Максвелл Энн. Тень и шелк

   Плотный мужчина в сером плаще оторвал взгляд от страницы «Пост», когда Дэни, расплатившись с водителем, свернула к музею. Дэни не знала, как выглядит человек, с которым ей предстоит встретиться.
   Но незнакомец в сером плаще, очевидно, знал ее в лицо.
   — Мисс Уоррен, — произнес он, протягивая пухлую розовую ладонь. — Я Элмер Джонстон.
   Дэни улыбнулась с машинальной любезностью человека, привыкшего к званым вечерам. Несмотря на улыбку, ее ореховые глаза впились в Джонстона так, словно он был клочком ткани, принесенным ей на экспертизу.
   — Мистер Джонстон, — приветственно отозвалась Дэни, пожимая протянутую руку.
   Под хорошо подогнанным, полурасстегнутым плащом Джонстона виднелся официальный темно-синий костюм, белая рубашка и желтый галстук-бабочка — скорее сшитые на заказ, нежели сошедшие с конвейера. Одна бабочка могла быть индивидуальным штрихом, своего рода визитной карточкой сенатора с Юга, богатого завсегдатая кулуаров конгресса или эксцентричного члена ассоциации журналистов Вашингтона.
   — Хорошо, что вы приехали, — дружески заметил Джонстон.
   «Политик или человек, близкий к политическим кругам, — мысленно заключила Дэни. — Журналисту и в голову бы не пришло умасливать меня».
   — Я всегда готова оказаться возле Национальной галереи и поговорить о «надлежащем хранении тканей, имеющих историческую и археологическую ценность», — отозвалась Дэни.
   Улыбка Джонстона потухла, когда он услышал точную цитату из письма, вчера отправленного Дэни с посыльным.
   — Ах да! — Внезапно круглое лицо Джонстона стало удрученным. — Мне придется кое-что вам объяснить. В данном случае, прежде чем перейти к «хранению», придется разрешить один вопрос, а именно…
   Он помедлил, словно не находя нужных слов.
   Дэни ждала с ледяной улыбкой.
   Джонстон вздохнул.
   — Боюсь, вы застали меня врасплох, — наконец признался он. — К Национальной галерее я не имею никакого отношения…
   — Тогда кто же вы? — перебила Дэни.
   — Но мне хотелось бы несколько минут побеседовать с вами с глазу на глаз, — не останавливался Джонстон, — а мне известно, что невозможно найти более уединенного и вместе с тем безопасного местечка, чем Пенсильвания-авеню в холодный осенний день. Может быть, пройдемся?
   — Этот разговор имеет отношение к древним тканям?
   — Да.
   Дэни заколебалась. Вполне безобидный вид собеседника не мог обмануть молодую женщину. Вашингтон стал приютом для множества мерзавцев — как высокопоставленных, так и с самого дна.
   — Не беспокойтесь, — с обезоруживающей улыбкой заверил ее Джонстон. — Я не только счастлив в браке, но и не соперник для энергичной молодой женщины, привыкшей карабкаться по горам Лхасы и бродить по горным тропам Катманду.
   Некоторое время Дэни смотрела на него в упор.
   О том, что случилось в Лхасе, она не рассказывала никому.
   — В Тибете? — спокойно переспросила она. — Не так давно я жила там среди горных племен.
   — И познакомились с вором по имени Фан.
   — Фан? Должно быть, вы ошиблись. Моего переводчика звали иначе. И он вовсе не был вором.
   Джонстон одобрительно закивал:
   — Он не ошибся — невинна, но не глупа.
   — Он?
   — Шон Кроу, разумеется.
   На этот раз скрыть удивление оказалось сложнее.
   — Я работаю в «Риск лимитед», — сообщил Джонстон. — Шон — мой давний друг. По правде говоря, однажды он спас мне жизнь — как и вам.
   От внимания Дэни не ускользнуло ударение, сделанное на последней фразе.
