Мужчина вдруг обернулся и встретился с ней взглядом. Улыбнулся. Значит, и он вспомнил Реджину.

Глава 4

   Реджина попятилась из комнаты. Ей хватило ума дрожащими руками прикрыть за собой дверь.
   Стыд-то какой! Войти и застать подобную мерзость. И ведь никто не заставлял смотреть. Можно было сразу развернуться и убежать. Или еще лучше – остановить любовников. Смущение тут же переросло в гнев.
   Это же библиотека! Что они себе позволяют?!
   Подгоняемая гневом, Реджина помчалась к южной лестнице и по ней спустилась обратно в ротонду у каталога.
   В безопасности публичной зоны Реджина вернулась к столу выдачи книг. Алекс, развалившись в ее кресле, играл в «Темпл ран» на айфоне.
   – Время-то как тянется, – заметил паренек. – Даже книжные черви предпочитают теплую погоду и солнышко сидению в душном зале.
   Реджина кивнула и поставила пакет с обедом на стойку – верхняя кромка его промокла от пота с ладоней. Алекс подозрительно взглянул на пакет.
   – А что это ты ничего не съела?
   – Аппетит пропал.
   Теперь он взглянул подозрительно на саму Реджину.
   – Что с тобой?
   – Ничего. – Какая грязь, какой позор! Будто саму Реджину нагнули над скамейкой. И ведь на долю мгновения – несмотря на злобу, на тошноту и внутреннее сопротивление – Реджине и правда захотелось оказаться на месте той женщины.
   Все-таки что с ней? Должно быть, так влияет поведение Карли: полоумные ночные забавы соседки сказываются на психике Реджины. У нее недосып, а за стеной живет человек без гордости и достоинства. Мать права: ничего хорошего из переезда в Нью-Йорк не вышло.
   – Ну как скажешь. Зато я голоден и пойду к фургончику. Принести чего-нибудь? – Резво поднявшись, Алекс достал из кармана «бананы».
   Лучше бы он не уходил, не оставлял Реджину наедине с ее страшным открытием.
   Она ушла с места преступления, однако забыть об увиденном так просто не выйдет. Может, доложить об инциденте Слоан? От одной мысли об этом Реджину замутило.
   – Погоди, – окликнула она Алекса. – Я забыла…
   – Ну, говори. Бургер или хот-дог?
   Слова уже оформились в голове, однако с губ сорвалось совершенно другое:
   – Не люблю еду из фургончика.
   Алекс покачал головой.
   – Как знаешь, Финч. Спасибо за своевременную новость.
* * *
   Замерев на площадке третьего этажа, Реджина прислушалась: из ее квартиры доносились звуки рэпа. Тяжело вздохнув, она продолжила подниматься.
   Уже вставляя ключ в замочную скважину, Реджина поняла: даже запершись у себя в спальне, она при таком шуме не услышит собственных мыслей.
   – Дарова! Как дел? – спросил парень на диване, посасывающий мундштук большого бонга.
   – Да вот, с работы вернулась, – ответила Реджина. Парня, одного из более-менее постоянных приятелей Карли, она узнала. При иных обстоятельствах его можно было бы даже назвать ухажером Карли, однако если вспомнить, что спинка кровати вчера колотилась о стену не его стараниями, эпитет «ухажер» показался Реджине неуместным. – Может, сделаешь музыку потише? – прокричала она.
   – Тебе что, Джей не нравится?
   Колонки гремели:
   She’s got an ass that’ll swallow up a g-string
   And up top uh two bee stings[3].
   Ничего не ответив, Реджина ушла к себе в спальню и заперлась. Похоже, ей светит еще одна ночь добровольного затворничества. Если только Карли не прошляется где-нибудь до утра. Вот бы Реджине завести друзей на работе и самой куда-нибудь начать выбираться.
   Грохот из колонок внезапно стих до уровня двадцати децибел, и в дверь постучали. Реджина неохотно открыла.
