Напротив входа, на стене, в два ряда были расположены многочисленные приборы и какие-то громоздкие автоматы.
Несколько человек возились у этих приборов.
Один из них обернулся при входе восьми ученых.
— Источники энергии, — сказал он, — установлены в соседнем помещении. Не знаю уж, как и назвать эти машины.
Тот, кто был руководителем, молча кивнул. Он подошел к цилиндру и нажал на маленький выступ сбоку от овальной двери, нажал три раза с различной последовательностью.
Дверь открылась.
Семеро других ученых с явным любопытством заглянули внутрь. Видимо, они первый раз пришли сюда, в это помещение, сохранившееся от далекой старины. Так рассматривают люди экспонаты давно прошедших времен, чуждые им.
Внутренность цилиндра освещалась только снаружи, через дверь. Там стояли четыре ложа, узкие и ничем не покрытые. Сверху, неизвестно на чем, висел черный шар.
Руководитель показал на него рукой.
— Вот это и есть, — сказал он, — аппарат для связи. Точно такой же находится и там, где сейчас наши предки. Это единственное средство общения, да и то одностороннего, как я уже говорил вам. Управление им сосредоточено в соседнем помещении.
— Кто будет передавать?
— Только я, — ответил руководитель. — Но что и как передать, чтобы они нас поняли, — это мы должны решить вместе.
— А не ошибаемся ли мы? — неожиданно сказал один из восьми.
Все повернулись к нему.
— Где гарантия, что шар подал сигнал по воле четырех? Может быть, его заставили это сделать люди той планеты. В их руки мог попасть шар.
— Никак не мог. Шар находится в камере, а в нее никто не может проникнуть без ведома четырех.
— У них один шар?
— Об этом нет сведений. Видимо, один.
— А если все-таки?..
— Тогда, — ответил руководитель, — из пашей попытки ничего не получится. Шар не примет сообщения. Здесь снова сказалось, странное для нас, расхождение в деталях техники. Шар переводится на прием с помощью механического, ручного приспособления, о котором никому не может быть известно, кроме четырех.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ПОИСКИ
ВТОРОЙ ЦИЛИНДР
Несколько человек возились у этих приборов.
Один из них обернулся при входе восьми ученых.
— Источники энергии, — сказал он, — установлены в соседнем помещении. Не знаю уж, как и назвать эти машины.
Тот, кто был руководителем, молча кивнул. Он подошел к цилиндру и нажал на маленький выступ сбоку от овальной двери, нажал три раза с различной последовательностью.
Дверь открылась.
Семеро других ученых с явным любопытством заглянули внутрь. Видимо, они первый раз пришли сюда, в это помещение, сохранившееся от далекой старины. Так рассматривают люди экспонаты давно прошедших времен, чуждые им.
Внутренность цилиндра освещалась только снаружи, через дверь. Там стояли четыре ложа, узкие и ничем не покрытые. Сверху, неизвестно на чем, висел черный шар.
Руководитель показал на него рукой.
— Вот это и есть, — сказал он, — аппарат для связи. Точно такой же находится и там, где сейчас наши предки. Это единственное средство общения, да и то одностороннего, как я уже говорил вам. Управление им сосредоточено в соседнем помещении.
— Кто будет передавать?
— Только я, — ответил руководитель. — Но что и как передать, чтобы они нас поняли, — это мы должны решить вместе.
— А не ошибаемся ли мы? — неожиданно сказал один из восьми.
Все повернулись к нему.
— Где гарантия, что шар подал сигнал по воле четырех? Может быть, его заставили это сделать люди той планеты. В их руки мог попасть шар.
— Никак не мог. Шар находится в камере, а в нее никто не может проникнуть без ведома четырех.
— У них один шар?
— Об этом нет сведений. Видимо, один.
— А если все-таки?..
— Тогда, — ответил руководитель, — из пашей попытки ничего не получится. Шар не примет сообщения. Здесь снова сказалось, странное для нас, расхождение в деталях техники. Шар переводится на прием с помощью механического, ручного приспособления, о котором никому не может быть известно, кроме четырех.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ПОИСКИ
Контрольный зал ИЦ помещался в здании Института космогонии, несмотря на то, что по своему назначению не имел к этому институту почти никакого отношения. Но так повелось, что весь комплекс вопросов, связанных с проблемой «Ц», уже более ста лет находился в ведении людей, занимающихся космосом. А тот факт, что вопрос о связи с внеземными цивилизациями занимал у космонавтов первенствующее положение, в какой-то мере служил оправданием такому «сожительству».
Ким явился в институт к семи часам утра.
Чтобы увидеть работу ИЦ-8, нужно было запастись терпением. Как правило, кибернеты действовали в темноте, чувствительные приборы не нуждались в освещении места поисков.
Свет появлялся изредка, когда на пути ИЦ-8 попадались препятствия и они вынуждены были «зрительно» определять степень их трудности и принимать решения о преодолении этих препятствий. Никто не мог заранее сказать, когда произойдет такой случай и на экране появится изображение.
Кима предупредили, что можно просидеть несколько суток и ничего не увидеть.
— Я буду приходить каждый день, — ответил Ким.
Но ему повезло в первый же день.
Правда, после нескольких часов очень скучного ожидания.
То, что находилось перед глазами Кима, только с большой натяжкой можно было назвать «экраном». Он привык, что под этим словом подразумевается поверхность, на которую тем или иным способом проецируется изображение объекта. Здесь было совсем другое. Никакой поверхности, только огромная рама, обрамляющая… пустоту.
Отделаться от этого впечатления никак не удавалось.
Пустота была черной.
Ким понимал, что это соответствует тому, что в действительности находится перед «глазами» кибернетов. Когда нет света, место поисков погружено в абсолютную мглу. «Экран» передает обстановку с точностью механизма, условности ему чужды.
Чернота означает, что ни один из десяти ИЦ-8 в данную минуту не пользуется светом.
Ким обладал настойчивым и упрямым характером. Сев в кресло перед «экраном», он, почти не шевелясь, просидел в нем до середины дня.
Несколько раз заходил Эрик и заботливо осведомлялся, не устал ли Ким, не надоело ли ему ожидание, не голоден ли он?
— Я должен дождаться, — отвечал Ким. — Не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра. Я должен увидеть ИЦ-8 в действии.
— Их действия однообразны, — убеждал Эрик. — Тебе хорошо известна их конструкция. Да и нет никаких внешних действий. Они просто передвигаются.
Эрик был прав, и Ким это понимал.