   «Вы никому и ничем не обязаны. Помните об этом, если вас найдут».
   Очевидно, ее наконец «нашли».
   Шон оказался не прав только в одном: ему Дэни была обязана жизнью.
   Да и не только жизнью: Шон дал ей понять, что все-таки нашелся один мужчина на свете, который никогда не причинит вреда женщине.
   Дэни точно не знала, чем больше она обязана Шону.
   — Вас прислал Шон? — спросила она напрямик.
   — Нет, его босс.
   — Но не Шон.
   Неожиданно для себя Дэни испытала разочарование и не могла этого отрицать.
   — Да, — подтвердил Джонстон. — Шон возражал. Если хотите знать правду — он был категорически против.
   С этими словами Джонстон взглянул на массивные часы «ролекс» из нержавеющей стали на широком запястье. Часы странным образом не вязались с желтым галстуком-бабочкой их обладателя.
   — Боюсь, наше время истекает, как сказал бы Джилли.
   — Джилли? Шон упоминал о нем.
   — Правда? Странно. Во всяком случае, Джилли считал, что вам будет полезно узнать: «Риск лимитед» отдал вам предпочтение перед шелком, который Шон упустил в Лхасе.
   «Так решил я, Дэни, а не вы».
   Он предпочел спасти Дэни, а не шелк.
   — Так мы идем? — спросил Джонстон.
   — Да, — отрывисто ответила Дэни. — Идем.
   Джонстон повел ее вверх по Пенсильвания-авеню, к Капитолийскому холму, который находился на расстоянии трех кварталов. Он двигался пружинистым шагом, несколько странным для столь грузного человека. Шагая, Джонстон продолжал разговор.
   — Как вы, должно быть, догадались по моему акценту, я родом из Канады, — сообщил он. — Я был корреспондентом одной из газет Торонто в Иране.
   — Вот теперь я вспомнила вашу фамилию, — отозвалась Дэни. — Несколько лет назад вы стали заложником мятежников-курдов, верно?
   Джонстон кивнул:
   — У вас поразительная память.
   Дэни пожала плечами.
   — Я сама не раз бывала в Курдистане, — сказала она. — Эта страна славится богатой историей чудесных тканей.
   Джонстон мрачно усмехнулся.
   — Мои воспоминания о курдах не столь эстетичны, — пробормотал он.
   — Еще бы. — Дэни нахмурилась. — Но я никогда не слышала о вашем спасении. Ваша фамилия просто исчезла со страниц газет.
   — Моя компания публично отреклась от меня, заявляя, что из принципа не собирается платить выкуп.
   — Замечательно.
   — Разумно, — поправил Джонстон. — Моя компания в то время уже обратилась в частное агентство безопасности, специализирующееся на похищениях и выкупах.
   — «Риск лимитед», — произнесла Дэни утвердительным тоном.
   Джонстон кивнул:
   — Вот именно.
   — Частное агентство, а не правительственное, — добавила Дэни, за невозмутимостью пряча насмешку.
   — Да, частное, — подтвердил Джонстон. — В современном мире крупные организации — будь то правительственные органы или транснациональные корпорации — просто не в состоянии тушить мелкие пожары, пока они не разгорятся вовсю.
   Дэни не стала спорить. Она знала, что переговоры о выдаче заложников могут тянуться до бесконечности. Слишком часто их результатами становились погибшие заложники, о которых тут же забывали со вспышкой очередного террористического акта.
   — Что это за агентство — «Риск лимитед»? — спросила она.
   — Международный консорциум мужчин и женщин, которые доказали свою способность действовать во враждебном и беспорядочном окружении.
   — А нельзя ли попроще?
   Джонстон улыбнулся.
   — «Риск лимитед», — произнес он, — берется за работу там, где никто не получит призов за стиль.
   Дэни не сумела сдержать усмешку.
