Март Михаил. Роковое соглашение

   Большому кораблю большое плавание. А наше грязное дело — воевать за кусок хлеба. Нынешняя местная шелупонь твоего мизинца не стоит, а сдохнуть в этой дыре дело нехитрое. Не хотел бы я видеть свою каменную плиту на здешнем кладбище. Денег бери сколько унесешь.
   — Деньги мне не нужны. Когда понадобятся, с курьером пришлешь. Я привык передвигаться налегке, с чистыми карманами и документами.
   — Что мне тебя учить, сам уже в учителя вышел. Не забывай старика. Прощай, Миф. О тебе еще услышат!

2.

   Ехать приходилось с дальним светом и включенными противотуманками. Шел дождь, небо заволокло черным покрывалом, и шоссе с трудом проглядывалось в непролазной ночной тьме.
   Встречные машины попадались редко, водители предпочитали пережидать непогоду до утра у обочин. Метлицкий торопился в Москву и не мог терять время: лучше двигаться со скоростью черепахи, но только не стоять на месте. Он терпеть не мог ждать и догонять, а по роду своей профессии только этим и занимался.
   Метлицкий гонялся за сенсациями и преуспел в этом, став одним из самых популярных репортеров уголовной хроники. Как журналист он обладал острым пером и отличным нюхом, но и опыт работы частного сыщика тоже играл немаловажную роль. Благодаря сильным друзьям и связям в милиции он и в этом деле поднаторел и добился результатов.
   Сейчас он возвращался домой с новыми материалами, и ему не терпелось сесть за стол и разложить все по полочкам, выстроить события в одну стройную линию, сделать обоснования, умозаключения и выбросить на потребу публики очередной шедевр, где вскрыты теневые и подводные камни, невидимые для глаз обывателя. В голове все уже сложилось, оставалось немного разукрасить картинку, сделать ее поострее, пострашнее и оскалистее. Тут он чувствовал себя как рыба в воде. Пару дней, и все готово. Вдохновения в таких делах не требовалось, необходим азарт и зажигательность, чтобы избежать философии, демагогии, а нанести хороший удар по нервной системе читателя. Ничего не поделаешь — таков жанр!
   Метлицкий клевал носом. Шел третий час ночи, сосредоточить внимание становилось все труднее и труднее. В какую-то секунду ему показалось, будто фары выхватили из темноты одинокую фигуру человека. Он снизил скорость. Точно.
   У обочины стоял мужчина с легкой спортивной сумкой и махал рукой. Метлицкий проехал мимо и затормозил. Затем сдал назад и, поравнявшись с мокнувшим под Дождем путником, открыл переднюю дверцу.
   — Садитесь, только мокрую куртку снимите.
   В машину сел мужчина примерно одного возраста с Метлицким, где-то под сорок. Симпатичный, с открытым лицом, насколько он мог судить благодаря слабому освещению приборной доски. Дверца захлопнулась, и они поехали.
   — Меня зовут Евгений Метлицкий. Журналист.
   Попутчик улыбнулся.
   — Все, что касается меня, звучит не так красиво. Мое полное имя Мифодий.
   Родился в глухой деревне, там с именами небогато. Как меня только не обзывали современные жители городов: Мик, Миф, Фодя, Миша. Мне без разницы.
   — Остановимся на Мике. Лаконично и звучно. Моего друга зовут Дик. Вадик, а полное — Вадим. Мик мне больше нравится. Меня можешь называть Жека. Куда собрался в такую погоду? Народ и зверье по норам забились.
   — В Москву. Дядя заболел. Вот-вот кончится. А на поезд билетов не достать. Разгар сезона.
   — Отлично. Я тоже в столицу рву. Нам обоим повезло. У меня уже нос о рулевое колесо стукался. Со сном очень трудно бороться, секунда — и ты в кювете. Во избежание аварии предлагаю чесать языками. Часов в семь утра прибудем на место.