   – Так лучше? – спросил Дерек.
   – Что? А, ты про музыку… Да, спасибо.
   – Слышь, а че ты все время дома сидишь?
   – В смысле?
   – Карли говорит, типа ты еще ни разу ночью потусить не вылезла.
   Реджина залилась краской.
   – По-моему, это не твое дело.
   – Ладно тебе, без обид. Хочешь, идем с нами сегодня? В клубешнике на Ривингтон будет шоу. Чес-слово, верну тя домой до полуночи, пока ты не превратилась в тыкву.
   Реджина покачала головой.
   – Нет, спасибо.

Глава 5

   Ничего более странного, чем Ривингтон-стрит, Реджина еще не видела.
   Глядя на утопающие в тени углы, на красивых и безумно модных женщин, что, покуривая сигареты, шли вдоль тротуаров, на странные витрины – непонятно, магазинов или баров, – она жалела, что не отказала Дереку и во второй раз, когда он – уже на пару с Карли – вновь предложил потусить «ну хоть разок».
   Реджина поддалась на уговоры, не желая оставаться наедине с впечатлениями от увиденного в четыреста второй комнате библиотеки.
   Свернув на Норфолк-стрит, они прошли ее до конца и наконец достигли цели, бара «Сестричка Бетти».
   – Мне кажется, Тото, что мы уже не в Канзасе, – пошутила Реджина, а Карли только закатила глаза.
   – Не тормози, – ответила соседка.
   Помещение было небольшого размера, слабо освещенное, с металлическим потолком и голыми кирпичными стенами. Бар, отделанный темным деревом и завешанный полками с яркими цветными напитками, украшали винтажные фотографии в позолоченных и посеребренных рамках. Звучала французская попса.
   Люди за стойкой сидели на серебристых табуретах с красными вращающимися сидушками. Карли и Реджина заняли два последних свободных места. Дерек пошел за напитками.
   Карли со скучающим видом уткнулась в айфон. Вот интересно, она одна всегда ходит с кислой миной или все коренные манхэттенцы такие угрюмые? Реджине этот город, наверное, никогда не надоест: здесь каждая улица, каждый угол, каждый продавец хот-догов вызывает у нее восхищение.
   – Какой у тебя ник в «Твиттере»? – спросила Карли.
   – Э-э… Реджина?
   Карли набрала текст с виртуальной клавиатуры.
   – «Собачка», Реджина?
   – При чем тут собачка?
   Карли отложила айфон на колени и посмотрела на Реджину. Того и гляди, психанет.
   – Ты вообще в «Твиттере» есть? – спросила она.
   – Вряд ли.
   Вернулся Дерек с напитками.
   – Два «Московских мула», – сказал он.
   Карли отпила немного.
   – М-м, вкуснота. Что в составе?
   – «Кетель один» и имбирное пиво, – сказал Дерек.
   Реджина тоже попробовала, но ей не понравилось, и она отставила бокал на стойку позади себя.
   – Во сколько начинается шоу? – спросила Карли. Что сказал Дерек, Реджина не услышала: отвечая, он уже начал целоваться с Карли.
   Реджина огляделась в поисках сцены. Где ее тут разместили? Места вон как мало.
   – А что за шоу? – спросила она. Ни Карли, ни Дерек не ответили. Скорее всего будет живая музыка, может, даже блюз сыграют – вполне в духе заведения.
   Когда же наконец друзья вспомнили о присутствии Реджины, они попытались завести с ней разговор.
   – Так чем ты занимаешься в этой своей библиотеке? – приличия ради поинтересовался Дерек.
   Карли выжидающе смотрела на соседку. Реджина сама не поняла, отчего – то ли из-за желания внести хоть какую-то лепту в программу вечера, то ли из-за дефицита общения, то ли из-за искреннего желания поделиться – выпалила:
   – Ну, сегодня я застала парочку, которая занималась сексом.
