Страница:
Когда они подлетели поближе, диск префекта набрал скорость, обогнал их и по широкой дуге двинулся к килевому основанию летающего острова. Искры света от оранжевого городского зарева улетали вверх широким потоком, а когда Пандарас попытался следовать за диском Корина, резко свернувшим под прямым углом, искры стали изгибаться длинной сверкающей спиралью. Диск с Пандарасом и Тибором повернул следом. Пандарас приказал ему вернуться, но тот по-прежнему летел своим новым курсом.
Впереди тянулась цепочка летающих садов, их соединяли выгнутые висячие мосты и тросы. Над архипелагом висел обломок скалы, на его плоской поверхности мерцало темное круглое озеро в окружении групп сосен. Через края озера в нескольких местах переливались потоки воды и падали на парящие внизу сады. Когда диск подлетел совсем близко, юноша с удивлением увидел, что вода в этих потоках на самом деле поднимается.
Летающий диск сел на длинный выступ скалы, местами покрытой пятнами бледного лишайника. Тибор схватил Пандараса за руку и стащил его с диска. Через минуту рядом с ними приземлился префект.
— Нам потребуется прикрытие. Йамаманаму слишком хорошо охраняют. Я полагаю, благоразумнее будет тебя беречь. — Из темноты со всех сторон летели машины. Сотня крошечных искорок накрыла префекта словно плащом. — Духи здешних мест, — продолжал префект Корин. — Я подчинил их себе.
Летающая скала содрогнулась. Свет мелких машин вокруг Корина усилился, превращаясь в сияющее одеяние. Вдруг голые камни накрыло мелкой холодной волной, потом еще одной, на сей раз поглубже — до пояса. Пандарасу пришлось уцепиться за Тибора, иначе его бы унесло через край. Скала постепенно ускоряла движение, направляясь к летающему саду, где в заточении жил Йама. Вокруг острова вспыхивали красные и желтые огненные цветы.
— Сейчас это кончится, — проворчал Корин и вытянул вперед руку. У его пальцев завертелась какая-то штука, завывая, как дух смерти, и вбирая в себя свет и жар выстрелов.
Йама был абсолютно беспомощен, заперт в темнице собственного тела. Казалось, им владеет кошмарный сон, в котором наружу выбрались фантастические чудовища.
Вот показалась Дирив и пошла рядом с женщиной-животным. Ее стройное тело светилось под тонкой рубашкой.
Есть проблема, — сказала Тень. — Если хочешь жить, ты должен нам помочь.
— Ты не можешь навредить мне, не навредив себе.
— Ты вернулся, мой мальчик, — удивленно воскликнул доктор Дисмас. — Мы наконец уходим и направляемся вверх по реке, но кто-то нас преследует, и не думаю, чтобы это был Энобарбус.
Тень над головой была теперь с ладонь. Еще один летающий остров. Йама решил, что он знает, кто их преследует.
— Наверняка у тебя много врагов, доктор, — сказал он.
— Я принимаю меры и убиваю их до того, как они успеют причинить мне вред, мой мальчик. Тебе полезно это помнить.
Я не знаю, кто нас преследует, но это очень могущественный человек.
Некто, умеющий лишать машины их силы.
— Понимаю, почему это тебя пугает, — задумчиво произнес Йама. Именно поэтому он еще нужен Тени, и она позволила ему снова вселиться в собственное тело.
— Возрастает фактор случайности, Йамаманама, — пояснил доктор Дисмас. А я не люблю, когда положение усложняется.
Йама и аптекарь проходили между двух горящих деревьев.
С обеих сторон пахнуло жаром. Смолистый дым заполнял воздух. Выше располагалось небольшое озеро, куда, очевидно, попал разряд какого-то энергетического оружия. Вода испарилась, и обнажилось дно — сухая, растрескавшаяся грязевая корка. Человекообразные животные бросились вправо и влево — обходить, но доктор пошел напрямик, Йама за ним.
Рядом колыхался призрак. Сейчас он был едва заметен, словно угасающая искра в конце полета. На фоне светлеющего неба у вершины склона, все увеличиваясь в размерах, показался еще один летающий сад — плоская скала с острым зубчатым килем.
— Куда мы направляемся, доктор?
— Ну разумеется, к моей госпоже. Я считал, что мы все уже обговорили. Меня предали те, кому я пытался помочь, Йамаманама, и теперь я отомщу.
Мы много выиграем.
— А я буду уничтожен.
Мы можем работать вместе, Йамаманама. Не обращай внимания на то, что я говорю доктору.
— Это вопрос преображения, — продолжал свою мысль доктор. — Если создается что-то новое, разрушается ли старое? Нет, оно преобразуется в иную форму. Уж мне ли не знать, Дитя Реки. Я был преображен в Стеклянной Пустыне.
Я не человек и не машина, я — нечто большее, но в то же время я помню, чем был и к чему стремился, как человек вспоминает с нежностью о своих детских фантазиях.
— Зачем ты принимаешь наркотики? От какой боли пытаешься излечиться?
— Видишь ли, слияние не было полным, наркотик его завершает. С тобой будет иначе, Йамаманама. Верь мне.
Вместе мы добьемся больше, чем каждый из нас может себе представить, Йамаманама. И больше, чем может вообразить доктор.
— Лично я очень далек от мысли тебе верить.
— Не пройдет и дня, как все переменится. Но сначала надо решить одну маленькую проблему.
Они выбрались по склону к дальней стороне сухого озера.
Обуглившиеся растения исчезли, начался более пологий подъем по скальному грунту; сквозь тонкие подметки Йама ощущал его жар. Здесь был самый край острова. Доктор Дисмас обернулся к Йаме. На лбу у него сияла белая звезда — прикрепленная там машина. Скала с плоским верхом была так близко, что Йама мог видеть, как волны бьются в ее берега и рассыпаются в мельчайшие брызги. Скала, чуть накренившись, явственно приближалась. На ее передней оконечности что-то сверкало, не уступая яркостью любому звездному скоплению в галактике. Город остался далеко внизу — озеро тусклого оранжевого света в окружении темного моря джунглей.
— Что-то воздействует на гравитационное поле, — озадаченно проговорил доктор Дисмас. — Мы падаем слишком медленно.
Йама вспомнил один из уроков Закиля. Библиотекарь тогда использовал семечко смоковницы и свинцовый шар из арсенала.
— Все предметы падают с одинаковой скоростью, — возразил Йама.
