Страница:
В 1204 г. Константинополь взят был крестоносцами. После неслыханных злодейств и грабительств в столице греческих императоров латиняне поставили в ней собственного императора, а папа поспешил прислать туда же латинского патриарха, тогда как православный с трудом спасся во Фракию в одном бедном рубище. Считая это началом несомненного торжества своего над всею Грециею, Римский первосвященник обратил удвоенное внимание и на Россию и в том же (1204) году прислал легата своего к знаменитейшему из князей русских Роману галицкому. Посол Иннокентия III сначала старался убедить Романа в превосходстве римского исповедания пред восточным, но, встретив сильное обличение со стороны князя, думал подействовать на его честолюбие и сказал, что если он примет веру латинскую, то папа сделает его королем и покорит ему многие земли мечом Петровым. Тогда Роман, обнажив свой меч, спросил посла: "Таков ли меч Петров у папы? Если такой, то он может брать им города и дарить другим. Но это противно Слову Божию, ибо иметь такой меч и сражаться им Господь запретил Петру. А я имею меч, от Бога мне данный, и пока он при бедре моем, дотоле не имею нужды покупать себе города иначе, как кровию, по примеру отцов и дедов моих, распространивших землю Русскую" 381. Посольство папы к Роману галицкому не только не склонило его к Римской Церкви, напротив, еще более вооружило против нее, особенно при том всеобщем раздражении против латинян, которое чувствовали тогда все православные греки и русские за злодейское опустошение Константинополя. В следующем (1205) году Роман, вступив с войском в Польшу, грозил не только опустошить ее города, но и истребить в ней латинскую веру, хотя вскоре последовавшая смерть не дозволила ему осуществить своего намерения. 382
Чрез три года (1207) папа, все еще обольщенный взятием Константинополя крестоносцами, прислал новое посольство в Россию и обратился уже не к одному какому-либо князю, но ко всем русским архипастырям, клиру и народу. "Хотя вы, - писал им папа, - доселе были удалены от сосцов вашей матери как дети чуждые, но мы по возложенной на нас, недостойных, от Бога пастырской обязанности просвещать людей, не можем подавить в себе отеческих чувств и не заботиться о том, чтобы здравыми убеждениями и наставлениями соделать вас как члены, сообразными вашей главе, чтобы Ефрем обратился к Иуде и Самария к Иерусалиму. О, если бы вы захотели уразуметь и, прогнав мрак от умов своих, возвратились на истинный путь и покорились учительству того, кого Спаситель наш поставил главою и учителем всей Церкви!.." Сказав затем, что апостол Петр поставлен был главою Церкви, что папы - его преемники и что вне Римской Церкви невозможно спасение, папа продолжает: "Но обратимся к настоящему: вот, теперь Греческая империя и Церковь почти вся покорилась апостольскому седалищу и униженно приемлет от него повеления, ужели ж не будет несообразным, если часть (то есть Церковь Русская) не станет сообразоваться с своим целым и не последует ему?.. Посему, любезнейшие братья и чада, желая вам избежать временных и вечных бед, посылаем к вам возлюбленного сына нашего кардинала-пресвитера Виталиев, мужа благородного и просвещенного, да возвратит он дщерь к матери, и убеждаем вас принять его как посла апостольскаго седалища, даже как нас самих, и беспрекословно повиноваться его спасительным советам и наставлениям..." 383 И это посольство папы осталось без всякого успеха!
На юго-западе России обстоятельства несколько расположились в пользу латинства. В 1214 г. Галич снова подвергся владычеству венгров и король венгерский Андрей в том же году писал к папе: "Да ведает ваше святейшество, что бояре и народ галицкие, нам подвластные, униженно просили нас дать им в царя сына нашего Коломана, обещаясь пребыть навсегда в повиновении святой Церкви Римской, с тем только условием, чтобы им позволено было не отступать от своих церковных обрядов. Но дабы столь благоприятное для нас и для вас намерение галичан со временем не изменилось, а это может случиться от многих причин, просим ваше святейшество немедленно прислать к нам посла от ребра вашего и повелеть Гранскому архиепископу: пусть он, облеченный апостольскою властию, венчает им на царство сына нашего и примет от него священную клятву на всегдашнее повиновение святой Римской Церкви" 384. Едва только вслед за тем Гранский архиепископ венчал Коломана, в Галич прибыли латинские священники, а православный епископ и священники были изгнаны из города; латинцы начали принуждать народ к принятию их веры и обращать церкви в костелы 385. Доблестный князь новгородский Мстислав подал руку помощи своим единоверцам, изгнал (1220) венгров из Галича и восстановил там права православной Церкви, но имел неосторожность выдать дочь свою за другого сына короля венгерского Андрея, назначив в приданое ей область Галицкую, кроме Понизья. По смерти Мстислава (1228) король венгерский присвоил себе и Понизье, а около 1230 г. папа учредил в Галиче латинскую архиепископию, которую с 1232 г. помышлял перевести в Львов или Лемберг 386.
В 1227 г., после того как псковитяне заключили мир с ливонскими рыцарями при посредстве папского легата в Ливонии - Моденского епископа, папа Гонорий III писал ко всем русским князьям: "Радуемся о Господе, услышав, что ваши послы, приходившие к достопочтенному брату нашему, Моденскому епископу, легату апостольского престола, униженно просили его посетить лично ваши страны, потому что вы готовы принять здравое учение и совершенно отречься от всех заблуждений, которым подверглись по недостатку наставников и за которые Господь в гневе Своем так часто поражал вас различными бедствиями и поразит еще более, если не возвратитесь на путь истинный... Посему, желая узнать от вас самих, точно ли вы хотите иметь легата Римской Церкви, чтобы принять от него наставление в католической вере, без которой невозможно спастися, мы просим и убеждаем всех вас сообщить нам об этом предмете чрез письма и послов вашу искреннюю волю. А между тем живите в мире с христианами ливонскими и эстонскими и не препятствуйте им распространять веру христианскую..." 387 Несправедливо папа обращается здесь ко всем русским князьям, утверждая, будто послы их приходили к Моденскому епископу: к нему приходили только послы из Пскова и, если верить ливонской хронике, еще из Новгорода (в 1224 г.) собственно для заключения мира с Ливонским орденом, а послы всех прочих русских князей и не имели побуждений идти тогда в Ригу к легату папскому и вовсе не приходили, следовательно, не могли и просить его от лица князей своих посетить Россию 388. С другой стороны, если бы действительно русские князья желали тогда подчиниться папе, то они поспешили бы отозваться на его голос, приняли бы от него проповедников и самую веру. Но о таком важном событии ни в наших русских, ни даже в западных летописях нет ни слова.
