Шли годы. Подруги Катрионы продолжали рожать детей, становясь настоящими матронами. А тем временем во Фридженти росло новое поколение юных девушек, которые бегали в поле кокетничать с работавшими там смуглыми, широкоплечими юношами.
Все менялось, только жизнь Катрионы не претерпевала никаких изменений. Она много работала и много пела, точь-в-точь, как ее покойная мать. Но в пении Катрионы не было и следа той радости, которая звучала в голосе Элизабетты. Когда девушка пела, ее преследовала одна-единственная мысль: скоро ли наступит день, когда она сможет сбросить со своих плеч тяжкое бремя семьи, которое ей пришлось взвалить на себя после смерти матери? Только тогда она сможет жить так, как ей хочется, но наступит ли этот день?..
Несмотря на то, что Катрионе совсем не хотелось замуж, ее не оставляли равнодушной сочувственные взгляды подруг и их покровительственное отношение. Вся деревня жалела ее. Вызвано это было тем, что никто до сих пор не сделал ей предложения. Жалость раздражала девушку.
Казалось, все совсем забыли, что она принесла в жертву свои мечты, чтобы дать матери умереть спокойно и скрасить последние часы ее жизни. Когда девушка начинала об этом думать, ее охватывало чувство глубокой горечи.
Со дня смерти Элизабетты прошло семь лет. Катрионе исполнилось уже двадцать два года. Временами она приходила в полное отчаяние – ни один из ее братьев так до сих пор и не женился, не говоря уже о самом Винченцо. Младшей сестре Бьянке исполнилось шестнадцать лет. Она тоже стала невестой. А Катриона по-прежнему оставалась хозяйкой большого дома и добросовестно выполняла ненавистные ей обязанности.
И вдруг в течение одного года все изменилось. Одно чудо следовало за другим.
Старший из сыновей Сильвано, Эдуардо, взял в жены Марию Бланка из соседней деревни. Она была единственным ребенком в семье, и после свадьбы он сразу же переехал в дом своего дорогого тестя, богатого фермера, готового на все ради счастья любимой дочери.
На свадьбе брата Катриона так весело отплясывала, что люди не верили своим глазам. Неужели эта жизнерадостная девушка и есть та сварливая злючка, старшая дочь Винченцо Сильвано? Всего через два месяца второй брат девушки, Роберто, уехал из родительского дома, чтобы стать рыбаком.
Винченцо и Бьянка загрустили из-за того, что семья стала распадаться. Катрионе же приходилось прилагать усилия, чтобы скрыть переполняющую ее радость. Ее голос стал значительно веселее, а настроение более приподнятым: у нее появилась надежда.
Вскоре из далекой деревушки, где обосновался Роберто, пришло письмо. В нем было так много ошибок, что девушка ощущала сожаление по поводу напрасных усилий матери, затраченных на обучение братьев. Винченцо, Бьянка, Скотта и Санти, затаив дыхание, слушали, как Катриона читает письмо.
Роберто очень нравилась новая жизнь. Он полюбил море и рыбную ловлю, но больше всего ему пришлась по душе дочь рыбака, с которой он обручился. Все поняли, что Роберто уже никогда не вернется во Фридженти, разве что погостить на недельку-другую.
Тайная радость переполняла девушку. Теперь она все время была веселой и распевала свои любимые песни.
Через несколько недель после того, как было получено письмо от Роберто, произошло еще одно чудо – уже третье по счету, – однажды вечером Скотти подошел к отцу, и попросил его родительского благословения и разрешения отправиться в Рим, чтобы стать строителем. У него всегда были золотые руки: с самого детства Скотти чинил в доме все сломанные вещи, а став взрослым, ремонтировал протекающую крышу и выполнял другие строительные работы.
Во время последнего фестиваля Скотти рассказал о своих планах синьору Креспи, и тот вызвался ему помочь.
По меркам Фридженти зарплата Скотти казалась просто баснословной. Он собирался жить у тети и дяди Элизабетты, чтобы накопить денег и открыть собственное дело.
Винченцо был очень опечален, но без колебаний благословил сына.
«Вот так! – с горечью думала Катриона. – Всего несколько слов – и он свободен. И никаких обязательств! И все потому, что Скотти – мужчина. Захотел – и уехал. А я должна до конца нести свой крест и выполнять обещание, данное матери. Все эти годы прошли бессмысленно. Я была связана по рукам и ногам».
Две недели спустя, когда Скотти уехал в Рим и дом Сильвано опустел и стал совсем тихим, Катриону охватил трепет от внутреннего возбуждения.
Сидя на кухне, она вдруг представила себе, что скоро наступит и ее черед, ее день освобождения. В то же время девушка пыталась заглушить навязчивый голос, шептавший ей, что начинать карьеру певицы в двадцать три года слишком поздно. Из всех братьев в доме остался один Санти. Он был прирождённым крестьянином и не собирался покидать Фридженти. Санти всегда будет рядом с отцом, и со временем ферма перейдет ему. Когда-нибудь, дай Бог, чтобы это произошло как Можно скорее, он подыщет себе невесту и приведет ее в этот дом. С какой радостью Катриона передаст жене Санти все бразды правления! Пусть она остается полновластной хозяйкой в доме Сильвано.
Санти и его жена позаботятся о Винченцо. О Бьянке к тому времени не нужно будет беспокоиться. Ей уже почти семнадцать лет. Маленькая пухленькая Бьянка привлекает парней гораздо больше, чем Катриона в ее возрасте. Она не обладает ослепительной красотой старшей сестры, но мягче и приятнее в общении.
Катриона видела, как местные ребята бросают жадные взоры на Бьянку. Это заметно даже в церкви. Девушка с радостью подумала о том, что ее любимая сестра выйдет замуж рано и, скорее всего, за местного парня. Она не сомневалась, что это произойдет очень скоро. Корни Бьянки были во Фридженти. Сама же Катриона всегда была здесь чужой.
ГЛАВА 5
ГЛАВА 6
Все менялось, только жизнь Катрионы не претерпевала никаких изменений. Она много работала и много пела, точь-в-точь, как ее покойная мать. Но в пении Катрионы не было и следа той радости, которая звучала в голосе Элизабетты. Когда девушка пела, ее преследовала одна-единственная мысль: скоро ли наступит день, когда она сможет сбросить со своих плеч тяжкое бремя семьи, которое ей пришлось взвалить на себя после смерти матери? Только тогда она сможет жить так, как ей хочется, но наступит ли этот день?..
