Логан Белл. Библиотекарша

   Себастьян сделал приглашающий жест, как бы говоря: «После вас», и Реджина первой последовала за метрдотелем. Вновь она приковала к себе взгляды мужчин, однако все внимание уделяла тому, как бы не подвернуть ногу. Ни дать ни взять Джулия Робертс из фильма «Красотка» идет под руку с Ричардом Гиром.
   Голова кружилась, в животе порхали бабочки.
   Метрдотель открыл дверь в зал, где могла бы разместиться добрая сотня гостей, хотя сегодня там приготовили один-единственный столик на двоих. Метрдотель подвинул стул для Реджины, и она неловко присела на место. Себастьян опустился напротив.
   – Можно ведь было заказать столик и в другом зале, – нервно рассмеялась Реджина. – Уж больно здесь просторно.
   Тем временем сомелье принес карту вин, однако Себастьян едва ли взглянул на нее.
   – Нам дегустационное меню, несите все, что к нему подают, – сказал он и, обращаясь уже к Реджине, спросил: – Нас ждут восемь блюд. Надеюсь, ты никуда не торопишься?
   Реджина только мотнула головой, стараясь не поддаться панике. О чем можно разговаривать в течение восьми блюд? И какой вкусной должна быть здешняя кухня, если один заказ включает такое разнообразие!
   – Ты прелестна, – сказал Себастьян. – Платье тебе очень идет.
   – Ой, спасибо, – пролепетала Реджина, глядя на бокал воды. – Вы очень точно угадали с размером.
   – Я видел много женщин, у меня глаз наметан.
   Реджина зарделась и тут же напомнила себе: Себастьян – фотограф.
   Наступило время легкой закуски. Официант расставил перед гостями по три блюдца и объявил:
   – Микс из пуляриков и японской редьки, желе из лесных грибов и салат из молодых овощей.
   – Спасибо, – ответила Реджина, отчаянно пытаясь распознать, что из заявленного на какой тарелке лежит. Тут Себастьян подмигнул ей; желудок свело спазмом, и всякий аппетит пропал.