   – Прямо в библиотеке? – оживился Дерек.
   – Да.
   – Надо было и мне на библиотекаря учиться, – сострила Карли.
   Реджина отпила еще коктейля. Нет, вкуснее он не стал.
   – В Нью-Йорке полно эксгибиционистов, – напомнил Дерек.
   – И как ты поступила? – продолжала расспросы Карли.
   – Никак, – ответила Реджина. – Выбежала из комнаты.
   Карли и Дерек задумались. Наконец Дерек изрек:
   – Я так понял, в библиотеке делать вообще нечего. Если только случайно не подвернется щелочка, куда можно нырнуть.
   Карли расхохоталась.
   – Скажешь тоже!
   Какое облегчение – поделиться тревогами, пусть твои слова и обращают в шутку. Реджина сама не могла понять, что ее больше нервирует: то, как осквернили святилище библиотеки, или то, что она не просто узнала осквернителя, а еще и находит его привлекательным.
   – Я никому ничего не сказала, – призналась Реджина. – Хотя, пожалуй, стоило сообщить боссу. Что, если бы на моем месте оказался ребенок?
   Последнее – маловероятно, просто потому, что сама Реджина проникла в закрытую зону. Но возмущение-то выразить надо!
   – А парень как, нормальный был или извращенец? – спросила Карли.
   Перед мысленным взором промелькнул образ незнакомца: темные глаза, бесстыдно красивое лицо.
   – Как, по-твоему, узнать извращенца? – вставил Дерек.
   – В зеркало посмотрись – поймешь! – Карли ткнула его кулачком в плечо.
* * *
   К одиннадцати в баре не осталось даже стоячих мест. Народ толпился, желая как можно ближе подобраться к задней части зала, и вскоре Реджина поняла почему.
   Французская попса сменилась мгновенно узнаваемой песней Фэтса Домино[4] «Черничный холм». Один из углов затопили синие и золотые потолочные огни. Стала видна допотопная духовка и квадратный стол из огнеупорного пластика; рядом – красивая женщина: темные волосы до плеч, короткая челка, старомодное льняное платье с тугим поясом и юбкой-клеш. На фартуке надпись: «Счастливая хозяйка»; на ногах – туфли из черной лакированной кожи, на платформе.
   – У нее прическа, как у тебя, – заметил Дерек Реджине.
   – Точно, – согласилась Карли, взглянув на соседку. – Над блузкой, юбкой и толстой попой поработать придется, зато прическа у тебя нормуль.
   – Да не хотела я оставлять такую короткую челку. Просто с одной стороны случайно отрезала больше, чем нужно, вот и пришлось выравнивать…
   – Расслабься, тебе идет, – сказала Карли. – Имидж что надо.
   Женщина на сцене тем временем наклонилась открыть дверцу духовки, и юбка на ней задралась так высоко, что стали видны чулки и подвязки. Толпа зааплодировала, некоторые даже заулюлюкали. Реджина чуть покраснела, но постаралась сохранить невозмутимое лицо.
   Женщина вынула из духовки пирог и поставила его на стол. Затем нарочито медленно сняла фартук, обмахнулась им и лишь затем бросила в толпу – зрители взревели от восторга, захлопали в ладоши. Проткнув пирог, артистка облизала палец.
   – Что это? – спросила Реджина у Карли.
   – Тсс, просто смотри.
   Обмахнувшись салфеткой, женщина развернулась к зрителям спиной, изящно расстегнула «молнию» на платье. Через секунду из одежды на ней остались только нижнее белье из красного атласа, чулки на подвязках и туфли. Из-за криков, свиста и аплодисментов Реджина не слышала музыки.
   – Ты меня что, в стрип-бар привела? – спросила она у Карли.
   – Нет! Это бурлеск-шоу. Только не говори, что прежде не видела ничего подобного.
   Да она издевается!..