   — Сомневаюсь, — произнесла она. — Стиль Шона показался мне весьма определенным.
   — Вот как?
   — Да, порядочность в сочетании с силой и умом, — кратко отозвалась Дэни.
   — Порядочность, — повторил Джонстон, словно пробуя это слово на вкус. — Любопытно…
   — А вы о нем другого мнения?
   — Нет, я не сомневаюсь в его порядочности, но многие относятся к нему иначе. Его считают скорее жестким бойцом, нежели человеком, способным виртуозно вести переговоры.
   — Переговоры? Да, пожалуй, пистолет можно назвать орудием переговоров, — сухо заметила Дэни.
   — Я и не пытаюсь ставить Шона в один ряд с матерью Терезой. Когда переговоры оказываются неудачными, он прибегает к другим своим талантам. Так он и спас меня.
   — Успешно провел переговоры?
   — В сущности, он не издал ни звука. Он оглушил охранника на дворе под моим окном, вскарабкался по стене, как муха, и проник в окно.
   — А потом заставил долго трястись в багаже контрабандиста?
   — В моем случае — нет. Хватило пятиминутной ходьбы и вертолета наготове.
   — Похоже, вертолет у Шона всегда под рукой, — заметила Дэни.
   — Иметь его очень просто — было бы желание платить тысячу долларов в час, — объяснил Джонстон. Дэни захлопала ресницами.
   — Должно быть, у «Риск лимитед» чудовищные накладные расходы.
   — Они возмещают их чудовищной платой за услуги. Мое спасение обошлось компании примерно в миллион долларов.
   «Вы никому и ничем не обязаны». "Черта с два, — горько подумала Дэни. — Я вляпалась в неприятности. А Шон и «Риск лимитед» вытащили меня.
   А еще — монах Лазурной секты по имени Дорджи. Забыть о нем невозможно".
   «Дорджи примирился с собой и своими богами, когда вызвался вести этот грузовик. Все, что нам остается, — позаботиться, чтобы его жертва не оказалась напрасной».
   — А в какую сумму обошлось мое спасение? — осведомилась Дэни.
   Джонстон молча поглядел по сторонам, собираясь вести Дэни через Пенсильвания-авеню и дальше по тротуару, вдоль южной части Капитолийского холма. Впереди высилось здание сената.
   — Если бы за вас пришлось кому-то платить, — объяснил Джонстон, — например кафедре археологии, это спасение могло стоить несколько сотен тысяч долларов.
   — Сто тысяч в день или за все вместе? допытывалась Дэни.
   — Все зависит от места и обстоятельств.
   Дэни промолчала.
   Это немыслимо. Понадобится целая жизнь, чтобы выплатить такой долг.
   Джонстон искоса взглянул на свою внезапно притихшую спутницу.
   — Не надо так расстраиваться, мисс Уоррен. Шон уже занят делом другого клиента. Он настоял, чтобы ваше спасение было… скажем так — «благотворительным вкладом» со стороны «Риск лимитед».
   — Корпорации не занимаются благотворительностью.
   — Потому «Риск лимитед» и не является корпорацией. — Джонстон победно улыбнулся. — Во всяком случае, Шон заявил, что благодаря вашему весу расход топлива был незначительным.
   Дэни вспомнила, как он нес ее к вертолету, и чувство защищенности, которое тогда ошеломило ее.
   — Мне крупно повезло, — почти прошептала она.
   — И мне тоже. Мы оба обязаны жизнью одному и тому же человеку, равно как одной и той же организации.
   — Да.
   — И сегодня я оказался здесь именно потому, что в долгу перед своим спасителем.
   — То есть? — непонимающе переспросила Дэни.
   — С тех пор как я познакомился с Шоном Кроу, я стал консультантом по связям с общественностью в «Риск лимитед».
   — Тем самым, кому платят, чтобы название организации не появлялось в газетах?
   — Сжатое и точное выражение.
