Логан Белл. Библиотекарша

   Реджина взглянула было на Карли – чтобы та научила своего приятеля поведению за столом, однако соседка сидела на стойке, задрав ноги и крася ногти на ногах в неоново-зеленый цвет.
   – Э… неплохо, – сказала наконец Реджина. Открыла холодильник и достала оттуда вчерашние спагетти.
   – Голые больше не попадались? – спросила Карли.
   – Нет.
   – А ты боссу рассказала? – напомнил Дерек.
   Реджина засунула ужин в микроволновку.
   – Нет, ничего не рассказала.
   – Позволишь извращенцу уйти безнаказанным? – ликующим голосом поинтересовалась Карли.
   Реджина пожала плечами.
   – Если подумать, то не такой уж он и извращенец. Он занял частное помещение, которое библиотеке подарила его семья.
   Она прошла в гостиную и села за стол, отодвинув в сторону стопку журналов.
   – Эй, погоди! Нельзя так обламывать! – воскликнула Карли.
   Девушка на пяточках и растопырив пальцы догнала Реджину. Дерек вошел следом за ней.
   – Что это за семья такая? Как это они подарили комнату библиотеке?
   – Не скажу.
   Карли расхохоталась.
   – С какой стати? В кои-то веки тебе есть чем поделиться, а ты запираешься!
   – Ты же сразу разболтаешь обо всем в «Твиттере», в блоге или еще где…
   – Нет, обещаю: строго между нами. О твоем библиотечном потрахунчике больше никто не узнает. Верно, Дерек?
   – Точняк.
   Желание поделиться с кем-нибудь страшной тайной наконец пересилило чувство осторожности, и Реджина брякнула:
   – Себастьян Барнс.
   – Что – Себастьян Барнс? – не поняла Карли.
   – Это его я застала в той комнате.
   Выпучив глаза, Карли на ощупь нашла стул и плюхнулась на сиденье.
   – Не свисти!
   – Я и не свищу. Ты что, его знаешь?
   Дерек тоже в нетерпении уставился на Карли, ожидая ответа. Карли вытащила из стопки журналов номер «W», пролистала его, отбросила, взялась за другой выпуск. Развернула на нужной странице перед носом у Реджины, показав черно-белую фотографию: гибкая женщина в открытом на спине черном платье нагнулась и почти касается тонкими пальцами каблуков-шпилек.
   – Кто это? – спросила Реджина, испугавшись, что Карли ответит: «Его подружка».
   Хотя чего ей бояться? Да и Карли указала на подпись внизу снимка: «Фото Себастьяна Барнса». До Реджины дошло не сразу.
   – Дай-ка посмотреть, – сказала она и забрала журнал у соседки. Пролистала его. Снимок, показанный Карли, был только первым из целой редакторской серии, и везде автором фотографий значился Себастьян.
   – Он, типа, знаменит, – сказала Карли. – Когда его только начали печатать, все подумали: фу, дилетант. Из-за его деньжищ, ясное дело. Правда, очень скоро Себастьян заткнул критиков, публикуя фотографии вроде этой.
   Реджина отложила журнал.
   – Рада за него. Но это не дает ему права устраивать в библиотеке личный сексодром.
   Карли вздохнула.
   – Расслабься, Реджина. Когда сталкиваешься нос к носу с крупным нью-йоркским событием, его нужно уметь распознать.
   – Или когда сталкиваешься с его голым задом, – пошутил Дерек.
   Под смех соседки и ее дружка Реджина обиженно гоняла спагетти по тарелке. Ох уж этот едкий манхэттенский юморок.
   – Как думаете, что мне делать? – спросила она.
   Карли накрыла ее руку своей.
   – Получай удовольствие. Ни разу не пробовала?

Глава 8

   Утром на рабочем месте ее ждала стопка новеньких романов и рецензий к ним. Две книги Реджина даже успела недавно прочесть. К самой верхней лепилась записка на квитке-самоклейке:

   Мне понравился наш вчерашний разговор о литературе. Правда, закончился он слегка неожиданно. Предлагаю продолжить его сегодня за ужином. Заеду за тобой в шесть.