   — А тебя что в дорогу толкнуло в такую погоду?
   — Работа. Нужно вовремя сдать материал в редакцию, пока не опередили. В Тольятти одного крупного мафиози от автобизнеса сегодня утром замочили. Точнее — вчера. Пятый за неделю. Война в городе идет почище, чем в Чечне. Никто ничего сделать не может. Половина ментов на стороне криминала работает, вторую половину отстреливают, как ворон, а в Москве делают вид, будто ничего не происходит. Вылавливают одну мелюзгу мелкими партиями, а самые крутые продолжают стричь купоны. Ты сам-то не из Тольятти?
   — Из Самары, но в курсе событий.
   … — Вот что меня поражает. Разборки есть разборки. Там поле боя. Стрелку назначили, и давай стрелять. Кто-то выжил, а кто-то на кладбище отправился. Дело случая. Но главарей на разборках не бывает. Их убирают киллеры-профессионалы. Самый интересный для меня материал.
   — Чем же?
   — Мне проще взять интервью у вора в законе, авторитета, теневого бизнесмена, даже коррумпированного от кончиков ногтей до макушки высокого чиновника или областного начальника. Но убийцу-профессионала я не встречал. Мне приходилось бывать и в колониях, и в СИЗО, но там их нет. Раскрываемость заказных убийств, можно сказать, на нуле, если в деле замешаны профессионалы. А если к ним подбираются, то не менты, а заказчики, либо мстители, получившие наводку. Так или иначе, но до скамьи подсудимых никто из них не доходит. И как с такими связаться, ума не приложу.
   — Вряд ли ты получишь от них сенсационный материал, Жека. Одичалые озлобленные люди, не имеющие за душой ни жалости, ни сострадания, ни души. Либо одержимые фанатики, либо очень обиженные на весь свет подонки.
   — Я хочу понять их психологию.
   — Их? Нет, не получится. Любой убийца — индивидуум. Нельзя их сваливать в одну кучу. Я знаю одного из таких.
   — Правда?
   Метлицкий жадным взглядом посмотрел на соседа.
   — Расскажи мне о нем, Мик. Век буду благодарен. Заполни пустоты в моей теории о безумствах каменных стрелков.
   — Я служил с ним в Афгане. Имени я его называть не буду, он еще жив, как мне известно. Допустим, Олег. Мы оба служили в спецподразделении снайперами.
   Подбивали духов с вертолетов, работали по движущимся мишеням. Дуэлью это не назовешь. Глаз противника ты не видел, но твердо знал главное — твоя оплошность может стоить тебе жизни. Духи обучались у хороших инструкторов и били по вертолетам без промаха. Пару раз нас сбивали, и мы выбирались к своим с боями.
   Всякого повидали. Добреньким после войны никто из Афгана не вернулся. Олега призывали из Сибирской глубинки. Жизнь там тяжелая. Мать умерла от родов, отец — от воспаления легких. И это во времена развитого социализма. С десяти лет его воспитывали безграмотные дед и бабка. Парнишка с дедом промышляли охотой и рыбалкой. На что и жили. Любознательность и тяга к знаниям заставляла его ходить в школу за пятнадцать верст и все лесом. Рос парень молчуном, но много читал, хорошо учился. Сверстников в деревне не осталось, да и телевизора не было. Люди уезжали в города, кто имел хоть какие-то деньги. А дед с бабкой ничего не имели. Каждую весну река разливалась и затопляла дома. Погибали урожаи и запасы провизии. Вот тебе и детство. Война кругозора не прибавила, а показала; — мир с изнанки и научила жестокости и бескомпромиссности. Ввернулся домой, а деревни и вовсе нет. Спалили. Кому-то она помешала. Живых не осталось.