   Женщина расстегнула замочек бюстгальтера и принялась стряхивать лифчик энергичными движениями плеч. Реджина отвернулась. Когда же она вновь посмотрела на сцену, лифчик уже лежал на полу, и единственное, что прикрывало налитые груди артистки, были искрящиеся нашлепки на сосках. Взяв в руку нож, женщина принялась нарезать пирог.
   Она выполняла столь простое рутинное дело, что Реджина уже и не могла назвать действо на сцене чисто эротическим. Однако затем артистка надкусила кусок пирога, и черничная начинка капнула ей в ложбинку между грудей. Состроив нелепую смущенную мину, женщина пальцем провела снизу вверх – по животу и до расщелинки. Прикрыв глаза от удовольствия, облизала руку. Не дай бог, начнет себя пальцами ублажать… Реджина вздрогнула.
   И тут ее дыхание участилось, соски затвердели.
   – Так, все, я домой, – сказала Реджина.
   – Не тупи, шоу только начинается, – попыталась остановить ее Карли.
   – Я спать хочу. – Реджина слезла с табурета и протолкалась наружу, где выстроилась длинная очередь желающих попасть в бар.
   На улице полегчало. Реджина почувствовала себя спокойнее и увереннее.

Глава 6

   Утром на рабочем месте ее ждала записка от Слоан: «Зайди ко мне немедленно».
   Слоан хочет поговорить. Может, вселенная сама решила за Реджину дилемму: сообщать или нет о кощунственном «инциденте» в закрытой секции библиотеки?
   Всю дорогу до работы Реджина размышляла: надо ли ставить начальство в известность? Сойдя на станции «Сорок вторая улица», она подумала: в первую очередь библиотекарю надлежит заботиться о библиотеке, поэтому бесстыдников лучше сдать. Единственный вопрос: где и когда? – отпал, стоило прочесть записку от Слоан.
   – Вы хотели меня видеть? – с порога спросила Реджина.
   Слоан у себя за столом просматривала свежий выпуск электронной версии «Современной невесты»: показ коллекции Веры Вонг на свадебную тему.
   – Да, – сказала начальница. – Пойдешь со мной на заседание «Молодых львов». Ты ведь знаешь, что это?
   Реджина покачала головой.
   Вздохнув, Слоан пояснила:
   – Мы составляем программу по сбору средств на нужды библиотеки. Наши спонсоры – закрытый круг, его членам по двадцать-тридцать лет. Я дам тебе кое-какую литературу, ознакомишься. Впрочем, основной момент, о котором тебе надлежит узнать незамедлительно, – это ежегодный банкет по поводу вручения литературной премии. И в этот раз рулим мы: жюри частично состоит из руководителей библиотеки, частично из читательского комитета, определяющего номинантов и призера.
   – Кажется, о премии я слышала, – призналась Реджина. Теперь важно плавно перевести разговор на вчерашний инцидент.
   – Еще бы!.. В общем, ты ведешь протокол заседания. Обычно этим занимается стажер, но она ушла. Встречаемся в десять, на втором этаже, в зале совета попечителей.
   Зал совета – одна из самых богатых секций библиотеки. Наконец Реджине представился шанс лично побывать в ней, своими глазами увидеть ее роскошь.
   Вот только надо сначала очистить совесть.
   – Понятно, – сказала Реджина. – Знаете, пока есть время, я должна вам кое-что сообщить…
   – Не сейчас, Реджина. Идем. – Покинув сайт журнала, Слоан встала и закинула на плечо ремешок сумки «Шанель».
   Реджина послушно отправилась вслед за боссом по коридору. Слоан не была настроена разговаривать, поэтому Реджина предпочла помалкивать.
   Зал совета попечителей не разочаровал: тиковый пол, белый мраморный камин с искусной лепниной – все это являло собой образец истинной утонченности. Камин был украшен надписью:
ГОРОД НЬЮ-ЙОРК
ВОЗДВИГ СИЮ БИБЛИОТЕКУ,
ДАБЫ ЕЮ МОГЛИ СВОБОДНО
ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ВСЕ.