Подобное же послание в 1231 г. писал папа Григорий IX к великому князю русскому Георгию Всеволодовичу. Выразив сначала благожелание, чтобы наш князь старался неуклонно последовать Христу и свято исполнять Его неповрежденный закон, и сказав несколько слов о главенстве апостола Петра в Церкви, о необходимости покоряться его преемникам, папа продолжает: "Посему, когда мы получили известие от достопочтенного брата нашего, епископа Прусского, что ты, князь христианский, хотя содержишь вместе со всеми твоими подданными нравы и обряды греков, но по внушению благодати Божией восхотел покориться апостольскому престолу и нам, то, искренно желая тебе спасения души и всякого успеха и чести, молим и увещаваем твою светлость, чтобы ты смиренно принял и сохранил обряды и нравы христиан латинских, покорив из любви ко Христу себя и все свое царство сладостной власти Римской Церкви, матери всех верных, которая предлагает иметь тебя в Церкви Божией как великаго государя и любить как избранного сына..." 389 Точно ли епископ Прусский сообщил папе известие, о котором говорит последний, и на чем основывалось это известие - не знаем, но то несомненно, что послание папы к нашему князю не достигло своей цели: Георгий скончался в православии и даже причтен православною Церковию к лику святых.
Не ограничиваясь одними своими письмами, папы отправляли в Россию и миссионеров: по крайней мере, известно послание папы Григория IX, писанное в 1232 г. к братиям ордена доминиканцев, пребывавшим в России и проповедовавшим там Евангелие 390.
Чем же отвечали русские на все эти ревностные усилия Западного первосвященника к подчинению их своей власти? Летописи того времени не сохранили ни одного случая, чтобы кто-либо из русских добровольно изменил православию и принял латинство. Но, чуждаясь веры латинян, предки наши не чуждались самих латинян, позволяли им жить в русских городах и даже открыто исповедовать свою веру. В Киеве, Новгороде, Пскове, Ладоге и Смоленске были латинские церкви, преимущественно для иностранных купцов, производивших торговлю с означенными городами 391. Это совсем не похоже на то, как папа Гонорий III повелел (1222) принуждать русских, переселяющихся в Ливонию, к соблюдению латинского закона 392. Всего более исповедников римской веры жило в Киеве, вероятно переселившихся из соседственной Польши, Венгрии, Богемии 393. Около 1231 г. они основали даже с позволения князя Владимира Рюриковича на оболонье близ Киева доминиканский Богородицкий монастырь 394. Допуская, однако ж, по отношению к латинянам такую веротерпимость, наши князья отнюдь не позволяли им распространять в России своей веры и совращать православных, и тот же князь киевский Владимир Рюрикович, как только услышал, что приор (Мартин Сандомирский) и братия Доминиканского Киевского монастыря начали порицать православную веру и восхвалять свою, немедленно выгнал их (1233) из обители и запретил туда возвращаться 395. В следующем (1234) году папа Григорий IX писал уже к какому-то Ульрику, равно его братиям и прочим латинянам в Киеве, которые за свою ревность к распространению веры терпели теперь притеснения, что он принимает всех их со всеми их имуществами, настоящими и будущими, под покровительство святого Петра, а декану, препозиту и схоластику сандомирским дал повеление, чтобы они не позволяли никому обижать киевских христиан, принятых под покровительство святого Петра 396.
Несмотря на разность вероисповеданий, русские, как и в прежние времена, заключали брачные союзы с римскими католиками. Всего чаще летописи говорят это о наших князьях, которые вступали в родственные связи с королями польскими и венгерскими 397. Но не подлежит сомнению, что при таких браках католички должны были переменять свою веру на православную и иногда были перекрещиваемы по православному обряду; это засвидетельствовал сам папа Григорий IX, который потому предписал польскому духовенству (в 1232 г.) не допускать подобных браков 398. Из наших летописей известно, что дочь польского короля Казимира по имени Мария, вышедшая в 1179 г. за нашего князя Всеволода Святославича Чермного, скончалась в том же году, приняв схиму, и погребена в Троицкой церкви Кирилловского монастыря, которую сама создала, значит, была уже православная, а не католичка 399.
После всего изложенного нами о взаимных отношениях Русской Церкви и Латинской, и особенно о тех посланиях, какие писали сами папы к нашим князьям, епископам и народу, убеждая их отвергнуть мнимые заблуждения греков и подчиниться апостольскому седалищу, как должно показаться странным мнение слепых приверженцев папства, которые утверждают, будто русские не только вначале крещены в римскую веру, но даже в XII и XIII столетиях находились еще в духовном единении с Римом! 400 Нет, должно сказать беспристрастие, Русская Церковь в течение всего первого периода своей истории, продолжавшегося около 250 лет, сохранила в совершенной чистоте православие, принятое ею с Востока, и ни разу не увлеклась ни в одной части своей обольщениями латинствующего Запада.
ПРИЛОЖЕНИЯ К ТРЕТЬЕМУ ОТДЕЛУ
1
ГРАМОТА ЦАРЕГРАДСКОГО ПАТРИАРХА (НИКОЛАЯ МУЗАЛОНА) К НОВГОРОДСКОМУ ЕПИСКОПУ НИФОНТУ
(К прим.17)
О Святем Дусе сыноу и сослужебникоу нашего смирения радоватися о Господе, добромоу пастырю Христова стада словесных овец, господиноу епископоу Великаго Новаграда Нифонту.
Слышахом, господине, о твоем праведном страдании, иже Бога ради страждеши противоу Клима митрополита, иже без нашего благословления взял на ся Киевскую митрополию своим изволением, и ты емоу, честный отче, запрещаеши о таковей велицей дерзости святительския и не хощеши, отче, с ним слоужити, ни в Божественной слоужбе поминаеши его; и много от него досаждения злаго и оукоризны претерпел еси, святче Божий. И, ты страдалче, и еще терпе о правде Бога ради и не пренемогай от злаго сего аспида Клима и от его злых советник, и боудеши причтен от Бога, брате, к прежним святым, иже твердо о православии пострадавшим и иже по тебе бывшем святителем в Роуской земли, и всем покажеши образ терпения своего. Мир тебе, отче, и нашего смирения, страдальче Христов, боуди на тебе благословение во веки, аминь.
