Страница:
— Должно быть, переговоры относительно такого важного союза очень сложны, — сказала она.
— Чертова война… — пробормотал Петгигрю, клюя носом над наполовину опустевшим бокалом. — Ничего хорошего… одни убытки.
— Вы правы, сэр Уильям. Мне думается, война недешево обойдется австрийцам, а теперь, когда Наполеон стоит у их порога, наше вмешательство может лишь усугубить положение. Не лучше ли оставить их одних?
— Им нужно наше золото… Эрцгерцог пытается собрать большую армию, и французы… французам это не нравится. Они хотят помешать австрийцам… и сделают все, чтобы поставить их на колени.
— Еще бы. Бонапарт заплатил бы любые деньги за сведения, которые помогут ему победить.
— Любые… да.
— Изменник мог бы сколотить целое состояние…
Слова Элиссы были прерваны шорохом плотной ткани.
— Или изменница, — негромко произнес полковник Кингсленд, наклоняясь к Петгигрю и подхватывая бокал, который едва не вываливался из его непослушных пальцев.
Лицо полковника по-прежнему было бесстрастным, но по мрачному взлету бровей было ясно: он недоволен, что при попустительстве Элиссы посол оказался в таком состоянии.
— Полагаю, сэр Уильям, леди пора отдохнуть, — сказал он, метнув в ее сторону жесткий многозначительный взгляд.
— Да-да, конечно. Уже давно пора спать. — Очнувшись, Петтигрю криво улыбнулся девушке: — Прошу прощения, моя дорогая…
— Да, разумеется. Я и не заметила, что… что уже так поздно. — Посол встал, едва держась на ногах, и Элисса виновато подняла глаза на полковника: — Могу ли я просить вас об одолжении?..
Полковник коротко кивнул:
— Я с удовольствием прослежу за тем, чтобы господин посол благополучно вернулся в свои апартаменты. — Он вперил в девушку взгляд, наблюдая за тем, как розовеют ее щеки, и Элисса задала себе вопрос, действительно ли он так легко читает ее мысли, как кажется. — Доброй ночи, леди.
— Доброй ночи, барон. — Она смотрела, как Кингсленд, незаметно поддерживая сэра Уильяма под руку, осторожно уводит его из салона к лестнице, оберегая посла от конфуза.
Ей оставалось лишь надеяться, что полковник не догадался, чем она здесь занималась.
Но даже если он и догадался, Элисса знала, что при первой возможности сделает то же самое, как бы ей ни претило пользоваться слабостью сэра Уильяма.
Что бы там ни думал полковник, она должна любой ценой выяснить, был ли посол тем самым человеком, который называл себя Ястребом.
Наутро в Блауен-Хаусе начались приготовления к охоте, и в особняке все окунулись в кипучую деятельность. В округе водились серны и косули, дикие кабаны и перепела. Генерал Стейглер уговорил отпустить на охоту дам, которые любили прогулки в седле, и гостям подали лошадей.
Элисса всегда обожала верховую езду и с удовольствием присоединилась к охотникам, выбрав себе изящную серую в яблоках кобылу; генерал отправился на своем великолепном белом жеребце. Из всех скакунов Элиссе больше всего нравился огромный черный конь полковника Кингсленда; этот жеребец казался ей самым прекрасным из всех лошадей, каких она когда-либо видела в жизни.
Все утро компания мчалась, минуя поля и рощи, останавливаясь тут и там, пока охотники осматривались в поисках добычи. Перед обедом они оказались в маленькой долине с красной землей, окруженной поросшими лесом холмами, и мужчины приступили к разбивке импровизированного лагеря. Элисса отправилась к окраине долины, где слуги привязали скакунов, и пошла вдоль строя лошадей, осматривая прекрасных животных одного за другим, задержавшись у бесподобного черного жеребца полковника.
— Хороший, славный мальчик, — приговаривала она, поглаживая бархатистые ноздри коня. — Готова побиться об заклад, ты скачешь быстрее ветра. — Элисса с детства любила лошадей; ей повезло, она жила неподалеку от богатого сквайра, который разделял ее страсть и позволял ездить на своих чистокровных животных, когда она пожелает.
Конь мягко фыркнул и прижался ноздрями к ладони девушки.
— Настоящий красавец. Твой хозяин полковник недурно разбирается в лошадях.
— Это уж точно, — произнес черноволосый офицер, выступая из кустов за спиной Элиссы. Она несколько раз встречалась с ним и знала, что его фамилия Сент-Джайлз. — Столь же недурно он разбирается и в хорошеньких женщинах.
Элисса отвела взгляд и слегка раскраснелась. Ей было известно, что майор и полковник — близкие друзья, и она подумала, знает ли Сент-Джайлз о том, как Уолвермонт по ошибке забрался к ней в комнату.
Она провела рукой по шее коня, чувствуя ладонью солнечное тепло, которое впитала темная шкура животного.
— Как я понимаю, вы хорошо его знаете.
Майор улыбнулся. Он был высок, более хрупок, чем полковник, у него было приятное интеллигентное лицо и уверенная улыбка. Он казался более мягким и сдержанным, нежели барон.
— Мы с Кингслендом друзья детства.
— В таком случае я отдаю должное вашему терпению. Должно быть, не так-то легко уживаться с таким тяжелым человеком, как полковник.
— Он кажется вам тяжелым человеком? Что ж, и такое порой бывает, но я скорее назвал бы его упрямым и вспыльчивым, может быть, чуть-чуть испорченным. Но если вспомнить о его храбрости, преданности тем, кто ему небезразличен, верности своему долгу, я не знаю ни одного человека, которого мог бы с равным основанием назвать своим другом.
Слова майора смягчили душу Элиссы. Она и сама интуитивно разгадала в полковнике эти качества, но заставляла себя забывать о них, видеть только упрямство, самонадеянность, стремление делать все в угоду своим желаниям.
— Так вы знакомы с тех пор, когда были маленькими?
Майор кивнул:
— Мы вместе учились в закрытом пансионе. Когда мы познакомились, нам было по пять лет.
— Пять лет! Слишком юный возраст, чтобы отсылать мальчика из дому.
Лицо Сент-Джайлза омрачилось.
— Наши родные полагали, так будет лучше. Что касается меня, то мои родители в конце концов пожалели об этом, но родители Адриана — никогда. В его отсутствие они чувствовали себя свободнее. Он был вторым сыном, а значит, не считался наследником и в глазах семьи выглядел обузой. Титул барона Уолвермонта достался ему от троюродного брата.
Элисса гладила коня, представляя, как одиноко было мальчикам.
— Мне повезло больше, чем вам, — сказала она. — Мои родители обожали меня и моих братьев. Мы никогда не были особенно богаты, но недостатка любви не ощущали.