   Реджина воровато огляделась и спрятала записку в сумочку.
   – В чем дело, Финч? Тебе что, зарплату натурой выдают? – спросил Алекс.
   – Нет, – ответила Реджина, убирая книги в сторону. – Просто меня записали в жюри литературной премии.
   – Понятно. Кстати, один чувак просил передать тебе вот это. – Алекс протянул ей подарочное издание большой книги с полуобнаженной брюнеткой на обложке. Увидев ее короткую челку, Реджина вспомнила бурлеск-шоу. Называлась книга «Бетти Пейдж. История в фотографиях». Гм, знакомое имя…
   Библиотечных ярлычков на книге Реджина не обнаружила.
   – Ч-что это? – пробормотала она.
   Алекс пожал плечами.
   – Я думал, ты занялась исследовательской работой.
   И тут Реджина вспомнила, как он упоминал при ней «прическу Бетти Пейдж». Она быстренько пролистала книгу: черно-белые снимки изображали поразительной красоты брюнетку в разной степени раздетости, а содержание некоторых так и вовсе заставило Реджину раскраснеться. В середине между страниц закладкой лежал небольшой белый конверт; на фото Бетти Пейдж сидела на спинке самого обыкновенного дивана: волосы темными волнами омывают плечи, на руках – черные перчатки по локоть; черный бюстгальтер; чулки в сетку на подвязках; туфли на шпильках дюйма четыре длиной.
   В конверте лежала белая карточка, какие обычно прикрепляют к букетам цветов. Тем же убористым почерком, что и на квитке-самоклейке, на ней было написано:

   Это тебе задание на дом.

   Снова опасливо оглядевшись, Реджина спрятала карточку в конверт.
   И только тут она поняла, что Себастьян не приглашает на ужин – он приказывает явиться.