— Мы падаем вдоль протяженности мира, потому что машина в киле острова манипулирует гравитационным полем, чтобы выполнить нужную нам задачу. Но машина ошибается. Чем ближе эта скала, тем медленнее мы падаем. Что-то воздействует на энергетическую решетку. Ты должен это прекратить.
— Скорее всего преследующая нас скала будет падать тоже более медленно, — ответил Йама.
— Конечно, конечно, — нетерпеливо отозвался доктор Дисмас. — Она замедляется. Но она с самого начала двигалась быстрее нас. У нас только несколько минут, Йамаманама. Ты должен действовать быстро.
Призрак исчез, когда Йама шел за Дисмасом по склону, а сейчас снова появился. Его потустороннее мерцание было таким слабым, что фигура просвечивала насквозь. Глаза его словно ямы чернели на маске лица, волосы светились бледным сиянием.
Ты хорошо знаешь этого человека, — прошептала Тень, ее слова слабо прошелестели в мозгу Йамы. — Останови его, «чаче мы потеряем все свое преимущество.
Призрак вспыхнул и исчез, но Иаме казалось, что глаза Тени по-прежнему впиваются в него, будто ямы, вплавленные в материю ночи. Свечение машины на лбу у доктора тоже померкло. Аптекарь сорвал ее и раскрошил негнущимися пальцами.
— Я потерял контроль над садом. Если мне не удастся его вернуть, мы за сорок минут пролетим над всем миром. Впрочем, кое-что еще можно сделать. Ты не машина, Йамаманама. По крайней мере не совсем машина. Мои дети тоже не машины. Охранники Энобарбуса уничтожили мои гибридные создания, но в моем распоряжении остается довольно много чисто биологических объектов. Химеры, скрещенные полукровки и тому подобное. Мои дети ночи. Нам не нужны машины.
— А сам ты?
— Ну, мне-то придется полагаться только на свою чисто человеческую составляющую. — Дисмас постарался произнести это небрежно, но в слабом свете Йама заметил капельки пота у него на лице, там, где не было бляшек — знаков его болезни. Доктор встал на колени, бросил на землю пригоршню пластиковых соломинок и пристально стал их разглядывать. — Я не умру, — пробормотал он. — Такое обещание было мне дано, и я уж прослежу, чтобы его выполнили.
Он поднялся и вытянул руки к скале, которая теперь занимала четверть неба. Вспышка его энергетического пистолета была столь яркой, что могло показаться, будто рассвет коснулся верхушек Краевых Гор.
Йама побежал.
Вращающаяся машина осушала локальную решетку гравитационного поля, от которого питались все местные машины, и превращала его энергию в тепло и звук. Мантия из машин осыпалась с префекта, померк свет в керамическом диске. На Тибора это тоже подействовало: он сидел, обхватив голову руками, и раскачивался из стороны в сторону.
А скала тем временем медленно падала сквозь слои воздуха, словно тонущий в воде камень. Опускаясь, она переваливалась из стороны в сторону. Пандарас вцепился в сосновый ствол, прижавшись щекой к ароматной, пахнущей смолой коре.
Над ним колыхались ветви.
— Не трусь, парень. Держись с достоинством.
— Ты всех нас убьешь!
— Ерунда! Я все рассчитал, мы пройдем в ста метрах над целью. Наш киль может зацепить верхушки деревьев, не больше. Может, ты не понял, зачем я привязал к сосне веревку?
Скоро увидишь. — Единственный здоровый глаз префекта Корина впился в лицо Пандараса. — Ты трус, как и вся ваша раса, малодушная и тупая. Когда война кончится, мир унаследуют только несколько избранных рас. Остальные станут слугами или исчезнут.
И тут стрелы энергетического пистолета доктора Дисмаса ударили в переднюю часть скалы, и взлетели раскаленные добела осколки. Почти все они упали в озеро, подняв столбы пара и кипящей воды, но один откатился к сосновой роще, и деревья тотчас вспыхнули.
Корин отвернулся взглянуть на горящие деревья, и в этот момент Пандарас дико закричал и лягнул его изо всей силы.
Он вцепился в префекта своей единственной рукой и обеими ногами, вонзил зубы в бедро противника, рванул и кинулся прочь с полным ртом ткани и окровавленного мяса. Он летел по воздуху, падал, катился, обдирал кожу об острые камни, снова вставал и наконец оказался на самом краю скалы. Префект мчался к нему сквозь огненные тени. Тибор встал. Его обычно невыразительное лицо исказилось жуткой гримасой, большие руки сжимались и разжимались, словно ловили невидимую добычу.
Зверь не испугался огня, кинулся прямо на Йаму и сбил его с ног, но оказалось, что эта тварь не сильнее маленького ребенка. В отличие от других слуг люди-животные были не сконструированы хирургически, а выращены нормальным путем, и у Дисмаса не было времени довести их до полной зрелости.
Йама вцепился руками в горло противника и встал, потащив его за собой. Всем телом он ощущал горящий внутри зверя жар, страшные зубы клацали в сантиметре от его лица. Йама все давил и давил, пока глаза не выкатились у чудовища из орбит, и тогда Йама резким ударом ладони перебил ему хребет.
Рядом кружили еще две твари, но, когда Йама поднял горящую ветвь, они поджали хвосты и убежали.
Летающая скала была уже совсем близко, заслоняя половину черного неба.
Йама побежал. Порт, куда причаливали флайеры, находился рядом с резиденцией, где его держали в плену. Возможно, какой-нибудь флайер из тех, что доставили людей Энобарбуса, все еще там. Йама пробежал половину пути, когда над его головой пронеслась скала. Ее киль задел утес, куда привел его доктор Дисмас, сокрушил верхушки деревьев, осыпая поляну ливнем камней и гравия. Поперек тропы рухнуло пылающее дерево. Йама споткнулся и упал в самую гущу охваченных пламенем веток. На мгновение ему показалось, что все кончено, сейчас он потеряет сознание, что кто-то пытается вытрясти из него душу, но потом страх прошел, он взял себя в руки, вскочил и побежал дальше, понимая, что у него совсем мало времени.
Большой амфитеатр полукругом спускался к платформам порта. Обычно его освещали десятки висячих ламп, но сейчас горели только несколько штук, открывая картину ужасной битвы. Изысканные сады камней, миниатюрные кедры, заросли бамбука — все было разорено, разбито и сожжено. Еще догорали многочисленные пожары, проплешины раскаленного камня излучали невыносимый жар, от них уходили вверх клубы удушливого белого дыма. Йама увидел множество трупов: люди и человекоподобные создания лежали поодиночке и парами, словно сцепившись в последнем объятии. Многие так обгорели, что были похожи на обугленные бревна со скрюченными руками и ногами и торчащими сквозь почерневшую плоть костями. Йама вооружился секирой и собирался вынуть из рук мертвого солдата пистолет, когда кто-то на него налетел. Он сделал бешеный выпад, потом вдруг увидел, кто это, и в последний момент отвел удар, так что заостренное лезвие ткнулось с размаху в землю.
