Страница:
— Ответа нет, — мрачно сообщил Тибор. — Что-то разрушило входные коды.
Пандарас залез себе под рубашку и достал керамический диск. Крошечные искры и черточки заполняли его от края до края, но рисунок их оставался неподвижен.
— Это не имеет значения, — сказал Пандарас. — Я знаю, что мой господин здесь.
11. ЛАГЕРЬ
12. ПОСЛЕДНИЙ ПОЛЕТ ДОКТОРА ДИСМАСА
Пандарас залез себе под рубашку и достал керамический диск. Крошечные искры и черточки заполняли его от края до края, но рисунок их оставался неподвижен.
— Это не имеет значения, — сказал Пандарас. — Я знаю, что мой господин здесь.
11. ЛАГЕРЬ
Остаток ночи Пандарас и Тибор провели у остатков священной рощи, но сон их был беспокойным, часто прерывался визгом и лязганьем механических пил, которыми дровосеки разделывали стволы гигантских секвой. Почти весь следующий день они бродили по бурлящим улицам города в поисках хоть какого-нибудь знака от Йамы, но ничего не нашли.
Ни на еду, ни на жилье денег у них не было, а в этом городе ничего нельзя было получить бесплатно. Пандарас попробовал заработать несколько монет, исполняя на углу песни, но прохожие либо равнодушно проходили мимо, либо осыпала его бранью. Одна женщина даже не поленилась остановить лошадь и объяснить Пандарасу, что каждый сам должен нести ответственность за свою жизнь и что, побираясь, он ведет себя как животное.
— У меня есть иеродул, госпожа. Может быть, для него найдется работа?
— Здесь нет рабов, — надменно отвечала женщина. — Тебе надо пойти в какой-нибудь лагерь на краю города. Там много таких, как ты. И убирайся поживее, а то кто-нибудь затеет самосуд, чтобы избавить город от подобного позора. — И не успел Пандарас спросить у нее еще что-нибудь, как она стегнула своего жеребца и смешалась с толпой.
До лагеря в джунглях на краю Бауса Тибор и Пандарас добрались почти в полночь. Не успели они подойти, как их окликнул охранник и, проведя по путанице извилистых дорожек, доставил к аккуратненькому поселку из палаток и домиков, с трех сторон окружающих утоптанную площадь. Руководила лагерем огромная женщина, потерявшая обе ноги, но шустро передвигающаяся на паре костылей. Ее энергия и неунывающий нрав поражали воображение Звали ее Калфа, вернее, это было детское сокращение ее имени, так как раса, к которой она принадлежала, выбирала себе имена, растущие по мере обретения жизненного опыта. Она выслушала историю Пандараса и Тибора, пока они жадно вычерпывали из миски несоленую овощную похлебку. Потом Калфа сказала, что здесь плохое место.
— В городе полно новообращенных рас, они опасны, потому что горят священным огнем. Толпы на улицах находят несогласных, вешают их, сжигают или забрасывают камнями.
Мы стараемся ни во что не ввязываться, но все равно возникает масса осложнений. Ты умеешь охотиться?
— Я городской парень, — с грустью ответил Пандарас и показал культю. К тому же я еще не оправился от ранения.
Калфа его слегка пугала. Она принадлежала к одной из гигантских рас и была в два раза выше Тибора. Сейчас она раскинулась в грубо сколоченном кресле. Любым пальцем своей трехпалой руки она могла обхватить череп Пандараса и раздавить его, как виноградину. Серая кожа ее обнаженного торса была иссечена декоративными рубцами и смазана чем-то, по запаху похожим на прогорклое масло. Стриженые белые волосы дыбом стояли на крестообразной макушке, а на лице с большим плоским носом доминировали огромные челюсти, похожие на два черпака механической драги, день и ночь работавшей вдоль берега в Изе, чтобы, отступая, река не затягивала илом древние каналы.
— Мы все здесь так или иначе ранены и изувечены, — возразила Калфа. Ты хотя бы ходить можешь.
— Мой друг повар, я могу ему помогать.
— Поваров у нас полно, продуктов не хватает.
— Прошу прощения, и не подумай, пожалуйста, что я не ценю твоего гостеприимства, но здешние повара опаснее еретиков. Я съел эту жалкую пародию на пищу, потому что не ел весь день, но, честно говоря, вареный речной ил и то был бы ароматнее.
Калфа пропустила мимо ушей эту колкость.
— Твой друг будет помогать лежачим больным и раненым. Ты отправишься с партией охотников. Наверняка ты умеешь быстро бегать. Ваши обычно умеют. Мы в основном роем ловушки и загоняем в них зверье. Вот и будешь этим заниматься. А если не получится, станешь искать фрукты.
Уверена, что даже с одной рукой ты сможешь залезть на гранатовое дерево. — Калфа уставилась на Пандараса тяжелым взглядом и вдруг спросила:
— Ты им веришь?
Выражение ее глаз не позволило Пандарасу солгать.
— На какое-то время я усомнился в верховной мощи Хранителей, Калфа. Моя раса — это сила города, а нас почему-то почти все презирают.
— Это грех людей, а не тех, кто их сотворил.
— Тогда нас, должно быть, плохо сотворили, — вздохнул Пандарас. — Но я явился сюда не для того, чтобы стать еретиком, пусть даже мне и хотелось бы жить вечно.
Калфа кивнула.
— Ты говорил, что ищешь друга. Если он прожил здесь долго, то скорее всего уже умер или стал одним из них.
— Он мой господин. Я знаю, что он жив. И знаю, что он где-то в городе. Тут много таких лагерей?
— Там нет господ, — твердо заявила Калфа. — Еретики в первую очередь убивают всех попавших в плен офицеров. Мы все здесь рядовые. Кроме нашего, есть только два лагеря. Большая часть освобожденных пленников убегает. Шайки еретиков убивают их в джунглях и болотах выше по реке. Те, кто остается тут, в конце концов присоединяются к еретикам или кончают самоубийством. Кое-кто, конечно, пытается бороться. Надолго их не хватает. В городе много тысяч еретиков и еще больше — в окружающих диких землях. Это один из их плацдармов.
— И все же они нас отпустили.