   — Это слова Шона, а не мои. Но, по-моему, это роднит «Риск лимитед» с ЦРУ, — добавила Дэни.
   — Невинна, но недоверчива. Любопытное сочетание…
   — Какой бы невинной ни была женщина, оставшись одна в этом мире, она быстро становится недоверчивой, — возразила Дэни.
   — Тогда я вдвойне удивлен тем, что вы решились выйти вечером на улицы Лхасы, а тем более принять помощь Шона Кроу.
   Дэни прерывисто вздохнула.
   — И я тоже, — прошептала она. — До сих пор не понимаю, почему я доверилась ему.
   — Не иначе как по вине трупа, лежащего у ваших ног, — с усмешкой предположил Джонстон.
   — Я не знала, кто стрелял в Фана. И до сих пор не знаю.
   — Поразительно! Неудивительно, что Шон с таким пылом защищал вас.
   Дэни молча повернулась. Что же все-таки случилось? Она оказалась у кого-то в долгу.
   — Каковы требования «Риск лимитед»? — без обиняков спросила она.
   — Мы приглашаем на некоторое время великое множество специалистов — они выполняют роль консультантов.
   Дэни терпеливо ждала продолжения.
   — Ну, вот мы и на месте, — объявил Джонстон.
   Упомянутое «место» оказалось боковым входом в новое здание сената на южном склоне холма. Джонстон провел Дэни под детекторами металла и дальше по коридору к небольшому посту охраны перед двустворчатой дверью.
   Охранник в мундире, сидящий за столом, сравнил удостоверение Джонстона с фамилией в списке, который лежал перед ним. Спустя минуту он кивнул и вытащил из стола две таблички для гостей на длинных цепочках
   Джонстон нацепил одну сам, а вторую накинул на шею Дэни.
   Дэни обнаружила, что табличка жирным шрифтом сообщает: она «приглашенный гость».
   — Приглашенный куда? — полюбопытствовала Дэни.
   — Вот сюда, — лаконично отозвался Джонстон.
   Несколько минут спустя он указал на скромную бронзовую табличку на мраморной тумбе возле ближайшей двери.
   «Зал заседаний. Разведывательный комитет сената. Посторонним вход воспрещен».
   Дэни попыталась что-то сказать.
   — Пока никаких вопросов, — прервал ее Джонстон. — Если вас кто-нибудь спросит, скажите, что вы консультант из «Риск лимитед».
   — Но я не…
   — Об условиях мы поговорим позднее, — прервал он. — А пока молчите и слушайте.
   Не давая Дэни рта раскрыть, Джонстон распахнул дверь и повел ее в коридоры власти.

Глава 11

   Сам зал заседаний был невелик — ни мест для зрителей, ни галереи для представителей прессы. Разведывательный комитет был одной из немногих законодательных групп на Капитолийском холме, которым позволялось работать конфиденциально.
   На заседании присутствовало всего пять сенаторов. Председательствовал изысканный джентльмен с Юга по имени Хорас Самптер.
   Из остальных сенаторов Дэни узнала только одного — знаменитого Джона Фицроя, отпрыска одной из самых старинных и могущественных политических фамилий. В сенате он занимал одно из двух мест, отведенных Коннектикуту, — положение, которое скорее всего останется за ним пожизненно.
   Другие сенаторы, восседающие в кожаных креслах, казались смутно знакомыми, особенно потому, что все они были похожи друг на друга — крупные, волевые, властные мужчины. Независимо от политических убеждений все они были облачены в строгие, консервативные костюмы.
   Как специалист по тканям, Дэни машинально отметила лощеную шерстяную униформу сенаторов. Костюмы из тонкой шерсти были визитной карточкой вашингтонской элиты, точно так же как шелковые тоги — знаком отличия самых влиятельных римских патрициев.
