Лоуэлл Элизабет. Неукрощенная

   – Они слишком хорошо владеют оружием, – сказал Саймон. – Если Дункан ошибется или его копье сломается…
   Одновременно со словами Саймона раздался треск копья. Но принадлежало оно Доминику. Ему удалось выдержать удар Дункана, прикрывшись щитом, но сильный толчок выбил его из седла. Поднявшись на ноги, Доминик попытался догнать удалявшегося Крестоносца, но конь Дункана вертелся на месте и мешал Доминику снова сесть в седло. Риверсы начали радоваться быстрой и легкой победе. Мэг в ужасе наблюдала за происходящим. Если Доминик повернется спиной к Дункану и побежит, жеребец просто затопчет его. Если он вынет меч и продолжит бой, то наверняка будет убит. Саймон крепко держал Мэг, не пуская ее на место поединка. Но она и не пыталась вырваться – ведь она ничего не могла сделать. Доминик стоял не двигаясь, словно готовясь встретить смерть лицом к лицу. Все ждали, что в последний момент он отпрыгнет в сторону, избегая копья и копыт жеребца. Так обычно поступает рыцарь, чтобы выиграть время. Но никто уже не мог помочь Доминику. В ритуальном поединке это запрещено. Бог решает, кто прав и кто виноват. Пегий жеребец Дункана скакал прямо на Доминика, на ходу набирая скорость. Дункан приподнялся в седле, его лицо было перекошено.
   Чтобы избежать копья, Доминик был вынужден стоять на месте до последнего момента, а потом резко отклониться от смертоносного острия. Когда Доминик отпрыгнул в сторону, конь был так близко от него, что грязь, вылетевшая из-под копыт жеребца, запачкала его одежду. Еще мгновение – и конь Дункана растоптал бы его.
   Повернувшись, Шотландский Молот снова атаковал Доминика. Все повторилось. Во время шестой атаки Доминик вдруг прыгнул по направлению к Дункану. Он схватил соперника за правую ногу и постарался поднять над седлом настолько, чтобы тот потерял равновесие. Тактика сработала: Дункан упал с жеребца. Он отбросил ненужное копье и схватился за меч. Дункан был такой же проворный, как и Доминик, но, когда он попытался подняться на ноги, Доминик ударил его тыльной стороной меча ниже колен, и Дункан упал навзничь. Через секунду Доминик уже приставил меч к его горлу. Дункан зажмурился, ожидая смерти. Доминик стоял над ним, тяжело дыша. Лезвие меча поранило шею Дункана, и кровь стекала тоненькой струйкой.
   – Ты как-то сказал, что еще никому не удавалось стать выше тебя, кроме шотландского короля. Перед тобою выбор: умри сейчас или стань моим вассалом.
   На лугу воцарилась мертвая тишина. Тогда Шотландский Молот, взвесив все за и против, произнес клятву верности и смущенно улыбнулся.
   – Лучше быть вассалом, чем обедом для червей, – сказал он.
   Доминик рассмеялся.
   – Я согласен с тобой, Дункан, – с облегчением произнес он.
   Доминик опустил меч и протянул Дункану руку, помогая ему подняться. Прежде чем встать, Дункан преклонил перед Домиником одно колено как перед своим господином. Ле Сабр оценил это. Он подал Дункану его меч.
   – Ты дал мне свое слово, – проговорил он, – и твоей клятвы с меня довольно. Но мне не нужен невооруженный вассал.
   Он повернулся к Риверсам:
   – Я наделяю Дункана из Максвелла большим поместьем из числа моих владений.
   Приятно удивленный, Дункан почтительно склонил голову.
   – Вы, кто служит ему, можете сами выбрать свою судьбу. Или вы покинете эту землю, и я обещаю вам, что вы сможете сделать это беспрепятственно. Или вы останетесь вассалами Дункана, а это значит, что одновременно вы покоритесь мне.