МСМХ[5].
   Барельефный потолок окаймляли овальные кремовые молдинги. В центре висела массивная бронзовая люстра. Даже со своего места Реджина разглядела украшения в виде масок сатиров и львов.
   Она села за стол из темного дуба, примерно посередине. Все места – кроме одного – уже были заняты. Перед каждым гостем лежало по желтому разлинованному блокноту и остро заточенному карандашу и стояло по бутылке воды.
   – Дождемся Себастьяна, – прощебетала высоким голосом невысокая брюнетка.
   Пока в ожидании последнего участника встречи все переговаривались, Слоан наклонилась к Реджине и прошептала:
   – Я представлю тебя, когда все будут на месте. Ждем только директора… вот, собственно, и он. Себастьян Барнс.
   Реджина проследила за взглядом начальницы и чуть не потеряла сознание.
   В зал совета вошел тот самый мужчина, из четыреста второй комнаты.

Глава 7

   – Ну что ж, начнем, пожалуй, – сказал он, присаживаясь во главе стола. В формальной обстановке его внешность впечатляла еще больше; обладатель высоких скул и шикарной гривы темных волос, он запросто мог бы послужить моделью для рекламы «Поло Ральф Лорен».
   Реджина сидела от него на приличном расстоянии, но взгляд красавчика уперся точно в нее.
   Себастьян Барнс.
   Коллекция Барнса.
   Заливаясь краской, Реджина уткнулась в блокнот.
   – Себастьян, перед тем как начать… – Слоан посмотрела на Реджину.
   О нет. Нет-нет-нет!
   – …Я бы хотела представить нашего нового библиотекаря, Реджину Финч. Она сегодня ведет протокол заседания.
   – Добро пожаловать на борт, Реджина, – сказал Себастьян. Ее имя в его устах прозвучало как-то неестественно. Взгляды собравшихся устремились на Реджину, и та не смогла выдавить из себя даже простейшего «благодарю». Себастьян смотрел на нее без тени стыда, будто Реджина не застала его на месте преступления. Поразительно.
   В жизни он такой же, каким Реджина его запомнила, даже лучше: прекрасный, богоподобный. Обладай чертами Себастьяна кто-нибудь другой, его назвали бы просто красавцем, однако темные глаза и лоснящиеся волосы придавали Себастьяну привлекательность, граничащую с экзотической. Вокруг него ощущалось мощное пульсирующее поле энергии, живой и… сексуальной.
   Первым делом обсудили ежегодную литературную премию. Судя по всему, последние одиннадцать лет ее вручали весной, но в этом году совет попечителей решил открыть банкетом осенний сезон, чтобы обеспечить приток средств в праздничный период. Внезапное изменение планов не нашло должного отклика.
   – У нас не останется времени прочесть все, спланировать… так не пойдет, – высказалась одна женщина.
   – Совет считает, что весной наша церемония затеряется на фоне других. А праздники – пора подарков, благотворительных акций, и банкет по случаю вручения премии привлечет к нам необходимое внимание.
   – Может, урезоните их? – предложил еще кто-то. – Заявки подали сотни издателей. Это больше, чем в прошлом году, да и времени тогда у нас хватало с избытком. Нам просто недостанет сил как следует оценить всех номинантов.
   Себастьян покачал головой.
   – Я в меньшинстве, придется поднапрячься.
   Собравшиеся взорвались недовольным хором.
   – Нам нужны еще читатели, – воскликнула женщина. – Слоан, придется вам взять на себя часть претендентов.
   – С удовольствием, – ответила Слоан и до того сильно сжала в руке карандаш, что побелели костяшки пальцев. Сразу видно, удовольствия начальница Реджины отнюдь не испытывает.
