Страница:
– Ты здесь? – прошептала Ийсеуль.
У мальчика словно гора с плеч упала.
– Здесь, – шепнул он в ответ.
– Тебе надо уходить. Быстро.
Ийсеуль вскарабкалась по лестнице. Вид у девушки был испуганный. Глядя на нее в нежном утреннем свете, Гидеон решил, что они почти ровесники. Вчера ночью фонарь лишь на миг осветил ее лицо, и мальчик не успел понять, как она прелестна.
– Ийсеуль, а что творится в Дунтарине? Что тебя так напугало?
– Некогда объяснять. Я принесла тебе поесть... – она сунула руку в карман передника и вытащила грушу и теплые булочки. – Прости, не смогла украсть больше. Они заметят.
– Этого больше чем достаточно... после всего, что ты уже сделала, – Гидеон шагнул к ней, но Ийсеуль попятилась.
– Почтенный Гинт...
– Гидеон, – мягко поправил он.
Она порывисто оглянулась и посмотрела вниз.
– Ты ничего не слышал?
– Я не прислушивался. Нет, кажется, ничего. Ийсеуль кивнула. Кажется, он ее и впрямь успокоил.
– Вчера ночью ты предлагал мне заплатить...
– Да, конечно, – Гидеон опустил руку в карман и приготовился расстаться с последними монетами.
– Нет, не надо денег. Я подумала: может быть... услуга за услугу? – она пристально посмотрела мальчику в глаза.
Какие светлые у нее глаза, подумал Гидеон. Странные: не зеленые, не голубые... и серыми их не назовешь. Как песок на берегу.
Он очнулся. Девушка напряженно ждала ответа.
– Э-э-э... да, с радостью. И что я могу для тебя сделать?
Ийсеуль робко улыбнулась.
– У меня есть братишка. Они его тоже бьют. Бьют без жалости. Я не знаю, куда ты направляешься... но, может быть, ты возьмешь его с собой? Обещаю, хлопот с ним не будет.
Гидеон мысленно повторил ее слова. Что за бессмыслица!
– Ты хочешь, чтобы я забрал у тебя твоего брата?
– Да. Забери его и уведи куда угодно. Пусть ему ничто не угрожает.
– А ты не будешь по нему скучать, Ийсеуль?
Девушка грустно улыбнулась.
– Там, куда я сегодня отправлюсь, Гидеон, мне не придется скучать.
У Гидеона едва не разорвалось сердце.
– Скоро он будет тебя ждать за хлевом, под деревьями. Подожди здесь немного, а потом выходи через заднюю дверь. И уходи из этой деревни, чем быстрее, тем лучше. И, пожалуйста, береги моего брата. Его зовут Гверис.
Ийсеуль умолкла, потом снова посмотрела на Гидеона, подошла к нему и поцеловала в щеку.
– Спасибо тебе.
Она уже хотела спуститься, но Гидеон остановил ее.
– Послушай, в чем дело? Ты понимаешь, что это наводит на размышления? Все эти мрачные роковые тайны... Что происходит в этой деревне? Чего ты боишься, если отдаешь родного брата первому встречному?
Девушка пристально посмотрела на него. На миг Гидеону показалось, что ее губы дрогнули... но он тут же понял, что слез не будет. Какая она сильная! Он вспомнил, как девочка говорила о порках...
– Раз в пять лет в день весеннего равноденствия жители Дунтарина отправляют особый ритуал, – Ийсеуль глубоко вздохнула. – Так повелось издревле. В этих местах люди все еще верят в приметы.
– Продолжай, Ийсеуль.
Они думают, что если не принесут каким-то безумным богам жертву, урожай погибнет. Во всяком случае, когда-то было так. Теперь это просто повод над кем-то поиздеваться. А потом убить. Моя прабабушка рассказывала, что когда-то убивали теленка, теперь убивают маленького мальчика. Раньше пили кровь козы, которую еще не сводили с козлом, а теперь почему-то решили, что надо убивать девственницу.
Сейчас заплачет, подумал Гидеон. Он чувствовал, что волосы у него встают дыбом.
– Ийсеуль... ты хочешь сказать, что тебя принесут в жертву?
Ийсеуль кивнула. Ее глаза уже блестели, но она сделала усилие, и ни одна капля не скатилась по ее щеке.
– Да... и еще какого-то беднягу – говорят, карлика. Раньше приносили в жертву вола – жарили его живьем, а потом ели мясо. Но Гвериса они не убьют! – в ее светлых глазах вспыхнула ненависть. – А меня пусть забирают. Я ничего не вижу в этой жизни, кроме бед, и буду только рада умереть. Но мой братик... Он еще не встретил пятое лето! У него все впереди... если только удастся его спасти.
– Хватит, – перебил Гидеон, не зная, успокаивать ее или бежать. Более нелепой истории он в жизни не слышал. А ведь Соррель предупреждала. И женщина из сна говорила, что это нехорошее место...
– А почему ты не можешь сбежать с Гверисом?
– С меня глаз не спускают. Я даже из деревни не смогу выйти – меня схватят... Повторяю тебе: я больше не хочу жить. Я была бы рада покончить с собой. Все, о чем я хочу позаботиться, – это о Гверисе. Прошу тебя: спаси его.
Силы изменили ей, и она разрыдалась.
– Хорошо, приводи Гвериса. Мы уходим. Все вместе.
Можно подумать, он знает, что делает... На самом деле,
Гидеон был сам не свой от ужаса. Это уже слишком. Ритуальные убийства, человеческие жертвы, карлики, которых поедают живьем... Куда же ты нас забросила, Соррель?
– Ничего не выйдет! – сквозь слезы прошептала Ийсеуль.
– Выйдет! – прошипел Гидеон. – Где Гверис?
– В доме.
– Вытри слезы. Иди в дом и забери его под любым предлогом. Любым! Встретимся там, где договорились. Но я жду вас обоих! Просто поверь мне. Я не допущу, чтобы с тобой или твоим братом что-нибудь случилось. Я уведу вас в безопасное место.
Он так убеждал ее, что сам себе поверил. Девушка кивнула.
– Да теперь ступай, Ийсеуль... и поторопись.
Ийсеуль молча удалилась. Некоторое время Гидеон следил за ней, потом увидел, как она входит в дом, и помотал головой. Так просто не бывает.
Мальчик выбрался из сарая, пересек маленький загон и оказался в небольшой рощице. Он уже приметил высокий дуб, за которым можно было спрятаться.
Сердце колотилось, словно после быстрой пробежки. Про завтрак он и думать забыл. Теперь его беспокоили только Ийсеуль с ее братом. Их надо увести из Дунтарина с его странными обычаями... Когда что-то коснулось его разума, Гидеон чудом не вскрикнул.
«Лаурин!» – завопил он, прежде чем сестра успела произнести хоть слово.
«Что с тобой? – возмутилась она. – Вчера ты хотел, чтобы тебя оставили в покое – по крайней мере, я так поняла по твоему голосу. Вот я тебя и не трогала».
«Ты выбрала не самое удачное время. У меня неприятности».