Несмотря на то, что Катрионе совсем не хотелось замуж, ее не оставляли равнодушной сочувственные взгляды подруг и их покровительственное отношение. Вся деревня жалела ее. Вызвано это было тем, что никто до сих пор не сделал ей предложения. Жалость раздражала девушку.
Казалось, все совсем забыли, что она принесла в жертву свои мечты, чтобы дать матери умереть спокойно и скрасить последние часы ее жизни. Когда девушка начинала об этом думать, ее охватывало чувство глубокой горечи.
Со дня смерти Элизабетты прошло семь лет. Катрионе исполнилось уже двадцать два года. Временами она приходила в полное отчаяние – ни один из ее братьев так до сих пор и не женился, не говоря уже о самом Винченцо. Младшей сестре Бьянке исполнилось шестнадцать лет. Она тоже стала невестой. А Катриона по-прежнему оставалась хозяйкой большого дома и добросовестно выполняла ненавистные ей обязанности.
И вдруг в течение одного года все изменилось. Одно чудо следовало за другим.
Старший из сыновей Сильвано, Эдуардо, взял в жены Марию Бланка из соседней деревни. Она была единственным ребенком в семье, и после свадьбы он сразу же переехал в дом своего дорогого тестя, богатого фермера, готового на все ради счастья любимой дочери.
На свадьбе брата Катриона так весело отплясывала, что люди не верили своим глазам. Неужели эта жизнерадостная девушка и есть та сварливая злючка, старшая дочь Винченцо Сильвано? Всего через два месяца второй брат девушки, Роберто, уехал из родительского дома, чтобы стать рыбаком.
Винченцо и Бьянка загрустили из-за того, что семья стала распадаться. Катрионе же приходилось прилагать усилия, чтобы скрыть переполняющую ее радость. Ее голос стал значительно веселее, а настроение более приподнятым: у нее появилась надежда.
Вскоре из далекой деревушки, где обосновался Роберто, пришло письмо. В нем было так много ошибок, что девушка ощущала сожаление по поводу напрасных усилий матери, затраченных на обучение братьев. Винченцо, Бьянка, Скотта и Санти, затаив дыхание, слушали, как Катриона читает письмо.
Роберто очень нравилась новая жизнь. Он полюбил море и рыбную ловлю, но больше всего ему пришлась по душе дочь рыбака, с которой он обручился. Все поняли, что Роберто уже никогда не вернется во Фридженти, разве что погостить на недельку-другую.
Тайная радость переполняла девушку. Теперь она все время была веселой и распевала свои любимые песни.
Через несколько недель после того, как было получено письмо от Роберто, произошло еще одно чудо – уже третье по счету, – однажды вечером Скотти подошел к отцу, и попросил его родительского благословения и разрешения отправиться в Рим, чтобы стать строителем. У него всегда были золотые руки: с самого детства Скотти чинил в доме все сломанные вещи, а став взрослым, ремонтировал протекающую крышу и выполнял другие строительные работы.
Во время последнего фестиваля Скотти рассказал о своих планах синьору Креспи, и тот вызвался ему помочь.
По меркам Фридженти зарплата Скотти казалась просто баснословной. Он собирался жить у тети и дяди Элизабетты, чтобы накопить денег и открыть собственное дело.
Винченцо был очень опечален, но без колебаний благословил сына.
«Вот так! – с горечью думала Катриона. – Всего несколько слов – и он свободен. И никаких обязательств! И все потому, что Скотти – мужчина. Захотел – и уехал. А я должна до конца нести свой крест и выполнять обещание, данное матери. Все эти годы прошли бессмысленно. Я была связана по рукам и ногам».
Две недели спустя, когда Скотти уехал в Рим и дом Сильвано опустел и стал совсем тихим, Катриону охватил трепет от внутреннего возбуждения.
Сидя на кухне, она вдруг представила себе, что скоро наступит и ее черед, ее день освобождения. В то же время девушка пыталась заглушить навязчивый голос, шептавший ей, что начинать карьеру певицы в двадцать три года слишком поздно. Из всех братьев в доме остался один Санти. Он был прирождённым крестьянином и не собирался покидать Фридженти. Санти всегда будет рядом с отцом, и со временем ферма перейдет ему. Когда-нибудь, дай Бог, чтобы это произошло как Можно скорее, он подыщет себе невесту и приведет ее в этот дом. С какой радостью Катриона передаст жене Санти все бразды правления! Пусть она остается полновластной хозяйкой в доме Сильвано.
Санти и его жена позаботятся о Винченцо. О Бьянке к тому времени не нужно будет беспокоиться. Ей уже почти семнадцать лет. Маленькая пухленькая Бьянка привлекает парней гораздо больше, чем Катриона в ее возрасте. Она не обладает ослепительной красотой старшей сестры, но мягче и приятнее в общении.
Катриона видела, как местные ребята бросают жадные взоры на Бьянку. Это заметно даже в церкви. Девушка с радостью подумала о том, что ее любимая сестра выйдет замуж рано и, скорее всего, за местного парня. Она не сомневалась, что это произойдет очень скоро. Корни Бьянки были во Фридженти. Сама же Катриона всегда была здесь чужой.
ГЛАВА 5
Нет, Катрионе положительно везло. Одна радость следовала за другой: Скотти уехал в Рим в конце февраля, а в начале апреля Санти стал ухаживать за Анной Фурилло, дочерью сторожа синьора Креспи.
– Эта девушка просто создана для Санти, – с энтузиазмом говорила старшая сестра Бьянке. – Такая милая, добрая простушка.
– Да, конечно, она очень приятная девушка. Но ведь она не простушка, Катриона. Ты же не станешь отрицать, что она просто глупа? – в голосе Бьянки звучало сомнение.
– Тем лучше для Санти, – цинично заявила Катриона. – Чем глупее жена, тем умнее на ее фоне выглядит муж. Она будет поддакивать любой глупости, которую он скажет. Можешь не сомневаться – они будут счастливы. Этот брак уж точно заключен на небесах! Анна каждый год будет рожать по ребенку и становиться с возрастом все глупее и толще. А Санти будет только рад этому, ведь ему всегда нравились здоровенные, толстые тетки. Она очень трудолюбивая и спокойная.
Вскоре папа будет окружен толпой внуков, которые скрасят его старость.
– А ты, Катриона? Как же ты?
– А что я?
– Две хозяйки в доме? – Бьянка выглядела растерянной, голос ее дрожал. – Ведь ссоры, которые непременно будут между вами…
– Я вижу, ты не испытываешь беспокойства по поводу того, что в доме будут три хозяйки, – мягко сказала Катриона.
Бьянка вспыхнула.