   Поехал Олег в крупный город. Работал грузчиком в порту, мечтал в институт поступить, но срезался. В экзаменах по русскому языку в его сочинениях крамола всякая втискивалась, десидентство, скептицизм. Не хотели в вузах иметь такого студента. А парнем он был толковым и грамотным.
   Тут ему предложили в органы устроиться. Случай подвернулся, командира встретил по Афгану.
   Пригласили работать в девятое управление КГБ охранять и сопровождать особо важных персон. Все лучше, чем мешки в порту таскать. Вот там он и понял, что такое коррупция в самых высоких сферах. Как выглядит политика на свету и как она делается на самом деле. Три года он охранял жизни подонков, благодаря которым существовали деревни, вроде его родной. Правда, высокое начальство его ценило, он прошел две спецшколы и получил очень высокий уровень подготовки, стал классным специалистом в своей области. Увлекался литературой, театром, не терпел сквернословия, не тянулся к выпивке и с женщинами сближаться боялся.
   Умный, эрудированный, деликатный, но дикий и слишком требовательный. Не нашел он для себя достойную пару. Одним словом, отношения с лучшей половиной человечества у него не складывались. Может, семья и спасла бы его от перекосов, но он был предоставлен сам себе. К деньгам Олег не привык и относился к ним с холодным безразличием как к роскоши и прочим сладостям нынешнего бытия для избранных. Потом случилось несчастье. Одну из охраняемой его бригадой персон взорвали в автомобиле. Скандал, следствие, убийц не нашли, а охрану выкинули на улицу за профнепригодность. И опять Олег очутился на обочине жизни.
   Студенческие времена прошли, будущего нет, прошлое никчемное и вспомнить-то нечего. Брошенный на дорогу солдат задатками генерала-протестанта, взирающего на как на черное чернильное пятно. Кем только. Даже каскадером на киностудии, пока случай не свел его с одним криминальным авторитетом, которого Олег спас от неминуемой гибели. Можно сказать, судьба их столкнула. Авторитет оказался человеком мудрым, хорошо знающим человеческую психологию, понимающий все, что творится вокруг и трезво смотрящий вперед. Вот они и сошлись. Но солдат есть солдат, и его дело — винтовка в руках. Винтовку ему дали. За свою работу он заслужил уважение и признание. То, чего ранее не имел. Вот и появился еще один киллер на земле.
   — Но это же очень необычная судьба! — воскликнул Метлицкий.
   — Самая стандартная. Ничего интересного, Жека, ты от него не услышал бы.
   Есть и другая категория киллеров. Отморозки и душегубы. Люди, получающие удовольствие от того, что имеют власть над человеческой жизнью. Так они самоутверждаются. Но здесь требуется вмешательство психиатра, а не репортера.
   Третья категория киллеров работает только ради денег. Хорошие гонорары за пустяковую работу. Ты же сам говорил, что заказные убийства плохо раскрываются.
   Заходит человек в подъезд, а ему стреляют в голову. Из подъезда выходит другой.
   И если его тут же не взяли, а позволили сесть в машину или метро, то о поимке убийцы можно забыть. Они ведь тоже не простачки и дело свое знают. Вот почему в зоне эту публику искать бессмысленно. Если есть подозрения, что киллер неопытен или его просчитают, то его уберут свои до того, как найдут менты. Вторая и третья категория киллеров долго не живет. Их не ценят и ими не дорожат. Они психически неустойчивы, подвержены срывам и шумно живут. Такие, как Олег, входят в элиту, используются в особых случаях с подстраховкой, и они в цене.
   Есть наемники и других классов, кадровики, используемые спецслужбами, или те, кого прижали к стенке шантажом. Иногда отморозков вытаскивают с зоны на одноразовое задание, или кто-то соглашается на убийство из-за мести. Но эти категории не входят в основную статистику.
   — Черт! У меня сон как рукой сняло. Что-то в этом духе в голове вертелось, но выстроить в цепочку, как ты, я бы не смог. И что теперь с твоим другом?