«О нет, Гидеон! Что происходит?»
«Пусть Соррель расскажет все, что знает о Дунтарине».
Он уже знал, что сейчас последует молчание. Потом у него в голове снова зазвучал голос Лаурин, чуть дрожащий от беспокойства.
«Соррель спрашивает: тебя схватили?»
«Нет».
«Тогда беги. Соррель говорит, что ты должен немедленно убираться из деревни. Беги и не оглядывайся».
«Я не могу, Лаурин. Мой друг попал в беду. Это девушка, ее зовут Ийсеуль, и я должен ей помочь».
«Друг? Но ты провел там всего одну ночь!»
«Некогда объяснять. Пусть Соррель рассказывает».
Он ждал. Ийсеуль пока не появилась, и Гидеону становилось страшно.
«Гидеон!»
«Да!» – он едва не кричал.
«Соррель говорит, что на закате, накануне дня весеннего равноденствия – то есть сегодня – жители деревни приносят жертву. Это древний обычай, от которого во всем Королевстве давно отказались, но в Дунтарине все еще хранят ему верность. Соррель уверяет, что почти все жители этой деревни состоят друг с другом в родстве и стараются не смешивать кровь с людьми из других мест».
Снова молчание – и голос Лаурин снова зазвучал у него в голове.
«Поначалу жертва посвящалась богам, но Соррель говорит, что это давно забыто, и сам обычай изменился. Теперь убивают не животных, а людей. Местные жители считают, что в ночь перед весенним равноденствием все духи выходят на свободу».
«Клянусь свиными яйцами!»
Гидеон позволил себе выругаться и на миг почувствовал облегчение.
«Соррель спрашивает: твоя подруга – девственница?»
«Ее зовут Ийсеуль... Похоже, так оно и есть. Ее брата будут приносить в жертву вместо теленка, а еще у них есть какой-то карлик. Он будет вместо вола».
Гидеон подождал, пока Лаурин передаст его слова Соррели.
«Соррель говорит, что ты ничего не сможешь сделать. Уходи».
«Когда Свет перевернется, тогда я и уйду! Они хотят ее убить! Я дал слово, что спасу и ее, и ее братика».
Лаурин бранилась, напоминала слова Соррели, но Гидеон был непреклонен.
«Разговор окончен, Лаурин. Оставь меня в покое».
«И не подумаю. А если с тобой что-нибудь случится?»
«Я не могу думать, когда твой голос звучит у меня в голове. Пожалуйста, прошу тебя. О, подожди... А вот и она. Все, Лаурин. Потом поговорим».
Связь прервалась, и Гидеон вздохнул с облегчением.
Ийсеуль держала за руку маленького мальчика. Оба почти бежали. Девушка совсем запыхалась и, достигнув укрытия, тяжело опустилась на землю.
– Гверис, – она заставила себя улыбнуться, – это друг, про которого я тебе рассказывала. Его зовут Гидеон.
Если бы не рассказ Ийсеуль, невозможно было поверить, что этот малыш – ее брат. Волосы у него были мягкие и пушистые, а нос усеян конопушками. Мальчуган лучезарно улыбался, и было видно, что передние зубы у него недавно выпали и только начали расти.
– Привет, Гидеон, – поздоровался мальчик.
Гидеон улыбнулся в ответ, хотя это было непросто.
– Как тебе это удалось? – спросил он.
– Я сказала, что нашла гнездо и хочу показать Гверису птенчиков. Старый боров вчера напился и теперь мучается. Он не сообразил, что птицы еще и гнезда вить не начинали. Как я его ненавижу!
– Я тоже, Ийсеуль, – радостно сказал мальчик. – Так ты ему наврала?
– Да.
– Гверис. Теперь мы от них сбежим.
Мальчик заметил жука, который полз у него по сапожку, и тут же утратил интерес к разговору.
– А его жена?
– О, она дома, но мы так мчались... Надо убираться отсюда. Пожалуйста, Гидеон, сделай, как обещал. Если нас поймают, то Гвериса будут пытать.
– Идем, – мрачно буркнул Гидеон, касаясь руки Ийсеуль. Потом подхватил Гвериса на руки, и они побежали.
Глава 26
У мальчика словно гора с плеч упала.
– Здесь, – шепнул он в ответ.
– Тебе надо уходить. Быстро.
Ийсеуль вскарабкалась по лестнице. Вид у девушки был испуганный. Глядя на нее в нежном утреннем свете, Гидеон решил, что они почти ровесники. Вчера ночью фонарь лишь на миг осветил ее лицо, и мальчик не успел понять, как она прелестна.
– Ийсеуль, а что творится в Дунтарине? Что тебя так напугало?
– Некогда объяснять. Я принесла тебе поесть... – она сунула руку в карман передника и вытащила грушу и теплые булочки. – Прости, не смогла украсть больше. Они заметят.
– Этого больше чем достаточно... после всего, что ты уже сделала, – Гидеон шагнул к ней, но Ийсеуль попятилась.
– Почтенный Гинт...
– Гидеон, – мягко поправил он.
Она порывисто оглянулась и посмотрела вниз.
– Ты ничего не слышал?
– Я не прислушивался. Нет, кажется, ничего. Ийсеуль кивнула. Кажется, он ее и впрямь успокоил.
– Вчера ночью ты предлагал мне заплатить...
– Да, конечно, – Гидеон опустил руку в карман и приготовился расстаться с последними монетами.
– Нет, не надо денег. Я подумала: может быть... услуга за услугу? – она пристально посмотрела мальчику в глаза.
Какие светлые у нее глаза, подумал Гидеон. Странные: не зеленые, не голубые... и серыми их не назовешь. Как песок на берегу.
Он очнулся. Девушка напряженно ждала ответа.
– Э-э-э... да, с радостью. И что я могу для тебя сделать?
Ийсеуль робко улыбнулась.
– У меня есть братишка. Они его тоже бьют. Бьют без жалости. Я не знаю, куда ты направляешься... но, может быть, ты возьмешь его с собой? Обещаю, хлопот с ним не будет.
Гидеон мысленно повторил ее слова. Что за бессмыслица!
– Ты хочешь, чтобы я забрал у тебя твоего брата?
– Да. Забери его и уведи куда угодно. Пусть ему ничто не угрожает.
– А ты не будешь по нему скучать, Ийсеуль?
Девушка грустно улыбнулась.
– Там, куда я сегодня отправлюсь, Гидеон, мне не придется скучать.
У Гидеона едва не разорвалось сердце.
– Скоро он будет тебя ждать за хлевом, под деревьями. Подожди здесь немного, а потом выходи через заднюю дверь. И уходи из этой деревни, чем быстрее, тем лучше. И, пожалуйста, береги моего брата. Его зовут Гверис.
Ийсеуль умолкла, потом снова посмотрела на Гидеона, подошла к нему и поцеловала в щеку.
– Спасибо тебе.
Она уже хотела спуститься, но Гидеон остановил ее.
– Послушай, в чем дело? Ты понимаешь, что это наводит на размышления? Все эти мрачные роковые тайны... Что происходит в этой деревне? Чего ты боишься, если отдаешь родного брата первому встречному?