   – Слоан, все знают, что вы сейчас готовитесь к свадьбе, а чтение претендентов на премию – работа, которая потребует массу сил и времени, – возразил Себастьян. Взглянув на Реджину, он добавил: – Думаю, уместнее будет поручить ее новичку.
   – Что? – откликнулись одновременно Реджина и Слоан.
   – Хорошая мысль, – заметила маленькая брюнетка. – Свистать всех наверх.
   – Минуточку, – попросила Слоан. – Реджина – моя подчиненная, и грамотное распределение ее рабочего времени – моя ответственность…
   – Я же не прошу ее читать романы в рабочее время, Слоан. И вы слышали Бетси: дело требует усилий от всех нас.
   Себастьян взглянул на Реджину, давая понять, что вопрос закрыт.
   – Реджина, отныне вы официальный член жюри. После заседания объясню вам принципы работы. Главная цель нашей литературной премии – поддержать начинающих авторов в возрасте до тридцати пяти лет. Гран-при – десять тысяч долларов. Издатели присылают нам списки своих номинантов, из которых мы отбираем финалистов. В общем, обсудить подробности можем после совещания. Прямо сейчас переходим к осенним номинантам. Джонатан Сафран Фоер[6] выбыл, так что на ноябрь понадобится замена…
   Реджина следила за ним во все глаза, едва ли слыша, о чем он говорит. Она еще толком не разобралась в иерархии библиотеки, в сложной и запутанной работе по сбору средств и спонсировании событий, однако сомнений, что Себастьян всегда и везде главный, не оставалось.
   Реджина уткнулась в блокнот, лишь бы занять себя, лишь бы не пялиться на Себастьяна. На то, как он жестикулирует сильными руками, как рубашка в полосочку обтягивает его мощные плечи. По улыбке Себастьяна сразу становилось понятно: происходящее в зале совета его мало заботит.
   Время непонятным образом и тянулось, и летело незаметно. Казалось, будто с последней песчинкой, упавшей на дно часов, Себастьян исчезнет. Глупость, конечно, однако Реджине хотелось, чтобы заседание длилось бесконечно. Только бы еще побыть в одной комнате с Себастьяном.
   – Мне пора идти, – сказала Слоан. – На встречу, обед с Ист-Сайдским обществом читательниц.
   Реджина взглянула на часы – почти полдень.
   – Мы все равно почти закончили, – ответил Себастьян, поднимаясь из-за стола. – Реджина, задержитесь на минутку. Я просвещу вас относительно процесса отбора финалистов.
   Слоан изумленно обернулась.
   – Себастьян, ей пора на работу. – Она делано хохотнула, давая понять: фраза брошена исключительно ради проформы.
   – Я украду ее у вас ненадолго. Уж простите, – подмигнул он.
   Слоан улыбнулась в ответ и, довольная, будто ее посвятили в некий заговор, удалилась из комнаты.
   Остальные участники заседания тоже потянулись к выходу, а когда остались только Себастьян и Реджина, он предложил ей садиться.
   – Можно и ближе, – сказал он, возвращаясь на место во главе стола. – Никого не обидишь.
   Себастьян с улыбкой взглянул, как Реджина оставила между ними расстояние в четыре места. Услышав последнюю фразу, она тяжело сглотнула и пересела на соседний с Себастьяном стул.
   Взглянуть на мужчину она уже не смела.
   – Здорово, что ты с нами, Реджина. – Тут она все же осмелилась посмотреть ему в глаза. Себастьян улыбался, будто они с Реджиной хранили на двоих некий секрет. Это в принципе недалеко от истины. Реджина отвернулась.
   – Ну и как давно ты здесь работаешь?
   – Две недели.
   – Ты местная?
   – Нет, – ответила Реджина, смущенная вопросами. Они вроде о премии остались поговорить, не о самой Реджине. Себастьян тем временем выжидающе смотрел на нее. Ой, она же не ответила, откуда родом. – Я из Филадельфии. То есть из пригорода, из Мэйн-Лайн.