— Они зажигают свет, когда им трудно, — отвечал он. — Именно в такой момент мне нужно их увидеть.
— Ну что ж, сиди! — говорил Эрик и уходил.
А Киму действительно нужно было увидеть. Он был инженером-кибернетиком. В плане общепланетной жизни Земли ИЦ-8, конечно, весьма незначительная проблема, но кому-нибудь нужно же заниматься и мелкими вопросами, особенно если они грозят затянуться до бесконечности. А с проблемой «Ц» именно так и происходило. Ее разрешение надо было ускорить. Так думал не один Ким, недаром же появились, одна за другой, восемь конструкций ИЦ.
Ким разработал девятую. ИЦ-9 был уже готов, но конструктор колебался — на каком способе передвижения остановиться. Было несколько вариантов. Какой из них выбрать?
В его распоряжении находился образец ИЦ-8, точно такой же, как и те, что бродили сейчас в темноте на месте поисков. Можно было пустить его по труднопроходимой местности на поверхности земли, понаблюдать при свете дня за его поведением в условиях, близких к действительным. Для ИЦ-8 это не имело значения, они ведут себя одинаково на суше и в воде. Но Ким хотел видеть не имитацию, а реальность. Могла сказаться разность давлений, да мало ли еще что.
Он сидел и ждал.
И удача пришла, как награда за настойчивость.
Огромный квадрат «экрана» внезапно ожил. Вспыхнул свет, и «пустота» исчезла. Перед Кимом появился запутанный лабиринт скал и отдельных камней, заросших косматым мхом.
Он заметил несколько глубоководных рыб, прежде чем они успели скрыться, испуганные светом. Ему показалось, что некоторые из них скользнули над его головой.
Впечатление было настолько реальным, что Ким невольно оглянулся, точно хотел увидеть этих рыб позади себя, в воздухе контрольного зала.
Он рассмеялся и повернулся к экрану.
Но, как и прежде, перед ним не было никакого экрана. Казалось, что, ограниченная рамой, стояла стена воды, до которой можно было дотронуться и «замочить» руку.
ИЦ-8 ходили парами, всегда готовые оказать помощь друг другу, и сейчас, когда они оба включили свет, можно было хорошо рассмотреть каждого из них, освещенного светом другого.
Ким сразу понял, что заставило ИЦ-8 осветить дно.
Между скалами змеилась довольно широкая и, видимо, глубокая трещина. Было ясно, что путь кибернетов лежал через эту трещину и теперь они «думают», как через нее перебраться.
Где, в какой точке океанского дна это происходило, Ким не знал. Он не спросил Эрика, как ориентироваться в показаниях приборов, расположенных на нижней раме экрана. Впрочем, для него это не играло никакой роли.
Ким ждал решения ИЦ-8. Момент оказался очень удачным. Именно такое препятствие могло подсказать, какой способ передвижения является наилучшим.
Кибернеты походили на старинные военные танки и передвигались на гусеницах. Но ширина трещины превосходила длину гусениц.
Что же они предпримут? И смогут ли перебраться на другую сторону?
Ответ не замедлил.
— Никуда не годится! — громко сказал Ким, когда ИЦ-8 повернули и пошли в сторону, с явным намерением обойти трещину. Некоторое время был виден удаляющийся свет. Потом он погас. Видимо, кибернеты решили, что обойти препятствие можно и в темноте.
— Никуда не годится! — повторил Ким.
— А что именно? — раздался позади него чей-то голос.
Ким обернулся.
Возле его кресла стояла девушка. Совсем еще юная, не старше пятнадцати лет, она была небольшого роста, тоненькая и очень изящная. Белый костюм обычного покроя подчеркивал гибкость стройной фигурки. Черты ее лица показались Киму знакомыми.
— Здравствуй! — сказал од. — Кто ты? Как тебя зовут?
— Почему ничего больше не видно? — спросила она вместо ответа.
— Они погасили свет. Тебе повезло, если ты видела. Я ждал этой минуты несколько часов.
— Я только что вошла, — сказала девушка. — Минут пять назад. Эрик предупредил, что, если появится изображение, надо стоять тихо и тебе не мешать. Я стояла тихо.
Ким засмеялся.
— Настолько тихо, что я даже не заметил твоего присутствия.
— Кому же ты говорил?
— Никому. Сам себе.
— Я думала, мне, — укоризненно сказала девушка. — Разговаривать с самим собой — это нехорошо.
— Почему?
— Может перейти в привычку.
— Ты медик?
— Будущий. Я еще учусь, — сказала она, словно извиняясь.
Ким указал на кресло, стоявшее рядом:
— Садись и ответь на мой вопрос.
— Меня зовут Элла.
— Как ты сюда попала?
— Я пришла к Эрику. А он направил меня сюда. Сказал, что здесь человек, которому очень скучно.
— Вот как! — Ким окончательно развеселился. — Значит, ты пришла развлекать меня. Очень мило с твоей стороны. Мне действительно скучно.
— Это Эрик…
— А разве обязательно слушаться Эрика?
«Кто эта девушка? Похоже, что его сестра», — подумал Ким.
Он угадал.
— Эрик мой брат, — сказала Элла. — Я привыкла, что он всегда принимает правильные решения. Раз он сказал, что тебе скучно, — значит, это так и есть.
— Солидное основание! — заметил Ким. — Ну что ж! Развлекай меня.
— А я не умею. Лучше ты сам расскажи мне, что тут происходит. Когда что-нибудь объясняешь — это рассеивает скуку. Разве не так?
— Так, — сказал Ким. — Что же тебе объяснить?
— Ты сказал «никуда не годится», — подсказала Элла.
— Это относилось к тому, что ты видела. Я ожидал действий, а ИЦ-8 ничего не предприняли, чтобы перейти трещину. Мне придется снова ждать неизвестно сколько времени.
— Давай ждать вместе, — предложила Элла. — Только объясни мне, а то я не буду знать, чего жду.
Ким потер подбородок.
— Гм! Это может оказаться целой лекцией, — сказал он. — А ты, Элла, имеешь хоть какое-нибудь представление о проблеме «Ц»?
— Только приблизительное. Я знаю, что «Ц» — это цилиндр. Тот, что находится в Волгоградском филиале института космогонии. А что такое ИЦ?
— Прилипчивый анахронизм, — неожиданно сказал Ким. — Я имею в виду нелепую систему сокращать слова, доставшуюся нам от предков. Почему «Ц», а не просто «цилиндр»? Почему ИЦ, а не «искатель цилиндра»?