Глава 11

   Погоняв немного еду по тарелке, Реджина подняла взгляд. Себастьян смотрел прямо на нее.
   – Какое разочарование, – сказал он. – Я думал, ты любишь поесть.
   Реджина залилась краской. Неловкость и нелепость ситуации наконец перевесили восторг и трепет.
   – Простите, что не набросилась на блюда. Просто последний час мною только и делают, что командуют. Как будто я угодила в некий театр абсурда, вот аппетит и пропал.
   Себастьян рассмеялся – не так скромно, как в салоне машины, а громко, от души, запрокинув голову.
   – Гм-м, недовольный клиент!.. Ты у меня такая первая.
   Он продолжал дразнить Реджину, причиняя еще большее неудобство.
   – Кстати, как мне забрать одежду? В отель я не вернусь.
   – Резонный вопрос, – заметил Себастьян. Весело ему, гаду.
   – Я спрашиваю заранее, чтобы потом не возникло недоразумений.
   – Недоразумений, значит? Говоришь, как настоящий библиотекарь.
   Не зная, как ответить, Реджина пригубила вино. М-м, вкусное, от него по горлу разлилось приятное тепло.
   – Раз уж вы затронули эту тему, то, может, поговорим о книгах?
   – Не терпится приступить к делу?
   – Именно, – ответила Реджина, отпив еще вина. Ну все, хватит, больше – ни глотка.
   – Почему ты не пользуешься сотовым? – спросил Себастьян.
   Ничего себе смена темы!
   – Э-э, не знаю, – пробормотала Реджина. Не признаваться же в отсутствии лишних средств человеку, у которого есть личный шофер и который в состоянии занять номер дорогущего отеля в качестве шикарной примерочной.
   – Без него – как без рук, – заметил Себастьян.
   – Не для меня.
   – Ты прежде не носила чулки на подвязках?
   Реджина чуть не поперхнулась вином.
   – Что-что?
   – Ты вроде хочешь приступить к делу? – Он пристально и очень серьезно посмотрел на Реджину. Про сотовый он заговорил так, для затравки. – Как тебе новое белье?
   – На мне будто костюм какой-нибудь.
   – Говоришь так, словно это плохо.
   Вернулся официант и убрал со стола тарелки с закуской. Ну наконец, хоть ненадолго избавил Реджину от расспросов Себастьяна. Перед ней поставили новое блюдо, оформленное так изящно, что оно больше походило на произведение искусства.
   – Равиоли с опятами и мангольдом, крапивный сыр, маринованные георгиевы грибы, нераспустившиеся побеги папоротника, – объявил официант.
   Сомелье забрал еще не допитый бокал Реджины и представил Себастьяну новую бутылку:
   – «Домен Друэн Мерсо» 2008 года.
   Реджина хотела было отказаться от вина, однако под строгим взглядом Себастьяна оставила попытки сопротивляться.
   Когда они опять остались наедине, Себастьян поднял бокал.
   – За костюмы, – сказал он с улыбкой.
   – Почему за них? – спросила Реджина, чокаясь с ним.
   – Они вдохновляют. И даруют свободу.
   Ему легко говорить.
   – Вы указываете мне, что надеть, – напомнила Реджина. – Какая же тут свобода?
   – Представь себе это так: я заранее пригласил тебя на ужин в ресторан, и тебе надо нарядиться. Ты начинаешь судорожно соображать, что надеть, где это купить, сколько потратить на гардероб… Я же взял на себя все хлопоты. Высшая форма свободы – перестать что-либо контролировать.
   – А отказ от выбора?
   – Выбор был. Ты могла просто не принять приглашение. Могла не надеть это платье, белье, туфли.
   Реджина кивнула.
   Она попробовала равиоли – на вкус просто шикарно и не похоже ни на что, еденное прежде.
   – Хочу посмотреть, как на тебе сидит белье, – сказал Себастьян.
   Реджина судорожно сглотнула и, закашлявшись, отпила вина.
   – Не дождетесь, – ответила она, хотя от одного только голоса Себастьяна между ног у нее начинало зудеть. Точно так, как зудит по ночам, когда Реджина просыпается одна в кровати и ласкает себя пальцами.
   – Сексом заниматься не обязательно, – успокоил ее Себастьян. – Просто меня вдохновляет красота, и с момента, как я тебя увидел, мне стало интересно: как на тебе сидит кружевное белье.
   – Я знаю, что вы фотограф.
   – Ага, куда же мы без Гугла. Правда, он лишил нас чувства загадки и радости открытия. Не находишь?
   – Я вас и не гуглила. Моя соседка учится на дизайнера и покупает, наверное, все модные журналы, какие только есть. Она-то мне и показала ваши работы.
   Себастьян кивнул.
   – Фото для журналов моды – занятие интересное, но это просто работа. По-настоящему снимать я люблю немного другое.
   – И что же?
   Себастьян улыбнулся, и под его взглядом Реджина вдруг ощутила себя еще более раздетой и беззащитной, нежели в спальне, при Джесс.
   – Я покажу, если захочешь.
   – Я лучше погуглю, – возразила Реджина, злая оттого, что Себастьян так на нее влияет. Еще решит, будто она у него на крючке.
   – В Интернете ты моих работ не найдешь, – предупредил Себастьян. – Ты их вообще нигде не увидишь.
   – Ну, значит, так тому и быть.
   – Не торопись отказываться. Кстати, о птичках. Ты просмотрела книгу о Бетти Пейдж?
   – Немного, я ведь на работе была…
   – Тогда полистай еще, перед сном.
   Реджина отпила вина.
   – Почему именно Бетти Пейдж? Чем она так важна для вас?
   Себастьян задумался, хотя у Реджины сложилось впечатление, что ответ у него был готов заранее.
   – Я нахожу ее – и ее манеру воздействовать на людей – интригующей. Не секрет, почему она стала знаковой фигурой своего времени: немногие женщины умели позировать, как она, верно? Так почему влияние Бетти сильно до сих пор? Голых женщин и без нее хватает, достаточно в Интернет выйти. Откровенности, да и красоты куда более яркой, там больше. И тем не менее Бетти Пейдж у нас одна.
   Глаза Себастьяна загорелись невероятно живым огнем, стало ясно, что он – фотограф от бога, что он действительно болеет своим делом. Фотография для него – как для Реджины книги.
   Может, поразить его академическим комментарием относительно Бетти Пейдж как символа? Но ведь пока Алекс не сделал замечания по поводу прически Реджины, девушка о знаменитой модели и слыхом не слыхивала.
   – Отнесись к этому очень серьезно, – предупредил Себастьян. – Я пригласил тебя в ресторан не болтать о всякой ерунде. И несмотря на то что ты обо мне думаешь, трахать я тебя тоже не намерен. Хотя размышлял об этом.
   Желудок свело небольшим спазмом, и Реджина отвернулась. Одна часть ее хотела, чтобы Себастьян замолчал, другая – чтобы говорил дальше.
   – Тебе неприятно?
   – Нет, – еле слышно обронила Реджина.
   – Ты смотришь на меня своими большими синими глазами, и я не могу взять в толк: то ли ты просто стесняешься, то ли осуждаешь меня.
   Реджина пораженно уставилась на него.
   – За что мне вас осуждать?
   – Я ведь трахнул женщину в библиотеке.
   Реджина вздрогнула. Разве можно так спокойно и часто произносить слово «трахать»?!
   – В общем, да. Библиотека – не то место, где предаются подобным утехам…
   – Можно я скажу тебе одну вещь? – спросил он. От тона голоса Себастьяна, под его взглядом Реджина вдруг напряглась всем телом.
   – Говорите, – прошептала она.
   – Я бы хотел трахнуть тебя в библиотеке.
   Реджина густо покраснела, а между ног у нее засвербело от дикого желания.