– Похоже, – продолжала с иронией старшая сестра, – ты решила, что уйдешь из дома, а я останусь.
– Конечно, уйду, – смущенно, но решительно ответила Бьянка. – Ты же знаешь, что в отличие от тебя я хочу выйти замуж. Поэтому Анна займет не мое место, а свое.
– Да уж, ты на меня совсем не похожа, – с горечью воскликнула Катриона. – Мне не нравится только то, что вы все больше меня знаете, чего я хочу. Как только Санти приведет сюда свою Анну, она станет полновластной хозяйкой в доме, а я сразу же уеду из Фридженти, только вы меня и видели: и до того, кто будет здесь хозяйничать, мне не будет никакого дела.
– Куда же ты поедешь?
– В Рим, во Флоренцию, а если смогу, то и в Англию.
– И ты навсегда нас покинешь? – дрожащим голосом спросила Бьянка.
Катриона нежно обняла сестру.
– Бьянка, дорогая. Ты же сама сказала, что хочешь выйти замуж и покинуть этот дом. Это ты хочешь меня бросить в случае, если я останусь здесь. Но я дома не останусь. С какой стати? Когда Роберто захотел уехать из Фридженти, он сделал это не задумываясь; То же самое было и со Скотти. Я должна была уехать еще восемь лет назад, но не могла. Но теперь, слава Богу, настала и моя очередь. Уж теперь-то я не упущу свой шанс; Не плачь, малышка. Я вам больше не нужна. Рядом с папой будет Санти, Анна, внуки. Эдуардо живет в соседней деревне, а ты – ты будешь жить со своим мужем, кто бы он ни был.
Она взяла Бьянку за подбородок и посмотрела ей в глаза.
– Ты уже знаешь, кто станет твоим мужем, сестренка? – спросила Катриона, поддразнивая сестру.
Бьянка вытерла слезы и смущенно улыбнулась.
– Мне очень нравится один человек.
– Что ж, – улыбнулась девушка.
Она стала перебирать всех парней, глазевших на Бьянку и отпускавших неуклюжие шуточки. Во Фридженти это служило верным признаком того, что парень собирается предложить руку и сердце. Среди поклонников Бьянки были и два дружка Скотти, которых Катриона так и не простила за то, что они стали причиной ее ссоры с Питером Карлэйлом.
– Кто же это? Марко Манфреди или Гидо Карлино? – спросила она, надеясь услышать отрицательный ответ.
Бьянка возмущенно фыркнула:
– О Боже мой! Марко или Гидо? Как ты могла подумать, что мне понравится один из этих неотесанных болванов?!
Катриона, облегченно вздохнув, поблагодарила про себя Пресвятую Деву Марию.
– Так кто же он? – спросила она.
– Мне так стыдно, когда я вспоминаю о наших с тобой ссорах из-за учебы и уроков, – издалека начала та. – Если бы ты не научила меня истории, поэзии и многим другим удивительным вещам, я бы просто не смогла разговаривать с таким образованным и замечательным человеком, как мой избранник. При всем при этом он прекрасный фермер, а в свободное время любит читать книги и разговаривать. По вечерам он никогда не ходит в трактир вместе с другими мужчинами, – похвасталась Бьянка. – Он даже попросил меня научить его английскому языку. Ты представляешь, я буду учить его! Я так горжусь этим, Катриона.
– Кто же этот идеальный рыцарь? – спросила заинтригованная девушка. Вдруг ее осенила внезапная догадка: – Ты не хочешь сказать, что…
– Это Энрико Фонтана, – с вызовом сказала Бьянка.
– Энрико Фонтана, – повторила Катриона. – Но, Бьянка…
– Нет, ничего не говори! Я заранее знаю все, что ты мне скажешь. Он на четырнадцать лет старше. Ну и что из того? Это говорит лишь о том, что он гораздо умнее меня. Я сама удивляюсь, как он мог проявить интерес к такой девушке, как я. Неужели ты думаешь, я не понимаю, что без твоих уроков я была бы такой же глупой и пустоголовой, как, например, Анна? И потом…
– Я только хотела сказать… – мягко начала Катриона.
Но младшая сестра тут же ее оборвала:
– Это просто несправедливо! Почему вы никак не можете забыть, что он незаконнорожденный? Что из того, что его мать не была замужем? Весь позор должен лечь на его отца! Причем же здесь он? Это вовсе не его грех. Отец Умберто воспитывал его с пяти лет, когда умерла его мать. Он получил образование в лучшей семинарии. Почему те, кто его критикуют, никак не хотят понять, что у Энрико не было призвания стать священником? Он сам мне говорил, что не хотел разочаровывать своего дядю, отца Умберто. Энрико не смог бы посвятить свою жизнь Господу, потому что хотел простого человеческого счастья.
Катриона прервала этот поток слов, решительно закрыв рукою рот сестры.
– Ну, за Энрико Фонтана нечего беспокоиться, – сказала она, смеясь. – Он счастливый человек, если его с таким энтузиазмом защищает моя повзрослевшая младшая сестричка.
От радости Бьянка захлопала в ладоши.
– Я еще счастливее, чем он! Во всяком случае, буду счастлива, когда между нами все будет решено. – Лицо Бьянки вдруг приняло неуверенное выражение.
– Он говорил тебе что-нибудь о своих чувствах? – осторожно поинтересовалась Катриона.
– Ну, не совсем… Но я знаю, что его сдерживает. Его мучают угрызения совести, я ведь очень молода, – сказала Бьянка дрожащим голосом. – Ах, Катриона, мне все понятно и без слов, хотя я и хотела бы их услышать: достаточно легкого прикосновения пальцев, случайного взгляда. Его глаза красноречивее всяких слов говорят о том, что он меня любит. Знаешь, как это бывает?
Катриона взяла сестру за руку и нежно ее погладила. Слова Бьянки задели ее за живое. К несчастью, она понятия не имела, как это бывает. Ни один мужчина не смотрел на нее любящим взглядом. Впрочем, и сама она не испытывала ни к кому нежных чувств.
Очень возможно, что Энрико Фонтана и в самом деле был прекрасным человеком, каким его видела влюбленная Бьянка.
Учился он в семинарии, и его очень долго не видели во Фридженти. Конечно, он был племянником отца Умберто и его воспитанником, но это само по себе еще ни о чем не говорило. Почему племянник священника не мог оказаться отпетым негодяем? Вполне может быть и такое, что Энрико не воспринял уроки добрейшего отца Умберто и был самым настоящим ублюдком не только по рождению, но и по душе, которая могла оказаться грязной и порочной.