— На корабле, который меня привез, они убили почти всех, — сообщила Калфа. — Начали с офицеров, а потом уже хватали всех подряд. Почти все мои товарищи, практически целый дивизион, теперь мертвы. На меня еретики просто плюнули, думали, что я умираю, но я им еще покажу, какую страшную ошибку они совершили. Они жестоки и самонадеянны, потому и отпускают пленников, которые выжили после путешествия, но они еще поплатятся за свою самонадеянность, ведь они позволяют нам создавать армию прямо у них под носом. Пока мы еще не готовы, но скоро сумеем наделать здесь много бед. Говорят, например, у них есть маг, который умеет управлять любыми машинами. Я слежу за ним, хотя вокруг него всегда тучи солдат.
— Как он выглядит, этот маг?
— Его никто и никогда не видел. Он не выходит в город.
Он живет в летающем саду, вон там.
Пандарас посмотрел, куда указывала Калфа. Тень на фоне Ока Хранителей, чуть оторвавшаяся от других садов летающего архипелага.
— Сегодня ты вместе с другом будешь стоять в карауле, — распорядилась Калфа и хлопнула в свои огромные ладоши.
Подошел какой-то человек, она скомандовала:
— Выдай им трещотку и пару копий, потом отведи к папоротниковым деревьям, на рассвете проверишь. Если будут спать, убей их. — Она бросила испытующий взгляд на Пандараса. — Ты понимаешь, почему мы так поступаем?
— Я просто вижу, что вы не доверяете вновь прибывшим.
— Идет война, и мы продолжаем военные действия, — отрубила Калфа. Вокруг лагеря много ловушек и волчьих ям. Мы постоянно меняем их расположение. Если попробуете сбежать, то просто погибнете, так что у нас не будет с вами хлопот. Если предпочтете остаться, то сегодняшнее задание станет хорошим зачином. Смотрите в оба! Они обычно являются по наши души ночами.
Когда их проводник удалился, Пандарас со всей силы зашвырнул копье в заросли папоротника, туда же полетела и трещотка.
— Свое тоже бросай, — скомандовал он Тибору. — Это место не для нас.
— Здесь дают пищу и кров, маленький господин, в городе мы этого так и не нашли.
— Тут совсем не так безопасно, как ты думаешь. Калфа считает, что она до сих пор на войне, но ведь она может только проиграть. Спорить могу, что все эти армии, которые, как она думает, направлены против нее, на самом деле — шайки бандитов. Если они поймают нас с оружием в руках, то непременно убьют, а если мы попадемся безоружными, нас могут пощадить.
— Калфа сказала, что тут полно ловушек.
— Этот парень не придет за нами до рассвета, а тогда будет уже светлее, и мы сможем найти дорогу. Я неплохо вижу там, где для других рас только тьма кромешная. Сейчас мне все видно почти как днем. — Разумеется, это было преувеличение, однако в тусклом красноватом свете Ока Пандарас явственно различал выражение любопытства на плоском лице Тибора. — Я замечу ловушку намного раньше, чем мы к ней подойдем, или я ее учую. Кроме того, я думаю, они не станут тратить временя на наши поиски. Калфа сама намекнула, что многие, кто сюда приходит, потом убегают, и сомневаюсь, чтобы она стала их искать. Война продолжается, пленников хватает, так что ей надо только подождать, пока они сами к ней явятся.
Поразмыслив секунду, Тибор кивнул, переломил древко копья через колено и забросил обе половинки за выступ скалы.
— Как мы до него доберемся? — спросил Тибор.
— А я думал, что ты не понял, — усмехнувшись, отозвался Пандарас.
— Конечно, я тугодум, маленький господин, — рассудительно проговорил Тибор с видом непоколебимого достоинства, — но я вовсе не глуп. Маг, про которого говорила Калфа, — это наверняка твой хозяин. Но мы ведь не умеем летать по воздуху, а она сказала, что его охраняет множество солдат.
— Может, он сам нас найдет. Я уверен, что тот, кому Элифас его выдал, держит моего господина в плену. Калфа говорит, что он помогает еретикам, а я знаю, что он не стал бы этого делать. Видно, его вынудили силой. Но хоть он и в плену, он же может позвать на помощь машины. Он спас меня с помощью машины, освободив от префекта Корина.
— Ты уже не раз рассказывал мне о своих приключениях, маленький господин. Я ничего не забываю.
— Я просто хочу сказать, что это случилось далеко отсюда, на поле битвы. А теперь мы находимся в прямой видимости от него.
— Пусть мы его и нашли, но ведь он-то тебя еще не нашел. И как мы можем его освободить, маленький господин, если он сам, такой могущественный, не может этого сделать?
И почему ты так уверен, что именно он — этот маг? Мне кажется, в этом мире ни в чем нельзя быть уверенным, кроме любви Хранителей.
Пандарас сел, разминая обрубоклевой руки, и, помолчав, произнес:
— Как я понимаю, ты все еще веришь в них?
— А кто же в них не верит? Даже еретики не могут отрицать, что Хранители создали наш мир и всех людей.
— Я имею в виду, что ты веришь, будто Хранители по-прежнему влияют на жизнь в нашем мире.
Тибор задумался, а потом стал объяснять свою мысль:
— В наше время большинство людей, которые молятся Хранителям, на самом деле молятся своему высшему «я»; молитва теперь — не более чем форма медитации. Но я помню времена, когда еще можно было общаться с аватарой в оракуле храма, где я был иеродулом. Эх, мой маленький господин, ты этого не знаешь! Даже представить себе не можешь! Молитва тогда была не одиноким взыванием в пустоту, а счастливым общением, радостным разговором с тонким и умным собеседником. Но теперь все это утеряно, утеряно навсегда.
Тибор замолчал. Наступила тишина, потом Пандарас обернулся и с изумлением увидел, что иеродул плачет. Юноша совсем забыл, что кто-то может так серьезно относиться к Поклонению Хранителям. Последние аватары умолкли задолго до его рождения. Для Пандараса они были не более, чем миф.
Он притворился, что не видит слез Тибора, широко зевнул и улегся, пристроив голову на согнутую руку, а культю левой кисти засунул между колен. Подсознательно он все еще стеснялся своего увечья и при любой возможности пытался его скрыть.
— Давай с часок отдохнем, — устало проговорил он. — Я всеми мышцами ощущаю каждую сегодняшнюю лигу.
Немного погодя Тибор тихо заговорил, словно беседуя сам с собой:
— Хранители создали мир, и они создали десять тысяч рас. Они создали десять тысяч рас людей по своему образу и подобию в большей или меньшей степени. И в милости своей и любви к собственным творениям они оставили их искать самостоятельные пути к просвещению. Ибо Хранители знали, что их дети способны достичь спасения, стать цивилизованными и завершить акт творения, превратившись в подобия своих создателей. С тех пор многим наиболее просвещенным расам это удалось. В нас самих заключена возможность превратиться в нечто значительно большее, чем мы есть, а еретики это отрицают. Им не нужно ничего иного, они желают оставаться такими, как есть. И так во веки веков.