Майор едва заметно улыбнулся:
— Ну, если так, вам действительно повезло намного больше нашего. Не забывайте об этом, когда в очередной раз станете судить о полковнике по его поступкам.
Жеребец навострил уши, и Элисса легонько почесала их.
— Я ценю вашу откровенность, майор, хотя и удивлена тем, что вы проявляете ко мне такое доверие.
Сент-Джайлз лишь пожал плечами:
— Может быть, я не должен был откровенничать, но, как бы вы этого ни отрицали, мне кажется, полковник вам небезразличен. И если этот интерес упрочится, мои слова помогут вам лучше понять его, хотя это не многим удается.
Несколько мгновений Элисса молчала, вспоминая слова полковника, сказанные им после игры на лужайке: «Ладить с детьми нетрудно. Для этого нужно лишь обращаться с ними так, как ты сам того хотел, когда был в их возрасте».
— Спасибо за совет, майор. Я постараюсь не забыть, хотя полагаю, вряд ли наши отношения с полковником когда-либо выйдут за рамки обычной дружбы.
Сент-Джайлз кивнул и посмотрел в сторону лагеря:
— Кажется, охота вот-вот начнется. Желаю вам и прочим дамам приятно провести время до нашего возвращения.
Элисса смотрела на обступившие долину великолепные пихтовые леса и заросшие папоротником холмы. На далекой вершине виднелись развалины древнего монастыря, воздух был напитан ароматом хвои.
— А что нам может помешать?
Сент-Джайлз напоследок тепло улыбнулся девушке и двинулся к лагерю, предоставив Элиссе в одиночестве спускаться по склону. На полпути ее перехватил генерал Стейглер:
— Леди фон Ланген, я повсюду вас ищу. Я уже начал беспокоиться.
Элисса улыбнулась:
— Я наслаждалась прогулкой. Вокруг такие пейзажи!
— Пусть красота здешних лесов не вводит вас в заблуждение. Тут небезопасно, полно диких зверей, острых каменистых скал, обманчивых стремительных потоков. В лагере вы можете чувствовать себя спокойно, но не отходите от него слишком далеко.
— Не буду, генерал. — И все же Элисса не могла оторвать взгляда от восхитительных холмов. Невзирая на назойливость Стейглера и присутствие полковника, лишавшее ее самообладания, она была рада, что приехала сюда.
— Я вернусь через пару часов. — Глаза генерала словно раздевали Элиссу. — А вы пока думайте обо мне.
Элиссу охватила дрожь, но она заставила себя улыбнуться.
— Непременно, генерал, — сказала она, однако как только Стейглер поскакал прочь, с облегчением вздохнула, довольная тем, что он уехал.
Глава 5
— Чертова война… — пробормотал Петгигрю, клюя носом над наполовину опустевшим бокалом. — Ничего хорошего… одни убытки.
— Вы правы, сэр Уильям. Мне думается, война недешево обойдется австрийцам, а теперь, когда Наполеон стоит у их порога, наше вмешательство может лишь усугубить положение. Не лучше ли оставить их одних?
— Им нужно наше золото… Эрцгерцог пытается собрать большую армию, и французы… французам это не нравится. Они хотят помешать австрийцам… и сделают все, чтобы поставить их на колени.
— Еще бы. Бонапарт заплатил бы любые деньги за сведения, которые помогут ему победить.
— Любые… да.
— Изменник мог бы сколотить целое состояние…
Слова Элиссы были прерваны шорохом плотной ткани.
— Или изменница, — негромко произнес полковник Кингсленд, наклоняясь к Петгигрю и подхватывая бокал, который едва не вываливался из его непослушных пальцев.
Лицо полковника по-прежнему было бесстрастным, но по мрачному взлету бровей было ясно: он недоволен, что при попустительстве Элиссы посол оказался в таком состоянии.
— Полагаю, сэр Уильям, леди пора отдохнуть, — сказал он, метнув в ее сторону жесткий многозначительный взгляд.
— Да-да, конечно. Уже давно пора спать. — Очнувшись, Петтигрю криво улыбнулся девушке: — Прошу прощения, моя дорогая…
— Да, разумеется. Я и не заметила, что… что уже так поздно. — Посол встал, едва держась на ногах, и Элисса виновато подняла глаза на полковника: — Могу ли я просить вас об одолжении?..
Полковник коротко кивнул:
— Я с удовольствием прослежу за тем, чтобы господин посол благополучно вернулся в свои апартаменты. — Он вперил в девушку взгляд, наблюдая за тем, как розовеют ее щеки, и Элисса задала себе вопрос, действительно ли он так легко читает ее мысли, как кажется. — Доброй ночи, леди.
— Доброй ночи, барон. — Она смотрела, как Кингсленд, незаметно поддерживая сэра Уильяма под руку, осторожно уводит его из салона к лестнице, оберегая посла от конфуза.
Ей оставалось лишь надеяться, что полковник не догадался, чем она здесь занималась.
Но даже если он и догадался, Элисса знала, что при первой возможности сделает то же самое, как бы ей ни претило пользоваться слабостью сэра Уильяма.
Что бы там ни думал полковник, она должна любой ценой выяснить, был ли посол тем самым человеком, который называл себя Ястребом.
Наутро в Блауен-Хаусе начались приготовления к охоте, и в особняке все окунулись в кипучую деятельность. В округе водились серны и косули, дикие кабаны и перепела. Генерал Стейглер уговорил отпустить на охоту дам, которые любили прогулки в седле, и гостям подали лошадей.
Элисса всегда обожала верховую езду и с удовольствием присоединилась к охотникам, выбрав себе изящную серую в яблоках кобылу; генерал отправился на своем великолепном белом жеребце. Из всех скакунов Элиссе больше всего нравился огромный черный конь полковника Кингсленда; этот жеребец казался ей самым прекрасным из всех лошадей, каких она когда-либо видела в жизни.
Все утро компания мчалась, минуя поля и рощи, останавливаясь тут и там, пока охотники осматривались в поисках добычи. Перед обедом они оказались в маленькой долине с красной землей, окруженной поросшими лесом холмами, и мужчины приступили к разбивке импровизированного лагеря. Элисса отправилась к окраине долины, где слуги привязали скакунов, и пошла вдоль строя лошадей, осматривая прекрасных животных одного за другим, задержавшись у бесподобного черного жеребца полковника.
— Хороший, славный мальчик, — приговаривала она, поглаживая бархатистые ноздри коня. — Готова побиться об заклад, ты скачешь быстрее ветра. — Элисса с детства любила лошадей; ей повезло, она жила неподалеку от богатого сквайра, который разделял ее страсть и позволял ездить на своих чистокровных животных, когда она пожелает.
Конь мягко фыркнул и прижался ноздрями к ладони девушки.