Пока не произошла беда, нужно немедленно пойти к нему и все выяснить. Этим Катриона и решила сразу заняться.
Вечером после ужина она одела платье, в котором обычно ходила в церковь, и старенький, но элегантный плащ с бархатным воротником, купленный Элизабеттой в Англии много лет назад.
Девушка сказала домашним, что собирается навестить свою подругу детства Бриджиду Ройо, которая только что родила дочку, третью по счету. Она сделала красивый пакет из бумаги и положила в него маленькую вязаную кофточку – подарок для младенца. Катриона решила, что сначала зайдет к священнику, дом которого находился в четверти мили от церкви, а затем навестит Бриджиду.
Дверь открыла экономка отца Умберто, синьора Треви.
– Добрый вечер, Катриона. К сожалению, отца Умберто нет дома, – со вздохом сказала она. – Опять эта вдова Домани! Всякий раз, когда ей одиноко, она присылает мальчика-пастуха за отцом Умберто, говоря ему, что умирает, По своей доброте он не может отказать ни одному из прихожан и тут же отправляется утешать вдову Домани, часто не успев даже поужинать. Я пытаюсь его удержать, ведь мы уверены, что это вовсе не так, но ты ведь знаешь отца Умберто! Он всегда мне говорит: «Разве может пастырь спокойно вкушать трапезу, когда кто-то из его паствы стоит на краю пропасти?»
Когда Катрионе наконец удалось прервать этот нескончаемый поток слов, она сказала:
– Я, собственно, хотела поговорить с синьором Фонтана, если он дома.
– Он в церкви, играет на органе, – экономка испытующе посмотрела на Катриону, и в ее глазах блеснуло любопытство. – Я могла бы ему все передать, – в голосе синьоры Треви послышались нотки ожидания.
– Нет-нет, это не так важно, – небрежно бросила девушка. – Мне нужно навестить Бриджиду Ройо, – она указала на сверток. – Я связала кофточку для ее новорожденной дочурки, а по пути я зайду в церковь и переговорю с синьорой Энрико.
Экономка тут же клюнула на эту наживку.
– Да-да, она опять родила девочку, третью подряд. Я слышала, что муж и его родители очень сердиты на нее.
– Я не совсем понимаю, почему они сердятся только на нее, – сухо сказала Катриона. – Разве на Фридженти сошла божья благодать и женщины здесь стали производить на свет детей непорочно?
– Ах, Катриона, – с притворным смущением пролепетала синьора Треви. – Ну, что ты такое говоришь!
Девушка улыбнулась и помахала на прощание рукой. Как только дверь за экономкой закрылась, она обошла вокруг дома. Там начиналась узенькая тропинка, ведущая в церковь.
Еще издали Катриона ясно услышала льющуюся через открытые окна мелодию Бетховена. Оказывается, Энрико Фонтана был превосходным органистом. По простым гимнам, которые он обычно исполнял в церкви, нельзя было ощутить и оценить всю силу его таланта. Энрико, без сомнения, был настоящим музыкантом.
Сердце Катрионы отчаянно забилось при мысли, что такой одаренный музыкант, как Энрико, вряд ли захочет просидеть всю свою жизнь на ферме в Фридженти.
«Ах, бедняжка Бьянка!»
Она тихо вошла в церковь и присела на скамью, ожидая, когда молодой человек закончит играть.
К ее огромному удивлению, после Бетховена он сразу же заиграл «Зеленые рукава». Затем девушка услышала его повелительный голос:
– Спой, Катриона Сильвано.
Катриона с радостью откликнулась:
– Мне было очень приятно, – сказал он, и внезапно широкая улыбка преобразила его слишком красивое лицо.
Темные блестящие глаза молодого человека загадочно смотрели на Катриону. В них светилась радость и легкая насмешка.
У девушки екнуло сердце, когда она на себе вдруг ощутила все обаяние этого парня.
«Он мог понравиться любой женщине», – подумала она.
Ей вдруг страстно захотелось, чтобы у них с Бьянкой все было хорошо.
– Эта девушка просто создана для Санти, – с энтузиазмом говорила старшая сестра Бьянке. – Такая милая, добрая простушка.
– Да, конечно, она очень приятная девушка. Но ведь она не простушка, Катриона. Ты же не станешь отрицать, что она просто глупа? – в голосе Бьянки звучало сомнение.
– Тем лучше для Санти, – цинично заявила Катриона. – Чем глупее жена, тем умнее на ее фоне выглядит муж. Она будет поддакивать любой глупости, которую он скажет. Можешь не сомневаться – они будут счастливы. Этот брак уж точно заключен на небесах! Анна каждый год будет рожать по ребенку и становиться с возрастом все глупее и толще. А Санти будет только рад этому, ведь ему всегда нравились здоровенные, толстые тетки. Она очень трудолюбивая и спокойная.
Вскоре папа будет окружен толпой внуков, которые скрасят его старость.
– А ты, Катриона? Как же ты?
– А что я?
– Две хозяйки в доме? – Бьянка выглядела растерянной, голос ее дрожал. – Ведь ссоры, которые непременно будут между вами…
– Я вижу, ты не испытываешь беспокойства по поводу того, что в доме будут три хозяйки, – мягко сказала Катриона.
Бьянка вспыхнула.
– Похоже, – продолжала с иронией старшая сестра, – ты решила, что уйдешь из дома, а я останусь.
– Конечно, уйду, – смущенно, но решительно ответила Бьянка. – Ты же знаешь, что в отличие от тебя я хочу выйти замуж. Поэтому Анна займет не мое место, а свое.
– Да уж, ты на меня совсем не похожа, – с горечью воскликнула Катриона. – Мне не нравится только то, что вы все больше меня знаете, чего я хочу. Как только Санти приведет сюда свою Анну, она станет полновластной хозяйкой в доме, а я сразу же уеду из Фридженти, только вы меня и видели: и до того, кто будет здесь хозяйничать, мне не будет никакого дела.
– Куда же ты поедешь?
– В Рим, во Флоренцию, а если смогу, то и в Англию.
– И ты навсегда нас покинешь? – дрожащим голосом спросила Бьянка.
Катриона нежно обняла сестру.
– Бьянка, дорогая. Ты же сама сказала, что хочешь выйти замуж и покинуть этот дом. Это ты хочешь меня бросить в случае, если я останусь здесь. Но я дома не останусь. С какой стати? Когда Роберто захотел уехать из Фридженти, он сделал это не задумываясь; То же самое было и со Скотти. Я должна была уехать еще восемь лет назад, но не могла. Но теперь, слава Богу, настала и моя очередь. Уж теперь-то я не упущу свой шанс; Не плачь, малышка. Я вам больше не нужна. Рядом с папой будет Санти, Анна, внуки. Эдуардо живет в соседней деревне, а ты – ты будешь жить со своим мужем, кто бы он ни был.