В полудреме Пандарас вспоминал о плавильне, где он когда-то работал на одного из своих дядьев, думал о чане, в котором переплавляли металлы. В его обязанности входило снимать окалину с поверхности расплавленного металла деревянной лопаткой на длинной ручке. Лопатку вырезали из цельного куска тикового дерева, и она уже очень сильно обуглилась. Каждый раз ее приходилось окунать в бочку с водой, иначе она начинала гореть. Сейчас ему представлялось, что в мире все происходит как раз наоборот: лучшие люди, совершенствуясь, выплавляются из земного существования, остается только ржавчина и окалина.
Вскоре он проснулся и услышал, как Тибор молится Оку Хранителей, которое уже стало заваливаться к горизонту на той стороне реки.
— Разбуди меня за час до рассвета, — сонно пробормотал он. — Я поищу для нас дорогу. — Но спал он, должно быть недолго, потому что, когда Тибор стал его трясти. Око еще высоко стояло в черном небе.
— С той стороны города идет бой, — тихо произнес Тибор.
Пандарас сел. Окрестности осветила голубая вспышка невероятной интенсивности. Впечатление было такое, будто где-то далеко, за много-много лиг, в ночном мраке джунглей, окружающих город, кто-то внезапно распахнул окно в белый день. Плохо соображая со сна, Пандарас стал считать секунды: четыре, пять, шесть… В небе грохотало, словно гремел гром, скала тряслась, как живая, и тут Пандарас наконец до конца проснулся и тотчас сообразил, что это за оружие. Он вскочил на ноги и воскликнул:
— Он снова меня нашел!
— Твой господин? Значит, он убежал из летающего сада?
Стая красных и зеленых искр прочертила небо над городом, направляясь туда, где сверкнула ослепительная голубая вспышка, но обрушилась на землю, не достигнув цели.
— Машины пытаются его уничтожить, — прокомментировал Пандарас, — но он владеет какой-то магией, которая их сбивает. Я уже видел такое. Его не убили. Может, его и вообще нельзя убить. Он последовал за мной в низовья, а теперь ищет по другим лагерям. Скоро он будет здесь. Будет! Будет!
О боже! Он идет за мной!
Новая голубая вспышка осветила джунгли, окружающие чашу города, на этот раз значительно ближе, всего в нескольких лигах.
— Кто, кто это, маленький господин? Твой хозяин?
Грохот усиливался, сейчас он пришел меньше чем через две секунды после голубой вспышки. Скала снова задрожала, и Пандарас тяжело осел, трепеща от страха. Теперь он знал, как добраться до летающего сада, но всем своим сердцем желал, чтобы ему не пришлось этого делать. Подняв глаза на Тибора, он объяснил:
— Йама где-то рядом, но это не он. Нет, это префект Корин. И если я хочу снова увидеть своего господина, я должен позволить себя найти.
Ни на еду, ни на жилье денег у них не было, а в этом городе ничего нельзя было получить бесплатно. Пандарас попробовал заработать несколько монет, исполняя на углу песни, но прохожие либо равнодушно проходили мимо, либо осыпала его бранью. Одна женщина даже не поленилась остановить лошадь и объяснить Пандарасу, что каждый сам должен нести ответственность за свою жизнь и что, побираясь, он ведет себя как животное.
— У меня есть иеродул, госпожа. Может быть, для него найдется работа?
— Здесь нет рабов, — надменно отвечала женщина. — Тебе надо пойти в какой-нибудь лагерь на краю города. Там много таких, как ты. И убирайся поживее, а то кто-нибудь затеет самосуд, чтобы избавить город от подобного позора. — И не успел Пандарас спросить у нее еще что-нибудь, как она стегнула своего жеребца и смешалась с толпой.
До лагеря в джунглях на краю Бауса Тибор и Пандарас добрались почти в полночь. Не успели они подойти, как их окликнул охранник и, проведя по путанице извилистых дорожек, доставил к аккуратненькому поселку из палаток и домиков, с трех сторон окружающих утоптанную площадь. Руководила лагерем огромная женщина, потерявшая обе ноги, но шустро передвигающаяся на паре костылей. Ее энергия и неунывающий нрав поражали воображение Звали ее Калфа, вернее, это было детское сокращение ее имени, так как раса, к которой она принадлежала, выбирала себе имена, растущие по мере обретения жизненного опыта. Она выслушала историю Пандараса и Тибора, пока они жадно вычерпывали из миски несоленую овощную похлебку. Потом Калфа сказала, что здесь плохое место.
— В городе полно новообращенных рас, они опасны, потому что горят священным огнем. Толпы на улицах находят несогласных, вешают их, сжигают или забрасывают камнями.
Мы стараемся ни во что не ввязываться, но все равно возникает масса осложнений. Ты умеешь охотиться?
— Я городской парень, — с грустью ответил Пандарас и показал культю. К тому же я еще не оправился от ранения.
Калфа его слегка пугала. Она принадлежала к одной из гигантских рас и была в два раза выше Тибора. Сейчас она раскинулась в грубо сколоченном кресле. Любым пальцем своей трехпалой руки она могла обхватить череп Пандараса и раздавить его, как виноградину. Серая кожа ее обнаженного торса была иссечена декоративными рубцами и смазана чем-то, по запаху похожим на прогорклое масло. Стриженые белые волосы дыбом стояли на крестообразной макушке, а на лице с большим плоским носом доминировали огромные челюсти, похожие на два черпака механической драги, день и ночь работавшей вдоль берега в Изе, чтобы, отступая, река не затягивала илом древние каналы.
— Мы все здесь так или иначе ранены и изувечены, — возразила Калфа. Ты хотя бы ходить можешь.
— Мой друг повар, я могу ему помогать.
— Поваров у нас полно, продуктов не хватает.
— Прошу прощения, и не подумай, пожалуйста, что я не ценю твоего гостеприимства, но здешние повара опаснее еретиков. Я съел эту жалкую пародию на пищу, потому что не ел весь день, но, честно говоря, вареный речной ил и то был бы ароматнее.
Калфа пропустила мимо ушей эту колкость.