Глава 25

   Доминик и Саймон следили за отъездом тех Риверсов, которые предпочли последовать за Рыжим, покинув Шотландского Молота. Старая Гвин и Мэг оказывали помощь пострадавшим в военных играх. В большом зале шли приготовления к пиру, а соседний зал был временно превращен в лазарет.
   – Ой! – вскрикнул Дункан, вырываясь из рук Мэг. – Мне очень больно!
   Дункан выразил желание быть последним из пациентов, так как раны его были незначительны.
   – Сиди спокойно, – приказала ему Мэг. – Когда ты лежал на земле с приставленным к горлу мечом, тебе не приходило в голову жаловаться.
   – Я был уверен, что умру. Какой смысл жаловаться перед смертью?
   Мэг холодно посмотрела на Дункана. Она симпатизировала ему, но еще не забыла, как шотландец несся на своем жеребце прямо на Доминика, стараясь нанести смертельный удар.
   – Откинь голову назад, мне нужно осмотреть твою шею.
   – Мне не нравится твой взгляд, Мэгги. Я не хочу подставлять свое горло волчице.
   Глаза бывших жениха и невесты встретились. Его взгляд говорил, что он понимает ее сложное положение, но в то же время все это просто развлекало его. Напряжение, которое она чувствовала, начало спадать.
   – Если Доминик пощадил своего врага, то я пощажу вассала, – отрезала она.
   Не обращая внимания на насмешливые взгляды находящихся в зале воинов, Дункан состроил гримасу и запрокинул голову.
   – Судя по твоим душераздирающим стонам, голова почти отделена от шеи. Я ожидала увидеть кровавую рану.
   Рыцари развлекались неожиданным зрелищем: молодая женщина насмехалась над свирепым воином. Мэг подняла голову и улыбнулась им:
   – Идите ужинать, добрые воины. Сэр Дункан скоро присоединится к вам.
   Мэг стала осторожно ощупывать горло Дункана. Он сбросил с себя почти всю одежду, на нем оставались только короткие кожаные штаны. Волосы Мэг за работой пришли в беспорядок. Тяжелый локон выбился из косы и мешал ей, Дункан поймал его, слегка дернул и заправил Мэг за ухо. Этот жест говорил о том, что между Мэг и Дунканом существовало давнее знакомство.
   Доминик молча наблюдал за ними из-за двери. Он убеждал себя, что не было никакой причины для ревности, но ревность жила в нем, и теперь, наблюдая, как Мэг дотрагивается до мускулистой шеи его бывшего противника, Доминик припоминал все слухи о неверности Мэг.
   – Ты был на волосок от смерти, – сказала Мэг Дункану.
   – Ага. – Дункан вытащил волосок из пряди за ухом. – Вот на этот. – Золотая струя волос упала ему на руки. – Ты бы скучала без меня, Мэгги?
   – Как кошка скучает без собаки.
   Дункан рассмеялся и расстегнул маленький замочек головного убора Мэг. Поиграв им, он стал перебирать золотые колокольчики, развлекаясь их нежным звоном. Мэг молча продолжала обрабатывать порез на шее Дункана.
   Возможно, ей были приятны его вольности.
   «Они чувствуют привязанность друг к другу. Она притворяется, что любит меня, – она не может любить холодного как лед норманна. Она выжидает».
   – Ой! Ты хочешь докончить то, что не успел твой муж?
   – Тебе не больно глотать? – спросила Мэг.
   – Нет.
   – Ты счастливчик, Дункан из Максвелла.
   – Точно, – согласился Дункан. – Но у меня никогда не будет такой жены, как ты, Мэгги.
   – Скажи спасибо Доминику, что он спас тебя от этого брака. Поговори с ним. Он расскажет тебе, какая я для него радость. Наверное, ни одна крепость не доставляла ему столько волнений. Он повесил на меня колокольчики, чтобы всегда знать, где я.
   – Он плохо относится к тебе? – Дункан впервые говорил серьезно.
   – Как относится Доминик к своей глендруид-ской жене? К его единственной надежде на законное потомство? Очень хорошо: мои золотые колокольчики почти такие же красивые, как у его любимого сокола.