Глава 9

   В шесть вечера Реджина спустилась в вестибюль библиотеки и вышла в теплый летний вечер.
   Если честно, она и не ждала, что Себастьян Барнс приедет. Проработав целый день, она убедила себя: и книга о Бетти Пейдж, и записки – все это шутка, розыгрыш. Наказание за излишнее любопытство и вторжение на частную территорию.
   И тем не менее пульс немного участился, когда Реджина стала спускаться по мраморным ступеням к Пятой авеню. Она застенчиво оправила простецкого покроя юбочку, обмахнулась романом в мягком переплете.
   – Где книга про Бетти Пейдж?
   Реджина испуганно повернулась. Себастьян стоял прямо позади нее, такой шикарный, что Реджина чуть не ахнула: темный костюм, галстук насыщенного фиолетового цвета; кожа легкого золотистого оттенка, глаза смотрят прямо на Реджину, а она боится даже вздохнуть.
   Вновь она поразилась красоте его лица: резким, четким и правильным чертам, одновременно утонченным и полным мужественности.
   – Что-что?
   – Я прислал тебе подарочное издание одной книги. Вряд ли оно уместилось бы в твоем помятом рюкзачке, – заметил Себастьян, неприязненно глядя на заплечную сумку фирмы «Гэп».
   – Все, что мне нужно, в него прекрасно умещается, – ответила Реджина.
   – Моя книга, надеюсь, тоже.
   Поправив лямки рюкзака, Реджина призналась:
   – Нет, книга не влезла.
   – Так вернись за ней.
   – Простите? – Вот пристал, а!
   – Что ты на меня так смотришь? В записке я четко и ясно дал понять: книга – твое задание на дом. Значит, ее надлежит забрать с собой. Разве нет?
   – Да, но… с какой стати вы даете мне задание на дом?
   Себастьян улыбнулся, и на щеках у него образовались ямочки.
   – Хочу побыть твоим учителем. – Внезапно он сделался серьезным и пристально взглянул на Реджину. – Ты еще удивишься, как много тебе предстоит выучить.
   Реджина тяжело сглотнула.
   – Да ладно, сделай мне одолжение, – произнес Себастьян.
   Вздохнув, Реджина молча согласилась подыграть ему – только в этот раз! – и отправилась обратно в библиотеку.
   – Живее, – поторопил ее Себастьян.
   Реджина обернулась и одарила его злобным взглядом. Себастьян лишь рассмеялся в ответ – громко и от души, так что Реджина сама не сдержала улыбки.
   Да, тип он привлекательный, но это же безумие – позволять ему собою командовать! В чем дело? Может, Реджиной овладело любопытство – хочется узнать, что Себастьян задумал? – или ею движет врожденное стремление всем угодить? Или – что хуже всего – Реджину просто влечет к Себастьяну?
   Так и не найдя ответа, она бегом вернулась к своей стойке, схватила книгу и одной рукой прижала ее к груди. Ох и тяжелая, зараза!
   Гм, что, если Реджина сейчас выйдет – а Себастьяна и след простыл?
   Впрочем, чего нервничать? Ушел и ушел, каких только странностей в Нью-Йорке не происходит!
   Реджина сразу же заметила Себастьяна, он так и ждал ее на крыльце. Такой совершенный, в идеально сидящем костюме и блестящих, начищенных туфлях. Реджина смущенно отметила про себя, что на ней – простенькая свободная юбка и сохранившаяся еще с первого курса блузка с короткими рукавами.
   – Я не собираюсь таскать ее, – сказала Реджина, вручив Себастьяну тяжеленный том.
   – Только после вас, – ответил Себастьян и жестом пригласил ее спускаться к Пятой авеню. Девушка осторожно пошла вниз; Себастьян, слегка приотстав, – следом за ней.
   На углу Сорок первой улицы их ждал блестящий черный «Мерседес».
   Себастьян открыл для Реджины заднюю дверь.
   – Куда мы едем? – нерешительно спросила девушка.
   – Ужинать. Ты что, записку не читала?
   Реджина скользнула на заднее сиденье, Себастьян устроился рядом.
   За рулем сидел мужчина в строгом костюме. Даже не спросив направления, он отъехал от тротуара.
   – На мне другие книги, – напомнила Реджина. – Романы.