В следующий миг Йама и Пандарас, сцепившись, кружили друг друга в объятиях. Мальчик, захлебываясь, стал рассказывать свою историю с того момента, как он сбежал от префекта Корина, когда два летающих острова проходили мимо друг друга, но Йама заставил его замолчать и объяснил, что Пандарас должен для него сделать.
— Господин, я не могу…
— Мне следовало сразу заставить тебя это проделать, как только я обнаружил, что они растут у меня под кожей, Пандарас. Я должен был догадаться, что сотворил со мной доктор Дисмас.
— Господин, префект Корин не утонул. Он пришел, чтобы убить тебя. Он воспользовался мной в своих поисках. Он умеет выключать машины. Тебе понадобится вся твоя сила, чтобы с ним справиться.
— Он не станет убивать меня сразу. А я от этого стану не слабее, а только сильней. Надо спешить, Пандарас. Та штука, которая заставила остановиться машины, находилась на летающем острове, с которого ты упал?
— Если только префект не привез ее с собою. Я уверен, он последовал за мной и сюда. Но ее он взять не мог, она стала очень горячей и ярко светилась.
— Потому что она стягивала энергию с очень большой территории. Здешние машины начнут действовать, как только она выйдет из зоны досягаемости. Ты должен сделать это прямо сейчас и очень быстро! На тонкую хирургию времени нет! — И тут Йама впервые заметил, что юноша потерял левую руку.
Он прошептал:
— Я виноват, Пандарас, прости. Если ты останешься со мной, будет еще больнее.
Пандарас подобрался. Он выглядел истощенным, оборванным и измученным, но он твердо встретил взгляд Йамы и сказал:
— Я твой оруженосец, господин. Правда, на какое-то время я тебя потерял, но ведь нашел же! И теперь я не позволю тебе так легко от меня отделаться. Что мне надо делать?
У лежащих вокруг мертвых ножа не нашлось, поэтому Йаме пришлось отломить кончик меча. Пандарас завернул обломанный конец в кусок ткани. Йама сел, прислонившись спиной к крупному валуну, руками обхватил бедра, а между зубов вставил щепку. Боль оказалась не такой страшной, как он опасался, и крови поначалу было совсем мало. Пластины находились прямо под кожей, и Пандарасу пришлось срезать совсем немного ткани, чтобы до них добраться.
— Какие странные штуки, господин, — рассматривая пластины, заметил Пандарас. — Как будто сплавленные вместе пластиковые и металлические гранулы. У них есть что-то похожее на корни. Их тоже вырезать?
Йама кивнул.
Внезапно боль стала острее. Он закрыл глаза и сжал зубы.
Что-то скребет внутри, металл о кость. Красные и черные вспышки в глазах. С подбородка капает горячая кровь. Пандарас наклонил ему голову, в шее возникла режущая боль.
— Все. Дело сделано, господин! — с гордостью воскликнул Пандарас. В окровавленной руке он держал с десяток пластин не правильной формы. Из уголков у них торчали тоненькие проволочки корешков.
— Выброси их! — прошептал Йама. — Если я стану странно себя вести, тресни меня по голове и свяжи. Не позволяй мне приближаться к грязи. В ней есть металл. Ты понял?
— Не совсем, господин. Но от этой дряни я сразу избавлюсь.
Пандарас порвал плащ мертвого солдата, обвязал Йаме левую сторону лица и укрепил повязку, обмотав подбородок и макушку. Лицо Йамы онемело, но по краю этой пустоты появилось ощущение непереносимого жжения. Рана на шее была более простая, но она сильно кровоточила.
— Мы приближаемся к реке, — отметил Пандарас. — Посмотри! Монета снова начинает светиться!
Он поднял ее повыше. Она поблескивала слабым зернистым светом.
— Найди себе оружие, — распорядился Йама. Он поднялся на ноги, сделал шаг, потом второй, но на третьем споткнулся.
Пандарас тут же к нему подлетел. Он заставил Йаму сесть, размотал повязку и присвистнул:
— Да! Думаю, я перерезал вену. Прости, господин! Какой из меня хирург? Я немного этому научился от одного своего дяди, который работал лекарем у борцов, но, видно, недостаточно. Надо бы зашить рану, но у меня нет инструментов.
Могу наложить компресс…
— Прижги ее…
— Останется шрам. Конечно, парни, которые работали на ринге, не возражали против таких штук, даже старались их заполучить, чтобы выглядеть пострашнее. Но тебе ведь это не нужно, господин? Компресс…
Йама поднял обломок меча и проковылял к большой, в человеческий рост, машине, которая, разбившись, горела сильным и ровным пламенем. Он сунул кончик меча в самую середину огня.
— У нас нет времени для нежностей, — бросил он Пандарасу. — Я должен быть в форме и сражаться.
— В этом состоянии ты и со щенком не справишься, — отозвался Пандарас. Он обернул руку тряпкой и вытащил обломок меча из белого пламени горящей машины. — Кричи, если хочешь. Говорят, это помогает перенести боль. И держись за мою руку, вот здесь.
Йама не закричал, крик мог привлечь врагов, но он почти сломал левую руку Пандараса, когда тот вдавил кончик раскаленного металла в рану на щеке. Запах горящей плоти был просто ужасен.
— Готово! — с облегчением выдохнул Пандарас. По лицу его катились слезы, но, пока он обрабатывал рану, рука действовала твердо и умело. Он вновь наложил повязку вокруг головы, потом другую, вокруг шеи и под мышкой, чтобы закрепить бинт на меньшей ране на шее.
Монета загорелась ярче. Пандарас поднял ее и спросил:
— Может, мне ее выкинуть? Он знает, как ее искать. По ней он меня и нашел, потому и в живых меня оставил. Чтобы найти тебя. В любом случае надо бежать, господин. Если монета снова светится, значит, ты наверняка можешь приказать какой-нибудь машине забрать нас отсюда.
— Я хочу, чтобы префект Корин меня нашел, — заявил Йама. — Он разрушил мой дом, из-за него погиб мой приемный отец. Я должен с ним рассчитаться.