2
ГРАМОТА ЦАРЕГРАДСКОГО ПАТРИАРХА ЛУКИ ХРИСОВЕРГА К АНДРЕЮ БОГОЛЮБСКОМУ
(К прим. 33)
"Грамота великого патриарха Луки ко князю Ондрею ростовскому, Боголюбскому
Любимый о Господи, духовный сыну, преблагородный княже ростовский и суждальский! Грамота благородия твоего к нашему смирению твоим послом принесена бысть и прочтена бысть в Соборе. Уведавше на ней, оже в твоей земли твоим почтанием благочестие умиряется, яко многи по местом молебныа домы создал еси Богу, доброе се твое почтание вси похвалихом, и еже к Богу правую твою веру готовахом, и не токмо же грамотою благородия твоего сия извествовахом, но от того самого епископа твоего многа благая о благородии твоем, и свидетельствова пред нашим смирением и пред Божественным Собором, и пред державным нашим святым царем. Сказывает же нам писание твое, иже град Володимерь из основания воздвигл еси велик со многом человек, в немже и церкви многи создал еси. Не хощеши же его быти под правдами епископьи Ростовския и Суздальския, но обновити е митрополиею и поставити от нас в не митрополита, тамо сущаго у благородия твоего Феодора. Да еже убо о граде твоем, иже в нем святых церквей, яже воздвигл еси на славу Богу, но той ти множицею благородию твоему воздаст; а еже отъяти таковый град от правды епископьи Ростовския и Суждальския и быти ему митрополиею не мощно есть то. Да ведомо буди благородию твоему: понеже бо, якоже слышим, оже не иноя страны есть ни области таковый град; не ново бо есть зашел к любви и к твоему княжению ныне бы приложен, но тое же самое земли и области есть, в ней (же) суть прадеди твои были; и ты сам обладаеши ею ныне, в нейже едина епископья была издавна, и един епископ во всей земли той. Ставим же по временем священным митрополитом всея Руси, еже есть от нас святыя и великия Церкве, ставим и посылаем тамо; а не можем мы того сотворити, занеже яве съвъпрашати сважатися с Божественными и священными правилы. Правила убо святых апостол и Божественных отец каяждо митрополия и епископья цели и непорушимо своя держати оправдания повелели, и никтоже от святых может Божественных и священных преступити правил, аще не странен от Бога хощет быти.
Прочтохом же и присланые грамоты твои, на нихже биаху обинныи вины на боголюбиваго епископа твоего. А понеже уведахом и священного митрополита грамотою епископ, и от самого посла деръжавнаго и святаго нашего царя, и от инех многих, оже таковая епископа твоего обинения молвена суть многажды по своем тамо у вас Соборе и пред великим князем всея Руси, пришедшим о том некым мужем благородия твоего, явилася не крепка, якоже бы епископу спакостити, и оправлен убо сии епископ своим Сбором; и неподобно, и мы мнехом, отинуд того порядити, занеже суть истязанна тамо; яко бо и священная правила не велят нам того творити, иже велят коемуждо епископу своим Собором судитися. Но понеже епископ, надеяся на свою правду, прележаше моляся нам истязати паки нам, таковая нам послушахом молбы, и прочтохом иже на него благородием твоим присланую грамоту. А понеже противу которой вине своей во правду силне по правилом отвещал есть, и оправдан есть нами, и в службу его с собою прияхом, и служил с нами. И се же епископ твоему благородию послан, как и от самого Бога, нашим смирением, Божественым и священным великим Собором. И известно надеемся, яко не восхощеши ся противити суду всех святитель и нашему смирению, и просто, аще хощеши имети часть с Богом, смесившаго небесная и земная своим к нам сшествием, и благословления великия соборныя Церкве и молитв всех, иже зде сшедшихся, святитель и нашего смирения, духовный отчей сыну! Всяку убо, юже имееши жалобу и да в души своей на боголюбиваго епископа своего, сложи с сердца своего; с радостию же его приими, со всякою тихостию и любовию, яко же Божиею благодатию достойна суща яко и слова почтена, и добродетелию светящее, и смыслом украшена и сведает право паствити и управливати порученное ему Богом стадо. А пастыря имея яже не такого, то боле не проси иного, но име его, яко святителя, и отца, и учителя, и пастыря и приими его опять в свою землю, да паствит Божие стадо, да не забывает, ожели то твое благородие будет в том гресе. Пусти же ему строити своея церкве, яко же благодать Святаго Духа вздает ему - се бо и Богу, и человеком есть угодно. Аще ли твое благородие годующе хощеть жиги в созданием тобою граде, а хотети начнет и епископ в нем с тобою быти, да будет сии боголюбивый епископ твой с тобою; в том бо ему несть пакости, занеже есть таковый град под областию его. Ожели паки, якоже не имам веры, ни дай Бог быти, по его оправлении и священным митрополитом всея Руси, и его епископы и нашим совершеным утвержением отнюдь,- а не будешь к нему, якоже подобаеть, ни повинутися начнеши его поучением и наказанием, но и еще начнеши гонити сего. Богом та данного святителя и учителя, повинуяся инем чрез закон поучением, а ведомо ти буди, благословеный сыну, то аще всего мира исполниши церкви и грады и возградиши паче числа, гониши же епископа, главу церковную и людскую, то не церкви, то хлеви, ни единоя жити..."
Надобно заметить, что это послание Луки Хрисоверга к кн. Андрею Боголюбскому известно было не по летописи только Никоновой, а и в отдельных рукописях, еще в XVI в. (см. статью: "Сильвестр Медведев, отец русск. библиогр.". С. XXIII [302] и затем: "Оглавление книг, кто их сложил". С. 54 в Чтен. Моск. истор. общ. 1846. № 3. Отд. IV [189]).
3
СКАЗАНИЕ О ТУРОВСКОМ МНИХЕ МАРТЫНЕ
(К прим. 44)
"Слово о Мартыне(иньи) мнисе, иже (бе) в Турове у церкви святую (Христову) мученику (Бориса и Глеба) един живый о Бозе.