   Себастьян кивнул.
   – Кто знает, может, ты откроешь нового Тома Перротту.
   Реджина осторожно взглянула на него.
   – Издеваетесь?
   – Нет, – с улыбкой покачал головой Себастьян. – С какой стати мне над тобой издеваться? Кто-то ведь должен искать новых мастеров пера. Почему бы не тебе?
   – Ну, не знаю, – ответила Реджина. Себастьян ее не убедил.
   Слегка замедлив ход – чтобы вписаться в дорожное движение, – машина направилась к окраине города.
   – Позволь спросить кое о чем, – произнес Себастьян. – Зачем ты перебралась в Нью-Йорк?
   – Хотела работать в библиотеке, – убежденно ответила Реджина.
   – И только?
   – В общем, да, – сказала Реджина и тут же задумалась. – А что, этого мало?
   – Откуда мне знать? – Он с вызовом посмотрел на нее. – Сама как думаешь?
   Почувствовав, что ее зажимают в угол, Реджина ответила контратакой:
   – Вы вот зачем сюда переехали?
   – Вообще-то я здесь вырос. Впрочем, если бы я родился не в Нью-Йорке, точно бы сюда перебрался. Почти все мои знакомые, некоренные ньюйоркцы, бежали с родины на Манхэттен – в стремлении сделать себе имя.
   – Или просто спасались от чего-то, – добавила Реджина, вспомнив о матери. О своем замечании она тут же пожалела. Впрочем, Себастьян решил не развивать тему.
   – То есть стать актрисой или моделью ты не мечтала? – спросил он.
   Реджина скрестила руки на груди. Вот теперь он точно над ней издевается.
   – Нет, – холодно ответила она.
   – Занятно… Это ведь мечта всех женщин с такой внешностью. Неужели ты не сознаешь, какой красотой тебя наделила природа?
   Реджина вспыхнула. Ей и прежде делали комплименты: говорили, какие у нее красивые глаза или волосы; ее даже милой называли. Реджина – в отличие от большинства подружек – никогда не беспокоилась по поводу фигуры. Зато роста она среднего, нос у нее какой-то широкий, губы – не полные, не чувственные, не придают соблазнительного вида, как у Скарлетт Йоханссон, Ким Кардашьян или Анджелины Джоли. Мужчин не влечет к ней по-настоящему, и в этом, наверное, отчасти виновата сама Реджина.
   Машин на дороге стало меньше, и Парк-авеню «Мерседес» проехал чуть ли не молнией. Когда пошли кварталы с номерами, начинающимися на пятьдесят, водитель вновь свернул на Пятую авеню и остановился у здания, которое Реджина сразу узнала: пятидесятидвухэтажный отель «Времена года» (творение архитектора И. М. Пея, одного из кумиров отца).
   Коридорный из отеля тут же поспешил открыть дверь для Себастьяна. Тот вышел и подал руку Реджине. Помедлив немного, девушка приняла жест. Она и представить не могла, как отзовется ее собственное тело на это прикосновение – неприязнь неприязнью, а сквозь Реджину будто пропустили ток. Она задрожала.
   Себастьян провел ее в вестибюль из бледного известняка, при оформлении которого художник явно вдохновлялся стилем ар-деко; потолок в высоту был не меньше тридцати футов.
   – Я подожду тебя здесь, – сказал Себастьян, вручая Реджине магнитную ключ-карту. – Тебе в номер две тысячи двадцать.
   Взглянув на карту, Реджина, однако, не взяла ее.
   – Зачем мне в номер?
   – Ты ведь не думала идти на ужин в этом?
   Краска прилила к лицу. От обиды ли, от смущения – Реджина сама не поняла.
   – Если мне в таком виде нельзя в ресторан, тогда, может, пойдем в другое место?
   Себастьян взглянул на нее своим серьезным взглядом, с вызовом.
   – Ты шутишь? Я-то думал, человек с таким пытливым умом, как у тебя, захочет взглянуть на другую сторону жизни.
   В сознательном возрасте Реджину преследовало одно чувство – страх. Не дай бог, оступиться, нарушить правило, не оказаться лучше других. И в то же время ее терзал страх иного рода – боязнь того, что жизнь проходит мимо.
   Реджина приняла карту у Себастьяна.