— Значит, это искатели? Что же они ищут? Цилиндра искать не нужно, он стоит в Пришельцеве.
— Кстати сказать, снова анахронизм. Не «Пришельцев», а «Город пришельцев». Таков первоначальный смысл. ИЦ-8, Элла, ищут не тот цилиндр, который стоит в филиале, а другой.
— Какой другой? Разве их два?
— Видимо, так. Раз уж начали, слушай! Как тебе известно, цилиндр в волгоградской местности был найден сто тридцать лет тому назад археологической экспедицией академика Карелина. По документам, сохранившимся в архивах, было установлено, что этот цилиндр — тот самый, который находился много тысяч лет тому назад в Атлантиде. Это машина времени неизвестной нам конструкции, и принадлежит она человечеству другой, также неизвестной, планеты. В цилиндре находятся четверо людей этой планеты и один земной человек — атлант.
Элла кивнула.
— Да, я это знаю, — сказала она. И добавила мечтательно: — Хотела бы я, чтобы они вышли при мне.
— Весьма возможно, что так и случится. Слушай дальше. В то время люди знали меньше, чем знают сейчас. Машины времени были для них загадочны. Теперь мы можем с уверенностью сказать, что принцип действия цилиндра, во временной его части, нам известен. Но вопрос в том — который? Таких принципов несколько. Что касается пространственной части цилиндра, — здесь мы ничего не знаем и по-прежнему не можем попять, что и каким образом перенесло этот цилиндр из Атлантиды на территорию будущей России. Много лет пытались разрешить этот вопрос, но тщетно. В конце концов стало ясно, что единственное логичное объяснение, доступное нам, — что цилиндров два. Один находился в Атлантиде, а другой в Волгограде. Находились с самого начала. Сейчас это общепринятая гипотеза. Отсюда задача — найти второй цилиндр! Он должен быть на месте, где была Атлантида, погрузившись на дно океана вместе с ней. Его-то и ищут кибернеты ИЦ. Для этой цели они созданы, и поиски продолжаются вот уже пять лет.
— А что даст второй цилиндр?
— Очень многое, Элла. Дело в том, что цилиндры — машины не только времени, но и пространства. С их помощью обитатели другой планеты явились на Землю. Хотя законы передвижения в нулевом пространстве нам неизвестны, мы можем приблизительно представить себе, как люди, находившиеся в цилиндре Атлантиды, оказались в волгоградском. Первая машина была повреждена, и автоматы перенесли людей в резервный. Как это случилось, мы точно не знаем, но можем себе представить.
— Я — нет! — сказала Элла.
— Понимаю, но это настолько сложно, что я не смогу объяснить тебе коротко. Скажу только, что в нулевом пространстве нет измерений, к которым мы привыкли. Там существуют и действуют измерения иного порядка. Чтобы понять, надо пройти физику и математику пулевых измерений. Сделай это и тогда поймешь. В общем, оба цилиндра, разделенные, как нам кажется, потому что мы не воспринимаем нулевого пространства, большим расстоянием, в этом измерении находятся не только близко друг от друга, но как бы в одном и том же месте. И там же, в этом же месте, находится и третий цилиндр, тот, откуда явились к нам четыре пришельца. Он стоит, по нашим представлениям, на другой планете, быть может, на расстоянии многих световых лет. А по линии нулевого измерения — тут же, рядом с двумя земными. Там нет расстояний! Поняла? — спросил Ким.
— Нет, ничего не поняла, — ответила Элла.
Ким беспомощно развел руки.
— Это неудивительно, — сказал он. — Физика и математика нулевых измерений настолько противоречат нашим обычным представлениям, что их, действительно, очень трудно усвоить. И все же они существуют. Только мы можем понимать их исключительно умозрительно. Было время, когда люди, точно так же умозрительно, понимали атом. Но это не помешало им воспользоваться энергией этого атома. Пример не совсем удачный, но, мне кажется, правильный. Мы с тобой уклонились в сторону. Вернемся к нашей теме. Вскрыть цилиндр, находящийся в Пришельцеве, нельзя. В нем люди. Но тот, который находится сейчас в Атлантическом океане, другое дело. Его вскроют, и то, что остается еще загадочным, станет ясным. Проблема «Ц» заключается не только в том, чтобы ознакомиться с конструкцией машины времени и пространства…
— А в чем еще?
— Ты слышала о черном шаре? — спросил Ким.
— Конечно!
— Шестьдесят пять лет назад, в середине прошлого века, с этим шаром произошла любопытная история. Два человека, сам Карелин и другой, имя которого я не помню, находясь возле шара, случайно заговорили о том, что шар, возможно, является телевизионной установкой и с его помощью пришельцы могли обмениваться информацией со своей родиной. Естественно, что в мозгу Карелина и его собеседника возникли соответствующие биотоки. И шар воспринял их. Он начал готовиться к приему передачи. Это стало ясно, когда появился зеленый луч, и пол, прямо под шаром, превратился во что-то вроде экрана. Вернее сказать, стало ясно спустя несколько лет. В тот момент никто не понял, что представляет собой зеленый луч. Теперь это уже не загадка: такие лучи используются для полировки самых разнообразных поверхностей на наших заводах.
— Я знаю, — сказала Элла. — Я очень люблю мебель, полированную лучом. Дерево становится блестящим и кажется бездонно глубоким.
— Таким и стал каменный пол под шаром. Видимо, пришельцы не были уверены, что на Земле существуют нужные им экраны, и снабдили шар зеленым лучом. Но передачи не последовало. Нет ее и до сих пор. Почему? Этого никто не знает. И вот думают, что, познакомившись со вторым цилиндром, можно будет это понять. В нем должен находиться второй шар. Не оставили же пришельцы атлантам последний и единственный.
— Но, переходя в Волгоградский цилиндр, пришельцы могли захватить с собой шар.
— Ну нет! Это уже выходит за пределы мыслимых конструкций машин пространства. Люди не могли находиться в этот момент в сознании. Логичнее и проще снабдить оба цилиндра шарами. Несомненно так и есть.
— А тот шар, который в Пришельцеве?
— Его не трогают, как и цилиндр. Передача все же может начаться. Ее ждут. Ведь нельзя забывать, что если пришельцы появились на Земле двенадцать тысяч лет назад, то и на их планете прошло такое же время. Вряд ли возле передающей установки кто-то дежурит тысячи лет. Может быть, четырех пришельцев давно считают погибшими. Даже наверное так. И нам надо самим вступить в сношения с этой планетой.
— Неизвестно же, где она находится.