   — Не знаю. Он не сидит на одном месте. Получает свое задание, отрабатывает детали, изучает объект и делает свой выстрел. Выстрел — не главное. Важна подготовка, которая может занять и день, и месяц. Он с ТТ по подъездам не шастает. И не потому, что боится, — он ювелир своего дела. Для него важен процесс, а не пальба. Выстрел сам по себе — секунда. Точка. Точку обычно ставят в конце фразы.
   За окнами машины светлело. Проливной ливень сменился мелким дождиком и вскоре вовсе прекратился. На подъезде к Москве появилось солнышко. Они сменили тему разговора, и Метлицкий рассказывал о своих планах и о тольяттинской мафии, захватившей крупнейший автогигант в свои руки. Версия журналиста, по мнению Мифодия, никуда не годилась, но он не вмешивался.

3.

   Встреча состоялась на даче, куда Мифодия Тихого привезли в «джипе» с прикрытыми шторками.
   Знаменитый авторитет по кличке Дядя выглядел обычным обывателем.
   Невысокий, средней упитанности, с лысой, как бильярдный шар, головой, густыми бровями и усами, торчащими щеткой. Трудно поверить, что такой человечек держит крупнейший мегополис в ежовых рукавицах и славиться беспощадным характером.
   Голосок у него был тихий, ласковый, а взгляд влажных карих глаз добрый, как у коровы.
   Обстановка на даче соответствовала всем требованиям комфортной жизни.
   Тихого приняли в каминном зале. Помимо Дяди в помещении находилось еще двое мужчин. Один холеный, выглаженный, сверкал как новенький рубль и не закрывал рта, излучая добродушную улыбку. Второй, бритоголовый, очевидно, этим он хотел походить на хозяина, больше всего смахивал на хозяина. «Впрочем, лицо и глаза его не лишены интеллекта», — подумал Тихий.
   — Я много слышал о тебе, Миф, и знаком с твоим послужным списком, — без лишних церемоний начал хозяин. — Тебя можно брать в команду с закрытыми глазами.
   Но я привык сам испытывать людей, которых привлекаю к работе. Мне нужны семеро стрелков. Кандидатов четырнадцать, и у всех характеристики не хуже твоей. Если я провожу акцию, то она проходит безукоризненно. Это факт, закон, мой стандарт, по которому работают мои люди. Ты пройдешь через испытания. Прежде чем утвердить твою кандидатуру, я дам тебе задание — убрать одну незначительную личность. Меня смущает то, что ты еще не работал в столицах. Москва и Питер имеют свою специфику. Соответственно, ты должен адаптироваться и подтвердить свою оценку. Возможно, она завышена. Обиды на меня не держи, испытаниям подвергаются все, а не ты один. Из четырнадцати останется половина. Поедешь по указанному адресу, там выберешь себе оружие и получишь наводку на цель. Неделя на подготовку, а потом доложишь о результатах. В случае неудачи тебя ждет забвение.
   — Как это понимать? — спросил Мифодий.
   — Уедешь в глушь, и к серьезным делам тебя уже не допустят. На тебе поставят крест все значительные в нашем бизнесе люди.
   Такой поворот дела Мифодия не устраивал, он не привык к подобным унижениям. Но придется терпеть, старик предупреждал его о самодурстве Дяди и его требовательности. На себя Тихий давно уже плюнул — он мог обойтись без всей этой шушеры. Но как быть со стариком? Ему необходима поддержка Москвы, иначе его раздавят.
   Миф был козырной картой старика, и он не мог подвести человека, заменившего ему и отца, и мать в то время, когда Мифодий намеревался лезть в петлю.
   — Я выполню ваше задание.
   — Вот и ладненько. А теперь езжай на Центральный телеграф. Тебя вызовет междугородняя. Попросят подойти к телефону в определенную кабину человека по имени Виктор Чумаков. По телефону получишь дальнейшие инструкции. Машина тебя отвезет. Ступай.