   Дэни задумалась о том, протянут ли дорогие, добротные костюмы сенаторов столько, сколько продернутый золотой нитью шелк, который ей довелось увидеть в Лхасе. Вряд ли. Для тибетцев древний шелк был предметом поклонения, святыней, осязаемым мостом, ведущим ввысь. А шерстяные костюмы считались просто одеждой.
   В центре зала заседаний на подиуме располагался роскошный стол в форме подковы с пятнадцатью солидными кожаными креслами. Здесь же было предусмотрено небольшое пространство для штатного персонала. Подковообразная форма основного стола невольно привлекала внимание присутствующих к свидетелям — двум мужчинам и женщине, разместившимся за специальным столом.
   Дэни приоткрыла рот, узнав одного из мужчин.
   Лхаса находилась на другом краю земли, однако Шон Кроу выглядел в темном костюме, белой сорочке и темно-зеленом галстуке не менее внушительно, чем в спецодежде альпиниста и с щетиной недельной давности.
   Дэни с трудом заставила себя отвести взгляд от Шона. Второй мужчина за тем же столом был высоким, с черными, густыми, коротко остриженными волосами, военная выправка в его фигуре ощущалась, даже когда он сидел.
   Сначала Дэни показалось, что его лицо покрывает густой загар, но когда неизвестный повернулся к сидящей рядом женщине, Дэни поняла, что он чернокожий. За всю свою жизнь Дэни ни разу не встречала более привлекательного мужчины.
   Если бы на него довелось взглянуть Микеланджело, размышляла Дэни, то Давид гениального художника был бы высечен не из белого, а из черного мрамора.
   Мужчина что-то пробормотал женщине, сидящей в середине. Она держалась гордо и уверенно, но явно не имела отношения к военной службе.
   Когда женщина закончила совещаться с негром, Дэни увидела, что она уже немолода, что тонкие черты ее лица с возрастом смягчились. Она казалась воплощением яростной энергии и ума. Ее щеки и зеленые глаза слегка подчеркивал макияж — искусный, но незаметный.
   Дэни с одобрением заметила, что женщина достаточно уверена в себе, чтобы позволить своим рыжим волосам седеть самим по себе, а не заниматься бесконечной и неблагодарной окраской.
   — Кассандра Редпас, — прошептал Джонстон на ухо Дэни.
   Вот чем объясняется ее уверенность, поняла Дэни. Кассандра Редпас была первой женщиной — заместителем главы ЦРУ, послом США и известным историком.
   — Какое отношение она имеет к Шону? — еле слышно спросила Дэни.
   — Она босс Шона. Прошу вас, тише.
   Пока Дэни размышляла над тем, что Кассандра Редпас возглавляет «Риск лимитед», в комнату из двери за подковообразным столом вошел шестой сенатор. Приветливо помахав рукой Кассандре, он занял свое место.
   Редпас ответила на приветствие улыбкой и кивком и что-то сказала Шону, сидящему справа от нее.
   Когда Шон склонился, чтобы прошептать что-то на ухо Редпас, он оглянулся через плечо и заметил Дэни рядом с Элмером Джонстоном. Кроме легкого прищура, он ничем не выдал себя.
   Однако у Дэни возникло ощущение, что он не рад вновь увидеться с ней.
   «Вы никому и ничем не обязаны».
   «Приятно слышать, — зло подумала Дэни, — но я предпочитаю платить долги».
   Легонько коснувшись ее локтя, Джонстон повел Дэни к единственному ряду кресел вдоль стены зала.
   Как только они разместились, председатель кивнул свидетелям.
   Заседание началось.
   — Посол Редпас, мы рады вновь видеть вас в Вашингтоне, — произнес Самптер. — Ваша мудрость и проницательность как нельзя кстати.
   Он помедлил, чтобы откашляться и поправить галстук, словно сомневался, что тот находится на положенном месте.
   Нервный жест? Дэни задумалась. Или же он просто из тех мужчин, которые вечно озабочены безукоризнен-.ностью своего вида?