— Настоящий красавец. Твой хозяин полковник недурно разбирается в лошадях.
— Это уж точно, — произнес черноволосый офицер, выступая из кустов за спиной Элиссы. Она несколько раз встречалась с ним и знала, что его фамилия Сент-Джайлз. — Столь же недурно он разбирается и в хорошеньких женщинах.
Элисса отвела взгляд и слегка раскраснелась. Ей было известно, что майор и полковник — близкие друзья, и она подумала, знает ли Сент-Джайлз о том, как Уолвермонт по ошибке забрался к ней в комнату.
Она провела рукой по шее коня, чувствуя ладонью солнечное тепло, которое впитала темная шкура животного.
— Как я понимаю, вы хорошо его знаете.
Майор улыбнулся. Он был высок, более хрупок, чем полковник, у него было приятное интеллигентное лицо и уверенная улыбка. Он казался более мягким и сдержанным, нежели барон.
— Мы с Кингслендом друзья детства.
— В таком случае я отдаю должное вашему терпению. Должно быть, не так-то легко уживаться с таким тяжелым человеком, как полковник.
— Он кажется вам тяжелым человеком? Что ж, и такое порой бывает, но я скорее назвал бы его упрямым и вспыльчивым, может быть, чуть-чуть испорченным. Но если вспомнить о его храбрости, преданности тем, кто ему небезразличен, верности своему долгу, я не знаю ни одного человека, которого мог бы с равным основанием назвать своим другом.
Слова майора смягчили душу Элиссы. Она и сама интуитивно разгадала в полковнике эти качества, но заставляла себя забывать о них, видеть только упрямство, самонадеянность, стремление делать все в угоду своим желаниям.
— Так вы знакомы с тех пор, когда были маленькими?
Майор кивнул:
— Мы вместе учились в закрытом пансионе. Когда мы познакомились, нам было по пять лет.
— Пять лет! Слишком юный возраст, чтобы отсылать мальчика из дому.
Лицо Сент-Джайлза омрачилось.
— Наши родные полагали, так будет лучше. Что касается меня, то мои родители в конце концов пожалели об этом, но родители Адриана — никогда. В его отсутствие они чувствовали себя свободнее. Он был вторым сыном, а значит, не считался наследником и в глазах семьи выглядел обузой. Титул барона Уолвермонта достался ему от троюродного брата.
Элисса гладила коня, представляя, как одиноко было мальчикам.
— Мне повезло больше, чем вам, — сказала она. — Мои родители обожали меня и моих братьев. Мы никогда не были особенно богаты, но недостатка любви не ощущали.
Майор едва заметно улыбнулся:
— Ну, если так, вам действительно повезло намного больше нашего. Не забывайте об этом, когда в очередной раз станете судить о полковнике по его поступкам.
Жеребец навострил уши, и Элисса легонько почесала их.
— Я ценю вашу откровенность, майор, хотя и удивлена тем, что вы проявляете ко мне такое доверие.
Сент-Джайлз лишь пожал плечами:
— Может быть, я не должен был откровенничать, но, как бы вы этого ни отрицали, мне кажется, полковник вам небезразличен. И если этот интерес упрочится, мои слова помогут вам лучше понять его, хотя это не многим удается.
Несколько мгновений Элисса молчала, вспоминая слова полковника, сказанные им после игры на лужайке: «Ладить с детьми нетрудно. Для этого нужно лишь обращаться с ними так, как ты сам того хотел, когда был в их возрасте».
— Спасибо за совет, майор. Я постараюсь не забыть, хотя полагаю, вряд ли наши отношения с полковником когда-либо выйдут за рамки обычной дружбы.
Сент-Джайлз кивнул и посмотрел в сторону лагеря:
— Кажется, охота вот-вот начнется. Желаю вам и прочим дамам приятно провести время до нашего возвращения.
Элисса смотрела на обступившие долину великолепные пихтовые леса и заросшие папоротником холмы. На далекой вершине виднелись развалины древнего монастыря, воздух был напитан ароматом хвои.
— А что нам может помешать?
Сент-Джайлз напоследок тепло улыбнулся девушке и двинулся к лагерю, предоставив Элиссе в одиночестве спускаться по склону. На полпути ее перехватил генерал Стейглер:
— Леди фон Ланген, я повсюду вас ищу. Я уже начал беспокоиться.
Элисса улыбнулась:
— Я наслаждалась прогулкой. Вокруг такие пейзажи!
— Пусть красота здешних лесов не вводит вас в заблуждение. Тут небезопасно, полно диких зверей, острых каменистых скал, обманчивых стремительных потоков. В лагере вы можете чувствовать себя спокойно, но не отходите от него слишком далеко.
— Не буду, генерал. — И все же Элисса не могла оторвать взгляда от восхитительных холмов. Невзирая на назойливость Стейглера и присутствие полковника, лишавшее ее самообладания, она была рада, что приехала сюда.
— Я вернусь через пару часов. — Глаза генерала словно раздевали Элиссу. — А вы пока думайте обо мне.
Элиссу охватила дрожь, но она заставила себя улыбнуться.
— Непременно, генерал, — сказала она, однако как только Стейглер поскакал прочь, с облегчением вздохнула, довольная тем, что он уехал.
Глава 5
Адриан удобно устроился в седле и занял место в арьергарде охотничьей кавалькады, направлявшейся к выходу из долины. В небе сияло солнце, все жарче прогревая воздух, и он снял мундир, оставшись в белой батистовой рубашке с длинными рукавами. Сабля по обыкновению висела у него на поясе, а на луке седла покачивался мушкет. Джейми скакал бок о бок с полковником, также сняв мундир.
— Ты беседовал с леди фон Ланген, — небрежно бросил Адриан, когда они переваливали через вершину холма. — Что же тебе сказала красотка графиня?
Джейми улыбнулся.
— Сказала, что ты недурно разбираешься в лошадях.
Адриан чуть искривил губы.
— Значит, ей понравился мой Минотавр?
— И даже очень. Такое чувство, что она обожает лошадей. Возможно, ты не заметил, но она превосходная наездница.
Адриан хмыкнул.
— В ней мало что укрылось от моего взгляда. — Он оглянулся в сторону лагеря, исчезавшего вдали, рассматривая женщин в амазонках, холщовые тенты, защищавшие их от солнца, суетящихся слуг, столы, накрытые скатертями и заставленные блюдами с деликатесами, холодным мясом, фруктами и сырами. — А что еще она сказала?
— Она находит тебя тяжелым человеком.
Брови полковника выгнулись дугой.
— Тяжелым? С чего бы это? Ведь я — само смирение.
Джейми негромко рассмеялся:
— Откровенно говоря, она считает меня образцом долготерпения, поскольку я сумел выдержать тебя все эти годы.