   Дункан разразился смехом. Мэг втирала целебную мазь в ссадины на груди Дункана.
   «Она всегда любила этого Риверса. Или не любила никого. Она ждет».
   – Если тебе будет больно глотать, сразу же приходи ко мне.
   – Я обязательно приду к тебе, Мэгги. Одно твое прикосновение может исцелить человека.
   Доминик снял шлем и швырнул его на ближайший стол так, что эль расплескался в кружках. Мэг быстро подняла голову. Она сразу заметила холодную ярость Доминика и поспешно отодвинулась подальше от Дункана. Дункан обернулся на шум. На лице Доминика он прочел, что тому очень не нравится видеть свою жену возле полуголого Дункана из Максвелла. Он насмешливо улыбнулся.
   – Теперь я понимаю, почему земля, которую ты дал мне, находится в трех днях езды от Блэктор-на, – проговорил Дункан.
   – Я тебе обещаю, что ты отправишься туда как можно скорее.
   – Я сделаю, как ты мне прикажешь. Голова на плечах лучше, чем плечи без головы.
   Дункан накинул плащ и вышел из комнаты. Доминик проводил его враждебным взглядом.
   – Я велела Эдит приготовить ванну, – сказала Мэг. – Послать ли мне за Саймоном, чтобы он помог тебе?
   – Я думаю, что тебе вполне хватит меня одного. Или одного мужчины тебе мало?
   Слова Доминика больно ранили Мэг.
   – Не нужно заводиться из-за пустяков, – примирительно произнесла она.
   Доминик скептически приподнял черную бровь.
   – По-твоему, неверность – это пустяки?
   – Между мной и Дунканом ничего нет. Ради Бога, муж, я пришла к тебе невинной!
   – И потом наступило время, в которое ты могла безнаказанно изменять мне. Мужчина только один раз в жизни может быть уверен в женской верности!
   – Не смей так говорить! – закричала Мэг.
   – Нет, я смею. Сказать тебе правду? Я жалею, что не убил этого шотландского ублюдка.
   – Что я сделала, что ты не веришь мне? – устало спросила Мэг Доминика.
   Ее слова только усилили раздражение. Гнев Доминика вырвался наружу.
   – Ты была наедине с рыцарем, про которого говорят, что он всегда только и делал, что старался завладеть твоим сердцем и телом. Если бы Мари жалась к этому ублюдку, мне было бы наплевать! Но это делала моя собственная жена! Ты стояла так близко и жеманничала с ним!
   – Я никогда ни с кем не жеманничала. Я не девка – я целительница.
   – Иногда трудно определить, в чем состоит разница между ними.
   – Дункану это всегда было легко. Он знал, кто я такая на самом деле, целительница или шлюха. А мой собственный муж до сих пор не догадался об этом!
   – Я пытаюсь, Мэг, я пытаюсь… Но этот ублюдок мешает мне. Мэг, скажи честно, за кого ты болела во время поединка?
   – Как ты можешь спрашивать меня об этом? – прошептала Мэг.
   Она отвернулась и стала собирать со стола свои вещи. Ее руки тряслись от гнева: Доминик не уважает ее, Доминик не доверяет ей!
   – Я пошлю в ванную Саймона, – сказала Мэг.
   – Не надо, – голос Доминика был холоден и пуст.
   – Как тебе угодно, господин. Но мне кажется, что человеку, который никому не доверяет, нужно иметь возле себя телохранителя: вдруг кто-нибудь из домочадцев вонзит кинжал ему в спину?
   Доминик молча пошел за Мэг в ванную. Он понимал, что всему виной его скверный характер и острый язык, больно ранящий людей, но он ничего не мог с собой поделать. Мэг, склонившаяся над полуголым Дунканом, стояла у него в глазах.
   – Ты любишь его? – спросил Доминик.
   – Я люблю его как друга детства.
   Доминик стал снимать оружие.
   – Ты никогда не любила его так, как женщина любит мужчину?