   – А, Мэйн-Лайн, графье, – улыбнулся Себастьян. И ведь непонятно, издевается он или нет.
   – Мы не такие, – защищаясь, возразила Реджина.
   – Так когда ты переехала в Нью-Йорк?
   – Месяц назад.
   – Ого, да ты и правда новичок!
   Уязвленная Реджина заметила:
   – Зато с книгами обращаться умею. Я училась на библиотекаря, у меня специальность. И красный диплом. – Черт, зачем она это сказала? Пусть думает о ней, что хочет.
   Себастьян кивнул, словно переваривая поток информации.
   – Выходит, читаешь ты быстро? Как относишься к художке? Нравится?
   – Да. – Реджина скрестила руки на груди.
   – Назови своих любимых писателей.
   Реджина подозрительно взглянула на Себастьяна.
   – Современных или классических?
   – Любых. – Себастьян улыбнулся, явно очарованный или по крайней мере развеселенный. Смотрит свысока. Но Реджину так просто не смутить.
   – Ладно, – сказала она, – Генри Джеймс, например.
   – А, знаю, «Зверь в чаще».
   – Вы читали его? – поразилась Реджина.
   – Чему ты удивляешься? Я изучал литературу и да, читал Генри Джеймса. «Зверь» – один из моих самых любимых рассказов.
   – Только один?
   – Во главе списка – Раймонд Карвер.
   Реджина кивнула. С Раймондом Карвером не поспоришь.
   – Ну, начало хорошее, – сказал Себастьян, хлопнув в ладоши. – В том, что касается рассказов, мы с тобой во вкусах сходимся. – Глаза у него загорелись. – Поговорим о современных авторах?
   В голове у Реджины внезапно образовалась пустота. С какой стати она должна ему что-то доказывать?! Да будь он хоть трижды специалист по литературе, по современникам ее не переплюнешь.
   – Джесс Уолтер, все романы у него потрясающи, ни один не похож на другой. Еще мне нравится Том Перротта, Майкл Шейбон…
   – Любопытно, – произнес Себастьян таким тоном, будто открыл для себя нечто новое.
   – Что?
   – Ты называешь только авторов-мужчин. Должно быть, очень хорошо понимаешь нашу психологию.
   Серьезно? Реджина не назвала ни одной писательницы? Черт подери! И чего это Себастьян оценивает ее ответы словно результаты какого-нибудь теста Роршаха?
   – Не понимаю, к чему вы, – отрезала Реджина. – Меня так просто не одурачить. Сколько угодно рассуждайте о литературе, это не меняет факта, что вы из тех, кто может… может…
   Реджина захлебнулась негодованием.
   – Кто может – что? – весело переспросил Себастьян. Да еще улыбнулся так невинно, подавшись вперед… Это уж ни в какие ворота!
   – Заниматься сексом в библиотеке, – прошептала Реджина.
   – Ну-ну. Не стоит обвинять меня в столь тяжком преступлении, – ответил Себастьян таким невинным тоном, что Реджина на секунду усомнилась: не навоображала ли она себе вчерашний инцидент? А потом он рассмеялся.
   – По-вашему, это так смешно?! – возмутилась она.
   – Давай не будем забывать, что ты проникла в закрытую часть библиотеки. Это ты у нас плохая девочка.
   Резко перестав улыбаться, он взглянул на Реджину так, что у нее внутри все перевернулось. Перед мысленным взором возник образ женщины: как она склонилась над скамьей, как ее волосы разметались по полу… и Себастьян, вновь и вновь с силой проникающий в нее.
   Реджина резко встала из-за стола и выбежала из комнаты.
* * *
   – Ну и как там библиотечное дело? – спросил Дерек, запуская руку в пачку «Орео» и вытаскивая сразу две печеньки. Ее, Реджины, печеньки.