Мальмузи Лучано. Неандертальский мальчик в школе и дома

   Шаг за шагом финиш приближается, как вдруг…
   Проклятый выступ скалы, маленький, незаметный, приводит к катастрофе.
   Дородный Мамонт спотыкается об него, и валун ве­сом в два медведя задевает камень Буйволенка. Обе Каменюки падают, катятся по склону, набирают ско­рость, задевают камни весом в медведь, которые разле­таются во все стороны, сбивая камни в полмедведя; те сталкивают камни в четверть медведя…
   С ужасным грохотом с холма сходит чудовищная ла­вина; мириады камней неудержимо катятся прямо на публику, которая в панике разбегается.
   Даже Жирный Бык летит стремглав, как в лучшие годы!
   Когда все стихает, старики собираются в кружок, об­суждают последние события. Вспоминают прошлые времена и, как всегда, спорят. Сходятся в одном: нико­гда еще соревнование по Поднятию каменюки не было таким захватывающим.
   Дедушка Пузан в страшном возбуждении. Он уверя­ет, что Дородный Мамонт, толкнув Буйволенка, вызвал стихийное бедствие и поэтому победу следует прису­дить нашему чемпиону; однако невозмутимые судьи приходят к соломонову решению: пусть спортсмены поделят между собой первое место.
   Дедушка Пузан может праздновать первого бизона, однако счет, с которым заканчивается второй день со­стязаний, неутешителен. Северные Буйволы имеют со­рок веночков и удерживают первое место, а у нас шест­надцать веночков, и мы предпоследние!

МОЙ ЧЕРЕД!

   В такой критической ситуации на следующий день я участвую в состязании по Прыжкам через Бурный Поток.
   Разумеется, чтобы прыгать через Бурный Поток, нужно иметь поток полноводный, а это у нас бывает весной, во время таяния снегов. Соревнования в самом деле устраиваются на реке, которая низвергается с гор; путь ей преграждают скалы, она бурлит и пенится, хо­дит ходуном, с грохотом взламывая льдины.
   – Давай, сынок. Твой черед! – кричит папа Большая Рука, пытаясь перекрыть скрежет сталкивающихся, разбивающихся льдин.
   – Миленький, не ударь в грязь лицом, – говорит ма­ма Тигра, осыпая меня поцелуями. – Я тебе приготови­ла шубу на смену. Упадешь в воду – сразу беги сюда, еще холодно, не хватало, чтобы ты простудился.
   – Да, мама, – отвечаю я. – Но простуда – самое мень­шее, что может случиться со мной среди этих льдин.
   Тем временем судья заново оглашает правила состя­зания.
   – Разберите шесты. Отборочный прыжок будет про­исходить здесь: в этом месте ширина бурного потока, от берега до берега, составляет пять человек, уложен­ных друг за другом. Преодолевший первое испытание перейдет в долину для второго прыжка, который про­изводится в месте, где ширина реки – восемь человек. Наконец, если кто-то изловчится перепрыгнуть на про­тивоположный берег, мы проведем финальное испыта­ние – еще ниже, там, где берега отстоят друг от друга на десять человек.
   – Брр… – ежится Медвежонок рядом со мной. – У меня ни за что не получится…
   – Не говори заранее, – утешает его Молния, – ведь на тренировках мы прекрасно справлялись.
   – Тренировки совсем другое дело, – замечаю я. – Есть разница – падаешь ты в сухую канаву или ва­лишься прямо в этот ад…
   Дедушка Пузан, массажист, втирает нам в мускулы жир мамонта и, пользуясь случаем, дает последние на­ставления:
   – Не втыкайте шест слишком далеко, иначе не смо­жете подняться. Внимательно следите за движением льдин, выбирайте подходящий момент для разбега, а главное – помните: если вы победите, будет большая пирушка.
   Тем временем судья заканчивает излагать правила: – Соревнование засчитывается, даже если вы не сра­зу достигнете противоположного берега. Можно пры­гать с льдины на льдину, но в таком случае с каждым лишним прыжком снимаются очки.
   Потом проводится жеребьевка, и вдоль потока рас­ставляются рыбаки, которым поручено выуживать шес­тами тех, кто упадет в воду.