— Неважно. Нам не нужно знать. Там, у них, конечно, есть такие шары, или другие, более совершенные, установки. Канал связи «проложен» и никуда не мог исчезнуть. Все дело только в том, чтобы мы узнали принцип действия и смогли послать им сигнал вызова. Сто, тысячу сигналов, до тех пор пока они не ответят. И тогда общение двух миров через нулевое пространство станет свершившимся фактом. Вот эта-то задача и называется проблемой «Ц».
— Очень интересно, — сказала Элла. — Спасибо! Кстати, как твое имя?
— Меня зовут Ким. Я инженер.
— Это я знаю. Эрик сказал, что ты инженер, но не назвал имени. Видимо, забыл, а я не догадалась спросить. Ты долго еще будешь ждать?
— Да нет. На сегодня, пожалуй, хватит. Завтра!
— А мне можно прийти?
— Думаю, что можно. Спроси об этом Эрика. Он инженер контрольного зала, а я человек посторонний.
— Я обязательно приду, — сказала Элла. — И задам тебе еще тысячу вопросов.
— С удовольствием отвечу. Я буду здесь к семи часам утра.
— Я тоже.
Ким явился в институт к семи часам утра.
Чтобы увидеть работу ИЦ-8, нужно было запастись терпением. Как правило, кибернеты действовали в темноте, чувствительные приборы не нуждались в освещении места поисков.
Свет появлялся изредка, когда на пути ИЦ-8 попадались препятствия и они вынуждены были «зрительно» определять степень их трудности и принимать решения о преодолении этих препятствий. Никто не мог заранее сказать, когда произойдет такой случай и на экране появится изображение.
Кима предупредили, что можно просидеть несколько суток и ничего не увидеть.
— Я буду приходить каждый день, — ответил Ким.
Но ему повезло в первый же день.
Правда, после нескольких часов очень скучного ожидания.
То, что находилось перед глазами Кима, только с большой натяжкой можно было назвать «экраном». Он привык, что под этим словом подразумевается поверхность, на которую тем или иным способом проецируется изображение объекта. Здесь было совсем другое. Никакой поверхности, только огромная рама, обрамляющая… пустоту.
Отделаться от этого впечатления никак не удавалось.
Пустота была черной.
Ким понимал, что это соответствует тому, что в действительности находится перед «глазами» кибернетов. Когда нет света, место поисков погружено в абсолютную мглу. «Экран» передает обстановку с точностью механизма, условности ему чужды.
Чернота означает, что ни один из десяти ИЦ-8 в данную минуту не пользуется светом.
Ким обладал настойчивым и упрямым характером. Сев в кресло перед «экраном», он, почти не шевелясь, просидел в нем до середины дня.
Несколько раз заходил Эрик и заботливо осведомлялся, не устал ли Ким, не надоело ли ему ожидание, не голоден ли он?
— Я должен дождаться, — отвечал Ким. — Не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра. Я должен увидеть ИЦ-8 в действии.
— Их действия однообразны, — убеждал Эрик. — Тебе хорошо известна их конструкция. Да и нет никаких внешних действий. Они просто передвигаются.
Эрик был прав, и Ким это понимал.
— Они зажигают свет, когда им трудно, — отвечал он. — Именно в такой момент мне нужно их увидеть.
— Ну что ж, сиди! — говорил Эрик и уходил.
А Киму действительно нужно было увидеть. Он был инженером-кибернетиком. В плане общепланетной жизни Земли ИЦ-8, конечно, весьма незначительная проблема, но кому-нибудь нужно же заниматься и мелкими вопросами, особенно если они грозят затянуться до бесконечности. А с проблемой «Ц» именно так и происходило. Ее разрешение надо было ускорить. Так думал не один Ким, недаром же появились, одна за другой, восемь конструкций ИЦ.
Ким разработал девятую. ИЦ-9 был уже готов, но конструктор колебался — на каком способе передвижения остановиться. Было несколько вариантов. Какой из них выбрать?
В его распоряжении находился образец ИЦ-8, точно такой же, как и те, что бродили сейчас в темноте на месте поисков. Можно было пустить его по труднопроходимой местности на поверхности земли, понаблюдать при свете дня за его поведением в условиях, близких к действительным. Для ИЦ-8 это не имело значения, они ведут себя одинаково на суше и в воде. Но Ким хотел видеть не имитацию, а реальность. Могла сказаться разность давлений, да мало ли еще что.
Он сидел и ждал.
И удача пришла, как награда за настойчивость.
Огромный квадрат «экрана» внезапно ожил. Вспыхнул свет, и «пустота» исчезла. Перед Кимом появился запутанный лабиринт скал и отдельных камней, заросших косматым мхом.
Он заметил несколько глубоководных рыб, прежде чем они успели скрыться, испуганные светом. Ему показалось, что некоторые из них скользнули над его головой.
Впечатление было настолько реальным, что Ким невольно оглянулся, точно хотел увидеть этих рыб позади себя, в воздухе контрольного зала.
Он рассмеялся и повернулся к экрану.
Но, как и прежде, перед ним не было никакого экрана. Казалось, что, ограниченная рамой, стояла стена воды, до которой можно было дотронуться и «замочить» руку.
ИЦ-8 ходили парами, всегда готовые оказать помощь друг другу, и сейчас, когда они оба включили свет, можно было хорошо рассмотреть каждого из них, освещенного светом другого.
Ким сразу понял, что заставило ИЦ-8 осветить дно.
Между скалами змеилась довольно широкая и, видимо, глубокая трещина. Было ясно, что путь кибернетов лежал через эту трещину и теперь они «думают», как через нее перебраться.
Где, в какой точке океанского дна это происходило, Ким не знал. Он не спросил Эрика, как ориентироваться в показаниях приборов, расположенных на нижней раме экрана. Впрочем, для него это не играло никакой роли.
Ким ждал решения ИЦ-8. Момент оказался очень удачным. Именно такое препятствие могло подсказать, какой способ передвижения является наилучшим.
Кибернеты походили на старинные военные танки и передвигались на гусеницах. Но ширина трещины превосходила длину гусениц.
Что же они предпримут? И смогут ли перебраться на другую сторону?
Ответ не замедлил.
— Никуда не годится! — громко сказал Ким, когда ИЦ-8 повернули и пошли в сторону, с явным намерением обойти трещину. Некоторое время был виден удаляющийся свет. Потом он погас. Видимо, кибернеты решили, что обойти препятствие можно и в темноте.
— Никуда не годится! — повторил Ким.