— Твой друг будет помогать лежачим больным и раненым. Ты отправишься с партией охотников. Наверняка ты умеешь быстро бегать. Ваши обычно умеют. Мы в основном роем ловушки и загоняем в них зверье. Вот и будешь этим заниматься. А если не получится, станешь искать фрукты.
Уверена, что даже с одной рукой ты сможешь залезть на гранатовое дерево. — Калфа уставилась на Пандараса тяжелым взглядом и вдруг спросила:
— Ты им веришь?
Выражение ее глаз не позволило Пандарасу солгать.
— На какое-то время я усомнился в верховной мощи Хранителей, Калфа. Моя раса — это сила города, а нас почему-то почти все презирают.
— Это грех людей, а не тех, кто их сотворил.
— Тогда нас, должно быть, плохо сотворили, — вздохнул Пандарас. — Но я явился сюда не для того, чтобы стать еретиком, пусть даже мне и хотелось бы жить вечно.
Калфа кивнула.
— Ты говорил, что ищешь друга. Если он прожил здесь долго, то скорее всего уже умер или стал одним из них.
— Он мой господин. Я знаю, что он жив. И знаю, что он где-то в городе. Тут много таких лагерей?
— Там нет господ, — твердо заявила Калфа. — Еретики в первую очередь убивают всех попавших в плен офицеров. Мы все здесь рядовые. Кроме нашего, есть только два лагеря. Большая часть освобожденных пленников убегает. Шайки еретиков убивают их в джунглях и болотах выше по реке. Те, кто остается тут, в конце концов присоединяются к еретикам или кончают самоубийством. Кое-кто, конечно, пытается бороться. Надолго их не хватает. В городе много тысяч еретиков и еще больше — в окружающих диких землях. Это один из их плацдармов.
— И все же они нас отпустили.
— На корабле, который меня привез, они убили почти всех, — сообщила Калфа. — Начали с офицеров, а потом уже хватали всех подряд. Почти все мои товарищи, практически целый дивизион, теперь мертвы. На меня еретики просто плюнули, думали, что я умираю, но я им еще покажу, какую страшную ошибку они совершили. Они жестоки и самонадеянны, потому и отпускают пленников, которые выжили после путешествия, но они еще поплатятся за свою самонадеянность, ведь они позволяют нам создавать армию прямо у них под носом. Пока мы еще не готовы, но скоро сумеем наделать здесь много бед. Говорят, например, у них есть маг, который умеет управлять любыми машинами. Я слежу за ним, хотя вокруг него всегда тучи солдат.
— Как он выглядит, этот маг?
— Его никто и никогда не видел. Он не выходит в город.
Он живет в летающем саду, вон там.
Пандарас посмотрел, куда указывала Калфа. Тень на фоне Ока Хранителей, чуть оторвавшаяся от других садов летающего архипелага.
— Сегодня ты вместе с другом будешь стоять в карауле, — распорядилась Калфа и хлопнула в свои огромные ладоши.
Подошел какой-то человек, она скомандовала:
— Выдай им трещотку и пару копий, потом отведи к папоротниковым деревьям, на рассвете проверишь. Если будут спать, убей их. — Она бросила испытующий взгляд на Пандараса. — Ты понимаешь, почему мы так поступаем?
— Я просто вижу, что вы не доверяете вновь прибывшим.
— Идет война, и мы продолжаем военные действия, — отрубила Калфа. Вокруг лагеря много ловушек и волчьих ям. Мы постоянно меняем их расположение. Если попробуете сбежать, то просто погибнете, так что у нас не будет с вами хлопот. Если предпочтете остаться, то сегодняшнее задание станет хорошим зачином. Смотрите в оба! Они обычно являются по наши души ночами.
* * *
Пандарасу и Тибору вручили копья с каменными наконечниками и пустые высохшие тыквы на кожаных ремешках с твердыми семечками внутри, которые могли производить невероятный шум. Их отвели на скалистый мысок, нависающий над плотным поясом папоротниковых деревьев и обращенный к городу. Око Хранителей стояло высоко над речной гладью, а летающий сад, на который указала Калфа, резким силуэтом вырисовывался на фоне тусклого свечения его спирали. Сопровождающий показал им, где находятся соседние посты, и напомнил, что вернется на рассвете.Когда их проводник удалился, Пандарас со всей силы зашвырнул копье в заросли папоротника, туда же полетела и трещотка.
— Свое тоже бросай, — скомандовал он Тибору. — Это место не для нас.
— Здесь дают пищу и кров, маленький господин, в городе мы этого так и не нашли.
— Тут совсем не так безопасно, как ты думаешь. Калфа считает, что она до сих пор на войне, но ведь она может только проиграть. Спорить могу, что все эти армии, которые, как она думает, направлены против нее, на самом деле — шайки бандитов. Если они поймают нас с оружием в руках, то непременно убьют, а если мы попадемся безоружными, нас могут пощадить.
— Калфа сказала, что тут полно ловушек.
— Этот парень не придет за нами до рассвета, а тогда будет уже светлее, и мы сможем найти дорогу. Я неплохо вижу там, где для других рас только тьма кромешная. Сейчас мне все видно почти как днем. — Разумеется, это было преувеличение, однако в тусклом красноватом свете Ока Пандарас явственно различал выражение любопытства на плоском лице Тибора. — Я замечу ловушку намного раньше, чем мы к ней подойдем, или я ее учую. Кроме того, я думаю, они не станут тратить временя на наши поиски. Калфа сама намекнула, что многие, кто сюда приходит, потом убегают, и сомневаюсь, чтобы она стала их искать. Война продолжается, пленников хватает, так что ей надо только подождать, пока они сами к ней явятся.
Поразмыслив секунду, Тибор кивнул, переломил древко копья через колено и забросил обе половинки за выступ скалы.
— Как мы до него доберемся? — спросил Тибор.
— А я думал, что ты не понял, — усмехнувшись, отозвался Пандарас.
— Конечно, я тугодум, маленький господин, — рассудительно проговорил Тибор с видом непоколебимого достоинства, — но я вовсе не глуп. Маг, про которого говорила Калфа, — это наверняка твой хозяин. Но мы ведь не умеем летать по воздуху, а она сказала, что его охраняет множество солдат.
— Может, он сам нас найдет. Я уверен, что тот, кому Элифас его выдал, держит моего господина в плену. Калфа говорит, что он помогает еретикам, а я знаю, что он не стал бы этого делать. Видно, его вынудили силой. Но хоть он и в плену, он же может позвать на помощь машины. Он спас меня с помощью машины, освободив от префекта Корина.