   Наконец все готово, и соревнование начинается.
   Некоторые спортсмены сразу падают в реку, другие преодолевают испытание. Среди последних – Мячик, который на тренировках показывал лучшие резуль­таты.
   Настала очередь Молнии. И он перепрыгнул без труда.
   Потом Медвежонок достигает противоположного бе­рега с большим запасом. Теперь мой черед.
   Ноги дрожат, сердце колотится в груди. Беру разбег и, добежав до берега, изо всех сил втыкаю шест в сере­дину потока. Закрыв глаза, взмываю вверх; кажется, я лечу бесконечно долго. Ушей моих достигает рев толпы.
   Что сейчас будет?
   Я упаду в воду?
   То-то отличусь я, да еще на глазах у папочки, кото­рый вопит во всю глотку!
   Шест наклоняется, я разжимаю руки и валюсь в тра­ву; мои болельщики испускают вопль облегчения, кото­рый достигает небес.
   Человек двадцать преодолели первое испытание; те­перь мы переходим в долину, где река становится ши­ре. Восемь человек – порядочная ширина; на трениров­ках я так далеко никогда не прыгал.
   Первые же прыжки показывают, что из второго тура вылетят многие.
   ПЛЮХ! ПЛЮХ! ПЛЮХ!
   Один за другим прыгуны падают в воду. Очередь Молнии: течение затягивает его, относит да­леко.
   Бедному Медвежонку тоже не везет. Напрасно пыта­ется он удержаться на льдине: нога скользит, он погру­жается, потом показывается на поверхности. Рыбаки вылавливают его ниже по течению, промокшего на­сквозь, удрученного. У Мячика дела идут не лучше.
   Снова мой черед, но я и кремня не поставил бы на свою удачу. Уж если у Молнии не получилось – что тут говорить…
   Я совершенно уверен в провале и даже не волнуюсь: что бы там ни было, а я свое дело сделал. И тем не менее каким-то чудом шест застревает между двух кам­ней, и я взлетаю высоко-высоко. Почти не отдавая себе отчета, оказываюсь на другом берегу, и все мое племя рукоплещет мне.

   Дяденька Бобер поднимает меня, показывает всем, как трофей; бабушка Жердь пускается в пляс с Беззу­бым Лосем, который пронзительно кричит:
   – Бваво, Неандевтавьчик. Покави им фсем, покави!
   Дедушка Пузан издалека машет мне рукой и улыба­ется. Наверное, мечтает о бизоне, которым наградят по­бедителя!
   Второй тур оканчивается с умопомрачительным ре­зультатом. Испытание прошли только двое: я и Креп­кая Нога, чемпион Северных Буйволов…
   Мы спускаемся еще ниже в долину, где расстояние между берегами составляет десять человек. Огромное пространство, которое одним прыжком преодолеть трудно.
   Умник подходит ко мне.
   – Ты должен применить хитрость, – шепчет он.
   – Да, – бурчу я угрюмо. – Самое хитрое будет сразу пойти и взять запасные шкуры. Ясное дело, что я ока­жусь в воде.
   – Совсем не обязательно, – стоит на своем мой друг. – Приглядись хорошенько: русло здесь шире, но течение не такое сильное…
   – Что ты этим хочешь сказать?
   – Что ты не должен даже и пытаться перепрыгнуть на другой берег.
   – Выйти из состязания?
   – Да нет же. Я хочу сказать, что ты не должен пы­таться достичь другого берега одним прыжком. Все равно не получится.
   – Спасибо на добром слове.
   – У твоего противника тоже ничего не выйдет, будь уверен.
   – И что же делать?
   – Не торопись, подожди, пока мимо поплывет боль­шая, крепкая льдина; еще лучше – несколько. Поста­райся приземлиться на одну из них. Конечно, с тебя снимут очки, но поскольку твой противник, скорее все­го, нырнет, ты все равно победишь.
   Благодарю Умника за совет, хотя и сомневаюсь, что­бы такая тактика привела к успеху.
   Нам выдают другие шесты, длиннее прежних. Крепкая Нога прыгает первым.
   ПЛЮХ!
   Вот он отплевывается в холодной, пенящейся воде, и в довершение всех несчастий шест падает ему прямо на голову. Мое племя ведет себя неспортивно – все лику­ют. Северные Буйволы в ярости.
   Мой черед. Я решаю последовать совету Умника.
   Пытаюсь сосредоточиться, отвлечься от болельщи­ков, которые криками подгоняют меня. По рядам про­тивника проходит ропот: они, наверное, думают, что я струсил. Время проходит, и я замечаю, что среди моих сторонников тоже зародились сомнения. Но я не спешу прыгать, а терпеливо жду подходящего момента.
   Наконец различаю у противоположного берега плы­вущие одна за другой четыре большие льдины, едва выступающие над водою.