   – Нет.
   – Но он любит тебя.
   – Нет, господин. Он просто с детства привязан ко мне. Больше, чем меня, он любит замок. Так же, как и ты. Дункан видит во мне способ стать важным человеком. Но король не приказывал ему жениться на мне, как тебе.
   – Это благородная обязанность женщины – посредством замужества дать своим землям достойного защитника.
   – Да, и я исполняю свою обязанность.
   Доминик, которому собственные правильные слова почему-то не нравились, раздраженно замолчал. Он хотел услышать от жены, что не только обязанность заставляет ее стонать от наслаждения в его объятиях.
   Мэг помогла Доминику раздеться. Когда он оказался без одежды, Мэг с волнением увидела, что пыл битвы перешел в любовный пыл – наверное, поэтому Доминик и был так зол. Мэг почувствовала, что страх за жизнь Доминика превратился в радость, что он жив. Но свирепый вид мужа останавливал любое проявление этой радости.
   – Что же ты? Не хочешь приласкать своего мужа? Или твоя заботливость полностью истратилась на Дункана? – поинтересовался Доминик, залезая в ванну.
   – С Дунканом я была лишь целительницей, – нежно ответила ему Мэг, – но ласки мои принадлежат тебе.
   Ее улыбка обезоружила Доминика. Голодным взглядом он смотрел, как Мэг сняла накидку и верхнюю тунику, набрала в ладонь своего особенного мыла и подошла к ванне. Вода была теплая и пахла травами. Удары, полученные Домиником во время поединка, забылись, остался только любовный голод. Напряженная мужская плоть пульсировала все сильнее с каждым движением женской руки. Нельзя было понять, моет Мэг мужа или ласкает. Низким голосом она пела глендруидскую песнь обновления, смывая с Доминика ошибки и боли прошедшего дня, призывая надежду войти во властное тело ее воина. Когда Доминик уже не мог выносить этой сладостной пытки, он взял руку Мэг и поднес ее к той части своего тела, которая причиняла ему мучения сильнее, чем любая рана. От прикосновения нежных пальцев Доминик застонал и подумал, что сейчас он взорвется, как переполненный винный мех.
   – Мэг…
   – Да, мой господин.
   – Саймон говорит, что после боя я похож на зверя.
   – Саймон прав. – Мэг надавила ногтями на твердую плоть Доминика. – Но теперь я знаю, как вытащить занозу из лапы моего зверя, – добавила она. – Теперь я это знаю.
   – Это не заноза, – возразил Доминик, защищая свое мужское достоинство.
   – Да, – прошептала Мэг, продолжая ласкать его. – Это замечательный волшебный меч.
   – Волшебный? – Доминик дышал хрипло и быстро. – Как так?
   – Хотя он и жесткий, но не холоден, а горяч и приносит не боль, а радость… жизнь, а не смерть. И это – чудо.
   Доминик откинул голову на край ванны.
   – Раньше я не ревновал женщин, – признался он. – Но когда я представил тебя в объятиях Дункана, я хотел убить его на месте.
   Пока Доминик говорил, его пальцы скользнули под складки нижней туники Мэг. Доминик провел ладонью по всей длине ее ноги, задержал руку сначала на колене, потом на бедре. Мгновение спустя его рука уже исчезла в теплом пространстве между бедрами Мэг.
   – Как же мне не ревновать? – спросил Доминик. – Мужчина убьет кого угодно за такое пламя.
   Мэг нежно сжала мужскую плоть Доминика рукой и тихо сказала:
   – Неужели ты думаешь, что я так глупа, что не могу отличить любовного рая от детской дружбы?
   – Когда ты держишь меня так, я вообще не могу думать.
   Мэг улыбнулась.
   – В твоих объятиях я чувствую себя, как в раю, – прошептала она. – Дункан – мой друг, Доминик. Я никогда не касалась его так, как тебя. Только твой меч вызывает у меня такое желание.
   В глазах Доминика загорелся первобытный огонь.