Она взяла Бьянку за подбородок и посмотрела ей в глаза.
– Ты уже знаешь, кто станет твоим мужем, сестренка? – спросила Катриона, поддразнивая сестру.
Бьянка вытерла слезы и смущенно улыбнулась.
– Мне очень нравится один человек.
– Что ж, – улыбнулась девушка.
Она стала перебирать всех парней, глазевших на Бьянку и отпускавших неуклюжие шуточки. Во Фридженти это служило верным признаком того, что парень собирается предложить руку и сердце. Среди поклонников Бьянки были и два дружка Скотти, которых Катриона так и не простила за то, что они стали причиной ее ссоры с Питером Карлэйлом.
– Кто же это? Марко Манфреди или Гидо Карлино? – спросила она, надеясь услышать отрицательный ответ.
Бьянка возмущенно фыркнула:
– О Боже мой! Марко или Гидо? Как ты могла подумать, что мне понравится один из этих неотесанных болванов?!
Катриона, облегченно вздохнув, поблагодарила про себя Пресвятую Деву Марию.
– Так кто же он? – спросила она.
– Мне так стыдно, когда я вспоминаю о наших с тобой ссорах из-за учебы и уроков, – издалека начала та. – Если бы ты не научила меня истории, поэзии и многим другим удивительным вещам, я бы просто не смогла разговаривать с таким образованным и замечательным человеком, как мой избранник. При всем при этом он прекрасный фермер, а в свободное время любит читать книги и разговаривать. По вечерам он никогда не ходит в трактир вместе с другими мужчинами, – похвасталась Бьянка. – Он даже попросил меня научить его английскому языку. Ты представляешь, я буду учить его! Я так горжусь этим, Катриона.
– Кто же этот идеальный рыцарь? – спросила заинтригованная девушка. Вдруг ее осенила внезапная догадка: – Ты не хочешь сказать, что…
– Это Энрико Фонтана, – с вызовом сказала Бьянка.
– Энрико Фонтана, – повторила Катриона. – Но, Бьянка…
– Нет, ничего не говори! Я заранее знаю все, что ты мне скажешь. Он на четырнадцать лет старше. Ну и что из того? Это говорит лишь о том, что он гораздо умнее меня. Я сама удивляюсь, как он мог проявить интерес к такой девушке, как я. Неужели ты думаешь, я не понимаю, что без твоих уроков я была бы такой же глупой и пустоголовой, как, например, Анна? И потом…
– Я только хотела сказать… – мягко начала Катриона.
Но младшая сестра тут же ее оборвала:
– Это просто несправедливо! Почему вы никак не можете забыть, что он незаконнорожденный? Что из того, что его мать не была замужем? Весь позор должен лечь на его отца! Причем же здесь он? Это вовсе не его грех. Отец Умберто воспитывал его с пяти лет, когда умерла его мать. Он получил образование в лучшей семинарии. Почему те, кто его критикуют, никак не хотят понять, что у Энрико не было призвания стать священником? Он сам мне говорил, что не хотел разочаровывать своего дядю, отца Умберто. Энрико не смог бы посвятить свою жизнь Господу, потому что хотел простого человеческого счастья.
Катриона прервала этот поток слов, решительно закрыв рукою рот сестры.
– Ну, за Энрико Фонтана нечего беспокоиться, – сказала она, смеясь. – Он счастливый человек, если его с таким энтузиазмом защищает моя повзрослевшая младшая сестричка.
От радости Бьянка захлопала в ладоши.
– Я еще счастливее, чем он! Во всяком случае, буду счастлива, когда между нами все будет решено. – Лицо Бьянки вдруг приняло неуверенное выражение.
– Он говорил тебе что-нибудь о своих чувствах? – осторожно поинтересовалась Катриона.
– Ну, не совсем… Но я знаю, что его сдерживает. Его мучают угрызения совести, я ведь очень молода, – сказала Бьянка дрожащим голосом. – Ах, Катриона, мне все понятно и без слов, хотя я и хотела бы их услышать: достаточно легкого прикосновения пальцев, случайного взгляда. Его глаза красноречивее всяких слов говорят о том, что он меня любит. Знаешь, как это бывает?
Катриона взяла сестру за руку и нежно ее погладила. Слова Бьянки задели ее за живое. К несчастью, она понятия не имела, как это бывает. Ни один мужчина не смотрел на нее любящим взглядом. Впрочем, и сама она не испытывала ни к кому нежных чувств.
Очень возможно, что Энрико Фонтана и в самом деле был прекрасным человеком, каким его видела влюбленная Бьянка.
Учился он в семинарии, и его очень долго не видели во Фридженти. Конечно, он был племянником отца Умберто и его воспитанником, но это само по себе еще ни о чем не говорило. Почему племянник священника не мог оказаться отпетым негодяем? Вполне может быть и такое, что Энрико не воспринял уроки добрейшего отца Умберто и был самым настоящим ублюдком не только по рождению, но и по душе, которая могла оказаться грязной и порочной.
Пока не произошла беда, нужно немедленно пойти к нему и все выяснить. Этим Катриона и решила сразу заняться.
Вечером после ужина она одела платье, в котором обычно ходила в церковь, и старенький, но элегантный плащ с бархатным воротником, купленный Элизабеттой в Англии много лет назад.
Девушка сказала домашним, что собирается навестить свою подругу детства Бриджиду Ройо, которая только что родила дочку, третью по счету. Она сделала красивый пакет из бумаги и положила в него маленькую вязаную кофточку – подарок для младенца. Катриона решила, что сначала зайдет к священнику, дом которого находился в четверти мили от церкви, а затем навестит Бриджиду.
Дверь открыла экономка отца Умберто, синьора Треви.
– Добрый вечер, Катриона. К сожалению, отца Умберто нет дома, – со вздохом сказала она. – Опять эта вдова Домани! Всякий раз, когда ей одиноко, она присылает мальчика-пастуха за отцом Умберто, говоря ему, что умирает, По своей доброте он не может отказать ни одному из прихожан и тут же отправляется утешать вдову Домани, часто не успев даже поужинать. Я пытаюсь его удержать, ведь мы уверены, что это вовсе не так, но ты ведь знаешь отца Умберто! Он всегда мне говорит: «Разве может пастырь спокойно вкушать трапезу, когда кто-то из его паствы стоит на краю пропасти?»