* * *

   Водитель «Мерседеса», ждавшего у входа в «Даниэль», свернул на запад и направился вниз по Седьмой авеню.
   – Куда мы сейчас? – спросила Реджина.
   – Везу тебя домой, – ответил Себастьян, и она попыталась скрыть разочарование.
   – Адрес мой уже знаете?
   – Знаю.
   – Откуда? – Чары, навеянные вином, нарядами и разговорами о сексе, внезапно рассеялись. – Откуда у вас мой адрес?
   – Узнал в твоем отделе кадров.
   – Они не имеют права называть адреса незнакомцам!
   – Не такой уж я и незнакомец, Реджина. Меня в библиотеке все знают.
   – Все равно нельзя!
   – Я оскорбил твои чувства? – спросил он. Что-то подсказывало Реджине, что Себастьян вовсе не адрес имеет в виду.
   – Просто… просто так неправильно.
   Подумав немного, Себастьян кивнул.
   – Верно, порой я веду себя недостойно. У меня не очень хорошо получается просить разрешения. – Он взял ее за руку, и она взглянула ему в глаза. Огонь в них взволновал Реджину, как никогда прежде. – Думаю, тебе стоит знать об этом, если мы собираемся проводить время вместе.
   Раздражение как рукой сняло. Они будут проводить время вместе!
   Когда машина остановилась у дома, Реджина кое-как выдавила из себя:
   – Спасибо за ужин.
   Себастьян снова взял ее за руку. Реджина ощутила тепло, заключенную в Себастьяне силу, и ей захотелось прижаться к нему.
   – Про книгу о Бетти Пейдж я говорил совершенно серьезно. Просмотри ее перед сном. Поделишься впечатлениями. Хочу узнать тебя поближе.
   – Хорошо, – ответила Реджина.
   Их глаза опять встретились. В темноте, под твердым взглядом Себастьяна, она поняла, что дает очень важное обещание. Однако в чем его настоящая суть, понять Реджина пока не могла.