Девушка пристально посмотрела на него. На миг Гидеону показалось, что ее губы дрогнули... но он тут же понял, что слез не будет. Какая она сильная! Он вспомнил, как девочка говорила о порках...
– Раз в пять лет в день весеннего равноденствия жители Дунтарина отправляют особый ритуал, – Ийсеуль глубоко вздохнула. – Так повелось издревле. В этих местах люди все еще верят в приметы.
– Продолжай, Ийсеуль.
Они думают, что если не принесут каким-то безумным богам жертву, урожай погибнет. Во всяком случае, когда-то было так. Теперь это просто повод над кем-то поиздеваться. А потом убить. Моя прабабушка рассказывала, что когда-то убивали теленка, теперь убивают маленького мальчика. Раньше пили кровь козы, которую еще не сводили с козлом, а теперь почему-то решили, что надо убивать девственницу.
Сейчас заплачет, подумал Гидеон. Он чувствовал, что волосы у него встают дыбом.
– Ийсеуль... ты хочешь сказать, что тебя принесут в жертву?
Ийсеуль кивнула. Ее глаза уже блестели, но она сделала усилие, и ни одна капля не скатилась по ее щеке.
– Да... и еще какого-то беднягу – говорят, карлика. Раньше приносили в жертву вола – жарили его живьем, а потом ели мясо. Но Гвериса они не убьют! – в ее светлых глазах вспыхнула ненависть. – А меня пусть забирают. Я ничего не вижу в этой жизни, кроме бед, и буду только рада умереть. Но мой братик... Он еще не встретил пятое лето! У него все впереди... если только удастся его спасти.
– Хватит, – перебил Гидеон, не зная, успокаивать ее или бежать. Более нелепой истории он в жизни не слышал. А ведь Соррель предупреждала. И женщина из сна говорила, что это нехорошее место...
– А почему ты не можешь сбежать с Гверисом?
– С меня глаз не спускают. Я даже из деревни не смогу выйти – меня схватят... Повторяю тебе: я больше не хочу жить. Я была бы рада покончить с собой. Все, о чем я хочу позаботиться, – это о Гверисе. Прошу тебя: спаси его.
Силы изменили ей, и она разрыдалась.
– Хорошо, приводи Гвериса. Мы уходим. Все вместе.
Можно подумать, он знает, что делает... На самом деле,
Гидеон был сам не свой от ужаса. Это уже слишком. Ритуальные убийства, человеческие жертвы, карлики, которых поедают живьем... Куда же ты нас забросила, Соррель?
– Ничего не выйдет! – сквозь слезы прошептала Ийсеуль.
– Выйдет! – прошипел Гидеон. – Где Гверис?
– В доме.
– Вытри слезы. Иди в дом и забери его под любым предлогом. Любым! Встретимся там, где договорились. Но я жду вас обоих! Просто поверь мне. Я не допущу, чтобы с тобой или твоим братом что-нибудь случилось. Я уведу вас в безопасное место.
Он так убеждал ее, что сам себе поверил. Девушка кивнула.
– Да теперь ступай, Ийсеуль... и поторопись.
Ийсеуль молча удалилась. Некоторое время Гидеон следил за ней, потом увидел, как она входит в дом, и помотал головой. Так просто не бывает.
Мальчик выбрался из сарая, пересек маленький загон и оказался в небольшой рощице. Он уже приметил высокий дуб, за которым можно было спрятаться.
Сердце колотилось, словно после быстрой пробежки. Про завтрак он и думать забыл. Теперь его беспокоили только Ийсеуль с ее братом. Их надо увести из Дунтарина с его странными обычаями... Когда что-то коснулось его разума, Гидеон чудом не вскрикнул.
«Лаурин!» – завопил он, прежде чем сестра успела произнести хоть слово.
«Что с тобой? – возмутилась она. – Вчера ты хотел, чтобы тебя оставили в покое – по крайней мере, я так поняла по твоему голосу. Вот я тебя и не трогала».
«Ты выбрала не самое удачное время. У меня неприятности».
«О нет, Гидеон! Что происходит?»
«Пусть Соррель расскажет все, что знает о Дунтарине».
Он уже знал, что сейчас последует молчание. Потом у него в голове снова зазвучал голос Лаурин, чуть дрожащий от беспокойства.
«Соррель спрашивает: тебя схватили?»
«Нет».
«Тогда беги. Соррель говорит, что ты должен немедленно убираться из деревни. Беги и не оглядывайся».
«Я не могу, Лаурин. Мой друг попал в беду. Это девушка, ее зовут Ийсеуль, и я должен ей помочь».
«Друг? Но ты провел там всего одну ночь!»
«Некогда объяснять. Пусть Соррель рассказывает».
Он ждал. Ийсеуль пока не появилась, и Гидеону становилось страшно.
«Гидеон!»
«Да!» – он едва не кричал.
«Соррель говорит, что на закате, накануне дня весеннего равноденствия – то есть сегодня – жители деревни приносят жертву. Это древний обычай, от которого во всем Королевстве давно отказались, но в Дунтарине все еще хранят ему верность. Соррель уверяет, что почти все жители этой деревни состоят друг с другом в родстве и стараются не смешивать кровь с людьми из других мест».
Снова молчание – и голос Лаурин снова зазвучал у него в голове.
«Поначалу жертва посвящалась богам, но Соррель говорит, что это давно забыто, и сам обычай изменился. Теперь убивают не животных, а людей. Местные жители считают, что в ночь перед весенним равноденствием все духи выходят на свободу».
«Клянусь свиными яйцами!»
Гидеон позволил себе выругаться и на миг почувствовал облегчение.
«Соррель спрашивает: твоя подруга – девственница?»
«Ее зовут Ийсеуль... Похоже, так оно и есть. Ее брата будут приносить в жертву вместо теленка, а еще у них есть какой-то карлик. Он будет вместо вола».
Гидеон подождал, пока Лаурин передаст его слова Соррели.
«Соррель говорит, что ты ничего не сможешь сделать. Уходи».
«Когда Свет перевернется, тогда я и уйду! Они хотят ее убить! Я дал слово, что спасу и ее, и ее братика».
Лаурин бранилась, напоминала слова Соррели, но Гидеон был непреклонен.
«Разговор окончен, Лаурин. Оставь меня в покое».
«И не подумаю. А если с тобой что-нибудь случится?»
«Я не могу думать, когда твой голос звучит у меня в голове. Пожалуйста, прошу тебя. О, подожди... А вот и она. Все, Лаурин. Потом поговорим».
Связь прервалась, и Гидеон вздохнул с облегчением.
Ийсеуль держала за руку маленького мальчика. Оба почти бежали. Девушка совсем запыхалась и, достигнув укрытия, тяжело опустилась на землю.
– Гверис, – она заставила себя улыбнуться, – это друг, про которого я тебе рассказывала. Его зовут Гидеон.