— Он убьет тебя.
— Не думаю, что он явился сюда с такой целью. Если я не сумею его победить, мне никогда не найти покоя, ведь он не отступится.
— Скорее всего так и есть. Но я сомневаюсь, сможешь ли ты его убить. Те чудовища, которых ты вызвал со дна, не смогли. Я думаю, он прыгнул на свой летающий диск и смылся.
— Я сам не знаю, Пандарас, хочу ли его убить. Потому и намерен с ним встретиться.
Йама подхватил свою секиру, а Пандарас нашел палицу из железного дерева. Пистолетами они тоже разжились. Пока они выбирались из амфитеатра, где располагался порт, некоторые из мертвецов начали дергаться и шевелиться. Машины в телах слуг доктора Дисмаса тоже начинали оживать, но они были слишком изуродованы экспериментами доктора, и ими невозможно было управлять. Йама увидел безногое тело, пытающееся куда-то ползти. Следом за ним волочились внутренности. Ударом секиры Йама его прикончил.
В полутьме, освещенной лишь светом горящих деревьев, Йама и Пандарас брели к дальнему концу острова. Йама громко звал префекта Корина. Но первой его нашла Тень. Внезапно появившись, она заскользила на пределе его поля зрения. Как и раньше, она приняла образ Дирив, но на этот раз отвратительно искаженный: сейчас она больше напоминала одну из человекообразных тварей доктора Дисмаса и двигалась на четвереньках. Голос ее звучал слабым шипением, словно последнее эхо творения.
Дитя Реки! Тебе не уничтожить меня! Я живу в каждом нейроне твоего мозга.
— Я и не хочу тебя уничтожать. Я хочу, чтобы ты помогла мне понять, кто я такой.
Пандарас спросил:
— В чем дело, господин? Он здесь?
— Нет. Пока нет. Эта штука у меня в голове.
Ты идиот, что отказываешься от таких возможностей, от того, чем мы можем стать вместе. Червь, слабак! Ну уж я тебе устрою пытку!
Тварь закинула голову, шея ее удлинилась, и она завыла, как демон. В мозгу Йамы словно пробежала волна огня, но он легко с ней справился.
Пандарас воскликнул:
— Но я же ее вырезал!
— Не всю. Только те части, которые собирают энергию из мировой энергетической сети. Теперь она не сильнее меня, если только не сможет восстановить удаленные части.
Идиот! Я заберу железо из твоей крови! Я так обовьюсь вокруг каждого нерва, что ты никогда от меня не избавишься.
Но Тень бормотала так слабо, что искры ее слов заглушались ощущением оживающей активности машин, заполняющих окружающий мир. Сейчас эта повседневная суета чувствовалась сильнее обычного; жужжащая смесь далеких и близких голосов сливалась в единый гул. Йама обратился к одной из машин, обслуживающих сад, и она быстрым взволнованным стаккато объяснила, что энергетическая сеть платформы (это означает — летающий сад) истощена и платформа падает по не поддающейся коррекции траектории.
Пандарас с недоверием смотрел на светящуюся крошечную машину, которая молотила крылышками прямо перед лицом Йамы.
— Они работают на префекта Корина, — объяснил он свою подозрительность.
— Но не здесь. Она хочет, чтобы мы эвакуировали всех, кого можно. Вероятно, через несколько минут мы упадем на землю.
— Но ведь ты спасешь нас, господин?
— Нет.
— Но ты должен!
— Я не могу. — Машина пыталась объяснять что-то о перезарядке и изменении полярности, но Йама приказал ей замолчать и пояснил Пандарасу:
— Чтобы аккумулировать достаточно энергии и вернуть сад к жизни, уже нет времени.
Машина добавила что-то колкое и с резким треском крыльев скрылась в ночи.
— Скорее всего первым разобьется другой остров, — сообщил Пандарасу Йама.
— Какая разница… а это что еще?
Через мгновение Йама тоже услышал дикие вопли животных, визг и вой, затем стаккато винтовочных выстрелов.
Йама побежал, при каждом шаге чувствуя, как открывается прижженная рана на щеке. Он бежал сквозь горящие деревья, по иссушенному дну испарившегося озера и дальше — вверх по склону. В голове его звучала мешанина голосов. Лицо превратилось в жесткую маску, в которую впивались горячие иглы, ноги были словно резиновыми. Но перепрыгивая с камня на камень почти в полной темноте, он разбудил в себе детские навыки, когда карабкался по крутым сухим склонам Города Мертвых, и сумел не споткнуться.
Доктор Дисмас стоял на дальнем конце утеса. Его серебристый плащ и шлем матово сияли в отблесках освещенной пожарами ночи. Полдюжины человекоподобных животных окружили его живой стеной. Их круглые глаза отсвечивали зеленым и красным, отражая огоньки десятков крошечных машин, которые роились вокруг человека с посохом, стоявшего в ста шагах от доктора.
— Йамаманама! — воскликнул префект Корин, не отводя взгляда от доктора Дисмаса. — Вот ты и пришел ко мне. Я всегда знал, что так и будет.
На плече у него висело ружье, а энергопистолет доктора Дисмаса торчал из-за пояса. Бледнолицый иеродул в одних рваных брюках сидел на корточках возле префекта и, увидев Пандараса, в улыбке обнажил зубы.
Заговорив, Йама почувствовал, что вся кожа на лице нестерпимо саднит.
— Вовсе нет, — сказал он. — Это ты пришел ко мне.
— Ты все тот же глупый и тщеславный мальчишка, — ворчливо отозвался Корин. — Пока мы будем возвращаться в Из, у тебя будет время поразмыслить обо всех вызванных тобою бедах, о смертях, в которых ты должен считать себя виновным, и о тех, что еще будут, когда ты начнешь исправлять сотворенное тобою зло.
Доктор Дисмас закричал:
— Убей его, Йамаманама! Быстро, нас ждет далекий путь.
— Успокойся, старик, — тихо и спокойно сказал префект, — а то я лишу тебя глаз и языка, тебе ведь тоже за многое придется ответить. Уничтожение твоего маленького царства — это только первый шаг в расследовании.
Впереди тянулась цепочка летающих садов, их соединяли выгнутые висячие мосты и тросы. Над архипелагом висел обломок скалы, на его плоской поверхности мерцало темное круглое озеро в окружении групп сосен. Через края озера в нескольких местах переливались потоки воды и падали на парящие внизу сады. Когда диск подлетел совсем близко, юноша с удивлением увидел, что вода в этих потоках на самом деле поднимается.