   – Нужно закрыть дверь, – еле выговорил он. – Есть кое-что такое…
   – Что?
   В ответ Доминик только посмотрел на Мэг, но его взгляд был красноречивее любых слов. Мэг прислушалась, но до ванной не долетало никаких звуков, кроме шума из большого зала, где пировали рыцари.
   – Никто не войдет сюда, – заверила она.
   Тогда Доминик продолжал:
   – От сарацин я узнал вещи, которые заинтересовали меня. Но раньше у меня не было желания пробовать их.
   – Какие вещи? – полюбопытствовала Мэг.
   Доминик притянул ее к себе и прошептал ей на ухо:
   – Я хочу тебя, моя колдунья.
   – Я вся твоя.
   – Ты будешь кричать от удовольствия.
   – Я хочу, чтобы больше удовольствия получил ты. Ты научишь меня?
   – Нет, я не буду этого делать, – произнес вдруг Доминик решительно.
   Но это все-таки произошло, и ванная комната услышала стоны и крики блаженства.

Глава 26

   – Ты хочешь сегодня пойти на охоту? – спросил Доминик Мэг. – Или ты предпочтешь заняться чем-то другим?
   Мэг покраснела, вспомнив недавнее купание.
   – Кое-чем другим я уже занималась, – ответила она. – А теперь я хочу пойти на охоту.
   Доминик обнял Мэг и крепко поцеловал.
   – Я поверил в целебную силу глендруидских омовений, – сказал он. – После охоты прикажи опять приготовить ванну.
   Доминик с трудом оторвал губы от лица Мэг и посмотрел в ее необыкновенные зеленые глаза. Их взгляд был спокоен и безмятежен, как шелест травы на древнем кургане, когда она стала наконец его женой. Но каждую ночь Мэг просыпалась, измученная, от кошмаров. «Почему ты боишься?» – «Я вижу вещие сны». – «О чем?» – «Опасность». – «Какая опасность? Дункан уехал на север этим утром. Риверсы разделились и уже не страшны нам. Остаток моего войска скоро будет здесь». – «Я не знаю. Но я вижу это во сне».
   Призывный крик сокола раздался во дворе замка.
   – Фатима хочет быстрее попасть на охоту, – удивилась Мэг. – Она чувствует, что скоро будет летать в небе над Блэкторном.
   – Замечательный день для охоты!
   – Наконец-то весна окончательно прогнала зиму, – отметила Мэг, выглянув в окно. Там уже стояли оседланные кони, нетерпеливо стуча копытами. Мэг и Доминик спустились во двор, но, прежде чем они сели на лошадей, к ним подбежала Эдит.
   – Леди Маргарет, подождите! – крикнула она.
   – Что такое? – недовольно произнес Доминик. – Мы уезжаем.
   – Мари плохо, она упала во время завтрака и кричит так, как будто скоро родит.
   – Я должна сходить к ней. Не жди меня, мой господин, – вздохнула Мэг.
   – Я подожду тебя, – нежно возразил Доминик.
   Он пошел к больной вместе с Мэг. Мари действительно выглядела очень плохо: кожа стала белой, губы потеряли свой цвет. Мэг задала ей несколько вопросов и повернулась к Доминику.
   – По-моему, она просто отравилась рыбой.
   – Замечательно. Пусть за ней поухаживает Эдит.
   – Эдит не умеет помогать людям. Поезжай без меня. В следующий раз мы поохотимся вместе.
   Доминик колебался. Встав на цыпочки, Мэг нежно прошептала ему прямо в ухо:
   – Поезжай без меня, мой герой. Мари стесняется находиться перед тобой в таком виде.
   Доминик чертыхнулся и вышел из комнаты. Отряд охотников шумно выехал со двора. Мэг дала Мари нужное снадобье и стала ждать его действия. Вскоре Мари стало легче, и она заснула. Мэг посмотрела за окно: ей было уже не догнать охотников. Вздохнув, Мэг опять повернулась к Мари. Быстро вошла взволнованная Эдит.