Глава 10

   Двадцатый этаж был пуст и тих. Реджина осторожно кралась по коридору: не дай бог, кто-нибудь остановит ее и спросит, что она здесь делает!.. Ничего подобного, впрочем, не произошло.
   Наконец она нашла номер 2020 и вставила карту в прорезь. Что, если дверь не откроется? Однако стоило надавить на золотистую ручку, и дверь легко поддалась.
   Внутри все утопало в бежевом и розовом, отделка – сплошь светлое дерево и мрамор. Консервативный и в то же время современный дизайн. Реджина, ожидавшая увидеть нечто более пышное и роскошное, успокоилась. Сдержанность декора пришлась ей по вкусу. Сквозь выходящие на юг окна открывался поразительный вид на город. Еще ни разу Реджина не взирала на Нью-Йорк с такой высоты.
   – Реджина?
   Буквально из ниоткуда появилась женщина, и Реджина от неожиданности чуть не выпрыгнула из юбки.
   – Как вы меня напугали! – отдышавшись, пролепетала она.
   – Прости, не хотела, – извинилась женщина. Говорила она с четким британским акцентом. Одетая в белые джинсы и бирюзовую тунику, свои волосы медного оттенка она собрала в пучок на затылке; украшения подобрала изящные, все из платины. – Я Джесс. Меня прислал Себастьян – на случай, если тебе понадобится помощь.
   – Вы… работаете на него?
   – Вместе с ним, – поправила Джесс. – Я стилист и художник по гриму. Сегодня оказываю Себастьяну услугу, вдруг ты сама не справишься.
   Реджина кивнула, как будто теперь все стало на свои места.
   – Твои вечерние наряды в спальне, – указала Джесс направо. – Если что-то понадобится, просто позови. Надень все, приготовленное Себастьяном, он на этом настаивает. Ты, наверное, уже в курсе: к деталям он относится крайне внимательно.
   Нет, Реджина не в курсе, хотя нечто в поведении Себастьяна выдавало его щепетильность.
   Она проследовала за Джесс в спальню, где на гигантских размеров кровати лежало два пакета из магазинов и чехол для одежды. Последний был подписан «Miu Miu»; один из пакетов – розовый, с черным бантом – «Agent Provocateur»; другой – оранжевый – «Prada». Это название Реджина знала, два других – нет.
   Решив начать со знакомого, Реджина заглянула в «Prada». Внутри лежали три коробки с обувью. В первой – черные закрытые туфли на шпильках. Почти что консервативные, такие бы и сама Реджина выбрала, однако каблуки – четыре дюйма, стальные. Прямо спицы или гвозди.
   – Это туфли или орудие пыток? – пробормотала Реджина и отложила первую пару. Во второй коробке лежали туфли той же модели, только на полразмера больше. В третьей – обувь еще чуть больше.
   Надев первую пару и обнаружив, что сидит она как влитая, Реджина скорее разозлилась, нежели испытала удивление.
   Она приподняла за бархатный крючок чехол и потянула за собачку «молнии». Интересно, что там поделывает в соседней комнате Джесс? Злится, наверное, что Себастьян назначил ее нянькой. До чего же противно.
   Из чехла Реджина достала простое черное платье: без рукавов, зато вырез неглубокий и подол до колен. Такое бы Одри Хепберн надела, а все, напоминающее о Хепберн – либо Одри, либо Кэтрин, – подойдет и Реджине. Ну что ж, наметился позитивный прогресс – после убийственных туфель.
   Дальше, пакет «Miu Miu». Пришлось покопаться в куче розовой упаковочной бумаги, чтобы аккуратно достать из-под нее плоские свертки из бумаги черной. В первом оказался черный кружевной бюстгальтер. Такой утонченный, красивый и совсем не похожий на продукцию «Gap». Замысловатое кружево, крючочки жутко непрактичные. Отложив лифчик, Реджина взялась за второй сверток, вытащила из него нечто непонятное, похожее на перевернутый бюстгальтер с четырьмя оснащенными крючками лямками. Так и не разобравшись в их назначении, Реджина убрала предмет обратно.
   Последними она нашла чулки, шелковистые и прозрачные, словно паутина.
   В дверь постучали.
   – У тебя все хорошо? – спросила Джесс.
   Точно, Себастьян ждет внизу, надо поторапливаться.
   – Да, просто замечательно, – ответила Реджина.
   – Не забудь: ты должна надеть все.
   Оглядев разложенные на кровати предметы, Реджина вдруг испугалась. Можно же просто уйти! Извиниться перед рыжей англичанкой, сказать, мол, помощь не потребуется, спуститься вниз и оставить на стойке ключ-карту. Себастьяну заявить, дескать, нечего разыгрывать из себя Генри Хиггинса и воображать ее, Реджину, Элизой Дулиттл. Вернуться домой, запереться в спальне и… что? А представить, о чем они могли бы поговорить за ужином и каково это – выйти в свет, одетой, как девушка с обложки «Vogue»? И потом полгода или весь год, млея, вспоминать, как самый шикарный в твоей жизни мужчина назвал тебя красивой…
   «Зачем ты перебралась в Нью-Йорк?»
   Достав из пакета непонятный кружевной предмет белья, Реджина подошла к двери спальной и осторожно выглянула наружу.
   – Джесс, мне страшно неловко вас отвлекать…