Летающий диск сел на длинный выступ скалы, местами покрытой пятнами бледного лишайника. Тибор схватил Пандараса за руку и стащил его с диска. Через минуту рядом с ними приземлился префект.
— Нам потребуется прикрытие. Йамаманаму слишком хорошо охраняют. Я полагаю, благоразумнее будет тебя беречь. — Из темноты со всех сторон летели машины. Сотня крошечных искорок накрыла префекта словно плащом. — Духи здешних мест, — продолжал префект Корин. — Я подчинил их себе.
Летающая скала содрогнулась. Свет мелких машин вокруг Корина усилился, превращаясь в сияющее одеяние. Вдруг голые камни накрыло мелкой холодной волной, потом еще одной, на сей раз поглубже — до пояса. Пандарасу пришлось уцепиться за Тибора, иначе его бы унесло через край. Скала постепенно ускоряла движение, направляясь к летающему саду, где в заточении жил Йама. Вокруг острова вспыхивали красные и желтые огненные цветы.
— Сейчас это кончится, — проворчал Корин и вытянул вперед руку. У его пальцев завертелась какая-то штука, завывая, как дух смерти, и вбирая в себя свет и жар выстрелов.
* * *
Тень шагала рядом с доктором Дисмасом по обуглившейся траве. Оба были одеты в серебристые мантии со струящимися полами, волочащимися по земле. По обе стороны от них трусили на четырех конечностях человекоподобные животные. То, что находилось поближе, повернуло голову к идущим и оскалило зубы в улыбке. Это была обнаженная женщина. На ее удлиненных челюстях теснились ряды белых, влажных от слюны зубов, глаза светились желтым бешеным блеском. Впереди словно свечи пылали высокие деревья. Над головой, в ночном свечении неба, росла чуть заметная тень.Йама был абсолютно беспомощен, заперт в темнице собственного тела. Казалось, им владеет кошмарный сон, в котором наружу выбрались фантастические чудовища.
Вот показалась Дирив и пошла рядом с женщиной-животным. Ее стройное тело светилось под тонкой рубашкой.
Есть проблема, — сказала Тень. — Если хочешь жить, ты должен нам помочь.
— Ты не можешь навредить мне, не навредив себе.
— Ты вернулся, мой мальчик, — удивленно воскликнул доктор Дисмас. — Мы наконец уходим и направляемся вверх по реке, но кто-то нас преследует, и не думаю, чтобы это был Энобарбус.
Тень над головой была теперь с ладонь. Еще один летающий остров. Йама решил, что он знает, кто их преследует.
— Наверняка у тебя много врагов, доктор, — сказал он.
— Я принимаю меры и убиваю их до того, как они успеют причинить мне вред, мой мальчик. Тебе полезно это помнить.
Я не знаю, кто нас преследует, но это очень могущественный человек.
Некто, умеющий лишать машины их силы.
— Понимаю, почему это тебя пугает, — задумчиво произнес Йама. Именно поэтому он еще нужен Тени, и она позволила ему снова вселиться в собственное тело.
— Возрастает фактор случайности, Йамаманама, — пояснил доктор Дисмас. А я не люблю, когда положение усложняется.
Йама и аптекарь проходили между двух горящих деревьев.
С обеих сторон пахнуло жаром. Смолистый дым заполнял воздух. Выше располагалось небольшое озеро, куда, очевидно, попал разряд какого-то энергетического оружия. Вода испарилась, и обнажилось дно — сухая, растрескавшаяся грязевая корка. Человекообразные животные бросились вправо и влево — обходить, но доктор пошел напрямик, Йама за ним.
Рядом колыхался призрак. Сейчас он был едва заметен, словно угасающая искра в конце полета. На фоне светлеющего неба у вершины склона, все увеличиваясь в размерах, показался еще один летающий сад — плоская скала с острым зубчатым килем.
— Куда мы направляемся, доктор?
— Ну разумеется, к моей госпоже. Я считал, что мы все уже обговорили. Меня предали те, кому я пытался помочь, Йамаманама, и теперь я отомщу.
Мы много выиграем.
— А я буду уничтожен.
Мы можем работать вместе, Йамаманама. Не обращай внимания на то, что я говорю доктору.
— Это вопрос преображения, — продолжал свою мысль доктор. — Если создается что-то новое, разрушается ли старое? Нет, оно преобразуется в иную форму. Уж мне ли не знать, Дитя Реки. Я был преображен в Стеклянной Пустыне.
Я не человек и не машина, я — нечто большее, но в то же время я помню, чем был и к чему стремился, как человек вспоминает с нежностью о своих детских фантазиях.
— Зачем ты принимаешь наркотики? От какой боли пытаешься излечиться?
— Видишь ли, слияние не было полным, наркотик его завершает. С тобой будет иначе, Йамаманама. Верь мне.
Вместе мы добьемся больше, чем каждый из нас может себе представить, Йамаманама. И больше, чем может вообразить доктор.
— Лично я очень далек от мысли тебе верить.
— Не пройдет и дня, как все переменится. Но сначала надо решить одну маленькую проблему.
Они выбрались по склону к дальней стороне сухого озера.
Обуглившиеся растения исчезли, начался более пологий подъем по скальному грунту; сквозь тонкие подметки Йама ощущал его жар. Здесь был самый край острова. Доктор Дисмас обернулся к Йаме. На лбу у него сияла белая звезда — прикрепленная там машина. Скала с плоским верхом была так близко, что Йама мог видеть, как волны бьются в ее берега и рассыпаются в мельчайшие брызги. Скала, чуть накренившись, явственно приближалась. На ее передней оконечности что-то сверкало, не уступая яркостью любому звездному скоплению в галактике. Город остался далеко внизу — озеро тусклого оранжевого света в окружении темного моря джунглей.
— Что-то воздействует на гравитационное поле, — озадаченно проговорил доктор Дисмас. — Мы падаем слишком медленно.
Йама вспомнил один из уроков Закиля. Библиотекарь тогда использовал семечко смоковницы и свинцовый шар из арсенала.
— Все предметы падают с одинаковой скоростью, — возразил Йама.
— Мы падаем вдоль протяженности мира, потому что машина в киле острова манипулирует гравитационным полем, чтобы выполнить нужную нам задачу. Но машина ошибается. Чем ближе эта скала, тем медленнее мы падаем. Что-то воздействует на энергетическую решетку. Ты должен это прекратить.
— Скорее всего преследующая нас скала будет падать тоже более медленно, — ответил Йама.