Когда Катрионе наконец удалось прервать этот нескончаемый поток слов, она сказала:
– Я, собственно, хотела поговорить с синьором Фонтана, если он дома.
– Он в церкви, играет на органе, – экономка испытующе посмотрела на Катриону, и в ее глазах блеснуло любопытство. – Я могла бы ему все передать, – в голосе синьоры Треви послышались нотки ожидания.
– Нет-нет, это не так важно, – небрежно бросила девушка. – Мне нужно навестить Бриджиду Ройо, – она указала на сверток. – Я связала кофточку для ее новорожденной дочурки, а по пути я зайду в церковь и переговорю с синьорой Энрико.
Экономка тут же клюнула на эту наживку.
– Да-да, она опять родила девочку, третью подряд. Я слышала, что муж и его родители очень сердиты на нее.
– Я не совсем понимаю, почему они сердятся только на нее, – сухо сказала Катриона. – Разве на Фридженти сошла божья благодать и женщины здесь стали производить на свет детей непорочно?
– Ах, Катриона, – с притворным смущением пролепетала синьора Треви. – Ну, что ты такое говоришь!
Девушка улыбнулась и помахала на прощание рукой. Как только дверь за экономкой закрылась, она обошла вокруг дома. Там начиналась узенькая тропинка, ведущая в церковь.
Еще издали Катриона ясно услышала льющуюся через открытые окна мелодию Бетховена. Оказывается, Энрико Фонтана был превосходным органистом. По простым гимнам, которые он обычно исполнял в церкви, нельзя было ощутить и оценить всю силу его таланта. Энрико, без сомнения, был настоящим музыкантом.
Сердце Катрионы отчаянно забилось при мысли, что такой одаренный музыкант, как Энрико, вряд ли захочет просидеть всю свою жизнь на ферме в Фридженти.
«Ах, бедняжка Бьянка!»
Она тихо вошла в церковь и присела на скамью, ожидая, когда молодой человек закончит играть.
К ее огромному удивлению, после Бетховена он сразу же заиграл «Зеленые рукава». Затем девушка услышала его повелительный голос:
– Спой, Катриона Сильвано.
Катриона с радостью откликнулась:
Когда девушка дошла до припева, Энрико присоединился к ней. Его голос нельзя было назвать красивым, а акцент был просто ужасен – видимо, Бьянка не слишком преуспела в роли учительницы английского языка. И все же он вкладывал в пение всю свою душу, и чувствовалось, что это доставляло ему самому огромное удовольствие. Когда песня закончилась, Энрико спустился вниз.
«Ах, милая, меня не покидай
И сердце мне не разбивай…».
– Мне было очень приятно, – сказал он, и внезапно широкая улыбка преобразила его слишком красивое лицо.
Темные блестящие глаза молодого человека загадочно смотрели на Катриону. В них светилась радость и легкая насмешка.
У девушки екнуло сердце, когда она на себе вдруг ощутила все обаяние этого парня.
«Он мог понравиться любой женщине», – подумала она.
Ей вдруг страстно захотелось, чтобы у них с Бьянкой все было хорошо.
ГЛАВА 6
– Синьорина Сильвано, – сказал Энрико Фонтана, – ваш голос мог бы устыдить даже соловья.
– Зовите меня Катрионой. Я пришла сюда, чтобы поговорить с вами о Бьянке, а не о моем голосе.
– В таком случае, – спокойно сказал он, указав на скамью, – нам лучше присесть.
Катриона устроилась в последнем ряду, а Энрико – через проход напротив. Он снова улыбнулся, но уже не так весело.
– Так что вы хотели сказать мне о Бьянке?
– Она вдолбила себе в голову, что влюблена в вас, – с вызовом заявила Катриона.
– Так оно и есть. И я тоже люблю ее.
– Тогда почему, – требовательно спросила девушка, как будто у нее было на это право, – вы не пришли к моему отцу и не рассказали о своих намерениях?
– Как же я мог это сделать, если еще не объяснился с самой Бьянкой?
– Да, она мне так и сказала. А почему вы не признались ей в своих чувствах?
– Ко мне любовь пришла неожиданно. Все для меня сейчас ново и необычно. Хочется лелеять это чувство, как первый весенний росток, чтобы оно выросло, окрепло, а потом и расцвело. Вы понимаете меня? – казалось, Энрико тихо разговаривает сам с собой.
Затем он посмотрел на Катриону и виновато улыбнулся:
– Мне кажется, я боюсь…
– Боитесь?
– Боюсь испытывать судьбу. То, что кажется мне прекрасным, может оказаться губительным для Бьянки.
– Это почему?
– Я почти вдвое ее старше. Мне уже тридцать один, а ей всего семнадцать. Однажды она может обвинить меня в том, что я воспользовался ее молодостью и неопытностью.
– О Господи! – Катриона посмотрела на Энрико с презрительной усмешкой. Она пришла к нему, чтобы в случае необходимости защитить сестру и предотвратить этот брак. Но, увидев перед собой человека сомневающегося, удрученного своими мыслями, девушка поняла, что не ее сестра, а он нуждается в поддержке. – Вы говорите о своих опасениях, а не о чувствах. Бьянка никогда не была легкомысленной. Если она говорит, что любит вас, значит так оно и есть. Ей нравится, что вы гораздо старше нее. Моей сестре нужен человек образованный, на которого она могла бы смотреть с уважением, а не какой-нибудь деревенский шалопай, не способный написать даже собственного имени.
– Да. У меня есть опасения, и я их не скрываю. Наверное, я слишком люблю Бьянку, чтобы на ней жениться.
– Вот оно что!! – Катриона смерила Энрико презрительным взглядом. – Уж я-то знаю, что никто не сможет притащить мужчину к алтарю, если он сам того не желает. Знаю и то, что никакие страхи и сомнения не удержат его от женитьбы, если он действительно любит эту женщину. Ни один мужчина не будет отказываться от своего счастья! Вы говорите, что любите Бьянку, но, видимо, ставите под сомнение свое счастье с ней. А может быть, вы просто любите получать, не связывая себя никакими обязательствами?
Энрико Фонтана подскочил, как ужаленный. Его лицо исказилось гневом, кулаки сжались. Он быстро подошел к Катрионе.
– Если бы вы не были женщиной и сестрой Бьянки, – сказал он, дрожа от негодования, – я бы ударил вас. Уж кто-кто, а я – знаю, что значит быть незаконнорожденным и жить, постоянно испытывая унижение. Неужели вы могли подумать, что я смогу обречь на позор и насмешки своего будущего сына или дочь?