   Стараюсь поточней рассчитать время, разбегаюсь и прыгаю.
   Изумленные зрители ахают: всем понятно, что с та­кого разгона противоположного берега мне не достичь.
   На середине потока отрываюсь от шеста и, помогая себе руками и ногами, пытаюсь прыгнуть в нужном на­правлении.
   ШЛЕП!
   Едва коснувшись льдины, скольжу, цепляюсь за края.
   Повезло! Своим прыжком я прибил мою льдину к соседней. Рывком выпрямляюсь, перебираюсь на нее, потом, собрав все силы, прыгаю еще раз, на третью льдину, которая неспешно проплывает вблизи противо­положного берега.
   Загребая руками, доплываю до цели и спокойно схо­жу на землю под аплодисменты и поздравления.
   Болельщики обступают меня плотным кольцом.
   – Молодец!

   – Наконец-то победа!
   – Ура, ура!
   Подходит дедушка Пузан, пинками и тычками разго­няет толпу.
   – Так вы ему все кости переломаете! Состязания еще не закончились, он еще участвует в матче Большо­го мяча! Прочь! Отойдите! – Потом, обняв меня, шеп­чет на ухо: – Пойдем, милый мой, заберем бизона.
   Положив приз на ледник, спешим к месту следую­щего состязания, одного из самых сложных и волную­щих: Приласкай медведя!
   У колоды, где происходит запись участников, разво­рачивается оживленная дискуссия. Свисток не в фор­ме, и Кротик хочет заменить его.
   – Прошу тебя, Кротик, не делай этого. Это слишком опасно! – умоляет Молния.
   – О-ох! Ничего страшного. Я умею обращаться с медвежатами.
   – Но это ведь не медвежонок! Это – зверь высотой с дерево!
   – Я справлюсь, я справлюсь. Кстати, а где медведь? Я его не вижу.
   – Там, внизу.
   – Где – внизу?
   Там, видишь? Он привязан…
   – Тем более нечего бояться.
   – Сейчас нечего, но скоро его отпустят. Не записы­вайся, Кротик, прошу тебя!
   – Как ты думаешь, должен я хоть в каком-нибудь со­ревновании принять участие? Прыжки через Бурный Поток вы мне запретили, потому что я не умею плавать; Метание дубинки не для меня, потому что это состяза­ние для девочек; Катание на бревне слишком опасно… Если так и дальше пойдет, какой вклад я внесу в побе­ду моего племени, ты мне можешь сказать? Одним сло­вом, если вы в самом деле мои друзья, вы должны меня считать таким же, как все, и позволить мне выступить.
   Мы понимаем, что настаивать бесполезно, и Кротик все-таки записывается.
   С трепетом наблюдаем мы за подготовкой к состяза­нию, которое требует огромной храбрости, невозмути­мости, ловкости, а главное, умения обращаться с жи­вотными.
   Наша чемпионка, разумеется, Березка: у нее с жи­вотными необыкновенный контакт. Я, однако, ей не за­видую – у медведя, которого выбрали для состязания, вид довольно зловещий.
   Зверь, наверное, бесится оттого, что несколько лун назад, воспользовавшись тем, что он впал в зимнюю спячку, охотники моего племени захватили его, связали кожами и приволокли в стойбище.
   Сейчас он окончательно проснулся и пребывает не в лучшем настроении!
   Соревнование начинается.
   Зверя выпускают в загон, а зрители, держась на поч­тительном расстоянии, следят за его передвижениями и неистово вопят.
   Участники этого состязания вольны действовать как им угодно: они могут ждать, пока медведь сам подой­дет к ним, либо стараться приручить его, задобрить – так или иначе, в случае опасности никто не мешает им перепрыгнуть через ограду.
   Выигрывает тот, кто, по единодушному мнению су­дей, ближе всех подойдет к медведю, дотронется до не­го или даже приласкает.
   Разумеется, те, кто участвует в подобном соревнова­нии, понимают, что подвергаются смертельной опасно­сти, и принимают всякие меры предосторожности. Для нашей команды Умник выдумал потрясающую вещь: обвязал участников кусками коры так, что получился панцирь, закрывающий все тело, включая и ноги. Для головы он предпочел традиционную защиту: тесно пе­реплетенные ивовые прутья, образующие что-то вроде шлема.
   Вот юные воины выходят на площадку и осторожно приближаются к чудищу.
   Медведь тут же кидается на них, и ребята пускаются наутек. Зверь даже кого-то задел, но, к счастью, все поднялись и укрылись в безопасном месте.
   Теперь Березка идет вперед, напевая песенку.