— Конечно, конечно, — нетерпеливо отозвался доктор Дисмас. — Она замедляется. Но она с самого начала двигалась быстрее нас. У нас только несколько минут, Йамаманама. Ты должен действовать быстро.
Призрак исчез, когда Йама шел за Дисмасом по склону, а сейчас снова появился. Его потустороннее мерцание было таким слабым, что фигура просвечивала насквозь. Глаза его словно ямы чернели на маске лица, волосы светились бледным сиянием.
Ты хорошо знаешь этого человека, — прошептала Тень, ее слова слабо прошелестели в мозгу Йамы. — Останови его, «чаче мы потеряем все свое преимущество.
Призрак вспыхнул и исчез, но Иаме казалось, что глаза Тени по-прежнему впиваются в него, будто ямы, вплавленные в материю ночи. Свечение машины на лбу у доктора тоже померкло. Аптекарь сорвал ее и раскрошил негнущимися пальцами.
— Я потерял контроль над садом. Если мне не удастся его вернуть, мы за сорок минут пролетим над всем миром. Впрочем, кое-что еще можно сделать. Ты не машина, Йамаманама. По крайней мере не совсем машина. Мои дети тоже не машины. Охранники Энобарбуса уничтожили мои гибридные создания, но в моем распоряжении остается довольно много чисто биологических объектов. Химеры, скрещенные полукровки и тому подобное. Мои дети ночи. Нам не нужны машины.
— А сам ты?
— Ну, мне-то придется полагаться только на свою чисто человеческую составляющую. — Дисмас постарался произнести это небрежно, но в слабом свете Йама заметил капельки пота у него на лице, там, где не было бляшек — знаков его болезни. Доктор встал на колени, бросил на землю пригоршню пластиковых соломинок и пристально стал их разглядывать. — Я не умру, — пробормотал он. — Такое обещание было мне дано, и я уж прослежу, чтобы его выполнили.
Он поднялся и вытянул руки к скале, которая теперь занимала четверть неба. Вспышка его энергетического пистолета была столь яркой, что могло показаться, будто рассвет коснулся верхушек Краевых Гор.
Йама побежал.
* * *
Машина, которую запустил в воздух префект Корин, вращалась так быстро, что ее визг выходил за пределы слышимости даже Пандараса. На нее было больно смотреть, а снег под ней начал таять. Корин, Пандарас и Тибор отошли от машины к дальнему концу озера. Префект размотал кусок тонкой веревки и зацепил ее за ствол сосны у края скалы.Вращающаяся машина осушала локальную решетку гравитационного поля, от которого питались все местные машины, и превращала его энергию в тепло и звук. Мантия из машин осыпалась с префекта, померк свет в керамическом диске. На Тибора это тоже подействовало: он сидел, обхватив голову руками, и раскачивался из стороны в сторону.
А скала тем временем медленно падала сквозь слои воздуха, словно тонущий в воде камень. Опускаясь, она переваливалась из стороны в сторону. Пандарас вцепился в сосновый ствол, прижавшись щекой к ароматной, пахнущей смолой коре.
Над ним колыхались ветви.
— Не трусь, парень. Держись с достоинством.
— Ты всех нас убьешь!
— Ерунда! Я все рассчитал, мы пройдем в ста метрах над целью. Наш киль может зацепить верхушки деревьев, не больше. Может, ты не понял, зачем я привязал к сосне веревку?
Скоро увидишь. — Единственный здоровый глаз префекта Корина впился в лицо Пандараса. — Ты трус, как и вся ваша раса, малодушная и тупая. Когда война кончится, мир унаследуют только несколько избранных рас. Остальные станут слугами или исчезнут.
И тут стрелы энергетического пистолета доктора Дисмаса ударили в переднюю часть скалы, и взлетели раскаленные добела осколки. Почти все они упали в озеро, подняв столбы пара и кипящей воды, но один откатился к сосновой роще, и деревья тотчас вспыхнули.
Корин отвернулся взглянуть на горящие деревья, и в этот момент Пандарас дико закричал и лягнул его изо всей силы.
Он вцепился в префекта своей единственной рукой и обеими ногами, вонзил зубы в бедро противника, рванул и кинулся прочь с полным ртом ткани и окровавленного мяса. Он летел по воздуху, падал, катился, обдирал кожу об острые камни, снова вставал и наконец оказался на самом краю скалы. Префект мчался к нему сквозь огненные тени. Тибор встал. Его обычно невыразительное лицо исказилось жуткой гримасой, большие руки сжимались и разжимались, словно ловили невидимую добычу.
* * *
Когда Йама добежал до горящих деревьев, на него бросился первый из человекообразных зверей. Йама стянул с себя серебристую мантию и набросил на голову твари. Лишь мгновение потребовалось ей, чтобы сбросить ткань, но Йама успел схватить горящую ветку и ткнуть ею в оскаленную морду.Зверь не испугался огня, кинулся прямо на Йаму и сбил его с ног, но оказалось, что эта тварь не сильнее маленького ребенка. В отличие от других слуг люди-животные были не сконструированы хирургически, а выращены нормальным путем, и у Дисмаса не было времени довести их до полной зрелости.
Йама вцепился руками в горло противника и встал, потащив его за собой. Всем телом он ощущал горящий внутри зверя жар, страшные зубы клацали в сантиметре от его лица. Йама все давил и давил, пока глаза не выкатились у чудовища из орбит, и тогда Йама резким ударом ладони перебил ему хребет.
Рядом кружили еще две твари, но, когда Йама поднял горящую ветвь, они поджали хвосты и убежали.
Летающая скала была уже совсем близко, заслоняя половину черного неба.
Йама побежал. Порт, куда причаливали флайеры, находился рядом с резиденцией, где его держали в плену. Возможно, какой-нибудь флайер из тех, что доставили людей Энобарбуса, все еще там. Йама пробежал половину пути, когда над его головой пронеслась скала. Ее киль задел утес, куда привел его доктор Дисмас, сокрушил верхушки деревьев, осыпая поляну ливнем камней и гравия. Поперек тропы рухнуло пылающее дерево. Йама споткнулся и упал в самую гущу охваченных пламенем веток. На мгновение ему показалось, что все кончено, сейчас он потеряет сознание, что кто-то пытается вытрясти из него душу, но потом страх прошел, он взял себя в руки, вскочил и побежал дальше, понимая, что у него совсем мало времени.