   – Я в твоем полном распоряжении, – весело отозвалась рыжая.
   – Ума не приложу, что это. – Реджина потрясла черным кружевом так, словно это – больное бешенством животное.
   – Подвязки. Заумная вещь. Позволь, я помогу разобраться. Не обижайся, тебя еще учить и учить.
   У Джесс, поди, есть дела куда поважнее, чем одевать взрослую бабенцию, как какую-нибудь беспомощную дошколятку. Не удивительно, что рыжая так торопится.
   – Спасибо, – сказала Реджина и отошла, давая Джесс войти в спальню.
   Уперев руки в боки, та оглядела разложенное на кровати добро.
   – Шикарно. Тебе, кстати, идеально подходит. У Себастьяна глаз алмаз.
   – Вот только туфли… – Реджина взглянула на пару «Prada», как на кровного врага. – В них ходить невозможно. Я бы свои надела.
   Джесс взглянула Реджине на ноги и медленно покачала головой.
   – На твоем месте я бы это сняла.
   Реджина кивнула.
   – Ладно. Придется шагать очень медленно.
   – Умница, – облегченно произнесла Джесс. – Теперь надевай белье. Помогу тебе с подвязками и чулками.
   Реджина приготовилась, что Джесс выйдет из спальни, однако та даже не сдвинулась с места.
   – Мне на людях переодеваться неудобно, – застенчиво призналась Реджина.
   – Милая, я стилист. Передо мной раздевались одни из самых знаменитых женщин мира. И потом, в вестибюле тебя ждет Себастьян, так что поторапливайся.
   Реджина ощутила себя донельзя глупо. Ей помочь пытаются, а она из себя недотрогу строит.
   Стараясь не выдать смущения, Реджина скинула кофту – ее тут же забрала и аккуратно сложила Джесс. Потом Реджина расстегнула блузку и юбку, также отдав их рыжей. Кожа покрылась мурашками. Как же холодно в комнате.
   Соски затвердели, и снимать лифчик сразу же расхотелось. Однако черное кружевное белье ждало.
   Дрожащими руками Реджина попыталась расстегнуть застежку лифчика, но пальцы не слушались.
   – Давай помогу, – сказала Джесс, и не успела Реджина возразить, как чужие пальцы ловко скользнули между спиной и застежкой.
   Простой хлопковый лифчик упал на пол, и Реджина поспешила прикрыть груди руками. Джесс тем временем разгладила черный кружевной бюстгальтер и помогла надела его, застегнула замочек.
   – Как он угадал размер? – удивилась Реджина. Бюстгальтер, такой удобный, сел просто идеально.
   – Говорю же, у него глаз алмаз, – напомнила Джесс. Что-то в голосе этой харизматичной женщины заставило Реджину задуматься: может, их с Себастьяном связывает не только работа? – Теперь вот это.
   Джесс подняла с кровати трусики.
   Их Реджина натянула как можно быстрее, подняв глаза всего лишь раз – убедиться, что Джесс не подглядывает… Однако рыжая смотрела на нее в упор.
   – Подвязки, – сказала она, подавая непостижимый простому уму предмет.
   – И как их?.. – Реджина покрутила его на пальцах.
   Встав прямо перед ней, Джесс застегнула подвязки на талии Реджины и спустила их на бедра. Диковинные ремешки свисали, как щупальца.
   – Натягивай чулки, я закреплю.
   Сев на кровать, Реджина приступила к заданию – так увлеченно, что даже забыла про стыд и смущение. Медленно и осторожно раскатав чулки до бедер, она встала. Джесс опустилась перед ней на колени и пристегнула чулки к крючкам на ремешках: по одному спереди и по одному сзади, справа и слева.
   – Невероятно, – чуть ли не шепотом заметила Джесс. – Может, взглянешь на себя в зеркало?
   – Нет, мне и так хорошо, – застенчиво отозвалась Реджина, хотя одним глазком свое отражение увидеть хотелось.
   Затем она влезла в протянутое рыжей платье.
   – Встань ко мне спиной, – попросила англичанка и застегнула «молнию».
   – Ну наконец-то, – сказала Реджина.
   – Почти. – Джесс поставила перед ней туфли. Надев их, Реджина ощутила себя Золушкой, только в извращенной ее версии.
   Она взглянула на себя в зеркало – и не узнала девушку, которую там увидела.
   – Можно предложить еще кое-что? – спросила Джесс.
   – М-м, да.
   Джесс протянула Реджине губную помаду: черный, немного податливый на ощупь цилиндрик, белая надпись «NARS»; под колпачком – нетронутый матово-малиновый стержень.
   – Тоже Себастьян оставил? – спросила Реджина.
   Джесс молча ждала, пока она воспользуется помадой, а помадой Реджина не пользовалась давненько, с выпускного бала. Она тогда составила пару Роберту Уэллерсу, соредактору по колонке публицистики в институтской газете. После, когда все завалились на продолжение вечеринки к Саманте Синклер, в ее дом на берегу, Реджина ждала от Роберта поцелуя при свете луны на пляже. Вместо этого Роберт признался, что он гей.
   Реджина с минуту не могла унять дрожь в руках. Потом наконец накрасила губы и поразилась тому, как богатый, насыщенный красный цвет выделяет ее синие глаза.
   Реджина улыбнулась и, отойдя от зеркала, вернула помаду Джесс.
   – Оставь себе, – сказала рыжая. – Жгучая из тебя получилась штучка. Теперь иди, Себастьян – не из терпеливых.