   Какая она смелая, эта девочка! Медведь поворачива­ется, замечает ее. С ужасным ревом бьет себя лапами в грудь и бегом бежит ей навстречу. Я закрываю глаза.
   Ропот толпы стих, на площадке установилась непо­нятная тишина. Открываю глаза, вижу, как Березка про­тягивает руки к медведю, который остановился на рас­стоянии нескольких шагов. Зрители хлопают в ладоши.
   Но… что там такое творится?
   Какой-то растяпа, завернутый в шкуры и кору, вхо­дит в загон и в несколько прыжков настигает судью. Хватает его, прижимает к себе, поглаживает и поднима­ет руки к небу в знак победы.
   Все хохочут.
   Подбегает Молния.
   – Нет, Кротик! Это не медведь. Это судья. Медведь там…
   – Там – это где?
   – Рядом с Березкой.
   – Ага, вижу, и тетушка Бурундучиха с ними…
   Не успевает Молния что-либо возразить, как Кротик уже в самом центре поля.
   – Остановись, Кротик! – умоляет Березка.
   – Зачем это мне останавливаться?
   – Затем, что медведь прямо перед тобой!
   – Сначала поговорю с тетушкой Бурундучихой…
   – Да при чем тут тетушка Бурундучиха? – едва ус­певает прошептать Березка.
   – Р-р-р!!!
   – Что с тобой, тетушка? Голова болит?