Если бы не рассказ Ийсеуль, невозможно было поверить, что этот малыш – ее брат. Волосы у него были мягкие и пушистые, а нос усеян конопушками. Мальчуган лучезарно улыбался, и было видно, что передние зубы у него недавно выпали и только начали расти.
– Привет, Гидеон, – поздоровался мальчик.
Гидеон улыбнулся в ответ, хотя это было непросто.
– Как тебе это удалось? – спросил он.
– Я сказала, что нашла гнездо и хочу показать Гверису птенчиков. Старый боров вчера напился и теперь мучается. Он не сообразил, что птицы еще и гнезда вить не начинали. Как я его ненавижу!
– Я тоже, Ийсеуль, – радостно сказал мальчик. – Так ты ему наврала?
– Да.
– Гверис. Теперь мы от них сбежим.
Мальчик заметил жука, который полз у него по сапожку, и тут же утратил интерес к разговору.
– А его жена?
– О, она дома, но мы так мчались... Надо убираться отсюда. Пожалуйста, Гидеон, сделай, как обещал. Если нас поймают, то Гвериса будут пытать.
– Идем, – мрачно буркнул Гидеон, касаясь руки Ийсеуль. Потом подхватил Гвериса на руки, и они побежали.
Глава 26
Ритуал
Фиггиса швырнули на пыльный пол. Значит, роковой день настал. С тех пор, как карлик попал в плен, его избивали каждые несколько часов. Его тело превратилось в сплошной синяк, кости были переломаны. Просто кусок мяса... Лисе покинула его. И впереди – только позор: он не справился с поручением, подвел своих друзей-Паладинов, и Триединство никогда не будет обретено. Даже за время борьбы с Орлаком Фиггис никогда не чувствовал себя таким беспомощным.
Даже его смерть в этой борьбе помогла Триединству. Оно готовится к воссоединению и пользуется каждым мигом, который Паладинам удалось продержаться. Потом Фиггис получил новую жизнь. Знает ли Орлак, что все сраженные им Паладины возрождаются? Знает ли он, что они возвращаются в Таллинор, откуда в свое время пришли – возвращаются, чтобы снова вступить с ним в схватку? Хотя откуда знать об этом Орлаку, запертому в клеть, которая висит посреди Пустоты? Сотни веков все его усилия направлены лишь на противостояние Паладинам. Но теперь, когда Орлак снова сойдется в схватке со своими стражами, Фиггис уже не сможет порадовать душу, глядя на его лицо.
Фиггис закашлялся, и на его одежде, и без того побуревшей от крови, появилось несколько свежих капель. Он только что узнал, почему его постоянно бьют. Из него попросту делают отбивную, как объяснил своим подручным Скэргил. Значит, это правда... Его собираются съесть. Что ж, у горных карликов мясо невкусное.
Да, удовольствия от трапезы они не получат, это точно. В другой раз Фиггис рассмеялся бы при этой мысли, но сейчас ему было не до смеха. Отчаяние мучило его куда сильнее, чем боль в истерзанном теле. Неужели он так кончит? Заживо превращенный в отбивную, а потом зажаренный и поданный к столу, в желудках у толпы оголтелых деревенщин, которые вознамерились устроить какой-то безумный обряд?
Нет, этого нельзя допустить. Он должен что-то придумать. Что угодно.
Однако выбор был невелик. Лисе говорила, что в нужный час он поймет, что может творить волшебство, но пока ничего подобного не происходило. Наверно, Торкин Гинт думает, будто это он, Фиггис, Девятый из Паладинов, спас того отважного мальчика по имени Локлин Гилбит. Как бы не так! Что наполняет землю влагой – садовая лейка или вода, которая из нее льется? Вернувшись в этот мир, Фиггис утратил свой дар, а сила, которая остановила клинок Серебряной Девы, просто проходила сквозь него. Возможно, источником этой силы была Лисе. Во всяком случае, карлик даже не пытался понять, что произошло. Богам Сонма не разрешалось самим вмешиваться в дела миров. Не исключено, что Лисе будет сурово наказана. Впрочем, сейчас его занимало другое: доведется ли ему еще хоть раз почувствовать, как тот ток волшебной силы проходит сквозь него.
Фиггис попытался сосредоточиться, хотя в голове последнее время стоял туман. Надо постараться. Он один из Паладинов. Он защитник мальчика. Это цель его жизни. Он должен сделать так, чтобы мальчик целым и невредимым достиг Сердца Лесов. Явившись ему во сне несколько дней назад, Лисе сказала ему, что мальчик близко. Но он, Фиггис, связан по рукам и ногам – и веревки очень прочные! Остается только одно. Собрав все силы, забыв про боль в разбитом теле, карлик представил себе мальчика – потерявшегося, испуганного, растерянного – и коснулся его разума.
Гидеон безжалостно подгонял своих спутников. Сейчас беглецы пересекали широкое поле где негде было укрыться. Слава всем богам, Ийсеуль знала здешние места и вела своего спасителя прочь от деревни, на юго-восток – на этом настоял Гидеон. Однако бежать было тяжело.
Внезапно Гидеон почувствовал прикосновение к своему разуму... нет, это больше напоминало резкий щелчок. Нет, это уже слишком! Он бежит во весь дух по полю, тащит на себе пятилетнего малыша и пытается притворяться спокойным и тут...
«Потом, Лаурин!» – рявкнул он.
Ответа не последовало, хотя связь разумов не прервалась. Тот, кто установил ее, был не на шутку удивлен. Потом мягкий, глубокий голос у него в голове – несомненно, мужской, – произнес:
«Это не Лаурин».
Человек едва переводил дух.
Гидеон споткнулся и упал в траву. Он слышал голос Ийсеуль: девушка спрашивала, что случилось. Гверис заплакал – наверно, ушибся.
«Кто это?» – спросил Гидеон – шепотом, хотя в этом не было нужды.
Он снова услышал тяжелое дыхание, потом кашель. Похоже, этот человек тяжело болен...
«Меня зовут Фиггис».
«Фиггис?»
По спине у Гидеона пробежал холодок. Ийсеуль, которая только что пыталась успокоить Гвериса, растерянно посмотрела на него. Гидеон дал ей знак помолчать.
«Я – Девятый из Паладинов, мой мальчик. Я связан с тобой, я – твой защитник».
Защитник? Женщина из сна тоже говорила о защитнике. Который находится где-то неподалеку.
«Ты здесь, чтобы защищать меня?»
«Да, – ответил Фиггис. – Но сначала помоги мне».
– Гидеон! – в ужасе закричала Ийсеуль. – Что ты делаешь? Ты понимаешь, что мы в опасности? Мы стоим посреди поля!
«Фиггис, пожалуйста, подожди минутку»... – Гидеон повернулся к ней. – Прости, я просто ногу подвернул. Как Гверис? Все хорошо?
Ийсеуль кивнула, и Гидеон улыбнулся мальчику, словно извиняясь.
– Может, возьмешь меня на ручки, Гверис?
Шутка малышу явно понравилась, потому что он расцвел в улыбке.
– Ийсеуль, – быстро проговорил Гидеон, – бегите вон к тем деревьям. Сейчас я вас догоню.