— Ты уже не раз рассказывал мне о своих приключениях, маленький господин. Я ничего не забываю.
— Я просто хочу сказать, что это случилось далеко отсюда, на поле битвы. А теперь мы находимся в прямой видимости от него.
— Пусть мы его и нашли, но ведь он-то тебя еще не нашел. И как мы можем его освободить, маленький господин, если он сам, такой могущественный, не может этого сделать?
И почему ты так уверен, что именно он — этот маг? Мне кажется, в этом мире ни в чем нельзя быть уверенным, кроме любви Хранителей.
Пандарас сел, разминая обрубоклевой руки, и, помолчав, произнес:
— Как я понимаю, ты все еще веришь в них?
— А кто же в них не верит? Даже еретики не могут отрицать, что Хранители создали наш мир и всех людей.
— Я имею в виду, что ты веришь, будто Хранители по-прежнему влияют на жизнь в нашем мире.
Тибор задумался, а потом стал объяснять свою мысль:
— В наше время большинство людей, которые молятся Хранителям, на самом деле молятся своему высшему «я»; молитва теперь — не более чем форма медитации. Но я помню времена, когда еще можно было общаться с аватарой в оракуле храма, где я был иеродулом. Эх, мой маленький господин, ты этого не знаешь! Даже представить себе не можешь! Молитва тогда была не одиноким взыванием в пустоту, а счастливым общением, радостным разговором с тонким и умным собеседником. Но теперь все это утеряно, утеряно навсегда.
Тибор замолчал. Наступила тишина, потом Пандарас обернулся и с изумлением увидел, что иеродул плачет. Юноша совсем забыл, что кто-то может так серьезно относиться к Поклонению Хранителям. Последние аватары умолкли задолго до его рождения. Для Пандараса они были не более, чем миф.
Он притворился, что не видит слез Тибора, широко зевнул и улегся, пристроив голову на согнутую руку, а культю левой кисти засунул между колен. Подсознательно он все еще стеснялся своего увечья и при любой возможности пытался его скрыть.
— Давай с часок отдохнем, — устало проговорил он. — Я всеми мышцами ощущаю каждую сегодняшнюю лигу.
Немного погодя Тибор тихо заговорил, словно беседуя сам с собой:
— Хранители создали мир, и они создали десять тысяч рас. Они создали десять тысяч рас людей по своему образу и подобию в большей или меньшей степени. И в милости своей и любви к собственным творениям они оставили их искать самостоятельные пути к просвещению. Ибо Хранители знали, что их дети способны достичь спасения, стать цивилизованными и завершить акт творения, превратившись в подобия своих создателей. С тех пор многим наиболее просвещенным расам это удалось. В нас самих заключена возможность превратиться в нечто значительно большее, чем мы есть, а еретики это отрицают. Им не нужно ничего иного, они желают оставаться такими, как есть. И так во веки веков.
В полудреме Пандарас вспоминал о плавильне, где он когда-то работал на одного из своих дядьев, думал о чане, в котором переплавляли металлы. В его обязанности входило снимать окалину с поверхности расплавленного металла деревянной лопаткой на длинной ручке. Лопатку вырезали из цельного куска тикового дерева, и она уже очень сильно обуглилась. Каждый раз ее приходилось окунать в бочку с водой, иначе она начинала гореть. Сейчас ему представлялось, что в мире все происходит как раз наоборот: лучшие люди, совершенствуясь, выплавляются из земного существования, остается только ржавчина и окалина.
Вскоре он проснулся и услышал, как Тибор молится Оку Хранителей, которое уже стало заваливаться к горизонту на той стороне реки.
— Разбуди меня за час до рассвета, — сонно пробормотал он. — Я поищу для нас дорогу. — Но спал он, должно быть недолго, потому что, когда Тибор стал его трясти. Око еще высоко стояло в черном небе.
— С той стороны города идет бой, — тихо произнес Тибор.
Пандарас сел. Окрестности осветила голубая вспышка невероятной интенсивности. Впечатление было такое, будто где-то далеко, за много-много лиг, в ночном мраке джунглей, окружающих город, кто-то внезапно распахнул окно в белый день. Плохо соображая со сна, Пандарас стал считать секунды: четыре, пять, шесть… В небе грохотало, словно гремел гром, скала тряслась, как живая, и тут Пандарас наконец до конца проснулся и тотчас сообразил, что это за оружие. Он вскочил на ноги и воскликнул:
— Он снова меня нашел!
— Твой господин? Значит, он убежал из летающего сада?
Стая красных и зеленых искр прочертила небо над городом, направляясь туда, где сверкнула ослепительная голубая вспышка, но обрушилась на землю, не достигнув цели.
— Машины пытаются его уничтожить, — прокомментировал Пандарас, — но он владеет какой-то магией, которая их сбивает. Я уже видел такое. Его не убили. Может, его и вообще нельзя убить. Он последовал за мной в низовья, а теперь ищет по другим лагерям. Скоро он будет здесь. Будет! Будет!
О боже! Он идет за мной!
Новая голубая вспышка осветила джунгли, окружающие чашу города, на этот раз значительно ближе, всего в нескольких лигах.
— Кто, кто это, маленький господин? Твой хозяин?
Грохот усиливался, сейчас он пришел меньше чем через две секунды после голубой вспышки. Скала снова задрожала, и Пандарас тяжело осел, трепеща от страха. Теперь он знал, как добраться до летающего сада, но всем своим сердцем желал, чтобы ему не пришлось этого делать. Подняв глаза на Тибора, он объяснил:
— Йама где-то рядом, но это не он. Нет, это префект Корин. И если я хочу снова увидеть своего господина, я должен позволить себя найти.
12. ПОСЛЕДНИЙ ПОЛЕТ ДОКТОРА ДИСМАСА
Он здесь, — сказала Тень и с этими словами возникла над кроватью в образе Дирив. Пальцами рук и ног она цеплялась за потолок и смотрела на Йаму сквозь водопад легких белых волос. Под тончайшей рубашкой она была совсем обнаженной. Кожа ее мерцала мягким зеленоватым сиянием, иногда встречающимся на гниющей древесине.
— Изменись! — устало попросил Йама. Блеск керамического диска сверкнул в его сознании, как солнечный зайчик в далеком окне. Он знал, что Пандарас где-то близко, но не мог больше искать с помощью машин. Тень отняла у него и это.
Призрак одной рукой сжал свои маленькие груди.