Катриона тихо рассмеялась.
– Да нет же, Энрико, нет.
– Но тогда почему…
– Я только хотела, чтобы вы поняли, как нелепы и бессмысленны ваши опасения. Бьянке не терпится, чтобы вы заговорили. Она страстно ждет этого.
– И что же я могу ей предложить?
– Себя. Музыканта, великолепно играющего на органе, любящего поэзию, а также человека, способного заработать на хлеб. Это дороже всех сокровищ!
– Возможно, вы и правы. Но поэзией и музыкой вряд ли много заработаешь. Да, сейчас у меня есть прекрасный дом, и мы с отцом Умберто получаем неплохой урожай с церковных земель. Но это только пока жив отец Умберто. Когда он умрет, то немногое, чем он владеет, отойдет мне, но его хватит лишь на то, чтобы купить самую маленькую ферму. Благодаря музыке и поэзии можно приятно коротать вечера, но во Фридженти этим ничего не заработаешь. Моей любви и моего таланта совсем недостаточно для счастья Бьянки.
– Ну, – сказала Катриона, – это уж будет решать сама Бьянка и наш отец. Признаться, я удивлена, что племянник отца Умберто упорно не хочет положиться в этом вопросе на Всевышнего.
После этих слов, к большому удивлению Катрионы, Энрико поднял ее со скамьи и звонко расцеловал в обе щеки. Совсем неожиданно его тонкие руки оказались очень сильными.
– Катриона Сильвано, – торжественно провозгласил он. – У тебя самый острый язык во Фридженти, за что я тебя и люблю. А теперь лети домой, прелестный соловей. Я больше не заставлю твою сестру ждать.
Девушку переполняла радость. Она шла по дороге и тихо напевала. Санти и Анна уже поженились, теперь настала очередь Бьянки и Энрико.
Все будут счастливы, и она – Катриона Сильвано – тоже! Непременно! Все складывается как нельзя лучше!
В приподнятом настроении девушка переступила порог дома своей подруги.
Когда она зашла в кухню, то застала там все семейство Ройо в полном сборе. Бриджида только что закончила кормить грудью малышку и застегивала на себе платье. Она была печальной и молчаливой и не обращала ни малейшего внимания на крики годовалого ребенка, лежавшего в колыбельке возле печи. Застегнув платье, Бриджида стала вытирать молоко, пролитое ее двухлетней дочкой. Лицо девочки закрывала огромная кружка, стоящая на столе.
Муж Бриджиды, Джулио, выглядел сердитым, так же, впрочем, как и его сестра, которой пришлось подойти к колыбельке, чтобы успокоить младенца. На веселое приветствие Катрионы родственники Бриджиды едва ответили сдержанными кивками головы, всем своим видом выражая явное недовольство.
«Бедная Бриджида!» Девушке захотелось высказать этому семейству все, что она о нем думает, но мысль, что это только навредит подруге, остановила ее. «Нет, этих людей нужно пронять чем-нибудь еще».
Она вручила молодой матери подарок для новорожденной дочурки и взяла ребенка на руки.
– Какая прелестная девчушка! – воскликнула она восхищенно. – Чудесный ребенок! Какие же вы все счастливые!
– Счастливые? – сердито проворчал свекор. – Нам нужны крепкие руки и широкие спины, чтобы было кому работать на ферме.
– А в чем, собственно, дело? – Катриона с удивлением посмотрела на него, как будто не понимала причины его недовольства. – Вы с Джулио пока достаточно молоды и сильны. А вот когда вам потребуется помощь, подрастут ваши внуки, о которых вы так мечтаете. Появятся и крепкие руки, и широкие спины!
Девушка чуть прикрыла глаза, и ее лицо стало отрешенным.
– Один, два, три, пятеро малышей! Я вижу пятерых мальчишек, которых подарит вам Бриджида. И кому тогда придется вытирать им носы, штопать одежду и стирать? Конечно, этим займутся старшие сестры. Они будут готовить обеды, убирать в доме и заботиться о младших братьях. Да это просто подарок судьбы, что сначала у вас родились девочки!
Все семейство в полном оцепенении уставилось на Катриону. В глазах Бриджиды засветилась искорка надежды, веки ее задрожали. Казалось, что после рождения троих дочерей самой большой радостью для нее станут пять очередных беременностей, в результате которых появятся пятеро долгожданных сыновей.
– А почему ты думаешь, что у нас еще будут сыновья? – хрипло спросил Джулио.
– По дороге к вам я остановилась у церкви, чтобы помолиться за здоровье вашей малютки, – стала бесстыдно лгать Катриона. – Вот тут-то мне и явилось видение.
– Видение! – воскликнули все хором.
– Да, видение, – девушка набожно воздела глаза к потолку. – Как только я подумала о Бриджиде, мне явилось видение. Может быть, у вас родится еще одна дочь или даже две, но за ними обязательно последуют пятеро мальчиков.
– Зовите меня Катрионой. Я пришла сюда, чтобы поговорить с вами о Бьянке, а не о моем голосе.
– В таком случае, – спокойно сказал он, указав на скамью, – нам лучше присесть.
Катриона устроилась в последнем ряду, а Энрико – через проход напротив. Он снова улыбнулся, но уже не так весело.
– Так что вы хотели сказать мне о Бьянке?
– Она вдолбила себе в голову, что влюблена в вас, – с вызовом заявила Катриона.
– Так оно и есть. И я тоже люблю ее.
– Тогда почему, – требовательно спросила девушка, как будто у нее было на это право, – вы не пришли к моему отцу и не рассказали о своих намерениях?
– Как же я мог это сделать, если еще не объяснился с самой Бьянкой?
– Да, она мне так и сказала. А почему вы не признались ей в своих чувствах?
– Ко мне любовь пришла неожиданно. Все для меня сейчас ново и необычно. Хочется лелеять это чувство, как первый весенний росток, чтобы оно выросло, окрепло, а потом и расцвело. Вы понимаете меня? – казалось, Энрико тихо разговаривает сам с собой.
Затем он посмотрел на Катриону и виновато улыбнулся:
– Мне кажется, я боюсь…
– Боитесь?
– Боюсь испытывать судьбу. То, что кажется мне прекрасным, может оказаться губительным для Бьянки.
– Это почему?
– Я почти вдвое ее старше. Мне уже тридцать один, а ей всего семнадцать. Однажды она может обвинить меня в том, что я воспользовался ее молодостью и неопытностью.