– А ты?
И в самом деле, почему?..
– Говорю тебе, я ногу подвернул. Пожалуйста, не перечь мне. Я немножко отдохну, а потом мы побежим дальше.
Удивительно, но Ийсеуль поверила. Она подхватила Гвериса и побежала прочь так быстро, как только могла.
Гидеон сделал вид, что никак не может подняться, и принялся осматривать свою ногу. На самом деле нога не болела. Он споткнулся лишь потому, что не ожидал услышать у себя в голове этот странный голос.
«Ты здесь... Фиггис?»
«Здесь. Куда может деться человек, который связан и истекает кровью?»
«Что?!»
Фиггис снова закашлялся.
«Тебя зовут... Лисе мне не сказала».
«Меня зовут Гидеон. В каком смысле ты связан? О нет... Подожди... Ты часом не карлик?»
«Да, я из горных карликов, – в голосе звучал вызов и гордость. – Мы невелики ростом. Но маленький рост – не значит маленькое сердце».
«О нет. Быть не может... Ты тот самый карлик, которого они собираются принести в жертву!»
«А ты откуда знаешь?» – похоже, Фиггис не ожидал от своего подопечного такой осведомленности.
Гидеон махнул рукой Ийсеуль и побрел к ней. Связь разумов со своим незадачливым защитником он так и не оборвал.
«В двух словах не расскажешь, Фиггис. Можешь считать, что меня это некоторым образом касается. Где они тебя держат?»
«Где-то в Дунтарине, то ли в амбаре, то ли в коровнике. А ты где?»
«За деревней».
«Тогда уходи. Как можно быстрее уходи из этих мест, мой мальчик. Ты слишком много значишь для нас, чтобы подвергать тебя опасности».
«Я думал, это твое дело – защищать меня».
«Я несколько занят, – ответил карлик. – Прости».
Мысли вихрем проносились у Гидеона в голове. Как получилось, что жизнь его стала похожа на горную тропку?
– Оставайтесь здесь! – крикнул он Ийсеуль. – Я скоро вернусь!
– Что?! Ты не можешь нас бросить!
– Вам тут ничто не угрожает. Просто дождитесь меня. Я вернусь, обещаю.
– Куда ты собрался?
– Обратно.
– В Дунтарин?
Глаза девушки округлились. Гидеону стало ее жаль. Наверно, ему стоило обнять ее, чтобы она почувствовала, что он и впрямь готов укрыть ее от всех бед. Но между ними стоял Гверис и смотрел на Гидеона так, словно тот был в чем-то виноват.
Гидеон опустился на корточки.
– Гверис, я оставляю тебя за главного. Ты мужчина и должен позаботиться о сестре. Она расстроена, а ты должен быть сильным, верно?
Мальчик торжественно кивнул.
– Я возвращаюсь в Дунтарин, потому что мне нужно кое-кого найти. Если я не найду этого человека, ему будет очень-очень плохо. Понял?
Он смотрел в глаза Гверису, но слова предназначались прежде всего Ийсеуль. Ему попросту не хватало духу смотреть на ее искаженное печалью лицо. И он был не на шутку напуган.
– Я о ней позабочусь, Гидеон, – сказал мальчик.
– Молодец! Я скоро вернусь.
Он все-таки посмотрел на Ийсеуль.
– Карлик? – спросила она.
Гидеон кивнул.
– Никуда не уходите.
И побежал обратно, отчаянно моля всех богов послать ему еше немного смелости.
«А теперь помогай мне, Фиггис! – крикнул он мысленно. Не прерывай связь разумов. Любая твоя подсказка может изменить все».
Фиггис понял, что сейчас его сторожит младший из похитителей. Небольшое, но везение... Карлик попросил парня принести воды, и тот выполнил просьбу, хотя и без восторга.
– У меня все болит, – пожаловался Фиггис, надеясь завязать разговор.
Парень осклабился.
– Так и должно быть, карлик. Мы должны подготовить тебя к сегодняшней ночи.
– А что со мной сделают?
– Думаю, сейчас уже можно тебе сказать.
Он понял, что может еще сильнее напугать пленника, и был этому рад. Бить карлика ему не позволили, и он был очень зол. Надо же, для такого дела он, видите ли, слишком молод, а для того, чтобы сторожить будущую жертву – нет! Похоже, для него это была единственная возможность отыграться.
– Мы тебя зажарим, – сообщил он и облизнулся, чтобы угроза выглядела более убедительно.
– Я слишком жесткий, – заметил Фиггис.
– Когда мы тебя приготовим, малыш, твое мясцо будет во рту таять.
– Выходит, в Дунтарине это обычное дело? Я понял, что меня все равно съедят. Так может быть, ты объяснишь напоследок, почему именно меня?
– Потому что ты тварь, – буркнул парень и набычился.
Меньше всего Фиггису хотелось получить тумака. Чтобы поддерживать связь разумов, голова должна быть ясной. Так что этого юнца лучше не злить. Попробуем иначе... Парень ждет не дождется вечера, и на этом можно сыграть.
– А девушка? Готов поспорить, она сама не своя от ужаса.
– Ийсеуль? – парень бросил на него взгляд исподлобья. Она ничего не знает... – на его физиономии появилась злорадная ухмылка. – Сегодня вечером она пожалеет, что не согласилась перепихнуться со мной в прошлом году. Попрощалась бы со своей девственностью, и дело с концом. Не знала, дурочка, что ее спасение у меня между ног болтается.
Он радостно загоготал над собственной шуткой, и Фиггис решил этим воспользоваться.
– Ну, на ней Свет клином не сошелся, верно? Готов поспорить: такому парню, как ты, нетрудно найти себе подружку.
Парень недоуменно посмотрел на карлика. Кажется, дело будет.
– Ты видишь, какой я страшный, – продолжал Фиггис. – Даже наши женщины от меня отворачивались. Но тебе не стоит связываться с кем попало. Такой славный парень – здоровый, крепкий... Будь поразборчивее.
И он увидел, как парень внезапно выпятил грудь и расправил плечи.
– Ты прав, карлик. Ийсеуль – мерзкая шлюха. Вот сморозил так сморозил!
– А когда все начнется? – Фиггис сказал это так, словно не его собирались зажарить и съесть. Ему удалось забыть о боли. Теперь главное – разговорить этого самодовольного юнца.
– Как только стемнеет.
– И долго меня еще будут бить?
– Зачем тебя бить? Ты и так хорош. Ты должен тушиться в собственном соку, а для этого надо, чтобы у тебя кровь в жилах бегала. А мое дело – позаботиться о том, чтобы ты не сдох раньше времени.
Фиггис почувствовал, что закипает. Спокойно, приказал он сам себе. Думай о Гидеоне и не выходи из себя. Он снова коснулся разума мальчика и понял, что Гидеон этому рад.
«Я уже решил, что ты умер».
«Не совсем, – мягко ответил Фиггис. – Где ты?»
«Пью молоко в лавке пекаря. Оно у меня прямо в животе сворачивается. Что ты еще знаешь?»