Значит, тебе это не нравится?
За огромным выпуклым глазом окна сверкнула голубая вспышка, на мгновение осветив пятерых слуг, обступивших кровать. Какой-то миг Йама думал, что за ним вернулась черная машина.
Сюда приближается что-то злое.
В дальнем конце с треском распахнулись двойные двери, плавающие огни загорелись ярче. С диким криком в комнату ворвался Дисмас:
— Дитя мое! Дорогое мое дитя! Энобарбус пытается нас убить!
Сядь! — приказала Тень.
Йама, не думая, повиновался и был поражен, что может двигаться.
— Ты прав, — сказал он. — Пора уходить.
Дисмас удивленно застыл посреди комнаты, а потом быстро выхватил энергопистолет. Поверх обычного черного костюма на нем была серебристая мантия, а на голове серебристая шляпа. Йама вспомнил: когда-то давно доктор поведал ему, что носит шляпу с металлическим экранированием, чтобы машины не могли его выследить.
Тень, все еще в образе Дирив, вдруг появилась за спиной доктора. Улыбнувшись, она сказала:
Простым физиологическим приемом я позволила тебе преодолеть действие препарата нашего доброго доктора. Кстати, на нас нападает не Энобарбус, но пусть доктор думает что хочет. А кроме того, Энобарбус действительно направляется сюда. Он думает, что это доктор Дисмас напал на него. Уже погибло множество людей, а сколько еще погибнет! Это так интересно! Хочешь, я тебе покажу?
Йама будто не слышал вопроса. Обратившись к Дисмасу, он произнес:
— Нехитрый физиологический трюк, доктор. — И перебросил ноги через край кровати. Один из слуг, лесной пигмей, положил у его ног сверток с одеждой. Одеваясь, Йама добавил:
— Пора и мне сделать ход.
— Мне надо, чтобы ты разрушил машины Энобарбуса.
Надеюсь, я говорю с тем, с кем надо?
Нам нечего беспокоиться о машинах.
Призрак Дирив исчез. У Йамы задвоилось в глазах, возникло головокружение, и он снова почувствовал себя пленником в собственном теле. Оно, это тело, натянуло просторную белую рубашку, вставило ноги в сандалии, которые сами собой застегнулись вокруг щиколоток, и вышло из комнаты.
Он услышал, как его голос, только на октаву ниже обычного, произносит:
— Тебе не нужен этот маленький глупый пистолетик, доктор. По крайней мере когда я рядом.
Доктор Дисмас кивнул и опустил пистолет.
— Конечно, ты прав, — отозвался он. — Я вооружил слуг.
Сейчас они убивают людей Энобарбуса — тех, кого я сам не успел убить. Тебе надо перебраться в безопасное место. Нам и правда пора уходить.
Он щелкнул своими окостеневшими пальцами, и один из слуг бросил на кровать серебристый сверток.
— Это защитит тебя от пуль и от близких разрядов энергетического оружия, — пояснил он.
Йама попробовал заговорить, но Тень полностью захватила контроль над его телом.
Мне такие штучки не требуются, — ответила она. Тень взмахнула правой рукой Йамы, и слуги рухнули на пол.
Доктор Дисмас снова поднял пистолет. Нацелив его в голову Йамы, он со злобой прорычал:
— Ну-ка верни их, идиот! Сейчас не время для трюков.
Они нам еще нужны.
Что делать! — сокрушенно ответила Тень. — Они мертвы.
Остальных мутантов я тоже убью. Пусть только покончат с людьми Энобарбуса. Ну-ну, я теперь понимаю, зачем ты надел этот шлем. В нем скрыто больше, чем кажется. Но ты в любом случае будешь делать что я скажу. Нам давно пора уйти, доктор. Настало время вернуться к нашему родителю, закончить рост и разбить эту хрупкую оболочку! Время занять центральное место на мировой сцене!
Дисмас отступил на два шага, все еще целясь в голову Йаме.
— Если понадобится, я тебя застрелю. Надевай мантию, но не надейся, что она защитит тебя от прямого попадания.
Сияющая вспышка за огромным окном на секунду озарила комнату, а померкнув, уступила место пейзажу раскинувшегося внизу города. Летающий сад закачался на своей оси, но сила локальной гравитации продолжала его удерживать.
Тень метнулась к машине, несущейся сквозь ночь в лиге от сада, все чувства Йамы последовали за ней. Машина внезапно остановилась, завертелась на месте и отметила, что летающий сад стоит под прямым углом над чашей города. В зарослях, покрывающих большую часть площади сада, шел бой. Машина зарегистрировала точечные отклонения гравитационных полей, вызванные применением энергетического оружия. В воздухе мелькали ослепительные вспышки. К базальтовому основанию острова мчался флайер, но, должно быть, наткнулся на какое-то препятствие, потому что внезапно замер, а потом исчез во вспышке белого пламени.
Летающий сад медленно выправил свое положение. А высоко в небе над дальней окраиной города другой летающий остров оторвался от архипелага и, ясно вырисовываясь на фоне оранжевого неба, двинулся к первому.
Пандарас нервно ходил туда-сюда. Вопли и крики били его прямо по нервам, и хотя он решил не бежать, оставаться на месте было очень нелегко.
— Маленький господин, ведь он нас наверняка убьет, — со страхом сказал Тибор.
— Нет. Я ему нужен.
И вдруг из темноты вынырнул префект Корин, бросившись на добычу, словно сова на тюлевую мышь. Он спрыгнул с летающего диска и побежал прямо к Пандарасу, сбив с ног Тибора, когда иеродул попытался встать у него на пути. Префект схватил Пандараса, приподнял его над землей и уставился ему прямо в лицо. Его левый глаз закрывала повязка из белого липкого пластыря. За плечом у него висело ружье.
— Ты доставил мне столько хлопот, мальчишка, — сказал префект. — Тебе надо было оставаться со мной. Тогда ты не потерял бы руку. Где он?
Префект Корин так стиснул грудную клетку Пандараса, что тот едва мог дышать. Задыхаясь, он пробормотал:
— Обещай, что не убьешь моего друга.
— От иеродула тоже есть польза. Так где?
— Неужели ты тащился за мной в низовья все это время?
Я польщен.
— Мне следовало утопить баржу вместе с командой и пассажирами. Где он?
— Ты наверняка слышал о великом маге этого города, господин?
— Я еще не успел навести справки, был слишком занят, искал тебя. Я только знаю, что он где-то рядом. Вижу, что твоя монета светит даже через рубашку.