— А что именно? — раздался позади него чей-то голос.
Ким обернулся.
Возле его кресла стояла девушка. Совсем еще юная, не старше пятнадцати лет, она была небольшого роста, тоненькая и очень изящная. Белый костюм обычного покроя подчеркивал гибкость стройной фигурки. Черты ее лица показались Киму знакомыми.
— Здравствуй! — сказал од. — Кто ты? Как тебя зовут?
— Почему ничего больше не видно? — спросила она вместо ответа.
— Они погасили свет. Тебе повезло, если ты видела. Я ждал этой минуты несколько часов.
— Я только что вошла, — сказала девушка. — Минут пять назад. Эрик предупредил, что, если появится изображение, надо стоять тихо и тебе не мешать. Я стояла тихо.
Ким засмеялся.
— Настолько тихо, что я даже не заметил твоего присутствия.
— Кому же ты говорил?
— Никому. Сам себе.
— Я думала, мне, — укоризненно сказала девушка. — Разговаривать с самим собой — это нехорошо.
— Почему?
— Может перейти в привычку.
— Ты медик?
— Будущий. Я еще учусь, — сказала она, словно извиняясь.
Ким указал на кресло, стоявшее рядом:
— Садись и ответь на мой вопрос.
— Меня зовут Элла.
— Как ты сюда попала?
— Я пришла к Эрику. А он направил меня сюда. Сказал, что здесь человек, которому очень скучно.
— Вот как! — Ким окончательно развеселился. — Значит, ты пришла развлекать меня. Очень мило с твоей стороны. Мне действительно скучно.
— Это Эрик…
— А разве обязательно слушаться Эрика?
«Кто эта девушка? Похоже, что его сестра», — подумал Ким.
Он угадал.
— Эрик мой брат, — сказала Элла. — Я привыкла, что он всегда принимает правильные решения. Раз он сказал, что тебе скучно, — значит, это так и есть.
— Солидное основание! — заметил Ким. — Ну что ж! Развлекай меня.
— А я не умею. Лучше ты сам расскажи мне, что тут происходит. Когда что-нибудь объясняешь — это рассеивает скуку. Разве не так?
— Так, — сказал Ким. — Что же тебе объяснить?
— Ты сказал «никуда не годится», — подсказала Элла.
— Это относилось к тому, что ты видела. Я ожидал действий, а ИЦ-8 ничего не предприняли, чтобы перейти трещину. Мне придется снова ждать неизвестно сколько времени.
— Давай ждать вместе, — предложила Элла. — Только объясни мне, а то я не буду знать, чего жду.
Ким потер подбородок.
— Гм! Это может оказаться целой лекцией, — сказал он. — А ты, Элла, имеешь хоть какое-нибудь представление о проблеме «Ц»?
— Только приблизительное. Я знаю, что «Ц» — это цилиндр. Тот, что находится в Волгоградском филиале института космогонии. А что такое ИЦ?
— Прилипчивый анахронизм, — неожиданно сказал Ким. — Я имею в виду нелепую систему сокращать слова, доставшуюся нам от предков. Почему «Ц», а не просто «цилиндр»? Почему ИЦ, а не «искатель цилиндра»?
— Значит, это искатели? Что же они ищут? Цилиндра искать не нужно, он стоит в Пришельцеве.
— Кстати сказать, снова анахронизм. Не «Пришельцев», а «Город пришельцев». Таков первоначальный смысл. ИЦ-8, Элла, ищут не тот цилиндр, который стоит в филиале, а другой.
— Какой другой? Разве их два?
— Видимо, так. Раз уж начали, слушай! Как тебе известно, цилиндр в волгоградской местности был найден сто тридцать лет тому назад археологической экспедицией академика Карелина. По документам, сохранившимся в архивах, было установлено, что этот цилиндр — тот самый, который находился много тысяч лет тому назад в Атлантиде. Это машина времени неизвестной нам конструкции, и принадлежит она человечеству другой, также неизвестной, планеты. В цилиндре находятся четверо людей этой планеты и один земной человек — атлант.
Элла кивнула.
— Да, я это знаю, — сказала она. И добавила мечтательно: — Хотела бы я, чтобы они вышли при мне.
— Весьма возможно, что так и случится. Слушай дальше. В то время люди знали меньше, чем знают сейчас. Машины времени были для них загадочны. Теперь мы можем с уверенностью сказать, что принцип действия цилиндра, во временной его части, нам известен. Но вопрос в том — который? Таких принципов несколько. Что касается пространственной части цилиндра, — здесь мы ничего не знаем и по-прежнему не можем попять, что и каким образом перенесло этот цилиндр из Атлантиды на территорию будущей России. Много лет пытались разрешить этот вопрос, но тщетно. В конце концов стало ясно, что единственное логичное объяснение, доступное нам, — что цилиндров два. Один находился в Атлантиде, а другой в Волгограде. Находились с самого начала. Сейчас это общепринятая гипотеза. Отсюда задача — найти второй цилиндр! Он должен быть на месте, где была Атлантида, погрузившись на дно океана вместе с ней. Его-то и ищут кибернеты ИЦ. Для этой цели они созданы, и поиски продолжаются вот уже пять лет.
— А что даст второй цилиндр?
— Очень многое, Элла. Дело в том, что цилиндры — машины не только времени, но и пространства. С их помощью обитатели другой планеты явились на Землю. Хотя законы передвижения в нулевом пространстве нам неизвестны, мы можем приблизительно представить себе, как люди, находившиеся в цилиндре Атлантиды, оказались в волгоградском. Первая машина была повреждена, и автоматы перенесли людей в резервный. Как это случилось, мы точно не знаем, но можем себе представить.
— Я — нет! — сказала Элла.
— Понимаю, но это настолько сложно, что я не смогу объяснить тебе коротко. Скажу только, что в нулевом пространстве нет измерений, к которым мы привыкли. Там существуют и действуют измерения иного порядка. Чтобы понять, надо пройти физику и математику пулевых измерений. Сделай это и тогда поймешь. В общем, оба цилиндра, разделенные, как нам кажется, потому что мы не воспринимаем нулевого пространства, большим расстоянием, в этом измерении находятся не только близко друг от друга, но как бы в одном и том же месте. И там же, в этом же месте, находится и третий цилиндр, тот, откуда явились к нам четыре пришельца. Он стоит, по нашим представлениям, на другой планете, быть может, на расстоянии многих световых лет. А по линии нулевого измерения — тут же, рядом с двумя земными. Там нет расстояний! Поняла? — спросил Ким.