Глава 12

   Заснуть не получалось.
   Прошло уже несколько часов, как Себастьян оставил ее у дома, а в памяти по-прежнему мелькали обрывки разговора. Реджина не могла забыть его взглядов, мимолетных прикосновений. Собственное тело напоминало ей теперь взведенную пружину, которая долго под нажимом не выдержит и вот-вот распрямится.
   Реджина задрала на себе сорочку и погладила через трусики холмик лобка. Потом запустила руку под белье и стала работать пальцами в привычной манере, никогда ее не подводившей. Растеребив клитор, Реджина стала вводить в себя указательный палец, однако желанной истомы так и не добилась.
   Какого черта?
   Она стала думать о Себастьяне, но от этого лишь засмущалась.
   Реджина села на кровати. Лучше уж сразу оставить безнадежное занятие, чем вконец расстроиться.
   Она выглянула в окно: половинка луны светила ослепительно-ярко, и девушка отодвинула занавески, впустила свет в комнату. Заметив на стене причудливый узор теней, вспомнила о настоятельной просьбе Себастьяна – просмотреть книгу о Бетти Пейдж.
   Взяв ее с ночного столика, Реджина присмотрелась к обложке. Очаровательная брюнетка как бы подмигивала ей, сообщая: «Не волнуйся ты так».
   – У тебя, поди, моих проблем не было, – пробормотала Реджина. Лунного света не хватало, и она вылезла из постели включить верхнюю лампу. Зажмурилась, поморгала и вернулась в кровать.
   Она листала подарочное издание, пытаясь отыскать намек на то, чего ожидает Себастьян. А эта Бетти Пейдж и правда была красива, если не сказать больше – уверена в себе.
   Стараясь не обращать внимания на излишнюю откровенность некоторых поз, Реджина отметила, что в синих глазах Бетти «горит огонек», как говорил отец. И эта ее бесхитростная, простодушная улыбка выглядела очень старомодной и по-настоящему американской.
   В первой части книги, «Прелюдии к пикапу», размещались снимки совершенно нормальной, одетой и непримечательной – хоть и очень красивой – юной Бетти Пейдж (еще без знаменитой челки). Во второй части Бетти уже перебралась в Нью-Йорк, и в тексте говорилось: «Она была серой мышкой, секретаршей, работала всю неделю и по выходным подолгу гуляла в одиночестве, предаваясь мечтам о более яркой жизни». Просто невероятно, что такая уверенная и сильная с виду женщина с последних страниц книги могла когда-то быть одинокой… или работать с девяти до пяти в скучном офисе.
   Реджина листала книгу, следя за карьерой Бетти Пейдж: как она от фотографий в нижнем белье перешла к снимкам с плетью, связанной и с кляпом во рту.
   Закрыв томик, Реджина подумала: чувствовала ли когда-нибудь Бетти то же, что и она – под взглядом Себастьяна? Испытывала ли те же трепет и онемение? Касался ли ее когда-нибудь фотограф?
   Реджина вспомнила предложение Себастьяна поснимать ее. Она лгала, сказав, что терпеть не может фотографироваться. Ей неприятно, когда кто-то смотрит на нее в объектив, да и на снимках она выглядит паршиво. Реджина не хотела показаться тщеславной, однако ее представление о себе никогда не совпадало с тем, что она видела на фотографиях. Интересно, как проходили фотосессии Бетти Пейдж? Охотно ли она согласилась позировать первый раз? И сколько ей заплатили? Где она набралась мужества оголиться перед камерой? Реджина бы на такое никогда не отважилась, хоть и живет в эпоху, когда для женщины куда естественней раздеваться, чем одеваться.
   Сегодня только ленивый не вывесил в Интернете фотографии себя голого или запись своего секса.
   Реджина взглянула на пол, где небольшой черной кучкой лежало кружевное белье. Она так устала, что даже не донесла обновки до корзины с грязными вещами. Реджина выбралась из кровати, подняла подвязки и, поиграв немного с крючками и петельками, подошла к зеркалу в полный рост, которое висело на стене у небольшого шкафа.
   Реджина сняла сорочку и посмотрела на свое отражение: оставшись в одних только хлопковых трусиках, она думала надеть подвязки и поглядеть, как они на ней сидят. Но с ними так долго возиться! Реджина предпочла просто поласкать себя. Погладила груди и тут же представила артистку из бурлеск-шоу: как она собирала с себя пальцами начинку черничного пирога. И ради чего она согласилась проделать такое перед публикой? Как Бетти Пейдж сумела раздеться перед камерой? Им это что, в удовольствие было? Или так они чувствовали себя красивыми?
   Подражая артистке, Реджина провела пальцами вверх по животу, потеребила соски, пока они не сжались и не затвердели. Представила, как на нее смотрят… и тут же отвернулась от зеркала. Впрочем, себя не обманешь. Всегда ясно, чего хочет тело.
   Реджина выключила свет и легла на кровать поверх одеял.
   Одна и в темноте, она принялась растирать соски до тех пор, пока между ног не проснулся знакомый зуд. Тогда Реджина, не прекращая одной рукой ласкать соски, другой нежно потерла клитор. Представила, как на краю кровати сидит Себастьян и смотрит, запрещая останавливаться. Реджина говорит ему, что не станет делать этого на потеху ему, а он спрашивает: не за тем ли она перебралась в Нью-Йорк? Чтобы познать нечто настоящее, живое, сексуальное?
   Запустив в себя палец, Реджина тихо застонала. В ее воображении Себастьян предложил сам поработать, но Реджина отказалась. Тогда он отвел ее руку и запустил ей между ног свой крупный, сильный палец. И Реджина поддалась, открылась… удивляясь и находя в себе новую страсть и желание.
   Бедра сделались совсем мокрыми, рука легко и быстро скользила вовнутрь и наружу. Не открывая глаз, Реджина удерживала перед мысленным взором лицо Себастьяна, вспоминала его голос, и тут ее накрыла первая волна оргазма, тело содрогнулось в сладких спазмах. Пришла вторая волна, за ней другая, и Реджина на ее гребне отправилась в спокойный, умиротворенный сон.