«Кое-что знаю».
«Поторопись, Фиггис. Мне тут не доверяют. Так и пялятся».
«Я буду сохранять связь разумов».
Фиггис закашлялся, и сторож обернулся к нему.
– А вы съедите меня прямо здесь? В этом сарае? Или это не сарай? – он затаил дыхание.
– Ты не только на вид тупой, – рявкнул парень. – С чего ты решил, что Скэргил будет проводить обряд в собственном сарае?
Скэргил! Все остальное можно было спокойно пропустить мимо ушей.
«Гидеон!»
«Есть новости?»
«Сарай Скэргила... Скэргил – один из тех, кто схватил меня. Тебе придется поспрашивать здешних жителей».
«Значит, спрошу».
Парень встал. Фиггис понял, что боится лишний раз вздохнуть.
– Пойду отолью. Не рыпайся, а то хуже будет.
Фиггис кивнул и проследил, как парень открывает деревянную дверь. Кажется, снаружи есть кое-что знакомое.
«Слушай, Гидеон... Я вижу молоты и наковальню. Похоже, этот Скэргил – кузнец. Ищи кузницу. Парень, который меня сторожит, сейчас вышел и по скудоумию оставил дверь нараспашку. Я вижу мясную лавку. Может быть, это и не мясная лавка, но... Найди мясную лавку и посмотри, что напротив. Скорее всего, там будет сарай, в котором я сижу».
Парень вернулся и захлопнул за собой дверь. Вид у него был мрачный, и Фиггис решил не открывать рта. Разговоры закончились.
Гидеон растерялся. Он думал о Фиггисе, но перед глазами у него стояло лицо Ийсеуль. Покидая ее, он не услышал ни звука, но ее взгляд говорил: «Предатель». Однако Фиггиса надо спасти! Если Ийсеуль послушается, будет сидеть тихо и не покинет укрытия, ни ее братишку, ни ее саму никто не найдет.
Гидеон допил молоко и поблагодарил женщину, но та лишь злобно покосилась на мальчика.
– Вы в Дунтарине проездом, почтенный? И куда путь держите?
Гидеон изобразил улыбку.
– Да в Пустошную Топь. Просто в горле совсем пересохло... К тому же один человек из Чирли попросил передать весточку своему другу, который живет в здешних местах.
– Правда? – похоже, ей было глубоко наплевать. – Вам лучше поторопиться, сударь. До Пустотной Топи путь не близкий. День пути, а то и больше.
– Да... Э-э-э... Простите, сударыня, но мой знакомый из Чирли... Вы не знаете, где можно найти почтенного Скэргила?
– Это кузнец.
Судя по ее взгляду, она заподозрила неладное.
– А где он живет? Может быть, я загляну к нему по дороге?
– Это в другую сторону. Может, я сама ему передам? Зачем вам возвращаться?
– О, премного благодарен... но мне заплатили, так что я лучше сам все сделаю.
Хозяйка вернулась к кадке с опарой и принялась яростно ее месить. Не хотел бы я оказаться на месте этого теста, подумал Гидеон. Женщина поморщилась, словно ей в рот попало что-то невкусное.
– Возвращайтесь по главной улице, а на перекрестке поверните налево. Там уже недалеко. Напротив лавка мясника Мекана.
– Спасибо огромное.
Гидеон подарил ей свою самую очаровательную улыбку, но булочница как будто ничего не заметила. Поэтому он не стал тратить время даром, вышел из пекарни и зашагал по улице в ту сторону, куда указала нелюбезная хозяйка. Вскоре он и вправду оказался на перекрестке и повернул налево.
День был уже в разгаре, но деревня как будто вымерла. Первым делом надо было найти лавку мясника. Гидеон остановился, огляделся по сторонам. А вот и кузница. За ней приютился маленький, очень старый овин. Фиггис назвал его «сараем»... Неважно. Главное, он на правильном пути.
Мальчик свернул с улицы и на цыпочках направился к овину, огибая маленькие полуразрушенные пристройки. Ладони стали влажными и холодными, а сердце билось так, что слышно было, наверно, во всей округе.
Изнутри не доносилось ни звука.
Гидеон обошел его кругом. Второй двери нет. Значит, о внезапном появлении можно даже не мечтать. Остается лишь надеяться, что ему повезет. Гидеон убедился, что за ним никто не следит, подкрался к двери, задержал дыхание и, распахнув дверь, вошел.
Даже его смерть в этой борьбе помогла Триединству. Оно готовится к воссоединению и пользуется каждым мигом, который Паладинам удалось продержаться. Потом Фиггис получил новую жизнь. Знает ли Орлак, что все сраженные им Паладины возрождаются? Знает ли он, что они возвращаются в Таллинор, откуда в свое время пришли – возвращаются, чтобы снова вступить с ним в схватку? Хотя откуда знать об этом Орлаку, запертому в клеть, которая висит посреди Пустоты? Сотни веков все его усилия направлены лишь на противостояние Паладинам. Но теперь, когда Орлак снова сойдется в схватке со своими стражами, Фиггис уже не сможет порадовать душу, глядя на его лицо.
Фиггис закашлялся, и на его одежде, и без того побуревшей от крови, появилось несколько свежих капель. Он только что узнал, почему его постоянно бьют. Из него попросту делают отбивную, как объяснил своим подручным Скэргил. Значит, это правда... Его собираются съесть. Что ж, у горных карликов мясо невкусное.
Да, удовольствия от трапезы они не получат, это точно. В другой раз Фиггис рассмеялся бы при этой мысли, но сейчас ему было не до смеха. Отчаяние мучило его куда сильнее, чем боль в истерзанном теле. Неужели он так кончит? Заживо превращенный в отбивную, а потом зажаренный и поданный к столу, в желудках у толпы оголтелых деревенщин, которые вознамерились устроить какой-то безумный обряд?
Нет, этого нельзя допустить. Он должен что-то придумать. Что угодно.
Однако выбор был невелик. Лисе говорила, что в нужный час он поймет, что может творить волшебство, но пока ничего подобного не происходило. Наверно, Торкин Гинт думает, будто это он, Фиггис, Девятый из Паладинов, спас того отважного мальчика по имени Локлин Гилбит. Как бы не так! Что наполняет землю влагой – садовая лейка или вода, которая из нее льется? Вернувшись в этот мир, Фиггис утратил свой дар, а сила, которая остановила клинок Серебряной Девы, просто проходила сквозь него. Возможно, источником этой силы была Лисе. Во всяком случае, карлик даже не пытался понять, что произошло. Богам Сонма не разрешалось самим вмешиваться в дела миров. Не исключено, что Лисе будет сурово наказана. Впрочем, сейчас его занимало другое: доведется ли ему еще хоть раз почувствовать, как тот ток волшебной силы проходит сквозь него.