   – Гр-р-р-р! Эй! Чего хочет этот ледниковый маль­чишка? Почему не боится меня, как все остальные? Думаю, я достаточно разъяренный Медведь!
   – Какая ты сегодня странная, тетушка. Почему не берешь меня на руки, как всегда?
   – Гр-р-р-р! Во-первых, насколько мне известно, я вовсе не твоя тетушка, а во-вторых, не могу же я взять тебя на руки при таком скоплении народа. Надо же мне сохранять свое досто… Эй… ты что делаешь? Нет уж, стой где стоишь! Мне совсем не хочется тебя пока­лечить.
   В смятении мы глядим, как Кротик. подпрыгнув, прижимается к груди медведя.
   – Здравствуй, тетушка. Почему ты не приласкаешь меня перед состязанием? Знаешь, тетушка, я должен подойти к страшному медведю!
   Вот именно… Гр-р-р… Слезай сейчас же и подойди ко мне как следует!
   – Наклонись, тетушка, я тебя поцелую.
   – Гр-р-р… нет… перестань… так нельзя…
   – Ох, тетушка, почему ты сегодня такая нервная… Зрители взирают на эту сцену в полном оцепенении, их словно сковало льдом (что нередко происходит на нашем Вурмском леднике!). Да, иногда случалось, что какому-нибудь ловкому участнику состязания удава­лось приласкать медведя, слегка коснуться его рукой – но кто бы мог подумать, что найдется смельчак, спо­собный медведя поцеловать!
   Теперь медведь (уже очевидно, что это медведица с ярко выраженным материнским инстинктом) больше не рычит, потому что сверток из шкур, который она прижимает к груди, ей напоминает ее медвежонка.
   Инстинктивно она склоняет морду и облизывает его.
   – Эй! Что ты делаешь, тетушка Бурундучиха? Пере­стань! С ума ты, что ли, сошла? – Но медведица упор­но продолжает свое дело.
   Кротика объявляют победителем и, согласно прави­лам, открывают загон и освобождают медведицу.
   Та уходит, направляясь к своей берлоге, расположен­ной за рекой; но ей вовсе не хочется бросать симпатич­ного детеныша, которого она сжимает в лапах; она его лижет и лижет, пока…
   Пока Кротик, которого утомили бурные ласки те­тушки Бурундучихи, не решает удрать. Улучив момент, он прыгает на землю и бежит к нам.
   Вот он подходит: доспехи из коры содраны, болтают­ся кое-как; ивовый шлем сбился набок, волосы и бо­родка липкие от слюны.
   – Какая странная сегодня тетушка Бурундучиха… – бормочет он. – Кстати, а где медведь?
   Невозможно объяснить Кротику, что произошло.
   Мы несем ему десять веночков из жимолости, кото­рые полагаются победителю, а он на нас смотрит в полнейшем изумлении.

КРОТИК ПРОТИВ ВСЕХ

   К концу третьего дня, после моей блистательной по­беды и еще более невероятного успеха Кротика, мы сравнялись по очкам с Северными Буйволами; таким образом, все должен решить долгожданный матч Боль­шого мяча, единственное командное состязание на Ве­сенних Играх.
   Это состязание имеет очень древние корни. Полная Луна утверждает, будто оно олицетворяет собой борьбу стихий за власть над миром.
   Грустные Медведи, разумеется, защищают Луну; Се­верные Буйволы сражаются за Солнце; Бурундуки с
   Ледяных Гор – за Звезды; Олени с Великих Равнин – за Радугу.
   Наши шубы уже перемазаны бело-голубой глиной; шубы Северных Буйволов – красной; Бурундуки по­красили свои меха охрой, а Олени использовали все цвета Радуги, какие только могли найти в природе.
   Матч Большого мяча проводится согласно строгим правилам.
   В каждой команде по двадцать игроков. Один, воору­женный дубинкой, защищает хижину-базу. Мяч дере­вянный, крепко обвязанный шкурами; бить по нему можно и ногами, и руками. Цель игры – забросить мяч в хижины, которые защищают команды противника, и разрушить их. Задача трудная, особенно если иметь в виду, что крайний защитник, у которого дубинка, может бить ею не только по мячу, но и по нападающему тоже.
   Во время матча Большого мяча болельщики вопят оглушительно. Зрители толпятся у изгороди, ограничи­вающей игровое поле, и переживают за свои команды.
   – Ну же, Попрыгунья! Атакуй! – вопит дядюшка Пенек.
   – Давай-давай, Мячик, ты вучше фсех! – шамкает Беззубый Лось.
   – Молния, покажи им, кто мы такие! – орет тетуш­ка Бурундучиха.
   Дедушка Пузан выводит нас на разминку, потом уса­живает перед собой и дает тонкие тактические настав­ления:
   – Ребята, крушите их, давите, стирайте в порошок! Если приблизятся к нашей хижине-базе – сбивайте с ног. И помните: эффектив­нее всего бить по мячу коле­ном. Бейте издалека: при­ближаться к вратарю опас­но… Не таскайте мяч под мышкой, быстро передавайте соседу. Блошка и Попры­гунья, девчонки проворные, могут обойти противника и принести нам победу, вместе с Молнией, разумеется.