— Она так и сказала, эта юная кокетка? — фыркнул Адриан.
— Боюсь, именно так.
— И ты, конечно, с ней согласился.
— Еще бы, — с ухмылкой ответил Джейми. — Кстати, ты был прав. В ней действительно чувствуется какая-то невинность. Она пытается это скрыть, но безуспешно. Может быть, именно эта черта придает ей такое очарование.
Полковник промолчал. Он думал о графине, вспоминая о радости, которой светилось ее лицо, когда она играла с детьми, и терялся в догадках относительно причин ее крепнущей дружбы с Францем Стейглером. Если его не обманывал инстинкт, Элисса попалась в сети генерала, как муха в паутину. Вероятно, стоит ее предостеречь. Адриан надеялся, что она его послушает.
С вершины дерева сорвался огромный сокол, предупреждая лесных обитателей о чужаках, проезжавших внизу, и Адриан переключил свое внимание на окружающее. Он приехал охотиться и был намерен развлечься на славу. Он пришпорил черного жеребца; другие охотники последовали его примеру и скрылись из виду по ту сторону вершины.
Спустя несколько часов полковник двигался в обратном направлении по той же тропинке, возвращаясь в лагерь. Вьючная лошадь, скакавшая позади, тащила окровавленную тушу косули, связку фазанов и двух жирных перепелок. Внезапно охотники, ехавшие впереди, натянули вожжи и остановили лошадей.
— Что случилось? — спросил полковник у подъехавшего к нему Джейми.
— Кабан. Огромный. Первым его заметил генерал. Он спешился и двинулся в заросли, чтобы подобраться на расстояние выстрела.
Адриан оглядел окружающие холмы и заметил большую гранитную скалу, которую они миновали на выезде из ущелья.
— Мне это не нравится, Джейми. Мы слишком близко от лагеря. Если генерал только ранит, но не убьет зверя, женщины окажутся в опасности.
Проследив за его взглядом, Джейми увидел ложбинку, в которую спустился генерал, и ему на глаза попался тот же ориентир, который ранее заметил Адриан.
— Вряд ли мы можем что-либо сделать — только молиться, чтобы выстрел генерала оказался точным, если он найдет кабана.
Адриан лишь кивнул, но тут же направил жеребца к передовой группе охотников и проскакал под ветвями березы, проверяя на ходу, заряжен ли мушкет. Потом он выхватил из седельной сумки пистолет, осмотрел его и заткнул за пояс.
Жеребец заплясал под ним, прядая ушами и раздувая ноздри.
— Спокойно, Минотавр. — Полковник провел рукой по шее животного, успокаивая его, а сам тем временем обшаривал взглядом лес и окрестные холмы. Стейглера нигде не было.
Полковник слышал шепот охотников, скрип их седел, постукивание лошадиных копыт. Внезапно, перекрывая звуки, грянул мушкетный выстрел, эхом разнесшийся по долине, и Адриан, вонзив шпоры в бока жеребца, погнал его вниз по склону к тому месту, откуда донесся грохот.
Раздался второй выстрел — генерал пустил в ход запасной мушкет, который вез его слуга. Адриан осадил коня у зарослей низко стелющегося кустарника и остановил его в тот самый миг, когда Стейглер вскочил на своего жеребца.
— Поторопись с мушкетом, болван! — рявкнул он слуге, который второпях перезаряжал оружие.
— Где он? — крикнул Адриан, и Стейглер вскинул голову.
— Здоровенный кабан, я такого еще не видел! Всадил ему пулю в легкое, но он даже ухом не повел. Это мой трофей, полковник, великолепный экземпляр, и я нипочем не упущу его.
— Куда он убежал?
— Туда! — Генерал указал в сторону тропы, ведущей в лагерь.
Адриан почувствовал, как у него холодеет кровь. Он пришпорил Минотавра и помчался к вершине, для пущей скорости пригибаясь к шее коня. Ему было плевать на притязания генерала. Ему было плевать на все, кроме оставшихся в лагере ничего не подозревающих женщин.
— Этот кабан мой! Вы слышали, полковник Кингсленд? — крикнул Стейглер ему вслед.
Адриан не ответил. Он лишь подхлестнул коня, заставляя его мчаться во весь опор к лагерю. Из-под копыт жеребца взметалась пыль и сосновые иглы, ветви хлестали полковника по лицу, грозя выбить его из седла, но он упрямо гнал вперед, молясь, чтобы раненый зверь свернул с тропинки прежде, чем выскочит к лагерю. Кровавый след на земле говорил о том, что кабан до сих пор бежит прямо.
Сердце полковника бешено билось, сливаясь с грохотом копыт Минотавра. От страха у него защемило в груди, а дыхание вырывалось из уст короткими резкими толчками. Впереди замаячил последний подъем. Адриан перевалил через холм, посмотрел вниз на открытое пространство, и его худшие опасения тут же подтвердились.
Он яростно выругался. Из лагеря явственно доносились испуганные пронзительные женские крики. Тропинка пошла под уклон, и в тот же миг полковник увидел дам, смешавшихся с кучкой слуг, увидел громадного черного секача, его грозные сверкающие на солнце клыки, пенистую кровь, хлеставшую из раны на груди.
Адриан перевел взгляд на женщин, невольно выискивая среди них графиню. Наконец он заметил Элиссу, и его грудь сжало с такой силой, что он едва мог дышать. Она стояла поодаль от общей группы, и кабан оказался между ней и остальными. Неподалеку от Элиссы громоздилась куча валунов, она прижималась спиной к стволу дерева. Дрожащими руками она охватывала сухую сосновую ветку, а на земле у ее ног билась в истерике другая женщина, леди Эллен Харгрейв, дочь дипломата.
К горлу Адриана подступил ком. Господи, бешеный зверь хочет их убить! Полковник сломя голову поскакал вперед, быстро сокращая расстояние, отделявшее его от кабана. Наконец он крепко натянул поводья и спрыгнул на землю, не дожидаясь, пока Минотавр плавно замедлит бег и остановится. Вокруг было слишком много людей, и Адриан не мог стрелять. Даже если выстрел окажется смертельным, пуля может срикошетить и угодить в человека. Он отшвырнул бесполезный мушкет, выхватил из-за пояса пистолет и бросился вперед, пересекая лужайку.
— Полковник! — взвизгнула одна из женщин. — Слава Богу, вы вернулись!
Остальные разрыдались, но Адриан, казалось, не слышал их.
— Сохраняйте спокойствие, дамы, — только и сказал он. — Постарайтесь как можно тише отступить назад.
— Но как же графиня?
— Я сам позабочусь о графине. Делайте, что вам сказано.