— Из-за нее ты меня и нашел?
— Глупости! В этом городе множество подобных источников.
— Значит, ты начал обыскивать лагеря, да? Я все думал, почему ты не явился за нами к оракулу или когда нас выбросили из госпиталя? Подозреваю, что ты убил всех несчастных солдат в лагерях, несмотря на то что они на вашей стороне.
— Некоторые убежали, но многие бросились в бой, и большую часть мне пришлось убить. Безногая женщина перед смертью сообщила мне, где ты находишься. Многим пришлось умереть из-за того, что ты убежал, и все без толку, потому что я тебя снова заполучил. Так где же он, парень?
— На этот раз тебе придется принять мои условия.
— Говори!
Префект Корин надавил сильнее. Боль пронзила грудь Пандараса, как нож, и он прошептал, задыхаясь:
— Мы можем прямо сейчас отправиться туда на твоем летающем диске.
— Значит, это в каком-то из садов. Я так и думал, не знал только, в каком именно. Они все хорошо охраняются. — Корин уронил Пандараса на землю и направился к Тибору, все еще лежащему навзничь. Мелькнула короткая вспышка света, и префект приказал иеродулу подниматься. Тибор встал, медлительно и нелепо; его круглое невыразительное лицо оставалось абсолютно бесстрастным. Корин что-то зашептал ему прямо в ухо.
— Ты командуешь большими силами, — сказал Пандарас, массируя ребра. Ни одно не было сломано, но вся грудь оказалась исцарапана. — Ты становишься похож на моего господина.
— Нет, не похож. Никогда не буду таким, как он. Скоро здесь будет еще один диск, а потом ты отведешь меня к Йамаманаме.
— Я хочу своему господину только добра. Уверен, он сейчас в плену, иначе бы он давно за мной пришел. Ты можешь помочь его освободить, а потом он сам с тобой разберется.
— У тебя чудовищное эго, парень.
Летающий диск опустился рядом с первым, покачиваясь на высоте ладони над скалой. Префект Корин взошел на него.
— Ты поедешь с иеродулом. Скажи диску, куда двигаться, я последую за вами. Не вздумай сбежать, иначе иеродул сломает тебе шею.
— Если ты меня убьешь, то никогда его не найдешь.
— Ты не умрешь, тебя просто парализует, а монета будет по-прежнему работать.
— Ты должен обещать, что не убьешь моего господина.
— Разумеется, нет. Двигайся.
Сначала было даже весело. Диск изгибал гравитационное поле, и казалось, что весь мир покачивается и заворачивается вокруг Пандараса, пока он мчится рядом с Тибором сквозь черноту ночи к летающему острову и своему господину, а префект Корин летит следом. На мгновение Пандарас забыл, что Тибор больше ему не подчиняется, что сам он подвергается страшной опасности, что он, Пандарас, предает своего господина, отдавая его в руки злейшего врага.
— Изменись! — устало попросил Йама. Блеск керамического диска сверкнул в его сознании, как солнечный зайчик в далеком окне. Он знал, что Пандарас где-то близко, но не мог больше искать с помощью машин. Тень отняла у него и это.
Призрак одной рукой сжал свои маленькие груди.
Значит, тебе это не нравится?
За огромным выпуклым глазом окна сверкнула голубая вспышка, на мгновение осветив пятерых слуг, обступивших кровать. Какой-то миг Йама думал, что за ним вернулась черная машина.
Сюда приближается что-то злое.
В дальнем конце с треском распахнулись двойные двери, плавающие огни загорелись ярче. С диким криком в комнату ворвался Дисмас:
— Дитя мое! Дорогое мое дитя! Энобарбус пытается нас убить!
Сядь! — приказала Тень.
Йама, не думая, повиновался и был поражен, что может двигаться.
— Ты прав, — сказал он. — Пора уходить.
Дисмас удивленно застыл посреди комнаты, а потом быстро выхватил энергопистолет. Поверх обычного черного костюма на нем была серебристая мантия, а на голове серебристая шляпа. Йама вспомнил: когда-то давно доктор поведал ему, что носит шляпу с металлическим экранированием, чтобы машины не могли его выследить.
Тень, все еще в образе Дирив, вдруг появилась за спиной доктора. Улыбнувшись, она сказала:
Простым физиологическим приемом я позволила тебе преодолеть действие препарата нашего доброго доктора. Кстати, на нас нападает не Энобарбус, но пусть доктор думает что хочет. А кроме того, Энобарбус действительно направляется сюда. Он думает, что это доктор Дисмас напал на него. Уже погибло множество людей, а сколько еще погибнет! Это так интересно! Хочешь, я тебе покажу?
Йама будто не слышал вопроса. Обратившись к Дисмасу, он произнес:
— Нехитрый физиологический трюк, доктор. — И перебросил ноги через край кровати. Один из слуг, лесной пигмей, положил у его ног сверток с одеждой. Одеваясь, Йама добавил:
— Пора и мне сделать ход.
— Мне надо, чтобы ты разрушил машины Энобарбуса.
Надеюсь, я говорю с тем, с кем надо?
Нам нечего беспокоиться о машинах.
Призрак Дирив исчез. У Йамы задвоилось в глазах, возникло головокружение, и он снова почувствовал себя пленником в собственном теле. Оно, это тело, натянуло просторную белую рубашку, вставило ноги в сандалии, которые сами собой застегнулись вокруг щиколоток, и вышло из комнаты.
Он услышал, как его голос, только на октаву ниже обычного, произносит:
— Тебе не нужен этот маленький глупый пистолетик, доктор. По крайней мере когда я рядом.
Доктор Дисмас кивнул и опустил пистолет.
— Конечно, ты прав, — отозвался он. — Я вооружил слуг.
Сейчас они убивают людей Энобарбуса — тех, кого я сам не успел убить. Тебе надо перебраться в безопасное место. Нам и правда пора уходить.
Он щелкнул своими окостеневшими пальцами, и один из слуг бросил на кровать серебристый сверток.
— Это защитит тебя от пуль и от близких разрядов энергетического оружия, — пояснил он.
Йама попробовал заговорить, но Тень полностью захватила контроль над его телом.
Мне такие штучки не требуются, — ответила она. Тень взмахнула правой рукой Йамы, и слуги рухнули на пол.
Доктор Дисмас снова поднял пистолет. Нацелив его в голову Йамы, он со злобой прорычал:
— Ну-ка верни их, идиот! Сейчас не время для трюков.