   — Это необычное заседание, посол Редпас, — продолжал Самптер, — и потому вам будет полезно узнать о его целях.
   — Я ценю вашу любезность, сенатор, — ответила Редпас, — но могу заверить: все мы точно знаем, почему оказались здесь. Не все присутствующие в этом зале в восторге от существования «Риск лимитед».
   Самптер потрогал золотую булавку галстука и снова откашлялся.
   — Как бы то ни было, ваша частная организация работает на благо общества.
   Сенатор Фицрой зашевелился в кресле и стукнул ручкой по столу. Этого негромкого звука хватило, чтобы отвлечь внимание от слов Самптера.
   — Разоблачение вами преступных связей между министром обороны Мексики и колумбийскими наркодельцами стало шедевром разведывательного гения, — продолжал Самптер, слегка повысив голос.
   — Благодарю, — сдержанно отозвалась Редпас.
   — Как и успешное обнаружение тайных вкладов Фердинанда Маркоса, — добавил Самптер, — и конфискация расщепляемых материалов русских в Цюрихе.
   Редпас просто кивала и ждала. Она понимала, что после череды льстивых похвал прозвучит упрек.
   — Откровенно говоря, ваши успехи вызывают раздражение у некоторых профессионалов из правительственных разведывательных служб, — сообщил Самптер.
   — «Риск лимитед» не конкурент правительственным организациям, — возразила Редпас. — Мы всего лишь частное предприятие.
   Ручка Фицроя все быстрее и громче постукивала по столу.
   — Со связями во всем мире, — напомнил Самптер.
   — Транснациональные корпорации вполне законны.
   — Разумеется.
   — Судить о деятельности «Риск лимитед» можно по действиям наших противников, сенатор.
   — Как вы сказали? — недоуменно переспросил Самптер.
   — В результате помощи «Риск лимитед» итальянским властям, расследующим преступления коррупции, — объяснила Редпас, — сицилийская мафия предложила награду в сто тысяч долларов за мою смерть.
   Самптер искоса взглянул на Фицроя, стук которого приобрел оскорбительный оттенок.
   Редпас словно не слышалала Фицроя.
   — Союз русских преступных синдикатов уничтожил агента «Риск лимитед» в прошлом году на Брайтон-Бич, — продолжала Редпас, — а второму нашему агенту устроили засаду, когда он допрашивал свидетелей в прошлом году в Калифорнии.
   — Полагаю, в этом перечислении заслуг есть какой-то смысл? — вмешался Фицрой. Редпас смерила его взглядом.
   — Да, сенатор, — холодно ответила она, — вы правы. Наши враги — враги всех цивилизованных людей. Однако, будучи частной организацией, мы лишены того профессионального преимущества, которое обычно распространяется на особых агентов правительственных служб.
   — О чем это вы? — с вызовом осведомился сенатор.
   — Об официально санкционированной секретности. — С этими словами Редпас повернулась к Самптеру. — Следовательно, — продолжала она, — «Риск лимитед» старается быть как можно более незаметным. Мы крайне обеспокоены потенциальной опасностью для наших сотрудников, возникающей в случае подобных заседаний.
   Самптер кивнул. Подавшись вперед, он уставился на своего коллегу из Новой Англии.
   — Чтобы обеспечить конфиденциальность, — произнес Самптер, — протокол нынешнего заседания, как и многих других заседаний нашего комитета, будет изъят из наших архивов.
   Фицрой выслушал его с отсутствующим видом.
   — Посол Редпас и ее коллеги сегодня явились сюда добровольно, — продолжал Самптер. — Потому нельзя допустить ни утечки информации, ни упоминаний в прессе о деятельности «Риск лимитед» и так далее.
   Фицрой взглянул на часы. Секретарь склонился над креслом и что-то зашептал сенатору на ухо.