Дамы осторожно попятились, но кабан уловил их движение боковым зрением. Он яростно взрыл землю острыми копытами, не отводя маленьких глазок от графини и леди Эллен, потом хрюкнул, замотал головой и с угрозой шагнул к Элиссе, запертой в ловушке в считанных ярдах от него. Девушка приподняла свое жалкое оружие, но ее лицо было таким же серым, как гранитные валуны у нее за спиной.
Элисса отыскала глазами полковника. В ее взгляде читались такой ужас и такая надежда, что сердце Адриана дрогнуло.
— Не пугайтесь, леди. Я не позволю зверю причинить вам вред. — Но он никак не мог стрелять, пока на линии огня оставались женщины.
Полковник попытался сдвинуться в сторону, оглядываясь в поисках открытого пространства. Его сердце было готово выпрыгнуть из груди. Он уже почти обошел кабана, но в это мгновение сидевшая на земле женщина ударилась в панику. Кабан издал яростный пронзительный визг, и леди Эллен вскочила на ноги, завывая от ужаса. Дальнейшее произошло сразу, в один миг. Кабан метнулся вперед, полковник выстрелил, Элисса вскрикнула, ударила зверя веткой и бросилась в сторону, оттолкнув леди Эллен с пути приближающегося к ним животного. Адриан выхватил саблю и закрыл собой Элиссу в ту самую секунду, когда огромный кабан повернулся, двигаясь на удивление проворно для твари такого размера и веса.
Полковник размахнулся, и его сабля смертоносной дугой обрушилась на загривок секача. Зверь повалился на колени, мотая головой. Адриан почувствовал резкую боль и увидел, что острый кабаний клык пропорол ему бедро.
— Адриан! — Увидев хлынувшую кровь, Элисса бросилась вперед.
— Остановитесь! — крикнул он и нанес еще удар, рубя кабана, пока тот не упал бездыханный у его ног. Брюки полковника намокли от крови, а на белой рубашке появилась алая полоса.
— Адриан! — Страх девушки был так велик, что она снова назвала полковника по имени. Элисса подбежала к нему, припала к его груди, и он обнял ее трепещущее тело.
— Вы ранены! — всхлипнула Элисса. По ее перепачканным щекам текли слезы, амазонка из лилового бархата была разорвана в нескольких местах и покрыта грязью и листьями. — О Господи… ваша нога! Позвольте я помогу вам.
Полковник мягко улыбнулся и, протянув руку, стер слезы с ее лица.
— Царапина, и ничего более. Главное — вы в безопасности. Изящные руки Элиссы легли ему на грудь.
— Благодаря вам теперь нам ничто не грозит. Вы рисковали собственной жизнью, чтобы спасти нас. — Она робко улыбнулась. — Спасибо, барон.
Адриан кивнул. Бедро пронизывала острая пульсирующая боль, кровь текла ручьем, но он думал только о том, как восхитительно она только что произнесла его имя. Элисса мягко отстранилась, и он нехотя выпустил ее из объятий.
— Идемте, — велела она, вновь обретая самообладание. К ним бежали женщины и слуги, их голоса заглушал топот лошадиных копыт — в лагерь возвращались охотники. — Я должна осмотреть вашу ногу.
Она подвела полковника к дереву, обхватив его за спину, и он принял ее помощь, хотя без труда мог дойти сам. Элисса оглядела его ногу и увидела, что брюки разорваны почти до паха, обнажая большой участок бедра. Бледные щеки девушки покраснели, и она перевела взгляд на лицо Адриана.
— Н-наверное, вам очень больно.
Он кивнул:
— Да, немного. Нужно промыть и забинтовать рану. — Полковник нагнулся и разорвал брюки окончательно, оголяя колено.
Графиня прижала руку к губам.
— О Господи! — Ее взгляд скользнул по мощным мускулам, напрягавшимся при каждом шаге полковника, и он негромко хмыкнул, как всегда удивляясь наивности Элиссы.
— Милаяграфиня, в лагерь вернулся майор Сент-Джайлз. Он уже не раз лечил мои раны и куда привычнее к таким вещам, чем вы. Я благодарен вам за предложенную помощь, но даже если бы и согласился, другие дамы не поняли бы вас. Пожалуй, будет лучше, если вы обеспечите майора всем необходимым — ему потребуется ткань для повязки, немного воды, игла и нить, если сумеете их найти. И принесите мне флягу бренди, чтобы промыть рану.
Не говоря уж о том, что ему не помешал бы изрядный глоток спиртного — раненая нога начинала мучительно болеть словно охваченная огнем.
Адриан с улыбкой смотрел ей вслед. Что бы там ни говорила Элисса, стареющий граф явно не побеспокоился проследить за тем, чтобы она научилась исполнять чисто женские обязанности.
Тут же к нему подбежал Джейми и, озабоченно нахмурившись, осмотрел пропоротое бедро Адриана.
— Кажется, ты был прав насчет генерала и кабана.
— К несчастью, да.
— Я вижу, благодаря тебе дамы в безопасности, но победа над зверем далась немалой ценой.
— Кость не задета. Ничего серьезного. — Полковник с невольным восхищением подумал об отваге, с которой Элисса встретила взбешенного кабана. — Графиня оказалась на высоте. Такая маленькая, но смелая, особенно если учесть, что ее единственным оружием была сухая ветка.
Джейми улыбнулся:
— Да, так мне и сказали.
Послышался звук шагов. К мужчинам торопливо приближалась Элисса в сопровождении нескольких слуг. Она аккуратно разложила все, что просил принести полковник, на лоскуте, оставшемся от льняной скатерти, которую она разорвала на узкие белые полосы.
— Вот то, что вам нужно, — бинты, вода, бренди. Леди Эллен прислала вам иглу и нить для вышивки. Вы уверены, что все будет в порядке?
Полковник кивнул.
— Всегда существует опасность заражения, но, надеюсь, обойдется. — Джейми щедро плеснул ему на ногу бренди, и Адриан застонал от боли, подавив вырвавшееся ругательство.
— Я знаю, моей вины здесь нет, и все равно меня гложет совесть. Могу ли я что-нибудь сделать для вас?
Взгляд полковника неторопливо скользнул по ее растрепанным волосам и мягким женственным изгибам тела.
— Можете и прекрасно знаете, что именно.
Элисса мило зарделась.
— Полагаю, речь идет о приглашении на ужин.
— Совершенно верно.
Элисса мягко улыбнулась:
— Мне кажется, господин полковник, после той отваги, которую вы сегодня проявили, мне остается лишь согласиться.
— Сегодня вечером?
— Нет. После случившегося вам нужно отдохнуть, но завтра, если позволяют ваши планы, я буду более чем счастлива присоединиться к вам за ужином.
Мимолетная улыбка тронула губы Адриана. Ему и в голову не пришло бы рисковать собой ради вечера в компании дамы, но, принимая во внимание все обстоятельства, сделка оказалась не так уж плоха.