– О Господи! – Катриона посмотрела на Энрико с презрительной усмешкой. Она пришла к нему, чтобы в случае необходимости защитить сестру и предотвратить этот брак. Но, увидев перед собой человека сомневающегося, удрученного своими мыслями, девушка поняла, что не ее сестра, а он нуждается в поддержке. – Вы говорите о своих опасениях, а не о чувствах. Бьянка никогда не была легкомысленной. Если она говорит, что любит вас, значит так оно и есть. Ей нравится, что вы гораздо старше нее. Моей сестре нужен человек образованный, на которого она могла бы смотреть с уважением, а не какой-нибудь деревенский шалопай, не способный написать даже собственного имени.
– Да. У меня есть опасения, и я их не скрываю. Наверное, я слишком люблю Бьянку, чтобы на ней жениться.
– Вот оно что!! – Катриона смерила Энрико презрительным взглядом. – Уж я-то знаю, что никто не сможет притащить мужчину к алтарю, если он сам того не желает. Знаю и то, что никакие страхи и сомнения не удержат его от женитьбы, если он действительно любит эту женщину. Ни один мужчина не будет отказываться от своего счастья! Вы говорите, что любите Бьянку, но, видимо, ставите под сомнение свое счастье с ней. А может быть, вы просто любите получать, не связывая себя никакими обязательствами?
Энрико Фонтана подскочил, как ужаленный. Его лицо исказилось гневом, кулаки сжались. Он быстро подошел к Катрионе.
– Если бы вы не были женщиной и сестрой Бьянки, – сказал он, дрожа от негодования, – я бы ударил вас. Уж кто-кто, а я – знаю, что значит быть незаконнорожденным и жить, постоянно испытывая унижение. Неужели вы могли подумать, что я смогу обречь на позор и насмешки своего будущего сына или дочь?
Катриона тихо рассмеялась.
– Да нет же, Энрико, нет.
– Но тогда почему…
– Я только хотела, чтобы вы поняли, как нелепы и бессмысленны ваши опасения. Бьянке не терпится, чтобы вы заговорили. Она страстно ждет этого.
– И что же я могу ей предложить?
– Себя. Музыканта, великолепно играющего на органе, любящего поэзию, а также человека, способного заработать на хлеб. Это дороже всех сокровищ!
– Возможно, вы и правы. Но поэзией и музыкой вряд ли много заработаешь. Да, сейчас у меня есть прекрасный дом, и мы с отцом Умберто получаем неплохой урожай с церковных земель. Но это только пока жив отец Умберто. Когда он умрет, то немногое, чем он владеет, отойдет мне, но его хватит лишь на то, чтобы купить самую маленькую ферму. Благодаря музыке и поэзии можно приятно коротать вечера, но во Фридженти этим ничего не заработаешь. Моей любви и моего таланта совсем недостаточно для счастья Бьянки.
– Ну, – сказала Катриона, – это уж будет решать сама Бьянка и наш отец. Признаться, я удивлена, что племянник отца Умберто упорно не хочет положиться в этом вопросе на Всевышнего.
После этих слов, к большому удивлению Катрионы, Энрико поднял ее со скамьи и звонко расцеловал в обе щеки. Совсем неожиданно его тонкие руки оказались очень сильными.
– Катриона Сильвано, – торжественно провозгласил он. – У тебя самый острый язык во Фридженти, за что я тебя и люблю. А теперь лети домой, прелестный соловей. Я больше не заставлю твою сестру ждать.
Девушку переполняла радость. Она шла по дороге и тихо напевала. Санти и Анна уже поженились, теперь настала очередь Бьянки и Энрико.
Все будут счастливы, и она – Катриона Сильвано – тоже! Непременно! Все складывается как нельзя лучше!
В приподнятом настроении девушка переступила порог дома своей подруги.
Когда она зашла в кухню, то застала там все семейство Ройо в полном сборе. Бриджида только что закончила кормить грудью малышку и застегивала на себе платье. Она была печальной и молчаливой и не обращала ни малейшего внимания на крики годовалого ребенка, лежавшего в колыбельке возле печи. Застегнув платье, Бриджида стала вытирать молоко, пролитое ее двухлетней дочкой. Лицо девочки закрывала огромная кружка, стоящая на столе.
Муж Бриджиды, Джулио, выглядел сердитым, так же, впрочем, как и его сестра, которой пришлось подойти к колыбельке, чтобы успокоить младенца. На веселое приветствие Катрионы родственники Бриджиды едва ответили сдержанными кивками головы, всем своим видом выражая явное недовольство.
«Бедная Бриджида!» Девушке захотелось высказать этому семейству все, что она о нем думает, но мысль, что это только навредит подруге, остановила ее. «Нет, этих людей нужно пронять чем-нибудь еще».
Она вручила молодой матери подарок для новорожденной дочурки и взяла ребенка на руки.
– Какая прелестная девчушка! – воскликнула она восхищенно. – Чудесный ребенок! Какие же вы все счастливые!
– Счастливые? – сердито проворчал свекор. – Нам нужны крепкие руки и широкие спины, чтобы было кому работать на ферме.
– А в чем, собственно, дело? – Катриона с удивлением посмотрела на него, как будто не понимала причины его недовольства. – Вы с Джулио пока достаточно молоды и сильны. А вот когда вам потребуется помощь, подрастут ваши внуки, о которых вы так мечтаете. Появятся и крепкие руки, и широкие спины!
Девушка чуть прикрыла глаза, и ее лицо стало отрешенным.
– Один, два, три, пятеро малышей! Я вижу пятерых мальчишек, которых подарит вам Бриджида. И кому тогда придется вытирать им носы, штопать одежду и стирать? Конечно, этим займутся старшие сестры. Они будут готовить обеды, убирать в доме и заботиться о младших братьях. Да это просто подарок судьбы, что сначала у вас родились девочки!
Все семейство в полном оцепенении уставилось на Катриону. В глазах Бриджиды засветилась искорка надежды, веки ее задрожали. Казалось, что после рождения троих дочерей самой большой радостью для нее станут пять очередных беременностей, в результате которых появятся пятеро долгожданных сыновей.
– А почему ты думаешь, что у нас еще будут сыновья? – хрипло спросил Джулио.
– По дороге к вам я остановилась у церкви, чтобы помолиться за здоровье вашей малютки, – стала бесстыдно лгать Катриона. – Вот тут-то мне и явилось видение.
– Видение! – воскликнули все хором.
– Да, видение, – девушка набожно воздела глаза к потолку. – Как только я подумала о Бриджиде, мне явилось видение. Может быть, у вас родится еще одна дочь или даже две, но за ними обязательно последуют пятеро мальчиков.