   Холеный и надушенный проводил его до дверей, не расставаясь со своей улыбочкой. Похлопав Тихого по плечу, он подмигнул ему.
   — Не обижайся на Дядю. Ты же профессионал. Делай свое дело, и всегда будешь на высоте. Дядя умеет ценить истинных бойцов.
   И опять он сидел в «джипе» с задернутыми шторками. Через час его высадили на Тверской, и машина уехала. Еще полчаса он просидел в зале междугородки.
   Наконец диспетчер попросил пройти Виктора Чумакова в девятую кабину.
   Мужской голос сказал в трубку:
   — В будке, где ты стоишь, есть полка. На ней лежит телефонная книга. Под полкой на липучке приклеен конверт. Там найдешь все, что нужно.
   В конверте лежала визитка из гостиницы «Прага». Мифодий поехал туда. По визитке ему выдали ключи от 605 номера.
   Номер оказался вполне приличным. Дядя, как видно, тот еще конспиратор, мог бы и сам ему визитку дать, но предпочитает выкрутасы. Очевидно, и своим холуям не доверяет. Может, так оно и надо, но Миф привык работать по-своему, а не по указке. Плевать, главное — не засорять себе голову мусором. Пусть тешатся, как хотят, столичные любители выкрутасов.
   Тихий принял душ и решил вздремнуть на двуспальной кровати.
   На тумбочке зазвонил телефон. Он взял трубку, но звонок продолжался. Рядом с аппаратом лежал сотовый телефон, он-то и надрывался.
   — Слушаю вас.
   — Завтра утром поедешь с Курского вокзала до станции «Горенки». Дорога от отеля займет час двадцать. Будь там к десяти утра. К тебе подойдут.
   Связь оборвалась.
   Шпионские страсти, да и только. Он вспомнил свою службу в «девятке», но даже там обходились без накруток, а в спецшколах их учили другим выкрутасам.
   Тоже вещь полезная.
   Одно радовало — выспаться дадут. Больше суток без сна на ногах, и в дороге болтливый репортер не дал прикорнуть.
   Мифодий потянулся и завалился в постель.

***

   Согласно указаниям хозяев, он прибыл в Горенки в назначенное время. Минут десять болтался по платформе, потом к нему подошел невысокий, похожий на урку тип. В рубашке длинными рукавами и застегнутым воротничком. Выглядел он в тридцатиградусную жару нелепо, но как же иначе скрыть синие от наколок руки и грудь. Да и темные очки сидели на нем как на корове седло. Даже в своем захолустье Тихий не имел дел с подобным отребьем. Заказы Мифу давали боссы группировок, если они стояли на стороне старика, а мелюзга ему двери машины открывала. Справедливости ради надо заметить, что и сейчас перед ним открылись двери автомобиля. Его усадили в крытый, фургон с надписью: «Продукты». Полная темнота, духота, вонища и тряска в дороге. Такого великосветского приема Тихий не ожидал. Его будто намеренно унижали, испытывая терпение. Мифодий привык к спартанскому образу жизни и мог несколько недель просуществовать в тайге, ночуя под открытым небом, питаясь подножным кормом и ориентируясь по деревьям, солнцу и звездам. Так то — охота. Преследование зверя или обход капканов. А тут дурь великовозрастных придурков. Глупее всего было то, что всякая шушера знала его в лицо, а он ничего не знал и не понимал. Он привык к иному и менять свои привычки не желал.
   Тряска закончилась, машина остановилась, и его выпустили на волю. Обычная деревня посреди холмов, высоковольтные линии передач, тишина, нарушаемая собачьим хором.
   Мифодия пригласили в избу. Сопровождающий остался в сенях, а в доме его встретил урка рангом повыше, судя по татуировкам.