— Спасибо, леди.
Завтра он встретится с Элиссой и постарается убедить ее в том, что возникшая между ними приязнь не случайна. Если это удастся, ее будет совсем нетрудно уложить в постель. Адриан уже начинал изнывать от нетерпения.
Элисса еще раз повернулась перед зеркалом, рассматривая голубое платье из тафты с серебристыми кружевами, которое она решила надеть к ужину с полковником. Она знала, что соглашаться не следовало. Ей было отпущено слишком мало времени, у нее было множество дел, но — Господи! — каким же храбрецом он себя показал!
Элисса никогда не забудет свирепое выражение, которое появилось на лице Адриана, когда он встал между ней и взбесившимся кабаном. Не было никаких сомнений, что он скорее отдал бы жизнь, чем позволил зверю прикоснуться к ней. В первый миг у девушки едва не остановилось сердце, а потом, увидев кровь на одежде полковника, она почувствовала острую боль, сжимавшую ее грудь.
Элисса разгладила платье, самое любимое из всех, которые подарила ей Габи. Подруга сказала, что оно оттеняет синеву ее глаз, а глубокий прямоугольный вырез подчеркивает пышность груди. Элисса надевала его лишь однажды, приберегая на будущее, надеясь произвести впечатление на генерала Стейглера.
При этой мысли губы девушки сжались в тонкую линию. Стейглер. Именно он ранил кабана, забыв о тех, кто остался в лагере. Генерал думал только об удовлетворении своей страсти к убийству. Полковник Кингсленд рискнул собственной жизнью ради спасения женщин, но это лишь распалило гнев Стейглера. Он не любил, когда его оставляли в дураках, но Адриан, сам того не желая, своей героической победой над зверем весьма чувствительно задел гордость генерала.
Адриан… Теперь, думая о нем, Элисса называла его только по имени. Она всеми силами сопротивлялась, но ничего не могла с собой поделать. С каждым днем она находила его все более привлекательным, хотя и понимала, что это увлечение опасно. Она посвятила себя разоблачению Ястреба, но даже при ином стечении обстоятельств полковник явно не собирался жениться. И уж, конечно, она не собиралась выходить за него замуж. Жизнь с таким самоуверенным, властным мужчиной, как барон Уолвермонт, вероятно, стала бы невыносимой.
Вздохнув, Элисса натянула до локтей длинные белые перчатки. Ей не следовало принимать приглашение, но раз уж так случилось, она была намерена хорошо провести вечер. Жизнь дается только раз. Она ввязалась в опасное предприятие, не ведая, каков будет исход игры. Пусть эти краткие мгновения принадлежат ей, и только ей. Бросив последний взгляд в зеркало, Элисса взяла ридикюль из голубой тафты с серебристой оторочкой и шагнула к двери.
— Ты беседовал с леди фон Ланген, — небрежно бросил Адриан, когда они переваливали через вершину холма. — Что же тебе сказала красотка графиня?
Джейми улыбнулся.
— Сказала, что ты недурно разбираешься в лошадях.
Адриан чуть искривил губы.
— Значит, ей понравился мой Минотавр?
— И даже очень. Такое чувство, что она обожает лошадей. Возможно, ты не заметил, но она превосходная наездница.
Адриан хмыкнул.
— В ней мало что укрылось от моего взгляда. — Он оглянулся в сторону лагеря, исчезавшего вдали, рассматривая женщин в амазонках, холщовые тенты, защищавшие их от солнца, суетящихся слуг, столы, накрытые скатертями и заставленные блюдами с деликатесами, холодным мясом, фруктами и сырами. — А что еще она сказала?
— Она находит тебя тяжелым человеком.
Брови полковника выгнулись дугой.
— Тяжелым? С чего бы это? Ведь я — само смирение.
Джейми негромко рассмеялся:
— Откровенно говоря, она считает меня образцом долготерпения, поскольку я сумел выдержать тебя все эти годы.
— Она так и сказала, эта юная кокетка? — фыркнул Адриан.
— Боюсь, именно так.
— И ты, конечно, с ней согласился.
— Еще бы, — с ухмылкой ответил Джейми. — Кстати, ты был прав. В ней действительно чувствуется какая-то невинность. Она пытается это скрыть, но безуспешно. Может быть, именно эта черта придает ей такое очарование.
Полковник промолчал. Он думал о графине, вспоминая о радости, которой светилось ее лицо, когда она играла с детьми, и терялся в догадках относительно причин ее крепнущей дружбы с Францем Стейглером. Если его не обманывал инстинкт, Элисса попалась в сети генерала, как муха в паутину. Вероятно, стоит ее предостеречь. Адриан надеялся, что она его послушает.
С вершины дерева сорвался огромный сокол, предупреждая лесных обитателей о чужаках, проезжавших внизу, и Адриан переключил свое внимание на окружающее. Он приехал охотиться и был намерен развлечься на славу. Он пришпорил черного жеребца; другие охотники последовали его примеру и скрылись из виду по ту сторону вершины.
Спустя несколько часов полковник двигался в обратном направлении по той же тропинке, возвращаясь в лагерь. Вьючная лошадь, скакавшая позади, тащила окровавленную тушу косули, связку фазанов и двух жирных перепелок. Внезапно охотники, ехавшие впереди, натянули вожжи и остановили лошадей.
— Что случилось? — спросил полковник у подъехавшего к нему Джейми.
— Кабан. Огромный. Первым его заметил генерал. Он спешился и двинулся в заросли, чтобы подобраться на расстояние выстрела.
Адриан оглядел окружающие холмы и заметил большую гранитную скалу, которую они миновали на выезде из ущелья.
— Мне это не нравится, Джейми. Мы слишком близко от лагеря. Если генерал только ранит, но не убьет зверя, женщины окажутся в опасности.
Проследив за его взглядом, Джейми увидел ложбинку, в которую спустился генерал, и ему на глаза попался тот же ориентир, который ранее заметил Адриан.
— Вряд ли мы можем что-либо сделать — только молиться, чтобы выстрел генерала оказался точным, если он найдет кабана.
Адриан лишь кивнул, но тут же направил жеребца к передовой группе охотников и проскакал под ветвями березы, проверяя на ходу, заряжен ли мушкет. Потом он выхватил из седельной сумки пистолет, осмотрел его и заткнул за пояс.
Жеребец заплясал под ним, прядая ушами и раздувая ноздри.
— Спокойно, Минотавр. — Полковник провел рукой по шее животного, успокаивая его, а сам тем временем обшаривал взглядом лес и окрестные холмы. Стейглера нигде не было.