Большой амфитеатр полукругом спускался к платформам порта. Обычно его освещали десятки висячих ламп, но сейчас горели только несколько штук, открывая картину ужасной битвы. Изысканные сады камней, миниатюрные кедры, заросли бамбука — все было разорено, разбито и сожжено. Еще догорали многочисленные пожары, проплешины раскаленного камня излучали невыносимый жар, от них уходили вверх клубы удушливого белого дыма. Йама увидел множество трупов: люди и человекоподобные создания лежали поодиночке и парами, словно сцепившись в последнем объятии. Многие так обгорели, что были похожи на обугленные бревна со скрюченными руками и ногами и торчащими сквозь почерневшую плоть костями. Йама вооружился секирой и собирался вынуть из рук мертвого солдата пистолет, когда кто-то на него налетел. Он сделал бешеный выпад, потом вдруг увидел, кто это, и в последний момент отвел удар, так что заостренное лезвие ткнулось с размаху в землю.
В следующий миг Йама и Пандарас, сцепившись, кружили друг друга в объятиях. Мальчик, захлебываясь, стал рассказывать свою историю с того момента, как он сбежал от префекта Корина, когда два летающих острова проходили мимо друг друга, но Йама заставил его замолчать и объяснил, что Пандарас должен для него сделать.
— Господин, я не могу…
— Мне следовало сразу заставить тебя это проделать, как только я обнаружил, что они растут у меня под кожей, Пандарас. Я должен был догадаться, что сотворил со мной доктор Дисмас.
— Господин, префект Корин не утонул. Он пришел, чтобы убить тебя. Он воспользовался мной в своих поисках. Он умеет выключать машины. Тебе понадобится вся твоя сила, чтобы с ним справиться.
— Он не станет убивать меня сразу. А я от этого стану не слабее, а только сильней. Надо спешить, Пандарас. Та штука, которая заставила остановиться машины, находилась на летающем острове, с которого ты упал?
— Если только префект не привез ее с собою. Я уверен, он последовал за мной и сюда. Но ее он взять не мог, она стала очень горячей и ярко светилась.
— Потому что она стягивала энергию с очень большой территории. Здешние машины начнут действовать, как только она выйдет из зоны досягаемости. Ты должен сделать это прямо сейчас и очень быстро! На тонкую хирургию времени нет! — И тут Йама впервые заметил, что юноша потерял левую руку.
Он прошептал:
— Я виноват, Пандарас, прости. Если ты останешься со мной, будет еще больнее.
Пандарас подобрался. Он выглядел истощенным, оборванным и измученным, но он твердо встретил взгляд Йамы и сказал:
— Я твой оруженосец, господин. Правда, на какое-то время я тебя потерял, но ведь нашел же! И теперь я не позволю тебе так легко от меня отделаться. Что мне надо делать?
У лежащих вокруг мертвых ножа не нашлось, поэтому Йаме пришлось отломить кончик меча. Пандарас завернул обломанный конец в кусок ткани. Йама сел, прислонившись спиной к крупному валуну, руками обхватил бедра, а между зубов вставил щепку. Боль оказалась не такой страшной, как он опасался, и крови поначалу было совсем мало. Пластины находились прямо под кожей, и Пандарасу пришлось срезать совсем немного ткани, чтобы до них добраться.
— Какие странные штуки, господин, — рассматривая пластины, заметил Пандарас. — Как будто сплавленные вместе пластиковые и металлические гранулы. У них есть что-то похожее на корни. Их тоже вырезать?
Йама кивнул.
Внезапно боль стала острее. Он закрыл глаза и сжал зубы.
Что-то скребет внутри, металл о кость. Красные и черные вспышки в глазах. С подбородка капает горячая кровь. Пандарас наклонил ему голову, в шее возникла режущая боль.
— Все. Дело сделано, господин! — с гордостью воскликнул Пандарас. В окровавленной руке он держал с десяток пластин не правильной формы. Из уголков у них торчали тоненькие проволочки корешков.
— Выброси их! — прошептал Йама. — Если я стану странно себя вести, тресни меня по голове и свяжи. Не позволяй мне приближаться к грязи. В ней есть металл. Ты понял?
— Не совсем, господин. Но от этой дряни я сразу избавлюсь.
Пандарас порвал плащ мертвого солдата, обвязал Йаме левую сторону лица и укрепил повязку, обмотав подбородок и макушку. Лицо Йамы онемело, но по краю этой пустоты появилось ощущение непереносимого жжения. Рана на шее была более простая, но она сильно кровоточила.
— Мы приближаемся к реке, — отметил Пандарас. — Посмотри! Монета снова начинает светиться!
Он поднял ее повыше. Она поблескивала слабым зернистым светом.
— Найди себе оружие, — распорядился Йама. Он поднялся на ноги, сделал шаг, потом второй, но на третьем споткнулся.
Пандарас тут же к нему подлетел. Он заставил Йаму сесть, размотал повязку и присвистнул:
— Да! Думаю, я перерезал вену. Прости, господин! Какой из меня хирург? Я немного этому научился от одного своего дяди, который работал лекарем у борцов, но, видно, недостаточно. Надо бы зашить рану, но у меня нет инструментов.
Могу наложить компресс…
— Прижги ее…
— Останется шрам. Конечно, парни, которые работали на ринге, не возражали против таких штук, даже старались их заполучить, чтобы выглядеть пострашнее. Но тебе ведь это не нужно, господин? Компресс…
Йама поднял обломок меча и проковылял к большой, в человеческий рост, машине, которая, разбившись, горела сильным и ровным пламенем. Он сунул кончик меча в самую середину огня.
— У нас нет времени для нежностей, — бросил он Пандарасу. — Я должен быть в форме и сражаться.
— В этом состоянии ты и со щенком не справишься, — отозвался Пандарас. Он обернул руку тряпкой и вытащил обломок меча из белого пламени горящей машины. — Кричи, если хочешь. Говорят, это помогает перенести боль. И держись за мою руку, вот здесь.
Йама не закричал, крик мог привлечь врагов, но он почти сломал левую руку Пандараса, когда тот вдавил кончик раскаленного металла в рану на щеке. Запах горящей плоти был просто ужасен.
— Готово! — с облегчением выдохнул Пандарас. По лицу его катились слезы, но, пока он обрабатывал рану, рука действовала твердо и умело. Он вновь наложил повязку вокруг головы, потом другую, вокруг шеи и под мышкой, чтобы закрепить бинт на меньшей ране на шее.