   – Леди!
   – Что случилось?
   – Лошадь лорда Доминика упала! Он тяжело ранен! Его товарищи опасаются за его жизнь, если вы не приедете сейчас же!
   На мгновение у Мэг зарябило в глазах, «Вот чего я боялась!»
   – Как он ранен? – спросила Мэг.
   – Сквайр ничего не сказал.
   – Прикажи оседлать мою лошадку.
   – Она уже оседлана.
   – Где Старая Гвин?
   – Я послала за ней кухарку.
   – Останься с Мари. Если ее затошнит, дай ей двенадцать капель снадобья, – сказала Мэг, протягивая бутыль Эдит.
   Мэг бросилась в свою комнату, быстро схватила несколько настоев и выбежала на крыльцо. На дворе ее уже ждал Гарри, который помог Мэг сесть на ее старую лошадку.
   – Глупый мальчишка передал сообщение и тут же уехал, – проговорил он. – Даже не подождал вас, чтобы проводить до места происшествия.
   – Я хорошо знаю эту местность. Где сейчас Доминик?
   – Он сказал, что это случилось у северного болота, там, где начинается большая дорога.
   – Так далеко!
   – Кому пришло в голову там охотиться, хотел бы я знать! Там же непроходимые болота, это знает любой пастух!
   Мэг пришпорила лошадь, несмотря на крики слуг, желавших проводить свою госпожу. Она ни на что не обращала внимания: где-то там, далеко, беспомощный, страдал ее муж…
   Вскоре лошадь выбилась из сил, и Мэг пришлось перейти на шаг. Тропа шла через глухой сырой лес. Мэг сначала даже не заметила, как из укрытия выскочили Риверсы и окружили ее со всех сторон. Очнувшись, Мэг попыталась вырваться из круга всадников, но их было слишком много. Один из Риверсов стащил Мэг с седла и посадил ее перед собой. Жеребец галопом помчался в самую чащу леса. «Доминик! Мой муж, мой герой, что они сделали с тобой?» Сон оказался вещим.
   Мэг молча взывала к человеку, который стал частью ее самой.

* * *

   – Да что с тобой? – фыркнул Саймон. – Ты похож на кота, которому приходится идти по мокрой земле. Охота удалась на славу!
   Доминик не отвечал. Подлетевшая Фатима спокойно уселась на перчатке своего хозяина, выделяясь среди остальных птиц необычным турецким украшением на головке.
   – Нужно было сесть на боевых коней и надеть кольчуги, – наконец сказал Доминик.
   – Ты думаешь, что Дункан нарушит клятву?
   – Если бы я так думал, я убил бы его тогда на месте.
   – Когда Дункан вчера отправлялся на север, он взял с собой своих лучших рыцарей. Риверсы теперь – просто шайка бандитов.
   – Да.
   – Руфус – не вожак, – продолжал Саймон. – Через неделю все Риверсы рассеются по лесам и дорогам.
   – Я сказал это Мэг.
   – И?..
   – Это не успокоило ее.
   Саймон пробормотал что-то про глендруидских ведьм и хлопоты, которые они доставляют своим мужьям.
   Ни слова не говоря, Доминик поскакал по направлению к замку.
   – Доминик, куда ты? – удивленно вскричал Саймон.
   – Я уже устал. Я хочу проверить, как дела у моего соколенка.
   Проклиная всех женщин на свете, Саймон поскакал вслед за братом вместе с остальными рыцарями. Проезжая мимо полей, на которых работали крестьяне, всадники ловили на себе косые взгляды. На них смотрели, как на отряд привидений. И даже крестились. Доминик и Саймон переглянулись.
   – Почему ты так смотришь? – спросил Саймон, останавливаясь, у одного из пастухов.
   Человек в страхе пустился прочь. Казалось, что все жители до смерти боялись Доминика.
   – Мне это не нравится, – озабоченно сказал Саймон.
   Доминик молча пришпорил коня. Когда он подъезжал к замку, из сторожки выскочил Гарри и с изумлением уставился на Доминика.