* * *

   Покачиваясь на каблуках, Реджина шла через вестибюль отеля. Впервые на нее не просто смотрели – засматривались. Наверное, из-за походки. Шла Реджина, словно маленький олененок, только покинувший утробу матери. А затем она увидела в глазах одного бизнесмена нечто, чего прежде не замечала в устремленных на нее взглядах мужчин: вожделение.
   Внимание незнакомцев, роскошь отеля, новая и непривычная одежда… Голова закружилась, и Реджина чуть не врезалась в Себастьяна.
   – Ой… я вас не заметила.
   Себастьян окинул ее с ног до головы внимательным оценивающим взглядом. Ужас, да ведь он знает, что у нее под платьем, какое белье! Реджина ждала, как Себастьян прокомментирует ее внешний вид, но он продолжал разглядывать молча. Затем снял у нее с плеча старый рюкзачок.
   – Он просто ужасен.
   – Кому как. И потом, для моих нужд эта сумка прекрасно подходит.
   Себастьян еще раз оглядел Реджину с ног до головы и предложил ей пройтись под руку. Реджина, чувствуя, будто ее впервые приглашают на танец, взяла его под локоть. Она думала, что ужинать они пойдут в ресторан при отеле, однако Себастьян направился к выходу.
   – Разве мы не остаемся?
   – Нет, мой любимый ресторан здесь, «Л’Ателье де Жоэль Робюшон», закрылся в этом году, – ответил Себастьян и с улыбкой взглянул на Реджину. – Впрочем, не волнуйся, в Нью-Йорке полно отличных заведений.
   Себастьян открыл перед ней дверь «Мерседеса», и Реджина забралась в салон – на сей раз аккуратно и не спеша, в непривычном наряде-то.
   Водитель быстро вернулся на Парк-авеню, и только Реджина настроилась на поездку, как машина остановилась на Шестьдесят пятой улице.
   Шофер вышел и открыл для Реджины дверь – оказалось, они подъехали к зданию в стиле неоклассицизма. Над входом висела размашистая вывеска «Даниэль».
   Пройдя внутрь, Реджина оказалась среди балюстрад, арок и резных пилястров под восемнадцатифутовым кессонным потолком. Классика здесь прекрасно сочеталась с современной обстановкой и отделкой в насыщенных, нейтральных тонах: ореховом и кремовом, которые оттенялись ярко-красной обивкой стульев. Помещение утопало в теплом свете, исходящем от люстр и настенных бра; картины, висящие здесь, явно пришлись бы по вкусу матери. Каждый квадратный дюйм заведения дышал утонченностью. Хорошо все-таки, что Реджина позволила себя переодеть.
   Метрдотель приветствовал Себастьяна, рассыпаясь в любезностях.
   – Зал «Белькур», мистер Барнс, – сказал он.