   — Упомянув об этом, — добавил Самптер, — я передаю слово своему давнему другу сенатору Фицрою, который потребовал личного присутствия на этом заседании представителей «Риск лимитед».
   Еще несколько секунд Фицрой продолжал приглушенно переговариваться со своим секретарем. Он рассчитал время с точностью, которую можно приобрести, лишь всю жизнь вращаясь в политических кругах: пауза была, достаточно длинной, чтобы показаться бестактностью, но не явным оскорблением.
   Дэни тонко улыбнулась. Не надо было становиться завсегдатаем коридоров вашингтонской власти, чтобы понять: Фицрой не принадлежит к числу поклонников «Риск лимитед».
   Лицо сенатора, так часто мелькающее в разделах новостей и светской хроники всех газет страны, в жизни оказалось одутловатым и багровым. Он пользовался репутацией пьяницы и сластолюбца.
   Ничего нового, мысленно отметила Дэни. Большинство политиков Вашингтона имеют такую же репутацию.
   Молодой человек в круглых очках, с лощеной внешностью студента престижного университета продолжал вполголоса совещаться с сенатором Фицроем. Секретарь перелистал несколько страниц некоего документа, указал на несколько пунктов и вручил документ сенатору.
   Нетерпеливым жестом водрузив на нос бифокальные очки, Фицрой уставился на стопку бумаг. Выждав еще несколько мгновений, он развернулся вместе с креслом к столу для свидетелей.
   — Благодарю вас, господин председатель, — произнес он. — Позвольте заверить моих уважаемых коллег, что с моей стороны не будет допущено ни малейшей утечки какой-либо информации.
   Самптер невозмутимо кивнул.
   Несмотря на сдержанные и даже любезные заявления, Дэни сразу поняла: эти двое не питают особого уважения друг к другу.
   — И в то же время, — продолжал Фицрой гулким, но надтреснутым голосом, — я обеспокоен засильем частных служб в сфере международного правоприменения. По моему глубокому убеждению, вопросы жизни и смерти должны быть оставлены на усмотрение должным образом созданных правительственных структур.
   Самптер слушал его невнимательно. Очевидно, Фицрой уже не в первый раз излагал подобные взгляды.
   — Прежде всего, — добавил Фицрой, поворачиваясь к Редпас, — у меня возникают сомнения относительно действий частных организаций, подобных вашей.
   — Потому мы и оказались здесь, — отозвалась Редпас.
   — Надеюсь, вы не станете спорить, — осведомился Фицрой, — что частные агентства безопасности буквально кишат дискредитированными агентами разведки и безжалостными частными сыщиками, которые бесплатно проходят подготовку в правительственных органах, а затем продают свои услуги каждому, кто только в состоянии заплатить за них, — к примеру, транснациональным корпорациям, которые нанимают армии частных агентов за рубежом ради своей выгоды?
   Редпас едва заметно улыбнулась, очевидно, забавляясь тирадой сенатора.
   — Сенатор Фицрой, — ответила она, — ваше заявление перегружено нелицеприятными эпитетами и ошибочными предположениями.
   Выпрямившись, Фицрой пристально уставился на нее, словно удивленный прямотой опровержения. Он открыл рот, но Редпас продолжала, не давая ему возразить:
   — «Риск лимитед» нанимает лучших из бывших солдат, офицеров разведки и следователей правоохранительных органов, — сообщила Редпас. — Я сама бывший слуга общества с ничем не запятнанной профессиональной и личной репутацией, чего нельзя сказать о многих избранных должностных лицах.
   — На кого вы… — начал было Фицрой.
   Редпас пропустила его возглас мимо ушей.
   — А что касается вашего монолога в целом, — перебила она, — могу сказать, что «Риск лимитед» действительно выполняет работу для частных корпораций всего мира. Кроме того, мы работаем на иностранные правительства, которым необходимы международные расследования, и на частные лица, нуждающиеся в специализированных услугах.