Они нам еще нужны.
Что делать! — сокрушенно ответила Тень. — Они мертвы.
Остальных мутантов я тоже убью. Пусть только покончат с людьми Энобарбуса. Ну-ну, я теперь понимаю, зачем ты надел этот шлем. В нем скрыто больше, чем кажется. Но ты в любом случае будешь делать что я скажу. Нам давно пора уйти, доктор. Настало время вернуться к нашему родителю, закончить рост и разбить эту хрупкую оболочку! Время занять центральное место на мировой сцене!
Дисмас отступил на два шага, все еще целясь в голову Йаме.
— Если понадобится, я тебя застрелю. Надевай мантию, но не надейся, что она защитит тебя от прямого попадания.
Сияющая вспышка за огромным окном на секунду озарила комнату, а померкнув, уступила место пейзажу раскинувшегося внизу города. Летающий сад закачался на своей оси, но сила локальной гравитации продолжала его удерживать.
Тень метнулась к машине, несущейся сквозь ночь в лиге от сада, все чувства Йамы последовали за ней. Машина внезапно остановилась, завертелась на месте и отметила, что летающий сад стоит под прямым углом над чашей города. В зарослях, покрывающих большую часть площади сада, шел бой. Машина зарегистрировала точечные отклонения гравитационных полей, вызванные применением энергетического оружия. В воздухе мелькали ослепительные вспышки. К базальтовому основанию острова мчался флайер, но, должно быть, наткнулся на какое-то препятствие, потому что внезапно замер, а потом исчез во вспышке белого пламени.
Летающий сад медленно выправил свое положение. А высоко в небе над дальней окраиной города другой летающий остров оторвался от архипелага и, ясно вырисовываясь на фоне оранжевого неба, двинулся к первому.
* * *
Бой в лагере был коротким. Отовсюду неслись крики, раздавалось беглое стаккато выстрелов, взрывом взметнуло над деревьями огненный шар жирного желтого пламени. Потом ярко-белая вспышка осветила половину неба, наступила потрясенная тишина, и с новой силой разнеслись крики, разрывая ночной воздух, как визг пил в лесу.Пандарас нервно ходил туда-сюда. Вопли и крики били его прямо по нервам, и хотя он решил не бежать, оставаться на месте было очень нелегко.
— Маленький господин, ведь он нас наверняка убьет, — со страхом сказал Тибор.
— Нет. Я ему нужен.
И вдруг из темноты вынырнул префект Корин, бросившись на добычу, словно сова на тюлевую мышь. Он спрыгнул с летающего диска и побежал прямо к Пандарасу, сбив с ног Тибора, когда иеродул попытался встать у него на пути. Префект схватил Пандараса, приподнял его над землей и уставился ему прямо в лицо. Его левый глаз закрывала повязка из белого липкого пластыря. За плечом у него висело ружье.
— Ты доставил мне столько хлопот, мальчишка, — сказал префект. — Тебе надо было оставаться со мной. Тогда ты не потерял бы руку. Где он?
Префект Корин так стиснул грудную клетку Пандараса, что тот едва мог дышать. Задыхаясь, он пробормотал:
— Обещай, что не убьешь моего друга.
— От иеродула тоже есть польза. Так где?
— Неужели ты тащился за мной в низовья все это время?
Я польщен.
— Мне следовало утопить баржу вместе с командой и пассажирами. Где он?
— Ты наверняка слышал о великом маге этого города, господин?
— Я еще не успел навести справки, был слишком занят, искал тебя. Я только знаю, что он где-то рядом. Вижу, что твоя монета светит даже через рубашку.
— Из-за нее ты меня и нашел?
— Глупости! В этом городе множество подобных источников.
— Значит, ты начал обыскивать лагеря, да? Я все думал, почему ты не явился за нами к оракулу или когда нас выбросили из госпиталя? Подозреваю, что ты убил всех несчастных солдат в лагерях, несмотря на то что они на вашей стороне.
— Некоторые убежали, но многие бросились в бой, и большую часть мне пришлось убить. Безногая женщина перед смертью сообщила мне, где ты находишься. Многим пришлось умереть из-за того, что ты убежал, и все без толку, потому что я тебя снова заполучил. Так где же он, парень?
— На этот раз тебе придется принять мои условия.
— Говори!
Префект Корин надавил сильнее. Боль пронзила грудь Пандараса, как нож, и он прошептал, задыхаясь:
— Мы можем прямо сейчас отправиться туда на твоем летающем диске.
— Значит, это в каком-то из садов. Я так и думал, не знал только, в каком именно. Они все хорошо охраняются. — Корин уронил Пандараса на землю и направился к Тибору, все еще лежащему навзничь. Мелькнула короткая вспышка света, и префект приказал иеродулу подниматься. Тибор встал, медлительно и нелепо; его круглое невыразительное лицо оставалось абсолютно бесстрастным. Корин что-то зашептал ему прямо в ухо.
— Ты командуешь большими силами, — сказал Пандарас, массируя ребра. Ни одно не было сломано, но вся грудь оказалась исцарапана. — Ты становишься похож на моего господина.
— Нет, не похож. Никогда не буду таким, как он. Скоро здесь будет еще один диск, а потом ты отведешь меня к Йамаманаме.
— Я хочу своему господину только добра. Уверен, он сейчас в плену, иначе бы он давно за мной пришел. Ты можешь помочь его освободить, а потом он сам с тобой разберется.
— У тебя чудовищное эго, парень.
Летающий диск опустился рядом с первым, покачиваясь на высоте ладони над скалой. Префект Корин взошел на него.
— Ты поедешь с иеродулом. Скажи диску, куда двигаться, я последую за вами. Не вздумай сбежать, иначе иеродул сломает тебе шею.
— Если ты меня убьешь, то никогда его не найдешь.
— Ты не умрешь, тебя просто парализует, а монета будет по-прежнему работать.
— Ты должен обещать, что не убьешь моего господина.
— Разумеется, нет. Двигайся.
Сначала было даже весело. Диск изгибал гравитационное поле, и казалось, что весь мир покачивается и заворачивается вокруг Пандараса, пока он мчится рядом с Тибором сквозь черноту ночи к летающему острову и своему господину, а префект Корин летит следом. На мгновение Пандарас забыл, что Тибор больше ему не подчиняется, что сам он подвергается страшной опасности, что он, Пандарас, предает своего господина, отдавая его в руки злейшего врага.