— Нет, ничего не поняла, — ответила Элла.
Ким беспомощно развел руки.
— Это неудивительно, — сказал он. — Физика и математика нулевых измерений настолько противоречат нашим обычным представлениям, что их, действительно, очень трудно усвоить. И все же они существуют. Только мы можем понимать их исключительно умозрительно. Было время, когда люди, точно так же умозрительно, понимали атом. Но это не помешало им воспользоваться энергией этого атома. Пример не совсем удачный, но, мне кажется, правильный. Мы с тобой уклонились в сторону. Вернемся к нашей теме. Вскрыть цилиндр, находящийся в Пришельцеве, нельзя. В нем люди. Но тот, который находится сейчас в Атлантическом океане, другое дело. Его вскроют, и то, что остается еще загадочным, станет ясным. Проблема «Ц» заключается не только в том, чтобы ознакомиться с конструкцией машины времени и пространства…
— А в чем еще?
— Ты слышала о черном шаре? — спросил Ким.
— Конечно!
— Шестьдесят пять лет назад, в середине прошлого века, с этим шаром произошла любопытная история. Два человека, сам Карелин и другой, имя которого я не помню, находясь возле шара, случайно заговорили о том, что шар, возможно, является телевизионной установкой и с его помощью пришельцы могли обмениваться информацией со своей родиной. Естественно, что в мозгу Карелина и его собеседника возникли соответствующие биотоки. И шар воспринял их. Он начал готовиться к приему передачи. Это стало ясно, когда появился зеленый луч, и пол, прямо под шаром, превратился во что-то вроде экрана. Вернее сказать, стало ясно спустя несколько лет. В тот момент никто не понял, что представляет собой зеленый луч. Теперь это уже не загадка: такие лучи используются для полировки самых разнообразных поверхностей на наших заводах.
— Я знаю, — сказала Элла. — Я очень люблю мебель, полированную лучом. Дерево становится блестящим и кажется бездонно глубоким.
— Таким и стал каменный пол под шаром. Видимо, пришельцы не были уверены, что на Земле существуют нужные им экраны, и снабдили шар зеленым лучом. Но передачи не последовало. Нет ее и до сих пор. Почему? Этого никто не знает. И вот думают, что, познакомившись со вторым цилиндром, можно будет это понять. В нем должен находиться второй шар. Не оставили же пришельцы атлантам последний и единственный.
— Но, переходя в Волгоградский цилиндр, пришельцы могли захватить с собой шар.
— Ну нет! Это уже выходит за пределы мыслимых конструкций машин пространства. Люди не могли находиться в этот момент в сознании. Логичнее и проще снабдить оба цилиндра шарами. Несомненно так и есть.
— А тот шар, который в Пришельцеве?
— Его не трогают, как и цилиндр. Передача все же может начаться. Ее ждут. Ведь нельзя забывать, что если пришельцы появились на Земле двенадцать тысяч лет назад, то и на их планете прошло такое же время. Вряд ли возле передающей установки кто-то дежурит тысячи лет. Может быть, четырех пришельцев давно считают погибшими. Даже наверное так. И нам надо самим вступить в сношения с этой планетой.
— Неизвестно же, где она находится.
— Неважно. Нам не нужно знать. Там, у них, конечно, есть такие шары, или другие, более совершенные, установки. Канал связи «проложен» и никуда не мог исчезнуть. Все дело только в том, чтобы мы узнали принцип действия и смогли послать им сигнал вызова. Сто, тысячу сигналов, до тех пор пока они не ответят. И тогда общение двух миров через нулевое пространство станет свершившимся фактом. Вот эта-то задача и называется проблемой «Ц».
— Очень интересно, — сказала Элла. — Спасибо! Кстати, как твое имя?
— Меня зовут Ким. Я инженер.
— Это я знаю. Эрик сказал, что ты инженер, но не назвал имени. Видимо, забыл, а я не догадалась спросить. Ты долго еще будешь ждать?
— Да нет. На сегодня, пожалуй, хватит. Завтра!
— А мне можно прийти?
— Думаю, что можно. Спроси об этом Эрика. Он инженер контрольного зала, а я человек посторонний.
— Я обязательно приду, — сказала Элла. — И задам тебе еще тысячу вопросов.
— С удовольствием отвечу. Я буду здесь к семи часам утра.
— Я тоже.
ВТОРОЙ ЦИЛИНДР
Ким встретил Эллу у подъезда института.
— Смотри, пожалуйста! — сказал он. — Не опоздала. Советую тебе всегда быть такой же аккуратной, когда начнешь ходить на свидания.
Элла посмотрела на него с упреком:
— Ты не должен смеяться надо мной.
— А я и не смеюсь. Во мне говорит опыт.
Они вошли в вестибюль. И сразу почувствовали, что произошло что-то необычное. Тишина и безлюдье, свойственные всем «храмам науки», сегодня сменились отчетливо слышным гулом взволнованных голосов и мелькающими фигурами сотрудников института, которые все бежали куда-то, — как скоро сообразил Ким, в контрольный зал ИЦ.
Появился Эрик.
— Скорее! — крикнул он на ходу вместо приветствия и тут же исчез.
Ким меланхолично свистнул.
— Так и знал, — сказал он уныло. — Всегда так, всегда мне не везет.
— А в чем дело?
— Видимо, в том, что ИЦ-8 нашли наконец цилиндр. А это означает, что моя работа потеряла смысл. ИЦ-9 никому больше не нужны.
— А разве эту конструкцию нельзя использовать с какой-нибудь другой целью?
— Можно-то можно, но потребуется большая переделка, замена программы и многое другое. Досадно!
Разговаривая, они быстро шли по длинному коридору, ведущему в зал. Несколько человек все же обогнали их.
— Несомненно так, — сказал Ким. — Больше ничто не могло привлечь весь институт.
В контрольном зале яблоку упасть было негде. Киму и Элле стало ясно, что нечего и думать протолкаться к экрану. Перед ним толпилось человек двести, очевидно все здесь работающие.
Ким предложил подняться на галерею, опоясывающую зал, где никого не было.
— Оттуда мы всё увидим и услышим, — сказал он. — Скорее, Элла! Мне хотя и досадно, но очень интересно.
— Мне тоже. А нас не попросят удалиться?
— Вполне возможно. В сущности, нам с тобой не положено здесь присутствовать. Но будем надеяться, что там, на галерее, на нас не обратят внимания.
Они, как дети, играющие в прятки, скользнули по спиральной лестнице и притаились за узорной балюстрадой.