   — Заходи, приятель. Знакомиться не будем. Я тебя не знаю, ты меня не знаешь. Так обоим лучше.
   — А как же твой холуек меня на платформе узнал?
   — Так кроме тебя там никого не было. Да и в электричку подошедшую ты не сел. Значит, ждал кого-то. И время соответствовало договоренному.
   Разговаривал урка ровно, спокойно, без блатной терминологии. Странно. Глаз у Тихого был наметанным, но он не придал некоторым странностям особого значения. К его работе такие детали не имели отношения.
   — Подойди к столу, приятель.
   Тихий подошел.
   — Вот фотографии твоей мишени. Тут он в форме, тут на рыбалке, в кабаке, на даче, на улице возле дома. Живет на Новослободской. Адресок написан, вход со двора. Придется все заложить в черепную коробку и пришпилить к мозгам. Материалы выносу не подлежат.
   — Считай сфотографировано.
   — Отлично, Его встречает черная «Волга» у дома. Выходит в восемь тридцать утра. Двое охранников. Никаких определенных маршрутов не соблюдает, четкого распорядка дня не имеет, домой приезжает в разное время. Подъезд охраняется. В этом доме проживает высокое начальство с Петровки, Но на самой Петровке условия не приемлемые для работы. На дачу ездит очень редко, о ней лучше забыть. Машина паркуется у обочины в шести метрах от подъезда, шофер и охранник выходят и встречают его у дверей. Прикрытие слабое.
   — Хорошо, я понял. Сроки?
   — Десять дней.
   — Оружие?
   — На твое усмотрение. Идем.
   Мифодия проводили в подвал. Он много повидал всякого стрелкового дерьма, но тут был выбор на зависть любому арсеналу. Весь подвал занимали столы и стеллажи, заваленные пистолетами, револьверами, винтовками, автоматами и ножами всех конфигураций.
   — Меня интересует сборная винтовка с оптикой. Лучше «маузер» или «стингер-4». Найдете?
   — Есть «прамер».
   — Покажите.
   Пришлось лезть в сундук, где, очевидно, хранились особые раритеты.
   Винтовка хранилась в кожаном дипломате, детали лежали в специальных гнездах, и с первого взгляда стало понятно, что в делах она не участвовала.
   — Подходит.
   — К сожалению, у нас к ней только пять патронов.
   — Мне и двух хватит. Один для пристрелки, один для цели. И еще. Обратно я ее не верну. Уходить с чемоданами не привык. В музее МВД сможете ее увидеть.
   — Цель оправдывает средства. У нее есть два недостатка. Она тяжеловата и требует перезарядки после каждого выстрела.
   — Второй раз я не стреляю. А под любой вес можно упор найти.
   — Еще что-нибудь надо?
   — Комплект отмычек и нож из хорошей стали.
   — Тут наш ассортимент безграничен.
   На станцию Мифодия доставили тем же путем. Наблюдений и слежки он за собой не заметил. Перед тем, как вернуться в гостиницу, он плотно пообедал и дал весточку старику, что все в порядке, но упоминал о деньгах!и сделанной винтовки на заказ. Теперь Тихий решил, что они е не помешают.
   Трое суток у Тихого ушло на подготовку и наблюдения. Он уже знал, что ему придется убрать генерала МВД. Цель, в конечном итоге, не имела значения.
   Проблема заключалась в том, что он не очень доверял своим нанимателям. Его могли подставить. Копаться в причинах он не хотел, задание придется выполнять в любом случае. Выстрел — не проблема, отход должен иметь не одну подстраховку, а несколько. И тут ему понадобятся подельники из нейтральных источников, а найти таких не просто. Вот почему Мифу требовались деньги. Курьер привез ему от старика достаточно «зеленых» и оружие. После этого он вплотную занялся собственной безопасностью.