Фиггис попытался сосредоточиться, хотя в голове последнее время стоял туман. Надо постараться. Он один из Паладинов. Он защитник мальчика. Это цель его жизни. Он должен сделать так, чтобы мальчик целым и невредимым достиг Сердца Лесов. Явившись ему во сне несколько дней назад, Лисе сказала ему, что мальчик близко. Но он, Фиггис, связан по рукам и ногам – и веревки очень прочные! Остается только одно. Собрав все силы, забыв про боль в разбитом теле, карлик представил себе мальчика – потерявшегося, испуганного, растерянного – и коснулся его разума.
Гидеон безжалостно подгонял своих спутников. Сейчас беглецы пересекали широкое поле где негде было укрыться. Слава всем богам, Ийсеуль знала здешние места и вела своего спасителя прочь от деревни, на юго-восток – на этом настоял Гидеон. Однако бежать было тяжело.
Внезапно Гидеон почувствовал прикосновение к своему разуму... нет, это больше напоминало резкий щелчок. Нет, это уже слишком! Он бежит во весь дух по полю, тащит на себе пятилетнего малыша и пытается притворяться спокойным и тут...
«Потом, Лаурин!» – рявкнул он.
Ответа не последовало, хотя связь разумов не прервалась. Тот, кто установил ее, был не на шутку удивлен. Потом мягкий, глубокий голос у него в голове – несомненно, мужской, – произнес:
«Это не Лаурин».
Человек едва переводил дух.
Гидеон споткнулся и упал в траву. Он слышал голос Ийсеуль: девушка спрашивала, что случилось. Гверис заплакал – наверно, ушибся.
«Кто это?» – спросил Гидеон – шепотом, хотя в этом не было нужды.
Он снова услышал тяжелое дыхание, потом кашель. Похоже, этот человек тяжело болен...
«Меня зовут Фиггис».
«Фиггис?»
По спине у Гидеона пробежал холодок. Ийсеуль, которая только что пыталась успокоить Гвериса, растерянно посмотрела на него. Гидеон дал ей знак помолчать.
«Я – Девятый из Паладинов, мой мальчик. Я связан с тобой, я – твой защитник».
Защитник? Женщина из сна тоже говорила о защитнике. Который находится где-то неподалеку.
«Ты здесь, чтобы защищать меня?»
«Да, – ответил Фиггис. – Но сначала помоги мне».
– Гидеон! – в ужасе закричала Ийсеуль. – Что ты делаешь? Ты понимаешь, что мы в опасности? Мы стоим посреди поля!
«Фиггис, пожалуйста, подожди минутку»... – Гидеон повернулся к ней. – Прости, я просто ногу подвернул. Как Гверис? Все хорошо?
Ийсеуль кивнула, и Гидеон улыбнулся мальчику, словно извиняясь.
– Может, возьмешь меня на ручки, Гверис?
Шутка малышу явно понравилась, потому что он расцвел в улыбке.
– Ийсеуль, – быстро проговорил Гидеон, – бегите вон к тем деревьям. Сейчас я вас догоню.
– А ты?
И в самом деле, почему?..
– Говорю тебе, я ногу подвернул. Пожалуйста, не перечь мне. Я немножко отдохну, а потом мы побежим дальше.
Удивительно, но Ийсеуль поверила. Она подхватила Гвериса и побежала прочь так быстро, как только могла.
Гидеон сделал вид, что никак не может подняться, и принялся осматривать свою ногу. На самом деле нога не болела. Он споткнулся лишь потому, что не ожидал услышать у себя в голове этот странный голос.
«Ты здесь... Фиггис?»
«Здесь. Куда может деться человек, который связан и истекает кровью?»
«Что?!»
Фиггис снова закашлялся.
«Тебя зовут... Лисе мне не сказала».
«Меня зовут Гидеон. В каком смысле ты связан? О нет... Подожди... Ты часом не карлик?»
«Да, я из горных карликов, – в голосе звучал вызов и гордость. – Мы невелики ростом. Но маленький рост – не значит маленькое сердце».
«О нет. Быть не может... Ты тот самый карлик, которого они собираются принести в жертву!»
«А ты откуда знаешь?» – похоже, Фиггис не ожидал от своего подопечного такой осведомленности.
Гидеон махнул рукой Ийсеуль и побрел к ней. Связь разумов со своим незадачливым защитником он так и не оборвал.
«В двух словах не расскажешь, Фиггис. Можешь считать, что меня это некоторым образом касается. Где они тебя держат?»
«Где-то в Дунтарине, то ли в амбаре, то ли в коровнике. А ты где?»
«За деревней».
«Тогда уходи. Как можно быстрее уходи из этих мест, мой мальчик. Ты слишком много значишь для нас, чтобы подвергать тебя опасности».
«Я думал, это твое дело – защищать меня».
«Я несколько занят, – ответил карлик. – Прости».
Мысли вихрем проносились у Гидеона в голове. Как получилось, что жизнь его стала похожа на горную тропку?
– Оставайтесь здесь! – крикнул он Ийсеуль. – Я скоро вернусь!
– Что?! Ты не можешь нас бросить!
– Вам тут ничто не угрожает. Просто дождитесь меня. Я вернусь, обещаю.
– Куда ты собрался?
– Обратно.
– В Дунтарин?
Глаза девушки округлились. Гидеону стало ее жаль. Наверно, ему стоило обнять ее, чтобы она почувствовала, что он и впрямь готов укрыть ее от всех бед. Но между ними стоял Гверис и смотрел на Гидеона так, словно тот был в чем-то виноват.
Гидеон опустился на корточки.
– Гверис, я оставляю тебя за главного. Ты мужчина и должен позаботиться о сестре. Она расстроена, а ты должен быть сильным, верно?
Мальчик торжественно кивнул.
– Я возвращаюсь в Дунтарин, потому что мне нужно кое-кого найти. Если я не найду этого человека, ему будет очень-очень плохо. Понял?
Он смотрел в глаза Гверису, но слова предназначались прежде всего Ийсеуль. Ему попросту не хватало духу смотреть на ее искаженное печалью лицо. И он был не на шутку напуган.
– Я о ней позабочусь, Гидеон, – сказал мальчик.
– Молодец! Я скоро вернусь.
Он все-таки посмотрел на Ийсеуль.
– Карлик? – спросила она.
Гидеон кивнул.
– Никуда не уходите.
И побежал обратно, отчаянно моля всех богов послать ему еше немного смелости.
«А теперь помогай мне, Фиггис! – крикнул он мысленно. Не прерывай связь разумов. Любая твоя подсказка может изменить все».
Фиггис понял, что сейчас его сторожит младший из похитителей. Небольшое, но везение... Карлик попросил парня принести воды, и тот выполнил просьбу, хотя и без восторга.
– У меня все болит, – пожаловался Фиггис, надеясь завязать разговор.
Парень осклабился.
– Так и должно быть, карлик. Мы должны подготовить тебя к сегодняшней ночи.
– А что со мной сделают?
– Думаю, сейчас уже можно тебе сказать.
Он понял, что может еще сильнее напугать пленника, и был этому рад. Бить карлика ему не позволили, и он был очень зол. Надо же, для такого дела он, видите ли, слишком молод, а для того, чтобы сторожить будущую жертву – нет! Похоже, для него это была единственная возможность отыграться.