Некто старец, именем Мартын, быв и преж(е) повар епископом Туровьскым Сумиону (Семеону) (и) Игнатью, Иоакиму (и Георгию). Сего (сесь же) епископ Георги свободи старости ради, и быв мних, призывайте (пребывайте) в епископли манастыри у (церкви) святую мученику(ка Бориса и Глеба) на болоньи. Един живый (живяше же един себе в храме, и) часто боляше старец (плотскою вещию) лоном; чрева бо ему в лоно(ь) въходяху. И егда (ему болезнь) бываше, тогда лежаше (ложашеся) старец крича (вопия), немоги(гий) встати и послужити своему телесе(си). Единою же болящу ему темже (тем) недо(у)гом о(и) лежаше в келий (своей един), от жажа водныя изнемогаша(жаше), никому же посетившу(тящу) его, ни служащу ему; зане бе вода велика около монастыря того (Он же лежа токмо глаголаше, призывающе на помощь: "Святии мученики Борис и Глеб, помозита ми и исцелите мя от болезни сея"). В третий ж (и в третий) день внидоста к нему святая мученика Борис и Глеб яве в своем подобии, якож (яко) и на иконе писана еста, и глаголашата(ста): "Чим болиши старче?" Он же сказа ему (поведеше им) недуг свой. И реста (святаа): "Хощеши ли (пити) воды?" И рече старец: "О господина (моя), уже ея (ей) давно жадаю". И взем един ручку, и принесе старцю воды (принесе ручку старцу воды). И вземше корец възлеяста на старца (И паки вземша святая, един ею старейший, чашу, напоиста старца.) И рече старць (тогда вопроси их старец): "Чья еста детьска?" (Они же) глаголаста (ему): "Ярославля (есмя)". И мнев старец: "Георгиевича Ярослава слузе еста". И рече: "Господь Бог да створить вама лета многа, господина моя; обаче вземше(ша) соль (сами) хлеб, (и) ядита; аз бо не могу служити вама(м)". Она(и) же реста (рекоста ему): "(Аще бы и тебе был хлеб, но пекиися по вся часы о своих гресех и паки, и исцелиеши, призывая к себе на помощь мучеников Бориса и Глеба. А мы убо отыдем, а ты не болиши ктому недугом своим) ни, наблюди себе на потребу; бе уже отьидеве, а ты не боли; но упочини (опочини) ты", яко невидимы(ма) быста (в том часе). Старец же обретеся здрав, и се сам (паки) въстав прослави Бога и свята(ых) мученика(к) (угодников Христовых Бориса и Глеба), и пребы(сть) до того же года здрав. И се (же чюдо) сам сказа духовному (своему) отцю (и всей братии; и вси прославиша Бога и угодников Его святых великомученик Бориса и Глеба. И паки старец преставися в вечную жизнь)".
Текст сказания взят из Пролог. Румянц. муз. № 321. Л. 323-324 [50]; Восток. С. 455 [88]. А варианты в скобках заимствованы из Макар. Новгор. Ч.-Мин. за май, под числ. 2. Л. 151 [1, 16].
5
ПОВЕСТЬ О ЯВЛЕНИИ ЧУДОТВОРНОЙ ИКОНЫ ФЕОДОРОВСКОЙ
(К прим. 103)
В лето 6747, во дни великаго князя Василия костромскаго и галицкаго, рекомаго Квашни, сия чюдотворная Богородицына икона обретена бысть и принесена во град Кострому сице: месяца августа в 16 день преждереченный великий князь Василий пойде вне града на ловитву, яко обычай есть князем веселитися, и егда бе вне града поприще едино, начашя пси лаяти притужно. Великий же князь на то место ускори, и, приехав сам, зрит пречудную ону икону Пречистыя Богородицы, на соснове древе стоящу, и скоро с коня сниде, хотя святую икону взята; икона же взятся горе и не дадеся ему взята. Он же отступи мало и нача покланяние творити со слезами, и паки вторицею покусися, хотя взята ону Божественную икону, и не получи желаемаго. И всед на конь, скоро пойде во град, и поведа протопопу бывшее, и повеле ему со кресты и со освященным собором пойти немедленно на место то, идеже явися ему Богородицына икона. Сам же князь пойде со множеством народа, и приидоша на место, и молитвовавше довольно, и подъяша Пречистыя икону священническими руками с великою честию невозбранно, и принесоша во град, и поставиша в соборной церкви святаго великомученика Феодора Стратилата; и видеша народи честную ону икону, и начаша поведати, глаголюще, яко мы вчера видехом сию икону, несому сквозе град наш воином неким, подобен той воин видением святому великомученику Феодору Стратилату, и тако свидетельствоваху народи. На месте же том, идеже обретеся икона Богородицына, повеле великий князь церковь возградити во имя Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, Нерукотворенаго образа Его, и монастырь устроити повеле, и отчины многи даде на пропитание братии. И по некоем времени приидоша человецы от града, глаголемаго Городца, и вшедше во святую церковь, и видеша икону Пресвятыя Богородицы, и поведаша о ней, яко тая икона из их града. Глаголюще же, егда попущением Божиим Городец град прегордый царь Батый попленив пожже, и от того времени не обретеся икона тая у них во граде. И видевше ю, поклонишася ей и поведаша многая чюдеса, бывшая от тоя иконы во граде их. По сем же быша многая чюдеса и во граде Костроме от иконы тоя: дважды бо церковь уторе, икона же она невредима пребысть от огня. Потом же приидоша погании татарове на град Кострому, и князь великий Василий пойде противу них; икону же ту Богоматере повеле пред собою носити. И тогда видеша погании от иконы лучи огненыя, и видевше, смутишася, и на бежание устремишася. Князь же великий гнаше вслед их, и многих поби, и живых пойма. И потом великий князь повеле устроити церковь соборную каменную во имя Пресвятыя Богородицы - честнаго и славнаго Ея Успения. В той бо день принесена бысть икона Богородицына во град Кострому святым великомучеником Феодором Стратилатом. Феодора же Стратилата церковь повеле князь устроити в приделе у соборныя церкве, и оттоле нача именоватися икона Пречистыя Богородицы Феодоровская, и многая чюдеса творяше с верою приходящим к Пречистому Ея образу и до сего дне о Христе Иисусе Господе нашем, Емуже слава ныне и присно и во веки веком. Аминь.
5
МЕСЯЦЕСЛОВ ПО ЦЕРКОВНОМУ ОБИХОДУ XIII В.
(К прим. 179)
Месяц сентябрь, р[е]комый рюин, иматъ дний 30. День имать час 12, а нощь 12.
1. Память св. отца Семеона Столпника и матере его Марфы.
2. Страсть св. муч. Мамонта.
3. Страсть св. отца Анфима.
4. Страсть св. Вавулы и с нимь 4 и младенечь.
5. Страсть св. пророка Захария, отца Предтечева; в тож день убиение Глеба, князя русьскаго.
6. Чюдо св. архистратига Михаила.
7. Страсть св. муч. Созонта.
8. Рождество св. Богородица.
9. Сбор св. праведнику Акима и Анны.