   На защиту хижины-базы встанет Рысь, у нее потря­сающий глазомер, и к тому же она хорошо владеет ду­бинкой. Перед ней мы поставим Моржа и Буйволенка. В трудные моменты передавайте мяч Неандертальчику, он отлично чувствует игру…
   Я раздуваюсь от гордости, но радуюсь недолго, пото­му что арбитр уже вызывает нас на поле!
   Команды занимают места, игра начинается.
   Сначала мы изучаем противника. С первых же уда­ров обнаруживаю, что проклятый мяч ужасно твердый. Он, конечно, обтянут шкурами, но внутри-то деревян­ный!
   Морж забывает о наставлениях дедушки Пузана: хватает мяч руками, и в ту же минуту с десяток про­тивников обрушиваются на него, сбивают с ног.
   Бросаюсь на помощь, потому что момент опасный; но, к счастью, Рысь начеку – размахивая дубинкой, она спасает положение.
   – Гляди, Неандертальчик, – шепчет Молния, – за­щита Оленей ослаблена…
   Едва получив мяч, делаю вид, будто бегу к хижине Буйволов; потом, добежав до вратаря, резко останавли­ваюсь и передаю мяч назад, Молнии.
   Наш чемпион стрелой летит к воротам Оленей, пе­редает мяч Блошке, которая обходит защитников, мель­теша у них под ногами; вратарь выходит из ворот, тщетно пытаясь достать дубинкой мою маленькую по­дружку, которая мечется взад-вперед, порхает как ба­бочка.
   Когда выясняется, что у Блошки больше нет мяча, уже слишком поздно: великолепным прыжком Молния врывается в хижину, заваливая ее.

   Наши болельщики неистовствуют, болельщики Оле­ней с Великих Равнин молчат, понурив головы.
   Большой мяч – жесткая игра!
   Многие выбывают из строя: Мячик повредил пле­чо; Морж вынужден покинуть поле после того, как он ударил по мячу головой; Свисток отведал дубинки вра­таря Буйволов; у Уголька синяк под глазом; Буйволе­нок разбился, падая…

 

   У меня ужасно болит большой палец, но я, стиснув зубы, не требую замены.
   Общий вопль зрителей пробуждает меня к реально­сти: сокрушительные действия команды Солнца приве­ли к поражению команды Звезд – да, Буйволы в самом деле опасны, с ними шутки плохи!