   – Боже праведный! – радостно сказал он. – Я знал, что все обойдется! Девочка спасла вас!
   – Спасла? От чего?
   – Хозяйка… – пробормотал Гарри.
   – Леди Маргарет?
   Гарри кивнул.
   – Говори, – приказал Доминик. – Где Мэг?
   – Приехал сквайр. Он сказал, что вы лежите раненый у северного болота.
   – Где моя жена?
   – Она поспешила к вам!
   – К северному болоту? По дороге на Карлайсл?
   – Ну да.
   – Кто еще поехал с ней?
   Выражение лица Гарри все сказало Доминику.
   – Черт возьми, кто позволил ей ехать одной?
   Раздался отчаянный женский крик: это бежала Эдит.
   – Господин, – закричала она, бросаясь на колени перед Домиником. – Я сделала все, что было в моих силах, но она не послушалась меня! Она любила его, еще когда была ребенком. Она решила всюду следовать за ним. Она бежала!
   – Говори яснее! – приказал Доминик ледяным голосом.
   – Она знала, что никто не разрешит ей выехать одной из замка, и подослала мальчика, которыи сочинил всю эту историю про ваше ранение. Как только он пришел сюда, хозяйка вскочила на лошадь и ускакала.
   – Давно?
   – В полдень, мой господин!
   Доминик повернулся к Саймону:
   – Мы сможем поймать ее до ужина. Она не уедет далеко на своей кляче.
   – Я бы никогда не подумал такого о Мэг. Она так боролась за твою жизнь! Ты действительно веришь…
   – Я верю, что ее здесь нет, – перебил его Доминик. – Ты разве не веришь этому?
   Саймон посмотрел на людей Блэкторна, стоявших тут же. На их лицах были написаны страх и неприязнь.
   – Нет, – сказал он. – Я верю, что ее нет. Черт побери…
   – Не теряйте времени, мой господин, – проговорила Эдит. – Лошадка госпожи и правда стара, но у Дункана, который будет ждать ее на дороге, есть отличные жеребцы.
   Доминик оглядел своих людей. Никогда еще они не видели его таким суровым, даже когда он находился в заложниках у султана. Доминик приказал пустить собак, и Прыгунья первая напала на след Мэг. Саймон и его брат поскакали галопом, приказав остальным воинам оставаться в замке. Прыгунья остановилась в том месте, где след лошадки Мэг перемешался со следами других лошадей. Дальше они поехали по лесу, и вскоре им навстречу вышла любимица Мэг, но ее хозяйки нигде не было видно. Эдит была права: кто-то поджидал Мэг в лесу со свежей лошадью. Доминик был в ярости. Здесь было по меньшей мере с десяток лошадей, и невозможно теперь определить, на какой из них уехала Мэг. Но эта дорога вела к единственному месту – к земле, принадлежащей Дункану из Максвелла. Лошадка подошла к Доминику. К седлу был прикреплен кусок пергамента, на котором было что-то написано красивым почерком священника. Доминик прочитал послание в одно мгновение. Когда он поднял лицо, Саймон боялся посмотреть ему в глаза – так тот был страшен.
   – Быстро назад в замок, – приказал Доминик.
   Приехав в Блэкторн, Доминик осмотрел лица всех, кто выбежал во двор. Той, кого он искал, здесь не было.
   – Послать за Эдит!
   По толпе пробежал шепот, все пугливо жались друг к другу. Старая Гвин выступила вперед.
   – Эдит ушла к Риверсам.
   – Она просила передать что-то?
   – Да. Если вы не хотите бесчестья вашей жены, вы должны доставить выкуп перед тем, как завтра взойдет луна.
   Доминик молчал. В толпе послышались недовольные голоса.
   – Они поймали ее, господин? – спросила Старая Гвин.
   – Она у них, – ответил Доминик, крепче сжимая в руке золотые колокольчики Мэг, которые были приколоты к пергаменту.
   – Сколько они просят?
   Доминик закрыл глаза.