10. Поклонение Честному Древу, и св. Варипсава, и св. жен Минодоры, и Нифороды, и Митродоры.
11. Поклонение Честному Древу и св. и преподобныя Феодоры.
12. Поклонение Честному Древу, и св. Аутонома, и Корнута.
13. Поклонение Честному Древу, и св. Макровия, и Корнилия сотника.
14. Въздвижение празднуем Честнаго Креста.
15. Страсть св. муч. Никиты.
16. Страсть св. муч. Еуфимьи.
17. Страсть св. трий дев: Веры, Любве, Надежа - и матери их Софии.
18. Страсть св. святителя Семеона, брата Господня.
19. Страсть св. Трофима, Дорудомента и Саватия.
20. Страсть св. Еустафия стратилата.
21. Страсть св. Феодора, иже в Пергии, и св. святителю Исакия и Мелетия.
Чрез три года (1207) папа, все еще обольщенный взятием Константинополя крестоносцами, прислал новое посольство в Россию и обратился уже не к одному какому-либо князю, но ко всем русским архипастырям, клиру и народу. "Хотя вы, - писал им папа, - доселе были удалены от сосцов вашей матери как дети чуждые, но мы по возложенной на нас, недостойных, от Бога пастырской обязанности просвещать людей, не можем подавить в себе отеческих чувств и не заботиться о том, чтобы здравыми убеждениями и наставлениями соделать вас как члены, сообразными вашей главе, чтобы Ефрем обратился к Иуде и Самария к Иерусалиму. О, если бы вы захотели уразуметь и, прогнав мрак от умов своих, возвратились на истинный путь и покорились учительству того, кого Спаситель наш поставил главою и учителем всей Церкви!.." Сказав затем, что апостол Петр поставлен был главою Церкви, что папы - его преемники и что вне Римской Церкви невозможно спасение, папа продолжает: "Но обратимся к настоящему: вот, теперь Греческая империя и Церковь почти вся покорилась апостольскому седалищу и униженно приемлет от него повеления, ужели ж не будет несообразным, если часть (то есть Церковь Русская) не станет сообразоваться с своим целым и не последует ему?.. Посему, любезнейшие братья и чада, желая вам избежать временных и вечных бед, посылаем к вам возлюбленного сына нашего кардинала-пресвитера Виталиев, мужа благородного и просвещенного, да возвратит он дщерь к матери, и убеждаем вас принять его как посла апостольскаго седалища, даже как нас самих, и беспрекословно повиноваться его спасительным советам и наставлениям..." 383 И это посольство папы осталось без всякого успеха!
На юго-западе России обстоятельства несколько расположились в пользу латинства. В 1214 г. Галич снова подвергся владычеству венгров и король венгерский Андрей в том же году писал к папе: "Да ведает ваше святейшество, что бояре и народ галицкие, нам подвластные, униженно просили нас дать им в царя сына нашего Коломана, обещаясь пребыть навсегда в повиновении святой Церкви Римской, с тем только условием, чтобы им позволено было не отступать от своих церковных обрядов. Но дабы столь благоприятное для нас и для вас намерение галичан со временем не изменилось, а это может случиться от многих причин, просим ваше святейшество немедленно прислать к нам посла от ребра вашего и повелеть Гранскому архиепископу: пусть он, облеченный апостольскою властию, венчает им на царство сына нашего и примет от него священную клятву на всегдашнее повиновение святой Римской Церкви" 384. Едва только вслед за тем Гранский архиепископ венчал Коломана, в Галич прибыли латинские священники, а православный епископ и священники были изгнаны из города; латинцы начали принуждать народ к принятию их веры и обращать церкви в костелы 385. Доблестный князь новгородский Мстислав подал руку помощи своим единоверцам, изгнал (1220) венгров из Галича и восстановил там права православной Церкви, но имел неосторожность выдать дочь свою за другого сына короля венгерского Андрея, назначив в приданое ей область Галицкую, кроме Понизья. По смерти Мстислава (1228) король венгерский присвоил себе и Понизье, а около 1230 г. папа учредил в Галиче латинскую архиепископию, которую с 1232 г. помышлял перевести в Львов или Лемберг 386.
В 1227 г., после того как псковитяне заключили мир с ливонскими рыцарями при посредстве папского легата в Ливонии - Моденского епископа, папа Гонорий III писал ко всем русским князьям: "Радуемся о Господе, услышав, что ваши послы, приходившие к достопочтенному брату нашему, Моденскому епископу, легату апостольского престола, униженно просили его посетить лично ваши страны, потому что вы готовы принять здравое учение и совершенно отречься от всех заблуждений, которым подверглись по недостатку наставников и за которые Господь в гневе Своем так часто поражал вас различными бедствиями и поразит еще более, если не возвратитесь на путь истинный... Посему, желая узнать от вас самих, точно ли вы хотите иметь легата Римской Церкви, чтобы принять от него наставление в католической вере, без которой невозможно спастися, мы просим и убеждаем всех вас сообщить нам об этом предмете чрез письма и послов вашу искреннюю волю. А между тем живите в мире с христианами ливонскими и эстонскими и не препятствуйте им распространять веру христианскую..." 387 Несправедливо папа обращается здесь ко всем русским князьям, утверждая, будто послы их приходили к Моденскому епископу: к нему приходили только послы из Пскова и, если верить ливонской хронике, еще из Новгорода (в 1224 г.) собственно для заключения мира с Ливонским орденом, а послы всех прочих русских князей и не имели побуждений идти тогда в Ригу к легату папскому и вовсе не приходили, следовательно, не могли и просить его от лица князей своих посетить Россию 388. С другой стороны, если бы действительно русские князья желали тогда подчиниться папе, то они поспешили бы отозваться на его голос, приняли бы от него проповедников и самую веру. Но о таком важном событии ни в наших русских, ни даже в западных летописях нет ни слова.
Подобное же послание в 1231 г. писал папа Григорий IX к великому князю русскому Георгию Всеволодовичу. Выразив сначала благожелание, чтобы наш князь старался неуклонно последовать Христу и свято исполнять Его неповрежденный закон, и сказав несколько слов о главенстве апостола Петра в Церкви, о необходимости покоряться его преемникам, папа продолжает: "Посему, когда мы получили известие от достопочтенного брата нашего, епископа Прусского, что ты, князь христианский, хотя содержишь вместе со всеми твоими подданными нравы и обряды греков, но по внушению благодати Божией восхотел покориться апостольскому престолу и нам, то, искренно желая тебе спасения души и всякого успеха и чести, молим и увещаваем твою светлость, чтобы ты смиренно принял и сохранил обряды и нравы христиан латинских, покорив из любви ко Христу себя и все свое царство сладостной власти Римской Церкви, матери всех верных, которая предлагает иметь тебя в Церкви Божией как великаго государя и любить как избранного сына..." 389 Точно ли епископ Прусский сообщил папе известие, о котором говорит последний, и на чем основывалось это известие - не знаем, но то несомненно, что послание папы к нашему князю не достигло своей цели: Георгий скончался в православии и даже причтен православною Церковию к лику святых.