Монета загорелась ярче. Пандарас поднял ее и спросил:
— Может, мне ее выкинуть? Он знает, как ее искать. По ней он меня и нашел, потому и в живых меня оставил. Чтобы найти тебя. В любом случае надо бежать, господин. Если монета снова светится, значит, ты наверняка можешь приказать какой-нибудь машине забрать нас отсюда.
— Я хочу, чтобы префект Корин меня нашел, — заявил Йама. — Он разрушил мой дом, из-за него погиб мой приемный отец. Я должен с ним рассчитаться.
— Он убьет тебя.
— Не думаю, что он явился сюда с такой целью. Если я не сумею его победить, мне никогда не найти покоя, ведь он не отступится.
— Скорее всего так и есть. Но я сомневаюсь, сможешь ли ты его убить. Те чудовища, которых ты вызвал со дна, не смогли. Я думаю, он прыгнул на свой летающий диск и смылся.
— Я сам не знаю, Пандарас, хочу ли его убить. Потому и намерен с ним встретиться.
Йама подхватил свою секиру, а Пандарас нашел палицу из железного дерева. Пистолетами они тоже разжились. Пока они выбирались из амфитеатра, где располагался порт, некоторые из мертвецов начали дергаться и шевелиться. Машины в телах слуг доктора Дисмаса тоже начинали оживать, но они были слишком изуродованы экспериментами доктора, и ими невозможно было управлять. Йама увидел безногое тело, пытающееся куда-то ползти. Следом за ним волочились внутренности. Ударом секиры Йама его прикончил.
В полутьме, освещенной лишь светом горящих деревьев, Йама и Пандарас брели к дальнему концу острова. Йама громко звал префекта Корина. Но первой его нашла Тень. Внезапно появившись, она заскользила на пределе его поля зрения. Как и раньше, она приняла образ Дирив, но на этот раз отвратительно искаженный: сейчас она больше напоминала одну из человекообразных тварей доктора Дисмаса и двигалась на четвереньках. Голос ее звучал слабым шипением, словно последнее эхо творения.
Дитя Реки! Тебе не уничтожить меня! Я живу в каждом нейроне твоего мозга.
— Я и не хочу тебя уничтожать. Я хочу, чтобы ты помогла мне понять, кто я такой.
Пандарас спросил:
— В чем дело, господин? Он здесь?
— Нет. Пока нет. Эта штука у меня в голове.
Ты идиот, что отказываешься от таких возможностей, от того, чем мы можем стать вместе. Червь, слабак! Ну уж я тебе устрою пытку!
Тварь закинула голову, шея ее удлинилась, и она завыла, как демон. В мозгу Йамы словно пробежала волна огня, но он легко с ней справился.
Пандарас воскликнул:
— Но я же ее вырезал!
— Не всю. Только те части, которые собирают энергию из мировой энергетической сети. Теперь она не сильнее меня, если только не сможет восстановить удаленные части.
Идиот! Я заберу железо из твоей крови! Я так обовьюсь вокруг каждого нерва, что ты никогда от меня не избавишься.
Но Тень бормотала так слабо, что искры ее слов заглушались ощущением оживающей активности машин, заполняющих окружающий мир. Сейчас эта повседневная суета чувствовалась сильнее обычного; жужжащая смесь далеких и близких голосов сливалась в единый гул. Йама обратился к одной из машин, обслуживающих сад, и она быстрым взволнованным стаккато объяснила, что энергетическая сеть платформы (это означает — летающий сад) истощена и платформа падает по не поддающейся коррекции траектории.
Пандарас с недоверием смотрел на светящуюся крошечную машину, которая молотила крылышками прямо перед лицом Йамы.
— Они работают на префекта Корина, — объяснил он свою подозрительность.
— Но не здесь. Она хочет, чтобы мы эвакуировали всех, кого можно. Вероятно, через несколько минут мы упадем на землю.
— Но ведь ты спасешь нас, господин?
— Нет.
— Но ты должен!
— Я не могу. — Машина пыталась объяснять что-то о перезарядке и изменении полярности, но Йама приказал ей замолчать и пояснил Пандарасу:
— Чтобы аккумулировать достаточно энергии и вернуть сад к жизни, уже нет времени.
Машина добавила что-то колкое и с резким треском крыльев скрылась в ночи.
— Скорее всего первым разобьется другой остров, — сообщил Пандарасу Йама.
— Какая разница… а это что еще?
Через мгновение Йама тоже услышал дикие вопли животных, визг и вой, затем стаккато винтовочных выстрелов.
Йама побежал, при каждом шаге чувствуя, как открывается прижженная рана на щеке. Он бежал сквозь горящие деревья, по иссушенному дну испарившегося озера и дальше — вверх по склону. В голове его звучала мешанина голосов. Лицо превратилось в жесткую маску, в которую впивались горячие иглы, ноги были словно резиновыми. Но перепрыгивая с камня на камень почти в полной темноте, он разбудил в себе детские навыки, когда карабкался по крутым сухим склонам Города Мертвых, и сумел не споткнуться.
Доктор Дисмас стоял на дальнем конце утеса. Его серебристый плащ и шлем матово сияли в отблесках освещенной пожарами ночи. Полдюжины человекоподобных животных окружили его живой стеной. Их круглые глаза отсвечивали зеленым и красным, отражая огоньки десятков крошечных машин, которые роились вокруг человека с посохом, стоявшего в ста шагах от доктора.
— Йамаманама! — воскликнул префект Корин, не отводя взгляда от доктора Дисмаса. — Вот ты и пришел ко мне. Я всегда знал, что так и будет.
На плече у него висело ружье, а энергопистолет доктора Дисмаса торчал из-за пояса. Бледнолицый иеродул в одних рваных брюках сидел на корточках возле префекта и, увидев Пандараса, в улыбке обнажил зубы.
Заговорив, Йама почувствовал, что вся кожа на лице нестерпимо саднит.
— Вовсе нет, — сказал он. — Это ты пришел ко мне.
— Ты все тот же глупый и тщеславный мальчишка, — ворчливо отозвался Корин. — Пока мы будем возвращаться в Из, у тебя будет время поразмыслить обо всех вызванных тобою бедах, о смертях, в которых ты должен считать себя виновным, и о тех, что еще будут, когда ты начнешь исправлять сотворенное тобою зло.
Доктор Дисмас закричал:
— Убей его, Йамаманама! Быстро, нас ждет далекий путь.
— Успокойся, старик, — тихо и спокойно сказал префект, — а то я лишу тебя глаз и языка, тебе ведь тоже за многое придется ответить. Уничтожение твоего маленького царства — это только первый шаг в расследовании.