Полковник слышал шепот охотников, скрип их седел, постукивание лошадиных копыт. Внезапно, перекрывая звуки, грянул мушкетный выстрел, эхом разнесшийся по долине, и Адриан, вонзив шпоры в бока жеребца, погнал его вниз по склону к тому месту, откуда донесся грохот.
Раздался второй выстрел — генерал пустил в ход запасной мушкет, который вез его слуга. Адриан осадил коня у зарослей низко стелющегося кустарника и остановил его в тот самый миг, когда Стейглер вскочил на своего жеребца.
— Поторопись с мушкетом, болван! — рявкнул он слуге, который второпях перезаряжал оружие.
— Где он? — крикнул Адриан, и Стейглер вскинул голову.
— Здоровенный кабан, я такого еще не видел! Всадил ему пулю в легкое, но он даже ухом не повел. Это мой трофей, полковник, великолепный экземпляр, и я нипочем не упущу его.
— Куда он убежал?
— Туда! — Генерал указал в сторону тропы, ведущей в лагерь.
Адриан почувствовал, как у него холодеет кровь. Он пришпорил Минотавра и помчался к вершине, для пущей скорости пригибаясь к шее коня. Ему было плевать на притязания генерала. Ему было плевать на все, кроме оставшихся в лагере ничего не подозревающих женщин.
— Этот кабан мой! Вы слышали, полковник Кингсленд? — крикнул Стейглер ему вслед.
Адриан не ответил. Он лишь подхлестнул коня, заставляя его мчаться во весь опор к лагерю. Из-под копыт жеребца взметалась пыль и сосновые иглы, ветви хлестали полковника по лицу, грозя выбить его из седла, но он упрямо гнал вперед, молясь, чтобы раненый зверь свернул с тропинки прежде, чем выскочит к лагерю. Кровавый след на земле говорил о том, что кабан до сих пор бежит прямо.
Сердце полковника бешено билось, сливаясь с грохотом копыт Минотавра. От страха у него защемило в груди, а дыхание вырывалось из уст короткими резкими толчками. Впереди замаячил последний подъем. Адриан перевалил через холм, посмотрел вниз на открытое пространство, и его худшие опасения тут же подтвердились.
Он яростно выругался. Из лагеря явственно доносились испуганные пронзительные женские крики. Тропинка пошла под уклон, и в тот же миг полковник увидел дам, смешавшихся с кучкой слуг, увидел громадного черного секача, его грозные сверкающие на солнце клыки, пенистую кровь, хлеставшую из раны на груди.
Адриан перевел взгляд на женщин, невольно выискивая среди них графиню. Наконец он заметил Элиссу, и его грудь сжало с такой силой, что он едва мог дышать. Она стояла поодаль от общей группы, и кабан оказался между ней и остальными. Неподалеку от Элиссы громоздилась куча валунов, она прижималась спиной к стволу дерева. Дрожащими руками она охватывала сухую сосновую ветку, а на земле у ее ног билась в истерике другая женщина, леди Эллен Харгрейв, дочь дипломата.
К горлу Адриана подступил ком. Господи, бешеный зверь хочет их убить! Полковник сломя голову поскакал вперед, быстро сокращая расстояние, отделявшее его от кабана. Наконец он крепко натянул поводья и спрыгнул на землю, не дожидаясь, пока Минотавр плавно замедлит бег и остановится. Вокруг было слишком много людей, и Адриан не мог стрелять. Даже если выстрел окажется смертельным, пуля может срикошетить и угодить в человека. Он отшвырнул бесполезный мушкет, выхватил из-за пояса пистолет и бросился вперед, пересекая лужайку.
— Полковник! — взвизгнула одна из женщин. — Слава Богу, вы вернулись!
Остальные разрыдались, но Адриан, казалось, не слышал их.
— Сохраняйте спокойствие, дамы, — только и сказал он. — Постарайтесь как можно тише отступить назад.
— Но как же графиня?
— Я сам позабочусь о графине. Делайте, что вам сказано.
Дамы осторожно попятились, но кабан уловил их движение боковым зрением. Он яростно взрыл землю острыми копытами, не отводя маленьких глазок от графини и леди Эллен, потом хрюкнул, замотал головой и с угрозой шагнул к Элиссе, запертой в ловушке в считанных ярдах от него. Девушка приподняла свое жалкое оружие, но ее лицо было таким же серым, как гранитные валуны у нее за спиной.
Элисса отыскала глазами полковника. В ее взгляде читались такой ужас и такая надежда, что сердце Адриана дрогнуло.
— Не пугайтесь, леди. Я не позволю зверю причинить вам вред. — Но он никак не мог стрелять, пока на линии огня оставались женщины.
Полковник попытался сдвинуться в сторону, оглядываясь в поисках открытого пространства. Его сердце было готово выпрыгнуть из груди. Он уже почти обошел кабана, но в это мгновение сидевшая на земле женщина ударилась в панику. Кабан издал яростный пронзительный визг, и леди Эллен вскочила на ноги, завывая от ужаса. Дальнейшее произошло сразу, в один миг. Кабан метнулся вперед, полковник выстрелил, Элисса вскрикнула, ударила зверя веткой и бросилась в сторону, оттолкнув леди Эллен с пути приближающегося к ним животного. Адриан выхватил саблю и закрыл собой Элиссу в ту самую секунду, когда огромный кабан повернулся, двигаясь на удивление проворно для твари такого размера и веса.
Полковник размахнулся, и его сабля смертоносной дугой обрушилась на загривок секача. Зверь повалился на колени, мотая головой. Адриан почувствовал резкую боль и увидел, что острый кабаний клык пропорол ему бедро.
— Адриан! — Увидев хлынувшую кровь, Элисса бросилась вперед.
— Остановитесь! — крикнул он и нанес еще удар, рубя кабана, пока тот не упал бездыханный у его ног. Брюки полковника намокли от крови, а на белой рубашке появилась алая полоса.
— Адриан! — Страх девушки был так велик, что она снова назвала полковника по имени. Элисса подбежала к нему, припала к его груди, и он обнял ее трепещущее тело.
— Вы ранены! — всхлипнула Элисса. По ее перепачканным щекам текли слезы, амазонка из лилового бархата была разорвана в нескольких местах и покрыта грязью и листьями. — О Господи… ваша нога! Позвольте я помогу вам.
Полковник мягко улыбнулся и, протянув руку, стер слезы с ее лица.
— Царапина, и ничего более. Главное — вы в безопасности. Изящные руки Элиссы легли ему на грудь.
— Благодаря вам теперь нам ничто не грозит. Вы рисковали собственной жизнью, чтобы спасти нас. — Она робко улыбнулась. — Спасибо, барон.
Адриан кивнул. Бедро пронизывала острая пульсирующая боль, кровь текла ручьем, но он думал только о том, как восхитительно она только что произнесла его имя. Элисса мягко отстранилась, и он нехотя выпустил ее из объятий.