– Мы тебя зажарим, – сообщил он и облизнулся, чтобы угроза выглядела более убедительно.
– Я слишком жесткий, – заметил Фиггис.
– Когда мы тебя приготовим, малыш, твое мясцо будет во рту таять.
– Выходит, в Дунтарине это обычное дело? Я понял, что меня все равно съедят. Так может быть, ты объяснишь напоследок, почему именно меня?
– Потому что ты тварь, – буркнул парень и набычился.
Меньше всего Фиггису хотелось получить тумака. Чтобы поддерживать связь разумов, голова должна быть ясной. Так что этого юнца лучше не злить. Попробуем иначе... Парень ждет не дождется вечера, и на этом можно сыграть.
– А девушка? Готов поспорить, она сама не своя от ужаса.
– Ийсеуль? – парень бросил на него взгляд исподлобья. Она ничего не знает... – на его физиономии появилась злорадная ухмылка. – Сегодня вечером она пожалеет, что не согласилась перепихнуться со мной в прошлом году. Попрощалась бы со своей девственностью, и дело с концом. Не знала, дурочка, что ее спасение у меня между ног болтается.
Он радостно загоготал над собственной шуткой, и Фиггис решил этим воспользоваться.
– Ну, на ней Свет клином не сошелся, верно? Готов поспорить: такому парню, как ты, нетрудно найти себе подружку.
Парень недоуменно посмотрел на карлика. Кажется, дело будет.
– Ты видишь, какой я страшный, – продолжал Фиггис. – Даже наши женщины от меня отворачивались. Но тебе не стоит связываться с кем попало. Такой славный парень – здоровый, крепкий... Будь поразборчивее.
И он увидел, как парень внезапно выпятил грудь и расправил плечи.
– Ты прав, карлик. Ийсеуль – мерзкая шлюха. Вот сморозил так сморозил!
– А когда все начнется? – Фиггис сказал это так, словно не его собирались зажарить и съесть. Ему удалось забыть о боли. Теперь главное – разговорить этого самодовольного юнца.
– Как только стемнеет.
– И долго меня еще будут бить?
– Зачем тебя бить? Ты и так хорош. Ты должен тушиться в собственном соку, а для этого надо, чтобы у тебя кровь в жилах бегала. А мое дело – позаботиться о том, чтобы ты не сдох раньше времени.
Фиггис почувствовал, что закипает. Спокойно, приказал он сам себе. Думай о Гидеоне и не выходи из себя. Он снова коснулся разума мальчика и понял, что Гидеон этому рад.
«Я уже решил, что ты умер».
«Не совсем, – мягко ответил Фиггис. – Где ты?»
«Пью молоко в лавке пекаря. Оно у меня прямо в животе сворачивается. Что ты еще знаешь?»
«Кое-что знаю».
«Поторопись, Фиггис. Мне тут не доверяют. Так и пялятся».
«Я буду сохранять связь разумов».
Фиггис закашлялся, и сторож обернулся к нему.
– А вы съедите меня прямо здесь? В этом сарае? Или это не сарай? – он затаил дыхание.
– Ты не только на вид тупой, – рявкнул парень. – С чего ты решил, что Скэргил будет проводить обряд в собственном сарае?
Скэргил! Все остальное можно было спокойно пропустить мимо ушей.
«Гидеон!»
«Есть новости?»
«Сарай Скэргила... Скэргил – один из тех, кто схватил меня. Тебе придется поспрашивать здешних жителей».
«Значит, спрошу».
Парень встал. Фиггис понял, что боится лишний раз вздохнуть.
– Пойду отолью. Не рыпайся, а то хуже будет.
Фиггис кивнул и проследил, как парень открывает деревянную дверь. Кажется, снаружи есть кое-что знакомое.
«Слушай, Гидеон... Я вижу молоты и наковальню. Похоже, этот Скэргил – кузнец. Ищи кузницу. Парень, который меня сторожит, сейчас вышел и по скудоумию оставил дверь нараспашку. Я вижу мясную лавку. Может быть, это и не мясная лавка, но... Найди мясную лавку и посмотри, что напротив. Скорее всего, там будет сарай, в котором я сижу».
Парень вернулся и захлопнул за собой дверь. Вид у него был мрачный, и Фиггис решил не открывать рта. Разговоры закончились.
Гидеон растерялся. Он думал о Фиггисе, но перед глазами у него стояло лицо Ийсеуль. Покидая ее, он не услышал ни звука, но ее взгляд говорил: «Предатель». Однако Фиггиса надо спасти! Если Ийсеуль послушается, будет сидеть тихо и не покинет укрытия, ни ее братишку, ни ее саму никто не найдет.
Гидеон допил молоко и поблагодарил женщину, но та лишь злобно покосилась на мальчика.
– Вы в Дунтарине проездом, почтенный? И куда путь держите?
Гидеон изобразил улыбку.
– Да в Пустошную Топь. Просто в горле совсем пересохло... К тому же один человек из Чирли попросил передать весточку своему другу, который живет в здешних местах.
– Правда? – похоже, ей было глубоко наплевать. – Вам лучше поторопиться, сударь. До Пустотной Топи путь не близкий. День пути, а то и больше.
– Да... Э-э-э... Простите, сударыня, но мой знакомый из Чирли... Вы не знаете, где можно найти почтенного Скэргила?
– Это кузнец.
Судя по ее взгляду, она заподозрила неладное.
– А где он живет? Может быть, я загляну к нему по дороге?
– Это в другую сторону. Может, я сама ему передам? Зачем вам возвращаться?
– О, премного благодарен... но мне заплатили, так что я лучше сам все сделаю.
Хозяйка вернулась к кадке с опарой и принялась яростно ее месить. Не хотел бы я оказаться на месте этого теста, подумал Гидеон. Женщина поморщилась, словно ей в рот попало что-то невкусное.
– Возвращайтесь по главной улице, а на перекрестке поверните налево. Там уже недалеко. Напротив лавка мясника Мекана.
– Спасибо огромное.
Гидеон подарил ей свою самую очаровательную улыбку, но булочница как будто ничего не заметила. Поэтому он не стал тратить время даром, вышел из пекарни и зашагал по улице в ту сторону, куда указала нелюбезная хозяйка. Вскоре он и вправду оказался на перекрестке и повернул налево.
День был уже в разгаре, но деревня как будто вымерла. Первым делом надо было найти лавку мясника. Гидеон остановился, огляделся по сторонам. А вот и кузница. За ней приютился маленький, очень старый овин. Фиггис назвал его «сараем»... Неважно. Главное, он на правильном пути.
Мальчик свернул с улицы и на цыпочках направился к овину, огибая маленькие полуразрушенные пристройки. Ладони стали влажными и холодными, а сердце билось так, что слышно было, наверно, во всей округе.
Изнутри не доносилось ни звука.
Гидеон обошел его кругом. Второй двери нет. Значит, о внезапном появлении можно даже не мечтать. Остается лишь надеяться, что ему повезет. Гидеон убедился, что за ним никто не следит, подкрался к двери, задержал дыхание и, распахнув дверь, вошел.