Не ограничиваясь одними своими письмами, папы отправляли в Россию и миссионеров: по крайней мере, известно послание папы Григория IX, писанное в 1232 г. к братиям ордена доминиканцев, пребывавшим в России и проповедовавшим там Евангелие 390.
Чем же отвечали русские на все эти ревностные усилия Западного первосвященника к подчинению их своей власти? Летописи того времени не сохранили ни одного случая, чтобы кто-либо из русских добровольно изменил православию и принял латинство. Но, чуждаясь веры латинян, предки наши не чуждались самих латинян, позволяли им жить в русских городах и даже открыто исповедовать свою веру. В Киеве, Новгороде, Пскове, Ладоге и Смоленске были латинские церкви, преимущественно для иностранных купцов, производивших торговлю с означенными городами 391. Это совсем не похоже на то, как папа Гонорий III повелел (1222) принуждать русских, переселяющихся в Ливонию, к соблюдению латинского закона 392. Всего более исповедников римской веры жило в Киеве, вероятно переселившихся из соседственной Польши, Венгрии, Богемии 393. Около 1231 г. они основали даже с позволения князя Владимира Рюриковича на оболонье близ Киева доминиканский Богородицкий монастырь 394. Допуская, однако ж, по отношению к латинянам такую веротерпимость, наши князья отнюдь не позволяли им распространять в России своей веры и совращать православных, и тот же князь киевский Владимир Рюрикович, как только услышал, что приор (Мартин Сандомирский) и братия Доминиканского Киевского монастыря начали порицать православную веру и восхвалять свою, немедленно выгнал их (1233) из обители и запретил туда возвращаться 395. В следующем (1234) году папа Григорий IX писал уже к какому-то Ульрику, равно его братиям и прочим латинянам в Киеве, которые за свою ревность к распространению веры терпели теперь притеснения, что он принимает всех их со всеми их имуществами, настоящими и будущими, под покровительство святого Петра, а декану, препозиту и схоластику сандомирским дал повеление, чтобы они не позволяли никому обижать киевских христиан, принятых под покровительство святого Петра 396.
Несмотря на разность вероисповеданий, русские, как и в прежние времена, заключали брачные союзы с римскими католиками. Всего чаще летописи говорят это о наших князьях, которые вступали в родственные связи с королями польскими и венгерскими 397. Но не подлежит сомнению, что при таких браках католички должны были переменять свою веру на православную и иногда были перекрещиваемы по православному обряду; это засвидетельствовал сам папа Григорий IX, который потому предписал польскому духовенству (в 1232 г.) не допускать подобных браков 398. Из наших летописей известно, что дочь польского короля Казимира по имени Мария, вышедшая в 1179 г. за нашего князя Всеволода Святославича Чермного, скончалась в том же году, приняв схиму, и погребена в Троицкой церкви Кирилловского монастыря, которую сама создала, значит, была уже православная, а не католичка 399.
После всего изложенного нами о взаимных отношениях Русской Церкви и Латинской, и особенно о тех посланиях, какие писали сами папы к нашим князьям, епископам и народу, убеждая их отвергнуть мнимые заблуждения греков и подчиниться апостольскому седалищу, как должно показаться странным мнение слепых приверженцев папства, которые утверждают, будто русские не только вначале крещены в римскую веру, но даже в XII и XIII столетиях находились еще в духовном единении с Римом! 400 Нет, должно сказать беспристрастие, Русская Церковь в течение всего первого периода своей истории, продолжавшегося около 250 лет, сохранила в совершенной чистоте православие, принятое ею с Востока, и ни разу не увлеклась ни в одной части своей обольщениями латинствующего Запада.
ПРИЛОЖЕНИЯ К ТРЕТЬЕМУ ОТДЕЛУ
1
ГРАМОТА ЦАРЕГРАДСКОГО ПАТРИАРХА (НИКОЛАЯ МУЗАЛОНА) К НОВГОРОДСКОМУ ЕПИСКОПУ НИФОНТУ
(К прим.17)
О Святем Дусе сыноу и сослужебникоу нашего смирения радоватися о Господе, добромоу пастырю Христова стада словесных овец, господиноу епископоу Великаго Новаграда Нифонту.
Слышахом, господине, о твоем праведном страдании, иже Бога ради страждеши противоу Клима митрополита, иже без нашего благословления взял на ся Киевскую митрополию своим изволением, и ты емоу, честный отче, запрещаеши о таковей велицей дерзости святительския и не хощеши, отче, с ним слоужити, ни в Божественной слоужбе поминаеши его; и много от него досаждения злаго и оукоризны претерпел еси, святче Божий. И, ты страдалче, и еще терпе о правде Бога ради и не пренемогай от злаго сего аспида Клима и от его злых советник, и боудеши причтен от Бога, брате, к прежним святым, иже твердо о православии пострадавшим и иже по тебе бывшем святителем в Роуской земли, и всем покажеши образ терпения своего. Мир тебе, отче, и нашего смирения, страдальче Христов, боуди на тебе благословение во веки, аминь.