   В игре объявлен перерыв, и мы бежим к дедушке Пузану за теми же тонкими тактическими наставле­ниями.
   – Ребята, крушите их, давите, стирайте в порошок! Если приблизятся к нашей хижине-базе – сбивайте с ног. И помните: эффективнее всего бить по мячу коле­ном!
   К сожалению, многочисленные травмы вынуждают нашего тренера ввести в игру запасных игроков – ну ладно, Березка, ну ладно, Неандерталочка, но когда он объявляет, что и Кротик будет играть, мы хватаемся за голову!
   Сейчас, когда на поле остались только две команды, игра становится не только более жесткой, но и более изматывающей. Неандерталочка завладевает мячом, но противник ставит ей подножку. Я бросаюсь туда, чтобы поквитаться, и хватаю злополучного игрока за бороду.
   Начинается яростная схватка, в которой участвуют все игроки обеих команд, включая вратарей. Ничего уже нельзя разобрать – только тела извиваются, ноги отпускают пипки, руки хватают, тянут, рвут…
   Никто больше не думает о мяче, который остался за пределами свалки.
   – Гляди-ка! Мяч! – удивляется Кротик и ищет су­дью, чтобы спросить, можно ли продолжать игру. Не найдя его (бедняга оказался под дерущимися, которых пытался разнять), берет мяч под мышку и спокойно направляется к хижине-базе Солнца.
   Напрасно болельщики Буйволов пытаются преду­предить свою команду о надвигающейся опасности: иг­роки слишком заняты дракой, чтобы внимать голосу разума.
   Кротик беспрепятственно входит в хижину, кладет мяч и выходит; его встречают оглушительные аплодис­менты наших болельщиков, которые высыпают на поле.
   Свершилось!
   Как бы то ни было, но необычайные действия Кро­тика принесли нам десять веночков из жимолости и победу на Весенних Играх.
   Нам до сих пор не верится: после стольких попыток Грустные Медведи все же побили Северных Буйволов.
   Главный Судья возлагает на наш Тотем-Луну огром­ный венок из жимолости, а болельщики поднимают во­круг нас неописуемый шум.
   Сотни рук поднимают нас, несут в триумфальном шествии; некоторые старейшины, охваченные востор­гом, решают в недобрый час понести на руках и трене­ра тоже. Поднимают его, проносят несколько метров, а потом падают на землю; дедушка Пузан валится сверху и заливается счастливым смехом.
   Но ликование длится недолго, потому что прибли­жается событие, которое завершает Игры: все, кто за­нял три первых места в каждом состязании, должны подвергнуться самому трудному, самому опасному, са­мому ужасному испытанию – Убеги от тигра!
   Не за веночки мы боремся в этом состязании: на карту поставлена наша честь, а главное, мы рискуем своей шкурой! Испытание, именуемое Убеги от тигра, проводится в узком скалистом ущелье, которое упира­ется в Бурный Поток.
   В узкой расщелине зрителей, разумеется, нет; они расположились в безопасности, усыпав оба гребня. На­род начал прибывать с полудня, собралась невероятная толпа, свободного места не найти, даже за кремни луч­шего качества!
   Чуть ниже бранится дедушка Пузан, потому что но­чью из хижины-ледника исчезли все призы, которые мы завоевали в состязаниях: четыре бизона и две ко­зочки.
   Остался один костлявый тетерев.
   Угрожающе размахивая дубинкой-журналом, наш энергичный учитель и тренер отправляется на поиски таинственных похитителей.
   Тем временем перед началом состязания мамы, па­пы, тетушки, дядюшки, друзья и родные не устают да­вать советы. У многих на глазах слезы.
   – Радость моя, постарайся не отрываться от груп­пы, – наставляет меня мама Тигра.
   – Не отставай, всегда будь в толпе, – вторит ей ба­бушка Жердь.
   – Всегда будь впереди: тигр, скорее всего, набросит­ся на отстающих… – рассуждает дядюшка Пенек.
   – Если прибежишь последним к Бурному Потоку, не пытайся прыгать, сразу бросайся в воду!
   – Так и сделаю, тетушка Бурундучиха, – отдуваюсь я.
   – И присмотри, пожалуйста, за Кротиком.
   – Будь спокойна, тетушка. Мы с Молнией о нем по­заботимся.
   – Ну хватит, хватит! Оставьте их в покое. Моим ре­бятам надо сосредоточиться. И потом, они отлично знают, что им делать, – гремит дедушка Пузан, кото­рый вернулся к месту состязаний после безуспешных поисков пропавшей добычи.
   Он оттирает в сторону болельщиков и заверяет нас:
   – Мы разработали тактику, которая не может прова­литься.
   – Не лучше ли снять Кротика с состязаний? – пред­лагает Молния.
   – Если бы это было возможно, – вздыхает учи­тель. – Попробуй-ка убеди его. С тех пор как он выиг­рал два состязания, с ним сладу нет. Считает себя не­превзойденным чемпионом. Его-то и предстоит опе­кать, Буйволенок, Березка и Вонючка, если повезет, смогут справиться сами.
   – А Щеголек? – спрашиваю я.