Экран был виден отсюда как на ладони.
— Нам с тобой лучше видно, чем сотрудникам института, стоящим в задних рядах, — шепнул Элле Ким и беззвучно рассмеялся. — Даже странно, что никто из них не догадался забраться на галерею.
— Тише, услышат!
Они увидели на экране ровное, как стол, песчаное дно океана. Здесь не было никаких скал или камней. Ни одного растения. Картина была совершенно непохожа на вчерашнюю. Как будто кусочек пустыни, где-нибудь на поверхности земли. И только «стена» воды, синевато-золеная, «заменяющая» стекло экрана, напоминала, что дело происходит все-таки в океане, вероятно на большой глубине.
Два ИЦ-8 стояли на небольшом расстоянии друг от друга, освещая пространство между собой сильным светом, гораздо более ярким, чем это было вчера.
— Шестая параллель, — сказал кто-то внизу.
— Точнее, шесть градусов семнадцать минут и две секунды северной широты.
— Тридцать восемь градусов западной долготы ровно, — прибавил Эрик, которого Ким и Элла сразу узнали по голосу. — Именно здесь находился когда-то один из южных островов Атлантиды, называемый Даисья, если мне не изменяет память.
— Считалось, что город Воана находился на Посейдонии.
— Выходит, что это было ошибкой.
— Почему они не сообщают о цилиндре?
— Вероятно, нет полной уверенности.
— Но сигнал же был.
— Сейчас все выяснится.
Элла наклонилась к уху Кима.
— Объясни! — нетерпеливо шепнула она. — Я ничего не понимаю. О чем они говорят?
— ИЦ-8 обнаружили какой-то предмет, формой и размерами соответствующий цилиндру, стоящему в Городе пришельцев, — так же тихо ответил Ким. — Они дали сигнал: «Внимание!», но пока еще не утверждают окончательно, что найдено именно то, что они должны найти. В их схеме заложен блок осмотрительности и осторожности в выводах. Иначе от десяти ИЦ постоянно приходили бы ложные сигналы. Сейчас они, вероятно, производят анализ материала, из которого сделан этот предмет. Это единственный способ убедиться окончательно.
— Почему?
— Потому что цилиндр в Городе пришельцев — из неизвестного материала, а второй цилиндр должен быть таким же.
— Почему его не видно?
— Он в недрах дна.
— Как же тогда они производят анализ?
— На расстоянии. Для анализаторов это не имеет значения, если это расстояние не превышает пятнадцати метров. В моей конструкции, — прибавил Ким, — предусмотрено увеличение радиуса действия анализаторов до двадцати пяти метров.
— А кто ведет передачу? Мы видим оба ИЦ-8. Вчера также видели обоих.
— Телесвязь с землей осуществляется вспомогательным кибернетом, постоянно сопровождающим каждую пару ИЦ-8. Так удобнее для наблюдения. Тес! Кажется, они начали что-то передавать.
В наступившей тишине отчетливо прозвучал механический голос:
— Глубина девять метров и восемь с половиной сантиметров до верхнего края цилиндра, который стоит прямо. Грунт скалистый, начиная с трех метров. Цилиндр из неизвестного материала. Анализаторы дают показания, соответствующие цилиндру Пришельцева. Габариты точно соответствуют заданию. Искомое найдено. Даем сигнал. Приступаем к раскопкам.
Голос смолк. Раздался тягучий, вибрирующий звук. Потом ИЦ-8 один или оба сразу быстро произнесли несколько четырехзначных цифр.
— Это они говорят с другими ИЦ, — сказал Ким обычным голосом. Поднявшийся внизу шум заглушал его слова. — Они сообщили координаты места, и сюда вскоре явятся остальные восемь. Да! — прибавил он. — Цилиндр найден, и моя конструкция «ИЦ-9» — даром потраченное время.
— Этого не может быть! — Элла забавно рассердилась. — Какие ты говоришь глупости. Труд никогда не пропадает.
Ким усмехнулся.
— Не обижайся, — сказала Элла. — Лучше объясни мне — далеко отсюда другие ИЦ?
— Нет, не очень, — ответил Ким. — Поиски производятся по квадратам. Пять лет назад ИЦы начали эти поиски на параллели Азорских островов, примерно там, где когда-то находился остров Посейдония. Почему-то предполагалось, что пришельцы явились именно там. Затем они постепенно спускались всё южнее, пока не дошли почти до экватора. И, как видишь, нашли цилиндр на шестой параллели. Страна Моора — это один из южных островов Атлантиды, вероятно, Даисья. Десять ИЦ ходят по дну парами на расстоянии полутора километров друг от друга, то есть на пределе досягаемости излучений приборов. Сигнал о том, что цилиндр найден, послан ближайшей паре. Те передадут дальше, и приблизительно часа через два — два с половиной все десять ИЦ сойдутся. И тогда…
Договорить он не успел.
Внезапно зал осветился точно вспышкой молнии, за которой последовал могучий удар «грома».
— Что это?! — испуганно вскрикнула Элла.
Вторая вспышка, и новый удар. Экран засверкал так, что все стоявшие возле него поспешно отвернулись или прикрыли глаза рукой.
Вспышки следовали одна за другой всё чаще и чаще, но «грома» больше не было слышно. Кто-то в зале успел выключить звуковое сопровождение.
Это оба ИЦ-8, не дожидаясь остальных, приступили к предварительной обработке океанского дна, раскалывая участок, предназначенный для раскопок, лучевыми ударами.
— Смотри, пожалуйста! — сказал он. — Не опоздала. Советую тебе всегда быть такой же аккуратной, когда начнешь ходить на свидания.
Элла посмотрела на него с упреком:
— Ты не должен смеяться надо мной.
— А я и не смеюсь. Во мне говорит опыт.
Они вошли в вестибюль. И сразу почувствовали, что произошло что-то необычное. Тишина и безлюдье, свойственные всем «храмам науки», сегодня сменились отчетливо слышным гулом взволнованных голосов и мелькающими фигурами сотрудников института, которые все бежали куда-то, — как скоро сообразил Ким, в контрольный зал ИЦ.
Появился Эрик.
— Скорее! — крикнул он на ходу вместо приветствия и тут же исчез.
Ким меланхолично свистнул.
— Так и знал, — сказал он уныло. — Всегда так, всегда мне не везет.
— А в чем дело?
— Видимо, в том, что ИЦ-8 нашли наконец цилиндр. А это означает, что моя работа потеряла смысл. ИЦ-9 никому больше не нужны.