2
ГРАМОТА ЦАРЕГРАДСКОГО ПАТРИАРХА ЛУКИ ХРИСОВЕРГА К АНДРЕЮ БОГОЛЮБСКОМУ
(К прим. 33)
"Грамота великого патриарха Луки ко князю Ондрею ростовскому, Боголюбскому
Любимый о Господи, духовный сыну, преблагородный княже ростовский и суждальский! Грамота благородия твоего к нашему смирению твоим послом принесена бысть и прочтена бысть в Соборе. Уведавше на ней, оже в твоей земли твоим почтанием благочестие умиряется, яко многи по местом молебныа домы создал еси Богу, доброе се твое почтание вси похвалихом, и еже к Богу правую твою веру готовахом, и не токмо же грамотою благородия твоего сия извествовахом, но от того самого епископа твоего многа благая о благородии твоем, и свидетельствова пред нашим смирением и пред Божественным Собором, и пред державным нашим святым царем. Сказывает же нам писание твое, иже град Володимерь из основания воздвигл еси велик со многом человек, в немже и церкви многи создал еси. Не хощеши же его быти под правдами епископьи Ростовския и Суздальския, но обновити е митрополиею и поставити от нас в не митрополита, тамо сущаго у благородия твоего Феодора. Да еже убо о граде твоем, иже в нем святых церквей, яже воздвигл еси на славу Богу, но той ти множицею благородию твоему воздаст; а еже отъяти таковый град от правды епископьи Ростовския и Суждальския и быти ему митрополиею не мощно есть то. Да ведомо буди благородию твоему: понеже бо, якоже слышим, оже не иноя страны есть ни области таковый град; не ново бо есть зашел к любви и к твоему княжению ныне бы приложен, но тое же самое земли и области есть, в ней (же) суть прадеди твои были; и ты сам обладаеши ею ныне, в нейже едина епископья была издавна, и един епископ во всей земли той. Ставим же по временем священным митрополитом всея Руси, еже есть от нас святыя и великия Церкве, ставим и посылаем тамо; а не можем мы того сотворити, занеже яве съвъпрашати сважатися с Божественными и священными правилы. Правила убо святых апостол и Божественных отец каяждо митрополия и епископья цели и непорушимо своя держати оправдания повелели, и никтоже от святых может Божественных и священных преступити правил, аще не странен от Бога хощет быти.
Прочтохом же и присланые грамоты твои, на нихже биаху обинныи вины на боголюбиваго епископа твоего. А понеже уведахом и священного митрополита грамотою епископ, и от самого посла деръжавнаго и святаго нашего царя, и от инех многих, оже таковая епископа твоего обинения молвена суть многажды по своем тамо у вас Соборе и пред великим князем всея Руси, пришедшим о том некым мужем благородия твоего, явилася не крепка, якоже бы епископу спакостити, и оправлен убо сии епископ своим Сбором; и неподобно, и мы мнехом, отинуд того порядити, занеже суть истязанна тамо; яко бо и священная правила не велят нам того творити, иже велят коемуждо епископу своим Собором судитися. Но понеже епископ, надеяся на свою правду, прележаше моляся нам истязати паки нам, таковая нам послушахом молбы, и прочтохом иже на него благородием твоим присланую грамоту. А понеже противу которой вине своей во правду силне по правилом отвещал есть, и оправдан есть нами, и в службу его с собою прияхом, и служил с нами. И се же епископ твоему благородию послан, как и от самого Бога, нашим смирением, Божественым и священным великим Собором. И известно надеемся, яко не восхощеши ся противити суду всех святитель и нашему смирению, и просто, аще хощеши имети часть с Богом, смесившаго небесная и земная своим к нам сшествием, и благословления великия соборныя Церкве и молитв всех, иже зде сшедшихся, святитель и нашего смирения, духовный отчей сыну! Всяку убо, юже имееши жалобу и да в души своей на боголюбиваго епископа своего, сложи с сердца своего; с радостию же его приими, со всякою тихостию и любовию, яко же Божиею благодатию достойна суща яко и слова почтена, и добродетелию светящее, и смыслом украшена и сведает право паствити и управливати порученное ему Богом стадо. А пастыря имея яже не такого, то боле не проси иного, но име его, яко святителя, и отца, и учителя, и пастыря и приими его опять в свою землю, да паствит Божие стадо, да не забывает, ожели то твое благородие будет в том гресе. Пусти же ему строити своея церкве, яко же благодать Святаго Духа вздает ему - се бо и Богу, и человеком есть угодно. Аще ли твое благородие годующе хощеть жиги в созданием тобою граде, а хотети начнет и епископ в нем с тобою быти, да будет сии боголюбивый епископ твой с тобою; в том бо ему несть пакости, занеже есть таковый град под областию его. Ожели паки, якоже не имам веры, ни дай Бог быти, по его оправлении и священным митрополитом всея Руси, и его епископы и нашим совершеным утвержением отнюдь,- а не будешь к нему, якоже подобаеть, ни повинутися начнеши его поучением и наказанием, но и еще начнеши гонити сего. Богом та данного святителя и учителя, повинуяся инем чрез закон поучением, а ведомо ти буди, благословеный сыну, то аще всего мира исполниши церкви и грады и возградиши паче числа, гониши же епископа, главу церковную и людскую, то не церкви, то хлеви, ни единоя жити..."
Надобно заметить, что это послание Луки Хрисоверга к кн. Андрею Боголюбскому известно было не по летописи только Никоновой, а и в отдельных рукописях, еще в XVI в. (см. статью: "Сильвестр Медведев, отец русск. библиогр.". С. XXIII [302] и затем: "Оглавление книг, кто их сложил". С. 54 в Чтен. Моск. истор. общ. 1846. № 3. Отд. IV [189]).
3
СКАЗАНИЕ О ТУРОВСКОМ МНИХЕ МАРТЫНЕ
(К прим. 44)
"Слово о Мартыне(иньи) мнисе, иже (бе) в Турове у церкви святую (Христову) мученику (Бориса и Глеба) един живый о Бозе.
Некто старец, именем Мартын, быв и преж(е) повар епископом Туровьскым Сумиону (Семеону) (и) Игнатью, Иоакиму (и Георгию). Сего (сесь же) епископ Георги свободи старости ради, и быв мних, призывайте (пребывайте) в епископли манастыри у (церкви) святую мученику(ка Бориса и Глеба) на болоньи. Един живый (живяше же един себе в храме, и) часто боляше старец (плотскою вещию) лоном; чрева бо ему в лоно(ь) въходяху. И егда (ему болезнь) бываше, тогда лежаше (ложашеся) старец крича (вопия), немоги(гий) встати и послужити своему телесе(си). Единою же болящу ему темже (тем) недо(у)гом о(и) лежаше в келий (своей един), от жажа водныя изнемогаша(жаше), никому же посетившу(тящу) его, ни служащу ему; зане бе вода велика около монастыря того (Он же лежа токмо глаголаше, призывающе на помощь: "Святии мученики Борис и Глеб, помозита ми и исцелите мя от болезни сея"). В третий ж (и в третий) день внидоста к нему святая мученика Борис и Глеб яве в своем подобии, якож (яко) и на иконе писана еста, и глаголашата(ста): "Чим болиши старче?" Он же сказа ему (поведеше им) недуг свой. И реста (святаа): "Хощеши ли (пити) воды?" И рече старец: "О господина (моя), уже ея (ей) давно жадаю". И взем един ручку, и принесе старцю воды (принесе ручку старцу воды). И вземше корец възлеяста на старца (И паки вземша святая, един ею старейший, чашу, напоиста старца.) И рече старць (тогда вопроси их старец): "Чья еста детьска?" (Они же) глаголаста (ему): "Ярославля (есмя)". И мнев старец: "Георгиевича Ярослава слузе еста". И рече: "Господь Бог да створить вама лета многа, господина моя; обаче вземше(ша) соль (сами) хлеб, (и) ядита; аз бо не могу служити вама(м)". Она(и) же реста (рекоста ему): "(Аще бы и тебе был хлеб, но пекиися по вся часы о своих гресех и паки, и исцелиеши, призывая к себе на помощь мучеников Бориса и Глеба. А мы убо отыдем, а ты не болиши ктому недугом своим) ни, наблюди себе на потребу; бе уже отьидеве, а ты не боли; но упочини (опочини) ты", яко невидимы(ма) быста (в том часе). Старец же обретеся здрав, и се сам (паки) въстав прослави Бога и свята(ых) мученика(к) (угодников Христовых Бориса и Глеба), и пребы(сть) до того же года здрав. И се (же чюдо) сам сказа духовному (своему) отцю (и всей братии; и вси прославиша Бога и угодников Его святых великомученик Бориса и Глеба. И паки старец преставися в вечную жизнь)".