— Идемте, — велела она, вновь обретая самообладание. К ним бежали женщины и слуги, их голоса заглушал топот лошадиных копыт — в лагерь возвращались охотники. — Я должна осмотреть вашу ногу.
Она подвела полковника к дереву, обхватив его за спину, и он принял ее помощь, хотя без труда мог дойти сам. Элисса оглядела его ногу и увидела, что брюки разорваны почти до паха, обнажая большой участок бедра. Бледные щеки девушки покраснели, и она перевела взгляд на лицо Адриана.
— Н-наверное, вам очень больно.
Он кивнул:
— Да, немного. Нужно промыть и забинтовать рану. — Полковник нагнулся и разорвал брюки окончательно, оголяя колено.
Графиня прижала руку к губам.
— О Господи! — Ее взгляд скользнул по мощным мускулам, напрягавшимся при каждом шаге полковника, и он негромко хмыкнул, как всегда удивляясь наивности Элиссы.
— Милаяграфиня, в лагерь вернулся майор Сент-Джайлз. Он уже не раз лечил мои раны и куда привычнее к таким вещам, чем вы. Я благодарен вам за предложенную помощь, но даже если бы и согласился, другие дамы не поняли бы вас. Пожалуй, будет лучше, если вы обеспечите майора всем необходимым — ему потребуется ткань для повязки, немного воды, игла и нить, если сумеете их найти. И принесите мне флягу бренди, чтобы промыть рану.
Не говоря уж о том, что ему не помешал бы изрядный глоток спиртного — раненая нога начинала мучительно болеть словно охваченная огнем.
Адриан с улыбкой смотрел ей вслед. Что бы там ни говорила Элисса, стареющий граф явно не побеспокоился проследить за тем, чтобы она научилась исполнять чисто женские обязанности.
Тут же к нему подбежал Джейми и, озабоченно нахмурившись, осмотрел пропоротое бедро Адриана.
— Кажется, ты был прав насчет генерала и кабана.
— К несчастью, да.
— Я вижу, благодаря тебе дамы в безопасности, но победа над зверем далась немалой ценой.
— Кость не задета. Ничего серьезного. — Полковник с невольным восхищением подумал об отваге, с которой Элисса встретила взбешенного кабана. — Графиня оказалась на высоте. Такая маленькая, но смелая, особенно если учесть, что ее единственным оружием была сухая ветка.
Джейми улыбнулся:
— Да, так мне и сказали.
Послышался звук шагов. К мужчинам торопливо приближалась Элисса в сопровождении нескольких слуг. Она аккуратно разложила все, что просил принести полковник, на лоскуте, оставшемся от льняной скатерти, которую она разорвала на узкие белые полосы.
— Вот то, что вам нужно, — бинты, вода, бренди. Леди Эллен прислала вам иглу и нить для вышивки. Вы уверены, что все будет в порядке?
Полковник кивнул.
— Всегда существует опасность заражения, но, надеюсь, обойдется. — Джейми щедро плеснул ему на ногу бренди, и Адриан застонал от боли, подавив вырвавшееся ругательство.
— Я знаю, моей вины здесь нет, и все равно меня гложет совесть. Могу ли я что-нибудь сделать для вас?
Взгляд полковника неторопливо скользнул по ее растрепанным волосам и мягким женственным изгибам тела.
— Можете и прекрасно знаете, что именно.
Элисса мило зарделась.
— Полагаю, речь идет о приглашении на ужин.
— Совершенно верно.
Элисса мягко улыбнулась:
— Мне кажется, господин полковник, после той отваги, которую вы сегодня проявили, мне остается лишь согласиться.
— Сегодня вечером?
— Нет. После случившегося вам нужно отдохнуть, но завтра, если позволяют ваши планы, я буду более чем счастлива присоединиться к вам за ужином.
Мимолетная улыбка тронула губы Адриана. Ему и в голову не пришло бы рисковать собой ради вечера в компании дамы, но, принимая во внимание все обстоятельства, сделка оказалась не так уж плоха.
— Спасибо, леди.
Завтра он встретится с Элиссой и постарается убедить ее в том, что возникшая между ними приязнь не случайна. Если это удастся, ее будет совсем нетрудно уложить в постель. Адриан уже начинал изнывать от нетерпения.
Элисса еще раз повернулась перед зеркалом, рассматривая голубое платье из тафты с серебристыми кружевами, которое она решила надеть к ужину с полковником. Она знала, что соглашаться не следовало. Ей было отпущено слишком мало времени, у нее было множество дел, но — Господи! — каким же храбрецом он себя показал!
Элисса никогда не забудет свирепое выражение, которое появилось на лице Адриана, когда он встал между ней и взбесившимся кабаном. Не было никаких сомнений, что он скорее отдал бы жизнь, чем позволил зверю прикоснуться к ней. В первый миг у девушки едва не остановилось сердце, а потом, увидев кровь на одежде полковника, она почувствовала острую боль, сжимавшую ее грудь.
Элисса разгладила платье, самое любимое из всех, которые подарила ей Габи. Подруга сказала, что оно оттеняет синеву ее глаз, а глубокий прямоугольный вырез подчеркивает пышность груди. Элисса надевала его лишь однажды, приберегая на будущее, надеясь произвести впечатление на генерала Стейглера.
При этой мысли губы девушки сжались в тонкую линию. Стейглер. Именно он ранил кабана, забыв о тех, кто остался в лагере. Генерал думал только об удовлетворении своей страсти к убийству. Полковник Кингсленд рискнул собственной жизнью ради спасения женщин, но это лишь распалило гнев Стейглера. Он не любил, когда его оставляли в дураках, но Адриан, сам того не желая, своей героической победой над зверем весьма чувствительно задел гордость генерала.
Адриан… Теперь, думая о нем, Элисса называла его только по имени. Она всеми силами сопротивлялась, но ничего не могла с собой поделать. С каждым днем она находила его все более привлекательным, хотя и понимала, что это увлечение опасно. Она посвятила себя разоблачению Ястреба, но даже при ином стечении обстоятельств полковник явно не собирался жениться. И уж, конечно, она не собиралась выходить за него замуж. Жизнь с таким самоуверенным, властным мужчиной, как барон Уолвермонт, вероятно, стала бы невыносимой.
Вздохнув, Элисса натянула до локтей длинные белые перчатки. Ей не следовало принимать приглашение, но раз уж так случилось, она была намерена хорошо провести вечер. Жизнь дается только раз. Она ввязалась в опасное предприятие, не ведая, каков будет исход игры. Пусть эти краткие мгновения принадлежат ей, и только ей. Бросив последний взгляд в зеркало, Элисса взяла ридикюль из голубой тафты с серебристой оторочкой и шагнула к двери.