— А разве эту конструкцию нельзя использовать с какой-нибудь другой целью?
— Можно-то можно, но потребуется большая переделка, замена программы и многое другое. Досадно!
Разговаривая, они быстро шли по длинному коридору, ведущему в зал. Несколько человек все же обогнали их.
— Несомненно так, — сказал Ким. — Больше ничто не могло привлечь весь институт.
В контрольном зале яблоку упасть было негде. Киму и Элле стало ясно, что нечего и думать протолкаться к экрану. Перед ним толпилось человек двести, очевидно все здесь работающие.
Ким предложил подняться на галерею, опоясывающую зал, где никого не было.
— Оттуда мы всё увидим и услышим, — сказал он. — Скорее, Элла! Мне хотя и досадно, но очень интересно.
— Мне тоже. А нас не попросят удалиться?
— Вполне возможно. В сущности, нам с тобой не положено здесь присутствовать. Но будем надеяться, что там, на галерее, на нас не обратят внимания.
Они, как дети, играющие в прятки, скользнули по спиральной лестнице и притаились за узорной балюстрадой.
Экран был виден отсюда как на ладони.
— Нам с тобой лучше видно, чем сотрудникам института, стоящим в задних рядах, — шепнул Элле Ким и беззвучно рассмеялся. — Даже странно, что никто из них не догадался забраться на галерею.
— Тише, услышат!
Они увидели на экране ровное, как стол, песчаное дно океана. Здесь не было никаких скал или камней. Ни одного растения. Картина была совершенно непохожа на вчерашнюю. Как будто кусочек пустыни, где-нибудь на поверхности земли. И только «стена» воды, синевато-золеная, «заменяющая» стекло экрана, напоминала, что дело происходит все-таки в океане, вероятно на большой глубине.
Два ИЦ-8 стояли на небольшом расстоянии друг от друга, освещая пространство между собой сильным светом, гораздо более ярким, чем это было вчера.
— Шестая параллель, — сказал кто-то внизу.
— Точнее, шесть градусов семнадцать минут и две секунды северной широты.
— Тридцать восемь градусов западной долготы ровно, — прибавил Эрик, которого Ким и Элла сразу узнали по голосу. — Именно здесь находился когда-то один из южных островов Атлантиды, называемый Даисья, если мне не изменяет память.
— Считалось, что город Воана находился на Посейдонии.
— Выходит, что это было ошибкой.
— Почему они не сообщают о цилиндре?
— Вероятно, нет полной уверенности.
— Но сигнал же был.
— Сейчас все выяснится.
Элла наклонилась к уху Кима.
— Объясни! — нетерпеливо шепнула она. — Я ничего не понимаю. О чем они говорят?
— ИЦ-8 обнаружили какой-то предмет, формой и размерами соответствующий цилиндру, стоящему в Городе пришельцев, — так же тихо ответил Ким. — Они дали сигнал: «Внимание!», но пока еще не утверждают окончательно, что найдено именно то, что они должны найти. В их схеме заложен блок осмотрительности и осторожности в выводах. Иначе от десяти ИЦ постоянно приходили бы ложные сигналы. Сейчас они, вероятно, производят анализ материала, из которого сделан этот предмет. Это единственный способ убедиться окончательно.
— Почему?
— Потому что цилиндр в Городе пришельцев — из неизвестного материала, а второй цилиндр должен быть таким же.
— Почему его не видно?
— Он в недрах дна.
— Как же тогда они производят анализ?
— На расстоянии. Для анализаторов это не имеет значения, если это расстояние не превышает пятнадцати метров. В моей конструкции, — прибавил Ким, — предусмотрено увеличение радиуса действия анализаторов до двадцати пяти метров.
— А кто ведет передачу? Мы видим оба ИЦ-8. Вчера также видели обоих.
— Телесвязь с землей осуществляется вспомогательным кибернетом, постоянно сопровождающим каждую пару ИЦ-8. Так удобнее для наблюдения. Тес! Кажется, они начали что-то передавать.
В наступившей тишине отчетливо прозвучал механический голос:
— Глубина девять метров и восемь с половиной сантиметров до верхнего края цилиндра, который стоит прямо. Грунт скалистый, начиная с трех метров. Цилиндр из неизвестного материала. Анализаторы дают показания, соответствующие цилиндру Пришельцева. Габариты точно соответствуют заданию. Искомое найдено. Даем сигнал. Приступаем к раскопкам.
Голос смолк. Раздался тягучий, вибрирующий звук. Потом ИЦ-8 один или оба сразу быстро произнесли несколько четырехзначных цифр.
— Это они говорят с другими ИЦ, — сказал Ким обычным голосом. Поднявшийся внизу шум заглушал его слова. — Они сообщили координаты места, и сюда вскоре явятся остальные восемь. Да! — прибавил он. — Цилиндр найден, и моя конструкция «ИЦ-9» — даром потраченное время.
— Этого не может быть! — Элла забавно рассердилась. — Какие ты говоришь глупости. Труд никогда не пропадает.
Ким усмехнулся.
— Не обижайся, — сказала Элла. — Лучше объясни мне — далеко отсюда другие ИЦ?
— Нет, не очень, — ответил Ким. — Поиски производятся по квадратам. Пять лет назад ИЦы начали эти поиски на параллели Азорских островов, примерно там, где когда-то находился остров Посейдония. Почему-то предполагалось, что пришельцы явились именно там. Затем они постепенно спускались всё южнее, пока не дошли почти до экватора. И, как видишь, нашли цилиндр на шестой параллели. Страна Моора — это один из южных островов Атлантиды, вероятно, Даисья. Десять ИЦ ходят по дну парами на расстоянии полутора километров друг от друга, то есть на пределе досягаемости излучений приборов. Сигнал о том, что цилиндр найден, послан ближайшей паре. Те передадут дальше, и приблизительно часа через два — два с половиной все десять ИЦ сойдутся. И тогда…
Договорить он не успел.
Внезапно зал осветился точно вспышкой молнии, за которой последовал могучий удар «грома».
— Что это?! — испуганно вскрикнула Элла.
Вторая вспышка, и новый удар. Экран засверкал так, что все стоявшие возле него поспешно отвернулись или прикрыли глаза рукой.
Вспышки следовали одна за другой всё чаще и чаще, но «грома» больше не было слышно. Кто-то в зале успел выключить звуковое сопровождение.
Это оба ИЦ-8, не дожидаясь остальных, приступили к предварительной обработке океанского дна, раскалывая участок, предназначенный для раскопок, лучевыми ударами.