Текст сказания взят из Пролог. Румянц. муз. № 321. Л. 323-324 [50]; Восток. С. 455 [88]. А варианты в скобках заимствованы из Макар. Новгор. Ч.-Мин. за май, под числ. 2. Л. 151 [1, 16].
5
ПОВЕСТЬ О ЯВЛЕНИИ ЧУДОТВОРНОЙ ИКОНЫ ФЕОДОРОВСКОЙ
(К прим. 103)
В лето 6747, во дни великаго князя Василия костромскаго и галицкаго, рекомаго Квашни, сия чюдотворная Богородицына икона обретена бысть и принесена во град Кострому сице: месяца августа в 16 день преждереченный великий князь Василий пойде вне града на ловитву, яко обычай есть князем веселитися, и егда бе вне града поприще едино, начашя пси лаяти притужно. Великий же князь на то место ускори, и, приехав сам, зрит пречудную ону икону Пречистыя Богородицы, на соснове древе стоящу, и скоро с коня сниде, хотя святую икону взята; икона же взятся горе и не дадеся ему взята. Он же отступи мало и нача покланяние творити со слезами, и паки вторицею покусися, хотя взята ону Божественную икону, и не получи желаемаго. И всед на конь, скоро пойде во град, и поведа протопопу бывшее, и повеле ему со кресты и со освященным собором пойти немедленно на место то, идеже явися ему Богородицына икона. Сам же князь пойде со множеством народа, и приидоша на место, и молитвовавше довольно, и подъяша Пречистыя икону священническими руками с великою честию невозбранно, и принесоша во град, и поставиша в соборной церкви святаго великомученика Феодора Стратилата; и видеша народи честную ону икону, и начаша поведати, глаголюще, яко мы вчера видехом сию икону, несому сквозе град наш воином неким, подобен той воин видением святому великомученику Феодору Стратилату, и тако свидетельствоваху народи. На месте же том, идеже обретеся икона Богородицына, повеле великий князь церковь возградити во имя Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, Нерукотворенаго образа Его, и монастырь устроити повеле, и отчины многи даде на пропитание братии. И по некоем времени приидоша человецы от града, глаголемаго Городца, и вшедше во святую церковь, и видеша икону Пресвятыя Богородицы, и поведаша о ней, яко тая икона из их града. Глаголюще же, егда попущением Божиим Городец град прегордый царь Батый попленив пожже, и от того времени не обретеся икона тая у них во граде. И видевше ю, поклонишася ей и поведаша многая чюдеса, бывшая от тоя иконы во граде их. По сем же быша многая чюдеса и во граде Костроме от иконы тоя: дважды бо церковь уторе, икона же она невредима пребысть от огня. Потом же приидоша погании татарове на град Кострому, и князь великий Василий пойде противу них; икону же ту Богоматере повеле пред собою носити. И тогда видеша погании от иконы лучи огненыя, и видевше, смутишася, и на бежание устремишася. Князь же великий гнаше вслед их, и многих поби, и живых пойма. И потом великий князь повеле устроити церковь соборную каменную во имя Пресвятыя Богородицы - честнаго и славнаго Ея Успения. В той бо день принесена бысть икона Богородицына во град Кострому святым великомучеником Феодором Стратилатом. Феодора же Стратилата церковь повеле князь устроити в приделе у соборныя церкве, и оттоле нача именоватися икона Пречистыя Богородицы Феодоровская, и многая чюдеса творяше с верою приходящим к Пречистому Ея образу и до сего дне о Христе Иисусе Господе нашем, Емуже слава ныне и присно и во веки веком. Аминь.
5
МЕСЯЦЕСЛОВ ПО ЦЕРКОВНОМУ ОБИХОДУ XIII В.
(К прим. 179)
Месяц сентябрь, р[е]комый рюин, иматъ дний 30. День имать час 12, а нощь 12.
1. Память св. отца Семеона Столпника и матере его Марфы.
2. Страсть св. муч. Мамонта.
3. Страсть св. отца Анфима.
4. Страсть св. Вавулы и с нимь 4 и младенечь.
5. Страсть св. пророка Захария, отца Предтечева; в тож день убиение Глеба, князя русьскаго.
6. Чюдо св. архистратига Михаила.
7. Страсть св. муч. Созонта.
8. Рождество св. Богородица.
9. Сбор св. праведнику Акима и Анны.
10. Поклонение Честному Древу, и св. Варипсава, и св. жен Минодоры, и Нифороды, и Митродоры.
11. Поклонение Честному Древу и св. и преподобныя Феодоры.
12. Поклонение Честному Древу, и св. Аутонома, и Корнута.
13. Поклонение Честному Древу, и св. Макровия, и Корнилия сотника.
14. Въздвижение празднуем Честнаго Креста.
15. Страсть св. муч. Никиты.
16. Страсть св. муч. Еуфимьи.
17. Страсть св. трий дев: Веры, Любве, Надежа - и матери их Софии.
18. Страсть св. святителя Семеона, брата Господня.
19. Страсть св. Трофима, Дорудомента и Саватия.
20. Страсть св. Еустафия стратилата.
21. Страсть св. Феодора, иже в Пергии, и св. святителю Исакия и Мелетия.