оперлась подбородком о ладони. Рейф – такой сложный человек, ни он сам, ни жизнь с ним не будут делом легким.
Но она знала, на что шла, и получила то, что хотела. Вернее, почти все, поправила себя девушка.
Джилли подняла бокал и задумчиво посмотрела на ярко-красную жидкость, словно надеясь разгадать поведение мужа и его планы на будущее. Она пила вино мелкими глотками.
Где сейчас Рейф? Вернувшись с пикника, он ускакал куда-то с Эроном, предупредив, что не знает, когда вернется. Наверное, у него возникли неотложные дела.
Джилли встала из-за стола и подошла к одному из окон. Отодвинув занавеску, открыла ставни и сразу же почувствовала, что погода резко изменилась. Дул сильный пронизывающий ветер, стало прохладно. Закрыв окно, она подумала, что к вечеру можно растопить камин. Осень добралась, наконец, и до этого уголка Техаса. Из всех времен года Джилли любила весну, когда появлялась первая зеленая трава и листочки, но тем не менее, находила свои прелести и в осени. Скоро, подумала девушка, они справят еще одну свадьбу.
Когда уехал Рейф, к ней пришла Нэн, чтобы поделиться своей радостью. Джилли знала, что большую часть свободного времени ее служанка проводит с Рупертом Сноу. Видя, что между молодыми людьми зарождается любовь, она не удивилась, когда Нэн сообщила, что учитель сделал ей предложение.