   Сообщников нашел себе на вокзале. Ему и взгляда хватило отличить пассажира от гастролера, приехавшего за легкой добычей. Двоих таких искателей приключений он себе подобрал. Как с ними договориться, Тихий знал — сведя их риск к минимальному, а гонорар посулил приличный. Пришлось потратиться и на технику, дорогую, с дистанционным управлением.
   Наблюдения показали, что заказчик его не обманул. Генерал не следовал определенному распорядку дня, и единственный вариант — это уложить его утром возле дома. Таким образом, Миф был лишен выбора места и времени, а любая привязка могла сыграть роковую роль во всей операции. Это-то обстоятельство и настораживало Мифа больше других деталей, вызывавших у него странное беспокойство и подозрение.
   За день до акции он самым тщательным образом исследовал двор, где жил генерал и все подъезды дома напротив. Его не беспокоило, наблюдают ли за ним наниматели. Все нужное он уже приготовил заранее. После трех часов работы он уехал в гостиницу.
   Теперь все, кому надо, могли догадаться, что выстрел прогремит завтра. В шесть часов вечера Миф вновь ушел из отеля, и вряд ли теперь за ним кто-то наблюдал.
   Правда, и узнать его было непросто. Он вышел через служебный вход в одежде электрика, в кепке и очках, а рыжие волосы, торчавшие из-под козырька, вовсе путали все карты.
   На улице его поджидал «москвич-каблук» с одним из новых сообщников. Машину взяли на прокат, что называется по-хорошему, за деньги, а не украли, как это принято.
   По дороге Тихий сменил внешность. Они вновь вернулись к дому, где жил генерал. Теперь из машины вышел парень, как их называют, кавказской национальности и тоже в униформе. Достав раскладную стремянку из кузова, он отправился в один из подъездов напротив дома «объекта». Добравшись до третьего этажа, он разложил стремянку и начал курочить телефонную коробку. Минут пять повозился, потом спустился и позвонил в дверь двенадцатой квартиры. Ему открыл мужчина атлетического телосложения лет тридцати.
   — Извини, любезный. Мне нужно проверить ваш телефон.
   Молодой человек выглянул на площадку. На полу стоял чемоданчик с инструментами и лестница.
   — Заходи.
   И Мифодий зашел.
   Помимо здоровяка в квартире находились еще трое. Пожилая женщина, ребенок лет семи-девочка с огромными глазами и молодая мама, как можно догадаться по поведению.
   — Телефон хорошо работает? — спросил монтер со слабым кавказским акцентом.
   — Один нормально, а два других хрипят.
   — Я так и думал, — деловито продолжил кавказец, осматривая проводку. — У вас пайка в коробке подгорела. Нагрузка очень большая. Где у вас «краб»?
   — А что это? — спросила пожилая женщина.
   — Извините, как вас зовут?
   — Зинаида Андреевна.
   — "Краб" — это коробка, где находится развилка проводов, уважаемая Зинаида Андревна.
   Ему показали, он все осмотрел.
   — Старое сопротивление сгорело. Надо поставить новую современную розетку с мощным сопротивлением. Тогда все телефоны будут работать нормально. С собой у меня нет, а завтра утром могу сделать.
   — Во сколько? — спросил хозяин.
   — Часов в восемь утра.
   — Нас уже не будет. Мы работаем.
   — Как хотите. После обеда меня на другую точку переводят. Звоните на телефонный узел, вас поставят на очередь.
   — Зачем очередь, Игорек? — вмешалась пожилая дама. — Я утром дома, а Дашу в школу ко второму уроку отведу. Делов-то.
   — Вы правы. Делов мне минут на пятнадцать, — подтвердил монтер.
   — Как хотите, мама, — хозяин повернул голову к гостю. — Только вы не опаздывайте. Дашка у нас и без того не в лучших ученицах ходит.
   Девчушка показала папаше язык и убежала в комнату.
   На том и порешили. Монтер осмотрел всю проводку и аппараты. Один стоял в кухне, другие в комнатах.